Четвертая!!!
***
Обратная дорога заняла меньше времени. И почти все три дня, что продолжался путь, друзья молчали, изредка лишь перебрасываясь незначительными фразами. Каждый думал о своем, и каждому было о чем подумать. Адельфус считал, что примерно шестьдесят процентов от цели выполнено, и если никто не станет уклоняться от намеченного плана - а уж он позаботится, чтоб этого не случилось - желаемая цель будет достигнута довольно скоро. Антония понимала, что не все из бедняг наглотавшихся сами виноваты в этом, и что невозможность нормальной жизни в Элсури сделала их такими, но ненависть к слабым и ничтожным все равно едким льющимся оловом заливала мозг, оплавляя кровь и не давая дышать.
Ундина мечтала поскорее приступить к делу, ни на минуту не теряя удивительно наивного для элсурийца оптимизма и твердо веря в успех создания противоядия. Бартоломью мучился от разрывавших его двойных чувств: сочувствия и презрения по отношению к жителям трущоб, что, впрочем, было для психиатра не редкостью. А Клайв, смертельно уставший и перепуганный увиденным, хотел лишь поскорее вернуться домой пусть "дом" этот и временный, сжигающий себя заживо безумный городишко на вулкане.
Когда же они пришли в центр, все было, как прежде, да и глупо предполагать, что город изменится за три дня, подумала Антония. Тихо, горестно и малолюдно. "Но мы еще сможем, мы еще сумеем, только мы, ведь некому больше..." - упорно держа ту мысль в голове и не давая ей угаснуть, хранительница безопасности повернула ключ в дверном замке. Кажется, дома. Не оплот надежности, но все же - хоть что-то.
- Я останусь у тебя, хорошо?.. - Клайв доверчиво заглянул в глаза подруги.
- Ты и так живешь у меня этот месяц, идиотский вопрос, - резко ответила та, бросая сумку в угол. - Ребята, вы как? Пойдете к себе?
- Ну, я так да, и думаю, это единственно адекватное решение, - Ундина помахала пузырьком с Капсулой в воздухе, - с порога и сразу... Адельфус, дай мне твои тетрадки!
- Зачем это? - сухо поинтресовался Алэйр, не спеша делиться записями.
- Мне нужны сведения. Описания. Я без них не смогу понять, к какому психотропному эта штука ближе всего. И да, Барт, ты мне нужен тоже, как ни прискорбно.
- Увы, я и сам это осознаю, - сердито произес психиатр, постукивая тростью об пол. - Ведь ты из любого эксперимента сделаешь взрыв...
- Кому не дано понять химию, тот пусть не возникат, - пропела Ундина, скрываясь за дверью. - Пока! Я буду извещать вас о процессе работы.
- Эй, а сколько на нее уйдет времени? - крикнула Антония вслед уходящим.
- Думаю, что-то около месяца, может, нескольких недель. Состав-то узнать легко, достаточно расщепить и посмотреть составляющие, но труднее будет с нужными ингридиентами... придется смешивать, причем не только с известными препаратами, но и с сомнительными. Так что это случится нескоро.
- Нескоро... - растерянно повторил Клайв и опустился на пол. Его глаза были пусты, словно опрокинутые чаши.
- Ты чего? - Антония присела рядом с другом. - Что с тобой, Ильвус?
- Элсури умрет за этот месяц, а может, даже и раньше, - прошептал он и беззвучно заплакал. - Я видел сон...
- Сны - галиматья, - заявила Антония, цитируя Шекспира, единственного из авторов, чьи рассказы не считались для нее "сентиментальным бредом". - Не бойся. Здесь живут достаточно сильные люди, иначе бы население повымерло еще в невесть каком году. Мы пока ничем не можем помочь ребятам, но они смогут... верь мне, у них получится, это точно. Алэйр, кстати, ушел с ними. Он будет вести наблюдения, может, если к тому времени заработает сеть, спросит у людей, что и как можно смешать, чтоб сбить эффект от психотропного... все будет хорошо.
- Ничего хорошего уже не будет... мои сны сбываются почти всегда... - Клайв рыдал, уткнувшись лицом в колени. Осознание того, что он проговорился, выдал свою страшную тайну, хоть и лучшей из друзей, не давало ему покоя. А за проступком следует наказание. Сердце юноши билось сильнее маятника, сильнее бубна - будто обезумевшее, билось и сжималось в ожидании недобрых предчувствий.
Он не чувствовал, как его подхватили на руки, легко, но бережно, как статуэтку, и понесли куда-то - застывая в смертном ужасе, он медленно отключался от реальности, погражаясь в усталую дрему, прерывистую и беспокойную. Его бросало то в жар, то в холод, в нос ударял тяжелый запах трущоб и немытых тел, перед глазами мерцало жутко вытягивающееся лицо рыжего элсурийца, и слышался его голос, почему-то напоминающий голос Антонии. Слов было не разобрать, но от этого становилось только страшней и тоскливей. Он засыпал, мучаясь в кошмарном бреду, не зная, что засыпает. Мягкая пелена тяжелой шерстяной шали упала ему на плечи, и мир пропал в темноте, вдруг споткнувшись и застыв в едином положении. Ненадолго. Это была лишь передышка. Ведь такие сны всегда сбываются, правда?..
- Неправда. Спи. У тебя снова подскочила температура, ты бредишь. - Дребезжащий, как консервная банка по мостовой, и тяжелый, как охотничий нож, тон почему-то успокаивал Клайва, равно как и мокрое полотенце на разгоряченном лбу. Он свернулся клубком под шалью, искренне веря в несбыточность всего ужасного, что есть в мире, и крепко зажмурил глаза.
