Династия Абае
- Автор темы mondo
- Дата начала
- Статус
Добрый вечер, дамы и господа!
Зал обрушился волной оглушающих аплодисментов.
Как вы уже догадались, меня зовут Ян Абае.
Теперь аплодисменты напоминали мне звук сходящей лавины, несмолкаемый шум пронесся по всему залу, оглушив каждого из присутствовавших, в том числе и меня. Я долго не мог произнести ни слова. Не по причине того, что это было бессмысленно – меня все равно никто бы не услышал, а лишь потому, что я просто не мог. Почему? Нет, даже не из-за того, что сбылась мечта всей моей жизни, и я просто не достаточно силен морально, чтобы перенести триумф, как подобает достойному человеку. Мое тело не онемело от счастья, я чувствовал каждую свою конечность, каждый пальчик. И даже мурашки, вскочившие по всему моему телу, в том числе и на щеках, стали постепенно пропадать. Почему?
Я поднял руку вверх. Весь зал тут же замолк. Я учтиво поклонился, благодаря за уважение к моей персоне. В глубине сцены стоял рояль, черный, как ночь в Аль Симаре. Шаг за шагом, и вот я нахожусь на таком близком расстоянии от рояля, но в чем же дело? Я не чувствую запаха древесины, из которой сделан этот инструмент, хотя уже давно пора. Я пытался вдохнуть поглубже, но мне так и не удалось уловить его аромата.
В зале стояла такая тишина, что были слышны поскрипывания половых досок, прогибающихся от тяжести моего тела. Один. Два. Три. И вдруг я понял, что мои глаза закрылись, и я никак не могу их открыть! Я продолжил свой путь. Четыре. Пять. Шесть. Признаюсь, это было не так легко, но я все-таки добрался до своего клавишного друга. Мог ли я в это поверить?
Не понимая, каким образом я оказался на стуле, мои руки потянулись к клавишам. Плавное движение и… Дивная музыка! Вы это слышите? Она великолепна, услышав её, мне хочется жить! Ты понимаешь, насколько глубоко она засела ко мне в сердце? Любой в том зале чувствовал то же самое, что и я.
Я нажал на какую-то клавишу и… Что это? Почему она мокрая? Неужели слеза?.. Настолько глубоко.
Никогда более я не слышал столь же прекрасную мелодию. Иногда я забываю её, но она вновь и вновь возрождается в моей голове. Обычно это случается, когда я переживаю какое-то потрясение, мое сердце сжимается от боли, я теряю слух, после этого появляется монотонное пищание, как на телеканалах во время технических работ. Проходит несколько мгновений, тот промежуток времени, который занял мой путь до рояля. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Несколько секунд пока я сяду. Настроился. Плавно… Вот и она. Мягко проступает сквозь однообразный писк.
Весь этот рассказ про сцену… Почему пропал голос? Почему прошли мурашки? Почему закрылись глаза? И ты пытаешься открыть, но не можешь, никак не можешь! Ничего не напоминает?
Иногда сны настолько реалистичны. А ты живешь ими всю жизнь.
Этот город пахнет совсем иначе.
«В этом есть что-то волшебное» - произнес я вслух. О нет, я не ждал ответа. Просто, если бы я этого не сказал, меня бы разарвало изнутри. Я идеализировал каждый предмет. Скудный газон казался мне бархатным, застоялый тяжелый воздух был лучше свежести лесной тени. Тебе не понять, что я пережил тогда. Этот жалкий мир был чудеснее любой мечты.
Нескончаемая линия идей заполонила мой разум, я уже строил планы, как я буду воплощать мечту в жизнь. А всего лишь пару дней назад я и не думал, что проживу так долго. Два дня пути тянулись дольше самой жизни. Тебе не понять, что я пережил тогда. Эта мечта была единственной причиной для меня остаться.
Квартира оказалась достаточно просторной. Тогда она мне показалась идеальной. Идеальная кухня, идеальная кровать, диван, идеальная вонь прошлых хозяев квартиры, идеальные грязные пятна на полу, идеальные следы ржавчины в раковине. Тебе не понять. Что я пережил тогда, воняло хуже этой комнаты. Тебе не понять.
Я оказался на диване. Я лежал, а мне казалось, что я находился в какой-то невесомости, я был легче самого воздуха. Утренние лучи солнца просачивались сквозь грязное заляпанное стекло, но все же грели мое холодное тело. Так тепло мне никогда не было. Ты опять ничего не поймешь. Да и не надо. Придет время, и все станет как прежде. Дай насладится этим, пока оно есть…
Многие спрашивают меня: Кто научил тебя так красиво говорить? А ты присмотрись. Повнимательнее. Сколько грязи я написал сейчас, а ты этого даже не замечаешь.
0,5 за основателя
Я уснул. Уснул сном младенца. Спертый комнатный воздух был мне одеялом, сложенные вместе руки – мягкой подушкой. Я подумал, что умер. Но нет, вот он я. Мое сердце оказалось не таким уж и слабым. Наверное, кто-то заменил его на вечный двигатель. Сколько же тебе пришлось пережить, мой маленький неугомонный друг. Как-то пошло звучит, не правда ли? Или мне одному так показалось?
Я от души зевнул, потянулся. Чем-то воняло. Я огляделся по сторонам, сладко потирая глаза. Мне было так хорошо. А потом… А что потом: я очнулся. Ведь очнуться и проснуться – это не одно и то же. Где я? Что я здесь делаю? Неожиданный поворот событий. Разве я не говорил, что слегка рассеян? События сегодняшнего дня, как молния, сверкнули в моей голове и снова наполнили её смыслом. Я опять счастлив. Все показалось мне идеальным. Идеальная кухня, идеальная кровать, диван. Особенно милыми мне показались пятна на полу, они были похожи на облака: такие же неповторимые, их очертания были очень неточными. Кажется, я об этом уже писал. Разве я не говорил, что слегка рассеян?
Слишком резко поднялся с дивана. Все стало еще круче. Сначала в глазах побелело, а потом картинка постепенно вернулась, и вокруг мелькали маленькие белые точечки. Волшебно…
Оказалось, что уже наступила ночь. Прекрасная, прохладная, родная. Я пошел, не имея направления. Я просто нырнул в город. Асфальт казался мягким, легкий ветерок – ласковыми руками. Они гладили меня по щекам, делали что-то сказочное с моими волосами: как будто бы руки проникают в мои волосы, разделяя каждую прядь так, что мурашки шли по коже. Безумие. Ветер доставлял мне такое удовольствие, что мои глаза закрылись. Хотелось упасть на землю и наслаждаться этим всю жизнь. Но все удовольствие прервала резкая боль в животе. Я захотел есть. Ничего страшного. Открыв глаза, я увидел продуктовый магазин. Спасибо, ветер. Ты привел меня куда нужно.
Я набрал кучу сосисок и направился к кассе. Да, я очень очень люблю хот-доги. И это совершенно не нищебродская еда. Просто нужно уметь готовить, и тогда обычная булка с сосиской покажется вкуснее любого бифштекса.
Я стоял у кассы, беспечно смотря по сторонам. Время шло, мои сосиски немного подтаяли, но кассир почему-то не торопился их отбивать.
- Что-то не так? – спросил я.
- Ахахахахаха, ты еще спрашиваешь?
Кассир хохотал, ничуть не стесняясь меня. Его лицо покраснело, на глазах проступили слезы. Тяжело дыша после душевного смеха, он сказал:
- Неси их обратно.
Я не сразу осознал, что он сказал. Я даже почти повернулся в сторону холодильника, чтобы положить их обратно. Но потом здравый смысл поборол мою заторможенную голову: почему это? Я так и спросил:
- Слушай, а че это?
Он вновь начал смеяться. Его смех был таким заразительным, что я тоже засмеялся. Мой красный кассир загибался от дикого ржача, колотя себя по коленкам. Его слезливые глаза смотрели на меня с умилением.
- Дружище, дружище! Ты уже третий сюда приходишь!
- И что? Такого большого количества посетителей у вас никогда не было?
- Ахаха, да ты хорош. Но недостаточно. Передай Раулю, что, если уж он открыл мясной магазин, то пусть учится готовить свои собственные домашние сосиски, а не ворует их у нас. Тетушка Сессилья готовит их только для нашего магазина, мы не хотим терять своих покупателей.
- Рауль?
- Ну да, твой босс. А может родственник. У Рауля же много родни?
- Родни у Рауля?
- Ну все, посмеялись и хватит. Неси их обратно, Хуан, Хулио, Бонито, Пончо, как тебя зовут? Не важно, неси их обратно.
- Вообще-то Ян. И я не знаю никакого Рауля. Я в этот город только сегодня приехал. Я кушать хочу…
- Так, ну все! Прекрати! Я сейчас Блума со склада позову, он тебе эти сосиски в глотку запихает. Посмотрим, как ты 10 пачек за один раз съешь. Ааааааа, да уже не надо, вот и Рауль собственной персоны! Здравствуй, дорогой! Забирай своего Хулио.
Этот Рауль был подозрительно похож на меня, только кожа чуть темнее. Не удивительно, что этот кассир посчитал меня его родственником. Рауль скривил лицо в искреннем удивлении:
- Какой Хулио? Этот чтоли? Я не знаю его, брат, не знаю. Он не причем, отпусти его! Может парень просто любит сосиски? (БИНГОООО!) Я пришел по делу, давайте заключим договор, а?..
Мои сосиски благополучно отбили, мне вручили чек, мы еще раз от души посмеялись, и я пошел дальше. Кассир крикнул мне вдогонку:
- Ты хороший парень! Тебе не нужна работа? У нас есть местечко.
- Нуу неееет, - крикнул я в ответ, - у меня совсем другие планы!
Слово «планы» снова погрузило меня в мир раздумий. Я улетел.
Когда в твоей жизни появляется новая цель, ты не можешь перестать планировать свое будущее. Тебе как будто бы дали второй шанс, и что же, ты же не собираешься его упустить? Хочется жить, правда хочется. Тем более в таком городе, как Бриджпорт. Высотки смотрятся на фоне маленьких домиков, как девочки в 7 классе. Почему такое сравнение? Потому что девочки растут быстрее. И когда они приходят в школу после летних каникул, они на порядок выше своих одноклассников-мальчиков. Поэтому я привел такое сравнение, разве оно неуместно?
Пока я думал о своей будущей жизни, я ни на секунду не останавливался. Я все время куда-то шел. В общем, когда я решил пойти обратно домой, я понял, что не знаю в какую примерно сторону мне отправится. Это было даже забавно. Из ночных клубов доносилось монотонное «бум-бум», мимо пролетали машины. Если бы я не хотел кушать, я бы понаблюдал за этим еще.
Мысли снова атаковали меня. И я снова куда-то шел.
Когда очнулся, то оказался уже совсем в другом месте. Меня начинает раздражать мое беспамятство. Я оказался на мосту посреди дороги. За спиной доносились гудки. Я повернулся, там стояло такси. Водитель, выглянувший из машины, предложил мне свои услуги. Я не отказался, будем шиковать, пока есть деньги.
Так я оказался в своей квартирке. Чувство голода мне уже поднадаело, поэтому я поторопился подняться в свое ложе, чтобы насладится ужином.
И на кого я надеялся? Откуда взяться посуде в абсолютно пустой квартире? Ни кастрюльки, ни тарелочки, только пара завалявшихся приправ, но ими, как мы все знаем, покушать вряд ли получится. Я решил заглянуть в холодильник с мыслями «а вдруг». И мне повезло! В морозилке лежал готовый обед, нужно было только разморозить. Слава бывшим хозяевам квартиры! Слава производителям готовой еды! Спасибо, что вы вкладываете одноразовые вилочки в коробку! Хотя, я готов был бы и руками поесть. Что в этом такого? Я счастлив, значит дурак. Самокритично, зато правдиво.
Я от души зевнул, потянулся. Чем-то воняло. Я огляделся по сторонам, сладко потирая глаза. Мне было так хорошо. А потом… А что потом: я очнулся. Ведь очнуться и проснуться – это не одно и то же. Где я? Что я здесь делаю? Неожиданный поворот событий. Разве я не говорил, что слегка рассеян? События сегодняшнего дня, как молния, сверкнули в моей голове и снова наполнили её смыслом. Я опять счастлив. Все показалось мне идеальным. Идеальная кухня, идеальная кровать, диван. Особенно милыми мне показались пятна на полу, они были похожи на облака: такие же неповторимые, их очертания были очень неточными. Кажется, я об этом уже писал. Разве я не говорил, что слегка рассеян?
Слишком резко поднялся с дивана. Все стало еще круче. Сначала в глазах побелело, а потом картинка постепенно вернулась, и вокруг мелькали маленькие белые точечки. Волшебно…
Оказалось, что уже наступила ночь. Прекрасная, прохладная, родная. Я пошел, не имея направления. Я просто нырнул в город. Асфальт казался мягким, легкий ветерок – ласковыми руками. Они гладили меня по щекам, делали что-то сказочное с моими волосами: как будто бы руки проникают в мои волосы, разделяя каждую прядь так, что мурашки шли по коже. Безумие. Ветер доставлял мне такое удовольствие, что мои глаза закрылись. Хотелось упасть на землю и наслаждаться этим всю жизнь. Но все удовольствие прервала резкая боль в животе. Я захотел есть. Ничего страшного. Открыв глаза, я увидел продуктовый магазин. Спасибо, ветер. Ты привел меня куда нужно.
Я набрал кучу сосисок и направился к кассе. Да, я очень очень люблю хот-доги. И это совершенно не нищебродская еда. Просто нужно уметь готовить, и тогда обычная булка с сосиской покажется вкуснее любого бифштекса.
Я стоял у кассы, беспечно смотря по сторонам. Время шло, мои сосиски немного подтаяли, но кассир почему-то не торопился их отбивать.
- Что-то не так? – спросил я.
- Ахахахахаха, ты еще спрашиваешь?
Кассир хохотал, ничуть не стесняясь меня. Его лицо покраснело, на глазах проступили слезы. Тяжело дыша после душевного смеха, он сказал:
- Неси их обратно.
Я не сразу осознал, что он сказал. Я даже почти повернулся в сторону холодильника, чтобы положить их обратно. Но потом здравый смысл поборол мою заторможенную голову: почему это? Я так и спросил:
- Слушай, а че это?
Он вновь начал смеяться. Его смех был таким заразительным, что я тоже засмеялся. Мой красный кассир загибался от дикого ржача, колотя себя по коленкам. Его слезливые глаза смотрели на меня с умилением.
- Дружище, дружище! Ты уже третий сюда приходишь!
- И что? Такого большого количества посетителей у вас никогда не было?
- Ахаха, да ты хорош. Но недостаточно. Передай Раулю, что, если уж он открыл мясной магазин, то пусть учится готовить свои собственные домашние сосиски, а не ворует их у нас. Тетушка Сессилья готовит их только для нашего магазина, мы не хотим терять своих покупателей.
- Рауль?
- Ну да, твой босс. А может родственник. У Рауля же много родни?
- Родни у Рауля?
- Ну все, посмеялись и хватит. Неси их обратно, Хуан, Хулио, Бонито, Пончо, как тебя зовут? Не важно, неси их обратно.
- Вообще-то Ян. И я не знаю никакого Рауля. Я в этот город только сегодня приехал. Я кушать хочу…
- Так, ну все! Прекрати! Я сейчас Блума со склада позову, он тебе эти сосиски в глотку запихает. Посмотрим, как ты 10 пачек за один раз съешь. Ааааааа, да уже не надо, вот и Рауль собственной персоны! Здравствуй, дорогой! Забирай своего Хулио.
Этот Рауль был подозрительно похож на меня, только кожа чуть темнее. Не удивительно, что этот кассир посчитал меня его родственником. Рауль скривил лицо в искреннем удивлении:
- Какой Хулио? Этот чтоли? Я не знаю его, брат, не знаю. Он не причем, отпусти его! Может парень просто любит сосиски? (БИНГОООО!) Я пришел по делу, давайте заключим договор, а?..
Мои сосиски благополучно отбили, мне вручили чек, мы еще раз от души посмеялись, и я пошел дальше. Кассир крикнул мне вдогонку:
- Ты хороший парень! Тебе не нужна работа? У нас есть местечко.
- Нуу неееет, - крикнул я в ответ, - у меня совсем другие планы!
Слово «планы» снова погрузило меня в мир раздумий. Я улетел.
Когда в твоей жизни появляется новая цель, ты не можешь перестать планировать свое будущее. Тебе как будто бы дали второй шанс, и что же, ты же не собираешься его упустить? Хочется жить, правда хочется. Тем более в таком городе, как Бриджпорт. Высотки смотрятся на фоне маленьких домиков, как девочки в 7 классе. Почему такое сравнение? Потому что девочки растут быстрее. И когда они приходят в школу после летних каникул, они на порядок выше своих одноклассников-мальчиков. Поэтому я привел такое сравнение, разве оно неуместно?
Пока я думал о своей будущей жизни, я ни на секунду не останавливался. Я все время куда-то шел. В общем, когда я решил пойти обратно домой, я понял, что не знаю в какую примерно сторону мне отправится. Это было даже забавно. Из ночных клубов доносилось монотонное «бум-бум», мимо пролетали машины. Если бы я не хотел кушать, я бы понаблюдал за этим еще.
Мысли снова атаковали меня. И я снова куда-то шел.
Когда очнулся, то оказался уже совсем в другом месте. Меня начинает раздражать мое беспамятство. Я оказался на мосту посреди дороги. За спиной доносились гудки. Я повернулся, там стояло такси. Водитель, выглянувший из машины, предложил мне свои услуги. Я не отказался, будем шиковать, пока есть деньги.
Так я оказался в своей квартирке. Чувство голода мне уже поднадаело, поэтому я поторопился подняться в свое ложе, чтобы насладится ужином.
И на кого я надеялся? Откуда взяться посуде в абсолютно пустой квартире? Ни кастрюльки, ни тарелочки, только пара завалявшихся приправ, но ими, как мы все знаем, покушать вряд ли получится. Я решил заглянуть в холодильник с мыслями «а вдруг». И мне повезло! В морозилке лежал готовый обед, нужно было только разморозить. Слава бывшим хозяевам квартиры! Слава производителям готовой еды! Спасибо, что вы вкладываете одноразовые вилочки в коробку! Хотя, я готов был бы и руками поесть. Что в этом такого? Я счастлив, значит дурак. Самокритично, зато правдиво.
Без изменений.
- Ян, Ян! – потряхивая мою руку, вскрикнула Бьянка. – Я вдруг вспомнила, как мы познакомились! Ты помнишь?
А как это можно забыть? Череда случайностей, и вот мы уже смеемся над чем-то вместе.
- Ян, ты опять улетел. Я иногда как сама с собой разговариваю. Ты так быстро отключаешься! Давай вспомним. А представляешь, мы бы не познакомились? Что бы я сейчас делала без тебя?
Да то же, что и обычно делала, пока не знала меня. Вероятность того, что мы могли не познакомиться, была очень велика. Хотя, кто знает.
- Я помню, как ты прибежал. Ты чуть стол не опрокинул!
- Ахахахахахаха, даааа. Я бежал как сумасшедший!
- Ты так тяжело пыхтел. Я думала, ты проиграешь, но ты всех сделал. Даже меня. Как ты узнал про это соревнование?
- Утром я проходил через этот парк, чтобы узнать дорогу до театра. Я же не знал тогда, где он находится. Я хотел на работу устроиться в тот день.
- Ты хотел устроиться в театр? Зачем?
- Нууу, это долгая история. Я тебе потом расскажу.
- Ну ладно, - немножко нахмурившись, сказала она. Я поцеловал её в плечико, она сразу же улыбнулась. – Ну и как ты узнал про соревнование?
- Я бежал по парку тем же утром, и, вдруг, резкий запах хот-догов остановил меня.
- О, Боже мой!
- Да да, ты дослушай! А я дома позавтракать забыл.
- Ты постоянно забываешь. Даже сейчас, когда я тебе на стол накрываю, ты мимо проходишь, как будто бы не видишь.
- Ахахахаха, да? Мне казалось, я всегда завтракаю. Ну дак вот, я увидел палатку с хот-догами и решил купить себе один. У меня в тот день было такое хорошее настроение, а я еще и хот-дог себе купил. В общем, надо было видеть мое лицо тогда.
- И что дальше?
- Я подошел к продавщице, чтобы похвалить ее хот дог. Он правда был очень вкусный. Я у нее и рецептик заодно спросил.
- Теперь понятно, почему они у тебя такие вкусные.
- Спасибо.
- Да это скорее комплимент твоей продавщице.
Я тихонечко ударил её по плечу. Маленькая заноза, она постоянно говорит мне разные колкости.
- Ее кстати Конфетка зовут.
