Первая часть здесь
Криспин ушёл, когда солнце уже пробилось сквозь окна, заливая дом жёлтым светом.
По гостиной топала Магдалена — руки в стороны, шаги неуверенные, но гордые.
Остановилась у стереосистемы и начала трясти попой в такт музыке, при этом бормоча себе под нос что-то вроде песенки.
Почти как Пака’а, — невольно подумала я.
На кухне пахло кофе.
Пака сидел за столом — в новой майке, с распущенными волосами.
Он выглядел лениво, уютно, по-домашнему.
Я подошла к окну — и в этот момент появился почтальон.
Он махнул мне рукой и положил в ящик один-единственный конверт.
Не знаю почему, но в тот момент мне больше всего на свете захотелось узнать, что внутри.
Письмо было адресовано мне.
Обратного адреса не было, а штамп станции отправления размывался, как будто кто-то специально водил по нему пальцем.
Бумага пожелтела от времени, конверт хрустел, когда я надрывала его край.
Внутри — старинная открытка, с потёртыми углами и выцветшим изображением парка. Пальмы, дорожка, скамейки.
Я перевернула её.
На обороте — строчки. Ровные, с чуть заметным наклоном.
До боли знакомый почерк. Почерк моей матери.
Мне хотелось прочитать как можно скорее, но сердце колотилось так сильно, что буквы сливались перед глазами.
Я смотрела на открытку, но не могла сосредоточиться. Просто не могла.
Не говоря ни слова, я вернулась в дом.
Пака все так же сидел за столом. Я подошла и протянула открытку:
— Прочитай. Вслух.
Он удивился, но взял её осторожно, как будто чувствовал: это что-то важное.
В городе Оазиса — гора.
Пусть там заколочена нора —
Туда найдёт дорогу твой друг.
Поверь, замкнётся скоро круг.
Сквозь прошлое — в настоящее,
Истину тебе дарящее.
То, что дарит отражение,
Ждёт. Отбрось свои сомнения.
Он дочитал - поднял на меня глаза. Спокойно и серьезно.
Я снова перевернула открытку.
Парк на картинке казался странно знакомым.
Я там уже была. Очень давно, в детстве.
Помню, как любила висеть вниз головой, зацепившись за металлическую лесенку. Считала, что смотреть на мир вверх ногами намного веселее.
Да и не так давно тоже. Дорога в студию часто проходила через тот город.
Теперь я точно знала.
— Мы должны отправиться туда, — сказала я, глядя на Пака. — Как можно скорее.
Он посмотрел внимательно, медленно кивнул:
— Если ты так считаешь…
— Я уверена. Я… должна. Город Оазиса… это…
— Оазис Спрингс? — подсказал он.
— Да! Точно. Ты догадливый.
Он чуть улыбнулся, откинув волосы со лба:
— Мне взять с собой инструменты? Там ведь написано «заколочена».
— По моему, ты можешь открыть любую дверь и без инструментов, улыбнулась ему я.
Он просто подошёл — и поцеловал.
Не спрашивая. Не объясняя.
Я закрыла глаза и поняла: да, это — нужный момент.
— Я соберу всё нужное, — сказал он. — Лучше выдвинуться, пока солнце высоко.
Сборы прошли быстро: я вызвала няню, взяла кофту, а Пака’а — свой рюкзак. Уложил туда кучу всего, даже палатку. Я не стала спрашивать, зачем, — всё равно нести это будет он.
Через час мы стояли у входа в парк Оазис Спрингс.
Осень здесь казалась выдумкой. Жара давила сверху и снизу: от камней, от песка, от воздуха. Пака’а прикрыл глаза, поморщился:
— Подожди минуту.
Он исчез среди кустов, а потом поманил меня: он нашёл пруд.
Единственный источник воды в округе.
Он опустился на колени, погрузил ладони в воду. Водил по поверхности, будто вычерчивал что-то. Серьёзно. Почти сосредоточенно.
Я наблюдала молча, как будто это был какой-то древний жест с его стороны.
Он встал, встряхнул руки.
— Всё. Теперь я точно готов к приключениям.
— Надеюсь, интуиция нас не подведёт, — пожала я плечами.
