Три дневника. Три человека. Три истории.
Третий дневник, конечно, еще в процессе написания, но… Но уже можно многое сказать и о нем.
Сначала я хочу прокомментировать их не как Дневники Сима, и именно как повести. У всех трех есть одна общая черта, красной нитью скользящая через все три жизни – одиночество.
Начну с самого начала – с Оливии.
Оливия Браун оставила семью, ребенка, сестру-близнеца и покинула родной город в возрасте двадцати пяти лет. Совершенно одна она приезжает на новое место и начинает жизнь с чистого листа. Ей трудно и тяжело - как материально, так и морально. Только врожденное жизнелюбие и сила духа позволяет ей справиться с таким ударом. Она строит карьеру, обустраивает дом и … конечно же, мечтает о семье – таблетке от одиночества. Ей хватает ума (или глупости – зависит от точки зрения) не нацеливаться на Великую Романтическую Любовь, а трезво и здравомысляще подойти к этому вопросу. Так в жизни Оливии появляется Чак, позже переименовавшийся в Джима и взявший фамилию жены: там не было страсти с первого взгляда, дрожащих коленок и лихорадочно бьющихся сердец. Джим был просто хорошим человеком, с которым ей было легко и свободно. Им было хорошо вдвоем, и они не занимались суетливыми поисками чего-то большего. А зачем? Это был замечательный союз, и это, пожалуй, единственный момент во всех трех повестях, когда повествователю удается избавиться от одиночества: счастливый, крепкий брак Оливии и Джима, построенный на взаимном доверии и понимании принес им двух дочек и ощущение счастья.
Ее дочерям в жизни везет куда меньше. Мы не узнаем толком, была ли действительно счастлива Анастасия во всей той кутерьме, которую она сама и заварила – Том, Ретт, измены, вопрос отцовства детей – потому что у нас нет ее свидетельских показаний. Эйприл считает, что была. Но это Эйприл – человек в себе, почти наглухо огороженный от прочего мира, лишь иногда выглядывающий в щелочку, ее мнение ценно, но истина ли? После смерти матери девочка улиткой прячется в раковину, и больше мы ее не увидим. Рыбка заменяет ей общение с родными, книги – со всеми остальными. Эйприл увязает в книгах, в страхе перед большим миром и его обитателями называя своё бегство работой, карьерой, заработком – как угодно, но только не по имени. Ведь, по сути, она просто сбежала от участия в жизни, самоустранилась, и только наблюдает за происходящим вокруг. Запутанные отношения сестры дают ей богатую пищу для сюжетов, и она увязает только глубже…
Впрочем, Эйприл честно старалась покинуть свой мирок, и не раз. Искала ту самую Большую Любовь, о которой ее мать предпочитала не задумываться: сначала Дамон, потом Сэм, затем – Ландграаб. Ни один из них не дал ей того, что она хотела на самом деле – да-да, я снова об этом – лекарства от одиночества. Дамон оказывается эгоистичным инфантилом, которому, по-большому счету, плевать на Эйприл; Сэм старался держать ее на расстоянии, чтобы не причинить боль – он знал, что умирает; а Герберт… Герберт, умный, состоятельный, красивый, всегда готовый прийти на помощь Герберт оказался женат. Пожалуй, единственный мужчина в ее жизни, с которым она могла бы быть по-настоящему счастлива, но судьба распорядилась иначе. Именно его влияние привело Эйприл к известности: ее карьера писателя пошла в гору, ее узнавали на улицах, она стала принимать участие в светских раутах – успешно, но бесполезно, ибо ничто из этого не приносило ей удовлетворения.
С появлением внебрачного сына от Ландграаба, Эйприл поставила на себе окончательный крест. Она разорвала отношения с мужчиной, которого любила – «ради сына», напролом пошла за эликсиром молодости – опять же ради сына. А едва заметила, что он вырос, выпила противоядие с мыслью: «Ну вот и всё, пора это заканчивать». Она еще жива, но уже исключительно по инерции, чтоб присматривать за взрослым Артуром. Эйприл смирилась со своим одиночеством, и больше ничего не ищет.