- Конфетка Бижу? Я ее знаю. Мы с ней раньше общались.
- Она мне и рассказала про соревнование по поеданию хот-догов.
Мы немножко помолчали.
- Расскажи мне про театр. Что ты собирался там делать?
- Я хотел там работать, Бьянка, - грубовато ответил я. Мне было неприятно говорить об этом.
- Тебя не приняли в тот день?
- В тот день театр не работал, они готовились к какому-то концерту.
Как же я волновался, когда пришел к театру тогда! Это было безумие. Мои ноги то и дело потряхивало. Когда я положил руку на ручку двери, мне было страшно на нее нажать. Но, когда я собрался с силами и попытался открыть дверь, она не поддалась. Какая-то женщина сказала, что он будет открыт только на следующий день. Так же она подсказала мне, к кому обращаться по поводу работы. Это был Алекси Фреско.
- Яяяян! Ты постоянно бросаешь меня! Ты такой задумчивый!
Я вышел из плена мыслей.
- Ты пришел туда на следующий день?
- Пришел.
- Они не приняли тебя? – боясь обидеть, спросила Бьянка.
- Нет. Они не приняли.
Сердце опять заколотилось. События того дня пронеслись мурашками по коже. Я думал, что я сильный человек. Мой дух до этого был сломлен лишь однажды, но это только подтолкнуло меня к тому, что нужно становится сильнее. Я, как подстреленный зверь, совсем потерял ориентацию в пространстве. Голос Алекси гнилью осел на моих легких, мне было тяжело дышать. Ты ломаешь меня, ты ломаешь мой дух. Скупая слеза покатилась по щеке. Я не думал, что это так сильно затронет меня. Я был в ярости, эта слеза совершенно выбила меня из колеи.
- Урод!
- Кто? Что с тобой, Ян? У тебя руки холодные.
Она обхватила меня руками. Они были похожи на крылья, они были похожи на материнскую любовь. Ты похожа на сон, я ни на что не похож. Гадкий, отвратительный человек.
- Что он сказал тебе? – шепотом пронеслось у меня в ухе.
- Он сказал, что я никто.
Серьезно, на что я надеялся? Эта мечта одела на меня розовые очки. Я ведь ничего не понимал. Считая ее спасением, я не распознал в ней своего убийцу. Она цвела у меня в душе, но пахла гнилью. А когда набралась сил, впитала все, что было еще внутри, стала колоть, как нож. Алекси лишь открыл глаза. Он отодрал с моего лица эти проклятые очки. Было больно, а как иначе?
- Бьянка, он был прав.
- Будь ты никто, я бы не жила с тобой.
Уже вечером мы продолжили разговор.
- Ты же знал, что опаздываешь. Почему же ты все равно побежал в парк?
- Потому что тогда я был счастлив. Я не знал, что готовит мне следующий день.
- Помнишь, как ты подошел ко мне?
- Помню.
Я немножко помолчал, пытаясь вспомнить все в тех же красках.
- Меня к тебе как магнитом… - хором сказали мы. Вместе.
Я обнял ее, вдыхая запах ее волос. Я ведь ее даже не люблю. Но мне с ней безумно хорошо.
А как это можно забыть? Череда случайностей, и вот мы уже смеемся над чем-то вместе.
- Ян, ты опять улетел. Я иногда как сама с собой разговариваю. Ты так быстро отключаешься! Давай вспомним. А представляешь, мы бы не познакомились? Что бы я сейчас делала без тебя?
Да то же, что и обычно делала, пока не знала меня. Вероятность того, что мы могли не познакомиться, была очень велика. Хотя, кто знает.
- Я помню, как ты прибежал. Ты чуть стол не опрокинул!
- Ахахахахахаха, даааа. Я бежал как сумасшедший!
- Ты так тяжело пыхтел. Я думала, ты проиграешь, но ты всех сделал. Даже меня. Как ты узнал про это соревнование?
- Утром я проходил через этот парк, чтобы узнать дорогу до театра. Я же не знал тогда, где он находится. Я хотел на работу устроиться в тот день.
- Ты хотел устроиться в театр? Зачем?
- Нууу, это долгая история. Я тебе потом расскажу.
- Ну ладно, - немножко нахмурившись, сказала она. Я поцеловал её в плечико, она сразу же улыбнулась. – Ну и как ты узнал про соревнование?
- Я бежал по парку тем же утром, и, вдруг, резкий запах хот-догов остановил меня.
- О, Боже мой!
- Да да, ты дослушай! А я дома позавтракать забыл.
- Ты постоянно забываешь. Даже сейчас, когда я тебе на стол накрываю, ты мимо проходишь, как будто бы не видишь.
- Ахахахаха, да? Мне казалось, я всегда завтракаю. Ну дак вот, я увидел палатку с хот-догами и решил купить себе один. У меня в тот день было такое хорошее настроение, а я еще и хот-дог себе купил. В общем, надо было видеть мое лицо тогда.
- И что дальше?
- Я подошел к продавщице, чтобы похвалить ее хот дог. Он правда был очень вкусный. Я у нее и рецептик заодно спросил.
- Теперь понятно, почему они у тебя такие вкусные.
- Спасибо.
- Да это скорее комплимент твоей продавщице.
Я тихонечко ударил её по плечу. Маленькая заноза, она постоянно говорит мне разные колкости.
- Ее кстати Конфетка зовут.
- Конфетка Бижу? Я ее знаю. Мы с ней раньше общались.
- Она мне и рассказала про соревнование по поеданию хот-догов.
Мы немножко помолчали.
- Расскажи мне про театр. Что ты собирался там делать?
- Я хотел там работать, Бьянка, - грубовато ответил я. Мне было неприятно говорить об этом.
- Тебя не приняли в тот день?
- В тот день театр не работал, они готовились к какому-то концерту.
Как же я волновался, когда пришел к театру тогда! Это было безумие. Мои ноги то и дело потряхивало. Когда я положил руку на ручку двери, мне было страшно на нее нажать. Но, когда я собрался с силами и попытался открыть дверь, она не поддалась. Какая-то женщина сказала, что он будет открыт только на следующий день. Так же она подсказала мне, к кому обращаться по поводу работы. Это был Алекси Фреско.
- Яяяян! Ты постоянно бросаешь меня! Ты такой задумчивый!
Я вышел из плена мыслей.
- Ты пришел туда на следующий день?
- Пришел.
- Они не приняли тебя? – боясь обидеть, спросила Бьянка.
- Нет. Они не приняли.
Сердце опять заколотилось. События того дня пронеслись мурашками по коже. Я думал, что я сильный человек. Мой дух до этого был сломлен лишь однажды, но это только подтолкнуло меня к тому, что нужно становится сильнее. Я, как подстреленный зверь, совсем потерял ориентацию в пространстве. Голос Алекси гнилью осел на моих легких, мне было тяжело дышать. Ты ломаешь меня, ты ломаешь мой дух. Скупая слеза покатилась по щеке. Я не думал, что это так сильно затронет меня. Я был в ярости, эта слеза совершенно выбила меня из колеи.
- Урод!
- Кто? Что с тобой, Ян? У тебя руки холодные.
Она обхватила меня руками. Они были похожи на крылья, они были похожи на материнскую любовь. Ты похожа на сон, я ни на что не похож. Гадкий, отвратительный человек.
- Что он сказал тебе? – шепотом пронеслось у меня в ухе.
- Он сказал, что я никто.
Серьезно, на что я надеялся? Эта мечта одела на меня розовые очки. Я ведь ничего не понимал. Считая ее спасением, я не распознал в ней своего убийцу. Она цвела у меня в душе, но пахла гнилью. А когда набралась сил, впитала все, что было еще внутри, стала колоть, как нож. Алекси лишь открыл глаза. Он отодрал с моего лица эти проклятые очки. Было больно, а как иначе?
- Бьянка, он был прав.
- Будь ты никто, я бы не жила с тобой.
Уже вечером мы продолжили разговор.
- Ты же знал, что опаздываешь. Почему же ты все равно побежал в парк?
- Потому что тогда я был счастлив. Я не знал, что готовит мне следующий день.
- Помнишь, как ты подошел ко мне?
- Помню.
Я немножко помолчал, пытаясь вспомнить все в тех же красках.
- Меня к тебе как магнитом… - хором сказали мы. Вместе.
Я обнял ее, вдыхая запах ее волос. Я ведь ее даже не люблю. Но мне с ней безумно хорошо.
0,25 за друга Бьянку Раббл
Всего: 0,75
Всего: 0,75
Я не мог оторваться от её горячих губ. Ты прекрасна сегодня. В эту холодную ночь я не отпущу тебя точно. Мимолетная мысль «не люблю» заставила меня остановиться.
- Извини.
- Ян, что-то не так? Пожалуйста, обними меня. Я прошу тебя, Ян.
Ты такая разгоряченная сегодня.
- О чем ты думаешь?
- А ты? – ответил я вопросом на вопрос.
- Я думаю о тебе. Я постоянно думаю о тебе. Скажи мне, почему ты был так спокоен, когда я пришла к тебе в первый раз после нашего знакомства? Ведь в тот день ты встретился с Алекси… Он сделал тебе так больно.
- Я сам себе сделал больно, - я жестко перебил её.
- Извини. Давай не будем об этом.
- Нет, нет, если тебе интересно.
Почему я был спокоен. Потому что вся злость ушла, а на ее место встала гордость! Ты понимаешь, насколько я горд? Я, такой мелкий человек, смею так делать. Смею думать о себе так. Я решил показать свою независимость, устроившись на работу в продуктовый магазин. Но никто же не следит за моей жизнью. Никто не скажет Алекси: Вот ты не принял Яна Абае на работу, а он в продуктовый ушел! Алекси не будет огорчен, ему попросту нет до меня дела! Зато как мне стало хорошо, когда я ворвался в продуктовый, расшвырял там все к чертям, орал что-то невразумительное! Они приняли меня на работу. Я отомстил за оскорбление. Я показал Алекси, которому совершенно без разницы, что я кому-то нужен! Пффф, у меня нет слов! Я такой… отвратительный.
- Ты пришла. Я был рад тебя видеть. Ты меня успокоила, – сквозь стиснутые зубы, я еле произнес эти строчки. Я снова зол. Я зол на себя.
Она поверила. Она верит мне безоговорочно. Как ты можешь? Ты глупая, совершенно безмозглая, если ты так легко согласилась с этим бредом! Она поцеловала меня.
- Я рада, если это так.
Дура.
- Помнишь, когда я уходила, ты схватил меня за руку. Ты так смотрел на меня, мне льстил твой взгляд. А потом ты спросил, так учтиво…
-… Да да, я помню. Можем ли мы вместе провести Свободный денек?
- Дааа. А ты помнишь, как мы провели тот день?
- Я помню, что мы разговаривали по телефону все время до встречи. Мы созванивались каждый день до Свободного дня, и говорили обо всем на свете. А когда я уже стоял на месте встречи, мы продолжали говорить о чем-то по телефону и положили трубки только тогда, когда приблизились друг к другу на расстояние вытянутой руки.
- Ты помнишь.
Она стиснула мою руку сильнее.
- Помнишь, как нам было весело в бассейне?
- Ахахахаха, конечно. Ты барахталась где-то позади меня, а я лежал, как царь, на надувном матрасе, который я выиграл на соревновании.
- С которого я тебя потом сбросила, - с усмешкой добавила Бьянка.
- А потом ты пригласила меня в гости, - продолжил я.
- Да, а сама ушла спать. Ахахаха, было так забавно, когда на следующий день Марина рассказывала о тебе.
- Она, наверное, рассказала о том, как я поперхнулся, когда она спросила: «Вы уже переспали?»
- Но сначала я познакомила тебя с Бо, - тихо сказала Бьянка.
Я ничего не ответил.
- А помнишь, - продолжил я, - как ты пообещала прийти ко мне в гости, а сама завалилась только в 22:00, хотя я ждал тебя гораздо раньше. Я так беспокоился. Я позвонил Марине, но она сказала, что тоже тебя не видела. А когда ты пришла, ты помнишь, что было?
- Ты наорал на меня, а я ударила тебя подушкой, которую стащила с кровати. Мы тогда такую бойню устроили!
- Пока не пришла Марина. Она беспокоилась за тебя, но ты уже к тому времени нашлась. Я хотел предложить тебе остаться на ночь, но Марина увезла тебя.
- Ахахаха, даааа. Ох уж эта Марина! – Бьянка громко смеялась. Сон совсем оставил нас.
- Кстати, помнишь, мы танцевали медленный танец у тебя в гостях? Я предложил тебе потанцевать, только после того, как увидел танцующих Марину и Бо. Я думал, они встречаются.
- Но Бо был тогда со мной.
- Вот именно. Может они с Мариной давно вместе.
- Я никогда не забуду, как после этого танца ты пообещал всегда охранять меня. Это было так мило.
- Я боялся за тебя, - абсолютно искренне ответил я.
Мне было жаль тебя. Он водил тебя вокруг пальца. Лучшая подруга врала тебе. Мне хотелось отгородить тебя от всех проблем, от этого несправедливого мира.
- А помнишь, как мы играли в Камень-ножницы-бумага на желание. Ты загадал, что, если выиграешь, мы будем бегать голыми под дождем, а я загадала, что если я выиграю, то мы поцелуемся.
- И ты выиграла тогда. Боже, как я тогда смущался! Я долго отшучивался, но потом настал подходящий момент и я тебя поцеловал.
- Это было прекрасно, Ян. Также прекрасно, как та ночь в полнолуние, когда шел дождь, - её голос дрожал, - Ты завалился ко мне в три часа ночи весь мокрый, сопливый и с цветами. Я не спала тогда, как будто знала, что ты придешь. Я была так рада тебя видеть, Ян!
- Я увез тебя. Ты сказала, что рассталась с Бо. Полнолуние странно на нас подействовало, и мы не спали всю ночь. А после этого мы стали жить вместе.
- Знаешь, Ян. Я никогда не чувствовала себя так. Мне хорошо с тобой, мне слишком хорошо. Мне кажется, что я тебя лю…
Я поцеловал ее. Мне не хотелось, мне пришлось. Еще слишком рано, а может и не нужно вовсе. Дурочка, за что ты меня любишь?
0,75
Без изменений.
Без изменений.
Как люди понимают, что пришло время расстаться? В какой момент они это осознают? Говорят, что процесс осознания постепенен. Некоторые возражают, говоря, что это происходит мгновенно. Две стороны, два мнения. Они громко спорили, по-хамски перебивая друг друга. Я озадачил их своими словами: я знал, что мы расстанемся, с самого начала.
Бьянка менялась. С каждым днем она становилась все лучше, по крайней мере так говорили окружающие. Я и без этого считал ее привлекательной, можно сказать, я всегда смотрел «сквозь» одежду. Для меня ее преображения не значили абсолютно ничего.
Сначала был Хэллоуин. Бьянка настаивала, чтобы мы отпраздновали, хотя сама страшно пугалась, когда, открыв шкаф, видела мой костюм. Никогда не забуду, как она взвизгнула, увидев меня в нем первый раз. Она просила не приближаться к ней. Проходя мимо зеркала, зажмуривала глаза, чтобы не видеть себя. Наверное, ей было ужасно не комфортно, но нет, все равно надо праздновать! В этом вся суть женщины. Они все такие.
Мы устроили небольшую вечеринку. Была отвратительная погода, шел дождь, и не многие рискнули выйти на улицу. Мы были рады всем, кто пришел.
Также пришли Бо и Марина. Причем они пришли не вместе. Марина не захотела заходить внутрь, ей не хотелось лишний раз злить Бьянку. Я вышел поговорить с ней в коридор. Я чувствовал её слабость, она была абсолютно подавлена. Мы разговаривали о чем-то, а за дверью в это время были слышны громкие эмоциональные речи Бьянки. Она оправдывалась перед Бо. Было немного обидно, зачем она это делает.
К приходу Марины я уже снял свой костюм. Когда гости ушли, Бьянка обратилась ко мне со странной просьбой, а именно: она попросила одеть костюм обратно. Даже странно было, она ведь так боялась.
Это была необычная ночь. Красные плафоны на люстрах создавали особую атмосферу. Бьянка казалась мне чужой, абсолютно незнакомой. Этим меня и привлекла. Новая добыча. Охота за новой женщиной началась. Она выглядела кошмарно, но этим была замечательна. Она просто была другой. Обычная Бьянка мне так надоела. Так и хотелось сказать ей: Бьянка, ты мне так приелась. Но сегодня я не мог – это была не она.
Потом пошла череда обычных дней. Осень делала каждый день особенно скучным. Хотелось разбавить эти будни яркими красками. Видимо Марина считала также. Она устроила вечеринку и позвала нас туда. Даже Бьянка согласилась пойти к «предательнице».
Как только мы зашли к Марине в квартиру, Бьянка сразу же исчезла для меня. Я ее просто потерял. Я не против был ее потерять. «Все равно домой придем, все по-старому будет» - думал я про себя.
Вечеринка была очень веселой. Один парень так набрался, что не устоял на ногах и развалился на полу. Это было очень забавно.
Я встретил там много замечательных людей. Но один чувак мне запомнится надолго – Рафаэль Страйкер. Я не знаю, чем он меня зацепил. Он просто нереально веселый, у нас с ним, кажется, нет ничего общего, зато всегда есть о чем поговорить.
Бьянке быстро надоела вся эта суматоха. Она сообщила мне о том, что пошла домой. Видимо она надеялась, что я пойду домой с ней. Но я лишь поцеловал ее и убежал обратно к Рафаэлю, даже не проводив ее до двери.
Раф (так просил называть себя Рафаэль) весь вечер тихо спаивал меня, что под конец вечеринки я неуверенно стоял на ногах. Когда все гости разошлись, я остался у Марины, чтобы «помочь ей с уборкой». Но в таком состоянии мои обещания о помощи звучали совсем неубедительно, поэтому я просто ходил за Мариной по пятам, пока она собирала бутылки и прочий мусор. Не помню, как так получилось, но я был свидетелем драки между Мариной и Бо. Точнее, я увидел, как Бо поднял на Марину руку. Я, как настоящий пьяный мужик, не разбираясь, пошел в бой. Оказалось, Марина с Бо никогда и не встречались. Все ограничивалось примитивным флиртом.
Дальше мои воспоминания идут отрывками. Помню, как из-за двери показалась Маринина рука, манящая меня пальчиком. Помню, как она попыталась снять с меня футболку, но я упал на кровать, потянув ее за собой. В общем, как-то так получилось. И даже не стыдно.
Утро наступило слишком быстро. И вроде ничего плохого не произошло, но было как-то не по себе.
- Это была ошибка, - сказала Марина, скорее не утверждая, а спрашивая меня.
- Не переживай, все хорошо, - я поспешил ее успокоить. – Посмотрим, что будет дальше.
Все утро Бьянка названивала мне, но я не брал трубку. Нужно поговорить с глазу на глаз, по телефону будет совсем не хорошо.
- Где ты был так долго?
Бьянка озадачила меня вопросом, не успел я и в квартиру зайти. Я подошел к ней ближе. Мне было неудобно начать разговор.
- Бо не изменял тебе. Если ты не считаешь флирт изменой.
- Да? Ну и что, если так? Сейчас это не имеет смысла.
- Зато я…
Она не услышала последние слова. Боже, не вынуждай меня повторять дважды! Это так тяжело. Хотя, мое дело короткое. Я скажу и свобода. А что будет с тобой?..
- Что? Ты почему такой грустный?
- Я тебе изменил. С Мариной.
Пауза.
Крики, причитания, слезы. Убежала, хлопнув дверью. Кажется, пережили. Я точно.
Я поторопился уйти. Говорить нам не о чем больше, что-то выяснять она вряд ли захочет. Я позвонил Рафу, договорился о встрече. Сбежал.
С Рафаэлем было весело. Он привел меня в самое лучшее место города. Выпили, поговорили, посмеялись. Я рассказал ему все, что случилось между мной, Бьянкой и Мариной. Он все это понял именно так, как должен был, именно так, как я и хотел, чтобы он понял! Это сложно объяснить, но он замечательный человек.
Я не спешил возвращаться домой. Я хотел дать Бьянке больше времени, чтобы собраться и уехать. Но, когда я поднялся на свой этаж, Бьянка стояла в коридоре, как будто бы ждала моего прихода. Так и оказалось.
- Вот ключи, возьми, - она протянула мне ключи от квартиры.
Было страшно подойти к ней.
- Извини, что так получилось, - неуверенно сказал я. Я говорил это чуть ли не шепотом. Казалось, мои извинения абсолютно неуместны.
Она помолчала немного. А потом добавила:
- С наступающим, Ян.
