3 поколение Династия Моур

Lychee · 12 Май 2014

Три - мое любимое число, может третья династия добьется успеха и достигнет десятого поколения? Первая попытка (Фрильхи) были нагло убиты сгоревшим ноутбуком. Вторая (Френсисы) были забыты и покинуты халатным автором, по личным причинам. Сделав выводы, я пришла к выводу, что пора все менять. Всегда основателями были мужчины, всегда фамилия начиналась на «Ф» Видимо такое сходство было крайне неудачным. Поэтому теперь я делаю все иначе. Я приложу усилия и, надеюсь, вам придется по вкусу. Удачи мне :3

16 в 1

Не беру и не считаю

Скарлетт Моур

Джонни Моур

Гвэн Моур

Маршрутное такси трясет на ухабах дороги и когда колесо проваливается в очередную яму, я в очередной раз бьюсь правым плечом о дверцу. Сжимая губы, чтобы не высказать чего лишнего, я снова тру ушибленное место. Сто пудов, останется синяк. Мужчина за рулем тихонько насвистывает что-то, попадая в такт наших маленьких падений. Кажется, он привык к этой части города и уже не обращает внимания на все кочки, оказавшиеся у него под колесами, в то время как я начинаю ненавидеть общественный транспорт. Транспорт вообще. Пешком что ли ходить.
Вскоре ужасный участок дороги оказывается позади и «железная ласточка» стремительно мчится по шоссе, издавая то душераздирающий визг тормозов, то оглушающий гудок. Водитель же при этом выглядит абсолютно спокойным, он не ругается, не шлет проклятья блондинкам и тем, кто «купил» права. Он свистит дальше. Не правильный таксист. Мне было бы страшно, если бы не было настолько все равно. Я просто устала.
Переезд, оформление бумаг, принятие наследства. Я снова пробегаюсь взглядом по белоснежным листам в прозрачных кармашках, по мелкому шрифту, по печатям и росписям. То здесь, то там мелькает мое имя. Скарлетт Моур. Скарлетт. Моур… В них без лишних эмоций, сухо и точно обозначены события, причины и действия. Два месяца назад скончался мой дедушка. Он ушел, но оставил мне подарок. И это не только приличный участок земли. Это мой билет домой, в место с таким детским, но таким действительно милым названием – Долину желаний.

Комментарии запрещены

Lychee · 27 Окт 2015

После недельных процедур, проверок и анализов, врачи оставили меня в покое, насколько это можно назвать покоем. Реанимация мне не грозит. Меня уже обнадежили, что мне предстоят долгие сеансы физиотерапии или как там ее. Что пару раз в неделю, меня будет рад видеть психолог. А еще довольно часто нужно будет вновь и вновь проходить какие-то тесты. В общем, к нормальной жизни, по словам врачей, я пока не готова. Замечательно. Санитары усадили это тело на кровати. Точнее приподняли только верхнюю часть, и поправили подушку. Слишком жарко и я попросила не накрывать меня одеялом.
Ковыряю ногтем правой руки, ногти левой. Всю неделю к моим желаниям и требованиям никто не прислушивался, все, чем были озабочены люди в белых халатах, так это могу ли я отвечать на их вопросы, могу ли реагировать на раздражители. О да.
- Вы сами сплошные раздражители. – Шиплю я, впиваясь ногтями уже в кожу. Чувствую боль, на коже остаются глубокие полосы. И мне это нравится. Силы возвращаются. Как же так, я вернулась так неожиданно. Даже понять ничего не сумела. – Мейсон, тебе лучше поскорее придти ко мне. – Нижняя губа начинает дрожать. Без него мне страшно. За дверью я слышу голоса. Совсем тихие. Один из них я узнаю из тысячи. Мама. Я прикусываю щеку изнутри. Если – это мама у моей двери, значит – это я? Касаюсь щеки.
- Я не понимаю. – Мама явно волнуется. – Как это расстройство? Что она говорила?
- Утверждала, что это не ее тело. – Спокойно отвечает врач. – И все время зовет некого мистера Мейсона. Вы такого знаете?
- Нет, но может среди ее старых знакомых? Я не знаю.
- Думаю, беспокоится не о чем. – Выдыхает доктор. – Вполне нормальны галлюцинации после комы. Тем более столь продолжительной. – Мой нрав тоже возвращается. Мне хочется дать врачу пощечину. Назвать Мейсона глюком! Подумать только! Он реален! – Прошу, она не спит. Можете пройти. Только не волнуйте ее. – Ручка двери поворачивается. Я опускаю веки.

- Гвэн? – После недолгой паузы зовет мама. Мне страшно открывать глаза. Я переплетаю пальцы на животе. – Открой глазки, тебе больно? – Качаю головой. – Ну же, посмотри на меня! Прошу. – Пересилить себя сложно. Я боюсь увидеть родную мать. У меня столько вопросов. И я боюсь, что их количество может только увеличится.

- Сколько меня не было?
- Что?
- Сколько?
- Дорогая, это не так важно.
- Скажи.
- Врач запретил тебя волновать. Я потом тебе все обязательно расскажу.
- Мама! – Она охает, от моего крика.
- Три года. Почти три года. – Как долго. Там время действительно шло иначе. Я бы дала максимум несколько месяцев. Но что бы так. Сколько всего я упустила. Мне уже и половины не наверстать. Столько возможностей! Столько жизни! Я заставляю себя приоткрыть глаза. Я была не готова увидеть маму такой. Морщины, седина. Она так постарела за эти годы. Кожа на руках такая тонкая, я вижу каждую вену. Глаза только, как раньше. Блестят.
- Ты такая красивая, мам. – Вдруг вырывается у меня. – Я скучала. – И мама обнимает меня. Я чувствую запах духов с горчинкой. Ненавижу быть сентиментальной, но я действительно так этого хотела!

- Можно зеркало? – После того, как мы обе немного успокоились, прошу я. – Никто из врачей меня не слушал. - Можно? Я хочу посмотреть. – Мама неуверенно хлопает ресницами, оставляя под глазами влажные отпечатки туши. Порывшись в своей большой сумке, она достает то, что мне нужно. Пальцем утирает свои черные кляксы на щеках, и слегка колеблясь, протягивает мне.

Теперь уже моя очередь волноваться. Я медленно поднимаю стекляшку к лицу. Сначала вижу выпирающие ключицы, потом пухловатые губы. Не помню, чтобы они были такими. Когда я, наконец, смотрю на свое лицо, пытаюсь найти знакомые черты. Отцовская горбинка на носу, пожалуй, единственное, что похоже. Я давно не видела себя с натуральным цветом волос. На меня смотрит совершенно другой человек. Взрослый человек. Внутри которого, сидит все тот же подросток. Как мне теперь соответствовать нынешней внешности? Я хочу назад свое тело. Мне хочется крушить все. Верните мне мои подростковые прыщи на носу, верните мою несовершеннолетнюю молодость!

- Что такое? – Слыша мое частое дыхание, мама подходит ближе. Я закрываю глаза на миг. Мне нужно просто привыкнуть. Уже ничего не исправить.
- Нет. Ничего.. Я симпатичная, да, мам?
- Конечно. – Улыбается она, забирая зеркало из моих рук. Они снова начали дрожать, я пока не могу держать что-либо в руках слишком долго.
- Уж явно лучше, чем быть лысой. – Смеюсь я. Мама тоже хихикает, а потом вдруг запинается.
- Откуда ты..?

Lychee · 26 Ноя 2015

Эван расхаживает передо мной туда обратно, бурно жестикулируя руками и активно о чем то тарахтя. Он не дает мне даже шанса слово вставить. Каждая моя попытка напоминает неудачное сдерживание чиха. И я поджимаю губы. Снова. Вот же болтун. Мне хочется встать, подойти и зажать его лицо руками, чтобы губы сложились в бантик, и он не смог больше произнести ни словечка. Было бы хорошо. Я кладу руки себе на колени. Так странно не чувствовать этого прикосновения. Будто ниже таза у меня не две, в общем то нужные конечности, а два куска пенопласта. Ко всему прочему, мешающегося пенопласта.

-.. А перед самой лекцией он вызывает меня и.. – Эван дошел уже до середины третьего курса. Он вкратце рассказывает мне о своей жизни в мое отсутствие. Занятно, учитывая, что половину я таки видела сама. – Гвэн? – Он присаживается передо мной на корточки. Смотрит на меня такими печальными глазами из под лобья. Черт, нет. Вот только не жалость. Не надо мне этого. Не начинай меня жалеть. – Что врачи говорят? – Точно. Эван меня и не жалел. Вроде как. Никогда. Только ругался и пытался поставить на путь истинный. И это когда мы были детьми. Теперь передо мной взрослый мужчина, совершенно не такой, каким я его знала. Он стал увереннее. Это универ так людей меняет? Или он вырос? Это я все еще подросток. Хотя мы и одногодки, я все же на три года младше теперь. Морально. И внешне возраст нас изменил, наша схожесть все больше сходит на нет.
- Говорят, иду на поправку. Может, скоро начну чувствовать кончики пальцев. – Я киваю подбородком на свои ноги. – Но особо надеждами меня не кормят. – Пожимаю плечами. – Может понадобиться год, может два. Может, пойду вообще через неделю. – Тяжело выдыхаю. Мне надоело быть сидящей.
- Пфф, да ты же Гвэн Моур. Как это, ты и не сможешь? – Подбадривает меня брат, сжимая мои руки. Я улыбаюсь. Подлиза.
- Ладно, пересади меня в коляску, мне скоро в больницу.
- А волшебное слово?
- Быстро!

По пути в больницу мы заезжаем в парк. Мне полезно дышать свежим воздухом. Эван заказывает нам два холодных кофе. Меня в коляске оставил у скамейки, типо место сторожить. Некоторые прохожие с удивлением косятся в мою сторону. Да, я знаю, что не выгляжу, как инвалид. Нет, я не притворяюсь, и нет, это не розыгрыш для блога в интернете. Я поднимаю лицо к небу, слегка щурясь от солнца. Ни единого облачка. Только стремительные черные точки-шмели кружат где-то высоко. Мейсон больше не появится, ведь так? Я больше не увижу это наглое корейское лицо. И больше не услышу подколок в свой адрес. Он больше ничему меня не научит. Я закрываю глаза. Наверно, ему снова одиноко. Снова один и не с кем поговорить. Я как-то не подумала, что когда вернусь, утрачу возможность видеть его. Хотя, кто знает, может этот банный лист все еще кружит вокруг меня?

- Ты чего? – Холодный и мокрый стакан касается моей щеки. Кубики льда бьются друг о друга, плавая в напитке.
- А чего? – Принимаю кофе, зачем то дую на него. Потом делаю глоток. Горько.
- Плачешь? – Я смаргиваю влагу с глаз.
- Нет, просто очень солнечно. Не привыкла.

