Челлендж № 9 Династия Френсис

Lychee · 30 Авг 2011

Я лишь наблюдатель, мне мало дано
Лишь слышать, лишь видеть, лишь знать.
Так было сначала заведено,
Что людям нельзя помогать.
Я ангел, я демон, я домовой,
Бесенком ещё называют
Кошкой черной, приметой дурной
Народ меня вспоминает.
Не делал дурного я ничего,
Хоть доброго тоже не делал.
Я наблюдатель, мне мало надо
Где я только бы не был.
Не против я помощи руку подать
Да путь мой и чист и порочен
Не видят меня, да не ленятся гнать
В обители дня и ночи.
Живу в параллели людского житья
Сказать ничего не могу.
Удел мой – в столетьях бывать, а пока
Я рад тому, что пишу:
Я лишь наблюдатель, мне мало дано
Лишь слышать, лишь видеть, лишь знать.
Нельзя отменить, что уже решено.
Нельзя ничего поменять.

В.И. Богданова.

Слово автору: Спустя много дней «реабилитации» игры,
обдумываний возможного сюжета и другой фигни,
которой я периодически страдаю, я все-таки решилась
завести новую династию. Надеюсь, Френсисы смогут заменить и даже
превзойти Фрильхов. И да, я люблю фамилии на «ф»

Прошу любить и жаловать ^_^

Пы. Сы. «Наблюдатель» был специально написан
для «открытия» династии.
Пы. Пы. Сы. С историей у меня натяжные отношения,
а потому, прошу простить очепятки
и ошибки связанные с фактами и годами.

16 в 1

Storyteller

«С дневником по времени»

I поколение. Крúстиан.
По Его просьбе
О тех сливах
Та ли это Герта. Часть первая
Та ли это Герта. Часть вторая
Романтик
Спор на десять золотых
Юная авантюристка Дороти
Ханна
Иной взгляд
Тяжесть титула
Трагедия
Свадьбы не будет
Прихоти. Перевоспитание
Графиня
Та улыбка
Дитя
Предчувствие
Ошибка Графа
Последствия. Три месяца счастья
Чудес не бывает
Слухи
Призрак
Испытание признанием. Часть первая
Прощание с детством
Смайд
Дар
Женщина с портрета
Испытание признанием. Часть вторая
Условия договора
Сердце Азарии

II поколение. Адриан.
Потерявшая рассудок
Мудрость Маи
Спасение
Беглянка
Капитан
Шторм
Выбор
Единственно верное
Запах воли
Путы Паулы
И станет сын отцом
Конец роману
Уже все решено
Выгода в помолвке
Отравленные видения
Золотые нити брака. Часть первая
Золотые нити брака. Часть вторая
Ветер перемен
Курс в никуда
Живой

Если, вы нашли эту записку, знайте: Меня, Крúстиана Френсиса Младшего, больше нет на этом свете. Прошу передать отцу, Графу Френсису, что проживает в стороне юга от Авервиля, в десяти днях пути на конях, о моей ужасной гибели, и об этой записке.

30 мая 1834 год.

Комментарии запрещены.

Lychee · 14 Дек 2011

Я благодарен Ханне, она молчит, не смея прерывать мое отчаяние. Глупый же народ, момента не упустит спросить, посыпать солью свежую рану. Фельдшеры старательно избегают встречи, они боятся, что ещё могу сказать? Но какое мне дело до них?
Умелый каменщик, к слову, единственный на весь город, любезно согласился высечь небольшой памятник. Как страшно было видеть буквы, что острыми краями загибаясь, гласили: «Покоится Графиня, славная Дороти Френсис»

Сколько горьких моих слез, попадали на землю холодную, как долго я бережно перебирал голубоватые цветы, что посадил мой садовник по моей просьбе – последнее, что могу я дать моей милой Графине, что до сих пор живет в моем сердце. По утрам я все никак осознать не способен. Привычкой тяну руку, но ладонь не может найти теплого бока. Тогда я понимаю – не сон, явь. Страшная явь, которая лучше бы оказалась сном.

Ах, как сложно свыкнутся. До сих, кажется мне, что вот, сейчас Дороти выглянет из-за угла, мелькнет её смех в коридоре, раздастся тихая ругань, после неудачи с иголкой в швейной комнатке. Лишь хочу я, чтоб боль утихла скорее. Как же устал я.

20 мая 1838 год.

Месть – не лучшее лекарство, что могло помочь мне избавится от пустоты внутри. Жаль, я понял это слишком поздно. Я, наконец, сумел найти решение, как мне тогда казалось. Воспользовавшись властью, я добился, что судить негодяя буду сам. Уверен, знали все, на что может пойти обезумевший Граф, однако никто не пожелал меня остановить, а вероятно, сей поступок мог бы спасти мерзавца. Разочарование, омерзение, недоверие я испытал, когда в темнице, мною был замечен Гарри.

Дерзкий кучер, почему ты столь часто появлялся в моей жизни? Он ничего не говорил, он знал, я пришел не разговоры разговаривать, а потому долго просто молчал, не отвечая на мои вопросы.
-Я знаю, ты додуматься не смог бы, да и Графиня тебя ничем не подставила. Говори, по чьему приказу ты совершил сею гнусность? – Он молчит. – От твоего ответа, может зависеть твоя жизнь.
-Я не могу сказать, ибо если скажу вам, вы пощадите, накажут другие. – Он нагло отвернулся, а мое терпение закончилось. Я потребовал у стража, и он послушно открыл двери. Поняв, что теперь Граф в той же клетке, что и он, Гарри, до того казавшийся столь выросшим и смелым, скрючился на глазах. Он так и остался трусливым щенком!

-Не скажешь – не надо, узнаю все равно, а тебя ждет смерть от топора и пощады не жди. Её же не пощадил, не посмотрел на то, что её дитя оставляешь без матери! – В порыве, я схватил его за грудки и начал трясти. – Ты забрал у меня её улыбку, лишил меня любви, теперь же я заберу у тебя жизнь и шанс на то, что для тебя настанет новый день.
Я слепо подписал приказ на казнь, и оный вошел в силу тем же вечером. Теперь же, когда голова остыла, а умение мыслить здраво вернулось ко мне, я жалею немного о своем поступке. Жестокость, что была присуще моему отцу до самой гибели, теперь и моя черта? Когда успел я озлобится на всех и вся? Дороти, ты говорила, что будешь рядом, мне перед тобою жутко стыдно, однако ты отомщена, хотя бы тому, кто являлся для тебя погибелью. Пусть Гарри это заслужил, надеюсь, сей поступок, будет последней моей беспощадностью.

27 мая 1838 год.

Днем ранее Адриану исполнился год. Да простит меня мой сын, я не устроил в его честь ни балла, ни празднества, ни даже чаепития. Не до широких гуляний сейчас моей семье, да и не верится мне, что юный Виконт будет помнить сей день, через несколько лет, память детей столь слаба.
Волосы сына уже давно удивляли и вызывали зависть среди слуг-женщин. «Шелковистые, гладкие, растут быстро» Докладывала, размечтавшись недавно Ханна. Мне льстило это поведение, эти мысли. Мой сын вызывает восторг среди дам, уже в год!

Адриан – спокойный и тихий ребенок, чаще ползает за Ханной или же мною, внимательно наблюдает за всем, что вокруг. Я радуюсь тому, что у меня есть сын, однако же, мне больно на него смотреть, так он похож на свою матушку. Дороти, жаль ты не застала сей момент.

15 июня 1838 год.

Lychee · 17 Дек 2011

Лучшие игрушки, лучшая еда, хорошая одежда – все что могу, отдаю Адриану. Он не испытывает нужды ни в чем. Тайно я слежу за тем, чем живет моё маленькое чадо, я не смею быть с ним рядом, боюсь, как бы не почувствовал моих смятений. Лишь тихо сижу рядом, когда дитя уже давно спит, напеваю мелодии. Знаю, занятие это не для мужчины, но пусть Виконт слышит отца хотя бы во сне. Ах, какой же он умиротворенный. Тихо сопит в своей колыбели, стягивает крошечное одеяльце, раскидывает ручки. Лишь в такие моменты я чувствую покой.

Мне сложно признаться, но я боюсь быть с собственным сыном, боюсь смотреть ему в глаза. Что делать мне, когда придет время рассказать ему о матушке его? Пусть же все останется как раньше. Пусть Ханна продолжает с ним возится днем, пусть продолжает в том же духе, дитя старается делать первые шаги, а я же буду с ним ночью.

24 ноября 1838 год.

ЛЖЕЦ
Что за странности? Чувствую, неприятности вновь хотят обрушится на подкошенного Графа. Почти год прошел со смерти Дороти, я все держу обет, не смея, да и не хотя никакую из женщин. Моё сердце закрыто, закрыто для всех. Я не стремлюсь ко лжи, ежели сказать чего не хочу, молчу. Так кого же я мог обмануть, кто так хитро решил о себе заявить? Кто сумел найти сей дневник и внести сюда эту зловещую надпись? «Лжец». Не нужно быть мудрецом, не знающий и книжки нужной в моем доме не найдет, а слуги, что живут здесь, о моей привычке давней, знать не знают. Кто знал, кто смог, когда?

17 января 1839 год.

ОБМАНЩИК
Вновь запись! Пугает меня это сильно, должен заметить. Куда бы я не прятал, куда бы не девал, новая метка появляется каждый раз: оборваны края, пятна от чернил, будто в спешке некто не управился с пером, и вновь большие буквы. Не только это. Ханна плачет по утрам, трясется. Исхудала.
-Неужто заболела? – Прикладывая руку к её лбу, я уверяюсь – жара нет. – Что послужило началом сего поведения?
-Кошмары. – Отвечает мне слуга. Я удивлен. Та девочка, что постучалась в двери моего дома, уже давно превратилась в молодую женщину. Ханне двадцать один год. Не переросла ли время юных страхов? – Порой мне кажется, что снится мне: в кровати я своей, лежу, не сплю уже. Пытаюсь я расслышать. И мне все кажется, я слышу чей-то голос, а дыхание, столь холодное, столь не живое, оно, то совсем близко, то вновь его нет рядом. А после дверь в мою спаленку приоткрывается. Сама! И в темноте я вижу силуэт, он ходит, нет. Парит! Парит по коридорам. От страха не могу я закричать, позвать на помощь, шевельнутся не могу. А что страшнее, порой приходит чувство, что вовсе я не сплю, что все на самом деле.

-Не бойся, Ханна. – Успокаивал я. – Сегодня будешь спать в комнате другой, а завтра скажешь, лучше ли тебе? Причины этим случаям найти я не могу, разве что сквозняк, или же воображение твое взыгралось?
-Нет, я не придумала все это. Мой Господин, - она опустила взгляд. – Кажется мне, голос из снов был знакомым. Как бы не случилось того, что дух покойной Графини до сих не познал успокоения? – Меня разозлили эти слова.
-Это абсурд! Не смей наговаривать на свою Госпожу. Мертвая она, тебе ответить не в силах! Не смей распускать глупых слухов! – Но, похоже, мои старания не произвели никакого впечатления, обратно же.
-Надеюсь, вы правы.

2 марта 1839 год.

ВСПОМНИ
Ничто отвлечь меня не в силах. Игра в шары давно уже радости не несет, порой мне кажется – играть я разучился. Подолгу не могу собраться, не могу решить, порой и вовсе забывают, зачем пришел я в бильярдную.

А все оттого, что вот уже как пол месяца, не покидает меня чувство, будто за мною непрерывно наблюдают. Видят даже вставший волосок на затылке, холодный пот, что капельками появляется у меня на лбу. Тысячи глаз рассматривают меня, но видит лишь кто-то один, найти же извращенца не выходит – рядом никого нет. Таинственные записи продолжают появляться, но, Всевышний, что же я должен вспомнить? Неужели я сумел забыть что-то столь важное, что некто продолжает запугивать всех, кто рядом со мною?

4 июля 1839 год.

Адриан уже всему научен.

Lychee · 28 Дек 2011

Адриану уже две зимы, однако, юный Виконт, отказывается произносить первые слова. Ханна плачется, все старания тщетны. Дитя не ленится, и с усердием шагает по лестницам, цепко хватаясь за поручни, да за ладонь личной слуги. В теплые дни ему позволительно играть в саду, сыну нравится наблюдать за букашками. Пусть, пока он столь мал делает, что хочет, не стоит ему запрещать столь невинную забаву. Но может ли охота за муравьями заменить ему меня? Ханна не раз говаривала, о том, что Адриан ищет меня в пустых залах. Не смотря на не способность в речи, сын зовет отца и понять этого не трудно. Но нет, когда он смотрит на меня, пусть глаз цвет тот же, что и мой, взгляд матушки его не дает покоя.
А что же Ханна, говорит – смирилась с ночными страхами, нет больше сил бороться с ними, да и способа такого нет. Мне же, обратно, приходят редкие видения, столь странные на ощущения, однако же, я чувствую – в них есть то, что нужно мне познать.

12 августа 1839 год.

Холод, что до костей пробрался в мое тело, разбудил сегодня ночью. Я задыхался ужасом, а ноги медленно возвращали чувствительность. Долго не мог я заставить свое тело повиноваться воле. Лишь лунный свет, что пробивался в опочивальню, помогал мне осознавать – дурной сон остался позади.

Однако же, что-то не давало мне уснуть после сего ещё довольно долго. Тогда я понял, какого бедной Ханне приходилось до этого. Коварное предчувствие сжало меня в тиски, сам того не замечая, я поднялся и побрел в сторону комнаты Виконта. Страх завладел мною, когда я понял – холод исходит из этой комнаты! Я собирался позвать страж, но голос предательски сел, не давая даже хрипнуть. Кусая губу, я осмелился приоткрыть дверь чуть шире. Но никого, кроме мирно сопящего Адриана в его спаленке не было. Я выпрямился, поправил свою спальную накидку и, посмелев, вошел, проверить на последок. Точно, никого там не было, но холод все ещё морозил пальцы. Отчего мой сын не просыпается от жуткой стужи? Я укрыл его накидкой, когда заметил свет. Словно догорающая свеча. Я отпрянул. Ничего. Возможно ли, что я схожу с ума?

И направился я к выходу, когда опять почувствовал присутствия чужака. Сознание пошатнулось, стоило узнать в еле видимой фигуре, возникшей из не откуда Дороти! Сквозь её тело я прекрасно видел все, что должно было бы быть скрыто, а сама она источала мерцающий свет и бесконечный холод.
-Дороти. – Прошептал я дрожащими губами, голос не желал быть озвученным. – Дороти, как? – Я был напуган. Я был счастлив. Моя милая Графиня. Хоть в её облике было что-то жуткое, черты лица, даже платье, в котором она была проведена в последний путь. Она словно была жива вновь! Но моего голоса она не слышала. Не слушала, точнее. Будто и не было меня в двух шагах от неё.
-Мой малыш. – Тихим эхом, её голос разносился по комнатке. – Мой Адриан. Как ты вырос! – По её лицу видно было, ей хочется заплакать, но не слезинки не скатилось по щеке. – Скучал ли ты по матушке? – И она потянула руки к младенцу. Что-то же мне не понравилось в сеем поступке. Хорошего ничего не сулила бы эта встреча.

