Первая часть здесь
Криспин ушёл, когда солнце уже пробилось сквозь окна, заливая дом жёлтым светом.
По гостиной топала Магдалена — руки в стороны, шаги неуверенные, но гордые.
Остановилась у стереосистемы и начала трясти попой в такт музыке, при этом бормоча себе под нос что-то вроде песенки.
Почти как Пака’а, — невольно подумала я.
На кухне пахло кофе.
Пака сидел за столом — в новой майке, с распущенными волосами.
Он выглядел лениво, уютно, по-домашнему.
Я подошла к окну — и в этот момент появился почтальон.
Он махнул мне рукой и положил в ящик один-единственный конверт.
Не знаю почему, но в тот момент мне больше всего на свете захотелось узнать, что внутри.
Письмо было адресовано мне.
Обратного адреса не было, а штамп станции отправления размывался, как будто кто-то специально водил по нему пальцем.
Бумага пожелтела от времени, конверт хрустел, когда я надрывала его край.
Внутри — старинная открытка, с потёртыми углами и выцветшим изображением парка. Пальмы, дорожка, скамейки.
Я перевернула её.
На обороте — строчки. Ровные, с чуть заметным наклоном.
До боли знакомый почерк. Почерк моей матери.
Мне хотелось прочитать как можно скорее, но сердце колотилось так сильно, что буквы сливались перед глазами.
Я смотрела на открытку, но не могла сосредоточиться. Просто не могла.
Не говоря ни слова, я вернулась в дом.
Пака все так же сидел за столом. Я подошла и протянула открытку:
— Прочитай. Вслух.
Он удивился, но взял её осторожно, как будто чувствовал: это что-то важное.
В городе Оазиса — гора.
Пусть там заколочена нора —
Туда найдёт дорогу твой друг.
Поверь, замкнётся скоро круг.
Сквозь прошлое — в настоящее,
Истину тебе дарящее.
То, что дарит отражение,
Ждёт. Отбрось свои сомнения.
Он дочитал - поднял на меня глаза. Спокойно и серьезно.
Я снова перевернула открытку.
Парк на картинке казался странно знакомым.
Я там уже была. Очень давно, в детстве.
Помню, как любила висеть вниз головой, зацепившись за металлическую лесенку. Считала, что смотреть на мир вверх ногами намного веселее.
Да и не так давно тоже. Дорога в студию часто проходила через тот город.
Теперь я точно знала.
— Мы должны отправиться туда, — сказала я, глядя на Пака. — Как можно скорее.
Он посмотрел внимательно, медленно кивнул:
— Если ты так считаешь…
— Я уверена. Я… должна. Город Оазиса… это…
— Оазис Спрингс? — подсказал он.
— Да! Точно. Ты догадливый.
Он чуть улыбнулся, откинув волосы со лба:
— Мне взять с собой инструменты? Там ведь написано «заколочена».
— По моему, ты можешь открыть любую дверь и без инструментов, улыбнулась ему я.
Он просто подошёл — и поцеловал.
Не спрашивая. Не объясняя.
Я закрыла глаза и поняла: да, это — нужный момент.
— Я соберу всё нужное, — сказал он. — Лучше выдвинуться, пока солнце высоко.
Сборы прошли быстро: я вызвала няню, взяла кофту, а Пака’а — свой рюкзак. Уложил туда кучу всего, даже палатку. Я не стала спрашивать, зачем, — всё равно нести это будет он.
Через час мы стояли у входа в парк Оазис Спрингс.
Осень здесь казалась выдумкой. Жара давила сверху и снизу: от камней, от песка, от воздуха. Пака’а прикрыл глаза, поморщился:
— Подожди минуту.
Он исчез среди кустов, а потом поманил меня: он нашёл пруд.
Единственный источник воды в округе.
Он опустился на колени, погрузил ладони в воду. Водил по поверхности, будто вычерчивал что-то. Серьёзно. Почти сосредоточенно.
Я наблюдала молча, как будто это был какой-то древний жест с его стороны.
Он встал, встряхнул руки.
— Всё. Теперь я точно готов к приключениям.
— Надеюсь, интуиция нас не подведёт, — пожала я плечами.