Она была такой жалкой. Почему тебе так не везет с мужчинами? Мне казалось, что я наблюдаю все это со стороны, потому что я не чувствовал угрызений совести. Мне было наплевать. Как бы ужасно это не звучало, мне не было жаль, что все получилось именно так. Но и особого счастья я не испытывал. Мои ощущения – прямая линия. Ни взлетов, ни падений.
Я зашел в квартиру. Свет был выключен, поэтому я абсолютно ничего не видел. Мне показалось, что какой-то черный предмет стоял посреди комнаты. «Просто показалось» - подумал я. Я долго не мог найти выключатель, поэтому постепенно привык к темноте. Теперь я отчетливо видел, что посреди комнаты что-то есть. Неужели синтезатор? Неужели!
Я выбежал обратно в коридор. Прислонившись к дверям лифта, я громко крикнул «спасибо». Но было поздно, она ушла.
И тебя с наступающим, Бьянка. Правда, мой «подарок» куда хуже твоего.
Бьянка менялась. С каждым днем она становилась все лучше, по крайней мере так говорили окружающие. Я и без этого считал ее привлекательной, можно сказать, я всегда смотрел «сквозь» одежду. Для меня ее преображения не значили абсолютно ничего.
Сначала был Хэллоуин. Бьянка настаивала, чтобы мы отпраздновали, хотя сама страшно пугалась, когда, открыв шкаф, видела мой костюм. Никогда не забуду, как она взвизгнула, увидев меня в нем первый раз. Она просила не приближаться к ней. Проходя мимо зеркала, зажмуривала глаза, чтобы не видеть себя. Наверное, ей было ужасно не комфортно, но нет, все равно надо праздновать! В этом вся суть женщины. Они все такие.
Мы устроили небольшую вечеринку. Была отвратительная погода, шел дождь, и не многие рискнули выйти на улицу. Мы были рады всем, кто пришел.
Также пришли Бо и Марина. Причем они пришли не вместе. Марина не захотела заходить внутрь, ей не хотелось лишний раз злить Бьянку. Я вышел поговорить с ней в коридор. Я чувствовал её слабость, она была абсолютно подавлена. Мы разговаривали о чем-то, а за дверью в это время были слышны громкие эмоциональные речи Бьянки. Она оправдывалась перед Бо. Было немного обидно, зачем она это делает.
К приходу Марины я уже снял свой костюм. Когда гости ушли, Бьянка обратилась ко мне со странной просьбой, а именно: она попросила одеть костюм обратно. Даже странно было, она ведь так боялась.
Это была необычная ночь. Красные плафоны на люстрах создавали особую атмосферу. Бьянка казалась мне чужой, абсолютно незнакомой. Этим меня и привлекла. Новая добыча. Охота за новой женщиной началась. Она выглядела кошмарно, но этим была замечательна. Она просто была другой. Обычная Бьянка мне так надоела. Так и хотелось сказать ей: Бьянка, ты мне так приелась. Но сегодня я не мог – это была не она.
Потом пошла череда обычных дней. Осень делала каждый день особенно скучным. Хотелось разбавить эти будни яркими красками. Видимо Марина считала также. Она устроила вечеринку и позвала нас туда. Даже Бьянка согласилась пойти к «предательнице».
Как только мы зашли к Марине в квартиру, Бьянка сразу же исчезла для меня. Я ее просто потерял. Я не против был ее потерять. «Все равно домой придем, все по-старому будет» - думал я про себя.
Вечеринка была очень веселой. Один парень так набрался, что не устоял на ногах и развалился на полу. Это было очень забавно.
Я встретил там много замечательных людей. Но один чувак мне запомнится надолго – Рафаэль Страйкер. Я не знаю, чем он меня зацепил. Он просто нереально веселый, у нас с ним, кажется, нет ничего общего, зато всегда есть о чем поговорить.
Бьянке быстро надоела вся эта суматоха. Она сообщила мне о том, что пошла домой. Видимо она надеялась, что я пойду домой с ней. Но я лишь поцеловал ее и убежал обратно к Рафаэлю, даже не проводив ее до двери.
Раф (так просил называть себя Рафаэль) весь вечер тихо спаивал меня, что под конец вечеринки я неуверенно стоял на ногах. Когда все гости разошлись, я остался у Марины, чтобы «помочь ей с уборкой». Но в таком состоянии мои обещания о помощи звучали совсем неубедительно, поэтому я просто ходил за Мариной по пятам, пока она собирала бутылки и прочий мусор. Не помню, как так получилось, но я был свидетелем драки между Мариной и Бо. Точнее, я увидел, как Бо поднял на Марину руку. Я, как настоящий пьяный мужик, не разбираясь, пошел в бой. Оказалось, Марина с Бо никогда и не встречались. Все ограничивалось примитивным флиртом.
Дальше мои воспоминания идут отрывками. Помню, как из-за двери показалась Маринина рука, манящая меня пальчиком. Помню, как она попыталась снять с меня футболку, но я упал на кровать, потянув ее за собой. В общем, как-то так получилось. И даже не стыдно.
Утро наступило слишком быстро. И вроде ничего плохого не произошло, но было как-то не по себе.
- Это была ошибка, - сказала Марина, скорее не утверждая, а спрашивая меня.
- Не переживай, все хорошо, - я поспешил ее успокоить. – Посмотрим, что будет дальше.
Все утро Бьянка названивала мне, но я не брал трубку. Нужно поговорить с глазу на глаз, по телефону будет совсем не хорошо.
- Где ты был так долго?
Бьянка озадачила меня вопросом, не успел я и в квартиру зайти. Я подошел к ней ближе. Мне было неудобно начать разговор.
- Бо не изменял тебе. Если ты не считаешь флирт изменой.
- Да? Ну и что, если так? Сейчас это не имеет смысла.
- Зато я…
Она не услышала последние слова. Боже, не вынуждай меня повторять дважды! Это так тяжело. Хотя, мое дело короткое. Я скажу и свобода. А что будет с тобой?..
- Что? Ты почему такой грустный?
- Я тебе изменил. С Мариной.
Пауза.
Крики, причитания, слезы. Убежала, хлопнув дверью. Кажется, пережили. Я точно.
Я поторопился уйти. Говорить нам не о чем больше, что-то выяснять она вряд ли захочет. Я позвонил Рафу, договорился о встрече. Сбежал.
С Рафаэлем было весело. Он привел меня в самое лучшее место города. Выпили, поговорили, посмеялись. Я рассказал ему все, что случилось между мной, Бьянкой и Мариной. Он все это понял именно так, как должен был, именно так, как я и хотел, чтобы он понял! Это сложно объяснить, но он замечательный человек.
Я не спешил возвращаться домой. Я хотел дать Бьянке больше времени, чтобы собраться и уехать. Но, когда я поднялся на свой этаж, Бьянка стояла в коридоре, как будто бы ждала моего прихода. Так и оказалось.
- Вот ключи, возьми, - она протянула мне ключи от квартиры.
Было страшно подойти к ней.
- Извини, что так получилось, - неуверенно сказал я. Я говорил это чуть ли не шепотом. Казалось, мои извинения абсолютно неуместны.
Она помолчала немного. А потом добавила:
- С наступающим, Ян.
Она была такой жалкой. Почему тебе так не везет с мужчинами? Мне казалось, что я наблюдаю все это со стороны, потому что я не чувствовал угрызений совести. Мне было наплевать. Как бы ужасно это не звучало, мне не было жаль, что все получилось именно так. Но и особого счастья я не испытывал. Мои ощущения – прямая линия. Ни взлетов, ни падений.
Я зашел в квартиру. Свет был выключен, поэтому я абсолютно ничего не видел. Мне показалось, что какой-то черный предмет стоял посреди комнаты. «Просто показалось» - подумал я. Я долго не мог найти выключатель, поэтому постепенно привык к темноте. Теперь я отчетливо видел, что посреди комнаты что-то есть. Неужели синтезатор? Неужели!
Я выбежал обратно в коридор. Прислонившись к дверям лифта, я громко крикнул «спасибо». Но было поздно, она ушла.
И тебя с наступающим, Бьянка. Правда, мой «подарок» куда хуже твоего.
0,5 за друзей
Всего: 1, 25
Всего: 1, 25
- Ян, уже столько времени прошло. Но для нее это все… Понимаешь, она думает, что это было вчера. Она плачет. Она звонит и рыдает мне в трубку, Ян. Она тебя забыть не может. Я не знаю, чем ей помочь.
Я молчал. Подруга Бьянки, постоянно звонила мне.
- Ты думаешь, я смогу что-то исправить?
- Нет, я не прошу тебя. Ты просто знай, что есть такой человек, который тебя любит. Так сильно, Ян. Мне больно на нее смотреть.
Она немного помолчала, а потом, едва скрыв свою оживленность, спросила:
- Какого это, когда тебя так любят?
- Мерзко.
Я бросил трубку.
Что мне делать? Мне нет дела до нее, но я не могу оставить это все так. Я просто не могу! Каким бы ужасным человеком я не был, я не могу держать такой груз у себя на сердце! Мне плохо от этого, меня тошнит, сжимает вески. Безысходность. Что мне делать с этим?
Я убегал от проблем, как мог. Я усилено занялся работой. Я ведь ни слова не упоминал о работе за последнее время. В общем, я дослужился до самой высшей должности, которую мог предложить продуктовый магазин.
После работы я посвящал много времени синтезатору. Играя на нем, меня не покидало ужасное чувство - чувство вины. Я представлял Бьянку, она плакала у меня в голове. Начав думать о ней, я уже не мог остановиться. Я видел ее повсюду. Она убивалась горем на диване, и тут же рядом сидела абсолютно счастливая, подзывая меня к себе, как она делала это, когда мы еще жили вместе. Я видел, как она сползала вниз по стене, закрыв лицо руками. Ее хрупкое тело судорожно вздрагивало от слез. Я отчетливо слышал, как она говорит мне что-то на ухо. Это безумие. Оставь меня в покое.
С Мариной тоже не очень хорошо получилось. Стоит рассказать и об этом, уж если я решил совсем унизиться перед тобой.
Она пришла ко мне домой. Оказалось, мы не виделись уже 2 или 3 недели после той ночи. Я совершенно потерялся во времени. В общем, я не встретил ее так, как она ожидала. Улыбка постепенно ушла с её лица.
- Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать?
Она не ответила. Только опустила вниз глаза. Все девушки жалкие, когда их бросают. Как бы они не протестовали, не кричали, не плакали, все они становятся невыносимо жалкими. Только некоторых хочется пожалеть, а именно тех, кто не строит из себя гордую женщину, показывая тем самым, что мол «я и без тебя проживу». Марина была одной из тех, кого хочется пожалеть. Ее глаза налились слезами, лицо стало прекраснее, чем обычно.
- Ты только не плачь. Давай лучше будем дружить, как раньше. А парня мы тебе найдем. Я сам лично этим займусь!
Она улыбнулась. Ее глаза чуть зажмурились, и по щеке покатилась слеза. Я тихонечко вытер ее.
- Посмотри на себя! Ты такая красивая, - мой голос стал тише. В этот момент я осознал, насколько правдивы были мои слова. Я больше не мог ничего сказать. Мой язык как бы онемел, а в голове зависла лишь одна мысль «Почему я раньше не замечал?». Что-то произошло внутри меня, но я быстро потом об этом забыл.
Так мы расстались.
Я молчал. Подруга Бьянки, постоянно звонила мне.
- Ты думаешь, я смогу что-то исправить?
- Нет, я не прошу тебя. Ты просто знай, что есть такой человек, который тебя любит. Так сильно, Ян. Мне больно на нее смотреть.
Она немного помолчала, а потом, едва скрыв свою оживленность, спросила:
- Какого это, когда тебя так любят?
- Мерзко.
Я бросил трубку.
Что мне делать? Мне нет дела до нее, но я не могу оставить это все так. Я просто не могу! Каким бы ужасным человеком я не был, я не могу держать такой груз у себя на сердце! Мне плохо от этого, меня тошнит, сжимает вески. Безысходность. Что мне делать с этим?
Я убегал от проблем, как мог. Я усилено занялся работой. Я ведь ни слова не упоминал о работе за последнее время. В общем, я дослужился до самой высшей должности, которую мог предложить продуктовый магазин.
После работы я посвящал много времени синтезатору. Играя на нем, меня не покидало ужасное чувство - чувство вины. Я представлял Бьянку, она плакала у меня в голове. Начав думать о ней, я уже не мог остановиться. Я видел ее повсюду. Она убивалась горем на диване, и тут же рядом сидела абсолютно счастливая, подзывая меня к себе, как она делала это, когда мы еще жили вместе. Я видел, как она сползала вниз по стене, закрыв лицо руками. Ее хрупкое тело судорожно вздрагивало от слез. Я отчетливо слышал, как она говорит мне что-то на ухо. Это безумие. Оставь меня в покое.
С Мариной тоже не очень хорошо получилось. Стоит рассказать и об этом, уж если я решил совсем унизиться перед тобой.
Она пришла ко мне домой. Оказалось, мы не виделись уже 2 или 3 недели после той ночи. Я совершенно потерялся во времени. В общем, я не встретил ее так, как она ожидала. Улыбка постепенно ушла с её лица.
- Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать?
Она не ответила. Только опустила вниз глаза. Все девушки жалкие, когда их бросают. Как бы они не протестовали, не кричали, не плакали, все они становятся невыносимо жалкими. Только некоторых хочется пожалеть, а именно тех, кто не строит из себя гордую женщину, показывая тем самым, что мол «я и без тебя проживу». Марина была одной из тех, кого хочется пожалеть. Ее глаза налились слезами, лицо стало прекраснее, чем обычно.
- Ты только не плачь. Давай лучше будем дружить, как раньше. А парня мы тебе найдем. Я сам лично этим займусь!
Она улыбнулась. Ее глаза чуть зажмурились, и по щеке покатилась слеза. Я тихонечко вытер ее.
- Посмотри на себя! Ты такая красивая, - мой голос стал тише. В этот момент я осознал, насколько правдивы были мои слова. Я больше не мог ничего сказать. Мой язык как бы онемел, а в голове зависла лишь одна мысль «Почему я раньше не замечал?». Что-то произошло внутри меня, но я быстро потом об этом забыл.
Так мы расстались.
Ощущение того, что я постоянно бегу, не покидает меня. Мне надоело, я хочу спокойной жизни. Нет, дело не только в Бьянке, и уже тем более не в Марине. Дело во мне, в моей голове, в моем сердце. Стыдно признаться, ведь я так открещивался от этой идеи. Но, когда я ложусь спать, я не могу остановиться: я думаю о том сне, моя мечта никуда не ушла. Она всегда со мной. Я безумно хочу, чтобы она исполнилась, но я боюсь. Взрослый мужчина боится какой-то там мечты! Это такой бред, я понимаю. Мечты даны нам, чтобы надеяться, они должны давать почву под ногами. Мечта поддержит тебя, как никто другой. Сначала она и была такой для меня, но сейчас… Я ожегся, и это было неприятно. Я боюсь оступиться второй раз, но меня тянет туда. Моих сил не хватает. Эта внутренняя борьба делает меня нервным.
Простые жизненные ситуации выводят меня из себя. Представь теперь, что происходит со мной, когда я вспоминаю о Бьянке.
Мое самообучение нотной грамоте дало результаты, но они были незначительными по сравнению с той работой, которую мне еще предстоит проделать. Я долго не мог решить, делать мне следующий шаг или нет. И как это обычно бывает со мной, пока я пребывал в царстве раздумий, мои ноги привели меня к театру. Я записался на курсы. Когда я вышел из здания театра, я не знал, осуждать ли себя за этот поступок, или наоборот похвалить? Я был в замешательстве, поэтому сделал и то, и другое.
Праздник подкрался совсем незаметно. Настроения праздновать конечно же не было. Но, чтобы не чувствовать себя совсем ничтожным, я зачем-то отправился в парк. Приобщил себя к всеобщему веселью.
Никто не встречал меня с распростертыми объятьями. Все пришли туда парами, компаниями, семьями, и лишь я шел один. Я тяжело выдохнул, пар красивым узором растворился в морозном воздухе. Легкие снежинки кружили над головой, образуя вместе что-то целое, они двигались сообща. Даже они не были одиноки. Только я.
Я оперся о бортик катка, наблюдая, как отец учит свою маленькую дочь кататься на коньках.
- С праздником! – сказал кто-то за спиной.
- Спасибо, и Вас, - ответил я, абсолютно спокойно.
- Тоже один? – спросил меня женский голос.
- Тоже, - не обернувшись, ответил я. Моя собеседница была явно оскорблена таким нейтральным отношением к ее словам.
- Я тут тебя как бы с праздниками поздравляю, распинаюсь, а ты даже повернуться не соизволил? Я, между прочим, Эмми. Эмми Стар. Слышал когда-нибудь обо мне? – язвительное высокомерие так и плескало из её рта.
- Нет, никогда не слышал.
Эмми Стар была крайне удивлена моими словами и действиями, что просто не могла ничего ответить. Она только хлопнула меня по плечу, но, когда я повернулся, абсолютно смутилась, потому что не знала, в чем меня обвинить.
- Эмм… Так-то лучше!
Присмотревшись, я узнал ее. Мы вместе посещали курсы в театре. Мы замяли эту маленькую неполадку и продолжили общение. Вокруг бегал какой-то парень и фотографировал каждый её шаг. Через некоторое время мне стало просто неприятно его присутствие.
- Эмми, ты можешь попросить своего друга хотя бы 5 минут тебя не фотографировать.
- Не могу, - самодовольно ответила Эмми, - это его работа – фотографировать знаменитостей.
Что, простите? Каких знаменитостей? Её, что ли? И чем же она заслужила такую славу? Я с трудом сдержал смех. Я не стал даже выяснять, чем она так знаменита. Наверное, её богатенький толстый муж купил ей славу за пару стопок банкнот, а она и рада.
Весь наш разговор она жаловалась на свою жизнь, на свое одиночество. Папик – так она называла какого-то мужчину Х, который был её мужем, или, возможно, отцом - «запер её как птичку в клетке». В такой праздник он оставил ее одну. Странно, что я встретил в этот день человека, со схожими проблемами. Говорят, что ничто так не объединяет, как общий враг. В нашем случае получилось примерно тоже самое.
- Завтра наши с тобой фото напечатают во всех газетах города. Готовься стать знаменитым, Янчик, - сказала она мне на прощание. Странно, не правда ли?
Оказавшись дома, меня снова поглотило одиночество. Я держал в руках телефон, с намерениями позвонить кому-нибудь. Мой выбор упал на моего недавнего знакомого Рафаэля. Его звонкий голос разбавил мою густую кровь, она быстрее побежала по жилам, откуда-то появилась энергия. И, когда Раф предложил сходить в какой-нибудь клуб, я соскочил с места, на бегу одевая куртку, с криком «Диктуй адрес, я сейчас буду!».
Клуб оказался абсолютно пустым. Все нормальные люди празднуют Новый год дома в кругу семьи. Но мы, видимо, не совсем обычные люди.
- Садись за барную стойку, - крикнул мне Раф, устремившись в непонятном направлении. – Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу!
Его слова были довольно сомнительными, но я, почему-то, безоговорочно выполнил все его пожелания.
- Открывай!
Как же это было глупо. Я смеялся так, что чуть не порвал лицо. Раф вытанцовывал на барной стойке, а барменша делала мне какой-то специфический коктейль, подыгрывая Рафу.
- Скажи мне, сколько мужчин танцевали для тебя на барной стойке? – кричал мне Раф.
- Точно не помню. Парочка, может трое…
- Что?!? – Раф прекратил танцевать, а я опять залился смехом. Боже, ты такой счастливый, Раф. Ты свободен от чужого мнения. Не это ли истинное счастье?
Мы были в этом клубе до самого утра. За это время мы успели все: выпить, пофилософствовать, пожаловаться на жизнь (это про меня, Раф не жаловался), протрезветь, снова напиться. Раф дал мне понять, что я не одинок. Это был замечательный подарок. Мы попрощались с ним на самой дружественной ноте, какую только можно представить.
Простые жизненные ситуации выводят меня из себя. Представь теперь, что происходит со мной, когда я вспоминаю о Бьянке.
Мое самообучение нотной грамоте дало результаты, но они были незначительными по сравнению с той работой, которую мне еще предстоит проделать. Я долго не мог решить, делать мне следующий шаг или нет. И как это обычно бывает со мной, пока я пребывал в царстве раздумий, мои ноги привели меня к театру. Я записался на курсы. Когда я вышел из здания театра, я не знал, осуждать ли себя за этот поступок, или наоборот похвалить? Я был в замешательстве, поэтому сделал и то, и другое.
Праздник подкрался совсем незаметно. Настроения праздновать конечно же не было. Но, чтобы не чувствовать себя совсем ничтожным, я зачем-то отправился в парк. Приобщил себя к всеобщему веселью.
Никто не встречал меня с распростертыми объятьями. Все пришли туда парами, компаниями, семьями, и лишь я шел один. Я тяжело выдохнул, пар красивым узором растворился в морозном воздухе. Легкие снежинки кружили над головой, образуя вместе что-то целое, они двигались сообща. Даже они не были одиноки. Только я.
Я оперся о бортик катка, наблюдая, как отец учит свою маленькую дочь кататься на коньках.
- С праздником! – сказал кто-то за спиной.
- Спасибо, и Вас, - ответил я, абсолютно спокойно.
- Тоже один? – спросил меня женский голос.
- Тоже, - не обернувшись, ответил я. Моя собеседница была явно оскорблена таким нейтральным отношением к ее словам.
- Я тут тебя как бы с праздниками поздравляю, распинаюсь, а ты даже повернуться не соизволил? Я, между прочим, Эмми. Эмми Стар. Слышал когда-нибудь обо мне? – язвительное высокомерие так и плескало из её рта.
- Нет, никогда не слышал.
Эмми Стар была крайне удивлена моими словами и действиями, что просто не могла ничего ответить. Она только хлопнула меня по плечу, но, когда я повернулся, абсолютно смутилась, потому что не знала, в чем меня обвинить.
- Эмм… Так-то лучше!
Присмотревшись, я узнал ее. Мы вместе посещали курсы в театре. Мы замяли эту маленькую неполадку и продолжили общение. Вокруг бегал какой-то парень и фотографировал каждый её шаг. Через некоторое время мне стало просто неприятно его присутствие.
- Эмми, ты можешь попросить своего друга хотя бы 5 минут тебя не фотографировать.
- Не могу, - самодовольно ответила Эмми, - это его работа – фотографировать знаменитостей.
Что, простите? Каких знаменитостей? Её, что ли? И чем же она заслужила такую славу? Я с трудом сдержал смех. Я не стал даже выяснять, чем она так знаменита. Наверное, её богатенький толстый муж купил ей славу за пару стопок банкнот, а она и рада.
Весь наш разговор она жаловалась на свою жизнь, на свое одиночество. Папик – так она называла какого-то мужчину Х, который был её мужем, или, возможно, отцом - «запер её как птичку в клетке». В такой праздник он оставил ее одну. Странно, что я встретил в этот день человека, со схожими проблемами. Говорят, что ничто так не объединяет, как общий враг. В нашем случае получилось примерно тоже самое.
- Завтра наши с тобой фото напечатают во всех газетах города. Готовься стать знаменитым, Янчик, - сказала она мне на прощание. Странно, не правда ли?
Оказавшись дома, меня снова поглотило одиночество. Я держал в руках телефон, с намерениями позвонить кому-нибудь. Мой выбор упал на моего недавнего знакомого Рафаэля. Его звонкий голос разбавил мою густую кровь, она быстрее побежала по жилам, откуда-то появилась энергия. И, когда Раф предложил сходить в какой-нибудь клуб, я соскочил с места, на бегу одевая куртку, с криком «Диктуй адрес, я сейчас буду!».
Клуб оказался абсолютно пустым. Все нормальные люди празднуют Новый год дома в кругу семьи. Но мы, видимо, не совсем обычные люди.
- Садись за барную стойку, - крикнул мне Раф, устремившись в непонятном направлении. – Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу!
Его слова были довольно сомнительными, но я, почему-то, безоговорочно выполнил все его пожелания.
- Открывай!
Как же это было глупо. Я смеялся так, что чуть не порвал лицо. Раф вытанцовывал на барной стойке, а барменша делала мне какой-то специфический коктейль, подыгрывая Рафу.
- Скажи мне, сколько мужчин танцевали для тебя на барной стойке? – кричал мне Раф.
- Точно не помню. Парочка, может трое…
- Что?!? – Раф прекратил танцевать, а я опять залился смехом. Боже, ты такой счастливый, Раф. Ты свободен от чужого мнения. Не это ли истинное счастье?
Мы были в этом клубе до самого утра. За это время мы успели все: выпить, пофилософствовать, пожаловаться на жизнь (это про меня, Раф не жаловался), протрезветь, снова напиться. Раф дал мне понять, что я не одинок. Это был замечательный подарок. Мы попрощались с ним на самой дружественной ноте, какую только можно представить.
Спорт:
Клавишные:
Кулинария:
Прочее:
Клавишные:
Кулинария:
Прочее:
1,25
Честно, сейчас мне стало гораздо лучше. И дышится легче.
В один прекрасный день, а точнее утром после нашей великой гулянки с Рафом, я понял, что моя жизнь стоит на месте, потому что я не даю ей двигаться дальше. Поэтому я решил проблему просто – помогу жизни, буду двигаться вместе с ней. Я готов даже бежать вместе с ней, чтобы мы вместе успели как можно больше.
Я решил начать с вечеринки у себя дома. Чтобы восполнить пустоту внутри, нужно «залить» ее любовью друзей. Она, как самое лучшее лекарство, по моим расчетам, должна была меня вылечить. Я долго возился у плиты, чтобы приготовить что-нибудь стоящее. На мой взгляд, получилась какая-то пресная каша.
Слух о вечеринке быстро разлетелся по городу, ко мне в квартиру завалилась куча незнакомых мне людей. Я торопился познакомиться со всеми, поэтому бегал из одного угла в другой. Какая-то яркая девушка преградила мне дорогу. Я постарался как можно более аккуратно обогнуть ее, и побежал дальше.
- Боже, Ян! Ты специально?
Это была Эмми. Я не ожидал ее увидеть, поэтому впал в ступор. Эмми засмеялась.
- Так-то лучше, - снова сказала она. Когда мы только познакомились, она несколько раз произнесла эту фразу. Видимо, привыкла, чтобы все было сделано так, как она хочет.
Я был рад, что она пришла. Какой бы капризной не была, она чем-то мне нравилась.
- Что же мы тут стоим? – вскрикнула она. – Сейчас сюда принесут барабаны!
Барабаны? Зачем?
5 секунд телефонного разговора, и вот уже в мою квартирку вносят барабанную установку, которая еле протиснулась в дверной проем.
- А как ты думал? Я просто так стала популярной?
- Да нет, - я поспешил ответить, - я думал, тебе твою славу Папик купил.
Она засмеялась. Видимо, подумала, что я пошутил.
Пока она настраивалась, в мою квартирку заглянул Раф и Марина. Поздоровавшись, Марина сразу растворилась в толпе.
- Ну как, голова не болит после вчерашнего? – с ходу спросил меня Раф.
Я не удержался и обнял его. Он мне самый близкий друг среди всех, кто сюда пришел.
Мы долго разговаривали, в основном Раф расспрашивал меня о Марине.
- Слушай, а почему бы просто не подойти и не поговорить с ней? – сказал я. Хотелось быть похожим на Рафа. Хотелось воодушевить его так же, как он сделал это вчера со мной. И у меня получилось. Он тут же сорвался с места и подошел к Марине. Хотя, скорее всего, дело тут даже не во мне, а в самом Рафе. Он бы и без моих речей к ней подошел.
Я услышал ритмичные постукивания и вспомнил об Эмми. Она ловко орудовала палочками, ударяя по бочкам с такой силой, что не каждый мужчина сможет сделать. Да, она не просто так прославилась. Безусловно, это был талант.
Остаток вечера я провел в компании Эмми и ее знакомого Дж. Он был из круга общения Эмми, значит, тоже был чем-то популярен. Почему я никогда не слышал о них? Так смешно узнавать об их популярности от них же самих.
После того дня пошла череда вечеринок, я начал ходить по клубам… Обо всем по порядку.
В скором времени мне позвонила Конфетка Бижу и пригласила на свою вечеринку. Я, конечно же, согласился. Но вдруг в это же день мне позвонил какой-то мужчина, представившись моим агентом. Я уже хотел бросить, как вдруг услышал что-то о заработке. Оказалось, мне нужно было только прийти в клуб и заказать напиток, а за это мне заплатят в несколько раз больше, чем стоит сам этот коктейль. Я согласился и тут же позвонил Эмми. Просто это было странно, и я не знал, к кому обратится за помощью.
- Ты чувствуешь, Янчик? Ты стал популярным, - заявила Эмми. – Я помню, как это случилось со мной… Приятно, не правда ли? Я поеду с тобой.
Не видел в этом ничего приятного, пока не получил денежки. Вот это было здорово – не сделав ничего, получай столько же, сколько с трудом сможешь заработать за неделю.
После клуба, я попросил Эмми заехать со мной за подарком. Пока не скажу, кому был предназначен этот подарок. Потом.
Кто бы мог подумать, что Конфетка живет в особняке? Неужели можно столько заработать, продавая хот доги?
Залетев к Конфетке домой, я с ходу завалил ее вопросами:
- Где она? Она уже пришла? Она вообще придет сегодня?
- Тише, тише, куда ты так торопишься? – недоумевала Конфетка.
- Чем быстрее, тем лучше.
Я буквально бросил в нее эти слова. Они были такими тяжелыми.
Я зашел в зал, судорожно обводя глазами всех присутствовавших. И, вот и она. Я ее увидел. Она стояла совсем одна, уставившись в стену. Я со скорость урагана подлетел к ней. Что я скажу, не должно ее ранить. Хотя, одно мое присутствие, как ножом по сердцу. Ну и что! Пусть будет так. Мне ни тебя не жалко, ни себя! Будет хуже? Ну и пусть! Но я хотя бы попытаюсь что-то сделать. А не буду тупо рыдать, как делаешь это ты.
- Бьянка…!
А кто же еще? Никак не может оставить меня в покое. Для полного выздоровления мне нужно разрешить эту ситуацию.
Она не сразу повернулась. Повернувшись, не сразу поверила. Поверив, продолжала молчать. Я тоже молчал. Сложно начать говорить, зная, как она переживает из-за этого. Но, смотря друг на друга, мы уже как бы разговаривали.
- Привет, Бьянка.
Она продолжала молчать.
- Ты тоже тут? Я даже и не знал…
Она упорно молчала.
- Кого я обманываю! Я все прекрасно знал! Я знал, что ты придешь. Я, может быть, только из-за этого сюда и пришел!
Ее лицо дернулось, но она все равно молчала.
- Можешь ничего не говорить. Даже хорошо, что ты молчишь. Я хотя бы выговорится смогу. Ты заканчивай с этим. Хватит убиваться.
Она усмехнулась.
- Заканчивать? – она наконец-то заговорила. – Ты понимаешь, о чем просишь? Сначала разрываешь мое сердце на маленькие клочочки, бросаешь, оставляешь одну, глубоко любящую, но не любимую. Ты ведь даже не знаешь, что я чувствую.
- Знаю, - твердо ответил я. – То, что сейчас происходит с тобой – полная ерунда. Ты не представляешь, какие гадости иногда подкидывает жизнь. Даже смешно! Сколько мы с тобой были вместе? 4 месяца?
- Полгода.
- Не имеет значения. Просто, я не могу так жить, когда знаю, что тебе плохо. И помочь я ничем не могу. Я сожалею о том, что сделал. Мне правда очень жаль. Ты ведь дорога мне. По своему…
Она улыбнулась.
- Я скучаю по тебе. Я скучаю по нашему общению. Нам же было весело вместе.
Она задумчиво подняла глаза, вспоминая те времена. Улыбка уже не сходила с ее губ.
- Я так и не поблагодарил тебя за подарок. Спасибо тебе за синтезатор. Вот, держи. Это маленький подарочек от меня.
Я хитер. Теперь она не могла меня не простить.
- Друзья?
Вместо ответа она крепко обняла меня. Она глубоко вдохнула воздух, хватая мой запах всем объемом легких. Я видел в ней себя. Правда, в свое время никто не сказал мне того, что сказал ей я. Я просто сказал то, что хотел бы сам услышать в тяжелые для меня времена. Можно сказать, эти слова предназначались мне.
- Это пройдет.
Было тяжело. Придет время, я напишу все, что случилось до приезда в этот город. Сейчас я не готов.
- Верь, что все будет хорошо. Докажи мне, что ты можешь быть счастливой. Не будь ниже меня. Жди, и на мое место придет другой. Тот, кто превознесет тебя до небес. Просто нужно ждать и верить…
Сил говорить уже не было. Голос надрывался. Но я мучал себя, говоря все непонятнее.
-… и молится.
Падать на колени и просить. Это не низко. Это нормально.
Яркая вспышка. Ничего не вижу. Музыка. Та музыка, она снова со мной. Опять! Это произошло снова! До моего приезда в этот город меня мучали странные приступы. Я пропадал, вокруг не было абсолютно ничего. Откуда постоянно шла музыка, непонятная, но как бы знакомая. Она просто была. И я всегда возвращался обратно.
Слух пропал. В этой темноте я слышал теперь только голос Бьянки.
- Ян! Ян! С тобой все в порядке? Вызывайте скорую, делайте что-нибудь!
Зрение начало возвращаться. Надо мной стояла Бьянка, обмахивая меня руками.
- Все нормально, - с трудом произнес я.
- Не пугай меня так. Я обняла тебя, а ты прямо повис на мне. Я не сразу поняла, что ты в обморок упал. Как ты?
- Все нормально, - это все, что я мог сказать. – Со мной бывает такое.
- С тобой ни разу такого не случалось, когда мы жили вместе, - в голосе Бьянки звучали нотки сомнения. – Ты из-за меня так распереживался?
- Да, наверное, - я снова обманул ее. Я переживаю только за себя. Я привык думать только о себе. – Что я сказал последним?
- Ты сказал «Это пройдет» или что-то вроде этого и упал.
Она не услышала все. Ну что ж, повторяться я не буду. Все, что нужно было мне, я услышал. Хоть и от самого себя. А что мне остается?
Выздоровел.
В один прекрасный день, а точнее утром после нашей великой гулянки с Рафом, я понял, что моя жизнь стоит на месте, потому что я не даю ей двигаться дальше. Поэтому я решил проблему просто – помогу жизни, буду двигаться вместе с ней. Я готов даже бежать вместе с ней, чтобы мы вместе успели как можно больше.
Я решил начать с вечеринки у себя дома. Чтобы восполнить пустоту внутри, нужно «залить» ее любовью друзей. Она, как самое лучшее лекарство, по моим расчетам, должна была меня вылечить. Я долго возился у плиты, чтобы приготовить что-нибудь стоящее. На мой взгляд, получилась какая-то пресная каша.
Слух о вечеринке быстро разлетелся по городу, ко мне в квартиру завалилась куча незнакомых мне людей. Я торопился познакомиться со всеми, поэтому бегал из одного угла в другой. Какая-то яркая девушка преградила мне дорогу. Я постарался как можно более аккуратно обогнуть ее, и побежал дальше.
- Боже, Ян! Ты специально?
Это была Эмми. Я не ожидал ее увидеть, поэтому впал в ступор. Эмми засмеялась.
- Так-то лучше, - снова сказала она. Когда мы только познакомились, она несколько раз произнесла эту фразу. Видимо, привыкла, чтобы все было сделано так, как она хочет.
Я был рад, что она пришла. Какой бы капризной не была, она чем-то мне нравилась.
- Что же мы тут стоим? – вскрикнула она. – Сейчас сюда принесут барабаны!
Барабаны? Зачем?
5 секунд телефонного разговора, и вот уже в мою квартирку вносят барабанную установку, которая еле протиснулась в дверной проем.
- А как ты думал? Я просто так стала популярной?
- Да нет, - я поспешил ответить, - я думал, тебе твою славу Папик купил.
Она засмеялась. Видимо, подумала, что я пошутил.
Пока она настраивалась, в мою квартирку заглянул Раф и Марина. Поздоровавшись, Марина сразу растворилась в толпе.
- Ну как, голова не болит после вчерашнего? – с ходу спросил меня Раф.
Я не удержался и обнял его. Он мне самый близкий друг среди всех, кто сюда пришел.
Мы долго разговаривали, в основном Раф расспрашивал меня о Марине.
- Слушай, а почему бы просто не подойти и не поговорить с ней? – сказал я. Хотелось быть похожим на Рафа. Хотелось воодушевить его так же, как он сделал это вчера со мной. И у меня получилось. Он тут же сорвался с места и подошел к Марине. Хотя, скорее всего, дело тут даже не во мне, а в самом Рафе. Он бы и без моих речей к ней подошел.
Я услышал ритмичные постукивания и вспомнил об Эмми. Она ловко орудовала палочками, ударяя по бочкам с такой силой, что не каждый мужчина сможет сделать. Да, она не просто так прославилась. Безусловно, это был талант.
Остаток вечера я провел в компании Эмми и ее знакомого Дж. Он был из круга общения Эмми, значит, тоже был чем-то популярен. Почему я никогда не слышал о них? Так смешно узнавать об их популярности от них же самих.
После того дня пошла череда вечеринок, я начал ходить по клубам… Обо всем по порядку.
В скором времени мне позвонила Конфетка Бижу и пригласила на свою вечеринку. Я, конечно же, согласился. Но вдруг в это же день мне позвонил какой-то мужчина, представившись моим агентом. Я уже хотел бросить, как вдруг услышал что-то о заработке. Оказалось, мне нужно было только прийти в клуб и заказать напиток, а за это мне заплатят в несколько раз больше, чем стоит сам этот коктейль. Я согласился и тут же позвонил Эмми. Просто это было странно, и я не знал, к кому обратится за помощью.
- Ты чувствуешь, Янчик? Ты стал популярным, - заявила Эмми. – Я помню, как это случилось со мной… Приятно, не правда ли? Я поеду с тобой.
Не видел в этом ничего приятного, пока не получил денежки. Вот это было здорово – не сделав ничего, получай столько же, сколько с трудом сможешь заработать за неделю.
После клуба, я попросил Эмми заехать со мной за подарком. Пока не скажу, кому был предназначен этот подарок. Потом.
Кто бы мог подумать, что Конфетка живет в особняке? Неужели можно столько заработать, продавая хот доги?
Залетев к Конфетке домой, я с ходу завалил ее вопросами:
- Где она? Она уже пришла? Она вообще придет сегодня?
- Тише, тише, куда ты так торопишься? – недоумевала Конфетка.
- Чем быстрее, тем лучше.
Я буквально бросил в нее эти слова. Они были такими тяжелыми.
Я зашел в зал, судорожно обводя глазами всех присутствовавших. И, вот и она. Я ее увидел. Она стояла совсем одна, уставившись в стену. Я со скорость урагана подлетел к ней. Что я скажу, не должно ее ранить. Хотя, одно мое присутствие, как ножом по сердцу. Ну и что! Пусть будет так. Мне ни тебя не жалко, ни себя! Будет хуже? Ну и пусть! Но я хотя бы попытаюсь что-то сделать. А не буду тупо рыдать, как делаешь это ты.
- Бьянка…!
А кто же еще? Никак не может оставить меня в покое. Для полного выздоровления мне нужно разрешить эту ситуацию.
Она не сразу повернулась. Повернувшись, не сразу поверила. Поверив, продолжала молчать. Я тоже молчал. Сложно начать говорить, зная, как она переживает из-за этого. Но, смотря друг на друга, мы уже как бы разговаривали.
- Привет, Бьянка.
Она продолжала молчать.
- Ты тоже тут? Я даже и не знал…
Она упорно молчала.
- Кого я обманываю! Я все прекрасно знал! Я знал, что ты придешь. Я, может быть, только из-за этого сюда и пришел!
Ее лицо дернулось, но она все равно молчала.
- Можешь ничего не говорить. Даже хорошо, что ты молчишь. Я хотя бы выговорится смогу. Ты заканчивай с этим. Хватит убиваться.
Она усмехнулась.
- Заканчивать? – она наконец-то заговорила. – Ты понимаешь, о чем просишь? Сначала разрываешь мое сердце на маленькие клочочки, бросаешь, оставляешь одну, глубоко любящую, но не любимую. Ты ведь даже не знаешь, что я чувствую.
- Знаю, - твердо ответил я. – То, что сейчас происходит с тобой – полная ерунда. Ты не представляешь, какие гадости иногда подкидывает жизнь. Даже смешно! Сколько мы с тобой были вместе? 4 месяца?
- Полгода.
- Не имеет значения. Просто, я не могу так жить, когда знаю, что тебе плохо. И помочь я ничем не могу. Я сожалею о том, что сделал. Мне правда очень жаль. Ты ведь дорога мне. По своему…
Она улыбнулась.
- Я скучаю по тебе. Я скучаю по нашему общению. Нам же было весело вместе.
Она задумчиво подняла глаза, вспоминая те времена. Улыбка уже не сходила с ее губ.
- Я так и не поблагодарил тебя за подарок. Спасибо тебе за синтезатор. Вот, держи. Это маленький подарочек от меня.
Я хитер. Теперь она не могла меня не простить.
- Друзья?
Вместо ответа она крепко обняла меня. Она глубоко вдохнула воздух, хватая мой запах всем объемом легких. Я видел в ней себя. Правда, в свое время никто не сказал мне того, что сказал ей я. Я просто сказал то, что хотел бы сам услышать в тяжелые для меня времена. Можно сказать, эти слова предназначались мне.
- Это пройдет.
Было тяжело. Придет время, я напишу все, что случилось до приезда в этот город. Сейчас я не готов.
- Верь, что все будет хорошо. Докажи мне, что ты можешь быть счастливой. Не будь ниже меня. Жди, и на мое место придет другой. Тот, кто превознесет тебя до небес. Просто нужно ждать и верить…
Сил говорить уже не было. Голос надрывался. Но я мучал себя, говоря все непонятнее.
-… и молится.
Падать на колени и просить. Это не низко. Это нормально.
Яркая вспышка. Ничего не вижу. Музыка. Та музыка, она снова со мной. Опять! Это произошло снова! До моего приезда в этот город меня мучали странные приступы. Я пропадал, вокруг не было абсолютно ничего. Откуда постоянно шла музыка, непонятная, но как бы знакомая. Она просто была. И я всегда возвращался обратно.
Слух пропал. В этой темноте я слышал теперь только голос Бьянки.
- Ян! Ян! С тобой все в порядке? Вызывайте скорую, делайте что-нибудь!
Зрение начало возвращаться. Надо мной стояла Бьянка, обмахивая меня руками.
- Все нормально, - с трудом произнес я.
- Не пугай меня так. Я обняла тебя, а ты прямо повис на мне. Я не сразу поняла, что ты в обморок упал. Как ты?
- Все нормально, - это все, что я мог сказать. – Со мной бывает такое.
- С тобой ни разу такого не случалось, когда мы жили вместе, - в голосе Бьянки звучали нотки сомнения. – Ты из-за меня так распереживался?
- Да, наверное, - я снова обманул ее. Я переживаю только за себя. Я привык думать только о себе. – Что я сказал последним?
- Ты сказал «Это пройдет» или что-то вроде этого и упал.
Она не услышала все. Ну что ж, повторяться я не буду. Все, что нужно было мне, я услышал. Хоть и от самого себя. А что мне остается?
Выздоровел.
+0,25 за друга Эмми
Всего: 1,5
Ту ночь невозможно забыть. Мягкие лучи ночного света выборочно освещали всем нам знакомую комнату. На аккуратно расправленной кровати в неестественной позе лежал человек, имя которого вы определённо знаете. Его лицо было по-детски нахмурено, он уже давно смотрел свои беспокойные сны. Но комната еще не спала.
Среди маленьких теней различных предметов, валявшихся на полу, выделялась одна, абсолютно не похожая на другие. Ее силуэт плавно двигался. Эти движения напоминали дыхание, а сама тень – человеческую. Это и был человек, его имя вы тоже знаете. Его голова была сильно склонена, в руках он держал стопку различных листков. Они были разного размера, некоторые были разорваны, некоторые смяты. Листков было очень много, что не помещались в руках, поэтому они были разложены на полу. Человек не скрывал своего недоумения. Прочитав листок, он резко оглядывался на спящего, и долго не отводил от него глаз. Но он возвращался к прочтению листочков, аккуратно раскладывая их вокруг себя.
Время шло и непрочитанных листков становилось все меньше. Человек не двигался с места, лишь его тень удлинялась от ползущей по небу луны, приближаясь к двери. Даже тень была готова покинуть эту комнату, оставив спящего и сидящего на полу наедине. Их безмолвное общение подходило к концу. В руках остался последний листок, самый помятый. Сидящий на полу с трепетом держал этот листок. Но он не торопился его прочесть. Он снова оглянулся на спящего. Можно лишь догадываться о том, что выражало его лицо. Но все его тело, даже та поза, в которой он сидел, показывала его глубокую обеспокоенность. А спящий тем временем даже и не догадывался об этом.
И вот он наконец-то решился прочесть последний листок. «Детство» - таков был его заголовок. Он полностью погрузился в четко выведенные буквы. Постепенно комната стала светлеть, а спящий начал ворочаться. Времени оставалось мало, и сидящий понимал, что не успевает. Текст на этом листке был слишком мелким и трудным для чтения. Но он не бросил эту затею. Он так увлекся, что не услышал, как спящий проснулся, отворачиваясь от лучей восходящего солнца.
Спящий приподнялся, опершись на локти. Картина, которую он застал, привела его в ужас. Сон сразу покинул его. Грудь вздымалась от волнения, от возмущения, от стыда. Он был слишком смущен, чтобы противостоять этому, но не мог допустить, чтобы кто-то кроме него прочитал это. Сидящий на полу почувствовал сверлящий взгляд в спину. Он положил листок на место и медленно оглянулся. Его предчувствия не обманывали: он пойман на месте преступления.
- Ян! Ян, прости меня!
- Уходи, - сквозь стиснутые зубы говорил Ян. – Рафаэль, я прошу, уходи!
- Извини.
Раф засуетился, пытаясь собрать в одну кучку все разложенные на полу листочки. Но вдруг он остановился. Он взглянул на Яна, как будто бы не узнавая его.
- Неужели ты написал все это? – с неуверенностью в голосе спросил Раф. – Но ты же совсем другой!.. Или я так плохо тебя знаю? – недоумевая, он продолжал рассуждать.
Ян медленно опустился с кровати. Он сидел на полу, нервно переминая руки. Он чувствовал себя раскрытым, пойманным преступником, прочитанной книжкой. Ему казалось, что никогда более он не почувствует себя таким защищенным, для него все эти листочки потеряли былую ценность. Его плоть, его череп вскрыли без его согласия. Все, что он скрывал, вырвали из него, оставив рваную рану. И, если их сейчас положат обратно, зашьют эту рану – разве он будет прежним?
- Что же ты сделал, Раф…
Рафаэль чувствовал свою вину. Он винил себя за те неудачи, которые постигли Яна за всю его жизнь. Он даже не задумывался о том, что в такой судьбе Яна нет его вины, нет вины самого Рафаэля. Ему было непривычным видеть Яна таким жалким: он сидел у кровати ссутулившись, как старик.
Раф не мог оставить его. Он сделал попытку подойти к Яну, но совершенно не ожидал такой резкой реакции. Затыкая уши, Ян обошел Рафа с другой стороны. Его рука указывала на дверь. Мутные глаза Яна не реагировали на эмоциональные движения Рафа. Он уже давно погрузился в себя, в свой мир.
- Уходи, - ослабший голос Яна был мягким, он уже простил Рафа. А, может быть, просто устал.
Никогда, они никогда не разговаривали об этом случае больше. Ян относился к Рафу как прежде, как будто бы ничего и не произошло. А, может быть, только делал вид?..
Раф всегда помнил об этом случае. Ян тоже. Но им было удобнее молчать об этом.
Не имея возможности говорить об этом, Раф стал чаще извинятся перед Яном. Из-за всяких мелочей, вкладывая в свои слова более глубокий смысл. «Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду» - просил про себя Раф.
«Я все понимаю» - мысленно отвечал Ян.
Около двух лет прошло с тех пор, как я сделал последние записи. Вообще какие-либо записи. Помимо этой тетради, я так же нигде не писал. Не одного нового листочка, клянусь. Я не помню, почему сделал такой перерыв. Не помню.
За это время моя жизнь не претерпела особых перемен. Она стала только активнее, наверное. Из-за общения с Эмми, многие стали считать меня популярным, я стал известен в таких кругах, в которых не провел и дня. Но мне это только льстило. Разве мне от этого плохо?
Меня стали приглашать практически на все мероприятия в городе. Начну хотя бы с гриль-праздника в парке неподалеку от моего дома. Я захватил несколько пачек своих любимых сосисок, в надежде поразить всех своим мастерством приготовления хот-догов. Как не странно, конкурентов у меня было предостаточно. Но, в итоге, все столы в парке были накрыты мной. Раф как всегда был где-то поблизости. Я уже привык к его постоянному присутствию.
Вообще в последнее время я кручусь как белка в колесе (ужасное выражения, я знаю; просто за такое долго время я немножко разучился выражать свои мысли на бумаге). Не успев прийти в одно ночное заведение, меня тут же зовут в другое. Мой телефон разрывается от бесконечных звонков. Я не знаю, почему никому не могу отказать. Просто, если бы меня не звали, я бы не знал чем заняться. Домой я теперь прихожу только поспать. Бывает, совсем не прихожу. Не вижу смысла.
Мне нравится быть в кругу совсем незнакомых мне людей. Они ничего не знают обо мне, и от этого мне становится легче. Я, в свою очередь, держу их на расстоянии. С некоторых пор, я сделал для себя вывод: не хочешь терять человека – не подпускай близко.
Да, еще я уволился с работы. Теперь даже не знаю, на что буду жить.
Вечеринка у Марины – это то мероприятие, ради которого я отменил все свои планы. Мне хотелось вновь оказаться в обществе близких мне людей, почувствовать их тепло, понять, как я буду вести себя с ними. С самой первой секунды моего нахождения там, все, чего мне хотелось – сбежать. Все они ждали от меня откровений, рассказов о моей жизни и прочей ерунды, о которой у меня совершенно нет желания распространятся. Раф снова был рядом.
При первой же возможности я убежал оттуда. Чувство всепоглощающего одиночества терзало меня изнутри. Что со мной происходит? Мне страшно.
От всех этих переживаний я заболел. Пришлось некоторое время поторчать дома. Это было невыносимо. В прошлый раз, когда-то давно, когда я упал в обморок на вечеринке у Конфетки, и когда мне было плохо, все время болезни со мной провел Раф. Он отлучался только на работу, а все остальное время проводил со мной. Мне захотелось, чтобы он снова приехал и был рядом, но я просто не могу его позвать… Я набрал его номер телефона и долго говорил о всякой ерунде, но не смог побороть себя и пригласить домой. Я не могу.
Поэтому я позвонил в приют для животных и приютил котенка. Это желание возникло в моей голове так спонтанно, что я не обдумал заранее имя, которое нужно было сразу дать котенку, так как при заполнении документов это условие было обязательным. Ну, пусть будет Плутоном. Почему Плутон? Я не знаю.
Я даже не знал, как он будет выглядеть. Они предлагали мне выбрать, но я попросил прислать мне какого-нибудь рандомно. И вот, звонок в дверь. Плутона привезли. Он был так напуган, так мал. Боже, зачем я взял под свою ответственность такое хрупкое существо?
Он преследовал меня, ходил за мной по пятам. «Нужно было тебя Рафаэлем назвать» - смеясь, я говорил ему. Хотя, наверное, это не смешно.
Он слушал, как я играю на синтезаторе, и это было так мило с его стороны. Мои побрякивания по клавишам не вытерпит ни одно живое существо, а он терпел.
Было так приятно засыпать под мягкий топот маленьких Плутоних ножек. Казалось, что он никогда не спит. Он всегда бодрствовал. И мне он казался таким славным, до тех пор, пока он не показал свой истинный характер. Он, почему-то, ужасно не любил мой замечательный диван, и периодически устраивал с ним бои. Хотя, даже выпустив коготки, он был безумно милым.
Без изменений.
Я стоял напротив зеркала, долго рассматривая свое отражение. Я что-то забыл, и это что-то было связано со мной. Я судорожно начал перебирать числа в голове, потому что безнадежно потерялся во времени. Людям, не имеющим никаких дел, обязательств, планов, свойственно забывать число, день недели, и даже месяц. Я был именно таким человеком.
Неужели сегодня?
- Тебе сегодня 30, - сказал я, обращаясь к человеку в зеркале.
Я аккуратно водил рукой по отражению, касаясь своего лица, впалых щек, уставших глаз, четко очерченных губ.
- Ты выглядишь старше.
А внутри у тебя нет возраста. Ты все такой же. И рассуждаешь так же.
- И что ты смотришь? Делай уже что-нибудь со своей жизнью! – чувство гнева на свое отражение разгоралось внутри, как уголек. – Иначе нам придется жить с тобой вдвоем. Мы оба знаем, что это невыносимо.
Телефон не прекращал трещать целый день. Знакомые и незнакомые голоса поздравляли меня с днем Рождения.
- Ты будешь праздновать, Ян? – этот голос мне приходилось слышать каждый день, поэтому его было сложно перепутать с кем-то.
- Если ты хочешь, Раф, я могу отпраздновать.
- Что значит «если я захочу»? Ты сам хочешь?
- Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь ответ.
Зато ты, записная книжка, не знаешь. Там, за пределами твоих страниц, я являюсь веселым человеком, беззаботным, всегда готовым на «выпить» и «погулять». Я не могу отказывать окружающим, не прекращая отказывать в чем-то себе.
Я арендовал клуб «Брайтмур».
Гости шли нескончаемым потоком, каждый желал мне примерно одного и того же. Но некоторые поздравления заставили меня призадуматься. Например, Марина пожелала мне определиться со своими целями и желаниями, и еще она добавила «не теряйся». Джонни Джонс (последнее мы часто встречались в различных клубах) сказал, что он считает меня «самым перспективным человеком из его окружения», поэтому пожелал мне «вложить весь свой потенциал в нужное русло». Возможно, с их стороны это были пустые слова. Но я воспринял их как нечто большее. Я чувствовал в них поддержку. Я «сделал» из них слова поддержки.
Честно, было весело. В одном месте собрались уже давно знакомые люди, поэтому с самого начала между нами не было ни капли скованности и отдаленности.
Задувая свечи, я громко крикнул: «Завтра все будет по-другому! Начинаю новую жизнь!» Все громко хлопали, выкрикивая мое имя. Они любили меня. А я не до конца понимал, где нахожусь. Я был на грани очередного приступа.
Вскоре все ушли, и я остался там один. Я сидел за барной стойкой, медленно допивая бокал вина. В тот день я пообещал себе начать новую жизнь. Но смогу ли я? Есть ли смысл начинать заново? И вообще: что подразумевается под словом «заново»? С чего начать? Что я буду делать? Посмотри, сколько вопросов, и не одного ответа. Я увидел свое отражение в багряной глади вина.
- Ты бы хотел знать ответы на эти вопросы?
Нет, не хотел бы. Залпом выпив остатки вина, я покинул клуб «Брайтмур».
Вскоре наступила весна. Все безумно радовались ее приходу, как будто бы она была последней в их жизни. Раф устроил очередную вечеринку, которую я не имел права пропустить. Обычная вечеринка, ничего особенного. Мы как всегда шутили, веселились.
Но, что-то случилось со мной там. Я вышел от Рафа полный уверенности, что у меня все получится. Меня просто переклинило. Это было странно. Но еще более странным оказалось следующее: меня приняли на работу в театр. Думаешь, я рад? Да нет, мне обидно. Меня кидает из стороны в сторону. Все, что должно быть для меня хорошим, оказывается плохим. У всех моих поступков есть послевкусие. Сначала чувствуешь одно, после – другое. И вот думай теперь, счастливый я человек или нет. Должно быть радостно – как бы не так! Что вдруг произошло? Почему сейчас меня взяли, а тогда нет? Какая разница с кем я знаком, с кем не знаком? Какая разница, что обо мне думает общество и каким социальным статусом я обладаю? Я остался прежним человеком, в ободранных джинсах и растянутой футболке! Внутри теперь в десятки раз больше гнили! Видимо, тогда ее было мало, поэтому и не взяли.
- Ты молодец, Янчик. Я так рада за тебя! Наконец-то ты взялся за ум, - говорила Эмми. А я про себя просил Бога, чтобы она поскорее ушла. Не хотелось ей грубить. Она тут не причем.
Я занимал там самую низкую должность. Но даже на такие низы, как я, распространялось правило: посещать еженедельные курсы по игре на гитаре. Это было даже хорошо, я был абсолютно не против. Купив себе гитару, я часто устраивал Плутону концерты.
- Послушай, Плутон. Разве ты слышишь в моей музыке, сколько знаменитых друзей у меня есть? Звучание гитары стало звонче от моего «статуса»? Может годы разочарований в себе делают мою музыку лучше? Прислушайся, может я один такой глухой и не просвещенный, что не понимаю связи...
+0,25 за друга Джонни Джонса
1,75
1,75
- Давай.
Ее голос прорезался сквозь тишину ожидания. Вся эта странная ситуация показалась мне нормальной в эту же секунду, как только она поддержала ее.
- Давай, - ее голос звучал более уверенно. – Давай! Только не говори, что ты пошутил…
- Я не шутил, нет, нет!
Я вновь посмотрел в ее глаза. Они показались мне невообразимо прекрасным. Я видел в ее глазах будущее. Я почему-то знал, что она моя судьба. Не любовь – судьба.
День за днем, неделя за неделей. Так шли месяца, года. Я работал. Отработавшись, звонил Рафу, и мы «убегали от реальности», опустошая стакан за стаканом. Я протаскивал Рафа в популярные ночные заведения. Со временем меня тоже перестали пускать в такие места. Ни успехов на работе, ни новых знаменитых знакомых – за какие такие заслуги я заслужил проход?
Мой котя стал совсем большим. Называть его Плутоном как-то язык не поворачивается. Плутон ведь такая маленькая планета, а этот больше похож на Юпитер. Но теперь я хотя бы реально вижу, как он спит. Точнее, я только и вижу, как он спит. Кажется, он совершенно не сползает с кровати. Я ухожу – он спит, прихожу – он, как не странно, продолжает спать. Остается лишь аккуратненько ложиться рядом, чтобы вдруг ненароком не потревожить сон моего котеньки. Даже драки с мебелью прекратились. Мой Плутоша стал совсем большим.
Ну а теперь… Надо уже рассказать про перемены в моей жизни, а то я тут о всякой ерунде распинаюсь, совсем не по делу. Просто волнуюсь, потому что не знаю, как это объяснить это на доступном языке.
Однажды мы с Рафом решили устроить что-то типо встречи «старых друзей». А тут как раз весенние праздники наступили, и мы арендовали клуб Водолей.
Прошло все как обычно, весело и шумно. Все были рады встрече, и, как всегда, лживо пообещали друг другу, что отныне будем встречаться гораздо чаще.
В клубе остались самые стойкие: Эмми, Марина и я.
Мы долго разговаривали о чем-то, и вдруг между мной и Мариной завязался спор. Эмми быстро потеряла интерес к нашей компании и быстро убежала, как только увидела других своих знакомых. А наш с Мариной спор заключался вот в чем: она сказала, что я уже совсем разучился веселиться, припоминала мне былое, как было тогда. Лучшая защита – нападение, безусловно. Поэтому я начал упрекать ее в этом же. Но я никак не мог подумать, что она воспримет это так серьезно! Разминая руки, она сказала:
- Смотри и учись, дедуля!
Мгновение, и вот она абсолютно голая с пронзительным визгом бросается в бассейн. Я просто ржал как конь, она плескалась в воде, как бегемот.
В общем, мы подняли там такой шум, что буквально через несколько минут охрана попросила нас покинуть клуб. Я начал спорить, так как они не имели права выгонять нас. Этот клуб был нами арендован. Завязалась небольшая потасовка, пригласили администрацию. Голая Марина успевала выкрикивать из бассейна, что подаст на них в суд, чем совершенно разозлила их. Они начали звонить в полицию, попросили всех присутствовавших остаться в качестве свидетелей. И что ты думаешь? Мы дождались приезда полиции? Да как бы не так!
В этой суматохе мы успевали переговариваться с Мариной практически мысленно. Подмигиваниями, ухмылками, незаметными жестами, мы договорились, что на счет три, она выпрыгивает из бассейна и несется к выходу. Я несусь следом. Но, мы просто физически не смогли обдумать, что будем делать дальше! Опять же с громким визгом Марина выпрыгнула из бассейна, я побежал за ней. В лифт как раз заходила какая-то женщина. Марина, впихнув ее за собой, нажала кнопку первого этажа. Я еле успел протиснуться в маленькую щель закрывающихся дверей! Женщина начала громко охать, но мы уже не обращали на нее внимания. Половина дела сделана. Я кинул Марине купальник (все это время она была абсолютно голой!), она молниеносно одела его, параллельно выясняя, куда мы отправимся теперь. Я предложил к ней, она не отказала.
Она жила совсем недалеко от этого клуба. Как только мы зашли в подъезд, мы с облегчением выдохнули.
- Я была не права, - запыхавшись, говорила она. – Ты еще на многое способен.
- Ты даже не представляешь, на что я способен, - флиртовал с ней я.
Мы быстренько обменялись впечатлениями, от души посмеялись. Это было правда замечательно. И вдруг, минутка молчания. Мы, кажется, все обсудили, и пора бы расходится по домам. Но мне, почему-то, так не хотелось.
Я видел, что она чувствует тоже самое. И я уже начал прощаться, как вдруг понял: а зачем? Мы ведь уже не маленькие и все прекрасно понимаем. Почему я должен уходить, если хочу остаться? Я не какой-нибудь трусливый подросток – я взрослый мужик, и мне должно вести себя как мужик.
- Ты сейчас одна, Марина? – в лоб спросил я.
- Одна, - ответила она. – А ты?
Я утвердительно кивнул.
- Может, мне тогда не стоит сегодня уходить?
Она сделала вид, что обдумывает мое предложение, хотя было и так понятно, что она очень хочет, чтобы я остался.
- И к чему это приведет?
Ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос.
- Любовь, семья, дети… Там посмотрим. Откуда я знаю, к чему это приведет?
- Но мы же уже пробовали, - сказала она. А я и забыл совсем, что мы уже были с ней вместе. Но сейчас я был готов на все, лишь бы она была со мной. Я не знаю, почему я так чувствовал. Просто я знал, что так нужно.
- А если я скажу, что хочу от тебя ребенка?
Вау, вот это поворот. Я сам не до конца понял, что предложил. Она, кажется, тоже не до конца поняла, потому что после некоторых раздумий, она сказала:
- Давай!
Ее голос становился все увереннее, и эта ее уверенность передавалась и мне.
Мы стояли в коридоре, не зная, как перейти к «действию». Марина сообразила, схватила меня за руку и повела в квартиру.
- Только тихо. Бо сегодня не работает, - прошептала она.
Это было настолько необычно. Нас охватило дикое чувство, что мы еле дошли до ее комнаты. Тихо никак не получилось.
Зато утром у меня получилось тихо улизнуть, пока никто не проснулся.
Мой котя стал совсем большим. Называть его Плутоном как-то язык не поворачивается. Плутон ведь такая маленькая планета, а этот больше похож на Юпитер. Но теперь я хотя бы реально вижу, как он спит. Точнее, я только и вижу, как он спит. Кажется, он совершенно не сползает с кровати. Я ухожу – он спит, прихожу – он, как не странно, продолжает спать. Остается лишь аккуратненько ложиться рядом, чтобы вдруг ненароком не потревожить сон моего котеньки. Даже драки с мебелью прекратились. Мой Плутоша стал совсем большим.
Ну а теперь… Надо уже рассказать про перемены в моей жизни, а то я тут о всякой ерунде распинаюсь, совсем не по делу. Просто волнуюсь, потому что не знаю, как это объяснить это на доступном языке.
Однажды мы с Рафом решили устроить что-то типо встречи «старых друзей». А тут как раз весенние праздники наступили, и мы арендовали клуб Водолей.
Прошло все как обычно, весело и шумно. Все были рады встрече, и, как всегда, лживо пообещали друг другу, что отныне будем встречаться гораздо чаще.
В клубе остались самые стойкие: Эмми, Марина и я.
Мы долго разговаривали о чем-то, и вдруг между мной и Мариной завязался спор. Эмми быстро потеряла интерес к нашей компании и быстро убежала, как только увидела других своих знакомых. А наш с Мариной спор заключался вот в чем: она сказала, что я уже совсем разучился веселиться, припоминала мне былое, как было тогда. Лучшая защита – нападение, безусловно. Поэтому я начал упрекать ее в этом же. Но я никак не мог подумать, что она воспримет это так серьезно! Разминая руки, она сказала:
- Смотри и учись, дедуля!
Мгновение, и вот она абсолютно голая с пронзительным визгом бросается в бассейн. Я просто ржал как конь, она плескалась в воде, как бегемот.
В общем, мы подняли там такой шум, что буквально через несколько минут охрана попросила нас покинуть клуб. Я начал спорить, так как они не имели права выгонять нас. Этот клуб был нами арендован. Завязалась небольшая потасовка, пригласили администрацию. Голая Марина успевала выкрикивать из бассейна, что подаст на них в суд, чем совершенно разозлила их. Они начали звонить в полицию, попросили всех присутствовавших остаться в качестве свидетелей. И что ты думаешь? Мы дождались приезда полиции? Да как бы не так!
В этой суматохе мы успевали переговариваться с Мариной практически мысленно. Подмигиваниями, ухмылками, незаметными жестами, мы договорились, что на счет три, она выпрыгивает из бассейна и несется к выходу. Я несусь следом. Но, мы просто физически не смогли обдумать, что будем делать дальше! Опять же с громким визгом Марина выпрыгнула из бассейна, я побежал за ней. В лифт как раз заходила какая-то женщина. Марина, впихнув ее за собой, нажала кнопку первого этажа. Я еле успел протиснуться в маленькую щель закрывающихся дверей! Женщина начала громко охать, но мы уже не обращали на нее внимания. Половина дела сделана. Я кинул Марине купальник (все это время она была абсолютно голой!), она молниеносно одела его, параллельно выясняя, куда мы отправимся теперь. Я предложил к ней, она не отказала.
Она жила совсем недалеко от этого клуба. Как только мы зашли в подъезд, мы с облегчением выдохнули.
- Я была не права, - запыхавшись, говорила она. – Ты еще на многое способен.
- Ты даже не представляешь, на что я способен, - флиртовал с ней я.
Мы быстренько обменялись впечатлениями, от души посмеялись. Это было правда замечательно. И вдруг, минутка молчания. Мы, кажется, все обсудили, и пора бы расходится по домам. Но мне, почему-то, так не хотелось.
Я видел, что она чувствует тоже самое. И я уже начал прощаться, как вдруг понял: а зачем? Мы ведь уже не маленькие и все прекрасно понимаем. Почему я должен уходить, если хочу остаться? Я не какой-нибудь трусливый подросток – я взрослый мужик, и мне должно вести себя как мужик.
- Ты сейчас одна, Марина? – в лоб спросил я.
- Одна, - ответила она. – А ты?
Я утвердительно кивнул.
- Может, мне тогда не стоит сегодня уходить?
Она сделала вид, что обдумывает мое предложение, хотя было и так понятно, что она очень хочет, чтобы я остался.
- И к чему это приведет?
Ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос.
- Любовь, семья, дети… Там посмотрим. Откуда я знаю, к чему это приведет?
- Но мы же уже пробовали, - сказала она. А я и забыл совсем, что мы уже были с ней вместе. Но сейчас я был готов на все, лишь бы она была со мной. Я не знаю, почему я так чувствовал. Просто я знал, что так нужно.
- А если я скажу, что хочу от тебя ребенка?
Вау, вот это поворот. Я сам не до конца понял, что предложил. Она, кажется, тоже не до конца поняла, потому что после некоторых раздумий, она сказала:
- Давай!
Ее голос становился все увереннее, и эта ее уверенность передавалась и мне.
Мы стояли в коридоре, не зная, как перейти к «действию». Марина сообразила, схватила меня за руку и повела в квартиру.
- Только тихо. Бо сегодня не работает, - прошептала она.
Это было настолько необычно. Нас охватило дикое чувство, что мы еле дошли до ее комнаты. Тихо никак не получилось.
Зато утром у меня получилось тихо улизнуть, пока никто не проснулся.
1,75
Я бежал вниз по лестнице, собираясь выйти из театра.
- Эй, эй! – басом кто-то окрикнул меня. – Ты куда, Ян?
Это был Том Ворди – мой начальник. Его вопрос совершенно запутал меня, потому что я определенно не знал, куда бегу.
- Я… Там… Мне надо… Скоро приду, Том! Извини!
- После этого зайди ко мне в кабинет. Нужно серьезно поговорить, слышишь?
Я слышал, но просто не мог ответить. Меня ожидал выговор за такой поступок, я это понимал. Но почему-то считал, что то важное дело, которое заставило меня бежать, принципиально не будет ждать.
Я был прав. Выбежав на улицу, я увидел Марину. Я понимаю, что мой словарный запас слишком беден для описания ее необычной красоты. Блудница с ангельскими глазами. Что уж скрывать, по городу ходили грязные слухи о ней и ее личности, но я просто привык делать о человеке собственные выводы, не прислушиваясь к мнению остальных. Я тоже не совсем чист. Не могу сказать, что слухи, которые пускают обо мне, до конца правдивы. Лишь частично, да и то «наверное».
Она увидела меня, подарив мне свою улыбку, но тут же забрала ее, как забрала свой лучистый взгляд. Она спряталась, упавшие волосы скрыли от меня ее лицо. Что-то случилось, и я примерно догадывался, что это было.
Взяв ее за руку, я аккуратно прикоснулся к ее голове своей. Она глубоко вдохнула, попытавшись начать разговор. Я перебил ее. Я уже обо всем догадался.
- У нас с тобой будет прекрасная семья, - сказал я. Она лишь улыбнулась. – Неужели ты думала, что я откажусь?
Она сильно помотала головой, показав свою уверенность во мне.
- Давай сейчас доедем до тебя, соберем твои вещи, и ты переедешь ко мне.
- Не нужно, - ответила она, вызвав у меня сильнейшее негодование. Но потом продолжила: - Они уже в машине, - она указала пальцем на стоящую за углом такси.
Всю дорогу до дома я не отпускал ее руки. Мы нашли друг друга, вдвоем нам будет куда проще. Обоим уже под 40, неопределившийся, осуждаемые…
Животик стремительно рос, как росла наша привязанность друг к другу. Но я практически не поменял свой образ жизни, мои вылазки с Рафом продолжались, я не пропустил ни одной вечеринки. Как не странно, Марина совсем не осуждала меня. Она просто не умела быть семейной, как и я. Может быть, мое поведение ее не совсем устраивало, но она просто не знала, как подступится.
Я уделял ей очень много времени. Мы часто гуляли. Но, когда мы шли по центру города вдвоем (и вместе с животиком), приходилось выслушивать не мало насмешек и упреков. «У нас в городе достаточно преступников и падших женщин, зачем же нам еще один или одна? А если их там двое?», «Разбежитесь сразу же! А ребенок будет страдать!», «Да ты не сможешь прокормить семью, тебе бы хоть самого себя прокормить!» и т. д. Причем, мы выслушивали это от людей совершенно незнакомых. Не могу сказать, что нам было безразлично. Было больно это слушать, может и потому, что в этом была доля правды.
Самое главное, что мы верили друг в друга. Прогулки по городу мы заменили на прогулки по парку рядом с домом. Там гуляли лишь бабушки, которые в силу своего незаинтересованности в светской хронике, хвалили нас. «Какая вы замечательная пара!», «У вас будут красивые детки!», «Господь с вами!» и все в том же духе. Я обнаружил в себе совершенно новые чувства, у меня появилась некая зависимость: не проходило и часа, я тянулся к животику, чтобы снова почувствовать, как маленький Абае крутится внутри, как волчок.
Срок подкрался слишком быстро. Было ранее утро. Марина легонько толкнула меня, спокойно сообщив о том, что рожает. Она самостоятельно встала с кровати, лишь периодически хватаясь за живот. Я бегал вокруг нее, абсолютно не понимая, чем могу помочь.
- Не кричи! – успокаивала меня Марина, хотя это я должен был успокаивать ее. – Вызови такси. Или ты сам примешь роды?
Меня передернуло от ее предложения. Трясущимися руками я с трудом набрал номер такси. Дальше все было как в тумане.
Помню лишь, как взглянул на часы в коридоре больницы. Схватки начались в 5:50, а сейчас уже 14:15. Я набрасывался на проходящих врачей, как голодный волк на сырое мясо. Роды проходили достаточно тяжело. Вот, наконец-то мне сообщили о рождении ребенка. 14:50.
- Кто? Мальчик? Девочка?
- Успокойтесь, папаша. У вас сынок. 51 см, 3 кг 600 грамм.
Сын… Боже, я стал отцом.
Когда я зашел в палату, я посмотрел на Марину совсем другими глазами.
Я поцеловал ее в лоб.
- Спасибо за сына, - с трудом произнес я.
Она протянула руку к моему лицу. Я перехватил ее, прижав к своей щеке.
- Спасибо за сына, спасибо, - продолжал я. Она даже расплакалась. Мы были так счастливы.
Дверь палаты с грохотом распахнулась. На маленькой перевозной кушеточке к нам привезли сына. Маленькие ручки находились в непрерывном движении. Крошечные ножки были мягкими и сладкими. Я смотрел на него, чувствуя, как сердце переполняется новыми чувствами.
- Мне кажется, он похож на Давида, - счастливым голосом сказал я.
- Да, да, - поддержала меня Марина. – Он не какой-нибудь Джек или Сэм. Он правда похож на Давида!
Знала бы она, как долго я вынашивал это имя.
- Эй, эй! – басом кто-то окрикнул меня. – Ты куда, Ян?
Это был Том Ворди – мой начальник. Его вопрос совершенно запутал меня, потому что я определенно не знал, куда бегу.
- Я… Там… Мне надо… Скоро приду, Том! Извини!
- После этого зайди ко мне в кабинет. Нужно серьезно поговорить, слышишь?
Я слышал, но просто не мог ответить. Меня ожидал выговор за такой поступок, я это понимал. Но почему-то считал, что то важное дело, которое заставило меня бежать, принципиально не будет ждать.
Я был прав. Выбежав на улицу, я увидел Марину. Я понимаю, что мой словарный запас слишком беден для описания ее необычной красоты. Блудница с ангельскими глазами. Что уж скрывать, по городу ходили грязные слухи о ней и ее личности, но я просто привык делать о человеке собственные выводы, не прислушиваясь к мнению остальных. Я тоже не совсем чист. Не могу сказать, что слухи, которые пускают обо мне, до конца правдивы. Лишь частично, да и то «наверное».
Она увидела меня, подарив мне свою улыбку, но тут же забрала ее, как забрала свой лучистый взгляд. Она спряталась, упавшие волосы скрыли от меня ее лицо. Что-то случилось, и я примерно догадывался, что это было.
Взяв ее за руку, я аккуратно прикоснулся к ее голове своей. Она глубоко вдохнула, попытавшись начать разговор. Я перебил ее. Я уже обо всем догадался.
- У нас с тобой будет прекрасная семья, - сказал я. Она лишь улыбнулась. – Неужели ты думала, что я откажусь?
Она сильно помотала головой, показав свою уверенность во мне.
- Давай сейчас доедем до тебя, соберем твои вещи, и ты переедешь ко мне.
- Не нужно, - ответила она, вызвав у меня сильнейшее негодование. Но потом продолжила: - Они уже в машине, - она указала пальцем на стоящую за углом такси.
Всю дорогу до дома я не отпускал ее руки. Мы нашли друг друга, вдвоем нам будет куда проще. Обоим уже под 40, неопределившийся, осуждаемые…
Животик стремительно рос, как росла наша привязанность друг к другу. Но я практически не поменял свой образ жизни, мои вылазки с Рафом продолжались, я не пропустил ни одной вечеринки. Как не странно, Марина совсем не осуждала меня. Она просто не умела быть семейной, как и я. Может быть, мое поведение ее не совсем устраивало, но она просто не знала, как подступится.
Я уделял ей очень много времени. Мы часто гуляли. Но, когда мы шли по центру города вдвоем (и вместе с животиком), приходилось выслушивать не мало насмешек и упреков. «У нас в городе достаточно преступников и падших женщин, зачем же нам еще один или одна? А если их там двое?», «Разбежитесь сразу же! А ребенок будет страдать!», «Да ты не сможешь прокормить семью, тебе бы хоть самого себя прокормить!» и т. д. Причем, мы выслушивали это от людей совершенно незнакомых. Не могу сказать, что нам было безразлично. Было больно это слушать, может и потому, что в этом была доля правды.
Самое главное, что мы верили друг в друга. Прогулки по городу мы заменили на прогулки по парку рядом с домом. Там гуляли лишь бабушки, которые в силу своего незаинтересованности в светской хронике, хвалили нас. «Какая вы замечательная пара!», «У вас будут красивые детки!», «Господь с вами!» и все в том же духе. Я обнаружил в себе совершенно новые чувства, у меня появилась некая зависимость: не проходило и часа, я тянулся к животику, чтобы снова почувствовать, как маленький Абае крутится внутри, как волчок.
Срок подкрался слишком быстро. Было ранее утро. Марина легонько толкнула меня, спокойно сообщив о том, что рожает. Она самостоятельно встала с кровати, лишь периодически хватаясь за живот. Я бегал вокруг нее, абсолютно не понимая, чем могу помочь.
- Не кричи! – успокаивала меня Марина, хотя это я должен был успокаивать ее. – Вызови такси. Или ты сам примешь роды?
Меня передернуло от ее предложения. Трясущимися руками я с трудом набрал номер такси. Дальше все было как в тумане.
Помню лишь, как взглянул на часы в коридоре больницы. Схватки начались в 5:50, а сейчас уже 14:15. Я набрасывался на проходящих врачей, как голодный волк на сырое мясо. Роды проходили достаточно тяжело. Вот, наконец-то мне сообщили о рождении ребенка. 14:50.
- Кто? Мальчик? Девочка?
- Успокойтесь, папаша. У вас сынок. 51 см, 3 кг 600 грамм.
Сын… Боже, я стал отцом.
Когда я зашел в палату, я посмотрел на Марину совсем другими глазами.
Я поцеловал ее в лоб.
- Спасибо за сына, - с трудом произнес я.
Она протянула руку к моему лицу. Я перехватил ее, прижав к своей щеке.
- Спасибо за сына, спасибо, - продолжал я. Она даже расплакалась. Мы были так счастливы.
Дверь палаты с грохотом распахнулась. На маленькой перевозной кушеточке к нам привезли сына. Маленькие ручки находились в непрерывном движении. Крошечные ножки были мягкими и сладкими. Я смотрел на него, чувствуя, как сердце переполняется новыми чувствами.
- Мне кажется, он похож на Давида, - счастливым голосом сказал я.
- Да, да, - поддержала меня Марина. – Он не какой-нибудь Джек или Сэм. Он правда похож на Давида!
Знала бы она, как долго я вынашивал это имя.
+0,5 за второе поколение
+0,25 за достижение вершины карьеры
Всего 2,5
+0,25 за достижение вершины карьеры
Всего 2,5
- Стэффани, милая, принеси, пожалуйста, карточку…! Как Ваша фамилия? – спросила заведующая.
- Абае, - сказал я.
- Праттл, - поправила Марина, косо посмотрев на меня. – И я, и Давид. Праттл.
Да, да, я постоянно забываю о том, что у Марины другая фамилия. А самое смешное то, что она не собирается дать Давиду мою. Она постоянно намекает мне на то, чтобы связать наши отношения официально. Но какой в этом толк? Зачем это нужно? Лично я абсолютно не вижу причин делать это. Но Марина считает иначе, поэтому всегда рада тем случаям, когда меня можно уколоть по этому поводу. Но ее капризы меня не трогают. Потом успокоится.
Раскрыв карточку Марины, заведующая сказала:
- С малышом все в порядке, но Вы, Мариночка, сами понимаете…
Она сделала многозначительную паузу и продолжила уже шепотом.
- Рожать Вам больше нельзя, моя милая.
Скажу честно, ни я, ни Марина сильно не расстроились. Казалось, что для нас и одного ребенка теперь слишком много.
Давиду было уже две с лишним недели, а я так и не держал его на руках. Марина с трудом управлялась с нашим мальчиком, каждый раз пытаясь получить помощь от меня. Но я постоянно убегал. Признаюсь, я часто задумываюсь о том, что мне было гораздо комфортнее, когда наш Давид был у Марины в животике. Там он был куда более защищенным, чем сейчас.
Мой образ жизни вновь остался неприкосновенным. И, хотя теперь я встречал более активное сопротивление, вырваться из дома мне не составляло абсолютно никакого труда. Стоило лишь поцеловать Марину и ребенка, и идти хоть на все четыре стороны. Самое главное потом возвращаться, что я и делал постоянно.
Однажды Джонни пригласил меня к себе на вечеринку. Слово за слово, и так мы с ним вдруг решили, что переезд мне сейчас более чем необходим. Семья выросла, а моя квартирка была тесновата. Он посоветовал мне риэлтерское агентство. Так, через некоторое время мы с Мариной стали владельцами достаточно крупного участка. Он находился далеко от центра, что было немного проблематично, ведь театр находился именно в центре. Но зато, это был прекрасный район.
Организовав на участке стройку, нам оставалось лишь ждать.
Когда Давиду исполнился месяц, я взял его на руки в первый раз. Восторгу Марины не было предела. Она визжала где-то позади, а я так сконцентрировался на этом деле, что боялся сделать даже лишний вздох. Но, признаюсь, это было замечательно. Никогда в жизни мне не испытать чего-то похожего.
Шло время, и мы уже совершенно привыкли жить вместе: сын, Марина и я. Кажется, так было всегда. Признаюсь, очень сложно содержать семью. Деньги исчезали тут же, не успевал я их и до дома донести. Они просачивались сквозь пальцы, как мелкий песок. Нужно было достраивать дом, и в это же время как-то существовать вне этого дома. Этот год был очень тяжелым, но мы все-таки завершили это нелегкое дело.
Наш переезд пришелся как раз на первый день Рождения нашего Давида. Поэтому мы устроили вечеринку два в одном: день Рождения – новоселье. В пустой дом набилось очень много людей. Единственное, что я мог им предложить в качестве развлечения – живая музыка. Если это можно так назвать, потому что, кажется, из-за того шума, который создавала эта толпа, было практически ничего не слышно.
Гости соревновались в том, кто лучше расхвалит наш дом, хотя все прекрасно понимали, что он слишком далек от совершенства. Но многие так увлеклись, что даже сравнивали его с летней резиденцией самого президента. Было забавно, особенно меня смешило то, с каким видом они это говорили. Они ведь сами уже верили в то, что наш дом на самом деле так прекрасен. Пожалуй, возьму это на заметку. Ведь, наверное, этот нехитрый метод работает и с другими аспектами жизни…
- Абае, - сказал я.
- Праттл, - поправила Марина, косо посмотрев на меня. – И я, и Давид. Праттл.
Да, да, я постоянно забываю о том, что у Марины другая фамилия. А самое смешное то, что она не собирается дать Давиду мою. Она постоянно намекает мне на то, чтобы связать наши отношения официально. Но какой в этом толк? Зачем это нужно? Лично я абсолютно не вижу причин делать это. Но Марина считает иначе, поэтому всегда рада тем случаям, когда меня можно уколоть по этому поводу. Но ее капризы меня не трогают. Потом успокоится.
Раскрыв карточку Марины, заведующая сказала:
- С малышом все в порядке, но Вы, Мариночка, сами понимаете…
Она сделала многозначительную паузу и продолжила уже шепотом.
- Рожать Вам больше нельзя, моя милая.
Скажу честно, ни я, ни Марина сильно не расстроились. Казалось, что для нас и одного ребенка теперь слишком много.
Давиду было уже две с лишним недели, а я так и не держал его на руках. Марина с трудом управлялась с нашим мальчиком, каждый раз пытаясь получить помощь от меня. Но я постоянно убегал. Признаюсь, я часто задумываюсь о том, что мне было гораздо комфортнее, когда наш Давид был у Марины в животике. Там он был куда более защищенным, чем сейчас.
Мой образ жизни вновь остался неприкосновенным. И, хотя теперь я встречал более активное сопротивление, вырваться из дома мне не составляло абсолютно никакого труда. Стоило лишь поцеловать Марину и ребенка, и идти хоть на все четыре стороны. Самое главное потом возвращаться, что я и делал постоянно.
Однажды Джонни пригласил меня к себе на вечеринку. Слово за слово, и так мы с ним вдруг решили, что переезд мне сейчас более чем необходим. Семья выросла, а моя квартирка была тесновата. Он посоветовал мне риэлтерское агентство. Так, через некоторое время мы с Мариной стали владельцами достаточно крупного участка. Он находился далеко от центра, что было немного проблематично, ведь театр находился именно в центре. Но зато, это был прекрасный район.
Организовав на участке стройку, нам оставалось лишь ждать.
Когда Давиду исполнился месяц, я взял его на руки в первый раз. Восторгу Марины не было предела. Она визжала где-то позади, а я так сконцентрировался на этом деле, что боялся сделать даже лишний вздох. Но, признаюсь, это было замечательно. Никогда в жизни мне не испытать чего-то похожего.
Шло время, и мы уже совершенно привыкли жить вместе: сын, Марина и я. Кажется, так было всегда. Признаюсь, очень сложно содержать семью. Деньги исчезали тут же, не успевал я их и до дома донести. Они просачивались сквозь пальцы, как мелкий песок. Нужно было достраивать дом, и в это же время как-то существовать вне этого дома. Этот год был очень тяжелым, но мы все-таки завершили это нелегкое дело.
Наш переезд пришелся как раз на первый день Рождения нашего Давида. Поэтому мы устроили вечеринку два в одном: день Рождения – новоселье. В пустой дом набилось очень много людей. Единственное, что я мог им предложить в качестве развлечения – живая музыка. Если это можно так назвать, потому что, кажется, из-за того шума, который создавала эта толпа, было практически ничего не слышно.
Гости соревновались в том, кто лучше расхвалит наш дом, хотя все прекрасно понимали, что он слишком далек от совершенства. Но многие так увлеклись, что даже сравнивали его с летней резиденцией самого президента. Было забавно, особенно меня смешило то, с каким видом они это говорили. Они ведь сами уже верили в то, что наш дом на самом деле так прекрасен. Пожалуй, возьму это на заметку. Ведь, наверное, этот нехитрый метод работает и с другими аспектами жизни…
Хм, это так странно, даже забавно. Казалось, я никогда не уставал сильнее. Все мое тело молило об отдыхе, от усталости ломило каждую косточку. Но стоило лишь намекнуть, зародить эту мысль в воздухе, подпустить ее к моему мозгу… Я совершенно забыл о сне.
- Я ни разу не видела своего отца, - зачем-то сказала Марина, как только я положил голову на подушку. – Помню лишь, как мама пару раз заикнулась о том, что он был дальнобойщиком. Это все, что я о нем знаю.
Казалось, я не мог надышаться. Всего воздуха было бы мало для того, чтобы насытить мои легкие кислородом. Сердце громко стукнулось, оглушив мой организм. Сказать, что я был напуган – ничего не сказать.
- Мама совсем не занималась моим воспитанием. Знаешь, я даже не общаюсь с ней сейчас.
Искаженные звуки доносились до моих ушей, передавая слова Марины в размытых очертаниях. Я был морально не готов это слышать.
- У меня есть две сестры. С ними я тоже не общаюсь.
Я падал в пропасть все глубже. Мне не убежать от этого разговора. Но я не готов терять ее сейчас. Зачем она это делает?
Марина ждала встречной истории. Она смотрела на меня – я не отводил глаз от нее. Мне казалось, что, если я буду следить за ее глазами, ей не удастся проникнуть вглубь моего сознания. Я установил некий барьер между нами. Я сражался.
Марина злилась, и я это видел.
- Хорошо, - не скрывая своего раздражения, сказала она. – Не будем о семье. Давай о другом… О, у меня была собака! – оживленно продолжила она. - Его звали Злой. Так забавно, я ведь даже не помню, почему его так звали. Он был таким славным, совсем крохотным, обычным, дворовым! Кто додумался назвать его Злым?
Но я лишь продолжал смотреть на нее. Она поочередно всматривалась то в левый, то в правый глаз, надеясь увидеть там хоть что-нибудь. Но круговорот мыслей в моей голове, паника, не давали ей уловить ничего стоящего.
- Еще у меня был хомячок, - продолжила она, выдохнув. Она отступила.
Я не мог пошевельнутся. Я лишь смотрел на нее, не произнося ни звука.
Вдруг Марина резко встала с кровати, стащив за собой покрывало.
- Что я делаю не так? Неужели я не имею права знать? – приговаривала она, направляясь в гостиную. Ее походка, ее дыхание – все в ней выдавало обиду. Глупая, если в этом Марина увидела мое недоверие к ней, то я наоборот в высшей степени выражал его и боялся потерять ту нить, которая достаточно крепко связала нас.
Сложившаяся ситуация была слишком знакома. Хотя бы поэтому я имел право боятся.
Я знал, что Марина не остановится. У этой истории должен быть свой конец, и очень не хотелось, чтобы она закончилась так же, как предыдущая. Но…
Получая часть желаемого, обязательно потребуют большего. И будут копать до тех пор, пока не узнают все. Они вырывают воспоминания, и это правда больно. Но, все мы эгоисты, и никто не будет думать, как больно в этот момент тому, кто эти воспоминания так долго оберегал. Ими движет их собственный интерес. И, чем больше я скрываю, тем больше они плюют на мои чувства. Их желания знать обо мне для меня не достаточно, чтобы так просто открыть свою душу. Неужели это так сложно понять?
Ночь была слишком короткой, и я не успел все обдумать. Но я точно знал: вся ответственность лежит на моих плечах. Спасать наши отношения придется мне.
Я долго стоял в стороне, тихо наблюдая за Мариной. Она готовила на кухне. И что-то случилось со мной.
Я подошел к ней так близко, что чувствовал запах ее волос. Я говорил ей прямо в затылок, так тихо и неуверенно, что, казалось, вряд ли она меня слышит.
- У меня не было собаки.
Она отложила продукты в сторону, освободив руки.
- И хомячка у меня тоже… не было.
Я говорил это очень медленно, растягивая каждое слово, давал возможность вслушаться, осознать. Я пытался отыскать в себе то, что не потребует продолжения. Было больно, ведь в поисках этих незначительных воспоминаний, приходилось мысленно возвращаться и проживать каждый момент по новой.
- Зато у меня был замечательный трехколесный велосипед.
Улыбка невольно озарила мое лицо. Это воспоминание было самым приятным из всех. На мгновение вернувшись туда к велосипеду, к тому дворику, к дереву, которое казалось невероятно большим… Оно бесценно.
Марина не торопилось отвечать, выводя меня из себя. Мне казалось, что этого более чем достаточно, но Марина считала по-другому, сказав:
- И это все?..
Я не хотел уходить, нет. Это вышло само собой.
Но, когда Марина обернулась, меня позади уже не было. И, честно, мне плевать, что она подумала, когда не обнаружила меня в комнате. Она наплевала на мои чувства – я наплюю на ее тоже.
- Я ни разу не видела своего отца, - зачем-то сказала Марина, как только я положил голову на подушку. – Помню лишь, как мама пару раз заикнулась о том, что он был дальнобойщиком. Это все, что я о нем знаю.
Казалось, я не мог надышаться. Всего воздуха было бы мало для того, чтобы насытить мои легкие кислородом. Сердце громко стукнулось, оглушив мой организм. Сказать, что я был напуган – ничего не сказать.
- Мама совсем не занималась моим воспитанием. Знаешь, я даже не общаюсь с ней сейчас.
Искаженные звуки доносились до моих ушей, передавая слова Марины в размытых очертаниях. Я был морально не готов это слышать.
- У меня есть две сестры. С ними я тоже не общаюсь.
Я падал в пропасть все глубже. Мне не убежать от этого разговора. Но я не готов терять ее сейчас. Зачем она это делает?
Марина ждала встречной истории. Она смотрела на меня – я не отводил глаз от нее. Мне казалось, что, если я буду следить за ее глазами, ей не удастся проникнуть вглубь моего сознания. Я установил некий барьер между нами. Я сражался.
Марина злилась, и я это видел.
- Хорошо, - не скрывая своего раздражения, сказала она. – Не будем о семье. Давай о другом… О, у меня была собака! – оживленно продолжила она. - Его звали Злой. Так забавно, я ведь даже не помню, почему его так звали. Он был таким славным, совсем крохотным, обычным, дворовым! Кто додумался назвать его Злым?
Но я лишь продолжал смотреть на нее. Она поочередно всматривалась то в левый, то в правый глаз, надеясь увидеть там хоть что-нибудь. Но круговорот мыслей в моей голове, паника, не давали ей уловить ничего стоящего.
- Еще у меня был хомячок, - продолжила она, выдохнув. Она отступила.
Я не мог пошевельнутся. Я лишь смотрел на нее, не произнося ни звука.
Вдруг Марина резко встала с кровати, стащив за собой покрывало.
- Что я делаю не так? Неужели я не имею права знать? – приговаривала она, направляясь в гостиную. Ее походка, ее дыхание – все в ней выдавало обиду. Глупая, если в этом Марина увидела мое недоверие к ней, то я наоборот в высшей степени выражал его и боялся потерять ту нить, которая достаточно крепко связала нас.
Сложившаяся ситуация была слишком знакома. Хотя бы поэтому я имел право боятся.
Я знал, что Марина не остановится. У этой истории должен быть свой конец, и очень не хотелось, чтобы она закончилась так же, как предыдущая. Но…
Получая часть желаемого, обязательно потребуют большего. И будут копать до тех пор, пока не узнают все. Они вырывают воспоминания, и это правда больно. Но, все мы эгоисты, и никто не будет думать, как больно в этот момент тому, кто эти воспоминания так долго оберегал. Ими движет их собственный интерес. И, чем больше я скрываю, тем больше они плюют на мои чувства. Их желания знать обо мне для меня не достаточно, чтобы так просто открыть свою душу. Неужели это так сложно понять?
Ночь была слишком короткой, и я не успел все обдумать. Но я точно знал: вся ответственность лежит на моих плечах. Спасать наши отношения придется мне.
Я долго стоял в стороне, тихо наблюдая за Мариной. Она готовила на кухне. И что-то случилось со мной.
Я подошел к ней так близко, что чувствовал запах ее волос. Я говорил ей прямо в затылок, так тихо и неуверенно, что, казалось, вряд ли она меня слышит.
- У меня не было собаки.
Она отложила продукты в сторону, освободив руки.
- И хомячка у меня тоже… не было.
Я говорил это очень медленно, растягивая каждое слово, давал возможность вслушаться, осознать. Я пытался отыскать в себе то, что не потребует продолжения. Было больно, ведь в поисках этих незначительных воспоминаний, приходилось мысленно возвращаться и проживать каждый момент по новой.
- Зато у меня был замечательный трехколесный велосипед.
Улыбка невольно озарила мое лицо. Это воспоминание было самым приятным из всех. На мгновение вернувшись туда к велосипеду, к тому дворику, к дереву, которое казалось невероятно большим… Оно бесценно.
Марина не торопилось отвечать, выводя меня из себя. Мне казалось, что этого более чем достаточно, но Марина считала по-другому, сказав:
- И это все?..
Я не хотел уходить, нет. Это вышло само собой.
Но, когда Марина обернулась, меня позади уже не было. И, честно, мне плевать, что она подумала, когда не обнаружила меня в комнате. Она наплевала на мои чувства – я наплюю на ее тоже.
2,5
"…
Я ученый малый, милая,
громыханья оставьте ваши,
Если молния меня не убила -
то гром мне,
ей-богу, не страшен".
К чему эти строчки? Сам не знаю. Просто я сижу в подсобном помещении под сценой, и надо мной прямо сейчас проходит собрание драм. актеров. Один из них чувственно процитировал какого-то автора. Строчки и правда хорошие.
Зачем я сижу именно здесь? Обычно я здесь и пишу. В тишине, когда рабочий день подошел к концу (ну или не совсем подошел, и я провожаю последние минуты рабочего дня).
А почему сейчас листочек почти пустой и на нем только эти строчки? Наверное, потому что в жизни моей ничего нового не происходит, и каждый день как один.
Я захожу домой и первым делом вижу сына. Он всегда ждет меня с работы и капризно отказывается ложиться спать, пока папы нет дома. Пока я снимаю верхнюю одежду, он протягивает ко мне ручки, абсолютно уверенный в том, что папа, как бы он не устал, не пройдет мимо и обязательно возьмет своего сыночка на руки.
Вместе мы продвигаемся к его кроватке. Там же у кроватки мы встречаемся с Мариной. Она ловко перехватывает сына, учтиво целуя в щеку пришедшего с работы «мужа». Давид даже не пытается бороться со сном и сразу же закрывает глаза, положив свой толстый пальчик в рот. Удостоверившись, что сын уснул, Марина обходит меня, проводя рукой по спине – так она приглашает меня к дивану. Усевшись на диван, мы долго смотрим глаза в глаза, удовлетворяя свою потребность в обществе друг друга за целый день. Но позже, обсуждая произошедшее за день, мы, как обычно, не сможем обогнуть тему денег. Это Ахиллесова пята нашей семьи. Нам приходится не жить, а существовать. Наскоро построенный дом проглатывает все полученные деньги: подвал постоянно находится в полузатопленном состоянии, покрашенные стены осыпаются, так как краска не отличается хорошим качеством, сквозняки и прочее. Все это требует быстрых решений и кучу денег, чего у нас нет абсолютно.
- Что мы будем с этим делать? – вновь надавит на меня Марина. А я итак делаю все возможное.
- «…громыханья оставьте ваши» - зачем-то скажу я, припомнив сегодняшние записанные строчки.
Она лишь удивленно посмотрит. А я продолжу.
- Когда-то меня не убила молния, поэтому что уж говорить о громе. Он мне совсем не страшен.
Я, к сожалению, не актер, и процитировать эти строчки не смогу. Но примерный смысл передать мне удастся. А есть ли толк об этом говорить, если Марина все равно не поймет? Поэтому сегодня я вновь буду молча слушать и обещать своей бедной Марине, что скоро все будет хорошо.
На днях я понял, что молодость моя закончилась. Хотя, я догадывался об этом раньше, но никогда эта мысль не била меня так сильно.
Прошлое Марины не давало ей покоя. Старые знакомые то и дело приглашали ее на различные вечеринки, но она отказывалась. Вроде как «статус» уже не позволял. Хотя глаза всегда блестели, стоило ей только вспомнить о прошлых похождениях.
Так, перед днем всех Святых, ее старый друг, внезапно прославившийся Мэттью Хэмминг – режиссер независимого кино (впрочем, очень хорошего кино) – пригласил ее на вечеринку в свой особняк. Марина решила согласиться, ведь они с Мэттью раньше очень дружили.
Всю неделю после работы я носился по городу в поисках хорошего хэллоуинского костюма, и наконец-то нашел. И вот наступил этот долгожданный день. Я уже начал собираться, как вдруг Марина ошарашила меня сообщением о том, что я на вечеринку не иду. Сопротивление было бесполезным.
- Еда для Давида в холодильнике на верхней полке, - тараторила она, суматошно носясь по комнате. – Если ночью снова будет холодно, как вчера, укрой его еще одним одеялом, оно в шкафу.
Я лишь послушно кивал головой, практически не слушая того, что она говорит. Что-то горькое зудело внутри, было обидно, ведь, кажется, в этом доме только я работаю как проклятый, но почему-то не имею права на отдых.
- Если сам захочешь покушать – найдешь что-нибудь в холодильнике. Все, я ушла. Мамочка ушла! – сказала она, обращаясь к Давиду, который сидел прямо рядом со мной.
Я правда пытался отвлечься. Искал положительные стороны в том, что остался дома. Нашел лишь одну – сын. Но, видимо, я уже отвык (точнее, даже и не привыкал) с ним нянчится. Он оказался куда капризнее, чем я думал. В общем, не прошло и двух часов, как я уже звонил няне.
Няня – молоденькая девочка – управлялась с ребенком так ловко, что сразу внушила мне доверие.
- Еда для Давида в холодильнике на верхней полке, - тараторил уже я, суматошно носясь по комнате.
Она послушно кивала головой.
- Если сама захочешь перекусить – не стесняйся! Можешь взять что-нибудь в холодильнике. Ну все, я ушел. Папик ушел! – радостно воскликнул я, обращаясь к Давиду.
Я совершенно не думал о том, как отреагирует Марина на мое появление. Только увидев ее вместе с Мэттью возле особняка, я понял, что мне есть, чего боятся.
Марина стояла ко мне спиной. Первым меня увидел Мэттью. Он показал на меня пальцем, и Марина обернулась. Бежать было бесполезно. Она рванула ко мне, и, подхватив под руку, увела подальше от остальных гостей.
- Что ты здесь делаешь? С кем ты оставил сына? Ты с ума сошел?!?!
- Он с няней, все нормально, - успокаивал ее я. Но она, кажется, совсем не слышала, что я говорю. Она ловко достала мой кошелек из кармана, вынула оттуда несколько купюр и развернулась.
- Спасибо тебе, Ян. На тебе совсем нельзя положиться!
Я пытался возразить, но она лишь огрызнулась:
- Дома поговорим.
Мое времяпрепровождение мы не обсудили, поэтому я посчитал, что имею право сам решать, как дальше провести вечер.
Я решил остаться.
Особняк Мэттью был просто огромен. Просторные комнаты, высокие потолки, красивое оформление. Я так увлекся, что сам не заметил, как ушел куда-то слишком далеко. Признаюсь, я чуть-чуть заблудился. Осматриваясь по сторонам, я не мог вспомнить свою траекторию передвижения. Пришлось довериться интуиции. Я выбрал комнату с цветочными тканевыми обоями, и, как мне показалось на первый взгляд, сделал удачный выбор. Комната была не пуста. Стройная девушка ходила кругами вокруг стола, стоящего по центру комнаты. И что-то мне в ней показалось слишком знакомым.
- Бьянка! - случайно сказал я вслух. Даже грим на лице не смог спрятать ее от меня. Она вздрогнула от моего неожиданного возгласа.
Такие встречи всегда проходят не совсем гладко. Кажется, за это время мы стали друг другу чужими, и при встрече, вспоминая все то, что было между нами, становится неловко.
Мы долго рассказывали друг другу о том, как сложилась наша жизнь, боясь даже чуть-чуть переступить ту грань прошлого, когда мы были еще вместе. Оказалось, Бьянка живет на съемной квартире со своим мужем. Она не жаловалась мне на тяжелое финансовое положение, но судя по ее рассказам, такой вывод я должен был сделать сам. Выслушав и мою историю жизни, она с сожалением улыбнулась: наши проблемы были во многом схожи.
В комнату вошел высокий чернокожий мужчина, оказалось ее муж Вильям. Так мы и попрощались.
После этого я продолжил свою экскурсию по дому. В гостиной я обнаружил рояль. Он был просто потрясающий: красный, покрытый лаком, из благородного дерева. И, как я и догадывался, его звучание было чистейшим. В общем, этот рояль отвлек меня на неопределенное время.
Когда я очнулся, дом был уже пуст, голосов гостей я не слышал. Лишь постукивание ножа доносилось с кухни. Я пошел на звук. Там я увидел Мэттью, он что-то готовил.
- О, Ян, ну как тебе рояль? – не оборачиваясь спросил меня он.
Так мы заболтались, и он совсем отвлекся от готовки.
- А что же я заморачиваюсь, - сказал он. – Поехали со мной, Ян. Тут недалеко есть караоке-бар, там можно будет покушать.
В общем, что и говорить, отдохнули мы замечательно. Караоке-бар взорвали безголосые парни.
Добравшись до дома, единственное, о чем я думал – побыстрее доползти до кровати. Но на пути у меня возникла чья-то фигура. Оказалось, Марина.
- Сумасшедший, - причитала она. – Где ты был?
Я оперся на нее, так как с трудом стоял на ногах: мы с Мэттью и правда хорошо отдохнули. Но она оттолкнула меня.
- Когда ты вызывал няню, ты смотрел расценки?
Я пытался хоть что-то вспомнить, но это удавалось мне с трудом.
- И вообще, ты знаешь, который час? Уже полпятого!
Она еще долго причитала, я пытался противостоять. Ссора разрослась в настоящий скандал, но быстро закончилась: один из конфликтующих просто-напросто заснул. А второй решил простить своего непутевого, но такого любимого «муженька».
Я ученый малый, милая,
громыханья оставьте ваши,
Если молния меня не убила -
то гром мне,
ей-богу, не страшен".
К чему эти строчки? Сам не знаю. Просто я сижу в подсобном помещении под сценой, и надо мной прямо сейчас проходит собрание драм. актеров. Один из них чувственно процитировал какого-то автора. Строчки и правда хорошие.
Зачем я сижу именно здесь? Обычно я здесь и пишу. В тишине, когда рабочий день подошел к концу (ну или не совсем подошел, и я провожаю последние минуты рабочего дня).
А почему сейчас листочек почти пустой и на нем только эти строчки? Наверное, потому что в жизни моей ничего нового не происходит, и каждый день как один.
Я захожу домой и первым делом вижу сына. Он всегда ждет меня с работы и капризно отказывается ложиться спать, пока папы нет дома. Пока я снимаю верхнюю одежду, он протягивает ко мне ручки, абсолютно уверенный в том, что папа, как бы он не устал, не пройдет мимо и обязательно возьмет своего сыночка на руки.
Вместе мы продвигаемся к его кроватке. Там же у кроватки мы встречаемся с Мариной. Она ловко перехватывает сына, учтиво целуя в щеку пришедшего с работы «мужа». Давид даже не пытается бороться со сном и сразу же закрывает глаза, положив свой толстый пальчик в рот. Удостоверившись, что сын уснул, Марина обходит меня, проводя рукой по спине – так она приглашает меня к дивану. Усевшись на диван, мы долго смотрим глаза в глаза, удовлетворяя свою потребность в обществе друг друга за целый день. Но позже, обсуждая произошедшее за день, мы, как обычно, не сможем обогнуть тему денег. Это Ахиллесова пята нашей семьи. Нам приходится не жить, а существовать. Наскоро построенный дом проглатывает все полученные деньги: подвал постоянно находится в полузатопленном состоянии, покрашенные стены осыпаются, так как краска не отличается хорошим качеством, сквозняки и прочее. Все это требует быстрых решений и кучу денег, чего у нас нет абсолютно.
- Что мы будем с этим делать? – вновь надавит на меня Марина. А я итак делаю все возможное.
- «…громыханья оставьте ваши» - зачем-то скажу я, припомнив сегодняшние записанные строчки.
Она лишь удивленно посмотрит. А я продолжу.
- Когда-то меня не убила молния, поэтому что уж говорить о громе. Он мне совсем не страшен.
Я, к сожалению, не актер, и процитировать эти строчки не смогу. Но примерный смысл передать мне удастся. А есть ли толк об этом говорить, если Марина все равно не поймет? Поэтому сегодня я вновь буду молча слушать и обещать своей бедной Марине, что скоро все будет хорошо.
На днях я понял, что молодость моя закончилась. Хотя, я догадывался об этом раньше, но никогда эта мысль не била меня так сильно.
Прошлое Марины не давало ей покоя. Старые знакомые то и дело приглашали ее на различные вечеринки, но она отказывалась. Вроде как «статус» уже не позволял. Хотя глаза всегда блестели, стоило ей только вспомнить о прошлых похождениях.
Так, перед днем всех Святых, ее старый друг, внезапно прославившийся Мэттью Хэмминг – режиссер независимого кино (впрочем, очень хорошего кино) – пригласил ее на вечеринку в свой особняк. Марина решила согласиться, ведь они с Мэттью раньше очень дружили.
Всю неделю после работы я носился по городу в поисках хорошего хэллоуинского костюма, и наконец-то нашел. И вот наступил этот долгожданный день. Я уже начал собираться, как вдруг Марина ошарашила меня сообщением о том, что я на вечеринку не иду. Сопротивление было бесполезным.
- Еда для Давида в холодильнике на верхней полке, - тараторила она, суматошно носясь по комнате. – Если ночью снова будет холодно, как вчера, укрой его еще одним одеялом, оно в шкафу.
Я лишь послушно кивал головой, практически не слушая того, что она говорит. Что-то горькое зудело внутри, было обидно, ведь, кажется, в этом доме только я работаю как проклятый, но почему-то не имею права на отдых.
- Если сам захочешь покушать – найдешь что-нибудь в холодильнике. Все, я ушла. Мамочка ушла! – сказала она, обращаясь к Давиду, который сидел прямо рядом со мной.
Я правда пытался отвлечься. Искал положительные стороны в том, что остался дома. Нашел лишь одну – сын. Но, видимо, я уже отвык (точнее, даже и не привыкал) с ним нянчится. Он оказался куда капризнее, чем я думал. В общем, не прошло и двух часов, как я уже звонил няне.
Няня – молоденькая девочка – управлялась с ребенком так ловко, что сразу внушила мне доверие.
- Еда для Давида в холодильнике на верхней полке, - тараторил уже я, суматошно носясь по комнате.
Она послушно кивала головой.
- Если сама захочешь перекусить – не стесняйся! Можешь взять что-нибудь в холодильнике. Ну все, я ушел. Папик ушел! – радостно воскликнул я, обращаясь к Давиду.
Я совершенно не думал о том, как отреагирует Марина на мое появление. Только увидев ее вместе с Мэттью возле особняка, я понял, что мне есть, чего боятся.
Марина стояла ко мне спиной. Первым меня увидел Мэттью. Он показал на меня пальцем, и Марина обернулась. Бежать было бесполезно. Она рванула ко мне, и, подхватив под руку, увела подальше от остальных гостей.
- Что ты здесь делаешь? С кем ты оставил сына? Ты с ума сошел?!?!
- Он с няней, все нормально, - успокаивал ее я. Но она, кажется, совсем не слышала, что я говорю. Она ловко достала мой кошелек из кармана, вынула оттуда несколько купюр и развернулась.
- Спасибо тебе, Ян. На тебе совсем нельзя положиться!
Я пытался возразить, но она лишь огрызнулась:
- Дома поговорим.
Мое времяпрепровождение мы не обсудили, поэтому я посчитал, что имею право сам решать, как дальше провести вечер.
Я решил остаться.
Особняк Мэттью был просто огромен. Просторные комнаты, высокие потолки, красивое оформление. Я так увлекся, что сам не заметил, как ушел куда-то слишком далеко. Признаюсь, я чуть-чуть заблудился. Осматриваясь по сторонам, я не мог вспомнить свою траекторию передвижения. Пришлось довериться интуиции. Я выбрал комнату с цветочными тканевыми обоями, и, как мне показалось на первый взгляд, сделал удачный выбор. Комната была не пуста. Стройная девушка ходила кругами вокруг стола, стоящего по центру комнаты. И что-то мне в ней показалось слишком знакомым.
- Бьянка! - случайно сказал я вслух. Даже грим на лице не смог спрятать ее от меня. Она вздрогнула от моего неожиданного возгласа.
Такие встречи всегда проходят не совсем гладко. Кажется, за это время мы стали друг другу чужими, и при встрече, вспоминая все то, что было между нами, становится неловко.
Мы долго рассказывали друг другу о том, как сложилась наша жизнь, боясь даже чуть-чуть переступить ту грань прошлого, когда мы были еще вместе. Оказалось, Бьянка живет на съемной квартире со своим мужем. Она не жаловалась мне на тяжелое финансовое положение, но судя по ее рассказам, такой вывод я должен был сделать сам. Выслушав и мою историю жизни, она с сожалением улыбнулась: наши проблемы были во многом схожи.
В комнату вошел высокий чернокожий мужчина, оказалось ее муж Вильям. Так мы и попрощались.
После этого я продолжил свою экскурсию по дому. В гостиной я обнаружил рояль. Он был просто потрясающий: красный, покрытый лаком, из благородного дерева. И, как я и догадывался, его звучание было чистейшим. В общем, этот рояль отвлек меня на неопределенное время.
Когда я очнулся, дом был уже пуст, голосов гостей я не слышал. Лишь постукивание ножа доносилось с кухни. Я пошел на звук. Там я увидел Мэттью, он что-то готовил.
- О, Ян, ну как тебе рояль? – не оборачиваясь спросил меня он.
Так мы заболтались, и он совсем отвлекся от готовки.
- А что же я заморачиваюсь, - сказал он. – Поехали со мной, Ян. Тут недалеко есть караоке-бар, там можно будет покушать.
В общем, что и говорить, отдохнули мы замечательно. Караоке-бар взорвали безголосые парни.
Добравшись до дома, единственное, о чем я думал – побыстрее доползти до кровати. Но на пути у меня возникла чья-то фигура. Оказалось, Марина.
- Сумасшедший, - причитала она. – Где ты был?
Я оперся на нее, так как с трудом стоял на ногах: мы с Мэттью и правда хорошо отдохнули. Но она оттолкнула меня.
- Когда ты вызывал няню, ты смотрел расценки?
Я пытался хоть что-то вспомнить, но это удавалось мне с трудом.
- И вообще, ты знаешь, который час? Уже полпятого!
Она еще долго причитала, я пытался противостоять. Ссора разрослась в настоящий скандал, но быстро закончилась: один из конфликтующих просто-напросто заснул. А второй решил простить своего непутевого, но такого любимого «муженька».
+ 0,25 за друга Мэттью
2,75
2,75
В последнее время я стал больше уважать Марину. Что-то поменялось в ее поведении, в ее отношении ко мне. И если раньше она постоянно цепляла меня, то сейчас она как будто бы знает, что я хочу услышать, а что нет. Чаще всего она просто молчит, выслушивая, как я, «брызгая слюной», проклинаю свою работу. И мне становится легче, когда она меня слушает. Функцию жены она выполняет идеально, поэтому иногда я даже подумываю о том, чтобы она стала моей женой официально. Ведь мы не молодеем. И, пока наш Давид растет, делает первые шаги, говорит первые слова, мы с каждым днем становимся лишь старее.
Я часто видел Марину, стоящую напротив зеркала. Складывалось ощущение, что она как бы смотрит со стороны на абсолютно незнакомого ей человека. Просто наблюдает, не решаясь подойти и узнать этого человека поближе. Казалось бы, я должен был что-то с этим сделать, отвлечь ее от дурных мыслей, но я просто стоял где-то в стороне. Это по страшному завораживало меня. Есть в этом что-то такое, от чего нельзя оторвать глаз. Ее немой диалог с самой собой надолго отложился в моей голове. В этот момент я впервые поблагодарил свою занятость за то, что у меня нет времени на такие переломные жизненные моменты.
Да и вообще, в последнее время Марина каким-то магическим образом нашла подход к Плутону. Он никому не позволяет к себе притронуться, только Марине.
За столько лет службы, Том, мой босс, впервые пригласил меня к себе в кабинет не для того, чтобы отчитать за какую-то оплошность, и даже не для пустой болтовни о жизни. Он сообщил мне о повышении, выкрутив это так, что я не почувствовал в этом своей заслуги. Он вновь упомянул о Марине, о Давиде, спросил, как у нас дела в целом, а потом, глубоко выдохнув, сказал, что, так уж и быть, меня ждет повышение. Гордость умоляла отказаться от такой поблажки, но здравый смысл все-таки взял вверх. Хотя, если быть честным, это повышение я уже давно заслужил.
Но зарплата все равно оставляла желать лучшего. Мы с Мариной всерьез занялись поисками подработки. Мы перешарили все сайты гос. поддержки. В век компьютерных технологий одной из важнейших задач правительства было здоровое население. Поэтому занятия спортом, как не странно, хорошо оплачивали. Поэтому я стал частым гостем в фитнесс клубе, затраты которого оплачивались государством. Периодически я получал за это деньги. Странно до жути, но все же этот заработок стал для нашей семьи хорошей прибавкой к бюджету.
И, кажется, все стало налаживаться. Наш Давидик рос славным малым. Он не переставал радовать нас своей детской непринужденностью, своим легким отношением к жизни. И, как не странно, вместе с ростом Давида рос и наш бюджет, хотя, по идее, должно было быть наоборот. Мы отправили его в первый класс со спокойным сердцем: он был не хуже других.
Особенно радостным событием для нас было празднование Нового Года. Столько лет нам не удавалось как следует отметить этот праздник, но этот год был щедр на подарки. Том Ворди обрадовал всех работников крупными премиями. Да и отложенные за год деньги пришлись как раз кстати. Мы украсили дом, нарядили елку. В доме стало так тепло и спокойно. Мы не уставали улыбаться друг другу, и казалось, никогда наша семья не была такой дружной, как в эти новогодние каникулы.
Мы обзвонили абсолютно всех давних друзей. Многих из них я не видел, кажется, целую вечность. Раф, Эмми Старр, Джонни Джонс…
Я не мог усидеть на месте, пока ждал своих друзей. Со многими мы пересекались, но всегда были слишком заняты, чтобы поговорить нормально. Некоторых я не видел уже тысячу лет. Звонок в дверь, вот и первые гости, вторые… Снова не удалось ни с кем поговорить нормально. Но сама встреча была безумно приятной.
Все положили свои подарки в центр комнаты. Образовалась приличная разноцветная горка. Мне, как хозяину дома, предоставили право первым достать свой подарок. Этот подарок был от Рафаэля. Он тихо хихикал, пока я распечатывал подарок. Я знал, что этот подлец подготовил мне сюрприз. Так и получилось, он подарил мне фигурку фламинго. Все долго смеялись, Рафаэль поддерживал смех, как костер, подкидывая туда новые дровишки в виде шуток. Он совсем не изменился, хотя его голова уже давно седа.
Конечно же, большая часть подарков досталась нашему сыну. Он был любимцем всех наших друзей.
Когда уже было далеко за полночь, и гости разошлись, мы с Мариной по привычке сели на диван и начали обсуждать прошедший день.
- Раф совсем постарел, - сказал я.
- Все мы постарели, Янчик, - ответила Марина. Она уже смирилась с этим на тот момент, а я не до конца осознавал, что стареют не только они, но и я вместе с ними. Это сейчас я спокойно пишу об этом, я уже все это понял. Но тогда я абсолютно не осознавал, благодаря своей занятости. И как бы я не пытался избежать этого переломного момента – он настал. Я тут же подошел к зеркалу.
- И правда…
На этом наш праздник закончился.
Я часто видел Марину, стоящую напротив зеркала. Складывалось ощущение, что она как бы смотрит со стороны на абсолютно незнакомого ей человека. Просто наблюдает, не решаясь подойти и узнать этого человека поближе. Казалось бы, я должен был что-то с этим сделать, отвлечь ее от дурных мыслей, но я просто стоял где-то в стороне. Это по страшному завораживало меня. Есть в этом что-то такое, от чего нельзя оторвать глаз. Ее немой диалог с самой собой надолго отложился в моей голове. В этот момент я впервые поблагодарил свою занятость за то, что у меня нет времени на такие переломные жизненные моменты.
Да и вообще, в последнее время Марина каким-то магическим образом нашла подход к Плутону. Он никому не позволяет к себе притронуться, только Марине.
За столько лет службы, Том, мой босс, впервые пригласил меня к себе в кабинет не для того, чтобы отчитать за какую-то оплошность, и даже не для пустой болтовни о жизни. Он сообщил мне о повышении, выкрутив это так, что я не почувствовал в этом своей заслуги. Он вновь упомянул о Марине, о Давиде, спросил, как у нас дела в целом, а потом, глубоко выдохнув, сказал, что, так уж и быть, меня ждет повышение. Гордость умоляла отказаться от такой поблажки, но здравый смысл все-таки взял вверх. Хотя, если быть честным, это повышение я уже давно заслужил.
Но зарплата все равно оставляла желать лучшего. Мы с Мариной всерьез занялись поисками подработки. Мы перешарили все сайты гос. поддержки. В век компьютерных технологий одной из важнейших задач правительства было здоровое население. Поэтому занятия спортом, как не странно, хорошо оплачивали. Поэтому я стал частым гостем в фитнесс клубе, затраты которого оплачивались государством. Периодически я получал за это деньги. Странно до жути, но все же этот заработок стал для нашей семьи хорошей прибавкой к бюджету.
И, кажется, все стало налаживаться. Наш Давидик рос славным малым. Он не переставал радовать нас своей детской непринужденностью, своим легким отношением к жизни. И, как не странно, вместе с ростом Давида рос и наш бюджет, хотя, по идее, должно было быть наоборот. Мы отправили его в первый класс со спокойным сердцем: он был не хуже других.
Особенно радостным событием для нас было празднование Нового Года. Столько лет нам не удавалось как следует отметить этот праздник, но этот год был щедр на подарки. Том Ворди обрадовал всех работников крупными премиями. Да и отложенные за год деньги пришлись как раз кстати. Мы украсили дом, нарядили елку. В доме стало так тепло и спокойно. Мы не уставали улыбаться друг другу, и казалось, никогда наша семья не была такой дружной, как в эти новогодние каникулы.
Мы обзвонили абсолютно всех давних друзей. Многих из них я не видел, кажется, целую вечность. Раф, Эмми Старр, Джонни Джонс…
Я не мог усидеть на месте, пока ждал своих друзей. Со многими мы пересекались, но всегда были слишком заняты, чтобы поговорить нормально. Некоторых я не видел уже тысячу лет. Звонок в дверь, вот и первые гости, вторые… Снова не удалось ни с кем поговорить нормально. Но сама встреча была безумно приятной.
Все положили свои подарки в центр комнаты. Образовалась приличная разноцветная горка. Мне, как хозяину дома, предоставили право первым достать свой подарок. Этот подарок был от Рафаэля. Он тихо хихикал, пока я распечатывал подарок. Я знал, что этот подлец подготовил мне сюрприз. Так и получилось, он подарил мне фигурку фламинго. Все долго смеялись, Рафаэль поддерживал смех, как костер, подкидывая туда новые дровишки в виде шуток. Он совсем не изменился, хотя его голова уже давно седа.
Конечно же, большая часть подарков досталась нашему сыну. Он был любимцем всех наших друзей.
Когда уже было далеко за полночь, и гости разошлись, мы с Мариной по привычке сели на диван и начали обсуждать прошедший день.
- Раф совсем постарел, - сказал я.
- Все мы постарели, Янчик, - ответила Марина. Она уже смирилась с этим на тот момент, а я не до конца осознавал, что стареют не только они, но и я вместе с ними. Это сейчас я спокойно пишу об этом, я уже все это понял. Но тогда я абсолютно не осознавал, благодаря своей занятости. И как бы я не пытался избежать этого переломного момента – он настал. Я тут же подошел к зеркалу.
- И правда…
На этом наш праздник закончился.
2,75
- Статус