***
Он проснулся от сильной боли в висках и непривычно яркого света, бьющего в лицо. Осторожно высунувшись из-под шали, Клайв открыл глаза. Антония стояла перед ним, держа в руке фонарь. Лицо ее выглядело встревоженым. Вся ситуация до боли напоминала то самое убежище.
- Антония... сколько я спал? - пробормотал юноша, сонно моргая. Пушистые ресницы отбрасывали тень на горящие болезненным румянцем щеки.
- Долго. Два дня почти, - девушка присела на край дивана. - Ты не долечился в пути, вот и последствия. Мне буквально силой пришлось тебя тащить и укладывать, ты так истерил, что чуть не расшиб себе голову об стену. Вдруг начал рыдать и твердить о каком-то сне, предчувствии, что ли... не особо поняла, если честно. Ты сейчас как?
- Голова болит... погоди, предчувствие? Сон?.. Я это помню... - жалобно скуля, юноша прикрыл голову руками, словно стараясь защититься от невидимой опасности, грозящей только ему. Страх вновь вернулся к нему, лишил опоры, почти лишил разума. Он с трудом вспоминал свое сновидение, похоже, раз и навсегда выбившее его из колеи, но оно явилось к нму в ночь, когда странный дом-башня дал приют путникам, не дошедшим еще до цели. Тогда оно забылось, а вот теперь вспомнилось, и начало сводить с ума, терзать, мучить и разъедать душу. Клайв видел плавящийся город, рушащиеся дома, кричащих людей, несущихся неизвестно куда. У всех были искажены лица, искажены так, что скорее напоминали маски, грубо слепленные из воска. Многие падали, не добегая до горизонта, к котрому упорно стремились, и обломки домов становились их могилой. Падение Элсури. Такие сны не приходят просто так. Они сбываются...
- Так, успокоился, быстро! - хранительница безопасности вскочила на ноги. - Сможешь побыть в комнате без меня хоть пять минут? Не ровен час откинешься, а мне проблем не нужно, приятель! Лежи, я пойду приволоку лекарства.
Клайв не смог ответить - у него не было сил. Все силы уходили на то, чтоб не сорваться в бездну бессознательного, иначе потом, он знал, будет очень страшно - страшно до боли, до истерики, до крика, раздирающего горло на нитки.
- Сны не сбываются, это все чушь, это все неправда, - твердил он дрожащим голосом, совсем по-детски размазывая слезы ладонями и шепча убеждения самому себе, словно слова заклинания. Как ни странно, но это подействовало, и ужас начал отпускать, ослабляя свои путы и давая дышать свободней. А вот голова болела по-прежнему.
- Ты что, спишь? - Антония открыла дверь, как всегда, ногой. Грохот отозвался в ушах Клайва настоящим взрывом, и он слабо застонал, сжав голову руками.
- Не хнычь, выживешь, - бросила та, ставя на прикроватный столик поднос с кружкой чая и немыслимым количеством склянок и коробочек. - Барт приходил, сказал, что это уже не простуда а штука вроде гриппа, и что в первый раз он ошибся. Где уж ты подцепил этот вирус, не знаю, но что есть, то есть. Не повезло тебе. Вот, глотай это, понятия не имею, что за штука, но Дирр в таком сечет, и я ему верю, - накапав в стакан воды немного коричневатой жидкости из блестящего стеклянного бутылька, девушка поднесла его к губам друга. Тот покорно сделал несколько глотков и поморщился от резкой боли в горле.
- А... как там Ундина? И... противоядие? - просипел он, откидываясь на подушку.
- Нормально все. Нет, правда, - Антония оживилась и на лице ее показалось нечто вроде улыбки. Улыбки, которую Клайв не видел уже очень давно. - У нее все получается! Она как-то расщепила на атомы эту штуку, ну, точнее, ее крохотную часть, измельчила и поняла, что там вроде половина молекул имеют близкое к растительному происхождению... в общем, тут явно имела место какая-то дурман-трава, не иначе. Народное средство, черт бы его побрал. А другая половина - вообще невесть что. Вулканическая материя какая-то. Алэйр говорит, это та же чушь, что и наши дома составляет и дороги. Магма или еще что-то, я уж не разбиралась. Но дело у них двигается, завтра они попробуют смешать, как я поняла, древесный лист и эту ерунду, только в обратном порядке. Может, что и выйдет... хорошо бы вышло.
- Я так рад за них, Антония, - юноша просиял, искренняя радость засветилась в его глазах. - Вот здорово... я бы так хотел помочь им!
- Ты помог уже, - неожиданно мягко сказала хранительница безопасности, прикасаясь к щеке Клайва. - Правда. Тот рыжий бы ни за что не раскололся, если бы не ты. Он видел, что ты один ему сочувствуешь. Доллез на всех плевать, а мы трое убить его были готовы, такие уж люди. Барт моралист, не признает всяких пороков и прочей дури, Алэйр просто сноб, ну а я... слабаков ненавижу. Такие дела.
- Меня тоже, да? - грустно спросил Клайв - свет, озаряющий его лицо, вмиг погас, будто выключили ночник.
- Нет, - поспешно ответила Антония, взяв друга за руку, - нет, тебя - вовсе нет. Ты меня бесишь иногда, признаться, больно уж ты смешной да наивный, и плакса к тому же, сущий ребенок, словом. Но что-то в тебе есть такое... доброе. Честно тебе говорю. Эй, не вздумай опять реветь!..
