Эрик Броуди в "Играх на выживание"

[KAMPFetka]

Благодарю всех, кто заглянул в дневник одинокого, но не отчаявшегося Эрика Броуди.
Судьба забросила его на пустынный остров в безымянном океане,
а меня в водоворот увлекательных событий и знакомств.
Пусть вам будет так же интересно читать, как Эрику выживать, а мне - создавать!​

thanks

Первое спасибо летит создателю Челленджа № 8 Olle_Lukoe за инициативу и адаптацию испытания для форума.
Благодарю Леди_Лейн, нашего бессменного модератора за поддержку и оперативные, содержательные ответы на все возникшие и возникающие вопросы, даже самые дурацкие*)
navit07 за интерес к отыгрыванию челленджа, за поддержку и обмен опытом.
RedMan за смелость и азарт, за поддержку, за положительный пример и прекрасный эталон для стремления, за будущее позитивное “соревнование”)

Также искренне жму руку и целую в щЁку

DonnaDelMi за вдохновение, совместное творчество, советы, безграничную помощь с оформлением, проверкой и коррекцией текста, пинки, поддержку и всЁ-всЁ-всЁ.

Отдельное спасибо всем династийцам, чьи произведения представлены в замечательном 92-том подфоруме “Династии и челленджи”. Своим примером вы вдохновили и вдохновляете на созидание нового.
А ещЁ искреняя и глубокая благодарность всем тем людям, кто уделит внимание нашей с Эриком истории, кто будет читать и помогать нам развиваться дальше!

Спасибо!​

 

[KAMPFetka]

Пролог​

Очнулся под вечер, когда солнце уже клонилось к горизонту, весь в песке и босой. Песок был везде, казалось, даже мою голову до краЁв наполнили песком; здесь ужасно жарко и душно, от солЁного ветра потрескались губы и слезятся глаза, от бескрайней воды на все четыре стороны даже на суше развивается «морская болезнь», я уже ненавижу ранее так любимый мной бирюзовый цвет, а самое главное, от неопределЁнности и отчаяния, я чувствую, скоро свихнусь.

«Почему я здесь?», «Как я сюда попал?», «Где это место и как далеко отсюда до моего родного Твинбрука?», «Что делать дальше?», «Как выжить?» - от всех этих вопросов голова того и гляди взорвётся и засыплет моЁ тело, находящимся в ней песком. Но сердце разрывается от другой мысли – от мысли, что я не знаю, где Она, и увижусь ли я с Ней ещЁ когда-нибудь…

Медленно прислоняюсь к стволу пальмы и чувствую, как ломит кости и мышцы, от голода сводит желудок, а от морской болезни – горло, больно смотреть, больно думать, больно даже дышать, медленно закрываю глаза - проносятся обрывки воспоминаний и недавних событий, но чем ярче видения – тем сильнее пульсирует боль в затылке…Стараюсь не думать, ложусь на песок прямо так, под открытым небом, надеюсь, снова уснуть и проснуться уже в прошлой жизни. Думать буду завтра. Святые небеса, как же болит голова…

Узнать про первый день на острове

Ну, вот уже и снова вечер. Вечер смирения. Я смирился, что состарюсь и умру на этом крошечном участке суши среди бескрайнего океана. Но одна мысль всЁ-таки может служить утешительной – я умру, если не от старости, то уж точно и не от голода. Сегодня мне удалось, добыть немного еды. Расскажу по порядку. Когда я встал с утра, голова уже не так сильно трещала, и, видимо, поэтому соображала лучше, да и в общем и целом я чувствовал себя уже полегче, главное, что напрягало – нарастающее чувство голода. На ум пришЁл сюжет книги одного популярного писателя про неудачливого робинзона, который, очутившись на острове, в конце концов, съел сам себя.* Такая участь меня совсем не привлекала, но и отсутствие на острове какой-либо растительности, кроме высоченной пальмы пугало и расстраивало.
Первое, что я заметил, проснувшись, - был старый, ржавый мусорный бак и такой же почтовый ящик.

Ещё не вставая, я энергично поморгал и даже потЁр глаза руками, решив, что предметы - лишь плод моего воспалённого песчаного мозга, но ржавая парочка не исчезала и продолжала оставаться на месте. Откуда это здесь? Остров без сомнения необитаем. Нет никакой растительности, в обозримой перспективе нет даже намёка на сушу. Я приподнялся на локтях и огляделся. Что это там такое справа? Лодка? Лодка!

Лодка была принайтована к деревянному столбу и откровенно говоря, никуда не годилась. После беглого осмотра я убедился, что назвать еЁ “судном” можно было бы только в медицинском смысле. И даже при большом желании и при наличии на острове одной единственной пальмы, без инструментов и знаний мне не удалось бы заставить еЁ держаться на плаву. Я попытался вытащить её на берег, лелея идею из остатков досок соорудить нечто вроде шалаша, чтобы не сидеть под палящим солнцем, но и тут меня ждало разочарование – толи силы изменили мне, толи морской дьявол приковал это сообружение ко дну невидимым якорем - мне не удалось сдвинуть его с места ни на сантиметр.

От злости я вскочил и в бешенстве пнул стоящий рядом мусорный бак, но тут же вынужден был закусить губу от боли. Каково же было моё удивление – бак не упал, но остался стоять – очевидно, он не был пуст.

Сгорая от нетерпения и любопытства, я поскорее открыл крышку. Внутри вперемешку помещались: палатка, старая маска для подводного плавания, свЁрнутые жгутом полотенца, какие-то странные баллончики в количестве около 10 штук, мешочек с овощами и травами (почти сгнившие от жары салат, лук, яблоки, мята, валерьяна и что-то ещё, мне незнакомое из трав); стопка старых газет, обломок карандаша, и спички, о чудо, спички, а также небольшой чугунок весь в саже - очевидно, для разведения огня. Счастью не было предела. В первые секунды я слабо старался подавить желание схватить этот мусорный бак и закружиться с ним в победном танце. Но через несколько мгновений я начал понимать, что к вчерашним вопросам добавилась ещЁ масса других, самый главный: «Откуда здесь все эти вещи?»
По состоянию овощей ясно, что этот мешочек на острове не так давно - не дольше, чем я, и понятно, что не я притащил его сюда. Тогда кто же? Может быть, я был с кем то, не один? А вдруг с Ней? Тут я совсем обезумел, стало страшно за НеЁ, а вдруг, мы вместе были здесь и Она погибла? Может быть, я потерял сознание, а Она в это время утонула или ЁЁ утащила акула, или ещё что-то. Я забыл про своё так недавно бывшее ясным счастье и заметался по острову в поисках ЕЁ. Но, конечно, никого не было, и даже следов не было. Стало ясно - я на острове один. И пока ответа на вопрос – «откуда здесь все эти вещи» у меня нет. Я сложил баллончики и газеты обратно в бак, установил чугунный очаг рядом с лодкой, попытался даже погрызть полусгнивший салат, но потом понял, что опыт Робинзона-людоеда не такой уж и печальный в сравнении с опытом поедания тухлых овощей. Предаваясь дегустации островных деликатесов и безрадостному размышлению о том, какая часть меня была бы самой вкусной, я всматривался в морскую даль, и тут заметил, что в воде рядом с островом плещутся беззаботные рыбёшки, их чешуя сверкала на солнце и иногда некоторые из них даже выпрыгивали из воды, казалось, только протяни руку – и уж одну из них точно удастся поймать за хвост.

Так прошли следующие несколько часов – я пытался поймать рыбу голыми руками.

Глупец! Выбившись из сил и отбив стопы о подводные камни, я вышел из воды, и прилёг на расстеленное под пальмой полотенце. Солнце выливало на меня очередную порцию жарких лучей, я весь обливался пОтом и мечтал сначала о глотке холодного пепси, потом об отделе замороженных продуктов в супермаркете, потом начал подумывать о том, что жить за полярным кругом - это совсем и не плохо, уже через полчаса я пребывал в абсолютной уверенности, что моЁ любимое время года - зима.

Где же моЁ хвалЁное везение? Надо же было попасть в такую дыру… И как раз после того, как познакомился с девушкой мечты! От отчаяния я ударил сжатым кулаком по стволу пальмы и, о чудеса, из моей головы выпала последняя песчинка и меня осенила гениальная мысль - я решил попробовать соорудить удочку. От остова лодки на западной части острова я отломал жердь для основы удочки, из стенки палатки вытащил длинную прочную нитку, ну и не обошлось без жертв – я распрощался со своей дизайнерской серьгой из уха. Ну, вернее не распрощался, а просто переквалифицировал еЁ в подобие рыболовного крючка. Так у меня появилась удочка и надежда. К вечеру я наловчился подсекать рыбу и вовремя выдЁргивать мою импровизированную удочку из воды, чтобы добыча не сорвалась.

Я стоял у самой кромки песчаного края острова, ленивые волны накатывали на берег и изредка подлезали влажными пальцами мне под ступни, на плечи падала блаженная предзакатная прохлада, вода из бирюзовой медленно окрашивалась сначала в бестыже-оранжевый, потом в ярко-пурпурный, а на последок в нежно-фиолетовый. Как стремительно сгущающиеся сумерки, торопясь, гнали солнце всЁ ниже и ниже к горизонту, так и я гнал мысли о прошлом и будущем. Есть только настоящее, только это мгновение, где я в забытом богом месте пытаюсь выжить. Но как солнце никогда не исчезает навсегда, а только прячется на время, так и мысли о Ней и еЁ глазах лишь на несколько мгновений покидали меня, а потом возвращались, обрушиваясь сокрушающим водопадом из миллионов капель нежности, любви и боли. Я старался изо всех сил не думать о том, смогу ли я когда-нибудь ещЁ Её увидеть, смогу ли я когда-нибудь выбраться отсюда, старался не думать о том, почему я здесь и что мне делать дальше. В тот момент я пытался сконцентрироваться на том, что делаю и не думать дальше, чем на полчаса вперёд, сейчас главное - не сойти с ума и поесть хоть что-нибудь.

И вот итог сегодняшнего дня - выловил несколько рыбин, одну из них пожарил на костре, который развёл, отломав ещё пару досок от лодки, под вечер разобрал палатку. Уже сытый и немного успокоившийся я принял решение обязательно фиксировать всё, что со мной происходит, во-первых, чтобы не сойти с ума от одиночества; во-вторых, в случае, если вместо меня найдут здесь моЁ тело – было понятно, кому оно принадлежит; ну и, если я вдруг снова потеряю сознание, и не буду помнить событий до его потери, – надеюсь, эти записи помогут мне «вспомнить всё».

*Речь идЁт о рассказе Стивена Кинга “Survivor Type” (Тот, кто хочет выжить) 1982 года.

Что из себя представляет наш герой

Об игровом процессе

На текущим момент установлены все каталоги и дополнения.
Игровые настройки:

Баллы

0,5 за основателя.