— Интуиция? — Пака огляделся. — Здесь кругом одни горы. Выбирай любую.
Он сделал шаг, вгляделся вдаль и вдруг указал:
— Нам туда.
Через десять минут мы и правда оказались у странного входа, наглухо заколоченного досками. В темноте между щелей угадывалась влага.
— Как ты понял, что это оно?
— Всё просто. Тут дышится иначе. Сюда тянет прохладой.
Я ничего не чувствовала. Я лишь стояла, как перед закрытой книгой.
Пробовала оторвать доску — безуспешно. Давила, дёргала, даже пнула.
— Может, дашь уже поработать специалисту? — с насмешкой предложил он.
— Ладно, механика не мой талант, — вздохнула я.
— Здесь дело не в силе. Главное — знать, за что потянуть.
Он провёл пальцами по древесине, потом достал отвёртку. Несколько точных движений — и доски начали сдаваться. Одна за другой.
— Можешь не благодарить, — сказал он, вытирая руки.
— Ого, ты в самом деле мастер…
Я заглянула вглубь прохода. Там было прохладно. Тихо. И темно — почти как в начале сна.
На мгновение я вспомнила ночной разговор с Криспином.
— Кстати, — сказала я, — он этой ночью монтировал твой ролик. Сказал, что у тебя талант. Не просто так, а серьёзно. Удивил меня.
— Криспин? Это он сказал?
— Он так и сказал. И знаешь… он прав. Тебе стоит выложить это. В ролике ты настоящий.
Пака опустил взгляд. Невесомая улыбка прошла по его лицу:
— Умеешь ты выбирать момент. Ладно, подумаю.
Я кивнула и сделала шаг к проходу:
— Я спускаюсь. Хочешь — иди за мной.
Он не ответил. Просто кивнул, и его глаза немного потемнели — от тени или от волнения, я не разобрала.
Я шагнула в темноту.
Снаружи солнце обжигало камни, но внутри оно уже теряло свои права. Меня обдало приятной прохладой и запахом прелой листвы. Я не видела мох на каменных стенах, но чувствовала: он там есть.
Наши шаги отдавались гулким эхом в стенах каменного коридора.
Передо мной появились две дорожки: узкая и широкая. Я выбрала широкую, не раздумывая. Потом — лестница, выточенная из камня, вела вниз, а рядом — серпантин, ведущий наверх. Я не сомневалась — просто спускалась по лестнице, слыша шаги Пака’а за спиной. Всё это время мы не произнесли ни слова, и в этом не было нужды.
И вот, наконец, узкие стены прохода раздвинулись сами собой — и перед нами открылась пещера. Нет, скорее — новый мир, поражающий своим величием и красотой.
Как в сказке: видишь маленький домик, заходишь внутрь — а там огромный замок.
Свысока пробивались рассеянные лучи света, окутанные бирюзовой дымкой. Они падали на поверхность подземного озера, отражались в кристаллах, вкрапленных в камень, скользили по водной глади.
Я замерла. Где-то глубоко внутри что-то дрогнуло. Эта палитра — бирюзовый, пепельно-серый, ультрамарин — я её знала.
Мама... Она иногда рисовала — не часто, для себя. Но у нее в кабинете висела картина, странный пейзаж. И сейчас я понимаю, что там было нарисовано именно это место!
Не может быть, — подумала я. И всё же — это не совпадение. Я стояла в незнакомом мне гроте и чувствовала себя так, будто вернулась домой.
Среди всего этого природного великолепия выбивался лишь один предмет — зеркало в старинной раме. Оно казалось здесь каким-то чужим и неестественным, словно кто-то оставил его здесь нарочно. "Оно в надежном месте", — вспомнила я слова своей матери. Оно ждало меня.
— Зеркало. Вот что я искала.
Не знаю, кому я это сказала: Пака’а или же самой себе. Он не ответил, а просто последовал за мной.
Я узнала его: темное дерево рамы, резной орнамент и трещина, которая молнией пересекала его поверхность. Именно оно стояло в моей комнате много лет.