- А помнишь, как мы столкнулись здесь, в коридоре. Ну, тогда, в первый раз. – Говорю я сама с собой, пока никто не слышит. Я тешу себя мыслью, что этот дурак сейчас слушает меня. Однако, все, кто меня слышат, это проходящие мимо мед сестры. И они подозрительно косятся на меня.
- Я из комы вышла, могу я побеседовать сама с собой? – Ору им в след. – Мне очень не хватает, знаете ли, бесед с умным человеком! – Имею ввиду себя, разумеется. И дамочки в белых халатах испуганно удирают прочь.
- Мейсон, если бы ты знал, какие пустоголовые меня окружают. – Жалуюсь я. Прикусываю язык. Мне не на что жаловаться. Я вернулась, а он нет. – Знаешь, не смотря на то, что я пережила, я все еще не верю в чудеса.. – Тихо говорю я, сжимая и разжимая кулаки. – Но если ты меня слышишь, то я соскучилась, паразит. Ты же не можешь быть моей больной фантазией, как твердят врачи, да? Они говорят, что в какие-то моменты я просто слышала, что мне говорят, или даже может, приоткрывала глаза и могла что-то видеть. А дальше мое воображение сделало свое дело. Но это же не так? Ты же существуешь? Мейсон, покажи мне, где ты. Дай себя найти, а? – Чтобы он мне ответил? Надо подумать. «Дурында, все проще, чем ты думаешь» ? Или «оглянись вокруг» ? Следую своему же совету. В конце коридора ярким пятном горит вывеска «регистратура». Да ладно? Все так просто?

Пока Эван и папа, а он подъехал в больницу, чтобы забрать нас домой, обсуждают очередные рецепты каких-то лекарств, я с силой толкаю колеса этой глупой коляски. Я бы предпочла с пультом управления или там, моторчиком. Нет. Скорее бы просто ходить, было бы проще. У самой стойки, я чувствую себя пятилеткой у ларька. Я машу рукой, привлекая к себе внимание. Из-за стойки выглядывает удивленное лицо.
- Чем могу помочь? – Для начала, прекращай смотреть на меня сверху вниз, ты..
- Я ищу одного пациента. – Гвэн, ты тупа, как пробка. Надо ж было додуматься до этого только сейчас. – Есть ли он вообще в этой больнице?
- Имя, фамилия? Год рождения?
- Знаю только имя. Мейсон.. И он лежит в коме. Скорее всего. Он разбился на мотоцикле. – Дамочка исчезает за стойкой, я слышу клацанье по клавиатуре. Я выдала всю информацию, что мне известна.
- А вы знаете, у нас никого с таким именем нет. Все палаты, предназначенные для таких пациентов, пустуют. – Я прикусываю язык.
- Поищите еще раз! – Приказываю я.
- Но я же вам говорю..
- Ищите! – Женщина явно оскорбилась моим обращением.
- Я вообще не обязана вам ничего говорить. Вы вообще родственница этого человека? Судя по вашим знаниям – нет. Вот и все. Извините, у нас обед! – И вместо ее головы, я вижу табличку о перерыве. Какой, блин, обед? Блин, это была первая зацепка, и она тут же оказалась ложной.

Lychee · 30 Ноя 2015

- Давай, воскресшая, покажи, на что способна! – Хлопнув себя по колену, задорно подбадривает меня дядя Тайлер. Почти вся семья собралась сегодня у нас. Отец устроил что-то вроде вечеринки. Закуски, разумеется, по его рецептам. Его кухня нисколько не изменилась. Вкус моей ностальгии.

- Давай, Гвэн. Не будь слабачкой! – Смеется Эдит, отглатывая немного вина из бокала. Маленькая засранка, тебе рано пить вино! Даже я его еще не пью, хотя уже могла бы. Я сжимаю пальцы на ручках своего кресла. Две недели назад я встала в первый раз. Снова учится ходить очень странно. И трудно. Сегодня я уже могу стоять. Не долго. Но могу, черт возьми! Мое тело напрягается, я чувствую, как кровь бьет в висках от напряжения. Руки дрожат, поднимая мой вес. Ноги начинают чувствовать тяжесть, и я напрягаю мышцы, перенося на нижние конечности баланс. Кажется, вот вот и я могу упасть лицом в пол, но я стараюсь.

- Та-даам! – С трудом, сквозь зубы выдавливаю я, стараясь улыбаться. Семья аплодирует. Я молодец, гордитесь мной, восхищайтесь. Больше, еще больше восторга! Лучи славы мне явно нравятся. Но что-то идет не так, одна из моих немногочисленных ног резко устает и подкашивается, тело начинает падать и меня ловит Эван.
- Молодец. – Шепчет он, помогая мне вернуть пятую точку в кресло. Не лучшее приземление, но на первых парах и так сойдет. В следующий раз я простою дольше. И может, даже пойду. Мне нужно ходить, иначе, как мне найти Мейсона?
Моя преданная публика уже слегка подзабывшая обо мне, о чем-то щебечет слегка поддаваясь алкоголю.

- Гвэн, - вспомнив обо мне, Патрик щелкает пальцами несколько раз, - а что там насчет туннелей, света, загробной жизни? Видела чего?
- Пап, что за глупости. Не существует всего этого. – Эдит ставит бокал на стол.
- Да и Гвэн, все таки не умирала. – Да, вот повезло, так повезло, не считаете? Эрвин обнимает Эдит за талию.
- Так все же, должно же что-то быть, нет? – Не унимается Патрик. – Ну, может хотя бы сны?
- Да успокойся ты уже. – Тетя Пат отвешивает ему подзатыльник. Я сдерживаю улыбку. Все так же. Семья принимается активно спорить, а я просто наблюдаю за концертом.
- А вы знаете, когда Гвэн только в себя пришла, себя же не признала. – Смеется мама. Ее щеки слегка краснее обычного. Алкоголь, что ты делаешь, прекрати. Это воспоминание даже немного смущает. Родня бурно реагирует. Кто смеется, кто глаза округляет. Я отвожу взгляд. Какая интересная лампа! Нет, я не буду смотреть никому в глаза.
- Я еще слышал какие-то рассказы про Джейсона.. – Добавляет папа.
- Мейсона. – Тут же исправляю я и прикусываю язык.
- Прости, прости. – Отец поднимает руки, будто сдаваясь. – Но я предпочту, чтобы у тебя появился реальный друг.
- Ууу, так тебе там снились парни, да? Красавчики, небось? – Улыбается Линда.
- Всего один. – Улыбаюсь я в ответ.

- Не забудьте оплатить визит в кассе. – Откладывая мою карточку, улыбается врач. Ну да, самое приятное в каждом клиенте, это момент оплаты услуг. Слышать, что мои дела улучшаются, уже настолько привычно, что я даже не радуюсь этому. Как «доброе утро» слышать по утрам. Коляска мне уже совсем не нужна. За пол года все мое свободное время уходило только на восстановление, и никто и ничто не позволяло мне отвлекаться. Мое тело легко осваивает новые возможности, даже страшно, как быстро я возвращаюсь к жизни. Мейсон, это ты мне помогаешь?
Я выхожу в коридор, слегка опираясь о стену.
- Разбирайся с этим сам! – Таким злым отцовский голос я никогда не слышала. Он кричит на кого-то в трубку мобильного. Затем зло клацает по экрану и запихивает трубку в карман. Я тихонько подшаркиваю к нему и заметив меня, он пытается делать вид, что ничего не было.

- Что сказали? – Протягивая мне руку, спрашивает он.
- На кого орал? – Принимаю его помощь.
- Что? Орал?.. Да, орал. Ничего, не волнуйся об этом.
- Да ладно. Давай рассказывай. Мне надоело, что меня постоянно ограждают от чего-то действительно важного. – Папа улыбается, приобнимая меня за плечи.
- Нет, это действительно тебя не касается. – Обидно как-то. Мне же интересно.

- Драсти. – Протягиваю на стойку деньги. По ту сторону регистратуры сидит очередная полная и кудрявая дама за пятьдесят. На лицо они все одинаковые – вечно чем-то не довольные и опухшие. Ее короткие толстые пальчики нащупывают купюрки и утягивают к себе.
- Мейсон. Кома. Разбился на мотоцикле. – Снова пробую я. Попытка не пытка. У этой вроде как еще не спрашивала.
- Что? – Крякает она, вбивая сумму в кассовый аппарат.
- Имя Мейсон. Лежит здесь в коме, он разбился..
- Девушка, меня о вас уже все коллеги предупредили. – Устало смотрит исподлобья. – Нет у нас никого с таким именем.
- А с таким диагнозом?
- Ну, - не уверенно начинает она, - городок у нас все же не большой, везет, реанимации пустуют. Были и такие, кто после вас появлялся, но и они уже..
- Меня волнует только тот, кто был до меня. Посмотрите по записям.
- Права не имею. – Нахохлилась она, выбрасывая мне сдачу. Я закрываю глаза, стукаюсь лбом о стойку. Я устала. Эта непроходимая людская тупость меня убивает. Что ей стоит порыться в записях? Или мне лучше просто заходить в каждую палату? А что, больница не такая уж и большая. Нет, я уже взрослый человек, мне не до глупостей.

- Угомоните эту дурную! – Орет какая-то очередная медсестра в коридоре, а я уверенной походкой, ковыляющего человека продвигаюсь к следующей двери. Меня не смутил ни осмотр врача в одной палате, ни укол, торчащий в булке ошарашенного пациента, в два блюдца моргающего на меня. Первый этаж был пройден без препятствий, однако на втором на меня стали подозрительно косится и врачи, и больные, и что хуже всего санитары. Этим только дай команду, они как псы рванут прекратить мою поисковую миссию. И вот, как на зло, команда была озвучена. Дядя-шкаф уверенной походкой направляется ко мне. Он не спешит, видит, я все равно не убегу. Мне бы сейчас как Форесту, резко начать бегать, аки гепард. Я успеваю открыть дверь и услышать девчачий писк.
- Да кому ты нужна? – Ору я полуголой доске, прикрывающей отсутствие выпуклостей халатиком. Сворачиваю за угол, впереди еще столько палат, а санитар уже близко. Мой взгляд цепляет ближайшую табличку и тут же находит что-то особенное. Имени на ней нет. Неужели? Я хватаюсь за ручку, дверь открывается. Я вижу только ноги, лежащие под одеялом. Делаю рывок, но тут мощная ручища хватает меня за ворот и утаскивает прочь. Я была так близко. Мейсон, пусть это окажешься ты.

Lychee · 30 Ноя 2015

- И ты решила устроить обыск больнице? – Психует папа. Я, надувшись, зло гляжу на свои колени.
- А чего они мне по хорошему не говорили? – Фыркаю я. Они виноваты. Я – нет.
- Оох, штраф теперь. У тебя новая жизнь началась, а ты снова с полицией связываешься. – Вздыхает отец. – Еще и с рестораном, как на зло туго. – Тихо добавляет он, но я слышу.
- Что с рестораном?
- Не важно. В следующий раз принесешь свои извинения публично, всей больнице. Первым же делом. Хулиганка.
- Не буду! – Папа грозно смотрит прямо мне в глаза.
- Ладно.
- Первым делом!

И первым делом я сматываюсь, как только оказываюсь на территории больницы. Ага, счаз. Извинятся перед ними еще. Да и за такой пустяк. Я вас умоляю. Я стремительно поднимаюсь по лестнице, превозмогая отдышку и судорожную боль в своих филешках. Я пропускаю мимо узнающие меня взгляды. Вот она, палата без имени! Я врываюсь внутрь, захлопывая за собой дверь. Отдышка не мешает мне понять, что пиликанья аппаратов нет. Я ошиблась? Я неуверенно приближаюсь. Внутри все трепещет. Надоело ошибаться, надоело искать. Я хочу уже достигнуть своей цели!
- Попался!

- Так это, что.. Он? – Глядя на бледное лицо Мейсона, спрашивает папа. Ему трудно поверить в реальность происходящего. Глюк дочери, вышедшей из комы, оказался довольно таки реальным.
- Он. – Говорю таким голосом, будто я только что спасла мир. Я ожидала, что наша встреча будет более эпичной, или, что он тут же очнется, как по волшебству, а вокруг будут плясать с цветами незнакомые мне люди, и летать птицы с гирляндами из красочных аппликаций. Но все просто. Он лежит на постели, не производя ни движений, ни звуков. Только грудь едва заметно приподнимается.

- И как мы можем верить вашим словам? Кто вы ему вообще? – Спрашивает врач, который, как я поняла, ведет Мейсона. Он успел мне сообщить, что человек, лежащий на кровати, находится на грани становления овощем. И меня это новость не порадовала.
- Я его девушка. – Да, сейчас этот пройдоха наверняка все слышит и улыбается во весь рот. Или может, ты недоволен? Я хочу узнать, о чем ты думаешь.
- И где же вы были все это время? – Полным недоверия голосом, спрашивает мужик в белом халате. Я сжимаю холодную руку Мейсона.
- Где я только не была.

- Моя жизнь забурлила. Словно убрали палец с кнопки паузы. – Делюсь своими мыслями с ним. Теперь я провожу много времени в больнице не только из-за необходимых мне процедур. Провожу рукой по черным волосам, убирая их с лица. Как приятно чувствовать его настоящего. – Эй, я помогу тебе вернуться. Чтоб ты знал, я тебя одного не брошу. Я же знаю, ты здесь. – Я оглядываю комнату, но естественно, никого не вижу. – Наслаждайся последними полетами, скоро твое тело станет таким тяжелым и не поворотливым. – Улыбаюсь я. – Это будет трудно. И было б вообще круто, если б ты проснулся прямо сейчас. Давай. – Я наклоняюсь прямо над его лицом. – Меня не испугает твой заспанный вид. Пора вставать.

- Дорогая, дырявя в нем дырку глазами, ты его не разбудишь. Проверенно. – В палату заходит мама. Она принесла шарики, полные гелия. Они бьются друг о друга, скрипят. На них красуются смайлики, на некоторых «выздоравливай».
- Это что?

- Шарики. Не похожи? – Она поправляет их, чтобы лучше смотрелись, но вскоре они все равно переплетутся, как удобно им самим. – Ну как? Чудо происходит? – Мы ходим сюда вторую неделю. Не знаю, зачем со мной ходят родители. Хотя нет, знаю. Отцу просто не нравится, что вернувшаяся я торчу у «обреченного» чужого человека. Мама верит в чудеса и судьбу. А еще ей жутко любопытно. Она одна в курсе всех моих историй по ту сторону.

Lychee · 1 Дек 2015

- Ты предлагаешь, что? – Идея, как не дать пронырному корейцу превратится в живую кучу человека с отсутствующей личностью, пришла ко мне довольно скоро. Вот, что творят истекающие сроки, потухающие мозги важного человека и полезная информация, которой я обладаю. Все сложилось очень удачно. Как нельзя кстати. Тетя Пат отрывается от монитора. Открытый блокнот и куча строк с подчеркнутыми словами и исправлениями, говорят о том, что она явно не работой занята.

- Роман пишите? – Кивая на монитор, спрашиваю я.
- Не уходи от темы. – Пат старается быстрее закрыть документ, заметив, что я пытаюсь не палевно читать. Глубоко вдыхаю.
- Вы же собирали фонд для операции для меня, да? Так вот теперь эти деньги могут пойти на пользу. Есть один парень, которому это очень нужно.
- Есть очень много таких парней.. Девушек, людей вообще, кому это очень нужно. Почему я должна помогать совершенно не знакомому человеку? Ты – другое дело.
- Потому, что вы очень хороший и добрый человек, решивший помочь брошенному всеми человеку, вернутся к жизни? – Моргаю ресницами я. – Представляете, как СМИ это здорово осветят. «Министр образования Патриция Капута заботится не только о системе образования», «Фонд Капута спасает человека», «Брошенный всеми спасен человечностью министра» Мм? – Доводы вроде очень даже.. Очень! – Да и в любом случае, куда бы пошли эти деньги? На что-то личное скорее всего, а тут благотворительность, все дела. Ну соглашайтесь. – Я вижу, как она потирает переносицу, приподнимая очки. Тяжело выдыхает. Сомневается. – Ну, пожалуйста.
- Почему ты так хочешь его спасти? Кто он?
- Мейсон. И он мне очень важен.

- Минг? – Век интернета – потрясающая штука! Пришлось проверить все соц сети, изучить тысячи аккаунтов с тезками Мейсона. Каждый раз натыкаясь на удаленную страницу боялась, а вдруг это была его страница? Но я таки нашла. Не был в сети уже.. Семь лет? Фотографий и информации совсем мало. С аватарки на меня смотрит совсем мальчишка. – Минг. – Мейсон Минг. Ха. Смеюсь. А ты не совсем любил сидеть в интернете, да? В гостиной звонит телефон, поднимает трубку мама. Слышу короткий разговор. Быстрые приближающиеся шаги. Мама хватаясь за спину, выглядывает из-за угла.

- Собирайся. Поехали! – Волнуется она.
- Чего? Куда?
- В больницу.
- Я вчера там была, каждый день это уже перебо..
- Назначена операция!

- Благодарю! Спасибо! Нет, спащибище. – Я все крепче сжимаю в объятьях тетю, ее лицо становится все багрянее.
- Да все, отпусти ее уже. – С серьезным видом говорит отец, не переставая потирать подбородок. Он таращится в пол, не улавливая моего заразного счастья. Я заметила, что его что-то волнует уже какое-то время. И он упорно не говорит, что. Послушно разжимаю руки.

- Тогда я чаек заварю, окей? – Все еще сдерживая свои порывы скакать, как кенгуру, я улетаю на кухню. А вернувшись, замечаю, как будто бы оживленная беседа брата с сестрой резко прерывается, стоит им меня заметить. – Закипит через пару минут. Ну и. Чего молчим? Секреты от меня имеются, да? – Пытаюсь как-то приподнять настрой, но не удается. – Это из-за фонда, да? Но я ведь думала, что…
- Нет, с этим проблем нет. И репортеры уже начали бурную деятельность. В обиде никто не останется. – Натянуто улыбается Пат.
- Тогда что? – Но тут свистит чайник.

- Ну и почему так? Все же налаживается. Что опять пошло не так, можешь объяснить? – Серьезное лицо Эвана заставляет меня верить, что в семье реально какие-то проблемы, в которые меня не хотят посвящать. Ну, или это какой-то заговор. Типо, а давайте при Гвэн ходить унылыми какахами? А давайте. Да, скорее всего так и есть.
- Не понял?
- Чего все кислые такие? И ты?
- За всех не отвечаю, а у меня диплом на носу. Я устаю. – Вздыхает он.
- А еще?
- Это все.
- Эван, я не впаду в кому, от того, что со мной начнут делиться не только хорошими новостями. Я скорее впаду в депрессию от нехватки общения, мое состояние ухудшится и здравствуй больница! Давай выкладывай.
- Гвэн, твоя жизнь от этого вообще никак не поменяется.
- И это единственная причина, почему мне не следует знать? Пфф. Выкладывай.

И он рассказал, как есть. Словесный поток не прекращался ни на минуту, а возмущение и обида отчетливо слышались в голосе. Эван говорит о своих планах, купить дом вместе с Аланой, Эдит и Эрвином. Со своей девушкой он и так планировал жить вместе, а с братом и сестрой «срослись» за время в университете. Поскольку Эван заканчивает ведение бизнеса, то вскоре возьмет бизнес отца на себя. Об этом знает Патрик. И вот тут начинается самая суть проблемы.
- Этот тунеядец открыл в себе талант, как он говорит. Клепает игрушки.
- В смысле, детские?
- А какие еще? Не для взрослых же, Пат бы его укокошила за хранение в доме подобных вещей. – Слегка краснеет Эван. Краснею и я. Я все еще ощущаю себя подростком, мне все еще неприятно говорить о таких смущающих вещах. – Патрик хочет переделать ресторан в магазин игрушек.
- Так а папа что?
- Против, конечно.
- А ты что?
- А я и не знаю. Ресторан – дело всей жизни папы. Но он изживает свое. Качество не улучшается, клиентура не растет. О нас больше не пишут в журналах. «У Джонни» доживает свои последние годы. И возрождение в виде магазина было бы очень кстати. Это понятно всем, кроме папы. Объяснения не слышит. Говорит, если приму сторону Патрика, могу искать работу на стороне.
- Так у нас что, война? – Отцу Патрик никогда не нравился. Теперь же дядя еще и на чужой бизнес заглядывается. Не приятно, конечно. Да и сам Патрик не надежный источник. А вдруг его игрушки бракованные, а вдруг опасные? А вдруг просто стремные? А если ему однажды станет скучно их делать, да и делать их надо в больших количествах и на заказ, а не когда захочется. Я понимаю, почему так метается Эван. – Как-нибудь разрешится. – Пытаюсь приободрить я. Эван был прав, эта информация вообще никак не отразилась на моей жизни. Но то, что эти Капутлетти и Моунтекки начали вражду не очень радует.

Lychee · 5 Янв 2016

С Наступившим 2016 всех, всех, всех! Пишу свои запоздалые поздравления, ибо кто-то очень долго гулял ;D Пусть счастье нагло преследует Вас весь год, вдохновение не отпускает ни на минуту, и все мечты осуществляются в этом Новом Году!

Его черные узкие глаза моргают на меня, стараются сфокусироваться на моем лице. Он морщится, шумно дышит. Пока он не понимает, что происходит.
- Странное ощущение, да? – В легком возбуждении спрашиваю я. Мне хочется, чтобы он немедленно поднялся, глупо пошутил, и мы зажили долго и счастливо. Но он не издает ни звука, только пыхтит. Наверно, ему еще что-то болит. Да, что я не знаю? Ему все болит. Я еще помню это чувство, словно все тело ватное. Чужое. – Мейсон, тебе потом надо будет обязательно познакомиться с моей тетей. Она оплатила твой «обратный билет» сюда. – Я прикасаюсь к его руке. Мои пальцы оказываются в его ладони. – Ты же понимаешь, что я говорю? – Ноль реакции. Я начинаю волноваться. Он уже третий час как в сознании, а не показал ни одного намека на диалог. Хирург меня предупреждал, что от наркоза может отходить долго. Да и от комы как бы тоже. Но я не могу не домучить интересующий меня вопрос. – Ты меня то узнаешь? Эй? Ты помнишь? – Я наклоняюсь прямо над ним. Мои волосы касаются его лица. Он чувствует это прикосновение, опускает веки, чтобы мои локоны не ударили его. Надо будет подстричься. – Я немного изменилась, да? На себя лысую не похожа. А вот ты такой же. Семь лет, да? Ну где-то так, а ты будто не постарел совсем. Это все твои азиатские вечно молодые гены, паразит. – Шучу, но он не улыбается. Лишь на миг наши взгляды встретились. И я прочла в его глазах недоумение. Ему сложнее возвращаться? – Ничего, я же нашла тебя, вернула. Значит, и подожду тебя. – Сама смущаюсь от своих слов. Но мне так не хочется упускать его. Какой-то медбрат с уколами и лекарствами на подносе стучит в дверь. Меня просят на выход. Я встаю, собираясь послушно выполнить просьбу, но пальцы Мейсона неожиданно сжимают мою кисть. Лишь на миг, он дал мне понять.