Значки

- Фанат Солнца: Получить солнечный загар.

 

[KAMPFetka]

Что ещЁ за Енот?!

Сегодняшний день мало отличался от вчерашнего. Проснулся я до рассвета. ВсЁ-таки ночЁвка в палатке – это вам не экспресс - проверка на ген «принцессы». Хотя после ночи под открытым небом палатка - это почти что номер-люкс. Да и завтрак у меня был «all-inclusive», под all подразумевается буквально всЁ – проснуться и тут же побежать рыбачить,

поймать рыбину,

самому выпотрошить еЁ, развести огонь из полусгнивших сырых досок, потом самому же и заняться приготовлением рыбы так,

чтобы результат можно было счесть за съедобный завтрак при отсутствии соли, масла, я уж не говорю о специях.

Кстати, я совсем забыл написать вчера – не то, чтобы на острове я был совсем один - в первый же день ближе к вечеру откуда-то появился енот, хотя сначала его не было видно. ЗверЁк смотрел на меня испуганно, в глазах читалось отчаяние, но на первых порах мне было не до него, слишком я был занят собой, своими чувствами и добычей еды. На второй день енот продолжал бегать кругами по острову, жалобно поскуливая и прижав хвост к земле. Волей-неволей, я начал приглядываться к нему, к его поведению и повадкам, поскольку меня посетила горькая, но не лишЁнная оснований мысль, что этот зверЁк – единственное существо, которое будет рядом со мной в ближайшее время, а может быть и до конца моих дней. Мне доставляло удовольствие украдкой наблюдать за ним, когда, в очередной раз закидывая удочку, я уставал смотреть на неподвижную океанскую гладь… Мне ужасно захотелось подружиться с ним, познакомиться, погладить его, как бы безумно это не звучало.

-Ну что, брат по несчастью,расскажи-ка, как ты сюда попал? А может быть, ты знаешь и то, как сюда попал я? – я осторожно протянул руку, чтобы погладить енота. Он отскочил, прижал к земле хвост, весь сам как будто присел и тихо-тихо, еле слышно зашипел, - понятно, ты не расположен к беседе, ну это и логично, - я протянул руку дальше, неожиданно он сделал резкий прыжок в сторону моей ладони и сильно укусил меня за палец.

-Как тебя зовут, наверное, тоже бесполезно спрашивать, а? – пробормотал я, растирая укушенный палец.

Звёрёк всЁ ещЁ смотрел враждебно и настороженно.

-Ладно, буду звать тебя просто Енот, нравится, м?

Видимо, Енота звали как-то по-другому, более изысканно, потому что на последнюю мою фразу он фыркнул и убежал к пальме, в тень, свернулся клубком, зарыл нос под лапку и, презрительно засопев на меня, чуть погодя благополучно уснул.

***
Я как раз заканчивал обедать, когда Енот проснулся и пробежал мимо, снова зыркнув злобным взглядом – и тут меня осенило. Я-то вот поел, а как же он?

-Чем же мне тебя накормить, дружище? Поверь, то, что сейчас съел я – далеко от кордон блю.

Знаешь, я силЁн в спорте, но не в готовке, могу сварганить только разве что яичницу или салат из овощей; но поверь - из тех овощей, что у нас с тобой есть, салат получится «убийственный», так что попробуй-ка лучше вот это, разделим с тобой обед, как и полагается друзьям – с этими словами я осторожно положил перед Енотом кусок поджаренной на огне рыбы. Енот понюхал еЁ, снова фыркнул и опять ретировался под пальму.

«Когда-то придЁтся и тебе приобщиться к местной кухне, дружок» - с горечью подумал я и принялся раскладывать сырых рыбЁшек на солнцепЁке – гастрономический коллапс и второй день поедания несолЁной полупропечЁной рыбы навЁл меня на мысль о рыбе вяленой, солнца на острове было хоть отбавляй, как и рыбы в океане – поэтому я решил попробовать.

Каково же было моЁ удивление, когда Енот внезапно проснулся, повЁл носом в сторону разложенной рыбы, прибежал из-под своей пальмы, едва понюхав сырую рыбЁшку, принялся еЁ с видимым удовольствием поглощать.

-Неужели же я так плохо готовлю, что уж лучше есть сырое? – но, кажется, мой новый друг не отличался желанием отвечать на риторические вопросы – в ответ послышался только энергичный хруст разгрызаемых рыбьих костей.

Сытый голодного не разумеет, а вот когда оба сыты – это уже кое-что. После такого импровизированного семейного обеда наши отношения с Енотом заметно улучшились, он уже не смотрел на меня как на врага, не прижимал хвост к земле, когда пробегал мимо, но и погладить себя не давал – как только я тянул к нему руку – получал болезненный укус. Я понял, что этого одной рыбиной и жалостливыми речами не купишь; я открыл и подтвердил для себя простую истину - дружбу животного порой завоевать труднее, чем человеческую, но зато от этого она ещЁ ценнее.

***

Чуть отдохнув, я решил провести ревизию имеющегося у меня барахла.

Выудив из бака пакетик с овощами и травами, я разложил его содержимое на солнце.

Раздавленный помидор, жухлые листья валерианы, источающая «очаровательный аромат» гниющая головка лука, несколько сухих кофейных зЁрен, сморщенное яблоко…*

Что-то вполне могло бы сгодиться на прикорм для рыбалки, а травы можно было бы ещЁ подсушить и попробовать приправлять рыбу, остальное лучше бы закопать, чтобы моЁ и без того бедственное положение не омрачалось «прелестными» ароматами разложения.

Я рыл голыми руками ямку для отбросов, и запах свежевзрыхлЁнной земли переносил меня в далЁкое детство.

Я вспоминал, как моя премного обожаемая бабуля, прохаживаясь со мной в фамильном саду между раскидистых ветвей многолетних яблонь и слив, любила повторять, что есть такие люди, «вот сунут они сухую жердь в землю – и та прорастЁт». Я тогда смотрел на неЁ непонимающим взглядом, а она, хитро улыбаясь, приговаривала «ты вот у меня тоже такой, Эрик, доброе сердце, настоящий садовод!». Я любил проводить время в саду, любоваться на рассаженные заботливыми бабушкиными руками маргаритки сразу за углом веранды, почитать книжку на скамейке в глубине самой дальней аллеи, особенно поздней весной, когда цветущие вишни наполняют воздух пьянящим дурманом и любого превратят во влюблЁнного, а в начале осени бережно срывать блестящие, ароматные яблоки - надкусишь такое и сок брызгами во все стороны… Счастливое было время! В саду и бабушкином небольшом огородике тоже часто пахло именно так - разрыхлЁнной землЁй.

Вечно занятые родители постоянно отправляли меня за город в бабушкин дом с садом и огородом, наверное, там я и привык к зелени и чистому воздуху, городская жизнь мне претила и я, тогда ещЁ мальчишка, помогая бабуле высаживать рассаду томатов в теплице или клубнику, всерьёз подумывал стать фермером. Но бабушка умерла, дом был продан вместе с садом и маргаритками; а деньги, вырученные от продажи, стали стартовым капиталом для бизнеса отца. Мы переехали в столицу, купили дачу с многоуровневым ландшафтом, разработанным каким-то новомодным дизайнером; в этом ландшафте не было места легкомысленным маргариткам, и яблоки давно уже закупались домработницей в крупном супермаркете. Поэтому талант по проращиванию сухих жердей был закопан глубоко в землю вместе с мыслями о фермерстве.

Выгребая горсть за горстью землю из импровизированной лунки, я вспоминал бабулю и еЁ странные слова о моих садоводческих способностях. Как жаль, что на острове нет ни одной сухой палки, чтобы подтвердить эту фантастическую теорию, кроме разве что…точно! сухих трав. ВсЁ, что было дальше, можно было бы назвать сумасшествием в чистом виде, но за каких то полчаса я вырыл достаточное количество лунок для всех видов «семян», причЁм по ходу я решил «сунуть в землю» почти всЁ, что у меня есть, включая полусгнивший лук, как говорится, была не была.

В процессе посадки я задорно подмигнул Еноту:

-Я устрою здесь райский сад, вот увидишь!

Он, конечно, оставаясь преданным своей флегматичной натуре, едва высунул нос из-под лапы, скептически засопел, продолжая мечтать об гастрономических изысках. Я уже привык к его интровертной натуре и, конечно, не обиделся на то, что он совсем не разделял моего энтузиазма.

Ну что ж, пара дней – и бабушкина теория на счЁт моей принадлежности к рангу «настоящих садоводов» либо подтвердится, либо будет разгромлена в пух и прах, как и моя надежда не превратиться в ихтиандра на этом милом острове. Я почти заканчивал засев “плантации”, когда Енот, крадучись, вышел из своего убежища и заинтересованно повЁл носом в сторону свежевскопанных «грядок».

-Скоро будем хрустеть салатом, дружище!

Я радостно посмотрел в его сторону, он же, как будто и не услышал моих слов, сделав вид, что это он так, просто «гуляет», пробежал мимо меня.

***
Остаток вечера я провЁл, занимаясь спортом. Нельзя было терять подготовку, да и ничего другого делать совершенно не хотелось, рыбачить не к чему - рыбы и так полно, с садово-огородными делами на сегодня было покончено, оставалось только ждать. Для начала я намотал полсотни кругов вокруг палатки, а потом с разбега нырнул в океан. Вода под вечер успела поостыть, и мне казалось, что она даже зашипела при прикосновении с моим разгорячЁнным телом. Я не один час провЁл в воде, то быстро отплывая от острова, то просто ложась спиной на волны и разглядывая проплывающие вверху облака, то, выплывая на берег и греясь, ложась спиной на ещЁ тЁплый песок.

Впервые, находясь здесь, я ощутил нечто сродни спокойствию. Вода тЁплым и нежным коконом обволакивала моЁ тело и мысли, очищая кожу и сознание. Я физически ощущал, как внутри меня пространство наполняется чистотой и светом. Куда-то отступало отчаяние, страх, на смену им приходила безмятежность и уверенность в том, что всЁ будет хорошо, где бы я не очутился завтра – в родном городе, в объЯтиях возлюбленной или снова тут же, посреди океана в компании забавного зверька и пальмы.