Я подошла к нему и всмотрелась в своё отражение. Всё то же лицо, которое я вижу каждый день? Я вглядывалась дольше — не в свои черты, а саму гладь стекла. На миг мне показалось: женщина там — не я. Похожа, но не я. А ещё… она беременна?
— Пака? Ты тоже видишь это? Это же…мама?
Он молчит. Потом тихо:
— Я вижу тебя.
Это была она. Молодая, красивая — и уставшая. Она гладила живот, что-то тихо говорила, и я слышала каждое слово. Они не шли из зеркала. Они будто звучали внутри меня.
«Ты найдёшь это место. Когда почувствуешь, что пора — иди. Здесь ты поймёшь, кто ты есть.»
В памяти всплывает прошлое. Как тяжело было — ощущать себя чужой. Без дара. Я так часто думала, что ты стыдишься меня. Но вот ты — гладишь живот, любишь, не зная, кто там. И в твоих глазах… только свет. Ни страха. Ни стыда.
Я сделала шаг ближе. Образ стал яснее — как будто она и правда стоит по ту сторону рамы. Но вот он сменился. Она сидит в старом кресле-качалке, у окна. На руках — я, совсем крошка. Обстановка бедная, скромная — странно, я всегда думала, что мы жили в достатке.
«Я отказалась от своей силы, чтобы ты жила.
Ты — частичка меня.
Но твоя сущность — твоя. И это прекрасно.»
Она прижимает меня к груди, и в её голосе — столько любви, что мне хочется плакать.
«Иногда самое волшебное в человеке — вовсе не магия. А его выбор.»
Образ растворяется.
И вот уже в кресле с ребёнком сижу я.
Те же руки, та же поза.
И на моих руках — Магдалена.
Как будто всё это уже было — и вот, теперь моя очередь.
Видение постепенно исчезало, оставляя на стекле странный знак.
Кольцо, а внутри него — огонь и вода.
Они были живыми, двигались.
А потом исчезли.
Пака всё это время стоял рядом и наблюдал за мной.
Зеркало снова стало зеркалом, оно всего лишь отражало реальность.
Но я — уже не та.
Я не знала, что это значит.
Но чувствовала: это моё.
И когда-нибудь всё станет ясным.
— Знаешь, а ведь это был мой страх. Быть обычной. Чьим-то разочарованием.
— Мы боимся не себя. А того, что нас отвергнут, если узнают, кто мы есть на самом деле.
Я повернулась к нему. Он выглядел необычайно серьезно. Ни тени от той ухмылки, которая всегда была с ним.
— Ты прав. Никто не хочет быть отвергнутым.
Он снова посмотрел на меня. Взял за руки.
— Лис, а давай… съездим на Сулани? Разумеется, все вместе. Небольшой отпуск, релакс. Я покажу тебе родные места.
Тут вдруг в голове у меня что-то щелкнуло. Я же так долго этого боялась! Может, стоит побороть свой страх?
— А давай, я всю жизнь мечтала побывать там. Можем даже решить формальности. Ну, это… — я замялась, не зная, как это сказать, — вступим в брак. Это же ничего не поменяет в наших отношениях, правда же?
Он отпустил мои руки. Потом чуть улыбнулся и поцеловал меня в щёку — не в ответ, а жестом, в котором было и "да, конечно", и "может быть".
— Не поменяет, — тихо ответил он.
А я облегченно вздохнула: мне нужно было это подтверждение.
Тут мой взгляд упал в сторону — неподалёку стояла палатка. Я посмотрела на Пака, он пожал плечами:
— Зеркала, видения, признания… всё это утомляет. Может, хочешь немного передохнуть?
— Какой ты… заботливый, Пака.
Я обвила его шею руками, его ладонь скользнула по моей спине. Наши губы встретились в поцелуе — уже было ясно, к чему всё это ведёт…
— Может, лучше в палатке? — вдруг предложил он, отстраняясь.
— Зачем? Здесь же никого нет, кроме нас.
— На всякий случай. Только ты и я. И ничего вокруг.
Я провела пальцами по его губам:
— Хорошо. Пусть будет палатка.
Он мгновенно нырнул за брезент, а я последовала за ним. Пака был прав: внутри палатки было уютно, интимно… даже чуть грязно. И оттого — ещё более захватывающе.
