Мы так и уснули в обнимку. Чувствовала я себя замечательно. Не только потому, что меня обнимал в меру прекрасный мужчина... Я впервые за долгое время спала на мягкой кровати! Это был рай для спинки и всего тела. Даже если бы я не планировала охмурить Себастьяна, все мои усилия стоили бы того, чтоб поспать на этой прекрасной кровати.
Однако, блюдя приличия и понимая, что задержалась в доме потенциального жениха слишком долго для первого визита, я выскользнула из его объятий и, прихватив свою одежду, тихонько прошла в душ.
В этот раз я не стала надевать свой крокодиловый пиджак, ограничившись блузкой. В доме, похоже, ещё все спали, и я не видела причины их будить. Я девушка самостоятельная. Сама пришла — сама уйду.
Когда я уже шла к дверям, сверху спустился Себастьян в трусах.
— Уже уходишь? — огорчился он, — я хотел сделать тебе завтрак.
Ну не прелесть ли? Какая нежная забота. Жаль, что я уже решила уходить.
— В другой раз, — мягко улыбнулась я ему, — у меня есть дела.
Уходила я под аккомпанемент грустного вздоха, который вызвал довольную улыбку на моём лице. Приятно, когда по твоему отсутствию так вздыхают.
Но и дела у меня действительно были. Я давно слышала о так называемой комиссионке — месте, где люди реализуют всё, что сделали своими руками. Любопытное должно быть местечко. Небось богачи от скуки покупают всякие инструменты и мастерят себе дудочки днями напролёт.
Я без труда нашла комиссионный магазин, очередной раз радуясь выигранному в парке зонтику — он до сих пор служил мне верой и правдой, а на улице опять лил дождь.
Прямо у дверей, очевидно, спрятавшись от того же противного дождя, целовалась какая-то пара. Я обогнула их и пошла к кассе.
Мои предположения оказались верны. Чего только не было в чудном магазине! И книги старые, и игрушки, и шкатулки — в общем, всё, что теоретически могло кому-то пригодиться.
Но больше всего меня поразил скромно стоящий в уголке магазина огромный агрегат.
— Это машина времени, — пояснила продавец, — для кратковременных путешествий. Автор сказал, что модель безопасна и ликвидирует ваше влияние в прошлом и будущем при возвращении.
Мозг взорвался от этих двух предложений. Машина времени?! Физики же популярно доказали, что это невозможно! Двигаться по шкале времени можно только равномерно прямолинейно в одну сторону. Эффекты бабочки, временные петли и прочие плоды умов писателей фантастики нереальны!
Но в комиссионном магазине Хидден-Спингс стояла "безопасная машина времени".
Ликвидирует последствия, значит... А может, это такая хитрая капсула виртуальной реальности? Моделирует тебе приключение, возвращаешься, весь такой пропутешествовавший, а на деле нигде ты не был. В любом случае — я должна её протестировать! Плевать, что я с наукой завязала. Я должна это сделать, потому что... потому что я хочу убедиться, что это полная лажа. И спокойно жить дальше.
В общем, я сказала, что покупаю эту машину, хотя прекрасно видела, что после её покупки денег у меня останется только на буханку хлеба. Плевать. Себастьяну пожалуюсь, он поделится.
Меня ждал приятный сюрприз. Продавщица этого магазина тоже была в курсе, кто такая Клара Цейн, и скинула мне треть цены за машину. М-да. Кажется, я уже причислена к местным знаменитостям. Жаль только, денег от этого в карманах не прибавляется.
Хотя как это не прибавляется? Мне только что оставили треть моих сбережений!
Хорошо быть известной. Но мне всё ещё нужен Себастьян. И я уже не совсем уверена, что только из-за денег.
— Только у нас сейчас доставщик в отпуске, — замялась продавщица, — как только выйдет — мы вам привезём всё в лучшем виде!
Теперь я догадывалась, почему мне сделали такую скидку. Молча кивнув, я вышла из магазина.
Жизнь налаживалась. Я получила очередное повышение на работе, на этот раз значительное. Теперь я звалась вовсе не стилистом, а декоратором. Обязанности, однако, остались теми же. Думаю, мне могли бы спокойно вызать высшее звание из возможных, и всё равно я бы делала то же самое, что и сейчас. Такая уж это работа.
Моя известность давала всё больше плодов. Я начала читать газеты и быстро бросила, потому что журналисты собирали все слухи, которые только могли добыть. По их версии, я уже была беременна и обручена с Себастьяном.
Если бы! Он продолжал приглашать меня на свидания и иногда домой и... всё. Его родственники относились ко мне насторожено, но дружелюбно. Лишь один раз я услышала весьма любопытный разговор.
— Мам, она такая... — рассказывал Себастьян, — особенная, понимаешь?
— Обычная прохиндейка, — звучал скрипучий голос Катарины Вандебург, — любит не тебя, а наши денежки, которые ей могут перепасть.
— Вовсе нет! — тут же вспылил Себастьян, — она ни слова не говорит о деньгах! Мы чудесно проводим время вместе, она интересуется моими делами и заботится обо мне!
Наступило молчание. Я не знала, что происходит за дверью, но уже злилась. Значит, так, мадам Вандебург? Ваши суждения верны, но вы об этом никогда не узнаете. Я обещаю.
— Устрой ей испытание, — наконец сказала Катарина, — ты согласен взять её в жёны, но — увы — жить вы будете вынуждены у неё. Справляться своими силами. Почему — придумай сам. Если она от тебя по-быстренькому свалит, значит, я права, а нет... Значит, ты наконец будешь счастлив, сын мой. С радостью примем вас под своё крыло.
Она говорила так проникновенно, что я даже злиться перестала. Столько усталости и материнской нежности было в этом голосе! И ведь я могла понять Катарину. Будь у меня сын, я бы тоже стремилась устроить его жизнь как можно лучше. Но я и на своём месте устрою Себастьяну хорошую жизнь! Притом даже в прямом смысле — если он хорошо себя будет вести.
И тем не менее, спасибо, что предупредили. Я выдержу ваше испытание, мадам Вандебург.
— Глупость какая, — буркнул Себастьян, — конечно, она его выдержит, только я опозорюсь...
Полностью с ним согласна. И пора бы мне уже отойти от этих дверей, а то больно подозрительно будет.
И потянулись снова бесконечные свидания...
Через несколько дней мне на почту прислали... телескоп. Какая-то невыразительная излишне вежливая записка была при нём, и судя по тому, что упоминался доставщик — телескопом передо мной извинялся за задержку комиссионный магазин.
Давайте они мне так и не доставят машину времени и каждый месяц будут извиняться? Я согласна!
Я, конечно же, не удержалась и опробовала телескоп прямо днём. Настроила его и заглянула в окуляр. Особо ничего не увидела, всё же ночью звёзды наблюдать намного удобнее, но этого хватило, чтоб ностальгия захватила меня с головой. Отец в моём детстве любил рассматривать звёздное небо и частенько брал с собой меня. И мы собирались, брали с собой бутерброды, тетрадки для записей и шли на всю ночь на наш любимый холм...
Отец. Дом. Место, где меня вечно ждали не только мерзкие учебники, надоевшие до чёртиков, но и ужины, которые мама упорно устраивала для всех разом, даже если мы с отцом возвращались домой к двенадцати ночи... И папины рассказы о настоящих учёных. И... и...
На душе стало паршиво от понимания, что ничего этого больше не будет, и я поскорее ушла от трубы. Ещё не хватало тут расплакаться. Не будет — и ладно. В конце концов, скоро у меня с Себастьяном будет своя семья. Коль пожелаю — буду такие ужины для наших детей устраивать. А пока что надо разобраться с кознями Катарины.
Через пару дней после подслушанного разговора мне позвонил Рено Вандебург. Просто поболтать, как он выразился. Я сразу напряглась: может, у этого Вандебурга-старшего на меня какие-то планы?
Но нет, по крайней мере — эта беседа шла в нейтральном тоне. Мы поговорили о городе нашем Хидден-Спрингсе, о его прекрасной дождливой погоде и моде на разноцветные зонтики. А под конец разговора мистер Вандебург изъявил желание посмотреть, как я живу. Мол, я им уже не чужая...
Что, хочет убедиться, что его сынок после свадьбы будет жить в халупе? Пусть убеждается!
Я согласилась.
Он приехал как раз когда я решила, что хорошо бы убрать с земли размокшие старые газеты, которые продолжал таскать мне разносчик. Бр-р, гадость какая, размокшая бумага.
Рено и виду не подал, что заметил бедность моего жилища. Вот что значит воспитание! Я проводила его в дом, усадила на диван — единственное приличное место в доме. И сама себа рядом. И мы возобновили нашу светскую беседу.
У меня то и дело звонил телефон. СМСки. Я старалась их игнорировать, в конце концов, неприлично копаться в телефоне, сидя с гостем. Но в Рено сам, улыбаясь, предложил мне прочитать всё, что прислали. Я отошла в сторонку и заглянула в сообщения.
Все они были от Себастьяна. Он выражал желание встретиться, говорил, что скучает... Написав в ответ парочку милых глупостей, я вернулась к Рено.
— Сын? — спросил он, и я молча кивнула. Рено не мог видеть мой телефон, но ведь это так нормально для влюблённых — постоянно переписываться. Наверное, он просто попал пальцем в небо.
— Себастьян, он такой, — задумчиво проговорил Рено, — будет тебя засыпать и СМСками, и цветами, и машинами, если потребуется... Будь с ним осторожней — у него нежное сердце.
— Буду, — пообещала я.
Мне согрело душу, что он уже считает меня неотъемлемой частью жизни Себастьяна, а значит, и всего семейства Вандебург. Значит, я близка к своей цели.