- «Они не могли знать моего имени. У меня не было документов. Я ехал из другого города, потому меня и не особо искали из приюта. Мне было почти 18, потому и решили видимо, что просто сбежал.» - Я перевожу маме с папой замедленное мычание Мейсона. Он уже сидит и даже общается.. Как может. Язык все еще не слушается его. – «Так я и остался неизвестной личностью» - Мейсону крупно повезло, что он долгое время мог находиться без аппаратов искусственной жизнедеятельности. Он просто спал.. Иначе думаю, его бы рано или поздно отключили.

Я смотрю на папу. Морщин на его лбу прибавилось. Ему явно не хочется думать о каких то неважных для него раздражителях. Я знаю, что сейчас он волнуется о своем бизнесе. Мейсон улавливает некий дискомфорт в обстановке и улыбается.
- «Простите, что доставляю неудобства» - Перевожу я. Мамино лицо вытягивается, она отмахивается со словами «ну что ты», отец тоже удивлен. Никто еще не знает, как относится к Мейсону. Даже я.

Я собрала за прямоугольным столом блинчиков главных виновников проблемы. Папа, Патрик, Эван. Воздух будто искрится. У брата на лице написано явное «за что» и «почему я». Он ерзает. Боится. Патрик хоть и выглядит более уверенным в себе, однако то и дело протирает взмокшие ладони об штанины. Отец сидит скрестив руки на груди, топает ногой. Я еле сумела упросить его выслушать «врагов народа» и их предложения. Пинаю Эвана под столом ногой и он не хотя оживает. Пересказывает все ту же историю, ресторан умирает, игрушки спасут.
- Мы можем найти компромисс. – Наконец, пожимает плечами брат.
- Ага, можем. Можем найти для вас дверь на выход. Ресторан останется. – Вот жеж упертый баран. Я хмыкаю. Эван реагирует.

- Не важно, будет это ресторан, магазин или здание под съем. Ты хочешь сохранить бизнес или быть упертым со своим Титаником? Такими темпами ты же потеряешь все, что имеешь. – Кажется, отцовская бровь дернулась. Он зло смотрит на молчавшего до этого Патрика.
- Сын, если я скажу, что немного согласен с тобой, и возможно даже обдумаю твою идею, ты примешь мои условия?

- Да. – Не думая выпалил Эван. Старик усмехнулся и принялся за блины. Через двое суток он позвонит сыну и скажет, что согласен свернуть идею ресторана и провести полный ребрендинг бизнеса, начиная от перестройки здания, заканчивая сменой предлагаемых услуг только под несколько его условий. В одном, из которых значилось, что до самого конца владельцем будет именно Джонни Моур. А после Эван Моур. Право на какую-либо часть бизнеса для Патрика Бресли закрыто. Отцу нравится думать, что тот будет рабом в системе по производству продукции. Отец и Эван как Санта с Миссис Клаус, а Патрик, как все гномы вместе взятые. И этот гном понимает ситуацию, но выкрутиться уже не может. Сам себя загнал в рабство, которое совсем скоро подтвердит еще и договором.

- Не-е-ет, я спать хочу. Оставь меня в покое, буйная женщина. – Ноет Мейсон уже самостоятельно. Я вытягиваю его на прогулку за ногу.
- Ты спал слишком долго, не хватило?
- Это другое. – Едва не плача, он цепляется за подушку. Выдергивает ногу и послушно садится на край кровати. Я победоносно скрещиваю руки на груди. – И почему ты такая упертая? Зачем ты все это делаешь, а? Влюбилась? – Ухмыляется он. Слишком опасно в его положении говорить подобные вещи, ведь я просто могу задушить его, а он и отбиться не сможет. Мои щеки начинают гореть.
- Чт? Я.. Я же просто привыкла к тебе. Да, вот и все. Привычка!
- Ну да да. – Довольный, как кот, кивает Мейсон.
- Да! – Мне по голове прилетает подушкой. Перья разлетаются во все стороны, отбиться мне нечем, да и в следующий миг, я понимаю, что не успею нанести ответный удар.

Этот дурак вскочил так резко, что не смог удержать равновесие и вот его туша падает на меня. Мы валимся на пол. Сначала я, прикладываюсь лопатками об паркет. Больно. Сверху падает 65 кг тела. Еще больней. Сверху на нас приземляется подушка. Замечательно.
- В жизни ты мягче. – Не растерявшись, Мейсон начинает укладывать голову на моей груди. Сердце бьется так быстро. И приятно и стыдно.
- Сползай давай, извращенец! – Толкаю его я.

Lychee · 11 Янв 2016

- И что дальше? – Хмуро жуя капусту, спрашивает глава семейства. – Вот ты, взрослая детина, скоро будешь здоров как бык, а дальше что?
- Будет жить со мной. – Твердо решаю я. Мейсон заметно бледнеет. Папина аура явно плохо на нем сказывается.
- Ха. – Усмехается отец. – Ну, предположим. Но только не с тобой, а у нас. А поскольку неожиданный жених, оказался уж больно неожиданным.. Да и расходы на твое лечение взвалила на свои плечи наша семья.. Как ты собираешься отплатить?
- Жених? – Давится Мейсон, явно не спешащий торопить события. Я прикусываю язык. Папка то прав. О расходах на дальнейшее восстановление Мейсона я и не заботилась.

- Значит так. Слушайте внимательно, повторять не буду. Сейчас старина Джонни расставит все свои точки над всеми вашими «и». – Мама слегка отворачивается, делая вид, что очень увлечена другим краем стола. Прерывать папу не решается даже она. Или вероятнее всего, они уже обсуждали эту тему, и мама с ним солидарна. – Я прощу тебе все долги, если ты как можно скорее устроишься на работу. В ресторан к себе не возьму, у нас тяжелые времена, да и платить тебе из своего кармана не лучший путь увеличить семейный бюджет. Так что, время пошло, у тебя на это.. Ну предположим месяц. Кем ты работать будешь не моя забота, а как справляться, тем более. – Мы с корейцем переглядываемся. В голове проскальзывает мысль. Тоже пойду работать. Плевать кем, но попрекать нас деньгами, я не дам.
- Хорошо, я совсем не против, мистер Моур. Вы даже правы, я…
- Это было раз. – Перебивает отец. – Два. – Он смотрит на меня, а мне так неуютно становится, что прям вообще. – Вот эту. – Он указывает вилкой на меня. Спасибо, папа, я всегда знала, что я у тебя любимица. – Чтобы в жены взял. – Кажется, челюсть опустилась не только у меня, но и у Мейсана. – С этим не тороплю, ладно. Но я человек не вечный, к превеликому вашему сожалению. Поэтому пока живой, должен быть уверен, что все мои дети оставлены в жизни не кинутыми сами на себя.

- За Эвана мы не волнуемся. – Поддерживает его мама. Ага, класс. А я типо дурочка в семье, за меня все и решать можно, да?
- Поэтому мы решили. Жить у нас будете, но чтобы работая, как нормальные люди и оплачивая часть счетов. Ты, узкоглазый, чтобы мне не перечил. Кивни, если все понял. – И Мейсон кивнул. Остаток ужина мы провели в тишине.

- Мы будто в прошлом веке живем. Когда это было в последний раз, чтобы родители решали все за детей? – Возмущаюсь я, меряя комнату шагами. Мейсон живет у нас только полтора месяца. После того, как в больнице решили, что он уже довольно самостоятельный, чтобы обходится без помощи врачей и санитаров, я любезно притащила его к себе.

- Хмм, да ладно тебе. Не ты ли звалась моей девушкой? – Его ехидная улыбка, в груди сжимается комок. Стыдоба. – Знаешь, я с первой встречи понял, что ты влюбилась по уши. Да и не мудрено, таких красавцев то не на каждом шагу встретишь.
- Ага, и не в каждой палате отыщешь.
- Так что, ты счастлива, да? Твой папа взял обещание с любви всей твоей жизни женится на тебе. Где визг восторга, танцы и планы на дальнейшие двадцать лет? – Он откидывается на подушку.
- Почему на двадцать? А дальше что?
- Ой, а дальше ты старая будешь уже, не красивая. Другую жену найду. – Я взлетаю на кровать, аки мститель на крыльях ярости и тут же.. И тут же не знаю что делать. Поэтому тоже ложусь и отворачиваюсь.
- Не хочешь, не надо. Я тебя вообще не заставляю, с отцом как-нибудь решим.
- Ну чего ты губы то надула? – Он одной рукой разворачивает меня к себе лицом, оказывается ровно надо мной. Я что задыхаюсь? – Кто сказал, что я против? – Я не знаю, что чувствую, кажется, все доступные мне эмоции перемешались в раз. Это не само предложение, а скорее тонкий намек. И это чертовски манит. Я хватаю его за шею и притягиваю к себе. Мы бьемся носами, зубами, неловко кусаемся, чмокаемся. Этот страстный поцелуй скорее не страстный, а слюнаво-боевой, т.к. его подбородок едва не заехал мне в глаз. Каким образом не в курсе.

- Ты ужасно целуешься. – Выдаю я, когда лохматая выползаю из под его объятий.
- Столько лет практики то не было. – У него когда-то была девушка? Разумеется. Но ведь это теперь и не важно, верно? Она столько лет не вспоминала о нем, не искала, да и они были еще детьми верно? Подростками? Я вспоминаю свою жизнь до комы. Парня за моей партой. Тревор. Джина. Не знаю, что с ними сейчас, да и знать желания не имеется. Наверно, Мейсон считает так же и про тех, кто остался в его прошлом? – Знаешь, - заметив, что я долго молчу, подал голос недо-жених, - я тебе список моих потребностей позже вышлю. Ну там, кофе в постель по утрам, массаж пяток по четвергам, о и давай раз в месяц конкурс, кто больше даст Мейсону денег? Мейсон или Гвэн? М? – Смеется он.
- Я тебя сейчас обратно в кому верну!

Эван устроился на работу

и забрал к себе свою подружку

Гвэн тоже пошла на работу

Пат познакомилась с зелеными людьми, но это останется за кадром)

Lychee · 12 Янв 2016

Мокрая тряпка проходится по полкам, уничтожая прозрачный слой пыли. Короткие пряди лезут в нос и рот, взмахом головы убираю их за спину. Они лезут обратно. Не стоило мне коротко стричься. Хотя и с длинными волосами тоже неудобно. Похоже, суждено мне лысой ходить. Выдох срывается с моих губ, напоминая рычание орка.
Фальшивя местами, мама играет на пианино, скрашивая мои домашние обязанности. За звуками избиваемых черно-белых клавиш, она не услышала моих вздохов. Я смотрю на нее через плечо, она тут же перехватывает мой взгляд, улыбается и убирает руки от инструмента.

- М? – Поднимает брови. Я качаю головой. И она снова начинает какую-то мелодию. Не знаю таких. Наверно, сама написала.
Вот и все, да? Настал мой хэппи энд и теперь мы будем жить долго и счастливо? Снова начались серые будни, я так полагаю. Не сказать, что я бы хотела снова страшных приключений на мою очаровательную пятую точку, но все равно я по-прежнему чем-то недовольна. Но чем? Я будто бы сосуд. Пустой сосуд, который периодически слегка заполняется эмоциями, а потом снова быстро пустеет.

С лестницы донеслись шаги. Это отец спускается. С его стороны тоже доносится недовольный вздох, но сомневаюсь, что он разделяет мою внутреннюю пустоту. В его случае это скорее горечь проигрыша. И заспать ее ему не удалось.
- Ну что ты. – Мама поднимается, когда хмурый отец оказывается в гостиной. Обнимает, словно маленького. Папа поначалу, держащий руки строго вдоль тела, расслабляется и обнимает маму в ответ.

- Все, как всегда. Наперекосяк. – Бубнит он ей в плечо, но я и без пояснений знаю, что его так огорчает. Он долго оттягивал момент, когда пришлось бы переписывать свой бизнес на Эвана. Но все же это свершилось. К превеликому сожалению всех участников этой махинации, обойти законы, налоги и некоторые неприятные документы, не удалось. Ресторан пришлось официально закрывать, «по всем статьям». Чтобы открыть магазин, пришлось пройти все проволочки заново. Отец кусает локти, что дал свое согласие, и проклинает себя, за слабоволие. – Потеряно все. Статус, клиенты, доход. Моя жизнь. – Ноет старик, словно ребенок. Мама только хлопает его по спине. – Теперь этот рыжий халявщик будет всем там заправлять.
- Владелец теперь Эван. Патрик вряд ли имеет там хотя бы право голоса. Он только рабочая сила. – Не выдерживаю и встреваю я.
- Ты плохо знаешь его. – Закусывая губу, тихо говорит отец, а я чешу затылок. Нашел чего переживать.

И отец оказался прав. Я вовсе не ожидала того, что увидела. Когда поползли слухи о сносе старого здания, я не придала этой новости никакого значения. Узнав, о строительных работах, отец погрузился в себя еще глубже, перестав разговаривать даже с мамой. Думаю ясно, что он ни ногой в это место.

Я чувствую себя немного странно, среди прочих покупателей. С одной стороны, я такой же клиент, пришедший типо купить какую-нибудь фигню. С другой, всеми работниками оказались члены семьи. Не удивительно. Вся эта большая компания живет под одной крышей. Эван со своей девушкой, Эдит с Эрвином, и тетя Пат с Патриком. Как они там еще не поубивали друг друга?
- Добро пожаловать. – Раздается голос Эдит, стоит мне только переступить порог. Ее лицо сначала вытягивается в удивлении, а потом она подмигивает мне левым глазом. Я улыбаюсь ей в ответ, и едва заметно помахиваю ей рукой. В следующий миг, неопытная кассирша возвращается к своим прямым обязанностям. Судя по недовольной очереди, бедняга еще не освоила аппарат, как следует.

На полках лежат самодельные игрушки. Я беру в руки пожарную машинку, кручу ее в руках. Игрушка, как игрушка, почти не отличишь от сделанной на какой фабрике. Меня хлопают по плечу.
- Помочь? – Улыбается мне Патрик. Я дергаю плечом, вынуждая консультанта убрать руку восвояси.
- Сама справлюсь. – Ставлю игрушку обратно на полку. Патрик поджимая губы, натягивает улыбку.
- Если что, обращайся. – Он улепетывает, найдя себе следующую жертву. Я слежу за ним с минуту, и понимаю, что он прекрасно справляется с впариванием ненужных покупателем вещей.

Планировка нового здания не сложная, поэтому потеряться в просторной комнате не удастся. Найти Эвана проблемой не оказалось. Он ходит с бумажками и ручкой, важно осматривая каждый прилавок, что-то записывает, что-то зачеркивает.

- Бу. – Шепчу ему на ухо, но тот все равно вздрагивает. Трусишка.
- Гвэн, ты как тут? – Опешил братец.
- А мне в магазин зайти нельзя?
- В детский? – Складывает руки на груди. – Я чего-то не знаю?
- Да нет! – Поняв о чем он, отмахиваюсь я. – Да я просто так зашла. Глянуть, что вы здесь натворили. – Эван довольно оглядывается, вдыхает поглубже запах пластика, витающего вокруг.
- Здорово здесь, правда?
- А в старом здании плохо было? – Он удивленно таращится на меня. Да, я помню, что никогда особой страсти к ресторану не питала.
- Патрик посоветовал произвести тотальный ребрендинг. Сказал, что старое здание будет навевать воспоминания, да и помещение все пропахло едой. – Оправдывается. – На семейном совете все согласились. – Пожал плечами он. – И знаешь, дело действительно приносит доход. И мы отлично вошли в мир бизнеса Долины. Нас приняли, нас узнают. Мы идем в гору! – Еще около получаса, Эван рассказывает мне о сменах работников, поскольку помимо магазина, у некоторых из них есть и еще работа. Рассказывает, как все это добро строилось, как он пытался донести свои объяснения отцу, а тот слышать ничего не хотел и разобиделся на весь белый свет. Рассказывает о доходе. А после вспоминает о работе и убегает в подсобку. Я еще раз оглядываю новый магазин и ухожу восвояси.

Пат с Патриком переехали к детям

Lychee · 13 Янв 2016

- Элен? – Удивляюсь я. Мое сознание пытается воссоздать образ старшей сестры, но я упорно не могу вспомнить, когда видела ее в последний раз. Она как-то не заметно исчезла из моей жизни на долгое время и я даже не ждала, что снова услышу о ней когда-либо. Потираю подбородок соображая, хорошо ли, плохо ли, что мне так плевать, что с ней там происходило все это время? – И что с ней? – Без интереса спрашиваю. Мама убирает тарелки в шкаф.
- Тайлер говорит, что устроилась на работу. Правда довольно специфичную.
- Это куда? – Хмурю брови.
- Ты же знаешь, что нашей семье выделили землю под.. ну, последнее пристанище?
- У нас что, свое кладбище есть? – Морщусь я. – Откуда это такая честь?
- Патриция постаралась в свое время. – А ну да. Тетя Пат уже некоторые время как ушла на пенсию. Однако, зная, что вечной ей не быть, выкупила приличный участок под кладбище. Хоронили ли туда умерших предков с самого начала, или их перекапывали я знать не особо хочу. – И Элен теперь смотрительница. Странная работа. Мрачная. Ты бы вызвалась? – Активно мотаю головой из стороны в сторону. Тоска зеленая. Мама прикрывает рот ладонью, говоря тише. – Линда однажды даже шепнула, что Элен там призраков видит. Боюсь, у девочки что-то не то с головой. – Призраки? Серьезно? И эта первая новость о ней? Я то думала, будет что-то вроде нескольких залетов, мелких спиногрызов и кучи долгов за спиной.

- До завтра. – Кричу я отъезжающей машине. Хорошо, что сегодня меня подбросили до дома. Сил совсем не осталось, работать мне не нравится. Я смотрю на свой уродливый фартук. Разумеется, куда еще возьмут девчонку без образования и прочей чепухи вроде диплома? Мама говорит, я должна быть благодарна и падать в ноги начальству за такую работу. Я продаю хот-доги.

Очаровательно. Стою по восемь часов на точках, варю сосиски в кипятке, кидаю их в булки и заливаю соусом. Берут их в основном туристы или совсем голодные прохожие, ибо другого объяснения, кроме как не знание и голод на грани потери сознания, я не нахожу. Эту соевую гадость невозможно есть.
- Я устала. – Вваливаясь в спальню, ною я. Мэйсон вытянув ноги, лежит на кровати. Он издает звуки принюхивания.

- От тебя аппетитно пахнет. – Врет он. Я чувствую, что сосиски я ни в каком виде есть уже никогда не буду. Я нюхаю свои руки, волосы. Фу.
- А чего это ты дома? – Скидываю пропахшую одежду прямо на пол, интересуюсь я.
- Так, а что? Бумажки все перебрал. – Мэйсону повезло больше, он устроился в самые низы мэрии. Перебирает всякую макулатуру. Почту походу. По крайней мере, от него ничем не несет.

Отец сидит на диване, безвольно раскинув руки по сиденью. Он грустно смотрит в пол. Мама цокает, явно раздраженная его поведением. Мне тоже начинает надоедать. Сколько еще он будет вздыхать по ушедшему бизнесу? Я только повесила трубку – заказала маргариту с двойным сыром. Как тут меня окликает Мэйсон. Он влетел в комнату, как ураган. Его волосы растрепаны, глаза блестят.
- Чего? – Недоумеваю я. Мама пожала плечами, стоило мне зыкрнуть на нее.
- Гвэн. Нет, стой. Джонни. – Отец вяло поднял на Мэйсона взгляд. Юноша явно почувствовал какое-то волнение или неудобство, от такого отношения. – Как обещал! – Он достает что-то из кармана и демонстрирует отцу. На миг его глаза округлились и он взглянул на корейца по другому. Будто впервые его видит. Даже приподнялся немного, и уселся по удобнее. Оживился.
- Чего там? – Мне становится любопытно. Мама почему-то начала улыбаться, придерживая щеки. Вот теперь мне страшно. Мэйсон встает передо мной на одно колено. Серьезно? Он что-то говорит, но разве я слушаю.

У меня в голове шум. Он то отводит взгляд, то смущенно смеется. По услышанным мною словам, готова поспорить он толкал речь по типу «от сердца и от почек, дарю тебе..» Он протянул мне руку, а я не знаю что делать, протянула ему свою. Вот он и надел мне кольцо на палец. Мама захлопала, прослезилась. Отец слегка улыбнулся и снова обмяк, довольно кивнув. Я же до самой ночи так не произнесла ни слова. Я вроде бы рада, но так быстро. Мы всего лишь второй год вместе. Стоп. Уже второй? Почему время так несется? Куда? Как все спутано и спонтанно вышло.

Пат вышла на пенсию

Мейсон нашел работу

Lychee · 14 Янв 2016

- Ты стала больше есть. – Заметила мама, подсаживаясь ко мне за стол. На минуту я перестала жевать. Почему она не спит, рань на дворе. Отвожу взгляд, меня поймали.
- А еще чувствую себя вялой, и пальцы опухают. Знаешь, как оно тогда жмет? – Поднимаю руку и демонстрирую пальцы – сосиски с врезавшимся в кожу кольцом. Мама смотрит на меня в упор. – Ну что? Я не могу так есть. – Бросаю вилку и она ударяется о посуду слишком громко. Посидев в тишине, удостоверившись, что наверху все еще крепко спят, мы продолжили разговор.
- А ты не думаешь, что..
- Боже, мама!
- Что? Я ж не против. Только надо быть уверенными, к врачу сходить, начать готовится и..
- Прекращай. Не хочу слушать. – Почему-то меня бесит этот разговор.

- Оу. – Только и могу сказать я, глядя на проявляющуюся вторую полоску. Вот это неожиданность. Хотя все идет своим чередом. Помолвка, работа. Ну да, время для ребенка. Моя рука сама тянется к низу живота. Во всех фильмах, когда узнают, что беременны, почему-то трогают живот. В чем прикол? Я немного волнуюсь, хотя рано. На месяцев восемь, девять рано. Наверно, меня уволят, как только заикнусь о декрете. Смотрю на свое отражение. Это тело вполне готово выносить ребенка, но мое сознание отказывается понимать, что скоро быть мне мамой. Разве я гожусь для этой роли?

В ребенке явно есть свои плюсы. Например, возвращение отца к реальности. Стоило маме рассказать ему, что скоро он станет дедом, он расплакался на ее плече. Папа стал неженкой. Как позже скажет мама, у него снова появился смысл жизни. Отлично, он приравнял внука с бизнесом.

Мэйсон же отреагировал практически так же, как и я.
- О, прикольно. – Говорит он, когда видит тест. – Что это? – Убивает меня своим незнанием. После недолгих разъяснений, он тупит перед собой несколько минут, жует губу. – А как так то? – После спрашивает он, я ударяю его ладонью по затылку.
- Это ты мне скажи, как так то? – Смирится с тем, что скоро он станет отцом, Мейсон сумел на ура. Довольно быстро в доме стали появляться всякие детские штучки. Вся семья с восторгом собирает мебель, покупает одежду, подгузники, муштрует книги, выбирая имена. Меня же волновует холодильник и наличие еды. Поправлюсь ли я? Да. Я так поняла, это неизбежно. Вернется ли мое тело в прежнее состояние? Вероятно. Осознаю ли я себя беременной? Нет. Такое чувство, что в растущем животе черная дыра. И я постоянно ее кормлю. Мэйсон тоже. Он периодически за ужином, впихивает в мой рот несколько приличных кусков чего-то полезного.

В декрет меня все же отпустили. Мэйсона чутка повысили. Родители на пенсии вертятся вокруг, все время решая, что мне лучше делать, что лучше съесть, и чем лучше заняться. Гамак во дворе стал моим обитанием в теплые и ясные дни. Чтобы воздухом дышала. Пожалуй, это самое спокойное время, когда меня никто не трогает и я могу расслабиться.
- Пшш, не брыкайся. – Указываю я животу, когда внутри чувствуется движение. Но на мои приказы пузу плевать. Вот так и живем.

Лампа, вроде для Джонни была

Lychee · 18 Янв 2016

Эван приходит с опозданием. На дворе уже темно, но все еще довольно тепло. Не хочу заходить в дом пока что. Брат обнимает меня, трогает живот. Внутри человек охотно пинает в то место, куда пришлась большая теплая ладонь.
- Давайте вы не будете так контактировать, мне не особо нравится. – Строю гримасу я, поглаживая поясницу. Моя спина очень устает.
- Ты чего такая грустная? – Не скрывается от его глаз мое состояние. Кто еще может понять меня без слов, если не родной брат? К тому же двойняшка? В ответ лишь отвожу взгляд.

- Не знаю. – Типично женский ответ. – Мне кажется, я грущу уже.. Всю жизнь? – Без тени веселья хихикаю я.
- У тебя предродовая депрессия? – Оглядывая с ног до головы, толи констатирует, то ли спрашивает Эван.
- А такое бывает?
- Откуда мне знать? .. Ты же не употребляешь снова? – Взволнованно спрашивает он.
- Нет! – Мне становится противно. И от чего конкретно – от таких догадок брата, или от представления себя, как беременной наркоманки – я не знаю. Я проглатываю комок обиды и злости.

- Зайдешь? Папа не будет против. Я думаю.
- Да нет. Ты лучше ему вот это передай. – В мои руки помещается золотой конверт. На обороте красуется слово «приглашение»
- И вы туда же?
- В смысле?
- Зачем так рано? Времени же еще полно. – Эван снисходительно улыбается, его рука гладит меня по волосам, словно маленькую.
- Время ускользает быстрее, чем кажется. И я хочу жить сегодняшним днем, а не откладывать все на потом. Вдруг, этого потом не будет? – И от этих слов мне становится еще хуже на душе. Философ, тоже мне.

Шесть часов страданий и мучений. Больше я детей не хочу. Я думала мое тело порвется, голова взорвется от напряжения и желания реветь от боли и страха. Я едва понимала, что со мной происходит. Мое тело действовало на автомате, игнорируя все приказы акушерок. Мейсона из палаты я заставила выйти. Выбежать если точнее. Кажется, я кинула в него поднос с какими-то инструментами. Когда же я совсем была без сил и пот крупными каплями лился мне прямо в глаза, ко мне протянули маленький, сморщенный источник хрипа. Она была в крови, а бледный цвет кожи с каждым мгновением обретал более темный оттенок.
- Девочка, 3 600. – Услышала я где-то возле своих ног. Я смотрела на новорожденную, а она лишь беспомощно шевелила конечностями. Мне стало плохо, я попросила тазик и на этом мои воспоминания обрываются. Проснулась я уже в палате и дочь лежала в больничной колыбели рядом.

Я держу на руках маленького человека, трех недель от роду. Люди очень странные, когда маленькие. Я бы сказала, не приятные, сморщенные, беспомощные и такие слабые. Меня не отпускает чувство, что в любой момент, я могу сделать ей больно. Этого бы не хотелось, она же плакать будет, так я еще долго не смогу поспать.. Да и все таки этот ребенок – мой, мне не нравится, когда она плачет.
Розмари пускает слюну по щеке, дергает руками, едва ощутимо ударяя меня по лицу.

- Засыпай, на руках у меня засыпай.. – Пытаюсь я петь подобие колыбельной, одновременно слегка покачивая. Она явно не собирается спать в ближайшие часы, не смотря на все мои тщетные попытки отправить ее в царство снов. Я сама уже готова упасть лицом в подушку. – Засыпай, под пенье дождя.. – Зевая, продолжаю я. Роуз явно удивил мой поступок. Ее маленький беззубый рот повторяет за мной. Зевота заразна и это прекрасно. – Далеко, там где неба кончается край..

По электронной почте я получаю фотографии. Про свадьбу я совершенно забыла. Я смотрю на счастливые лица, одинаковые платья и схожие костюмы. Взгляд неизбежно падает на собственное кольцо на пальце. Свой собственный судный день.. Счастливый день бракосочетания мы с Мейсоном решили отложить до лучших времен. Поначалу из-за беременности протестовала я. Не слишком круто в платье с животом. Теперь же сил на праздник просто нет. Я слышу сверху крик и все прочие мысли исчезают. Время кормежки.

Ура! Вот и первый представитель четверного поколения х) Опять девочка, рр. Прямо ваау, не думала, что когда-то дойду до этого ;D Поколение Гвэн затянулось дольше, чем я ожидала. Намного.. Не только по отчетам, но и по времени, потому и начался тут такой небольшой "марафон" отчетов в последнее время.

Lychee · 19 Янв 2016

- Кто тут такой, похожий на папулю? А? – Сюсюкает Мейсон, держа напротив лица дочь. – Вот же нам повезло, быть такими же красивыми, как папочка, да? – Его нос касается ее носа, Роуз широко улыбается.

- Глаза, вообще-то, у нее мои. – Поправляю я, заходя в комнату. Передаю теплую бутылочку. Мелкая уже похоже узнает этот предмет. Не удивлюсь, если первым ее словом будет «еда» или что-то связанное с ней. Ест она ого-го, а все хвалят, говорят, хорошее здоровье, растет крепкой. А я лишь думаю, не будет ли у моего ребенка лишнего веса?
- Ничего страшного, мы все равно красивые. – Смеется Мейсон, дразня меня. Стоит ему положить ребенка в кроватку, я налетаю на него с миссией «месть».

Локоть Мейсона упирается в мою щеку. На соседней подушке я слышу тяжелое дыхание. Я с трудом открываю глаза, рассматриваю темный потолок. Пытаюсь распознать цвет неба за окном. Похоже, еще нет и четырех утра. Переворачиваюсь на бок. Затем на живот. Обратно на бок. Никак не найти удобное положение.
- Ну чего ты ерзаешь? Замри до утра. – Недовольно стонет Мейсон, сгребая меня одной рукой и притягивая к себе так, что моя спина вплотную оказалась к его животу. Моментально сдаюсь. Удобно.
- Мне показалось, Роуз проснулась. – Хриплым спросонья, будто не своим голосом, отвечаю я. Слышу, как за мной тяжелая мужская голова отрывается от подушки и моментально падает обратно.
- Нет ее.
- В смысле?
- В кроватке нет.
- А где она?
- Да кто ж ее знает? – Я вяло бью его локтем в бок, но этого недостаточно даже для того, чтобы он вздрогнул. Сон оказывается сильнее, и спустя миг Мейсон снова крепко сопит. Когда я слышу снизу голоса и звуки закрывающейся дверцы холодильника, где-то внутри успокаивается зарождающаяся паника. Все же – мои родители чудо.

- Ты не дуйся, братец. – Сморщенными губами улыбается тетя Пат. Престарелый Патрик благоразумно не появляется на глаза бывшего начальника. – Столько времени прошло, пора уже жить дальше. Тем более что тут осталось. – Как то расплывчато пытается быть позитивной Патриция. Отец еще не совсем принимает слова сестры, но все же согласился придти к ним в гости, на обед, в честь рождения его первой внучки.
- На старости лет пора уже оставить все придирки в прошлом. Ты же старший, должен быть мудрее. – Тоном тише добавляет Пат. – Тем более, Патрик сделал это специально для маленькой Роуз. – Она протягивает хорошо упакованную коробку отцу, и тот с детским любопытством тянет за ленту. Не удержавшись я заглядываю ему через плечо. Детские уличные игрушки, в разобранном виде. Поливалки какие-то. Наверно, когда девочка станет старше, она будет в восторге.

- Да вы все делаете одновременно, да? – Слегка ошарашено спрашиваю я, приподнимая бровь. Видеть Эдит с ребенком на руках очень странно для меня. Особенно после того, как Алана, укачивая, уносит куда-то наверх сына Эвана. Я долго рассматриваю Нору так же, как до этого рассматривала Руби. Должна признать, дети вышли симпатичными.
- А почему бы и нет? Мама с папой помогают с мелкими. – Улыбается Эдит, вытирая слюну, стекающую к маленькому подбородку. Я смотрю на эту женщину, и мне вспоминается школа. Дни, когда мы были самыми близкими друг для друга. Когда Эдит приходилось терпеть ссоры родителей, а мне.. А мне просто постоянно что-то терпеть. Жаль, что те дни прошли. И, черт возьми, как же давно это было.
- Почему Нора? – Протягивая палец к крошечной ручке, интересуюсь я.

- А почему Розмари? – Пожимаю плечами. Не я давала имя, а Мейсон. Говорит, нравится ему это имя, но на этом все. Неужели никакой предыстории к этому не было? Я вспоминаю темнокожего мальчика с пшеничными волосами. Редкость какая-то.
- А почему Руби? Он совсем не похож на Руби. – Теперь уже пытаюсь вырвать свой палец из мертвой хватки младенца. Кажется, я не скоро получу мизинец назад. Эдит пытается скрыть смешок.
- Да они наивно считали, что ребенок унаследует от матери все. И рыжие волосы в том числе. Потому и хотели назвать его Руби. Как рубин, или что-то вроде. Но кто ж знал. – Я тоже начинаю сдерживать смех. Как назло Эван пробегает мимо с пачкой памперсов. Но стоит ему скрыться из виду и мы уже не сдерживаем улыбки. Маленький Руби разрушил все планы своих родителей, просто унаследовав волосы бабушки с дедушкой.

Старый пряничек Джонни( как то только сейчас поняла, что он уже состарился(

Lychee · 19 Апр 2016

Время предательски ускользает сквозь мои пальцы. Я засыпаю поздним вечером, но просыпаясь, ощущаю, что встаю не на следующее утро, но ровно через несколько лет, никак иначе. По-другому я не могу объяснить, таких быстрых перемен в лицах своих родителей. День ото дня, кожа их все тоньше, а кости все слабее. Не могу свыкнуться, что Роуз уже активно ползает по полу, грызет игрушки и спешит свернуть шею о каждый угол в доме. Не могу спокойно смотреть на свое отражение. Мое лицо слишком взрослое, я не чувствую себя той, которая смотрит на меня не понимающим взглядом. Это все из-за того, что я пропустила несколько годов жизни. Да, все поэтому.
- Так, ребенок требует сказку! – Внося визжащую от восторга Розмари, перекинутую через плечо, заявляет Мейсон, толкая дверь коленом. Он осторожно наклоняется, чтобы не ударить дочь головой о дверной проем, хотя она бы не ударилась, пройди он и в полный рост. Он протягивает мне книжку, которую еще в моем детстве читал мне отец. Мейсон аккуратно снимает ребенка с плеча, та смеется, размахивая руками. Счастливый отец строит рожицы, и щекочет маленький живот носом. Он пробыл по другую сторону дольше меня, однако, не сильно от этого страдает. Наоборот, будто бы наверстывает упущенное с двойным удовольствием от всего происходящего. Почему-то, я так не могу. – Слушай внимательно, ребенок! Твой папуля идет добывать вкусняшки и игрушки, а ты слушайся маму. – Дочь аккуратно передают мне в руки и она тут же переключается на меня, стараясь ощупать мое лицо, выдавить мои глаза и залезть в мой нос. – Буду вечером. – Мейсон целует мелкую в макушку, меня в губы. Прикосновение такое быстрое, легкое.

- Ну что, сказку? – Когда закрывается дверь, тут же спрашиваю я, зная, что Роуз еще не знает, как мне ответить. Мы садимся прямо на полу, так ребенку ничего не мешает в случае чего доползти до ближайшей игрушки без шанса, упасть с кровати. Я читаю, периодически замечая, как рассматривает меня ребенок. Показываю ей каждую картинку и поясняю, что это свинья, а это дом, и вот это свинья, и это тоже свинья. Она круглыми глазами глядит на меня и издает удивленное «о» после каждой картинки. Забавная. Глажу ее по голове. Маленькая, теплая и пахнет детским мылом. Я не могу сказать, что чувствую бешенную материнскую любовь, с какой иногда носятся сумасшедшие мамаши, но я определенно испытываю какое-то особое чувство к этой девочке. Глажу ее по гладкой щечке, убираю черные волосы с лица. Очень похожа на отца. Не могу сказать, что меня это расстраивает. Даже больше, я искренне надеюсь, что она никогда не будет похожа на меня.

- Это Вам определенно идет. – Устало улыбается женщина-консультант, видя, как придирчиво я рассматриваю складки в зеркале. Это уже седьмое платье подряд. На этот раз должна признать, продавец права. Этот фасон действительно неплохо смотрится. Я щупаю бисер, рассыпанный по бюсту, провожу рукой по скользкой ткани юбки.
- Тебе нравится, дорогая? – С надеждой спрашивает мама, хотя инициатором отказов прошлых платьев, была именно она. Я прикрываю глаза, представляя, как мы с Мейсоном будем стоять перед старым священником, он будет держать меня за руки, и взгляд будет бегать по бисеру под монотонную речь об вечных узах. Вполне ожидаемая реакция. Думаю, ему понравится. Я ему вообще нравлюсь в любом виде. Надеюсь на это.
- Когда оно будет готово? – Спрашиваю я. Консультант незаметно выдыхает, переплетая пальцы за спиной.
- Нужно снять мерки и через две недели сможете забрать. – Я чувствую позвоночником прищепки, удерживающие платье на моем теле. – Вы очень худенькая, даже завидую. – Улыбается продавец, доставая бумаги. Она хочет сказать, я внешне не так плоха?

Рабочий день почти завершен, я прохожусь шваброй по плиточному полу кафе. Хот доги давно позади, меня перевели в кафе. Люди-свиньи. Половина их еды оказывается на полу. За что вы платите, если часть вашего ланча уходит в итоге в мусорное ведро?
- Гвэн! – Меня зовут с кухни. Натыкаюсь на недовольный взгляд главного официанта. – Посуда. – Качая головой и разводя руками цедит он, я закидываю швабру в ведро и тащу за собой на кухню. В раковине грязных тарелок не так много, зачем было так злиться? Беру губку, выжимаю на нее остатки средства. Быстро пенится, и крошечные мыльные пузыри пролетают мимо моего лица.
- Гвэн! – Снова этот ворчун. Я спокойно и без резких движений кладу не домытую тарелку обратно в раковину и поворачиваюсь к нему с немым вопросом в глазах. Думаю, он знает, что бесит меня. – У четвертого столика опрокинули бокал, иди убери. – Снова хватаю свое ведро и швабру. Когда-то я ненавидела такую работу в ресторане отца, теперь делаю абсолютно тоже самое и даже хуже на чужого дядю. Блин.

Провожаю взглядом последних посетителей, устало выдыхаю. Поскольку сегодня воскресенье, мы закрываемся немного раньше и я безумно рада, что смогу оказаться на родном диване быстрее, чем обычно. Возьму с собой в охапку Роуз, заставлю Мейсона читать нам что-нибудь и буду пялиться в потолок, наслаждаясь возможностью вытянуть и расслабить ноги. В кармане завибрировал телефон. Потухающий экран сообщает, что осталось два процента зарядки. Здорово. Кидаю мобильник обратно в карман, выжимаю влажную швабру. Снова вибрирует. Достаю, вижу смс. К моему удивлению, номер не знакомый. Если бы не подпись в конце сообщения, ни за что не поняла бы, что мне пишет старшая сестра. Зачем Элен хочет увидится со мной? Об этом она не сообщила, лишь написала адрес и дату. Сегодня. Идти или не идти? Мы с ней не общались много лет, да и все эти странные истории о ней и ее больном воображении.. С другой стороны мягкий диван и мягкий ребенок под боком… Трудный выбор.

Lychee · 13 Июл 2016

Не могу точно передать, чем я думала, когда шла сюда. Возможно, мной двигало любопытство. Возможно, что-то внутри меня даже соскучилось по старшей сестре. В детстве мы играли. Пару раз. Вроде как хорошие были деньки. Да и не стала бы она звать меня без причины, верно? Элен хочет мне что-то сказать.
Я никогда не была на семейном кладбище своей семьи. Не удивительно, это все обустроилось сравнительно недавно, но все же меня смущает наличие фамильного куска земли для хранения тел. Мы все же не королевская семья, и даже не знаменитости. Ну, большая часть из Моуров. За невысоким каменным забором выглядывают одинокие надгробия, сгруппированные близко друг к другу. Остальная массивных размеров пустошь видимо предполагает о будущих захоронениях. Сглатываю комок в горле. Не приятное место, как здесь можно жить? И знать, что однажды у тебя за окном будут все, кого ты знаешь, и даже ты сам. Крохотный домишко, прикрывает собой вход на территорию. По моему, даже моя комната больше. Рука тянется в карман, достает телефон. Экран не реагирует на кнопку. Сел. Видимо судьба, думаю я, надо домой идти, заряжать.
- Ты пришла! – Слышу вдалеке голос. Не узнаю его. Такой глубокий, но Элен старается кричать, чтобы я услышала ее и выходит как то надрывно.
- Даа, ээ, я ненадолго. – Потирая ноги через карманы штанов, кричу я в ответ. Элен стремительно приближается, раскинув руки в разные стороны. Явное намерение подарить мне объятья, хотя это и выглядит больше пугающим, нежели дружелюбным. Крупные формы, разлетающиеся, спутанные волосы, походка медведя, вышедшего из спячки прямиком на дорогу, состоящей из дыр и кочек, дыр и кочек. То подскакивает, то прихрамывает, когда одна из коленок прогибается чуть сильнее обычного. Чувство, что сейчас меня сметет лавина, не покидало меня вплоть до сильного толчка ее крупного тела об меня. Ее ладони бьют меня по лопаткам, я чувствую кислый запах пота и дешевого порошка. Что это, кажется у нее на лице грязь? – Меня дома ждут, поэтому я..
- Проходи. – Настойчиво подталкивает меня она. – Не стесняйся. – Ну что ж ладно. Заходит она, следом я, закрывая за собой дверь. Скоро солнце сядет, надеюсь, эта встреча закончится до темноты.

Дом изнутри выглядит ничуть не лучше, чем снаружи. Единственное, что отделено от одного сплошного помещения, эта туалет. Что ж, я рада уже и тому, что мне не нужно видеть унитаз. Смятая кровать стоит почти впритык к холодильнику. Ну теперь меня не удивляют формы Элен.
- Ты наверно голодна, да? – Доставая что-то из дребезжащего холодильного шкафа, спрашивает она и тут же начинает что-то нарезать.
- Нет, я дома успею поужинать, не утруждайся. – Осматривая скромные хоромы, отвечаю я. Задерживаться у окна не хочу. Пейзаж с плитами удручает.
- Нет. Ты поешь. – Улыбается она, а у меня холодок по спине проходит. Надо же, кто-то давно не принимал гостей, забыл уже, что значит быть вежливым хозяином. Пожимаю плечами, ладно мол.
- Так зачем позвала? – Элен зависает на минуту, глядя перед собой.
- А разве нужна причина? – Видимо мыслительный процесс только это и выдал.

-Ну как? – Смотря мне в рот, задает вопрос она.
- Съедобно. – Проглатывая первый кусок самого обыкновенного сэндвича, хвалю я.
- Я рада. Знаешь, ко мне редко заходят. Что друзья, что наши. Иногда родители заскакивают. Морщин у мамы все больше, кажется, что уже скоро она тоже поселиться здесь. – Произносит это, а лицо будто кирпич. Ни мускула не дрогнуло. – Я даже не знаю, что твориться за пределами этого места.
- Ты что, с кладбища вообще не уходишь?
- Нет. А зачем? Здесь есть все, что мне нужно. Кроме интернета, конечно, порой мне не хватает привилегий современности. – Закрыв глаза, улыбается Элен. – Я даже еду заказываю. Не часто. Но не покидаю дома.
- А как же развлечения? Сколько тебе лет? Ты заперла себя здесь?

