Династия Эденфилд

[Jay]

Установленные дополнения и каталоги:

Спойлер

The Sims 3
The Sims 3 Мир Приключений
The Sims 3 Карьера
The Sims 3 В сумерках
The Sims 3 Все Возрасты
The Sims 3 Питомцы
The Sims 3 Шоу-бизнес
The Sims 3 Сверхъестественное
The Sims 3 Времена года
The Sims 3 Студенческая жизнь

The Sims 3: Современная Роскошь
The Sims 3: Скоростной режим
The Sims 3: Отдых на природе
The Sims 3: Городская Жизнь
The Sims 3: Изысканная спальня
The Sims 3: Katy Perry. Сладкие радости
The Sims 3: Diesel

Ограничения:

Спойлер

Семейная черта: Гений.
Стоимость ограничения: 1 балл.

Слово автора:

Спойлер

Семья Эденфилд - мой вторый опыт в отношении написания династий. Династия Рудецки, к сожалению, не увидела своего завершения по причине нескончаемых лагов в игре. Компьютер настороженно относится к любым версиям Sims 3, переустановка не помогла - лаги не исчезали. Новая машина у меня появится еще не скоро, а желание вести династию слишком велико, чтобы ждать. Поэтому понадеюсь на то, что смогу растянуть удовольствие до тех пор, пока мой старый компьютер не заменится более мощной машиной. Спасибо за внимание тем, кто следил за Рудецки, и тем, кто, возможно, заинтересуется Эденфилдами.

Первое поколение​

Запись 1​

Спойлер

Теодор Тарлтон. Эти два слова могли бы открыть передо мной любые двери. Если бы не случай, благодаря которому я появился на свет. Тарлтоны в моем родном городе – что-то вроде королевской знати. Мои предки всегда кичились своим происхождением. Хотя, на самом деле, голубой крови ни в ком из них не текло. Мой прапрадед Альфред был человек очень гордым и самолюбивым. И трудоголиком до мозга костей. Благодаря ему в Бриджпорте расцвела медицина. Он вложил в нее уйму сил. Природный талант помог ему добраться до поста главного врача в захудалой больничке, которая на тот момент обеспечивала развивающийся город, после чего Альфред стал ее полноправным владельцем и превратил ее из бомбоубежища в огромное здание с новейшей аппаратурой и талантливейшими специалистами. По всему городу стали открываться специализированные клиники имени Альфреда Тарлтона – Бриджпорт рос, как на дрожжах, медицина должна была развиваться. Результат не заставил себя ждать – когда дети моего прапрадеда достигли зрелого возраста, Тарлтоны уже были одной из самых богатых семей города. Слава вскружила Альфреду голову. Он мнил себя повелителем всего города, потому что косвенно жизни всех граждан Бриджпорта зависели от него. Тарлтоны стали местной знатью. Прапрадед поставил социальное положение во главе угла. С молоком матери его дети впитывали осознание превосходства любого, кто носит фамилию Тарлтон, над всеми остальными.

Дети моего прапрадеда упорно пробивались к вершинам карьеры. Каждый из них был одинаково амбициозен, каждый мнил себя королем, а остальных – своими верноподданными. Мой прапрадед понимал, что после его смерти некому будет довлеть над его самовлюбленными и эгоистичными детьми. Жуткие, возможно, даже кровавые распри они устроят, определяя право на главенство. Поэтому прапрадед ввел нерушимое правило, касающееся каждого выходца семьи Тарлтон. Из всех детей только один мог стать наследником – ему переходила большая часть скопленных его родителями сбережений и беспрекословная власть над другими Тарлтонами. Наследник образовывал главную семью, его кровные братья и сестры – побочные семьи. В любом деле должны были учитываться только интересы главной семьи, а побочная семья обязана была беспрекословно подчиняться и беречь любого выходца главной семьи, как наилучшего представителя фамилии Тарлтон. Нетрудно догадаться, что главная семья отпочковывала наиотвратительнейших Тарлтонов, самых мерзких и жестоких, которые только могли появиться на свет в семье, где всем заправляет самолюбие и презрение к другим.

Моя бабушка Маргарет - наследница главной семьи - внимательно следила за тем, чтобы в главную Тарлтоновскую ветвь попали только самые достойные люди. Все мужчины и женщины проходили строгий отбор, прежде чем получить разрешение на брак с представителем Тарлтонов. Поэтому мой отец Ричард долгое время не был женат, в то время как его брат Гарольд давно уже создал собственную семью и обзавелся детьми. Ни для кого не было секретом, что Маргарет любила Ричарда больше, чем своего второго сына, если такое отношение к сыну, как к вещи, выставленной на аукцион, можно назвать любовью.

Мой отец был выдающимся хирургом, в совершенстве владел восемью иностранными языками, был отличным художником, прекрасно играл на фортепьяно. Маргарет возлагала на него большие надежды. Но Ричарда привлекла девушка по имени Кейт Эденфилд. Ее семья пару столетий назад была богатой и влиятельной, но Тарлтоны простерли свои жадные лапы в земельный бизнес, которым владел дед Кейт. Клан Эденфилд разорился и больше не представлял для Тарлтонов никакого интереса. Хотелось бы сказать, что Ричард оказался чуть человечнее, чем следовало быть наследнику Тарлтонов и влюбился в добрую, чуткую, отзывчивую Кейт, такую непохожую на всех, кого он привык видеть. Но это было бы неправдой, Мой отец был таким же мерзавцем, как и все Тарлтоны. Он не собирался жениться на ней, а просто воспользовался ее доверчивостью. Однако вскоре Кейт сообщила ему, что она беременна. Так на свет появился я.

Маргарет была в ужасе – лучший из Тарлтонов, наследник главной семьи спутался с дворовой девкой – именно так бабушка чаще всего называла мою мать, хотя это, конечно было не так. Впоследствии мой отец женился на жестокой женщине по имени Антонет. А я – внебрачный сын Ричарда – стал жить с бабушкой. Странно, что меня не оставили с матерью и не забыли обо мне. Наверно, из-за того, что я, так или иначе, был ребенком наследника главной семьи. Хотя лучше бы про меня забыли. О своей матери я больше не слышал. Маргарет подключила все свои внушительные связи, чтобы я никогда больше не контактировал с Кейт. А меня держали на черном хлебе и воде. До 12 лет, я очень часто ужинал хуже самого бедного жителя моего города. Маргарет терпеть меня не могла. Я был слишком не похож на Тарлтонов. Даже внешне. Все выходцы из семьи Тарлтонов – темноглазые, с черными, как смоль, волосами. Я же унаследовал от матери ясные голубые глаза, да и к тому же я был шатеном. Видимо, у Кейт были сильные гены, если смогли перебить всю Тарлтоновскую черноту.

Маргарет не дала мне возможности обучаться хотя бы чему-то. Все, что я должен был уметь, по ее мнению – это кое-как читать, уметь написать свое имя и считать до десяти. Я не ходил в школу, всему меня обучила гувернантка. Кроме букваря и одного учебника по математике, у меня не было книг. Я не общался со сверстниками. Бабушка отрезала меня от всего мира, в надежде выпихнуть из дома, когда мне будет 20 лет. Она считала, что я, безденежный и необразованный, недолго продержусь в чужом городе. Вот оно фальшивое благородство семьи Тарлтонов. Они скорее застрелятся, чем распустят о себе дурную славу. Как это было благородно с их стороны – взять на воспитание внебрачно рожденного мальчика. А куда он делся потом – о, он был трудным ребенком, весь в свою мамашу, не ценил нашей доброты и сбежал.

Я бы не смог нормально развиваться с тем рационом, который мне определили Тарлтоны, если бы не Марлин. Милая Марлин, помощница кухарки. Эта девочка носила мне еду, которую ей удавалось стащить в кухне. И я радовался этим кускам и с удовольствием их уплетал. В свои 12 лет Марлин была намного благороднее, чем любой из Тарлтонов. Марлин тайком меня учила всему, что знала сама. Она рассказывала мне о мире, который я никогда не видел, давала мне книги, которые я прятал их под подушкой и проглатывал залпом, когда меня никто не видел. Я знал многое, но только в теории. До практики дело, естественно, не доходило. Марлин ушла с должности помощницы кухарки, когда мне было едва стукнуло девятнадцать. Напоследок она сунула мне в руку бумажку с адресом и шепнула: «Найди меня, Теодор, я еду в Сансет-Вэлли».

Отметив свой 20-ый день рождения в одиночестве, я стал прощаться с ненавистным мне домом. Меня не провожали ни отец, ни бабушка. Я вышел за пределы территории Тарлтонов и вдохнул свежий весенний воздух. Я, наконец, почувствовал запах свободы.

Эта запись была первой и последней в дневнике моего отца. Окунувшись с головой в реальную жизнь, он не находил времени на дневник. После того, как он вышел за пределы замка Тарлтонов, он сразу же направился в Сансет-Вэлли автостопом. Но Марлин он там не нашел. Как оказалось, она покинула город за пару недель до его приезда. Причин столь скоропалительного отъезда я не знаю, отец никогда мне об этом не рассказывал. Вероятно, успешно выскочила замуж. Отец остался в городе и встретил женщину по имени Марина – мою будущую мать. Она прослышала, что в Сансет-Вэлли забрел потомок Тарлтонов и решила сорвать куш. Чтобы привязать его к себе, родила ребенка – стандартный план для никчемной женщины.

А когда поняла, что ловить здесь нечего, и мой отец такой же бедный, как и она сама, Марина просто ушла и бросила нас с отцом вдвоем. Дела приходили в упадок, отец сильно тосковал по своей бывшей жене – он все-таки по-своему ее любил. Но меня нужно было кормить, и он вынужден был вернуться в привычную колею.

Денег у нас никогда не хватало. У отца совершенно отсутствовала деловая хватка. Выгодные предложения проползали прямо под его носом, но он ими не пользовался. Что неудивительно. Все-таки социальная изоляция в течение двадцати лет сильно сказалась на его будущем. Несмотря на то, что он много читал и все же имел хоть какое-то представление об окружающей его реальности, все-таки ему не хватало знаний. Он многого не понимал. Например, то, что кроме Тарлтонов на свете есть еще более нечестные и тщеславные люди. И то, что денег можно раздобыть, в принципе, множеством честных способом, нужно только работать больше. Но у отца не было стремления к выживанию. Уход Марины сильно его подкосил, ведь он отождествлял ее со своей любимой Марлин. И хотя мой желудок часто урчал от голода, папа просиживал вечера, мирно качаясь в кресле и размышляя о своей жизни.

Мне пришлось устроиться на работу. Совмещать учебу с каким-то еще занятием, а уж тем более с подработкой – не так уж легко. У меня был ненормированный день. Благо, у отца хватило денег купить мне компьютер в 13 лет. Этот аппарат открывал для меня невероятные просторы в области фриланса. Я неплохо писала статьи. А в то время, когда люди хотят получить хорошую работу за гроши, просто нельзя не найти способа заработать. Я без устали печатала тексты для журналов, сайтов, брошюрок – для чего угодно. На скопленные деньги купила себе мольберт. Пыталась заработать на своем умении рисовать. Словом, я искала любую возможность раздобыть денег. Нередко я приносила домой больше симолеонов, чем отец. Так мы жили несколько лет.

Отец работал в отделе безопасности. И каким-то образом узнал важную информацию – то ли случайно подслушал, то ли ему рассказали – этого я не знаю. В тот вечер он вернулся домой в крайне возбужденном состоянии. Он мало говорил, почти не ел и постоянно курил. Сказал, что он узнал то, чего знать не должен был. Спать лег раньше обычного. А на следующий день мне позвонили из больницы. Он скончался прямо на работе. Сердечный приступ. Подозрительно? Разумеется. У меня не оставалось бы сомнений в том, что его попросту убрали, если бы у него действительно не было проблем с сердцем. Он много переживал. В основном, за меня. Ему не нравилось, что я работаю вместо того, чтобы веселиться на улице со сверстниками. Чем старше он становился, тем чаще стал жаловаться на сердце. Кто знает, может, в тот день он перенервничал.

Для меня его смерть стала шоком. Я потеряла единственного близкого человека. Рассчитывать на помощь матери – моральную или материальную – было бесполезно. Я осталась совершенно одна. Я долго не могла придти в себя. Перестала разговаривать. В школе к этому относились с пониманием и не требовали от меня устных ответов – я вполне справлялась с поставленными задачами, описывая решение на бумаге. Среди сверстников у меня не было друзей. Свою молодость я тратила на учебу и работу, мне некогда было дружить. Да и они не были мне интересны. Мне хватило сил пережить то, что со мной произошло. Я вернулась к работе – месяц голодания пошел мне на пользу. Я не общалась ни с кем, вела затворнический образ жизни. Когда я закончила школу, стала подумывать о поступлении в университет. Все-таки у меня были творческие способности: я могла рисовать, писать, да и с математикой у меня было все в порядке. Но поступать мне было еще рано – жизнь распорядилась со мной по-другому.

Через месяц после окончания школы меня выставили из дома с вещами. Наше крохотное поместье давным-давно было заложено. Имеющихся у меня денег было недостаточно. Я должна была либо платить всю сумму, либо убираться прочь. И так я осталась совершенно одна на улице с несколькими тысячами симолеонов в кармане. Я упала духом. Почти перестала есть, работать уже не могла, все мое имущество было конфисковано – мне разрешили забрать лишь свой рюкзак с парой тетрадок и старым фотоаппаратом. Близ Сансэт-Вэлли я нашла лесок. Летом можно было там кормиться – срывать ягоды и убивать мелких животных. Ночевала я на чердаке заброшенного здания. Зимой приходилось совсем туго: зверье пряталось, ягод не было. Иногда приходилось воровать, потому что деньги быстро закончились. Большую часть времени я мучительно голодала. А потом заброшенный дом, в котором я жила, снесли. И я перебралась в лес окончательно.

Устроиться на работу у меня не получалось – после школы меня никуда не брали несмотря на то, что я умела. Чтобы не умереть с голоду, я должна была принять самое, пожалуй, странное в моей ситуации решение – поступить в университет. Там я бы могла нормально питаться и даже иметь собственную кровать. А диплом – это то, что мне было нужнее всего. Со школы у меня сохранились хорошие рекомендации. Результаты экзаменов, которые я сдавала по окончании школы, действовали два года, так что мне не нужно было сдавать их повторно. Правда, больше года я не занималась ничем, связанным с развитием творческих способностей. Но это не помешало мне поступить.

