Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нем неправильно. Необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
КонкурсБольшая Творческая Битва - 2 - Работы участников
Создать рисунок по предложенному исходнику. Работа должна быть выполнена исключительно на бумаге или холсте, с помощью карандашей, красок и т.п. Рисовать на компьютере и графических планшетах запрещено. Обрабатывать свой рисунок в фотошопе запрещено. Размер итогового рисунка не должен превышать 700px по ширине. Всем командам на выбор предлагается несколько исходников.
1 ЭТАП Задание: Написать историю (проза или стихи) по заданной цепочке скринов. Всем командам на выбор предлагается несколько цепочек.
Работа №1 Команда Повелители иллюзий
Жизнь - бескрайний океан
Он поглотил меня, он жизнь мне подарил.
Взамен я стал его связующим звеном.
Теперь моя судьба сошлась; я жил,
А вместе с тем сбылась мечта о нём.
Мне кажется, я его слышу, я его чувствую даже тогда, когда нас разделяют сотни километров. Иногда, закрывая глаза, в моей голове рисуется яркая картина этой бушующей стихии, которая так и рвется на свободу, пытаясь заполонить собой всю сушу. Океан – это смысл всей моей жизни, я никогда не перестану стремиться узнать его, изведать каждый метр его безграничных просторов. Его невозможно приручить, невозможно понять. Океан можно только любить.
С самых ранних лет меня тянуло сюда, в эту пучину неизведанного. Каждый день, когда я находился на суше, в моей голове звучал голос, манящий, словно из морских глубин, который так и звал снова поднять паруса и пустить своё судно в широко распахнутые руки океана. Большую часть своей жизни я провел именно на воде, путешествуя вместе со своей командой на корабле, сделанном трудолюбивыми голландцами, который уже практически повидал весь мир. И имя ему – «Свобода».
И тяжела же твоя ноша,
Носить по волнам корабли.
Ты нам сюрпризы преподносишь,
Каких не ожидали мы.
Каждый день моего путешествия по-своему особенный, он вносит в мою жизнь что-то новое. Я помню все происшествия, случившиеся на корабле, любую маленькую победу, когда удается пережить волнительный шторм океана. Но один день запомнился мне больше всего, когда волны преподнесли мне настоящий дар, полностью перевернувший моё сознание. В тот вечер я стоял на корме и провожал глазами закат, пламенно обжигающий линию горизонта. Я с удовольствием вдыхал этот океанский воздух, который наполнял всё моё тело энергией и эйфорией. На короткое мгновение моё внимание привлекло небольшое движение, но как только я перевел свой взгляд туда, стремительная волна накрыла объект, показавшийся в океанской пучине. Мой взгляд был прикован к черно-синим волнам, которые бесперебойно, одна за другой, накрывали друг друга. Сощурившись, я, наконец, заметил, как всего на пару кратких мгновений в толще волн мелькнул небольшой проблеск лазурного света и нечеткий женский силуэт. Моё дыхание резко остановилось, а сердце сжалось от волнения. Этот силуэт появился всего на мгновение, затем снова исчез в океанской пучине. И до сих пор я помню тот короткий миг, когда увидел её. Девушку с внешностью русалки, с длинным полупрозрачным хвостом цвета лазури. Девушку, подаренную мне волнами, как невероятный миф.
И всё же, это необыкновенное ощущение, стоять и смотреть на океан, размышляя о своём прошлом. Ровно год назад со мной произошел этот случай, когда волнами мне был подарен короткий миг неизведанного чуда. Сейчас я снова в океане, снова «Свобода» несет нас вперед, в бескрайние просторы. Ветер развивает волосы и нежно освежает мою кожу, наполняя морским ароматом. Над головой, где-то высоко в небе, кричат шумные чайки, а внизу, прямо в океанских водах, дышит жизнью целое царство морских созданий. Неожиданно почувствовав, как чья-то нежная рука коснулась моего плеча, обернулся и увидел перед собой знакомое лицо моей девушки. Русые волосы ниспадают чуть ли не до пояса, завиваясь на концах в кудри, а в глазах Аннабель читается любовь и доброта.
- У меня плохое предчувствие, - сказала она, и я посмотрел в ее прекрасные глаза.
- Всё будет хорошо, - прошептал я, взяв её руки и улыбнувшись, - это твоё первое путешествие, море просто не имеет право испортить его.
- Я не хочу, чтобы ты потом покинул меня на целый год, - всё так же грустным голосом сказала Аннабель, а её глаза начали блестеть от поступающих слез, - Каспиан, возьми меня еще на одно путешествие, пожалуйста, - её голос постепенно стих, а веки сомкнулись в тонкую линию.
-Я обещаю, что вернусь ровно через год, - сказал я и поцеловал её в губы, - а теперь давай насладимся картиной, отсюда открываются просто невероятные виды.
К вечеру весь океан словно взбунтовался, началась буря, и черные как смоль волны поднимались словно до небес. На небе грохотал гром, и сверкали яркие молнии, на секунду освещая разрядом всё пространство. Я, как обычно, стоял на корме корабля и впитывал все ощущения от этой непогоды. На палубе началась качка, но я еще сильней уперся руками в бортик, продолжая смотреть вдаль. С неба начал капать дождь, который вот-вот мог перерасти в настоящий ливень. И снова я почувствовал всё тоже ощущение, что и в тот вечер, ровно год назад. Где-то, между черными волнами, сквозь темноту прорезается та самая лазурная вспышка, которая так контрастно смотрится в темном океане. На этот раз силуэт девушки не исчез, я словно всем телом почувствовал на себе её взгляд, она смотрела на меня. Внезапный порыв ветра выбил меня из равновесия, а из-за дождя мои руки соскользнули с бортика. Корабль качнуло вперед, и меня резко перекинуло прямо через борт. Всего пара секунд и вот темная вода поглотила меня. Я почувствовал ее тяжесть и мертвый холод волн, мои легкие в момент ощутили, как леденящая вода проникла в организм. Всё моё тело словно сковала судорога, мысли спутались, а сознание начало терять свою опору. Вдруг чьи-то очень нежные руки обхватили меня, волнистые длинные волосы развились вокруг моего сковавшегося болью тела, касаясь кожи лица, шеи, рук. Я попытался разглядеть хоть что-то сквозь водяную пелену перед глазами, но увидел лишь черноту. Внезапно откуда-то извне в мое сознание вливается звук, мелодичный голос, который словно ласковая колыбель убаюкивает всё моё тело. По миллионным течениям воды до меня доносятся слова, которые практически сразу приобретают смысл.
«Всего один поцелуй в обмен на вечную любовь, и я смогу тебя спасти…»
Я чувствую, как её руки берут мои лицо, и передо мной появляется невероятной красоты девушка. Она смотрит на меня с выразительным взглядом, явно ожидая моей реакции. Я сразу узнал её, ту девушку в море, которая была подарена мне, как невероятный миф. В моей голове начинают проясняться её слова, недавно переданные мне по течениям воды. Я смотрю на нее, вглядываясь в каждую черту лица, и понимаю, что даже если бы от этого не зависела моя жизнь, я бы все равно не смог не поддаться на это блаженство, которое выражается в вечной любви. Еле заметно я киваю ей, и тогда эта девушка с морских глубин притягивает моё лицо к себе и дарит поцелуй. Вдруг мои легкие как будто бы расширились, я внезапно обрел способность дышать. Моя спасительница берет меня за руку, нежным взглядом смотря перед собой. Её волосы с лазурным оттенком развиваются по течению, она делает плавное движение вниз и уносит меня за собой.
Океан подарил мне себя, только в облике прекрасной морской девы. Моя мечта исполнена, я теперь принадлежу ему, являюсь его частичкой. Впереди у нас целая вечность.
***
На берегу бескрайнего моря стоит девушка с русыми волосами, чуть развивающимися на ветру. Её взгляд твердо прикован к прямой, как натянутая нить, линии горизонта. Шумное синие море бьется своими волнами о камни, а подступающие черные тучи вот-вот заполонят всё небо. Эту девушку, стоящую на берегу, не редко видят местные горожане. Она с надеждой смотрит вдаль, ожидая, когда знакомый ей уже корабль покажется из-за горизонта, когда она снова увидит своего возлюбленного, возвращавшегося с очередного путешествия. Но он не вернётся, он не смог сдержать своё обещание, и именно это больнее всего задевает её сердце и заставляет приходить сюда, смотреть на море, которое может дарить жизнь, а может её забирать.
В городе все еще шел дождь.
Нет, он не шептал что-то лениво земле, в этот раз он ей настойчиво что-то втолковывал, будто доказывая свои суждения, неравномерно барабаня по асфальту. Город суетился — множество людей, застигнутых погодой врасплох, стремились поскорее убраться под крыши домов. Все спешили вновь скрыться в бетонных коробках большого города. Но только не она, нет. Я сам не понял, как согласился на эту безумную идею.
Да, моя девочка потащила меня гулять в дождь, почти без одежды. Как в той песне у Рики Мартина. Но у Рики Мартина поется про аферистку. Моя девочка — она совсем другая. Она — как солнце. Улыбкой освещает все вокруг, своими голубыми, вечно смеющимися глазами, она тоже освещает все вокруг. Я нахожусь рядом и почти чувствую волны самой положительной энергии, которой она заряжает все и вся. И все рядом с ней это чувствуют. Она приносит счастье в этот огромный и почти пустой на чувства мир, я знаю, как она любит все вокруг. А я люблю ее. Просто люблю всю и люблю за отдельные качества, за ее привычки и поступки.
У нее прекрасные голубые глаза, а в правом очаровательная темная полоска, тянущаяся от зрачка и по радужке глаза. Взгляд этих глаз — самый любимый, а многие называют его тяжелым. Она смотрит пристально, будто глядит не на тебя, а прямо в твою душу, ведь всегда смотрит в глаза. Ее собеседники не выдерживают и отводят глаза, и я не выдерживаю. Но тогда она чуть наклоняется, вновь ловит мой взгляд, и я вижу самое прекрасное, что есть на свете. В голубых глазах безмерная любовь, она легко прищуривается — моя девочка озадачена, но сколько же заботы смотрит на меня этими разными, самыми красивыми в мире глазами!
А еще у моей девочки вечно растрёпанная челка, неровно подстриженная, но разве ее это волнует? У нее есть милая привычка, поправляя челку, небрежно встряхивать головой, от чего на глаза падает только больше волос. И эта привычка придает ей какое-то особе обаяние, легкая небрежность делает ее простой и понимающей. А деловитые женщины в строгих костюмах называет это неряшливостью.
Она отличается от других, для меня она — самая особенная. Малышка не умеет готовить или подбирать духи, но она отлично стреляет и ездит верхом. Она не умеет танцевать, но говорит на нескольких языках. Не знает грамматических правил испанского и английского, но с легкостью изъясняться на них, не прилагая никаких усилий и ссылаясь на инерцию. Часто она совершает немного безумные, необычные для общества поступки. Однажды я был на занятиях верховой ездой, где она занимается, но не увидел ее среди других учениц, в красивой форме, со шлемом, с идеальной посадкой в изысканном седле. Нет, моя девочка была, как всегда, слегка растрепанной, она запрыгнула на прекрасного вороного жеребца просто так, без седла, и помчалась вне манежа, давая коню волю, просто наслаждаясь контактом с ним. Чудовищное кощунство в мире конного спорта, но и конь, и моя всадница получали от этого удовольствие. А идеальные ученицы ими восхищались.
Ее движения всегда легкие, расслабленные. Когда она идет рядом или делает что-то руками, мне кажется, что она не прилагает совершенно никаких усилий. Она всегда улыбается и всегда шутит, у нее прекрасная походка, там завораживающая меня, если малышка вдруг, показывая мне что-то в жестах, проходит мимо. Будто парит над землей, словно она находится в полной гармонии со всем ее окружающим. Она доверяет своему телу, а оно доверяет ей.
Я всегда смотрю на нее, когда ее взгляд направлен куда-то вдаль. Я думаю о том, что может случиться, о том, что ее может просто больше не быть рядом. Это могло быть что угодно — ужасная болезнь, несчастный случай или воля судьбы, но вдруг моей малышки больше не будет рядом? Тогда здесь не будет и меня. Меня нет без нее. И никогда не было. Иногда я спрашивал ее об этом, но она всегда лишь улыбалась и говорила, что будет рядом, пока нужна. И глядя на эту улыбку, я готов был хорошенько стукнуть самого себя за то, что вообще допускаю такие мысли. Ведь малышка здесь, рядом, и она любит меня. А я люблю ее и счастлив с ней.
Люди продолжали раскрывать зонтики и спешить по незаконченным делам или быстрее домой. Странную пару, почти без одежды мокнущую под дождем никто не замечал. Зачем? Ведь у каждого свои проблемы, своя жизнь. У них — одна жизнь на двоих. Они будут вместе всегда, как они вместе сейчас веселятся под дождем, брызгаются водой и даже танцуют, а потом, запыхавшись и сбивчиво вдыхая влажный воздух, просто идут, держась за руки. Даже молча, но глядя друг другу в глаза. Глаза все скажут за них.
В большом городе сейчас было чуть больше любви, любви, которая кажется такой маленькой и незначительной для всего мира. Но она же — бескрайняя и безграничная для этих двоих. Им не нужно ничего говорить друг другу, чтобы знать это. Чтобы быть счастливыми в этом огромном городе, в котором все еще шел дождь.
Фанатская сага. Полдень.
- Впервые увидев в "Сумерках" Джейкоба, я сразу поняла - это он! Это он, парень моей мечты, идеал среди идеалов и мачо среди остальных "мач". Мои многочисленные подруги все напрочь повлюблялись в Эдварда, эту бледную тень. Они охали и ахали, вздыхали и томились, а я не понимала: что они в нём нашли? Как можно смотреть на Эдварда, когда есть Джейкоб? И с той самой поры я стала бредить всеми этими оборотнями. Я читала о них книги, смотрела фильмы, даже в википедию полезла, чтобы только узнать всё-всё-всё о моих любимчиках. Меня интересовало только одно: существуют ли оборотни на самом деле. Если бы вы знали, сколько я всего перечитала, чтобы узнать правду. И вот однажды в интернете на сайте "Oborotni.ru" я наконец-то увидела небольшую статейку о том, что в окрестностях городка Мунлайт-Фолс появился самый настоящий оборотень, который наводит ужас на всю округу... Прихватив своё секретное сверхмощное орудие: косметический набор "Волчья ягодка" и талисман-бусики из волчьих клыков, я отправилась на охоту. И я нашла, нашла его после долгих дней поисков. Он появился!
- Я не мог поверить своим глазам. Неужели… неужели это она? Все триста лет, что я жил на этой земле, юные леди лишь пугались при виде меня, и только она… только она… ах! Быть того не может! Неужели это и есть та прекрасная дева, что разрушит заклятие?
Но расскажу обо всем по порядку: аристократам не пристало быть непоследовательными. Позвольте представиться – Бенедикт Варфоломей Беренгарий Третий, оборотень с трехсотлетним стажем, к моему величайшему сожалению. Не я первый оборотень в моём роду – когда-то давно, мой славный предок Бенедикт Варфоломей Беренгарий Первый, о котором в те времена не слышал разве что последний вампир, прогнал нищенку, постучавшуюся в ворота нашего родового замка. Кто бы мог знать, что она оказалась ведьмой. Мой почтенный предок, несмотря на все его достоинства, недолюбливал ведьм… Ах, сэр Бенедикт, как же вы ошиблись, не пустив в дом нищую! Этим вы обрекли весь свой род, в том числе и меня, Вашего последнего потомка – какая жалость, что Вы не можете услышать меня, сэр Бенедикт! – на ликантропию. Да, все мужчины в нашем роду были оборотнями – если быть точным, только мой отец и я, потому что никто из юных леди не смел полюбить чудовище, в которое меня и отца обратила старая колдунья. С тех пор все обходили стороной наше поместье, последним гостем в котором была ведьма… о, неведомый читатель, как же я мечтаю вернуться хоть на миг в давно забытое прошлое, предупредить сэра Бенедикта! Но это, увы, несбыточно – ведьма жестоко пошутила, сказав, что разрушить заклятие сможет только юная леди, которая полюбит оборотня и позволит по собственной воле себя поцеловать – кто же полюбит такое чудовище, как я? Триста лет я искал её, единственную, которая не испугается уродливой внешности – и, кажется, нашёл… прекрасное создание!
Юная леди открыла рот и произнесла:
- Зайчонок!!! Ой, нет, конечно... Волчоночек!!!
И сегодня, наконец-то… ах! Быть того не может! Я увидела ЕГО! Шерсть на теле, милые клычки, острые ушки… ОБОРОТЕНЬ!!!
- Джейкоб! Мой любимый Джейкоб!!! – завопила я так, что оборотень вздрогнул. – Привет! Какой ты красивый! У тебя такой красивый мужественный накачанный торс, а ещё красивые красные губы, алые, как маки на этом поле, ой, что это всякие красивые сравнения в голову лезут… - я томно вздохнула, подходя всё ближе к Джейкобу, потому что тот почему-то пятился все дальше.
- Вы ошиблись, миледи. Я не Джейкоб, меня зовут Бенедикт Варфоломей Беренгарий Третий, - произнёс он. – А кто вы, прекрасная леди?
- Как не Джейкоб? Да врешь ты всё – как будто я не знаю, что всех оборотней зовут Джейкобами, мне на сайте "Oborotni.ru" подсказали! Ну ладно, я всё равно тебя буду называть волчоночком! А меня Лика зовут, я знала, что тебя встречу, мой милый волчоночек! Я специально для этого своё самое красивое платье надела!
Волчоночек почему-то был в шоке. Наверное, от радости, что встретил такую красавицу как я!
- Простите, миледи, как вы меня назвали? – наверное, он не расслышал!
- Волчоночек! – радостно подтвердила я. – Мой милый волчоночек! – тут я наткнулась на какой-то камень и упала, а, упав, задела ногой Джейкоба Третьего, и он упал тоже, прямо на меня!
- Вы не ушиблись, миледи? – обеспокоенно спросил он.
- Не-а, ни капельки! – помотала я головой. - Ой, как здорово, волчоночек, ты упал прямо на меня! Это судьба, мы должны быть вместе! Ну же, укуси меня, и я стану такой же красивой и остроухой, как ты! Хотя я и так красивая, но всё равно укуси!
- Прекрасная леди… право же, я не думаю, что стоит так говорить… - волчоночек покраснел до кончиков ушей (ой, какие они у него острые, просто прелесть!), ну, да, конечно же, стесняется! Ничего, я его расшевелю - зря, что ли, самое красивое платье надевала и "Волчьей ягодкой" красилась? – Видите ли, я ищу свою единственную, ту прекрасную леди, которая скрасит одиночество старого проклятого оборотня…
- Ура, мы нашли друг друга!!! – восторженно закричала я. – Как здорово! Ну же, мой милый волчоночек, я и есть твоя прекрасная леди, я прочитала все про оборотней на сайте "Oborotni.ru" и даже залезла в википедию! Укуси же меня! Ну, скорее, скорее! Только не больно, я боюсь боли!
- О… простите меня, миледи, но я не буду вас кусать, - возразил Джейкоб Варфоломей.
- Это ещё почему? Ты же сам только что сказал, что ищешь свою прекрасную леди! О, я поняла! Ты стесняешься! Ну не стесняйся ты так, укуси меня, и мы будем вместе навеки! Я так тебя люблю!
- А я Вас, прекрасная леди – нет, - спокойно ответил мой волчоночек и почему-то быстро и нервно зашагал в сторону тёмного леса.
- Куда же ты, мой волчоночек! – закричала я вслед Джейки. – Не уходи от меня!!! – но он уже ушёл. – А как же я? Я хочу с тобой! Ну возьми меня! – я побежала за ним, но это животное уже куда-то скрылось. Я расстроилась: обидно ошибаться в своих самых искренних чувствах!
– Ты… ты не волчоночек, ты ОБОРМОТЕНЬ какой-то! Всё, я обиделась на оборотней! Теперь люблю вампиров! И перехожу на сайт "Vampiry.ru"!
Белел на небе полумесяц хмурый,
И тусклый свет от маяка летел уныло.
Где прежде проносился всадник белокурый,
Там нынче смело ночь в свои права вступила.
Она на брег тревожный
Ступала осторожно.
Её тоска томила –
Красавца полюбила. Они встречались утром,
Под тихим летним ветром
В блаженстве утопая.
Звучала песнь иная
Перед закатом красным.
Своим прощаньем страстным Он обещал беспечно
Любить её сердечно
И говорил, что вскоре
Он на морском просторе
Найдет судьбу земную
И славу удалую.
Она его словам внимает.
«Назавтра в море отплывает
Корабль белый, суждено
Мне капитаном быть давно!»
Но счастье кратких встреч уж боле не вернулось.
Девичья грусть была сперва печальна, но легка.
Однако нет вестей; а время все тянулось
В напрасных ожиданиях увидеть жениха.
Сомненья в душу мигом
Пробрались беспощадно.
С печальным детским ликом Она плела нескладно
Простое объясненье:
«На корабле крушенье.
Был грозный шторм морской,
Повсюду волны бились;
И беды страшные явились
Под властью силы колдовской.
А морякам пришлось решить:
Кто смел - тот, может, будет жить.
Кто сильный духом, тот поймет:
Его на дне проклятье ждет.
Матросы смирно трудятся;
Когда к ним шлюпки спустятся,
Они найдут спасение.
Какое унижение!
Ведь там, в морской пучине,
Русалки в дар богине
Мужчину славного с отрадой отдадут!»
И вот жених её пленён.
Забыл родных людей имен,
Забыл, что значит "дом" и "свет",
Но никогда не знал он бед
На глубине без слов людских.
Постиг он счастье тайн святых.
Русалка парня обнимает,
А дева на земле страдает.
Невеста каждый день грустна,
И каждым вечером одна.
Никто уж больше ей не мил,
Никто страданья не затмил.
И в ней уверенность живет,
Что он в морском плену умрет.
Носить ей траур вдовий вечно,
Страдать по парню бесконечно.
Щебечут птицы снова в небе летнем, ясном;
Опять природа сладостно поет балладу о любви. Её мечтанья лишь о юноше прекрасном
И мысли жгут её рассудок изнутри.
Но юноша свободен и здоров,
Он не покинул теплых островов.
И лишь звезда ему укор с небес,
Что не бывает незаслуженных чудес.
Он нежится с девицею чужой,
И позабыл давно уж край родной...
Но только стоит на брег прийти,
Как звезды гаснут на его пути.
- Объявляю Большую Творческую Битву открытой! Первый раунд битвы покажет, достойны ли вы участия! И для того, чтобы выяснить это, мы испытаем ваших капитанов! – стоило этим словам прозвучать, как все пространство вокруг вдруг оглушительно взорвалось миллионом разных звуков и капитан глухо, как мешок с песком, повалился на пол.
Барабанные перепонки чуть не лопнули от резкого раздражающего звука, перед глазами все поплыло, а ноги стали будто ватными. "Что с вами, капитан?" – последнее, что я успел услышать, прежде чем провалиться в небытие. Длинного тоннеля со светом в конце не было. Также, как и предлагающего выбрать одну из двух таблеток Морфиуса. Да, если уж по-честному, то не было вообще ничего. Ни звуков, ни запахов, ни даже ощущения тяжести собственного тела. Но стоило мне об этом подумать, как сзади раздался глухой звук, как от удара чего-то тяжелого о пол. Я резко обернулся и увидел перед собой три двери, хотя минуту назад, клянусь, их здесь не было.
Я осторожно приложил ухо к одной из дверей и услышал нетерпеливое гудение автомобилей, перебиваемое шумом дождя и чьими-то грубыми возгласами. Я поежился, представляя себе холод и сырость дождливого дня, и отпрянул от двери. За второй, судя по звукам, билось о берег синее море, горн трубил об отплытии с парома корабля, и чудесным голосом пела грустную песнь девушка. Меня так увлекла эта прекрасная музыка, что я хотел, было, уже толкнуть дверь и войти.
Но тут третья дверь со скрипом чуть приоткрылась от порыва ветра с той стороны, и моего носа достиг едва уловимый удивительный аромат. Отпустив ручку второй двери, я решительно распахнул третью, делая шаг навстречу своей судьбе.
ЧЕМ ПАХНУТ МАКИ?
Мы живем в такие времена, когда все перевернулось: агрессоры
считаются сейчас защитниками мира, а те, кого травят и гонят –
врагами мира. И есть целые народы, которые верят этому.
Эрих Мария Ремарк.
Возлюби ближнего своего.
Маки… мои губы невольно расплылись в улыбке, когда я увидел бесконечно прекрасное поле дивных ярко-алых маков, уходящим вдаль за горизонт и упирающимся прямо в небо. Откуда-то веяло прохладой. А в воздухе завис терпкий и немного горьковатый аромат опиума. На пригорке, устремив взгляд своих изумрудных глаз вдаль и думая о чем-то своем, с корзиной в руках стояла дивной красоты девушка. Белоснежная кожа, которая буквально светилась на солнце, большие зеленые глаза, и чудные рыжие волосы. Казалось, что лучи солнца были заплетены в ее косу, так великолепно она сияла.
Я хотел помахать девушке рукой, чтобы привлечь ее внимание, как вдруг меня закружило, подняло над землей, и уже в следующее мгновение я оказался в теле кого-то, кто тайно наблюдал за девушкой из укрытия. Я стал видеть мир его глазами и вдруг почувствовал все то, что чувствовал он. Меня захлестнула волна ненависти. Древняя ненависть. Древняя война. Война людей и вервольфов... Эта девушка принадлежала к роду охотников. Охотников на оборотней. Её отец с братьями уничтожили половину моей семьи, в том числе и моего сына. А ведь он тогда был крохотным волчонком, не способным причинить кому-либо вреда.
Я жаждал мести, я воспылал ею, мой мозг был полностью одурманен. Я хотел, чтобы они страдали так же, как и я, потеряв самое дорогое. Желание мстить смешалось с одурманивающим запахом цветов. И это была убийственная смесь, убийственная для моей жертвы. Когда чувства достигли предела, я резко дернулся и побежал. Девушка звонко взвизгнула, бросила корзину и попыталась бежать, но я догнал ее в два прыжка и повалил на землю.
Я чувствовал запах страха - она боялась меня. Я видел, как маленькие капли пота образуются на ее лбу, как пульсирует артерия на хрупкой шее. Мне ничего не стоило сломать ее. Я уже собирался это сделать. Но вдруг перед глазами помутнело и я, как наяву, увидел своего маленького сына. Он стоял такой одинокий, потерянный и смотрел на меня своими чистыми детскими глазами, в которых блестели слезы. И тогда я понял, что только мне одному и нужна была эта месть. Мне, а не моему сыну. Понял, что война никогда не закончится, если мы и дальше будем вести себя как дикари.
- Передай своим, что мы хотим заключить мир. – рыкнул я и отпустил девушку, повернувшись в сторону леса, чтобы в следующее же мгновение сбежать.
- Прости, - заставил меня в удивлении обернуться ее тихий голос, а на лице девушки было написано сожаление. Тогда я понял, что сделал правильный выбор.
Дождь поет за окном, слезы в такт его тихим куплетам
Исполняют свой танец на кончиках длинных ресниц,
Горький вкус на губах, дрожь щекочет по ребрам стилетом,
И одна только мысль в голове существует: «Вернись».
Тишину разорвал, отражаясь от стен рикошетом,
Телефонный звонок, и Джульетта кидается вниз.
Луч надежды искрится в глазах, озаряя мир светом,
Страх скрипит под ногами, как чей-то никчемный эскиз.
Он сидит под дождем полуголый, в руке - сигарета,
Капли бьются о кожу, рисуя свои вензеля.
- Что случилось с тобой? Почему ты почти не одетый?
- Я не думал об этом, когда убежал с корабля...
- Ты остаться решил? - прошептала, краснея, Джульетта.
- Нет, мы все обсудили, я должен идти до конца.
Я проститься пришел, не могу я уплыть на край света,
Не увидев тебя, не коснувшись родного лица...
Не грусти, моя радость, впусти в сердце жаркое лето,
Посмотри, волн синеет лазурь, и шумят тополя.
Не могу я позволить войне уничтожить все это,
Я обязан сражаться, раз просит Родная земля.
Ты проводишь до пристани? Мы уплываем с рассветом,
Мне пора возвращаться на борт: ждут давно у руля.
Улыбнись, и улыбка твоя станет мне амулетом,
Будет звать и хранить, в шуме битвы победу суля.
Босиком по причалу ступая, шептала Джульетта:
«Ты - мой ангел, мой сон, моя жизнь, моя песня души.
Где бы ни был ты, милый, прошу, просто, помни об этом:
Мое сердце с тобой даже в самой далекой глуши».
Красил небо закат переливами алого цвета,
Нежно руки сплетались в попытке разлуку прогнать...
«Я вернусь», - прошептал он, и в небе сверкнула комета.
Улыбнулась она и шепнула в ответ: «Буду ждать».
…Прекрасно море в бурной мгле
И небо в блесках без лазури;
Но верь мне: дева на скале
Прекрасней волн, небес и бури. (с)
- У тебя волосы, как гречишный мёд, - Килан поднял руку и робко погладил золотистую прядь, - а глаза, словно море в лучах солнца. Мать говорит, ты – русалка.
Айн засмеялась, и воздух наполнился переливами свирели и колокольчиков.
- Смешной ты, Килан, с тобой так легко… Ты нравишься мне, - девушка ласково дотронулась щеки парня. И вдруг, зачерпнув пригоршню воды, осыпала друга тысячью сверкающих капель и вновь засмеялась. И воздух зазвенел, и мир заискрился. Застенчивая улыбка коснулась губ Килана.
- А ведь твоя мать права, - красавица легко вскочила на ноги и, отряхнув юбку, потянула парня за рукав. – Пойдём скорее, я покажу тебе кое-что.
Взявшись за руки, они побежали в город, оставляя за спиной крики чаек и синее море, всё в отблесках белых парусов.
Дом встретил их тишиной.
- А твой отец…
- …ушёл сегодня в плаванье, Килан. Постой здесь, я быстро, - и она золотым вихрем взлетела по лестнице, а вернувшись, сжимала в руках тяжёлую деревянную шкатулку, украшенную узорами рыб и водорослей. – Хорошо, что отца нет, - Айн хитро улыбнулась.
- Ты взяла это без спросу? – парень занервничал и оглянулся. - А вдруг твоя тётка увидит?
- Она спит, дурачок, а когда проснётся, мы уже будем далеко, на скале у маяка.
Ветер ерошил волосы - мешал мёд и смолу, покрывал серебристым инеем солёных капель.
- Сядем здесь, за камнем, тут тихо и брызги не долетают, - они уселись рядышком, и Айн откинула резную крышку.
- Это какие-то бумаги, - в голосе Килана проскользнуло разочарование.
- Да ты почитай сначала, - в прозрачных глазах запрыгали колдовские огоньки. - На вот, отсюда начинай.
Из вороха бумаг вдруг выскользнул рисунок. И Килан узнал стройную фигуру, застывшую у обрыва, и тёплую охру струящихся волос, и старый маяк.
- Это ты, Айн, ты здесь, на рисунке! – и так удивлённо было лицо его, что девушка, не удержавшись, засмеялась. – Кто тебя рисовал? И волосы вон какие длинные, сейчас-то короче.
- Килан! Не серди меня, Килан! А то не видать тебе моей тайны! – она строго глянула и тряхнула золотой гривой.
- Прости, Айн, я ничегошеньки больше не спрошу, всё-всё прочитаю, - и парень взял плотный конверт из тонкой, перетянутой чёрной лентой, пачки.
Ты не можешь вообразить, милый друг, как обрадовался я твоему письму. Сейчас, прикованный к постели слабостью (последствия нервной горячки, которую пережил я, к счастью, без потерь для себя), я поддерживаю дух свой двумя лишь грёзами, и первая из них – твоя скорая свадьба. Я безмерно рад, что ты сможешь назвать ту, которую любишь, своей. И мне хочется уже пожелать вам земных и небесных благ, но я замыкаю эти слова в душе моей до того момента, пока не свершится радостное событие. Вторая же моя грёза, любезный друг мой, такова, что и сам я, порой предаваясь ей, боюсь, не лишился ли я рассудка. То, что произошло со мной, кроме как чудом, назвать я не могу. Мрачное событие послужило началом этой странной, но дивной истории, и, не в силах держать всё в себе, я откроюсь тебе, тому, кого рад был бы назвать братом.
Тем утром «Резвая» шла курсом ост-зюйд-ост, разрезая форштевнем ровную гладь Гибралтарского пролива. Я любовался бегущими вслед за кормой волнами, качавшими наш корабль нежно, как мать качает любимое дитя. Сердце моё билось радостно и тревожно, ощущая дыхание подводной бездны и сладостно откликаясь на него. Ты знаешь, друг мой, как люблю я море и как тяжело находиться мне вдали от него. Так и плыли мы, милый мой Эан, расслабленные спокойными водами и попутным ветром, и не предвидели беды.
Килан, взволнованный, с горящими щеками, поднял голову от письма:
- Эан – это твой отец, – почему-то шёпотом сказал он.
Айн лишь покачала головой:
- Ты обещал, Килан! Читай дальше! – и она ткнула тонким пальчиком куда-то между строк, едва не порвав пожелтевшую бумагу.
Чёрную шхуну, похожую на хищную птицу, заметили не сразу, а после оказалось слишком поздно. Лёгкое судно летело точно на крыльях. Так я впервые повстречал алжирских пиратов. «Резвой» было никак не уйти из их цепких лап. Нас обстреляли из пушек, раздробив основание грот-мачты так, что она рухнула, придавив кого-то из команды. А затем начался ад: разбойники пошли на абордаж. Так страшно мне не было никогда, дорогой мой Эан. Только об одном думал я тогда, одно слово не давало мне покоя, безобразное слово: рабство. Мне стыдно признаться, но я растерялся, и когда к моим ногам упал Бургхард, первый помощник капитана, сраженный чудовищной раной, я не знал, что мне делать. Видит Бог, я любил этого шумного голландца, превосходного моряка и порядочного гуляку. Не в силах смотреть, как он харкает кровью, будто во сне я снял себя рубаху, прижал к его развороченному животу и глядел, как белая ткань постепенно становится алой. Не ведаю, что ждало бы меня, попади я к этим дикарям, но этому не дано было случиться. Удар нечеловеческой силы выбросил меня за борт, и, обессиленный, я поддался волнам. Знаю, ты обругал бы меня, любезный мой друг, но, медленно погружаясь, я отрёкся от своей жизни, я не пытался бороться. И тьма поглотила меня. Солнечный свет угасал, угасало моё сознание. И вот тогда я увидел её. Как описать столь совершенную красоту? Ни в одном языке мира не найти таких слов. Она была иная, Эан. Из её огромных глаз на меня глядела полуночная бездна. И бездна эта манила. Матовая кожа отливала голубым перламутром, а волосы плащом раскинулись за спиной, и то струились чёрной тушью, то вдруг вспыхивали серебром. «Кем же была эта прекрасная девушка? Уж не горячечным ли бредом, Ронан?» - будто наяву слышу я твой насмешливый голос, мой друг. Нет, мой милый, нет. Эта дева, недосягаемая мечта моя, оказалась русалкой. Как зачарованный, смотрел я на переливы гибкого хвоста. Ах! Как танцевал на нём свет, зажигаясь неземным блеском... Боюсь, я не смогу больше видеть женских ног: они покажутся мне безобразными после той красоты, что мне открылась. Прохладные руки обнимали меня, и я вспомнил те жуткие истории, что порой рассказывают рыбаки тёмными, ветреными ночами у костра - истории о морских девах, топивших и пожиравших своих жертв. Но эта мысль не задержалась у меня дольше мгновения. В тот миг я был счастлив. А потом чарующий голос шепнул: «Не бойся, Ронан».
И я потерял сознание, а очнулся в хижине рыбака, окружённый заботой его матери, милейшей старушки. Добрые люди нашли меня на берегу, и я почти неделю пребывал в беспамятстве, а они ухаживали за мной. Давно я не встречал такой бескорыстной помощи, друг мой, такой искренней доброты. Я открыл им тайну своего спасения, рассказал о русалке, так как твёрдо верю в её существование. Ведь согласись, мой милый, самому мне было никак не преодолеть столь огромного расстояния вплавь. Так вот, теперь я часто ловлю на себе настороженный взгляд старушки. Нет, они не гонят меня, но, как только я смогу подняться на ноги, тут же покину гостеприимный дом, дабы не смущать хозяев. Но пора мне заканчивать, хозяйка моя собирается в город, и, обняв тебя от всего сердца, я отправлю это письмо с ней.
14 апреля 1673г.
Я, право, сам не понимаю, что со мною делается. Последние восемь месяцев я словно одержим. Сколько городов и деревушек увидел я? Не счесть. Со сколькими людьми говорил? Кто-то из них в страхе отшатывался от меня, качая головой, кто-то рассказывал небылицы, и ни один, Эан, ни один из них не смог помочь мне в моём поиске. Я не писал тебе, дорогой друг, боясь, что ты сочтёшь меня сумасшедшим. Но как был я рад получать твои письма, дышащие счастьем и покоем. Я знаю, ты пытаешься скрыть своё волнение, но оно сквозит между строк. Благодарю тебя за те искренность и заботу, с коими ты приглашаешь меня погостить, но разве могу я мешать вашему семейному счастью? Нет, не могу. Все эти месяцы меня лихорадит, я занят поисками. Я ищу прекрасную морскую деву, ту, что спасла меня. Но как можно найти то, чего, как мне порой кажется, не существует? Бывает, я погружаюсь в чёрное отчаянье и меланхолию, и мир теряет все краски. Всё бесполезно, Эан. Мне не сыскать её...
22 декабря 1673г.
Мой бедный Эан, как мне постичь твоё горе? Как разделить его с тобой? Как облегчить тяжесть, что опустилась на твои плечи? Мыслимо ли, чтобы прекрасное и юное создание угасло так скоро? Мне безмерно жаль, мой друг. Но я прошу тебя, живи! Живи ради будущего! Ты не доставишь радости своей возлюбленной жене, отправившись следом за ней. Живи ради меня! Ведь столько раз в минуты тревог и терзаний вспоминал я доброе твоё лицо, твою улыбку. Что останется у меня, коли ты уйдёшь?
Все печали мои меркнут пред твоим горем. Но, быть может, мой рассказ развеет и отвлечёт тебя хоть на миг. Эан, ты не поверишь, но я нашёл её, свою спасительницу! Прекрасную русалку... Нет, не так я выразился, мой друг. Она сама нашла меня. Но я сейчас несчастнее, чем был до нашей с ней встречи. Послушай же, что послужило этому причиной.
В начале июня я собирался отплыть из Хихона в Порту: мне казалось, что искать морскую деву нужно в тех местах, где она оставила меня. Так что чаще всего я бывал в то время в Испании и Португалии.
Стоя на палубе и глядя на восход, я предавался тихой светлой грусти, вспоминая детство. И вдруг меня негромко окликнули. Я вздрогнул: так прекрасен и глубок оказался голос, сердце остановилось. Я узнал ту, которой он принадлежал. Я быстро обернулся, боясь, что грежу наяву. И что же увидел? Неподалёку стояла девушка, незнакомая и в тоже время такая близкая мне. Моя русалка. Только волосы её отливали золотом, а глаза казались прозрачнее морской воды. Но я узнал её, Эан. Я подошёл, не веря своему счастью. Красавица молчала. Поддавшись порыву, я схватил её тонкие пальцы и принялся покрывать их поцелуями.
Мы стояли так близко, что я, должно быть, лишился остатков разума, я потянулся к её губам, но морская дева остановила меня: «Не нужно...» - шепнула она. Я сжимал хрупкие запястья, не в силах отпустить.
А русалка заговорила вновь: «Не ищи меня, Ронан! Так лучше всего для тебя. Забудь! Ах, никого и никогда не любила я сильнее, и тем больнее мне видеть, как страдаешь ты, дорогой мой. Не дели со мной муку мою. Будь счастлив сам, тогда счастлива буду и я. Поклянись моей жизнью, Ронан, что выполнишь то, о чём попрошу тебя». С мольбой смотрела она, сжав свои тонкие руки. И я кивнул, готовый умереть по одному её слову. Но то, о чём попросила прекрасная дева, оказалось для меня в стократ хуже смерти. «Выбери девушку и женись, Ронан. Вот моя просьба». Солнце померкло для меня в тот миг. А когда я очнулся, незнакомка исчезла. Что стало со мной тогда? Я добежал до каюты и упал без сил, глухие стоны рвались из моей груди. Но я был связан клятвой. Так что сейчас ты можешь меня поздравить: я женат и абсолютно несчастлив. Жена моя мила, но я, словно богач, лишившийся золота, никак не могу любоваться медью, и только тоскую о былом. Зато теперь я волен возвратиться на родину. Мысль, что, возможно, мы вскоре свидимся с тобой, мой любезный друг, необыкновенно радостна мне. Ей живу я сейчас.
19 июня 1674г.
Прости, дорогой друг, но возвращение моё вновь откладывается. Недавно известили меня о кончине отца. Мне надобно ехать. Я рад, что ты держишься. И сам я стараюсь держаться. Жена моя на сносях, к весне ждём пополнения.
5 октября 1674г.
Друг мой, я пребываю в смятении. То, что узнал я, вновь перевернуло мою жизнь. Как ты помнишь, осенью скончался мой отец. Ему угодно было оставить мне два своих поместья, тем самым сделав меня весьма богатым человеком. Признаюсь, это порядком удивило меня. Нет, я и раньше ни в чём не нуждался, но такая щедрость не была присуща его характеру. Ещё отец оставил мне деревянную шкатулку. Когда поверенный отдал мне её, я испытал странную дрожь. Тяжёлая, украшенная искусной резьбой (узором водорослей и рыб), она раскрыла мне тайну необычайной щедрости моего отца. Внутри я нашёл старый дневник и портрет незнакомки. В стройной девушке, тревожно застывшей над бушующим морем, я узнал мою прекрасную русалку. Я глядел и не мог наглядеться. И лишь когда руки мои перестали дрожать, я потянулся к дневнику. Жадно вчитываясь в скупые записи, я искал в них разгадки, и нашёл. Ниже привожу тебе отрывки, которые я переписал сюда со всей точностью. Думаю, ты сам сможешь разобраться, что к чему, а пересказ только запутал бы тебя.
17/I/47
Корабль наш близ берегов Англии сел на мель и пропорол себе брюхо. Теперь Бог знает, сколько времени придётся провести нам в этой глуши. Я предвижу череду томительно-скучных дней, если не решусь добираться сушей.
18/I/47
Глядя на смотрителя маяка, эту старую безобразную обезьяну, я каждый раз удивляюсь. Разве мог он произвести на свет прекрасную Айлин? Волосы её – цвета лучшего шотландского скотча, а глаза – прозрачные, как вода. Нет, не отец он ей.
10/II/47
Рядом с этой дикаркой я живу, и радуюсь вновь, как ребёнок. Когда она смеётся, мне не нужно солнца, Айлин стала моим светилом. Моя Айлин... Я перекатываю эти слова на языке и чувствую сладость. Как оторваться от неё?
22/III/47
В глуши, на берегу я оставил своё сердце. Подарил прекрасной Айлин. Только вчера мои руки касались её гибкого тела, а сегодня в них лишь пустота. Отчего не поехала она со мной? Чем хороши этот ветхий дом и угрюмый старик?
А на родине ждёт меня дражайшая моя супруга, тоска и одиночество, в окружении слуг и семьи. Как хочу я сбежать, но мой долг и честь выше личного счастья. И только портрет моей несравненной Айлин согревает моё ледяное сердце. Кто мог знать, что эта старая обезьяна с маяка так мастерски владеет кистью?
1/IV/48
Бог мой, меня не было больше года, ждёт ли она? Скоро увижу я старый маяк. Скоро узнаю.
10/IV/48
Как удивился я, когда она встретила меня с ребёнком на руках. Как нежно смотрит она на этого червяка. Он мой, но что мне с того. Только Айлин нужна моему телу и душе.
14/V/48
Айлин всё так же прекрасна, но отчего иногда я вижу грусть в её ясных глазах? Что тревожит мою любимую? Она не отвечает мне.
17/V/48
Случилось ужасное. Моя блистательная Айлин ушла от меня навсегда. Я разбит и не знаю, смогу ли вернуться к прошлой жизни. Ночью приключилась страшная буря, Айлин заметалась, собирая ребёнка. «Они пришли за нами», - повторяла она вновь и вновь. «Забери Ронана, прошу! Увези его как можно дальше отсюда! Я задержу их». Моя несравненная выбежала прочь, я бросился следом, но потерял её во мраке. Я, точно слепой, брёл вдоль берега, но гневный окрик остановил меня. То, что увидел я, показалось мне бредом. На берегу сидела русалка. Ветер трепал её чёрные волосы, хвост нетерпеливо бил воду. Айлин! Она и не она была передо мной. «Уходи, беги прочь! Иначе они убьют тебя! Если любил меня хоть немного, позаботься о нашем сыне. Мы не увидимся больше!» - прокричала она. В этот миг я понял, что жизнь моя кончилась. Солнце ушло, оставив пустым небосклон.
11/XII/48
Я привёз червяка в свой дом. Он не останется здесь надолго. Он не нужен мне. Но ради Айлин я позабочусь о нём. А ещё я купил дом неподалёку от маяка. Что за прихоть? Дом, в котором я никогда не буду жить.
Да, мой друг, как ты, надеюсь, догадался, червяк – это я. Я ясно вижу, как вздёргиваешь ты брови, вижу твоё удивление. Но я был удивлён не меньше. И до сих пор не могу поверить, что морская дева – моя мать. (Бог мой, как тяжело мне произносить это слово!) Я пытаюсь утешиться мыслью, что где-то здесь есть ошибка. «Может быть, все русалки похожи?» - говорю я себе. Но к чему всё это? Мой друг, она сказала, что любит. Но ведь нельзя полюбить, не узнав. И прекрасная морская дева, блистательная, несравненная Айлин меня знала. Я перечитываю дневник отца вновь и вновь, и бешусь, и ревную, не имея на это никаких прав! Чем этот человек приглянулся ей? Почему она выбрала его? Зачем покинула меня? Столько вопросов! Я должен найти на них ответы! Но есть то, что держит меня. Я не успел написать тебе: моя жена умерла родами, оставив дочь. Моя маленькая девочка прекрасна, Эан. У неё золотые волосы и ясные глазки, такие прозрачные и чистые, как морская вода, пронизанная солнечным светом. Я назвал её Айн. Ты ведь знаешь, мой друг, что ближе тебя у меня никого нет. И поэтому я прошу, позаботься о ней, когда я уйду. Море зовёт меня, и я не в силах противиться гласу бездны. Здесь, на земле, я чахну, как срезанный стебель, боюсь, мне недолго осталось. Но не грусти, мой дорогой, лучше приезжай повидаться скорее! Да, я уйду, но оставлю тебе сокровище. Я верю, ты полюбишь её, мою Айн. Пусть она станет тебе дочерью. Я уже составил все бумаги, и жду лишь твоего согласия.
2 мая 1675г.
- Это последнее, Килан, - Айн потянулась и глубоко вздохнула.
- Ты тоже уйдёшь, Айн? Вслед за бабкой и отцом? Уйдёшь искать ответы? – Килан вдруг стряхнул всю свою наивность, и нахмурился. И стало понятно, кто старше в их паре.
- Дурачок, мне нечего искать. Я давно всё нашла! – и Айн несмело коснулась его губ.
Сладок был тот поцелуй. А море тихо шелестело, шёпотом окликая маленькую русалку, но Айн не слышала зова. И ветер мешал мёд и смолу.
Ну, может уже хватит? – парень выпустил очередную порцию дыма из лёгких и посмотрел на Дану.
-Серьёзно, сколько можно? Мне уже надоело извиняться… - девушка по прежнему игнорировала собеседника. Тогда Рик снова перевёл взгляд на землю – быстро, сменяя одна другую, капли дождя наполняли собой огромную серую лужу.
Погода стояла дождливая, но тёплая. Завороженные шумом бьющейся о землю воды парень с девушкой молчали – каждый думал о чем-то и своём, и, казалось, оба уже забыли о ссоре.
-Ты никогда не задумывался, о чем может говорить нам дождь...? – Дана по-прежнему смотрела вперед, но взгляд её, с обиженного, сменился на заинтересованный – девушка будто пыталась высмотреть что-то. Что-то найти.
-Мы уже помирились? – оторванный от своих раздумий, парень с удивлением взглянул на неё.
-Я первая спросила…
«И о чем может говорить дождь? Это же дождь! И он не умеет…Что за…» - и тут Рик вспомнил увиденный накануне отрывок из фильма.
-Он не говорит, он зовёт. – спокойным и уверенным голосом, как бы констатируя факт, ответил парень.
-Куда зовёт?
-К себе.
-К себе?
-Именно. После дождя, насколько ты знаешь, всегда бывает радуга. Это потому, что он забирает с собой всё плохое. Он умывает землю от накопившейся грязи, делая воздух свежим и кристально чистым.
-Ты имеешь в виду…
-Да, нам нужно «умыться». Смыть с себя все обиды.
-Ты хотел сказать с меня? – обиженная ещё больше, девушка уже было собралась зайти в дом, как Рик схватил её за руку и повёл под открытое небо.
-Ну? Ты чувствуешь? – первые несколько секунд Дана сопротивлялась, но вскоре заметила, как приятно стоять под проливным дождём. Одна за другой, капли стекали по её лицу, шее, ныряли под платье, впитываясь в ткань. Влага приятно охлаждала всё тело, и, в тот момент, девушке показалось, что дождь действительно смывает с неё весь негатив. На смену ему приходят легкость и хорошее настроение…
-Ну что, может, прогуляемся? – Дана ответила на вопрос парня лёгкой улыбкой – никогда ещё она не чувствовала себя так хорошо.
Они гуляли весь день, не пугаясь коварной простуды. Они смеялись над хмурыми прохожими, со сплошь и рядом раскрытыми зонтами. Они наслаждались друг другом и не замечали, как быстро летит время.
-Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла!
-Цапла чахла, цыап…Блин! Как ты это делаешь? У меня не получается так быстро! – Рик начал медленно выговаривать каждое слово, широко раскрывая рот.
-Долгие месяцы тренировок, и твоей цапле настанет долгожданный конец! – девушка залилась смехом, смотря на забавные гримасы парня.
-Кстати о долгих месяцах. Сколько мы уже гуляем?
-Не – знаю – всё ещё говоря по слогам, ответил Рик. Наблюдая за ним какое-то время, девушка перестала улыбаться и отвернулась в другую сторону.
-Эм…Что-то случилось? – парень подошел к ней и аккуратно, одной рукой, взял за плечо.
-Да. Случилось…Я себя глупо вела сегодня утром. Ты ведь на самом деле…
-Тщщ! Не говори глупостей! Всё, что было утром, там и останется. Мы же «смыли» с себя все обиды, ты помнишь?
-Конечно, помню, просто я… - девушка стала убирать с лица выбившуюся прядку волос и, не успев опустить руку, почувствовала легкое прикосновение его пальцев. Тихо, почти шопотом, он сказал ей:
-Прошлого уже нет. Будущее – ещё не настало. Живи настоящим и помни, что моё настоящее – это ты.
На город медленно опускался туман. Через полупрозрачную пелену, один за другим, доносился свет просыпающихся фонарей. По одиноким, пустынным улицам шла молодая пара. Они не знали, который был час и не знали, где именно находятся, но одно они знали точно – они есть друг у друга. И что завтра утром обязательно будет радуга.
Громкий плеск, обдало резким теплым воздухом. Пахло рыбой, потом и специями. Я присела на скользкую глыбу и посмотрела вверх. Ты стоял на палубе, браня маленького слугу-индуса. Улыбка озаряла твое веселое, юное лицо, еще не покрытое вуалью разочарования. Ты такой красивый. Густые черные волосы отливали синевой под полуденным солнцем, прищуренные глаза цвета маслины полны были энтузиазма. Ты такой теплый, живой, ты не похож на тех пафосных болтунов, ждущих меня под водой, тех холодных рыбин, бередящих мысли юных земных красавиц. Я бы отдала все на свете, чтобы стоять рядом с тобой, выпить пинту эля и петь веселую песню матроса. Увы, Господь Бог при рождении не был благосклонен. Ну а кто решится ему перечить? Для чего мне моя красота, если я не могу быть с тобой?
***
Ночью поднялась буря. В здешних местах это не было редкостью, поэтому еще в прошлом веке предусмотрительные моряки построили здесь маяк. Заправлял им старый испанец. Он вел записи в старом журнале, покрытым плесенью, и каждую пятницу выпивал на ночь два стакана сливового вина. Все это я узнала от стайки ундин, верещащих о своих похождениях на земле, причем в таких подробностях, что отцы их густо краснели и проводили длительные воспитательные беседы.
Была у испанца дочь. Я часто замечала ее на берегу, стоящей на обрыве и глядящей в даль океана. Красивые золотистые волосы и неизменно печальные и бездонные глаза. Иногда она пела какие-то баллады о диких зверях и охоте. Мне нравилось ее слушать. В ней чувствовалось что-то родное, но чуждое. Я видела, как она порой прихрамывала, и это наводило на определенные мысли.
***
Они встретились на пристани. Она покупала отцу травки от мигреней, а он встречал ценный груз из Алжира. Она пела какую-то марсельскую песенку. Ее тихий голос достиг глубины его души, отравил ее, загипнотизировал. Через два дня была назначена свадьба.
Я в ужасе наблюдала за тем, что происходит. Мое призрачное и иллюзорное счастье рассыпалось на глазах. Рядом с милым возникло нечто, отвергаемое моим сознанием, это хотелось убрать, стереть, удалить. А она, как назойливая муха, крутилась рядом с ним и временами устремляла взгляд в глубины залива.
***
Крики. Стоны. Белая, словно молоко, мутная вода скрывала страшные последствия шторма. Свет маяка бегло освещал волнующееся море. Я судорожно искала глазами моего любимого и не могла найти. Под водой в хаотичном порядке плавали обломки корабля, бочки с солониной и трупы.
Вдруг что-то привлекло мое внимание. Обессиленный молодой человек держался за отломленную часть бизань-мачты и тянул руки в сторону берега. Я узнала его. Вот он, рядом со мной! Страшное желание обладания настигло меня, и я была не в силах ему противостоять. Я подхватила бездыханное тело и потянула ко дну.
Мы стремительно достигали дна. Паника, трагедия, боль остались наверху. Незыблемая толща воды превратилась в своего рода подводный вулкан, гейзер, в котором вокруг столба воздуха танцевали сотни маленьких пузырьков. Нас закружило в вихре пены, света и любви. Я прижалась к его груди, продолжая падение в черное никуда.
Вы никогда не задумывались о том, что такое судьба? Ведь всё такое изменчивое, непостоянное. Поэтому порой кажется, что нет ни какой судьбы. А в другой момент мы с восторгом, срывая голос, кричим о счастье, о любви, кричим слова признательности той самой Судьбе, в существование которой не верили, забывая постоянно, какой мир непредсказуемый. Ведь всё может исчезнуть. И вот вы уже стоите под дождём, надеясь, что так никто не заметит вашей слабости, вашей боли, ваших слёз. Вновь всплывает такое простое и краткое объяснение всем несчастьям – Судьба. А действительно ли судьба играет такую большую роль в нашей жизни? Или это всего лишь пустое слово, которым люди прикрывают свои ошибки, оправдывают своё существование? Ведь проще считать, что «это судьба» и что каждое событие имеет своё назначение.
***
Дождь. Она уже давно привыкла к мерному стуку тяжёлых капель по стеклу, к небу, затянутому серыми и мрачными тучами. Всё это стало не только суровой правдой шумного города, но и внутренним миром самой девушки. Она металась по комнате в бесплодных попытках себя занять, но любой предмет неизменно падал из трясущихся рук. Порыв ветра с грохотом раскрыл окно и холодный, влажный воздух ворвался в комнату, а девушка даже не обернулась. Она так и продолжила сидеть в центре комнаты, обхватив себя руками.
Все её мысли занимал только Он. Тот, который уже год, как умер. Тот, которого Она любила больше жизни. Тот, про которого с первой же встречи сказала: «Судьба!».
***
-Идём, малышка, - молодой человек грубо, на первый взгляд, потянул девушку на улицу. Несмотря ни на что, в этой грубости было что-то интимное, личное, любовное, будто по-другому он не умел, но отчаянно желал научиться. Они бежали под проливным дождём, стремясь обогнать время и собственные жизни, желая продлить эти мгновения абсолютного счастья навечно. Прохожие оборачивались на них, глядели в след, кто-то улыбался, вспоминая самого себя, кто-то укорял влюблённых, потому что те нарушили привычный порядок своим внезапным появлением. Но им было всё равно, они были счастливы. Даже дождь для них был чем-то фантастическим, посланным свыше, чтобы порадовать их.
Он привёл её в одно особое место. Он не был романтиком, но эта девушка пробуждала в нём самые благочестивые порывы.
-Закрой глаза, - нежно прошептал ей на ушко парень, взял за руку и аккуратно подвёл к краю крыши, - Открывай! Она послушно открыла глаза и задохнулась от охватившего её восторга. Отсюда открывался самый потрясающий вид на мегаполис. Тысячи домов простирались на несколько километров вокруг: высокие небоскрёбы и небольшие домишки в два-три этажа. Огни большого города манили, притягивали взгляд. А на востоке в это время показывались тёплые лучи восходящего солнца.
-Всё это для тебя! Я люблю тебя, люблю больше жизни!
Не выдержав тяжёлых воспоминаний, она выбежала из квартиры и побежала. Как тогда, с ним. Но теперь всё было иначе. Холодный промозглый ветер пробирал до костей, солнце скрылось за плотной стеной туч, и вместо улыбки, её глаза были полны слёз и отчаяния. Девушка не видела куда бежала, собственно говоря, ей было всё равно на это, очнулась она только тогда, когда стояла на краю их крыши. Несколько тяжёлых вздохов, пара пропущенных ударов сердца, и вот она уже представляет, как летит с этой высотки вниз, словно птица, свободная от своих мыслей и от самой жизни. Всего один крошечный шажок избавит её от всех проблем, всего один шаг…. Но…
***
Так что же такое судьба? Кому то она представляется в образе прекрасной леди в шёлковых одеяниях, кому то великим старцем, который ниточкой за ниточкой прокладывает судьбу каждого человека. А кто-то вообще не верит в неё и считает, что человек сам творец своей судьбы.
В тот день маленькая девочка выбежала на дорогу и чуть не попала под машину, которая резко затормозила, и пассажир, сидевший на заднем сиденье, пролил на рубашку кофе. Ему пришлось вернуться домой, чтобы переодеться, поэтому он опоздал на важную встречу. Начальник был огорчён срывом важной сделки и поэтому, после работы, заглянул в бар. Бармен на днях сделал предложение своей девушке и был счастлив поделиться этой радостной новостью со всеми окружающими, чем сильно и задержал мужчину, который в итоге пришёл домой только к девяти часам, вместо положенных восьми. Этот человек, всегда по приходу домой выходил на балкон. Без причины, без надобности, просто чтобы постоять и посмотреть на город. Вот и в этот день он вышел полюбоваться на огни мегаполиса и случайно задел старые балки, которые с шумом полетели вниз. Мужчина жил в том самом доме, с крыши которого собиралась совершить прыжок молодая девушка. Услышав шум, девушка испугалась, и убежала оттуда, боясь, что её кто-то видел. Выбежав из подъезда, она направилась в метро, чтобы добраться до дома. У входа она встретила парня, который был очень сильно похож на её возлюбленного и который решил помочь девушке. Этот молодой человек был братом той самой маленькой девочки, которая осталась без присмотра по его вине – он забыл зонт и вернулся обратно в дом.
А если бы маленькая девочка не выбежала на дорогу? Машина бы не затормозила, пассажир на заднем сиденье спокойно допил бы свой кофе и вовремя пришёл на важную встречу. Начальник не был бы рассержен на него, и вернулся бы домой сразу после работы, и балки бы упали в тот момент, когда девушки ещё не было на крыше. И тогда бы она никогда не встретила парня у метро. Они бы никогда не полюбили друг друга.
Верила ли в судьбу эта девушка? Каждый должен ответить на этот вопрос самостоятельно. Возможно, это и есть судьба. А может быть это просто череда совпадений, называемая жизнью. Кто знает…
Корабль пылал, шло сражение. Храбро сражались защитники судна, обороняясь от пиратов, и худо им приходилось, но пуще всех страдал Грегориан. Он, юный матрос, был придавлен намертво рухнувшей грот-мачтой; единственное, что оставалось ему - обозревать сражение. Он взывал ко всем морским богам, моля вырвать его из-под мачты и даровать ему клинок. Небеса не удостоили его ответом, вместо того явилась дева. Не блистающая красотой, но светлая и ясная.
- Имя моё - Лингвэ. Желаешь моей помощи? - обратилась она к нему. - Ты юн и прекрасен, и я могу избавить тебя от смерти.
И подточило сердце юноши себялюбие, и позабыл он о товарищах, и воскликнул:
- Да! О прекрасная, я был бы счастлив покинуть это плавучее чистилище.
- Ты готов на какое угодно избавление? - не унималась дева. Юноша горячо уверил её, что готов на всё что угодно. Только согласие сорвалось с его уст - сей же час дева отняла руку от поваленной мачты, отшвырнула её рукой, словно та была пухом. Матрос вскочил, легко и проворно, и поддержал деву, которая отчего-то вздумала упасть, как только рука её лишилась опоры.
Дева столкнула его в воду и сама прыгнула следом.
Он закружился в водовороте, уносимый ею на дно. И не заметил, как явь сменилась забытьем. Когда очнулся же, подле него была совсем другая особа, жуткое порождение кошмара. Он узнал Лингвэ лишь по всё тем же прекрасным волосам. Лицо её преобразилось, сделалась она под стать морскому чудовищу. Мощные, акульи челюсти, коими она теперь обладала, могли переломить Грегориана пополам. Вместо ног был хвост. Щёлкнули страшные челюсти, приблизилось страшилище к нему с ясным намерением сожрать. Устрашился Грегориан, но, отринув страх, коснулся чудища. Бесстрашно провёл по грубой, наждачной щеке рукой.
- О Лингвэ, поверь, мне не страшен твой вид. Мне больно видеть, как преобразилась твоя душа. Больно видеть звериные желания в твоих прекрасных очах, - с мольбой он глядел в белесые рыбьи глаза. Таил свою боязнь Грегориан и изображал неподдельное удовольствие. Чем больше он гладил, чем грустнее улыбался, тем больше создание менялось вновь, обращаясь в деву. Только хвост остался прежним.
- Пожалуйста, будь такой. Это - твой истинный вид.
Тронули рыбье сердце речи юноши, оставила она его подле себя и не отпускала. С тоской Грегориан глядел вверх, на призрачное солнце, восхваляя русалку на все лады.
Дива не была внимающим слушателем. Единственное, что трогало её сердце - речи о ней самой, о её красоте и дивном характере. Грегориан описывал ей необычайный мир, простиравшийся над океаном, но от этих изречений глаза её стекленели. Грегориан ненавидел её и презирал, и боялся, что однажды в его лживых речах послышится презрение, и в тот же час сглодает его русалка, поняв, что над ней насмехались, изображая любовь. Страшило его, что эдак, в морских глубинах, вся жизнь пройдёт. Искал он мучительно выход. Неделю они были вместе, и была для Лингвэ эта неделя единым мигом, а для Грегориана - томительной вечностью. А потом узрел Грегориан возможность сбежать.
Однажды вечером он лукаво сказал, гладя руку Лингвэ:
- Любимая моя, неполная твоя красота. На большой земле все имеют ноги, и нет ничего более прелестного мужским взглядам, чем женские ноги. Прекрасна ты и многое знаешь, и для совершенства тебе недостаёт только ног.
Она тут же принялась расспрашивать его об этом чуде. А когда поняла, усмехнулась:
- И я могу обрести ноги; когда явилась тебе на судне во время побоища, они у меня и были. Разве что ходить не умею... Что в них такого?
Мечтательно описывал Грегориан женские ноги, и обуяла русалку ревность и стремление к внешнему совершенству. Легко уговорил её Грегориан оставить отчий дом, бежать наверх с тем, чтобы обрести ноги, и жить там вдвоём, словно муж и жена. Обхватила его русалка под талию, закружила в дивном танце, то опускаясь ко дну, то взмывая, да и подалась наверх.
Вынырнула русалка близ скал. Взошёл Грегориан на скалы, втащил на них русалку. Стоило им ступить на камень, как Лингвэ обрела ноги. Грегориан подхватил деву на руки и понёс с собою, рассчитывая найти людское жильё. Думал он запродать русалку - эдакое диво - деревенским магам, рыбакам аль кому ещё. Вскоре показалась вдали деревня. Отвлекала его русалка от пути, требовала речей. Бросил он ей, будто она с ногами - дивное сокровище. Русалка капризно сказала:
- Разве же я сокровище, разве не лучше? Видела я, как тонули сундуки пиратские, когда шла меж пиратским и вашим судом бойня. По сию пору лежат они на дне, где-то возле этих скал. Вы такое зовёте сокровищем... Сравнится ли это красотой со мной?
Грегориан торопливо отвечал, что нет, не сравнится, и бросился про сундуки расспрашивать. Ничего не удалось ему узнать у русалки, ушла она в мысли о своей красе и иного слушать не желала. Переменил Грегориан планы, возжелал обладать сокровищами и готов был за это на многое.
В раскосом доме на скале побережной дала им приют престарелая матрона. Жили они в комнате, словно муж с женой. Говорил Грегориан комплименты пуще прежнего, ненароком стараясь выведать, как русалка дыхание ему под водой даровала. Мечталось Грегориану, что он, пользуясь этим знанием, скользнёт на дно да отыщет сокровища, оставив русалку здесь.
Тщетны были его старания, никак вывести Лингвэ на этот разговор не удавалось, она всё о красе заботилась. Когда Грегориан уходил, чтоб подработать, брала она зеркальце, обозревала себя и упивалась своею красой. Учиться ходить Лингвэ не больно было надо - не вставала она ни разу, лишь сидела да на ноги любовалась. Отчаялся Грегориан однажды: явился домой, помахал пред нею кошелем, расплатился с матроной за приют да сказал, что убывает на лодке. Много гадостей он говорил про русалку, и про глупость её, и про узколобость, и про уродство с лихвой хватил. Хвастался собою, как не давал ей знать, что лишь из корысти, желания про клад разузнать, был с нею. Хвалился, как найдёт пиратский клад и заживёт. Трясся от ненависти к ней, поминая их дни, проведённые в тягостных разговорах.
Взъярённый своими речами, воткнул он мясницкий нож ей в ногу и с тем ушёл. Русалка пыталась за ним броситься - и не могла. Не слушались её ноги, лишь чувствовалась в них боль от ранения.
Много месяцев прошло, и сердобольная матрона обучила её ходить. Ходила Лингвэ на скалы, смотрела вниз, в море. Истаяла её любовь к Грегориану, как только узнала она, что он неискренне восторгался ею. Мечтания Лингвэ были полны теперь русалочьей жизнью. Всею собой она желала кинуться в море, обернуться русалкой да вернуться к своим, но гордость не позволяла. Не приняли бы её в стае, молить бы пришлось, а не такова была Лингвэ, да и все русалки. Мучилась она мыслью о том, что душа в ней русалочья, а тело - человечье, мучилась, что отдала себя обманщику и жаждала отомстить юноше. Никакая мысль не терзала её сердце так горько, как мысль, что он ходит где-то и счастлив.
Что ни день, то шла она на скалы, молчаливая и угрюмая. Редко хаживали к Лингвэ люди, да и только те, которых она приманивала своей улыбкой. Единственное, что осталось в ней от русалки - загадочная улыбка да людоедство. Не было ей больше нужды человечины вкушать, но не желалось отделаться от этой русалочьей привычки.
Сглодала она матрону, обретаться стала в её домике, как и прежде. А с собою на скалы носила арбалет. Чаялась она, что однажды увидит лодку Грегориана, явится он за сокровищами и будет сражён её рукой. Думать себе запрещала, что мог он забрать всё, покуда она не научилась ходить. Прятала арбалет в камнях, простирала руки перед морем и звала его, причитая. Случалось ей видеть лодки, и не раз море орошалось кровью моряков, принятых русалкой за Грегориана. Огорчалась она, видя, что убила зазря, не того. Не было ей мести от такой смерти, был только кровавый людоедский пир.
Помню дождливый день своего перерождения. Тогда я, жадный до денег, женщин, развлечений и власти, вызвал из преисподней могущественную силу, с которой не смог справиться. Она объяла моё тело огнём самого разрушительного греха – тщеславием – и испепеляла сердце и душу.
Это было жестокой насмешкой судьбы. Её шуткой. И её ошибкой...
Когда я рухнул наземь, лишь ощущение несправедливости и неправильности происходящего пульсировало в потухающем сознании. Самым отзывчивым и милосердным в тот злополучный день оказался Повелитель Тьмы. Его кованый ботинок с размаху врезался мне в рёбра и откинул на спину. Сам Владыка склонился надо мной и с кислым любопытством разглядывал поверженного слизня, неумело замахнувшегося на власть. Голосом, напоминавшим ворчание повидавшего мир бульдога, он пообещал устроить меня в самом жарком котле. Лишь сполна насладившись ужасом, отразившимся в моих глазах, дал возможность оттянуть встречу со смертью: продлить мою жизнь, забирая жизни других людей. Страшась обещанной кары, я, не задумываясь, принял сделку, условия которой Повелитель выжег прямо на моей коже.
С тех пор мне и десяти лет не протянуть без чужой жизни: обезображенная и надломленная разрушительным огнём преисподней душа едва держится в вечно молодом теле. А с истечением десятилетнего срока отчётливо ощущаю её попытки вырваться из опостылевшей оболочки, но каждый раз она вынуждена остаться.
Я сам давно превратился в демона: вечно молодой, пожирающий чужие жизни и души, обладающий неслыханной силой – за три тысячи лет у меня было достаточно времени, чтобы её развить. Сравнение с демоном доставляет удовольствие – тщеславие пальцем не замажешь. Но это не единственная вещь, радующая меня: одно наблюдение стало причиной захватывающей игры, которую с каждым разом я совершенствую всё более досконально. Заметил, что, чем теплее жертва относилась ко мне при жизни, тем крепче её душа связывает мою душу с телом после смерти. Только самые преданные мне люди смогли внести существенный вклад в моё существование. И я с азартом завоевываю всё новые людские сердца.
В один из летних пасмурных дней дождь застал меня на выходе из метро. Пережидая это отвратительное явление природы, напоминающее о ещё более отвратном дне прошлого, я сидел на колонне, специально загораживая схему метрополитена, и незаметно для прохожих прикуривал адским пламенем последнюю Мальборо. А рядом к стеклянным дверям приткнулось изрядно намокшее щупленькое существо, не желавшее, видимо, дальше принимать холодный душ. Хороший выбор: лучше остаться под козырьком метро рядом с демоном, профессионально отбирающим души.
- Сигарета есть?
- Последняя, - коротко отозвался, и получил неожиданный ответ:
- Вот и славно. Я не курю.
С минуту внимательно изучал ту нескладную, худую и без претензий на яркую внешность чудачку, что осмелилась столько дерзко со мной говорить. Встрёпанная, с потёкшей от сырости тушью и неоднозначно изогнутыми бровями ты напоминала одновременно неказистого пингвина и нильского крокодильчика.
Наше необычное знакомство развеселило меня и пробудило спортивный интерес. Не мог просчитать тебя, невозможно было предугадать реакцию на мои слова и действия. Когда ожидал, что должна улыбнуться, видел надутые губы, и в эти моменты был готов растерзать тебя на мелкие кусочки, а останки разбросать над морем. Внушал тебе тёмные депрессивные мысли, а ты смеялась и отмахивалась от них, как он назойливых мух. Взрывался, скалился, ненавидел тебя, а в ответ получал доверчивые объятия и ночи страсти.
Терял контроль над ситуацией и лишь из упрямства не убивал тебя. Хотел знать, что сломил твою оборону, завоевал ещё одну душу, хотел услышать слова любви и преданности из твоих губ. Хотел видеть в потухающих глазах неверие жестокой судьбе и надежду на спасение. Уже тысячи раз представлял момент своего торжества, репетировал многообещающую улыбку, последний нежный поцелуй до крови и главный приз – твою трепыхающуюся душу в своих руках. Упивался этими ощущениями и терпел твою руку в своей ладони, взгляд, доверчивый и открытый, беспечное щебетание и прогулки в дождливые дни, по-прежнему ненавистные мне.
В утреннем тумане мы, обнявшись, стояли на скалистом берегу и ждали рассвет. Серый залив стирал линию горизонта, и грязная вода сливалась с таким же грязным небом, словно отдавала ему обратно воду дождя.
Молчали и думали о своём, но готов поклясться, ты была так тиха, потому что предчувствовала свою скорую смерть. Ну же, скажи мне, как крепко я засел в твоём сердце, и покончим с этим представлением! Но ты молчала... А я терял терпение, и эти моменты ты чувствовала ещё лучше. Чёрт возьми, ты вообще знала меня намного лучше, чем я сам! Но отчего же тогда всё никак не упрощала нам обоим жизнь?
- Ты был тогда таким одиноким.
Неужели ты решила поговорить про нашу первую встречу? Зачем? Какая разница, каким я был тогда? Ничего, собственно, не изменилось, кроме пробудившегося желания вырвать необходимые, как воздух, слова из твоей глотки. Терпение на исходе – если не получу нужных слов до восхода солнца, то обещаю просто скинуть тебя вниз и насладиться зрелищем полета.
- Я так хотела, чтобы ты был счастлив.
Несмело подняла взгляд и провела холодными пальцами по моей щеке. Я даже не успел возразить и стоял, поражённый искренними словами в самое сердце. Сердце... Оно громко стукнуло и разогнало кровь, горяча тело. Совсем отвык от этого звука, от этих ощущений – моё сердце молчало три тысячи лет...
- Будь счастлив, - шепнула тихонько.
Не знал, что ты собиралась сделать. Возможно, угадав коварные замыслы, хоть и не понимая истинных причин, шагнула бы со скалы, возможно, оттолкнула бы меня и убежала прочь, возможно... Устал гадать. Обнял тебя и больше не хотел отпускать. Чувствовал, как около тебя моя душа находит свой покой и более не рвется в небытие, а сердце... Сердца стучали в унисон, и от этого ощущения разве что не вырастали омерзительные ангельские крылья. Пьянящая невесомость полета противоположная тяготам преисподней. Искренней добротой и любовью ты исцелила меня: то утро я встречал человеком.
Помню...
Помню, но так до конца не понимаю, что произошло в дождливый день моего перерождения, когда я, жадный до денег, женщин, развлечений и власти, лишь странной милостью Владыки Тьмы не испустил дух.
Это было жестокой насмешкой судьбы. Её шуткой. И её подарком...
Отправляясь в море, каждый моряк мечтает о том, чтобы его ждали на суше. Джеку повезло: он встретил девушку, полюбившую его, да ко всему прочему она была ослепительно красива. Русые волосы её всегда аккуратно были заплетены, глаза сияли. Она умела улыбаться глазами, умела обвораживать этой улыбкой. Её голос звенел серебряным колокольчиком: она прекрасно пела. Имя её было - Фетида. Джек сразу влюбился в неё, но, как и во всех историях любви, его друзья не приняли девушку. Они твердили, что с таким именем от неё следует ждать только беды. Джек не верил и злился! Как они вообще могут так говорить о его возлюбленной?! Пришло время отправляться в море. Он долго прощался со своей красавицей. Девушка смотрела на него томным взглядом, обещала ждать и непременно дождаться. Возлюбленные никак не могли покинуть друг друга. Наконец, молодой капитан пересилил себя. «Она самая лучшая» - думал он, отдавая приказы команде. Она долго махала рукой, пока корабль не скрылся за кромкой горизонта. Но где бы ни оказалось его судно, девушка всегда знала, где капитан находится, в какие воды зашёл, к какой земле пристал. Она знала: Джек навечно её. Стоя на обрыве, приложив руки к груди и что-то тихо прошептав, она обернулась вокруг себя и бросилась в море.
[c]
Уже две недели корабль Джека бороздил волны моря. Ни на секунду капитан не забывал оставленной на земле возлюбленной. Он жаждал встречи с ней. Ночами в своей каюте Джек представлял их встречу на корабле. Он держит её руки в своих руках. Обнимает её, целует... Русые волосы красавицы развеваются на солёном морском ветру…
В одну из таких ночей Джек услышал знакомый голос. Красивая грустная песня доносилась откуда-то со стороны моря.
Ты приди ко мне, красавец,
На песчаный бережок,
Где меня одну оставил
Ненаглядный мой дружок.
Он вышел на капитанский мостик. Был полный штиль, звёзды мерцали, и луна ярко освещала бескрайнее море. Его не оставляло ощущение, что он слышит где-то до боли знакомый голос. Джек спустился на палубу.
- Где ты? Кто ты? Покажись! - он кричал, не боясь разбудить моряков. Капитан напрочь забыл о своей команде и искал источник этого прелестнейшего голоса, но слышал только звонкий смех и продолжение песни.
Ты вернись ко мне, любимый,
Забери меня с собой,
Моё сердце не остыло,
Воротись же, милый мой.
И вдруг он заметил девушку. Она, зацепившись за бортик, пела. Длинные тёмные волосы прикрывали её красивую грудь, бледная кожа мерцала в свете луны. Она кротко улыбалась и томно поглядывала на Джека. Он в беспамятстве опустился на колени перед таинственной незнакомкой.
- Как зовут тебя, красавица? Почему одна в море?
- Фетида - имя моё. Не одна я в море: ты со мной! - с этими словами она ухватила его и потащила в морскую бездну.
Его не тревожил хвост вместо ног и чешуя, а имя девушки ласкало слух, он чувствовал в нём что-то родное. Капитан был ослеплён красотой девушки, а она тащила мужчину глубоко вниз, на морское дно, чтобы душа его служила Ей вечно, как и многие тысячи душ других моряков.
Мои губы просят ласки,
Долгой трепетной любви.
Ты приди, мой друг прекрасный,
Ты приди ко мне, приди!
Долго звучала песнь русалки над волнами. Наутро же команда не обнаружила своего капитана в каюте, лишь перламутровая чешуя поблёскивала в лужах морской воды на палубе. И только через несколько дней к кораблю пристало бездыханное тело капитана. Так и не понял Джек, что русалка - это и есть его русоволосая возлюбленная, оставшаяся дожидаться его из моря. Душа его осталась в морской пучине, а русалка отправилась обратно на поверхность в поисках новой жертвы.
Для песни использовано стихотворение Харитонова Игоря «Русалка»
Яркие огни, всепоглощающие и охватывающие сознание – они способны в один миг одурманить, вскружить голову, а потом разбить на осколки душу и сердце, которые так легко доверились обещанному блаженству. Первой и самой сильной вспышкой, породившей горячее пламя, для двоих стал момент знакомства. Марсель – всегда такой свободолюбивый, уверенный в себе, ценящий жизнь во всех её проявлениях и не упускающий возможности насладиться ею. И Эмили – очаровывающая одним своим взглядом, но по-детски наивная, чистая и добрая. Этот огонь будто по щелчку одновременно загорелся в обеих душах, и жизнь двоих превратилась в яркую череду ослепительно радостных бликов счастья. Спонтанное решение пожениться, тайное венчание в рассветных лучах, прогулки под фонарями ночных городов - это был их свет, их отражение любви.
Но в одно мгновение это приятное пламя перестало быть чем-то тёплым и обволакивающим. У молодожёнов и в мыслях не было, что другие, не менее яркие огни - разлучники несущихся на встречу фар были способны за долю секунды разорвать это блаженное единение любящих сердец. Ужасная авария, и теперь он в одной стороне реанимационной палаты, а она – в другой.
Марсель встал, прикрывая рукой глаза, по которым бил свет, не давая ничего видеть перед собой. Он наощупь дошёл до двери, даже не задумываясь, почему не встречает ни одного препятствия, почему голоса врачей, профессионально собранных, но всё же шокированных представленным зрелищем, доносятся до него лишь гулким эхом. Выйдя из палаты, Марсель облегченно вздохнул. Напряжение ушло, а тело стало легким и свободным, он даже будто не чувствовал его и не ощущал боли.
«Боль!»
Марсель резко обернулся. В этот момент от волнения его сердце должно было забиться быстрее, но этого не случилось, казалось, что его и вовсе не осталось в груди. Две группы врачей суетились возле тел, его и Эмили. Бесконечные трубки, инструменты в руках, медсёстры с дефибрилляторами наготове… И Эмили, точно так же бессильно отошедшая от своего тела неподалеку. Марсель медленно подошёл к ней, взял за руку и прижал к своей груди. Он боялся, что не сможет почувствовать её тепло, что любимая – лишь мираж, видение. Но он почувствовал. А Эмили будто даже улыбнулась в ответ.
Они вышли на улицу. Лишь проливной дождь скрывал их от яркого, обманчиво символизирующего что-то хорошее света. Ударяющиеся о землю капли остужали почти вскипевший асфальт, создавая облака пара, которые потихоньку обволакивали всё вокруг. Марсель нащупал в кармане джинс сигарету и, даже не удивившись, закурил. «Последняя, как символично», - пронеслось у парня в голове.
- Ты ведь уже знаешь, что нас ждёт? – едва дрогнувшим голосом вдруг спросила Эмили.
Марсель кивнул. При жизни он никогда не верил в высшие силы, не верил ни в Рай, ни в Ад. Но сейчас он знал, просто знал, что их ждёт. Распределение.
- Сколько у нас есть времени? – снова задала вопрос девушка, теперь уже обращаясь то ли к мужчине, то ли к неведомым силам, что позволяли им сейчас находиться здесь.
Марсель бросил так и недокуренную сигарету на землю и снова взял девушку за руку.
- Сколько бы ни было времени, я хочу успеть сказать, как сильно мне жаль.
- Ты не виноват… - мягко улыбнувшись, быстро ответила девушка, но Марсель настойчиво продолжил.
- Я пользовался отведенными минутами сполна, не боясь, что растрачиваюсь, что использую больше, чем имею. Я никогда не боялся завтрашнего дня и того, что он может принести. Просто жил и принимал своё счастье быть свободным как должное. Лишь одну радость я ценил каждую секунду, что она была рядом со мной. Это ты, Эмили. До встречи со мной ты жила другой жизнью, но понимала, как необходимы свободный полёт, порой безрассудные решения и поступки. И мы нашли друг в друге отражение себя. Наших глубоко спрятанных качеств. Я нашёл в тебе добро. То безграничное, жертвенное и не требующее ничего взамен добро, что теперь заслуженно поможет тебе отправиться в Рай.
- А ты?.. – Эмили уже давно с помощью какой-то неведомой силы чувствовала, как и Марсель, каким будет исход. Но чувствовать не всегда значит признавать…
- А я отправлюсь в Ад. Ты переняла несколько моих не лучших качеств, но твой свет оградил тебя от зла и поступков, после которых уже ничего нельзя будет изменить. Для меня же менять что-либо уже слишком поздно.
Там, за границей жизни, уже не остаётся уверенности в том, что ты ещё можешь что-то изменить, что ещё стоит бороться. Взявшись за руки, Марсель и Эмили отправились на последнюю совместную прогулку по городу, в котором они были лишь призраками. Под проливным дождём, не замечая никого вокруг, лишь глядя с любовью друг другу в глаза и зная, что если есть такая возможность – они будут вместе до конца.
Быть может, и не оставалось времени на сожаления, но Марсель ловил себя на мыслях о том, как многое он не успел показать своей жене. Даже мужем ей побыть не успел. Другие города, новые знакомства, запоминающиеся мгновения для них двоих и близких, которые могли бы у них быть… Не важно, была ли его вина в том, что в одночасье Эмили лишилась возможности получить всё это, Марсель готов был перенести самые страшные муки ада, чтобы девушка получила возможность прожить свою долгую солнечную жизнь.
Эмили же незаметно от любимого грустила о том, что теперь они не смогут быть вместе. Ей было всё равно как, лишь бы никогда не расставаться.
Так, с перекликающимися мыслями, эти двое безмолвно бродили по городу…
Внезапно девушка открыла глаза. Слегка щурясь от пробирающегося даже сквозь плотные занавески солнца, Эмили осмотрела место, в котором находилась. В небольшой комнате, окрашенной в светлые оттенки, не было ничего, кроме кровати, на которой лежала она сама, и бесчисленных аппаратов, которым вверено было следить, чтобы каждую секунду Эмили получала лекарства и обезболивающее, так необходимые ей. Девушка помнила аварию, помнила, как, даже обессилев, хваталась за руку Марселя, когда их везли в больницу. Давящее чувство в груди, которое появилось, когда Эмили очнулась и не обнаружила в палате мужа, начало нарастать. Но вдруг девушка почувствовала, как самый настойчивый лучик солнца, пробравшийся в первую появившуюся с дуновением лёгкого ветерка щёлочку, коснулся руки. Тёплый, мягкий, как касание любимого человека. И вдруг Эмили всё вспомнила. Что они с Марселем бродили по городу, что не находили слов, которые, впрочем, были не нужны, что даже не имея возможности сказать друг другу всё, что чувствовали, они просто дарили друг другу эти ощущения, находясь в последние минуты рядом. И, когда Марсель нежно приобнял её, взял за руку и в последний раз сказал, как сильно любит, Эмили подумала, что пришёл момент Распределения. Что настало время ей отправиться в Рай, а ему – в Ад.
Но сейчас, лежа в кровати, не в силах сдержать слёз одновременно боли и облегчения, Эмили поняла, что находится здесь благодаря своему мужу. Что сила его искреннего желания позволила ярким огням, разбившимся на осколки, снова собраться вместе, чтобы подарить одному из сердец жизнь, а второму – прощение.
Она стояла на краю утёса. Холодный морской бриз развевал длинные русые волосы девушки. Юная красавица прижимала к груди дрожащие ладони и всё смотрела в море.
Море! Водную стихию ничто и никогда не волнует, ей неважно, сколько душ она сегодня сгубила, ей всё равно! Стихия лишь довольствуется сундуками золота и обломками кораблей, что покоятся на дне. Она, словно безжалостный убийца, думает лишь о наживе…
Убийцы! Пираты, что однажды пришли в маленькое селение, уничтожили все вокруг: сожгли дома, погубили людей и все, что было ей дорого...
Она с болью вспоминала тот день: маленькой девочкой, она забавлялась с игрушечной прялкой, урожай давно был собран, поэтому и мать, и отец были дома. Мама готовила пироги, а папа лежал на печи и весь день потешал её и братьев смешными рассказами. Разбойники появились в деревне внезапно. Никому из местных жителей так и не удалось спрятаться. Пираты безжалостно уничтожали тех, кто попадался им на пути. И лишь малышку Ирис удалось спасти. Мать спрятала дочь в погреб, где ее никто не смог найти.
Сквозь щёлку, что была в полу, она заметила, что матери удалось выбежать. Девчушка до последнего надеялась, что её мама жива…
Рыбаки, что тогда уходили на промысел, были единственными выжившими, и спустя пару дней выловили женское тело, после чего вновь отдали его на попечение волнам, как было принято хоронить в той деревне. Они же и приютили малышку Ирис. Она уже перестала плакать ночами, вспоминая картины из детства – слезы когда-то должны были закончиться, но ненависть к пиратам затаилась в сердце навсегда.
Прошло время, и малышка превратилась в прекрасную девушку. В воспоминаниях все еще мелькали образы разбойников, но отчетливо прорисовывалось лицо капитана. Увидев однажды проклятый корабль в порту, девушка разузнала, что разбойники остановились в таверне.
- Капитан…, - стиснув зубы, пробормотала девушка. Злой прищур глаз и шрам в пол лица - она никогда не забудет лицо убийцы.
- Сынок, отужинай, нам завтра в путь! - обратился старый мерзавец к парню, сидящему напротив.
Рядом с мужчиной сидел молодой юноша. Парня звали Яков. Он оказался превосходным мореходом, каким его воспитал отец. Он любил море, не боялся шторма, был храбр и отважен… но он был одним из них!
- Я еле уговорил отца причалить здесь, - парень подбежал к штурвалу.- Ну почему одни наслаждаются любимыми каждый свободный час, а я вынужден скитаться по морям и лишь изредка любоваться твоей красотой? За что я наказан?! - Ирис улыбнулась ему в ответ и направилась к борту корабля. Они вместе бродили по судну его отца. -Ты наконец должна стать моей женой! – вырвалось как-то по-детски наивно из уст Якова
-Ты меня действительно настолько любишь? – тихий смех девушки раздался сотней маленьких колокольчиков и она улыбнулась.
- Я не настолько богат словами, чтоб рассказать о том, как я люблю! Всех сокровищ мира не хватит, что бы выразить мои чувства, – парень улыбнулся. Лицо же Ирис слегка переменилось. Ей не нравилось, когда фразы выдавали его пиратскую сущность.
- Я верю! Мне не надо сокровищ, лишь жизнь с тобою рядом...
- Я твой, навеки твой, моя принцесса! – Яков обнял девушку, а она лишь томно поднимала на него глаза: их желание не могло осуществиться…
- Закрой глаза! – попросила девушка, нежно пронеся ладонь по любимому лицу. Парень послушно сомкнул веки. – За мной! Только верь мне…
Приподнявшись на носочки, она крепко обхватила его шею, затем нежеланно опустилась и взяла парня за руку. Она вела его к борту корабля.
–Верь мне, - уже еле слышно повторила она.
Резкий толчок… парень выпал за борт. Его глаза так и норовили открыться, но обещание любимой он не мог не сдержать.
- Ирис! – крикнул он, уже погружаясь в воду, а девушка прыгнула вслед за ним.
Ледяная вода ворвалась в лёгкие. Те, кто попадает в Северные моря, уже не возвращается. Он невольно приоткрыл глаза…. Ирис волшебно преображалась: волосы приобрели иссиня-чёрный цвет, кожа стала болезненно бледной, а ноги покрылись чешуей… Несколько секунд – и от прежней девушки ничего не осталось. Якова обвивали руки прекрасной русалки, беспощадно утягивая на дно.
Она признана утопленницей, которой никогда не будет прощения. По ней не будут петь молебен в церкви, и, если найдут её тело, похоронят за кладбищенской оградой. Самоубийцы не заслуживают того, что бы покоится на священной земле.
Имеет ли это значение? Ведь она отомстила.
Всего пару минут назад вход в метро пустовал. Однако сейчас возле него находилось двое.
- Ну, привет.
Он смотрел на нее презрительным, слегка осуждающим взглядом. Взяв из пачки сигарету, парень снова уставился на создание с белоснежной кожей, как будто ожидая объяснений. В глазах девушки читался наивный испуг, она неловко скрутила руки на груди и нервно оглядывалась по сторонам, напоминая ребенка, только что появившегося на свет.
- Может, объяснишь что-нибудь? - продолжил он.
Вопросительные нотки в предложении привлекли внимание особы, она с интересом посмотрела на человека, сидящего рядом с ней. Его очертания выглядели расплывчатыми, как и все вокруг, но зоркий соколиный взгляд как будто пронизывал ее насквозь. Девушка попыталась заговорить, но вместо слов последовали какие-то совсем глухие и неразличимые звуки.
Морис не понимал уже ничего. Вся череда событий этого бесконечного дня казалась каким-то абстрактным сном. Нужно было время, чтобы все обдумать. Но они не могли вечно так сидеть. Он – с сигаретой в руках, она - устремив свой взгляд куда-то вглубь серого неба. Двигаться дальше, но куда? В привычной обстановке Морис мог легко заночевать в каком-нибудь сыром подвале, но понятия не имел, куда можно было отвести даму. Она казалась чем-то совершенно невинным и не испорченным. Прекрасным цветком, которого невольно хотелось укрыть от жестокостей мира. Может, она и ничего не знала про массово распространяющиеся таблетки, которые дарили людям душевный покой и умиротворение, одновременно забирая способность адекватно воспринимать действительность. За все время своих скитаний по миру Морис встречал лишь единицы, чей организм был чудом не подвержен действию наркотика, позволяя им сохранять то, что делало их людьми. Неизвестно, сколько девушка могла пролежать в криогенной капсуле, покрытая льдом, в той богом забытой лаборатории. Разморозив ее, Морис и подумать не мог, что существо придет в сознание. Теперь же вечно одинокий коршун вынужден был нести ответственность еще за одну жизнь.
- Нет, – послышался робкий, еле слышный ответ.
- Нет? – в недоумении переспросил Морис. – То есть ты можешь все объяснить, но не хочешь, я правильно понимаю?
Глаза незнакомца загорелись в надежде пролить хоть небольшой свет на сложившуюся ситуацию, но безрезультатно. Девушка оказалась явно в заблуждении. Привыкшая ко льду кожа пылала, в глазах все по-прежнему расплывалось, а слова казались абсурдными сочетаниями звуков. Но какими-то знакомыми сочетаниями, как будто смутные обрывки из давно забытого прошлого медленно начинали возвращаться в ее память.
- Пошли, - он сжал ее хрупкую кисть и повел вперед, но отвыкшие ходить ноги подкашивались, и девушка начинала падать. Спустя несколько попыток она смогла сделать неуверенный шаг, затем другой. Не спеша передвигаясь по мокрому асфальту, двое вышли на улицы задымленного мегаполиса. В глазах то и дело мелькали силуэты людей. Какие-то странные, неестественные фигуры уверенно и быстро шагали, походив больше на роботов в своих движениях. Не осознавая, куда и зачем идут, они действовали по заложенной глубоко в мозг программе. Целое поколение – всего лишь пешки в чужой игре. Неизвестной девушке становилось не по себе. Она не хотела смотреть в их сторону, она просто не могла, и лишь заворожено разглядывала резкие, воинственные черты лица Мориса, его могучее тело и красивые татуировки. Незнакомец уверенно вел девушку сквозь толпу, как будто не замечая всего ужаса и хаоса, творившегося вокруг.
Неужели все это реально? Звуки многочисленных шагов резко ударяли по барабанным перепонкам, на коже явно чувствовались свежие и прохладные капли дождя, слишком осязаемым был твердый асфальт под ногами. Девушка даже не могла взлететь, так, как привыкла делать в своих обычных снах. Абстрактный мир, созданный подсознанием, заменил ей реальность на то долгое время, пока она лежала, покрытая льдом. Шеннон до сих пор не могла поверить, что больше никогда не увидится со своими безымянными друзьями. Только они умели понимать ее с одного лишь взгляда. Пускай это была иллюзия, созданная в голове, ей хотелось вернуться туда и никогда, никогда не знать ужасной правды.
Теперь уже ничто не могло остановить поток воспоминаний и мыслей, кружащих голову. Одну вещь она помнила лучше, чем что-либо другое - вывески. Огромные вывески с рекламой антидепрессантов Pro Relax красовались чуть ли не на каждой стене многочисленных домов. Теперь все пустовало, а по улицам каждый день ходила безвольная толпа овощей. Люди. Тогда они только начинали познавать разрушающую силу наркотика, но необратимый процесс уже пошел. В то время заморозка стоила больших денег, но родители Шеннон были готовы на все, чтобы предостеречь дочь. Надеясь, что в будущем она застанет менее страшное и опасное время, они пошли на риск и отдали девушку ученым. Вероятность прихода в сознание после долгого сна во льду была лишь пятьдесят процентов, но участь полной потери рассудка казалось куда страшнее, чем тихий и безболезненный переход в иной мир.
Картина становилась все четче в голове Шеннон, в ее взгляде читалось отчаяние. Почему все это происходит с ней? Почему ей просто не дали спокойно умереть? Неужели она до конца жизни будет вынуждена находиться здесь, в этом полностью чужом мире?
- Мы вырвемся, – Морис нежно обнял девушку за плечи, будто читая ее мысли. – Слышишь? Этот мир будет жить, пока в нем еще остались адекватные люди.
- Это нереально. Это безумно, – вырвалось из уст Шеннон. – Это…
- Тише, – прервал девушку Морис. – Не говори.
Двое наблюдали густой дым, медленно поднимающийся вверх от шумных заводов. За всей суетой мегаполиса просвечивалась убийственная тишина и пустота. Город выглядел живым снаружи, но был мертв внутри. Дождь прошел, ознаменовав своим окончанием начало. Начало борьбы за жизнь. Настоящую, искреннюю, ту, которой был и будет достоин каждый человек.
Мы живём на тихом островке невежества
посреди темного моря бесконечности,
и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния.
Вторая неделя, как я нахожусь в психиатрической клинике Уэстфилда. Жуткое местечко. И работники тут жуткие – несколько дней держали меня в одиночной палате с тюремным окошком и водили, заломив руки за спину. Я слышал разговоры о судебном иске, о том, что отец какой-то девушки забрал заявление, чтобы избежать огласки. Тогда я не знал, какое это имеет отношение ко мне, но сейчас картинка начинает складываться, и я понимаю, почему в то утро капитану нашего корабля был дан приказ не выходить в море и почему меня прямо с берега забрали и привезли сюда, в клинику для душевнобольных.
Сегодня перевели в другое отделение, дав подписать какие-то бумаги. Доктор шепнул, что лучше согласиться. Находясь в дурмане успокоительных настоек, я не стал противиться, и вскоре в моем распоряжении оказалась вполне приличная комната с удобной кроватью, умывальником за занавеской и печатной машинкой на столе. Я долго маялся, даже думал о побеге, но наконец, уселся за стол с одной только целью – рассказать, что я невиновен.
…Мы уходили в море раза два в месяц. Капитан, моряки, юнги. Всего человек пятнадцать-двадцать. Достигнув цели, пересаживались в шлюпки, делали свое дело и обратно. По прибытию на берегу разделывали китов и продавали их заказчикам. Китобойный промысел кормил весь городок, поэтому люди не жаловались, терпели и рыбную вонь, и толпы неотесанных мужиков, снующих в порту.
Самым приятным в возвращении был не большой куш от оптовых скупщиков, а моя Софи. Она любила стоять перед толпой и вглядываться вдаль, поверх кепок и макушек, высматривая в толпе меня. Свет жизни, радость, смысл каждой прожитой минуты… Софи была прекраснейшей из всех прекрасных.
Помню, как сейчас, ее лицо и просьбу, слетевшую с уст в день нашей помолвки:
- Возьми меня на ваш корабль…
Я не хотел, противился, но потом сдался, пообещав капитану треть своей выручки за возможность взять невесту на борт… И вот, мы с Софи встречали рассветы и закаты вместе, в открытом море…
Говорят, женщина на корабле к беде. Сколько же их пострадало прежде, чем эта страшная правда стала приметой?
В одну из ночей, удостоверившись, что Софи крепко спит и ее сон ничто не тревожит, я поднялся на палубу. И сразу заметил, что море изменилось. От поверхности воды исходило бирюзовое свечение неземного происхождения и красоты.
- Я и не думала, что моряки нынче умеют любить… - вдруг раздался женский голос из ниоткуда.
- Софи? – я вздрогнул, оглянулся.
- Глупый, твоя Софи давно видит сны… Смотри ниже…
Я подошел к самому краю фальшборта и увидел в воде девушку, улыбающуюся, манящую к себе в волшебную пучину. Первым порывом было позвать кого-то из команды, но потом незнакомка дернулась вверх над волной, и я увидел, что от талии у нее тянется огромный перламутровый рыбий хвост. Не успев опомниться от шока, я уже слышал ее сладкие речи с обещаниями сделать меня правителем их подводного царства. Она льстила и извивалась в брызгах волн, лепетала глупости, неумело кокетничала… В общем, вела себя, как те девицы, что танцуют по вечерам в рыбацких трактирах.
Мне в диковинку было такое зрелище, но вскоре налетел порыв ветра, я испугался, что качка разбудит Софи, и пошел прочь.
Русалка прокричала мне вслед что-то злобное:
- …обо мне ты еще вспомнишь! – смог разобрать я, но даже не оглянулся.
Через три дня мы причалили, я проводил Софи в поместье, так ничего ей и не рассказав.
А потом наступили выходные – наши последние счастливые дни. За ними в город пришла чума. Люди умирали семьями, началась паника. Опустевшие дома облюбовали бездомные, процветал грабеж, а в воскресенье траурная лента появилась на воротах городской ратуши.
Не уберегла судьба и мою возлюбленную. Софи не вставала уже несколько дней, а порой ей делалось так худо, что она не узнавала ни родных, ни меня. В отчаянии я носился по городу от лекаря к лекарю и, следуя совету одного господина, достиг мыса со старым маяком. Тот говорил, что у смотрителя есть чудодейственное средство от всех хворей.
Маяк оказался необитаем. Раздосадованный, я побежал обратно, но тут из морских волн вынырнула та самая русалка, что завлекала меня у корабля.
- Вот, держи! – она бросила мне пузырек с жидкостью. – Отдай это местному аптекарю, пусть разбавит в ста литрах воды и раздаст всем пробирки. Твоей Софи это тоже поможет…
В смятении я схватил лекарство, помчался дальше, но ее следующие слова заставили меня остановиться:
- …и помни – за спасение своего города ты отдашь мне свою любовь, моряк. Я жду тебя через неделю здесь, на закате.
- Хорошо, я обещаю!
Не осознавая собственных слов, я побежал…
Я выполнил указания морской девы, и город ожил. Софи вновь была бодра и весела. Она все чаще заговаривала о свадьбе, а я все чаще думал об обещании, данном русалке. И как ни старался я растянуть время, как ни пытался обмануть сам себя, но назначенный час настал. Я стоял на берегу, недалеко от маяка и ждал.
Она появилась у гряды, чуть поодаль, взмахнула хвостом, повертелась меж валунов, выступающих из воды, и подплыла ближе. Ничего не сказала, просто ждала. Я сделал шаг к воде, намочил ботинки. Еще шаг – и был уже по колено в море.
- Говард, стой! Ты куда, любимый? – голос Софи раздался звоном за спиной.
Она бежала по полю, подхватив юбки, растрепанная, легко одетая.
- Софи, уходи отсюда! - я не слышал себя, но кричал. – Немедленно!
Русалка пропала. Но я продолжал идти в воду.
- Говард, пожалуйста! Я весь день тебя искала! Подожди же!
Я не оглядываясь шел вперед. Слова Софи пульсировали во мне, потом налетела огромная волна, сбила с ног, или я упал сам от отчаянья, уже и не помню… Я почувствовал, как меня подхватила неведомая сила и повлекла с невероятной скоростью вниз. Но еще долго под водой я слышал мою любимую, оставшуюся там, наверху.
Не знаю, почему я не захлебнулся, какие чары окутали меня, и что происходило дальше. Вокруг моря уже не было, лишь то самое бирюзовое свечение и стены вдали, отделанные материалом, похожим на чешую. По углам горели светильники, потолок конусом уходил ввысь. Я попытался встать на ноги, но оказался в невесомости. В следующее мгновение одна из стен раздвинулась и показалась русалка. Вместе с ней комната наполнилась водой, но не морской, а какой-то воздушной, с пузырьками и кристаллами. Она подплыла ко мне и прильнула. А там, над водой, на берегу, стояла и плакала Софи. Тут я и пришел в себя.
Изо всех сил я оттолкнул это с виду красивое, но слизкое и мерзкое создание, дернулся вверх, пытаясь доплыть до верхнего отверстия, несколько раз падал вниз, в ее объятия, но все же вырвался и, наконец, оказался в настоящем море.
Когда я выбрался на берег, был уже рассвет. Заходить к себе домой не стал, отправился прямо к Софи, но там меня ждало потрясение. Во дворе поместья, не смотря на поздний час, было полно народу, все суетились, многие плакали. Среди собравшихся я узнал ее кузину, к ней и бросился.
- Утонула она! Утонула! – вскричала девушка.
Дальше все события я помню со слов детективов, навестивших меня в клинике. Они сказали, что с маяка Софи вернулась под утро и, не заходя в особняк, решила искупаться в пруду. Когда же ее хватились, было поздно. Мою невесту нашли прямо в центре водоема, ни камышей, ни водорослей вокруг не было. Из-за чего погибла Софи, которая плавала лучше меня, было не известно.
Я же, вначале пребывая в глубоком обмороке, едва очнувшись, сбежал. Несколько любопытных горожан преследовали меня до самого маяка, где по их свидетельству я забрался на возвышение и нырнул в море с жуткими криками. Пока они бегали за подмогой, я оставался без наблюдения, и что произошло в это время, никому не известно.
Через полчаса прибыла толпа во главе с шерифом. С причала уже отдали команду искать меня на дне, но усилия оказались напрасны. Я вышел из воды сам, добровольно. На руках я нес истерзанное тело какой-то девушки. Именно ее отец и грозился запереть меня в тюрьме до конца дней, но девчонка выжила, и иск забрали. Меня отвезли в психушку, капитану корабля, на котором мы выходили в море, запретили отправляться в плавание, потащили всю команду на допрос…
Но я-то знаю, что они не при чем. Всему виной русалка. Она уже не раз являлась ко мне во сне и словно змея, обвивалась вокруг. Она поклялась мстить за мое бегство и забирать в свое царство всех моих будущих возлюбленных.
Что же касается той неизвестной девушки, которую я чуть не убил, пытаясь добраться до морской бестии, то это оказалась случайная жертва моего безумия, решившая, как и моя любимая Софи, искупаться именно тогда, когда надо было держаться от воды как можно дальше.
Такова моя история, финал которой еще только впереди. Как только я выберусь отсюда, а это случится непременно, я тут же отправлюсь к маяку. Но во второй раз я буду спокоен и острожен. И у меня будет оружие. И если после моей смерти вы найдете на берегу тело девушки с рыбьим хвостом, не хороните ее, не оплакивайте, а прочтите эти строки, прочтите их всем с балкона городской ратуши и никогда, ни при каких обстоятельствах, не берите на борт корабля женщин.
Море всегда будоражило человеческие сердца, души отважных мореплавателей и рыбаков, искателей приключений, художников, поэтов и прекрасных дам. Волны накатывают на берег с разной силой, а корабль стремится вперед, туда, где земли даже не видно…
Дэйв был молодым капитаном среднего по величине рыбацкого судна, периодически также совершавшего небольшие круизы. Это был амбициозный подтянутый юноша с чернильными волосами. В нем сочетались разумность и страсть к работе, девушки его не интересовали. Так было до того, как он встретил Эшли – девушку, подходившую ему как нельзя лучше. Эта простая на первый взгляд девушка обладала мягким спокойным характером, который словно подчеркивали ее светлые волосы. «Ну что за чудесная пара!» – говорили окружающие. Эшли дополняла Дэйва, а тот скоро должен был отправиться в небольшой круиз. И лишь одно огорчало молодого моряка: Эшли появлялась всегда неожиданно, и он ничего толком и не знал о девушке. Сначала влюбленному это не мешало, но теперь ему захотелось узнать всё…
– Закрой глаза. Осторожно, – говорил Дэйв, ведя девушку на корабль. Он хотел сделать ей сюрприз – взять с собой в плавание. Хотя женщина на корабле и являлась плохой приметой, судну, иногда срочно перевозившему дам и господ средней руки, она не была страшна. На корабле слышался шум и возня команды.
– Уже можно? – Эшли явно начинала нервничать.
– Подожди еще чуть-чуть.
Но девушка почувствовала, как пол под ней покачнулся. Она резко открыла глаза и увидела, что находится на корабле (хотя это она и так знала), отчаливающем корабле. Она спешно двинулась в сторону берега, но Дэйв остановил ее, схватив за руку.
– Эшли, это и есть мой сюрприз, я решил отправиться с тобой.
– Но… Но… – она заметно волновалась, – Мне надо сойти, мне не по себе…
– Все будет хорошо, – заверил Дэйв и, сократив расстояние между ними, посмотрел девушке в глаза. Они постояли так немного, а потом капитану пришлось приступить к своим непосредственным обязанностям.
– Я сама виновата, знала же, что нельзя терять контроль, – печально прошептала Эшли.
Когда корабль вышел в открытое море, на небе показались чайки, которые были встречены радостными криками моряков. Волны плавно перекатывались и спокойно разбивались у бортов судна, облачное небо и воды были необычайно светлы и праздничны. И на палубе не было прежней суеты, все спокойно занимались своими делами. Наша героиня грустно смотрела вдаль, как вдруг, с новым дуновением ласкового ветерка она с разбегу кинулась за борт.
Дэйв услышал крики моряков и, испугавшись, отчаянно скинул с себя часть одежды и прыгнул за девушкой, полностью ушедшей под воду. Еще не успев открыть глаза, он почувствовал, что ее руки тянут его на дно. Резко открыв их, он обомлел: Эшли была прекрасна и устрашающа одновременно, ее намокшие распущенные волосы, напоминавшие щупальца, в сочетании с сильным хвостом производили неизгладимое впечатление. Не веря своим глазам и ощущениям, Дэйв почувствовал также ощущение падения вкупе с невесомостью, от мягко поддерживающей его русалки.
Древний инстинкт и зов глубины заставляли ее утягивать парня на дно. Это продолжалось какое-то время, как вдруг, опомнившись, нимфа вытолкнула Дэйва на поверхность, где он был подхвачен под взволнованные крики команды сильными руками разыскивающих его матросов. В тот день для всех Эшли умерла, все сочувствовали парню, но никто и не знал её. Только бедный капитан ошалело смотрел по сторонам и не мог опомниться…
Уже позже, сидя с любимым на камне и шлепая хвостом по волнам, Эшли весьма беззаботно рассказала ему, что, да, на самом деле они могут выходить на берег на достаточное время, но должны всегда возвращаться обратно…
– И никакие колдуньи нам для этого не нужны, – смеясь, заключила девушка и повернула лицо к Дэйву. Тот восхищенно смотрел на неё.
… Она помнила. Как помнила и то, что им все же пришлось расстаться…
Волны бились о борт, просаливая доски, а ещё не поднятый парус теребил ласковый ветерок. Над водой носились чайки и альбатросы. Солнце ясно освещало землю и отражалось бликами в море, изредка прячась за пушистые облака. Всё вокруг внушало безмятежность и спокойствие. И только на борту корабля, который собирался в дальние страны, стояла суета, сравнимая разве что с воскресным базаром, когда туда собирались все, у кого были ноги. По палубе мельтешили как муравьи матросы, готовившиеся к отплытию, кок начал уже что-то варить, а боцман раздавал указания. И лишь двум людям было не до всей этой беготни. То были капитан корабля и дама его сердца.
- Ты ведь вернёшься? – спросила девушка.
- Конечно, вернусь, разве может быть иначе? – улыбнулся юноша, глядя в ясные глаза любимой, с нежностью рассматривая родное, прекрасное лицо.
- Не бросишь меня одну ради кого-нибудь? Ведь, может статься, что ты встретишь кого-либо ещё.
- Ну как тебе такое в голову пришло?! Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. И пусть меня заберут волны, если будет по-другому.
Паре было нелегко расставаться, но что делать, если такова жизнь и влюблённым без разлук не обойтись.
А в море был штиль, ни одной высокой волны, слабый ветер и морской бриз... Всё, что, так или иначе, будет терзать сердце бывалому морскому волку. А где радость – там и праздник. Матросы решили устроить небольшое гуляние по поводу выхода в море, к которому впоследствии присоединился весь экипаж. Но вместе с разгулом на судне портилась погода за бортом. Ветер усиливался, волны становились всё выше, а потом и вовсе началась сильная буря.
На корабле началась паника. Люди пытались сделать что-то, пытались спастись. Капитан, помогая своим подчиненным, совершенно забыл о себе, случилось, так что он, неосторожно наступив на верёвку у борта корабля, свалился в воду, достаточно сильно ударившись об неё.
За всем этим наблюдало одно существо, дитя моря, прекрасная русалка, для которой буря в море была всего лишь весёлой прогулкой. Но заметив тонущего красивого юношу, она не могла допустить, чтобы он просто так достался водной стихии.
Стараясь удерживать его на поверхности, русалка поплыла в сторону суши, так как всегда знала, с каких берегов плывёт тот или иной корабль. Но внезапно её лицо озарила хитрая улыбка, и невероятная мысль промелькнула в её сознании. Она нырнула с ценной находкой обратно в морскую пучину. Русалка была дочерью подводной ведьмы, поэтому была уверена, в том, что ей непременно помогут дома в осуществлении её замысла…
Спустя долгие годы в городе, от берегов которого когда-то отплыл корабль, который поглотила морская стихия, ходили слухи о том, что же произошло с капитаном судна. Однако никто не был даже близок на миллиметр к истине.
И лишь та самая любящая душа догадывалась, что случилось, и была убеждена в том, что тот, кого она так долго ждёт до сих пор, никогда не вернётся. Каждый вечер она приходила на берег и смотрела на бесконечные бурые морские волны, которые в ту роковую ночь приняли нового обитателя без прошлого, настоящего и будущего…