- Да я не плачу, - юноша снова улыбнулся, - это просто глаза слезятся... спать хочу очень.
- Тогда спи, - кивнула его подруга, - температура, значит, начала спадать. Завтра сможешь вставать уже. Все, дрыхни. Я будут тут, почитаю и проверю сеть. Вчера, кажется, работала, хотя Ундине верить... она, может, парами своими надышалась, а людям голову морочит, ну да черт с ней. Спи.
- А можно лампу не выключать? - робко попросил Клайв. - Мне в темноте кошмары снятся... прости...
- Я же не впотьмах читать буду, правильно? Горит твоя лампа. Все хорошо.
"Все хорошо", - сонно подумал Клайв, вновь падая в забытье, - "Кажется, на этот раз все правда будет хорошо".
***
Клайв выздоравливал медленно - страшные сны то и дело возвращались к нему, представая то в одном, то в другом обличье, и всегда открывая одну и ту же картину, названную им самим "Падением Элсури". Тоска и ужас подтачивали его изнутри, не давая жизни выбиться на поверхность. И, в противовес ему, дело у Барта и Ундины продвигалось очень быстро. Быстрее некуда. Словно кто-то могущественный стоял за их плечами, направляя работу так, чтобы она неизменно вершилась успехом. Антония каждый день рассказывала больному другу новости, принесенные из лаборатории.
- Ты знаешь, - сказала она как-то, вернувшись домой, - у нас, похоже, все получится! Доллез сказала, что модифицирует лекарство, вроде бы оно еще должно и отбивать тягу к спиртному, прочей наркоте и даже курению, - девушка хмыкнула, - не иначе, для меня старается. Барт говорит, что это все пустая трата времени, но ты ж знаешь Барта... лично я верю в Доллез.
- Но... это не будет опасно? - тихо спросил Клайв, приподнимаясь на диване. Сильное головокружение заставляло его лежать весь день, почти не вставая. - Ведь что-то может пойти не так... и тогда мы погубим город!..
- Знаешь что? - оборвала друга девушка. - Хватит уже! Я, понимаешь ли, так устала думать о плохом, беспокоиться, тревожиться и сходить с ума, что мне просто необходимо хоть в кого-то и во что-то, кроме себя, поверить! Необходимо, или свихнусь, как все эти идиоты. Доллез, признаю, та еще ветрогонка, и напортачить она может, и напортачит, это факт, но на что там Дирр, как не для того, чтоб исправлять ошибки? Плюс Алэйр, не сбрасывай его со счетов, - хранительница безопасности заходила по комнате взад-вперед, активно жестикулируя, - он историк и все такое, он поищет в сети, если та наконец заработает, похожие случаи. И все завершится удачно! - Антония ударила кулаком по стене, и лицо ее исказилось отчаяньем, живо напомнив Клайву страшные маски из его сна.
- Мы должны верить. Ясно тебе? Должны.
- Ясно... - грустно откликнулся юноша, отвернувшись к стене. Он хотел верить, но не мог. Элсури обладал жестокой способностью выкачивать любовь к жизни из каждого, кто осмелится забраться чуточку подальше в своих мечтах и желаниях, Клайв не знал этого, но чувствовал так тонко и остро, как никто другой.
Так, в мучительном ождании, тоске и скуке, прошло три с половиной недели. Одним ранним утром дверь в прихожей распахнулась сама, заставив Антонию и Клайва (уже почти выздоровевшего) проснуться и подскочить, в недоумении глядя на нарушителей спокойствия.
- Мы это сделали! - с порога завопила Ундина и влетела в комнату, споткнувшись о ножку дивана и грохнувшись на пол. - Мы это сделали, мы смогли, у нас получилось!
- Что? - Антония не могла поверить тому, что слышала.
- Мы смогли! - ликующе закричал Бар, воздев руки к потолку. - Это было невероятно, мы просто поняли, что надо всего лишь сделать все наоборот!
- То есть... как? - Клай нахмурился. - Вы нас не разыгрываете?..
- Какое там! - Ундина, бледная и растрепанная, сияла от счастья. - Я не вылезала из лаборатории чертову уйму времени уж явно не для розыгрыша! Мы смешали составляющие в обратном порядке, и только! Эта штука полностью убьет всякую зависимость, а Капсулы легко уничтожить! Кстати, она еще и все симптомы снимает. Становишься, как чистый лист!
- Ну, это преувеличение, - заметил, как всегда, невозмутимый Адельфус, незаметно вошедший. - Но все же... проект действительно можно считать успешным.
- Вы его уже опробовали на ком-нибудь? - осведомилась Антония, еле скрывая радость и облегчение.
- Нет, - мотнула потускневшими косами Ундина, - мы решили отправиться в лечебницу и там сдать на руки врачам стандарт наших лекарств! Мы ведь все-таки не медики, как-никак.
- Между прочим, эти таблетки оказалось легко размножить, - заметил психиатр, - знаете чем? Уксусной кислотой с каплей воды! Все так же, как и для Капсул, но наоборот!
- Это невероятно, это потрясающе, у нас должно все получиться, и да, я знаю, что мы наивны, но наконец-то хоть что-то! - прокричала Антония, и, выбежав за дверь, несколько раз выстрелила в воздух. Никто никогда не видел ее такой счастливой.
Держась, словно дети, за руки, и сходя с ума от дурмана успеха, компания направилась к психиатрической лечебнице, находившейся, по странному стечению обстоятельств, недалеко от дома Адельфуса.