-Стой! – Приказал я, и фигура замерла. Дороти могла ослушаться меня при жизни, после неё же, её духу приходится внимать всем правилам, и живых и мертвых. – Чего ты хочешь от него? Повидать пришла? Если же так, то знай – не стоит тебе его касаться. – Хрупкая жизнь ребенка не должна быть не коим образом связана с загробным миром. И покойная Графиня обернулась на меня. В её глазах мне видно было столько боли и обиды.
- Лжец! Обманщик! – Вскричала она. Казалось, впервые заметила мое присутствие. – Ты ничего не понимаешь!
- Отчего же? В чем моя ошибка? – Я не желал быть с ней грубым, не желал обижать или ранить, но и сына ей коснутся даже не имел права позволить. – Что тебя гложет, Дороти? Почему не успокоишься? Не ты ли пугаешь Ханну, не ты ли оставляла записи в моем дневнике? – Моих вопросов было много, без моей же воли они срывались с моих уст. – Неужели тебе плохо?
- Не так все. Мне хорошо, однако сердце материнское не познало покоя. Ты не держишь обещания, что дал мне перед моей смертью.
-Обещание?
- Забыл уже наш разговор? Ах, жизнь, её потоки уносят прочь всё, даже ценные слова и горькие слезы, стирают из памяти живых то, чего им забывать нельзя. – То спокойствие, с которым говорил призрак, меня удивляло. Дороти и вправду смирилась? – А мертвые же помнят все, им не дано забыть. Так и я помню твои слезные речи. Ты обещал мне, что твой сын будет расти в любви и ласке, что будет он счастлив, никогда и не пожалеет об уходе матушки. Но что же видит мой дух? Адриан был покинут мною не по моей воле, а отец его оставил лишь по слабости своей!? Кристиан, тем, кто ушел в мир иной, дорога сюда заказана, и отворить ворота обратно, стоило мне больших трудов. Тем, кому не суждено больше и шагу сделать по земле, что впитала кровь людскую, да стоны голодающих и больных, показаны многие знания. Я вижу, сие дитя ждет трудная жизнь, у него будет много неприятелей, много падений. Без отцовских наставлений этот ребенок не проживет долго, а ты следуя своим страхам, не желаешь взрастить Адриана, ни как человека, ни как наследника. Посему я решила, что уж лучше, пусть мы с ним вечно будем вместе, он будет в объятьях матери, и мать будет спокойна, чем он будет вынужден жить в одиночестве. Кристиан, я забираю твоего сына с собою.
-Не смей! – Закричал я. Уже не вспомнить когда голос вернулся ко мне, но в то короткое мгновение я почувствовал, насколько важно для меня, чтобы моё чадо было рядом. Я не перенесу, если потеряю и его. Но тогда же, пальцы Графини коснулись маленького лобика, младенец в тот же миг открыл глаза и громко начал плакать. Выхватить Адриана из его колыбели я сумел не так скоро, но маленькое тельце все ещё содрогалось тяжелым дыханием, и тихими всхлипами.
- Что за мать ты такая? – Я был разгневан. Никогда прежде Дороти не смела так меня задеть. – Люби ты его по правде, предпочла бы жизнь дитя, какой бы та не была. Дороти, я не позволю тебе забрать его жизнь, не надейся. Возвращайся в свой сумеречный мир и знай, Граф не покинет Виконта.
Уголки губ еле заметно дрогнули. Призрак улыбнулась мне, будто и не было того, что было несколькими минутами ранее. Словно живая, все та же задорная и хитрая, моя милая Графиня смотрела на меня радостно.

- Хах, Кристиан, время совсем тебя не меняет, ты все такой же ребенок, сколько бы не строил показух. Не старайся притворятся – мои глаза видят тебя насквозь так, как видят меня твои. Пусть мой путь был жесток, однако же, ты все же держишь сына на руках. Прошел ведь почти год, не так ли? Скучал небось по сему чувству? Не держи на меня зла и не гневайся, я лишь пришла, дабы вернуть то равновесие, что покинуло тебя в миг нашего прощания. Но, я все ещё буду присматривать за тобою и Адрианом, второго шанса я не дам, и поздно будет думать над ошибками. Пока же, пусть этому дитя будет крохотная привилегия. – Дороти исчезла так же быстро, как и появилась, хотя больше её духа не было рядом, её присутствие все ещё заполняло комнатку. Мне не было горестно от её ухода, ведь однажды я уже переживал это. Да и хотя я до сих, не могу поверить в то, что произошедшее правда, действительно, я крепко прижимал к груди свое дитя, не желая отпускать.

Напуганный ребенок, успокоился давно и лишь с любопытством рассматривал меня. Столь тесное общение для него не в привычках. Наверное, отныне это будет исправляться, я думаю. Но, о каких привилегиях говорила сама Дороти, понять мне все ещё не дано.

6 октября 1839 год.

0.5 за призрака (от голода)
Итого: 5.25

Фух, наконец я поборола свою лень ^_^

на самом деле, отчет был готов уже очень давно, но что-то вот все руки не доходили его выложить, дошло аж до того, что династия ушла на вторую страницу *да, я слежу за этим, и да, никогда прежде не позволяла династии уйти так далеко.. ай, я лентяйка ><* Постараюсь не затягивать со следующим отчетом, быть может, он будет ещё в этом году.. Если повезет (х Спасибо за внимание

Lychee · 4 Янв 2012

Эх, не получилось в старом году этот отчет выставить, а жаль ): Ну что ж, значит, с него же и начнем этот год ^_^

На днях мне снился сон, все тот же, со странными намеками. В нем было мне тепло, уютно. Там не было проблем, забот, хлопот. И моя память была чиста, словно только я родился. Я слышал музыку столь прекрасную, что захотелось мне слушать её вечно. И был я легок, словно перышко, что подхватило ветром. Прохаживался я по дивным садам, что никогда не видел в своей жизни и росли на тамошних деревьях чудные плоды. Те источали сладкий запах, но росли они слишком высоко, мне оставалось только наслаждаться ароматом. Я видел тонкие речушки не имевшие начал, я видел горы, чьи верхушки терялись в высоте небесной. А после, глазом не моргнув, я оказался в своем доме. В холле второго этажа. И не было здесь более ни музыки, ни света. Я возмутился. Зачем прервали мне тот прекрасный вид? Дабы показать то, что предстает мне пред взором ежедневно? Не мог понять я, чего же от меня хотят, пока не расслышал эхо. Далекие слова, что разобрать во сне никак не мог я. Мне улыбалась Дороти. Что-то говорила, протягивала руки. Мы кружились в танце, как в день, когда приняла она мою фамилию. Я чувствовал тепло её рук. Будто живая, но меня не покидало чувство – это не правильно.
-Ты показала мне то место? – Обняв её, спросил я.

-Да. Теперь ты должен быть уверен, что мне там хорошо, и я дождусь тебя, как долго бы не задержался ты на этом свете. Не спеши, я не исчезну. – Её дыхание, что могло быть лишь в моих грезах, грело мне шею. Не хотелось отпускать её, как было мне хорошо. Но сон прервался неожиданно, а я проснулся со слезами на глазах. Сей сон, неужто он был прощанием и благодарностью моей супруги? Ведь с того дня, Граф и Виконт почти что неразлучны.

10 января 1840 год.

Адриан начал говорить! Хвала Всевышнему, мой сын произносит слова! Я уж боялся, что дитя немым уродился, настолько тихим всегда он был. Он смело ведет беседы со слугами, а вечерами рассказывает мне об том, что произошло в мое отсутствие. К сожалению, мне приходится покидать дом ради обходов Авервиля. Я все ещё отвечаю за этот городок перед Маркизом. Земля теряет плодотворность, а бродячие псы все чаще появляются пред взором народа. Они боятся собак, те могут быть опасны и чаще голодны. В полях они роют норы, люди не довольны. Урожай и без того скуден, а безжалостные когти вырывают из земли семена и побеги. Жители уже начали строить высокие заборы на лугах, дабы защитить скот. Пожалуй, пришло время писать письмо о просьбе далекому Маркизу.

20 мая 1840 год.

Ответ заставил себя ждать слишком долго. Народ стал утомленным, им надоело ждать. Разгневанные люди собрались толпой, образовали восстание. Ох, как не во время, знойное лето в этом году щедро дарит нам тепло. Скотина изнемогает от жары, люди – от нетерпения. Дикие псы все ещё свободно расхаживают по городу, однако теперь их днем не сыщешь. Я начинаю думать, что и у них есть разум, раз мохнатые твари выходят из своих нор только с наступлением темноты, с успехом избегая палящих лучей. Давно уже, почти, что с месяц, я дал добро на охоту лишь на них. За каждую голову зверя, я дарую умелому охотнику мешок серебренных монет. Маркиз же выделил Авервилю ближайшие поля, вскоре мне предстоит выйти к народу и объявить об сей радости! Если выращивать пшеницу, да картофель на богатой земле, дав время старым полям, городок будет спасен от голода. Надеюсь, не на год.

13 июля 1841 год.

Сколь приятно после стольких дней объездов воротиться домой. Людям все ещё не верится, что те великолепные поля, теперь в их распоряжении. Люди вскопали землю, однако сажать что-либо уже поздно и эту зиму Авервилю придется прожить на заготовках. Хотя, по совету заморских книг, я выдал фермерам некоторые семена петрушки, да шпината. Так же луком поделился.
Адриан несомненно скучал по своему отцу. Стоит ему услышать мой голос, он бежит ко мне с задорными криками.

Я рад, что сын не помнит мое отношение, что имело место быть пару лет назад. Однако, ничего не остается тайным вечно, когда-нибудь он все узнает, и надеюсь, не примет это за предательство. Ему уже четыре года. И Адриан изменился тоже. Ранее скромный, тихий младенец, превратился в болтливого и любопытного дитя.
-Это естественно. – Говорят мне все. – Детям необходимо такое поведение – наслаждайтесь, совсем скоро Ваш сын изменится.
Любознательность Виконта поражает. Его память рождает во мне гордость. Я часто читаю сыну то, что считаю нужным для него.

Адриан внимает каждой строчке, а после удивляет моих гостей на воскресных чаепитиях своими познаниями. Дворяне дивятся на моего потомка!

29 августа 1841 год.

Охотники, принеся мне три звериные головы, рассказали, стая стала больше. Дюжина мелькает на юго-востоке. Пока собаки не несут угрозу жизням, гонятся за ними не имеет смысла, только людей утомлять. Лишь заядлые любители продолжают шататься по округе. Жертвами собак на сей момент являются лишь грызуны, да несколько мелких лесных тварей, одна корова проявляет явный испуг на открытых полях. На людей, к счастью, не нападали, но осторожность никого не покидает.
Проводив своих гостей, что прибыли повидать скромного Графа, я уединился в бильярдной. Отвыкнуть я успел от беспрерывных встреч. Всем нужен я одновременно. Ох, как утомительно, надеялся я побыть наедине с собою, но и эта мелочь, мне была не позволительна.
-Мой Граф, не помешаю? – Робко поинтересовалась Ханна. Как бы не хотелось, не мог позволить нагрубить ей, я разрешил остаться. Должен ли я был заметить, что эта девушка стала часто показываться мне на глаза? Она чаще появлялась в не нужный момент, творила, что душе угодно, её хихиканье я слышал даже в кабинете. Не ругаю, лишь за то, что так привык к ней, или же скорее потому что, отношусь к ней вовсе не как к служанке?

-Что ты хотела? Я устал и буду благодарен, если твоя проблема будет решена скорее. – Однако же, не принимая мою просьбу, Ханна продолжала лишь стоять, полная не решительности. Её руки не находили места и без конца теребили подол платья, либо же убирали пряди за уши. Те, к слову сразу выпадали, виной всему их странная длина. Даже те служанки, что имеют работу тяжелее, ни за какие золотые не расстанутся со своими косами.
-Мой Граф, - решилась все же, - сегодня юный Господин.. Он.. Он назвал меня иначе.
-И какое же слово он применил к тебе? Если дурное, тебе ли не знать, как отучить его? Полыни в округе много, за каждую брань, заставляй съедать по ростку.
-Нет, не то. – За годы, что прошли, пока я знал эту девчонку, всегда хотелось отучить от недосказанности. Неужто страшно так сказать все сразу? – Он матушкой меня позвал.

-Как матушкой? – Я удивился. Думалось мне, Адриан и слова то такого и не знает, а вон оно как оказалось. Но Ханна не может быть заменой, не может быть мачехой, у моего сына уже есть мать. – Пресекай сие.
-Лишь единожды! – Добавила она, а после её щеки стали пунцоветь. – Но если б Вы позволили, смогла бы заменить ему я маму. Люблю я Адриана сильно, не дам в обиду никому. Да и отец Его мне тоже не чужой. – И вот тогда я понял. Не заметно для себя же, украл я сердце юной девы, а та молчала в страхе пред отказом. В порыве, она мне рассказала, как полюбился я ей с первого взгляда. Как сильно ревновала к Дороти, как была огорчена, когда я сделал её личной слугой Виконта. И как потом, она поняла, в ребенке часть меня, и полюбила его так же. Ох, как слеп я был, что за дурак?
-Ханна, как же так. – Мне предстояло сильно её обидеть.

– Тебе нельзя меня любить. – Хотя я старше лишь на несколько годков, считаю её своей младшенькой сестрицей, и не иначе. – Я не могу принять твои чистые чувства. – Для меня, для неё – это, оказалось испытанием, точно! – Ты лучше остальных знаешь, что от слов своих я не оступлюсь и Дороти я не предам.
-Но стоит ли в монахи подаваться? Неужто, траур сей продлится вечно?
-Отчего траур? Лишь моя безграничная любовь и преданность. Я однолюб, не так ли? – Действительно, и половины жизни не прошло, мне лишь тридцать один год, я верен слову. И это не подлежит сомнениям. Мне стоило поднять бокал вина – сей отказ был тяжек и мне, я переборол эту сложность. Ханна заметно поникла. Должно быть, она не знала, как вести себя далее.
-Теперь, когда я все Вам раскрыла, я не более прочитанной книги. Похоже, более меня ничего не держит в этом доме. Думаю, вернусь к деду. Старику Ларри уже восемьдесят девять, ему нужна помощь в хозяйстве.
-Я тебя не прогоняю, но если твое сердце рвется отсюда, то отпущу. – Слуга благодарно поклонилась. – Я даю тебе неделю на раздумья. Так будет честно. Если ты не вернешься, да будет так.