Без места жительства и какой-либо опеки, я была заявлена, как нуждающаяся. Все, что мне было нужно – лишь добраться до города, в котором находился мой университет. Я потратила последние деньги на приведение себя в порядок. За год я превратилась в настоящее чудовище – отросшие патлы мешали мне видеть, одежда отвратительно воняла. В таком виде меня бы не пустили ни в магазин, ни в парикмахерскую. Стащив кусок мыла с прилавка на рынке, я помылась в реке и оделась в платье, которое пришлось украсть прямо с бельевой веревки. Так я и заявилась в парикмахерскую. Меня согласились подстричь. Но ехать в университет в сворованном платье я не хотела. Чуть не плача, я отдавала свои гроши за приглянувшиеся мне наряды.

Но я держалась стойко. В моей ситуации покупать хорошую одежду, когда желудок уже два дня не получал ничего, кроме горстки семян, подобранных в лесу, было верхом безумия. Но я была осведомлена в характерах и привычках людей лучше отца. Они принимают только тех, кто хорошо выглядит. И хотя мне было наплевать на всех окружающих и не хотелось заводить знакомств, мне нужен был диплом и нужна была работа. Я была обязана располагать к себе людей. И вернуть сворованное платье.
Перед тем, как сесть в автобус, я зашла в ресторанчик. Но не для того, чтобы поесть – на это у меня не хватило бы денег. Я зашла в туалет и посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела как обычный подросток из небогатой семьи. Если бы не взгляд.

Но жизнь уже оставила на мне отпечаток отчаяния и наделила меня жесткостью, необходимой для выживания. Поэтому миру придется принять меня такой.

Баллы:
0.5 за основателя

Слово автора:

Спойлер

Скрины с поступлением в университет и скрины с жизнью отца Джоанны были взяты из других сейвов.

 

[Jay]

Спойлер

За то время, что я жила в лесу, успела приобрести множество навыков. Одним из них стала внимательность. От природы я всегда была рассеянной и неуклюжей: могла забыть, о чем говорил мой собеседник пару минут назад, билась об дверные косяки и толкала проходящих мимо людей, не замечала здоровающихся со мной знакомых. Но в лесу такой быть нельзя. Чуть отвлечешься – и вот он, твой конец. Дикие животные, конечно, не часто расхаживали по тем частям леса, что лежали ближе всего к людским поселениям, но иногда забредали. Ухо должно было воспринимать каждый шорох, а глаз – видеть любое движение. Потеря огня грозила смертью.

Из леса я вышла обновленной. Поначалу немного пугалась чересчур громких звуков, издаваемых машинами и кричащими людьми. Да и движения вокруг было слишком много. Но приобретенные навыки давали о себе знать. В автобусе, который вез меня до университета, я моментально заметила Джеймса. Джеймс Мидден ходил в ту же школу, что и я, но закончил ее на пару лет раньше. На каком он курсе? Третий? Четвертый? Он сильно изменился с тех пор, как я в последний раз его видела. Волосы на затылке сбриты под ноль, а на макушке красуется что-то вроде неряшливого ирокеза. Пфф, подростки.

Вообще-то, я не люблю общаться. И почти не умею. И ехать до университета хотела в одиночестве. Но Джеймс уверенными шагами шел в мою сторону. Проходи дальше. И не смотри на меня. Все-таки сел. Как же мне тебя отсюда выгнать? Попросить пересесть не получится – он со школы упрям, как осел. Может, сделать то, что я умею лучше всего – быть отвратительным собеседником?
-Привет, Джеймс! – я сказала это так громко, что на меня обернулись наши соседи справа и спереди. Голова Джеймса мотнулась в мою сторону так резко, что я оторопела, когда увидела полные ненависти глаза:
-Ты, верно, обозналась? – процедил парень, - Меня зовут Кенджи, - с этими словами он от меня отвернулся.
Что? Какой еще Кенджи? Я абсолютно точно уверена, что передо мной Джеймс. Неспроста он так разозлился. Я придвинулась к нему так близко, что мои губы оказались прямо около его уха:
-Зачем ты сменил имя, идиот? – прошептала я, - Я хорошо помню, кто ты такой, малыш Джимми.
На этот раз мой собеседник не дернулся. Поразительное самообладание.
-Зачем ты орешь, как резанная кошка, на весь автобус? – еле слышно прошелестел Джеймс, - Какое тебе дело до моего имени?
-Никакого. Оно просто дурацкое, - я откинулась на спинку сидения и стала ждать, когда Джеймс поднимется и освободит место. Но он даже не шелохнулся. Чертов упрямец.

Я открыла было рот, чтобы выплюнуть еще одну гадость в его адрес, но в это время автобус резко затормозил. Еще до того, как они ворвались, я их услышала. Несколько пар ног мчались нам навстречу. И они были настроены враждебно. Я отреагировала моментально. Как и полагается приличному автобусу, около каждого окна висел молоточек, под которым были написаны инструкции по экстренному выходу. Разбить окно было нетрудно. Схватив Джеймса за руку, я толкнула его вперед. Вряд ли я бы сделала это, если бы он не был ошарашен – такую тяжелую тушу трудно сдвинуть с места. Я выпрыгнула следом за ним. По приглушенному вздоху я поняла, что Джеймс приземлился неудачно. Но пусть скажет спасибо за то, что я вообще взяла его с собой.

Нам одновременно повезло и не повезло – мы проезжали мимо леса. Но до деревьев еще нужно было добежать, а сделать это с Джеймсом, который, похоже, повредил ногу, было трудно. Пару раз в нашу сторону выстрелили. Я уворачивалась успешно, а вот помочь Джеймсу сделать то же самое мне уже не удавалось. Его сильно ранили. В правую ногу. Он упал и закричал. Представляю, как тебе больно.
-ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ НЕЛЬЗЯ! ВСТАВАЙ!

Кем были захватчики автобуса, мне не довелось подумать. Такие ситуации, в принципе, были вполне предсказуемы. В автобусе было три сотни умных молодых людей. Захватнические действия, направленные на образованную молодежь, являющуюся стратегическим ресурсом, в наше время нередки. Я знала, что нас не убьют. Но попадать в лапы захватчикам не хотелось – выселят к себе на родину, и паши на них, как папа Карло, до конца своих дней. Нет уж. Джеймсу повезло – он оказался рядом со мной. Кто-то смог выбраться из автобуса, последовав нашему примеру, но большинство осталось там. Впрочем, думать о них сейчас – не самая лучшая затея.

Малыш Джимми оказался серьезно ранен. Он волочил ногу за собой, а это существенно уменьшало нашу скорость и маневренность. Не могу же я его бросить прямо здесь. Или могу? Рискуя собой, я вытащу его задницу, но могу получить ранение. От этих мыслей меня отвлек крик Джеймса – он схватил вторую пулю. Левая нога. Дело плохо. Мы почти добежали до деревьев, почти скрылись в лесу, но этот буйвол упал на землю и даже не пытался подняться.
-ДАВАЙ, ДЖЕЙМС, ПОДНИМАЙСЯ!

Благо, он попытался. Иначе бы я его не дотащила. Кое-как мы все же спрятались за деревьями. Теперь мы в относительной безопасности. Захватчики плюнули на нас, потому что другие студенты стали потихоньку разбегаться. У нас было время. Мы смогли укрыться в лесу.

К вечеру все стихло. Возможно, кто-то, как и мы, смог спастись. Но долго продержаться в лесу очень трудно, если уже не бывал там раньше. Те, кому повезло меньше, сейчас едут в другие города, готовые к батрачеству. С раненным Джеймсом на руках я далеко не уйду. Но удача была на нашей стороне - к вечеру мы набрели на какой-то амбар или сарай или охотничий домик – словом, нашли ветхую лачугу, заросшую бурьяном.

Но нам ли выбирать? В конце концов, не ожидала же я увидеть здесь пятизвездочный отель.

Втолкнув Джеймса внутрь, я заперла двери на засов. Лачуга была обустроена для жизни. Худо-бедно здесь можно было продержаться. Одна кровать, один диван, два стола со стульями. Был даже холодильник и плита - но не думаю, что они работают.

Земляной пол и отсутствие освещения (кроме парочки факелов, висевших по углам) создавали напряженную обстановку, но выбирать было не из чего. Я уложила охающего Джеймса на двуспальную кровать. Недалеко от лачуги я нашла пруд – заметила его, еще, когда мы приближались к нашему спасительному домику. Натаскав воды, я принялась обрабатывать раны Джеймса. Пока я жила в лесу, многого натерпелась. И поняла, что нельзя обходиться без средств дезинфекции. Месяцев восемь назад я купила что-то вроде хирургического набора – пара щипцов и ножниц, куча бинтов и ваты, несколько флакончиков с дезинфицирующими жидкостями. Вытащить пули оказалось просто – Джимми счастливчик: одна из них прошла вскользь и даже не задержалась в теле, а другая вошла неглубоко. Напрасно ты так орал, Джеймс. Забинтовав конечности парня, я напоила его успокоительным. Он заснул.

А я поблагодарила судьбу за то, что мои флакончики не разбились при падении. Без рюкзака, который я предусмотрительно набила всем, что было необходимо для выживания, нам пришлось бы тяжко.

Делить кровать с Джеймсом было нельзя – скорей всего, ночь у него будет очень беспокойная, ему потребуется пространство. Поэтому я скрючилась на диванчике, из которого уже вылазила начинка. Но другого выхода не было. Главное – дожить до утра, а там видно будет.

От автора:

Спойлер

Баллы:

Спойлер

без изменений.
Итого: 0,5.

 

[Jay]

Спойлер

Рано утром меня разбудило оханье Джеймса. Я поднялась с дивана. Спина неистово болела, голова будто налилась свинцом. Я почти не спала этой ночью. Джеймс стонал каждые десять минут. Ночью у него поднялась температура, и я постоянно меняла мокрые полотенца на его лбу. Утихомирился он только к рассвету. Я заснула на пару часов, пока он снова не подал голос. Разлепляя глаза, я прошаркала к его кровати.
-Ну, как ты?
-Отвратно, - пробормотал он, уставившись в потолок. Я коснулась ладонью его лба. Горячий. Очень. Неужели я что-то сделала не так? У меня, конечно, нет медицинского образования, но уж обработать рану я могу. Если все же инфекции удалось проникнуть, Джеймсу очень не повезло. Нам неоткуда ждать помощи. Я даже не знаю, где мы вообще находимся.

Я не ела три дня. Надеялась перекусить что-то в университете. Нужно было найти еду – нам с Джеймсом сейчас необходимо быть сильными. В холодильнике было пусто, и он не работал. Я обыскала каждый кусок дома – ни крошки. Нужно было сделать вылазку. Но оставлять Джеймса одного здесь очень рискованно. Если я не вернусь по какой-то причине, он погибнет. С другой стороны, без еды он тоже долго не протянет. Все-таки я решила выбраться наружу. Часа четыре я бродила по округе – набрала несколько съедобных кореньев. И больше ничего! Ни ягодки! Ни одного животного. Сейчас я бы не побоялась даже крупного хищника. Уж очень сильно хотелось есть. Но, увы, больше ничего съестного я не нашла. Я не смогла даже отварить найденные коренья, мне нужен был хотя бы котелок. Единственное, на что мне хватило ума – зажарить их на ветке, как шашлык. Потушив костер ногой, я притащила свои коренья в дом и сунула их под нос пациенту. Джеймс их не оценил. Пожевав немного, он сморщился и выплюнул их прямо на пол.
-Эй, ты чего творишь! Тут тебе не ресторан, - я посмотрела на пятно на полу, - а я тебе не уборщица. Либо ешь, либо будешь голодный.
-Лучше поголодаю, - пробурчал Джеймс и отвернулся к стене.
-Ты еще не знаешь, что такое голод, - холодно сказала я и с аппетитом принялась уминать коренья. Мой организм все же воззвал к разуму, и я оставила пару шашлычков для Джеймса – проголодается ведь. Но он не проголодался. Напротив, он даже не просил есть. Я поняла, что дело принимает нешуточные обороты. Нам срочно нужен врач.

На следующий день я совершила долгую прогулку. Моей целью было взобраться на холм и осмотреть окрестности. Я должна понять, куда двигаться. Меня ждало разочарование. Я увидела городок, мирно развалившийся на равнине. Но он был слишком далеко. Я не смогу дотащить туда Джеймса. Даже если я поеду одна, дорога займет несколько суток. А за это время он окочурится.

До вечера я пробыла на пруду – пыталась хотя бы наловить рыбешек. Ничего. Ровным счетом. На обратном пути я даже кореньев не нашла. Желудок настойчиво урчал. Я не знала, что делать. В такой ситуации я еще не оказывалась. Когда из-за холма показалась наша хибара, мое сердце екнуло. Из окон валил дым. Что он там устроил?

Со всех ног я бросилась туда. Огонь. Дом горит! Вломившись внутрь, я остолбенела.

Джеймса было не видно – его почти полностью поглотил огонь. А он что-то кричал и размахивал огнетушителем.

Я схватила с кровати одеяло и принялась бить им по языкам пламени. Как жарко! С меня градом стекал пот, я наглоталась дыма. Но все равно усердно трясла уже обуглившейся тряпкой.

Пожар удалось потушить. Дымом разъело глаза, я почти ничего не видела и не слышала. Выбравшись на улицу, я глотала воздух. Следом из дома выкатился Джеймс. И упал на землю рядом со мной.
-Что ты там натворил, идиот? – прокашляла я.
-Хотел подогреть твои коренья.
-Прямо в доме? Ты совсем, что ли, спятил? – я приподнялась на локтях и заглянула ему в глаза, чтобы понять, не рехнулся ли он, пока меня не было.
-Я пытался зажечь плиту. Там пара газовых баллонов была.
-Придурок, ты же мог погибнуть.
-Может, так было бы лучше, - прошептал Джеймс, уставившись в ночное небо.
-Теперь нам придется ночевать под открытым небом! – недовольно сказала я, проигнорировав его отчаянную фразу.

Наутро мы совершенно окоченели, хотя спали мы на матрасе, который стащили с кровати. От голода я туго соображала. Удалось найти еще несколько кореньев. Джеймс уже не мог жевать пищу, я, как могла, раздавила коренья, сделав неприятную на вид кашицу. Полностью отдала ее своему напарнику. Впрочем, он явно не оценил моего поступка. Я снова провела весь день на пруду, но безуспешно.

Следующую ночь мы провели в доме. Дым уже почти выветрился.

-Ложись со мной, - пробормотал Джеймс, - хватит уже мучиться на этом диване.
Я не ожидала такой заботы. И правда – я совсем потеряла сон.

Впрочем, напрасно я думала, что на кровати будет лучше. Она скрипела от каждого моего движения. Среди ночи я проснулась и поняла, что Джеймса нет рядом.

