Сумку бросают на кровать. Больно. Вижу свет. Я просидела в темноте уже целую вечность. Но иначе бы так и сидела дома, читая книжки или просто умирая от скуки. Зато теперь я на острове, на котором была несколько недель назад. Он мне очень понравился, я хотела вернуться, как можно раньше. И мне подвернулась такая возможность, когда Скотт, сказал, что уезжает обратно из-за работы.
Меня достают руки, я встаю на пол. Теперь понимаю, что сидеть калачиком семь часов в маленьком чемодане, было моей не самой лучшей идеей... но мне так хотелось вновь ощутить запах моря, что я была готова уже на все. Наверное, дети всегда такие. Хотя я и не знаю. Не очень люблю общаться с ними в подготовительном классе. Они кричат, воют, ругаются, бесятся. Все слишком походят на животных, чем на людей. А странной называют меня... и ладно, я уже поняла, что слушать чужих людей не нужно.
Я всегда любила бывать рядом с дядей Скоттом. Он меня чем-то притягивает. Особенно его детство, о котором никто не говорит. Я знаю только, что у него не было родителей, как у меня. Наверное, оттого мне и хочется быть рядом с тем, кто такой же, как и я.
Скотт смотрит и молчит. Он почти всегда молчит. Прежде, чем услышать его голос, я успеваю забыть, как он звучит. Точнее рядом со мной именно этот дядя всегда молчит. Генри не такой. Иногда кажется, что он даже во сне шутит и смеется...
- Зачем ты здесь.. - он скорее просто проговорил, чем спросил.
- Дома скучно.
На этом наша беседа закончилась. Я стояла и смотрела на дядю и не могла понять, почему он даже не удивился. Он ведь не мог знать, что я там с самого начала... или почему даже не позвонил бабушке, не сказал, что я здесь, они ведь тоже ничего не знали.
Через несколько минут Скотт взял меня за руку и повел за собой. Я не знала, куда мы идем, но предчувствовала, что это будет гораздо интереснее, чем просто сидеть и читать про приключения.
Так оно и случилось. Дядя отвел меня на место раскопов, где и работал. Медленно и осторожно я осматривалась, а потом нашла какую-то игрушку, похожу на щелкунчика... Она открыла рот, и из него вышел какой-то порошок. Скотт подбежал ко мне, спросил, что случилось и на этом моменте у меня все зачесалось. И так, что терпеть было невозможно. После меня чесаться начал и сам дядя. Я, наверное, из-за возраста, и не думала, что такие вещи могут так навредить.
На месте, кажется, экспедиции Скотта нам ничем помочь не могли, поэтому мы вернулись домой, все время, почесывая то ноги, то руки, то еще что-нибудь. Когда добрались до дома, остановились и оба не могли больше терпеть. Затем последовал холодный душ, чтобы снять зуд.. так сказал Скотт.
Но он на особо помог. И тогда мы отправились на пляж, к морю. Не тот, что был совсем рядом с нашим домом, почему-то дядя отвел меня в другое место.
Скотт сказал, что зуд немного спадет из-за соленой воды. И это и, правда, помогло. Я долго не хотела выходить, а вышла только благодаря одному представлению, которое начиналось на берегу.
Танцы с огнем... я никогда раньше не видела ничего подобного! Моему восхищению не было предела... но жаль, что танец был недолгим и не ночью, когда огонь выглядит всегда волшебно.
Потом один темнокожий решил нас фотографировать. У него был красный, почти, как и наш, фотоаппарат, мы улыбнулись, и на мгновение вспыхнула вспышка.
Через некоторое время мы ушли домой. Я уснула, а когда проснулась, в доме была одна. На столе осталась записка, просившая позвонить на указанный номер. Я набрала его. Трубку подняла Билли и начала спрашивать, что случилось, где я и как я... Я спокойно отвечала, а потом попросила остаться еще на несколько дней. Она согласилась, и скоро дядя пришел домой. Он сказал, что я могу остаться с ним на неделю, раз никто не против.
Время прошло быстро. Жаль, конечно, но это ничего. Ведь я всегда буду помнить эту неделю, что провела рядом со своим дядей. Я увидела его с новой стороны, потому что когда работает он совершенно другой человек. Почти светится от счастья, когда видит, что близится к ответам на разные вопросы о прошлом.
Дядя Диггори всегда был для меня загадочным человеком, ведь большую часть времени он молчит. И после этого небольшого отдыха с ним, вопросов только прибавилось... мне кажется, что я никогда не узнаю ответы на них.
Ту фотографию, что была сделана чернокожим мужчиной, я храню до сих пор. Она стоит в рамке у меня в комнате, бабушка сказала, что впервые за долгое время видела своего сына таким, и я там выглядела совершенно по-особому. Наверное, это от того, что я впервые была наедине с самым загадочным человеком в моем окружении... и тот самый первый день не забуду никогда.