5 октября 1842 год.

Lychee · 7 Янв 2012

Седьмой день миновал с ухода Ханны из моего дома. Странная тишина воцарилась в коридорах, а я привычкой подзывал её с чашкой крепкого чая. Адриан был на совести у одной из нянек – таких в особняке четыре, считая саму «беглянку». Ранее не пояснял я свою мысль, считая сие не обязательным, но Ханна была выбрана мною, как личная служанка Виконта по причине своего возраста. Девы, такие как она, матерями становятся не редко, а посему женские инстинкты давали о себе знать, стоило ей понять об малейшей опасности ребенку.
Полдень миновал, обеды миновали, прогулки прошли так же. Закат уж пламенными красками разлился по небосводу. Все, думал я, не придет. А правильно ведь, что её ждет здесь? Безответные чувства, да напоминание об отказе? Она обрела свободу, которую не могла получить в Летнем доме Графа.
Но вот она, стоит на пороге бильярдной, смотрит в пол, старательно избегая, чтобы не посмотреть мне в глаза.
-День ещё не кончился, я вернулась. – Доложила она. – Мое сердце звало меня обратно.
И я позволил себе приобнять девушку, принимая её. Радость, подобно высокой волне накрыла меня с головой. Я слышал, как у неё сбилось дыхание. Она разволновалась, но обняла меня в ответ, каждой частичкой запоминая сей миг, зная – он не повторится.

Я был безгранично благодарен, привыкнуть к мысли, что столь знакомое лицо исчезнет из моей жизни за просто так, мне было сложно. Глупышка. Воротившись, саму себя заперла она в золотой клетке.
-Будь добра, принеси чая. – Шепотом, как обычно, попросил я.

13 октября 1842 год.

Что за жуткий ураган? Сильные ветра, да проливные ливни обрушились на город, вырывая из земель молоденькие деревца, да поднимая реки, что пролились на берега. Молнии рассекают небеса яркими вспышками, а гром оглушает всех в округе. Странная зима нынче началась. Снегом и не пахнет, морозы не спешат. Что стряслось, что за природное явление, но почему одна осинка была охвачена жадным пламенем прошлой ночью?

Садовник рассказал, в дерево молния ударила. Трудов прикладывать не имело смысла, дожди справились сами. Чего добивается природа?
Это ли послужило причиной? Крики разносятся по особняку уже третью ночь. Виконта мучают кошмары. По среди ночи Адриан и не проснувшись то, встает, кричит, руками машет, пытаясь отделаться от навязчивого сновидения.

А после задыхается от слез, крепко прижавшись к няньке или же ко мне. Порой лишь мне под силу было утешить напуганное дитя. Не желает ни на миг прикрыть глаза, а при свете дня лишь вяло перебирает свои вещицы. Неужто детские страхи дают о себе знать? Слишком маленький, чтобы рассказать о ужасах, однако робкие попытки были. Но что же так взволновало детский разум?

9 декабря 1843 год.

Вот уже десять лет, как я проживаю в Авервиле. Все десять из них же я Граф, и имею власть над этим городом. Оглядываясь назад, я вижу, как сильно поменялась моя жизнь, как сильно изменился я. Сколь много перемен настигли меня за эти года. Сколько потерял, сколько приобрел. Я помню день, когда напыщенный, да гордый, совсем юный, не обученный жизни Виконт прибыл сюда и имел честь жить в крохотном домишке, судьба которого в скором времени была исчезнуть под гнетем времени, да стихии. Будто все это произошло не так давно. Ах, Вальтер, верный друг. Почему я не вспоминал о тебе столько лет? Жив ли ты, и где сейчас?
Прохладные ночи, что я проводил на балконах, позволяли мне окунутся в воспоминания.

Должно быть, там, в далеком прошлом, Виконт Кристиан Френсис был гораздо счастливее, беззаботнее. Тогда я был лишь не принужденным юнцом, впереди у которого, не было никаких планов, задумок. Все должно было сложится иначе. Я должен был женится на нелюбимой женщине, иметь несколько детей, да стать частью аристократического, строгого общества. Да, моя жизнь должна была стать примером многим, и о Графе бы я слышал лишь из далеких писем. Мой старший братец, славный человек, давно забытый, оставленный в старом житие, я принял твою судьбу, но подправил под себя. Однако, если бы был дан мне второй шанс, думаю, ничего бы не изменил. Иначе, я бы не испытал прекрасного чувства, у меня не было бы столь милого сына, к слову, кошмары его прекратились с уходом ненастья, и не видел бы я сейчас сей прекрасный садик, что раскинулся у порога моего дома.

5 апреля 1844 год.

Ох, бал во истину был шумным. Редкие кушанья были на столах, вкуснейшие вина плескались в бокалах. Влиятельные дамы и уважаемые господа спешили поделится радостью, да лично произнести поздравления. И как положено ребенку его статуса, Адриан стойко выслушивал каждого гостя, выделяя всем свое внимание. Вежливо, как был обучен, он улыбался всем, жал руку выдающимся людям. Мой сын светился от радости и нетерпения. А я был горд. Безмерно горд! Мой сын, наконец, ты достиг возраста, когда ты более не хрупкое дитя, отныне и у тебя будут обязанности и долг, что будешь ты обязан соблюдать являясь сыном Графа. Однако, смотря на него, я с трудом преодолеваю мысль о том, что он все ещё ребенок. Правила требуют – Виконт должен обучатся наукам, верховой езде, искусству. Так же будет он обязан посещать балы. Большие перемены начнутся в его жизни так же, как когда-то они же начались у меня. С сего дня, говорящая фамилия и титул с полной силой легли на его детские плечи. Да прибудет с тобою сила и стойкость пронести этот груз до конца. Я верю в то, что когда-нибудь он станет прекрасной моей заменой.

17 июня 1844 год.

Lychee · 12 Янв 2012

Адриан с тоскою, да безнадежностью наблюдает за тем, как в его опочивальню слуги переносят старинные фолианты и тома. Должен признать, я понимаю его удрученность, некоторые из книг весом приходятся больше его самого, а все то, что скрывают под своим корешком эти гиганты, Виконту предстоит запомнить. Время игр, да полуденного сна, осталось позади, хотя сын и упросил оставить несколько любимых вещиц. Им место нашлось в ящике отдельном, что стоит у кровати.

Крупный глобус сумел достать я у торговцев, прекрасные карты и названия раскинулись на нем. В этом деле, мой сын не оплошает, география – одна из нужнейших для него наук. Нашел ему я лучших учителей, что могли сыскаться в Авервиле. Будет он учится музыке так же, счету, чтению, да письму. Пока, считаю этого достаточно.

6 августа 1844 год.

-Отец, позволь с тобою ехать. – Молил Адриан, за очередным ужином. Приглашение на чаепитие было прислано давно, уже как с месяц, юный Виконт прознал об этом и без передыху все просит взять его с собою. Должен заметить, когда сын не скулит об своих просьбах, будто голодный пес просит крохи пропитания, может он вести себя культурно. И беседу поддержать способен, и этикету столовому обучен. – Нет мочи более взаперти сидеть. Не ты ли говорил мне, что буду я обязан быть на многих балах? Так отчего сам же мешаешь выполнять мне свой долг?
-Сын, - его страстные речи заставили меня отложить вилки в сторону и улыбнутся, как забавила меня его позиция, - Мадам Гранже мне по секрету рассказала, что ты способнее, чем хочешь показаться и оттого же, дает тебе она большие нагрузки. Что уж упоминать о Господине Дэ‘ Монш? Каждую пятницу я слышу, насколько лучше, раз за разом становится твоя игра. Успеешь ли ты все, что нужно, ежели отправишься в дорогу?
-Успею, непременно! – И юнец принялся быстрее поглощать шикарный ужин. Какая жалость! Тетушка Мира так старалась, выпекая морковные пирожки – Виконт их даже не заметил. Но был я рад этому разговору, я подстегнул его к учебе с новым пылом.

9 января 1845 год.

Адриан ни разу не дал повода пожалеть, что взял его на тот вечер я. Думалось мне, не готов он ещё для подобного, ведь вчера были уважаемые Господа, что знакомы с правилами общества уже более десятков лет. Я вовсе не желал, чтобы первый визит Виконта, как гостя, запомнился ему не самым приятным образом.

Однако, сын меня крайне удивил. Я был приятно поражен, когда заметил, с первых же минут пребывания в зале, Адриан непринужденно хохотал с усатыми джентльменами, да делал сладчайшие комплементы дамам. Он мелькал то здесь, то там, кланяясь, вливался в скромные круги Дворян, да моментально вникал в суть. Я дал ему наказ, не покидать зала, сказал, где сможет он меня найти и отлучился, заметив знакомые лица.
Кто знать мог, что на сим вечере Виконт был не единственным ребенком? Едва лишь представившись, юные мальчишки не могли уж променять общество друг друга, на всех славных Господ. Грегори Смайд весьма вежливый молодой человек, а его речь не выдает в нем ровесника сына. Я буду рад, если он станет хорошим другом Адриану, я знаю не многое, но лишь то, что он из благородной семьи уже дает мне повод дать добро на эту дружбу. Ни кто отец его, кто мать, мне до селе не известно, говорят этот ребенок жил в другом городе до этого года, и сейчас он здесь, потому как его предки родом именно из Авервиля. Хоть и под присмотром дядюшек, дитя чувствует себя более, чем рыба в воде. Буду надеяться, он не окажется пираньей.

12 января 1845 год.

0.25 за Грегори

Итого: 5.5 баллов.

Lychee · 14 Янв 2012

Что за несносное дитя? С приходом первого тепла, Адриан не упускает момента избежать занятий. Ох, он все ещё не понимает, сколь важно для него эти познания, а я не устаю об этом напоминать. Но разве же он меня слушает? Лишь кивает, машет ручкой, а после разочарованные учителя, приходят ко мне плакаться. Что за безответственность?
Виконт, взял банку с кухни тети Миры, чем была та очень недовольна, ибо было сие без её ведома, а ведь каждая посуда у неё по счету! Прекрасный яблочный джем, приготовила она не так давно, а разливать сосудов не хватает! А юный Господин, не волнуясь не об чем, ловит бабочек. Чего ради, ведь жизнь их длится всего день, их красотой едва ли он успеет насладится.

7 мая 1845 год.

Кто сказал, что восьмилетнему мальчишке не нужен кабинет? Довольно часто ему приходится писать, что уж о французском говорить? Он столь старательно выводит буквы стремясь клякс не оставлять, и чтоб рука не дрогнула. В свободные вечера, я приглядываю за тем, как Адриан трудится.

-Разве завтра с утра ты не беседуешь с фермерами? – Не отрывая взгляда спрашивал мой сын. В нем виден истинный дворянин, гордая осанка, сосредоточенность во взгляде, рука водит по листку.
-Именно так. Тебя что-то волнует? – Ранее Виконт не проявлял интереса к моим встречам.
-Не совсем. Однако, не вижу смысла. Я сам могу сказать тебе то, что хотят доложить они, Отец. – Он посмотрел на меня выжидая моего знака.
-Интересно. – Я дал добро, мальчишка довольно улыбнулся.
-Хотят они тебе сказать, что псы бродячие вновь несут полям угрозы, а тающие воды рек, что совсем близко, наводняют старые земли, унося по течению корешки и побеги, что сохранились в почве, дабы взойти, когда придет время. – Застыл я на мгновение. С чего такая уверенность, ведь этот ребенок тех фермеров в глаза не видел. Да и не делился с ним я про зверей, а про реки так тем паче, слышу я впервой.
-Не выдумывай более. – Посоветовал я, огорченный Адриан лишь вернулся к своим записям. Думается мне, ребенок лишь жаждет внимания родителя.

9 февраля 1846 год.

Адриан был прав, а я не верил. Фермеры, что пришли просить о помощи, повторили его слова. Мурашки пробежали по телу, холод коснулся позвоночника. Откуда мой сын мог знать, что случится на следующий день? Когда же я просил его все рассказать, он умело уходил от ответа, делая вид, будто не понимает, о чем речь. Могло ли быть сие случайностью? Или же таинственный дар?

10 февраля 1846 год.

Грегори стал постоянным гостем в нашем доме. Часто мальчишки бегают по саду, отважно сражаясь ветками или ловя лягушек в близи фонтана. Оловянная армия крохотных человечков так же привлекает их умы. Кажется мне, при своем любимом друге, Адриан бывает совершенно другим. Было ли так же в моем детстве? Знакомо ли мне это чувство? О, да. Вальтеру я жаловался на все невзгоды, все неудачи, он же, рассказывал, что успевал сделать за день, а я лишь удивлялся, сколько тяжелой работы делал мой сердечный друг.

Редко, но я все же замечал их за шахматами. Грегори хоть и искусен в игре не пианино, в играх же слаб. Адриан же незаметно успевает нужную фигуру спрятать. Маленький жулик, не иначе. Его матушка ,когда-то обучавшая меня игре, не раз показывала, как искусно можно обдурить соперника. Теперь же это вижу я в его движениях. Хотя у Виконта не было учителей по играм умным, тот дар, та страсть, азарт – все это досталось ему от матушки. Великодушие - от меня. Бедняга Смайд проигрывал бесспорно. Любимый сын дал другу победить, за сею благородность, не стал отчитывать за жульничество.

К слову, на днях пожаловал в мой дом Батюшка церкви, что построили христиане своими силами. Милейший старичок. Хотя и думал я, что тот пришел просить немного денег, монахи тоже нуждаются в еде, пришел он за другим.
-Мой Граф, мне будет честью, если Вы позволите ходить юному Виконту в школу, что находится при церкви. Все дети, и Господ и бедняков, на равных приходят туда, учится вере, да слову Божьему. – Я согласился, теперь по воскресеньям, Адриан в церковь ходить будет, песни хвалебные распевать, да Библию читать. О, Всевышний, благослови моего сына, пусть этот путь будет для него легок.

17 апреля 1847 год.

Lychee · 20 Янв 2012

Сын не раз ещё доказывал свои способности, что вызывало страх и изумление. Мне известно, что чудесные видения приходят к нему во снах чаще. Могли ли быть кошмары давних лет, о которых вспомнил я лишь чудом, связаны с сим фактом? Однако, должен я подметить, что бывало и не раз, как Адриан, словно дурманом облаченный, стоит – не шелохнется, а после выдает: Отец, а завтра сильные ветра, и дуб большой, что по пути твоей кареты будет, упадет, треща корнями, не езжай по не доброму пути. И все сбывается! Привык уже я слушать то, что сын советует, не разу он меня не подводил. Словно мой оберег.