Наверное, я бы уснула от усталости. Но всё испортил до боли знакомый голос:
— Алисия Чейнджер! Я нашёл тебя!
Мы с Пака переглянулись. Я могла бы услышать этот голос где угодно — но здесь?
Конечно. Вездесущий Карлос.
— Хочешь, я отправлю его куда подальше? — спросил Пака, заметив, как вытянулось моё лицо.
— Думаю, справлюсь с этим… недоразумением. Просто будь рядом.
Он кивнул, и мы вылезли из палатки. Да уж. А я-то была уверена, что «здесь никого нет».
— Карлос. Вот уж не думала тебя встретить.
Карлос и глазом не моргнул — будто имел официальное разрешение преследовать меня везде, где только можно.
— О да, я умею удивлять. Настроение — шальное. Может, ты тоже в настроении?
Я только закатила глаза. Честное слово, не специально — само получилось. Тут вмешался Пака:
— Слушай, Карлос. Я, конечно, ценю добрососедские отношения и всё такое, но… не кажется ли тебе, что ты здесь лишний?
— Ахах, в вашем случае третий — не лишний, да?
— Карлос! — большего я выдавить не смогла.
— Всё, всё, понял. Неудачная шутка. Извините.
Он ретировался с редкой для себя поспешностью.
— На выходе я снова заколочу вход досками, — мрачно сказал Пака. — Чтобы такие, как он, не могли пройти за нами.
Как только мы поднялись наверх, телефон ожил: три сообщения подряд.
Конечно же, от Криспина.
Первое — «няня ушла».
Второе — «ждать ли вас к ужину».
Третье — от «Пламбоб Пикчерз»: «Вы снова опаздываете».
Я только фыркнула. Ну да, конечно.
— Всё хорошо? — Пака взглянул на меня.
— Более чем. Мы разве не говорили, что день обещает быть насыщенным?
Телефон снова мигнул сообщением. Криспин писал. “Ты в порядке?”.
Я ответила быстро — «Да».
И впервые за долгое время это было правдой.
На сама деле мы уговорили Паку опубликовать ролик(и) немного раньше.
Криспин ушёл, когда солнце уже пробилось сквозь окна, заливая дом жёлтым светом.
По гостиной топала Магдалена — руки в стороны, шаги неуверенные, но гордые.
Остановилась у стереосистемы и начала трясти попой в такт музыке, при этом бормоча себе под нос что-то вроде песенки.
Почти как Пака’а, — невольно подумала я.
На кухне пахло кофе.
Пака сидел за столом — в новой майке, с распущенными волосами.
Он выглядел лениво, уютно, по-домашнему.
Я подошла к окну — и в этот момент появился почтальон.
Он махнул мне рукой и положил в ящик один-единственный конверт.
Не знаю почему, но в тот момент мне больше всего на свете захотелось узнать, что внутри.
Письмо было адресовано мне.
Обратного адреса не было, а штамп станции отправления размывался, как будто кто-то специально водил по нему пальцем.
Бумага пожелтела от времени, конверт хрустел, когда я надрывала его край.
Внутри — старинная открытка, с потёртыми углами и выцветшим изображением парка. Пальмы, дорожка, скамейки.
Я перевернула её.
На обороте — строчки. Ровные, с чуть заметным наклоном.
До боли знакомый почерк. Почерк моей матери.
Мне хотелось прочитать как можно скорее, но сердце колотилось так сильно, что буквы сливались перед глазами.
Я смотрела на открытку, но не могла сосредоточиться. Просто не могла.
Не говоря ни слова, я вернулась в дом.
Пака все так же сидел за столом. Я подошла и протянула открытку:
— Прочитай. Вслух.
Он удивился, но взял её осторожно, как будто чувствовал: это что-то важное.
В городе Оазиса — гора.
Пусть там заколочена нора —
Туда найдёт дорогу твой друг.
Поверь, замкнётся скоро круг.
Сквозь прошлое — в настоящее,
Истину тебе дарящее.
То, что дарит отражение,
Ждёт. Отбрось свои сомнения.
Он дочитал - поднял на меня глаза. Спокойно и серьезно.
Я снова перевернула открытку.
Парк на картинке казался странно знакомым.
Я там уже была. Очень давно, в детстве.
Помню, как любила висеть вниз головой, зацепившись за металлическую лесенку. Считала, что смотреть на мир вверх ногами намного веселее.
Да и не так давно тоже. Дорога в студию часто проходила через тот город.
Теперь я точно знала.
— Мы должны отправиться туда, — сказала я, глядя на Пака. — Как можно скорее.
Он посмотрел внимательно, медленно кивнул:
— Если ты так считаешь…
— Я уверена. Я… должна. Город Оазиса… это…
— Оазис Спрингс? — подсказал он.
— Да! Точно. Ты догадливый.
Он чуть улыбнулся, откинув волосы со лба:
— Мне взять с собой инструменты? Там ведь написано «заколочена».
— По моему, ты можешь открыть любую дверь и без инструментов, улыбнулась ему я.
Он просто подошёл — и поцеловал.
Не спрашивая. Не объясняя.
Я закрыла глаза и поняла: да, это — нужный момент.
— Я соберу всё нужное, — сказал он. — Лучше выдвинуться, пока солнце высоко.
Сборы прошли быстро: я вызвала няню, взяла кофту, а Пака’а — свой рюкзак. Уложил туда кучу всего, даже палатку. Я не стала спрашивать, зачем, — всё равно нести это будет он.
Через час мы стояли у входа в парк Оазис Спрингс.
Осень здесь казалась выдумкой. Жара давила сверху и снизу: от камней, от песка, от воздуха. Пака’а прикрыл глаза, поморщился:
— Подожди минуту.
Он исчез среди кустов, а потом поманил меня: он нашёл пруд.
Единственный источник воды в округе.
Он опустился на колени, погрузил ладони в воду. Водил по поверхности, будто вычерчивал что-то. Серьёзно. Почти сосредоточенно.
Я наблюдала молча, как будто это был какой-то древний жест с его стороны.
Он встал, встряхнул руки.
— Всё. Теперь я точно готов к приключениям.
— Надеюсь, интуиция нас не подведёт, — пожала я плечами.
— Интуиция? — Пака огляделся. — Здесь кругом одни горы. Выбирай любую.
Он сделал шаг, вгляделся вдаль и вдруг указал:
— Нам туда.
Через десять минут мы и правда оказались у странного входа, наглухо заколоченного досками. В темноте между щелей угадывалась влага.
— Как ты понял, что это оно?
— Всё просто. Тут дышится иначе. Сюда тянет прохладой.
Я ничего не чувствовала. Я лишь стояла, как перед закрытой книгой.
Пробовала оторвать доску — безуспешно. Давила, дёргала, даже пнула.
— Может, дашь уже поработать специалисту? — с насмешкой предложил он.
— Ладно, механика не мой талант, — вздохнула я.
— Здесь дело не в силе. Главное — знать, за что потянуть.
Он провёл пальцами по древесине, потом достал отвёртку. Несколько точных движений — и доски начали сдаваться. Одна за другой.
— Можешь не благодарить, — сказал он, вытирая руки.
— Ого, ты в самом деле мастер…
Я заглянула вглубь прохода. Там было прохладно. Тихо. И темно — почти как в начале сна.
На мгновение я вспомнила ночной разговор с Криспином.
— Кстати, — сказала я, — он этой ночью монтировал твой ролик. Сказал, что у тебя талант. Не просто так, а серьёзно. Удивил меня.
— Криспин? Это он сказал?
— Он так и сказал. И знаешь… он прав. Тебе стоит выложить это. В ролике ты настоящий.
Пака опустил взгляд. Невесомая улыбка прошла по его лицу:
— Умеешь ты выбирать момент. Ладно, подумаю.
Я кивнула и сделала шаг к проходу:
— Я спускаюсь. Хочешь — иди за мной.
Он не ответил. Просто кивнул, и его глаза немного потемнели — от тени или от волнения, я не разобрала.
Я шагнула в темноту.
Снаружи солнце обжигало камни, но внутри оно уже теряло свои права. Меня обдало приятной прохладой и запахом прелой листвы. Я не видела мох на каменных стенах, но чувствовала: он там есть.