*Все овощи куплены в путешествии

Баллы

Старые 0,5 + 1 за снятое ограничение “Выживание”
Итого 1,5

 

[KAMPFetka]

Читать

Уже совсем стемнело, когда я выбрался из воды, уставший, но довольный.
Вот все говорят – время лечит. Сложно поспорить. Я бы назвал время специалистом по лоботомии, медленно и верно, день за днЁм, оно бесцеремонно вырезает из нашей памяти и сердца эмоциональные составляющие событий. От этого несомненно становится легче, как становится легче человеку, которому, наконец, вырвали нарывающий зуб. Конечно, теперь он счастлив, но и зуб не вернуть, и лечением это сложно назвать. Приходит время, и первый поцелуй, такой волнительный, словно ракета уносящий к небесам, становится воспоминанием, всё ещЁ ярким, но вместо бешеного пульса оно способно вызвать разве что полуулыбку и лёгкую грусть. Проходит время, и мысли о похоронах любимой бабушки, воспоминания о чЁрной, зияющей яме могилы и глухом стуке земли по крышке гроба уже не крушат грудную клетку изнутри, даже кулаки уже не стискиваешь по ночам, чтобы не кричать, и просто потихоньку забываешь – каково это – больше не хотеть жить.
Время очень медленный и безжалостный лекарь.
Спорт – быстрая и безотказная панацея.
Наверное, поэтому я стал спортсменом – я слишком нетерпелив и не умею пережидать боль.
Бросила девушка – пара часов в компании штанги и тренажеров - и уже не так сильно хочется нестись через весь город и умолять вернуться. Стресс на работе – бегаем-бегаем-бегаем.
Влюбились по уши, примерно так, что за неЁ и жизни не жалко, и тут же застряли чЁрти-где-и-почему – плаваем, плаваем, плаваем. Идеальный метод утихомирить эмоции и найти ушедший в отгул разум.
Кожа уже успела за этот день загореть, чуть-чуть пощипывала в местах лопаток и плечей, поэтому, растирая себя полотенцем после купания, я особенно не усердствовал. Я чувствовал прилив сил, мысли были разложены по полочкам, и вообще в голове царил идеальный порядок, я успел составить план действий, что делать дальше и как отсюда выбираться, я чЁтко видел свои первостепенные задачи и глобальные цели. Я даже начинал думать, что на это острове совсем и не так плохо, что я с самого начала слишком уж сгустил краски, ведь тут есть, что есть и есть, где спать. Кстати, спать совершенно не хотелось, хотя на остров неумолимо надвигалась ночь, тЁмная, звЁздная, терпкая, полная загадочных звуков и запахов.

Я хорошенько вытерся, попрыгал то на одной, то на другой ноге, чтобы из ушей вытекла попавшая туда вода, переоделся в сухие брюки, и, пожелав еноту «сладких снов», нырнул в палатку.
Как и говорил, спать совсем не хотелось, я улЁгся на спину, и какое то время наблюдал за звуками, доносящимися снаружи. Вообще, странный парадокс, здесь было бесконечно тихо, несмотря на нескончаемый фоновый шум: шелест волн, скрип покачивающейся на ветру пальмы, сам шЁпот ветра, то переходящий на свист, то совсем неслышный, постукивание крышки бака, топот маленьких Енотовых лапок по земле острова. Эта была блаженная тишина, лишЁнная городского грохота и назойливых звуков. ВсЁ в этой ночной мелодии было идеально, гармонично, я чувствовал себя частью этой природной идиллии, я плыл по волнам своего умиротворения, не засыпая, но находясь в состоянии лёгкого транса, медитации. Я даже подумал, что мне повезло оказаться здесь, где ничто не может мне помешать насладиться внутренним диалогом, где я буду полностью в гармонии с собой и природой. Спустя время я заметил, что в вентиляционное окно палатки видно небо и звЁзды, я повернулся набок, чтобы принять позу, удобную для разглядывания звЁзд и тут почувствовал, что в кармане брюк что-то мешает лежать комфортно, я приподнялся и сунул руку в карман. Там оказались сложенные вчетверо бумаги, в палатке трудно было различить, что это было такое, поэтому я спешно вылез из неЁ. Свет от луны и млечного пути был достаточным для того, чтобы различить надписи. Первым документом была моя миграционная анкета, заполненная в аэропорте Шам ле Сима.

а ещЁ…

И тут весь мой «головной» порядок разом нарушился, полки с мыслями разлетелись на миллионы осколков, цели и планы сдулись словно проткнутые шары. Как будто кто-то поднял заслонки - и воспоминания, мысли шумным, мутным потоком обрушились на меня, снося всЁ на своЁм пути, больно ударяя по сознанию камнями – яркими картинками недавних событий; невыносимая, бешеная, бесконтрольная волна отчаяния и боли захлестнула меня всего. Внутри бушевал хаос и смятение.
Глаза неподвижно застыли на фото, а душа стремительно улетела в солнечный, тЁплый, яркий день. В день, когда я спустился с трапа самолёта на французскую землю.

Баллы

По прежнему 1,5

 

[KAMPFetka]

Родительский или судьбы?

Горячая пора напряжЁнной абитуры, бессонные ночи зубрЁжки и мучительные сомнения в выборе заведения для продолжения обучения – всЁ это было позади.
Я был похож тогда, чЁрт знает на что, – тренировки забросил, еду закидывал в себя на автомате, спал по три-четыре часа в сутки, у меня даже отросла борода! И вот, последний конверт запечатан и отправлен по назначению, всЁ, что от меня требовалось – сделано, я приплёлся домой, предвкушая несколько суток беспробудного сна и ментального отдыха.

-Эрик, мы с мамой решили сделать тебе подарок, ты это заслужил!- отец отложил утреннею газету, увидев, как я вернулся с почты, где отправлял результаты своих экзаменов в последний из выбранных вузов.
-Подарок? Может потом, а, я так хочу спать… па, давай вечерком?
-Но вылет уже завтра… - мама загадочно улыбалась, держа чашечку кофе и обратив взгляд в сторону отца, в еЁ голосе слышалась такая знакомая вопросительная интонация – в нашей семье все решения принимал именно он, и сейчас она ждала реакции на своЁ замечание.
-Вылет? Какой ещЁ вылет? Вы что, опять куда-то собрались?
-Вот, глянь-ка! - отец, игнорируя мой вопрос, твЁрдым жестом пододвинул мне белоснежный конверт, лежащий с края обеденного стола.

В нашей семье не особенно были приняты тактильные прикосновения, я разве что на рождество обнимал маму, а с папой контакт был настолько редким, что я лучше знал, во что одевается и как поживает наша домработница, чем он. Мы обменивались рукопожатиями, когда он прилетал из очередной командировки или на семейных праздниках.
Но, если б я тогда знал, куда приведЁт меня этот билет, я без сомнений расцеловал бы даже папу.
-Эмм, что это, мам? - у меня даже на эмоции не было сил…
-Эрик, мы купили тебе путЁвку на три дня в Шам ле Сим, отдохнёшь там от своих экзаменов и стресса, там чудесные виноградники и потрясающий курорт, а когда вернЁшься, как раз придут ответы из университетов.
-Вообще-то я собирался продрыхнуть всЁ время до получения ответов… (Я сказал это вслух?!)
-Выспаться можно и там, так даже лучше - воздух чище, шума меньше – лаконично отрезал отец, и я в очередной раз понял - спорить бесполезно. Если папа купил путЁвку и сам вручил еЁ – не поехать было бы неуважением к его родительскому авторитету.
Вложив в ответ как можно больше энтузиазма, я кивнул:
-Спасибо, пап, мам, я очень рад!
Поднимаясь по лестнице к себе и засыпая на ходу, я едва различил мамин голос:
-Сынок, я бы рекомендовала бы тебе собрать вещи сегодня, самолЁт завтра в…
Окончание фразы потерялось между первым и вторым этажом нашего огромного дома, а я в это время уже видел десятый сон в своей комнате.

***​

-Мистер Эрик! Эрик, просыпайтесь, вы опаздываете!
Что? Что это ещё такое? Мэгги, наша домработница лихорадочно теребит меня за плечо, за окном совсем темно, в комнате включен свет и приятно, но уж слишком навязчиво пахнет свежесваренным кофе.
-Мэг, дай поспать, ещё ночь на дворе.
-Но мистер Эрик, у вас же самолЁт, вы опоздаете! Я сварила вам кофе и где ваш чемодан, я скажу Бобу, чтобы он отнЁс его в машину.
Чемодан, самолЁт, опоздаю? Я отчаянно пытался понять, что происходит, медленно сел в постели, но до конца открыть глаза у меня так и не получалось…
-Какой ещЁ самолЁт, какой чемодан, ты, верно, перетрудилась, Мэг, - пробормотал я.
-Но вы же летите сегодня во Францию! - тут я как раз с трудом, но решительно продрал глаза и увидел, как Мэгги, улыбаясь, мечтательно подняла глаза к потолку, и последнее слово в этой фразе было произнесено медленно, нараспев, «во Фраааааанцию».
Во Францию! Вот чЁрт, до моего сонного сознания доплелись воспоминания о вчерашнем «подарке» родителей. Я сел на постели и, заискивающе посмотрев, на Мэгги спросил:
-А ты знаешь, во сколько у меня самолёт?
-Через два часа, но Эрик, где ваш чемодан???!!!
Два часа? Стоит ли говорить, что никакого чемодана у меня не было и в помине. Я вскочил, залпом выпил приготовленный кофе, кинул в спортивную сумку сменные брюки и футболку, плавки, солнечные очки, паспорт и кошелёк. ЕщЁ пять минут провёл в ванной (ой, ну и морда), гигантскими прыжками через пять ступенек спустился на первый этаж, Мэгги, едва успевая за мной, семенила следом, и вдогонку кричала «чемодан-то, мистер Эрик, чемодан!»


***
Проходя контроль в аэропорту, я столкнулся с проблемами, которые с одной стороны, покажутся забавными и смешными, с другой стороны довольно неприятны. Работник паспортного контроля (довольно симпатичная барышня) усомнилась в достоверности моей личности.
-Девушка, я просто сдавал экзамены и не успел побриться, это точно я, у меня самолЁт через 40 минут, скоро уже посадка закончится, ну что мне сделать, чтобы доказать вам, что я - это я! Что, люди уже и бороду отрастить не могут?
Она строго смотрела на меня из своего окошка, что-то торопливо рапортовала в рацию, а позади меня скопились люди, образовалась очередь, я выходил из себя, мне было душно, хотелось всЁ бросить и поехать домой спать дальше.
Вскоре подоспел сотрудник полиции и какой-то ещё мужчина в деловом костюме, которые вежливо, но настойчиво пригласили пройти с ними. Я не сопротивлялся. В кабинете начальника охраны, где мы оказались пару минут спустя, мне предложили присесть и предоставить для очередной проверки паспорт. Я обречЁнно опустился на стул и с вымученной улыбкой смотрел на полицейского.
-Эрик Броуди? Вы действительно Эрик Броуди – сын Леонарда Броуди?
-Да, это мой отец, а что? Понимаете, эта поездка для меня неожиданность. Если б я знал, что полечу, я вчера побрился бы!
Джентльмены как-то странно переглянулись и один из них, поспешно вставая, протянул мне паспорт и правую руку:
-Счастливого пути, мистер Броуди, и, пожалуйста, примите наши искренние извинения за неудобства. Катарина новенькая, и Вы сами понимаете, меры безопасности…
-ВсЁ хорошо, сэр, всЁ в порядке, - я прервал эту неловкую тираду, дабы избавить и его, и себя от ненужных формальностей – всё стало понятно – быть сыном влиятельного в городе человека и бремя, и честь. Иногда даже фамилия решает всЁ.
Однако надеяться, что она поможет мне и во Франции, было глупо, поэтому перед вылетом я купил электрическую бритву и лосьЁн в магазинчике «ВсЁ в дорогу» и поплёлся в самолёт.
Всю дорогу до пункта назначения, я само собой, проспал, проспал и обед, и горячие напитки, и живописные виды на виноградники на подлЁте к городу.