Окинув глазами комнату, я увидела, что он сидит на диване.
-Эй, - прошептала я в темноту – ты чего?
-Не могу заснуть, - так же тихо сказал он.
Еле передвигая ногами, я добралась до другого конца комнаты и села к нему на диван.
-Спасибо тебе, Джо, - вдруг сказал Джеймс.
Я удивленно вскинула брови. За все пять дней, что мы здесь провели, он сказал мне два-три предложения. А тут его вдруг пробило на благодарность. Неужели он чувствует свою смерть? А ведь неспроста – его рана на левой ноге уже два дня гноится. И хотя я чистила ее каждый день, заражение продолжалось. Я понимала, что еще день – и Джеймс мог лишиться ноги, а после и собственной жизни. Да и мои силы были на исходе. Пять дней. Как пять лет. Они тянулись мучительно долго. Я чувствовала, как силы покидают меня. Свой конец я встречу здесь. Хотя бы не одна.
-Может, тебе лучше было бы остаться в автобусе. Ты хотя бы мог нормально питаться. И не был бы раненым.
-Нет, - он вдруг опустил голову – не смог. Жизнь раба не лучше этой.

Ему было трудно проговаривать длинные предложения, он старался говорить короткими емкими фразами. А о чем говорить? О том, что судьба завела нас сюда? О том, что мы медленно умираем и нет надежды выбраться?
-Джо, - тихо позвал Джеймс, откинувшись на спинку дивана – неужели это конец?
-Наверно.
Он с заметным усилием поднял руку и приобнял меня.
-Спасибо за все. И за коренья.
Я не нашла в себе сил ответить – только слабо улыбнуться.

Мы оба закрыли глаза. Да, видимо, это конец.

Баллы:

Спойлер

0.5 + 0.25 за друга Кенджи
Итого 0.75

От автора:

Спойлер

 

[Jay]

От автора:

Спойлер

Новая династия испытала то же, что и старое. Я поначалу думала, что дело просто в перегруженности сейвов, но нет. И вот спустя неделю система перебита, а симсы, наконец, заработали. На всякий случай, наиграла вперед, если вдруг опять будут глюки.

Спойлер

Даже дышать было трудно. Силы совершенно меня покинули. Мы с Джеймсом так и не поднялись с дивана. Не могли. В этих холодных стенах мы встретим свой конец. Факелы потухли, в хижине стало темно. Сюда не проникал даже солнечный свет – окон в этой хибаре не было. Голова кружилась, я уже не знала, где нахожусь. Погрузившись в легкую дрему, я услышала легкий цокот копыт. Неужели мы с Джеймсом уже умерли, и этот конь встречает меня на пути в новый мир? Но я никого не вижу. Откуда доносится цокот? Проснись, Джоанна! Проснись!

Я широко открыла глаза. Проснулась. Посмотрела на Джеймса – он свесил голову. Живой? Я хотела было схватить его за плечи и прогнать эту опасную предсмертную дрему, но тут я снова услышала цокот. Он, и правда, реален! Я вскочила с дивана и подбежала к двери. И откуда только силы взялись, чтобы ее распахнуть? Солнечный свет ударил мне в лицо так, что пришлось зажмуриться. Но я хотела проверить, не померещилось ли мне. Нет, это правда. Возле нашей хижины прогуливался белый конь. Он был похож на сказочного персонажа. Как ты забрел сюда, дружок? Конь выглядел достаточно бодрым, не похоже, чтобы он преодолел большое расстояние, прежде чем явился сюда. Я медленно передвигала ногами по направлению к нему. Конь меня не боялся. Он смотрел на меня, шевеля ушами и не двигаясь с места. Наконец, он дал мне к себе прикоснуться. Вот оно, наше спасение! Теперь мы сможем добраться до города.

Я побежала в дом расталкивать Джеймса. Он не сразу меня узнал. Только бы не опоздать! Вокруг хижины росло, а вернее сказать, умирало, несколько обгоревших деревьев. Орудовать крохотным ножиком было трудно, я изрезала все руки, пока, наконец, не оторвала достаточное количество сухих веток. Из них и обугленного одеяла я кое-как сделала носилки. Сверху бросила матрас. Я поеду верхом на коне, а Джеймсу придется лежать на носилках – он не в состоянии удержать собственный вес, даже когда стоит. Только бы не опоздать.

До города мы добрались к следующему вечеру. За это время Джеймс несколько раз впадал в беспамятство. Я отдавала ему и коню всю воду, что успела набрать. И хотя мой рот пересох, как пустыня, себе я не оставила ни капли. Ничего со мной не сделается – сутки могу и без воды продержаться, а им сейчас нужны силы. Пару раз я чувствовала, что соскальзываю с коня. Я почти ничего не ела и не пила, плохо спала. Иногда с трудом соображала, где нахожусь.

Когда я завидела приветственную вывеску на главных воротах города, я чуть не закричала от радости. Добрались. Я сорвала с себя пиджак, в котором собиралась ехать в университет, и стала размахивать им, как флагом. Охрана, дежурившая около главных ворот, меня заметила. И Джеймса, лежащего на носилках, тоже. Они моментально подозвали подмогу и направились в нашу сторону. Я плакала от счастья. Теперь мы спасены. Больше от меня ничего не требуется. Я больше не могла сдержать напряжения. Руки и ноги расслабились, я выпустила поводья. Люди, спешившие мне навстречу, что-то кричали, но я их уже не слышала. Я соскользнула с коня и потеряла сознание.

Когда я очнулась, то первое, что я увидела, это белые стены. Втянув носом воздух, я поняла, что нахожусь в больнице. Голова и левое плечо сильно болели. Видимо, я потеряла сознание еще до того, как встретилась с землей. Медсестра, только что вошедшая ко мне в палату, встретила меня улыбкой:
-Очнулась, наконец, красавица?
Я попыталась приподняться с кровати, но она легким движением руки вернула меня в прежнее положение:
-Тихо-тихо, куда ты собралась? Лежать тебе надо.
-Где Джеймс? – прохрипела я.
-Какой Джеймс? – удивилась сестра – Ты про паренька, что был с тобой?
Я кивнула.
-Так его не Джеймсом зовут, в паспорте было написано Кенджи Мидден, - настороженно проговорила девушка.
Какая я дура. Размахиваю Джеймсом перед всеми, а так и не узнала, зачем он сменил имя.
-Ах, да, - я изобразила на своем лице смесь удивления и осознания своей забывчивости, - я привыкла его называть Джеймсом с детства. Уж так его во дворе мальчишки прозвали.
Не знаю, поверила ли сестра в ту чушь, что я ей наплела, но она сочувственно улыбнулась.
-Я хочу видеть врача, - твердо сказала я.
-Я здесь, мисс Эденфилд, - со стороны двери раздался спокойный голос, в котором слышались властные нотки.
Врач был стариком. Волосы на его голове и подбородке были полностью белыми. Он был похож на Санта-Клауса. Не хватало только красного костюма и мешка с подарками.
-Как Кенджи? – спросила я, глядя прямо в глаза врачу.
-Что ж, мисс Эденфилд, не буду вам врать, - он присел на стул, стоявший около моей кровати, - он в критическом состоянии. Но вам чудом повезло – вы успели вовремя. Еще бы несколько часов, и мы бы его не спасли. Но сейчас он находится под нашим наблюдением. Уверяю вас, мы поднимем его на ноги.
Я с облегчением вздохнула. Хорошо, что Джеймс выжил. Он сильный парень, выкарабкается.
-А что со мной, доктор?
-Вы очень долгое время ничего не ели и не пили, но серьезного ущерба организму это не нанесло. Знаете, мисс Эденфилд, человек обладает невероятным потенциалом к самовосстановлению. Вам нужно полежать в больнице еще пару суток. А потом можете и бегать, и прыгать.
-Да куда мне бегать? – тихо пробурчала я. Но он меня услышал:
-Ну, например, в ратушу, оформлять бумаги.
И ведь точно, я ведь даже не знаю, где мы находимся.
-Что это за город? – спросила я.
-Аппалуза-Плейнс, - спокойно ответил мне доктор. Но, увидев, что это название не вызвало у меня никаких эмоций, добавил. – Вы еще не оформили бумаги на наследство?
-Какое наследство? – я ошарашено взглянула на доктора. Может, у меня галлюцинации?
-О, бедная моя девочка, никому не говорите, что вы не знаете – столько людей может вас обмануть, - доктор добродушно улыбнулся и наклонился ко мне поближе. – Ваша бабушка оставила вам в наследство свой дом и прилежащий к нему участок земли. Вы же внучка Кейт Эденфилд?
-Да, - еле выдавила я, - но я не знала, что она жила здесь. И что я являюсь наследницей. Почему не мой отец?
-Мисс Эденфилд, новости в Аппалузе появляются нечасто, но иногда все-таки просачиваются к нам из больших городов. И распространяются с колоссальной скоростью. Ваша бабушка узнала о смерти вашего отца и о вашем существовании. Но она была уже слишком слаба, чтобы отправиться на поиски своей внучки. Ее не стало в прошлом году, и она оставила вам все свое имущество. Письмо с извещением, как видимо, вас уже не застало.
-Потому что я нигде не жила, меня выгнали из нашего поместья за неуплату, - вдруг разоткровенничалась я.
-Судьба сама привела вас сюда, вам нужно как можно скорее попасть в ратушу. Где вы провели последний год своей жизни? – Он так участливо интересовался моей жизнью, да и потом, не такие уж это важные сведения, чтобы их скрывать:
-В лесу.
-Бедная моя девочка. Теперь ваш кошмар закончился. В доме вашей бабушки хватит места и для вас, и для мистера Миддена, которого вы сможете забрать через пару недель, - он встал и направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся и широко улыбнулся, - и для вашего белоснежного спасателя.

Я сделала все так, как сказал мне доктор. В ратуше и виду не подала, что узнала о наследстве пару дней назад. Видимо, бабушку в городе хорошо знали, раз даже доктор был осведомлен об оставленном мне доме. Зажав документы на собственность в руке, я направилась по указанному адресу. Надо сказать, что Аппалуза-Плейнс несколько не походил на Сансэт-Вэлли. Здесь было больше крупных красивых поместий с гектарами земли, занятой под посевы. По улицам почти не ездили машины, люди передвигались на лошадях. Если в Сансэт-Вэлли жила знать, то этот город населяли труженики. Хотя и очень богатые. Вообще, стоит, пожалуй, рассказать о современном жизненном укладе, если вдруг мои записи попадут к кому-то в будущем.

Сейчас 2048 год. По идее, технический прогресс должен идти по миру семимильными шагами. Так и есть. Но как в эпоху Возрождения, люди находили прелесть в Античности и стилизовали свой жизненный уклад под минувшее время, так и сейчас мы постепенно возвращаемся в эпоху Средневековья. Теперь благородным считается тот, у кого больше скота и гектаров земли с посевами. Люди отдают предпочтение величественным повозкам с запряженными в них лошадьми, а не быстрым автомобилям с открытым верхом. В домах наряду с современными, оборудованными по первому слову техники бытовыми приборами типа холодильника и душевой кабинки, стоят дубовые столы, матерчатые диваны и кресла-качалки. Вновь вернулось чрезвычайно вежливое обращение с людьми, длинные платья для женщин и цилиндры для мужчин. Собственно, можно расхаживать по улице и в майке с джинсами, никто не будет смотреть косо. Но сразу станет понятно, что благородства у тебя ни на грош.
Каждый город является маленьким самостоятельным государством с собственным управлением и подчиняющимися деревушками и поселками. Аппалуза-Плейнс, насколько я знаю, обрел независимость совсем недавно. Кто стоит во главе этого городка – мне пока неизвестно. Скорее всего, какой-нибудь судья, как это обычно бывает в городах подобного типа.

Судя по записям отца, семья бабушки давно обеднела. Поэтому не думаю, что меня ожидает величественный особняк, но я буду рада любому собственному клочку земли, даже если вместо дома там будет сарай. Хорошо все-таки, что отец взял фамилию моей бабушки, когда оформлял документы. Если на его счет у людей и возникали сомнения, то меня никто не принимал за Тарлтоновское отродье, я была настоящей Эденфилд – внучкой женщины, которую в городе, судя по тому, как обращались со мной, очень уважали.

То, что увидела, повергло меня в шок. Честно сказать, я ожидала чего угодно, но не этого. От бабушки мне достался огроменный кусок земли с прудом. С прудом! Моим собственным прудом! А рядом с ним стоял хорошенький небольшой домик. Неужели это все правда мое? Да это же самая настоящая роскошь! Я ворвалась в дом молниеносно, оставив Шторма – нашего белоснежного спасателя – стоять на улице.

Внутри было потрясающе. Дом еще сохранил запах прежних хозяев. Здесь пахло добром и нежностью. Хотя я, конечно, понимаю, как нелепо это звучит. Но оказавшись здесь, я поняла, что это мой дом – тот самый дом, которого у меня никогда раньше не было.

Гостиная и столовая были одной комнатой. Недалеко от входа стояли два плюшевых дивана и столик с симпатичной настольной лампой. На полу был постелен ковер. Чуть поодаль гостиная плавно перетекала в столовую – дубовый стул со стульями, а за ними три кухонные тумбы, холодильник и плита. На окнах висели желтоватые занавески. А на стене – портреты моих бабушки и прадеда. Какая бабушка была красивой. Жаль, что мне так и не довелось ее увидеть вживую. А прадед мой был видным мужчиной. Большой нос, мужественный подбородок, решительный взгляд – странно, что он не смог поднять семью из нищеты. Хотя, конечно, нищетой это назвать было нельзя. Хороший домик на огромном участке земли с собственным прудом – для меня это было целым богатством.
Какого же было мое удивление, когда я поняла, что в доме целых две жилых комнаты. Спальня была роскошной.

Большая дубовая кровать и пыльный комод. Разве я могла мечтать о чем-то большем? Надеюсь, Джеймсу здесь придется по нраву. За столько времени, пока дом пустовал, все здесь покрылось пылью. До того, как Джеймса выпишут, мне нужно будет многое сделать – прибраться в доме и найти работу. Думаю, он не сможет зарабатывать еще несколько месяцев, ему необходимо будет отлежаться, а нам нужно на что-то жить. Надеюсь, в Аппалузе для меня найдется местечко. Все-таки я внучка Кейт Эденфилд. Хотя бы из уважения к бабушке мне должны были дать работу. Я готова была прибираться в чужих домах или мести улицы – что угодно, лишь бы это приносило доход. В Сансэт-Вэлли на все мои просьбы отвечали строго, решительно и отрицательно. Без высшего образования можно было даже не соваться. А сейчас не самое лучшее время для поездки в университет. Но здесь мне нельзя отступать. Я должна брать здания приступом, если потребуется.

От автора:

Спойлер

К сожалению, прекрасные скриншоты с переездом и приездом на новое жилое место не сохранились. Когда я переустанавливала систему, почему-то была уверена, что сохранила их. Оказалось, что нет.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

На уборку дома мне потребовалось два дня. Хотя мебели в доме было не так много, но нужно было все отодвигать и протирать каждый уголок. Дольше всего я провозилась, как ни странно, со спальней. Спальня была моим любимым уголком. Большая дубовая двуспальная кровать стояла посередине. Около нее – прикроватный столик с лампой. По другую сторону у стены – комод. Сколько всего было в этом комоде!

Бабушкины платья, сохранившиеся еще с тех времен, когда она была моей ровесницей. Я отнесла их в прачечную. За столько лет они нисколько не испортились, но постирать их стоило. Не знаю, насколько глубоко бабушка была осведомлена в моих делах, но подозреваю, она догадалась, что я бедствую. Потому что в комоде я нашла пять тысяч симолеонов, припрятанных в перчатке. Деньги были завернуты в бумажку, на которой красивым тонким почерком было выведено: «Джоанне». Кроме того, мне даже не пришлось платить налог на наследство - бабушка позаботилась и об этом, внеся необходимую сумму заранее.

Каждый день я заходила к Джеймсу. Как и обещал доктор, он быстро поправлялся. Завтра его выпишут. К его приходу я забила холодильник едой. Это было трудно. Объясню, почему. Аппалуза-Плейнс делится на две части: сам город разлегся на плоском холме, там находится больница, библиотека, пожарное депо и продуктовые магазины, а особняки с плантациями располагаются в низине. Здесь стоит и наш дом. В город мои соседи ездили на лошадях. Мы со Штормом тоже решили туда отправиться. Но Шторм, видимо, никогда не жил среди людей, поэтому вытащить его за пределы нашего участка, мне не удалось. Он упрямо останавливался и возвращался в свой загон, который находился за домом (видимо, у бабушки когда-то были лошади). Собственно, это вполне объясняет, почему он не испугался меня, когда увидел. Я вызывала у него любопытство, как нечто невиданное. Теперь же он, кажется, был не рад, что подошел ко мне тогда.

За продуктами я отправилась в одиночестве. Идти до города пришлось в гору и очень долго.

Когда я, наконец, забралась на холм, то присела перевести дух на большом плоском валуне недалеко от дороги. Меня заметил проезжавший мимо на своей телеге фермер. Он остановил лошадей:
-Ты чего тут сидишь? Случилось чего? – крикнул он своим командным голосом.
-Устала я! С низины шла, - запыхавшись, проговорила я.
-Да как же тебе в голову-то пришло идти пешком! Так и умориться можно. Али лошади у тебя нет?
-Да лошадь-то есть, упрямится идти. Не оставаться же без еды, - я поднялась на ноги.
-А ты чья будешь? Я тебе прежде не видел, - мужичок наклонился, чтобы получше меня разглядеть. Он был седоват, но совсем не выглядел, как дед.
-Меня зовут Джоанна Эденфилд.
-Батюшки! Так ты внучка Кейт! – мужчина снял с головы соломенную шляпу, обнажив лысоватую макушку, - Ты чего ж не пришла к нам познакомиться?
-Да что мне теперь, по всем домам ходить? – пробурчала я.
Мужичок засмеялся:
-Как хочешь, а я тебя обязательно к нам на чай затащу, жена будет рада тебя увидеть, они с твоей бабушкой подругами были, - он взял поводья, - а теперь запрыгивай! Я тебя довезу до магазина.
Телега его была набита помидорами. Очевидно, он их выращивал у себя на плантации, а теперь вез в город на продажу.

Так я и доехала до магазина. Пока я выбирала продукты, мой новый знакомый занимался делами. Обратно я ехала с ним же. Разговорились. Я обещала зайти на чашку чая на следующий день. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что Шторма нет ни в загоне, ни вообще поблизости. Видимо, он все-таки не выдержал такого количества людей вокруг. Жаль, мне он нравился.

На следующий день я поехала за Джеймсом. Здесь лошадьми не обойдешься, пришлось вызвать такси. Для такого маленького городка, в котором почти у каждого жителя есть лошадь, достаточно двух-трех машин. В одну из них я и села. Джеймс немного прихрамывал. Он выглядел помятым – в основном из-за того, что его ирокез превратился в копну немытых волос. Что ж его не привели в порядок в больнице. Ну да ладно – вылечили, и то хорошо.

Джеймс поначалу не поверил, когда я показала ему наш новый дом. Какое-то время он ошарашено смотрел на все это великолепие, после чего помрачнел:
-Я здесь не задержусь.
-Это почему? – мне сделалось нехорошо от его слов.
-А кто я тут, Джоанна? – он поднял на меня глаза, и я поняла, что он давно обдумывал то, что сейчас говорил. – Это твой дом.
-И ты думаешь, что я тебя отпущу обратно? – вскипела я. – Где ты жил до поездки в университет?
-У друзей, - буркнул он.
-И давно?
-Давно. Я сирота, Джоанна, - он отвел взгляд.
-Зачем тебе возвращаться в Сансэт-Вэлли? У тебя там нет дома, как и у меня. А здесь у нас есть свое жилье.
-ТВОЕ жилье, Джоанна, ТВОЕ! – закричал мой вспыльчивый напарник. – Я не хочу быть тебе обузой. Ты и так из-за меня настрадалась.
-Дурак ты, Джеймс. Какой из тебя нахлебник, ты же трудоголик до мозга костей. Очухаешься потихоньку – заживем замечательно, - говорила я, ведя его за рукав к дивану. – Я работу нашла, так что деньги будут.
Мы сидели на двух стоящих друг напротив друга диванах. И вдруг Джеймс стал подниматься. Когда я дернулась, чтобы помочь ему, он поднял правую руку, призывая меня остановиться. Не хочет показаться беспомощным. Пфф, мужчины. Ему потребовалось усилие, чтобы преодолеть расстояние в два шага и сесть на диван рядом со мной. Он немного отдышался, после чего повернулся ко мне:
-Ты работаешь? Кем?
-Помощницей одного мелкого бизнесмена, - нехотя ответила я, - он открыл фирму по оказанию веб-услуг. Ну, знаешь, сайт создать, наполнить, продвинуть. Не думай, что Аппалуза – это захолустье. Они неплохо вертятся в сфере веб-технологий. И им тоже нужны сайты, - пока я рассказывала, лицо Джеймса становилось все удивленнее. – А мой начальник думает в будущем выдвинуться на международный уровень. Но это пока лишь его наполеоновские планы, - улыбнулась я.
-И чем ты там занимаешься?
-Пока только наливаю ему кофе и отвечаю на телефонные звонки.
-Офисный планктон, стало быть.

-Придержи коней, раненый, - огрызнулась я, - я рада, что мне досталось это место. Увидишь, долго я кофе разносить не буду.
-Извини, - буркнул Джеймс, опустив голову, - я веду себя отвратительно. Ты берешься содержать нас обоих, а я критикую твою работу. Прости меня, Джоанна.

Я не ожидала раскаяния. Но мне было приятно, что этот болван понял, что некоторые его слова могут меня задеть. Хотя вообще-то, я обычно этого стараюсь не показывать. Если проанализировать все мои диалоги с людьми, можно понять, что я отделываюсь парой-тройкой слов, в то время как они говорят длинными предложениями. А сейчас я не на шутку разговорилась. И Джеймс это заметил.
-Ты сегодня говоришь больше обычного.
-Ты хочешь это исправить? – процедила я.
Он ухмыльнулся и перевел разговор в другое русло:
-Значит, этот дом достался тебе от бабушки? И ты ничего об этом не знала?
-Нет, - я отвернулась и стала смотреть на чисто выстиранные занавески.
-Джоанна, - тихо позвал Джеймс.
-Чего? – я повернулась к нему с таким лицом, что он на секунду потерял дар речи, а потом засмеялся:
-Ты такая смешная, когда хмуришься! – впервые за все время я увидела на его лице улыбку.

Я удивленно приподняла брови, но быстро вернула разговор в прежнее русло:
-Чего спросить-то хотел?
Он перестал смеяться и посмотрел на меня в упор:
-Где ты жила? Я слышал, что ты осталась одна и тебя выгнали из дома.
-Об этом что, весь Сансэт-Вэлли говорил?
-Нет, только пара моих знакомых. Они видели, что в твоем доме теперь живут другие.
Я помолчала. Мне каждый раз очень трудно отвечать на такие вопросы. Я никогда ни с кем не откровенничала в школе, а в лесу – тем более. Поэтому я научилась ходить с каменным лицом, с этим же лицом отвечать на вопросы, а возможности не отвечать вовсе. Я говорила только если мне самой это было нужно, да и то короткими ясными предложениями. Не хотела, чтобы в душу лезли, чтобы смеялись. По школьным понятиям я была странной. Тех, кто сторонится коллектива, всегда считают фриком. Чтобы меня не обижали, я стала настоящим монстром. Что, в принципе, было нетрудно. Некому было учить меня нежности. Пару раз меня пытались прижать и избить за неповиновение школьным авторитетам. Но никто не знал, что дома я несколько лет подряд тренировалась. Нет, я не училась боевым искусствам. Я училась метать маленькие ножики и легко и быстро бегать. Поймать мне было почти невозможно. Я и в лес-то ушла, потому что хорошо знала его раньше – там я проводила часы еще при жизни отца. Поэтому когда в школе меня прижали, я показала, на что была способна. Думаю, мои мучители не раз после этого видели меня в своих ночных кошмарах. Больше меня не трогали. А сейчас Джеймс хочет, чтобы я выворачивала душу наизнанку. Мне нужно быстро перевести разговор в другое русло.

-Я жила в лесу, - проговорила я. – Ты мне объяснишь, почему сменил имя?
Вопрос застал Джеймса врасплох. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Видимо, он тоже не любил откровенничать, и ему это давалось так же тяжело, как и мне. Что ж, лучше он, чем я.

-Я хотел уехать. Я стал Кенджи сразу по окончании школы. В этом году я закончил университет и получил диплом. А ехал на стажировку в качестве преподавателя. Мне нужны были дополнительные рекомендации, чтобы уехать из Сансэт-Вэлли и устроиться в другом городе. Я не хотел делать это со старым именем.
-Почему оно тебе не нравится?
-Оно мне нравится. Но оно слишком сильно привязывало меня к прошлому, - он опустил голову. Мне показалось, или на его глазах появились слезы? – Когда ты назвала меня малышом Джимми, я забылся. Так меня называла мать.

Вот в чем дело. Бедный мальчик. Он решил, что смена имени поможет ему легче порвать с Сансэт-Вэлли – с городом, в котором прошло его детство. Я придвинулась к Джеймсу, положила руку ему на плечо и поцеловала в висок. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать, но не хотел этого показывать. Я обхватила руками его голову и прижала к своей груди:
-Ничего, Джеймс, не мы первые, не мы последние. В Сансэт-Вэлли было много сирот. А имя у тебя замечательное. Тебе его дали родители. Не стоит его стыдиться или бояться. И связывает тебя с Сансэт-Вэлли не оно, а твое прошлое. А от него ты не избавишься. Да и не должен.

Вскоре мой напарник стал официально Джеймсом Мидденом.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Жизнь в бабушкином доме оказалась прекрасной. После года, проведенного в лесу, и пяти мучительных дней в хижине с умирающим на руках Джеймсом мои нынешние условия существования были настоящей роскошью. Так уютно мне не было даже в отчем доме. Наверно, потому, что и некому было наполнять его нежностью – отец лелеял свои мечты о несбывшейся любви, мать и вовсе никогда не проявляла ко мне нежных чувств. Здесь же каждый уголок, казалось, источал вложенную в него заботу: шторки на окнах, салфетка под лампой, подокнутый под шатающийся стул кусочек бумаги. И я сама чувствовала себя окруженной любовью. По дому я не просто ходила, а порхала.

Бабушкины платья пришлись мне впору. Мне нравилось слушать, как шуршит подол юбки, как тихонько цокают по деревянным половицам каблуки бабушкиных туфель. Мне нравилось готовить на бабушкиной плите, слушая, как аппетитно шкворчат приготовленные мной котлеты или как булькает супчик в кастрюльке.

Видимо, мой цветущий вид помог и Джеймсу – он заметно приободрился после нашего с ним душевного разговора. О прошлом мы больше не говорили, потому что пришло время думать о настоящем. Я очень боялась снова оказаться за гранью нищеты. Каждый раз, когда приходилось тратить деньги, я как будто отдирала их от себя. Но Джеймс вскоре помог мне преодолеть этот страх.

Жизнь с ним была замечательной. Несмотря на то, что я одна ходила на работу, деньги в дом мы приносили вдвоем. Из тех пяти тысяч, оставленных мне бабушкой, мы решили приобрести компьютер – одну из самых нужных вещей в наше время. Во имя экономии взяли подержанный огромный ящик. Впрочем, Джеймс довольствовался и этим. Он просиживал за компьютером все время, пока меня не было дома. Когда я видела, что он не лежит, как ему полагается, начинала гнать его на диван. Но Джеймс по натуре очень упрям. И он не мог смириться с положением нахлебника. Сидя дома, он зарабатывал. Я примерно знала, что он делает. По образованию он химик-технолог, по натуре острослов – писал статьи и выгодно их продавал. Впрочем, не думаю, что он этим ограничивался. Но больше он ничего мне не говорил. Полагаю, он брался за любую работу, какую только мог выполнить. Его недюжинный ум и природная позволили ему получать больше меня.

Чтобы быть полезным, он занялся садоводством. Стал выращивать помидоры, посадил парочку яблонь. Понятия не имею, как он все это проворачивал. Чтобы закупиться семенами, ему нужно было либо ехать в город, либо контактировать с соседями. И в том, и в другом случае он нарушал предписанный ему режим. Но как я ни допытывалась, он не сказал мне ни слова.

Я видела, что ему нравилось проводить время на улице. Да и свежий воздух шел на пользу. Он сколотил из досок скамеечку и посиживал на ней, подвязывая свои растения.

К слову, Джеймс оказался очень хозяйственным. Дом немного прохудился за то время, что бабушка жила в нем одна. Мой напарник ловко орудовал молотком, как ковбой пистолетом, подлатал все дырочки и вернул на место отошедшие доски. Недавно на кухне сорвало кран, когда я готовила. Хотя Джеймс и убеждал меня в том, что он просто старый, я все равно винила себя в неуклюжести. Поднеся руку к бабушкиному телефону, я хотела вызвать мастера, но Джеймс взял в руки инструменты и управился за пару часов.

Компьютер тоже вскоре дал сбой - что-то случилось с монитором. И Джеймс снова отказался вызвать мастера. Полагаю, когда он жил с друзьями, то тоже старался быть полезным, чтобы не прослыть нахлебником. Мне казалось, что он умеет все.

В общем, напарник мне достался не из худших. Джеймс был одним из тех людей, которые не сидят, сложа руки. Он брался за любую посильную работу по дому, постоянно двигался. Даже мне трудно было иногда за ним поспевать. Я, например, очень даже не против посидеть на диванчике, расслабившись и не думая ни о чем. Меня раздражает постоянная беготня. Поэтому жизнь в лесу для меня была мучительной. Не только из-за отсутствия элементарных комфортных условий для жизни, но из-за перманентного напряжения. Здесь же, в своем собственном доме, я могу не беспокоиться о своей безопасности: на полу я не смогу угодить в ловушку, прикрытую половицами, на меня не набросится дикий зверь из кухни, а в туалете я не буду застигнута врасплох охотниками.

Джеймс никогда не жаловался на мою стряпню. Я умела готовить.

Конечно, побаловать его каким-то сложными блюдами я не могла - не хватало навыков. Хотя в бабушкином книжном шкафу я нашла книгу рецептов, которую старательно изучала в свободное время, пока Джеймс не видел.

Я была довольна жизнью. Желать большего было бы неуважительно по отношению к щедрой судьбе. Однако я не могу сказать, что мне хватало того, что я имею. Денег по-прежнему было мало, и они ускользали из пальцев, как вода. Поэтому мы с Джеймсом работали не покладая рук, день ото дня. И когда мы скопили почти ту же сумму, что отложила для меня бабушка, я, наконец, успокоилась. Вот он, наш семейный капитал. В смысле, не семейный, конечно же. Хотя я привыкла считать Джеймса своей родней. Я отождествляла его одновременно и с отцом, и с братом, и с другом. И спали мы в одной кровати. Хотя мне и было трудно привыкнуть поначалу – во сне он пихается. Хорошо, что хотя бы не храпит.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Я ехала на Шторме верхом, а сзади волочился Джеймс. Мы были истощены, все трое. На землю опустилась тьма, и на небе уже зажглись первые звезды.

Я боялась опоздать, но Шторм уже давно выбился из сил. Поэтому мы уныло плелись в надежде на то, что город вскоре покажется за холмом. Но холмы сменялись один за другим, а города все не было. И вот вдали показались огни.

Да! Мы это сделали. Я обернулась назад с радостной улыбкой, чтобы обрадовать Джеймса, но он… был мертв. Я замерла от ужаса. Нет! Этого не может быть! Мы ведь уже почти приехали. Джеймс! Джеймс! Джеееееееймс!

Я широко открыла глаза и увидела Джеймса прямо перед собой. Он тряс меня за плечи и умолял проснуться. Я тяжело дышала, на лбу появились капли пота.
-Что тебе приснилось? – спросил обеспокоенный Джеймс, внимательно всматриваясь в мое лицо.
Я попыталась ответить, но губы как будто слиплись. Джеймс положил свою руку на мою. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Сердце колотилось о грудную клетку, как бешеное.
-Я….я.. т-тебя не довезла, - наконец, выговорила я. Джеймс сочувственно выдохнул и обнял меня за плечи:
-Успокойся, Джоанна, - прошептал он рядом с моим ухом, - у нас ведь все хорошо, я здесь, рядом с тобой.
Он был таким теплым и так искренне меня подбадривал. Я протянула руки и обвила их вокруг его спины. От Джеймса очень приятно пахло. Не гелем для душа и не мылом. Я почувствовала настоящий запах Джеймса, запах его тела. Я жадно вдыхала его и наполнялась умиротворением. Он терпеливо ждал, когда я, наконец, приду в себя. И тут я услышала жалобный скулеж за окном.
Я бы не отреагировала в другое время – мало ли какая собака забрела на наш двор, но тогда я была встревожена и напугана, поэтому я схватила с комода первое, что попало под руку – свой старый университетский пиджак – и бросилась на улицу.
Под окном стоял щенок. Он был совсем маленьким – еле держался на лапках.

Наверно, его выбросили на улицу. Но кто? В этой части города животных очень любят. По улочкам всегда бегают собаки, кошки и скачут лошади. Почему его выбросили? Я подняла щенка на руки и внесла в дом. Он был крохотным – практически полностью умещался в моей ладони. Жалобными глазками он смотрел на меня и, очевидно, ждал своей участи.

Конечно, мы его оставили. А точнее, ее. Это была девочка. Имя ей я выбрала сама – назвала ее Рохан. Звучит благородно и красиво. Чтобы она не замерзла на полу, я постелила ей свой пиджак недалеко от нашей кровати. Быстро раздевшись, я нырнула под теплое одело и прильнула к теплому Джеймсу. По коже пробежали мурашки – все-таки на улице ночью очень прохладно, а я выбежала почти раздетая.
Я ожидала, что Рохан будет ныть и проситься на кровать – щенки часто так делают, когда оказываются в незнакомом доме, оторванные от матери. Но собачка вела себя на удивление тихо, поэтому вскоре мы все заснули.

Утром я проснулась от шума в кухне. Кто-то гремел сковородкой, ставя ее на плиту, и отчаянно дубасил по ней половником. Когда я вышла из спальни, потирая сонные глаза, то увидела презабавную картину: Джеймс, собственной персоной, в одном исподнем крутился около бабушкиного кухонного гарнитура и что-то резал на доске.

-Мистер Мидден, что ж вы в одних труселях-то по дому расхаживаете? – Джеймс вздрогнул и резко повернулся ко мне с ножом в руке – Воу-воу, парень, полегче! – я подняла руки вверх, якобы сдаваясь, - не ровен час – зарежешь.
Он приветственно мне улыбнулся и помахал ножом:
-А я вот решил тебя порадовать. Омлет сделал! – он так и светился от гордости. Я с опаской заглянула в сковороду, но обнаружила там самый обычный, даже очень аппетитный на вид омлет. Джеймсу удалось меня порадовать.

Для Рохан мы нашла мисочку в бабушкиной кладовой. Но она оказалась великовата для такой маленькой собачонки, поэтому ей приходилось чуть ли не целиком залазить в нее. Мы с Джеймсом каждый раз умилялись, глазея на это премилое зрелище.

Как я и обещала Джеймсу, долго мне не пришлось разносить кофе. Фирма моего начальника потихоньку разрасталась, а я успела зарекомендовать себя, как ответственный человек, поэтому теперь я занимаю должность бухгалтера. Или, как меня в шутку называют коллеги, подшивальщицы бумаг.

Вот так, без образования я продвинулась на неплохую должность. Но теперь иерархия власти внутри нашей фирмы немного изменилась, и моим непосредственным начальником стала Ким Маршалл – жена владельца фирмы. Ким была жесткой и властной женщиной, поэтому поначалу мне было очень трудно найти с ней общий язык. Бумажная волокита мне не нравилась, до дизайнерского места меня не допускали. Мой творческий потенциал не раскрывался, и каждый день я с недовольной моськой приходила домой. Впрочем, эта работа приносила нам деньги. На выданную премию мы с Джеймсом решили купить мне мольберт. Ну как мы - Джеймс настоял. Сказал, что мне нужна развивать свои таланты.

Кстати, о Джеймсе. Вчера после ужина он попросил меня посидеть с ним за обеденным столом. Я уселась на свое место и в ожидании уставилась на него. О чем он хочет поговорить?
-Джоанна, я давно хотел поговорить с тобой на эту тему, - начал издалека мой собеседник, - я давно уже могу передвигаться без посторонней помощи, и нога почти не болит. Поэтому я решил устроиться на работу.
-Об этом не может быть и… - начала было я, но Джеймс меня прервал:
-Ты меня не удержишь. Я не ребенок. И я пойду работать. Я не хочу, чтобы ты упахивалась, горбатясь на Ким Маршалл, только для того чтобы нас прокормить.
-Но ты же зарабатываешь больше меня, - возразила я.
-А буду еще больше, - уверял он, - я нашел работу по специальности. Меня взяли в местную больницу. Точнее, не совсем туда, а в научный институт, который к ней примыкает.

-Я уже согласился, так что это не совместное принятие решения, а лишь констатация факта. И не надо так кривиться, Джоанна, у тебя к старости все лицо морщинами покроется.

В ответ на это я еще сильнее нахмурилась и показала Джеймсу язык.
-Отлично! Иди куда хочешь, делай, что хочешь! – я замолчала, хотя эта фраза из старого детского мультика имела свое продолжение.
-Узнаю, что человек человеку волк, волк папе враг, папа папе волк?* – с улыбкой завершил Джеймс.
Я резко подняла голову. Неужели он тоже смотрел? Его обезоруживающая улыбка заставила меня остыть и тоже улыбнуться.

В выходные я столкнулась лицом к лицу с тем самым фермером, который подкинул меня до города. Его звали Бертрам Бедлингтон.

Он заметил меня, когда я прогуливалась в парке недалеко от нашего дома.
-А, Джоанна, вот ты где! – добродушно окликнул он меня. – Так и не зашла к нам на чай! – в его голосе прозвучал укор. А я ведь и правда не зашла.
-Извините, мистер Бедлингтон, я совсем забегалась с домом.
-А что это за молодой человек с тобой живет? Ты никак замужем?
Опасный вопрос. Нужно подумать. Если скажу «да» - это будет неправдой, и вскоре это раскроется. Скажу «нет» - значит, он приживала, который пользуется моим наследством. Что же ответить?
Наконец, я приняла решение и воспользовалась всем шармом, на который была способна. Я игриво приподняла брови и весело сказала:
-Нет, что Вы, мистер Бедлингтон. О свадьбе пока еще рано думать. Сейчас нужно хозяйство наладить, - я жестом показала ему, чтобы он склонился, и прошептала ему на ухо – но мы с ним помолвлены.

Он многозначительно ухмыльнулся, а я выдала ему самую очаровательную улыбку.

-А на чаёк ты все-таки зайди, - добродушно сказал он и кивком показал на дом напротив, - мы живем неподалеку.
Что ж, почему бы и нет.

Дом у Бедлингтонов оказался невероятно огромным. А по виду о Бертраме и не скажешь, что он богат. В его двухэтажном особняке было на удивление очень уютно. В больших комнатах не создавалось ощущения пустоты. Больше всего мне понравилась гостиная, хотя и видела-то я всего пару комнат – прогуливаться по чужому дому, с интересом заглядывая по углам, мне показалось неприличным. Я присела на желтоватый диванчик.

Хозяйка дома, шурша платьем, зашла в гостиную и поставила на журнальный столик поднос с чаем. Мы говорили недолго. Я больше слушала их. Они познакомились, когда Бертрам проходил службу в военном училище Гапвахта в Бриджпорте. Там он встретил свою жену, они обручились и переехали в тихий спокойный городок под названием Аппалуза-Плейнс. А потом у них родилась дочь, и все они жили долго и счастливо.

Вскоре, однако, разговор перетек в другое русло, а именно, в сторону моей персоны. Сначала мы говорили о бабушке, и я жадно слушала все, что касалось нее. Она была добрым и отзывчивым человеком, и всю жизнь очень скучала по сыну. И без того маленькое состояние она потратила на то, чтобы найти его. Но о Сансет-Вэлли она узнала, только когда была уже слишком стара, чтобы отправиться туда и найти свою внучку, оставшуюся практически полной сиротой. И вот тогда они стали расспрашивать.

-Джоанна, а почему твоя мать не позаботилась о тебе после смерти отца? – спросила миссис Бедлингтон, аккуратно поставив чашку с чаем на блюдце.
-Они тогда уже не жили вместе, - сухо пояснила я.
-И у тебя не было родственников? Вообще ни одного? – ошарашенно сказал Бертрам, выглядывая на меня поверх своих очков.
-Нет, совсем никого, - я отвела взгляд в сторону. Мой тон давал понять, что мне неприятна эта тема. И мне повезло, что мои соседи были достаточно тактичными людьми, чтобы не расспрашивать меня.

Я вскоре засобиралась домой. Поблагодарила за вкусный чай и приятное общество. Еще раз окинула взглядом уютную гостиную. У нас с Джеймсом тоже все будет так. И мы будем жить долго и счастливо.

А вдруг… а что если Джеймс кем-то заинтересуется? Мне давно пора отвыкнуть считать нас с Джеймсом семьей. То, что мы живем вместе, не делает нас супружеской парой и парой вообще. Да, не делает…

*фраза из мульипликационного сериала "Жизнь с Луи".

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Упрямец Джеймс все-таки вышел на работу. Благодаря законченному высшему образованию он смог устроиться на должность Исследователя удобрений.

Вся деятельность научного института была направлена на улучшение сельского хозяйства в городе, а потому там бесконечно проводились работы по выведению растений, устойчивых к лютым холодам, а заодно и удобрений, помогающих посаженным культурам расти в короткие сроки. Джеймс оказался прав – теперь денег в нашем бюджете заметно прибавилось, что позволило нам внести некоторые изменения в доме. Бабушкина техника давно устарела: холодильник работал на последнем издохе – очень часто он попросту выключался и мог не работать три дня кряду. Еда портилась. Потом агрегат издавал устрашающие звуки, имитируя рабочую деятельность, и тогда мы могли радоваться до следующего выключения. Пока это не стало невыносимым. В ванной комнате ситуация была не лучше – в душевой кабинке кран подавал воду двух видов: холодную и очень холодную. Поэтому мылись мы быстро и без удовольствия. А когда кто-то из нас начинал ворчать по поводу бесполезного крана, он мог совершенно внезапно ошпарить нас струей горячей воды.

Поэтому первыми нашими покупками стали отличная душевая кабина и новый холодильник.

Теперь каждое утро из ванной можно услышать доносившиеся даже до спальни завывания Джеймса под аккомпанемент водяного шума. Как-то раз я подошла к самой двери и прислушалась. Он пел что-то вроде:
Oooooh myyyy loooove, my daarliing
I've huuungered for yoouuuur touch
Я прислонилась спиной к двери. А поет он хорошо. Ничуть не хуже Элвиса. Интересно, почему именно эту песню?
Пока я раздумывала, дверь открылась, и я чуть не упала. Джеймс вовремя среагировал и подхватил меня. Я даже не успела сильно отклониться. Джеймс уставился на меня, нахмурив брови:
-Подслушивала? – еле сдерживая улыбку, спросил он.
-Пришла попросить Вас мыться побыстрее, мистер Пресли, - парировала я, игриво приподнимая брови. Джеймс усмехнулся и вышел из ванной. Не знаю, слышал ли он мою последнюю фразу, но я бросила ему вслед еле слышно. - В нашем доме определенно не хватает музыки.
Впрочем, позднее я убедилась, что он все же слышал. Потому что на следующий день, когда я пришла домой с работы, то увидела, что у стены на столике стоит новенький магнитофон.

Джеймс, увидев, что я пришла, встал с дивана и помог мне снять пальто. Я не успела даже сказать слова, как он подхватил меня за талию одной рукой и нажал кнопку на пульте, который он держал в другой руке. Наша маленькая гостиная наполнилась рок-н-роллом сладких 60-ых. Мелодичный сильный голос Чабби Чекера уговаривал нас танцевать твист до упаду. Джеймс кружил меня по гостиной, а я, откинув голову назад, звонко смеялась. Подхватываемая сильными руками Миддена, я чувствовала себя семнадцатилетней девчушкой, которая только что встретила свою любовь. Я улыбалась во все лицо, а Джеймс выглядел таким счастливым, будто добился всего, чего хотел от жизни.
Когда мы окончательно выбились из сил, я выключила музыку. Мы тяжело дышали, и каждый из нас был счастлив как никогда в тот момент. Ко мне, наконец, пришла способность соображать, и я заметила еще одно изменение, затронувшее нашу гостиную-кухню-столовую.
-Новая плита! – воскликнула я, устремив широко раскрытые глаза на Джеймса. Он выглядел невероятно самодовольным.
-Это еще не все! – ухмыльнулся он – У нас и унитаз новый.

-Откуда столько денег? – удивилась я, направляясь в ванную комнату. Унитаз, конечно, не сравнится с тем, что был у нас. Новые вещи всегда радуют глаза. – Джеймс, мы же недавно купили холодильник и душевую. Ты банк что ли ограбил?
-Нет, я подрабатывая ночью, - нехотя признался он.

–Хожу на пруд ловить рыбу.

А потом продаю ее – в этом городе полно богатых людей, которые хотят, чтобы рыба на их столы попадала прямо из пруда, минуя рынок и магазин. Так что, - он снова самодовольно ухмыльнулся – я немного подзаработал. И даже стал, своего рода, знаменитостью.

Я бросилась к нему через всю комнату и обняла. Мой милый Джеймс. Только потому, что я хотела больше музыки и комфорта, он работал по ночам и купил столько вещей.

Нас отвлек звонок в дверь. Я пошла открывать и удивилась – на пороге стояла совершенно незнакомая мне женщина.
-Эденфилд? – сухим трескучим голосом спросила она. Этот старческий надломанный голос никак не подходил к ее внешности. Как будто она была старше, чем выглядела. Не дождавшись моего ответа и приглашения, она вошла в наш дом, как в свой собственный. Я мгновенно пересекла гостиную и встала у нее на пути:
-Что за наглость? Вы кто такая? – грубо спросила я.
-Ты, должно быть, Джоанна, - она смерила меня высокомерным взглядом, - меня зовут Маргарет Тарлтон.

От удивления я как будто проглотила язык, но здравый смысл привел меня в чувство:
-Это невозможно.
-Деточка, в нашем мире возможно все, если у тебя есть деньги, - самовлюбленно улыбаясь, проговорила женщина.
Сколько подтяжек лица она сделала? Она должна быть моей прабабушкой, но по виду в матери мне годится. Что ей здесь нужно.
-Что вам здесь… - я не успела договорить.
-Я пришла за тобой, - она буравила меня своими холодными глазами.
-Если вы хотите со мной разговаривать, вам придется держать себя в руках и не перебивать меня, - я смотрела на нее не менее холодно. Кажется, она была приятно этим удивлена:
-Стало быть, в тебе есть что-то Тарлтонов. Явно сильный характер, не то что у твоего слюнтяя отца.
-Закрой свой рот, или я тебя ударю, - я еле сдерживала себя. Это та самая женщина, которая держала моего отца в голоде и холоде, а потом вышвырнула за дверь, как котенка. И она еще собирается со мной разговаривать.
-Успокойся, Джоанна, мой разговор будет недолгим, - сказала она и сузила глаза, словно оценивая меня, - все Тарлтоны умерли. Все, кроме меня.
-Если вы пришли за сочувствием, то это явно не ко мне, - взбешенно ответила я.
-Я пришла за тобой, - ледяным голосом сказала Маргарет, - я хочу, чтобы ты стала наследницей семьи Тарлтон.
-Никогда.
-Подумай над моим предложением, девочка, - со знанием дела проговорила Маргарет – я подарю тебе больше, чем ты можешь мечтать. Тебе больше не нужно будет жить в этой грязи, - она презрительно окинула взглядом бабушкин дом.
-В грязи живешь ты, а не я. И я в эту грязь не пойду, - я говорила тихо и смотрела на нее исподлобья. Еще одно слово, и я пущу в ход кулаки, - от чего умерли твои Тарлтоны?
-От нового вируса, который сейчас буйствует в Бриджпорте, - сказала Маргарет таким тоном, словно пыталась по-прежнему доказать свое превосходство.
-В таком случае, вы просто кучка неудачников, - медленно проговорила я – дети выдающегося врача умерли от одной болезни. Все, как один. Это достойная плата за все, что вы делали с людьми. А теперь убирайся, - я подняла голову и посмотрела на нее со всем презрением, на которое была способна.
-Ты об этом пожалеешь, - тихо прошипела она, - мои связи позволяют мне делать все, что угодно и где угодно. Когда у тебя появятся дети, я выкраду их, когда ты меньше всего будешь этого ожидать, - она сорвалась на визг. Отчаянный визг.

Я подошла к ней так близко, что почувствовала ее неприятный старческий запах. Наши глаза находились в двух сантиметрах друг от друга. Меня прожигала ненависть. Сердце колотилось и билось о грудную клетку, как будто стараясь пробить ее изнутри:
-Тогда, может, мне убить тебя прямо здесь? А, Маргарет? – мой голос был тише шелеста листа, но настолько пронзительным он не был никогда. Я практически видела, как по телу Маргарет пробегает дрожь, - Пока я жила в лесу, многому научилась. Ни один твой охранник меня не поймает и даже не увидит. Ты умрешь в собственной постели или сейчас – выбор за тобой.
Она смотрела на меня так, будто только что осознала свою ошибку. А я, между тем, сказала завершающую фразу, выделяя каждое слово:
-Никогда. Не переходи. Мне. Дорогу.
Маргарет, не сказав ни слова, развернулась и вышла из нашего дома, громко хлопнув дверью. Мои руки дрожали.

Я хотела что-нибудь сломать или ударить кого-нибудь.
-Джоанна? – тихо позвал Джеймс.
-ЧТО? – в бешенстве крикнула я и подняла на него глаза. Он смотрел на меня так, будто увидел впервые. И тут я все поняла. Вот, почему Маргарет пришла ко мне. Вот, почему сейчас она так на меня смотрела. Потому что я такое же Тарлтоновское отродье, как и она сама. Я такая же жестокая и самонадеянная. И также не отступлюсь от своего. Я отвратительна.

Я прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней на пол. По моим щекам побежали крупные слезы. Джеймс подошел ко мне почти сразу. Он взял меня на руки, как маленькую, и понес в спальню.
-Отпусти, - тихо сказала я. Джеймс аккуратно поставил меня на пол и схватил за плечи:
-Послушай, что бы ты там себе ни напридумывала, ты самый прекрасный человек, которого я знаю.

-Я отвратительна, Джеймс, - проговорила я, отводя заплаканные глаза в сторону.
-Нет, Джоанна, ты прекрасна, - он ласково дотронулся рукой до моей щеки и вытер мокрые дорожки, - ты сильная и упрямая. И благодаря тому, какая ты, я сейчас жив. И свободен.
Я громко шмыгнула носом. Джеймс стоял передо мной и смотрел на меня в упор.
-Значит, сильная и упрямая? Только этими словами ты можешь меня охарактеризовать?

Джеймс улыбнулся:
-Нет, Джоанна, это не все, что я могу о тебе сказать. - Он крепко обнял меня. – Одевайся, пошли прогуляемся.

Баллы:

Спойлер

без изменений

Навыки:

Спойлер

 

[Jay]

Спойлер

На улице было морозно. Я вдохнула холодный воздух. Ярость постепенно отступала, давая разуму возможность четко оценивать ситуацию. Значит, тарлтоновской деспотии пришел конец? Нет, Маргарет всех переживет. Сделала себе куча пластических операций и каким-то образом продлила себе жизнь. Это безумно звучит, конечно. Но я видела ее своими глазами. Конечно, она могла соврать. Может, это и не Маргарет вовсе. Но откуда кому-то знать о Тарлтонах? Да и потом было в этой женщине что-то, что заставляло меня не сомневаться в подлинности ее слов.

-Не думай об этом, - тихо сказал Джеймс, беря меня за руку. Мы шли по ночному городу молча. Что мне больше всего нравилось в Джеймсе, так это его ненавязчивость. В трудных ситуациях он говорил только тогда, когда я к нему обращалась. И очень редко лез ко мне в душу, считая, что я сама расскажу ему то, что считаю нужным, когда буду готова. А сейчас он просто был рядом. И это все, что мне нужно было в тот вечер.

Мы пошли в кинотеатр.

Там крутили какой-то идиотский боевик, но нам было все равно. Джеймс взял билеты на последний ряд. Мы молчали. Я смотрела на беспорядочно бегающих актеров, хватающихся за пистолеты каждый раз, как с ними заговаривали другие люди. В фильмах большинство трудных ситуаций разрешаются пушками. Может, и мне стоит попробовать? Вломиться в дом Маргарет с пулеметом наперевес. Я покрутила головой, отгоняя дурацкий образ себя, созданный моим воображением по мотивам просматриваемого фильма. Нет, с таким оружием далеко не пройдешь, нужно что-то легкое. Как…. Запах фиалок, например. Как приятно пахнет Джеймс сегодня. Я наклонился к нему чуть ближе и шумно втянула носом воздух. Жутко притягательно. Джеймс повернул лицо ко мне и заглянул мне в глаза. Потом взял меня за руку и прошептал:
-Может, пройдемся? Фильм и правда дурацкий.
-Давай, - и правда, современный кинематограф оставляет желать лучшего.

Мы вышли на улицу. Напротив кинотеатра разбили миловидный парк. Туда мы и пошли. Меня окружили запахи. Цветы, деревья, трава – все издавало приятный осенний аромат. Немного сырой и холодный, но еще живой.
Джеймс остановил меня и серьезно спросил:
-Ты правда планируешь нанести Маргарет визит?
-А почему ты так переживаешь? – не выдержала я. - Какая разница, что я хочу с ней сделать? В любом случае, она этого заслуживает.
-Я переживаю за тебя, ты можешь наделать глупостей, - тихо заметил Джеймс.
-Хочешь сказать, я глупая? – огрызнулась я.
-Хочу сказать, что ты горячая, - мягко ответил Джеймс, - обещай мне, что забудешь о сегодняшнем инциденте.
-А ты сам-то можешь об этом забыть? – в моем голосе звучала плохо скрытая обида.
-О чем забыть? – Джеймс сделал вид, будто не понимает, о чем я говорю. Я улыбнулась. Все-таки они такой классный. – Воооот, так-то лучше, люблю, когда ты улыбаешься.

-А я люблю все, что ты делаешь, - выпалила я.
-А я люблю тебя, - добавил Джеймс и притянул меня к себе.

Губы Джеймса были мягкими и настойчивыми. Он так нежно целовал меня и так любяще обнимал. Я даже не думала, что когда-нибудь познаю это великое таинство любви. Им одарены не многие. Например, мой отец, так и не смог соединиться с той женщиной, которую любил, и промучился всю жизнь. А я? Покинутая матерью и игнорируемая отцом, вынужденная с малолетства познакомиться с материальной неустойчивостью, неприветливым лесом и жестокими людьми, я и не думала, что мне когда-нибудь повезет. Но обо мне подумала моя бабушка – похоже, единственный человек, который меня любил, хотя и ни разу не видел. А судьба свела меня с этим человеком, целующим мои губы.
Я никогда раньше не целовалась и даже не задавалась этим вопросом. Соответственно, никакой боязни у меня не было. Я просто отдалась охватившему меня чувство, надеясь, что мое сердце и мой разум выведут меня на верную дорогу. И я оказалась права. Они привели меня в постель к Джеймсу Миддену. Только в эту ночь мы совершенно не спали.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Счастливые часов не замечают. Мы с Джеймсом не увидели трех месяцев. Каждое утро он радовал меня завтраком в постель. Удивительно, как сильно человека меняет любовь. Джеймс, любящий часок-другой поваляться в кровати, вставал спозаранку и бежал на кухню, чтобы сделать мне мои любимые кексы, или омлет, или тосты. А какие бесподобные он делала вафли! Я уминала их с невероятной быстротой.

Я впервые после приобретения собственного уголка почувствовала себя счастливой. Мы каждый вечер куда-нибудь ходили.

Или в театр, или в кафе, или даже просто гуляли в парке. Джеймс работал как бешеный, получая одну прибавку за другой. Его коллеги и начальство удивлялись приехавшему в город мальчику, так стремительно рвущегося к вершинам карьеры.

У меня, наконец, пропало постоянное беспокойство. За моим окнами красиво переливался на солнце прудик, недалеко от дома красовался разбитый Джеймсом садик, внутри дома было тепло и спокойно. У меня есть работа, которую я терпеть не могу, но она приносит нам доход, и поэтому я все еще там. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что каждый день я вижу счастливые глаза своего Джеймса.

Любовь наполнила все мое сердце, мне было так легко и хорошо, что частенько я подпевала магнитофону и кружилась по комнате. Мы с Джеймсом были очень похожи. Не только характерами, но и судьбой. Покинутые родителями, мы пробивались в этой жизни, как могли. И выросли такими, какими смогли. И когда Джеймс говорил мне: «Ты самое лучшее, что было и будет в моей жизни» - я чувствовала, что он говорит те же слова, которые давно крутятся на моем языке.
Джеймс, видя как я залпом проглатывая книги, как-то раз завел со мной беседу на тему моего творчества. Я рассказала ему, что еще с давних времен пишу статьи. Дело в том, что Джеймс очень переживает по поводу моего недовольства своей работой и не хочет, чтобы я занималась нелюбимым делом только из-за денег.
-Займись писательством, тебе ведь это нравится, да и доход приносить будет, - убеждал меня он.
-О чем ты, Джеймс? Кто будет читать мою бредятину?
-Я буду твоим самым преданным фанатом, - улыбнулся Джеймс и притянул меня к себе, - уверен, люди тебя оценят.

-А если нет? Я потеряю работу, которую с таким трудом приобрела. И денег в семье будет меньше.
-Не будет, любимая, все-таки я мужчина, и уж свою семью прокормить смогу, - прошептал он мне на ухо и нежно укусил меня за мочку.
-Мне нравится, когда ты называешь нас семьей, - тихо пропела я, положив голову ему на плечо.

Впоследствии я все-таки решила попробовать написать повесть. Я назвала ее "Взгляд Снизу". А идею для повести мне подала Рохан. Она стала уже совсем взрослой крупной собакой. И каждый раз, когда я смотрела в ее глаза, пыталась понять, о чем же она думает. В общем-то повесть на этом и основана - на мыслях собаки, живущей в доме с двумя взрослыми людьми. Должна получиться юмористической, ну а там посмотрим, куда меня занесут хитросплетения сюжета.

Этой осенью выдалось пару деньков, таких теплых и солнечных, будто они были летними. Нам повезло – один из таких дней пришелся на выходные. Джеймс потащил меня в парк – в тот самый, где мы впервые поцеловались. Я удивлялась его настойчивости, ведь мы планировали эти выходные провести вместе в теплой постели. Но Джеймс, как танк, уперто направлялся в парк. Может, сюрприз какой хочет сделать?
Кто бы мог подумать, что я окажусь настолько права. Джеймс вдруг внезапно остановился, когда мы достигли того места, где наши губы впервые соприкоснулись. В его движениях сквозила нервозность – впервые видела его таким, обычно он спокоен, как слон. Он повернулся ко мне, легонько коснулся своими губами моих губ и несколько срывающимся голосом сказал:
-Джоанна, я должен был сделать это давно, но… - он замялся, - наверно, я просто лопух.
Я засмеялась, но Джеймс выглядел таким напряженным, что я моментально умолкла. Я все поняла, когда он несколько неловко опустился на одно колено. Нет, этого не может быть.

-Джоанна Кейт Эденфилд, - сказал Джеймс, доставая из-за пазухи маленькую черную коробочку и открывая ее, - ты согласна быть моей невестой?
Я никогда еще не видела Джеймса таким счастливым.

В его глазах было столько надежды на наше с ним светлое будущее. В коробочке красовалась крохотное колечко из белого золота с одним маленьким бриллиантиком в виде сердечка. Сколько денег он спустил на это великолепие? Бедный мой Джеймс, опять работал по ночам. Он даже знает мое полное имя. Догадался, наверно, потому что на всех документах я расписываюсь: Джоанна К. Эденфилд.
-Боже мой, да! – завизжала я, бросившись к нему в объятия, - конечно, да!

Колечко сверкало на моей руке так ослепительно, что не было сомнений в том, что это настоящий драгоценный камень. Джеймс не пожалел денег. Разве могу я сейчас уходить с работы?
Свадьбу мы сыграли дома. Мы ни с кем из местных особо не общались, да и наш дом стал для нас собственным маленьким мирком, в котором нам было очень уютно. Поэтому единственными свидетелями нашего большого счастья стали портреты бабушки и деда.
Мы купили в магазине большущий кремовый свадебный торт с фигурками жениха и невесты. И сильно разорились на праздничных костюмах и обручальных кольцах, но какая разница, говорил Джеймс, разве у нас когда-нибудь еще будет свадьба?
-Надеюсь, что нет, - смеялась я, выбирая наряды.

Джеймс был одет в голубоватый костюм с бабочкой, я – в белый сексуальный брючный костюм. Странный выбор для невесты, обычно девушки покупают пышные платья. Но здесь, скорее, сыграла роль моя практичность. Ну, куда я надену потом белое свадебное платье? А вот брючный костюм – пожалуйста.
Когда Джеймс надевал на мои пальчики обручальное кольцо – уже второе на моей руке – он немного дрожал от волнения.

Вот он, мой искренний мальчик, а теперь и любящий муж. Какая же я везучая.

Мы с Джеймсом взял отпуск на месяц. Наш медовый месяц. Поехать куда-то было бы непозволительной роскошью, поэтому мы провели его дома, предаваясь любви и своему счастью.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Медовый месяц пролетел незаметно. Мы с Джеймсом уже привыкли, что никуда не нужно идти утром и можно понежиться подольше в теплой кровати, тем более что осень становилась все холоднее и холоднее. Наши отпуски уже подходили к концу, как вдруг я стала чувствовать себя заметно хуже.

В одно холодное утро я проснулась с деревянной головой - меня разбудил лай собак за окном. Все тело ныло, я чувствовала жуткую усталость, как будто и не спала вовсе. Настроение было отвратительным. Ненавижу, когда меня поднимают спозаранку. Еще и тошнит ужасно, похоже, рыба вчера была протухшей. Тошнота подступила к горлу незаметно - благо туалет был под боком.

С испариной на лбу и на подгибающихся от слабости ногах я зашла на кухню, где Джеймс колдовал около плиты.

Не знаю, что он там хотел сделать - у него в последнее время проснулся какой-то нездоровый интерес к технике. Носится со своим молотком и постоянно говорит, что улучшает работу приборов.
Я недовольно скривилась: стук молотка сейчас - самый неподходящий для меня звук. Я открыла холодильник, взяв оттуда масло. От одного его виде меня замутило, и я поставила его обратно. Просто кофе попью. Стук-стук-СТУК.
-МОЖЕТ, ХВАТИТ? - я закричала так громко, что Джеймс от неожиданности выронил молоток из рук, и он с громким грохотом приземлился на пол.
-Извини, дорогая, я тебя разбудил, да? - Джеймс выглядел виноватым.
-Как будто догадаться нельзя, что ты стучишь слишком сильно, - проворчала я.
-Ты выглядишь нездоровой, - заметил мой муж, поднимая с пола молоток и откладывая его в сторону.
-Ты выглядишь не лучше, - пробурчала я, заваривая кофе.
-Джоанна, да что с тобой происходит? - не выдержал Джеймс - У тебя настроение в последнее время меняется через каждые полчаса. Тебе, может, надоело жить со мной?
-Может, и надоело, - заявила я, буравя его взглядом.
-Ну если так, - муж развел руками.
-Извини, - я вскочила со стула и подбежала к нему, - я наговорила какой-то чепухи. Джеймс, мне так грустно, - я уткнулась носом в его плечо и заплакала, - я тебя очень люблю, какая я глупая.
Джеймс молчал. Наверно, приходил в себя после такой резкой смены темы разговора. А мне было действительно плохо. Выпитый кофе не собирался оставаться внутри меня и норовил выбраться обратно. Оттолкнув Джеймса, я бросилась в туалет.

Как мне плохо. Я сидела, согнувшись у унитаза, обхватив руками колени. Почему мне так плохо? Краем глаза я уловила движение около двери. Джеймс стоял и с беспокойством смотрел на меня.
-Нет, уйди! - закричала я, отворачиваясь. Не хватало еще, чтобы он меня такую видел. Но мой муж меня не послушался. Он подошел ко мне и опустился на колени. Протянул руку и убрал с лица прядь слипшихся от пота волос:
-Джоанна, ты часом не беременна?
-Я..., - сказала было я и вдруг осеклась, - какое сегодня число?
-Пятднадцатое.
-Не может быть, - я была ошарашена, нет, несколько недель не могли просто так взять и выпасть из моей жизни. Хотя этот медовый месяц....
Джеймс смотрел на меня и не знал, радоваться ему или нет. Он поднялся на ноги и помог встать мне. Отвел меня в спальню и снова уложил в кровать. А сам схватил лежавшую на тумбочку куртку.
-Ты куда? - встрепенулась я. Только бы он не уходил и не оставлял меня здесь одну.
-В аптеку, это за углом.
-За тестами?
-Именно, - сказал мой муж и, плохо скрывая ликование, чмокнул меня в щеку и выбежал из комнаты.

Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Потом потрогала свой живот. Неужели внутри меня и правда зародилась новая жизнь? Но ведь мы даже и не планировали, да и как это могло получиться - я ведь взрослая девочка и знаю, что нужно предохраняться. Но если это все равно получилось, наверно, это судьба. Да и Джеймс, похоже, счастлив. Мой муж прибежал домой спустя пятнадцать минут и сразу же отправил меня в туалет.

Когда я вышла, Джеймс был сильно растрепанным, он всегда теребит волосы, когда нервничает. Он поднял голову, а я в ответ на его немой вопрос показала ему два пальчика.
-Две? - закричал Джеймс - Две полоски?? Две! - он выхватил у меня из рук тест и стал бегать с ним по комнате, поднимая вверх руки и угрожающе рыча: "ДВЕЕЕ! ДВЕЕЕЕ!"
-Ты дождь пытаешься вызвать? - усмехнулась я, облокотившись о дверной косяк. Тогда Джеймс, видимо, вспомнил обо мне и, моментально подлетев, подхватил меня на руки. Он стал кружить меня по комнате, во всю глотку крича: "Отцом!! Я стану отцом!". Он был безумно рад ребенку. А я? А меня, кажется, снова тошнит...

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Джеймс носится со мной, как с фарфоровой куклой! Мне нельзя носить тяжести - ну, это еще понятно, - мне нельзя убираться в квартире, потому что нужно нагибаться, мне нельзя готовить, да и ходить слишком много тоже нежелательно. Словом, он хочет, чтобы я только сидела и читала. Ну, можно еще музыку послушать. Часто вытаскивает меня на прогулки - говорит, малышу нужно дышать свежим воздухом. Но и там не разрешает много ходить. Притащил мне стульчик - сидит, говори, дыши воздухом.

Как только мы узнали, что у нас будет ребенок, сразу стали думать о расширении жилплощади. Джеймс договорился со знакомым врачом об отдельной палате и поместил меня туда на время ремонта, чтобы я не дышала вредными веществами и избегала лишнего шума. Стены в бабушкином доме хрупкие, поэтому мы решили снести одну из них и расширить гостиную за счет нее. Когда я вернулась, то не поверила своим глазам. Мой Джеймс создал настолько уютный уголок, что я готова была проводить там время часами.

Теперь у нас в гостиной есть настоящий камин! Никогда его не видела - только в гостях у Бедлингтонов. Я так люблю сидеть вечером около огня, качаясь в новоприобретенном кресле-качалке и читать книги.

А недавно нам повезло сорвать куш - недавно открывшийся кинотеатр Дэрриса Воротилы снимал рекламный ролик и пригласил нас с Джеймсом поучаствовать. Мы сначала очень удивились, нас же почти никто в городе не знал. На самом деле, меня просто видели, когда я отоваривалась в продуктовом, а им как раз нужны были беременные женщины - в ролике говорится что-то типа "и даже детям, и будущим родителям в наш кинотеатре легко и удивительно". Заплатили нам на удивление солидно - по 5 тысяч на брата.

А Джеймса после этой рекламы заметили и предложили ему снять ролик для какой-то забегаловки "Хьюбер и партнеры" и тоже заплатили ему около пять тысяч симолеонов.

Мы с Джеймсом нашли, куда пристроить деньги - сначала обновили ванную: переложили плитку, поставили, наконец, раковину и новый унитаз, повесили зеркало.

Мы стали местными знаменитостями. В это трудно поверить, но на улицах нас узнают, в заведениях нам делают скидки, а всякие предложения о съемках - так и вовсе градом посыпались. Джеймс успевал работать за троих.
А я только читала и ела, очень много ела. И если в первом триместре беременности я не могла смотреть на еду, то в третьем на меня напал дикий жор.

Я ела все, ела постоянно. Готовила и ела. Читала, как готовить, и снова ела.

А за окнами тем временем буйствовала зима. Ноябрь в этом году оказался суровым - холодина стояла жуткая. На улицу Джеймс меня выпускал только под присмотром. Продукты и всякие мелочи для дома покупал сам. Не так давно на нашей кухне, которая уже давно стала местом для переговоров, состоялась беседа о грамотном распределении финансов. Я предлагала пристроить комнату - ведь малышу потребуется много места. Джеймс настаивал на том, чтобы выкупить долю в одном из местных заведений. Его выбор пал на кинотеатр, для которого мы снимали рекламу.
-Джеймс, а если мы прогорим? Мы же потеряем почти все деньги! - не соглашалась я.
-Стала бы компания на грани кризиса отдавать десять тысяч за рекламный ролик? - парировал Джеймс. - А окупится все за шесть лет, нашему малышу как раз и потребуется тогда собственная комната.
Скрепя сердце, я согласилась, и Джеймс поехал оформлять документы.

Остаток моей беременности прошел как нельзя лучше. Джеймс был безумно внимателен и ко мне, и к малышу. Часто развлекал его, рассказывая веселые истории и то, какая мама красавица.

Малыш появился на свет ночью. Мы с Джеймсом мирно спали в кровати.

Но среди ночи мне вдруг приспичило перекусить. Я достала из холодильника колбасу и сыр, вытащила два куска хлеба из хлебницы и сделала себе большущий бутербродец.

И когда я уже поднесла его ко рту, чтобы откусить, мой живот вдруг пронзила резкая боль. От неожиданности я выронила бутерброд. Колбаса шлепнулась на пол, булочки развалились. Я встала из-за стола, чтобы пойти в спальню, разбудить Джеймса - ведь это определенно предродовые схватки, но не смогла. Новый приступ боли, и вот я уже согнулась и поняла, что идти никуда не могу. Тогда я набралась сил и завизжала:
-Джеееееееймс!

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Шерлок появился на свет в половину второго ночи. Да, я назвала его в честь великого мистера Холмса. Джеймс долго не соглашался с моим выбором, он хотел назвать сына Малкольмом. Но Шерлок - отличное британское имя, так почему нет? Надеюсь, это не станет поводом для насмешек, когда сын пойдет в школу.

Кроватку сына мы поставили в своей спальне, чтобы вовремя реагировать на его недовольство.

Джеймс души в него не чаял - все время крутился около кроватки, разговаривал с ним, менял ему пеленки. Разве я могла бы желать лучшего мужа?

Я получила отпуск по уходу за ребенком. Сидеть дома было просто потрясающе - не нужно было вставать спозаранку и заставлять себя идти на ненавистную работу, а потом просиживать там зад в офисных креслах, тупо пялясь в монитор компьютера. Конечно, Шерлок доставлял много хлопот, как и любой ребенок - среди ночи он будил нас нескончаемое количество раз, а так как кроватку мы поставили в нашей спальне, то, естественно, спали мы плохо. Но когда Шерлок мирно посапывал в своей кроватке, а Джеймс уходил на работу, я занималась своими делами. Например, стала еще больше читать.