Наши шаги отдавались гулким эхом в стенах каменного коридора.
Передо мной появились две дорожки: узкая и широкая. Я выбрала широкую, не раздумывая. Потом — лестница, выточенная из камня, вела вниз, а рядом — серпантин, ведущий наверх. Я не сомневалась — просто спускалась по лестнице, слыша шаги Пака’а за спиной. Всё это время мы не произнесли ни слова, и в этом не было нужды.
И вот, наконец, узкие стены прохода раздвинулись сами собой — и перед нами открылась пещера. Нет, скорее — новый мир, поражающий своим величием и красотой.
Как в сказке: видишь маленький домик, заходишь внутрь — а там огромный замок.
Свысока пробивались рассеянные лучи света, окутанные бирюзовой дымкой. Они падали на поверхность подземного озера, отражались в кристаллах, вкрапленных в камень, скользили по водной глади.
Я замерла. Где-то глубоко внутри что-то дрогнуло. Эта палитра — бирюзовый, пепельно-серый, ультрамарин — я её знала.
Мама... Она иногда рисовала — не часто, для себя. Но у нее в кабинете висела картина, странный пейзаж. И сейчас я понимаю, что там было нарисовано именно это место!
Не может быть, — подумала я. И всё же — это не совпадение. Я стояла в незнакомом мне гроте и чувствовала себя так, будто вернулась домой.
Среди всего этого природного великолепия выбивался лишь один предмет — зеркало в старинной раме. Оно казалось здесь каким-то чужим и неестественным, словно кто-то оставил его здесь нарочно. "Оно в надежном месте", — вспомнила я слова своей матери. Оно ждало меня.
— Зеркало. Вот что я искала.
Не знаю, кому я это сказала: Пака’а или же самой себе. Он не ответил, а просто последовал за мной.
Я узнала его: темное дерево рамы, резной орнамент и трещина, которая молнией пересекала его поверхность. Именно оно стояло в моей комнате много лет.
Я подошла к нему и всмотрелась в своё отражение. Всё то же лицо, которое я вижу каждый день? Я вглядывалась дольше — не в свои черты, а саму гладь стекла. На миг мне показалось: женщина там — не я. Похожа, но не я. А ещё… она беременна?
— Пака? Ты тоже видишь это? Это же…мама?
Он молчит. Потом тихо:
— Я вижу тебя.
Это была она. Молодая, красивая — и уставшая. Она гладила живот, что-то тихо говорила, и я слышала каждое слово. Они не шли из зеркала. Они будто звучали внутри меня.
«Ты найдёшь это место. Когда почувствуешь, что пора — иди. Здесь ты поймёшь, кто ты есть.»
В памяти всплывает прошлое. Как тяжело было — ощущать себя чужой. Без дара. Я так часто думала, что ты стыдишься меня. Но вот ты — гладишь живот, любишь, не зная, кто там. И в твоих глазах… только свет. Ни страха. Ни стыда.
Я сделала шаг ближе. Образ стал яснее — как будто она и правда стоит по ту сторону рамы. Но вот он сменился. Она сидит в старом кресле-качалке, у окна. На руках — я, совсем крошка. Обстановка бедная, скромная — странно, я всегда думала, что мы жили в достатке.
«Я отказалась от своей силы, чтобы ты жила.
Ты — частичка меня.
Но твоя сущность — твоя. И это прекрасно.»
Она прижимает меня к груди, и в её голосе — столько любви, что мне хочется плакать.
«Иногда самое волшебное в человеке — вовсе не магия. А его выбор.»
Образ растворяется.
И вот уже в кресле с ребёнком сижу я.
Те же руки, та же поза.
И на моих руках — Магдалена.
Как будто всё это уже было — и вот, теперь моя очередь.
Видение постепенно исчезало, оставляя на стекле странный знак.
Кольцо, а внутри него — огонь и вода.
Они были живыми, двигались.
А потом исчезли.
Пака всё это время стоял рядом и наблюдал за мной.
Зеркало снова стало зеркалом, оно всего лишь отражало реальность.
Но я — уже не та.
Я не знала, что это значит.
Но чувствовала: это моё.
И когда-нибудь всё станет ясным.
