Калеб давно приглашал Криспина в гости. Кажется, сегодняшний вечер как нельзя лучше подходил для посещения: рабочий день в мастерской закончился, а Алисия и Пака’а были заняты решением своих проблем.
Форготон Холлоу был полной противоположностью солнечной и шумной Суидад-Энаморады. Если бы не Калеб, который продиктовал номер транспортной компании, Криспин вряд ли бы нашёл водителя, согласного отвезти его в эти мрачные места — большинство таксистов попросту объезжали округу стороной.
Он остановился перед старым особняком. Старинные каменные колонны, кованые двери, резные окна… Наверняка этот дом был построен в начале прошлого века, если не раньше. Криспин постучал.
Дверь открыл Калеб.
— Как же я рад, что ты нашёл время заглянуть ко мне! Проходи, я познакомлю тебя с моей сестрой, Лилит.
Криспин огляделся: дом выглядел так, словно время здесь замерло сто лет назад. Свечи, книжные шкафы, старинная, добротная мебель. Ни телевизора, ни компьютера. Даже розеток не было видно. А ведь Калеб казался вполне современным.
Интересно, и где же он телефон заряжает? — подумал Криспин.
— Если тебе нужна зарядка, — Калеб улыбнулся, — на кухне есть розетка.
Криспин вздрогнул.
— Спасибо, не надо. Ну, так зачем ты меня позвал?
В комнату вошла красивая девушка лет двадцати пяти на вид. Карие глаза, гладкие тёмные волосы, очень бледная кожа.
— Это Лилит, моя любимая сестричка, — представил девушку Калеб. — Лил, это мой друг и коллега, Криспин.
Она протянула руку:
— Рада познакомиться. Я наслышана о вас от брата.
Рукопожатие оказалось неожиданно крепким.
— Ты уже рассказал ему? — спросила Лилит.
— Пока нет.
Криспин вопросительно посмотрел на них: всё же не очень приятно, когда тебя обсуждают в твоем же присутствии.
Калеб сел рядом с ним на диван и заговорил:
— Криспин, ты умен, расчётлив и умеешь смотреть на вещи трезво. Это редкость. Ты достоин большего, чем просто прожить свою жизнь, постареть и однажды уйти. Я предлагаю тебе бессмертие.
— Спасибо за лестную речь. А устроишь ты это как? Подмешаешь зелье молодости в вино?
— Для начала, — Калеб указал в сторону зеркала, — посмотри туда.
Криспин пожал плечами, но подошёл. Он всмотрелся в отражение — и на мгновение всё внутри похолодело. В зеркале был только он. Ни следа Калеба за его спиной. Он обернулся: Калеб стоял там же, невозмутимый.
— Да, я здесь. И я существую, — спокойно сказал он. — Я вампир. И Лилит тоже.
— Это какая-то шутка? — Криспин оглянулся снова, словно надеясь увидеть подвох.
— Мы не трогаем людей. Я питаюсь плодами кровавого дерева, выжимаю кровь из рыб, лягушек… Иногда друзья делятся с нами добровольно. Но в целом, я стараюсь быть... цивилизованным.
— А солнце? В Энамораде почти всегда ярко светит солнце…
— Я выработал устойчивость. Со временем. Хотя Лилит до сих пор вынуждена прятаться днём. Мы разные. Но живём — почти как все.
Лилит слегка усмехнулась:
— Почти. И всё же Калеб не сказал тебе о трудностях.
— Первое время будет тяжело, — продолжила она. — Обращение не мгновенное. Тебя ждёт слабость, жар, недомогание. А потом — жажда. Настоящая. Держись подальше от тех, кто тебе дорог. Если не совладаешь с собой — можешь навредить.
Лилит усмехнулась, но тут Калеб серьёзно добавил:
— Только будь осторожен. Не все вампиры такие, как мы. Владислаус… он может попытаться перетянуть тебя на свою сторону. Не ведись. Он умен, стар — и порочен.
Криспин помрачнел.
— Принято. Спасибо за предупреждение.
— Но ты достаточно расчётлив, — вновь вмешался Калеб. — У тебя холодный разум. Ты справишься. А потом… потом ты познаешь силу. Время перестанет иметь власть над тобой.
Криспин молчал. Слова падали в сознание тяжёлым эхом.
— Я согласен, — тихо сказал он. — Делайте, что должны.
— Моя сестра обратит тебя. Она.. Более опытная.
Лилит встала со своего места:
— Я загипнотизирую тебя. Так ты не почувствуешь боли.
Она подошла вплотную и прошептала несколько слов на незнакомом языке. Криспин пошатнулся, словно на миг провалился в темноту. Лилит удержала его, не дав упасть, и, оттянув ворот его водолазки, вонзила клыки в шею.
Секунда. Другая. Третья.
С усилием она оттолкнула его от себя, резко укусила своё запястье — выступили капли тёмной крови.
— Пей, — приказала она.
Криспин неуверенно взял её руку. Кровь была на вкус не мерзкой, не тяжёлой — просто чужой. Но в ней было что-то... глубокое. Как спасение. Или обречённость.
— Довольно! — крикнула Лилит, оттолкнув его. Она надела на запястье кожаный браслет, скрыв следы укуса. Калеб тем временем усадил приятеля на диван.
— Сколько пальцев ты видишь? — спросил он.
— Два.
— Я вызову тебе такси. Не переутомляйся сегодня.
Лилит больше ничего не сказала. Калеб смотрел на него… то ли с сочувствием, то ли с уважением.
Криспин задумался: обязательно ли, чтобы стать сильным, нужно сначала пройти через боль?
И не признал ли он своё поражение слишком рано?