There's a look on your face I would like to knock out
[У тебя такое выражение лица, что мне хочется дать тебе меж глаз.]
See the sin in your grin and the shape of your mouth
[В очертаниях твоего рта, сложенного в гримасу ухмылки, виден грех.]
All I want is to see you in terrible pain
[Всё, что я хочу, - увидеть тебя корчащейся от боли]
Though we won't ever meet I remember your name
[Хотя мы больше не встретимся, я не забуду твоё имя.]
- Беги. Не останавливайся... - уговаривала себя Джошуа. Мышцы ныли от усталости, пот застилал глаза и мешал разглядеть дорогу. Все вокруг превратилось в какой-то размазанный мир. Как будто она попала в другой мир, где все хотят ее убить.
Поворот, еще... Опять... Кажется я здесь уже была...
Джошуа знала, что ей не место здесь. Она прекрасно знала, что ей не следовало приходить в эту школу. Лучше бы ей претвориться больной и запереться навсегда в своей комнате. Так было бы лучше для всех, для нее. Джошуа шла по коридору, нервно теребя подол своего платья, которое заставила одеть мать, дабы избежать еще каких-либо недоразумений. Сердце девочки билось словно птица в клетке, стремясь порвать мышцы, раздробить грудную клетку и вырваться на свободу. Вся ее сущность вопила и требовала остановится, повернуться и убежать. Например, в лес. Так далеко, чтобы ее
никто не нашел.
Никогда.
Спасайся. Уноси ноги. Быстрее. Не достаточно быстро... Страх подгонял не хуже злой собаки. Солнце припекало в макушку, платье давно прилипло к телу и мешало свободно двигаться. От белой ткани остались лишь воспоминания. Пыль перекрасило одежонку девочки под стать сухой потрескавшейся земле.
Как я оказалась на улице... Возможно я успею добежать до дома...
Джошуа казалось, что каждый смотрит на нее с презрением и насмешкой. Словно они выше ее, как будто они
лучше нее. Казалось, нет ни одной души, которая не знает о ее проступке. Создавалось ощущение, что Джошуа какая-то грешница, которую ведут на казнь. Если честно, то она ждет момента, когда в нее полетят тухлые помидоры, как в дешевом вечернем ток-шоу на местном телеканале. Пока она идет рядом с учителем, ей нечего бояться, но девочка понимала, что когда-нибудь настанет момент и спасительная рука будет отпущена, а педагог покинет класс, спеша по своим делам...
- Где Джо... - хрипло прошептала она на бегу. -
Где он... Почему его нет? Из глаз брызнули слезы. Очень тяжело признавать, что ты один, что тебя бросили. Очень больно думать об этом, очень больно говорить. -
Где ты, брат... Грудную клетку разрывает от недостатка воздуха, в голове отбивают ритм барабаны...
Джошуа впервые осталась одна, почему их с братом определили в разные школы. Ей было неуютно без него, да она понимала, что ничего хорошего ждать ей сегодня не придется. В спину ей уже полетела мятая бумага, кто-то поставил подножку пока она шла к своему новому месту. Какой-то шутник резко вытащил стул, когда она собиралась садиться, и девочка сильно ударилась головой о соседнюю парту. Все это сопровождалось каким-то злым смехом, который отдавался эхом в ушах. Говорят, что дети - самые добрые и чистые существа на Земле. Так говорят взрослые. Но они совершенно забыли, что дети могут быть злыми.
По-настоящему злыми.
- Джо, зачем ты напялил платье! - кричали ей вслед. -
Джошуа! Где теперь твоя храбрость? Надрывалось море голосов. Все почему-то чувствовали себя обманутыми и преданными, хотя, по ее мнению, ничего такого в этом не было. Страх накрывал ее, сжимая внутренности. В глазах чернеет. -
Беги! От нас все равно не убежишь! Джо очень хочет последовать из совету, но тело достигло предела и отказывается слушаться. Она спотыкается о собственные же ноги и падает лицом в пыль.
Это конец...
Боль пришла мгновенно. Джошуа не выдержала и закричала... Ей было
больно. Снаружи и внутри. Кто-то пытался стянуть с нее нижнее белье, кто-то старательно пинал ее в живот. Были даже те, кто старался вырвать ее волосы с корнем. Как будто им нужен был ее скальп. В глазах потемнело, тело изогнулось от новой порции боли, из груди вырывались лишь только хрипы. Дети давно остановились, теперь они просто
наслаждались, наблюдая за тем, как на земле корчится
недо-девочка.
There's a time for us all and I think yours has been
[У каждого из нас есть свой час, и, пожалуй, твой уже пробил.]
Can you please hurry up cos I find you obscene
[Ты не поторопишься? Я нахожу тебя омерзительной!]
I can't wait for the day that you're never around
[Я жду не дождусь того дня, когда ты навсегда уберёшься отсюда,]
When that face isn't here and you rot underground
[Когда эта физиономия будет не здесь, а гнить под землей.]
= 