— Знаешь, а ведь это был мой страх. Быть обычной. Чьим-то разочарованием.
— Мы боимся не себя. А того, что нас отвергнут, если узнают, кто мы есть на самом деле.
Я повернулась к нему. Он выглядел необычайно серьезно. Ни тени от той ухмылки, которая всегда была с ним.
— Ты прав. Никто не хочет быть отвергнутым.
Он снова посмотрел на меня. Взял за руки.
— Лис, а давай… съездим на Сулани? Разумеется, все вместе. Небольшой отпуск, релакс. Я покажу тебе родные места.
Тут вдруг в голове у меня что-то щелкнуло. Я же так долго этого боялась! Может, стоит побороть свой страх?
— А давай, я всю жизнь мечтала побывать там. Можем даже решить формальности. Ну, это… — я замялась, не зная, как это сказать, — вступим в брак. Это же ничего не поменяет в наших отношениях, правда же?
Он отпустил мои руки. Потом чуть улыбнулся и поцеловал меня в щёку — не в ответ, а жестом, в котором было и "да, конечно", и "может быть".
— Не поменяет, — тихо ответил он.
А я облегченно вздохнула: мне нужно было это подтверждение.
Тут мой взгляд упал в сторону — неподалёку стояла палатка. Я посмотрела на Пака, он пожал плечами:
— Зеркала, видения, признания… всё это утомляет. Может, хочешь немного передохнуть?
— Какой ты… заботливый, Пака.
Я обвила его шею руками, его ладонь скользнула по моей спине. Наши губы встретились в поцелуе — уже было ясно, к чему всё это ведёт…
— Может, лучше в палатке? — вдруг предложил он, отстраняясь.
— Зачем? Здесь же никого нет, кроме нас.
— На всякий случай. Только ты и я. И ничего вокруг.
Я провела пальцами по его губам:
— Хорошо. Пусть будет палатка.
Он мгновенно нырнул за брезент, а я последовала за ним. Пака был прав: внутри палатки было уютно, интимно… даже чуть грязно. И оттого — ещё более захватывающе.
Наверное, я бы уснула от усталости. Но всё испортил до боли знакомый голос:
— Алисия Чейнджер! Я нашёл тебя!
Мы с Пака переглянулись. Я могла бы услышать этот голос где угодно — но здесь?
Конечно. Вездесущий Карлос.
— Хочешь, я отправлю его куда подальше? — спросил Пака, заметив, как вытянулось моё лицо.
— Думаю, справлюсь с этим… недоразумением. Просто будь рядом.
Он кивнул, и мы вылезли из палатки. Да уж. А я-то была уверена, что «здесь никого нет».
— Карлос. Вот уж не думала тебя встретить.
Карлос и глазом не моргнул — будто имел официальное разрешение преследовать меня везде, где только можно.
— О да, я умею удивлять. Настроение — шальное. Может, ты тоже в настроении?
Я только закатила глаза. Честное слово, не специально — само получилось. Тут вмешался Пака:
— Слушай, Карлос. Я, конечно, ценю добрососедские отношения и всё такое, но… не кажется ли тебе, что ты здесь лишний?
— Ахах, в вашем случае третий — не лишний, да?
— Карлос! — большего я выдавить не смогла.
— Всё, всё, понял. Неудачная шутка. Извините.
Он ретировался с редкой для себя поспешностью.
— На выходе я снова заколочу вход досками, — мрачно сказал Пака. — Чтобы такие, как он, не могли пройти за нами.
Как только мы поднялись наверх, телефон ожил: три сообщения подряд.
Конечно же, от Криспина.
Первое — «няня ушла».
Второе — «ждать ли вас к ужину».
Третье — от «Пламбоб Пикчерз»: «Вы снова опаздываете».
Я только фыркнула. Ну да, конечно.
— Всё хорошо? — Пака взглянул на меня.
— Более чем. Мы разве не говорили, что день обещает быть насыщенным?
Телефон снова мигнул сообщением. Криспин писал. “Ты в порядке?”.
Я ответила быстро — «Да».
И впервые за долгое время это было правдой.
На сама деле мы уговорили Паку опубликовать ролик(и) немного раньше.