Вирджиния Сюпин, чье имя уже начинали с придыханием упоминать в литературных салонах Рорин Хайтс, непринужденно разглядывала корешок книги на полке, словно случайно забрела сюда мимоходом. Рита Дэвис-Уэллес сидела напротив, стараясь придать своей позе ту небрежную элегантность, которой славилась ее гостья, и оттого выглядела чуть скованной.
— Мой издатель просто замучил, — Вирджиния обвела комнату легким, оценивающим взглядом, останавливаясь на деталях интерьера, которые выдавали в Рите старательную, но не совсем уверенную подражательницу. — Требует детектив. Говорит, публика жаждет крови. А я, знаешь ли, разбираюсь в оттенках души, а не в оттенках трупных пятен.
Рита, поймав ее взгляд, поспешно одернула складку на своем платье.
— О, это же так… современно! — выдохнула она, с трудом подбирая слово, которое, как ей казалось, должно было впечатлить писательницу.
— В том-то и проблема, — вздохнула Вирджиния. — Я знаю всё о смятении души, но ничего — о том, как правильно спрятать труп. Мои злодеи будут запирать жертв в библиотеках и читать им нравоучения до смерти. Это не имеет коммерческой ценности.
— Нужен эксперт, — мудро изрекла Рита, причмокивая губами. Ее жизнь состояла из попыток выглядеть значимой в тени мужа-ресторатора, и книжный клуб Вирджинии был ее главной сценой. — Кто-то из мира настоящего, а не выдуманного. Кто-то… с налетом криминала.
— Гении преступного мира в моем салоне не водятся, — сухо заметила Вирджиния.
— Зато они водятся в ресторане Марка! — воскликнула Рита, осененная гениальной идеей. — Там, знаешь ли, собирается весь цвет общества. И его сорняки. Марк вечно рассказывает какие-то байки. Вот, например, недавно говорили об одном детективе… Эллиот, кажется, Нест. Охотится за каким-то мафиози Денди. Говорят, он неприятно честен и от этого еще скучнее. Как раз то, что нужно для твоего романа!
Вирджиния заинтересованно приподняла бровь. Честный и скучный мужчина звучало как идеальный объект для изучения. Не то что эти поэты с их вечными страданиями из-за рифмы.
Через пару дней, раздобыв адрес, она уже стояла на пороге дома на шоссе Рульман, 37. Дверь открыл мужчина. Он был в шляпе и плаще, как в лучших традициях детективного сыщика. Его взгляд мгновенно оценил её на предмет криминальных наклонностей, а вся его осанка выдавала человека, который не раз возвращал старушкам кошельки.
— Мисс Сюпин? — спросил он голосом, идеально подходящим для объявления остановок на железнодорожном вокзале. — Чем могу быть полезен?
Кабинет пропах пылью и остывшим кофе. Вирджиния изложила свою просьбу, щедро сдобрив её комплиментами о его профессиональной репутации. Нест выслушал молча, с непроницаемым лицом, и несколько мгновений внимательно изучал её, словно проверяя на искренность.
— Детективный роман? — наконец переспросил он. В его голосе слышалось лёгкое недоумение, смешанное с вежливым скепсисом.— Видите ли, мисс Сюпин, в реальной работе нет места поэтическим метафорам, — говорил он, расхаживая по кабинету. — Преступник не устраивает театральных представлений. Он просто врет, ворует и боится. А детектив… детектив просто делает свою работу.
Он говорил о слежке, уликах, процедурах. Вирджиния делала вид, что записывает, а на самом деле изучала его. Жесткие руки. Упрямый подбородок. Взгляд, привыкший к деталям, но совершенно слепой к тому, что прямо перед носом. Ей вдруг дико захотелось расшевелить это воплощение служебного долга.
— Мистер Нест, вы невероятно любезны! — воскликнула она, вставая. — Позвольте отблагодарить вас ужином. Сегодня же вечером в ресторане «Волна»? Мой издатель обещал мне столик.
