Альберт и Эдуард. Эл и Эд. Те, кто будут после. И, если честно, я уже придумала неизменную, унивесальную рельсу, по которой протечёт их взрослая жизнь, вне зависимости от кубика и ЧХ. Будет горячо, с надрывом и, в отличие от основной темы первого поколения, Йохана, не про всеобъемлющую любовь. Про другое.
Мне до жути хочется похвастаться тем, какими они вырастут. Они похожи, очень, всё-таки генетика старшего Шмидта оказалась доминантной, но эмоция, которая отличает лица братьев — о-о-о, да. Она говорит, кричит, всё решила за них. И я затрудняюсь сказать, кто мне нравится больше. Оба. В дуэте.
Я хотела девочку, сестру. Но так — лучше. Намного лучше. Мои чувства не описать.
Имена. Почему? У детей Йохана и Марты, в рассказах, посвящённых им, но не единолично, другие имена. Альберт пришёл из ниоткуда, как воспоминание о персонаже для
настолки, которого я хотела сделать, но — опередили. К Альберту я желала Эльвиру, но она, наверное, будет позже. Мне рано так далеко загадывать. А Эдуард, Эд, был закадычным другом того Эла, чужого, поэтому так.
Бесцветная в рытвинах кожа, яркая, чёрная поволока светящихся глаз и острые, что собачьи уши. Рот, наполненный треугольниками-бритвами, растянулся в улыбке и от улыбки, повода для которой доселе не было, заболело лицо. "Поверь мне. Я был на другой стороне, — Эдуард склоняется, из-под дорогой смоляной одежды, скрывающей обтянутый кожей скелет сородича, выглядывает ладонь, покрытая сочащимися язвами, — Но именно здесь, я — дома".
Совсем другая история.
Уф. Мне не хватает часов в сутках, чтобы непрерывно писать. Ещё столько всего уготовано Йохану, и уже — его детям.