14 июля 1848 год.

Сегодня застал я Виконта в своей опочивальне. Что-то он выискивал, старательно и аккуратно перекладывая одежды. Я долгое время не выдавал своего присутствия, оттого слышал, как раздраженно мальчишка бормотал. Думалось, его поборет отчаяние, однако, вскоре, я услышал торжествующие вдохи.

-Я знал, я знал! – Шептал, задыхаясь счастьем Адриан. – Это все ещё здесь. – А после тишина воцарилась на время, её нарушали короткие всхлипы. Не мог позволить я себе раскрыться сыну, он бы не простил себе, увидь я его слезы. Не менее часа прошло, прежде, чем он покинул комнату. Чудом, меня он не заметил. Но, не теряя времени, я бросился к гардеробу. Стоило отворить дверцы, в глаза бросились голубые лоскуты. Сглотнув нахлынувшие воспоминания, я достал старое платье милой Дороти. Цвет уже не столь ярок, а подол усеян дырами от прошедших годов. Одеяние пахло пылью и затхлостью. Оно лежало в дальнем углу, показываться на свет, ему более не было нужды, до этого момента. Ах, как прекрасна была Графиня в нем. Но с чего вдруг Адриан был заинтересован в поисках его?

3 ноября 1848 год.

Как сложно все на деле оказалось. Всегда я знал, что объяснится мне придется. Всегда я знал о том, что сын имеет представления о том, кому принадлежит могила в саду. Но стоять пред её портретом было больно, даже по прошествии стольких лет.

-Эта женщина и была моей матушкой? – Горестно улыбался сын. – Она была красивой. – Его рука коснулась поверхности холста, а ресницы предательски задрожали, но юный Виконт справился, я был рад, что сын настолько силен. – Я всегда догадывался, что лицо этой прекрасной леди здесь неспроста. Теперь, я хотя бы знаю, какой она была.

7 ноября 1848 год.

Этого дня Адриан ждал с нетерпением. Холодные снега растаяли, тепло греет детские щеки. В этот день я отвел своего сына, в любимые яблочные сады. Хотя время для ярких плодов не настало, запах изумительных фруктов чувствовался издалека. Запах моей молодости. Мне тридцать восемь, для многих это уже более половины жизни. В этом чудном месте не чувствуется того холода, что давал о себе знать даже внутри кареты, это место словно далекий Эдем, что описан в Библии. Сын так же зачарованно рассматривал все вокруг. Он здесь впервые и мне немного стыдно, за то, что не привел его сюда я раньше.

-Это место лучшее для меня, лишь здесь меня отпускают сомнения, лишь здесь я могу быть спокойным.
-Неужто лучше дома? – Искренне удивился Адриан. Виконт слишком юн, чтобы понимать подобное.
-Лучше. Думается мне, когда-нибудь и ты найдешь нечто подобное. То место будет завораживать тебя, дарить покой в смутное время. – И глаза сына заиграли не хорошим блеском. Ой, не хорошим! Знаком мне этот взгляд полный предвкушений.

31 марта 1849 год.

Прекрасно. Отныне юный Виконт будет обучатся верховой езде. Для такого случая, по моей просьбе привели лучшего коня к моему особняку. Черный рысак, напористый и гордый, один из лучших, один из быстрейших. Пожалуй, лучше было бы для первого раза привести Виконту спокойную кобылу, но мальчишка сам просил о сложностях. Долго он все не решался приблизится к животине, а тот раздраженно загребал копытом, сопел могучими ноздрями, отпугивая нового хозяина.
-Не бойтесь, Господин, Ларс лишь выглядит устрашающим, он вас не тронет. – Уверял его учитель, поддавшись уговорам, Адриан переборол страх. Вскоре, увижу сына я в седле!

15 мая 1849 год.

Походу я выполнила невозможное желание, сама того не заметив. Крис заработал 100 тысяч, обозначала это ещё в отчете "спор на 10 золотых", но забыла посчитать за это балл, так что делаю это сейчас.
1 балл за невозможное желание
Итого: 6.5 баллов *ничего не напутала? Оо*

Lychee · 24 Янв 2012

Море столь прекрасно, столь волнующе. Сколько не известного оно скрывает за собою, от диких земель, до глубоко дна. А сколько интересного и не изведанного прячется от людского взгляда под высокими волнами, да толщами воды. Обитает ли в таинственных потемках жизнь, и сколь печально, что человек добраться и увидеть сею обитель не может, увы.
Поражаться я не устаю, отчего такое вдохновение приходит к сыну на пустынном пляже. Отчего мне кажется, что не раз, будет уходить он в плавание, когда позволит возраст? Стоит ли спускать ему эту вольность?

Адриан часто здесь пропадает, а порою, возвращается обмокший в морской воде с ног до головы. Его волосы слипаются от влаги, глаза горят от соли, рубашка прилипает к телу, но сын доволен как никогда ранее. Однако и придраться мне не к чему. Виконт покорно выполняет все мои указания, все работы, всех учителей. А рыба, что он приносит иногда и гордо зовет уловом, не так плоха на вкус.

17 августа 1850 год.

Гром грянул среди ясного неба. Беда, никак иначе, снова приближается к моему дому. Знакомое чувство, обретшееся в молодости. Душа моя не находила покоя с того момента, как принесла Ханна несколько писем. Среди приглашений и отчетов с других городов, был замечен мною особый конверт. Что же привлекло меня в нем так? Быть может знакомый желтоватый окрас или же печать, что так мне и не забылась?

Письмо точно было от Герты. Сколько лет её не видел, с того момента, как покинула она мой дом, проклиная все на своем пути. В письме, она разливалась в милых фразах, мне невольно вспомнилась очаровательная девушка, которой та была в первую нашу встречу. Осталась ли она все такой же, и почему решила вновь показаться в Авервиле, ведь однажды клятвенно себе же обещала не возвращаться в город, что так обидел её гордыню. Она просила о встрече в день, когда должна была состоятся наша свадьба. Что же ей от меня нужно, но чувствует мое сердце, явно не соскучилась по нашим воскресным поеданиям пирога.

19 апреля 1852 год.

Вчера был день, чуть ли не сложнейший в моей жизни. С утра, я отослал Адриана по всем его желаниям. Такой свободе сын был явно рад, но удивлен так же. Ему уже четырнадцать, Виконт видит все, что происходит с Графом. Но на его вопросы, какими бы взволнованными они не были, я отвечал отдаленно. Сказав, что уйдет, но ненадолго, юнец покинул дом, а я молился, лишь бы Герта поспешила и скорее оказалась здесь. Мне не хотелось, чтобы Адриан застал здесь эту женщину, ни к чему ему сие знакомство.
Дочь Барона прибыла к полудню, была она щедра на любезные прелюдии, а я слишком хороший хозяин, чтобы не пригласить гостью угостится круасаном. Важным шагом, она мерила мои коридоры, придирчиво разглядывала все вокруг.
-Ах, Граф, - ядовитость слов, умело скрыла она за улыбкой. Замечу, это общение не дарило мне ни капли радости, однако, вспоминая наши встречи, меня греет приятное тепло, - Ваш дом совсем как раньше, все те же картины, все тот же фарфор. И Вы все прежний, лишь только морщины приукрасили лицо, но взгляд все так же молод.

-А Ваша красота не увяла ни на день, все так же свежи и прекрасны. – Герта явно была довольна сим замечанием. После не долгих разговоров и пары чашек горячего чая, гостья обрела невиданную смелость, да наглость.
-Как юный Виконт поживает? Известно мне, что единственный Ваш сын благополучно и счастливо растет под крылом заботливого батюшки. Неужто, не хочется детишек полный дом? Ещё не поздно не так ли?
-Адриан не нуждается в Ваших волнениях. И впредь прошу, не нужно об этом. Мне не интересна более женская ласка, закончу я свой путь вместе со своим решеньем.

-Ах, какая жалость! – Наигранно протянула она. – А ведь сюда приехала я, дабы оказать Вам милость, по старой дружбе. Чтобы Вы не говорили, а по гладкому телу женщины скучают руки, взгляды. Томно, не так ли?
-Что же за милость такая?
- Я слышу недоверие в этих словах, но в подобном уговоре и мне есть выгода. Мой муж, славный человек из знати, подарил мне трех прекрасных сыновей, но жизнь в его теле медленно потухает. Я женщина привычки, так что, прошу простить за прямоту, без внимания мужского не могу.
-Любовниками быть со мною Вы хотите? – Чуть не крича, возмутился я. – Я против! – Сразу дал ответ.

-Почему же так категорично? Разве не суждено когда-то было нам быть вместе? Разве не сама судьба свела нас здесь? И вот спустя года, Вы видите меня перед собою и все равно..
-Свела нас не судьба, свели родители и не иначе.
-А с той нищенкой значится, иначе все случилось? – Явно теряя себя, побежденная дочь Барона, сжимала кулаки.
-С Графиней свел меня случай, которому по сей день я благодарен. Теперь же прошу, если все что вы хотели я услышал, покиньте мой дом, Вы здесь не желанный гость, Милая Герта. – Фыркнув, женщина развернулась, наградив меня пощечиной своими белокурыми кудрями. И сей момент, что же я вижу. Юный Смайд, почему он в моем доме, почему с радостной улыбкой обнимает несостоявшуюся мою супругу, отчего зовет он её матушкой? Почему она гладит это дитя по светлым волосам, называем «сыном»? Что за злая шутка? Это словно сон.

-Постой! – Окликнул я. – Скажи, кто муж твой? – Я верить не хотел до последнего момента, надеялся я всеми силами, что оказался я не прав. Увы.
-Аа. – Протянула сладким голосом дочь Барона. Её улыбка растянулась страшной маской. – Догадался! Моя гордость не могла быть не отомщенной, и справедливости ради скажу, мой милый муж, Маркиз, любезный человек, по просьбе любимой женушки созвал всех дворян, думается мне, ты помнишь когда сие случилось. Конечно, помнишь, забыть ту ночь ты ведь не в силах. Я так старалась, так хвалила тебя пред ним, дабы в нем родился интерес к тебе, а ты не пожелал и задержатся в нашем доме. Ах, как не вежливо! Однако, это уже не было столь важно, Гарри, славный малый, преданный мне всей душой, выполнил мою просьбу. Жестоко ты его казнил, я же надеялась на твою добросердечность.
-Моя добросердечность имеет и границы! – Меня кидало в дрожь, и перед глазами я уже не видел. Сам не заметил, когда оперся я о стену, да чуть не сполз от потрясенья. – Моя жестокость таковых не ведает! Убирайся отсюда, пока не поздно, иначе в клочья разорву тебя, и твоего потомка! На пощаду не уповай, никого не пожалею. – Маркиза фыркнула, отчего едва не бросился на заразу. Я же отбросил все свои убеждения об доброте моей и всепрощении. Она сего не достойна!
-Ха! Я уйду, не беспокойся, и злоба мне твоя не страшна, сам ведь знаешь, сколь проблемно будет, если дворяне узнают о распрях между Графом и Маркизом. К слову, о Маркизе. Он словно Божий одуванчик, он слепой щенок, и по сей день не знает, чего ради я просила об том собрании. Говорю это на случай, чтобы невиновного не трогал. Честь есть даже у меня.
И она ушла, а я ещё так долго лишь осмысливал все это. Как сложно обернулось все, как сложно! Невыносимо больно, невозможно! Она и я, мы оба знаем, что убивать её не стану, но старые раны заныли вновь, не давая остыть. Когда пришел Адриан, заставил себя смотреть ему в глаза. Он был все так же чист и сух, а крох песка не наблюдалось. На пляже не было его, обратно, был недалеко, скорее на лугах, полях. И взгляд столь понимающий. Я облегченно понял, объяснять ему мне ничего не надо, про Грегори, сын все уже прекрасно знает. А я все не мог придумать, как сказать, что с лучшим другом Виконту более не стоит иметь встреч. Я благодарен, за «привилегию от матушки». Ясновидение Адриана упрощает все намного. Он лишь молча мне кивнул, я понял, духовно был он здесь, со мною рядом все это время.

2 мая 1852 год.

Крис развил по максимуму логику

Не думала, что Адриан встретится с второстепенным персонажем, но так случилось

0.25 за друга (маленького Вальтера XD)
Итого:
6.75

Lychee · 3 Фев 2012

Что же случилось с Виконтом? Когда он успел стать столь невнимательным, столь эгоистичным? Ему шестнадцать, по себе я знаю, как хочется вырваться из отчего дома, пусть даже на миг стать самостоятельным и независимым. Но сие не значит, что нужно пренебрегать отцовским словом. Хоть отныне его учат лишь литературе, да искусствам разным, от холстов ярких, до шпаг и револьверов. В церковь он ходит лишь по воскресениям, да улучшает навыки езды. Что делает он днями я не знаю, ещё смеет сетовать на нехватку времени!

Все ещё не понял, что с каждым годом, становится отнюдь не легче, нет. Все больше обязанностей, все больше принуждений. Порой ему придется прогибаться, порой подавлять свой нрав, который сын успел воспитать в себе, за короткий срок. Неужто, сие и есть взросление?

16 июля 1853 год.

Я слышу, как недовольно шепчет прислуга, я слышу, как рады дворяне. Адриан растет более вольным, чем следовало. Его способность вести себя в обществе, словно тот, кто выше остальных, одновременно будет во многих и злость от столь дерзкого поведения и желание побыть рядом ещё немного. Адриан прекрасный актер – это все, что я сумел понять, наблюдая. Другие же, не способны разглядеть в нем фальшь. Печально. Слишком распущен, не так ли? Уже как год, я закрываю глаза на все его проступки. Его манеры! Ах, он словно позабыл, кем является.
-Завтра нас пригласят на чаепитие к Леди Ларской. – За обедом, уминая булочку с картофелем, вдруг доложил мне он. Я приглушил свое возмущение. Он ел руками, благо, снял перчатку. Так же завелась у него привычка громко чмокать и глотать. Я рад, что не делает он ничего подобного вне дома. Там стараюсь это пресекать.

-Тогда мы с нетерпением будем ждать сего вечера. У Ларской прекрасные заморские чаи, а ватрушки, что маком обсыпаны, будь даже подобные, я не встречал нигде. Да и тебе она не противна. – Хоть в этом я был спокоен, однако Виконт смотрел на меня, словно говорил я на чужом языке.
-Отец, о чем ты? – Отложив свой скудный завтрак, сын быстро обмакнул губы платком, хотя ни глотка не сделал. – Не имею ни малейшего желания быть там.
-Но почему? Ведь на балах ты с нею от души смеёшься, я слышал комплементы! – Мой сын вздохнул, так обреченно, будто приходится ему мне самые простые вещи объяснять.
-Я всего лишь делал вид, будто смеюсь. Согласись, было бы не вежливо совсем, если бы я отказал в общении бедняжке. Столь пикантным дамам совсем не везет в общении мужском, а так, и мне своя награда. Многие тогда узнали, что Виконт добр ко всем. Тебе ли не знать, как важно в наших кругах хорошее мнение?
-Эти слова не делают тебе чести. Мой сын – лицемер. Не одобряю я этого.
-И что же теперь? Ты всем, небось, расскажешь какой я, в самом деле? – Напрягся мальчишка. Но в том беда, что он в моих глазах все ещё дитя. Хотя детские округлости сменились скулами, да и голос сильно изменился, он мой сын. Не буду делать я ему медвежью услугу.

-Нет. Ты сам это сделаешь. Может не сейчас, может не через год. Но с каждым днем, твой груз будет становиться лишь тяжелее, и облегчить его, только тебе под силу. Когда-нибудь, ты попомнишь мои слова. – А после я пожелал удалиться, не закончив свою трапезу. Сей поступок должен был произвести впечатление об моем неудовольствии, однако должен заметить, что остался я голодным.

12 ноября 1854 год.

Пререкания с Адрианом не имеют конца. Чуть ли не каждодневно в моем доме разгорается спор. Сказать, что сыном недоволен, значит, ничего не сказать. Он знает об моем мнении, но все же, все мои советы пропускает мимо, не удосужившись даже дослушать. Порою, меня посещает непреодолимое желание выпороть мальчишку. Останавливает меня лишь понимание того, что сие не в моих правилах. И все более я нахожу схожести сына с моим отцом! Нет, вовсе не с тем добрейшим человеком, которого я знал, как сын. C тем, о котором я узнал от народа. Виконт столь же двулик, столь же хитер и умел в своих делах. Надо ли говорить, насколько сильна его привязанность к азартным играм? Ох, сколько нехороших качеств смешалось в одном человеке. Боюсь, когда-нибудь его же нрав, ударит пощечиной, что больнее будет любого хлыста.

8 февраля 1855 год.

Как ужасно! Мне страшно стыдно! Жители Авервиля, приходящие ко мне за советом, рассказывают странные вещи, в которые верить мой ум отказывается. Дикие собаки, стая бандитов, несущая вред полям да грядкам, и блох домашнему скоту да людям. Их видели все реже, собаки покидали эти края, видимо, что-то привлекло животное внимание в соседней деревушке. Быть может тамошние овцы? Но что за шутки? Вдруг я слышу, что Виконт прикармливает одну из них. Когда-то сын помогал мне направлять на них охотников умелых. Цель ведь так близка, с чего удумал он навязывать им привязанность? Лишь слышу: «Отец, так нужно».

24 апреля 1855 год.

Сегодня, я поспорил с сыном. Раз уж так интересна ему игра, так пусть хотя бы пользы принесет. Когда назвал свои условия, Адриан не думая, отбросил книгу, над которой только что корпел. Хитро улыбнулся, что заставило меня на миг пожалеть о своем решении. Но мне нельзя было сдаваться. Он ведет себя неподобающе, и это мой наследник? В уговоре было сказано, что ежели он проиграет, ни разу более не ослушается моего слова, покорно будет выполнять все мои веления, заставит вновь меня гордится. Ежели проиграю я - сын говорил, а я видел, как эти слова, что так давно томились в его сознании, срывались с губ – более не попрекну, мешать не стану, на все закрою я глаза. Суровые правила придумал, однако и мои для него не легче.

Мои одеревеневшие пальцы совсем забыли, как держать следует кий. Мои глаза уже не так ясны, а удары уже не точны. Адриан же напротив, бил метко, шары исчезали быстро, а паренек был доволен собою. Я вновь был убежден, что не зря он сын своей матушки. Я проиграл. И вынужден соблюсти условия нашего договора. К несчастью, не отделаться тут десятью золотыми.

19 мая 1855 год.

Lychee · 7 Фев 2012

Сын стал более снисходительным к своему старику. Порой он душевную шутку расскажет, порой даже спросит о чем. Кажется, теперь, когда я не докучаю ему своими советами, он, наконец, доволен. Однако, стоит заметить за ним довольно странное поведение, странные просьбы. Даже более эгоистичные, чем мог себе представить.
-Адриан, скажи на милость, чего ради читаешь книги в ванной комнате? – Удивился я, когда уже не впервой застал его за сим занятием.

-Виной всему Ханна! – Не оторвав взгляда от строк, важно сообщил Виконт. – Не дает она мне покоя. Душит своей заботой. То читать мне слишком темно, то сквозняк перелистывает мне страницы. Все кружится вокруг, словно пчела. Отец, мне восемнадцать, няньки давно мне не нужны. Будь добр, лиши меня сей радости.
Я был рад, что слуга этого не слышит. Она подарила сыну свою жизнь. День и ночь была рядом, казалось мне, что Адриан любит её словно старшую сестрицу. Но, похоже, теперь она навевает на него лишь раздраженье. Боюсь, с этим уже ничего не поделать. Дети быстро растут. А раз так, то будет Ханна отныне моей помощницей.

30 сентября 1855 год.

Старания Адриана не остались без успеха. Псов все больше, они вновь набирают силу. Их видят вблизи домов, их вой слышат ночами.

-Чего ради тебе нужны эти звери? Что может стоить безопасности людей? – Я негодовал. Какие цели преследует мой сын? Как горестно, я его совсем не понимаю.
-Не кричи! – В ответ сердился он. – Ты меня знаешь! Что бы я ни сделал, значит так нужно. Эти псы должны спасти кое-кого.
-Спасти? Кого и от чего же?
-Кого, не знаю – видение мое было слишком хрупким. Спасти же от себя самого. Прости, но более сказать я не могу, ибо не уверен.

13 апреля 1856 год.

Сегодня я завершил свою книгу. Целый год корпел я над листами, мучил и терзал свое сознание, а этот дневник был для меня помощью. Не думаю, правда, что когда-нибудь сей скромный корешок дойдет до крупного издания, это лишь мои скудные воспоминания. И будут они хранится в моем кабинете, в глубокой полке моего стола, до того момента, пока не придет их время вновь выйти в свет.

12 июля 1857 год.

Дворяне тоже делятся на знатных. И есть такие, кто не входит в высший свет. Частой гостьей в моем доме стала леди тех кровей, что кругом ниже. Благородные предки взрастили её род, однако же, не сделали прославленным её семейство. Юная Азария, девятнадцати лет.

Я считал честью целовать её хрупкую ручку. Девушка лишь краснела, отводя взгляд. Я был не против сей дружбы моего сына.
-Так значит, твой выбор пал на эту милую особу? – Не скрывая любопытства, не уставал выспрашивать я. Виконт краснел обильнее вареных раков. О, Всевышний, словно он и есть та скромная девица!
-Отец, ты что! Ты брось такие представленья.
-Ну, отчего же? Азария, как погляжу, красива и свежа, а как грациозна. Тебе бы поучится у этой красавицы не только танцам. – Все началось, когда на вечере одном, увидел он её в кругу детей, она учила танцевать их. Кружится в вальсе, делать па и многое другое. Тогда придумал он, как привлечь к себе её внимание. Он притворился, будто в этом деле он простак. Наивная девчушка радостно дала согласье на уроки. А позже, как я вижу, интерес сына к юной деве лишь растет.

16 декабря 1858 год.

Невинной первой любовью витает в воздухе вокруг. Все видят, как эти двое боятся прикоснутся лишний раз к друг другу. Будто один из них крылья бабочки, что можно с легкостью сломать. Всевышний, неужто и я когда-то был столь робок? Голос Азарии дрожит, она не смеет смотреть ему в глаза, ей страшно. Адриан стал сильно неуклюж, либо игра его стала лучшей со временем, либо действительно Виконт волнуется так сильно. Пред отражением он начал много времени проводить. Он улыбается, он злится. Эмоции переполняют его «холст», однако, когда же она рядом, он слишком смущен, чтобы изобразить хоть что-то. Смотрю и дивлюсь, это ли мой сын? Наверно, это настоящий он.

18 января 1859 год.

Мой сын набрался храбрости. Я горд, чтобы не было раньше. Я счастлив за него. Кружась сегодня в танце, он приближался к ней, она же отстранялась в страхе. Бьюсь об заклад, в его объятьях она тает. Все на лице её честном видно сразу. И наконец, он крепко её обнял, а на ухо прошептал:
«Милейшая, я, кажется, влюблен»

14 февраля 1859 год.

Адриан не желает говорить. Неделей ранее, его трепетные отношение имели место исчезнуть. Азария просила о личном разговоре, но мои любопытные служанки, не упустили случая. Мне стыдно писать это, но от них я узнал все точнее. Прости меня, сын.
В тот день её вид более не напоминал о счастье. Она была тускла и крайне печальна.
-Дорогой Виконт, - вновь она сильно волновалась и не могла никак продолжить.
-Не бойся – говори. – Сын понял, разговор дается нелегко.
-Мои любимые батюшка с матушкой нашли мне жениха, меня же слушать не хотят. – Девичьи слезы, крупным градом покатились по щекам. Она старательно утирала их платком. – Мы более не сможем видеться. – Сын был неприятно удивлен, точнее даже был испуган, но сообразив, он обнял свою ненаглядную.

– Прошу, прошу тебя, Адриан. Пусть эта просьба не покажется тебе эгоистичной, но я хочу подарить тебе свой драгоценный первый поцелуй. Не желаю, чтобы завладел им не любимый! – Но он продолжал молчать, и она отстранилась вновь, считая сие отказом. Спустя долгие минуты Виконт взял её за руку да притянул к себе. Думаю, оба понимали и прощались.

После юная Дворянка покинула мой дом, а сын кричал:
-Отчего я этого не видел? Почему виденья не пришло? Я более любить не буду!

14 мая 1859 год.

Адриан полностью развил культуру тела:

Совсем забыла желание всей жизни Адриана:

Адриан развил свой интерес предопределенный игрой до максимума +1 балл

0.5 за двух друзей

Итого: 8.25 баллов (вроде ничего не напутала)

Lychee · 19 Фев 2012

Из записей Наблюдателя:
«…Никто не думал, даже сам Кристиан, что запись от 14 мая 59 года станет его последней записью в этом дневнике. Нет, нет. Вы не подумайте! Старый Граф цел и невредим, здоровее быка будет, он ещё всех кого можно переживет. А если честно, то его время ещё не пришло, ибо слишком рано. Он распрощался со своим дневником, который вел и пополнял записями каждый год, в течение двадцати пяти лет, в возрасте сорока девяти лет. И прощание это было для него не из легких, как сильно он пристрастился к этой своей затее.
Сын его, Адриан, после не приятного случая с возлюбленной Азарией, успел стать самим собой к своему празднику. Не долго убивался от боли душевной. Однако же, и саму душу запер глубоко внутри, выпустив на свободу азартность и похотливость, что была присуща ему в подростковом периоде. Возобновились его поездки на охоту с выросшими вместе с ним Дворянами, да ко всему прочему появилась у юного Виконта любовь к вечернему принятию алкоголя. Что уж тут упоминать, что игра в карты стала даваться ему лучше остальных, и Адриан не упустил этого из виду. Так же стал завсегдатаем знатных клубов, в которых часто наслаждались молодостью такие же молодые отпрыски высшего света. Виконт не прикладывал усилий, а юные девы готовы были броситься в его объятия при первом же приглашении. На полные зависти расспросы старых друзей, хитрец лишь пожимал плечами, да винил во всем природный шарм.
Отцовский дневник оказался в его руках 7-го марта 1860-го года. Кристиан сам вручил заветный корешок, обтянутый свежей кожей, да зашитый лучшими нитями, сыну с напутственными словами. Граф посчитал, что его наследнику не будет лишним узнать жизнь до него, авось иначе взглянет на свою. Адриан без охоты принял батюшкин подарок, и лишь из уважения к родителю, согласился вести в нем записи. Первая же, была записана лишь 21 июня того же года…»

II поколение. Адриан Френсис.

-За прекрасных дам! – Я поднял свой бокал белого вина, и все присутствующие поддержали эту видавшую былые времена фразу бурными аплодисментами и хвалебными выкриками. После все отпили, а я со знанием дела забрал свой фант.

Игра довольно интересна, должен заметить, однако рассчитывал на более занятное желание из чаши с обрывками бумаги, ежели произнести тост. Боже правый, насколько скудны их недальнозоркие взгляды!
-Этот фант, - тонкая ручка юной девы, достала из мешка увесистый перстень, а после и желание. Мое желание, - этот фант должен сплясать нам в одних лишь панталонах! – Краснея, девушки захихикали, мужчины же захохотали в голос. Я наблюдал, кому досталось сие трудное задание. Вперед подался сын дома Норсен, в общем-то, тихоня, не могу понять никак, за что именно ему выпало сие занятье? Но паренек с достоинством отыграл позорный танец и забрал кольцо. На сегодня мое удовлетворение оказалось довольно, и я счел нужным откланяться, ибо голова была уже дурной, а душность помещенья лишь усугубляла положение.
Моя жизнь не представляет собою ничего особенного, и мне только и остается, как находить все новые развлечения. Не скажу, что мне приходится убивать время часто, однако, порою, бывает от тоски хоть на стену лезь! Сей дневник читать мне нет нужды, и так я знаю о содержимом. Мой дар – благословение и проклятье. Всегда продумывать ходы, мыслить на года вперед, дабы не допустить ошибки. Никто понять сего не может, некому дать мне совета. Лишь выжидаю нужного момента. Порою, это сильно утомляет, и могу я просидеть за столом, после обеда, пред пустой тарелкой, прикрыв лицо руками, долго.

Правда, есть в моем таланте и неприятные моменты. Мне не дано видеть то, что скрыто пеленой далекой, я не вижу своей кончины, не вижу того, что нужно мне. Обрывки сами приходят ко мне, неожиданно, негаданно. Когда сие происходит во сне, считаю удачей, ибо не привлекаю к себе ненужного внимания.
Имя мое – Адриан, столь часто имело место для повторений, я уверен. Так же, мне известно об том, что отец возлагал на меня большие надежды. Думается мне, он уже понял, что пора бы их уже отбросить. Славный мальчик, к которому привык Граф, превратился в нынешнего меня в лет шестнадцать. Не могу жаловаться на свое детство, ибо все у меня было, а чего не было, того добавляли. Лишь как всякий ребенок сильно не любил учебу, поскольку сие занятие сильно отрывало от милых детских вещичек.
Отныне я буду вести записи, по сердечной просьбе. Отказать в этом, я не в силах.

21 июня 1860 год.

Ах, сколь прекрасно небо, сколь прекрасны волны. Соленый воздух, пропитавший мои одежды, что мне уже малы, до сих любим мной более других. Те земли, что скрыты от глаз моих за океанами, да описаны в старинных фолиантах об географии, дразнят меня своими красотами и манят заманчивыми неизвестностями. Часто я провожу время здесь, на побережье, наслаждаясь крикливыми чайками и шумом воды, часто, она нежно ласкает песок. Хотелось бы, чтоб так могло продолжаться долго. О, Всевышний, молю, дай моему отцу долгие годы, как же не хочу возлагать на себя Графские дела!

4 августа 1860 год.

Сегодняшний день, видимо посчитал, что должен обозначиться, как день моего странного знакомства. Весенний ветерок, обыкновенно полный запаха жизни и птичьих голосов, донес до меня, жгучий ноздри, аромат старости. По колено в соленой, холодной воде, вышагивала дама преклонных лет. Её дрожащие, должно быть от озноба, губы пытались издавать нечто, что, судя по всему, должно было быть песней. Честно, не понимал ни слова, ибо язык сей мне не знаком, да ранее не изучался. Существует ли такой вообще?
-Эй, - окликнул я её, и бабка замерла, замолкла и вскоре её взгляд нашел меня, стоящего в легком удивление у самой границы суши. Крохотные волны уже намочили мои ботинки. Узнал её не сразу, местные зовут её Маей, да избегают в молчаливой брезгливости. Всем известно, об том, что годы трудностей отобрали у этой женщины способность мыслить ясно, - ты, что там делаешь? Дурная что ль? Вода же ледяная! – Она меня слышала, да не слушала. Склоняла на бок голову, рассматривала, а после развернулась ко мне. В тот миг я пожалел, что окликнул «незнакомку», ибо направилась она ко мне, продолжая тихо напевать, слабо хлопая в ладоши.

Остановилась слишком близко, я сделал шаг назад. Запах её старческого тела вызывал рвотные позывы, но бабке было невдомек. С её подола лилась вода, её трясло, но, кажется, она сама сего не замечала.
-Могу ли я узнать, кто ты? – Бесцеремонно схватила меня за руку! Её не знание меня не озадачило, ведь обыкновенно совсем её не интересуют личности и имена. – Старухе нужно знать, кто взволновался об её самочувствии. – Я едва вырвался из её цепкой хватки. Ещё бы когти, и орлиные лапы померкли б пред её силой.
-Не волновался я ни сколько, обыкновенное непонимание. Не всякий мужчина осмелится искупаться в месяце апреле, не то, что женщина! – Могло ли это показаться скромностью юнца, однако говорил я правду. – Склонись в поклоне, проходимка! Пред тобой Виконт стоит. – Гордо заявляю я, на что та мне отвечает:
-Внучок, на петуха похож ты больше, ибо тоже не пренебрегаешь хвастовством своего яркого хвоста! – Улыбка, полная морщин и складок, расплывается по её лицу.
-Да как ты смеешь? – Кровь прилила к щекам, жалкая нищенка, даже крова, должно быть не имеет, а как дерзить, так рвется первой. Но её не волновало положение и пропасть, что между нами. Её дряхлые руки, скорее кости обтянутые венами да кожей, вновь потянулись ко мне.
-Ты не гневайся Виконт, нет нужды. Ты словно запутавшееся дитя, не понимаешь что к чему, зачем и для чего. – Я негодовал.
-Кто ты такая чтобы говорить мне подобное? Да ещё и здесь? Это мое место, здесь не бывает никого кроме меня, тебя здесь никогда не было. Не видел.

-Ты не видел, или я не хотела, чтобы так было? – Сомнение вкралось в мою уверенность. Неужто у неё есть мудрость? Но вот её взгляд мутнеет, становиться отстраненным. Вновь она затягивает свою песнь, вновь её дряхлые ладони издают глухие хлопки. Мая возвращается в воду, за ней я не спешу, в остолбенении наблюдая за странной женщиной. Меня мучает вопрос «Почему»? Она могла просто не услышать меня, если бы захотела, но внутри меня голос говорил, что она рвется ко мне. Что же ей нужно-то?
-Жди меня в полдень, если хочешь узнать то, что дар твой рассказать тебе не сможет. – На конец, проблеск разума выдает слова. Словно прочла все, о чем я думал. Возможно ли? Нет. Нет, ни в коем разе. Просто неудачное совпадение.

26 апреля 1861 год.

Вот и подошли ко второму поколению. Ничего торжественного сказать не могу, настроя как-то нет, а все, что нужно, изложил вам Наблюдатель

Кристиан настрочил для вас тридцать отчетов и заслуженно, как я считаю, ушел «на пенсию», теперь пришла пора Адриана. Не могу обещать такое же количество отчетов, может, будет меньше, а может больше. Восторга от первого отчета «второго» я не испытываю, так что буду стараться над следующим. Мая, появилась случайно, и не была задумана в первоначальном сюжете, поэтому все вытекающие я буду додумывать уже по ходу. Сумасшедшая старушка, можно сказать, ставит на место возомнившего из себя Виконта, не страшась последствий. А теперь, пожелайте нам удачи – начинается новая история!
Пы. Сы. Некоторые скрины обрезаны немного, потому как не хотелось чтобы была видна панелька гуляний с компанией. Ну не в тему она там была бы)

0.5 за двух друзей

1 балл за первое поколение по челленджу
Итого: 9.75 баллов.

Lychee · 2 Мар 2012

Праздное любопытство вынуждало тратить мое время каждодневно с полудня до часу, просиживая на песке, играя с камнями, да песочными комками. Однако, старуха не появлялась. Честно слово, первые дни я ждал, словно преданная собака ждет своего хозяина. Бесполезная нищенка, грязная плутовка завлекла мой интерес хитрыми речами. Как мог я повестись? Но, не смотря на это, продолжал я посещать место, указанное в уговоре, откровенно смеясь над своей же наивностью. Мая не приходила, а я уже и не ждал. Нет, ждал, но и не надеялся на удачу. Но нужно же мне было убедиться, не так ли? Все! Отныне не позволю делать из себя дурака. Не пойду больше!

5 мая 1861 год.

Служанка постучалась в ответственный момент, когда возлагал последнюю я карту, рука дрогнула, и все мои труды по возведению маленького замка стали тщетными. Едва мне удалось успокоить свою буйность, столько трудов – все зря!
-Мой Господин! К Вам гостья. – Робко сообщила с порога она. – Вздохнув, отбросил я карту, что до сих держал кончиками пальцев.
-Кто же? Если вдруг Маргарет пожаловала вновь, прошу, сопроводи её отсюда. – Настырная девица, её взгляд полон яда для «соперниц», а речи наполнены сладким подхалимством. В обществе, на вечерах, балах, да в нашем клубе, говорят, что выглядим мы со стороны, как милые голубки. Да, вынужден признать, порою, мы кружимся парой в танце белом, домино и шахматы, всегда мы вместе, а после бутыли красного вина, порою пользуюсь её раскованностью. Тем не менее, видеть её чаще не хватает никаких сил, да терпения. Слишком утомительно, даже не смотря на то, что похоже и она, и все вокруг думают о нас слишком многое.
-Нет, не она. Вестей от Госпожи не приходило. У дверей уже как минут двадцать ожидает вас Мая. – Пожимая плечами, удивленно сообщила мне слуга. Не веря ушам своим я вскочил с места и со всей прытью, что кроется во мне, поспешил ко главному входу. Служанка так и не поняла, что за надобность. Старуха шаталась у клумб, вглядываясь в кружащих шмелей.

Долго она не обращала никакого внимания на мои опьяненные злостью речи, когда же я иссяк, медленно начала говорить.

4 августа 1861 год.

Со временем я начал понимать речи сумасшедшей. Даже попривыкнуть к ней сумел. Она появлялась всегда неожиданно, всегда в ненужное время, но ни разу я не обременил её своим драгоценным временем. Бывало, проводил с ней по несколько часов, выжидая, когда же она вернется из своего беспамятного мирка. Но награда за ожидания была велика. Мои догадки были верны. Не чудо ли, встретить ещё человека, как я? Я помню один наш разговор, словно имел он место лишь вчера:
-Не играйся, Виконт, со своим даром, добром не кончится. – Грозила мне пальцем Мая. – Прислушайся к старому уму.

-Бабка, что за трусость? Ты да я, нас всего двое, кто видеть может то, чего не видят остальные, раскинь мозгами, за нашу силу люди и платить готовы.
-Алчная дубина! – Смело заявляла она и била меня ладонью по затылку. Я терпел. – Сие снисхождение дано не для корысти, сие проклятье дано не для забавы. Иль что ты там себе надумал? Небось, что вправе чужие жизни изменять? – Я кивал, не желая более получать оплеух. Однако, получал. – Не вправе, не сможешь. Что быть должно, то непременно сбудется, не избежать дороги, что дана тебе при рождении. Ты можешь трепыхаться, словно рыба на песке, пытаться, но ничего не выйдет. – Её плечи тоскливо опустились. – Разум можешь потерять, а то и жизнь. – Тогда я понял, сколь риск велик, сколь страшна плата за пари с самой судьбою. – Бери пример с Отца! – Горделивым словом, вдруг вспомнила она, но я отмахивался.

-Отец опирается на прошлое, я гляжу в будущее. Мы слишком разные, хотя по венам бежит одна кровь.
-Вы разные, - соглашалась Мая, - он – умен, ты – глуп. Без прошлого не будет будущего..
-.. А без будущего, не существует настоящее. – Закончил я её фразу, что слышал до этого много раз. Она улыбнулась, потягала меня за щеку, словно малое дитя, довольно закивала. Я запомнил главное правило дара видения.

12 октября 1861 год.

Чертова старуха! Довольной померла, сладко смакуя грядущие перемены. Хотя и рассказала она мне многое, думается мне, а не могла ли знать она больше? Не могла ли чего утаить? Ха! Зная её, считаю, могла. После тесного общенья, могу я смело заявить, сколь не прискорбно, она талантливей меня была, иль это годы обучений? А на прощание только и сказала:
«Можешь не стараться, если даже и захочешь, не спасти тебе людей, чьим жизням суждено оборваться, лишь продлишь мучения свои, да их.»
Проклятье! Если знала, могла же и советом мне помочь и подсказать. Э нет. Сдаваться не намерен, пойду я до конца по выбранной тропе и Мая с того света непременно будет кусать локти. Я превзойду её.

26 октября 1861 год.

Lychee · 5 Мар 2012

Отец настоял, мне же не желалось особо тратить свое время, да нервы на глупые споры – батюшка от своего не отступиться. Я об этом знаю, и посему не считаю нужным противостоять его страсти к выдуманным традициям. Приглашенный писатель картин, мужчина едва ли старше меня более, чем на года три, умело управлялся с кисточкой, и должен заметить стойко выдерживал все мои колкости, умело принимал спор и порою даже его короткие фразы брошенные в мою сторону, заставляли меня задумываться над ответом. Интересный собеседник, занятный. Однако, вскоре мне наскучил, поскольку удумал он себе мне не отвечать более и лишь молчать, оттого я смел говорить не переставая. Художник, в связи с сим, закончил мой портрет совсем скоро, да поспешил убраться. Теперь, мое лицо нашло свое место на стене коридора, между лицами драгоценных родителей.

22 февраля 1862 год.

Кошмары, мучавшие меня ещё с детства, вновь дали о себе знать. Ужаснее всего, проснувшись, не удается вспомнить мне причину столь дикого страха. Пожалуй, худшее, что мог испытывать я в жизни. Уже как третью ночь подряд, не имею возможности поспать. Однако, по утру на языке я чую жгучую терпкость, а горло обжигает мучительная сладость. С чего бы?

17 сентября 1862 год.

Настало время, о котором занимались мои мысли каждодневно, аж с пятьдесят шестого года. Сей день настал, тот странный день, когда я должен что-то изменить. Если повезет, ни с кем не встречусь я в заброшенном лесу, на поляне отдаленной. Ежели не видать мне одобрения свыше, то значиться, сил я мало прилагал, все решится через несколько часов, теперь же, пора седлать коней.

16 марта 1863 год.

«Спасите» крик срывался в хрип и вновь я был таков. Видение обрывалось столь же неожиданно, сколь и начиналось. А дело было так. Значиться, сидим мы: я, да несколько моих сопровождающих в кустарниках малины, ягод до селе нет, да и не время быть им, о чем не раз я повторял проголодавшимся – их громкий шепот, лишь мешал, и мне пришлось пообещать по два куриных тельца каждому. Коней мы привязали к дубам крепким не далеко, но и не близко. В руках у слуг имелось по ружью. Ко времени заката, всем стало слышно – хруст ветвей, шуршание травы, да короткие вскрики. Охотников уменья побудили всех покрепче ухватить свое оружие. Я слышал чужие мысли, в которых без конца лишь повторялось «Волки, волки». Спустя мгновения, мы различаем силуэт, мой меткий взгляд сумел урвать лишь длинный подол юбки. Следом, бесшумной рысью пробежали два юрких тельца. И вот они вбегают на поляну, я молюсь. Только бы не остановились! Видения довольно деликатны, одно лишь мелкое отличье, и вот уже иной исход, и было б все прекрасно, если б женщина не имела наглость спотыкнутся о корень, да растянутся по тропе. Мои тихие проклятья, благо, не было услышаны никем. Звериные фигуры действовали умно – окружили глупую беглянку. Та же присела на коленях, да пыталась утереть окровавленные при падении ладони. Её плечи содрогались, её губы издавали только скомканные звуки. Я наблюдал.

Был разозлен, ах, если б пробежала дальше, не бело б мне заботы сей. А вышло так, что долг мой – сохранить ей жизнь, не дать быть съеденной волками. Если обдумать, то сделать это пытался с самого начала. Сейчас, когда все встало на свои места, могу я по порядку все сказать. Я завлекал волков в свой город, оттого, что звери теряют интерес к Авервилю, да направляются в другие города, да села. Я знал, что если будет так, то неизвестный мне, а нынче эта дева, будет убита. Удумал я себе бороться с правилами жизни. Я знал, что смерть её настанет от зубов острых. И если верить Мае, то сея участь лишь отдалилась. Ах, если б все пошло как нужно, но все же сбежала глупая, за ней погоня. Я знал, что необходимо проверить будет, но до последнего молил об том, что б сие оказалось без надобности.
Я подал знак, и мои спутники наставили стволы и тихий лес был оглушен выстрелами. Когда я поднял взгляд, увидел что и девка покоится на земле холодной. Нечаянно подумал, не задели ли её глупцы, я вышел на поляну, приблизился и облегченье разлилось по моему телу.