Эллиот колебался. Похоже, ужины с писательницами не входили в его служебный регламент. Но вежливость, этот его второй полицейский кодекс, победила.
— Я зайду за вами в восемь, мисс Сюпин.
Ужин проходил мило. Вирджиния старалась изо всех сил, щебеча о сюжетах и персонажах. Эллиот вежливо клевал носом в тарелку с трюфелями, которые стоили, вероятно, пол его месячного жалования, мимоходом что-то записывая в свой блокнот.
Идиллия была нарушена, когда в зал вошел ухмыляющийся тип в слишком дорогом костюме. Эллиот замер, и его взгляд стал острым и холодным.
— Денди, — прошипел он, и в его голосе впервые появились живые эмоции — ненависть и азарт. — Прошу прощения, мисс Сюпин. Дело.
И он исчез, бросившись в погоню за призраком своего личного Голиафа, оставив Вирджинию с двумя бокалами вина и счетом.
«Ну что ж, — философски подумала она, расплачиваясь. — Значит, план «Б». Мюзикл».
Билеты на премьеру Роджерс и Астэр были на вес золота. Попасть туда значило оказаться в самой сердцевине светской вселенной Рорин Хайтс. Зал сиял под люстрами, репортёры щёлкали фотокамерами — завтра газеты снова будут пестрить восторгами о непревзойдённой Джуди Роджерс.
Вирджиния надеялась, что спектакль станет фоном для её маленькой драмы. Но стоило оркестру взять первую ноту, как всё изменилось. Джуди вышла на сцену — и зал взорвался аплодисментами. Она не танцевала, она повелевала: лёгкая, ослепительная, будто сама музыка приняла облик.
Фред Астэр двигался рядом, но для Эллиота существовала только она.
Его лицо застыло в детском восхищении, и Вирджиния поняла: соперничать ей приходится не с женщиной, а с легендой, зафиксированной и аплодисментами, и вспышками прессы.
Вирджиния почувствовала себя совершенно лишней. Хуже того — она чувствовала себя стенографисткой, которая пришла на чужое свидание, чтобы записать все его слова.
На прощанье у театра он рассеянно поцеловал ей руку и пробормотал: «Спасибо за вечер, мисс Сюпин. Она была божественна, не правда ли?»
И ушел, даже не спросив, как она доберется до дома.
На следующее утро за чаем с Ритой Вирджиния была мрачнее тучи над Рорин Хайтс.
— Он смотрел на нее, как кот на миску со сметаной! — сокрушалась она. — Я для него просто не существовала…
Она пожаловалась Рите, а та, как эксперт по светской жизни, вынесла вердикт:
— Милая, твой образ кричит «интеллектуальная беседа», а ему, похоже, нужно «танцы до утра». Тебе нужен хороший салон красоты.
Салон красоты, маски, стрижка, новый гардероб — все было испробовано. Вирджиния смотрела на свое отражение и видела идеальную обложку для модного журнала. «Ну вот, теперь-то он…»
Она предприняла последнюю отчаянную атаку — кино. Темный зал, романтическая комедия. Идеальные условия для тактильного сближения.
Они сидели рядом, но между ними лежала невидимая преграда. Эллиот не пытался ни взять её за руку, ни даже коснуться плечом. Он застыл, напряжённый и прямой, и ей показалось, что даже в темноте он видит перед собой лишь танцующую Джуди.
В тот момент Вирджиния все поняла. Она могла бы перевоплотиться в саму Еву, и он бы вежливо подал ей яблоко и спросил, не является ли она потерпевшей стороной в деле о змее-мошеннике и не требуется ли ей помощь.
Она отступила. Но где-то глубоко внутри, в той части души, где хранятся самые ценные и самые безнадежные черновики, она оставила себе пометку: «Эллиот Нест. Вернуться к персонажу».
Она же писательница. А хорошие персонажи никогда не пропадают просто так. Они ждут своего второго акта.