***
- Хорошо... - в голосе седого человека, на чьих плечах болтался грязно-серый халат - обычная форма здешних врачей - слышалась усталость. - Хорошо. Мы все равно уже не сможем помочь очень многим. Быть может, ваше средство хотя бы облегчит их страдания.
- Что, вот так просто? - не поверила Антония. - А как же... ну... лицензия на лекарство и все такое?
- Лицензии - это в Эллерио, - невесело рассмеялся доктор. - У нас город разваливается на глазах, чего вы хотите? И не вы одни пытались помочь этим несчастным. Многие, очень многие. Им уже не помочь.
- Мы попробуем, - твердо проговорил Барт, выйдя вперед. - Не скрою, что я не слишком расположен к подобного рода людям, кстати, из-за позорной уличной драки с одним таким же я теперь и хожу с тростью; желания души и плоти надо пересиливать силой разума... но у этих несчастных есть надежда на исправление, конечно, если они вылечатся.
- Тут, увы, уже никому нет дела до нравственности, - вздохнув, мужчина поднялся из-за стола. - Ну что ж, идите за мной, я проведу вас к одной женщине... она сюда поступила чуть ли не первой. Почти год в больнице, представляете. Она еще не стара, но организм уже не выдерживает. Ее зовут Эдна Дональдсон.
Покрытые бледно-синей штукатуркой косые стены, длинные, гулкие, лестничные пролеты, тяжелая деревянная дверь, ведущая в палату - Антония, идя по лестнице, считала ступени и злилась на себя за то, что ненавидит больницы и не до конца верит в успех. Ей было холодно и неуютно. И отчего-то рвалась на части душа, тонкими лоскутами разлетаясь и давая понять, что не все так хорошо, как им казалось. Далеко не все.
Эдна Дональдсон неподвижно лежала на узкой кровати, вытянув руки поверх одеяла. Маленькие темные глаза ее были широко раскрыты, из впалой груди со свистом вырывалось тяжелое дыхание. Кожа на лице напоминала жеваную тряпку. "Недолго ей жить осталось", - мелькнула мысль в голове хранительницы безопасности.
- Эдна, - позвал женщину доктор, - пора принимать лекарства.
- Не надо... - в ее едва шелестящем голосе из тональности в тональность переливалась тоска.
- Нет, дорогая, вам это необходимо. Быть может, вы почувствуете себя лучше.
- Уже не почувствую. С тех пор, как меня убили, дробь разрослась кустом в груди и желудке, и пробивает меня изнутри. - Она задохнулась, глаза ее потемнели, наливаясь слезами. - Мне холодно. И сердце не бьется.
"Совсем недолго. Может, дней десять. Или и того меньше".
- Выпейте это, - увещевал ее мужчина, - и галлюцинации не будут вас преследовать. И боли пройдут.
Он поднес стакан к выцветшим губам Эдны. В воде была растворена та самая таблетка - Анти-Капсула, как сказали бы дети, знающие об этом. Больная покорно сделала несколько глотков и опустила голову на подушку. Минут десять или пятнадцать она была неподвижна, будто спала. Ее желтоватые от болезни щеки постепенно стали приобретать чуть розовеющий окрас, а дыхание, словно сломав невидимую переграду, стало спокойнее.
- Вы не обманывали, - она изумленно поглядела на доктора и вдруг села в кровати. Ее тощие ключицы выпирали из-под пижамы, как сломанные доски. - Мне легче дышится. Я что, уже умерла?
- Похоже, ваше состояние несколько улучшилось, - осторожно протянул врач.
Клайву вдруг захотелось бежать без оглядки, громко рыдая. Он боялся того, что Эдна может сказать дальше, боялся смертельно.
- А мне нравится твоя шутка! - внезапно произнесла женщина, залившись звонким смехом и указывая рукой куда-то вдаль.
Ундина почувствовала, что цепенеет. Перед ее глазами четко виднелся образ взрывающегося города, невесть откуда взявшегося. "Кто виноват?.. Я всего лишь поменяла местами составляющие..."
- Что ты говоришь? - Эдна с огромным интересом уставилась на стену и легко спрыгнула на пол. - Правда? Ты славный. И ты. И все вы чудные ребята. Скажите, а сколько стоят эти цветы? Не продаются? Как жаль... а солнце, оно всегда такое ярко-синее? Я немножко полетала вчера, так это было похоже на черное молоко. Семь дней до сотворения Ада. Знаете, я больше всего на свете люблю запивать подсолнухи ромом. На крыше голуби играли в снежки, а меня не позвали. Древний-древний корабль, вы только послушайте! - она с лукавой улыбкой склонила коротко стриженую голову набок, не отрывая взгляд от стены. - Глаза не болят, нет. Уже ничего не болит. А где ваши бубенчики? Я так любила их слушать! Вирусы мне разъели гортань, так что простите за фальцет. Лужи на улице, зима. А скоро весна. Весной цветы и белые тигры. Как смешно...
Она болтала без умолку со стеной, оживленно размахивая руками, посылая в пространство воздушные поцелуи и нелепо кланяясь. Клайв уже плакал в голос на плече у Антонии, сама же она плотно сомкнула губы и закрыла глаза. Адельфус комкал в руках тетрадь. Ундина зажала рот кулаком, стараясь не закричать. Трость Барта выпала из его руки и покатилась по полу.
А Эдна все смотрела в пустоту - и смеялась, смеялась, смеялась.
Смотрела в ничто. Смотрела туда, где раскалывалось на частицы вакуумное молчание. Туда, где никого.