От неожиданных хлопков, трусиха сознания лишилась. Мои спутники издавали радостные вскрики, никто похоже и не собирался отвлекаться от споров, чья же пуля достигла звериного сердца. Тяжело вздохнув, я предпочел все сделать сам, ежели тратить время на ожидания. Я поднял беглянку, и о, Всевышний, до чего тяжелая! Её тело пропиталось запахом хлева, а лицо и руки вымазаны были в грязи. Её лохматые волосы, все время норовили упасть мне на лицо, отчего приходилось часто трясти головой. Мои одежды оказались грязными в момент. Довольно неуклюже я усадил её в седло, повез в фамильный дом. К рассвету, думаю, очнется.

17 марта 1863 год.

0.25 за друга

0.5 за портрет
Итого: 10.5 баллов.

Адриан развивается

Получает повышения

Lychee · 16 Мар 2012

Боже правый, что мне делать с этой неугомонной девчонкой? Глядя на неё сейчас, я поддаюсь навязчивой мысли об том, что в состоянии покоя, от неё хлопот меньше. Но, в самом деле, не могу же я лишать её сознания каждый день? В ночь, когда принес её я в свой дом, мне предстояло объяснится с отцом. Мое волнение было оправданным, ибо любой хозяин дома, тем паче родитель, имеет возможность забеспокоится о причине, по которой его наследник в фамильный дом приносит незнакомку. У Графа было много вопросов, моими скромными ответами он был более чем удовлетворен. Более знать отцу не нужно, ведь он не имеет представлений о моих намерениях. Эта грязная беглянка задержится в нашем доме ещё на некоторое время.

В тот миг, когда она очнулась, был я в той же комнате. Моим приказом, подготовили ей гостевую опочивальню. Заметив меня, девчонка смущенно натянула одеяла, будто находилась в неглиже. Я снисходительно отвернулся, дав возможность ей «придти в себя». Когда же, наконец, услышал скрип, шуршание тканей, позволил себе обернутся.

Рыжеволосая беглянка, гадала о произошедшем, да так, что весь мыслительный процесс был виден на лице.
-Назови себя. – Приказал я, и та не стала медлить над ответом.
-Мари. Пастушка из деревни у реки. – Пока мне более не нужно. Только имя. Служанкам дал указ отмыть, да расчесать запутанные пряди. Ох, сколько шума было из ничего.
-Мой Господин, Ваша гостья прогоняет нас, не подпускает.
-Самая справлюсь! – Слышу истошный крик Мари, и позволяю. Так будет тише.

1 апреля 1863 год.

Мое перо порхало над бумагой. Все такая же пристыженная пастушка сидела поодаль. Она не желала смиряться. Недавний разговор её явно не обрадовал, да меня это и не волнует, она не смеет мне перечить. Отец так же не сказал ни слова против. Немая сцена дала понять, он понимает мое желание, однако понимает он его не так. Думается ему, что мое сердце могла украсть грязная нищенка, да вспоминая свои молодые годы с матушкой моей, он позволяет, одобряет, и даже пробует с ней заговорить, однако Мари только со мною голос подает. Должен заметить, лучше бы молчала, ибо каждый раз слышу я одно и то же.

-Отпустите домой. Мои драгоценные родители сильно переживают, по хозяйству помогать им больше некому, кто же если не я?
-И думать забудь. Отныне это место – твой дом. Итак ты вся пропахла овцами, твои руки, да ноги в ссадинах, а волосы в неподобающем виде. Разве так должна выглядеть женщина?
-Но сие – моя работа. Моя семья не может позволить своим детям шелковые платки, да платья, что золотом украшены. – В который раз я убедился – у неё совсем нет вкуса, что за жалость. О, Всевышний, её ли должен был спасти, да буду должен уберечь?

-Этот разговор окончен, и более я не потерплю пререканий. – Вызвал я гонца, отдал письмо, что только воском заклеймить едва успел и вышел. В письме я говорил об том, что дочь сих фермеров отныне моя наложница, по личным усмотрениям. Сие, конечно же, не правда, однако мой уставший разум выдал только это. Так же сделал им хорошую услугу. Я выделю им личного помощника, да денег вышлю. Что же делать мне с Мари, пока я не придумал, думается мне, будет она редкой птицей в клетке золотой.

7 апреля 1863 год.

Безнадежно глупая девчонка! Сбежать удумала. Ха! Долго не спускалась та к обеду, а я послал слугу за ней, на что мне тот в последствии ответил, что нет Мари в её покоях, и в доме нашем тоже нет. Я бросил есть, сел на коня, солдат завлек. Нашлась беглянка очень быстро, пересекала та поля. Поймать успел, в седло уже привычкой затащил. И я не слушал крики боли и отчаянья. Сама та виновата, без глупостей бы обошлась и силе грубой место бы не нужно было. Отныне, стража возле всех дверей стоит, у входа, да дежурит под окном её. И все попытки пресекаю, не даю я более ей шанс. И за порог она более не ступит без надзора!
-Зачем я Вам? Да за какие же грехи? – Плакала она, к стенке прижимаясь. – Столько девушек красивее, да благороднее.
-А я не спорю. – Успокаивать её мне не было нужды.
-Вы грубиян! – Расстроилась сильнее, я тяжело вздохнул. Сколь утомительно.

-Несносная, пойми. Тебе я жизнь спасаю. Должна ты благодарной быть. – Спокойно утверждал в который раз.
-Да, вы спасли меня от зверя, но, а теперь здесь я по какой причине? – Пришлось все рассказать. Так проще. Вновь объяснял, что смерть её наступит от волков, что только здесь, лишь под моей защитой, в безопасности она, лишь здесь сумеет сохранить свою душонку в бренном теле. А на вопрос, зачем мне это нужно, я промолчал. Мои дела с покойной Маей далеки от пониманья простодушной. Я поспорил с самою судьбою, не могу проиграть.

13 мая 1863 год.

Чтобы вопросов не возникало, там где на скринах на панели все зеленое, так это я воспользовалась штуковиной с лампочками из наград

Lychee · 11 Апр 2012

Разжимая пальцы, смакую краткий миг, в который мягкое оперение стрелы, щекоча, режет пальцы, а после тут же торчит из тушки. Сегодня это был весьма крупный олень, я угодил точно в сердце и нежное создание, без мучений отдало жизнь. Спустя ещё несколько часов в моих руках так же оказались две куропатки, а в расставленных силках нашли лисицу. Охота – единственное занятие, где можно быть и хищником и правым, в итоге ведь несу я в город мясо. Торговцы местной пристани – куда хожу я первым делом – обыкновенно скупают лучшие меха. С ценою я играется не привычный, и торгуюсь лишь из уважения к морякам. Не за деньгами я сюда прихожий, я за общением матросским и свободным, словно ветер, когда язык твой не в силах остановится, чтобы не сказать тех слов, которые выжигают все внутри. Ведь в залах роскошных, да в обществе моем такие речи считаются дурными, да и не примет их никто, не поймет. Себе оставил лишь куропаток, соскучился по запаху с дымком, что в доме нашем, когда кухарка их печет. Отец качает головой, говорит, уж больно сильно на его покойного Отца похож. На Кристиана Старшего. На деда моего. Ха! А почему бы нет? Его же кровь течет по моим венам, не вижу ничего зазорного в сеем простейшем факте.
Когда я возвращаюсь, он смотрит на меня печально, едва качает головой, и погружается в свои занятья. Он мною не доволен, знаю. Как будто счастлив так я, что не могу заставить Графа гордится мною! Но и воевать с собою тоже смысла нет.
Про Мари я вспоминаю лишь к позднему обеду. Когда я только получил ответ с гонцом, об том, что ей разрешено остаться у меня, устроила пастушка голодовку. Однако, продержалась около трех дней, после соблазнилась на ватрушку. Умиляюсь, чего ещё она ждала? Мне отказать в моих желаниях не всякий дворянин сумеет, что уж говорить об том, чтоб храбрости на сей поступок обыкновенные фермеры нашли? Безумие, пусть даже речь идет об их же чаде.
Теперь же, хоть иногда дерзит, да рожу корчит, старается послушно все выполнять. Тем паче, что не задаю ей трудностей я непосильных. Одного прошу, набраться знаний, чтобы было мне о чем с ней говорить. И с того дня, заметил я за нею, таскает сласти в кабинет, хватается за книжку и прямо на ковре расположившись, уминает и сладости и новые познания.

18 августа 1863 год.

Завел интереснейшее знакомство. Капитан крохотного судна, что стал не частым, но желанным гостем Авервиля. Михаэля я жду не из-за диковинных вещиц, что тот привозит каждый раз. Мы с ним похожи. Очень даже. Хоть и моряк, охотой он не брезгует и так же предпочитает старые уловки: луки, стрелы, да ловушки.
-Ружья тяжелы и громоздки, одним лишь выстрелом можно распугать всю дичь на много метров, а так и не суметь в итоге похвастаться добычей. Да и запах пороха не вызывает приятный ощущений.

14 декабря 1863 год.

Мои драгоценные друзья, что вместе со мною состоят в элитном нашем клубе, все никак Мари не примут. Я не заставляю её быть с нами, однако об её существовании известно всем. Девушки ревностным молчанием провожают пастушку взглядом, мужчины позволяют глупые смешки. Они не понимают, что такого я нашел в тощей пигалице. И раз за разом кратко увидав, принимаются по новой промывать ей кости. Надоело, честно слово. Мне не обидно за неё, но не хочу, чтобы говорили, будто у Виконта оборванка в наложницах ходит. Михаэль любезно согласился привезти самое роскошное платье для Мари.

28 февраля 1864 год.

Адриан развил все навыки - 1 балл

0.25 за друга
Итого: 11.75 баллов

Наконец, я собралась с силами и нашла время для отчета спустя почти месяц. Прошу прощения у читателей за долгое ожидание и спасибо вам за поддержку, комментарии, плюсики и все прочее

Этот отчет очень уж маленький, но будем считать его моим камбеком XD

Lychee · 14 Апр 2012

Соленые волны разъяренно бились о наш борт. Судно чудом избегало того, чтобы перевернутся, до чего сильными были те порывы ветра. Трюм медленно, но верно заполняется водой, припасы съестного и уголь, что там хранились, скорее уже испорчены или даже унесены подводным течением прочь. Тучи, страшные и черные, будто сама ночь сгущаются над нашими головами, молния лишь изредка разрезает небеса. Ливень, крупными каплями ударяет в лицо, мои волосы выбились из привычного положения, а мои одежды промокли до нитки и теперь не приятно липнут к телу. Матросы все время что-то кричат, перекидывают канаты, что-то закрепляют. Многие уже вывалились за борт, но никто не думает даже, о попытке помочь, ибо будет невероятным везением просто пережить этот кошмар. Где-то впереди я слышу крик Михаэля. Срывая голос, он отдает приказы, успевая так же помогать подопечным и удерживаться на ногах. Но тут наше судно неожиданно разворачивается градусов на девяносто и вот совсем близко, в нескольких метрах, скала выросла из неоткуда. На мгновение все застыли, казалось, даже шум шторма исчез. Понимание пришло ко всем – столкновение неизбежно, нас несет прямо на камни. В немой молитве, я перевожу взгляд на Михаэля, он напуган и озадачен. Мысли всех присутствующих отобразились на его лице. Никто не хочет умирать, никто не хочет верить, что так и кончится их жизнь. В следующий миг я слышу, как трескается и рушатся доски палубы, как скрипит падающая мачта.
Теперь, вспоминая сей сон, я не могу не думать об том, что он мог быть вещим. Хотя небо ясное, кто знает, может я видел завтрашний день? Мне следует поскорее обговорить это с Михаэлем.

17 мая 1864 год.

Я отыскал его на площади. Несколько дней я не мог связаться с ним ни коем образом, а потому боялся, как бы не опоздал, как бы он уже не был в пути? Однако, мне повезло, пополняя запасы припасов, он дал мне возможность с ним поговорить.
-Михаэль, мне нужно сообщить тебе! – Твердо сказал я, но он не повел и бровью, лишь придирчивее сощурил глаза, вглядываясь в спелое яблоко.
-Виконт, мой друг, ты слишком уж взволнован. – Потерев плод о рукав, он откусил кусок, да бросил монету торговке.
-Когда ты выплываешь?
-Сегодня, на закате. Надумал со мною? – Плюясь не произвольно, улыбнулся он.
-Нет, предупреждаю. Перенеси. Будет шторм, а твое судно крушение потерпит, твою команду и тебя сегодня в море ожидает только гибель!

-Шторм? – Он нахмурил брови. – Абсурд! Подними глаза, уже который день не льют дожди и ветер южный. Сегодня будет прекрасный улов. Давно ли ты ел свежую морскую рыбу?
-Не дури меня! Не отшучивайся. – Я начал злится. – Прислушайся к моим словам, мне виделось сие, и то было пророчеством.
-Друг мой, - серьезности прибавилось в голосе Михаэля, - я знаю, что суждено мне сгинуть в пучине. Знал от рождения, да не боюсь потерять жизнь, где её получил. Капитан судна я, не ты, а значит, мне решать поплывет оно сегодня, иль нет. И мое слово такого – на закате мы отчалим, а тебе лучше заняться более важными делами, нежели накликивать беду. – Упрямый гусь ушел, не удосужившись дослушать. Ха! Не любит, значится, приказов. Ну и пусть! Я говорил, предупреждал, но он не послушал. Теперь, когда произойдет, что должно произойти, хотел бы видеть его лицо, когда придет к нему осознание правдивости моих слов, хотел бы услышать его извинения и слова сожаления об том, что не послушался.

20 мая 1864 год.

В день наших пререканий и в самом деле собрались тучи на горизонте, готов поклясться, я даже слышал гром. Но было ли мне дело до Михаэля? Я пытался ему помочь, он сам отверг протянутую благородно руку помощи. Остаток дня провел в пределах дома, в гневе. От ярости, что накрыла мои глаза мутной дымкой, не выходило у меня дел никаких. Ни долг свой, как Виконта, выполнить не смел, ни для себя, не мог найти занятий. Рука дрожала, кисты все косыми холст изрисовали, скрипка издавала звуки ужаснее которых, я не слышал. Назойливых слуг я гнал прочь, а к ужину тем паче не спустился. Ко времени вечернего чаепития, в окна застучали капли – началось. Началось, а я не в силах знать. Словно слепой котенок, ах, до чего не люблю я не известность. Сколько осталось моему другу?

Да, я был зол, все ненавидел. Да как ослушаться меня посмел? Глупец! Но в злости той, я не сумел сдержать порыва. Искал я утешения себе, предмет для отвлечения. Нашел. Когда вошел я в комнатку, Мари готовилась ко сну, хотя едва ли приступила к этому занятию, лишь только гребень успел распутать её локоны.

