Она смеется так легко и звонко, словно это какая-то игра, а не поле боя. Швыряет во врагов то молнии, то ледяные стрелы с такой легкостью, что Максвелл не сомневается – повторит все это и с закрытыми глазами. Не переставая смеяться. Он говорил ей раньше, что не стоит так уж сильно радоваться в битвах. Не то, чтобы он сочувствовал убитым демонам или упырям. Ему определенно, совершенно точно и бесповоротно было ни капли не жаль этих исчадий преисподней. Но вот другие люди, не знающие Киру так хорошо, как он, частенько косились на нее из-за этого, а потом за спиной слышались шепотки вроде «чокнутая магичка», «сумасшедшая девчонка» или просто «ненормальная». Сама Кира, правда, не обращала на это внимания или же вовсе ничего не слышала. Максвелл склонялся ко второму.
Хотя чему тут удивляться. Когда он сам только встретил ее, тоже решил что она немного с приветом. Хрупкая, нескладная девчонка лет двадцати на вид, не старше, в длиннющей мантии, единственная выжившая при обрушении древнейшего Храма близ Аратена вела себя совсем не как девица в беде. Она не кидалась на шею солдатам-спасителям, посланным разгребать завалы, не падала в обмороки от бессилья и не ужасалась видам крови и покалеченных тел. Зато она как ненормальная рвалась под руины Храма, вооруженная одной лишь деревянной палкой, крича о том, что в подвалах остались очень ценные книги! И люди. И судя по ее тону, книги были явно в большем приоритете.
Понимая, что остановить ее не удастся, Максвелл тяжело вздохнул и пошел следом за девчонкой, в тайне надеясь, что на первом же завале она сдастся и повернет назад. В итоге он очень быстро узнал, что палка на самом деле магический посох, а Кира – чародейка, способная одним заклинанием сжечь с десяток упырей. Да, тогда же он узнал, что упыри и прочая нежить взаправду существуют. А еще они спасли из подвалов семерых и вытащили около двадцати бесценных и редчайших томов с такими заковыристыми названиями, что Максвелл даже прочитать их не смог.
После такого он был готов ожидать от нее чего угодно. Так что когда один из спасенных в Храме архивариусов приписал Кире какое-то пророчество и провозгласил Избранной, Спасительницей и Истребительницей нечисти, Максвелл уже не удивился. Как не удивился и тому, что готов и дальше идти за ней следом.
Они продирались вместе через демонов, кадавров и одержимых, которых становилось все больше и больше, а Максвелл только и думал о том, как же подобную Нелепость угораздило стать Избранной.
Она любила книги и каждую свободную минуту уделяла им. Новые знания словно заменяли ей сон и пищу, потому что ела и спала она крайне редко и мало. А еще, не смотря на сотни прочитанных страниц, совершенно не умела общаться с людьми и словно никогда не слышала о таком понятии как «такт» и «вежливость». Максвеллу приходилось сглаживать слишком много ситуаций лишь потому, что Кира не знала, когда нужно замолчать.
А однажды она устроила ему разнос за кролика, подстреленного им на обед. Назвала его бездушным садистом и еще полночи тихонько рыдала, оплакивая несчастную зверушку.
Она по-прежнему спокойно переносила вид и запах людских трупов, но не могла сдержать слез, встречая на улицах бродяг и брошенных детей. Не задумываясь, она отдавала им все деньги, которые успевала накопить, а потом и Максвелла заставляла выворачивать карманы.
– Я росла в приюте, – неожиданно сообщает она однажды. – А когда в пять лет во мне проснулась магия, пришли чародеи из Академии, чтобы забрать к себе и обучить.
– Как же ты оказалась в Аратене?
– Прочитала всю чародейскую библиотеку, так что меня отправили изучать древние книги в другом месте. Думаю, они были рады от меня избавиться.
На ее лице улыбка, и в голосе нет ни тени обиды или сожаления. Максвелл улыбается ей в ответ и ободряюще берет за руку.
С ней оказывается легко и спокойно, а все ее странности не имеют уже никакого значения.
– Я рад, что они это сделали, – произносит он и думает про себя, как же миру повезло, что у него такой Спаситель.
А потом приходит весть о том, что далеко на севере из недр земли выбралась целая демоническая армия и осадила Морозную Крепость. И Кира спешит туда, а Максвелл за ее спиной не отстает ни на шаг.
Когда они добираются, Крепость еле стоит. Кира не ждет ни секунды и кидается в бой, едва спрыгнув с лошади. Солдаты, уже потерявшие всякую надежду на помощь, смотрят на нее во все глаза.
– Чего встали? – кричит пробегающий мимо Максвелл. – Хотите, чтоб девчонка за вас в одиночку крепость отбила? Так она может!
В тот же миг до них доносится ее смех. Она истребляет колонны демонов легко, играючи, словно это не сложнее, чем щелкнуть пальцами. И, глядя на нее, солдаты поднимают свои мечи. Он говорил ей когда-то, что не стоит так уж сильно радоваться в битвах, но в этот раз даже не думает ее одергивать.
Когда бой заканчивается, крепость, наконец, вырвана из осады, а демонское войско оказывается отброшено далеко за рубеж. Кира находит Максвелла глазами и бежит к нему, улыбаясь широчайшей улыбкой, какую он только видел на ее лице. Она виснет у него на плече и радостно хохочет:
– Видел того здоровяка?
Максвелл почти не сомневается, что то трехметровое чудище было видно даже из башни Академии чародеев, оставшейся далеко-далеко за спиной.
– Лучший день в жизни, – выдыхает Кира и заправляет за ухо выбившуюся прядку.
Максвелл смотрит на раскрасневшуюся, счастливую и довольную своей победой Избранную и не может сдержаться. Он обнимает ее за талию, притягивая ближе к себе, и целует в улыбающиеся губы.
О большем он не мог и мечтать.
