Когда этот дневник будет читать кто-то из моих потомков, я уже буду старая и выжившая из ума, но сейчас, пока воспоминания о минувших временах ещё не совсем стёрлись, я вдруг захотела записать, с чего всё начиналось.
Наверное, я была не самой примерной дочерью, не самой хорошей матерью и уж точно не самой приятной партнёршей. Мне жаль, если я кого-то обидела своим отношением и, наверное, мне стоило бы извиниться. И мне очень жаль, что я не могу сделать этого словами и вслух.
Дорогие дети! Если вы читаете этот дневник, то знайте, что я сделала для вас всё, что могла. Я правда старалась, чтобы ваша жизнь стала лучше моей. Не держите зла на свою мать - если вы найдёте в себе силы прочесть все дальнейшие записи, то поймёте, что моя судьба складывалась непросто, и даже то немногое, что мы с вами имеем сейчас - большое богатство.
***
Всё началось в тот день, когда я приехала в университет Бритчестера, чтобы ознакомиться со списками поступивших. Я шла по историческим улицам этого небольшого городка и, несмотря на пасмурную погоду, внутренне ликовала от какого-то приятного предчувствия.
Я была молодая, шутливая, впервые в жизни вырвалась из-под родительского крыла так далеко, и потому мне казалось, что весь мир лежит у моих ног.
В том, что я поступлю, у меня не было никаких сомнений. Ещё бы - я ведь так долго готовилась, совершенно не высыпалась накануне вступительных экзаменов и даже пропустила выпускной бал - лишь бы не потратить ценное время впустую. Сначала родители были против моего поступления в университет - им нужна была дополнительная пара рабочих рук на нашей небольшой семейной ферме в Хэнфорд-он-Бэгли. Поэтому весь последний год я умоляла их о том, чтобы они позволили мне поступить, зубрила уроки целыми днями, почти перестала гулять с подругами и настолько улучшила свою успеваемость, что стала единственной отличницей в нашем классе.
В конце концов родители сдались и поверили в мой успех. Отец постоянно говорил, что я стану первым членом семьи с высшим образованием, мать похвасталась всем тётушкам, что скоро я буду учиться в столичном Бритчестере, а не в сельскохозяйственном колледже Сан-Секвойи, как большинство моих одноклассников, а братья перестали подкалывать, что я просто загордившаяся заучка, которая ничего не добьётся.
В общем, так вышло, что на поезд до Бритчестера меня провожали чуть ли не всей деревней.
***
Списки поступивших были вывешены на информационных стендах рядом с главным корпусом университета.
Строчка за строчкой, фамилия за фамилией: Батлер Остин, Бишоп Кейт, Блум Орландо, Борхес Хорхе Луис, Бушеми Стивен…
Я перечитала весь список вдоль и поперёк, но Блюм Бегонии не было не только между Блумом Орландо и Борхесом Хорхе Луисом - её не было нигде. Ни в начале списка, ни в конце, ни в середине. Ни даже на соседнем стенде или с другой стороны листа. Сначала, конечно, сердце моё сжалось от ужаса, а к горлу подступила тошнота, но, вдохнув и выдохнув несколько раз, я успокоилось и поняла, что просто произошла ошибка.
Они ошиблись.
Ха-ха, как всё просто! Они просто забыли внести мою фамилию в список. Сейчас я зайду в это здание, найду кабинет приёмной комиссии, всё им объясню, передо мной извинятся, списки заменят, а мне дадут все причитающиеся первокурснику буклетики и наставления, и со спокойной душой я отправлюсь домой к родителям до конца лета.
***
Собственно, передо мной не извинились.
Списки были составлены верно, а я действительно не поступила.
Помню, весь путь от приёмной комиссии до входной двери у меня перед глазами стояла красная пелена, а на пороге я разразилась таким потоком отборнейшей брани, что проходившая мимо женщина испуганно на меня обернулась и ускорила шаг.
Помню, меня буквально трясло от гнева, когда я набирала номер матери, чтобы сообщить ей о том, что эти… негодяи посмели меня не принять. Мне, мол, не хватило двух баллов до нижнего порога. Нижний порог в 80 баллов - да где такое вообще видано?
Я вывалила всё это на мать, а она, вместо того, чтобы посочувствовать, вдруг начала крыть меня, на чём свет стоит: да я опозорила семью на всю деревню, да что скажет тётушка Дженнифер, да как над нами будут смеяться соседи, да родители столько сил в меня вложили, а я такая неблагодарная - и так далее, и так далее, и так далее.
Я настолько опешила, что даже пыталась оправдываться, но не смогла перебить поток материнской ругани.
А потом она бросила трубку.
И день как-то сразу вдруг перестал быть волнительным и приятным. Солнышко выглянуло из-за туч, небо стало голубым и очень чистым, деревья приятно шелестели листвой, но для меня всё уже окрасилось в серый цвет.
Не добавлял хорошего настроения и тот факт, что в кармане у меня оставалось всего 12 симолеонов, а ела я в последний раз утром перед посадкой на поезд.
Благо, на территории кампуса повсюду были разбросаны ларьки, в которых за три симолеона хамоватая продавщица сунула мне вчерашний засохший пирожок с ягодами, а на мою просьбу поменять его на пирожок посвежее ответила, что много нас здесь таких ходит и все такие умные, а попробовали бы целый день за кассой постоять.
***
Делать мне особенно было нечего, матери звонить не хотелось - от конфликтов она отходила очень долго, да и мне было слишком обидно и казалось унизительным после этой ругани просить у неё денег на обратный билет, поэтому я решила, что как-нибудь разберусь, переночую на вокзале, а потом вернусь домой самостоятельно.
Или не вернусь. Или тут останусь, сама со всем справлюсь, а они потом ещё будут звонить и просить вернуться, потому что это им нужны мои руки на хозяйстве, а я, в общем-то, не очень люблю коров доить и от петуха отбиваться.
В общем, я отправилась шататься по улицам Бритчестера, чтобы убить время и придумать, что делать дальше.
Ничего дельного не придумывалось, я только продолжала накручивать себя, размышляя о том, что, наверное, братья были правы и я действительно не такая умная, как мне казалось, а мать у меня ненормальная и очень странно, что я никогда этого не замечала…
В какой-то момент я обнаружила себя сидящей за столиком возле небольшого кафетерия.
Поблуждав в своих мыслях ещё какое-то время и не придумав ничего нового, я встала и направилась внутрь заведения - мне ужасно захотелось в туалет.
***
Это был небольшой студенческий бар, в котором одновременно из колонок доносилась какая-то тошнотворная однообразная музыка, вещал телевизор и галдела на разные голоса разноцветная толпа молодёжи.
Кто-то выпивал, кто-то болтал, а кто-то сосредоточенно делал записи в блокнотах. Что, конечно, удивительно для конца июля - разве новый семестр уже начался?
Узнав у единственной барменши, где здесь уборная, я поспешно прошмыгнула за дверь и сползла на холодный кафель. Мне нужно было освежиться и немного отвлечься от своих неприятностей. Может быть, - подумала я, - может быть, если я пообщаюсь с людьми или пожалуюсь кому-то на свои проблемы, мне станет полегче.
***
Общение с людьми действительно помогает - кто знает, где бы я была сейчас и чем бы занималась, если бы в тот день не осталась в баре, а сразу вернулась бы на вокзал, как и планировала изначально.
Барменша поставила на стол бесплатные чипсы и приветливо улыбнулась, мужчины за спиной обсуждали антикварную мебель, а темнокожая девушка с причёской из множества косичек толкнула меня под локоть со словами “О, привет!”.
Джулия сразу мне понравилась - она вела себя просто и дружелюбно, хотя была из состоятельной семьи и училась на сложном и очень престижном направлении. Я вылила на неё все свои сегодняшние злоключения и обиды, а она проникновенно поглаживала меня по плечу и уверяла, что всё обязательно наладится, я со всем справлюсь и ещё покажу и этому университету, и несправедливо обругавшей меня матери, и братьям, которые теперь, конечно же, не отстанут от меня со своими подколками и шуточками, и одноклассникам, которые тоже не оставят такой повод для сплетен без внимания, и вообще всем-всем-всем, главное, сейчас успокоиться и не винить себя в этой ситуации.
Мы проболтали с Джулс до самого вечера, я узнала, что у неё проблемы с парнем и что она не успевает дописать отчёт по практике в срок, и поэтому сегодня ей придётся сидеть до самого утра, а потом, возможно, всё равно придётся идти на пересдачу, потому что преподаватель, принимающий практику, редкостная заноза и любит заваливать студентов по пустякам.
Мы расстались чуть ли не лучшими подружками, обменялись контактами и пообещали друг другу списываться.
***
Я вышла из бара часов в девять вечера, голова у меня гудела от переутомления и шума, а от свежего воздуха я вдруг начала зевать и поняла, что меня безумно клонит в сон. Ранний подъём, потом четыре часа в поезде, потом пешком от вокзала до университета… Да ещё и все эти ссоры, нервы и стресс… Я решила присесть на ближайшую скамейку, свериться с расписанием поездов на завтра и придумать план, а потом не заметила, как заснула.
***
Проснулась я через несколько часов совершенно не выспавшейся, зато с затёкшей спиной и желанием бесконечно чихать. Телефон пищал на 10% зарядки пропущенным от матери. Видимо, дома меня всё-таки искали.
Просмотрев расписание работы вокзала и узнав, что он открыт круглосуточно, я решила не дожидаться утра - тем более, что с набережной тянуло холодом, - а выдвинуться в сторону вокзала. Благо, что дорогу до него я более-менее уже знала.
Оказалось, правда, что всё не так просто и что Бритчестер днём и Бритчестер ночью - это два разных города. Поняла я это слишком поздно, когда вдруг обнаружила себя идущей вдоль какой-то просёлочной дороги, в кустах поблизости кто-то жужжал и стрекотал, фонари стали реже и тусклее, а автомобили и вовсе исчезли.
Я уже проклинала всё на свете и готова была повернуть назад - на свою холодную неудобную лавочку и дожидаться там утра, как вдруг за холмом мне почудился огонёк. Ноги гудели от усталости, идти обратно той же дорогой до Бритчестера мне очень не хотелось, поэтому я решила всё-таки пойти на свет - вдруг, там какая-нибудь работающая ночью заправка или автобусная остановка. Можно было бы там присесть и отдохнуть. Может быть, даже прилечь…
***
Огонёк оказался дальше, чем мне сперва показалось. Зато, обогнув холм, я увидела огромный пустырь, обнесённый высоченным металлическим забором.
Я подошла с удачной стороны - с той стороны в темноте виднелся силуэт какой-то постройки. Недолго думая, я решила, что это отличное укрытие на ночь.
Может, конечно, не совсем отличное, но других вокруг не предвиделось.
Пока я шла вдоль ограждения в поисках какого-нибудь прохода или лаза, в голове у меня наперебой стучали две мысли: “Только бы это была не трансформаторная будка, ПОЖАЛУЙСТА, пусть это будет не трансформаторная будка” и “Надеюсь, там никого нет, только бы там никого не было, я же не смогу отбиться, если на меня нападут”.
Проход нашёлся довольно быстро - кто-то выломал целую секцию забора.
К самому строению я подбиралась на цыпочках, стараясь не создавать лишнего шума и поминутно останавливаясь и вслушиваясь в окружающие звуки. Мне вдруг подумалось, что под крышей может прятаться не только агрессивный бездомный, но и стая злобных бешеных собак-людоедов.
В какой-то момент я даже была готова передумать и вернуться обратно на дорогу, но потом желание оказаться под крышей победило, и я двинулась дальше.
Внутри сарая никого не было.
Кроме того, он оказался обустроен.
Ну, относительно обустроен - кто-то стаскал туда деревянные поддоны, водрузил на них какой-то потрёпанный матрас и кучу старого тряпья. Ещё здесь был старый разваливающийся холодильник, такая же старая и разваливающаяся плита, а также куча пыли и паутины.
Импровизированная кровать, хоть и выглядела неопрятно, но была такой манящей…
Засыпая на куче вонючих тряпок, я ещё успела мельком подумать о том, что нужно будет где-то зарядить телефон и как-то узнать, где я нахожусь, и что не хотелось бы, чтобы хозяин этой берлоги пришёл ночью и меня обнаружил, но усталость была настолько сильной, что я не смогла даже додумать мысль о том, как буду обороняться при нападении, и провалилась в сон.
