Little_Lou
Завсегдатай
1 поколение Династия Льюис
- Автор темы Little_Lou
- Дата начала
- Статус
Little_Lou
Завсегдатай
Вы как думаете, где можно найти молодую девушку 18 лет от роду? А вот и не угадали. Ей можно найти в часовне монастыря Сен-Жермен. А вот что она там делает – это уже совсем другой вопрос.
История моя скучная. Я родилась в маленьком городке на севере Индианы, и это, как говорится, у черта на куличиках. Это был один из тех городов, где вера в Бога фанатична и беспощадна, а ценности нового мира не в почете. У нас было 12 церквей и 1 школа, которую я, кстати, окончила с отличием. Да только мне это не помогло, раз уж я сейчас в монастыре. Впрочем, это своего рода наказание.
Надо сказать, что я не совсем в монастыре, а в общежитиях при монастыре, которые заботливо предоставила мне Духовная семинария смешанного типа. Это значит, что мальчики и девочки вместе изучают все превратности религии. Общежития эти отличаются строгим набором правил, ограничивающих студентов во всем. Тут нет ни телевизора, ни телефона, про компьютер вообще молчу. Зато есть склеп, где, говорят, погребена сама святая Сен-Жермен.
Но это ничуть не меняет того, что волосы надо собирать в хвост или хоть во что-нибудь, одеваться скромно (вот тут у меня проблем не было, спасибо маме с папой, постарались, собирая дочурку в ссылку) Подъём в 7.00, кормежка 3 раза в день, в город выходить нельзя, да ещё и работа.
И это вообще отдельная история, цитирую главную настоятельницу: «Содержание монастыря обходится дорого, поэтому мы не можем позволить нанять себе обслуживающий персонал. Работать будете вы, наши студенты, обязанности распределяются по жребию каждое утро». И в это утро повезло – не поверите, - мне. Я оказалась на кухне, чистила картошку и носила тарелки. Ничего особенного но в первый же день и вплоть до самых занятий простоять на кухне, так самой и не поев, – это обидно.
А на занятия мы отправились строем, в сопровождении двух настоятельниц. Это какая-то теологическая армия для малолетних преступников, шаг влево, шаг вправо – мыть унитазы зубной щеткой. Чтобы добить меня этим театром абсурда, видимо, мне попалась в преподаватели теологии суровая женщина по имени Бронислава Якобсон, родом из Польши. Серьёзно, Бронислава? Якобсон? Да мне этого в жизни не выговорить!
В общежития мы вернулись тоже строем, изрядно подуставшие, но на этот раз мне хотя бы досталась еда. После вкусного обеда я решила почитать, благо книг в общежитиях было в избытке. На занятиях нам говорили, что на территории монастыря даже где-то есть шикарная библиотека, и я обязательно туда наведаюсь, попозже. В надежде, что чтение скрасит мою жизнь, я устроилась поудобнее, если это вообще было возможно, на деревянной лавке, что была тут вместо дивана, но разочарование настигло меня и тут. На обложке книги значилось «Занимательная механика», а под обложкой я обнаружила «Библейские истории в картинках». И несмотря на довольно красочные иллюстрации, я читать это не стала.
- Ну вот же, а, - протянула я и направилась к книжному шкафу.
- Что-то не так? – довольно резко поинтересовалась какая-то рыжая девушка.
- Да книга не та, - промямлила я, покосившись. Собеседница моя выглядела бесновато для этого места – спортивные штаны, волосы распущены.
- Прости меня, - наконец решилась я. – Но почему ты одета так… свободно?
- Потому что старостам общежития можно одеваться так… свободно, - неприязненно поморщилась она. – А вот первогодкам задавать вопросы без разрешения нельзя. Завтра будешь мыть посуду целый день, раз пренебрегаешь правилами.
Я просто молча ушла в свою комнату. Мне тут не выжить, бежать, надо бежать. Но как сбежать, если тут за каждым углом по Церберу сидит. В таких невеселых мыслях я провалилась в сон. Завтра будет долгий день.
История моя скучная. Я родилась в маленьком городке на севере Индианы, и это, как говорится, у черта на куличиках. Это был один из тех городов, где вера в Бога фанатична и беспощадна, а ценности нового мира не в почете. У нас было 12 церквей и 1 школа, которую я, кстати, окончила с отличием. Да только мне это не помогло, раз уж я сейчас в монастыре. Впрочем, это своего рода наказание.
Надо сказать, что я не совсем в монастыре, а в общежитиях при монастыре, которые заботливо предоставила мне Духовная семинария смешанного типа. Это значит, что мальчики и девочки вместе изучают все превратности религии. Общежития эти отличаются строгим набором правил, ограничивающих студентов во всем. Тут нет ни телевизора, ни телефона, про компьютер вообще молчу. Зато есть склеп, где, говорят, погребена сама святая Сен-Жермен.
Но это ничуть не меняет того, что волосы надо собирать в хвост или хоть во что-нибудь, одеваться скромно (вот тут у меня проблем не было, спасибо маме с папой, постарались, собирая дочурку в ссылку) Подъём в 7.00, кормежка 3 раза в день, в город выходить нельзя, да ещё и работа.
И это вообще отдельная история, цитирую главную настоятельницу: «Содержание монастыря обходится дорого, поэтому мы не можем позволить нанять себе обслуживающий персонал. Работать будете вы, наши студенты, обязанности распределяются по жребию каждое утро». И в это утро повезло – не поверите, - мне. Я оказалась на кухне, чистила картошку и носила тарелки. Ничего особенного но в первый же день и вплоть до самых занятий простоять на кухне, так самой и не поев, – это обидно.
А на занятия мы отправились строем, в сопровождении двух настоятельниц. Это какая-то теологическая армия для малолетних преступников, шаг влево, шаг вправо – мыть унитазы зубной щеткой. Чтобы добить меня этим театром абсурда, видимо, мне попалась в преподаватели теологии суровая женщина по имени Бронислава Якобсон, родом из Польши. Серьёзно, Бронислава? Якобсон? Да мне этого в жизни не выговорить!
В общежития мы вернулись тоже строем, изрядно подуставшие, но на этот раз мне хотя бы досталась еда. После вкусного обеда я решила почитать, благо книг в общежитиях было в избытке. На занятиях нам говорили, что на территории монастыря даже где-то есть шикарная библиотека, и я обязательно туда наведаюсь, попозже. В надежде, что чтение скрасит мою жизнь, я устроилась поудобнее, если это вообще было возможно, на деревянной лавке, что была тут вместо дивана, но разочарование настигло меня и тут. На обложке книги значилось «Занимательная механика», а под обложкой я обнаружила «Библейские истории в картинках». И несмотря на довольно красочные иллюстрации, я читать это не стала.
- Ну вот же, а, - протянула я и направилась к книжному шкафу.
- Что-то не так? – довольно резко поинтересовалась какая-то рыжая девушка.
- Да книга не та, - промямлила я, покосившись. Собеседница моя выглядела бесновато для этого места – спортивные штаны, волосы распущены.
- Прости меня, - наконец решилась я. – Но почему ты одета так… свободно?
- Потому что старостам общежития можно одеваться так… свободно, - неприязненно поморщилась она. – А вот первогодкам задавать вопросы без разрешения нельзя. Завтра будешь мыть посуду целый день, раз пренебрегаешь правилами.
Я просто молча ушла в свою комнату. Мне тут не выжить, бежать, надо бежать. Но как сбежать, если тут за каждым углом по Церберу сидит. В таких невеселых мыслях я провалилась в сон. Завтра будет долгий день.
Little_Lou
Завсегдатай
Признаться, я не надеялась, что следующий день будет лучше, чем предыдущий, и я не ошиблась, о, как жаль, что я не ошиблась. Я вообще не уверена, что день, начавшийся с домашнего задания по истории создания Танаха, больше известного, как Ветхий завет, может быть хорошим.
А я бы хотела заниматься чем-нибудь по-настоящему интересным и важным, чем-нибудь, что не было бы связано с религией, осточертевшей мне за время жизни с родителями. Например, управлять созданием искусственного интеллекта, оживлять холодный металл с капиллярами проводов. Хотя если бы я на самом деле сделала что-нибудь эдакое, я бы точно оказалась в монашках, ведь «человек не может создавать жизнь, гордыня заставляет нас считать себя Богом, но Всевышний нас покарает». То есть мои родители покарают. Меня вообще всегда тянуло к знаниям. С детства я всеми правдами и неправдами находила книги, которые давали мне больше, чем слепая вера, и впитывала всю информацию, как губка. Когда мне было десять, я как-то спросила отца об эволюции, но он задал мне такую трепку «за не богоугодные вопросы в столь юном возрасте», что больше я ни о чем не спрашивала. Хотя о Дарвине нам и в школе не рассказывали, богохульство, а как же. Впрочем, я отвлеклась и это сейчас не так уж и важно. Рыжая староста общежития не обманула, и после завтрака я мыла посуда за всех обитателей общежитий. Хорошо, что не всего монастыря!
И, когда спасение было уже близко, и в мойке осталась всего одна тарелка, появилась настоятельница, с «особым поручением». У них, видите ли, не хватало прихваток для благотворительной осенней ярмарки Сен-Жермен, а раз уж я тут закончила, я могла бы им помочь. С нитками и иголками у меня довольно противоречивые отношение, поэтому, несколько часов спустя, я сделала всего лишь одну прихватку, чему была несказанно рада.
Настоятельница, правда, при виде этого кривого куска ткани поморщилась, и сказала что-то вроде:
- Ладно, минус 4 доллара.
- Куда минус?
- Дочь моя, ты что, прослушала все, что тебе говорили на вводной лекции? Минус 4 доллара с твоего долга.
- Я вам что-то должна?
- Хм, а ты часом не Льюис?
- Она самая, - я уже ничего не понимала и только ошалело таращила глаза.
- А, тогда понятно. Жди здесь.
Через пять минут настоятельница вернулась с квитанцией на оплату на сумму в 732! доллара. Оказывается, я так благополучно прослушала вводную лекцию, что даже не забрала свой квиток. Конечно, у меня таких денег не было, о чем я и сообщила своему «плохому гонцу».
- Ни у кого здесь нет таких денег, дочь моя, - устало вздохнула настоятельница. – Поэтому вы тут и отрабатываете эти деньги. Разве не ты вчера на кухне была? Тебе же должен был наш повар сказать, сколько ты отработала.
- Но.. 732 доллара… - я с ужасом осознала, что пахать придется весь семестр, и не просто пахать, а как единственная лошадь на 100 крестьян
- Ничего, справишься, - мать-настоятельница ласково потрепала мои волосы и ушла.
Квитанция на оплату давила на меня немым грузом. Работать мне было не в новинку, в конце концов, оказаться в 16 лет в авто-мастерской двух братьев-байкеров – хорошая школа жизни, но работать в монастыре на благо общества мне как-то не хотелось. Тоска и уныние охватили меня. Я была бедна, как церковная мышь, и теперь церковная мышь оказалась в рабстве. Но деваться было некуда.
С тех пор распорядок моего дня существенно изменился. Я просыпалась около 5 утра и до самых занятий работала на кухне. Почему-то именно эта обязанность как-то автоматически закрепилась за мной. Сначала, конечно, мне не доверяли ничего особенного, но со временем я стала полноправным помощником повара. Это, конечно, не особо впечатляет, но я с ужасом ловила себя на мысли, что я собой горжусь. Окунувшись в этот водоворот будней, я стала воспринимать свою жизнь в Сен-Жермен всерьёз.
Примерно та же история была и с учебой. Учиться мне, конечно, всегда нравилось, и в свое время отец заставлял меня учить библию наизусть, да и преподавали нам не только теологию… Но я же вообще не хотела учиться в семинарии, я вообще не хотела тут находиться, когда же я успела впасть в самое настоящее библейское смирение? Опомнилась я только после первой сессии, когда счета были оплачены, повышенная стипендия грела карман и душу, и все тревоги остались позади. Вновь в голове тупой иголкой засела мысль «бежать». А Бог.. а Бог простит
А я бы хотела заниматься чем-нибудь по-настоящему интересным и важным, чем-нибудь, что не было бы связано с религией, осточертевшей мне за время жизни с родителями. Например, управлять созданием искусственного интеллекта, оживлять холодный металл с капиллярами проводов. Хотя если бы я на самом деле сделала что-нибудь эдакое, я бы точно оказалась в монашках, ведь «человек не может создавать жизнь, гордыня заставляет нас считать себя Богом, но Всевышний нас покарает». То есть мои родители покарают. Меня вообще всегда тянуло к знаниям. С детства я всеми правдами и неправдами находила книги, которые давали мне больше, чем слепая вера, и впитывала всю информацию, как губка. Когда мне было десять, я как-то спросила отца об эволюции, но он задал мне такую трепку «за не богоугодные вопросы в столь юном возрасте», что больше я ни о чем не спрашивала. Хотя о Дарвине нам и в школе не рассказывали, богохульство, а как же. Впрочем, я отвлеклась и это сейчас не так уж и важно. Рыжая староста общежития не обманула, и после завтрака я мыла посуда за всех обитателей общежитий. Хорошо, что не всего монастыря!
И, когда спасение было уже близко, и в мойке осталась всего одна тарелка, появилась настоятельница, с «особым поручением». У них, видите ли, не хватало прихваток для благотворительной осенней ярмарки Сен-Жермен, а раз уж я тут закончила, я могла бы им помочь. С нитками и иголками у меня довольно противоречивые отношение, поэтому, несколько часов спустя, я сделала всего лишь одну прихватку, чему была несказанно рада.
Настоятельница, правда, при виде этого кривого куска ткани поморщилась, и сказала что-то вроде:
- Ладно, минус 4 доллара.
- Куда минус?
- Дочь моя, ты что, прослушала все, что тебе говорили на вводной лекции? Минус 4 доллара с твоего долга.
- Я вам что-то должна?
- Хм, а ты часом не Льюис?
- Она самая, - я уже ничего не понимала и только ошалело таращила глаза.
- А, тогда понятно. Жди здесь.
Через пять минут настоятельница вернулась с квитанцией на оплату на сумму в 732! доллара. Оказывается, я так благополучно прослушала вводную лекцию, что даже не забрала свой квиток. Конечно, у меня таких денег не было, о чем я и сообщила своему «плохому гонцу».
- Ни у кого здесь нет таких денег, дочь моя, - устало вздохнула настоятельница. – Поэтому вы тут и отрабатываете эти деньги. Разве не ты вчера на кухне была? Тебе же должен был наш повар сказать, сколько ты отработала.
- Но.. 732 доллара… - я с ужасом осознала, что пахать придется весь семестр, и не просто пахать, а как единственная лошадь на 100 крестьян
- Ничего, справишься, - мать-настоятельница ласково потрепала мои волосы и ушла.
Квитанция на оплату давила на меня немым грузом. Работать мне было не в новинку, в конце концов, оказаться в 16 лет в авто-мастерской двух братьев-байкеров – хорошая школа жизни, но работать в монастыре на благо общества мне как-то не хотелось. Тоска и уныние охватили меня. Я была бедна, как церковная мышь, и теперь церковная мышь оказалась в рабстве. Но деваться было некуда.
С тех пор распорядок моего дня существенно изменился. Я просыпалась около 5 утра и до самых занятий работала на кухне. Почему-то именно эта обязанность как-то автоматически закрепилась за мной. Сначала, конечно, мне не доверяли ничего особенного, но со временем я стала полноправным помощником повара. Это, конечно, не особо впечатляет, но я с ужасом ловила себя на мысли, что я собой горжусь. Окунувшись в этот водоворот будней, я стала воспринимать свою жизнь в Сен-Жермен всерьёз.
Примерно та же история была и с учебой. Учиться мне, конечно, всегда нравилось, и в свое время отец заставлял меня учить библию наизусть, да и преподавали нам не только теологию… Но я же вообще не хотела учиться в семинарии, я вообще не хотела тут находиться, когда же я успела впасть в самое настоящее библейское смирение? Опомнилась я только после первой сессии, когда счета были оплачены, повышенная стипендия грела карман и душу, и все тревоги остались позади. Вновь в голове тупой иголкой засела мысль «бежать». А Бог.. а Бог простит
чтобы не было вопросов, эти 732 доллара Камилла отработала и заплатила к концу первого семестра
Little_Lou
Завсегдатай
Совсем разболелась, даже уже написанный отчет еле собралась выложить
После того, как эйфория после сдачи сессии схлынула, я начала судорожно решать свою дальнейшую судьбу. Мне нужно было убраться подальше от этого места, и это была уже аксиома. Как я уже писала, повышенная стипендия грела мой карман, правда, делала она это недолго. В начале рождественских каникул мы ждали снега, а на нас посыпались лишь очередные квитанции об оплате. На этот раз сумма была поменьше, и моей стипендии хватило с лихвой, чтобы заплатить наличными.
Воспрянув духом, я решила, что я избавилась от труда на благо общества, и уж было дело засобиралась домой на каникулы, но, тут меня поджидали сразу два разочарования. Первое, не такое уж и страшное, состояло в том, что на каникулы нас никуда не отпускали аж до последнего года обучения, но, так как особой разницы между Сен-Жерменом и домом не было, я не особо расстроилась. Второе было похуже – работа тоже никуда не девалась, только тем, кому трудиться в долг не было нужды, работа доставалась вроде как полегче. Поэтому свои каникулы я провела занимаясь увлекательным сбором листьев на огромной территории монастыря.
На Рождество, мне, как лучшей послушнице семестра среди всех курсов, пришлось полтора часа стоять перед всеми жителями нашего общежития, читая длинную молитву на латыни и изображать неистовую радость от того, что сегодня День рождения Иисуса Христа. Но самая любопытная история, которая изменила мою линию судьбы, произошла со мной в самом конце каникул. Мне поручили перекопать землю на остатках от старого монастырского кладбища.
Копать мерзлую землю зимой – это, я вам скажу, ещё то удовольствие. А так как кладбище было действительно старым, я боялась, что дожди и ветра вымыли эту землю, и я вполне себе могу случайно откопать скелет бравого солдата, погибшего за свободу Америки. И как только эта мысль заглянула в мою светлую голову, лопата обо что-то звякнула, соскользнула, и, повинуясь инерции, ушла куда-то вбок. Подергав её туда-сюда, я поняла, что лопата застряла. Тяжело вздохнув, я начала разгребать комья земли руками и обнаружила погребенный под землю старинный кованый сундучок. Мое любопытство уже плескалось через край, поэтому, ничтоже не сумняшеся, а также убедившись, что вокруг никого нет, я вытащила сундук на свет Божий и ударом лопаты сорвала проржавевший замок. Внутри оказались старинные монеты.
Тайком, как будто бы я заядлый воришка, я рассовала монеты по карманам, закопала сундук, где нашла, и припустила в.. библиотеку. Любовь к загадкам и тайнам требовала раскрыть секрет происхождения этих монет. Пролистав несколько мануалов я, наконец, нашла нужное изображение. «Английская готическая крона 1847. На ней изображена королева Виктория. Одна из самых красивых монет Британии. Просуществовала до 1887 года, когда на 50-летний юбилей правления Виктории портрет поменяли», - гласил текст под картинкой
- Ничего себе, - прошептала я. – Кто мог оставить эти монеты здесь, в США?
С самым что ни на есть заговорщицким видом, я пришла на ужин. Поделать с собой я ничего не могла, потому что во мне жила ЗАГАДКА. Какой-то на редкость неприятный парень уселся напротив и недобро уставился на меня.
- Проблемы? – не очень вежливо поинтересовалась я.
- У тебя проблемы, Льюис, - прошептал он. – Я видел в окно, что ты нашла на кладбище. Ты должна была отдать находку настоятельнице, но ты оставила её себе, я видел
У меня внутри аж все похолодело.
- Но я добрый малый, поэтому у меня к тебе есть предложение. Я говорю тебе, где можно сбыть монеты, ты отдаешь мне 50% вырученных денег.
Я аж поперхнулась.
- А немного ли? Я могу и отказаться.
- Не будь дурой, Льюис, я могу заложить тебя, и наши курицы-настоятельницы обыщут все, но раскроют твою тайну. Так что, по рукам?
Выбора у меня не было, и мне пришлось согласиться. Я получила адрес коллекционера на салфетке и обещание отвлечь завтра настоятельниц во время похода на занятия. У меня не было причин верить этому типу, но ради собственной выгоды люди способны на многое.
На следующий день все прошло, как по маслу. Мой знакомый скользкий тип отвлек Церберов, мне удалось незаметно слинять в город.
О этот запах свободы! Передо мной раскинулись переплетения городских улиц, парки, магазины. Не подумайте, что всерьез решила вернуться в монастырь и отдать этому странному парню деньги, нет. Я надеялась, что вырученных денег мне хватит для того, чтобы уехать подальше от этого места. Может даже на жизнь, на первое время.
Придя по адресу, я долго стучала в дверь, а потом, неприятного вида старуха попросила меня зайти через час. Я потом долго проводила параллели между моей персоной и Раскольниковым, но не нашла ничего общего. Но я не могла не воспользоваться случаем, и принялась тратить свою стипендию, гуляю по улицам. Первой покупкой стал еженедельник Time. Связь с миром, наконец-то связь с реальным миром! Я спешно пролистала страницы, оставляя все самое вкусное на потом. Новости политики, светские хроники, как же я по вам скучала!
Я чувствовала, что жизнь налаживалась. Когда до назначенного времени оставалась 15 минут, я сидела в кафе напротив пункта назначения. Ничто не предвещало беды. Кроме резкого, до боли знакомого голоса, словно ножом разрезавшего мой идеальный день:
- Мисс Льюис! Да как вы посмели! Встаньте и следуйте за мной! - суровый взгляд главной настоятельницы красноречиво поведал мне, что я попаду в Ад ещё до того, как умру.
И из кафе я переместилась прямиком в "карцер". "Карцером" послушники назвали одинокую башню посреди монастырского двора. Ещё с давних лет она использовалась в Сен-Жермен для наказания провинившихся. До Гражданской Войны их было порядка 6 или 8 штук, в разных источниках даны разные цифры, но на данный момент их осталась всего две: одна из них служила кладовкой, а вторая – сохранила свои функции.
В этой крошечной, но высокой башне было всего два уровня, на одном был унитаз, на втором старый матрац и стул. Тяжелая дверь, ни одного окна, одна свечка на неделю и овсянка раз в день. Здесь мне предстояло пробыть целую неделю в обнимку с Библией и размышлять о своём поведении. Такова была моя кара за упущенный шанс на спасение. Но никто не знал, что со мной в заточении оказалось порождение дьявола - купленный мной Time. Ну ей-Богу, карманы, сделанные вместо подкладки для юбки были лучшей моей идеей, равно как и лучшей работой с иголкой. Журнал и заботливо завернутые (чтобы не звенели) монеты были со мной. Мне всего лишь нужен был второй шанс на побег.
Воспрянув духом, я решила, что я избавилась от труда на благо общества, и уж было дело засобиралась домой на каникулы, но, тут меня поджидали сразу два разочарования. Первое, не такое уж и страшное, состояло в том, что на каникулы нас никуда не отпускали аж до последнего года обучения, но, так как особой разницы между Сен-Жерменом и домом не было, я не особо расстроилась. Второе было похуже – работа тоже никуда не девалась, только тем, кому трудиться в долг не было нужды, работа доставалась вроде как полегче. Поэтому свои каникулы я провела занимаясь увлекательным сбором листьев на огромной территории монастыря.
На Рождество, мне, как лучшей послушнице семестра среди всех курсов, пришлось полтора часа стоять перед всеми жителями нашего общежития, читая длинную молитву на латыни и изображать неистовую радость от того, что сегодня День рождения Иисуса Христа. Но самая любопытная история, которая изменила мою линию судьбы, произошла со мной в самом конце каникул. Мне поручили перекопать землю на остатках от старого монастырского кладбища.
Копать мерзлую землю зимой – это, я вам скажу, ещё то удовольствие. А так как кладбище было действительно старым, я боялась, что дожди и ветра вымыли эту землю, и я вполне себе могу случайно откопать скелет бравого солдата, погибшего за свободу Америки. И как только эта мысль заглянула в мою светлую голову, лопата обо что-то звякнула, соскользнула, и, повинуясь инерции, ушла куда-то вбок. Подергав её туда-сюда, я поняла, что лопата застряла. Тяжело вздохнув, я начала разгребать комья земли руками и обнаружила погребенный под землю старинный кованый сундучок. Мое любопытство уже плескалось через край, поэтому, ничтоже не сумняшеся, а также убедившись, что вокруг никого нет, я вытащила сундук на свет Божий и ударом лопаты сорвала проржавевший замок. Внутри оказались старинные монеты.
Тайком, как будто бы я заядлый воришка, я рассовала монеты по карманам, закопала сундук, где нашла, и припустила в.. библиотеку. Любовь к загадкам и тайнам требовала раскрыть секрет происхождения этих монет. Пролистав несколько мануалов я, наконец, нашла нужное изображение. «Английская готическая крона 1847. На ней изображена королева Виктория. Одна из самых красивых монет Британии. Просуществовала до 1887 года, когда на 50-летний юбилей правления Виктории портрет поменяли», - гласил текст под картинкой
- Ничего себе, - прошептала я. – Кто мог оставить эти монеты здесь, в США?
С самым что ни на есть заговорщицким видом, я пришла на ужин. Поделать с собой я ничего не могла, потому что во мне жила ЗАГАДКА. Какой-то на редкость неприятный парень уселся напротив и недобро уставился на меня.
- Проблемы? – не очень вежливо поинтересовалась я.
- У тебя проблемы, Льюис, - прошептал он. – Я видел в окно, что ты нашла на кладбище. Ты должна была отдать находку настоятельнице, но ты оставила её себе, я видел
У меня внутри аж все похолодело.
- Но я добрый малый, поэтому у меня к тебе есть предложение. Я говорю тебе, где можно сбыть монеты, ты отдаешь мне 50% вырученных денег.
Я аж поперхнулась.
- А немного ли? Я могу и отказаться.
- Не будь дурой, Льюис, я могу заложить тебя, и наши курицы-настоятельницы обыщут все, но раскроют твою тайну. Так что, по рукам?
Выбора у меня не было, и мне пришлось согласиться. Я получила адрес коллекционера на салфетке и обещание отвлечь завтра настоятельниц во время похода на занятия. У меня не было причин верить этому типу, но ради собственной выгоды люди способны на многое.
На следующий день все прошло, как по маслу. Мой знакомый скользкий тип отвлек Церберов, мне удалось незаметно слинять в город.
О этот запах свободы! Передо мной раскинулись переплетения городских улиц, парки, магазины. Не подумайте, что всерьез решила вернуться в монастырь и отдать этому странному парню деньги, нет. Я надеялась, что вырученных денег мне хватит для того, чтобы уехать подальше от этого места. Может даже на жизнь, на первое время.
Придя по адресу, я долго стучала в дверь, а потом, неприятного вида старуха попросила меня зайти через час. Я потом долго проводила параллели между моей персоной и Раскольниковым, но не нашла ничего общего. Но я не могла не воспользоваться случаем, и принялась тратить свою стипендию, гуляю по улицам. Первой покупкой стал еженедельник Time. Связь с миром, наконец-то связь с реальным миром! Я спешно пролистала страницы, оставляя все самое вкусное на потом. Новости политики, светские хроники, как же я по вам скучала!
Я чувствовала, что жизнь налаживалась. Когда до назначенного времени оставалась 15 минут, я сидела в кафе напротив пункта назначения. Ничто не предвещало беды. Кроме резкого, до боли знакомого голоса, словно ножом разрезавшего мой идеальный день:
- Мисс Льюис! Да как вы посмели! Встаньте и следуйте за мной! - суровый взгляд главной настоятельницы красноречиво поведал мне, что я попаду в Ад ещё до того, как умру.
И из кафе я переместилась прямиком в "карцер". "Карцером" послушники назвали одинокую башню посреди монастырского двора. Ещё с давних лет она использовалась в Сен-Жермен для наказания провинившихся. До Гражданской Войны их было порядка 6 или 8 штук, в разных источниках даны разные цифры, но на данный момент их осталась всего две: одна из них служила кладовкой, а вторая – сохранила свои функции.
В этой крошечной, но высокой башне было всего два уровня, на одном был унитаз, на втором старый матрац и стул. Тяжелая дверь, ни одного окна, одна свечка на неделю и овсянка раз в день. Здесь мне предстояло пробыть целую неделю в обнимку с Библией и размышлять о своём поведении. Такова была моя кара за упущенный шанс на спасение. Но никто не знал, что со мной в заточении оказалось порождение дьявола - купленный мной Time. Ну ей-Богу, карманы, сделанные вместо подкладки для юбки были лучшей моей идеей, равно как и лучшей работой с иголкой. Журнал и заботливо завернутые (чтобы не звенели) монеты были со мной. Мне всего лишь нужен был второй шанс на побег.
Little_Lou
Завсегдатай
Простите меня за этот отчет. Я умудрилась удалить половину скринов, нечаянно, конечно, поэтому повествование пришлось скомкать до доступных мне изображений. Короче, с трудом.
Как ни крути, заточение подталкивало к размышлениям над своей жизнью. Я не стала исключением. Сидя в сыром затхлом карцере, я вдруг вспомнила о своем детстве. Хотя было бы странным, если бы я не вспомнила о семье, ведь не без их помощи я оказалась в этом монастыре. Хотя нет, в «исправительном религиозном учреждении для молодых людей», как гласила старая табличка от 1918 года, которую я нашла под деревяшками, служившими подставкой для выеденного клопами и временем матраца. Надеюсь, он все же помоложе, чем табличка. Зачем они теперь прикрываются какой-то семинарией? Так бы и написали «монастырь для уголовников». Хотя мне совсем не нравится то, что меня называют уголовником. Ох, о чем это я вообще?
Ах, да. О семье. О богоугодной идеальной семье Льюисов, что жили в крохотном городке на севере Индианы. Если честно, я не могу сказать, что я прямо ненавижу свою семью. Ненависть – слишком сильное чувство, а к своим родственникам у меня вообще нет никаких чувств. Мне все равно. Я не уверена даже, что мне будет грустно, если я узнаю о смерти кого-либо из них. Но меня опять заводит не в ту степь.
Я родилась в семье священника Георга и его кроткой красавицы-жены Молли. У меня был старший брат Яков и сестра Лия, на год младше его, и все ещё на 5 лет старше меня. Я не могу сказать, что у меня было несчастливое детство. Пусть у меня не было некоторых общеизвестных благ, например телевизора или компьютера, но у меня была любовь матери и семейные вечера в компании настольных игр. Однако не стану отрицать того, что излишняя религиозность окружала мой дом гнетущей атмосферой. Я помню семейные обеды по выходным, когда мы были олицетворением семейства синих чулок. «Скромность, порядочность и вера – вот три столпа вашего счастливого будущего», - говорил отец.
Мои брат и сестра были из тех подростков, над которыми всегда издеваются в школе и за которыми с раннего детства закреплено место за столом неудачников в столовых. То есть, поправочка, они были бы такими, если бы мы жили в другом городе. У нас же в городе они были детьми священника, лапушками, умничками и одними из самых популярных учеников. Хотя собственно, что ещё можно ожидать от школы, где не было биологии и футбольной команды, а слово Божье стояло в расписании три раза в неделю. Мои родители были из тех фанатиков, что признают аскетичную религию, поэтому жили мы очень скромно. Нам, младшему поколению, приходилось делить одну комнату на троих, и я бы не сказала, что они были рады такому соседству, особенно когда я вступила в свой переходный возраст.
Помню, когда я в очередной раз получала под первое число за свои проступки, отец любил многозначительно повторять «как корабль назовешь, так он и поплывет», намекая на то, что я единственная из троих детей не ношу библейское имя, и явно не стану гордостью семьи. А меня всегда смешило, что тезки моих брата и сестры в Ветхом Завете были мужем и женой, Яков так ещё и двоеженец, поэтому, когда отец произносил свою коронную фразу, я начинала глупо хихикать, за что получала ещё больше. И после этого меня изредка утешала мама, если отец не видел, а то доставалось и ей. Меня всегда поражало, как эти двое нашли друг друга. Красивая кроткая мама и строгий властный отец прекрасно дополняли друг друга, и так же прекрасно, если можно так сказать, друг другу не подходили. Молли всю свою жизнь посвятила человеку, который не заслуживал её, и даже любила своего Георга. Этим она меня раздражала до глубины души, и из-за этого же я восхищалась ею. Впрочем, мое мнение никого не интересовало, и я всегда была «белой вороной» в семейном гнездышке.
Но, вернемся ко временам не столь отдаленным. Заточение мое продлилось не вечно. Спустя ровно неделю, настоятельницы выпустили меня, и помимо яркого света, который резал глаза, у меня было ещё очень много неприятностей. Работа мне доставалась самая грязная, по сравнению с которой, даже мытье посуды казалось цветочками. Чаще всего я мыла туалеты и прочищала трубы, засоры в которых случались довольно часто, настолько вредными были кишечники моих милых соседей. Через месяц или два такой жизни, я буквально взвыла.
Убежать за сотни километров от стен из красного кирпича хотелось немедленно, поэтому, никакого плана для побега не было. Прозрение пришло неожиданно и внезапно, и, как обычно, самым логичным выходом был самый простой путь – выбраться ночью из окна.
Любой здравомыслящий человек, конечно, давно бы поинтересовался, почему я не пошла и не забрала документы? А я и пошла. Только мне сказали «Простите, мисс, но вы здесь по личной просьбе мистера Льюиса». Перевожу «Милочка, ваш папаша-священник отправил вас гнить в этой религиозной тюрьме до тех пор, пока вы не превратитесь в его копию». Поэтому, игры в сурового и незаметного Бэтмана в ночи были куда более осуществимыми.
А раз план созрел внезапно, то он требовал от меня необдуманных и решительных действий. Не придумав ничего лучше, я рассказала все единственной девочке, с которой у нас установилось некоторое подобие дружеских отношений, и которая носила довольно пошлое имя «Синди». И несмотря на имя и цвет волос, Синди оказалось хорошим другом – она предложила мне помощь и свое окно.
Тут пожалуй требуется пояснение, дело в том, что окно моей комнаты выходило прямо в внутренний дворик, где меня обязательно бы заметили настоятельницы. А окно моей удачно подвернувшейся под мой горячий язык соседки выходило на дорогу, что делало побег более ли менее осуществимым. Дело оставалось за малым – раздобыть простыни. Ну, не то чтобы на территории монастыря не было веревок, да каждая вторая балка была канатом подвязана, но мне хотелось сбежать как экранные бунтари – связав вместе постельные принадлежности.
Для того, чтобы спуститься с высоты второго этажа, моего комплекта не хватало, но и тут на помощь пришла Синди. И вот, день Х настал. Упаковав рюкзак монетами и другими скромными пожитками, я, надев неприметную серую куртку, кстати, не свою, а совершенно безбожно и безвозмездно у кого-то позаимствованную, я была готова к новому отрезку моей жизни. Прощание с моей светловолосой помощницей вышло долгим и грустным. Но, если честно, я без сожаления оставляла и её, и Сен-Жермен позади. А впереди меня ждало что-то гораздо более интересное!
Пришло время для итога, вывода, заключения, - как хотите. Сейчас я еду в поезде, направляясь на восточное побережье. Всю жизнь мечтала оказаться именно там, в месте, где не пристало находиться истинной дочери Юга. Долой все это, да здравствуют янки! Ох, кажется, я уже брежу от всех этих треволнений. Тогда пора закругляться. Итак, меня зовут Камилла Льюис, мне 18 лет, и я начинаю свою новую жизнь и, словно статный бородатый ученый-археолог, я буду вести свой дневник. Начиная с этого дня и заканчивая… а кто знает, чем оно все закончится?
Ах, да. О семье. О богоугодной идеальной семье Льюисов, что жили в крохотном городке на севере Индианы. Если честно, я не могу сказать, что я прямо ненавижу свою семью. Ненависть – слишком сильное чувство, а к своим родственникам у меня вообще нет никаких чувств. Мне все равно. Я не уверена даже, что мне будет грустно, если я узнаю о смерти кого-либо из них. Но меня опять заводит не в ту степь.
Я родилась в семье священника Георга и его кроткой красавицы-жены Молли. У меня был старший брат Яков и сестра Лия, на год младше его, и все ещё на 5 лет старше меня. Я не могу сказать, что у меня было несчастливое детство. Пусть у меня не было некоторых общеизвестных благ, например телевизора или компьютера, но у меня была любовь матери и семейные вечера в компании настольных игр. Однако не стану отрицать того, что излишняя религиозность окружала мой дом гнетущей атмосферой. Я помню семейные обеды по выходным, когда мы были олицетворением семейства синих чулок. «Скромность, порядочность и вера – вот три столпа вашего счастливого будущего», - говорил отец.
Мои брат и сестра были из тех подростков, над которыми всегда издеваются в школе и за которыми с раннего детства закреплено место за столом неудачников в столовых. То есть, поправочка, они были бы такими, если бы мы жили в другом городе. У нас же в городе они были детьми священника, лапушками, умничками и одними из самых популярных учеников. Хотя собственно, что ещё можно ожидать от школы, где не было биологии и футбольной команды, а слово Божье стояло в расписании три раза в неделю. Мои родители были из тех фанатиков, что признают аскетичную религию, поэтому жили мы очень скромно. Нам, младшему поколению, приходилось делить одну комнату на троих, и я бы не сказала, что они были рады такому соседству, особенно когда я вступила в свой переходный возраст.
Помню, когда я в очередной раз получала под первое число за свои проступки, отец любил многозначительно повторять «как корабль назовешь, так он и поплывет», намекая на то, что я единственная из троих детей не ношу библейское имя, и явно не стану гордостью семьи. А меня всегда смешило, что тезки моих брата и сестры в Ветхом Завете были мужем и женой, Яков так ещё и двоеженец, поэтому, когда отец произносил свою коронную фразу, я начинала глупо хихикать, за что получала ещё больше. И после этого меня изредка утешала мама, если отец не видел, а то доставалось и ей. Меня всегда поражало, как эти двое нашли друг друга. Красивая кроткая мама и строгий властный отец прекрасно дополняли друг друга, и так же прекрасно, если можно так сказать, друг другу не подходили. Молли всю свою жизнь посвятила человеку, который не заслуживал её, и даже любила своего Георга. Этим она меня раздражала до глубины души, и из-за этого же я восхищалась ею. Впрочем, мое мнение никого не интересовало, и я всегда была «белой вороной» в семейном гнездышке.
Но, вернемся ко временам не столь отдаленным. Заточение мое продлилось не вечно. Спустя ровно неделю, настоятельницы выпустили меня, и помимо яркого света, который резал глаза, у меня было ещё очень много неприятностей. Работа мне доставалась самая грязная, по сравнению с которой, даже мытье посуды казалось цветочками. Чаще всего я мыла туалеты и прочищала трубы, засоры в которых случались довольно часто, настолько вредными были кишечники моих милых соседей. Через месяц или два такой жизни, я буквально взвыла.
Убежать за сотни километров от стен из красного кирпича хотелось немедленно, поэтому, никакого плана для побега не было. Прозрение пришло неожиданно и внезапно, и, как обычно, самым логичным выходом был самый простой путь – выбраться ночью из окна.
Любой здравомыслящий человек, конечно, давно бы поинтересовался, почему я не пошла и не забрала документы? А я и пошла. Только мне сказали «Простите, мисс, но вы здесь по личной просьбе мистера Льюиса». Перевожу «Милочка, ваш папаша-священник отправил вас гнить в этой религиозной тюрьме до тех пор, пока вы не превратитесь в его копию». Поэтому, игры в сурового и незаметного Бэтмана в ночи были куда более осуществимыми.
А раз план созрел внезапно, то он требовал от меня необдуманных и решительных действий. Не придумав ничего лучше, я рассказала все единственной девочке, с которой у нас установилось некоторое подобие дружеских отношений, и которая носила довольно пошлое имя «Синди». И несмотря на имя и цвет волос, Синди оказалось хорошим другом – она предложила мне помощь и свое окно.
Тут пожалуй требуется пояснение, дело в том, что окно моей комнаты выходило прямо в внутренний дворик, где меня обязательно бы заметили настоятельницы. А окно моей удачно подвернувшейся под мой горячий язык соседки выходило на дорогу, что делало побег более ли менее осуществимым. Дело оставалось за малым – раздобыть простыни. Ну, не то чтобы на территории монастыря не было веревок, да каждая вторая балка была канатом подвязана, но мне хотелось сбежать как экранные бунтари – связав вместе постельные принадлежности.
Для того, чтобы спуститься с высоты второго этажа, моего комплекта не хватало, но и тут на помощь пришла Синди. И вот, день Х настал. Упаковав рюкзак монетами и другими скромными пожитками, я, надев неприметную серую куртку, кстати, не свою, а совершенно безбожно и безвозмездно у кого-то позаимствованную, я была готова к новому отрезку моей жизни. Прощание с моей светловолосой помощницей вышло долгим и грустным. Но, если честно, я без сожаления оставляла и её, и Сен-Жермен позади. А впереди меня ждало что-то гораздо более интересное!
Пришло время для итога, вывода, заключения, - как хотите. Сейчас я еду в поезде, направляясь на восточное побережье. Всю жизнь мечтала оказаться именно там, в месте, где не пристало находиться истинной дочери Юга. Долой все это, да здравствуют янки! Ох, кажется, я уже брежу от всех этих треволнений. Тогда пора закругляться. Итак, меня зовут Камилла Льюис, мне 18 лет, и я начинаю свою новую жизнь и, словно статный бородатый ученый-археолог, я буду вести свой дневник. Начиная с этого дня и заканчивая… а кто знает, чем оно все закончится?
вложила накопленные со стипух деньжата в диван
Little_Lou
Завсегдатай
"Ну, дорогая моя, а дальше-то что?", - думала я, сидя на лавочке на главной площади Королевы Виктории (и тут она!), выполненной, конечно же, в типично викторианском стиле. Если честно, то мне уже начинало казаться, что эта чудная правительница Англии ещё долго будет меня преследовать.
Долго ли, коротко ли я так сидела, но вскоре шум прибоя от близлежащего океана мне надоел и я подошла к первой попавшейся прохожей.
- Простите, - спросила я, - а вы не подскажете, где здесь ближайший магазин антиквариата?
- Надеюсь, ты хочешь продать свою юбку, - засмеялась она.
- Так вы подскажете или нет? - эта женщина мне решительно не нравилась.
- Да вот тут же, прямо за углом.
- Спасибо, - кивнула я, и уж собралась было уходить, но следующий гениальный вопрос пришел мне в голову. - А ближайшая риелторская контора?
- Да, прямо судьба. Ну, скажем, я и есть риелтор, и сейчас собираюсь пообедать прямо вот в этом ресторанчике. Можешь присоединиться и обсудим детали. Касати, я Вивиан.
- Камилла, - представилась я. - Если вы не возражаете, я бы сначала заглянула к антиквару.
- Да, конечно. Я буду в ресторане около часа, а потом, если не успеешь, подойди по этому адресу, - Виван сунула мне свою визитку и была такова.
Как же мне она не нравилась. Но выхода не было, мне нужна была хоть чья-нибудь помощь. И чего это она мне растыкалась? Антикваром же оказался приятный старичок лет... 250 на вид. За все монеты от дал мне ни много, ни мало, а 5000, если сложить это с деньгами, оставшимися со стипендии, выходила довольно неплохая сумма, которой должно было хватить на первое время. Тем более я намеревалась снять самую дешевую квартирку из возможных. об этом я и сообщила Вивиан, когда все-таки успела вернуться в ресторан.
- Я, тебя конечно, понимаю, но у меня есть предложение получше. Я предлагаю тебе купить дом, - ответила мне на мое заявление Вивиан.
- Дом? Но у меня совсем немного денег, - протянула я.
- Я ж на твою сумму и рассчитываю. А дело вот в чем. Есть у меня знакомый, он выкупил огромный участок земли со стареньким домиком и начал его облагораживать, да потом внезапно получил предложение о работе в Европе. В общем, возвращаться сюда он не хочет и дом продает. К риелторам обращаться он не захотел, вот и попросил меня по старой дружбе домик пристроить. Там, конечно, кое-что не доделано, например, канализацию надо провести, но зато и мебель есть, и продается домик за копейки. Давай съездим, посмотрим, точно говорю, оно того стоит.
Терять мне было нечего, я и согласилась. И домик оказался просто очаровательным. Маленький с голыми кирпичными стенами, старыми окнами, из которых точно зимой будет тянуть холодом, но зато с внутренним двориком, минимальной, но очень симпатичной меблировкой.
Он состоял из небольшой прихожей:
кухоньки, которая была отделена от гостиной перегородкой:
Гостиной, собственно, с выходом во внутренний дворик
И спальни:
Ещё был санузел, но в стадии ремонта.
Я даже и не думала, тут же согласилась на покупку. Мы с Вивиан оформили договор прямо на месте, она поздравила меня с покупкой и улетучилась, как пары спирта. Ноя была не против, эта дама все же теплых чувств у меня не вызывала. Денег у меня осталось немного, и мне оставалось только смутно надеяться, что их хватит на ремонтные туалетные работы. И чтобы не сомневаться, я тут же вызвала мастера.
Им оказалась симпатичная девушка по имени Елена, которая сначала все деловито осмотрела, а после вынесла вердикт:
- Денег надо будет ну ваааще.
- Уффф, придется жить без туалета.
- А чо так? Чо купили дом не глядя что ли? - поинтересовалась она.
- Да нет... - я, видимо, так соскучилась по общению не с настоятельницами и послушниками, что выложила ей все, как на духу - и про родителей, и про Сен-Жермен с монетами, и про этот дом.
- Делаааа... - веско подвела итоги моя знакомая. Хотя мне она уже стала и немного родной.
Мы ещё очень долго болтали обо всем на свете, успели перейти на ты, а потом подкрались сумерки.
- Ох, мне пора, - посмотрела в окно Елена. - Ты, короче, не парься, я завтра со своими ребятами приду, мы все сделаем как надо и бесплатно. Не дело без клозета жить.
Слово "клозет" из уст моей простодушной уже-наверное-подруги звучало так смешно, что я расхохоталась.
- Спасибо большое, - успокоившись сказала я. - Что ж, до завтра тогда.
- Ага. Только ты это... ну съезди ща в магазин и купи себе нормальный прикид, - посоветовала мне Елена, обняв меня на прощание.
Внимательно осмотрев себя в зеркало, я вообщем-то, решила послушаться совета и отправилась в магазин "Швейная промышленность и все-все-все". Да, девушка-мастер сантехнических работ, бескорыстные риелторы и странные магазины. Восточное побережье умеет удивлять. И как только я об этом подумала, оно удивило меня ещё раз. Два пожилых покупателя, которые встретились мне в магазине, были столь экстравагантны, что я опешила.
Мне безумно хотелось заскочить ещё и в обувной отдел до закрытия, поэтому я схватила первый попавшийся свитер, джинсы, платье и припустила к кассе. На меня все странно смотрели, а я же ну не додумалась посмотреть, что магазин работает до 10 вечера аж. А на часах только полдевятого. Нет, мне удобнее было изображать из себя сайгака и носиться, как угорелая.
Но все же, я была довольна покупками. Я даже в отдел косметики забежать успела. И уже дома я наслаждалась давно позабытыми ощущениями - примеряла новые вещи, подбирала прическу и даже накрасилась. Из зеркала на меня холодно смотрела красивая и взрослая на вид женщина.
- Ну что, Камилла Льюис, детство осталось далеко позади?
Долго ли, коротко ли я так сидела, но вскоре шум прибоя от близлежащего океана мне надоел и я подошла к первой попавшейся прохожей.
- Простите, - спросила я, - а вы не подскажете, где здесь ближайший магазин антиквариата?
- Надеюсь, ты хочешь продать свою юбку, - засмеялась она.
- Так вы подскажете или нет? - эта женщина мне решительно не нравилась.
- Да вот тут же, прямо за углом.
- Спасибо, - кивнула я, и уж собралась было уходить, но следующий гениальный вопрос пришел мне в голову. - А ближайшая риелторская контора?
- Да, прямо судьба. Ну, скажем, я и есть риелтор, и сейчас собираюсь пообедать прямо вот в этом ресторанчике. Можешь присоединиться и обсудим детали. Касати, я Вивиан.
- Камилла, - представилась я. - Если вы не возражаете, я бы сначала заглянула к антиквару.
- Да, конечно. Я буду в ресторане около часа, а потом, если не успеешь, подойди по этому адресу, - Виван сунула мне свою визитку и была такова.
Как же мне она не нравилась. Но выхода не было, мне нужна была хоть чья-нибудь помощь. И чего это она мне растыкалась? Антикваром же оказался приятный старичок лет... 250 на вид. За все монеты от дал мне ни много, ни мало, а 5000, если сложить это с деньгами, оставшимися со стипендии, выходила довольно неплохая сумма, которой должно было хватить на первое время. Тем более я намеревалась снять самую дешевую квартирку из возможных. об этом я и сообщила Вивиан, когда все-таки успела вернуться в ресторан.
- Я, тебя конечно, понимаю, но у меня есть предложение получше. Я предлагаю тебе купить дом, - ответила мне на мое заявление Вивиан.
- Дом? Но у меня совсем немного денег, - протянула я.
- Я ж на твою сумму и рассчитываю. А дело вот в чем. Есть у меня знакомый, он выкупил огромный участок земли со стареньким домиком и начал его облагораживать, да потом внезапно получил предложение о работе в Европе. В общем, возвращаться сюда он не хочет и дом продает. К риелторам обращаться он не захотел, вот и попросил меня по старой дружбе домик пристроить. Там, конечно, кое-что не доделано, например, канализацию надо провести, но зато и мебель есть, и продается домик за копейки. Давай съездим, посмотрим, точно говорю, оно того стоит.
Терять мне было нечего, я и согласилась. И домик оказался просто очаровательным. Маленький с голыми кирпичными стенами, старыми окнами, из которых точно зимой будет тянуть холодом, но зато с внутренним двориком, минимальной, но очень симпатичной меблировкой.
Он состоял из небольшой прихожей:
кухоньки, которая была отделена от гостиной перегородкой:
Гостиной, собственно, с выходом во внутренний дворик
И спальни:
Ещё был санузел, но в стадии ремонта.
Я даже и не думала, тут же согласилась на покупку. Мы с Вивиан оформили договор прямо на месте, она поздравила меня с покупкой и улетучилась, как пары спирта. Ноя была не против, эта дама все же теплых чувств у меня не вызывала. Денег у меня осталось немного, и мне оставалось только смутно надеяться, что их хватит на ремонтные туалетные работы. И чтобы не сомневаться, я тут же вызвала мастера.
Им оказалась симпатичная девушка по имени Елена, которая сначала все деловито осмотрела, а после вынесла вердикт:
- Денег надо будет ну ваааще.
- Уффф, придется жить без туалета.
- А чо так? Чо купили дом не глядя что ли? - поинтересовалась она.
- Да нет... - я, видимо, так соскучилась по общению не с настоятельницами и послушниками, что выложила ей все, как на духу - и про родителей, и про Сен-Жермен с монетами, и про этот дом.
- Делаааа... - веско подвела итоги моя знакомая. Хотя мне она уже стала и немного родной.
Мы ещё очень долго болтали обо всем на свете, успели перейти на ты, а потом подкрались сумерки.
- Ох, мне пора, - посмотрела в окно Елена. - Ты, короче, не парься, я завтра со своими ребятами приду, мы все сделаем как надо и бесплатно. Не дело без клозета жить.
Слово "клозет" из уст моей простодушной уже-наверное-подруги звучало так смешно, что я расхохоталась.
- Спасибо большое, - успокоившись сказала я. - Что ж, до завтра тогда.
- Ага. Только ты это... ну съезди ща в магазин и купи себе нормальный прикид, - посоветовала мне Елена, обняв меня на прощание.
Внимательно осмотрев себя в зеркало, я вообщем-то, решила послушаться совета и отправилась в магазин "Швейная промышленность и все-все-все". Да, девушка-мастер сантехнических работ, бескорыстные риелторы и странные магазины. Восточное побережье умеет удивлять. И как только я об этом подумала, оно удивило меня ещё раз. Два пожилых покупателя, которые встретились мне в магазине, были столь экстравагантны, что я опешила.
Мне безумно хотелось заскочить ещё и в обувной отдел до закрытия, поэтому я схватила первый попавшийся свитер, джинсы, платье и припустила к кассе. На меня все странно смотрели, а я же ну не додумалась посмотреть, что магазин работает до 10 вечера аж. А на часах только полдевятого. Нет, мне удобнее было изображать из себя сайгака и носиться, как угорелая.
Но все же, я была довольна покупками. Я даже в отдел косметики забежать успела. И уже дома я наслаждалась давно позабытыми ощущениями - примеряла новые вещи, подбирала прическу и даже накрасилась. Из зеркала на меня холодно смотрела красивая и взрослая на вид женщина.
- Ну что, Камилла Льюис, детство осталось далеко позади?
Значит, я продала комп мистера Хамбла и купила дешевый ноут, Участок как и положено самый большой, домик отстроен на 20000 стандартных симолеонов + вложенная в диван стипендия и древний клад
Little_Lou
Завсегдатай
Новая жизнь с самого утра забила ключом. Гаечным и прямо по мозгам. В 6.30 меня разбудила бригада неотесанного вида мужиков под предводительством Елены, а уже в 8.00 я стояла под расслабляющими струями горячего душа. Ребята действительно сделали все быстро, как надо и даже бесплатно. Хотя я все же сунула им 500 симолеонов, сколько бы они не отнекивались. Разделить на 5 человек - всего лишь по 100 на человека, а что в наше время 100 симолеонов? Так, хлеба с молоком в магазине купить и даже сдачи не останется. Но думать о том, что ребята пришли на два часа раньше своей смены ради меня, а я им даже заплатить не могу - это не для меня. С детства ненавижу чувство долга. Я должна быть хорошей девочкой, должна хорошо учиться, должна радовать папу и маму, должна быть похожей на брата и сестру, должна... Но, как оказалось, начать жизнь с чистого листа без чьей-либо помощи гораздо сложнее, чес казалось, на Восточном побережье я всего третий день, а уже и Елене должна, и Майклу. Но об этом позже. Господь Всемогущий, как же меня унесло-то от того, с чего я начала. Итак, на чем я остановилась? Ах да, после небольшой уборки строительного мусора, я нежилась под горячими струями душа.
Однако мои финансы, которые пели ещё не романсы, но уже баллады Элтона Джона, мне никак не давали покоя. Надо было искать работу. Я перелопатила все возможные объявления из местных газет, но ничего толкового так и не нашла. Мне бы хотелось работать с машинами, а не людьми, а никакого образования у меня не было, а список прочитанных книг вместо диплома не покажешь. Я решила действовать по плану нелегальных иммигрантов - просто походить по магазинам и кафе наудачу, вдруг где-нибудь нужны работники, хотя бы на первое время. И удача мне улыбнулась рядом с Центрально библиотекой, в местном филиале Старбакс. Безо всяких проблем меня взяли продавщицей. Платили хоть и немного, но хоть что-то.
Не то чтобы Восточное побережье встретило меня недружелюбно - у меня уже был дом, подруга и работа, но и не совсем радушно. Я, как и все в моем возрасте страдаю юношеским максимализмом и хочу всего и сразу. Но в жизни так не бывает. С работы меня отпустили пораньше в честь первого дня.
Когда я ела разогретый в микроволновке замороженный обед, я как никогда чувствовала себя одинокой.
Ещё какое-то время я потратила на уборку дома, бродила по комнатам и смахивала пыль то тут, то там. Однако, работа руками не принесла мне покоя. Свобода давила на меня. мне хотелось спешить жить, бежать, дышать. В конце концов я позвонила Елена и позвала её где-нибудь повеселиться, однако она неловко и тихо пробормотала, что не может. На том конце трубки в качестве фона отчетливо слышались мужские голоса. После того, как раздались гудки оборванного разговора, я тяжело вздохнула. Конечно, я понимала, что у Елены тут есть своя жизнь и свои друзья, но совсем немного было обидно. И я отправилась на поиски приключений сама и даже пешком.
Если идти по дороге, то до центра от моего жилища очень далего, но вот если пойти по крохотным тропинкам и подняться на холм - до центра рукой подать. Ничтоже не сумняшеся, я решила исследовать этот путь. Благо, дождей давно не было и земля была сухая.
Через 20 минут своей прогулки я вышла к клубу. "Синий кит" - гласила вывеска (будем считать, что это сеть клубов, потому что мне было лень делать новый, и я перенесла из Сноуфлейка свой любимый клуб)
В клубе я прямиком направилась к барной стойке. После семестра, прожитого в монастыре, стаканчик хорошего виски был словно манна небесная. Я ещё лучше - пара стаканчиков. У моего плана на вечер было всего 2 пункта: напиться и оторваться на танцполе. И даже этому не суждено было сбыться.
Ко мне подсел какой-то парень. Очень симпатичный и рыжий. И предложил присоединиться к нему за вип столиком. Вот так прямо, безо всякого флирта и красивых глазок, взял и предложил. А я и согласилась. Ну а что? Я в монастыре прожила полгода, я соскучилась по простому мужскому вниманию.
Парня звали Майкл и он был таким.. я словно нашла брата, нормального старшего брата, которого у меня никогда не было. Как и в случае с Еленой, меня просто перемкнуло и я выложила Майклу всю свою биографию, как в энциклопедии Камилла Льюис от А до Я. Я, признаться, не помню, сколько мы проболтали, и сколько выпили. Но домой я пришла, когда небо на востоке становилось светлее с каждой секундой.
В 7.00 меня разбудил звонок телефона. Телефон был старый и звонил так громко, что и на другом конце города его было слышно. Я сонно пошлепала в гостиную, сняла трубку и пробормотала не самое свое вежливое "Алло".
- Доброе утро. Камилла Льюис? - спросил вежливый мужской голос.
- Угу, - прозевала я.
- Мне звонил Майкл Суррей и сообщил, что вы хотели бы поработать в нашем НИИ.
От такого заявления я проснулась. Мое сонное похмельное сознание смутно припомнило, что Майкл вчера что-то говорил о знакомом в НИИ, который мог бы помочь мне с желанной работой. и я послушно ответила:
- Хотела бы.
- Очень здорово! Мы бы хотели предложить вам пока поработать в фармацевтической лаборатории в качестве подопытного, но потом у нас освободиться место лаборантки, которая уходит в декрет, и я мог бы устроить вас туда..
- Согласна! - выпалила я. Я готова была съесть кучу таблеток, только бы оказаться в эпицентре научной деятельности.
- Замечательно, мы пришлем машину, - сказал голос и положил трубку.
Машина действительно пришла через час. Ну как машина. У неё было 4 колеса и водитель. И она, кажется, ездила. Но скорее всего недалеко и недолго. Однако эта машина должна была отвезти меня к совершенно новому этапу моей совершенно новой жизни. Поэтому я задушила в себе инстинкты и села внутрь.
На улице лил дождь и мой маленький домик смотрелся совсем уж сиротливо. А с каких пор я начала называть его своим домом - вот это вопрос. За три дня я успела обрести свой дом, друзей и долги. Довольно насыщенные дни, не так ли? Мне нравится эта моя новая жизнь. Я словно кошка, гуляю сама по себе.
Думаю, мне пора прекращать писать, а то страшноватый, словно герой психологического триллера, водитель странно на меня посматривает.
Однако мои финансы, которые пели ещё не романсы, но уже баллады Элтона Джона, мне никак не давали покоя. Надо было искать работу. Я перелопатила все возможные объявления из местных газет, но ничего толкового так и не нашла. Мне бы хотелось работать с машинами, а не людьми, а никакого образования у меня не было, а список прочитанных книг вместо диплома не покажешь. Я решила действовать по плану нелегальных иммигрантов - просто походить по магазинам и кафе наудачу, вдруг где-нибудь нужны работники, хотя бы на первое время. И удача мне улыбнулась рядом с Центрально библиотекой, в местном филиале Старбакс. Безо всяких проблем меня взяли продавщицей. Платили хоть и немного, но хоть что-то.
Не то чтобы Восточное побережье встретило меня недружелюбно - у меня уже был дом, подруга и работа, но и не совсем радушно. Я, как и все в моем возрасте страдаю юношеским максимализмом и хочу всего и сразу. Но в жизни так не бывает. С работы меня отпустили пораньше в честь первого дня.
Когда я ела разогретый в микроволновке замороженный обед, я как никогда чувствовала себя одинокой.
Ещё какое-то время я потратила на уборку дома, бродила по комнатам и смахивала пыль то тут, то там. Однако, работа руками не принесла мне покоя. Свобода давила на меня. мне хотелось спешить жить, бежать, дышать. В конце концов я позвонила Елена и позвала её где-нибудь повеселиться, однако она неловко и тихо пробормотала, что не может. На том конце трубки в качестве фона отчетливо слышались мужские голоса. После того, как раздались гудки оборванного разговора, я тяжело вздохнула. Конечно, я понимала, что у Елены тут есть своя жизнь и свои друзья, но совсем немного было обидно. И я отправилась на поиски приключений сама и даже пешком.
Если идти по дороге, то до центра от моего жилища очень далего, но вот если пойти по крохотным тропинкам и подняться на холм - до центра рукой подать. Ничтоже не сумняшеся, я решила исследовать этот путь. Благо, дождей давно не было и земля была сухая.
Через 20 минут своей прогулки я вышла к клубу. "Синий кит" - гласила вывеска (будем считать, что это сеть клубов, потому что мне было лень делать новый, и я перенесла из Сноуфлейка свой любимый клуб)
В клубе я прямиком направилась к барной стойке. После семестра, прожитого в монастыре, стаканчик хорошего виски был словно манна небесная. Я ещё лучше - пара стаканчиков. У моего плана на вечер было всего 2 пункта: напиться и оторваться на танцполе. И даже этому не суждено было сбыться.
Ко мне подсел какой-то парень. Очень симпатичный и рыжий. И предложил присоединиться к нему за вип столиком. Вот так прямо, безо всякого флирта и красивых глазок, взял и предложил. А я и согласилась. Ну а что? Я в монастыре прожила полгода, я соскучилась по простому мужскому вниманию.
Парня звали Майкл и он был таким.. я словно нашла брата, нормального старшего брата, которого у меня никогда не было. Как и в случае с Еленой, меня просто перемкнуло и я выложила Майклу всю свою биографию, как в энциклопедии Камилла Льюис от А до Я. Я, признаться, не помню, сколько мы проболтали, и сколько выпили. Но домой я пришла, когда небо на востоке становилось светлее с каждой секундой.
В 7.00 меня разбудил звонок телефона. Телефон был старый и звонил так громко, что и на другом конце города его было слышно. Я сонно пошлепала в гостиную, сняла трубку и пробормотала не самое свое вежливое "Алло".
- Доброе утро. Камилла Льюис? - спросил вежливый мужской голос.
- Угу, - прозевала я.
- Мне звонил Майкл Суррей и сообщил, что вы хотели бы поработать в нашем НИИ.
От такого заявления я проснулась. Мое сонное похмельное сознание смутно припомнило, что Майкл вчера что-то говорил о знакомом в НИИ, который мог бы помочь мне с желанной работой. и я послушно ответила:
- Хотела бы.
- Очень здорово! Мы бы хотели предложить вам пока поработать в фармацевтической лаборатории в качестве подопытного, но потом у нас освободиться место лаборантки, которая уходит в декрет, и я мог бы устроить вас туда..
- Согласна! - выпалила я. Я готова была съесть кучу таблеток, только бы оказаться в эпицентре научной деятельности.
- Замечательно, мы пришлем машину, - сказал голос и положил трубку.
Машина действительно пришла через час. Ну как машина. У неё было 4 колеса и водитель. И она, кажется, ездила. Но скорее всего недалеко и недолго. Однако эта машина должна была отвезти меня к совершенно новому этапу моей совершенно новой жизни. Поэтому я задушила в себе инстинкты и села внутрь.
На улице лил дождь и мой маленький домик смотрелся совсем уж сиротливо. А с каких пор я начала называть его своим домом - вот это вопрос. За три дня я успела обрести свой дом, друзей и долги. Довольно насыщенные дни, не так ли? Мне нравится эта моя новая жизнь. Я словно кошка, гуляю сама по себе.
Думаю, мне пора прекращать писать, а то страшноватый, словно герой психологического триллера, водитель странно на меня посматривает.
Я затупила, и забыла, что у меня по сюжету весна. К следующему отчету я поменяю настройки сезонов и сделаю все по-человечески
Little_Lou
Завсегдатай
*долго меня не было, но на один большой отчет меня не хватило все же.
игра, видимо за то, что я давно не играла, подкинула мне гадость, пришлось выкручиваться
*День первый, генвный*
Это нечестно, это просто несправедливо! Ладно, может быть я и перегнула палку, сжигая идиотские психологические тесты перед начальником отдела, но я имела на это полное право! Я работала, старалась, я хочу заниматься реальной наукой, а не этим.. этой… слов нет, в каком я бешенстве, особенно после этой статьи в газете, да как она смеет вообще!
Нет, не так, надо привести мысли в порядок, в конце концов, я и завела этот дневник лишь для того, чтобы приводить свои хаотичные разрозненные мысли в порядок.
Начну с того, что я пахала, как лошадь. Пока я была подопытной, мне просто приходилось есть какие-то экспериментальные витамины, на которых была аллергия у 9 человек из 10. 10 была я. И знаете что? Они пусти их в продажу, ничтоже не сумняшеся написав на упаковке «редкие побочные эффекты: аллергия». Даже на том этапе я понимала, в какое гнилое место я попала. Все было куплено и определено заранее, реальные результаты исследований никого не волновали. А, на заметку: витамины «Симовитекс +» лучше обходить десятой дорогой.
Но я училась, я старалась, как могла, прочитав кучу книг по фармакологии, все ещё надеясь, что когда я приду на место лаборантки, я буду заниматься чем-то реальным, чем-то важным, честным. Да как бы не так!
Сначала, когда я получила должность, на которую меня прочили, и белый халат, я ходила на работу с гордостью. Вот, то, о чем я мечтала – реальная наука, реальная помощь людям, а не скучные религиозные предрассудки. Да знала бы я, что это за место – я бы пошла в монашки не раздумывая.
Конечно, кому-то могло показаться, что лаборантка – это фи, но для меня, для девушки без образования это было.. манной небесной, вот где ирония, библейские выражения всегда самые точные.
Но разочарование пришло довольно быстро. Всего лишь через месяц я поняла, что мне не то чтобы не дадут прикоснуться к исследованиям, даже посмотреть одним глазком не дадут. Потому что я слишком честная. Поэтому я занималась, подумайте только – прохождением психологических, логических, разных тестов с картинками, якобы для исследования результатов влияния «Симовитекс+». Да эти тесты и шимпанзе бы прошла! Шимпанзе, кстати, у нас была, умная девочка Чита. С её и заварилась это склизкая манная каша.
Как-то так получилось, что в один прекрасный день я осталась в лаборатории одна, в компании лишь Читы и ненавистных бумажек с тестами. От скуки я слонялась из угла в угол, и краем халата задела папку, да пока поднимала – зачиталась. В моем случае чтение всего подряд неконтролируемо, и я за это поплатилась. В целом, оказалось, что Чита сидит на таблетках, якобы способствующих раннему развитию у детей, и эти глупые тесты, которые я делала, должна была делать Чита, а я, честно выполняя работу, оказалась соучастницей подделывания результатов исследования. Ещё пара месяцев – и эти таблетки выйдут на рынок, сопровождаемые бурной рекламной компанией.
Ну, я конечно не сдержалась. Праведный гнев клокотал в груди, на волне ярости я вбежала в кабинет начальницы. Это была пышная дама средних лет, которая молодилась и никому не говорила свой настоящий возраст. Я даже фамилии её не знала, она просила называть её просто мисс Жаннетт. Имя достойное девицы из квартала красных фонарей. В общем, крича что-то несвязное, я не придумала ничего лучше, как схватить зажигалку Жаннетт и поджечь тесты, которые зачем-то притащила с собой.
Я теперь во сне буду видеть, как моя уже бывшая начальница, возвышаясь над столом всеми своими пышными формами, приблизила ко мне свое побагровевшее лицо, и губы её, криво накрашенные ярко-алой помадой, злобно прошипели:
- Вон! Вон из моей лаборатории, и я уж точно позабочусь, чтобы ты никогда-никогда в жизни не приближалась к фармакологии ближе, чем на поход за аспирином в аптеку!
У меня аж внутри все обвалилось. Жаннетт никогда не шутила, а уж такой злой я её и вовсе никогда не видела. В полной прострации я собрала вещи и, кажется, села в автобус? Или трамвай? Или и вовсе взяла такси? Весь день слился в единое пятно. Больше всего я корю себя за то, что брала премиальные от этой мымры. За хорошую работу. За хороший обман! И собственную глупость, потому что во все это верила. Даже после «Симовитекса» верила. Зато на эти деньги я сделала в доме нормальные пол, по которому можно ходить босиком, не боясь заноз
игра, видимо за то, что я давно не играла, подкинула мне гадость, пришлось выкручиваться
Дом, построенный на песке (нечто зыбкое, непрочное).
«А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их,
уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке;
и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот;
и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7, 26–27)
«А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их,
уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке;
и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот;
и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7, 26–27)
*День первый, генвный*
Это нечестно, это просто несправедливо! Ладно, может быть я и перегнула палку, сжигая идиотские психологические тесты перед начальником отдела, но я имела на это полное право! Я работала, старалась, я хочу заниматься реальной наукой, а не этим.. этой… слов нет, в каком я бешенстве, особенно после этой статьи в газете, да как она смеет вообще!
Нет, не так, надо привести мысли в порядок, в конце концов, я и завела этот дневник лишь для того, чтобы приводить свои хаотичные разрозненные мысли в порядок.
Начну с того, что я пахала, как лошадь. Пока я была подопытной, мне просто приходилось есть какие-то экспериментальные витамины, на которых была аллергия у 9 человек из 10. 10 была я. И знаете что? Они пусти их в продажу, ничтоже не сумняшеся написав на упаковке «редкие побочные эффекты: аллергия». Даже на том этапе я понимала, в какое гнилое место я попала. Все было куплено и определено заранее, реальные результаты исследований никого не волновали. А, на заметку: витамины «Симовитекс +» лучше обходить десятой дорогой.
Но я училась, я старалась, как могла, прочитав кучу книг по фармакологии, все ещё надеясь, что когда я приду на место лаборантки, я буду заниматься чем-то реальным, чем-то важным, честным. Да как бы не так!
Сначала, когда я получила должность, на которую меня прочили, и белый халат, я ходила на работу с гордостью. Вот, то, о чем я мечтала – реальная наука, реальная помощь людям, а не скучные религиозные предрассудки. Да знала бы я, что это за место – я бы пошла в монашки не раздумывая.
Конечно, кому-то могло показаться, что лаборантка – это фи, но для меня, для девушки без образования это было.. манной небесной, вот где ирония, библейские выражения всегда самые точные.
Но разочарование пришло довольно быстро. Всего лишь через месяц я поняла, что мне не то чтобы не дадут прикоснуться к исследованиям, даже посмотреть одним глазком не дадут. Потому что я слишком честная. Поэтому я занималась, подумайте только – прохождением психологических, логических, разных тестов с картинками, якобы для исследования результатов влияния «Симовитекс+». Да эти тесты и шимпанзе бы прошла! Шимпанзе, кстати, у нас была, умная девочка Чита. С её и заварилась это склизкая манная каша.
Как-то так получилось, что в один прекрасный день я осталась в лаборатории одна, в компании лишь Читы и ненавистных бумажек с тестами. От скуки я слонялась из угла в угол, и краем халата задела папку, да пока поднимала – зачиталась. В моем случае чтение всего подряд неконтролируемо, и я за это поплатилась. В целом, оказалось, что Чита сидит на таблетках, якобы способствующих раннему развитию у детей, и эти глупые тесты, которые я делала, должна была делать Чита, а я, честно выполняя работу, оказалась соучастницей подделывания результатов исследования. Ещё пара месяцев – и эти таблетки выйдут на рынок, сопровождаемые бурной рекламной компанией.
Ну, я конечно не сдержалась. Праведный гнев клокотал в груди, на волне ярости я вбежала в кабинет начальницы. Это была пышная дама средних лет, которая молодилась и никому не говорила свой настоящий возраст. Я даже фамилии её не знала, она просила называть её просто мисс Жаннетт. Имя достойное девицы из квартала красных фонарей. В общем, крича что-то несвязное, я не придумала ничего лучше, как схватить зажигалку Жаннетт и поджечь тесты, которые зачем-то притащила с собой.
Я теперь во сне буду видеть, как моя уже бывшая начальница, возвышаясь над столом всеми своими пышными формами, приблизила ко мне свое побагровевшее лицо, и губы её, криво накрашенные ярко-алой помадой, злобно прошипели:
- Вон! Вон из моей лаборатории, и я уж точно позабочусь, чтобы ты никогда-никогда в жизни не приближалась к фармакологии ближе, чем на поход за аспирином в аптеку!
У меня аж внутри все обвалилось. Жаннетт никогда не шутила, а уж такой злой я её и вовсе никогда не видела. В полной прострации я собрала вещи и, кажется, села в автобус? Или трамвай? Или и вовсе взяла такси? Весь день слился в единое пятно. Больше всего я корю себя за то, что брала премиальные от этой мымры. За хорошую работу. За хороший обман! И собственную глупость, потому что во все это верила. Даже после «Симовитекса» верила. Зато на эти деньги я сделала в доме нормальные пол, по которому можно ходить босиком, не боясь заноз
Little_Lou
Завсегдатай
скажу честно, я уже подзабыла, что я хотела написать в это отчете, но скрины были отсняты давно. и еще меня стал раздражать шрифт, которым я писала.
Не говори: "Отчего это прежние дни лучше нынешних",
потому что нет мудрости, если ты спрашиваешь об этом.
(Еккл. Vll, 10)
потому что нет мудрости, если ты спрашиваешь об этом.
(Еккл. Vll, 10)
*день все тот же, не такой гневный*
Вообще-то, в моем кошельке гуляет ветер, и я понятия не имею, что я буду есть, пока не найду работу, но, по всей видимости, ветер гуляет у меня и в голове. Потому что удержаться перед таким заманчивым словом "шоппинг" я не смогла. А что? Имею право. Раз у меня друзья появились, почему не могут появиться другие развлечения, помимо книг.
Лена ждала меня в холле торгового центра и безо всяких приветственных речей кинулась обниматься и причитать:
- Ну что же тебе так в жизни не везеееет-то!
Объятия подруги буквали лишили меня слов. И дыхания. Воспользовавшись моим молчанием, Елена продолжила, и, ее причитания плавно перетекли в обвинительную речь.
- И вообще, ты сама виновата, не могла свой характер засунуть... сама знаешь куда, чо как я не знаю кто, то же мне, решила проблемы на работе!
Несмотря на то, что Елена меня отпустила, я продолжала молчать. Отчасти от того, что она была права, отчасти от того, что я в целом предпочитаю молчать, когда меня ругают. Школа любимого папы. После того, как спал гнев и раздражение навалилась аппатия, и даже обычно режущая слух речь Елены не волновала меня. Подруга, видимо, заметила мое состояние.
- Да ладно, не расстраивайся ты так. Все еще наладится. Пойдем посидим, выпьем. Помянем, так сказать, работу!
Я улыбнулась и кивнула. Все таки вдвоем гораздо веселее.
С бокалом шампанского ушли и печали, и тревоги. Я заметно повеселела, и мы с Еленой принялись щебетать кто о чем. Я о том, какая же Жаннет отвратительная личность, моя спутница - об изоляции труб на работе. Время в компании пролетело совершенно незаметно, и вот подруга, глянув на часы, испуганно вскочила.
- Елы-палы, у меня ж обед еще полчаса назад закончился, а я все тут с тобой сижу. Уж прости, ты тут без меня дальше развлекайся. Купи себе что нибудь, шмоток каких, кроме своего халата лабораторного же ничего не видела!
Мы тепло попрощались и Елена убежала. Я же не спеша доела потрясающий яблочный штрудель, который заказала в кафе торгового центра, и последовала совету подруги. Устроила себе самый настоящий шоппинг. В общем, именно поэтому я сейчас совершенно без денег.
По возвращению домой, я совершенно не знала, чем себя занять, и принялась писать в личный дневник. Уж не знаю, зачем я делаю такие подробные записи. Разве что в случае, если я сойду с ума, врачам по дневнику будет легче понять, отчего я сошла с ума. Как вариант - спятила от того, что много писала в дневник. Так, пора закругляться с этим бредом.
P.S. Около 8 вечера меня разбудил телефонный звонок (да, я уже спала).
- Ничего не хочешь мне рассказать? - вот так, без приветов и ответов.
- Кому рассказать?
- Это Майкл, - недовольно буркнули на том конце.
- А, привет. А что рассказать?
- Тебя уволили, и ты еще спрашиваешь? Я буду у тебя минут через 15, и ты не отвертишься от разговора! - в телефонной трубке раздались гудки и мне вдруг стало нестерпимо стыдно.
Я ведь Майклу была обязана этой работой, и так бездарно ее про(зачеркнуто)фукала. А вдруг действительно, врачи читать будут? Надо обойтись без бранных слов.
В общем, ровно через 15 минут на пороге моего дома стол Майкл, и вдруг тоже сразу кинулся обниматься.
После молчаливых крепких и утешающих обнимашек, Майкл сурово нахмурил брови:
- Ну давай рассказывай, как тебя угораздило!
- Сначала у меня есть вопросы! - нахально перебила я, в попытке отсрочить неприятный разговор. - Ты откуда знаешь?
- Нам в номер прислали новую статью, я взял на редактуру, а там, представь, про нерадивую лаборантку, которая запорола все исследования нового лекарства. Начальница лаборатории клятвенно заверяла, что эту недалекую больше никогда не возьмут на работу ни в один НИИ. Я решил позвонить тебе на работу, и узнать кто же это у вас такая. А мне там, ты представь, сообщают что это ты!
Я вот не помню, писала ли я, что Майкл помощник редактора в местной газете? Выходят каждую субботу, и называются предсказуемо "Субботний вестник". Впрочем, я отвлеклась.
Майклу мне было ответить нечего, и я принялась рассказывать свою версию событий. Выслушав меня, друг задумчиво почесал подбородок.
- Жаль не доказательств. Отличная бы получилась статья про эту твою Жаннет. Твое слово против слова "Симмедпрепаратов" ничего не стоит.
В ответ я лишь вздохнула.
- Ладно, - Майкл коснулся моей руки. - Утро вечера мудренее. Завтра придумаю, что с тобой делать, а пока ложись спать.
Потрепав меня по волосам на прощание, Майк ушел, а я осталась в раздумьях. Я же хотела быть самостоятельной, но мне для всего требуется помощь друзей. Чтобы сбежать из монастыря, чтобы душ работал, чтобы я работала. Я так невыносимо зависима. Между нами с Майклом что-то происходит, все эти касания невзначай, объятия. Я совершенно не знаю, что мне делать дальше, ни с собой, ни с окружающими меня людьми.
PPS. Утром, когда солнечный день стучался в окна, меня снова разбудил звонок. Становится тенденцией.
- Доброе утро. Камилла Льюис? - спросил вежливый мужской голос.
- Угу, - прозевала я. Меня посетило жуткое чувство дежавю. Я точно знала, что мне скажут дальше.
- Мне звонил Майкл Суррей и сообщил, что вы хотели бы продолжить работу в нашем НИИ. Рекомендации, которые мы получили от Жаннет Гилески, к сожалению, оставляют желать лучшего, но Майкл заверил, что все не так, как кажется на первый взгляд. Поэтому, я бы хотел предложить вам работу у нас, в отделе сельского хозяйства.
Я согласилась. Не Бог весть что, но лучше, чем ничего. К тому же я буду заниматься наукой. Хотя, выращивать новый вид картофеля далеко не так важно, как искать лекарство от рака, но почему бы и нет. Да и тем более, в мои обязанности входит дегустация разных сортов картофеля для определения лучших вкусовых качеств. А мне как раз есть нечего.
Вообще-то, в моем кошельке гуляет ветер, и я понятия не имею, что я буду есть, пока не найду работу, но, по всей видимости, ветер гуляет у меня и в голове. Потому что удержаться перед таким заманчивым словом "шоппинг" я не смогла. А что? Имею право. Раз у меня друзья появились, почему не могут появиться другие развлечения, помимо книг.
Лена ждала меня в холле торгового центра и безо всяких приветственных речей кинулась обниматься и причитать:
- Ну что же тебе так в жизни не везеееет-то!
Объятия подруги буквали лишили меня слов. И дыхания. Воспользовавшись моим молчанием, Елена продолжила, и, ее причитания плавно перетекли в обвинительную речь.
- И вообще, ты сама виновата, не могла свой характер засунуть... сама знаешь куда, чо как я не знаю кто, то же мне, решила проблемы на работе!
Несмотря на то, что Елена меня отпустила, я продолжала молчать. Отчасти от того, что она была права, отчасти от того, что я в целом предпочитаю молчать, когда меня ругают. Школа любимого папы. После того, как спал гнев и раздражение навалилась аппатия, и даже обычно режущая слух речь Елены не волновала меня. Подруга, видимо, заметила мое состояние.
- Да ладно, не расстраивайся ты так. Все еще наладится. Пойдем посидим, выпьем. Помянем, так сказать, работу!
Я улыбнулась и кивнула. Все таки вдвоем гораздо веселее.
С бокалом шампанского ушли и печали, и тревоги. Я заметно повеселела, и мы с Еленой принялись щебетать кто о чем. Я о том, какая же Жаннет отвратительная личность, моя спутница - об изоляции труб на работе. Время в компании пролетело совершенно незаметно, и вот подруга, глянув на часы, испуганно вскочила.
- Елы-палы, у меня ж обед еще полчаса назад закончился, а я все тут с тобой сижу. Уж прости, ты тут без меня дальше развлекайся. Купи себе что нибудь, шмоток каких, кроме своего халата лабораторного же ничего не видела!
Мы тепло попрощались и Елена убежала. Я же не спеша доела потрясающий яблочный штрудель, который заказала в кафе торгового центра, и последовала совету подруги. Устроила себе самый настоящий шоппинг. В общем, именно поэтому я сейчас совершенно без денег.
По возвращению домой, я совершенно не знала, чем себя занять, и принялась писать в личный дневник. Уж не знаю, зачем я делаю такие подробные записи. Разве что в случае, если я сойду с ума, врачам по дневнику будет легче понять, отчего я сошла с ума. Как вариант - спятила от того, что много писала в дневник. Так, пора закругляться с этим бредом.
P.S. Около 8 вечера меня разбудил телефонный звонок (да, я уже спала).
- Ничего не хочешь мне рассказать? - вот так, без приветов и ответов.
- Кому рассказать?
- Это Майкл, - недовольно буркнули на том конце.
- А, привет. А что рассказать?
- Тебя уволили, и ты еще спрашиваешь? Я буду у тебя минут через 15, и ты не отвертишься от разговора! - в телефонной трубке раздались гудки и мне вдруг стало нестерпимо стыдно.
Я ведь Майклу была обязана этой работой, и так бездарно ее про(зачеркнуто)фукала. А вдруг действительно, врачи читать будут? Надо обойтись без бранных слов.
В общем, ровно через 15 минут на пороге моего дома стол Майкл, и вдруг тоже сразу кинулся обниматься.
После молчаливых крепких и утешающих обнимашек, Майкл сурово нахмурил брови:
- Ну давай рассказывай, как тебя угораздило!
- Сначала у меня есть вопросы! - нахально перебила я, в попытке отсрочить неприятный разговор. - Ты откуда знаешь?
- Нам в номер прислали новую статью, я взял на редактуру, а там, представь, про нерадивую лаборантку, которая запорола все исследования нового лекарства. Начальница лаборатории клятвенно заверяла, что эту недалекую больше никогда не возьмут на работу ни в один НИИ. Я решил позвонить тебе на работу, и узнать кто же это у вас такая. А мне там, ты представь, сообщают что это ты!
Я вот не помню, писала ли я, что Майкл помощник редактора в местной газете? Выходят каждую субботу, и называются предсказуемо "Субботний вестник". Впрочем, я отвлеклась.
Майклу мне было ответить нечего, и я принялась рассказывать свою версию событий. Выслушав меня, друг задумчиво почесал подбородок.
- Жаль не доказательств. Отличная бы получилась статья про эту твою Жаннет. Твое слово против слова "Симмедпрепаратов" ничего не стоит.
В ответ я лишь вздохнула.
- Ладно, - Майкл коснулся моей руки. - Утро вечера мудренее. Завтра придумаю, что с тобой делать, а пока ложись спать.
Потрепав меня по волосам на прощание, Майк ушел, а я осталась в раздумьях. Я же хотела быть самостоятельной, но мне для всего требуется помощь друзей. Чтобы сбежать из монастыря, чтобы душ работал, чтобы я работала. Я так невыносимо зависима. Между нами с Майклом что-то происходит, все эти касания невзначай, объятия. Я совершенно не знаю, что мне делать дальше, ни с собой, ни с окружающими меня людьми.
PPS. Утром, когда солнечный день стучался в окна, меня снова разбудил звонок. Становится тенденцией.
- Доброе утро. Камилла Льюис? - спросил вежливый мужской голос.
- Угу, - прозевала я. Меня посетило жуткое чувство дежавю. Я точно знала, что мне скажут дальше.
- Мне звонил Майкл Суррей и сообщил, что вы хотели бы продолжить работу в нашем НИИ. Рекомендации, которые мы получили от Жаннет Гилески, к сожалению, оставляют желать лучшего, но Майкл заверил, что все не так, как кажется на первый взгляд. Поэтому, я бы хотел предложить вам работу у нас, в отделе сельского хозяйства.
Я согласилась. Не Бог весть что, но лучше, чем ничего. К тому же я буду заниматься наукой. Хотя, выращивать новый вид картофеля далеко не так важно, как искать лекарство от рака, но почему бы и нет. Да и тем более, в мои обязанности входит дегустация разных сортов картофеля для определения лучших вкусовых качеств. А мне как раз есть нечего.
я, кстати, не уверена, что это сохранилось, потому что полгода назад это было, но, на всякий. Это из клуба, куда они, судя по скринам, с Майклом ходили, но откуда навык и что там было - я не знаю.
Little_Lou
Завсегдатай
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею,
то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру,
так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение,
а любви не имею, нет мне в том никакой пользы."
(1 Кор. 13:1-3)
то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру,
так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение,
а любви не имею, нет мне в том никакой пользы."
(1 Кор. 13:1-3)
В моей жизни какой-то кавардак! Майкл.. Зачем вот? Мне скоро 19 и я... В общем, весна выдалась просто ужасной. После позорного увольнения с работы мечты я впала в уныние. Новое занятие не приносит никакого удовольствия - дегустация картошки, подумать только, кто это придумал. Однако, в НИИ мне больше ничего не светит, даже несмотря на протекцию Майка, на меня смотрят косо. Репутация у меня, мягко говоря, не очень: по словам Жаннет я подделывала результаты исследования Симовитекс. Подделывала с целью опорочить славное имя "Симмедпрепаратов", так как побочные эффекты обнаружились бы уже после выхода таблеток на рынок, и предприятие бы разорилась на судебных исках. И за это мне якобы заплатили конкуренты. Не знаю, это только лишь способ очернить меня, или это реальная история команды Жаннет?
Самое ужасное в новой работе - ее нерегулярность.
Самое ужасное в новой работе - ее нерегулярность.
Денег катастрофически не хватает, как-то я целую неделю кроме этой дурацкой картошки вообще ничего не ела. Тем временем Синди, мою подругу, оставшуюся в монастыре, за примерное поведение освободили от части занятий и перевели в канцелярию (на самом деле в секретари настоятельницы, но это не положено по уставу), где она получила доступ к компьютеру, и мы теперь могли переписываться.
Ей ведь остался всего лишь один, четвертый год обучения. А дальше она может принять постриг или преподавать в церковно-приходской школе или... Я, если честно, и не знаю, что ждет выпускников "Исправительного учебного заведения". Но порой жалею, что я сбежала оттуда. Восточное побережье меня не жалует, работы нет и погода просто отвратительная. Хотя что я хотела, это Мэн, обитель янки. Севернее только Канада.
Весна была просто отвратительной. Сейчас июнь. Лето. Средняя температура в штате Мэн летом - 59-64F. По Цельсию - 15-18 градусов выше нуля, последние пару дней держались все 20. Я мерзну в шортах, которые тайком купила мне мама в супермаркете, когда мне было лет 14. Но местные жители во всю радуются солнышку и раздеваются, мне не хочется выглядеть совсем чужаком.
Весна была просто отвратительной. Сейчас июнь. Лето. Средняя температура в штате Мэн летом - 59-64F. По Цельсию - 15-18 градусов выше нуля, последние пару дней держались все 20. Я мерзну в шортах, которые тайком купила мне мама в супермаркете, когда мне было лет 14. Но местные жители во всю радуются солнышку и раздеваются, мне не хочется выглядеть совсем чужаком.
В последнее время мне стали прочить повышение, насколько это возможно в моей ситуации. Но на "работу" стали вызывать чаще, и я даже смогла позволить себе съесть не картошку, Господи, как же я ненавижу картошку! И город этот. Наверное, я просто устала.
Наверное, мое состояние заметили и мои друзья. Мне все еще странно признавать их существование. Каждый поступил по-своему, Синди писала мне утешающие письма о том, что смирение поможет мне наладить жизнь. Лена таскала по магазинам, и никакие доводы о том, что для меня шоппинг не лекарство, не помогали. Даром, что денег не было. А Майкл предложил прогуляться по пляжу. Идея мне показалась ужасно заманчивой.
Пляж у нас в пригороде - одно название. Небольшой, он посыпан песком лишь с самого краешка. Но оно и понятно, для купания океан на Востоке слишком холодный. В Портленде, вот удивительно, был порт, и периодически мимо нас к городу по дуге проходили корабли, оглушительно гудя. Даже ночью. Но я уже привыкла. Так это я к чему? А, вот, пляж у нас исключительно для прогулок на свежем воздухе, но в субботу он был пуст. Потому что шел дождь. Но мне ужасно не хотелось отказываться от прогулки, и Майк безропотно сидел со мной на мокром песке. Мы просто разговаривали и слушали океан, и мне даже начало казаться, что южанка вполне может прижиться среди янки.
Пляж у нас в пригороде - одно название. Небольшой, он посыпан песком лишь с самого краешка. Но оно и понятно, для купания океан на Востоке слишком холодный. В Портленде, вот удивительно, был порт, и периодически мимо нас к городу по дуге проходили корабли, оглушительно гудя. Даже ночью. Но я уже привыкла. Так это я к чему? А, вот, пляж у нас исключительно для прогулок на свежем воздухе, но в субботу он был пуст. Потому что шел дождь. Но мне ужасно не хотелось отказываться от прогулки, и Майк безропотно сидел со мной на мокром песке. Мы просто разговаривали и слушали океан, и мне даже начало казаться, что южанка вполне может прижиться среди янки.
- Становится очень мокро, - в конце концов вздохнул Майк, с кончика его носа упала капля воды. Он поднялся с песка и потянулся. Грибной летний дождик, не испугавший меня с утра превратился в оглушающий ливень.
- Очень смешно, - я дрожала. - Извини. Не стоило тебе меня слушать, теперь еще простудимся.
- Сплюнь! Айда наперегонки до укрытия! - Майк припустил бегом, накрыв голову газетой, такой же мокрой, как и все вокруг.
- Очень смешно, - я дрожала. - Извини. Не стоило тебе меня слушать, теперь еще простудимся.
- Сплюнь! Айда наперегонки до укрытия! - Майк припустил бегом, накрыв голову газетой, такой же мокрой, как и все вокруг.
Я неспешно шла следом. А смысл бежать, все равно мокрая. Конечно, несмотря на рекордные +20, долгое пребывание под дождем вряд ли могло пойти на пользу. Майкл предложил подбросить меня на такси. Вообще, я отнекивалась как могла, но вечерело, становилась прохладнее и я промокла насквозь. В таких условия автобуса ждать не хотелось, но денег на такси у меня не было. И я малодушно согласилась поехать за счет друга. Ну, раз сам предложил, то чего уж. И кто меня дернул.
Пока мы ехали в такси, Майкл напросился на чай. Больше всего в жизни мне хотелось принять горячую ванну и почитать, завернувшись в плед, но отказываться было неудобно.
Горячий чай приятно согревал изнутри. Влажная одежда противно липла к телу, но обжигающие чашки отдавали тепло рукам. Мы болтали о чем-то, никак не могу вспомнить о чем. Но разве это важно?
Пока мы ехали в такси, Майкл напросился на чай. Больше всего в жизни мне хотелось принять горячую ванну и почитать, завернувшись в плед, но отказываться было неудобно.
Горячий чай приятно согревал изнутри. Влажная одежда противно липла к телу, но обжигающие чашки отдавали тепло рукам. Мы болтали о чем-то, никак не могу вспомнить о чем. Но разве это важно?
Я встала сполоснуть чашки, Майкл подскочил помочь мы нелепо столкнулись лбами, в моем тесном домике едва хватало место для меня одной. И вдруг Майки меня поцеловал. Я застыла, опешила, стояла, как полная дура, и не могла понять, что происходит.
Наконец, он отстранился и опустив голову пробормотал:
- Прости, наверное, это была плохая идея.
- Плохая? Господи, Майкл, это ужасная идея, кошмарная! - меня прорвало. - Зачем?
- Ну ты.. я... просто подумал, что у нас могло бы...
- Что могло бы, Господи Иисусе, мы же друзья!
- Мне показалось, я тебе нравлюсь, - Майк пожал плечами, сбросив смущение.
- Нет.. то есть не то чтобы. Черт! - выругалась я. - Я сбежала от родителей, пытаюсь как-то встать на ноги, мне еще и 19 нет! Я просто не готова.
- Ты уже достаточно взрослая, для отношений, - хмыкнул Майк.
- Ты старше меня на семь лет!
- Ну и что? Я же не пенсионер.
- Иисусе! Это не своевременно.
- Своевременно, ну и слова. Если я тебе не подхожу - так и скажи.
- Майкл, мне сейчас никто не подходит, - жестко ответила я. - Просто уходи.
Когда за другом захлопнулась дверь, я в ужасе застыла, обняв чашки. Я ценила Майкла, как друга, и мне совсем не хотелось его лишаться. И я была так обязана ему всем. Черт, а день был так хорош. И все-таки. Он мне нравится? Он мне не нравится? Целуется он хорошо. Но все это так не вовремя, не своевременно. Нравится или нет?
PS. Нет, правда, Майкл тронулся умом. Воскресенье, 11 утра, зазвонил телефон. На проводе Борис, сотрудник сельхоз лаборатории, которая кормит меня картошкой. И он спрашивает, не хочу ли я сегодня пойти с ним на свидание, потому что он вчера встретил Майкла и тот ему сказал, что "со мной можно весело и интересно провести время".
- Прости, наверное, это была плохая идея.
- Плохая? Господи, Майкл, это ужасная идея, кошмарная! - меня прорвало. - Зачем?
- Ну ты.. я... просто подумал, что у нас могло бы...
- Что могло бы, Господи Иисусе, мы же друзья!
- Мне показалось, я тебе нравлюсь, - Майк пожал плечами, сбросив смущение.
- Нет.. то есть не то чтобы. Черт! - выругалась я. - Я сбежала от родителей, пытаюсь как-то встать на ноги, мне еще и 19 нет! Я просто не готова.
- Ты уже достаточно взрослая, для отношений, - хмыкнул Майк.
- Ты старше меня на семь лет!
- Ну и что? Я же не пенсионер.
- Иисусе! Это не своевременно.
- Своевременно, ну и слова. Если я тебе не подхожу - так и скажи.
- Майкл, мне сейчас никто не подходит, - жестко ответила я. - Просто уходи.
Когда за другом захлопнулась дверь, я в ужасе застыла, обняв чашки. Я ценила Майкла, как друга, и мне совсем не хотелось его лишаться. И я была так обязана ему всем. Черт, а день был так хорош. И все-таки. Он мне нравится? Он мне не нравится? Целуется он хорошо. Но все это так не вовремя, не своевременно. Нравится или нет?
PS. Нет, правда, Майкл тронулся умом. Воскресенье, 11 утра, зазвонил телефон. На проводе Борис, сотрудник сельхоз лаборатории, которая кормит меня картошкой. И он спрашивает, не хочу ли я сегодня пойти с ним на свидание, потому что он вчера встретил Майкла и тот ему сказал, что "со мной можно весело и интересно провести время".
На что он намекает? И чего этим пытается добиться Майк? Выставить меня распутницей? Проверить, действительно ли я не готова к отношениям, или не готова к отношениям только с ним? Или он и вовсе вчера прощупывал почву для Бориса? И повышение мне прочат только потому, что я стану оказывать Борису определенного вида услуги? Что происходит? Я запуталась!
Последнее редактирование:
Little_Lou
Завсегдатай
Над бесстыдною дочерью усиль надзор, чтобы она не сделала тебя посмешищем для врагов,
притчею в городе и упрёком в народе и не осрамила тебя пред обществом.
Сир.42,11
притчею в городе и упрёком в народе и не осрамила тебя пред обществом.
Сир.42,11
Если дочь священника осквернит себя блудодеянием,
то она бесчестит отца своего; огнем должно сжечь её.
Лев.21,9
то она бесчестит отца своего; огнем должно сжечь её.
Лев.21,9
Среда
Что делать дальше я не имела ни малейшего понятия. Разбираться в себе и своих чувствах на фоне всех жизненных трудностей времени не было. Забот хватало. Моя халупа понемногу разваливалась, крыша текла, и кладка кое-где расшаталась, но денег на восстановление не было. Работа не доставляла никакого удовольствия, каждый день делал меня все более несчастной. Какие тут отношения, в самом деле?
Тем не менее, я решила посоветоваться с Еленой. По своему обыкновению, она затащила меня в магазин, но это не столь важно.
Что делать дальше я не имела ни малейшего понятия. Разбираться в себе и своих чувствах на фоне всех жизненных трудностей времени не было. Забот хватало. Моя халупа понемногу разваливалась, крыша текла, и кладка кое-где расшаталась, но денег на восстановление не было. Работа не доставляла никакого удовольствия, каждый день делал меня все более несчастной. Какие тут отношения, в самом деле?
Тем не менее, я решила посоветоваться с Еленой. По своему обыкновению, она затащила меня в магазин, но это не столь важно.
Я рассказала ей об этой истории с Майком и его внезапным предложением.
- Ну, а тебе он нравится? - спросила Елена.
- Не знаю. Он симпатичный и очень хороший, но он старше меня и...
- А возраст-то тут причем? - удивилась подруга. - Ну ты, типа, и меня младше, но блин, и чо?
- Но... Не знаю.
- А знаешь, у меня есть мыслишка. Давай пойдем в поход!
- Поход? - удивилась я.
- Ну, да. Знаешь, лес, костер, ночевка палатках. Возьмешь этого своего Майка, и мы потусим. Будет круто.
Почему бы и нет, я согласилась. Наверное, это и впрямь будет интересно. Я ни разу в жизни не ходила в поход, и на самом деле немного переживала по этому поводу. Хотелось, чтобы все прошло идеально, это же мой первый поход.
- Ну, а тебе он нравится? - спросила Елена.
- Не знаю. Он симпатичный и очень хороший, но он старше меня и...
- А возраст-то тут причем? - удивилась подруга. - Ну ты, типа, и меня младше, но блин, и чо?
- Но... Не знаю.
- А знаешь, у меня есть мыслишка. Давай пойдем в поход!
- Поход? - удивилась я.
- Ну, да. Знаешь, лес, костер, ночевка палатках. Возьмешь этого своего Майка, и мы потусим. Будет круто.
Почему бы и нет, я согласилась. Наверное, это и впрямь будет интересно. Я ни разу в жизни не ходила в поход, и на самом деле немного переживала по этому поводу. Хотелось, чтобы все прошло идеально, это же мой первый поход.
- Посмотри, - шепнула мне Лена, когда мы зашли в кафе. - Разве этот парень не тот чувак, которого объявили в розыск вчера? Его фото в утренней газете еще было.
- Похоже, это он, - я посмотрела в сторону, в которую указывала подруга. На мой взгляд, если тебя разыскивают, носить цилиндр и пенсне по меньшей мере непродуманный шаг. Забежав в туалет, мы позвонили в полицию. Признаться, я надеялась на вознаграждение, это было низко с моей стороны, но у меня дождь идет не только снаружи дома, но и внутри. Однако, нас только поблагодарили.
Воскресенье
Майкл согласился, что поход - это отличная идея, и мы решили отправиться в лес в субботу. Вчерашнее утро, вот удивительно, выдалось дождливым, но нами тремя было принято воистину спартанское решение не отступать. Я решила приготовить оладушек с собой, но они сгорели.
- Похоже, это он, - я посмотрела в сторону, в которую указывала подруга. На мой взгляд, если тебя разыскивают, носить цилиндр и пенсне по меньшей мере непродуманный шаг. Забежав в туалет, мы позвонили в полицию. Признаться, я надеялась на вознаграждение, это было низко с моей стороны, но у меня дождь идет не только снаружи дома, но и внутри. Однако, нас только поблагодарили.
Воскресенье
Майкл согласился, что поход - это отличная идея, и мы решили отправиться в лес в субботу. Вчерашнее утро, вот удивительно, выдалось дождливым, но нами тремя было принято воистину спартанское решение не отступать. Я решила приготовить оладушек с собой, но они сгорели.
Я уже готова была окончательно расстроиться и плюнуть на эту затею, но Лене так хотелось увидеть Майка, а я не разу не была в походе, боевое настроение подруги и мое любопытство все же перевесили мою лень. Однако, собирались мы так долго, что вышли очень поздно.
На лес опустились сумерки, и он выглядел зловещим. И огромным. Мне было откровенно страшно, а еще я понятия не имела, куда идти. Но Лена, по ее словам, точно знала дорогу и вела нас на, опять же, по ее словам, отличную полянку, где нам всем будет очень удобно. Мы с Майком уже не были так уверены в успехе нашего мероприятия.
Но полянка действительно оказалась премилой, облагороженной, с выложенным камнями кострищем. В окружении вековых сосен, она была защищена от ветров, а сегодня утром, когда мы там проснулись, на ней во всем своем великолепии распустились цветы. В ожидании, пока прогорят дрова и можно будет жарить шашлык, мы уселись прямо на еще влажную землю, наслаждаясь теплом костра. Похоже, тут никто не обращает внимания ни на сырость, ни на дожди в целом. Мэн, что уж.
Но полянка действительно оказалась премилой, облагороженной, с выложенным камнями кострищем. В окружении вековых сосен, она была защищена от ветров, а сегодня утром, когда мы там проснулись, на ней во всем своем великолепии распустились цветы. В ожидании, пока прогорят дрова и можно будет жарить шашлык, мы уселись прямо на еще влажную землю, наслаждаясь теплом костра. Похоже, тут никто не обращает внимания ни на сырость, ни на дожди в целом. Мэн, что уж.
- Я в детстве очень любил ходить в походы, - вздохнул Майк. - Когда отец был еще жив, мы часто ходили то в походы, то на рыбалку с ноческой.
- А отчего он умер? - нетактично поинтересовалась Елена. Но вообще, мне кажется, они с Майком неплохо поладили в тот вечер.
- Ну, он был военным. Часто бывал в долгих командировках, и редко приезжал, но человеком был чудесным. Мама всегда переживала, что с ним что-нибудь случится, он участвовал в "Буре" девяносто первого года, в операции в Сомали, и мама места себе не находила. Отец умер, когда мне было 10. Он был дома, пошел с друзьями в бар, там кто-то неуважительно отозвался про армию, папа дал этому кому-то по морде и получил нож под ребра. Скорая приехать не успела. Вот так глупо, выжил на войне, чтобы умереть в пьяной драке.
- Сочувствую, - смущенно сказала Лена. Тема была неприятная. Я постаралась перевести разговор на что-нибудь отвлеченное. И спустя n-ное количество времени, мы дошли до причин, почему мы все оказались в пригороде Портленда.
- Лена, ты - первая! - скомандовал Майк.
- А отчего он умер? - нетактично поинтересовалась Елена. Но вообще, мне кажется, они с Майком неплохо поладили в тот вечер.
- Ну, он был военным. Часто бывал в долгих командировках, и редко приезжал, но человеком был чудесным. Мама всегда переживала, что с ним что-нибудь случится, он участвовал в "Буре" девяносто первого года, в операции в Сомали, и мама места себе не находила. Отец умер, когда мне было 10. Он был дома, пошел с друзьями в бар, там кто-то неуважительно отозвался про армию, папа дал этому кому-то по морде и получил нож под ребра. Скорая приехать не успела. Вот так глупо, выжил на войне, чтобы умереть в пьяной драке.
- Сочувствую, - смущенно сказала Лена. Тема была неприятная. Я постаралась перевести разговор на что-нибудь отвлеченное. И спустя n-ное количество времени, мы дошли до причин, почему мы все оказались в пригороде Портленда.
- Лена, ты - первая! - скомандовал Майк.
- Ну, я здесь родилась. В школе была популярной, но училась не очень хорошо. Стипендия в колледже мне не светила, а денег на него и тем более не было, официанткой работать мне тоже не хотелось, и дядя утроил меня секретаршей на водоканал. Потом бригадир мой ушел на пенсию, и то да се, короче, сделали меня временным начальником, да замену так и не привели. Чо там да как в этих трубах - я понятия не имею, но кто их моей бригады хорош в делах с канализацией, кто с водопроводом больше дружит, я знаю. Да и мужики при мне работают, а не бухают, сами в начальство идти не хотят, с бумагами возиться, а я на их левачества глаза закрываю. Типа все не так уж и дерьмово сложилась по итогу.
- Камилла?
- Давай теперь ты, Майк, - промямлила . Рассказывать о себе не хотелось категорически.
- Камилла?
- Давай теперь ты, Майк, - промямлила . Рассказывать о себе не хотелось категорически.
- А мне нечего рассказывать. Я работаю в Портленде, а живу тут, потому что тут дешевле. Все, теперь твоя очередь!
- Да вы же все знаете и так. Набожные родители заперли меня в монастыре и я сбежала, что еще рассказать.
- Нет! - воскликнула Лена. - Не это. Почему они заперли тебя в монастыре рассказывай. Давай!
Друзья смотрели на меня так умоляюще, что я сдалась.
- Когда мне было около 16, мои брат и сестра, Лия и Яков, однажды настучали родителям, что я пренебрегаю вечерними молитвами уже полгода как. Отец меня достаточно сильно выпорол, и я, не выдержав, просто сбежала куда глаза глядят. Глаза мои глядели в самый языческий, безумный город юга - Новый Орлеан. Там я провела год, связалась с плохой компаниней, подсела на татуировки, алкоголь и легкие наркотики. Потом очередь дошла и до наркотиков не очень легких, и я поняла, что мне пора уходить, пока я не постигла Содом и Гоморру в полной мере.
- Да вы же все знаете и так. Набожные родители заперли меня в монастыре и я сбежала, что еще рассказать.
- Нет! - воскликнула Лена. - Не это. Почему они заперли тебя в монастыре рассказывай. Давай!
Друзья смотрели на меня так умоляюще, что я сдалась.
- Когда мне было около 16, мои брат и сестра, Лия и Яков, однажды настучали родителям, что я пренебрегаю вечерними молитвами уже полгода как. Отец меня достаточно сильно выпорол, и я, не выдержав, просто сбежала куда глаза глядят. Глаза мои глядели в самый языческий, безумный город юга - Новый Орлеан. Там я провела год, связалась с плохой компаниней, подсела на татуировки, алкоголь и легкие наркотики. Потом очередь дошла и до наркотиков не очень легких, и я поняла, что мне пора уходить, пока я не постигла Содом и Гоморру в полной мере.
Я оказалась буквально на обочине, голодная, без денег, и, на мое счастье, заснула рядом с гаражом одного мужчины, Чарли. Он меня приютил, научил перебирать моторы, разбираться во внутренностях машин, сливать тосол. А в качестве расплаты попросил... ну, в общем, секс.
А потом, однажды, к нему в мастерскую приехал парень, высокий, хорош собой, на дорогой спортивной машине. Попросил проверить развал схождения. Это был израильский эммигрант Калеб и моя первая, да и на данный момент, последняя любовь. Ему было 40, мне 17, жила с Чарли, он был женат, мы прятались по мотелям. Я тогда ждала, что он бросит жену и мы будем вместе, но он все тянул.
Чарли узнал о нас только спустя почти год. Он был в ярости, кричал, что пригрел змею на груди и выгнал меня со скандалом. Наверное, он ко мне что-то испытывал , но он воспользовался моим бедственным положением, разве можно было меня винить за чувства к другому?
Я рванула к Калебу, думая, что вот он, стимул для него бросить жену, что мы всегда будем вместе. Но он меня и к себе на порог не пустил. Воровато оглядываясь, следя, чтоб не увидела жена, он передал мне через забор денег "на дорогу домой", потом сказал, что очень любит жену и не хочет ее расстраивать, и что мне лучше больше никогда не появляться в его жизни. Я пожелала им счастья и ушла. Потом, из мотеля, я отправила его жене письмо с подробным описанием похождений этого блудливого лжеца и прикрепила к нему пару наших с Калебом фотографий. Однако, меня это не сильно утешило, я подумала, что достаточно хапнула от самостоятельной жизни и вернулась к родителям, в надежде на прощение. Там меня снова хорошенько высексли, посадили под домашний арест, заставили замаливать грехи денно и нощно, и, смиренную, отдали в семинарию. К тому времени я отчетливо поняла, что все-таки лучше колоться в вену в ночлежке Нового Орлеана, чем так жить. А дальше вы все знаете.
Воцарилось молчание. Словно по воле Всевышнего, начал накрапывать дождь, словно оплакивая мои грехи.
Я рванула к Калебу, думая, что вот он, стимул для него бросить жену, что мы всегда будем вместе. Но он меня и к себе на порог не пустил. Воровато оглядываясь, следя, чтоб не увидела жена, он передал мне через забор денег "на дорогу домой", потом сказал, что очень любит жену и не хочет ее расстраивать, и что мне лучше больше никогда не появляться в его жизни. Я пожелала им счастья и ушла. Потом, из мотеля, я отправила его жене письмо с подробным описанием похождений этого блудливого лжеца и прикрепила к нему пару наших с Калебом фотографий. Однако, меня это не сильно утешило, я подумала, что достаточно хапнула от самостоятельной жизни и вернулась к родителям, в надежде на прощение. Там меня снова хорошенько высексли, посадили под домашний арест, заставили замаливать грехи денно и нощно, и, смиренную, отдали в семинарию. К тому времени я отчетливо поняла, что все-таки лучше колоться в вену в ночлежке Нового Орлеана, чем так жить. А дальше вы все знаете.
Воцарилось молчание. Словно по воле Всевышнего, начал накрапывать дождь, словно оплакивая мои грехи.
- Поэтому ты не встречаешься с мужчинами старше тебя? - вдруг спросил Майки. Даже Елена посмотрела на него неодобрительно за то, что тот ради такой глупости нарушил многозначительную тишину.
- Нет, - ответила я, - поэтому я вообще не хочу ни с кем встречаться.
Разговор быстро перешел на другие темы, и вопрос о прошлом больше не упоминался всуе. Однако, рассказав всю историю своего грехопадения, я почувствовала облегчение, как тогда, в самом начале весны, когда рассказала Лене про монастырь. Остаток вечера прошел удивительно весело, мы жалили шашлыки, пили пиво, играли в "Крокодила" и легли спать под утро. Мне определенно нравятся походы. Надо будет повторить.
- Нет, - ответила я, - поэтому я вообще не хочу ни с кем встречаться.
Разговор быстро перешел на другие темы, и вопрос о прошлом больше не упоминался всуе. Однако, рассказав всю историю своего грехопадения, я почувствовала облегчение, как тогда, в самом начале весны, когда рассказала Лене про монастырь. Остаток вечера прошел удивительно весело, мы жалили шашлыки, пили пиво, играли в "Крокодила" и легли спать под утро. Мне определенно нравятся походы. Надо будет повторить.
Неожиданно, у меня обнаружили косяк. Я в самом начале написала, что Кам из Индианы, но она никак не может быть оттуда, ума не приложу, почему я так написала, то ли с картой не сверилась, то ли перепутала, давненько это было.
Последнее редактирование:
Little_Lou
Завсегдатай
Берегитесь каждый своего друга, и не доверяйте ни одному из своих братьев;
ибо всякий брат ставит преткновение другому, и всякий друг разносит клеветы.
Иеремия, 9.4
ибо всякий брат ставит преткновение другому, и всякий друг разносит клеветы.
Иеремия, 9.4
Даже не знаю, с чего начать. Жизнь наша непредсказуема, пути Господни неисповедимы, и Демиург порой бывает неоправданно жесток. Я в самолете без гроша в кармане, а внизу, где-то в пригороде Портленда кто-то, я надеюсь, счастлив (нет, я надеюсь, что несчастен, что раздавлен и убит, но черт, как же это низко).
Лето встретило меня очень тепло - меня ввели в штат лаборанткой. Недаром прочили. Новая должность мне нравилась, после постоянного поедания картофеля, наверное, и работа на каменоломне показалась бы и ничего такой. Ничего особенного мне не доверяли, но я помогала нашим исследователям-селикционерам, проводила некоторые тесты, общалась с группой дегустаторов, заполняла бланки, словом, чувствовала себя частью команды.
Лето встретило меня очень тепло - меня ввели в штат лаборанткой. Недаром прочили. Новая должность мне нравилась, после постоянного поедания картофеля, наверное, и работа на каменоломне показалась бы и ничего такой. Ничего особенного мне не доверяли, но я помогала нашим исследователям-селикционерам, проводила некоторые тесты, общалась с группой дегустаторов, заполняла бланки, словом, чувствовала себя частью команды.
Однако, график у меня был крайне неудачный. Майкл все вряма подтрунивал называя меня ночной бабочкой. Хотя я, скорее, была ночной картошечкой. Но времени на общение с друзьями не хватало. Я работала по вечерам тогда, когда все нормальные люди собирались после работы пропустить по стаканчику в пабе, да и на выходных приходилось порой являться в теплицы. И, если честно, я отчаянно скучала по бессмысленной болтовне Елены и веселому неугомонному потоку сознания Майкла. Но мы перезванивались ежедневно.
Однажды Майки позвонил около одиннадцати вечера, достаточно поздно, по меркам общества, но я толко зашла в дом после работы.
- Эй, красотка! - прокричал в трубку он. Судя по гомону в трубке, друг явно был не дома.
- И тебе привет, страшилище, - хмыкнула я.
- Вот так всегда! Ты к ней со всей душой, а она. "О женщина!.. Создание слабое и коварное!" говаривал Бомарше...
- Майки! - прервала я его. - Я только зашла в дом, я кушать хочу. Пожалуйста, давай к делу.
- Ладно-ладно. В спальне тебя ждет сюрприз!
- Иисусе, я надеюсь, что не голый мужик, - протянула я, несмело поглядывая на дверь спальни.
- Ты меня переоцениваешь, моя безнравственность отнюдь не столь велика. Иди смотри же!
Прижав трубку к уху, я все же открыла дверь в спальню. На кровати лежала красиво упакованная коробка. Содрав обертку я увидела...
- Игровая приставка? Серьезно? - спросила я у изобретения мистера Белла.
- Ну я подумал, это скрасит твои будни. Ты так много работаешь и совсем не развлекаешься. Поэтому вот, сядь с бутылочкой пивка и поубивай зомби. А когда ты будешь всмятку крошить их головы, думай обо мне.
На этой ноте Майк бросил трубку, а я подумала, что я все же далека от романтики. А приставка заняла свое место на огромной катушке от проводов, которую я недавно нашла на свалке рядом с теплицами. Посте того, как я ее хорошенько отмыла, получился миленький журнальный столик. В целом, друг был прав, в моей жизни не хватает размахивания бензопилой перед зомби.
- Эй, красотка! - прокричал в трубку он. Судя по гомону в трубке, друг явно был не дома.
- И тебе привет, страшилище, - хмыкнула я.
- Вот так всегда! Ты к ней со всей душой, а она. "О женщина!.. Создание слабое и коварное!" говаривал Бомарше...
- Майки! - прервала я его. - Я только зашла в дом, я кушать хочу. Пожалуйста, давай к делу.
- Ладно-ладно. В спальне тебя ждет сюрприз!
- Иисусе, я надеюсь, что не голый мужик, - протянула я, несмело поглядывая на дверь спальни.
- Ты меня переоцениваешь, моя безнравственность отнюдь не столь велика. Иди смотри же!
Прижав трубку к уху, я все же открыла дверь в спальню. На кровати лежала красиво упакованная коробка. Содрав обертку я увидела...
- Игровая приставка? Серьезно? - спросила я у изобретения мистера Белла.
- Ну я подумал, это скрасит твои будни. Ты так много работаешь и совсем не развлекаешься. Поэтому вот, сядь с бутылочкой пивка и поубивай зомби. А когда ты будешь всмятку крошить их головы, думай обо мне.
На этой ноте Майк бросил трубку, а я подумала, что я все же далека от романтики. А приставка заняла свое место на огромной катушке от проводов, которую я недавно нашла на свалке рядом с теплицами. Посте того, как я ее хорошенько отмыла, получился миленький журнальный столик. В целом, друг был прав, в моей жизни не хватает размахивания бензопилой перед зомби.
Я понимаю, что я сейчас просто убегаю от темы и концентрируюсь на мелких деталях, но мне без того нелегко. Лена довольно часто забегала в гости. Ее офис был неподалеку, и она бегала ко мне пообедать. Она стала совсем воздушной, легкомысленной, потерянной, рассеянной, и ее щебетание стало каким-то... розовым. Как "Весенняя соната" Бетховена. Вообще-то, мне стоило понять, что у нее просто появился кто-то, но я была слишком сконцентрирована на своих проблемах - нелюбимой работе и Майкле. И даже Лена устала меня в чем-то убеждать, все больше останавливаясь на мысли, что раз я не могу решить, значит, оно мне не надо.
А еще я решила остричь волосы, сама не знаю зачем. Влажный жаркий воздух Луизианы заставлял мои волосы виться, и я подумала, что на Севере с ними все будет в порядке. Но дождливый Мэн сделал меня похожим на барашка. Я выглядела глупо.
По телефону было так легко отшутиться, мол, да-да, я тоже тебя люблю, как Иисуса. Наверное, поэтому однажды Майк заглянул в гости. Суббота выдалась невероятно солнечной, даже жаркой, и мы остались дома. Мы поиграли с его подарком, убили парочку сотен зомби (наверное, мне стоит купить другую игру, но пока денег нет), выпили по бутылочке темного эля из холодильника. Пришло время собираться на работу, и это все-таки ужасный график.
По телефону было так легко отшутиться, мол, да-да, я тоже тебя люблю, как Иисуса. Наверное, поэтому однажды Майк заглянул в гости. Суббота выдалась невероятно солнечной, даже жаркой, и мы остались дома. Мы поиграли с его подарком, убили парочку сотен зомби (наверное, мне стоит купить другую игру, но пока денег нет), выпили по бутылочке темного эля из холодильника. Пришло время собираться на работу, и это все-таки ужасный график.
У самых дверей Майк, вдруг, схватил меня за руки и затараторил что-то, такое важное между строк.
- Камилла, ну хватит уже играть в кошки-мышки. Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе, я не понимаю.
- Сам говорил "женщин вообще трудно понять, за самым обычным поведением женщины скрываться многое.. и что-то там блабла шпильки"
- Я вряд ли говорил именно так, но прошу тебя, не время цитировать Артура Конана Дойля. Ты любишь меня?
Я вздохнула. Я ведь так старательно избегала этой темы.
- Майк... не время сейчас заводить такие разговоры. Я опаздываю.
- У тебя всегда не время! - взровался друг. - Ты опаздываешь, тебе надо подумать, ты не готова. А я не железный. Сколько я могу тебя ждать? Я ведь взрослый мужчина с определенными потребностями.
- Знаешь, если я тебе нужна только для "определенных потребностей", то я на такое не гожусь. А если тебе нужна вся я, а не мои определенные части тела, то будь терпеливым! Я тебе ничего не должна, а теперь, позволь мне откланяться!
Сейчас мне кажется, что вина лежит целиком на мне. Мне ведь он нравился. Нравится. Что вообще творится у меня в голове. Нет, я понятия не имею, что делать с отношениями, надо признать это.
Но пора и честь знать и переходить к сути. Несмотря на то, что в самолете делать нечего, писать мне уже порядком наскучило.
- Камилла, ну хватит уже играть в кошки-мышки. Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе, я не понимаю.
- Сам говорил "женщин вообще трудно понять, за самым обычным поведением женщины скрываться многое.. и что-то там блабла шпильки"
- Я вряд ли говорил именно так, но прошу тебя, не время цитировать Артура Конана Дойля. Ты любишь меня?
Я вздохнула. Я ведь так старательно избегала этой темы.
- Майк... не время сейчас заводить такие разговоры. Я опаздываю.
- У тебя всегда не время! - взровался друг. - Ты опаздываешь, тебе надо подумать, ты не готова. А я не железный. Сколько я могу тебя ждать? Я ведь взрослый мужчина с определенными потребностями.
- Знаешь, если я тебе нужна только для "определенных потребностей", то я на такое не гожусь. А если тебе нужна вся я, а не мои определенные части тела, то будь терпеливым! Я тебе ничего не должна, а теперь, позволь мне откланяться!
Сейчас мне кажется, что вина лежит целиком на мне. Мне ведь он нравился. Нравится. Что вообще творится у меня в голове. Нет, я понятия не имею, что делать с отношениями, надо признать это.
Но пора и честь знать и переходить к сути. Несмотря на то, что в самолете делать нечего, писать мне уже порядком наскучило.
В общем, как раз в дни разгара моих личных драм, мой коллега, младший научный сотрудник, и будущий кандидат наук, женился. Я подарила ему бутылку коньяка, и мы прямо на работе отпраздновали это замечательное событие. Отпраздновали так лихо, что я и не помню, каким образом я пригласила его к себе домой. На самом деле, ничего такого, просто попить кофе и протрезветь. Почему я всех кормлю и пою кофе, а?
Мы никогда особо близко не общались с ним, по крайней мере, за рамками деловых отношений, а тут разговорились. Он был таким счастливым, так любил свою жену и так трогательно боялся придти домой пьяным. И мне захотелось также. Чтобы меня вот так любили и берегли ото всех тревог и забот, и нежно называли женой.
Попрощавшись с коллегой, я решила, что мне надоело, что в моих сомнениях нет смысла и поехала к Майку. Вот так, с бухты барахты, с сюрпризом просто сказать ему да и перестать себя мучать. Что было - то было, и Новый Орлеан и Калеб остались далеко на Юге.
И вот. Я не знаю, что писать. Я приехала. Увидела Майкла и Елену. И молча ушла. Он меня видел. Я их видела. К чему тут слова? Я, определенно, дура. Нет, я сейчас не опущусь до "все мужики козлы", потому что это не так. Это мне попадаются не самые лучшие экземпляры. Значит, это со мной что-то не так. Вообще я зла, на них обоих, до глубины души. На Елену, за то что слушала меня и не пыталась ничего объяснить и рассказать, на Майкла, за то, что пудрил мозги. Но больше всего я злюсь на себя за то, что так долго тянула с ответом.
И вот. Я не знаю, что писать. Я приехала. Увидела Майкла и Елену. И молча ушла. Он меня видел. Я их видела. К чему тут слова? Я, определенно, дура. Нет, я сейчас не опущусь до "все мужики козлы", потому что это не так. Это мне попадаются не самые лучшие экземпляры. Значит, это со мной что-то не так. Вообще я зла, на них обоих, до глубины души. На Елену, за то что слушала меня и не пыталась ничего объяснить и рассказать, на Майкла, за то, что пудрил мозги. Но больше всего я злюсь на себя за то, что так долго тянула с ответом.
Август принес с собой прохладу и полный разлад. Я больше не называла Майкла и Елену друзьями, а мои письма к Синди стали куда более эмоциональными. Зато она подала мне чудесную идею послать все к чертям. И я решилась. В Мэне у меня есть счастливые Бен, счастливые Елена и Майк, протекающая крыша, нелюбимая работа. Иногда мне кажется, что сбежав из монастыря я совершила самый необдуманный поступок в жизни.
Теперь я дауншифтер. Или как там это называется? В общем, отбываю на Бали, совершая популярный нынче побег от рутины, а на самом деле бегу от самой себя. Пришла пора отпустить себя на волю и просто расслабиться. У меня нет денег и я понятия не имею, на каком языке там говорят. Но чем дальше я от Восточного побережья, тем свободнее я дышу.
Теперь я дауншифтер. Или как там это называется? В общем, отбываю на Бали, совершая популярный нынче побег от рутины, а на самом деле бегу от самой себя. Пришла пора отпустить себя на волю и просто расслабиться. У меня нет денег и я понятия не имею, на каком языке там говорят. Но чем дальше я от Восточного побережья, тем свободнее я дышу.
Автору, как миротворцу, тяжело подстраиваться под дневник, да и вообще. писать от первого лица. Но я стараюсь. Просто мне кажется глупо писать что-то типа "я играю в шахматы", "я съела вафельку", вот немного стиль и скачет, но я стараюсь. Хотя, надо признать, что будничность описывать ужасно скучно, то ли покороче, в плане событий, отчеты писать, то ли что.
Теперь о событиях. Конечно, у Майки нет никакого дома, это дом Лены. Мне захотелось ей немного поменять внешность и приодеть, я зашла к ней в игру, а там, о-ля-ля, симпатии к Майку и цветочки на пороге, и телефонный звонок. Я пригласила Майка в гости и решила пустить все на самотек на свободной воле. Из любопытства. И в это время мимо проходила Кам. Тихо и мирно все, конечно, не закончилось, как надавала всем по лицу и рассорилась с ребятами. Я бы могла не сохранять, но так же интереснее, а то я и впрямь бы сделала Майки ее мужем. А так, интрига.
Теперь о событиях. Конечно, у Майки нет никакого дома, это дом Лены. Мне захотелось ей немного поменять внешность и приодеть, я зашла к ней в игру, а там, о-ля-ля, симпатии к Майку и цветочки на пороге, и телефонный звонок. Я пригласила Майка в гости и решила пустить все на самотек на свободной воле. Из любопытства. И в это время мимо проходила Кам. Тихо и мирно все, конечно, не закончилось, как надавала всем по лицу и рассорилась с ребятами. Я бы могла не сохранять, но так же интереснее, а то я и впрямь бы сделала Майки ее мужем. А так, интрига.
Little_Lou
Завсегдатай
Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом;
а кто идет по следам празднолюбцев, тот скудоумен.
(Притч.12,11)
а кто идет по следам празднолюбцев, тот скудоумен.
(Притч.12,11)
Когда я решила попрощаться с прошлым, то подошла к вопросу со свойственной мне тщательностью, поэтому в дневнике за долгое время не появилось ни строчки. Да и не только в дневнике, я отправила все два письма Синди за все это время. Зато, правда, настоящих, бумажных письма.
Совершенно праздная и беззаботная жизнь явно пошла мне на пользу. Я хотела пережить на Бали одну единственную зиму, но застряла там на долгие три года. Хотя, застряла - это не совсем правильное слово, просто мне незачем было ехать домой.
Поначалу в чужой стране мне было тяжело, я робела, оглядываясь по сторонам, и понятия не имела, куда идти. У меня не было денег, а старые шорты из детства грозились порваться в любую секунду. Но постепенно я освоилась. Местные оказались невероятно дружелюбными и доброжелательными. Они всегда готовы были предоставить кров за сущие копейки. Однажды я попала в дом к И Маде. К тому времени я уже неплохо разобралась в индонезийских реалиях, чтобы понять, что мой гостеприимный хозяин из касты судра, то есть из семьи простых крестьян, и он второй ребенок в семье. Для типичного американца сложно осознать, что все это можно понять по одному лишь имени, но разобраться в этом, на самом деле, очень просто. Жил он со своей маленькой сестрой, Ни Кетут, что означало, что она четвертый ребенок в семье. Вообще различий между женскими и мужскими именами в Индонезии нет. Для того, чтобы отличить девочку от мальчика используется специальная приставка: И для мальчиков и Ни для девочек. Так и получились И Маде и Ни Кетут. Маде никогда не рассказывал мне об остальной своей семье, впрочем, я и не настаивала. Зато он научил меня нехитрому танцу с огнем, и так мы развлекали туристов на пляже.
Совершенно праздная и беззаботная жизнь явно пошла мне на пользу. Я хотела пережить на Бали одну единственную зиму, но застряла там на долгие три года. Хотя, застряла - это не совсем правильное слово, просто мне незачем было ехать домой.
Поначалу в чужой стране мне было тяжело, я робела, оглядываясь по сторонам, и понятия не имела, куда идти. У меня не было денег, а старые шорты из детства грозились порваться в любую секунду. Но постепенно я освоилась. Местные оказались невероятно дружелюбными и доброжелательными. Они всегда готовы были предоставить кров за сущие копейки. Однажды я попала в дом к И Маде. К тому времени я уже неплохо разобралась в индонезийских реалиях, чтобы понять, что мой гостеприимный хозяин из касты судра, то есть из семьи простых крестьян, и он второй ребенок в семье. Для типичного американца сложно осознать, что все это можно понять по одному лишь имени, но разобраться в этом, на самом деле, очень просто. Жил он со своей маленькой сестрой, Ни Кетут, что означало, что она четвертый ребенок в семье. Вообще различий между женскими и мужскими именами в Индонезии нет. Для того, чтобы отличить девочку от мальчика используется специальная приставка: И для мальчиков и Ни для девочек. Так и получились И Маде и Ни Кетут. Маде никогда не рассказывал мне об остальной своей семье, впрочем, я и не настаивала. Зато он научил меня нехитрому танцу с огнем, и так мы развлекали туристов на пляже.
Все заработанные деньги я отдавала Маде за кров и пищу, и иногда готовила что-нибудь такое, типично-американское, например, бургеры или стейки, хотя пища балийцев меня полностью утраивала - много овощей и морепродуктов, острые соусы.
Впрочем, время показало, что вечно такой праздник жизни продолжаться не мог. И Маде бросал на меня все более и более влюбленные взгляды, и чтобы наши отношения с ним не стали напряженными, я поступила очень "мудро" - просто сбежала. Хотя я бы не смогла объясниться. Индонезийский я освоила легко, да и Маде бы все понял. Но как объяснить Кетут, которая ко мне привязалась, что я их бросаю, я не знала.
Сейчас, оценивая себя ту, я вижу человека эгоистичного и жестокого. Я зациклилась на себе и своих душевных переживаниях так сильно, что поступала очень и очень некрасиво. И это, если не вспоминать о случайных интимных связях, вплоть до оных за ночлег и еду. Сейчас я бы в жизни не поверила, что это все была я. Ощущение, будто бы я приняла установку все забыть так буквально, что забыла саму себя. И если этот дневник прочтут мои потомки, или и вовсе незнакомые мне люди, знайте, я не горжусь собой. По крайней мере, сейчас.
А после мне улыбнулась удача. Я наткнулась на группу британских археологов, которые приняли меня в свои ряды. Конечно, не только меня, еще пару местных, видимо, нужны были помощники. Нам было строго наказано нести все, что откопаем заведующему экспедицией, предоставили жилье и даже кормили обедами. Платили, правда, совсем немного, но мне деньги особо и не были нужны, а местным сутрам и этого хватало.
Сейчас, оценивая себя ту, я вижу человека эгоистичного и жестокого. Я зациклилась на себе и своих душевных переживаниях так сильно, что поступала очень и очень некрасиво. И это, если не вспоминать о случайных интимных связях, вплоть до оных за ночлег и еду. Сейчас я бы в жизни не поверила, что это все была я. Ощущение, будто бы я приняла установку все забыть так буквально, что забыла саму себя. И если этот дневник прочтут мои потомки, или и вовсе незнакомые мне люди, знайте, я не горжусь собой. По крайней мере, сейчас.
А после мне улыбнулась удача. Я наткнулась на группу британских археологов, которые приняли меня в свои ряды. Конечно, не только меня, еще пару местных, видимо, нужны были помощники. Нам было строго наказано нести все, что откопаем заведующему экспедицией, предоставили жилье и даже кормили обедами. Платили, правда, совсем немного, но мне деньги особо и не были нужны, а местным сутрам и этого хватало.
Дни мои протекали по выверенной схеме, где я немного работала, немного отдыхала, по вечерам читала тематическую литературу, которой со мной делились настоящие археологи. Но времечко было славное. Мы работали в отдалении от туристических мекк, и можно было лежать прямо у воды на пляже, и теплые ласковые волны лизали мои бока. Впервые в жизни я обзавелась подобием загара.
А еще местные мне показали горячие источники в горах. Внизу далеко бурлила лава, подогревая воду, обогащенную чуть ли не ураном. На самом деле состав ее был близок к минеральной воде, и кожа после десяти минут такой природной джакузи становилась очень мягкой и нежной.
А уж какие сезоны дождей! Ливни, какие нам и не снились, дождь лил буквально стеной, по улицам текли грязные потоки, вспениваясь у ног. И ураганы тоже были, но не такие страшные, какими часто пугают в новостях.
Совершенно незаметно для меня прошло целых три года. Я умудрилась даже немного подзаработать. Однако, такое праздное и бессмысленное существование не могло продолжаться вечно. И две недели назад я, глядя на себя в зеркало, загорелую и осунувшуюся, вдруг поняла, что я хочу домой. Я хочу нормальную работу, починить, наконец, крышу, снова заняться наукой и, даже... увидеться со старыми друзьями. Вот так, три года спустя, я нашла в себе силы их простить.
Little_Lou
Завсегдатай
Снисходя друг к другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу:
как Христос простил вас, так и вы.
(Кол.3,13)
как Христос простил вас, так и вы.
(Кол.3,13)
Дом родной встретил меня сырость, затхлостью, проломленной крышей и тараканами. Огромной ордой тараканов. Участок, казалось, использовался для туалета всеми окрестными котами и бомжами, воняло невыносимо и работы предстояло много. Бедная моя халупа выглядела совсем одинокой и заброшенной. Ее, несмотря на хлипкие прогнившие двери, даже не ограбил никто, видимо, постыдились ко мне влазить.
Как Геркулес на Авгиевых конюшнях, я разгребла окружающее меня пространство и совсем не заметила, как пролетело лето. Просто в один миг я проснулась и поняла, что ох ты ж ёжик, конец августа! Деньги, привезенные из Индонезии совсем-совсем закончились и пора было искать работу. И, как ни странно, снова мне повезло (не везет мне в любви, повезет в карты, если перефразировать одну известную песню). Еще на Бали я подружилась с начальником экспедиции, чудесной интеллигентной женщиной, которая написала мне блестящие рекомендации.
Да и, как ни странно, вдруг к месту пришелся мой опыт в лаборатории, хотя, если быть до конца честной, на собеседовании я приврала слегка. В общем, меня взяли преподавать археологию в местном Университете Саутэрн Мэн (болтается на задворках рейтингов, что много объясняет, но, тем не менее, аккредитован, и даже дослужился до университета). Разумеется, в качестве дополнительного кредита, а не как основной предмет, но народу записалось достаточно много, то ли посчитали, что это будет легкий курс, то ли и впрямь интересно. Впрочем, это действительно было довольно увлекательно и студентов я совершенно не собиралась загружать. Ха, профессор Льюис! Это вам не просто так!
С приходом осени стало совсем очевидно, что эра Бали, теплая и солнечная, окончательно сменилась эрой промозглого Мэна. Яркие наряды сменили теплые свитера, консервативные юбки и, как ни странно, белый форменный халат. Моя аудитория числилась лабораторией, что тут поделаешь. Хотя насчет промозглости я явно преувеличила, очень стояла теплая и совершенно не дождливая.
Но, как говорилось в одной нетленке, зима близко. И это моя первая зима в Мэне. Я немного побаивалась местных холодов, и пришло время признать очевидное - пора было утепляться. И заняться ненавистным мне шоппингом. И вообще, это был отличный повод позвонить Елене. Я, конечно, старалась оттянуть встречу со старыми друзьями изо всех сил. Я была готова их простить, но не готова сообщить им о себе, вот такой пердимонокль. В общем, в одно воскресное сегодняшнее утро я решилась и набрала знакомый номер.
- Алло, - сказал детский голос. Я опешила и начала злиться. Неужели они и ребенка завели! Подумать только, какое неуважение ко мне!
- А можно мне.. эээ.. твою маму? - нерешительно спросила я.
- Слушаю, - к трубке подошла женщина с грубым, совершенно не Лениным голосом.
- Извините, а мисс Коллинз все еще тут проживает?
- Вообще-то нет, она давно переехала в город.
- Оу, - совсем растерялась я. - А очень глупо спрашивать, не остались ли у вас ее контакты?
- Как ни странно, не глупо. Она оставила свой новый номер, на случай, если одна девушка, перед которой ей очень стыдно, будет ее искать. Полагаю, это вы?
Женщина продиктовала мне новый номере Елены и положила трубку, я еще долго мяла в руках бумажку, пока цифры не стали едва различимыми, и все же позвонила.
- Алло, - сказал детский голос. Я опешила и начала злиться. Неужели они и ребенка завели! Подумать только, какое неуважение ко мне!
- А можно мне.. эээ.. твою маму? - нерешительно спросила я.
- Слушаю, - к трубке подошла женщина с грубым, совершенно не Лениным голосом.
- Извините, а мисс Коллинз все еще тут проживает?
- Вообще-то нет, она давно переехала в город.
- Оу, - совсем растерялась я. - А очень глупо спрашивать, не остались ли у вас ее контакты?
- Как ни странно, не глупо. Она оставила свой новый номер, на случай, если одна девушка, перед которой ей очень стыдно, будет ее искать. Полагаю, это вы?
Женщина продиктовала мне новый номере Елены и положила трубку, я еще долго мяла в руках бумажку, пока цифры не стали едва различимыми, и все же позвонила.
Поток невнятного радостного щебетания старой подруги обрушился на меня с мощью торнадо. Я предложила ей пройтись по магазинам и клятвенно заверила, что выслушаю все ее новости, только не по телефону, и, наконец, смогла перевести дух. Ладно, я не была готова морально, но растекаться лужицей от жалости к себе тоже не собиралась. А вот Майкла я точно видеть ни за какие коврижки не хочу, по крайней мере пока.
В целом о походе по магазинам рассказывать глупо, Елена тыкала мне то в одно пальто, то в другое, а я послушно примеряла. Все-таки эти женские штучки совершенно не мое. Да и не покидало меня ощущение, что там, за моей спиной, каждый раз, когда я отворачиваюсь, Лена злобно хихикает, мол, уела я тебя, да? Сделала на всех поворотах? Знаю-знаю, это глупо, но это как белый халат на работе. Ничего не сделаешь.
После утомительных покупок мы сидели в кафе и словно бы и не прошло три, да уже даже четыре года. Все те же мягкие сиденья, тот же пейзаж за окном, и словно все тоже отвратительное вино в бокале, которому три года выдержки никак не помогли. Другими были только мы. Я угрюмо молчала, но как и обещала, выслушивала подругу. Она приобрела некий городской лоск, однако, как известно, человека из деревни вывезти можно, а деревню из человека - нет. Простая, как ситцевые трусы Елена в некой по-Майкловски хипстерской ипостаси смотрелась смешно и немного глупо.
Подруга рассказала, что они перебрались в город, и снимают вместе квартиру, вдвоем оказалось совсем недорого, и что все у них хорошо, и что... Я бросила слушать, думая понимает ли она, что мне неприятно это слушать. Если не понимает, то это все та же наивная простая Елена. А если понимает, и говорит специально, то это новая ипостась городской стервы, а не моя подруга.
- А ты где? - вырвала меня из задумчивости фраза.
- Прости? В смысле?
- Ты меня вообще слушаешь? - закатила подруга глаза. - Я говорю, что утроилась в архитектурное бюро прорабом. Мне нравится. А ты где работаешь?
- А ты где? - вырвала меня из задумчивости фраза.
- Прости? В смысле?
- Ты меня вообще слушаешь? - закатила подруга глаза. - Я говорю, что утроилась в архитектурное бюро прорабом. Мне нравится. А ты где работаешь?
- Я? Преподаю археологию в университете.
- Вау, - выдохнула Елена, но дальнейшие расспросы ее меня мало волновали, потому что в кафе зашел мой студент. Мальчишка с красивым именем Наам был моей головной болью. Выпускник, желающий после идти в медицинскую школу, был балбесом и пустомелей. Впервые явившись на мой курс, он заявил, я цитирую "предмет, конечно, скучнейший, но я буду к вам ходить постоянно, потому что, профессор Льюис, стоит потратить сове время чтобы поглазеть на такого красивого преподавателя". С тех пор недели не проходило, чтобы этот оболтус не пригласил меня на свидание. К слову, этот "мальчишка", кажется, был меня старше, но я рядом с ним чувствовала себя на все сорок пять.
- Вау, - выдохнула Елена, но дальнейшие расспросы ее меня мало волновали, потому что в кафе зашел мой студент. Мальчишка с красивым именем Наам был моей головной болью. Выпускник, желающий после идти в медицинскую школу, был балбесом и пустомелей. Впервые явившись на мой курс, он заявил, я цитирую "предмет, конечно, скучнейший, но я буду к вам ходить постоянно, потому что, профессор Льюис, стоит потратить сове время чтобы поглазеть на такого красивого преподавателя". С тех пор недели не проходило, чтобы этот оболтус не пригласил меня на свидание. К слову, этот "мальчишка", кажется, был меня старше, но я рядом с ним чувствовала себя на все сорок пять.
- О, профессор Льюис, какая встреча! О услада для моих очей, словами не передать, как я рад Вас видеть.
Я глухо простонала в заранее заготовленный фэйспалм. Елена заинтересованно переводила взгляд с меня на Наама, и наоборот.
- Это мой студент, - сказала я ей. Тем временем пятая точка этого студента приземлилась за наш столик.
- Ну что же, профессор, сегодня, раз уж мы встретились, вы просто обязаны со мной поужинать! Нам даже ходить никуда не надо, все уже здесь, ан ситу, сказал бы я, если бы вам нравился французский. Кстати, вам нравится французский?
- Ох, мистер Хеймитч, ну за что же вы мне! - в сердцах крикнула я, люди в кафе стали на нас оборачиваться.
- Знаешь, я, пожалуй, пойду и оставлю вас двоих, - сказала Елена, вскочила со своего места и, наспех распрощавшись, радостно убежала. Я подумала, что наверное рассказывать Майклу, что у меня все хорошо и я совсем-совсем не в отчаянии, и с этой мыслью во рту появился горький привкус.
Я глухо простонала в заранее заготовленный фэйспалм. Елена заинтересованно переводила взгляд с меня на Наама, и наоборот.
- Это мой студент, - сказала я ей. Тем временем пятая точка этого студента приземлилась за наш столик.
- Ну что же, профессор, сегодня, раз уж мы встретились, вы просто обязаны со мной поужинать! Нам даже ходить никуда не надо, все уже здесь, ан ситу, сказал бы я, если бы вам нравился французский. Кстати, вам нравится французский?
- Ох, мистер Хеймитч, ну за что же вы мне! - в сердцах крикнула я, люди в кафе стали на нас оборачиваться.
- Знаешь, я, пожалуй, пойду и оставлю вас двоих, - сказала Елена, вскочила со своего места и, наспех распрощавшись, радостно убежала. Я подумала, что наверное рассказывать Майклу, что у меня все хорошо и я совсем-совсем не в отчаянии, и с этой мыслью во рту появился горький привкус.
- Ну, профессор Льюис, зефир души моей, что вы закажете? - прервал тишину Наам.
- Ничего, - я постаралась вложить всю злость в свой строгий взгляд, но нерадивого студента это не смутило. - Я уже поужинала с подругой, а с вами, мистер Хеймитч, мы увидимся завтра на первой паре. И только попробуйте не сделать домашнего задания!
- Ох, нельзя же так со мной жестоко, повелительница моего сердца! - на секунду Наам вдруг стал серьезным. - А, знаете, вам стоит постричься. Или выпрямить волосы. Вам так лучше будет.
- Да свидания, мистер Хеймитч, - оборвала я своего студента и зашагала прочь. Однако, по пути к остановке вдруг подумала, что он прав. И свернула к парикмахерской. И вот так, по совету студента, я оборвала последнюю ниточку, что тянула меня назад в Индонезию, и окончательно "омэнилась". Зима была по-прежнему близко.
- Ничего, - я постаралась вложить всю злость в свой строгий взгляд, но нерадивого студента это не смутило. - Я уже поужинала с подругой, а с вами, мистер Хеймитч, мы увидимся завтра на первой паре. И только попробуйте не сделать домашнего задания!
- Ох, нельзя же так со мной жестоко, повелительница моего сердца! - на секунду Наам вдруг стал серьезным. - А, знаете, вам стоит постричься. Или выпрямить волосы. Вам так лучше будет.
- Да свидания, мистер Хеймитч, - оборвала я своего студента и зашагала прочь. Однако, по пути к остановке вдруг подумала, что он прав. И свернула к парикмахерской. И вот так, по совету студента, я оборвала последнюю ниточку, что тянула меня назад в Индонезию, и окончательно "омэнилась". Зима была по-прежнему близко.
Последнее редактирование:
Little_Lou
Завсегдатай
*получилось много текста, нашло прям что-то*
***
Впрочем, и не в такие дебри заводит гнев. Сегодня вот, в университете, на очередное предложение Наама сходить на свидание я взяла и согласилась. Ну а что? Хвала отчаявшимся, если бы не мы, то кто бы здесь работал на контрасте? Если честно, то этот мальчишка удивился моему ответу больше, чем я. Он просто смотрел на меня большими-большими глазами, а они у него такого нелепого фиалкового цвета, и молчал. А потом как заорал: "Урааааа-ураааааа-ураааа, я знал, я знал, что рано или поздно вы согласитесь!". Я, право, чуть не оглохла.
- Давайте встретимся в ресторане "Лондон" сегодня, часиков в семь вечера, - наконец, произнес он хоть что-то осмысленное.
- А как же заехать за дамой? - хмыкнула я, но глядя на смущенного Наама, смилостивилась. - Впрочем, что с тебя взять, давай у входа в "Лондон" в семь. Не опаздывай, я не люблю опоздунов.
Я вышла из-за кафедры, и вслед мне донеслось:
- Ну и училка!
Наам широко улыбался, и я сама расхохоталась.
- И тем не менее, мистер Хеймитч, я все еще ваш преподаватель.
- Главное, вы меня не киньте, пожалуйста, а?
Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены,
мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся
(2-е послание к Корифянам. 4:8)
мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся
(2-е послание к Корифянам. 4:8)
9 декабря
.
До сегодняшнего дня в моей жизни все было просто отлично. Зима никак не наступает, солнечный ноябрь плавно перетек в такой же солнечный, в меру прохладный декабрь, и свежий воздух по утрам приятно холодит ноздри. На работе все идет как нельзя лучше. На одной пьяной посиделке на кафедре (ха-ха тем, кто считает, что преподаватели не пьют, пьем, иначе, как нам выносить студентов) я сказала, что очень заинтересована в приборостроении, робототехнике и механике, и ректор, раздобрев от вина, предложил руководить студенческим проектом в этой области. Мол, мы, конечно, не Массачусетский технологический, но тоже выпендриться хотим. Бог мой, словами не передать, как я рада.
До сегодняшнего дня в моей жизни все было просто отлично. Зима никак не наступает, солнечный ноябрь плавно перетек в такой же солнечный, в меру прохладный декабрь, и свежий воздух по утрам приятно холодит ноздри. На работе все идет как нельзя лучше. На одной пьяной посиделке на кафедре (ха-ха тем, кто считает, что преподаватели не пьют, пьем, иначе, как нам выносить студентов) я сказала, что очень заинтересована в приборостроении, робототехнике и механике, и ректор, раздобрев от вина, предложил руководить студенческим проектом в этой области. Мол, мы, конечно, не Массачусетский технологический, но тоже выпендриться хотим. Бог мой, словами не передать, как я рада.
А если в жизни все хорошо, то она не моя. Первая неделя декабря позади, и именно сегодня, 9 декабря, по возвращению с работы, у себя на пороге я обнаружила Елену, чрезмерно счастливую. Стоило мне выйти из служебного автомобиля, как на меня обрушился поток информации, которую я не в коей мере знать не желала.
А случилось вот что - накануне, вечером 8 декабря, в самом модном месте Портленда (ну, кто бы сомневался) Майкл Суррей сделал Елене предложение. Все, несомненно, было безумно романтично - интимная обстановка, красные лампы и кольцо с большим бриллиантом. Майкл очень нервничал, запинался и, на мнгновение, даже забыл, как дышать, в напряженном ожидании ответа избанницы. Елена, конечно же, сказала "Да", и счастливая пара поцеловалась на глазах умиленной публики, в один голос желающей счастья влюбленным.
А я желаю вам несчастья! Всех Божьих кар на вашу голову! Да, как, как, скажите мне на милость, после всей истории, после того, как я только-только простила Майкла (правда, до личной встречи не дошло, исключительно телефонные разговоры), можно было вот так заявиться ко мне, и рассказывать все это. Елена, ты дура, и жених у тебя дурацкий, и я ненавижу вас до глубины души, и вообще... Конечно, слезами горю не поможешь. И злостью не поможешь. Да вот только Майкл как-то шептал мне на ушко, что я - единственная женщина, на которой он мог бы жениться. Я, а не деревенщина-Лена. Завидовать и гневаться грешно, да вот только... "А свадьба будет через год, прямо на Рождество, ну не совсем на рождество, а в Сочельник, или около того, это будет так здорово" и бла-бла-бла. Эта идиотка еще и предложила быть мне главной подружкой невесты, потому что если бы я их не познакомила в этом треклятом походе, они никогда бы не были вместе. Я, конечно, максимально вежливо отказалась от такой чести и выпроводила Елену. Пойду есть шоколадный торт, с мороженым, и вяленым мясом и смотреть порно. Да здравствует похоть и чревоугодие, лучшие антидепрессанты в мире!
***
10 декабря.
Впрочем, и не в такие дебри заводит гнев. Сегодня вот, в университете, на очередное предложение Наама сходить на свидание я взяла и согласилась. Ну а что? Хвала отчаявшимся, если бы не мы, то кто бы здесь работал на контрасте? Если честно, то этот мальчишка удивился моему ответу больше, чем я. Он просто смотрел на меня большими-большими глазами, а они у него такого нелепого фиалкового цвета, и молчал. А потом как заорал: "Урааааа-ураааааа-ураааа, я знал, я знал, что рано или поздно вы согласитесь!". Я, право, чуть не оглохла.
- Давайте встретимся в ресторане "Лондон" сегодня, часиков в семь вечера, - наконец, произнес он хоть что-то осмысленное.
- А как же заехать за дамой? - хмыкнула я, но глядя на смущенного Наама, смилостивилась. - Впрочем, что с тебя взять, давай у входа в "Лондон" в семь. Не опаздывай, я не люблю опоздунов.
Я вышла из-за кафедры, и вслед мне донеслось:
- Ну и училка!
Наам широко улыбался, и я сама расхохоталась.
- И тем не менее, мистер Хеймитч, я все еще ваш преподаватель.
- Главное, вы меня не киньте, пожалуйста, а?
Перед свиданием меня пробрал тремор. Знаете, когда я последний раз ходила на нормальное свидание? Никогда! Майкл не считается. А про Бали уж умолчу. Мало того, меня задержали на кафедре, и я даже голову помыть не успевала. Да какое не успевала, мне надо было прямо из университета бежать. Я убрала волосы под шейный платок, на манер модниц сороковых, и накрасила губы чьей-то ярко-красной помадой (надеюсь, у ее владельца нет герпеса). Вообще-то, впервые за... да даже не знаю, наверное, просто впервые, я почувствовала себя удивительно красивой.
Наам ждал меня, я даже боюсь предположить со скольки, потому что он выглядел ужасно замерзшим. Я же прибыла ровно в семь.
- Профессор Льюис, позвольте проводить вас за наш столик, который я заказал, приехав заранее, потому что я очень милый, - как всегда самодовольный, Наам подставил мне руку, чтобы я подхватила его за локоть.
- Мистер Хеймитч, благодарю, - в тон ответила я, а потом добавила, - однако, давайте сегодня, повторюсь, только на этот вечер, перейдем на ты. Постарайтесь не забывать о субординации, но раз уж мы вместе ужинаем быть профессором и мистером как-то странно.
- Полностью с тобой согласен. Присаживайся, я повешу твое пальто, официант скоро подойдет.
Вообще, забавно было видеть Наама таким.. галантным. Он всегда взбалмошный и сумасбродный.
- Ты сегодня прекрасно выглядишь, кстати. Прямо роковая женщина. И совсем не похожа на училку!
- Сомнительный комплимент, но спасибо, - на самом деле я улыбалась во все 32, спрятавшись за меню. Меня очень давно никто не называл красивой.
Пока я пыталась определиться с едой, деятельный мальчишка уже заказал шампанского, для разогрева. Вообще-то я не собиралась пить, но, именно в "Лондон", в 19.15, 10 декабря зашла Елена. Слава Богу одна. Я скисла и поплотнее прикрылась меню. Это могло бы помочь, да вот только подруга меня уже заметила.
Наам ждал меня, я даже боюсь предположить со скольки, потому что он выглядел ужасно замерзшим. Я же прибыла ровно в семь.
- Профессор Льюис, позвольте проводить вас за наш столик, который я заказал, приехав заранее, потому что я очень милый, - как всегда самодовольный, Наам подставил мне руку, чтобы я подхватила его за локоть.
- Мистер Хеймитч, благодарю, - в тон ответила я, а потом добавила, - однако, давайте сегодня, повторюсь, только на этот вечер, перейдем на ты. Постарайтесь не забывать о субординации, но раз уж мы вместе ужинаем быть профессором и мистером как-то странно.
- Полностью с тобой согласен. Присаживайся, я повешу твое пальто, официант скоро подойдет.
Вообще, забавно было видеть Наама таким.. галантным. Он всегда взбалмошный и сумасбродный.
- Ты сегодня прекрасно выглядишь, кстати. Прямо роковая женщина. И совсем не похожа на училку!
- Сомнительный комплимент, но спасибо, - на самом деле я улыбалась во все 32, спрятавшись за меню. Меня очень давно никто не называл красивой.
Пока я пыталась определиться с едой, деятельный мальчишка уже заказал шампанского, для разогрева. Вообще-то я не собиралась пить, но, именно в "Лондон", в 19.15, 10 декабря зашла Елена. Слава Богу одна. Я скисла и поплотнее прикрылась меню. Это могло бы помочь, да вот только подруга меня уже заметила.
- Привет, дорогая, я смотрю, ты тут не одна, - жеманно захихикала она, пожирая взглядом Наама, который уже второй раз подтверждал ее теорию, что я счастлива и совсем-совсем не в отчаянии.
- Не одна, - и тут я не утерпела, - а ты, я смотрю, одна.
- А, Майки не захотел со мной таскаться, я пришла узнать, можно ли здесь провести свадьбу, ты знаешь, под Рождество не одни мы хотим жениться, а Майки сказал, что ему все равно, и дал мне полную свободу, а я ему говорю, ты бы мне помог что ли, это и твоя свадьба тоже, а он такой, мол, да мне плевать, лишь бы ты была счастлива, делай все, как тебе нравится, и меня это так бесит, столько всего надо решить, а он мне помогать не хочет, - и безо всякого перехода, - о, Камилла, дорогая, меня зовут, мне пора, чмоки-чмоки.
И удалилась в сторону административной части. Наам морщился.
- Боже она не затыкается, Камилла, ты же умная девушка, зачем ты с ней дружишь?
- Долгая история. Она мне помогла, когда я сюда только переехала. А потом... неважно.
- А мне важно. Когда она зашла, ты вся погрустнела, у тебя даже морщинки в уголках рта появились, и, да, я не только красивый, но и очень внимательный.
Я рассмеялась. Вообще, я очень много с ним смеюсь. Наверное, Наам единственный, кто может меня рассмешить сейчас. И, возвращаясь к шампанскому, мы выпили по бокалу за то, чтобы я не грустила. А потом я заказала острые свиные ребрышки.
- Не одна, - и тут я не утерпела, - а ты, я смотрю, одна.
- А, Майки не захотел со мной таскаться, я пришла узнать, можно ли здесь провести свадьбу, ты знаешь, под Рождество не одни мы хотим жениться, а Майки сказал, что ему все равно, и дал мне полную свободу, а я ему говорю, ты бы мне помог что ли, это и твоя свадьба тоже, а он такой, мол, да мне плевать, лишь бы ты была счастлива, делай все, как тебе нравится, и меня это так бесит, столько всего надо решить, а он мне помогать не хочет, - и безо всякого перехода, - о, Камилла, дорогая, меня зовут, мне пора, чмоки-чмоки.
И удалилась в сторону административной части. Наам морщился.
- Боже она не затыкается, Камилла, ты же умная девушка, зачем ты с ней дружишь?
- Долгая история. Она мне помогла, когда я сюда только переехала. А потом... неважно.
- А мне важно. Когда она зашла, ты вся погрустнела, у тебя даже морщинки в уголках рта появились, и, да, я не только красивый, но и очень внимательный.
Я рассмеялась. Вообще, я очень много с ним смеюсь. Наверное, Наам единственный, кто может меня рассмешить сейчас. И, возвращаясь к шампанскому, мы выпили по бокалу за то, чтобы я не грустила. А потом я заказала острые свиные ребрышки.
- Ну что, ты мне не расскажешь про эту свою подругу? Я не помню, как ее зовут.
- Елена, и, нет, не расскажу.
- А если я скажу "пожалуйста-пожалуйста" и пообещаю сделать все домашнее задание, что я вам должен, и принести итоговую курсовую в понедельник.
- Тогда я подумаю, - снова хохотала я. - Предлагаю тост за то, чтобы мои студенты перестали все сдавать в последний момент, я же тоже человек, я не успеваю все проверять.
- Отличный тост, - Наам залпом прикончил бокал. - Ну пожалуйста, я же умру от любопытства.
- Наам, это слишком личное.
- А я вам все личное расскажу тогда, все-все.
И ведь рассказал. Уж не знаю, все-все ли, но я прониклась. Наам родился в Аризоне, его мама является довольно экзотической смесью народов - он сам не знает точно каких, но я поверила на слово - а отец из резервации Навахо. Собственно, это все, что он знает об отце, потому что тот только раз принял участие в его жизни - в момент зачатия. Мама вышла замуж, появились дети от брака, Наам жил преимущественно с бабушкой, в школе хорошо учился, играл в бейсбол, был популярным, девчонок было много. Поступил в Мэн, чтобы смотаться подальше от мамы с ее новой семьей, бабушка умерла, когда он закончил первый курс, в универе девчонок было много. Основные кредиты взял по химии, биологии, анатомии и медицине, после хочет пойти в обучающую больницу "Госпиталь милосердия", потому что хочет быть врачом. На пятом курсе не хватило одного доп кредита, взял археологию, потому что в прошлом году пятикурсники пинали там половые органы, но когда началась учеба, узнал, что преподаватель новый. Зашел в аудиторию - а там красотка. Твердо решил добиться свидания.
- И сейчас я с этой красоткой ужинаю в ресторане, и знаешь, я самый счастливый человек на Земле, - Наам широко улыбался. - Все. Конец. теперь твоя очередь, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
- Ох, ну какой же ты несносный. Я твой преподаватель. Вот расскажу тебе все, а ты друзьям, и перестанут меня уважать.
- Честно слово, клянусь головой Роберта Дауни-младшего, никому не скажу!
- Елена, и, нет, не расскажу.
- А если я скажу "пожалуйста-пожалуйста" и пообещаю сделать все домашнее задание, что я вам должен, и принести итоговую курсовую в понедельник.
- Тогда я подумаю, - снова хохотала я. - Предлагаю тост за то, чтобы мои студенты перестали все сдавать в последний момент, я же тоже человек, я не успеваю все проверять.
- Отличный тост, - Наам залпом прикончил бокал. - Ну пожалуйста, я же умру от любопытства.
- Наам, это слишком личное.
- А я вам все личное расскажу тогда, все-все.
И ведь рассказал. Уж не знаю, все-все ли, но я прониклась. Наам родился в Аризоне, его мама является довольно экзотической смесью народов - он сам не знает точно каких, но я поверила на слово - а отец из резервации Навахо. Собственно, это все, что он знает об отце, потому что тот только раз принял участие в его жизни - в момент зачатия. Мама вышла замуж, появились дети от брака, Наам жил преимущественно с бабушкой, в школе хорошо учился, играл в бейсбол, был популярным, девчонок было много. Поступил в Мэн, чтобы смотаться подальше от мамы с ее новой семьей, бабушка умерла, когда он закончил первый курс, в универе девчонок было много. Основные кредиты взял по химии, биологии, анатомии и медицине, после хочет пойти в обучающую больницу "Госпиталь милосердия", потому что хочет быть врачом. На пятом курсе не хватило одного доп кредита, взял археологию, потому что в прошлом году пятикурсники пинали там половые органы, но когда началась учеба, узнал, что преподаватель новый. Зашел в аудиторию - а там красотка. Твердо решил добиться свидания.
- И сейчас я с этой красоткой ужинаю в ресторане, и знаешь, я самый счастливый человек на Земле, - Наам широко улыбался. - Все. Конец. теперь твоя очередь, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
- Ох, ну какой же ты несносный. Я твой преподаватель. Вот расскажу тебе все, а ты друзьям, и перестанут меня уважать.
- Честно слово, клянусь головой Роберта Дауни-младшего, никому не скажу!
Пузырьки от шампанского щекотно лопались во рту, а мысли окутало приятное марево опьянения. В общем, я сдалась, и я очень надеюсь, что я об этом не пожалею. Когда я закончила выкладывать свою поднаготную, Наам озадаченно на меня смотрел.
- А я думал, у меня было непростое детство. Ты ведь всего на год старше меня, а ведешь себя, как умудренная опытом матрона. Расслабься, хватит быть взрослой и сильной. И ты имеешь полное право ненавидеть свою подругу и ее хахаля, и если они этого не видят, то они либо полные придурки, либо циничные сволочи, - Наам ласково погладил меня по руке. - И вообще, пойдем потанцуем, это не дело, когда такие красивые девушки сидят в ресторане, и не танцуют, а рассказывают грустные истории.
- Ты сам меня умолял об этом! - возмутилась я.
- Каюсь, было. Но я много о чем могу умолять, и куда более интимном. Просто я такая душка, что ни одна девчонка не может мне отказать, даже ты, - слово субординация этому мальчишке явно неизвестно. Неизвестно почему, я снова рассмеялась.
- Ох, пошли танцевать, не стану рушить статистику, и в этом тебе не откажу.
- А я думал, у меня было непростое детство. Ты ведь всего на год старше меня, а ведешь себя, как умудренная опытом матрона. Расслабься, хватит быть взрослой и сильной. И ты имеешь полное право ненавидеть свою подругу и ее хахаля, и если они этого не видят, то они либо полные придурки, либо циничные сволочи, - Наам ласково погладил меня по руке. - И вообще, пойдем потанцуем, это не дело, когда такие красивые девушки сидят в ресторане, и не танцуют, а рассказывают грустные истории.
- Ты сам меня умолял об этом! - возмутилась я.
- Каюсь, было. Но я много о чем могу умолять, и куда более интимном. Просто я такая душка, что ни одна девчонка не может мне отказать, даже ты, - слово субординация этому мальчишке явно неизвестно. Неизвестно почему, я снова рассмеялась.
- Ох, пошли танцевать, не стану рушить статистику, и в этом тебе не откажу.
Звучало что-то медленное, тягучее, Наам шептал на ухо какие-то смешные глупости, и я хихикала, как старшеклассница на выпускном. Хоть я и не знаю, как ведут себя старшеклассницы на выпускном.
- Камилла, ты мне нравишься, действительно нравишься, - прошептал мой кавалер.
- Я все еще твой преподаватель, Наам, - ответила я. - Меня за такое уволят.
- Почему? Я же совершеннолетний, - несносный мальчишка уткнулся носом мне в волосы, и сделалось так хорошо-хорошо.
- Есть еще неписаный кодекс преподавателя.
- Мы будем скрываться.
- Мы будем преподавателем и студентом. Возможно друзьями, которые могут пропустите по кружке пива в пабе. Не больше.
- Но и не меньше? - спросил Наам, с надеждой уставившись на меня.
- Но и не меньше, - согласно кивнула я.
- Камилла, ты мне нравишься, действительно нравишься, - прошептал мой кавалер.
- Я все еще твой преподаватель, Наам, - ответила я. - Меня за такое уволят.
- Почему? Я же совершеннолетний, - несносный мальчишка уткнулся носом мне в волосы, и сделалось так хорошо-хорошо.
- Есть еще неписаный кодекс преподавателя.
- Мы будем скрываться.
- Мы будем преподавателем и студентом. Возможно друзьями, которые могут пропустите по кружке пива в пабе. Не больше.
- Но и не меньше? - спросил Наам, с надеждой уставившись на меня.
- Но и не меньше, - согласно кивнула я.
Это было замечательное свидание. Мы договорилась встретиться еще. И наверняка встретимся. Я что-то совсем запуталась.
Последнее редактирование:
Little_Lou
Завсегдатай
отчет снимался в реально квартире Елены, Майкл все еще НПС,
скрины декоративно-постановочные, с модератором согласованные.
(2Пет.1,6)
скрины декоративно-постановочные, с модератором согласованные.
..в рассудительности воздержание,
в воздержании терпение, в терпении благочестие.
в воздержании терпение, в терпении благочестие.
(2Пет.1,6)
На Рождество оставаться в одиночестве мне не хотелось. Наам, конечно, звал меня к своим друзьям, но что я там забыла, среди веселых, разнузданных студентов? Я бы чувствовала себя глупо. Так что пришлось смириться. Я даже купила себе маленькую елку, конечно, мне бы хотелось большую. Дома Рождество было единственным временем года, которое я любила. Подарков, правда, родители нам не дарили, потому что "богохульный Санта Клаус затмил истинную ценность празднования рождения господа нашего, Иисуса Христа". Но зато стол ломился от вкусной еды, ванилью разливался по дому запах настоящего пряничного домика, повсюду горели зажженные свечи и елка, огромная живая елка всегда занимала свое место в центре гостиной в Сочельник. Мы украшали ее миниатюрными фигурками ангелов, а на макушке играла золотом на свету восьмиконечная Вифлеемская звезда.
В первое Рождество в штате Мэн мне предстояло остаться одной. Удивительно, но с неба накануне праздника с неба действительно сыпались огромные хлопья снега, как в фильмах. И сразу появилось такое радостное шаловливое настроение, знаете, будто бы пузырьки лимонада лопаются на языке, и ощущение праздника захватило меня с головой. Так вот, в тот день я купила себе маленькую елку, и длинную электрическую гирлянду, которую я и сама не знала, куда повешу.И пока я стояла с этой самой гирляндой, дом радостно огласила трель телефонного звонка.
- Слушаю, - чинно ответила я, дабы собеседник не догадался, что, запутавшись в проводе, я браво рухнула на пол и пребольно ушибла локоть.
- Ками, это Лена. У меня у тебе важное предложение.
"Только не снова про свадьбу", - пронеслось у меня в голове.
- Приходи ко мне на Рождество. Майки почему-то решил, что ты будешь праздновать одна и тебе будет грустно, я ему говорила, что у тебя есть шаловливый студент, но он не поверил, и я вот подумала, что вдруг он прав.
- Э-э-э, - я не знала, что ответить. - В целом да, прав. Но я не думаю, что мне будет уместно портить своим присутствием ваш праздник.
- Ой, да ну, брось глупости эти. Приходи. Я тогда приготовлю тогда на троих. Целую тебя!
Надо отдать должное - готовила Лена прекрасно. Глупо было упускать шанс поесть от пуза. Конечно, мне ужасно неловко было туда идти, и вовсе не из-за моего аппетита. Но мысль о том, что я в одиночестве буду смотреть черно-белые старые фильмы и есть китайскую лапшу с доставкой на дом была какой-то даже унизительной. Я понадеялась, что мне будет веселее там.
На самом деле, мне действительно было веселее с ребятами, но и в то же время странно. Вся наша история осталась позади, но смотреть на Майка и Елену приходилось скрепя сердце и скрипя зубами. Они выглядели по-настоящему счастливыми. Елена даже оделась в премилый рождественский костюм.
- Слушаю, - чинно ответила я, дабы собеседник не догадался, что, запутавшись в проводе, я браво рухнула на пол и пребольно ушибла локоть.
- Ками, это Лена. У меня у тебе важное предложение.
"Только не снова про свадьбу", - пронеслось у меня в голове.
- Приходи ко мне на Рождество. Майки почему-то решил, что ты будешь праздновать одна и тебе будет грустно, я ему говорила, что у тебя есть шаловливый студент, но он не поверил, и я вот подумала, что вдруг он прав.
- Э-э-э, - я не знала, что ответить. - В целом да, прав. Но я не думаю, что мне будет уместно портить своим присутствием ваш праздник.
- Ой, да ну, брось глупости эти. Приходи. Я тогда приготовлю тогда на троих. Целую тебя!
Надо отдать должное - готовила Лена прекрасно. Глупо было упускать шанс поесть от пуза. Конечно, мне ужасно неловко было туда идти, и вовсе не из-за моего аппетита. Но мысль о том, что я в одиночестве буду смотреть черно-белые старые фильмы и есть китайскую лапшу с доставкой на дом была какой-то даже унизительной. Я понадеялась, что мне будет веселее там.
На самом деле, мне действительно было веселее с ребятами, но и в то же время странно. Вся наша история осталась позади, но смотреть на Майка и Елену приходилось скрепя сердце и скрипя зубами. Они выглядели по-настоящему счастливыми. Елена даже оделась в премилый рождественский костюм.
- Я думаю, нам нужны лебеди. Ну не настоящие, а скульптуры изо льда, - Лена все время говорила о свадьбе. Я еще ни разу не видела ей такой ненормально счастливой.
- Милая, у нас еще целый год, - Майк ласково взял за руку невесту, но голос его звучал жестко, и даже требовательно. - Ты еще успеешь все обдумать. Давай оставим эту тему.
- Хорошо. Извини.
Почти что дрессированная невеста у нас. Со стороны их отношения казались мне странными все больше и больше. На самом деле все вроде бы было безумно мило. Они держались за ручки, кормили друг друга с вилок и периодически сюсюкались, но иногда...
- Опять пересолено, - недовольно сморщился Майкл, попробовав индейку. - Вот сколько раз тебе повторять, Елена.
Под строгим взглядом жениха моя подруга стушевалась и пробормотала что-то невнятное. Я решила вмешаться:
- Не слушай ты его. Все очень вкусно.
- Милая, у нас еще целый год, - Майк ласково взял за руку невесту, но голос его звучал жестко, и даже требовательно. - Ты еще успеешь все обдумать. Давай оставим эту тему.
- Хорошо. Извини.
Почти что дрессированная невеста у нас. Со стороны их отношения казались мне странными все больше и больше. На самом деле все вроде бы было безумно мило. Они держались за ручки, кормили друг друга с вилок и периодически сюсюкались, но иногда...
- Опять пересолено, - недовольно сморщился Майкл, попробовав индейку. - Вот сколько раз тебе повторять, Елена.
Под строгим взглядом жениха моя подруга стушевалась и пробормотала что-то невнятное. Я решила вмешаться:
- Не слушай ты его. Все очень вкусно.
Причем на самом деле было вкусно. Я дальше омлета еще не заходила в своих кулинарных экспериментах.
- Ну, рассказывай, как жизнь, - сказал Майкл, когда с трапезой было покончено и мы переместились с бокалами сливочного эля на диван. - Какие перемены случились с тех пор как мы... расстались.
И это был первый раз, когда негласное табу "не упоминать то, о чем мы не говорим" было нарушено.
- С тех пор, как я уехала? Да ничего, жила на Бали то тут, то там. Занялась археологией. Сейчас преподаю ее в университете.
- Слыхал-слыхал, - хмыкнул мой собеседник. - Говорят, ты там во всю совращаешь юные умы.
Я аж поперхнулась, до слез закашлявшись и чудом не забрызгав элем соседей.
- Ну а как же, Лена видела тебя в ресторане с твоим студентом.
- В целом, Майкл, - и я выделила это предельно отчетливо, - тебя это совершенно не касается. Если в моей личной жизни случится что-нибудь интересное, я вам обязательно сообщу.
- Да ладно, не дуйся, я же просто спросил.
- Не в твоем положении о таком спрашивать! - меня уже несло, как груженый состав.
- Ками, а как твой дом? Ты говорила, что крыша течет, - спешно перевела тему Лена. Так странно было видеть ее такой кроткой и деликатной. Майкл, пожалуй, в чем-то оказал на нее хорошее влияние.
- Течет. И плесень по стенам, и без утепления и штукатурки ужасно холодно, а обогреватель сожжет проводку к чертям. Да вот только денег на ремонт нет и не предвидится.
- Ты можешь снимать квартиру, как мы, - предложила подруга.
- Я уже обдумывала эту идею. Да вот только... менять какое-никакое, но свое жилье на съемное как-то нелепо. Пусть у меня одеяло к утру чуть ли не инеем покрывается, зато я могу выйти на крыльцо в трусах. Или сделать во дворе статую голой себя в полный рост с гениталиями.
Друзья рассмеялись.
- Ну, рассказывай, как жизнь, - сказал Майкл, когда с трапезой было покончено и мы переместились с бокалами сливочного эля на диван. - Какие перемены случились с тех пор как мы... расстались.
И это был первый раз, когда негласное табу "не упоминать то, о чем мы не говорим" было нарушено.
- С тех пор, как я уехала? Да ничего, жила на Бали то тут, то там. Занялась археологией. Сейчас преподаю ее в университете.
- Слыхал-слыхал, - хмыкнул мой собеседник. - Говорят, ты там во всю совращаешь юные умы.
Я аж поперхнулась, до слез закашлявшись и чудом не забрызгав элем соседей.
- Ну а как же, Лена видела тебя в ресторане с твоим студентом.
- В целом, Майкл, - и я выделила это предельно отчетливо, - тебя это совершенно не касается. Если в моей личной жизни случится что-нибудь интересное, я вам обязательно сообщу.
- Да ладно, не дуйся, я же просто спросил.
- Не в твоем положении о таком спрашивать! - меня уже несло, как груженый состав.
- Ками, а как твой дом? Ты говорила, что крыша течет, - спешно перевела тему Лена. Так странно было видеть ее такой кроткой и деликатной. Майкл, пожалуй, в чем-то оказал на нее хорошее влияние.
- Течет. И плесень по стенам, и без утепления и штукатурки ужасно холодно, а обогреватель сожжет проводку к чертям. Да вот только денег на ремонт нет и не предвидится.
- Ты можешь снимать квартиру, как мы, - предложила подруга.
- Я уже обдумывала эту идею. Да вот только... менять какое-никакое, но свое жилье на съемное как-то нелепо. Пусть у меня одеяло к утру чуть ли не инеем покрывается, зато я могу выйти на крыльцо в трусах. Или сделать во дворе статую голой себя в полный рост с гениталиями.
Друзья рассмеялись.
В общем, дальше никто нелепых вопросов не задавал, запретных тем не поднимал, мы ограничились болтовней на нейтральные темы, и вечер пролетел весело и незаметно. Уже было далеко за полночь, когда Елена, конвульсивно позевывая, сказала:
- Вы меня извините, но я пойду прилягу. Что-то алкоголь меня совсем усыпил. Вы если хотите еще посидите, там в холодильнике есть еще индейка, пирог, и, кажется, еще даже вино. А я пойду.
Я обняла подругу на прощание, а Майкл нежно поцеловал невесту в щеку. Наедине с ним мне стало ужасно неловко. Какое-то время мы сидели молча, я спешно допивала вино.
- Я думаю, мне тоже пора, - я подскочила, но Майкл оказался проворнее. Он приобнял меня за плечи.
- Куда ты так летишь? Надо еще вызвать такси и неизвестно сколько ты его будешь ждать, Рождество же. Давай еще посидим.
- Д-д-да, неловко как-то, хозяйка вечера уже спит, значит и нам пора, - от неожиданной близости Майкла я вдруг стала нервничать и заикаться, а сердце забилось быстро-быстро.
- А я будто тебе тут не хозяин, - друг самодовольно ухмыльнулся. - Ты так чудесно выглядишь сегодня. Взросление тебе идет.
- Вы меня извините, но я пойду прилягу. Что-то алкоголь меня совсем усыпил. Вы если хотите еще посидите, там в холодильнике есть еще индейка, пирог, и, кажется, еще даже вино. А я пойду.
Я обняла подругу на прощание, а Майкл нежно поцеловал невесту в щеку. Наедине с ним мне стало ужасно неловко. Какое-то время мы сидели молча, я спешно допивала вино.
- Я думаю, мне тоже пора, - я подскочила, но Майкл оказался проворнее. Он приобнял меня за плечи.
- Куда ты так летишь? Надо еще вызвать такси и неизвестно сколько ты его будешь ждать, Рождество же. Давай еще посидим.
- Д-д-да, неловко как-то, хозяйка вечера уже спит, значит и нам пора, - от неожиданной близости Майкла я вдруг стала нервничать и заикаться, а сердце забилось быстро-быстро.
- А я будто тебе тут не хозяин, - друг самодовольно ухмыльнулся. - Ты так чудесно выглядишь сегодня. Взросление тебе идет.
И он провел рукой по моим волосам. Не знаю как описать это чувство, когда все нутром хочется самой потянуться за его рукой, отчаянно требуя продолжения внезапной ласки, но я испытала именно его. Правда на деле на моем лице не дрогнул ни единый мускул.
- А ты не меняешься. Все такой же. Самодовольный и самоуверенный.
- Да ты вся колючками покрылась. Чего так ощетинилась?
- Майкл, ты серьезно? Ты пудрил мне мозги, изменил мне с лучшей подругой, я сбежала от вас на Бали, а по возвращению узнала, что вы женитесь. Вот мне лично неловко. Разве тебе нет?
- Нет. А ты просто ревнуешь, и неловко тебе, потому что я тебе все еще нравлюсь, - Майкл внешне оставался серьезен, хотя глаза его смеялись.
- Глупости.
- Нравлюсь. Не отрицай, - он наклонился ближе, и к щекам прилила кровь. Сердце заколотилось быстро-быстро, так, что даже в висках гулко отдавался его ритм. Больше всего на свете мне хотелось впиться в его губы поцелуем, содрать кольцо с пальца Елены, и чтобы это я всю оставшуюся жизнь вечерами любовалась его наглой ухмылкой. Но я отстранилась.
- Майкл, одумайся. Как говорят мои студенты, "ты втираешь мне какую-то дичь". В паре метров от тебя спит твоя прекрасная невеста, ради которой ты меня бросил. Теперь хочешь наоборот? Знаешь, так не получится. Мне действительно пора. Пока.
Выбежала, в улицу бросилась я, дикая, обезумилась, отчаянием иссечась. Было холодно, и у меня нет мобильного. Пришлось идти пешком 4 квартала до автомата, вызывать такси оттуда и еще почти час ждать его на промозглом ветру. Непостижимым образом я не заработала даже насморка. Разве что очередные душевные метания.
- А ты не меняешься. Все такой же. Самодовольный и самоуверенный.
- Да ты вся колючками покрылась. Чего так ощетинилась?
- Майкл, ты серьезно? Ты пудрил мне мозги, изменил мне с лучшей подругой, я сбежала от вас на Бали, а по возвращению узнала, что вы женитесь. Вот мне лично неловко. Разве тебе нет?
- Нет. А ты просто ревнуешь, и неловко тебе, потому что я тебе все еще нравлюсь, - Майкл внешне оставался серьезен, хотя глаза его смеялись.
- Глупости.
- Нравлюсь. Не отрицай, - он наклонился ближе, и к щекам прилила кровь. Сердце заколотилось быстро-быстро, так, что даже в висках гулко отдавался его ритм. Больше всего на свете мне хотелось впиться в его губы поцелуем, содрать кольцо с пальца Елены, и чтобы это я всю оставшуюся жизнь вечерами любовалась его наглой ухмылкой. Но я отстранилась.
- Майкл, одумайся. Как говорят мои студенты, "ты втираешь мне какую-то дичь". В паре метров от тебя спит твоя прекрасная невеста, ради которой ты меня бросил. Теперь хочешь наоборот? Знаешь, так не получится. Мне действительно пора. Пока.
Выбежала, в улицу бросилась я, дикая, обезумилась, отчаянием иссечась. Было холодно, и у меня нет мобильного. Пришлось идти пешком 4 квартала до автомата, вызывать такси оттуда и еще почти час ждать его на промозглом ветру. Непостижимым образом я не заработала даже насморка. Разве что очередные душевные метания.
Little_Lou
Завсегдатай
И кто это опомнился? Удивительно, не правда ли?)
Это будет доооолгий отчет с кучей диалогов.
Это будет доооолгий отчет с кучей диалогов.
Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?
Не то же ли делают и мытари?
От Матфея, 5:46
Не то же ли делают и мытари?
От Матфея, 5:46
Признаться, в круговерти дней я и забыла, что мне иногда и душу полагается излить. На самом деле, ничего фундаментального не произошло, я очень много работала и училась, что даже принесло свои плоды. После того Рождества и каникул, по возвращении на работу, я обнаружила, что меня назначили одним из кураторов в лаборатории естественных наук, так как с проектом по робототехнике мы справились успешно. И с тех пор я могу с умным видом руководить и помогать студентам с их проектами, или сама изобрести.. не знаю, новую кость динозавра, я же просто преподаватель археологии. Хотя, это забирает очень много свободного времени, но мне его не на что тратить.
Я как-то не то чтобы распрощалась, но скорее забыла о своих юношеских планах по созданию армии роботов, которые покарают старшую настоятельницу Сен-Жермена. Естественные науки после моего успешного археологического старта мне даются легко и весело. Пока я преподаю археологию и палеонтологию немного, но параллельно, как только я пришла в университет, я сразу подала на заочное отделение кафедры естествознания, и летом уже получила свой бакалавриат. С осени я пошла на магистра, так что через пару лет стану почти настоящим ученым, по крайней мере с высшим образованием. А к началу нового учебного года меня назначили заведующей моей кафедры, с скидкой на то, что я через пару лет получу-таки степень, потому что "университету требуются молотые энтузиасты". Так что работы прибавилось. Ну и учиться легче, кто же будет зав. кафедры валить?
Собственно, из-за такого графика у меня не было времени ни с кем общаться. С Майклом и Еленой я виделась редко по понятным причинам, хотя от постоянной занятости у меня не было ни сил, ни желания злиться на них или что-то доказывать себе.
С Наамом после нашего "свидания" я виделась буквально пару раз, и все эти встречи были какими-то расплывчатыми, полными неопределенных намеков и даже поцелуев. Собственно, чего уж греха таить, у меня нет сил на личную жизнь, и я плыву по течению на авось. Авось и к берегу прибьет. Он очень звал меня с собой на летние каникулы, его последнее студенческое лето перед интернатурой, но я подписалась на преподавание в летней подготовительной школе для абитуриентов и никуда не поехала. На кафедре с осени появился новый молодой преподаватель, который безудержно и отчаянно флиртует со мной, напоминая этим Наама, правда, чуть более деликатного и тактичного. Но, естественно, мы с ним просто друзья. Может, я просто не создана для интрижек и влюбленностей? Монашка я и есть, а еще на настоятельниц злилась.
Впрочем, я бы не стала перебирать тут свою жизнь внезапно, если бы не произошло много странных событий. Все началось вчера, 17 декабря, за неделю до сочельника. Наам пригласил меня в уютный ирландский паб, пропустить по бокалу эля и поиграть в покер. Ну а что, мне нужна моя толика азарта. В общем, мы устроились за барной стойкой, и я начала трещать про работу, пока Наам не завел свою шарманку... нет, волынку, пока Наам не задудел в свою волынку о наших с ним отношениях.
Через полчаса, когда биттер приятно ударил в голову приятным горьковатым хмелем и пришла очередь второй порции, Наам вдруг как-то встрепенулся, видимо, набравшись смелости, и сказал:
- Камиллла, ты Гвен Стейси моего внутреннего Питера Паркера, ты...
- Меня скоро убьют?
- Тьфу! Я хотел сказать ты Мэри-Джейн моего внутреннего Питера...
- Нет, ну ты уже определись...
- Профессор Льюис, я тут пытаюсь красиво выразиться, на секундочку!
- Все-все, молчу.
- Все настроение мне сбила! - нахохлился Наам. Я засмеялась, а тем временем мой бывший студент изловчился ухватить мою руку.
- Камиллла, ты Гвен Стейси моего внутреннего Питера Паркера, ты...
- Меня скоро убьют?
- Тьфу! Я хотел сказать ты Мэри-Джейн моего внутреннего Питера...
- Нет, ну ты уже определись...
- Профессор Льюис, я тут пытаюсь красиво выразиться, на секундочку!
- Все-все, молчу.
- Все настроение мне сбила! - нахохлился Наам. Я засмеялась, а тем временем мой бывший студент изловчился ухватить мою руку.
- Камилла, прошу, просто послушай и не иронизируй хотя бы пять минут, - Наам проникновенно заглянул в мои глаза, - у меня назрели небольшие проблемы. Видишь ли, сахарок, "Госпиталь милосердия" сократил программу финансирования стажеров.
- Господи, они тебя выгнали? - ужаснулась я, так как мечта этого мальчишки только только начала исполняться.
- Нет, не переживай, но они перестали предоставлять нам общежитие. Я на пару дней попросился перекантоваться у друга, но он живет с девушкой в крохотной комнатке и, сама понимаешь, я там ни к чему. Услада очей моих, возьми меня к себе жить?
- К себе? - я отшатнулась. - У меня нет места.
- Его больше, чем в двух комнатах общаги.
- У меня всего одна кровать, тебе негде спать!
- Я буду спать на диване!
- У меня нет дивана!
- У меня есть диван! Я привезу свой, ну пожалуйста-пожалуйста, разреши мне пожить у себя, если это так сильно тебя стеснит, я потом съеду, если найду кто будет за меня платить, у меня ведь нет денег, все уходит на оплату интернатуры, ну пожалуйста, сахарок, не бросай меня на улице...
Наам стенал так громко, что люди в пабе уже начали на нас оборачиваться. Впрочем, я уже и так собиралась сдаться, не бросать же его на произвол судьбы, не совсем чужой ведь.
- Ладно, - согласилась я. - Переезжай. С диваном.
- Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! Моя девушка самая лучшая на свете!
Наам подскочил с места и поцеловал меня. Не знаю, чем этот поцелуй отличался от остальных, может, тем, что Наам назвал меня своей девушкой? Но он был каким-то другим, не вскользь принятым мной, а настоящим, чувственным. Я вдруг осознала, что это для меня наши с Наамом отношения были сложными, а он уже все для себя определил.
- Господи, они тебя выгнали? - ужаснулась я, так как мечта этого мальчишки только только начала исполняться.
- Нет, не переживай, но они перестали предоставлять нам общежитие. Я на пару дней попросился перекантоваться у друга, но он живет с девушкой в крохотной комнатке и, сама понимаешь, я там ни к чему. Услада очей моих, возьми меня к себе жить?
- К себе? - я отшатнулась. - У меня нет места.
- Его больше, чем в двух комнатах общаги.
- У меня всего одна кровать, тебе негде спать!
- Я буду спать на диване!
- У меня нет дивана!
- У меня есть диван! Я привезу свой, ну пожалуйста-пожалуйста, разреши мне пожить у себя, если это так сильно тебя стеснит, я потом съеду, если найду кто будет за меня платить, у меня ведь нет денег, все уходит на оплату интернатуры, ну пожалуйста, сахарок, не бросай меня на улице...
Наам стенал так громко, что люди в пабе уже начали на нас оборачиваться. Впрочем, я уже и так собиралась сдаться, не бросать же его на произвол судьбы, не совсем чужой ведь.
- Ладно, - согласилась я. - Переезжай. С диваном.
- Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! Моя девушка самая лучшая на свете!
Наам подскочил с места и поцеловал меня. Не знаю, чем этот поцелуй отличался от остальных, может, тем, что Наам назвал меня своей девушкой? Но он был каким-то другим, не вскользь принятым мной, а настоящим, чувственным. Я вдруг осознала, что это для меня наши с Наамом отношения были сложными, а он уже все для себя определил.
Мы распрощались в пабе и я отправилась домой, готовиться к переезду своего, хм, парня? На пороге меня ждал пьяненький и веселый сюрприз в виде Майкла.
- Привет, - осторожно поздоровалась я.
- Привет, красотка! Пусти погреться, я тебя уже битый час тут поджидаю.
Друга я, конечно, впустила, не бросать же его на произвол судьбы, не совсем чужой ведь.
- И зачем ты меня битый час ждешь? - спросила я, когда мы зашли в дом.
- Сбежал с мальчишника, - честно признался Майкл. - Подумал, что соскучился по тебе.
- Ладно, - я недоверчиво покосилась. - Чай?
- Лучше виски, - широко ухмыльнулся друг. - А девичник что, у вас уже закончился?
- У кого "у нас"? - не поняла я.
- Ну у Лены. Ты же на нем была, - недоуменно пояснил Майки.
Я налила два бокала виски примерно на два пальца, полная решимости выпроводить друга за дверь, как только мы его допьем.
- Я не была на девичнике, думала, буду работать допоздна. Собственно, так и вышло.
- А где ты тогда была?
- Вообще, тебя это не касается. Но я отвечу. Я была в пабе. С Наамом.
- Ахах, со студентиком, - Майкл вдруг в один глоток осушил бокал и приблизился ко мне вплотную. - Зачем тебе этот нелепый мальчишка, красотка? Я правда скучал по тебе.
- Привет, - осторожно поздоровалась я.
- Привет, красотка! Пусти погреться, я тебя уже битый час тут поджидаю.
Друга я, конечно, впустила, не бросать же его на произвол судьбы, не совсем чужой ведь.
- И зачем ты меня битый час ждешь? - спросила я, когда мы зашли в дом.
- Сбежал с мальчишника, - честно признался Майкл. - Подумал, что соскучился по тебе.
- Ладно, - я недоверчиво покосилась. - Чай?
- Лучше виски, - широко ухмыльнулся друг. - А девичник что, у вас уже закончился?
- У кого "у нас"? - не поняла я.
- Ну у Лены. Ты же на нем была, - недоуменно пояснил Майки.
Я налила два бокала виски примерно на два пальца, полная решимости выпроводить друга за дверь, как только мы его допьем.
- Я не была на девичнике, думала, буду работать допоздна. Собственно, так и вышло.
- А где ты тогда была?
- Вообще, тебя это не касается. Но я отвечу. Я была в пабе. С Наамом.
- Ахах, со студентиком, - Майкл вдруг в один глоток осушил бокал и приблизился ко мне вплотную. - Зачем тебе этот нелепый мальчишка, красотка? Я правда скучал по тебе.
- Бог мой, Майки! - я отпрянула и действительно была очень зла в тот момент. - Ты женишься через неделю, и ты на самом деле думаешь, что можешь вот так придти ко мне и нести все эти глупости?
- Могу! Могу и буду нести все эти глупости. У меня от тебя скулы сводит! Ты опьяняешь похлеще тридцатилетнего виски, который мы пили на мальчишнике!
Да уж, говорить Майкл всегда умел красиво говорить, это тебе не Гвен Стейси моего Питера Паркера. Если честно, то он тогда так на меня смотрел, как не смотрел никто и никогда. Ни Наам, ни, тем более, Чарли, ни даже Калеб.
- Пусть у тебя скулы сводит от невесты, а меня оставь в покое, - ответила я, правда, совсем не так уже пылко.
- Могу! Могу и буду нести все эти глупости. У меня от тебя скулы сводит! Ты опьяняешь похлеще тридцатилетнего виски, который мы пили на мальчишнике!
Да уж, говорить Майкл всегда умел красиво говорить, это тебе не Гвен Стейси моего Питера Паркера. Если честно, то он тогда так на меня смотрел, как не смотрел никто и никогда. Ни Наам, ни, тем более, Чарли, ни даже Калеб.
- Пусть у тебя скулы сводит от невесты, а меня оставь в покое, - ответила я, правда, совсем не так уже пылко.
Майкл задумчиво окинул меня взглядом.
- Я не виноват, что их сводит не от невесты. Не надо было мне голову морочить тогда.
- Это я тебе голову морочила? Я? - возмущению моему не было передела. - Это ты поступил подло! Знаешь, зачем я к тебе тогда приехала? Сказать, что люблю тебя, что хочу быть с тобой, что прошлое надо оставить в прошлом...
- Ох, - Майкл выдохнул, будто ему ударили под дых. - Я же не знал...
- А если бы знал? Замял бы свои отношения с Леной или просто бы врал, как сейчас врешь ей, - на глаза навернулись непрошеные слезы обиды.
- Кам, не плачь, ну что ты, красотка, ты же сама говорила, что такие большие девочки, как ты, не расстраиваются по пустякам, - Майкл шептал что-то еще бессвязное, и нежно приподнял мою голову за подбородок.
- Я не виноват, что их сводит не от невесты. Не надо было мне голову морочить тогда.
- Это я тебе голову морочила? Я? - возмущению моему не было передела. - Это ты поступил подло! Знаешь, зачем я к тебе тогда приехала? Сказать, что люблю тебя, что хочу быть с тобой, что прошлое надо оставить в прошлом...
- Ох, - Майкл выдохнул, будто ему ударили под дых. - Я же не знал...
- А если бы знал? Замял бы свои отношения с Леной или просто бы врал, как сейчас врешь ей, - на глаза навернулись непрошеные слезы обиды.
- Кам, не плачь, ну что ты, красотка, ты же сама говорила, что такие большие девочки, как ты, не расстраиваются по пустякам, - Майкл шептал что-то еще бессвязное, и нежно приподнял мою голову за подбородок.
И это было... Будто бы весь воздух выкачали из легких, а новый подать забыли. Все эти мурашки по коже, как в любовных романах, это все ерунда, это мгновение перед поцелуем, оно непередаваемо. Ты точно осознаешь, что сейчас произойдет, воздух звенит от напряжения, дыхание уже перехватило, а ведь его губы еще только приближаются, и сердце стучит очень часто и гулко, звоном отдаваясь в ушах. А потом взрыв.
Конечно, мы оказались в одной постели, наверное, надо было так сделать сразу по возвращению с Бали, потому что кому я тут врала. Я только и делала, что мечтала о том, как это могло бы быть. Ну что тут сказать, это могло бы быть весьма и весьма достойно. Разочарование не замедлило настигнуть меня, ну, кто бы сомневался. Утром я встала чуть пораньше, одухотворенная, взялась приготовиться завтрак. Майкл пришел на кухню чуть позже.
- Ты бы хоть оделась, - довольно щурился он, прямо как сытый кот.
- Ох, теперь тебя это смущает?
- Нет, я бы предпочел, чтобы ты разделась.
Я улыбнулась своим шаловливым мыслям.
- Ты бы хоть оделась, - довольно щурился он, прямо как сытый кот.
- Ох, теперь тебя это смущает?
- Нет, я бы предпочел, чтобы ты разделась.
Я улыбнулась своим шаловливым мыслям.
- Ко мне переезжает Наам, - решила признаться я. - Нам станет затруднительно видеться, но оставить его на улице я не могу, я уже обещала.
- Ого, кто бы мог подумать, красотка-монашка собирается врать своему парню, - противно протянул Майкл. У меня в душе вдруг начала зарождаться тревога.
- Я не собираюсь ему врать хотя бы потому, что он мне не парень, а просто друг, - невозмутимо ответила я, накладывая Майклу яичницу с беконом и тостами. - Друг, которого я не могу бросить на улице, потому что ему негде жить. А вот когда ты все расскажешь Елене?
Я взяла тарелку со своей порцией и плюхнулась на стул.
- Расскажу о чем, красотка, - Майкл недоуменно оторвался от поглощения пищи.
- Ну как о чем. О нас с тобой.
- Я не собираюсь ничего ей рассказывать. У нас свадьба через неделю, и там будут чертовы ледяные лебеди. Я слишком много вложил в Елену и нашу свадьбу, чтобы все это бросить, даже ради тебя.
- Ого, кто бы мог подумать, красотка-монашка собирается врать своему парню, - противно протянул Майкл. У меня в душе вдруг начала зарождаться тревога.
- Я не собираюсь ему врать хотя бы потому, что он мне не парень, а просто друг, - невозмутимо ответила я, накладывая Майклу яичницу с беконом и тостами. - Друг, которого я не могу бросить на улице, потому что ему негде жить. А вот когда ты все расскажешь Елене?
Я взяла тарелку со своей порцией и плюхнулась на стул.
- Расскажу о чем, красотка, - Майкл недоуменно оторвался от поглощения пищи.
- Ну как о чем. О нас с тобой.
- Я не собираюсь ничего ей рассказывать. У нас свадьба через неделю, и там будут чертовы ледяные лебеди. Я слишком много вложил в Елену и нашу свадьбу, чтобы все это бросить, даже ради тебя.
Горечь разочарования разрывала меня изнутри, но я проглотила обиду, и невозмутимо продолжила беседу:
- Хм, а вчера у тебя аж скулы сводило.
- Сводило, - согласился Майкл, - и что? И вообще, она твоя лучшая подруга, имей совесть.
- Совесть, - вздохнула я, изо всех сил пытаясь оставаться спокойной. - Майкл, ты редкостный мерзавец. Давай, доедай и выметайся. И передай Елене, что я не приду на вашу свадьбу. И придумай достаточно вескую причину, чтобы она на меня не обиделась. Потому что если ты этого не сделаешь, я клянусь, я изо всех сил постараюсь разрушить твою идеальную лживую жизнь.
Майкл уехал, а к вечеру объявился Наам. Со своим диваном. Он, конечно, пытался ко мне докопаться, мол, в чем дело, что случилось, чего грустишь, но я молча заперлась у себя в спальне и принялась строчить вот эту вот чушь в дневник. Эх, пресвятая Богородица, спаси и сохрани, и наставь на пусть истинный. Я сама уже дороги не найду, все стало таким запутанным.
- Хм, а вчера у тебя аж скулы сводило.
- Сводило, - согласился Майкл, - и что? И вообще, она твоя лучшая подруга, имей совесть.
- Совесть, - вздохнула я, изо всех сил пытаясь оставаться спокойной. - Майкл, ты редкостный мерзавец. Давай, доедай и выметайся. И передай Елене, что я не приду на вашу свадьбу. И придумай достаточно вескую причину, чтобы она на меня не обиделась. Потому что если ты этого не сделаешь, я клянусь, я изо всех сил постараюсь разрушить твою идеальную лживую жизнь.
Майкл уехал, а к вечеру объявился Наам. Со своим диваном. Он, конечно, пытался ко мне докопаться, мол, в чем дело, что случилось, чего грустишь, но я молча заперлась у себя в спальне и принялась строчить вот эту вот чушь в дневник. Эх, пресвятая Богородица, спаси и сохрани, и наставь на пусть истинный. Я сама уже дороги не найду, все стало таким запутанным.
Последнее редактирование:
Little_Lou
Завсегдатай
С возвращением меня! Прошло пять лет, а у меня все еще нет второго поколения, это ли не достижение?)
Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых;
оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо;
Путь же беззаконных - как тьма; они не знают, обо что споткнутся.
Книга Притчей Соломоновых, IV, 14-19
оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо;
Путь же беззаконных - как тьма; они не знают, обо что споткнутся.
Книга Притчей Соломоновых, IV, 14-19
8 января
Наам ворвался в мою жизнь так же, как и все, что он делает - нагло, беспринципно, шумно и абсолютно безвозвратно. Просто в один прекрасный миг я обнаружила себя сидящей на каком-то видавшем виды диване, пока Наам чинил мой старенький ноутбук. В комнате пахло елочным ароматизатором - огромное искусственное рождественское дерево занимало почти все пространство, задорно мигая лампочками, отчего, почему-то, тоже выглядело наглым.
Наам ворвался в мою жизнь так же, как и все, что он делает - нагло, беспринципно, шумно и абсолютно безвозвратно. Просто в один прекрасный миг я обнаружила себя сидящей на каком-то видавшем виды диване, пока Наам чинил мой старенький ноутбук. В комнате пахло елочным ароматизатором - огромное искусственное рождественское дерево занимало почти все пространство, задорно мигая лампочками, отчего, почему-то, тоже выглядело наглым.
Спустя пять минут, как я это написала, проклятое дерево загорелось. Всегда не любила Рождество, и оно, похоже, платит мне той же монетой. Наам бегал кругами и бестолково махал руками, пока я вызвала пожарных.
Рядом со своим непрошеным соседом я всегда чувствую себя слишком взрослой. Как будто я всегда знаю, что сказать, как поступить и что делать дальше, хотя это далеко не так. Впрочем, Наам, в целом, поначалу вел себя совершенно прилично, спал на своем нелепом крохотном диванчике.
От этой, с позволения сказать, мебели, так отвратительно несло пивом, травкой и Бог еще знает чем, видел бы кто-нибудь, как на него покосился пожарный. Диван немного обгорел, отчего вонял еще хуже.
Я бы давно этот дурацкий диван сожгла, но делить постель с Наамом не готова. Впрочем, эта проблема решилась довольно быстро, и практически без моего участия. Где-то спустя неделю, после того, как мы съехались, дома меня ждала новая - большая!- кровать и диван. В кровати спал мой бывший студент., которого я бесцеремонно разбудила для допроса.
- Это еще что за новости? Откуда все это?
Наам сонно уставился в пространство:
- Сахарок, давай потом, а?
- Ну уж нет! - я не дала соседу вновь провалиться в объятия Морфея, удерживая его в сидячем положении. - Давай сейчас, потому что если ты вдруг ограбил кого-то, мне надо как-то объяснится с копами, что мы не подельники!
Наам сперва просто фыркнул, а потом, не выдержав, расхохотался в голос:
- Душа моя, все эти произведение искусства от мебельпрома я купил, и, между прочим, потратил на это всю свою стипендию, так что теперь ты будешь меня кормить.
- Как будто до этого ты ел за свои деньги, - проворчала я. - Тогда теперь вон из моей новой кровати на свой диван.
- Ты просто душка, - Наам сонно сгреб меня в охапку, завалил рядом с собой на кровать, и припечатав мой лоб целомудренным поцелуем, тут же захрапел. Так прошла наша первая ночь вместе.
Наам сонно уставился в пространство:
- Сахарок, давай потом, а?
- Ну уж нет! - я не дала соседу вновь провалиться в объятия Морфея, удерживая его в сидячем положении. - Давай сейчас, потому что если ты вдруг ограбил кого-то, мне надо как-то объяснится с копами, что мы не подельники!
Наам сперва просто фыркнул, а потом, не выдержав, расхохотался в голос:
- Душа моя, все эти произведение искусства от мебельпрома я купил, и, между прочим, потратил на это всю свою стипендию, так что теперь ты будешь меня кормить.
- Как будто до этого ты ел за свои деньги, - проворчала я. - Тогда теперь вон из моей новой кровати на свой диван.
- Ты просто душка, - Наам сонно сгреб меня в охапку, завалил рядом с собой на кровать, и припечатав мой лоб целомудренным поцелуем, тут же захрапел. Так прошла наша первая ночь вместе.
А сегодня, спустя две недели после Рождества, по почте мне пришла фотокарточка. На обороте написано “Жаль, что ты не смогла разделить этот миг с нами”, и подпись - мистер и миссис Суррей. Три недели назад он был в моей постели, три года назад я пряталась от них на Бали. Осталось ли во мне хоть что-то? Все, что я чувствую, глядя на фото - пустота.
22 июня
Плыть по течению оказалось не самым хорошим решением.
Плыть по течению оказалось не самым хорошим решением.
В целом, делить жизнь с Наамом оказалось очень комфортно. Он веселый и домашний, уютный. С ним моя халупа преобразилась - засверкала чистотой новая плитка в ванной, перестали скрипеть двери, засоряться унитаз. Мы почти не стесняли друг друга, я много работала, у него тоже была своя жизнь, полная забот и медицинских терминов.Впрочем, поначалу мы старались проводить как можно больше времени вместе. Вскоре после того, как мы впервые переспали, Наам потащил меня знакомиться с его друзьями, я подозреваю, чтобы похвастаться, что он живет с той сексуальной профессоршей. Впрочем при мне все вели себя прилично и скабрезностей не высказывали.
Однако, чем дальше, тем хуже. В начале весны Наама взяли на полставки в больницу, младшим лаборантом. Он был очень горд собой, потому что теперь, как сам выразился, сможет баловать свой Сахарок. Впрочем, это было кстати, ведь за свое обучение в больнице он платил сам, отказываясь брать деньги у меня, несмотря на то, что на интернатуру в хирургии, о которой он так мечтал, не хватало.
Да, наверное, тогда и начался наш разлад. Хотя кому я вру, наши отношения с самого начала были лишь странным стечением обстоятельств. У меня не было с ним отношений, а у Наама не было никакого разлада, так, получается? Однажды на работе мы устраивали банкет, мне поручили приготовить бургеры, но я, уже не помню почему, была так зла на проректора, который все организовал, что приготовила салат.
- Интересное решение, - хмыкнул незнакомый мужчина в темном костюме, глядя на блюдо, которое я несла.
Так я познакомилась с агентом Бутом. С той минуты в моей жизни многое изменилось. Я ушла из университета. Нет, без работы я не осталась, но мне страшно об этом даже писать. Я теперь завербована по самое не балуйся, и несмотря на то, что я не знаю (да и не хочу знать, если честно) всей картины исследований целиком, лишь свою часть, это потрясающе, Жаннет бы удавилась, если бы узнала, чего я смогла достичь. Что же, пришло время попрощаться с естественными науками, и зачем степень получила?
Так я познакомилась с агентом Бутом. С той минуты в моей жизни многое изменилось. Я ушла из университета. Нет, без работы я не осталась, но мне страшно об этом даже писать. Я теперь завербована по самое не балуйся, и несмотря на то, что я не знаю (да и не хочу знать, если честно) всей картины исследований целиком, лишь свою часть, это потрясающе, Жаннет бы удавилась, если бы узнала, чего я смогла достичь. Что же, пришло время попрощаться с естественными науками, и зачем степень получила?
Впрочем, Наам не отставал - его взяли на скорую, и перестал есть, спать и просто появляться дома. Мой график тоже далек от идеала, исследования занимают много времени, не говоря уже о форс-мажорах, когда в лабораторию могут выдернуть посреди ночи.
Мы теперь редкие вечера проводили вместе, как правило, каждый уткнувшись в свою книгу. Мы зевали, перекидывались вялыми репликами и почти не разговаривали.
Впервые Майкл объявился в середине весны - сообщить, что у них скоро родится ребенок. Его голос звучал счастливо, а подумала про себя с каким-то мрачным удовлетворением, что теперь все будут считать, что это был брак по залету. Глупо, конечно, ведь их окружение знает, что они давно вместе и давно планировали свадьбу, но, почему-то, мысль о залете меня радовала.
Второй раз - сегодня. Позвонил сам, слезно умолял встретится, и, сама не знаю, зачем, но я согласилась. Мы встретились в каком-то занюханном баре на окраине города, Майкл выглядел уставшим и немного потухшим. Почему-то в военной форме, как он объяснил, это была часть журналистского расследования под прикрытием. Увидев меня, он сразу подбежал, обнял, и его запах, густой и тяжелый, укутал меня, забирая шансы сбежать. И в тот момент я поняла, что скучала по нему, все это время, начиная с моего побега на Бали, мне его отвратительно сильно не хватало, но я не могла набраться смелости себе в этом признаться.
Майклу надо было выговориться, а мне оставалось слушать. Он пел всю ту же знакомую песню. Оказалось, что жизнь с Еленой совсем не сладкий липовый мед, она ему не подходила. Была слишком глупой, слишком наивной, в ней не хватало блеска и лоска. С рождением сына, которого назвали Кристофер, все стало только хуже. То, что должно было склеить их хрупкий брак, его разрушало. Елена поправилась, запустила себя, постоянно ходила в халате, а ребенок и вовсе был худшим из кошмаров, постоянно плакал и отвлекал Майкла от работы. Ему и так пришлось освободить свой кабинет, чтобы сделать там детскую, и теперь покоя не было нигде.
Майклу надо было выговориться, а мне оставалось слушать. Он пел всю ту же знакомую песню. Оказалось, что жизнь с Еленой совсем не сладкий липовый мед, она ему не подходила. Была слишком глупой, слишком наивной, в ней не хватало блеска и лоска. С рождением сына, которого назвали Кристофер, все стало только хуже. То, что должно было склеить их хрупкий брак, его разрушало. Елена поправилась, запустила себя, постоянно ходила в халате, а ребенок и вовсе был худшим из кошмаров, постоянно плакал и отвлекал Майкла от работы. Ему и так пришлось освободить свой кабинет, чтобы сделать там детскую, и теперь покоя не было нигде.
- И зачем ты мне все это рассказываешь? Думаешь, я тебя пожалею? Ты просто эгоист, ничего страшного в твоей жизни не происходит, - я посмотрела в окно на серое зарево. В эту пору лета никогда не бывает до конца темно. - Мне пора домой.
- Подожди! Я просто хочу поговорить с кем-то, кто знает, чем отличается Геродот от гермафродита, о чем-то кроме видов детской смеси, - Майкл смотрел на меня прямо, не отворачиваясь. - Пожалуйста, посиди со мной.
И я осталась. Мы сидели в баре, пока серая полоска на горизонте не превратилась в зарю. Летом светлеет рано. Я почти ушла домой, когда Майкл словил меня у самого выхода, и зашептал в ухо что-то бессвязно-страстное и романтичное:
- Камилла, ты потрясающая. Я не могу уйти от жены, из-за сына. И тогда, зимой, я уже знал, что она беременна, просто не мог, я не мог отменить эту чертову свадьбу. Вернуться бы на пять лет назад, я бы тебя никогда не отпускал, веришь? Вообще никогда. Пожалуйста поехали со мной? Тут недалеко есть приличный мотель, я вызову такси. Пожалуйста.
Да, эта песня точно была мне знакома, но я снова в нее поверила. Потому что мне хочется в это верить? Что мы снова будем стоять там, на пляже, не отпуская рук, и я, на этот раз, скажу да. Какая же я все-таки глупая. Когда мы вышли из машины, я остановилась, как вкопанная, не в силах пошевелиться.
- Подожди! Я просто хочу поговорить с кем-то, кто знает, чем отличается Геродот от гермафродита, о чем-то кроме видов детской смеси, - Майкл смотрел на меня прямо, не отворачиваясь. - Пожалуйста, посиди со мной.
И я осталась. Мы сидели в баре, пока серая полоска на горизонте не превратилась в зарю. Летом светлеет рано. Я почти ушла домой, когда Майкл словил меня у самого выхода, и зашептал в ухо что-то бессвязно-страстное и романтичное:
- Камилла, ты потрясающая. Я не могу уйти от жены, из-за сына. И тогда, зимой, я уже знал, что она беременна, просто не мог, я не мог отменить эту чертову свадьбу. Вернуться бы на пять лет назад, я бы тебя никогда не отпускал, веришь? Вообще никогда. Пожалуйста поехали со мной? Тут недалеко есть приличный мотель, я вызову такси. Пожалуйста.
Да, эта песня точно была мне знакома, но я снова в нее поверила. Потому что мне хочется в это верить? Что мы снова будем стоять там, на пляже, не отпуская рук, и я, на этот раз, скажу да. Какая же я все-таки глупая. Когда мы вышли из машины, я остановилась, как вкопанная, не в силах пошевелиться.
- Детка, сними нам номер, я куплю сигарет, - вырвал меня голос Майкла из небытия.
- Не знала, что ты куришь.
- Сегодня - курю. Сегодня можно все, детка.
Он и вправду купил сигареты, в каком-то автомате у входа, пока я стояла в занюханном мотеле, краснея под понимающим взглядом администратора, называя ненастоящие имена - мистер и миссис МакКьюэн - и не понимая, что я вообще тут делаю.
- Не знала, что ты куришь.
- Сегодня - курю. Сегодня можно все, детка.
Он и вправду купил сигареты, в каком-то автомате у входа, пока я стояла в занюханном мотеле, краснея под понимающим взглядом администратора, называя ненастоящие имена - мистер и миссис МакКьюэн - и не понимая, что я вообще тут делаю.
Я твердо решила, что уйду, тогда, но зачем-то взяла ключ, нашла номер - на первом этаже, и зашла внутрь. Майкл, докурив, последовал за мной. Мне хотелось, как в том старом фильме с Барбарой Стрейзанд, провести рукой по его щеке и сказать:
- У тебя прекрасная жена, Майкл.
А после уйти под красивую музыку, но увы, я не в фильме, Я не Кэти, он не Хаббл. Майкл перехватил мою руку, и нежно поцеловал тыльную сторону запястья.
- У тебя прекрасная жена, Майкл.
А после уйти под красивую музыку, но увы, я не в фильме, Я не Кэти, он не Хаббл. Майкл перехватил мою руку, и нежно поцеловал тыльную сторону запястья.
Мне стоило уйти. Точнее, мне не стоило ехать с ним в мотель. Еще точнее, встречаться этим вечером с ним. Но в тот миг все это не имело значения, ничего больше не имело значения, и самую короткую ночь в этом году я провела с единственным человеком, с кем по-настоящему хотела быть.
Утро наступило быстро, полное сожалений и разочарований. Мы попрощались на стоянке, у какого-то вонючего грузовика, целуясь жестко, и даже жестоко, до боли в губах. У Майкла с собой оказалась запасная одежда, отчего все стало походить на четко спланированный фарс, который обошелся мне в 483$, уплаченных единолично.
Сидя в такси и глядя на город, расцветающий под утренним солнцем, я чувствовала себя отвратительно. Я разочаровалась в себе, но, что было противнее всего, я разочаровала Наама, пусть он об этом и не знает (я надеюсь, и не узнает). Я никогда не говорила ему слов любви. Мне было просто удобно с ним жить, но почему мне сейчас так противно?
Хуже всего было дома. Наам ждал меня, как он думал, с работы, свежий с утра и по-домашнему уютный. На столе был еще теплый омлет с овощами и свежезаваренный крепкий кофе. Наам набросился на меня, весь радостный, искрящийся, как праздник. Оказалось, он теперь будет работать не на скорой, а в приемном отделении, кем-то вроде медбрата, что гораздо лучше и финансово, и с точки зрения опыта, и график получше.
- Я теперь смогу больше времени проводить с тобой, может быть, выберемся куда-нибудь на природу, когда у тебя будут выходные, у тебя же есть выходные, да, Сахарок? Ты в последнее время так много работаешь.
В ответ на все я лишь улыбнулась, да так натянуто и криво, что Наам тут же встрепенулся:
- Ты в порядке? С таким графиком и нервное истощение заработать недолго, может быть, покажешься врачу? То есть, мне, конечно, я тебя обследую как следует.
- Я теперь смогу больше времени проводить с тобой, может быть, выберемся куда-нибудь на природу, когда у тебя будут выходные, у тебя же есть выходные, да, Сахарок? Ты в последнее время так много работаешь.
В ответ на все я лишь улыбнулась, да так натянуто и криво, что Наам тут же встрепенулся:
- Ты в порядке? С таким графиком и нервное истощение заработать недолго, может быть, покажешься врачу? То есть, мне, конечно, я тебя обследую как следует.
- Не сегодня. Я в порядке, правда. Просто очень устала. Хочу в душ и немного поспать, скоро же опять на работу. Прости, я постараюсь больше бывать дома, - я вновь натянуто улыбнулась. - И мы обязательно куда-нибудь съездим, я возьму выходной, обещаю.
Наам улыбнулся, я поспешила встать из-за стола. Как только зашумела вода в душевой - я расплакалась, горько и глухо.
Наам улыбнулся, я поспешила встать из-за стола. Как только зашумела вода в душевой - я расплакалась, горько и глухо.
Последнее редактирование:
- Статус