- Нет! – Чуть не ударив ладонью по столу, она подскакивает на месте, а я замираю. Почему каждое ее движение заставляет мое тело чувствовать опасность? – Ты просто не понимаешь. Здесь много дел. Так много дел.
- Да-а. – Психам нужно понимание. Мне ли не знать в прочем. – Здесь большой участок, наверно газон отнимает много времени? И.. И цветы, да?
- Как там было? – Она хватает меня за руку. Да так крепко, что кости под слоем мяса начинают болеть.
- Что?
- Ну, по ту сторону? – Так, уже тепло. Проясняется причина моего присутствия здесь. – Там светло? Тепло? Ты видела его? – Меня пробивает на смех, но я держусь. А еще боль в руке усиливается. Элен не занимается спортом, так откуда такая силища.
- Бога что ли?
- Да нет же! – Она кусает губу. Прямо таки жует от волнения. – Дедушку. Дедушку Чаки? – Мой мозг пытается вспомнить его, но напрасно. Его лицо уже стерто, помню только общие черты. – Он был там? Он встречал тебя?
- Да никого там не было. – Пытаюсь вытянуть свою руку. – И меня там не было. Все время я здесь была. Элен, чем ты думаешь?
- Но как же, ты же ведь умерла.
- Да не умирала я. Поспала просто.. пару лет. Живая и здоровая я. – Голова заболела. Она меня разозлила.
- Нет, ты просто ничего не поняла. Я то знаю, глупая. Расскажи мне. Правду расскажи. Давай. – Наконец, я вскакиваю. Стул падает. Звук эхом разноситься по комнате. Или это только в моей голове? Сестра удивлена, ее глаза округляются так, как ни в одном японском мультике не нарисуют.
- Брось.. эту чушь. – Делаю шаг, ноги ватные. – Мне надо домой.. – И я падаю. Ударяюсь щекой, коленями, локтем. Боли почти не чувствую. Только пульсацию. В животе начинает жечь. Гореть. Изжога? Деревянные рисунки половиц расплываются, я чувствую холодную ладонь на моем лице.

Когда я открываю глаза, то не вижу ничего. Пугаюсь, что ослепла, мое дыхание учащается. А потом глаза привыкают к темноте. Жгучая боль в желудке быстро возвращает меня из бессознательного состояния. Я пытаюсь оглядеться. Вокруг только грязь и земля. Я понимаю, что нахожусь в помещении, благодаря легкому эху. Я слышу звук, но не могу понять что это. Пыхтение, тяжелое дыхание и что-то еще. Что-то периодически падает совсем рядом. Иногда что-то попадает мне на лицо и я вяло мотаю головой. Я начинаю разбирать, что нахожусь в крохотной комнатке, я вижу ближайшую стену. Пытаюсь встать, но это очень тяжело, что-то сковывает меня, а в лицо снова прилетает нечто рассыпчатое, что тут же попадает в глаза и рот.
- Эй? – Пытаясь выставить перед собой ладонь, чтобы снова не пришлось прочищать глаза, зову я. – Где я? – Звуки прекращаются, а потом из темноты ко мне приближается белое лицо. Удивление быстро сменяется легким негодованием.
- Ну зачем ты проснулась? – Раздосадовано спрашивает Элен. – Было бы проще для нас обеих, если бы ты продолжала быть без сознания. Помочь снова отключится? – Она подносит лопату к моему лицу, и я понимаю, что нахожусь в яме. Она, черт возьми, меня закапывает.

- Хоронишь меня заживо? Что с тобой не так? Тупая шутка слишком затянулась! – Кричу я, отбивая свободной рукой железо от своей головы.
- Заживо? – Она приседает рядом. Проводит рукой по моим волосам. Боже, я вся в грязи. – Ты видимо не понимаешь, Гвэн. Да, должно быть это сложно.
- Нет, я понимаю, что ты тут свихнулась! Вытащи меня немедленно.. и мы все решим, обещаю. – Боль в животе напоминает, что внутри у меня что-то не то. – Что было в сэндвичах? – Меня осеняет. – Чем ты меня накормила?
- Яд. – Пожав плечами, сообщает мне она. – Я еще в школе читала, что девушки всегда пользовались ядом. Это как бы женский способ, ну посуди, не ножом же мне орудовать. – Смеется Элен. – Достать его не трудно на самом деле, по большей части достаточно заявить, что мне нужно потравить домашних вредителей. – Я начинаю шевелить ногами, в попытке примять землю. Благо, она успела зарыть меня лишь по колено. – Ох, не надо волноваться. Видимо, тебе просто мало досталось. Иначе бы ты уже вернулась бы. – Замечательно, т.е. времени у меня осталось совсем ничего. Мне срочно нужен врач. Жжение поднимается по пищеводу. Изжога по сравнению с этим легкие морские волны.
- Куда вернулась? – Сплевывая накопившуюся слюну от рвотных позывов, интересуюсь я.
- Тс. Ну не прикидывайся глупой. К дедушке конечно.
- Ты вообще слушала, что я говорю? Не было там дедушки! Элен, я все то время была тут. Я все это время была рядом, я даже тебя видела! – Ее палец касается моих губ, требуя молчания. Она опирается виском о древко лопаты, слегка покачивая головой.
- Хватит тут придумывать. Ты просто не поняла, что сейчас являешься ошибкой. – Пожимает плечами. – Мертвые не должны возвращаться. Тебе тут не место. Дедушка попытался забрать тебя, а ты вернулась. Он должно быть скучает. Хотя ты не была с ним в тесных отношениях, но думаю, он все равно тебя любил. Поэтому, как его старшая внучка, думаю, я должна расставить все на свои места и вернуть тебя ему.
- О. Боже. Да ты основательно так сошла с ума, при чем уже давно. Это же началось, как дед умер, да? Вот в чем твоя проблема. – Очередной позыв к рвоте, я чувствую железный привкус на языке. Элен закатывает глаза, и это мой шанс. Хватаюсь за древко и со всей силы бью ее в весок, отчего она тут же валится на спину и крехтит. Желание жить порой делает людей невероятными. Я уже не помню, какими силами выбралась из ямы. Боль внутри и кровь во рту, тяжесть дыхания, все подталкивало меня поскорее выйти отсюда. Мое зрение становится мутным, однако я вижу дверь, стремлюсь к ней, не замечая, что больная на голову поднимается на ноги, берясь за лопату.

- Глупо было бы оставить ее открытой, не думаешь? – После моих попыток подергать за ручку, отозвалось за спиной.
- Где ключ? Открой или я..
- Ты не вышибешь ее плечом. Она слишком толстая и мощная. Знаешь, этот подвал был сделан специально для этого дня. Думаешь, я могла бы что-то упустить? Гвэн, я просто исправляю ошибку. – Она замахивается лопатой и железо бьет по моей ноге в очень не удачном месте. Я слышу хруст, я чувствую боль превзошедшую даже уничтоженные внутренности. Кричу, едва не сорвав голос и пытаюсь вернуться обратно, поближе к двери. Нога явно сломана, она гнется так, как гнется только сломанная нога. Держать равновесие чертовски сложно, больно, накатывает тошнота и кружится голова. Бросает в жар.
- Ты называешь ошибкой мое пробуждение? – Сквозь зубы цежу я.
- Не только. Твой этот Мейсон, да? Насколько я знаю, он тоже вернулся сюда. Хотя не должен был. И Розмари. – Я перестаю дышать, когда эта тварь упоминает моего ребенка. – Столько всего исправить надо. – Качает головой. Весь ее вид показывает, насколько это утомительно. – Но не волнуйся, скоро вы все будете вместе. Я приглашу их сюда завтра. И все будет так, как и должно было быть. Живые и мертвые, по разные стороны.
Больная. Мозги в ее голове уже давно перестали мыслить логически. Как? Как Линда и Тайлер могли это упустить? Звонки звенели уже давно, по ней клиника плачет. Из носа начинает капать кровь. Мои движения, ускоренное сердцебиение только быстрее распространяют отраву через кровь.
- Твоя дочь вообще не должна была рождаться. Подумать только, от двоих, кто уже не должен был быть жив. – Я уже не слышу. Я уже не чувствую боль. Я только знаю, что мое тело переживает необратимые трансформации. Что мои последние шансы выжить уже давно прошли. Что завтра для меня уже не будет. Но я не дам ей и пальцем тронуть Роуз. Я не понимаю как, но срываюсь с места и кидаюсь на нее. Вцепляюсь ногтями в лицо, бью кулаком в глаз. Выдираю волосы, в какой то момент хватаю ее за шею. Элен отбиваться, бьет меня по бокам, пытается схватить за сломанную ногу. Я стискиваю зубы. Нет, ты не выйдешь отсюда! Нащупываю лопату, что упала совсем рядом, поднимаю ее, словно меч над лежащим соперником и со всей яростью опускаю его на нее. Истошный крик, продолжался секунд десять, а после стал умолкать. Боль вернулась ко мне и кряхтя, и хватаясь за свое же туловище, я сползаю со старшей сестры, что еще судорожно дышит. Дышать становится больно. Я умираю. Это становится понятно, и страх отступает. К тому же, мне ведь не привыкать. Я смотрю на Элен, лопата торчит в ее боку, медленно заваливаясь в сторону, освобождая выход наружу ее органам. Мерзкое зрелище. Видимо я уже не настолько меткая, чтобы попадать по цели ровно даже на близком расстоянии. Я вижу немного поодаль свою сумку. Преодолев самое жуткое в своей жизни расстояние, я дотягиваюсь до лямки, подтаскиваю к себе. Роюсь, нахожу телефон. Севший, ну конечно. Я даже не знаю, ночь ли уже?
- Черт возьми, тупая ты овца! – Шепчу я, у голоса уже нет сил. – Меня же дома ждут. Я же должна еще столько всего сделать. – Облизываю быстро высыхающие губы. Очень хочется пить.
- Что терять есть только живым, мертвым терять уже нечего. – Прерывисто шепчет Элен, посвистывая воздухом через забившиеся ноздри. Надо же, еще живая.
- Оно того стоило? Теперь и ты тут помрешь. А так бы жили до самой старости все и были бы счастливы. – Я достаю свой дневник. Почему именно сегодня, я взяла его с собой? Нахожу тетрадь и быстро начинаю запись. Я не вижу, как пишу, разборчивы ли слова. Знаю только, что когда нас найдут, это станет пояснением случившегося. И Роуз узнает, почему мама не пришла домой. Как жаль, что я не увижу, как она вырастет, пойдет в школу, найдет себе мальчика.. Хотя нет.. Я увижу. Я то точно увижу. Замечаю краем глаза, как Элен пытается зажать руками рану, собирая все, что выпало обратно в брюхо.
- И ты и я прекрасно знаем, что эти раны уже не заживут. – Не открываясь от быстрого письма, шепчу я. – Как же глупо.
- Нет, я рада. – Смеется она, булькая кровью. Ее начинает трясти. – Зато, хоть тебя верну на.. на.. твое место.. И… И я тоже, наконец, к дедушке.. – Ее тело трясется так сильно, а дыхание похоже на хрипы мертвецов из ужастиков. И она замолкает.
- Поганка, оставила меня тут. – Я не знаю, где она держала ключи, да и вряд ли у меня есть время на их поиски.

Кажется, я отключалась, на сколько не знаю, но я периодически прихожу в себя. Не знаю, открою ли глаза еще. Если это моя последняя возможность, то я скажу так. Спасибо родителям, за эту жизнь. Ни о чем больше не жалею. И прошу простить за все неудобства. Эван, ты всегда был лучше меня, не смей сплоховать тут без меня. Мейсон, я буду за тобой следить, не сомневайся. Но не спеши, ты обязан вырастить ее. Розмари, прости меня, что не успела стать тебе хорошей мамой. Я вообще не успела побыть хорошим человеком. Только проблемы всем доставляю, даже сейчас. Не смей быть похожей на меня. Лучше будь в папу. Остальным, спасибо за все. Пожалуй, это была не плохая жизнь, не думала правда, что она закончится вот так. А ведь все только начало налаживаться.. Аарх, боль адская и в глазах снова тем…

Valiotti · 29 Дек 2016

Династия не обновлялась более трёх месяцев.
Закрыто.

Поиск

Поиск

3 поколение Династия Моур

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Lychee

Valiotti

Romancer