***
Обратная дорога заняла меньше времени. И почти все три дня, что продолжался путь, друзья молчали, изредка лишь перебрасываясь незначительными фразами. Каждый думал о своем, и каждому было о чем подумать. Адельфус считал, что примерно шестьдесят процентов от цели выполнено, и если никто не станет уклоняться от намеченного плана - а уж он позаботится, чтоб этого не случилось - желаемая цель будет достигнута довольно скоро. Антония понимала, что не все из бедняг наглотавшихся сами виноваты в этом, и что невозможность нормальной жизни в Элсури сделала их такими, но ненависть к слабым и ничтожным все равно едким льющимся оловом заливала мозг, оплавляя кровь и не давая дышать.
Ундина мечтала поскорее приступить к делу, ни на минуту не теряя удивительно наивного для элсурийца оптимизма и твердо веря в успех создания противоядия. Бартоломью мучился от разрывавших его двойных чувств: сочувствия и презрения по отношению к жителям трущоб, что, впрочем, было для психиатра не редкостью. А Клайв, смертельно уставший и перепуганный увиденным, хотел лишь поскорее вернуться домой пусть "дом" этот и временный, сжигающий себя заживо безумный городишко на вулкане.
Когда же они пришли в центр, все было, как прежде, да и глупо предполагать, что город изменится за три дня, подумала Антония. Тихо, горестно и малолюдно. "Но мы еще сможем, мы еще сумеем, только мы, ведь некому больше..." - упорно держа ту мысль в голове и не давая ей угаснуть, хранительница безопасности повернула ключ в дверном замке. Кажется, дома. Не оплот надежности, но все же - хоть что-то.
- Я останусь у тебя, хорошо?.. - Клайв доверчиво заглянул в глаза подруги.
- Ты и так живешь у меня этот месяц, идиотский вопрос, - резко ответила та, бросая сумку в угол. - Ребята, вы как? Пойдете к себе?
- Ну, я так да, и думаю, это единственно адекватное решение, - Ундина помахала пузырьком с Капсулой в воздухе, - с порога и сразу... Адельфус, дай мне твои тетрадки!
- Зачем это? - сухо поинтресовался Алэйр, не спеша делиться записями.
- Мне нужны сведения. Описания. Я без них не смогу понять, к какому психотропному эта штука ближе всего. И да, Барт, ты мне нужен тоже, как ни прискорбно.
- Увы, я и сам это осознаю, - сердито произес психиатр, постукивая тростью об пол. - Ведь ты из любого эксперимента сделаешь взрыв...
- Кому не дано понять химию, тот пусть не возникат, - пропела Ундина, скрываясь за дверью. - Пока! Я буду извещать вас о процессе работы.
- Эй, а сколько на нее уйдет времени? - крикнула Антония вслед уходящим.
- Думаю, что-то около месяца, может, нескольких недель. Состав-то узнать легко, достаточно расщепить и посмотреть составляющие, но труднее будет с нужными ингридиентами... придется смешивать, причем не только с известными препаратами, но и с сомнительными. Так что это случится нескоро.
- Нескоро... - растерянно повторил Клайв и опустился на пол. Его глаза были пусты, словно опрокинутые чаши.
- Ты чего? - Антония присела рядом с другом. - Что с тобой, Ильвус?
- Элсури умрет за этот месяц, а может, даже и раньше, - прошептал он и беззвучно заплакал. - Я видел сон...
- Сны - галиматья, - заявила Антония, цитируя Шекспира, единственного из авторов, чьи рассказы не считались для нее "сентиментальным бредом". - Не бойся. Здесь живут достаточно сильные люди, иначе бы население повымерло еще в невесть каком году. Мы пока ничем не можем помочь ребятам, но они смогут... верь мне, у них получится, это точно. Алэйр, кстати, ушел с ними. Он будет вести наблюдения, может, если к тому времени заработает сеть, спросит у людей, что и как можно смешать, чтоб сбить эффект от психотропного... все будет хорошо.
- Ничего хорошего уже не будет... мои сны сбываются почти всегда... - Клайв рыдал, уткнувшись лицом в колени. Осознание того, что он проговорился, выдал свою страшную тайну, хоть и лучшей из друзей, не давало ему покоя. А за проступком следует наказание. Сердце юноши билось сильнее маятника, сильнее бубна - будто обезумевшее, билось и сжималось в ожидании недобрых предчувствий.
Он не чувствовал, как его подхватили на руки, легко, но бережно, как статуэтку, и понесли куда-то - застывая в смертном ужасе, он медленно отключался от реальности, погражаясь в усталую дрему, прерывистую и беспокойную. Его бросало то в жар, то в холод, в нос ударял тяжелый запах трущоб и немытых тел, перед глазами мерцало жутко вытягивающееся лицо рыжего элсурийца, и слышался его голос, почему-то напоминающий голос Антонии. Слов было не разобрать, но от этого становилось только страшней и тоскливей. Он засыпал, мучаясь в кошмарном бреду, не зная, что засыпает. Мягкая пелена тяжелой шерстяной шали упала ему на плечи, и мир пропал в темноте, вдруг споткнувшись и застыв в едином положении. Ненадолго. Это была лишь передышка. Ведь такие сны всегда сбываются, правда?..
- Неправда. Спи. У тебя снова подскочила температура, ты бредишь. - Дребезжащий, как консервная банка по мостовой, и тяжелый, как охотничий нож, тон почему-то успокаивал Клайва, равно как и мокрое полотенце на разгоряченном лбу. Он свернулся клубком под шалью, искренне веря в несбыточность всего ужасного, что есть в мире, и крепко зажмурил глаза.