— Интуиция? — Пака огляделся. — Здесь кругом одни горы. Выбирай любую.
Он сделал шаг, вгляделся вдаль и вдруг указал:
— Нам туда.
Через десять минут мы и правда оказались у странного входа, наглухо заколоченного досками. В темноте между щелей угадывалась влага.
— Как ты понял, что это оно?
— Всё просто. Тут дышится иначе. Сюда тянет прохладой.
Я ничего не чувствовала. Я лишь стояла, как перед закрытой книгой.
Пробовала оторвать доску — безуспешно. Давила, дёргала, даже пнула.
— Может, дашь уже поработать специалисту? — с насмешкой предложил он.
— Ладно, механика не мой талант, — вздохнула я.
— Здесь дело не в силе. Главное — знать, за что потянуть.
Он провёл пальцами по древесине, потом достал отвёртку. Несколько точных движений — и доски начали сдаваться. Одна за другой.
— Можешь не благодарить, — сказал он, вытирая руки.
— Ого, ты в самом деле мастер…
Я заглянула вглубь прохода. Там было прохладно. Тихо. И темно — почти как в начале сна.
На мгновение я вспомнила ночной разговор с Криспином.
— Кстати, — сказала я, — он этой ночью монтировал твой ролик. Сказал, что у тебя талант. Не просто так, а серьёзно. Удивил меня.
— Криспин? Это он сказал?
— Он так и сказал. И знаешь… он прав. Тебе стоит выложить это. В ролике ты настоящий.
Пака опустил взгляд. Невесомая улыбка прошла по его лицу:
— Умеешь ты выбирать момент. Ладно, подумаю.
Я кивнула и сделала шаг к проходу:
— Я спускаюсь. Хочешь — иди за мной.
Он не ответил. Просто кивнул, и его глаза немного потемнели — от тени или от волнения, я не разобрала.
Я шагнула в темноту.
Снаружи солнце обжигало камни, но внутри оно уже теряло свои права. Меня обдало приятной прохладой и запахом прелой листвы. Я не видела мох на каменных стенах, но чувствовала: он там есть.
Наши шаги отдавались гулким эхом в стенах каменного коридора.
Передо мной появились две дорожки: узкая и широкая. Я выбрала широкую, не раздумывая. Потом — лестница, выточенная из камня, вела вниз, а рядом — серпантин, ведущий наверх. Я не сомневалась — просто спускалась по лестнице, слыша шаги Пака’а за спиной. Всё это время мы не произнесли ни слова, и в этом не было нужды.
И вот, наконец, узкие стены прохода раздвинулись сами собой — и перед нами открылась пещера. Нет, скорее — новый мир, поражающий своим величием и красотой.
Как в сказке: видишь маленький домик, заходишь внутрь — а там огромный замок.
Свысока пробивались рассеянные лучи света, окутанные бирюзовой дымкой. Они падали на поверхность подземного озера, отражались в кристаллах, вкрапленных в камень, скользили по водной глади.
Я замерла. Где-то глубоко внутри что-то дрогнуло. Эта палитра — бирюзовый, пепельно-серый, ультрамарин — я её знала.
Мама... Она иногда рисовала — не часто, для себя. Но у нее в кабинете висела картина, странный пейзаж. И сейчас я понимаю, что там было нарисовано именно это место!
Не может быть, — подумала я. И всё же — это не совпадение. Я стояла в незнакомом мне гроте и чувствовала себя так, будто вернулась домой.
Среди всего этого природного великолепия выбивался лишь один предмет — зеркало в старинной раме. Оно казалось здесь каким-то чужим и неестественным, словно кто-то оставил его здесь нарочно. "Оно в надежном месте", — вспомнила я слова своей матери. Оно ждало меня.
— Зеркало. Вот что я искала.
Не знаю, кому я это сказала: Пака’а или же самой себе. Он не ответил, а просто последовал за мной.
Я узнала его: темное дерево рамы, резной орнамент и трещина, которая молнией пересекала его поверхность. Именно оно стояло в моей комнате много лет.
Я подошла к нему и всмотрелась в своё отражение. Всё то же лицо, которое я вижу каждый день? Я вглядывалась дольше — не в свои черты, а саму гладь стекла. На миг мне показалось: женщина там — не я. Похожа, но не я. А ещё… она беременна?
— Пака? Ты тоже видишь это? Это же…мама?
Он молчит. Потом тихо:
— Я вижу тебя.
Это была она. Молодая, красивая — и уставшая. Она гладила живот, что-то тихо говорила, и я слышала каждое слово. Они не шли из зеркала. Они будто звучали внутри меня.
«Ты найдёшь это место. Когда почувствуешь, что пора — иди. Здесь ты поймёшь, кто ты есть.»
В памяти всплывает прошлое. Как тяжело было — ощущать себя чужой. Без дара. Я так часто думала, что ты стыдишься меня. Но вот ты — гладишь живот, любишь, не зная, кто там. И в твоих глазах… только свет. Ни страха. Ни стыда.
Я сделала шаг ближе. Образ стал яснее — как будто она и правда стоит по ту сторону рамы. Но вот он сменился. Она сидит в старом кресле-качалке, у окна. На руках — я, совсем крошка. Обстановка бедная, скромная — странно, я всегда думала, что мы жили в достатке.
«Я отказалась от своей силы, чтобы ты жила.
Ты — частичка меня.
Но твоя сущность — твоя. И это прекрасно.»
Она прижимает меня к груди, и в её голосе — столько любви, что мне хочется плакать.
«Иногда самое волшебное в человеке — вовсе не магия. А его выбор.»
Образ растворяется.
И вот уже в кресле с ребёнком сижу я.
Те же руки, та же поза.
И на моих руках — Магдалена.
Как будто всё это уже было — и вот, теперь моя очередь.
Видение постепенно исчезало, оставляя на стекле странный знак.
Кольцо, а внутри него — огонь и вода.
Они были живыми, двигались.
А потом исчезли.
Пака всё это время стоял рядом и наблюдал за мной.
Зеркало снова стало зеркалом, оно всего лишь отражало реальность.
Но я — уже не та.
Я не знала, что это значит.
Но чувствовала: это моё.
И когда-нибудь всё станет ясным.
— Знаешь, а ведь это был мой страх. Быть обычной. Чьим-то разочарованием.
— Мы боимся не себя. А того, что нас отвергнут, если узнают, кто мы есть на самом деле.
Я повернулась к нему. Он выглядел необычайно серьезно. Ни тени от той ухмылки, которая всегда была с ним.
— Ты прав. Никто не хочет быть отвергнутым.
Он снова посмотрел на меня. Взял за руки.
— Лис, а давай… съездим на Сулани? Разумеется, все вместе. Небольшой отпуск, релакс. Я покажу тебе родные места.
Тут вдруг в голове у меня что-то щелкнуло. Я же так долго этого боялась! Может, стоит побороть свой страх?
— А давай, я всю жизнь мечтала побывать там. Можем даже решить формальности. Ну, это… — я замялась, не зная, как это сказать, — вступим в брак. Это же ничего не поменяет в наших отношениях, правда же?
Он отпустил мои руки. Потом чуть улыбнулся и поцеловал меня в щёку — не в ответ, а жестом, в котором было и "да, конечно", и "может быть".
— Не поменяет, — тихо ответил он.
А я облегченно вздохнула: мне нужно было это подтверждение.
Тут мой взгляд упал в сторону — неподалёку стояла палатка. Я посмотрела на Пака, он пожал плечами:
— Зеркала, видения, признания… всё это утомляет. Может, хочешь немного передохнуть?
— Какой ты… заботливый, Пака.
Я обвила его шею руками, его ладонь скользнула по моей спине. Наши губы встретились в поцелуе — уже было ясно, к чему всё это ведёт…
— Может, лучше в палатке? — вдруг предложил он, отстраняясь.
— Зачем? Здесь же никого нет, кроме нас.
— На всякий случай. Только ты и я. И ничего вокруг.
Я провела пальцами по его губам:
— Хорошо. Пусть будет палатка.
Он мгновенно нырнул за брезент, а я последовала за ним. Пака был прав: внутри палатки было уютно, интимно… даже чуть грязно. И оттого — ещё более захватывающе.