И по-прежнему зарабатывала деньги! Мы с Джеймсом, как я уже говорила, стали чем-то вроде знаменитостей, и кто-то из местных писателей накорябал мою биографию. И теперь книжный магазин просил мне подписать все эти книжки, чтобы увеличить прибыль с их продажи. За вознаграждение, естественно. Так я принесла в дом три тысячи симолеонов. А деньги нам сейчас были нужны.

Джеймс очень помогал мне с Шерлоком. Иногда ночью он подходил к нему сам, а мне говорил отдыхать и набираться сил. Он находил время и на сына, и на меня, и на работу, и даже на то, чтобы повозиться с техникой в доме.

Мы с Шерлоком много гуляли, один раз даже забрели на зимний фестиваль. Малютке очень понравился оркестр, он завороженно следил за тем, как вздымается вверх смычок скрипача, и как ловко перебирает пальцами пианист. Мне показалось, что Шерлок даже что-то намурлыкивал в такт музыке.

Джеймс говорит, что после рождения Шерлока я очень похорошела. "Ты и раньше была потрясающей, а сейчас ты просто сногсшибательна". Мужу надо верить!

Хотя я не могла не заметить, что за последние месяцы набрала в весе. И Шерлок здесь не при чем.

Может, конечно, это из-за того, что я постоянно ем, но ведь так было и раньше - но я не полнела. У меня была только одна догадка, которой я ошарашила Джеймса, когда он пришел с работы.

В тот день мой муж задержался - сказал, что хочет сделать мне сюрприз.

И приехал домой с полным пакетом книг.

-Дорогая, - он прямо с порога бросился ко мне, - я тут столько всего тебе накупил! - Джеймс воодушевленно принялся вытаскивать книги из пакета и выкладывать их на бабушкином диване - И рецептов тебе понабрал, ты же давно хотела научиться готовить что-то особенное, и книжки научные тебе принес, которые ты хотела. Ну и прихватил парочку романов, это так, для общего развития, - хихикнул мой муж и, выложив все книги, радостно посмотрел на меня.
Я подошла к нему и прижалась к его груди. От него пахло холодом и свежей бумагой - он пробыл в книжном не один час, выбирая мне чтиво.
-Спасибо тебе, любимый, - я подняла на него счастливые глаза, - у меня тоже есть для тебя сюрприз.
-Какой? - расплылся в улыбке мой муж, пробегая глазами по кухне - что-то вкусное приготовила?
-О, да... - сказала я в сторону, а затем уже громче и глядя прямо в глаза Джеймсу - у нас получилось, я беременна.

Навыки:

Спойлер

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Честно сказать, я была жутко горда собой. Погодки - по-моему, самое лучшее, что можно было ожидать. Джеймс так хотел второго ребенка. И я. Очень. Пока я ходила по дому с огромным животом, я представляла, как буду заплетать косички своей девочке, шить ей платьица и воспитывать из нее настоящую леди. Шерлок будет защищать ее, как старший. И все будут любить эту маленькую принцессу. Почему я была уверена, что это девочка? Понятия не имею. Но когда родильню прорезал дикий крик моего ребенка, а я приоткрыла глаза, то убедилась в том, что он совсем не девочка. Видимо, о косичках и платьицах придется забыть. Но я была безумно рада и мальчику - теперь у Шерлока есть братец. Я уже представляла, как они будут бегать по лугу и играть в мальчишеские игры, потом на выпускном балу Шерлок подтолкнет нерешительного брата к понравившейся девочке, а еще через несколько лет будет шафером на свадьбе этого милого мальчугана. На этот раз я дала возможность Джеймсу назвать ребенка, и, конечно, он выбрал имя Малкольм.

Моя беременность проходила на удивление хорошо - даже токсикоза почти не было. Но в больницу на сохранение все же положили. Кто бы мог подумать, что пока мы с еще не родившимся Малкольмом лежали в палате, Джеймс крутился как белка в колесе, пытаясь сделать нам сюрприз? Ему пришлось взять отпуск, чтобы сидеть с Шерлоком, потому что доверить ребенка няне мы так и не смогли. Чужой человек все-таки. К тому же мы успели поднакопить достаточно денег, чтобы месяцок-другой посидеть дома. Так что когда мы с сынком вернулись домой, я не поверила своим глазам.
Джеймс провел нас в дом и отошел, умиленно наблюдая за моей реакцией.

Мой благоверный расширил кухню за счет коридора. Теперь, наконец-то, будет где развернуться!

В гостиной он поставил кофейный столик, и, о, как мило! Заботливо его украсил. Разбросал какие-то журналы, поставил вазу с фруктами и горшок с цветочком.

Видимо, синдром гнездования, характерный для беременных женщин, передался и ему. А это что? Коридор, раньше заканчивающийся выходной дверью на задний двор, теперь расширился, а в углу появился еще одна дверца.

-А что там? - с любопытством спросила я.
-Пройди, посмотри, - с улыбкой ответил мой муж и взял у меня из рук Малкольма. Я с нетерпением подбежала к двери и открыла я. Какая просторная комната!

Оказалось, что Джеймс пристроил к нашему дому еще одну комнату - специально для Шерлока.
-Ему через три-четыре года понадобится своя комната, а пока есть деньги, почему бы не пристроить, - улыбался Джеймс, наблюдая за моей реакцией.
-Милый, да это же просто волшебно! - радовалась я. Теперь у Шерлока точно есть личное пространство, ведь каждому человеку оно нужно.
-Это еще не все, - загадочно улыбнулся мой муж.
Я молниеносно выбежала их комнаты и огляделась. Гостиную и кухню я уже видела, что еще он изменил? Ванная? Я толкнула дверь, но.... здесь все по-старому. Тогда.... Мои глаза загорелись. Наша спальня! Он что-то там поменял! Я вбежала в комнату и увидела... какая красота! Давно о таком мечтала! Джеймс купил мне трюмо.

И даже купил мне косметику. Чтобы не ошибиться, взял огроменную палетку разных цветов. Около зеркала стоял флакончик духов. Я отвинтила крышку и брызнула капельку себе на ладонь. Пахнет изумительно. Выбрал сам! Неужели это все сделал мой муж? А что.... что это за дверь? Ее здесь не было. Похожа на офисную.
-Джеймс, куда она ведет? - позвала я. Муж стоял в дверном проеме с сыном на руках:
-Открой, любимая. Это твоя комната.
Он что, меня выселяет? Но ответ на этот вопрос я нашла, когда толкнула дверь и вошла внутрь.

Джеймс сделал мне кабинет! Кабинет! Мой личный кабинет! Обалдеть, сколько же денег он потратил? Все такое дорогое. Стол из красного дерева, а на нем мой личный компьютер. Сзади на стене моя любимая картина с белочкой, а в другом конце кабинета... я умиленно улыбнулась. Мой мольберт. Джеймс и мне создал личное пространство.

Я бросилась к мужу. Обнять его не получилось - ведь у него в руках был маленький комочек по имени Малкольм. Но поцелуй Джеймс получил самый страстный.
Теперь у нас в спальне две детские кроватки. И Джеймс одинаково крутится и около той, и около другой.

А я самая счастливая женщина на свете. У меня есть любящий муж, и два прекрасных сына. Что еще нужно для счастья?

Баллы:

Спойлер

без изменений

Деньги:

Спойлер

 

[Jay]

Спойлер

С двумя детьми управляться было труднее, чем с одним Шерлоком. Причем, плакали они всегда в разное время, и это нам порядком не нравилось. Малкольм в четыре часа утра требовал сменить ему памперс, а Шерлок через час, когда мы с Джеймсом уже кое-как уложились спать, надрывал горло, прося внимания. Спали ли мы?

Очень мало. Но если я могла прилечь в обед, то Джеймсу приходилось невыспавшимся идти на работу. Поэтому к детям обычно подходила я, давая любимому возможность полежать.

К слову, Джеймс никогда нигде не пропадал. Вся эта бытовуха не заставляла его бежать из дома, наоборот, после работы он мчался в наше гнездышко и помогал мне с детьми и по дому. Часто я заставал его в нашей спальне за книгами, которые он читал сыновьям.

А иногда - в кресле-качалке с Малкольмом.

Я же с головой ушла в творчество. Первая моя повесть "Взгляд снизу", которую я все-таки отнесла в печать (Джеймс заставил), принесла мне совсем скромные деньги. Но я и не ожидала, что сразу после первого проданного тиража буду купаться в золоте. В конце концов, мне очень нравилось писать, и хотя мы не были богачами, в деньгах явно не нуждались. Вторая моя повесть должна быть куда более пессимистичнее, чем первая - я выбрала непростой жанр. Драматическое произведение о бедной девушке, жертвующая своей личной жизнью ради детей, которые вырастают и совершенно ее не ценят, должно было схватить за душу. Я и сама пару раз всплакнула.

____________________________________________________________________________________________________________
Крошке Шерлоку уже три года. Он вовсю ходит, разговаривает и пытается читать. Мой мальчик проявляет интерес к ксиллофону. Джеймс говорит, что растет будущий музыкант.

А я уже начинаю задумываться о будущем наших деток. Выбирать им школы, наблюдать за их навыками, чтобы потом отдать в специализированное заведение и вырастить из них талантливых людей. Джеймс считает, что еще рано об этом думать, но я так часто об этом говорю, что он по привычке закатывает глаза, когда я завожу разговор о школах-интернатах.

Впрочем, разговариваем мы теперь реже, потому что все чаще вспоминаем свою молодость, и когда дети играют в другой комнате, предаемся страсти в своей спальне.

Предавались, до тех пор, пока я не обнаружила, что меня снова мутит по утрам. И даже хуже, чем во время беременности Шерлоком.

О, нет, неужели ОПЯТЬ???

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Меня зовут Джоанна, и у меня четверо детей. Как это получилось? Я не знаю, я тут не при чем. Нет, серьезно, мы с Джеймсом не планировали заводить еще детей, это получилось случайно. Но... раз уж это произошло, то почему нет? Еще одного ребеночка, конечно, трудно будет потянуть, но мы справимся. Кто же мог подумать, что будет двойня. Две очаровательные девочки появились на свет в 15 декабря 2058-го года. С этого дня я потеряла сон. И хотя Шерлоку почти пять, он все равно иногда просыпается по ночам и просит внимания. Четырехлетний Малкольм среди ночи может попросить стакан горячего молока или сказку про белого медвежонка. А если попытаться объяснить ему, что все эти дела можно отодвинуть на утро, он плачет и будет девочек. Годовалые Лилиан и Дайана кричат наперебой - почти всегда одновременно. Очень редко их можно увидеть спокойно посапывающими в своих кроватках.

Мальчишек мы переселили в комнату Шерлока - они уже достаточно взрослые, чтобы ночевать в отдельном помещении.

Все новости внешнего мира я узнавала через Джеймса. Кроме него, я ни с кем не общалась.

Он снова настаивал вложиться в недвижимость, хотя мы уже имели долю в двух предприятиях - пару лет назад мы выкупили кусок продуктового магазина.

-Что у тебя за мания вкладывать деньги? Не лучше ли их пустить на ремонт дома, - уговаривала я, - Джеймс, у нас четверо детей, и каждому скоро потребуется отдельная комната, а вскоре - и отдельный дом.
-Да это же выгодно, как ты не понимаешь, - Джеймс разводил руками, рисуя мне прекрасные картины будущего - когда это все окупится, мы сможешь позволить детям и школу-интернат, и собственное жилье.
-Звучит неубедительно, - нахмурилась я.

Но мы все же это сделали.

Я с нетерпением ждала, когда же хотя бы один из моих сыновей пойдет в школу. Потому что мы с Джеймсом теперь вообще потеряли сон. И я не могла даже поспать в обед - за детьми нужно было постоянно следить - их все время тянуло на шалости.
Поэтому вечером мы с Джеймсом буквально падали на кровать, а утром не могли отодрать голову от подушки.

У меня не хватает времени даже на дневник. В кухне что-то разбилось. Опять Шерлок с Малкольмом проказничают.

Баллы:

Спойлер

без изменений

 

[Jay]

Спойлер

Как странно найти дневник, который я вела несколько лет. Теперь в моей жизни все совсем по-другому.

Даже обстановка в доме. Когда Шерлок пошел в школу, мы сделали капитальный ремонт.

В гостиной теперь висит огромная плазма и совершенно новая мебель. Я со слезами выбрасывала бабушкины диваны, хотя один все-таки утащила в кладовку.
Кухня и столовая, наконец-то, отделились от гостиной в отдельную комнату.

А в нашей комнате - настоящий романтик.

Для детей мы обустроили спальни, но они в своих комнатах-то и не жили почти, потому что провели почти все юношество в школах-интернатах: девчонки - в Ле Мандраж, а Малкольм - в военном училище. Из них четверых только Шерлок не поехал в школу-интернат. Объяснял это тем, что самостоятельно может научиться всему необходимому.

Джеймс за те годы, что дети учились, достиг верхушки своей карьеры, теперь у него есть официальное разрешение на инновационные исследования.

И он не преминул этим воспользоваться. Насколько я знаю, он работал над этой формулой несколько лет, после чего опробовал ее на себе.

Лекарство якобы останавливает старение. Я не верила поначалу, но сейчас спустя годы, смотря на лицо своего мужа, могу сказать, что он создал чудо-лекарство. Параллельно он работал над омолаживающим зельем и первой подопытной стала я. Джеймс долго уговаривал меня, и я, в конечном итоге, доверилась ему. Наверно, это было полным безумием. Но зелье подействовало - морщины разгладились, я снова стала выглядеть на все двадцать.

Мы с Джеймсом исполнили мечту наших жизней. Я научилась отменно готовить, писать замечательные повести и романы и даже залезла в науку.

А муж добился вершины своей карьеры. Мы оба были счастливы. А наши дети выросли. Шерлок и Малкольм не собирались поступать в университет, девочки, наоборот - очень хотели. Мы решили приобрести для них домик недалеко от нас, все-таки они уже совсем взрослые, и им пора от нас отделяться. А этот дневник уже нет смысла вести - я отдам его Лилиан. Пусть она, если захочет, продолжит его. А потом будет что показать внукам.
И хотя мы с Джеймсом не хотим расставаться с детьми, пора признать, что у них должна быть своя жизнь.

Баллы:

Спойлер

без изменений: 0,5

Навыки:

Спойлер

 

[Леди_Лейн]

Династия не пополнялась три месяца. Закрыто. Перенесено в Архив.