18-ое число месяца Последнего Зерна 4Е201, Морндас
осле первых часов заключения в единственной на всю Сидну камере, я был переведен на маркартскую плавильню, где отрабатывал награду за свою поимку. Шахтерской одежды арестантам при этом не полагалось, а домотканное тряпье передавалось в наследство от одного заключенного к другому, чьи тела стража выносила из Шахты накануне прибытия следующих. Вопреки ожиданиям, из всех агентов, кто находился в "Муравейнике", я застал только двоих. О делах Вейлина они знали не больше, чем все оставшиеся в Оплоте, за исключением того, что он ушел в самый разгар работы на плавильне, чем здорово досадил смотрителю. С этого плута стоило брать пример. По-прежнему думая о том, по чьей вине все мы здесь оказались, я пролил расплавленный в дышащей жаром печи металл мимо формы для слитка. Невнимательность чуть не стоила мне пальцев, а переплавка руды оказалась немногим легче её добычи. Пройдя по небольшому настилу из скрипучих досок и набрав в ладони речной воды, потоками падающей с отвесной скалы в паре метров от нас, чтобы смыть с лица копоть и две симметричные полосы крови, мне удалось незаметно покинуть плавильню, растворившись в толпе. Оставаться здесь, а уж тем более возвращаться на рудники, не входило в мои планы.
Окажись я у городских ворот в момент нападения, то непременно смог бы предотвратить запланированное покушение. Теперь же мне оставалось только сдерживать впавшего в безумие Вейлина, держа его за подбородок одной рукой и за взмокший от усердия затылок – другой, одновременно с этим уворачиваясь от свистящего в воздухе кинжала. Тело с неестественно вывернутой шеей упало рядом с уличным прилавком: брат-Изгой принял смерть от моей руки. Подобные решения всегда даются нелегко, но это было лучше, чем позволить прибывшим на шум стражникам расправиться с ним первыми. Находясь в смятении, я не сразу обнаружил, как чья-то ловкая рука подбрасывает в мой прохудившийся карман наскоро нацарапанную записку. Судя по её содержанию, сейчас меня ждали вещи куда более важные, чем скорбь по ушедшему товарищу. Получив письменное указание следовать к тайному Святилищу, я в последний раз бросил взгляд на Вейлина, прежде чем нас разделил людской поток. Да позаботятся о нем Старые Боги.
Элтрис, проверяя, не притащил ли я за собой хвоста и, боясь быть услышанным в любой момент, говорил вполголоса: в Храм Талоса, находящийся под печатью Конкордата, могли нагрянуть незваные гости. Прежде Изгои не нападали на мирных жителей, да ещё на глазах у горожан. Вейлина, по неизвестной причине нарушившего негласный запрет, уже не вернуть, и мы должны выяснить, кто стоит за этим на самом деле. Вручив ключ и доверив мне обыск комнаты в таверне, Элтрис условился встретиться со мной в прежнем месте, как только мы оба соберем достаточно доказательств чьей-либо вины.
Старый скальд перестал извлекать звук из натянутого барабана и все до единого завсегдатаи заведения Серебряной Крови обернулись в сторону заскрипевшей двери, стоило мне появиться на пороге трактира. Вскоре таверна вновь наполнилась пьяными голосами, наперебой стоящими между собой под барабанный ритм, и лишь хозяин "Серебряной крови" удостоил меня своим вниманием. На просьбу или, скорее, жесткое требование сопроводить меня до комнаты убитой на городском рынке Маргрет, он молча указал пальцем в дальний конец спального коридора. Упоминание мертвых в разговоре считалось здесь дурной приметой, а может, мне просто стоило быть обходительнее с чужаками. Глуша горечь утраты разбавленным сточной водой нордским медом, я совсем позабыл о том, зачем, собственно, явился в это злачное место. Одно из лиц, имеющее привычные для коренного жителя здешних земель черты, показалось мне крайне знакомым. Оставшийся без заработка Коснах, передающий племенам Изгоев сведения о маршрутах нагруженных караванов торговой компании "Арнлейф и сыновья", однажды пойманный на этом деле, теперь пропивал последние сбережения в честь нашей встречи. "Пинта эля лучше пары септимов", как утверждает бретонская пословица. Следом за элем Коснаху в голову ударила мысль помериться силами. Давненько эта таверна не видела хорошей драки. Посетители, жаждущие зрелища, обступили нас полукругом, делая ставки на исход кулачного боя, но ни они, ни хозяева не спешили разнимать драку. Удовлетворив требование толпы уложить Коснаха на лопатки, под одобряющий гул я протянул ему руку помощи, помог подняться с каменного пола и, взяв в награду причитающиеся мне, как победителю, двести септимов, последовал к спальням. Любимый собутыльник, потерпевший поражение и стоявший настороже, прижимался набитыми шишками к холодному металлу запертой изнутри двери и колотил в неё каждый раз, когда слышал приближающиеся шаги, чем зря отвлекал меня от обыска. Реагируя на каждое такое предупреждение, я в спешке водил пальцем по неразборчивым в свете чадящего фонаря строкам на страницах найденного дневника. Если верить записям, то Маргрет была послана сюда Имперским легионом, с целью ослабить влияние Братьев Бури в холде и выкупить Шахту Сидна у Серебряной Крови, за что и поплатилась головой, явно не без вмешательства Тонара. Предельцы не сочувствовали ни тем, ни другим, но то, чью сторону они примут в гражданской войне, было лишь вопросом времени. Пришла пора навестить обитателей «Сокровищницы», и желательно сделать это в одиночку. Взяв потрепанный дневник за пазуху, а перебравшего дружка – под руку, как бы странно это не смотрелось со стороны, я оставил его подышать свежим воздухом на задворках Маркарта, а тот в свою очередь даже не заметил моего отсутствия.
Тонар ждал меня ещё задолго до прихода. Его доносчики быстро справляются со своей задачей, в чем я имел несчастье убедиться по прибытию в Маркарт. Риада, приходящаяся Элтрису законной супругой, пустила меня внутрь лишь после того, как голос младшего брата Серебряной Крови приказал ей сделать это. Обстановка «Сокровищницы» всё больше напоминала западню, но наточенные клинки агентов Изгоев, находящихся в доме под видом прислуги, предназначались для членов правящего клана. Упустив момент расправы над Бетрид, я направил вспыхнувшие как две масляные лампы ладони в сторону Предельцев, заставляя их плясать подобно свечным огонькам и дергаться в нескончаемом потоке пламени, решив таким образом оградить хотя бы Тонара и не дать ему погибнуть раньше времени. Нас ещё ждал разговор с глазу на глаз. Кем бы ни был этот человек, право на его убийство принадлежало лишь вождю Изгоев, но никак не рядовому воину. Тонар сохранил Маданаху жизнь в обмен на то, что восставшие Предельцы очистят Маркарт от всех тех, кто неугоден Серебряной Крови, но тот не смог удержать их под контролем, сидя в Шахте, и гибель Бетрид – тому пример. Малая плата по сравнению с тем, сколько молодых и наивных, и Вейлин в их числе, были отправлены на верную смерть во имя Короля-в-лохмотьях.
Вместо жизнерадостного Элтриса с черной паутиной татуировки на лице, теперь лежавшего у ног каменного изваяния Девятого Бога в Храме Талоса, меня поджидала купленная Серебряной Кровью стража. Тонар в благодарность за спасение сделал не более, чем повесил на меня с десяток несовершенных преступлений и устроил встречу с последними представителями Изгоев в Шахте Сидна. Истинной свободы я лишился ещё в тот момент, когда Маданах продал честь собственного народа и весь Предел, умереть во славу которого ещё недавно было целью моего существования.