***
Он проснулся от сильной боли в висках и непривычно яркого света, бьющего в лицо. Осторожно высунувшись из-под шали, Клайв открыл глаза. Антония стояла перед ним, держа в руке фонарь. Лицо ее выглядело встревоженым. Вся ситуация до боли напоминала то самое убежище.
- Антония... сколько я спал? - пробормотал юноша, сонно моргая. Пушистые ресницы отбрасывали тень на горящие болезненным румянцем щеки.
- Долго. Два дня почти, - девушка присела на край дивана. - Ты не долечился в пути, вот и последствия. Мне буквально силой пришлось тебя тащить и укладывать, ты так истерил, что чуть не расшиб себе голову об стену. Вдруг начал рыдать и твердить о каком-то сне, предчувствии, что ли... не особо поняла, если честно. Ты сейчас как?
- Голова болит... погоди, предчувствие? Сон?.. Я это помню... - жалобно скуля, юноша прикрыл голову руками, словно стараясь защититься от невидимой опасности, грозящей только ему. Страх вновь вернулся к нему, лишил опоры, почти лишил разума. Он с трудом вспоминал свое сновидение, похоже, раз и навсегда выбившее его из колеи, но оно явилось к нму в ночь, когда странный дом-башня дал приют путникам, не дошедшим еще до цели. Тогда оно забылось, а вот теперь вспомнилось, и начало сводить с ума, терзать, мучить и разъедать душу. Клайв видел плавящийся город, рушащиеся дома, кричащих людей, несущихся неизвестно куда. У всех были искажены лица, искажены так, что скорее напоминали маски, грубо слепленные из воска. Многие падали, не добегая до горизонта, к котрому упорно стремились, и обломки домов становились их могилой. Падение Элсури. Такие сны не приходят просто так. Они сбываются...
- Так, успокоился, быстро! - хранительница безопасности вскочила на ноги. - Сможешь побыть в комнате без меня хоть пять минут? Не ровен час откинешься, а мне проблем не нужно, приятель! Лежи, я пойду приволоку лекарства.
Клайв не смог ответить - у него не было сил. Все силы уходили на то, чтоб не сорваться в бездну бессознательного, иначе потом, он знал, будет очень страшно - страшно до боли, до истерики, до крика, раздирающего горло на нитки.
- Сны не сбываются, это все чушь, это все неправда, - твердил он дрожащим голосом, совсем по-детски размазывая слезы ладонями и шепча убеждения самому себе, словно слова заклинания. Как ни странно, но это подействовало, и ужас начал отпускать, ослабляя свои путы и давая дышать свободней. А вот голова болела по-прежнему.
- Ты что, спишь? - Антония открыла дверь, как всегда, ногой. Грохот отозвался в ушах Клайва настоящим взрывом, и он слабо застонал, сжав голову руками.
- Не хнычь, выживешь, - бросила та, ставя на прикроватный столик поднос с кружкой чая и немыслимым количеством склянок и коробочек. - Барт приходил, сказал, что это уже не простуда а штука вроде гриппа, и что в первый раз он ошибся. Где уж ты подцепил этот вирус, не знаю, но что есть, то есть. Не повезло тебе. Вот, глотай это, понятия не имею, что за штука, но Дирр в таком сечет, и я ему верю, - накапав в стакан воды немного коричневатой жидкости из блестящего стеклянного бутылька, девушка поднесла его к губам друга. Тот покорно сделал несколько глотков и поморщился от резкой боли в горле.
- А... как там Ундина? И... противоядие? - просипел он, откидываясь на подушку.
- Нормально все. Нет, правда, - Антония оживилась и на лице ее показалось нечто вроде улыбки. Улыбки, которую Клайв не видел уже очень давно. - У нее все получается! Она как-то расщепила на атомы эту штуку, ну, точнее, ее крохотную часть, измельчила и поняла, что там вроде половина молекул имеют близкое к растительному происхождению... в общем, тут явно имела место какая-то дурман-трава, не иначе. Народное средство, черт бы его побрал. А другая половина - вообще невесть что. Вулканическая материя какая-то. Алэйр говорит, это та же чушь, что и наши дома составляет и дороги. Магма или еще что-то, я уж не разбиралась. Но дело у них двигается, завтра они попробуют смешать, как я поняла, древесный лист и эту ерунду, только в обратном порядке. Может, что и выйдет... хорошо бы вышло.
- Я так рад за них, Антония, - юноша просиял, искренняя радость засветилась в его глазах. - Вот здорово... я бы так хотел помочь им!
- Ты помог уже, - неожиданно мягко сказала хранительница безопасности, прикасаясь к щеке Клайва. - Правда. Тот рыжий бы ни за что не раскололся, если бы не ты. Он видел, что ты один ему сочувствуешь. Доллез на всех плевать, а мы трое убить его были готовы, такие уж люди. Барт моралист, не признает всяких пороков и прочей дури, Алэйр просто сноб, ну а я... слабаков ненавижу. Такие дела.
- Меня тоже, да? - грустно спросил Клайв - свет, озаряющий его лицо, вмиг погас, будто выключили ночник.
- Нет, - поспешно ответила Антония, взяв друга за руку, - нет, тебя - вовсе нет. Ты меня бесишь иногда, признаться, больно уж ты смешной да наивный, и плакса к тому же, сущий ребенок, словом. Но что-то в тебе есть такое... доброе. Честно тебе говорю. Эй, не вздумай опять реветь!..
- Да я не плачу, - юноша снова улыбнулся, - это просто глаза слезятся... спать хочу очень.
- Тогда спи, - кивнула его подруга, - температура, значит, начала спадать. Завтра сможешь вставать уже. Все, дрыхни. Я будут тут, почитаю и проверю сеть. Вчера, кажется, работала, хотя Ундине верить... она, может, парами своими надышалась, а людям голову морочит, ну да черт с ней. Спи.
- А можно лампу не выключать? - робко попросил Клайв. - Мне в темноте кошмары снятся... прости...
- Я же не впотьмах читать буду, правильно? Горит твоя лампа. Все хорошо.
"Все хорошо", - сонно подумал Клайв, вновь падая в забытье, - "Кажется, на этот раз все правда будет хорошо".
***
Клайв выздоравливал медленно - страшные сны то и дело возвращались к нему, представая то в одном, то в другом обличье, и всегда открывая одну и ту же картину, названную им самим "Падением Элсури". Тоска и ужас подтачивали его изнутри, не давая жизни выбиться на поверхность. И, в противовес ему, дело у Барта и Ундины продвигалось очень быстро. Быстрее некуда. Словно кто-то могущественный стоял за их плечами, направляя работу так, чтобы она неизменно вершилась успехом. Антония каждый день рассказывала больному другу новости, принесенные из лаборатории.
- Ты знаешь, - сказала она как-то, вернувшись домой, - у нас, похоже, все получится! Доллез сказала, что модифицирует лекарство, вроде бы оно еще должно и отбивать тягу к спиртному, прочей наркоте и даже курению, - девушка хмыкнула, - не иначе, для меня старается. Барт говорит, что это все пустая трата времени, но ты ж знаешь Барта... лично я верю в Доллез.
- Но... это не будет опасно? - тихо спросил Клайв, приподнимаясь на диване. Сильное головокружение заставляло его лежать весь день, почти не вставая. - Ведь что-то может пойти не так... и тогда мы погубим город!..
- Знаешь что? - оборвала друга девушка. - Хватит уже! Я, понимаешь ли, так устала думать о плохом, беспокоиться, тревожиться и сходить с ума, что мне просто необходимо хоть в кого-то и во что-то, кроме себя, поверить! Необходимо, или свихнусь, как все эти идиоты. Доллез, признаю, та еще ветрогонка, и напортачить она может, и напортачит, это факт, но на что там Дирр, как не для того, чтоб исправлять ошибки? Плюс Алэйр, не сбрасывай его со счетов, - хранительница безопасности заходила по комнате взад-вперед, активно жестикулируя, - он историк и все такое, он поищет в сети, если та наконец заработает, похожие случаи. И все завершится удачно! - Антония ударила кулаком по стене, и лицо ее исказилось отчаяньем, живо напомнив Клайву страшные маски из его сна.
- Мы должны верить. Ясно тебе? Должны.
- Ясно... - грустно откликнулся юноша, отвернувшись к стене. Он хотел верить, но не мог. Элсури обладал жестокой способностью выкачивать любовь к жизни из каждого, кто осмелится забраться чуточку подальше в своих мечтах и желаниях, Клайв не знал этого, но чувствовал так тонко и остро, как никто другой.
Так, в мучительном ождании, тоске и скуке, прошло три с половиной недели. Одним ранним утром дверь в прихожей распахнулась сама, заставив Антонию и Клайва (уже почти выздоровевшего) проснуться и подскочить, в недоумении глядя на нарушителей спокойствия.
- Мы это сделали! - с порога завопила Ундина и влетела в комнату, споткнувшись о ножку дивана и грохнувшись на пол. - Мы это сделали, мы смогли, у нас получилось!
- Что? - Антония не могла поверить тому, что слышала.
- Мы смогли! - ликующе закричал Бар, воздев руки к потолку. - Это было невероятно, мы просто поняли, что надо всего лишь сделать все наоборот!
- То есть... как? - Клай нахмурился. - Вы нас не разыгрываете?..
- Какое там! - Ундина, бледная и растрепанная, сияла от счастья. - Я не вылезала из лаборатории чертову уйму времени уж явно не для розыгрыша! Мы смешали составляющие в обратном порядке, и только! Эта штука полностью убьет всякую зависимость, а Капсулы легко уничтожить! Кстати, она еще и все симптомы снимает. Становишься, как чистый лист!
- Ну, это преувеличение, - заметил, как всегда, невозмутимый Адельфус, незаметно вошедший. - Но все же... проект действительно можно считать успешным.
- Вы его уже опробовали на ком-нибудь? - осведомилась Антония, еле скрывая радость и облегчение.
- Нет, - мотнула потускневшими косами Ундина, - мы решили отправиться в лечебницу и там сдать на руки врачам стандарт наших лекарств! Мы ведь все-таки не медики, как-никак.
- Между прочим, эти таблетки оказалось легко размножить, - заметил психиатр, - знаете чем? Уксусной кислотой с каплей воды! Все так же, как и для Капсул, но наоборот!
- Это невероятно, это потрясающе, у нас должно все получиться, и да, я знаю, что мы наивны, но наконец-то хоть что-то! - прокричала Антония, и, выбежав за дверь, несколько раз выстрелила в воздух. Никто никогда не видел ее такой счастливой.
Держась, словно дети, за руки, и сходя с ума от дурмана успеха, компания направилась к психиатрической лечебнице, находившейся, по странному стечению обстоятельств, недалеко от дома Адельфуса.
***
- Хорошо... - в голосе седого человека, на чьих плечах болтался грязно-серый халат - обычная форма здешних врачей - слышалась усталость. - Хорошо. Мы все равно уже не сможем помочь очень многим. Быть может, ваше средство хотя бы облегчит их страдания.
- Что, вот так просто? - не поверила Антония. - А как же... ну... лицензия на лекарство и все такое?
- Лицензии - это в Эллерио, - невесело рассмеялся доктор. - У нас город разваливается на глазах, чего вы хотите? И не вы одни пытались помочь этим несчастным. Многие, очень многие. Им уже не помочь.
- Мы попробуем, - твердо проговорил Барт, выйдя вперед. - Не скрою, что я не слишком расположен к подобного рода людям, кстати, из-за позорной уличной драки с одним таким же я теперь и хожу с тростью; желания души и плоти надо пересиливать силой разума... но у этих несчастных есть надежда на исправление, конечно, если они вылечатся.
- Тут, увы, уже никому нет дела до нравственности, - вздохнув, мужчина поднялся из-за стола. - Ну что ж, идите за мной, я проведу вас к одной женщине... она сюда поступила чуть ли не первой. Почти год в больнице, представляете. Она еще не стара, но организм уже не выдерживает. Ее зовут Эдна Дональдсон.
Покрытые бледно-синей штукатуркой косые стены, длинные, гулкие, лестничные пролеты, тяжелая деревянная дверь, ведущая в палату - Антония, идя по лестнице, считала ступени и злилась на себя за то, что ненавидит больницы и не до конца верит в успех. Ей было холодно и неуютно. И отчего-то рвалась на части душа, тонкими лоскутами разлетаясь и давая понять, что не все так хорошо, как им казалось. Далеко не все.
Эдна Дональдсон неподвижно лежала на узкой кровати, вытянув руки поверх одеяла. Маленькие темные глаза ее были широко раскрыты, из впалой груди со свистом вырывалось тяжелое дыхание. Кожа на лице напоминала жеваную тряпку. "Недолго ей жить осталось", - мелькнула мысль в голове хранительницы безопасности.
- Эдна, - позвал женщину доктор, - пора принимать лекарства.
- Не надо... - в ее едва шелестящем голосе из тональности в тональность переливалась тоска.
- Нет, дорогая, вам это необходимо. Быть может, вы почувствуете себя лучше.
- Уже не почувствую. С тех пор, как меня убили, дробь разрослась кустом в груди и желудке, и пробивает меня изнутри. - Она задохнулась, глаза ее потемнели, наливаясь слезами. - Мне холодно. И сердце не бьется.
"Совсем недолго. Может, дней десять. Или и того меньше".
- Выпейте это, - увещевал ее мужчина, - и галлюцинации не будут вас преследовать. И боли пройдут.
Он поднес стакан к выцветшим губам Эдны. В воде была растворена та самая таблетка - Анти-Капсула, как сказали бы дети, знающие об этом. Больная покорно сделала несколько глотков и опустила голову на подушку. Минут десять или пятнадцать она была неподвижна, будто спала. Ее желтоватые от болезни щеки постепенно стали приобретать чуть розовеющий окрас, а дыхание, словно сломав невидимую переграду, стало спокойнее.
- Вы не обманывали, - она изумленно поглядела на доктора и вдруг села в кровати. Ее тощие ключицы выпирали из-под пижамы, как сломанные доски. - Мне легче дышится. Я что, уже умерла?
- Похоже, ваше состояние несколько улучшилось, - осторожно протянул врач.
Клайву вдруг захотелось бежать без оглядки, громко рыдая. Он боялся того, что Эдна может сказать дальше, боялся смертельно.
- А мне нравится твоя шутка! - внезапно произнесла женщина, залившись звонким смехом и указывая рукой куда-то вдаль.
Ундина почувствовала, что цепенеет. Перед ее глазами четко виднелся образ взрывающегося города, невесть откуда взявшегося. "Кто виноват?.. Я всего лишь поменяла местами составляющие..."
- Что ты говоришь? - Эдна с огромным интересом уставилась на стену и легко спрыгнула на пол. - Правда? Ты славный. И ты. И все вы чудные ребята. Скажите, а сколько стоят эти цветы? Не продаются? Как жаль... а солнце, оно всегда такое ярко-синее? Я немножко полетала вчера, так это было похоже на черное молоко. Семь дней до сотворения Ада. Знаете, я больше всего на свете люблю запивать подсолнухи ромом. На крыше голуби играли в снежки, а меня не позвали. Древний-древний корабль, вы только послушайте! - она с лукавой улыбкой склонила коротко стриженую голову набок, не отрывая взгляд от стены. - Глаза не болят, нет. Уже ничего не болит. А где ваши бубенчики? Я так любила их слушать! Вирусы мне разъели гортань, так что простите за фальцет. Лужи на улице, зима. А скоро весна. Весной цветы и белые тигры. Как смешно...
Она болтала без умолку со стеной, оживленно размахивая руками, посылая в пространство воздушные поцелуи и нелепо кланяясь. Клайв уже плакал в голос на плече у Антонии, сама же она плотно сомкнула губы и закрыла глаза. Адельфус комкал в руках тетрадь. Ундина зажала рот кулаком, стараясь не закричать. Трость Барта выпала из его руки и покатилась по полу.
А Эдна все смотрела в пустоту - и смеялась, смеялась, смеялась.
Смотрела в ничто. Смотрела туда, где раскалывалось на частицы вакуумное молчание. Туда, где никого.