Наверное, я бы уснула от усталости. Но всё испортил до боли знакомый голос:
— Алисия Чейнджер! Я нашёл тебя!
Мы с Пака переглянулись. Я могла бы услышать этот голос где угодно — но здесь?
Конечно. Вездесущий Карлос.
— Хочешь, я отправлю его куда подальше? — спросил Пака, заметив, как вытянулось моё лицо.
— Думаю, справлюсь с этим… недоразумением. Просто будь рядом.
Он кивнул, и мы вылезли из палатки. Да уж. А я-то была уверена, что «здесь никого нет».
— Карлос. Вот уж не думала тебя встретить.
Карлос и глазом не моргнул — будто имел официальное разрешение преследовать меня везде, где только можно.
— О да, я умею удивлять. Настроение — шальное. Может, ты тоже в настроении?
Я только закатила глаза. Честное слово, не специально — само получилось. Тут вмешался Пака:
— Слушай, Карлос. Я, конечно, ценю добрососедские отношения и всё такое, но… не кажется ли тебе, что ты здесь лишний?
— Ахах, в вашем случае третий — не лишний, да?
— Карлос! — большего я выдавить не смогла.
— Всё, всё, понял. Неудачная шутка. Извините.
Он ретировался с редкой для себя поспешностью.
— На выходе я снова заколочу вход досками, — мрачно сказал Пака. — Чтобы такие, как он, не могли пройти за нами.
Как только мы поднялись наверх, телефон ожил: три сообщения подряд.
Конечно же, от Криспина.
Первое — «няня ушла».
Второе — «ждать ли вас к ужину».
Третье — от «Пламбоб Пикчерз»: «Вы снова опаздываете».
Я только фыркнула. Ну да, конечно.
— Всё хорошо? — Пака взглянул на меня.
— Более чем. Мы разве не говорили, что день обещает быть насыщенным?
Телефон снова мигнул сообщением. Криспин писал. “Ты в порядке?”.
Я ответила быстро — «Да».
И впервые за долгое время это было правдой.
На сама деле мы уговорили Паку опубликовать ролик(и) немного раньше.
За зеркало, переносимое в багаже, спасибо Dzirrat
Криспин ушёл, когда солнце уже пробилось сквозь окна, заливая дом жёлтым светом.
По гостиной топала Магдалена — руки в стороны, шаги неуверенные, но гордые.
Остановилась у стереосистемы и начала трясти попой в такт музыке, при этом бормоча себе под нос что-то вроде песенки.
Почти как Пака’а, — невольно подумала я.
На кухне пахло кофе.
Пака сидел за столом — в новой майке, с распущенными волосами.
Он выглядел лениво, уютно, по-домашнему.
Я подошла к окну — и в этот момент появился почтальон.
Он махнул мне рукой и положил в ящик один-единственный конверт.
Не знаю почему, но в тот момент мне больше всего на свете захотелось узнать, что внутри.
Письмо было адресовано мне.
Обратного адреса не было, а штамп станции отправления размывался, как будто кто-то специально водил по нему пальцем.
Бумага пожелтела от времени, конверт хрустел, когда я надрывала его край.
Внутри — старинная открытка, с потёртыми углами и выцветшим изображением парка. Пальмы, дорожка, скамейки.
Я перевернула её.
На обороте — строчки. Ровные, с чуть заметным наклоном.
До боли знакомый почерк. Почерк моей матери.
Мне хотелось прочитать как можно скорее, но сердце колотилось так сильно, что буквы сливались перед глазами.
Я смотрела на открытку, но не могла сосредоточиться. Просто не могла.
Не говоря ни слова, я вернулась в дом.
Пака все так же сидел за столом. Я подошла и протянула открытку:
— Прочитай. Вслух.
Он удивился, но взял её осторожно, как будто чувствовал: это что-то важное.
В городе Оазиса — гора.
Пусть там заколочена нора —
Туда найдёт дорогу твой друг.
Поверь, замкнётся скоро круг.
Сквозь прошлое — в настоящее,
Истину тебе дарящее.
То, что дарит отражение,
Ждёт. Отбрось свои сомнения.
Он дочитал - поднял на меня глаза. Спокойно и серьезно.
Я снова перевернула открытку.
Парк на картинке казался странно знакомым.
Я там уже была. Очень давно, в детстве.
Помню, как любила висеть вниз головой, зацепившись за металлическую лесенку. Считала, что смотреть на мир вверх ногами намного веселее.
Да и не так давно тоже. Дорога в студию часто проходила через тот город.
Теперь я точно знала.
— Мы должны отправиться туда, — сказала я, глядя на Пака. — Как можно скорее.
Он посмотрел внимательно, медленно кивнул:
— Если ты так считаешь…
— Я уверена. Я… должна. Город Оазиса… это…
— Оазис Спрингс? — подсказал он.
— Да! Точно. Ты догадливый.
Он чуть улыбнулся, откинув волосы со лба:
— Мне взять с собой инструменты? Там ведь написано «заколочена».
— По моему, ты можешь открыть любую дверь и без инструментов, улыбнулась ему я.
Он просто подошёл — и поцеловал.
Не спрашивая. Не объясняя.
Я закрыла глаза и поняла: да, это — нужный момент.
— Я соберу всё нужное, — сказал он. — Лучше выдвинуться, пока солнце высоко.
Сборы прошли быстро: я вызвала няню, взяла кофту, а Пака’а — свой рюкзак. Уложил туда кучу всего, даже палатку. Я не стала спрашивать, зачем, — всё равно нести это будет он.
Через час мы стояли у входа в парк Оазис Спрингс.
Осень здесь казалась выдумкой. Жара давила сверху и снизу: от камней, от песка, от воздуха. Пака’а прикрыл глаза, поморщился:
— Подожди минуту.
Он исчез среди кустов, а потом поманил меня: он нашёл пруд.
Единственный источник воды в округе.
Он опустился на колени, погрузил ладони в воду. Водил по поверхности, будто вычерчивал что-то. Серьёзно. Почти сосредоточенно.
Я наблюдала молча, как будто это был какой-то древний жест с его стороны.
Он встал, встряхнул руки.
— Всё. Теперь я точно готов к приключениям.
— Надеюсь, интуиция нас не подведёт, — пожала я плечами.
— Интуиция? — Пака огляделся. — Здесь кругом одни горы. Выбирай любую.
Он сделал шаг, вгляделся вдаль и вдруг указал:
— Нам туда.
Через десять минут мы и правда оказались у странного входа, наглухо заколоченного досками. В темноте между щелей угадывалась влага.
— Как ты понял, что это оно?
— Всё просто. Тут дышится иначе. Сюда тянет прохладой.
Я ничего не чувствовала. Я лишь стояла, как перед закрытой книгой.
Пробовала оторвать доску — безуспешно. Давила, дёргала, даже пнула.
— Может, дашь уже поработать специалисту? — с насмешкой предложил он.
— Ладно, механика не мой талант, — вздохнула я.
— Здесь дело не в силе. Главное — знать, за что потянуть.
Он провёл пальцами по древесине, потом достал отвёртку. Несколько точных движений — и доски начали сдаваться. Одна за другой.
— Можешь не благодарить, — сказал он, вытирая руки.
— Ого, ты в самом деле мастер…
Я заглянула вглубь прохода. Там было прохладно. Тихо. И темно — почти как в начале сна.
На мгновение я вспомнила ночной разговор с Криспином.
— Кстати, — сказала я, — он этой ночью монтировал твой ролик. Сказал, что у тебя талант. Не просто так, а серьёзно. Удивил меня.
— Криспин? Это он сказал?
— Он так и сказал. И знаешь… он прав. Тебе стоит выложить это. В ролике ты настоящий.
Пака опустил взгляд. Невесомая улыбка прошла по его лицу:
— Умеешь ты выбирать момент. Ладно, подумаю.
Я кивнула и сделала шаг к проходу:
— Я спускаюсь. Хочешь — иди за мной.
Он не ответил. Просто кивнул, и его глаза немного потемнели — от тени или от волнения, я не разобрала.
Я шагнула в темноту.
Снаружи солнце обжигало камни, но внутри оно уже теряло свои права. Меня обдало приятной прохладой и запахом прелой листвы. Я не видела мох на каменных стенах, но чувствовала: он там есть.
Наши шаги отдавались гулким эхом в стенах каменного коридора.
Передо мной появились две дорожки: узкая и широкая. Я выбрала широкую, не раздумывая. Потом — лестница, выточенная из камня, вела вниз, а рядом — серпантин, ведущий наверх. Я не сомневалась — просто спускалась по лестнице, слыша шаги Пака’а за спиной. Всё это время мы не произнесли ни слова, и в этом не было нужды.
И вот, наконец, узкие стены прохода раздвинулись сами собой — и перед нами открылась пещера. Нет, скорее — новый мир, поражающий своим величием и красотой.
Как в сказке: видишь маленький домик, заходишь внутрь — а там огромный замок.
Свысока пробивались рассеянные лучи света, окутанные бирюзовой дымкой. Они падали на поверхность подземного озера, отражались в кристаллах, вкрапленных в камень, скользили по водной глади.
Я замерла. Где-то глубоко внутри что-то дрогнуло. Эта палитра — бирюзовый, пепельно-серый, ультрамарин — я её знала.
Мама... Она иногда рисовала — не часто, для себя. Но у нее в кабинете висела картина, странный пейзаж. И сейчас я понимаю, что там было нарисовано именно это место!
Не может быть, — подумала я. И всё же — это не совпадение. Я стояла в незнакомом мне гроте и чувствовала себя так, будто вернулась домой.
Среди всего этого природного великолепия выбивался лишь один предмет — зеркало в старинной раме. Оно казалось здесь каким-то чужим и неестественным, словно кто-то оставил его здесь нарочно. "Оно в надежном месте", — вспомнила я слова своей матери. Оно ждало меня.
— Зеркало. Вот что я искала.
Не знаю, кому я это сказала: Пака’а или же самой себе. Он не ответил, а просто последовал за мной.
Я узнала его: темное дерево рамы, резной орнамент и трещина, которая молнией пересекала его поверхность. Именно оно стояло в моей комнате много лет.
Я подошла к нему и всмотрелась в своё отражение. Всё то же лицо, которое я вижу каждый день? Я вглядывалась дольше — не в свои черты, а саму гладь стекла. На миг мне показалось: женщина там — не я. Похожа, но не я. А ещё… она беременна?
— Пака? Ты тоже видишь это? Это же…мама?
Он молчит. Потом тихо:
— Я вижу тебя.
Это была она. Молодая, красивая — и уставшая. Она гладила живот, что-то тихо говорила, и я слышала каждое слово. Они не шли из зеркала. Они будто звучали внутри меня.
«Ты найдёшь это место. Когда почувствуешь, что пора — иди. Здесь ты поймёшь, кто ты есть.»
В памяти всплывает прошлое. Как тяжело было — ощущать себя чужой. Без дара. Я так часто думала, что ты стыдишься меня. Но вот ты — гладишь живот, любишь, не зная, кто там. И в твоих глазах… только свет. Ни страха. Ни стыда.
Я сделала шаг ближе. Образ стал яснее — как будто она и правда стоит по ту сторону рамы. Но вот он сменился. Она сидит в старом кресле-качалке, у окна. На руках — я, совсем крошка. Обстановка бедная, скромная — странно, я всегда думала, что мы жили в достатке.
«Я отказалась от своей силы, чтобы ты жила.
Ты — частичка меня.
Но твоя сущность — твоя. И это прекрасно.»
Она прижимает меня к груди, и в её голосе — столько любви, что мне хочется плакать.
«Иногда самое волшебное в человеке — вовсе не магия. А его выбор.»
Образ растворяется.
И вот уже в кресле с ребёнком сижу я.
Те же руки, та же поза.
И на моих руках — Магдалена.
Как будто всё это уже было — и вот, теперь моя очередь.
Видение постепенно исчезало, оставляя на стекле странный знак.
Кольцо, а внутри него — огонь и вода.
Они были живыми, двигались.
А потом исчезли.
Пака всё это время стоял рядом и наблюдал за мной.
Зеркало снова стало зеркалом, оно всего лишь отражало реальность.
Но я — уже не та.
Я не знала, что это значит.
Но чувствовала: это моё.
И когда-нибудь всё станет ясным.
— Знаешь, а ведь это был мой страх. Быть обычной. Чьим-то разочарованием.
— Мы боимся не себя. А того, что нас отвергнут, если узнают, кто мы есть на самом деле.
Я повернулась к нему. Он выглядел необычайно серьезно. Ни тени от той ухмылки, которая всегда была с ним.
— Ты прав. Никто не хочет быть отвергнутым.
Он снова посмотрел на меня. Взял за руки.
— Лис, а давай… съездим на Сулани? Разумеется, все вместе. Небольшой отпуск, релакс. Я покажу тебе родные места.
Тут вдруг в голове у меня что-то щелкнуло. Я же так долго этого боялась! Может, стоит побороть свой страх?
— А давай, я всю жизнь мечтала побывать там. Можем даже решить формальности. Ну, это… — я замялась, не зная, как это сказать, — вступим в брак. Это же ничего не поменяет в наших отношениях, правда же?
Он отпустил мои руки. Потом чуть улыбнулся и поцеловал меня в щёку — не в ответ, а жестом, в котором было и "да, конечно", и "может быть".
— Не поменяет, — тихо ответил он.
А я облегченно вздохнула: мне нужно было это подтверждение.
Тут мой взгляд упал в сторону — неподалёку стояла палатка. Я посмотрела на Пака, он пожал плечами:
— Зеркала, видения, признания… всё это утомляет. Может, хочешь немного передохнуть?
— Какой ты… заботливый, Пака.
Я обвила его шею руками, его ладонь скользнула по моей спине. Наши губы встретились в поцелуе — уже было ясно, к чему всё это ведёт…
— Может, лучше в палатке? — вдруг предложил он, отстраняясь.
— Зачем? Здесь же никого нет, кроме нас.
— На всякий случай. Только ты и я. И ничего вокруг.
Я провела пальцами по его губам:
— Хорошо. Пусть будет палатка.
Он мгновенно нырнул за брезент, а я последовала за ним. Пака был прав: внутри палатки было уютно, интимно… даже чуть грязно. И оттого — ещё более захватывающе.
Наверное, я бы уснула от усталости. Но всё испортил до боли знакомый голос:
— Алисия Чейнджер! Я нашёл тебя!
Мы с Пака переглянулись. Я могла бы услышать этот голос где угодно — но здесь?
Конечно. Вездесущий Карлос.
— Хочешь, я отправлю его куда подальше? — спросил Пака, заметив, как вытянулось моё лицо.
— Думаю, справлюсь с этим… недоразумением. Просто будь рядом.
Он кивнул, и мы вылезли из палатки. Да уж. А я-то была уверена, что «здесь никого нет».
— Карлос. Вот уж не думала тебя встретить.
Карлос и глазом не моргнул — будто имел официальное разрешение преследовать меня везде, где только можно.
— О да, я умею удивлять. Настроение — шальное. Может, ты тоже в настроении?
Я только закатила глаза. Честное слово, не специально — само получилось. Тут вмешался Пака:
— Слушай, Карлос. Я, конечно, ценю добрососедские отношения и всё такое, но… не кажется ли тебе, что ты здесь лишний?
— Ахах, в вашем случае третий — не лишний, да?
— Карлос! — большего я выдавить не смогла.
— Всё, всё, понял. Неудачная шутка. Извините.
Он ретировался с редкой для себя поспешностью.
— На выходе я снова заколочу вход досками, — мрачно сказал Пака. — Чтобы такие, как он, не могли пройти за нами.
Как только мы поднялись наверх, телефон ожил: три сообщения подряд.
Конечно же, от Криспина.
Первое — «няня ушла».
Второе — «ждать ли вас к ужину».
Третье — от «Пламбоб Пикчерз»: «Вы снова опаздываете».
Я только фыркнула. Ну да, конечно.
— Всё хорошо? — Пака взглянул на меня.
— Более чем. Мы разве не говорили, что день обещает быть насыщенным?
Телефон снова мигнул сообщением. Криспин писал. “Ты в порядке?”.
Я ответила быстро — «Да».
И впервые за долгое время это было правдой.
На сама деле мы уговорили Паку опубликовать ролик(и) немного раньше.
Последнее редактирование:
