Ваши любимые стихотворения

[Merish]

Стихотворение - небольшое поэтическое произведение, написанное обычно стихами.

У каждого есть пара-другая стихотворений, которые так глубоко засели в душу. Есть стихотворения, которые отражают ваши жизненные позиции и какие-либо моральные устои. А другие четко выражают те чувства, которые вы испытываете. Не могли ли вы ими поделится, а то, мало ли, может это стихотворение вы откроете для кого-нибудь ещё.

 

[olga0745]

Поль Варлен (1844-1896) - величайший французский лирик

Издалека
Льется тоска
Скрипки осенней -

И, не дыша,
Стынет душа
В оцепененье.

Час прозвенит -
И леденит
Отзвук угрозы,

А помяну
В сердце весну -
Катятся слезы.

И до утра
Злые ветра
В жалобном вое

Кружат меня,
Словно гоня
С палой листвою.

(Пер. А. Гелескула)

​

 

[Касабланка]

Эдуард Асадов

Не надо отдавать любимых,
Ни тех, кто рядом, и ни тех,
Кто далеко, почти незримых.
Но зачастую ближе всех!

Когда всё превосходно строится
И жизнь пылает, словно стяг,
К чему о счастье беспокоиться?!
Ведь всё сбывается и так!

Когда ж от злых иль колких слов
Душа порой болит и рвётся -
Не хмурьте в раздраженьи бровь.
Крепитесь! Скажем вновь и вновь:
За счастье следует бороться!

А в бурях острых объяснений
Храни нас, Боже, всякий раз
От нервно-раскалённых фраз
И непродуманных решений.

Известно же едва ль не с древности:
Любить бесчестно не дано,
А потому ни мщенье ревности,
Ни развлечений всяких бренности,
Ни хмель, ни тайные неверности
Любви не стоят всё равно!

Итак, воюйте и решайте:
Пусть будет радость, пусть беда,
Боритесь, спорьте, наступайте,
И лишь любви не отдавайте,
Не отдавайте никогда!

 

[Леди_Лейн]

В тему сказок, не могу удержаться, несколько дней уже это стихотворение меня обжигает.

Владимир Листомиров.

В этой сказке кому-то придётся побыть злодеем (или просто уродцем, страшилой, потешным малым). Одному старику раз под вечер пришла идея, мол, меня в его книгах ужасно недоставало. И тогда он решил на бумаге сваять фигуру: неудавшийся образ, пародию человека. Старичок в этом деле был просто какой-то гуру – он в мгновение ока мне вырезал нос и веки, а в колени и локти для дела пихнул шарниры, вместо тела использовав ржавую арматуру. Я лежал перед ним, беззащитный, слепой и смирный.
Мой создатель сказал, что теперь я – л и т е р а т у р а.

Но когда мне в глаза были вставлены два «алмаза», (я не знал ещё, это – название для диодов), я схватил в руку зеркало, глянул в него и сразу осознал, что придётся примерить роль идиота. Я не то, чтобы против, но все-таки, как хотелось получить себе данные римского полубога: интеллект, грациозность, рельефные мышцы тела... (или просто возможность не выглядеть так убого).

К сожалению, сказка – не место для некрасивых, и их участь всегда остаётся одной и той же: безразлично блуждать по бескрайним лесным массивам, хорошо понимая – никто тебе не поможет, так как главный герой непременно находит выход, ну а ты остаёшься потерянным в чёрной чаще, где ночами безлунными злобное воет лихо, и любая опасность становится настоящей, (а не жалкой игрушкой, подстроенной для забавы, ради красного слова, удачной главы для книги, где какой-нибудь принц непременно показан храбрым, а тебя все зовут разгильдяем и забулдыгой).

Здесь есть главный закон, и его-то я знаю точно: если хочешь остаться – паши до седьмого пота. И живу я в своей неудавшейся оболочке (что-то среднее между Страшилой и Дон Кихотом). Если создан уродцем, твой график уже расписан, никаких тебе танцев, улыбок и бальных платьев. Это уровень «high», постоянная группа риска и вагон глупых дел, за которые мало платят. Иногда, засыпая, я думаю, как всё глупо, (но не жалуюсь вслух, ибо стены имеют уши), и лежу до полуночи с видом живого трупа, представляя, что было бы, будь я немного лучше.

А потом в моей жизни встречается Элоиза, заявляя, что я – это то, что она искала. Мы с ней ходим на берег дышать океанским бризом и рисуем животных на древних прибрежных скалах. Я плету ей веночки из крохотных незабудок, ощущая, как сердце становится необъятным. Элли шепчет мне в ухо: «Я есть, я была и буду».

Повтори это, Эл!
Повтори это, словно клятву!

Мой заброшенный домик цветёт от её ладоней, зеркала без проблем забывают моё уродство, и на пыльном окне вместо вянущей беладонны начинают под утро расти травяные космы. В спальне пахнет дождём, мы лежим на одной кровати. Эл щекочет меня белокурыми волосами. Я так громко смеюсь: «Пощади меня, хватит! Хватит»!

Появляется принц и зачем-то её спасает.

Я теряю дням счёт – за неделей идёт неделя. Мой единственный спутник – гнетущее чувство боли.

В этой сказке кому-то приходится быть злодеем.
Я уверен, что справлюсь с такой пустяковой ролью.

 

[Варечка]

Роберт Рождественский. "Всё начинается с любви..."

Твердят:
"В начале
было
слово".
А я провозглашаю снова:
все начинается
с любви!

Все начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка -
все начинается с любви.

Все начинается с любви.
С любви!
Я это точно знаю.
Все,
даже ненависть -
родная
и вечная
сестра любви.

Все начинается в любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг -
все начинается с любви.

Весна шепнет тебе:
"Живи".
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается
с любви!

 

[Kuka]

"Листопад"

Осень, осень! Над Москвою
Журавли, туман и дым.
Златосумрачной листвою
Загораются сады.
И дощечки на бульварах
всем прохожим говорят,
одиночкам или парам:
"Осторожно, листопад!"

О, как сердцу одиноко
в переулочке чужом!
Вечер бродит мимо окон,
вздрагивая под дождем.
Для кого же здесь одна я,
кто мне дорог, кто мне рад?
Почему припоминаю:
"Осторожно, листопад"?

Ничего не нужно было,-
значит, нечего терять:
даже близким, даже милым,
даже другом не назвать.
Почему же мне тоскливо,
что прощаемся навек,
Невеселый, несчастливый,
одинокий человек?

Что усмешки, что небрежность?
Перетерпишь, переждешь...
Нет — всего страшнее нежность
на прощание, как дождь.
Темный ливень, теплый ливень
весь — сверкание и дрожь!
Будь веселым, будь счастливым
на прощание, как дождь.

...Я одна пойду к вокзалу,
провожатым откажу.
Я не все тебе сказала,
но теперь уж не скажу.
Переулок полон ночью,
а дощечки говорят
проходящим одиночкам:
"Осторожно, листопад"...

Ольга Берггольц

 

[Варечка]

Анна Ахматова — «Я научилась просто, мудро жить...»

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озёрной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

 

[Леди_Лейн]

Иоганн Вольфганг Гёте.
Перевод В.Жуковского

УТЕШЕНИЕ В СЛЕЗАХ

"Скажи, что так задумчив ты?
Всё весело вокруг;
В твоих глазах печали след;
Ты, верно, плакал, друг?"

"О чём грущу, то в сердце мне
Запало глубоко;
А слёзы... слёзы в сладость нам;
От них душе легко".

"К тебе ласкаются друзья,
Их ласки не дичись;
И что бы ни утратил ты,
Утратой поделись".

"Как вам, счастливцам, то понять,
Что понял я тоской?
О чём... но нет! оно моё,
Хотя и не со мной".

"Не унывай же, ободрись;
Ещё ты в цвете лет;
Ищи - найдёшь; отважным, друг,
Несбыточного нет".

"Увы! напрасные слова!
Найдёшь - сказать легко;
Мне до него, как до звезды
Небесной, далеко".

"На что ж искать далёких звезд?
Для неба их краса;
Любуйся ими в ясну ночь,
Не мысли в небеса".

"Ах! я любуюсь в ясный день;
Нет сил и глаз отвесть;
А ночью... ночью плакать мне,
Покуда слёзы есть".