Она удивленно поглядела, как запирал за собою дверь, как стремительно приблизился. Я до сих дивлюсь, неужто она и правда столь наивна. Однако, поцелуем своим я застал её врасплох. А после, тут же повалил на ложе. Тогда и начала она упираться. Пыталась оттолкнуть меня за плечи, дергала ногами. Но что есть сила её хрупких рук, против моего мужского веса? Пастушка издавала странный писк, но что случилось, в миг она прекратила борьбу, и обняла меня за шею. Сдалась ли и примирилась ли? Мне не известно.

Ночь мы провели вместе. Я ушел из её опочивальни до рассвета и с того момента, стараюсь избегать её взглядов. Не желаю, чтобы сия ошибка, стала для неё объектом дум и надежд, ведь ничего более у нас не будет. Сознаюсь, но лишь на этих страницах, и лишь раз, я воспользовался девчонкой.

23 мая 1864 год.

Lychee · 16 Апр 2012

Дар речи потерял, когда на пороге моего дома улицезрел капитана. Призрачное видение, болен ли я? Уверенной походкой, он достиг меня в три шага, и без капли сожалений, якобы и не было пререканий сообщил:
-Судно не отплыло в тот день, цепь якоря проржавела. – Михаэль старался, чтобы сие не выглядело оправданием. - От вернувшихся рыбаков я слышал, шторм действительно имел место быть. – Я многозначительно улыбнулся, однако восхвалений от него мне было не услышать. – Не думай, что произошедшее твоя заслуга, Виконт. Это всего лишь цепь, а не твое предсказание. Держи. – Протянул он мне сетку с рыбой, что наловил, небось, лишь утром и махнув рукой, скрылся со словами «До встречи».

Наглый человечишка, однако, я великодушно все простил, и то непозволительное обращение к своему Господину, и то, что по причине ссоры, случилась эта глупость с Мари. К слову, о пастушке. Ночью раз, она показалась на пороге моей опочивальни.
-Что ты здесь делаешь? – Сонно осведомился я.
-Как же, ведь я наложница. – Её щеки сильно покраснели, она стояла предо мной в ночном платье, ожидая моего ответа.

-Иди спать, Мари. – Вздохнул я. – Тебе не нужно заставлять себя. А по хорошему, забудь об том, что было. Продолжай свое обучение в кабинетах, и улучшай свое поведение за столом. Тебе об этикете думать надо, не об утехах. Тем паче, с моим участием. – Тихо всхлипывая, она покинула мои покои. Мои речи, должно быть, раскрыли ей глаза.

4 июня 1864 год.

О, Всевышний, за что столь суровое наказание? Мне известно, об том, что имею я не лучший характер и порою совершаю ошибки, однако ведь, не столь не поправимые, чтобы так жестоко, в один миг, обрушить на меня бремя. Мари взволнованно попросилась на разговор, что было необычно, ибо примерно в то же время, обыкновенно, она занималась красками, холстом. Я попросил об точности, а чем сумел пожалеть, всего через миг.
-Я жду ребенка! – Выпалила пастушка, и молчание повисло над нами. Пытался я осознать простейшие три слова, однако, те не желали быть признанными.
-С чего такие мысли? – Охрипшим голосом, спросил я. И заикаясь, пастушка поведала о дурном самочувствии, об неожиданных и острых пристрастиях в пище. Во мне теплилась надежда, авось, лишь обыкновенная простуда, иль болезнь какая, все же лучше! Приглашенная знахарка довольно быстро осмотрела Мари, а после подтвердила страшную догадку.

-Не может быть! Не может! – Кричал, в гневе я. – Это случилось лишь раз, неужто этого хватило? – Так много женщин в простолюдинах годами не могут завести дитя, так отчего эта девчонка оказалась столь плодовитой? - А может, ты в тайне от меня загуляла? – Без ноток подозрений, с мольбой выспрашивал я.
-Что Вы! – Возмущалась Мари. – Кроме Вас никто со мною ложе не делил. Да и покинуть дом, я все ещё не в праве без стражников в сопровождении. Вы бы знали обо всем уже давно.

И она права. Я понимаю все, но верить так не хочется. Прогнав её, я осушил бутыль вина. Не об этом я мечтал, чтоб в двадцать семь стать отцом. Я слишком молод, чтобы не говорило старое поколение.
Когда хмель, наконец, прекратила дурманить мой разум, я вышел к Графу косою походкой. Его лицо было не причастным, строгим, не довольным. Я словно вновь ребенком стал, что без злого умысла, набедокурил. Он уже все знал! Но я должен был сообщить это сам.
-Отец, Мари ждет ребенка. От меня. – Проглатывая ужас этих слов, выговорил я. Он кивнул.
-Рано или поздно сие могло произойти, тебе ли не знать, как это бывает? Что ж, дитя это большое счастье. – Казалось, он просветлел на мгновение, но так же он предчувствовал мое негодование.
-Дети в радость, когда не в тягость!

-Что же? Жизнь уже зародилась, время вспять не повернешь. Я даю тебе выбор. Но если ты посчитаешь, что дитя Мари должно жить в этом доме, значит, ты обязан женится на ней. Я не могу позволить в дворянском доме расти внебрачному чаду. Пусть сие послужит тебе уроком, коли я не сумел воспитать в тебе чувство долга пред простым людом, значит, необходимо тебя с ним хотя бы познакомить.
И ночь я провел в тайном кабинете с лучшим Каберне, что был в припасах. Я шел к Отцу с просьбой о помощи, но он предпочел все предоставить мне самому. Впервые я видел его столь категоричным. Мой ли это Отец, что на моей памяти ни разу не сказал мне «нет», ни разу не подвергал испытаниям. Неужто, решил, раз проучить? Умно.
Передо мною сложный выбор. Один случай предположил Граф – я должен женится на Мари, и сумеет она остаться в доме нашем и растить дитя. Другой же случай мой – жестокий, возможный ли? Пойду ли я на это? Одно – убивать животных мяса ради, другое дитя. Поднимется ли рука моя, сумею ли? Да и что станется с самой пастушкой? Настолько ли я ужасен, что смогу лишить жизни своего потомка? Мари, небось, возненавидит меня. Ха! Но и о женитьбе речи быть не может. О, Всевышний, в сей молитве к тебе, прошу об светлой мысли. Мой выбор сложен, оба исхода не радуют мою душу.

13 июля 1864 год.

Вот и столкнулся Адриан впервые в жизни с реальной сложностью. Он впадает в крайности, оставшись без поддержки отца в этот раз. Кристиан же, решил дать сыну неоценимый опыт, который тот заработает после принятия тяжелого решения, ведь пора уже Виконту научится справляться с последствиями своего «плохого поведения».

Lychee · 18 Апр 2012

Мое решение было сложным испытанием. Я не мог, да и не имел ни малейшего желания брать пастушку в жены. К ней не испытываю чувств я, не более легкой симпатии, ибо на личико Мари весьма не плоха. Дни сменяли друг друга, а я лишь смотрел, как озабоченно она хлопочет над всякими глупостями, привыкая к тому, что под её сердцем отныне жизнь. Редко, я слышал, как шепчется она со служанками, уже имевшими возможности стать матерями. Те рассказывали ей об странных вещах, должно быть свойственных для юных родителей. Мари внимала этим рассказам, а порою, мечтательно вздыхая, да поглаживая едва заметный, округляющийся живот, спрашивала в пустоту:
-Будет ли сын? Будет ли дочь? – А однажды принялась выискивать имена. – Ах, как же назвать, какое же имя будет принадлежать тебе, дитя? – Тошнотворные сцены. С какой любовью и нежностью, совсем юная и глупая пастушка, обращается к не рожденному ребенку. И с каждым днем, все тяжелее было заставлять себя думать над тем, как избавится от него. Я мог заставить знахарку дать Мари отвар, что свершил то, что нужно, мог бы приказать утопить, словно слепого котенка, сразу после рождения. Но вот уже меня трясло от этих мыслей. О, Всевышний! Я не убийца! Как трудно, как больно не суметь исправить положения! А время шло, Отец ждал ответа. Казалось, весь мир замер, ожидая моего решения. Вскоре, я нашел выход. Отрекся от всего, об чем мог думать раньше, ибо новый исход оказался лучшим и простейшим.
-Мари, - я ворвался в её комнатку ранним вечером с крупным сундуком, в который успел уже уложить головку сыра, хлеба несколько багетов, яблоки, да и немногие припасы, которых бы хватило на некоторые дни, - скорее собирай вещи. – Не в силах выжидать глупых удивленных расспросов, я принялся сам перекладывать её платья из гардероба.
-Господин, Вы.. – Тонким писком отзывалась Мари из-за спины, - Вы меня гоните? За что же? В чем я провинилась? – Что за странные создания – эти женщины? Ранее она рыдала, ибо крал её я у родителей, теперь же плачет, что отпускаю? Хотя и то не совсем верно. Я не могу просто пустить Мари бродить по улицам, ибо мои друзья по клубу видели её в лицо и будет просто стыдно, ежели кто узнает, что я прогнал наложницу, да и к тому же, та причина, по которой девчонка стала жить в Графском доме: я спасал ей жизнь, спасаю по сей день, не давая возможности столкнутся со зверем. – К матушке с отцом мне более нельзя! Как же я им в глаза смотреть буду? Ребенка в подоле принесу, да без отца – позор на всю деревню! – Страдала она.
-Ты не вернешься в отчий дом. – Закончив с одеждами, заявил я, а следом рассказал, как приказом выделил я для неё дом, в деревне охотников, что у самой границы города.

Там же проживают многие мои собратья, что на охоту со мною отправляются, стоит только позвать. Место то, окружено капканами, ловушками, силками, чудом белка проберется, да и самим охотникам я строго наказал, присматривать и помогать Мари. Тем мне спокойнее!
Я усадил её в карету, стражникам, да кучеру велел помочь по прибытию, а по возвращению сюда – доложить в подробностях. В скором времени вновь пошлю за тем, чтобы узнать как самочувствие, да и провизии прислать. А так же денег, быть может о чем сама попросит. Бросать Мари совсем одну, на произвол, мне гордость, титул не позволят. Об совести и речи быть не может, ибо не раз уже я слышал, пусть и в шутку, что у Виконта не наблюдается врожденного чувства сего. Должно быть они правы.

24 августа 1864 год.

Посчитал я, не стоит затягивать с делами, что тесно связаны с Мари. Хотя я крышу ей над головой устроил, жить в одних стенах девушке столь необученной простейшим жизненным нуждам, да к тому же в её-то положении, не в радость. Все, что знала в своей жизни пастушка, так это как свистом собаку подозвать, да как овец в загон согнать. В последний год, что провела она в моем доме, обучилась девчонка некоторым правилам поведения и то, с моей подачи, дабы без стыда на люди выпускать была возможность. Но разве ж теперь, когда её жизнь вновь сильно поменялась, пригодятся ли ей эти знания? Не думается.

У плотников я срочным делом запросил некоторые вещи: ложе для самой Мари, ибо то, что имелось в доме не является лучшим эталоном постелей, колыбель, да некоторые иные вещи, что сгодятся, как только чадо явится на свет.

Должен заметить, теперь, когда Мари нет в моем доме, и мои глаза не мозолит её радостное лицо, мне гораздо легче размышлять об сеем факте. Не смотря на то, что будущий ребенок и жертва случайной страсти от меня далеко, осознание того, что я, ещё не много, и вот уже отец, угнетает. Буду ли я и далее считаться предметом обожания прекрасных леди, буду ли и дальше считать себя вольным, словно ветер?

11 сентября 1864 год.

Отдала Мари лампу с Джином, которую принесли уже очень давно, денежки ей загадала

Компьютер продала

Lychee · 21 Апр 2012

Отец все так же не доволен моим решением, да не упускает возможности упрекнуть меня в эгоизме и несправедливости. Граф, сколько его помню, всегда оставался при мнении, об вечном правиле угождать простолюдинам, ценою даже собственных желаний. На сей подвиг я не готов и движет мною обыкновенное желание юности – следовать своим же усмотрениям!

-Настанет время, - угрюмо говорит Отец, - когда ты займешь мое место. Так было раньше, так будет и дальше, Виконт становится Графом, после кончины предыдущего. С таким сыном, я рад тому, что жив до сих пор. Порой мне кажется, тебе ничего не стоит погубить любого, даже близкого тебе. Какой из тебя Граф? – Честно сообщил он. Я лишь ухмыляюсь. Не бывает одинаково хороших людей.

30 сентября 1864.

На днях послал гонца в деревню охотников снова. В этот раз отправил солений, рыбу, что Михаэль приносит каждую неделю и денег. В них-то всякий нуждается. Так же послал некоторые книги, что Мари не успела прочесть, однако рьяно собиралась. Думается, она рада, хотя гонец об этом умолчал. Знаю лишь, об срочной нужде, по которой пастушка обучилась прокармливать себя.

«Женщины из деревни научили меня, - передает посыльный слова Мари, - так же приносят мне картофель и крупы иногда, немного ранее, грибов и ягод собрала, меня сопровождали, посему прошу без волнений обо мне. Мужчины здесь добрые – после каждого похода, дают мне мяса на похлебку, о которой, к слову, говорят, что запах источает дивный.»
Так же мне известно, что девчонка радует будущих охотников своей музыкой на пианино. Должно быть, наигрывает те мелодии, что знакомы ей с наших занятий. Несколько раз учил её не путать клавиши и ноты, такты заставлял выбивать, да хотя бы на глаз запомнить, как сыграть простейшие мотивы!
«Ребятня сбегается на её игру. Виртуоза в ней не видно, однако детям многого не нужно» - Пожимает плечами гонец.

12 октября 1864 год.

Не могу, не имею права отвести взгляда от юной пекарши, что вторую неделю, каждодневно выпекает причудливых форм булочки на Графской кухне. Сего милого чувства я не испытывал уже многие годы. Не любовь, нет. Странная красота, которой обладает девушка, проявляется лишь когда я разглядываю её. Какое-то чудесное очарование таится в её крепком теле, а святая невинность виднеется в грубых чертах.

Её небрежная манера говорить о себе в третьем лице крайне не грамотна, но и не лишена особого шарма. Я знаю, что родным языком юной пекарши является странное сочетание слов, в которых чаще преобладает «ща», оттого на словах с сим слогом, она делает движения губами, отчего акцент слышен сильнее. Никогда прежде мне не доводилось изучать столь редкие, шипящие созвучия, варварски режущими слух своим присвистом. Порой я не могу понять, о чем со мною говорит, ибо неосознанно, но начинает лепетать невесть что, по-свойски.

4 ноября 1864 год.

Поиск

Поиск

Челлендж № 9 Династия Френсис

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee