Когда я прижимаюсь носом к макушке Хайди, я уже не чувствую запах молока и меда. Она пахнет улицей, игрушками, школой, друзьями, детским шампунем со вкусом клубники. Чем угодно, но не тем особым детским запахом, который щекочет ноздри. Я больше не могу сгребать ее в охапку у себя на коленях – она слишком большая для этого. Ей семь.
Я постоянно боюсь за нее – когда она задерживается в школе или слишком долго гуляет с подружками, мне становится плохо от того, что может с ней случиться. к счастью, большую часть своего свободного времени она проводит дома, у меня под присмотром. Как ни странно, ей нравится играть на скрипке.
Я помню себя в ее возрасте – меня чуть ли не пинками загоняли в музыкальную школу, я ходила туда ровно две недели и после этого порвала струны на своей гитаре. Больше о моей карьере как музыканта мы не заговаривали.
Кай тоже растет на удивление домашним мальчиком. Он уже начал заговаривать о поступлении в университет, все время читает что-то, таскает домой большущие энциклопедии, корпит над домашними заданиями. Для меня это дико – когда я была подростком, мне хотелось сидеть где-нибудь возле озера с соседскими ребятами и распевать песни под аккомпанемент старенького трещащего бумбокса.
Глядя на детей, я и сама невольно начинаю заниматься творческой деятельностью. Недавно нашла в одном журнале информацию о клубе начинающих писателей «Беседы о высоком». Одного визита в их обитель лирики и прозы хватило, чтобы понять, что второго Байрона из меня не воспитать.
Однако заниматься бумагомарательством мне нравится. Я даже освоила компьютер. Своего, личного у меня нет, поэтому я пользуюсь тем, что стоит в комнате Кая. Он, конечно, не очень доволен этим, но особо виду не подает и даже показал мне, как пользоваться всякими хитроумными программами из офис-пакета.
Я написала коротенький романчик с незатейливым сюжетом. Им заинтересовалось только одно издательство, и то выпустило его очень ограниченным тиражом, так сказать, на пробу. Особым спросом мое творчество не пользовалось, на улице никто не подбегал ко мне с просьбой дать автограф, но я все равно была рада. Мне даже вручили один экземпляр, на память. Я поставила томик на полочку и благополучно выбросила из памяти.