1803

 

[olga0745]

Поль Элюар
Перевод Мориса Ваксмахера


Мы двое

Мы двое крепко за руки взялись

Нам кажется что мы повсюду дома

Под тихим деревом под чёрным небом

Под каждой крышей где горит очаг

На улице безлюдной в жаркий полдень

В рассеянных глазах людской толпы

Бок о бок с мудрецами и глупцами

Таинственного нет у нас в любви

Мы очевидны сами по себе

Источник веры для других влюблённых.

1951

 

[Леди_Лейн]

Спойлер

Смотрю, я тут довольно частый гость, но любимые стихи, как любимые книги, сложно выбрать что-то одно, когда их так много. Многое в этой теме уже есть, в частности, стихи Асадова, повторять не буду, но некоторые из своих любимых буду иногда добавлять, когда очень-очень просятся.

Иоганн Вольфганг Гёте.
Перевод: Денис Бука

Хвала Тому, Кто творчество познал
И Сам Себя из вечности воззвал,
Взлелеял веру, правду и любовь,
Кипучей силой преисполнил кровь!
Тому хвала, Кто имя нам явил,
Но суть Свою от мира утаил.
Насколько слышит ухо, видит глаз,
Лишь копии Святого есть у нас,
И даже самый жаркий духа взлёт
Тебя лишь к образам Его ведёт.
Они влекут, зовут идти скорей,
Устлав дорогу красотой своей.
Ты бросил счёт, о времени забыл,
Ведь каждый шаг твой новой жизнью был.

Какой бы Бог остался в стороне
Глядеть на мир в бездушной беготне!
Он изнутри природой движет всей,
Её любя, Собой любуясь в ней.
И всё, что в Боге дышит и живёт,
Навеки дух и силу сбережёт.

Внутри вещей Вселенная звучит —
Традиция об этом говорит:
Всё лучшее, что ведает народ,
Своим Всевышним Богом он зовёт.
Власть надо всем спешит ему вручить,
Пред ним дрожит и учится любить.

 

[olga0745]

Уильям Шекспир

Люблю, – но реже говорю об этом,
Люблю нежней, – но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.

 

[Леди_Лейн]

Джио Россо

Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.

Но
всё-таки,
между прочим,
/пусть я и
обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.

Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасёт/.

Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моём теле,
хотят ещё и ещё.

Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.

И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.

Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.

 

[IKSIMS3]

Подслушал разговор случайно,
Гуляя в парке городском, -
Внук деду объяснял отчаянно,

Что жить легко и "всё пучком".
Дед отвечал ему размеренно,
Уткнувшись подбородком в трость.
А я внимал, слегка растерянный,
Ведь был не прошенный я гость...

- Смотри, дедуль, сейчас всё можно:
Свобода, выбор, интернет.
Бери и пользуйся, не сложно!
Жить надо проще! Разве нет?

- Всё так, внучок. Совет хорош.
Пока есть силы, так и надо делать,
Но помнить правило: чем больше ты берёшь,
Тем больше должен от себя отмерить.

- Отмерить? Как это? Что должен я отдать?
Вот, например, я взял с утра... конфету!

- Сказать "Спасибо" маме и обнять,
Отдав частичку сердца ей за это.

- Но сердце не отдашь, оно внутри!

- Вот в этом и секрет! И каждый раз,
Когда кого-то ты благодаришь,
Ему крупицу самого себя отдашь.
Бывает, ничего взамен не ждёшь,
А просто искренне, любя, творишь добро.
И, вроде бы ты только отдаёшь -
Обратно возвращается оно.

Так мать любовью балует дитя,
Так друг без задней мысли бескорыстен,
Солдат в бою рискует всем, глядя
В глаза опасности, и думая о близких.

Малыш задумался, на дедушку смотря,
Потом спросил, боясь ответ узнать:

- А если, вдруг, раздашь себя зазря?
Вдруг кто-то будет просто молча брать?..

- Такое будет обязательно, поверь,
Но это не должно тебя пугать:
Живи, люби, держи открытой дверь
Для всех, кому себя готов отдать.
А если кто-то позабыл сказать
В ответ спасибо, ты его прости.

- Не честно так. Нельзя так просто брать!
- Сказал малыш и даже загрустил...

- А ничего бесследно не пройдет,
Всему цена есть: за добро - добро,
За безразличие - забвение придет,
И зло всегда назад приводит зло.
И даже время чувствует любовь,
При добром слове, будто замирая.

- Спасибо, дедушка, за то, что ты... живешь!
Сказал малец, вдруг слёзы утирая.

- Сейчас ты мне себя чуток отдал...
Я стал моложе на чуть-чуть, на миг.
Ты - повзрослел...

Старик тут замолчал,
А я тихонько отошёл.

Проник
Тот диалог до самого нутра,
Задуматься заставил о былом:
А сколько я за жизнь свою отдал?
И сколько взял?
Я шёл и думал, даже бормотал:
"Спасибо, дед. Живи...
Сегодня ты мужчину воспитал."

Сергей Кучин

 

[IKSIMS3]

Он ей восхищенно цветы дарил,
Она — с усмешкою принимала.
Он о любви ей своей твердил,
Она — снисходительно разрешала.

Вот так и встречались: огонь и лед.
Она всему улыбалась свету.
Его же почти не брала в расчет.
Скажет: «приду!»— а сама не придет.
Он к ней, а любимой и дома нету!..

Он пробовал все: и слова, и ласки,
И вновь за букетом дарил букет.
Но все понапрасну: держась по-царски,
Она лишь смеялась ему в ответ.

И вдруг как включили обратный ход:
«Царица», забыв про свою корону,
То письма ему сердитые шлет,
То требует вечером к телефону.

Но что за причина сердечной вьюги?
Ответ до смешного, увы, простой:
Он взял и сказал:— Ну и шут с тобой! -
И ходит с цветами к её подруге...

Асадов

 

[IKSIMS3]

Опять Асадов

Проект был сложным. Он не удавался.
И архитектор с напряженным лбом
Считал, курил, вздыхал и чертыхался,
Склонясь над непокорным чертежом.

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,
Студентка, что за стенкою жила,
Алея ярче, чем ее жакетка,
Сказала быстро: "Здрасьте". И вошла.

Вздохнула, села в кресло, помолчала,
Потом сказала, щурясь от огня:
- Вы старше, вы поопытней меня...
Я за советом... Я к вам прямо с бала...

У нас был вечер песни и весны,
И два студента в этой пестрой вьюге,
Не ведая, конечно, друг о друге,
Сказали мне о том, что влюблены.

Но для чужой души рентгена нет,
Я очень вашим мненьем дорожу.
Кому мне верить? Дайте мне совет.
Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора:
Отбросил циркуль, опрокинул тушь
И, глядя ей в наивные озера,
Сказал сердито:- Ерунда и чушь!

Мы не на рынке и не в магазине!
Совет вам нужен? Вот вам мой совет:
Обоим завтра отвечайте "нет!",
Затем, что чувства нет здесь и в помине!

А вот когда полюбите всерьёз,
Поймете сами, если час пробьёт.
Душа ответит на любой вопрос.
А он все сам заметит и поймёт!

Окончив речь уверенно и веско,
Он был немало удивлен, когда
Она, вскочив вдруг, выпалила резко:
- Все сам заметит? Чушь и ерунда!

Слегка оторопев от этих слов,
Он повернулся было для отпора,
Но встретил не наивные озера,
А пару злых, отточенных клинков.

- Он сам поймет? Вы так сейчас сказали?
А если у него судачья кровь?
А если там, где у людей любовь,
Здесь лишь проекты, балки и детали?

Он все поймет? А если он плевал,
Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?
А если он не человек - чертеж?!
Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

На миг он замер, к полу пригвожден,
Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.
Она же, всхлипнув, повернулась круто
И, хлопнув дверью, выбежала вон.

Весенний ветер в форточку ворвался
Гудел, кружил, бумагами шуршал...
А у стола "бездушный интеграл",
Закрыв глаза, счастливо улыбался...

 

[Леди_Лейн]

Спойлер

На этот раз не Листомиров и даже не Джио Россо, и не Асадов, которого я тоже очень люблю, но которого и без меня тут много. Два очень известных стихотворения, моих любимых, которых в этой теме почему-то ещё нет.

SILENTIUM!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью - и молчи!..

Фёдор Тютчев.

---

-
Я спросил сегодня у менялы,
Что даёт за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы,
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?

И ещё спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?

И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи рдеют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали чёрную чадру.

Сергей Есенин.

 

[ЛияСвобода]

Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос.
Я вижу не то, во что ты одета, а ровный снег.
И это не комната, где мы сидим, но полюс;
плюс наши следы ведут от него, а не к.

Когда-то я знал на память все краски спектра.
Теперь различаю лишь белый, врача смутив.
Но даже ежели песенка вправду спета,
от нее остается еще мотив.

Я рад бы лечь рядом с тобою, но это - роскошь.
Если я лягу, то - с дерном заподлицо.
И всхлипнет старушка в избушке на курьих ножках
и сварит всмятку себе яйцо.

Раньше, пятно посадив, я мог посыпать щелочь.
Это всегда помогало, как тальк прыщу.
Теперь вокруг тебя волнами ходит сволочь.
Ты носишь светлые платья. И я грущу.

Иосиф Бродский

 

[Hedgehog]

Есть речи — значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.

Как полны их звуки
Безумством желанья!
В них слезы разлуки,
В них трепет свиданья.

Не встретит ответа
Средь шума мирского
Из пламя и света
Рожденное слово;

Но в храме, средь боя
И где я ни буду,
Услышав его, я
Узнаю повсюду.

Не кончив молитвы,
На звук тот отвечу,
И брошусь из битвы
Ему я навстречу.

М. Ю. Лермонтов

---

«Как хороши, как свежи были розы…»

Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною… но первый стих остался у меня в памяти:

Как хороши, как свежи были розы…

Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в угол; а в голове все звенит да звенит:

Как хороши, как свежи были розы…

И вижу я себя перед низким окном загородного русского дома. Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в теплом воздухе пахнет резедой и липой; а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка — и безмолвно и пристально смотрит на небо, как бы выжидая появления первых звезд. Как простодушно-вдохновенны задумчивые глаза, как трогательно-невинны раскрытые, вопрошающие губы, как ровно дышит еще не вполне расцветшая, еще ничем не взволнованная грудь, как чист и нежен облик юного лица! Я не дерзаю заговорить с нею, но как она мне дорога, как бьется мое сердце!

Как хороши, как свежи были розы…

А в комнате все темней да темней… Нагоревшая свеча трещит, беглые тени колеблются на низком потолке, мороз скрипит и злится за стеною — и чудится скучный, старческий шепот…

Как хороши, как свежи были розы…

Встают передо мною другие образы… Слышится веселый шум семейной деревенской жизни. Две русые головки, прислонясь друг к дружке, бойко смотрят на меня своими светлыми глазками, алые щеки трепещут сдержанным смехом, руки ласково сплелись, вперебивку звучат молодые, добрые голоса; а немного подальше, в глубине уютной комнаты, другие, тоже молодые руки бегают, путаясь пальцами, по клавишам старенького пианино — и ланнеровский вальс не может заглушить воркотню патриархального самовара…

Как хороши, как свежи были розы…

Свеча меркнет и гаснет… Кто это кашляет там так хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес, мой единственный товарищ… Мне холодно… Я зябну… И все они умерли… умерли…

Как хороши, как свежи были розы…

И. С. Тургенев

---

Эпиграф к этому стихотворению (Мятлев, 1843 г.) - то самое четверостишие, на основе которого писал Тургенев

Классические розы

Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
Мятлев, 1843 г.

В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!

Прошли лета, и всюду льются слезы...
Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...
Как хороши, как свежи ныне розы
Воспоминаний о минувшем дне!

Но дни идут - уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет троп...
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!

Игорь Северянин

 

[Oto]

1.
Лиличка! (Вместо письма)

Спойлер

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Владимир Маяковский

2.
Legende vom toten Soldaten

/не люблю этот перевод, но самое приличное, что есть/

Спойлер

Четыре года длился бой,
А мир не наступал.
Солдат махнул на все рукой
И смертью героя пал.

Однако шла война еще.
Был кайзер огорчен:
Солдат расстроил весь расчет,
Не вовремя умер он.

На кладбище стелилась мгла,
Он спал в тиши ночей.
Но как-то раз к нему пришла
Комиссия врачей.

Вошла в могилу сталь лопат,
Прервала смертный сон.
И обнаружен был солдат
И, мертвый, извлечен.

Врач осмотрел, простукал труп
И вывод сделал свой:
Хотя солдат на речи скуп,
Но в общем годен в строй.

И взяли солдата с собой они.
Ночь была голубой.
И если б не каски, были б видны
Звезды над головой.

В прогнившую глотку влили шнапс,
Качается голова.
Ведут его сестры по сторонам,
И впереди - вдова.

А так как солдат изрядно вонял -
Шел впереди поп,
Который кадилом вокруг махал,
Солдат не вонял чтоб.

Трубы играют чиндра-ра-ра,
Реет имперский флаг...
И выправку снова солдат обрел,
И бравый гусиный шаг.

Два санитара шагали за ним.
Зорко следили они:
Как бы мертвец не рассыпался в прах -
Боже сохрани!

Они черно-бело-красный стяг
Несли, чтоб сквозь дым и пыль
Никто из людей не мог рассмотреть
За флагами эту гниль.

Некто во фраке шел впереди,
Выпятив белый крахмал,
Как истый немецкий господин,
Дело свое он знал.

Оркестра военного треск и гром,
Литавры и флейты трель...
И ветер солдата несет вперед,
Как снежный пух метель.

И следом кролики свистят,
Собак и кошек хор -
Они французами быть не хотят.
Еще бы! Какой позор!

И женщины в селах встречали его
У каждого двора.
Деревья кланялись, месяц сиял,
И все орало "Ура!"

Трубы рычат, и литавры гремят,
И кот, и поп, и флаг,
И посредине мертвый солдат
Как пьяный орангутанг.

Когда деревнями солдат проходил,
Никто его видеть не мог -
Так много было вокруг него
Чиндра-ра-ра и хох!

Шумливой толпою прикрыт его путь.
Кругом загорожен солдат.
Вы сверху могли бы на солдата взглянуть,
Но сверху лишь звезды глядят.

Но звезды не вечно над головой.
Окрашено небо зарей -
И снова солдат, как учили его,
Умер как герой.
Bertolt Brecht

 

[Леди_Лейн]

Привет, молодые и глупые, смешные, босые и пьяные. Идущие стаями, группами, и те одиночки упрямые, что мечутся между высотками, скрывают глаза капюшонами, пытаются быть беззаботными, но курят ночами бессонными. Привет, дети солнца и воздуха, потомки известных мечтателей, рожденные вспышками космоса, в утробе галактики-матери. Беспечные, хрупкие, колкие, с щеками, от холода красными, с забитыми книжными полками, с глазами тревожно-опасными.
Привет, я пишу из столетия, где дальние тропы исхожены, где были открыты созвездия, на ваши совсем не похожие. Где Марс обустроен жилищами и можно экспрессом до Ригеля. Где нет ни святого, ни нищего, где деньги не цель и не двигатель. Здесь нет ни войны, ни оружия, здесь бомбы в музеях истории, секреты не нужно выуживать со вражеской территории. Здесь, в мире, обретшем гармонию, мы смотрим на вас, наше прошлое, на Землю, что бьется в агонии, чье сердце больно и изношено. На атом, на нефть, на правителей, на всех подневольных и страждущих, на вечно обманутых зрителей, на новости, лгущие каждому. На тех, кто оторван от берега, на брошенных и на предателей. На женщин, что бьются в истерике, на слезы, что пролили матери. На мальчиков, пулями скошенных, на плоть, испещренную ранами. Мы смотрим на вас, наше прошлое, больное, безумное, странное.
Привет. Не печальтесь о сказанном, не стоит твердить о напраслине. Проснитесь однажды, и разом, вы сделайте что-то прекрасное. Идите с улыбкой без горечи, сердечному голосу следуя, бегите, хватаясь за поручни, по лестницам, страха не ведая. Дышите дорогой и странствием, желанием нового, светлого, ночами, закатами красными, весной, что пропахла запретами. И верьте в себя до последнего, толпу оставляя за спинами, не делайте жизнь трагедией, пустячную грусть культивируя. Провалы, проколы, падения, примите с буддистским спокойствием. И прочь отметайте сомнения, берите тяжелое, большее. И вы, молодые и глупые - создатели, мира строители, кричите о радости в рупоры, носите победы на кителях. Влюбляйтесь, целуйтесь, безумствуйте, ведь в ваших руках настоящее. Не пользуйтесь ложной презумпцией слепой невиновности спящего, что сном объясняет бездействие, держитесь другой траектории: стихами, аккордами, песнями, пишите, творите историю.

Джио Россо.​

 

[JaNat]

Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе - не тужили. С расстановочкой жили, с толком. Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.

Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись.

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.

На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом - духи от гуччи.

Вот для этого жили-были.
Вот такой вот "особый случай".

Мальвина Матрасова