Ее сын увяз еще глубже. Он начал с поиска даже не любви или дружбы, а самого себя. Он мечется от увлечения к увлечению – все дается ему достаточно легко, но ничто не берет его в плен надолго. Он пытается строить отношения с девушками, наивно полагая, что самое главное в любви – это брак, и раз за разом разочаровывается. Его дневник пропитан горечью, отчужденностью и даже усталостью – а ведь он еще так молод! У него впереди целая жизнь! Но, кажется, это семейное…
Три истории. Три человека. Три дневника.
Теперь я хочу прокомментировать их именно в рамках династии с позиции читателя и игрока.
Честно признаюсь, я читала Браун-Джонсов одновременно с начала и с конца. Очередное обновление династии – я читаю последнюю запись, проникаюсь, отматываю на запись раньше, проникаюсь еще больше, мотаю в самое начало. Читаю пару глав и… забрасываю. И так по кругу, с каждым обновлением. Искренне надеюсь, что сейчас ничем не обижу автора, но промолчать я просто не могу. Первые главы и последние – небо и земля. По стилю, мастерству слова, сюжету и языку они непохожи настолько, что я бы подумала, что их писали разные люди. Когда я прочитала дневник Эйприл, мне показалось, что писало уже трое. От записи к записи, от героя к герою автор непрерывно совершенствовался, и разница просто потрясающа. Если начиналась династия скорее как нечто типа фанфикшена, то главы Эйприл и Артура – это уже Литература. Не просто игра в симс, а настоящая повесть, и лично меня, как читателя, она покорила. И все три истории действительно написаны разными людьми – Оливией, ее дочерью и внуком. Они мыслят, живут, чувствуют и говорят абсолютно по-разному. И это здорово!
Я же писала уже, что, наверное, не скоро доберусь до чтения третьего поколения? Я тогда как раз заканчивала читать первое. Как только дневник перешел Эйприл, я внезапно «залипла» и уже не смогла оторваться, пока не проглотила залпом всё. Очень неудобненькое свойство организма – не уметь закрыть интересную книгу, даже если уже четыре утра, а вставать в шесть. Но я ни о чем не жалею!
Простенький, в сущности, сюжет судьбы Оливии сменился метаниями Эйприл, за которыми я следила с неподдельным интересом, даже порой зная, чем закончится тот или иной поворот – я же уже проспойлила сама себе многие ходы, прочитав главы Артура. Ее романтические отношения прописаны так, что их можно публиковать любовным романом, а рассказанная ею жизнь семьи придает достоверности. Про Артура же я и вовсе теперь читаю с замиранием сердца – будет ли он таким же неприкаянным, как и мать, или все-таки найдет себе пристанище? Кем он станет? Залечит ли раны? Хочется надеяться, но стихи Есенина перед каждой новой записью оставляют ощутимый привкус обреченности. И нет, это сейчас не критика – если честно, я в восторге от такой передачи ощущений!
Пишите, пишите ещё, радуйте читательское сердце!
Мне совершенно необходимо знать, какая участь ждет Артура. У меня теперь ломка, имейте ввиду.
P.S: И напоследок хочу добавить, что трюк с Офелией меня особо впечатлил. Чрезвычайно неожиданно встретить такой привет из прошлого основательницы, и как подстроено! Снимаю шляпу.
впрочем, маленькие - все хорошенькие.)
и МВЖ у обеих выполнимые в условиях первого поколения поселенцев. До сих пор в себя прийти не могу от радости. 
А Киндра да, очень любит светильники.
Как и большинство клептоманов, к слову. Я, впрочем, состряпала пару лотов специально для опустошения клептоманкой. А то городок жалко. 
Замкнутый круг.
это вы очень правильно подметили.
А то я уж думала - суждено такой необычной династии заглохнуть насовсем.
Что-то какая-то тяжелая судьба у всех хранительниц дневника, начиная с Иоанны. Да и городок какой-то...подозрительный - то женщина с женщиной сойдется, то парень с парнем...
Как-то в голову не пришло, а ведь сравнение само просится
Очень надеюсь, что оставшихся мегабайтовых крох хватит хотя бы на комментарии - а то у меня поднакопилось слов для некоторых авторов.
хотя уже начала собирать династию))
Я смотрю, у неё почти на 2 факультета максимум баллов получен в тесте, а по остальным - больше половины!
Никогда у меня такого не было. Мне вообще всегда казалось, что все студенты всегда одинаковые.
