Эту ночь я вновь провожу без сна, безостановочно ворочаясь в скомканной, измятой постели и бессильно наблюдая за тем, как сон, бред и реальность сплетаются, словно змеи, в один бесформенный, извивающийся клубок. И лишь один звук среди хаоса своих ночных кошмаров я слышу отчётливо, лишь один образ предстаёт перед моим изнурённым взором.
«Помогите», - шепчут в полумраке её маленькие аккуратные губы, дважды смыкаясь и замирая в вопросительном полуоткрытом положении…
Я неторопливо шёл по испещрённому лужицами переулку, вбирая в пропитанные табачным дымом лёгкие густой и влажный вечерний воздух и изредка подставляя лицо мелким, едва ощутимым дождевым каплям. Сквозь рассеянный свет редких уличных фонарей время от времени проплывали неясные силуэты прохожих, спустя пару секунд снова растворявшиеся в сумерках. Хмельной и счастливый, я возвращался с одного из праздников, которым уже давно потерял счёт, и даже не мог вспомнить, чему были посвящены мои сегодняшние развлечения. Вся моя жизнь была для меня одним нескончаемым праздником: никогда не упускать момент, использовать любую возможность провести время с удовольствием, наслаждаться каждым мгновением, радовать тело и душу – вот в чём заключалась моя философия. До тех пор, пока я не увидел её. Её хрупкая фигура выступила из тени неожиданно. «Помогите», - тихо произнесла она, боязливо протягивая вперёд худенькую ручку. Я не был единственным прохожим, но она смотрела именно на меня. Её влажные, блестящие в тусклом уличном свете глаза были полны страха и отчаяния, совсем как у дикого зверька, угодившего в охотничью ловушку; то расширяющиеся, то сужающиеся ноздри нервно, короткими прерывистыми вдохами втягивали воздух, а тонкие брови были выжидательно приподняты. Она робко смотрела на меня снизу вверх, из-за чего широко и наивно распахнутые глаза её казались ещё больше. Облачённое во что-то бесцветное и бесформенное, худощавое тело девушки было испещрено царапинами и покрыто разводами грязи. Мне хватило доли секунды, чтобы, окинув её беглым, презрительным взором, я запомнил её лицо до мельчайших деталей. Ведь я не остановился, даже не замедлил шаг, не задержал на ней взгляд, не вынул из кармана сжимавшую монетку руку и не протянул её нуждающейся девушке. Если бы я только мог придумать хоть одну вескую причину, заставившую меня пройти мимо и даже не оглянуться… Лишь отворив дверь дома, я осознал, какую бессердечную глупость совершил, какую страшную ошибку допускал на протяжении всей своей никчёмной и бесцельной жизни, скрывая себя завесой праздности и веселья от жестокой реальности. И я не знаю, как теперь могу искупить вину за пренебрежение близкими людьми, за презрение к слабым, высокомерие и гордыню.
Я возвращался к тому переулку бессчётное количество раз, я метался от одной незнакомки к другой, тщетно пытаясь отыскать среди них её.
Я обращался ко всем богам и демонам, предлагая им свою заблудшую душу в обмен на обретение хладнокровия, бесчувственности и вечного покоя, но ничего так и не произошло, а ответом на мои воззвания было невозмутимое молчание. Спасти меня могут лишь люди – такие, которые поступили бы иначе. Только вера в них и в то, что я ещё могу стать лучше, избавит меня от мучений…
Она смотрит на меня, снова смотрит! Я вскакиваю с постели, машу руками, кричу, а она сочувственно улыбается, качая головой и роняя из глаз чистые, хрустальные слёзы. Она делает вдох, губы её приоткрываются и начинают сближаться, чтобы дважды сомкнуться и медленно, неуверенно выдохнуть слово-мольбу, слово-казнь, уже много дней и ночей убивающее меня. Я протягиваю к ней дрожащую руку, и тотчас моё больное сознание искажает её печальное лицо, вдруг искривляющееся в мучительной гримасе. Оно корчится, напрягается, перекашивается, будто пластилиновое. Девушка дышит глубоко и хрипло, набирая в лёгкие всё больше воздуха, который вихрем, душераздирающим криком вырывается из неё. Достигнув моего слуха, он ледяным дождём вонзается в бешено пульсирующее сердце и парализующим электрическим зарядом проходит сквозь каждую клеточку пылающего от жара тела.
-Помогите!!! – только этот надрывный, отчаянный возглас остаётся во мне. Только он, и больше ничего.
Коньяк обжигает моё горло. Помогите…