По прилЁту проволочек не возникло, и вообще всЁ прошло довольно быстро, ввиду отсутствия у меня багажа.
Я вышел из здания аэропорта и зашагал к стоянке такси - в Шам ле Симе я впервые и даже примерно не знаю, где может находиться моя гостиница. Хорошо, что я сносно говорю по-французски, и коммуникация не доставляет мне проблем, а ещЁ французы не особенно любят иностранцев и любой другой язык, кроме своего. Любой француз будет польщЁн, если вместо английского или симлиша вы будете коряво и с ошибками мямлить на французском, – их это подкупает и вы обязательно обретЁте уважение в его глазах. Так случилось с первым попавшимся таксистом.
-Молодой человек, Вы сделали правильный выбор, решив провести здесь свои каникулы! Шам ле Сим – лучший нектародельческий курорт во Франции. Вы к нам надолго? – водитель ничем не уступал любому другому представителю своей профессии, именно такую фразу я слышу всякий раз, садясь в такси в аэропорте нового для меня города.
-Да вообще-то нет, на три дня, - я выспался и был в хорошем расположении духа, поэтому с охотой продолжил беседу с Пьером.
-Чего ж так мало?! – воскликнул Пьер, но, не дождавшись ответа, тут же продолжил, - тогда я рекомендую Вам посетить нашу местную галерею, и обязательно, (тут его голос прозвучал с особенной гордостью и значимостью), знаменитый нектарник Шам ле Сим! Там можно даже попробовать изготовить нектар самому…
Удобно расположившись на заднем сидении такси, я с удовольствием разглядывал удивительные виды, проносившиеся за окном: на фоне невысоких гор огромные, зелЁные поля, засаженные виноградом.

Спустя время с холма открылся волшебный вид на город, вернее городок ( его можно было хватить взглядом), утопающий в зелени, опоясанный блестящей лентой реки.

Вскоре мы поехали по потрясающим узеньким улочкам в старом архитектурном стиле, белые домики с красными крышами, бесконечно много насаждений и цветов.

Мой взгляд отдыхал и наслаждался, поэтому я немного потерялся во времени и словах Пьера, только изредка, по инерции бормотал «ah oui!»* Однако, когда среди журчащего потока его рассказов промелькнуло слово «кухня», я оживился – хотя мне и удалось перекусить в аэропортубесплатной булочкой, заботливо оставленной для меня стюардессой, я бы с удовольствием посетил какое-нибудь кафе, чтобы поесть как следует.
-…особенно в кафе «Катании», оно как раз тут, на этой площади, это самый центр города, тут ещЁ и магазинчик для путешественников…
-Я, пожалуй, выйду здесь, Пьер.
-Но мы ещЁ не доехали до гостиницы, месье..
-Броуди. Эрик Броуди, сказал я, подражая известной киношной фразе. Просто Вы меня соблазнили рассказом о блинчиках, я решил не откладывать в долгий ящик знакомство с ними, - я подмигнул ему в зеркало заднего вида и потянулся за сумкой.
-Ну, что ж! Тогда я Вам желаю «Вon appetit!», месье Эрик, и приятных каникул! Обязательно посетите нектарник!
-Спасибо большое, Пьер! И Вам удачи! Обязательно съезжу туда, обещаю! – я хлопнул дверцей и полной грудью вдохнул сладковатый, дурманящий воздух с примесью цветов, романтики и разгара лета.

А тут действительно красиво и воздух чистый, надеюсь, все остальные комплименты этому городку окажутся правдой…

* Переводится с французского "Да ну?"

Баллы

По прежнему 1,5

 

[KAMPFetka]

ВернЁмся на остров

Сейчас, когда я пытаюсь описать те дни и минуты, понимаю – ведь любая мелочь могла повлиять на ход событий, и тогда я никогда бы не встретил её и не оказался бы здесь. Написал эту строку сейчас, и стало не по себе – настолько очевидным и пугающим показалось наличие определЁнной связи между этими двумя событиями. Но я гоню от себя такие мысли, она, конечно, здесь не при чЁм. Возможно, она сама сейчас в опасности.

Прошлую ночь я до рассвета провалялся в палатке, без сна, вспоминая каждое мгновение, предшествующее нашей встрече, я как будто снова оказался там, в жарком, живописном Шам ле Симе, посреди лета и душистой неги. Я боялся, что эти воспоминания сделают мне больно, что, позволив им завладеть моим разумом, я лишусь покоя и блаженного забвения, но контролировать их уже не получалось. Так и случилось, вся моя плавательная терапия была сведена на нет, сознание захватили неприятные, выбивающие из привычного состояния мысли – мысли, что она может быть в опасности; я злился, ощущая тотальную беспомощность, я проклинал адский остров вместе с его пальмой и солЁным ветром. Как же хотелось выбраться отсюда, внести ясность, увидеть еЁ, вернуться к нормальной жизни… Казалось, я бы отдал сейчас всЁ, что у меня было, лишь бы покинуть это место. Мне стали смешны и противны собственные размышления на тему « ах, как на этом острове тихо и красиво!», идиотские потуги «развести райский сад», наивные надежды, будто дикий зверЁк сможет заменить живого человека или блеск еЁ глаз. Я уснул под утро в смятении и отчаянии, с ощущением бессилия и обречЁнности.

***​

По моим ощущениям, я проспал не больше трЁх часов, потому что, когда встал, солнце едва поднималось на востоке, не пекло, было относительно свежо, но, несмотря на непродолжительный сон, я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. На бушующей реке воспоминаний расчётливым разумом снова были возведены заслонки, провокационная фотография спрятана поглубже в недрах палатки, но за эту ночь что-то успело измениться, что-то внутри надломилось, и я понимал, что уже не смогу игнорировать свои эмоции. Я был полностью раздавлен и осознавал, что выйти из этого состояния мне поможет только чудо.

И оно случилось. Я до сих пор не могу поверить, что всЁ это происходит на самом деле. Я вылез из палатки и мельком глянул в сторону своего «огородика», чтобы подтвердить свои догадки о никчЁмности садоводческого эксперимента. Только глупец мог надеяться, что полутухлые овощи прорастут, без удобрения, высаженные прямо так, в открытый грунт.
Но, видимо, права была бабуля – иногда чудеса случаются и сухие жерди прорастают.
Я не верил своим глазам - там, где вчера были неприметные земляные холмики, вылезали первые неуверенные ростки, тонкие стебли с едва раскрывшимися листочкам.

Я подошЁл вплотную к росткам и, энергично моргая, рассматривал это чудо природы.

Тогда я не думал о том, насколько странным может быть то, что ростки появились так быстро, буквально в течение суток, я просто восхищался удивительной красотой настоящего проявления силы жизни. Стебельки настойчиво пробивались сквозь комки земли, тонкие жилки на ярко - зелЁных листочках походили на систему артерий и вен, я прикоснулся к одному такому – он был нежный и немного шершавый на ощупь, опустился ещЁ ниже – и почувствовал приятный и терпкий аромат зелени – так пахло у бабушки в теплице с томатами.

- Какаааая красота тут у нас выросла, - сказал я вслух, обращаясь то ли к себе, то ли к ростку, - сейчас мы тебя польЁм и подрыхлим землицу, чтобы тебе легче было расти.

Я разговаривал с кустиком томата, восхищаясь его силой. В нЁм жизни было куда больше, чем во мне, за какие-то 24 часа он сумел из темноты пробить себе путь к солнцу и свободе, а ведь мог бы просто взять и сгнить в сырой земле острова. Этот факт удивил и ободрил меня, в течение последующих нескольких часов я рыхлил и поливал, боролся с сорняками и думал об удобрении, размышляя, что у меня тоже есть только два пути – либо сгнить и сгинуть на этом острове, либо несмотря ни на что продолжать бороться и искать выход, жить и стремиться к свободе. Выбор был очевиден.

Когда все грядки были приведены мной в идеальное состояние, я подумал, что удобрить их можно было бы чем-нибудь органическим, я осмотрелся, и увидев, как Енот грызЁт несчастного анчоуса, подумал, что рыбьи кости, богатые фосфором, могли бы вполне сгодиться. В моих запасах оставались пара вяленых рыбЁшек и жареный кусочек от завтрака, свежей рыбы не было, поэтому я решил порыбачить.

Солнце припекало сильнее, поэтому я переоделся в плавки, скинул обувь, и, зайдя по щиколотки в воду, закинул «удочку». Прохладная вода приятно освежала ступни, разноцветные, яркие блики на поверхности океана скакали перед глазами подобно миллионам огней праздничной иллюминации, красота, я расслабился и принялся тихонько насвистывать первую мелодию, что пришла в голову, мелодия захватила меня, но я никак не мог понять, откуда она, очевидно, это была какая-то народная песенка, но попытки вспомнить хоть одно слово из неЁ оставались тщетными. Несмотря на это мелодия прицепилась ко мне на весь день, и я так и ходил по острову, напевая «ла-ла-ла».

Поймал несколько симпатичных разноцветных рыб, распотрошил их, разрезал на кусочки и разложил по грядкам.

Закончив работу, я осмотрелся. Идеальный сад! Бабушка гордилась бы мной, да я и сам был доволен результатом труда. А ещЁ загаром, который устойчиво держался на коже благодаря продолжительным солнечным ваннам, которые я вынужденно принимал, занимаясь «хозяйством». В городе сложно достичь равномерности и такого красивого карамельного цвета.

Да…

Пообедав остатками завтрака, я продолжил рыбачить – запасти рыбЁшек на завтра. Пока я трудился на несложном, но довольно скучном поприще добывания пищи путЁм рыбалки, спящий Енот недовольно похрапывал во сне, мечтал, наверное, какой-нибудь индейке в два раза больше его самого. Его ворчливое сопение забавляло меня, ведь у меня тоже проскакивали желания кулинарного характера, мысли о блинчиках я сознательно гнал от себя, зато рыбу и чипсы можно в будущем приготовить, с помощью костра можно подсушить кусочки овощей – тоже хрустят.

Но, дружище, вынужден тебя разочаровать, получишь ты пока только дежурного анчоуса.

И тут я представил разочарованно-снисходительный взгляд Енота, снова получающего к обеду мелюзгу, этот взгляд, я думаю, похож на мой, когда я вместо крупной жирной рыбки вылавливал очередного малюююсенького анчоуса

Неожиданно для себя я вытянул доселе совершенно мне незнакомую чудо-юдо-рыбу, в крапинку, с выпученными глазами и острыми плавниками с боков.

-Будешь такое? – я бросил рядом с енотом чудовище и мысленно сделал ставку - съест или нет?
Что мне нравится в моЁм островном друге – так это его невозмутимость. Рыба исчезла в енотовом животе вместе с крапинками.
Под конец вечера океан преподнес мне в подарок ещЁ одно удивительное существо – морскую пятиконечную звезду, с рубчиками вдоль рёбер и отливающую в предзакатном солнце дивным лиловым цветом.

Она была такая великолепная, что я даже не знал, что с ней делать, только разглядывал, да восхищался, а под конец отпустил обратно в воду – не пускать же такую красотку в зубы Еноту, он, кстати, как знал, чего лишился – посмотрел на меня укоризненно.

- Нет уж, дружище, - пригрозил я ему шутя, - по твою душу пока только крапинки, да анчоусы.

***​

За весь этот день, полный впечатлений и открытий, день, подаривший надежду и силы, я почти не вспоминал о возлюбленной и моЁм путешествии в Шам ле Сим. Я только успевал думать о будущих овощах и том, как я дальше буду развивать свой огород.

Только поздней ночью, уставший и сонный (недосып прошлой ночи дал о себе знать), наскоро поужинав у костра, я забрался в палатку и на удивление быстро заснул.Я помню, мне снился Твинбрук, мои школьные приятели, родительский дом…

Мне снится, как я беру стакан воды на кухне, иду в гостиную, где мама, сидя в кресле, напевая вполголоса весЁлую французскую песенку, слова сложно различить, но понятно, она про «Филиппа», дальше прохожу мимо каминной полки, где маминой творческой рукой расставлены сувениры из поездок и несколько рамок с фотографиями. Я помню, почЁтное место в середине каминной полки всегда занимала чЁрно-белая свадебная фотография родителей: светловолосая мама в белом платье и отец в тЁмном строгом костюме... Мелодия маминой песни кажется мне знакомой и я спрашиваю: «Что это за песенку ты поЁшь, мам?»
Вместо ответа её голос стремительно повышается и на всю гостиную звучит:

«Ах Филипп, ну где же ты?
Твоя Кенспа ждЁт любви.
Возвратись скорей домой
Одиноко ей одной!»

Я удивлЁнно жму плечами и скольжу привычным взглядом вдоль фотографий с каминной полки. В самом центре вместо свадебного снимка - цветное фото, отвратительного качества, сложно что-либо различить, кроме рыжеволосой девушки и парня в тёмной майке…Этот парень, конечно, я, а эта девушка…

Стакан выпадает из моей руки и с грохотом разбивается об каминную решётку, брызги воды долетают до моего лица, и я внезапно просыпаюсь…

Баллы

Вместо зарабатывания баллов пока что графоманствуем, посему прежние 1,5

 

[KAMPFetka]

Вместо завтрака

Какое-то время я неподвижно сидел внутри палатки, уставившись немигающим взглядом в темноту. Я вынужден признать своё безоговорочное поражение в этой неравной схватке против собственного подсознания и чувств. Как бы далеко ни была спрятана наша фотография, как бы старательно я не отвлекался на разную чепуху, очевидно – от себя не уйти. Тяжело вздохнув, я снова опустился на спину, закрыл глаза, и тотчас же очутился на залитой солнцем и волшебным цветочными ароматами главной площади Шам ле Сима.

Площадь представляет собой замкнутое пространство, сформированное стоящими плотно друг к другу невысокими постройками, большинство из них, очевидно, общественные места и торговые заведения – площадь пестрит вывесками; конкуренцию в буйстве красок им составляет масса всевозможных цветов - в клумбах, кадках, вазах, длинных продольных ящичках. Большая часть территории скрыта в приятной тени богатой кроны деревьев - они тут тоже в изобилии; повсюду деревянные скамейки, шахматные гарнитуры и столики с цветными зонтиками. Завершает экстерьерную композицию незатейливый фонтан, окружённый симпатичной кованой оградой. Как сказала бы моя мама – «простенько и со вкусом».

Место было пустынным – людей я пока не замечал, что по большому счЁту меня не огорчало - общения с неугомонным Пьером хватило, чтобы возникло желание побыть одному, спокойно позавтракать чем-нибудь вкусным и подумать, что делать дальше – воплотить в реальность свои мечты о сонном марафоне или по совету таксиста и родителей попробовать местные нектары. Пока я всЁ ещё склонялся к первому варианту - сна в неудобном кресле самолЁта явно было недостаточно. Я закинул сумку на плечо и, окинув взглядом площадь, заметил в одной из витрин столик со стульями. Должно быть, это и есть кафе. Энергичным движением я распахнул дверь, готовый насладиться ароматом свежей выпечки и крепкого кофе, ароматом, тесно переплетающимся в моЁм сознании со словом «кафе».

МоЁ приветствие от разочарования раскололось на бодрое, звонкое «Bon» и катящееся вниз, долгое «jour!». Заведение, мягко говоря, не соответствовало ожиданиям, сформированным восторженной болтовнЁй Пьера. Стол там действительно присутствовал, и даже с претензией на романтику в виде одинокой свечи посередине столешницы, но он был один единственный; интерьер оставлял желать лучшего…вкуса французским дизайнерам – в углу слева от входа разложена палатка (надо отдать должное, хорошая палатка, можно даже прикупить такую для себя), за ней прямо на полу расстелен клетчатый плед, справа на тумбе в ряд фарфоровые гномы, обычно используемые домохозяйками для украшения лужайки. Но, самое главное, никаких аппетитных запахов, скорее, наоборот, здесь пахло чем угодно, только не едой.

- Bonjour, месье! - поприветствовал меня вынырнувший из-под прилавка молодой, рыжеватый парнишка.
-Простите, это кафе «Катани»? - недоверчиво, словно выпытывая тайну, осведомился я.
-Кафе напротив, месье, там у входа ряд столиков, а у нас только промтовары, - продавец снисходительно улыбнулся, но в его натренированном вежливом голосе сквозила лёгкая ухмылка, мол, «как можно так тупить!»
Впрочем, в этом я был с ним абсолютно согласен, хорошо ещё, что свидетелем моего «позора» стал только он, а не группа молоденьких сплетниц.
Я рассмеялся:
-Я тут у вас в первый раз. Надо было ориентироваться по запаху.
-Вряд ли это помогло бы Вам, месье. Кафе сегодня закрыто.
-Надо же! А я-то надеялся где-нибудь позавтракать…, - моё разочарование трудно было скрыть.
-Могу предложить Вам только туристические консервы, - паренЁк развЁл руками.
-А они как, вкусные? - я просил это машинально, конечно, не собираясь покупать никакие консервы. Вот доберусь до гостиницы, там и позавтракаю.
-Ну, туристы не жалуются, а так-то, в походах всЁ вкусное, - иронии в его голосе прибавилось, и он уже почти не старался это скрыть, - могу дать на пробу парочку.
-Хм, - меня захватил некий азарт, кто кого, и я с самым серьЁзным видом ответил, - не откажусь.
Продавец снова нырнул под прилавок и вдруг оттуда, снизу послышалось торопливое:
-Месье, не могли бы Вы мне помочь? Пожалуйста, зайдите за стойку.
Я снял с плеча сумку, удивляясь всЁ больше и больше, обогнул прилавок слева и оказался лицом к лицу с выпрямившемся Ивом (я, наконец, разглядел имя на бейдже). Он протянул несколько плотно запечатанных пакетов с консервами.

-Месье, Вы действительно впервые здесь? - его тон изменился, уже ни капли насмешки, серьЁзный взгляд, и странное, нетерпеливо-выжидающее выражение лица.
-Вообще-то раньше я бывал во Франции, но в Вашем городе впервые, - пояснил я, решив, что причиной недоверия стал мой беглый французский, - кстати, приятно познакомится, Ив, меня зовут Эрик, я прилетел из Твинбрука, - стандартна фраза, заученная ещЁ в начальной школе, отлетела от зубов.
Но мой новый знакомый, проигнорировав процедуру вежливости, заговорил вдруг поспешно, в полголоса:
-Возможно, это покажется Вам странным, да так оно и есть, но я вынужден попросить помощи.
Есть одна вещь, которая …- здесь он запнулся и, оглядевшись по сторонам, продолжил,- в общем, понимаете, эта вещь очень дорога для меня, я мог бы сам, но…, речь его стала совсем непонятной, я вообще почти перестал её воспринимать – он тараторил быстро, невнятно, пропуская слова, тут он вдруг остановился, и ровно, серьёзно спросил меня, – Вы поможете?

Я оторопел и в первые секунды не нашЁлся, что ответить, ведь было совсем не понятно, что от меня требуется.
-Не бесплатно, конечно, - тут же уточнил он, видя мои сомнения
Мне стало стыдно, будто я торгуюсь, пытаясь продать свою помощь подороже. Это неприятное ощущение стало решающим моментом в выборе ответа:
-Да Вы что, Ив, я, конечно, помогу Вам. Бесплатно, - я сделал ударение на последнем слове, так и не вспомнив, как по-французски будет «безвозмездно». - Только расскажите, что именно нужно сделать.

Впрочем, надо признаться, я почти тут же пожалел о своЁм решении. Во-первых, сам Ив мне почему-то никак не нравился, хотя и вручил мне бесплатные консервы, во-вторых, я пока совершенно не ориентируюсь в этом городе, о чЁм красноречиво свидетельствует моя попытка позавтракать в магазине промтоваров, а в-третьих (каюсь, это был ключевой момент), моя мечта отоспаться настойчиво напоминала о себе. Но деваться было некуда, как говаривала бабуля «назвался груздем…», да и отец всегда учил меня держать слово.

-Эрик (надо же! он запомнил моЁ имя?!), послушайте, на самом деле всЁ довольно просто, - теперь Ив заговорил в новой манере, деловито, не торопясь, как будто зачитывал инструкцию.- Вам необходимо будет добраться до одного места (точно расположение я укажу) и забрать бейсбольный мяч…

-Бейсбольный мяч?! – воскликнул я от удивления, признаться, ожидал я что-то вроде «купить лекарства для больной тётки» или «отнести записку с извинениями обиженной невесте», ну или «купить поесть в ближайшем гастрономе».

- Такси не берите, я дам на время мопед, сумку свою тоже можете оставить здесь, чтобы она Вам не мешала, - продолжал парень, как будто не заметив моего нелепого замечания, - когда прибудете к хранилищу, просто возьмите мяч и возвращайтесь, я отдам Вам вещи и деньги.
- К хранилищу? – я совсем потерялся в этой ерунде, видимо, Ив смеЁтся на до мной, что ж, не останусь в долгу, - хранилище спорттоваров что-ли?
-Ага, кладбище домашних мячиков, - засмеялся Ив. Мне на секунду показался этот смех натянутым и фальшивым, но тогда я беспечно проигнорировал эту мысль.

К тому же он снова вернулся к строгому тону, следующая фраза звучала почти как приказ:
– Послушайте, Эрик, по возможности, не задерживайтесь под землЁй и помните, никто не должен знать о нашем разговоре и заметить Вас рядом с хранилищем или мячом в руках.
-Что значит под землЁй?
-Эрик, скорее, идите обратно в зал, посетители не должны увидеть Вас за прилавком, - вместо ответа на мой вопрос суетливо произнЁс Ив, увидев через стекло витрины приближающихся к магазину людей.
Через секунду я стоял напротив кассы с другой стороны стойки, а зал тем временем действительно заполнялся посетителями.

-Так какую модель палатки Вы всЁ-таки выбираете, месье? Классическую «Привал» или двухместную? – Ив вернулся к роли учтивого, но ироничного продавца.
А я, не выходя из роли «никак не пойму, что тут творится», не задумываясь, на автомате, пробормотал:
-Пожалуй, «Привал»…
-Тогда к оплате 220 симолеонов, мы их принимаем.
Я вытаращил глаза, абсолютно опешив от такого поворота событий, но, подумав, что палатку я и сам собирался купить, вытащил деньги из кошелька.

Упаковывая палатку, Ив тихонько шепнул мне: «идите вправо от площади, и в полях откроете коробку. ВсЁ, что вам нужно - в ней».
Через минуту я вышел из странного магазина на улицу и машинально обернулся.
«Универмаг Гонсалвеса» - гласила вывеска рядом с дверью. На коробке, которую выдал мне Ив, красовалась эмблема с тем же названием.
«Ладно» - легкомысленно подумал я, - «быстренько сгоняю за мячом, а потом сразу в гостиницу. Спать».

Баллы

Пока прежние 1,5

 

[KAMPFetka]

Читателям

Все, кто терпеливо ждЁт упоминания о француженке, к сожалению, в очередной раз будут разочарованы, однако ж в утешение вышеуказанным могу сказать, что всю предстоящую главу мистер Броуди проведЁт с открытым торсом*)

Так чем повернулась удача?

Я не перестаю удивляться своему на редкость проницательному подсознанию.
Как только я, настойчиво ведомый памятью в дебри воспоминаний, подбираюсь слишком близко к Ней, что-то из раза в раз с удивительной настойчивостью блокирует моЁ сознание сном. В эту ночь я не продвинулся в своЁм размышлении о прошлом ни на йоту, провалившись посреди ночи в сон, глубокий и беспечный - сон без сновидений.
А рано утром, открыв глаза, я со стоном обнаружил себя снова здесь – в ограниченном пространстве походной палатки «Привал», идентичной той, что «заботливо» всучил мне Ив.
Свет, протиснувшийся сквозь плотную зеленоватую ткань, становился неприятного болотного цвета, запах отсыревшей ткани перемешивался с давящей духотой и навязчиво проникал в лёгкие; находясь внутри, я ощущал себя пленником, маленькой рыбкой, попавшей в брюхо к аллигатору. К счастью, в отличие от героини этого неутешительного сравнения, у меня был выход. Поэтому, проснувшись, я всегда спешил покинуть место ночлега. Больше никаких блаженных «поваляться после пробуждения в постели», никакого «свежесваренного кофе для мистера Эрика», никаких «душ - аппетитный омлет - личный шофёр», ни маминого «Удачного дня, Эрик», ни папиного «Не подведи!». ВсЁ это осталось где-то там, в прошлой жизни, бесконечно далЁкой, теперь напоминающей больше мираж, чем бывшую действительность.
Что теперь есть у меня, одинокого персонажа чьих-то нелепых идей?

Сомнительные апартаменты без удобств, зато с видом на океан.

Сомнительные успехи в странном времяпрепровождении.

Сомнительный и бесконечно однообразный завтрак.

Лишь в одном сомнений быть не могло – рано или поздно удача подыграет мне, демонстрируя свою идеальную белоснежную улыбку. Я знал, что несчастья не могут продолжаться вечно - рано или поздно наступит светлая полоса, я смогу выбраться отсюда и наверняка, спустя время, ещЁ посмеюсь над своими жалкими, упадническими настроениями, которые довлели надо мной, пока я был здесь.

Впрочем, было бы несправедливо обвинять госпожу фортуну в тотальном невнимании ко мне.
Уже сейчас я мог бы похвастаться достижениями, которые в первый день на острове мне даже и не снились.

Я много времени проводил на свежем воздухе и в воде, поэтому загорел и чувствую себя прекрасно.

Я научился мастерки управляться с моей «недоудочкой», всЁ чаще рыбалка приносит мне удовольствие и впечатляющий улов.

Мои «недосемена» которые были зарыты в землю от отчаяния, уже заметно подросли, и непременно когда-нибудь дадут и плоды. Мне нравится заниматься с ними, многое получается, я чувствую потенциал в себе, и с благодарностью вспоминаю бабулю и еЁ проницательность в отношении моих талантов.

У меня, в конце концов, даже есть друг, о котором я забочусь. Которому я по-настоящему нужен и без которого и сам уже не представляю свою жизнь.

Всего этого я смог добиться сам, смог побороть уныние, заставить себя жить дальше, пусть с ноющей болью в груди, но без губительного отчаяния в душе, смог подчинить себе отравляющую сознание тоску, научился вспоминать хорошее и думать о хорошем, отвлекать себя от разрушительной меланхолии рыбалкой, плаваньем, грядками и Енотом, научился брать под контроль скорбь, печаль, волнение, я научился жить без неЁ.

И всЁ-же, всЁ-же моё тревожное сердце нервно ожидало чего-то нового, какого-то необъяснимого перелома, чуда, волшебства, непостижимых и в то же время неотвратимых перемен. Всем своим нутром я предвкушал - что-то должно случиться. Это ощущение было похоже на утробный инстинкт, на первородное предчувствие чего-то хорошего. Я был уверен и терпеливо ждал.

И вот, наступил тот самый день. День перемен. День, разделивший мою жизнь на острове на «до» и «после».
Первое небывалое и удивительно-счастливое событие произошло днём. Утром я занимался огородными делами: рассадил пару грядок на несколько новых, выполол сорняки, удобрил все оставшиеся растения рыбой. Енот всЁ это время ни на шаг от меня не отходил, что всЁ-таки несвойственно для него – обычно он валяется в тени палатки или пальмы. Он как будто с интересом наблюдал за моими действиями, не отводя хитрого и снисходительного взгляда, словно следил, качественно ли я ухаживаю за садом.

Я закончил, умылся с берега морской водой и шёл к палатке за полотенцем. Енот, следуя за мной по пятам, жался боком к моей ноге. Я остановился и присел на корточки, показывая Еноту мой укушенный палец:
-Чего это с тобой, а? Утром мы уже проходили с тобой этот фокус, ты ходишь вокруг меня, я тебя хочу погладить, в итоге – очередной укус.
Но Енот, выгнув шею, вдруг подставил спинку ровнЁхонько под мою руку. Тихонько и осторожно я провЁл ладонью от загривка вдоль позвоночника до хвоста; шЁрстка у него была жЁсткая и нагретая солнцем, я почувствовал, как дрожит его маленькое тельце и где-то внутри колотиться недоверчивое, испуганное сердечко, помедлив секунду, я провЁл ладонью ещЁ раз и Енот заурчал от удовольствия. Это было просто неописуемо, настоящий восторг. Снова и снова я запускал руку в колкую шерсть Енота, почёсывал ему за ухом и гладил живот, а он перекатывался из стороны в сторону, подставляя моим пальцам то спинку, то загривок, то один бок, то другой.

Я был изумлён, поражЁн, впечатлЁн. Я был рад и необъяснимо счастлив.
Однако главное открытие ждало меня впереди.

***​

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, руки дрожат и не слушаются меня, карандаш прыгает по линованному листу бумаги, картинки этого странного, не поддающегося пониманию вечера проносятся перед глазами и не дают сосредоточиться. Вот как всЁ было.
Наступил долгожданный вечер, солнце заливало пространство тягучим сливочно-белым светом, солнечная дорожка в море напоминала широкую молочную реку, приближающиеся сумерки как всегда пахли прохладой и усталостью. После плаванья я сидел на берегу в окружении моих саженцев и Енота, отрешённо рыхлил песок, пересыпал его в ладонях, чертил нечёткие линии, лепил бесформенные земляные фигуры.

Мысли снова бежали в прошлое, сначала, беспечно запрокинув голову, в бабушкин сад, там такие же саженцы яблонь, прямо как у меня сейчас, зелЁные пахучие листья томатов…

Дальше руки скользят по песку, он тЁплый и нежный, прямо как ладони мамы, помню, как в детстве эти ладони утирали мои слёзы, когда я разбивал коленки. Зарываю руки глубже в песок, там он влажный и прохладный - тут же память швыряет меня к каменному парапету моста набережной Шам ле Сима, где я стоял вечером после знакомства с ней.

Самопроизвольно пальцы сжимаются и захватывают горсти песка, исступленно колочу по земле руками, рою в каком-то беспамятстве, вокруг меня вихри пыли, грязи.

Вскакиваю и в бешенстве топчу землю, рушу построенные замки, злюсь. Несправедливо! ВсЁ не так должно быть!

Вдруг ступня проваливается куда-то вглубь песка и упирается во что-то твЁрдое, похожее на камень или металл. Я осторожно вытаскиваю ногу и опускаюсь на колени – передо мной в земляном покрытии острова небольшая яма, с её краёв вниз медленно осыпается песок, осторожно разгребаю его и рукой нащупываю металлическую поверхность, рою дальше – через несколько минут моему взгляду открывается небольшой металлический люк, поднимаю крышку…
Нет таких слов, которые точно описали бы моЁ тогдашнее состояние - азарт, волнение, страх, нетерпеливое стремление - всЁ смешалось в едином порыве, с которым я, не медля ни секунды, ринулся в проЁм, открывшийся за крышкой люка. Лучи солнца плохо освещали его, но перегнувшись по пояс вниз, я нащупал, а потом и увидел деревянную лестницу, я вытащил еЁ за перекладину и она идеально встала в пазы на стенках самого люка.

Сердце в груди неслось как оголтелое, мозг разом помутнел, где-то в затылке родилось, а потом распространилось по всей черепной коробке воодушевление, которое ритмично застучало в висках бесконечно повторяющимся словом – СПАСЕНИЕ.
ЕщЁ секунда, вторая, третья – я спустился по лестнице и оказался в плохо освещённом пространстве, ещЁ несколько нескончаемо долгих секунд – глаза привыкают к темноте.

Я не знаю, чего я ожидал от этого места – записки «Отлично сработано, Эрик, а теперь пора домой», или волшебной кнопки, катапультирующей меня прямиком в родительский дом, или радиоустановки для связи с потенциальными диспетчерами, или моторной лодки, или волшебной лампы Алладина. Почему, бесстрашно ринувшись вниз, я был так безоговорочно уверен в том, что в этом люке меня ждёт спасение?
Когда я, наконец, смог хоть что-то различить в таинственном полумраке открывшегося для меня пространства, вся моя сущность была готова и плакать, и смеяться, от разочарования и счастья одновременно. Никакого намЁка на спасение здесь не было. Я находился в узкой, длинной комнате, беспорядочно заставленной старой мебелью: кровать, комод, мольберт, стол, стул, шкаф. Тут же, у стены унитаз, мойка, душ, груда коробок.
Взгляд тщетно искал признаки недавнего пребывания человека, затхлый запах нежилого помещения резко ударил в нос, гнилой, тошнотворный запах сырости и грязи, пыль лежала толстым слоем на всех горизонтальных поверхностях, готов поклясться, слой был толщиной с мой палец, ооо, это место было похоже на тюремную камеру, не хватало только решётки на окне – ах да, не хватало, впрочем, даже самого окна. Мрачная, сырая, одинокая темница для несчастного, вечного пленника.

Мне стало не по себе, в какой то момент мне показалось, что крышка люка сейчас захлопнется и я буду погребён заживо в этом отвратительном склепе, задохнувшийся от темноты и безысходности.
Поднялся наверх я в два раза быстрее, чем недавно спускался вниз.
Отбежал ближе к воде и, с трудом переводя дыхание, безнадёжно смотрел на зияющую яму посреди острова. Этот таинственный бункер – моЁ спасение или проклятие?

Баллы

Старые 1,5 + за 1 за снятое ограничение «Сад на острове».
Итого 2,5
Ура, мы сдвинулись с места

 

[KAMPFetka]

Читателям

Долгая и отчасти скучная глава с тёмными, малоинформативными картинками, никаких тебе голых торсов или прожорливых Енотов. Зато она приближает Эрика к встрече-которая-перевернёт-его-жизнь. Спасибо всем, у кого хватит терпения одолеть все эти "многабукав", что следуют ниже. Дальше должно быть интереснее)

Доброта - хуже воровства

В тот вечер я так и не решился повторно спуститься в бункер. Ледяной страх будто схватил меня за затылок стальной рукой и, даже просто проходя мимо тёмного подвала, я чувствовал, как эта рука стремительно оттаскивает меня подальше. Сердцем завладела тревожность. Несчастная кучка банальных вопросов «Почему, как, где, когда» превратилась в новую лавину неизвестности и непонимания. Раньше мне было просто одиноко, грустно, печально, я был в смятении, отчаянии, но теперь…Теперь я боялся. Необъяснимый и бесконтрольный страх, усаливающийся с приближением темноты, помешал мне в эту ночь уснуть. Я было забрался в палатку и даже на какое-то время закрыл глаза, но виски стучали неровным ритмом, вдохи и выдохи не спешили сменять друг друга, затаив дыхание, я вслушивался в тишину. Мне мерещились странные звуки, напоминающие срежет ржавых петель, словно где-то от ветра распахивалась старая металлическая дверь, слышались тяжЁлые мужские шаги, описывающие
круги вокруг палатки, какой-то зловещий шёпот, который предсказывал мою гибель. Больше не было сил терпеть, я выбрался на воздух. Лёгкий ночной бриз с океана ласково трепал верхние листья пальмы, как застенчивый влюблённый нерешительно касается пальцев девушки, теребит их, но не рискует полностью взять еЁ ладонь в свою руку, Енот уютно дремал на излюбленном месте рядом со стенкой палатки, первые звЁзды уже добрались до самой высокой части неба, пахло как всегда рыбой, морем и теперь ещё томатами. Я зажЁг огонь и бросил в него несколько зелЁных листьев яблони, вокруг растёкся ароматный дым. Я присел напротив костра и достал карандаш. Пришла пора описать самые ужасные моменты моего пребывания в Шам ле Симе. Раньше память не позволяла пройти дальше встречи с Ивом, потому что на последующие события подсознанием был наложен замок в виде страха. Настало время новой тревоги, и я твЁрдо намерился столкнуть их лицом к лицу и выяснить, чего больше боюсь - вспоминать то ужасное подземелье или спуститься в это.

***​

Как и велел Ив, я не стал распечатывать коробку на площади. Только миновав зону застройки и зайдя далеко в поля, я решился открыть её. Моя честно приобретённая палатка, неприятно пахнувшая промышленной краской, те самые «бесплатные» консервы от «заботливого» Ива, пара бутылок минералки, небольшой рюкзачок, в который замечательно поместилось содержимое всей коробки. А также ключи и лист серой бумаги, сложенный вчетверо. Зацепив кольцо брелока за большой палец, я в нетерпении развернул записку.

«Скутер находится на площадке для кэмпинга прямо за первым поворотом налево от нектарника. Там полый бак, должно хватить и туда, и обратно. Место отметил на карте - оно похоже на курган, найдЁте легко. Спасибо, что помогаете мне!»

Ниже от руки была нарисована схематичная карта местности и кружочком отмечен верхний правый угол.
Я несколько раз перечитал текст, в надежде найти хоть что-то ещЁ, что помогло бы мне понять, почему вся эта затея не должна казаться таким абсурдом. Но тщетно. Мозг недоумевал, как меня угораздило ввязаться в такую глупую авантюру. Я корил себя, голова всё больше тяжелела – солнце стояло уже довольно высоко, становилось невыносимо жарко, усталость от перелЁта и недосып в очередной раз настойчиво напоминали о себе. Ну и чЁрт с ним, возможно, я всЁ преувеличиваю. Подумаешь, сгоняю на скутере туда-сюда, да помогу человеку. Заодно полюбуюсь на красивые виды, которые оценил ещЁ утром. Так я размышлял, пока шЁл до кэмпинга, где, судя по указаниям, должен был находиться скутер. Будем считать это забавным курортным развлечением, думал я.

То, что происходило дальше было, однако, совсем не забавно.
Впрочем, вначале, как говорится, «ничто не предвещало».
Миновав нектарник, я свернул с асфальтной дороги налево и без труда отыскал в поле площадку для кэмпинга, а на ней приличный новенький скутер.

Я сверил с картой видимые ориентиры, выбирая направление, и, оседлав «железного коня», отправился в путь. Скутер, конечно, не развивал высокой скорости, но еЁ хватило, чтобы ветер, бьющий мне в лицо свежей струЁй, стремительно выдул из моей головы всЁ беспокойство и осторожность, а проносившиеся мимо завораживающие виды расслабляли и дарили иллюзию спокойствия.

За полчаса я добрался до «кургана». Действительно, найти его не составило труда. Невысокий, но большой по площади холм, заросший дикорастущими цветочными кустарниками и деревьями, не создавая дисгармонии в ландшафте, тем не менее ярко выделялся на фоне бескрайних лавандовых полей.
Вход в «хранилище», как назвал его Ив, был обозначен грудой разноформенных камней, вниз вела лестница, из открывающегося проЁма тянул прохладный сквозняк. Мысль об отступлении предательски мелькнула где-то на задворках сознания, но я отбросил её и спешно спустился вниз.
Дальше всЁ было как в плохом кино, где главный герой, предпочтительно юного возраста, проходит одно за другим навязанные «большим братом» испытания.
Полтора дня я провЁл в поисках злополучного «мяча», проклиная свою наивность и легковерность. Вопреки всем моим ожиданиям (которых по большому счЁту и не было), отыскать этот мяч оказалось сложнее, чем иголку в стоге сена. Курган представлял собой путанную систему бесконечных помещений и галерей, сменяющихся одно другим и уводящих далеко от входа. Оказавшись в одной из комнат спустя пару часов блужданий, я вдруг понял, что не помню, откуда пришЁл и как попасть обратно, найди я мяч прямо сейчас. Ив должен будет мне по меньшей мере миллион франков, раздражЁнно думал я, растаскивая тяжёлые валуны от очередной потайной двери.

На моЁм пути встречались загадочные механизмы, двери с хитрым устройством открытия, потайные замки, тяжЁлые каменные фигуры, которые приходилось перетаскивать, чтобы открыть ту или иную дверь.

Я пробирался сквозь эту каменно-металлическую паутину ловушек и опасностей, не подозревая, в какую афёру ввязался.
Во мне бушевало раздражение, обида и злость. На родителей, так не вовремя отправивших меня в это никудышное путешествие; на таксиста, который своей болтовнЁй сбил меня с толку, направив вместо гостиницы в это кафе на злополучную площадь; на проныру - Ива, воспользовавшегося моим замешательством; но, главное, на самого себя, что так по-детски глупо вёл себя всЁ это время, ни разу не попытавшись взять события под собственный контроль.
Я наивно полагал, что всЁ закончится в ближайшей комнате, где среди стеллажей со спортивным инвентарЁм будет ждать меня бейсбольный мяч, что я без труда возьму его, отнесу Иву и тут же выскажу всЁ, что я думаю о представителях торговых профессий во Франции и о нЁм лично.

Однако в ближайшей комнате меня ждало кое-что другое. Такое, от чего я потерял всякое понимание ситуации и контроль над собственными эмоциями. Среди груды пыльных бутылей и черепков на каменном полу лежали череп и кости.

Увидев их, я отпрянул назад, почувствовав как на затылке выступает холодный пот. С трудом сдерживая панику, наклонился чуть вниз в надежде на то, что мне померещилось или что эта груда костей - лишь глупая, но качественная декорация. Сомнений быть не могло. Передо мной лежал именно человеческий скелет, руки были сложены на груди как у покойника, кости были гладкие и серые. Сколько он уже здесь оставалось только догадываться. И тут я понял, что безумно хочу выбраться из этого подземелья во что бы то ни стало, и, не заходя в лавку Ива, улететь на первом же самолёте обратно домой.

Поэтому к вечеру я уже перестал искать этот несчастный мяч, бросив все силы на поиск пути назад. Но хитросплетение подземных ходов и коридоров лишь затягивало меня глубже вниз, пока я, наконец, не очутился в огромном помещении с множеством новых дверей и механизмов. ВсЁ пространство помещения представляло собой хитроумный лабиринт из искусственного кустарника.

Поскольку все двери были заперты, я посчитал, что внутри лабиринта должны быть расставлены устройства их открывающие. И не зря. Сказать по правде, бегая туда-сюда из одного конца хода в другой, я изрядно утомился, вспотел и проголодался. Меня посетила мысль, что, если бы всЁ пошло по-другому, возможно, сейчас я бы дегустировал изысканные напитки в местном нектарнике. Картина этой приятной альтернативы на какое-то время захватила моЁ воображение, вызывая жгучее желание повернуть время вспять и реализовать совет родителей, и отвлекла от жуткой атмосферы подземелья.

Но сейчас нужно было попытаться открыть все двери - одна из них наверняка приведЁт меня к выходу. Воодушевись этой нелепой надеждой, я тщательно исследовал каждый уголок лабиринта. Но, пройдя его от края до края, найдя все механизмы, открыв все двери, я почувствовал смертельное усталость. Сейчас не было сил двигаться дальше, организм упрямо требовал удовлетворения потребностей. Я вытащил из рюкзака треклятые консервы, воду и палатку – в одном из углов комнаты как раз было достаточно места для еЁ установки. Умывшись водой из бутылки и поужинав подарком Ива, я пошЁл оборудовать место ночлега. И тут меня ждало новое потрясение.

Надо поскорее уносить отсюда ноги! Вот отдохну до утра и с новыми силами уж точно отыщу выход – я забрался в палатку, и, до сих пор удивляюсь, как мне это удалось - мгновенно уснул.

***​

Вот уж воистину говорят «Утро вечера мудренее». Поднялся я с совершенно светлой и чистой головой, отдохнувший и бодрый. Готовый к новой борьбе, но уже не только за спасение, но и за справедливость. В голове родилась простая, но гениальная идея – обратиться к властям, чтобы эксперты и полиция прошерстили это подземелье, наверняка здесь имело место какое-то преступление, но главное - рассказать им про Ива. Я не сомневался - ему есть, что скрывать, раз он так беспокоился, чтобы никто не видел меня близко с этим местом.
ВоодушевлЁнный таким намерением я принялся одну за другой изучать открытые двери и комнаты, спрятанные за ними. Также я начал собирать все подозрительные предметы, которые находил по ходу. Слитки металла, драгоценные камни, обломки ветхих сосудов, даже кошельки, полные старых монет – если я заявлюсь в полицию без улик, мне никто не поверит, а все эти предметы несомненно убедят комиссара в необходимости провести расследование.

Я исследовал каждый отдалённый уголок любой комнаты, любого закутка и кладовки, заглядывал в каждый ящик и сундук, коих в этом подземелье было несметное количество.
Скелеты мне больше не попадались, зато я встретил на пути нечто вроде склепа, где в ряды располагались надгробия с надписями на неизвестном мне языке, это был не французский и не симлиш. Место было жутковатым, несмотря на праздничность убранства, обилие колонн, постаментов и скульптур.

Посередине помещения было отверстие в полу, которое я просто обязан был проверить.
Я сунул руку вниз и нащупал что-то похожее на кожу, какую обычно используют для изготовления мячей, но тут же с воплем вытащил еЁ – ко всей руке до локтя прилипла толпа разноцветных, отвратительных жуков, неприятно впивающихся жЁсткими лапками в кожу.

Я энергично подёргал рукой - жуки упали и расползлись в разных направлениях, а я, трясясь от отвращения и страха, сунул руку повторно и извлЁк на поверхность старый потрёпанный бейсбольный мяч.

Мной овладело странное чувство, с одной стороны это было какое-то бесконечное облегчение, освобождение, сулившее скорое спокойствие, с другой – новую дилемму – что теперь делать, идти к Иву или всЁ – таки в полицию? Я был подавлен, не зная, плакать или смеяться. Ну за что, за что, за что мне всЁ это?

Какое-то время я стоял посреди склепа, сжимая в руках проклятый мяч, и тупо смотрел перед собой, пытаясь собрать бегающие, путающиеся мысли в кучу, что-то продумать, решить. Безмолвные каменные красавицы равнодушно смотрели поверх меня в разные углы комнаты.

Я проследил за взглядом одной из них – глухая стена, а вот взгляд второй указывал чЁтко на одно из надгробий, я подошёл вплотную и, рассматривая надпись, понял, что некоторые буквы выглядят стЁртыми, словно кто-то постоянно касался их, я тоже положил пальцы на те же самые буквы и неожиданно за моей спиной послышался скрежет – открывалась очередная потайная дверь. Я побежал в еЁ сторону – за ней лестница наверх. Наконец-то наверх, ведь все лестницы, встречавшиеся мне до сих пор, вели вниз, вглубь, а эта, эта вела наверх.

Возможно, скоро я выберусь отсюда? Я схватил рюкзак, он был уже того набит «уликами», так туго, что оставалось место либо для мяча, либо для палатки. Я несколько секунд помедлил, размышляя, что ценнее – 220 симолеонов или сокровище Ива, а через минуту уже бежал, перепрыгивая через две ступеньки, по лестнице надежды.

Баллы

Прежние 2,5

 

[KAMPFetka]

​

Книга - друг человека

Заснув под утро с карандашом в руке в неудобной, скрюченной позе прямо на складном стульчике, я получил неприятный подарок в виде жутчайшей боли. Шею ломило так, будто накануне я разгрузил баржу, груженную материалами для строительства целого дома.
Кое-как разогнулся и, бросив взгляд вокруг себя, получил новый приступ болезненных ощущений, теперь уже не телесных – безобразная дыра посередине острова никуда не делась, но, наоборот, при свете дня выглядела ещё более беспардонной и неуместной, будто рана на чистой, девственной поверхности земли. Енот жался ко мне, тоже обходя спуск под землю далеко стороной, словно учуял там привидений.

​

С другой стороны парадоксально, но я как раз перестал испытывать страх, солнечный свет придавал действительности ясность и понятные очертания. Ну что такого страшного может быть в подземной комнате?
- Вряд ли там есть что-то, что могло бы усугубить наше и без того бедственное положение, дружище – обратился я к моему трусливому Еноту, - так что давай, пошли, исследуем эту пещеру.

В задумчивости я приблизился к лестнице и ещё пару мгновений простоял перед ней, решая, спуститься сейчас или чуть позже, а Енот в это время хитрым образом дезертировал опять под пальму, оставив меня один на один с моей «исследовательской миссией».

​

Следующие несколько часов прошли в состоянии какого-то безумного ажиотажа. Первые осторожные шаги по пыльному полу бункера сменились сначала робким волнением (о, здесь есть раковина и душевая кабина!), потом неподдельной радостью (здесь есть унитаз!), через некоторое время всего меня захватило жгучее желание из этого необустроенного, грязного помещения сделать подобие жилой комнатки, дома, подстроить всё под себя. Я отыскал тряпку, швабру, и принялся за работу. Первым делом я вытащил мольберт на улицу и привёл хаотично стоящую мебель в некое подобие порядка, вытер пыль, помыл пол, расставил мелкие вещи по местам, зажёг свечи. Спустя некоторое время язык уже не повернулся бы назвать эту симпатичную комнатку подземельем или бункером.

​

Довольный результатом я с неподдельным удовольствием рухнул на кровать. По помещению прокатился громкий, надрывный скрип, которой мне показался весёлой, блаженной мелодией, я утонул в мягких объятиях матраса и подушки. Это было чистой воды блаженство, я забыл обо всём, наслаждаясь обыкновенным отдыхом - после ночей в сырой, неприятно пахнувшей палатке эта скрипучая кроватка казалась райским гамаком.

​

Я протянул руку к книжной полке – выудил оттуда тетрадь, исписанную ровным, убористым почерком на симлише. На форзаце тетради красовался нарисованный от руки гаечный ключ, на страницах то и дело мелькали чертежи, схемы, рисунки, планы.

​

Я пролистал тетрадь, не вникая в смысл написанного, хотя мне было отрадно видеть человеческий почерк, тетрадь была наполнена энергией живого человека, я почувствовал себя уже не таким одиноким, как было до текущего момента, как будто у меня появился друг. Но детально изучать тетрадь мне пока было лень, мне хотелось насладиться этим беспечным ничегонеделанием в прохладном помещении, я уж было отложил её в сторону, как вдруг мой взгляд зацепился за строку в середине одной из страниц. Предложение отчётливо контрастировало с остальным текстом, буквы крупнее, но не такие ровные, будто рука, писавшая его, на минуту впала в истерику, а потом собралась, успокоилась и вернулась под контроль хозяина. Немного уходя вверх, сбивчимым, прыгающим почерком посередине листа чьё-то отчаяние выливалось в безнадёжное «Именно здесь я умру и никто меня не спасёт».

​

Я перечитал предложение несколько раз про себя, а потом, сам того не заметив, повторил его нервным шёпотом. Я закрыл тетрадь, огляделся. И снова почувствовал леденящий затылок страх, стало снова как-то трудно дышать. Удивляясь своей слабохарактерности, я всё же поспешил наверх, под солнце, где в последующие несколько часов успел прочесть всю тетрадь от корки до корки.

​

Это был технический дневник незнакомого мне человека, где он увлекательно и довольно доступно описывал коммуникации и устройство бункера, будто оставляя тем, кто будет жить там после него полное руководство по эксплуатации сантехники и механизмов, имеющихся под землёй. Но, честно признаться, большинство из того, что было написано, оставалось для меня какой-то безумной тайной. Я терялся в терминах и схемах, по двадцать раз перечитывая страницы, со скрипом пытаясь понять смысл написанного.
«Вода для мойки и душа опресняется с помощью дистилляционной опреснительной установки…Резервуар для пресной воды расположен на уровне минус второго этажа. Установка подключена к солнечным батареям…Лучше начинать процесс опреснения начиная с 12 дня…»
Я вспомнил свою попытку помыть руки в раковине, которая увенчалась горьким разочарованием – сколько бы я не крутил кран, из него доносились такие жуткие, утробные звуки, что я очень быстро оставил надежду на пресную воду.
Но из тетради я узнал, что вода в трубах специально перекрывается вручную на день, чтобы замкнуть цикл опреснения.
Я несколько раз просмотрел схему водоснабжения и алгоритм перекрытия труб, и воодушевлённый возможностью, наконец, как следует вымыться, поспешил вниз.
Ящик с инструментами я видел ещё, когда наводил уборку и беспечно задвинул его под кровать. Теперь же вооружившись гаечным ключом и точной схемой, пустился в бой за пресную воду из крана.

​

Битый час я перекручивал гайки и болты, перекрывал и закрывал краны, пока не понял, что положение вещей в действительности не соответствует схеме. По схеме мойка находилась у северной стены, в действительности помещалась у восточной. Ещё некоторое время я переустанавливал мойку в нужное положение и, вот, к вечеру мне удалось добиться того, что и в душе и в раковине текла чистая, несолёная, прохладная вода. Плескаясь в душе по меньшей мере часа два, я воздавал хвалу неизвестному спасителю, гадая, что же случилось с ним, как он попал сюда, удалось ли ему выбраться, какова его судьба. Я чувствовал в нём родственную душу, понимая его состояние и стремления, я уважал его за то, что вместо жалких рефлексивных изливаний (тут я намекаю на себя и свои записи) он не терял времени даром, а занимался изучением бункера и его совершенствованием. Я уже практически не сомневался, что инженерный ум и безукоризненное планирование подсказали ему верный путь к спасению, и что он выбрался с этого ненавистного острова.


Может быть, когда-нибудь, это удастся и мне?...

Баллы

Прежние

 

[Леди_Лейн]

Династия не обновлялась в течение трёх месяцев. Закрыто. Перенесено в Архив.