Странные дела

cattelein · 25 Мар 2019

Добро пожаловать в мир, где творятся странные дела!

Для начала хотелось бы сделать небольшой анонс: так как это чистое, новое сохранение (а мысли по этому поводу грязные), иначе говоря, всё безобразие, наляпанное разработчиками, пока так и ходит по симс-миру, я начинаю свой рассказ с небольшого городка – а именно Стрейнджервилля.

Давайте определимся, где мы?

Город находится предположительно в штате Аризона, юго-запад США – об этом говорят скалы характерного красного оттенка и кратер – Аризонский кратер. Так как климат в этом штате весьма различается от региона к региону и больше похож на Нью-Мексико – даже зима в Стрейндже не зима – то будем считать, что действие происходит на низких высотах. Цветок-символ штата – кактус, красующийся на заведении «Восемь склянок», хотя какие склянки могут быть в сухопутном штате?

(Несмотря на то, что экономическое состояние штата не так дурно, как хотелось бы видеть разработчикам и некоторым игрокам, предположим, что город в состоянии стагнации из-за кризиса градообразующего предприятия)

История берёт своё начало не в разгар загадочной эпидемии, а уже после её завершения. Самое страшное, что есть на этой планете, дорогие мои, это мы с вами, люди.
У истории есть несколько самоограничений: не будет потусторонних событий/существ, из чертовщины только сторонние лица-приверженцы симгуру-моды. Больше реалистичности богу реалистичности!
В каждой семье я буду проводить столько времени, сколько потребуется для изложения законченного эпизода из их жизни. Мы будем иметь дело со смесью стандартных игровых семей и логически додуманных.
Итак, начнём!
Семья Сигворт.
В кратком описании-предыстории мы видели, что Джесс Сигворт перевели на базу Стрейнджервилля, и её поведение странно изменилось, озадачив и мужа, и дочь.

А что произошло на самом деле?

Джесс действительно оказалась в рядах подразделения, расквартированного в Стрейндже, и поведение её полностью оправдывается армейским укладом жизни. Безумно ранние подъёмы, чтобы успеть на мотовоз, который доставит вас на полигон – а база находится на приличном расстоянии от жилых территорий. Проблемы с начальством? Сколько угодно. Профанация вместо работы? Пожалуйста. Мартышкин труд для офицера? Обращайтесь в любое время!
Дилан недолго сидел без дела: он быстро занял своё место в рядах активистов, которые пытались поставить город на ноги, и работает в благотворительной организации. Это не особо денежное предприятие, поэтому дома он нашёл применение своим навыкам плотника и столяра, создавая довольно занятные сувениры и вещицы для туристов, нахлынувших в город после старательно раздутого скандала на химической фабрике. Обыватели считают, что это – второй Розвелльский инцидент, и горят желанием селфиться на фоне временно простаивающих цехов. Патруль только и успевает вежливо конвоировать любителей тайн за пределы предприятия. Дилан Сигворт – кость в горле для семьи Розвелл, вернее, для Теда, учредителя и главы химической фабрики.
Криста растёт смышлёной девчонкой, истинной американкой – однако не той, для которой весь мир сжат до размеров её собственной страны. Отец и мать старательно выкорчёвывают невежество и незнание дочери. Джесс, конечно, хотела бы проводить больше времени с Кристабель, но служба и карьерный рост, влекущий за собой ненормированный рабочий день, заставляют её возвращаться уже тогда, когда дочь сонно воркует со своим хомячком, прежде чем улечься спать. У девочки много дел в её пока что, в общем, маленькой жизни: школа, школьные проекты, скаутский кружок – Дилан весьма одобряет увлечения Кристы. Ей, конечно, хочется в город покрупнее и позеленее, да хоть в Оазис Спрингс в западной Небраске, куда они ездили разок с родителями, но мама и её работа…

Сигворт. Страсти по Купидону. Добро должно быть с кулаками
Сигворт. Есть такие дороги – назад не ведут
Розвелл. Страх и ненависть в Стрейнджервилле
Розвелл. You do know but you actin' like you don't know
Кахилл. Амур с пистолетом
Мартин. Feel so empty without me ©
Мартин. Fever
Мартин. I wanna dance with somebody
Сигворт. Качаю руки, качаю залы
Сигворт. I can make your hands clap
Сигворт. Don't cry for me, Arizona
Прайс. Эрин Брокович Стрейнджервилльского уезда
Мартин. Crossroads
Мартин. Jam
Мартин. Cow cow boogie
Эгглстон. Talking 'bout the ghetto
Мартин. The Lone Star
Мартин. I put a spell on you
Мартин.Treat her right
Мартин. She put the lime in the coconut

Хоапили. Hola
Хоапили.Sweet temptation in your voice
Хоапили.Decipit frons prima multos
Хоапили.Liberate me
Лия Хоапили – Йен. The one

Pitchblack. December intro
Pitchblack. Jazzbeat mania
Pitchblack. Beck in black
Pitchblack. Гензель и Гретель

DOTL. От большого к малому
DOTL. мистер сноумен
DOTL. girl next door
Бейли. lose your head
Бейли.new home
Бейли. интервью
Бейли. savage
бейли-линкс meanstreak
Бейли-линкс infamy
линкс. Квест для новичка
линкс. One night?
линкс. Your high-ness
линкс. Кто тебя ждёт?
линкс. Dancer
линкс. TTYL
линкс. Ways separated

Хэнфорд. Что было первым – курица или яйцо?
Хэнфорд. Кролики и лисы
Хэнфорд. Кроличьи бега
Хэнфорд. Лисьи тропы и цветы

cattelein · 6 Фев 2022

cattelein · 29 Мар 2022

- Как ты стал умертвием, друг?

- Мой создатель по-своему ответил на вопрос, зачем люди делают детей.

- И...?

- Он захотел уйти из мира и остаться в нём одновременно. Но я думаю, ему было одиноко, и он очень от этого устал.

на битые картинки больно и страшно смотреть. Когда смогу, всё восстановлю обязательно.
И вернусь наконец к шмеликантам.

cattelein · 3 Апр 2022

- Мы приветствуем гостью сегодняшнего вечера - Пенни Пиззаз, лицо крупнейшей сети пиццерий в Сан-Мишуно!

Ведущий только что поупражнялся в остроумии на тему лица и остальных частей тела Пенелопы, которой оставалось только скрипеть зубами за кулисами в ожидании своего выхода.

Пенни очень любила пиццу, да так любила, что тестировала продукты "Фламинго-Пиццы" на себе без устали, успевая и пособачиться с остальными участниками реалити-шоу для поднятия рейтингов. Через полгода после начала шоу Пиззаз поняла, что её тема - это не привлекательная молодая девушка, а склочница, от которой ждут очередного остренького скандала.

Становиться посмешищем и рисковать шкурой Пенелопе не хотелось, далеко не все понимали, что личного в телевизионных распрях было мало - и присказка "Ничего личного, просто бизнес" не спасли ту симпатичную кофточку в драке. А ведь Пенни долго копила на брендовую вещицу, чтобы наконец купить её, а не показаться в ней на вечер и отдать обратно дизайнерам.

- Пенни, прекрасно выглядите! - как будто только что не балансировал на грани опасного юмора ведущий. Он вовсю улыбался и гостеприимным жестом пригласил гостью присесть на кресло напротив. - Как вам удалось преобразиться? "Фламинго" разве не предложил вам контракт ещё на год?

- Добрый вечер, - Пиззаз сперва устроилась, повернувшись к камерам с улыбкой. Она хорошо поработала - теперь можно было не опасаться, что какая-то сторона у неё "рабочая", а какая-то нет. - Я так рада, что вы пригласили меня снова.

Она не позволила ведущему перебить себя - лимит эфирного времени был у него, не у Пенни.

- Я действительно сумела преобразиться, и это нисколько не помешало продлению контракта - "Фламинго" по-прежнему делают великолепную пиццу и по-прежнему работают со мной. Нет, это не результат липосакции, - тут Пенни скрыла удовольствие, с которым наблюдала за удивившимся ведущим. - Всё это - моё личное просветление и успешные поиски гармонии с собой.

Операторы и режиссёр шоу обменялись короткими взглядами, но Пиззаз вкратце рассказала о своей нехитрой диете и системе занятий, так что восклицание режиссёра не произвело на неё никакого впечатления: она ничего дурного не сделала.

Кроме того, конечно, что пошла не по сценарию и не принялась посыпать голову пеплом, раскаиваясь в том, что не сумела принять себя "такой, как есть" и продвигать трендовые идеи. Режиссер подскочил к Пиззаз.

- Какие поиски, Пенни?!

Пенелопа похлопала густо накрашенными ресницами, с глуповатой улыбкой вытащила смартфон и открыла свой симстаграмм. Ведущий косился на них из тени кулис, пока над ним хлопотала гримёрша.

- Мой профиль можно показать на экране, - Пенни пошире открыла глаза, кося под дурочку. - Вот, смотрите... вот мои тренировки, вот сравнительные замеры, ну, и немного диеты.

Пока сценарий переделывался, она спокойно сидела на своём месте, готовая начать с того момента, когда обломала ведущего, который очень любил напяливать на себя образ снисходительного мудреца.

Бросив взгляд на пустое кресло напротив, она прямо посмотрела на ведущего, будто говоря, что она и одна прекрасно смотрится на этой сцене.

Впрочем, бахвалиться было ещё рано: проект "Дурдом-2", в котором сейчас активно варилась и наваривалась Пенни, приносил достаточно прибыли, и отказываться от места там не стоило. Деньги сейчас были нужны - хотя бы на тот секрет, которому Пиззаз была обязана своей возросшей аудиторией в сети и подтянутым задом. Девчонка со стянутым яркой тряпкой хвостом выкинула узкое неудобное платье и стёрла жирные стрелки, обзавелась пышными локонами блестящих волос и в меру смелыми модными нарядами.

Секрет ждал её после съёмки в студии, пропахшей благовониями, и секрету нужны были деньги. Пенни подумала, что почти не соврала: гармония в том, как всё складывалось, определённо была.

JaNat · 3 Апр 2022

cattelein, секрет похудения прост, но секрет есть секрет))) вспомнилось))

cattelein · 3 Апр 2022

JaNat он самый! :саркастический:

тема просто неисчерпаемая

cattelein · 4 Апр 2022

cattelein · 13 Июл 2022

Две темных резинки для волос упали в раковину.

Кассандре не хотелось прихорашиваться, она смотрела не в зекрало, а в слив и думала, что куда-то туда, в канализацию, улетела вся её жизнь.

Рядом на мраморной тумбе лежала трубка телефона, ведь она собиралась позвонить и заказать свадебные украшения. После девичника остались арка на заднем дворе и куча пустых бутылок из-под шампанского. И конверт под дверью.

Никто не звонил и не рассказывал, что красавец-врач не ездил ни в какие командировки, а развлекался с сёстрами Калиенте в Плезантвью. Фотографии не нуждались ни в каких комментариях.

Больше всего Кассандре хотелось обычной, спокойной жизни, но вокруг постоянно происходила какая-то чертовщина. Отец клялся, что мать похитили, но после его неловкого вранья поначалу, что она уехала, верить такому бреду не хотелось. Отец привёл в дом новых соседей, ярких, громких сестер Калиенте, и помог устроиться на работу после университета. В холодные лаборатории, где коллеги почти не отличались темпераментом от подопытных – мёртвых подопытных. За эту неделю, проведённую в состоянии автомата, выполнявшего привычные функции, никто не подошёл и не поинтересовался, почему мисс Гот на себя не похожа – два неопрятных хвостика, затянутых на голове, будто ей тринадцать, старомодное платье и старые круглые очки, которые уже давно не подходили.

Набивший оскомину принцип «Это не моё дело». Или «она себя слишком накручивает».

Если Кассандра себя и накручивала, то сейчас самое время слететь с катушек.

Сначала был вдовец Дример, с которым Кассандра без задней мысли согласилась сходить на выставку приезжего художника. Кажется, из Вероны. Картины были потрясающими, ладонь Вальтера – горячей и слегка дрожавшей, когда он касался невзначай её руки своими длинными пальцами с пятнами от краски. Он их уже никогда не ототрёт, и они даже посмеялись над его своеобразными «татуировками». Мистер Дример был очень мил, много рассказывал о живописи, и эта беседа под стеклянной крышей галереи, через которую сияли звёзды, была как дуновение свежего ветра в душную предгрозовую ночь. Кассандра тогда испугалась, сама не поняв, чего, и вечер закончился неловко и быстро.

Потом были раздумья и целое море образов Вальтера, где он превращался в похитителя, коварного соблазнителя, в шпиона, проникавшего в сверхсекретную лабораторию, где, конечно же, уже работала и Кассандра, самый ценный сотрудник, и пытавшего её в своём не менее сверхсекретном убежище. И соблазнявшего.

А она качала головой с по-праздничному накрученной буклей и отказывала, отказывала Дримеру - потому что Дон уже тогда надел ей на палец кольцо. Не на тот палец, да и кольцо ей не понравилось, но придраться было не к чему – Лотарио ухаживал безукоризненно, тактично, вежливо.

И почему Кассандра тогда не задумалась, почему дала согласие? Из вежливости?

- Мисс Гот, вам кофе подать в комнату или в гостиную?

- В комнату. На столик, пожалуйста.

Дворецкий оставит кофе в гостиной, самоуверенный ублюдок, потому что трясётся из-за дорогого, расписанного бледными цветами гарнитура в спальне, и даже на подставке не согласен ставить. Этот вопрос был задан всего лишь для проформы.

Кассандра потёрла глаза, на пальцах осталась тушь и тени, и потянулась расстегнуть платье.

Потом был молоденький почтальон, принёсший ей конверт с билетами в театр – от Дона. В тот же вечер жених позвонил и попросил сходить без него, потому что ему придётся срочно улетать в другой город на конференцию. И наверняка потому почтальон был хмурым. Очаровательно хмурым, как убедила себя Кассандра. Он был недоволен, что прекрасная дама осталась без компании. Билеты остались вместе с засушенной розой между страниц книги, а почту она забирала лично недели две, выискивая каждый раз в его лице хоть какой-то признак затаённой симпатии.

Когда она увидела, как парень крутит у виска и тычет пальцем в сторону её дома, болтая с каким-то курьером, наваждение схлынуло.

Хлынули струи воды из душа, и волосы тёмными змеями обвили плечи и грудь.

Близится день свадьбы, а она не имеет ни малейшего понятия, кто такой этот Дон Лотарио. Не тот человек-видение, который дарит цветы и держит за руку, смотрит с таким странным выражением в глаза – раньше Кассандра думала, что так выглядит влюблённость, а не пикап-приём, о котором вычитанная теория так и осталась бы теорией – не весёлый и бодрый голос, которым он сообщает об очередном отъезде, а тот, с кем она будет завтракать каждое утро перед работой в столовой.

Он – на одном краю стола, она – на другой. И свечи между блюд.

Кассандра фыркнула сама себе, почему вдруг она решила, что жить они будут здесь?

Да потому что Дон ходил по дому и восхищался им.

А у него дома она никогда не бывала, и это так странно… даже после заключения помолвки. Дон не походил на старомодного и сверхнравственного. Или Кассандра слишком много думает за других.

Нет, это ерунда какая-то.

Она вспыхнула, вспомнив, что именно такими словами заканчивались несколько последних дней в кабинете у завкафедры, недовольного результатами работы. И отказом в предоставлении отпуска, когда посеревшая Кассандра осмелилась попросить об этом.

Кофе она нашла, как и предполагала, в гостиной. Он уже остыл, но звать своевольного дворецкого Кассандра не захотела и поднялась к себе. Сдвинув в сторону смятые бумажки с тумбочки у кровати, она поставила чашку и забралась в постель.

Часы в холле пробили шесть.

Она покосилась на чашку и перевела взгляд на яркий клочок обоев, которые собиралась заказать для ремонта спальни. Жёлтые. Помогали выбирать сёстры Калиенте, их Кассандра считала такими смелыми, такими… современными.

Теперь эти планы оказались в мусорной корзине, скомканными и потерявшими блеск и цвет.

Рука дрожала, поэтому холодный кофе пришлось поставить на место, чтобы не расплескать. Завтра снова на работу, к которой душа совсем не лежит, а больше всего хочется остаться здесь, в своей спальне, и валяться в кровати.

Как обычно говорят решительные герои?

К чёрту. Да-да, именно к чёрту.

Кассандра оделась и спустилась в холл, чтобы с телефона у входа вызвать такси. Папа шелестел страницами книг в гостиной, но ковёр глушил стук каблуков, и Кэсс удалось прошмыгнуть незамеченной. Её щекотало чувство правильной неправильности, когда она тихо диктовала адрес оператору и выходила во двор.

Можно было бы и перелезть через ограду, чтобы калитка не скрипнула, но везение могло и кончиться на порванных колготках.

Трудности с геймплеем вылились в историю. Наконец-то.
Кассандра с Джонни Зестом, наверное, мои самые любимые премейды, но если Джонни прочно связан с Оазисом и пора его отпустить (кто бы знал, как я скучаю по нему), то история Кэсс ещё не закончена ни в одной вселенной :Heart:

Есть мысль всё же перенести съёмки в четверку из-за ограниченности двойки: снимать в двойке тяжело, ракурс пойди найди, да и с одеждой и прочими мелочами в четырке проще.

Smilik · 13 Июл 2022

cattelein, Кася великолепна. :обожание:

Хочется продолжения. И мне не важно в какой части симс будут сделаны скрины, делай как тебе удобно, лишь бы было продолжение. :подозревает:

cattelein · 17 Июл 2022

Везение всё же покинуло Кассандру. Как заправский фаталист, она привычно укорила своё имя в том, что заведующего, которому она бы положила на стол заявление об увольнении, уже не оказалось на работе. Мифическая Кассандра видела многое, но никто ей не верил, а настоящая не верила даже самой себе.

Она бестолково оглянулась, но пустой коридор остался пустым. Бросившая равнодушное замечание секретарша погасила лампу на своем столе и ушла, поручив запереть кафедру и рабочий кабинет, раз уж Гот всё равно здесь.

Кассандра прошлась по кабинетам, проверяя, закрыты ли они, оттягивая момент, когда придётся зайти на кафедру, где всегда было тягостно. Или же было тягостно совершать такой поступок? Папа ведь старался для неё, как он отнесётся к увольнению?

«Никак, - подумала она. – Его нет уже пару лет, как мама бросила нас».

И не винить бы ушедшего в себя Мортимера, не беспокоить его своими женскими переживаниями и метаниями, потому что это не пристало девушке из хорошей семьи – но ведь и Александр остался на попечении сестры, а не отца. И чей-то твёрдый голос возражал, что Кассандра тоже имеет право на участие отца в её жизни, и отметал в сторону все доводы об обеспечении и всевозможном комфорте, которыми она пользуется, живя под его крышей.

Мэри-Сью, например, без жалоб крутится как белка в колесе, пытаясь достичь успеха на работе, куда она устроилась без чьей-либо протекции.

Допустим, согласился бесплотный голос, но она старается не только для себя, но и для своих дочерей – им уже исполнилось по четырнадцать, впереди колледж и уйма проблем. С другой стороны, она редко бывает дома и мало видится с мужем – такой же отсутствующий родитель, так что этот пример никуда не годится.

Может быть, папа будет доволен, что я выйду замуж за Дона?

Может быть. А – может и не быть, и ты окажешься не только на прежней позиции, а ещё и в грязи, которую умеет устраивать жених.

Будучи приученной к чистоте, Кассандра вздрогнула, ощутив, что к душе словно пыталось пристать что-то липкое и противное. Воздух из кондиционера холодил макушку, но Кассандру бросило в жар: за спором с внутренним голосом она не заметила, как вошла в кабинет и остановилась напротив стола заведующего.

За которым сидел незнакомец и изучал её взглядом.

Наверное, он уже спрашивал её, кто она такая и зачем пришла.

- Могу я оставить заявление для заведующего?

- Дайте сюда.

Кассандра прочитала имя на его бейдже – В. Ортега, села в кресло для посетителей. Скорее упала, потому что без приглашения вряд ли бы стала это делать, но силы покинули её.

- Профессор Тан уехал на две недели в командировку, - со вздохом сказал Ортега. – Завтра сделаете обходной лист…

Да, снять материальную ответственность и принести справку из научной библиотеки об отсутствии задолженности – это всё Кассандра знала.

- Погодите, Гот? - Ортега внимательно посмотрел на Кассандру, старавшуюся не подать вида, что она и есть та самая Гот, на которую можно и второй раз за день покричать за сорванный эксперимент и испорченные образцы. – Мы с вашей группой работали над проектом СтарПомКомЧК летом.

Кассандра слабо улыбнулась, делая безуспешные попытки вспомнить Ортегу среди той толпы и суеты в лабораториях у чёрта на рогах в ужасной пустыне. Смутившись грубости даже в мыслях, она прижала холодные пальцы к губам, но Ортега понял этот жест как признание, что она его вспомнила.

- Я могу подписать ваше заявление завтра же, мисс Гот.

- Но… профессор же уехал?

- Как его заместитель, я могу это сделать. Говорят, вы собираетесь замуж? Не по этой ли причине написали об уходе?

- Н-нет, - Кассандра очень старалась скрыть своё волнение. – Не по этой.

- А что тогда?

Ортега явно не знал, что такое тактичность, но Гот была слишком сильно расстроена, чтобы проявить безукоризненную выдержку и дать какой-нибудь нейтральный ответ. Она промолчала.

- Кажется, я понял. У меня есть и другое предложение – я могу перевести Вас в другой отдел при администрации. Работа несложная, женщин там нет, и конфликтов быть не должно.

Кассандра задумалась: так можно не бросать работу и не обижать отца – и не встречаться больше с теми, кто видел её в разбитом состоянии и не помог.

Ну, они же не были обязаны?

Тогда почему от тебя ждут, что ты будешь проявлять сочувствие и участие?

Ортега кашлянул.

- Да, я согласна.

Не эти ли слова снились ей, выложенные золотом на вратах в новую жизнь? Эти самые, подтвердил усталый голос внутри.

- Замечательно – а это я оставлю себе. Если передумаете, позвоните мне – по добавочному кафедры. До возвращения профессора здесь буду я. Да, - остановил он собравшуюся уходить Кассандру, взглядом показав куда-то вниз. – В администрации строгий дресскод, мисс Гот.

Кэсс посмотрела на свои ноги и удивилась – на ней были красные туфли матери. Какое помрачение на неё нашло... Теперь идти было неловко, как будто бы она виделась другим маленькой девочкой, влезшей в красивые туфли на высоких каблуках и едва переставлявшей свои короткие ножки. С прямой спиной, но на ватных ногах Кассандра покинула кафедру, только в такси вспомнив, что секретарша просила её закрыть кабинеты. Сил на то, чтобы попросить водителя развернуться и ехать через весь город обратно, она в себе не нашла, безвольно откинулась на спинку сиденья и очнулась только тогда, когда таксист обратился к ней, что они уже приехали.

Из гостиной слышался голос отца, и ему отвечал женский, в котором Кассандра узнала голос своей подруги и наставницы Мэри-Сью. Последняя с лицом бледнее обычного встала с кресла, когда Гот показалась в дверях.

- Большое спасибо, мистер Гот, я дойду сама, - обогнувший Кассандру дворецкий выпрямился, словно его ударили палкой, и застыл. На него слова Мэри-Сью оказали совсем другое действие, чем если бы подобное заявила Кэсс – миссис Плезант он послушался. – О, дорогая, я хотела встретиться с тобой, но сейчас мне пора идти домой.

Карие глаза Мэри-Сью показались Кассандре омертвевшими и подёрнутыми какой-то плёнкой.

- Ты не против, если завтра я зайду за тобой, и мы сходим на ужин вместе? - Мэри всё же пришла не без причины, если планировала выбраться вместе в город.

Кассандра проводила подругу до дверей, пытаясь узнать, в чём дело. Обходительность и вежливость не позволили приступить к расспросам сразу, а дом был не настолько велик, чтобы их путь длился сколько нужно. Мэри-Сью ушла, оставив слишком много вопросов и этим ещё сильнее утомив Кассандру. Она поднялась к себе, после того как Мортимер удовлетворился простым объяснением про внезапную отлучку из дома и углубился в чтение, и вытащила из-под подушки конверт с фотографиями. Ей приснился Дон и скромная свадебная церемония на заднем дворике. На берегу пруда стоял священник под увитой цветами аркой, а на Кассандре почему-то оказалось то чёрное платье. Она хотела убежать в дом и запереться, но её тащило, как Алису в Зазеркалье, к улыбавшемуся жениху. Дон взял её за руку, чтобы надеть кольцо – и оно выскользнуло из его пальцев, булькнув через мгновение в тёмных водах пруда.

Она проснулась с огромным облегчением.

cattelein · 17 Июл 2022

- А знаешь, - перебила не успевшую даже начать говорить Кассандру Мэри-Сью, - мальчишка из класса Анжелы нашёл на своём заднем дворе человеческие кости, и полиция потом перерыла весь их участок и дом. Да, фамилия у него ещё такая… знакомая, Брок. Ты не слышала?

Не дожидаясь ответа, она глотнула вина и защебетала снова, пока официант ставил перед ней тарелку с заказом и подливал в её бокал – к своему Кассандра ещё не притронулась.

- Ужасно. Подумать не могла, - тут Мэри запнулась, будто бы хотела продолжить свою фразу иначе, - что криминал так близко – оказывается, его папаша занимался какими-то грязными делишками, и останки на его дворе – это убитый конкурент. А в бассейне нашли тайник.

- Тайник в бассейне? – переспросила Кэсс.

- Да, парень ведь так и умер.

- Какой парень? Одноклассник Анжелы?

- Нет, его отец, - Мэри поёрзала на месте и снова потянулась к бокалу. – Он был… крышевал с подельниками какую-то забегаловку, в которой и работала его жена. А потом их начали теснить, и потребовался тайник, где он якобы хранил деньги. Точнее, деньги там действительно были, но полиция их уже не нашла и подозревает мальчишку, что он их стащил и перепрятал.

Подруга всё говорила и говорила, и Кассандра слушала её, не перебивая. Её беспокоило, наверное, не только неожиданное желание Мэри-Сью посплетничать, но и то, с каким усердием та прикладывалась к вину.

- Директор Леруа заявил, что таким не место среди детей из приличных семей, но парень учится… нормально. Даже хорош в чём-то, - проворчала Плезант уже тише, и было без слов понятно, что она этим недовольна. – Анжела приводила его к нам пару раз домой.

Любопытство следует одобрять исключительно в научных делах, в остальном же это пустое злословие, подумалось Кассандре. Сухую цитату из чужих мыслей прервал тот же внутренний голос: а как же дружеское участие? Мэри-Сью едва ли успевает словом перекинуться со своими домочадцами, что говорить о выходе в город с подругой?

- Какая таинственная смерть, правда?

В смерти нет ничего таинственного, мысленно ответила Кассандра, только печаль. Вместо этого она просто кивнула.

- Ты говорила, Анжела знакома с ним?

Мэри-Сью с неудовольствием посмотрела на неё.

- Да. Хочу ошибаться, что они неравнодушны друг к другу. Ах, - она словно отмахнулась, - Дэнни его вразумил…

И тут она замолчала, уставившись в свою тарелку. Кассандра поняла, что настоящее человеческое участие – на вес золота, и она не может позволить себе его сейчас. Всё, что оставалось, это держаться дружеского тона и не задавать лишних вопросов, чтобы не наткнуться на больную тему.

- Дэниэл мне изменяет, - вилка звякнула о тарелку, чуть не выпав из ослабевшей руки Мэри-Сью. – Я застала его с горничной.

Кассандре захотелось обмахнуться хоть чем-нибудь, воздух ресторана вмиг показался спёртым. Наверное, нужно было показать удивление, но всё, что занимало её сейчас – это вопрос, что заставило уже второго мужчину, казавшегося джентельменом, поступить так.

А ты спроси её.

Мэри-Сью молчала, сжав бесцветные губы, смотрела в одну точку сквозь Кассандру и не замечала ни затянувшегося молчания, ни застывшей подруги напротив.

- Я… я не знаю, что сказать.

- Всё будет в порядке, - ответила Мэри, но мыслями она была далеко, и слова её вылетели и растворились, такие же бесцветные и прилизанные, как она сама, спешащая каждое утро в свой офис. – Мы уладим этот вопрос. Мы с Дэниэлом, - она снова запнулась и повторила, - мы с ним всё – решим. Прости меня, дорогая. Я не хотела портить тебе предпраздничные хлопоты, но если я приду на свадьбу одна, прошу тебя понять. Как поживает Дон?

«Но…, - робко хотела возразить Кассандра, – как ты ухитряешься закрывать глаза на очевидное? Как ты миришься с таким потрясением? В чём ты пытаешься меня убедить? И как, господь всемогущий, мне сказать, что Дон и Дэниэл виноваты в одном и том же?»

О том, чтобы наносить подруге ещё один удар, не могло идти и речи. Кассандра улыбнулась, молясь, чтобы улыбка не выглядела вымученной.

- В командировке в Вероне.

- Да-а, - Мэри уцепилась за тему, - вы же планировали медовый месяц там. Ты уже была на последней примерке платья?

«Я совсем забыла про него, - безучастно подумала Кэсс. – Его только повесить в шкаф теперь».

- Встречу пришлось перенести, у меня на работе… небольшая перестановка.

- Тебя повысили? – тема работы заставила щёки Мэри-Сью немного порозоветь.

- Не совсем, меня переводят в отдел администрации.

- Поздравляю! – приподняв свой бокал, Плезант осушила его. Взгляд её поплыл, и она засобиралась – к большому облегчению Кассандры.

- Я оплачу счёт, Мэри, не беспокойся.

Мэри-Сью ушла нарочито бодрой походкой, как будто говоря, что и не такие невзгоды ей по плечу, а Гот наконец смогла тяжело вздохнуть, не боясь ничьих вопросов.

Чего недоставало Дэниэлу? Две дочери – значит, супруги были близки. Правда, после рождения дочек Мэри заторопилась снова выйти на работу…

А Дон? Он ведь и намёка не позволил себе, что желал бы чего-то большего, чем скромный поцелуй в парке. Всегда весел и сдержан, никаких пошлостей.

А эти фотографии были словно с другим человеком… Кассандра в самых смелых любовных романах не читала о таком искусстве управлять своим телом, какое показывали двое на снимках. Он и с ней такое проделает, получив над ней власть?

Нельзя сказать, чтобы Кассандра противилась всякой фантазии. Часть её желала распущенности на кровати, в джакузи, у стойки бара, чтобы звенели бокалы, среди горшков с пальмами, - в общем, повсюду, где он уже успел отточить своё мастерство любовника с другими женщинами.

Но часть её противилась мысли, что Дон вряд ли променяет роскошных любовниц на тихую девушку, изо всех сил пытавшуюся быть леди, как её мать.

У Беллы в семейном мавзолее не было могилы, но Кассандра давно заметила вазу с одинокой красной розой в уголке – всегда свежей. Остановившись перед ней, Кассандра хотела прошептать и позвать исчезнувшую мать – и не смогла. Ладонь легла на тяжело вздымавшуюся грудь, и тишину мавзолея нарушил едва слышный стон.

- Папа сходит с ума, - заговорила Кэсс, - рассказывает, что тебя похитили. Не ради выкупа, мам, тебя похитили инопланетяне. Он спрятал твой телескоп, я даже не знаю, куда он его мог деть, и плотно зашторивает окна ночью… чтобы не видеть звёзд. Ты ведь не напишешь? Где бы ты ни была…

Вдруг пришло осознание, что она юлит, как Мэри-Сью, вокруг чужих проблем, вместо того чтобы рассказать о своих самому родному человеку, живому или мёртвому.

- Я не хочу замуж за Дона. Я даже не знаю, люблю ли его. С тех пор как он появился, я чувствую себя словно автоматом, выдающим желаемую реакцию – принимаю ухаживания, хожу на свидания… очень редкие, мама… и принимаю предложение. Я бы хотела думать, что он проходит курс лечения после своих любовных похождений, мам, поэтому так часто отлучается, но фотографии, что мне прислали, совсем свежие. Как поступить? Я бы хотела, чтобы мой сон сбылся и Дон сбежал из-под венца – я даже поплачу для публики, обещаю. А если не сбежит? Что больший позор – отменить свадьбу, быть брошенной у алтаря или жить с изменником, который бесчестит моё имя? Ты сбегала по вечерам из дома ради папы. Можно ли мне сбежать – ради себя, если больше никому моё несчастье не причинит зла? Что бы сделала ты?

Роза молчала, шуршали листвой деревья снаружи. Кассандре стало жутко, словно её окружили бабушки и дедушки, прах которых покоился здесь, и осуждающе смотрели на неё.

Белла так сильно отличалась от всех Готов… почему папа не может смириться с мыслью, что она просто не выдержала этой тяжеловесной семейственности и сбежала? Что, если Кассандра как её истинная дочь, однажды так же не выдержит и обречёт на страдания своих детей?

Хотелось расплакаться, но из груди рвались только сухие всхлипы.

Может быть, поучиться снова у Мэри-Сью, спросил затихший было внутренний голос.

Закрывать глаза на то, что творится прямо под носом? Мириться с дерзостью и оскорблением?

Решать проблемы – вот чему у неё нужно учиться. Не заламывать руки среди холодных камней с останками умерших, а продолжать жить и устраивать свою жизнь.

Кассандра поднялась к себе и забралась в постель с пачкой писем, которые предназначались для рассылки гостям, и контрактом для службы кейтеринга. Последнюю порекомендовала Дина Кальенте, расписавшая достоинства миссис Брок как непревзойденного повара. Взгляд Кассандры задержался на имени.

Та ли эта Брок, которую упоминала Мэри-Сью сегодня?

Письма, написанные от руки и скреплённые печатью, она рвала на кусочки, не оставляя себе пути к отступлению. Господин и госпожа Плезант, чета Барбо, господин начальник и две сотни других гостей останутся без кусочка свадебного пирога от Брэнди Брок.

Не претендую на канон или истину, но в двойке с Броками просидела сегодня целый день и очень им сочувствую. Про их двор не вру - там в самом деле можно найти уйму костей, из которых можно собрать скелет, эдакое лего для нищебродов в криминальном районе.

cattelein · 23 Июл 2022

Мэри-Сью пригладила волосы, посмотрела в стекло заднего вида, проверяя, в полном ли порядке её причёска. Сняла пушинку с рукава пиджака, открыла сумочку, уставилась внутрь. Щёлкнула замочком, снова прошлась ладонью по волосам.

Пройти несколько метров до двери, повернуть сразу в гостиную. Или лучше к Анжеле в комнату?

Мэри-Сью боялась зайти в дом и снова увидеть мужа с той горничной. Девушку она немедленно уволила, в агентство написала жалобу… которую пока не отправила.

В конце концов, она, Мэри-Сью, тоже виновата, и нужно исправляться. Нет никакой ситуации, которую нельзя было бы исправить. Она, миссис Плезант, это знает как никто другой.

Сексуальнее одеваться? Готовить вкуснее? Может быть, съездить всей семьёй в отпуск…

Каблуки цокали по дорожке, она едва удержалась, чтобы не кашлянуть на пороге. На столике у двери лежали нераспечатанные счета, и мысли сразу устремились по привычному руслу: посчитать, съездить в банк, отложить столько-то на недельные расходы. Не забыть про карманные деньги для Анжелы – Лилия начала подрабатывать пару недель назад, так что ей уже нет нужды в поддержке.

Идея отпуска улетучилась без следа.

Обнаружив, что дома никого нет, Мэри-Сью почувствовала, что возвращается в своё любимое состояние – деловитое спокойствие. Она смыла скромный макияж и переоделась в домашнее, вооружилась калькулятором и устроилась со счетами на кухне за обеденным столом. Девочки приедут из школы примерно через час, так что время ещё есть.

Цифры вытеснили из головы образ мужа и замешательство, которое она ощущала каждый раз, когда мысленно смотрела на Дэниэла. Наверное, не стоило рассказывать Кассандре и тяготить её недоразумениями, которые, конечно, случаются в любой семье. Совсем молоденькая и неопытная Кассандра, такая спокойная и изящная… всё, что было присуще Гот: изысканность, утончённость, прекрасное воспитание – не имела Мэри-Сью, бравшая своё упорством и неиссякаемым энтузиазмом. Из своих достоинств Плезант первым назвала бы оптимизм и усидчивость – они обеспечили ей положение не хуже, чем у подруги детства.

В ресторане, поддавшись чувствам, она едва не расплакалась – для Кассандры, наверное, вечер был испорчен и неожиданно раскрытым секретом.

Взгляд упал на газету и рекламу в ней крупным шрифтом: «Развод – это не приговор! Услуги адвоката по бракоразводному процессу…»

«Разводиться? Нет, ни в коем случае. Нужно разобраться, чего бы хотел Дэниэл. Что я могу сделать, чтобы всё уладить».

- Ты идёшь? – она услышала голос Анжелы и собрала со стола бумаги. Со двора Лилия что-то ответила, и громко хлопнула дверь. – Ой, мам, ты уже дома?

- Да, дорогая. Сейчас сядем обедать вместе, я накрываю на стол.

Анжела стрельнула глазками в сторону входной двери, но мать вроде бы не расслышала слов Лилии и не сердилась. Войдя в дом и бросив равнодушное «привет», Лилия двинулась к лестнице наверх, игнорируя суету на кухне.

Мэри-Сью не одобряла вечный чёрный, громкую музыку на непонятном языке и слишком яркий для старшеклассницы макияж – Лилия только ранним утром была близнецом Анжелы, пока сидела с растрёпанными волосами над тарелкой мюсли и вылавливала кусочки фруктов.

Лилия отвечала на все просьбы тоже словно на непонятном языке, и Мэри-Сью отступилась, решив переждать этот непростой период, когда дочь придёт в себя. В последний раз они пытались поговорить, когда Лили просила денег на очередной ужас, металлические цепи для своих драных шорт – которые были приличными джинсами с чудесной вышивкой, пока Лили не взяла ножницы. Мэри-Сью посмотрела в свои записи и вполне понятно объяснила, что сумму на карманные расходы она уже выделила. Лили начала кричать так, что уши заложило – а ведь ребенком она была такой тихой… больше капризничала Анжела. Когда Лили заперлась в своей комнате, Мэри-Сью подумала, что скоро дочь перерастёт это бунтарство, раскрашенное безвкусными граффити.

Скорее бы – Лилия совсем невовремя вздумала требовать независимость.

И хорошо бы Анжела больше не приводила того мальчика из неблагополучной семьи. Хватит им и собственных проблем.

- Принёс? – Лилия Плезант ткнула в бок светловолосого паренька, спустившегося в туалет клуба. Мать, наверное, трещит себе с Энжи и красит ей ногти, думая, что другая дочь заперлась в комнате наверху. А «другая дочь» давно спустилась по припрятанной лестнице из окна и удрала. Она пробралась через окно в туалет – открытым его оставил как раз тот, кого она поджидала.

- Ага, - Дастин передал ей флешку и быстро спрятал свернутые рулончиком купюры, отданные Лилией. – По матеше сорян, пока не могу. Сегодня дежурит Рой, а он, сама знаешь, нудень и проверяет все кабинеты по пять раз.

- Ладно. Сигарета есть?

Они торопливо выкурили одну сигарету на двоих, запершись в одной из кабинок и постоянно прислушиваясь к шагам и болтовне заходивших в туалет. Лилия прислонилась к изрисованной стенке, выкинув окурок в унитаз, показала рукой, чтобы Дастин стёр следы её помады, оставшиеся у него на губах – с фильтра.

«И чё я с ним не замутила?» - она часто спрашивала себя, но белобрысые патлы и светлые ресницы лучшего друга не становились привлекательнее, как бы она ни прикидывала. А так всё у него было в порядке: мировая маманя, которая готовила без всяких там рецептов, на глазок, как Брэнди сама говорила, прикольный младший брат и офигенная история с тайнами и убийством его папаши.

Дастин мало рассказывал об отце, но слухи никуда не делись даже спустя пару лет – и из-за них Дэниэл Плезант вспылил, увидев Брока в гостях. Ну, вернее, не только из-за них – папа где-то спалил, что Дастин шустрил на «Отморозков». А что ещё делать, если живёшь в бывшем складском помещении на краю города и мать не может устроиться на нормальную работу, потому что младший постоянно болеет? И вечно хочет жрать.

Лилия вытащила кулёк конфет, который оставил кто-то из посетителей кафешки, где она подрабатывала. На те деньги, которые ей платили, она купила наконец шмот, чтобы не носить разноцветное шмотьё, купленное матерью, и пока была на мели… ловкие руки, однако, позволяли стащить кое-что с работы незаметно.

- Ему нельзя, - улыбнулся Брок, но кулёк взял. Он обязательно втихушку будет давать по конфетке малышу и его приятелям, за которыми присматривает его мать – не имея пока возможности подрабатывать иначе. То кафе, где раньше работала Брэнди, уже перекупили и устроили там парикмахерскую, так что ей даже возвращаться некуда – миссис Брок сама узнала об этом недавно, когда пыталась помочь Лилии устроиться.

- Слушай… там экзамены скоро.

Брок покачал головой.

- Я пока не у дел. Мы, короч, во дворе нашли кости, и полиция у меня разве что не ночует.

- Да, я слышала. А про общак вскрытый правда?

- Ага.

Это его спокойное «ага» не вязалось с хитрой ухмылкой, но в полутьме прокуренного туалета никто, кроме Лилии, не видел триумфа на лице Дастина. Если ему и правда удалось найти деньги, он их очень хорошо перепрятал и точно не кинется тратить сразу.

- На репу, значит, не скоро? – Лили вздохнула, увидев очередной кивок друга. – Я жесть как скучаю по моим барабанам.

- Тебе просто охота отлупить кого-нибудь, Лилс.

- И это тоже! Эндж как раз синяки свела.

Брок кашлянул, открывая дверцу кабинки.

- Слушай… а ты не могла бы… ну, это… - он замолк.

- Чё? Не бить её в морду? Целоваться больно? – окрысилась Лилия. – Ты офигел, Брок? Ты краснеешь!

- Нет. Скажи ей, чтобы позвонила, как сможет. У неё ж типа телефон отняли, да?

Лилия выпятила губы бантиком, глядя на Дастина как на последнего дурака.

- У неё не отняли телефон. И твой она не стёрла. Ты её ваще не знаешь, Даст.

«А вот я - знаю».

Клочья выдранных рыжих волос, и чем старше, тем длиннее. Больнее. Трио орущих голосов – её, сестры и отца. Дьявол, выплясывающий джигу в глазах Анжелы – с ангельскими крыльями, пока она вытворяет, а потом подставляет Лилию так, будто она отколотила старую кошку миссис Крамплботтом, что та шипела потом на всех людей, включая сюсюкающую хозяйку. Грымза Крамплботтом, знавшая правду, ни слова не сказала в защиту Лилии, стрясла с родителей бабок и якобы нечаянно столкнула с изгороди горшок с мамиными любимыми гортензиями.

Кошка потом хотя бы снова приманилась на вкусняшки. Анжела тогда впервые выхватила в нос кулаком и осторожничала, потому что Лилия сидела под домашним арестом и тоже держала ухо востро.

Можно было говорить разве что с кошкой, пока старуха не переехала – Лилия уже тогда подумала, что было бы здорово сделать так же… если бы не папа.

Кажется, он ещё не лишился зрения и слуха, как мама, и пытался понять не только Анжелу, чтобы погладить её по розовой жопе.

И Лилия любила и папу, и маму… это невозможно было вытравить из себя.

Она жаждала маминой любви, называя это другими именами – пониманием, вниманием, временем, деньгами. Ей бы и в голову уже не пришло, что с ней происходит на самом деле… она и не думала особо, занятая устроением собственной жизни так, как она это умела – а субкультура, подкарауливающая мятущиеся юные души, была тут как тут.

Комната постепенно превратилась в уютный склеп, в который Анжела если и пыталась теперь проникнуть, то ссалась от одного вида грибов на прикроватном столике, или от разбитого в очередном приступе гнева зеркала, от распоротой подушки с вывороченным пухом или от рисунка дохлой рыбы.

Лилия стала Лилит, первой по праву рождения и демонстрации воли.

Правда, сестрица всё же была не так проста, как Лилия и говорила потупившему взгляд Броку – и потому думала, почему же она его не может защитить от иллюзорных ангельских крыльев. Анжела плохо поняла намёк не доколёбываться до лучшего друга Лилии, это уж точно.

А Дастину что скажешь? Что он смотрит на неё, как баран, не видит очевидного и уже обречён?

Пока что как ни крути, ничего не скажешь, чтобы не оказаться врагом номер один.

cattelein · 6 Авг 2022

Сейчас Лилия радовалась жизни. Не так, конечно, как это делают другие, обычные люди (а ей, как всякому подростку, казалось, что люди именно обычные, но вот она-то - она непременно что-то иное), но так, как умела сама.

Очень тихо и чтобы Анжела не сунула свой нос, а Лилия по себе знала, что любопытство терзало всех Плезант.

Кроме Мэри-Сью, разумеется, но в ней и не было крови Плезант.

Итак, Лилия собиралась в школу без своих обычных проклятий. Она даже сделала над собой усилие, чтобы съесть сверхполезный завтрак, приготовленный матерью.

Вообще это была несъедобная вещь, больше похожая на жеваный картон, да и по вкусу, как подозревала Лилия, очень его напоминала... но мать взялась хлопотать по дому сама после скандала с папой. Мысль, что родители могут разойтись, причиняла настоящую боль. А ещё становилось страшно.

Поэтому поддержать эти попытки наладить отношения безмолвно соглашались обе сестры, хотя общее несчастье все равно не объединило их.

Дэниэл ещё не успел вкусить этой питательной несуразицы, он убирал постель в гостиной - там он спал, и не пытаясь вернуться в супружескую спальню. Отец подмигнул, ещё немного сонный, и солнце подсветило его рыжие ресницы.

До автобусной остановки Лилия почти бежала - сегодня был день, когда она увидит Итана. О нем трепетало её сердце уже полгода, и длинные обесцвеченные волосы школьного красавца ей чуть ли не снились.

Дастин предлагал срезать прядь на сувенир.

Да что бы Брок ещё понимал в сердечных переживаниях, которые он называл мозговой недостаточностью. Лилия сомневалась, что приятель совсем уж дундук и косит под не-такого из сХе-тусовки, но в душу Броку не лезла. Вряд ли бы он ответил прямо хоть на один личный вопрос.

Она бы не стала - на его месте.

И к тому же его быстрые, колючие взгляды на сестру, разряженную что кукла, Лилия не могла не заметить – так что что-то там да было у Брока. Не в груди, так в штанах.

И лучше бы в штанах, думалось Лилии. Отвалится быстрее.

За окном автобуса мелькали улицы, на которых счастливчики уже не торопились в школу. Лилия и представить себе не могла, как это вообще может нравиться кому-то – ходить в школу. Или вот ещё лучше: играть в школу.

Нет, это тупо, очень тупо – полдня шесть дней в неделю желать, чтобы к тебе не пристал какой-нибудь урод, а потом ностальгировать по этому.

До выпускного ещё пиликать и пиликать, так что придётся сцепить зубы да наслаждаться теми мгновениями, когда у неё и Итана общий урок. И делать ему глазки, внутренне обливаясь потом: не проглянул ли прыщ сквозь тоналку и не увидел ли он, что левый глаз накрашен сильнее, чем правый.

Ну, а внешне, конечно, стараться держать маску, что всё по нецензурному пути.

Если уж быть изгоем, так надо быть крутым изгоем.

- Французский сделала?

Морган задумчиво изучала новую надпись на своём шкафчике. Может, к концу уроков её и ототрут, но пока что размашистая надпись маркером объявляла, что Морган – чудила.

Не-не-не, сказала сама себе Лилия. Лавхейта и дома хватает, чтобы ещё и в школе не знать, куда себя деть. Итан такое не напишет на шкафчике, хотя наверняка уже заметил интерес с её стороны.

- Риппер опять половину урока будет нудеть про внешний вид.

- Ну и пусть.

Мистер Риппер, учитель истории, был отцом Итана и вёл один из немногочисленных предметов, которые Лилия и Итан посещали вместе. Вопрос приличного внешнего вида учеников очень сильно занимал мистера Риппера, однако школьная униформа не была обязательной. Кто-то её носил, кто-то – нет, и директор Прескотт не давила на учеников. В общем-то, по мнению Лилии, тряпки решали немногое, если вообще решали.

Индивидуальность всё равно просочилась бы – в рваных колготках, возмущавших историка, в макияже или вот в ярких прядях в чёрных волосах, как у Эша.

Лилии стало неловко.

Пару лет назад она очень хотела с ним дружить, но Эш попросил её придержать коней, и к чему это относилось, Лилия уже не стала узнавать. Ей и сейчас не хотелось думать, что он понял её неправильно и подумал, что она ему в девушки набивается.

Обычно она утешала себя мыслью, что школьный звездун просто дурак, в отличие от Брока, с которым всё было просто и понятно, никаких тупых намёков или поползновений в любовь и сопли.

А сейчас и рыпаться бесполезно, на вершине этого Олимпа в модном тряпье и сплошном блеске для губ Эш её и не заметит. И лучше бы не замечал, а то ещё снимет на видео и начнёт позорить на всю школу.

Да Лилия уже и не нуждается в друзьях: есть Брок, а ещё Морган, иногда даже сводный брат Эша Ной впадает в адекватность и с ним можно пообщаться без идиотских шуток. Потом его опять контузят мячом, и начинается…

Может, сегодня удастся с ним поговорить? Надо сказать что-нибудь… такое, чтобы было интересно. Чтобы цепляло.

- Мисс Плезант.

Какая там экономическая реформа? Лилия не смогла ответить на вопрос дотошного Риппера. На Итана и взглянуть было страшно, чтобы не поймать презрительный взгляд в ответ. Но Лилия посмотрела… и стало совсем пофиг, как изощряется учитель, чтобы пристыдить её перед всем классом.

Итан был прекрасен. Очки-хамелеоны не прятали его глаза, спокойно изучавшие её, стоявшую словно бы в пустой комнате в полном одиночестве. Через несколько мгновений он отвернулся, и его золотистые волосы рассыпались по плечам. Лилия уселась на своё место, забыв огрызнуться на историка, и покосилась на свой рюкзак: поделиться своими мыслями с Морган захотелось прямо сейчас.

Разве может ждать такое срочное дело?

- Мисс Плезант, прошу вас остаться после занятий.

Мистер Риппер сказал это с таким видом, будто ему очень жаль идти на крайние меры. Лилия усмехнулась про себя – наказание не слишком страшное. И не слишком эффективное.

Подростки редко понимали на самом деле причину наказания, подстраивались просто – вот и Плезант не стала раздумывать, но раз уж она наказана, тогда можно и не напрягаться и продолжать смотреть куда угодно, только не на учителя и не слушать его рассказ.

Потом она вспомнила, что сменщица ошпарилась по неосторожности, и придётся завтра ещё и за неё выходить – а до этого как-то успеть справиться с домашкой. Училка, которая будет следить за провинившимися, чёрта с два отпустит в компьютерный класс.

Лилия мрачно таращилась в окно, позабыв даже об Итане, и очнулась только из-за очередного оклика – правда, мистер Риппер пытался привлечь не её внимание. Он распекал какого-то парня, а его приятель позади давился смехом. Выдав и этому весельчаку направление остаться после уроков, историк продолжил занятие.

Если бы Лилия была немного внимательнее к внешнему миру, то она заметила бы, что учитель искренне расстроен: ученик, снова прервавший урок, не отличался буйным нравом и вообще числился одним из лучших в параллели.

Но подростки только пробуют жизнь на вкус, то жадно напитываясь впечатлениями и всё ещё первым взглядом на мир, то прячась в свою раковину – получив не всегда приятный опыт. И Лилии до переживаний мистера Риппера дела не было.

- Ханс, вы уже закончили?

Наказанным не позволяли сидеть просто так: поручали какую-нибудь мелкую работу в помощь школе. Лилия оттирала с полей учебников пометки карандашом от прошлых владельцев, Морган, специально нашкодившая и убившая двух зайцев - она отомстила своему долбанутому крашу и влетела в группу с подружкой - сидела рядом с тем парнем, которого и позвала учительница, и они вместе лепили какую-то ерунду с блёстками для школьного праздника. Пальцы у обоих уже сверкали всеми оттенками радуги.

Он, наверное, сидел всегда где-то за спиной в классе, поэтому Лилия даже не могла вспомнить, как его зовут. Она и сейчас-то посмотрела на него, потому что он хихикал с Морган и вообще был лишними ушами.

- Жа-алко, - вздохнула Морган, шлёпая яркую наклейку на плакат, - нам не по пути. В мою сторону вообще почти никто не идёт!

- А тебя отец не заберёт? – спросила Лилия, стряхнув оттёртое со страницы книги.

- На работе, - снова завздыхала подружка, а Плезант понимающе кивнула: ей-то и не знать, что такое работающие родители. Вечно работающие, когда они нужны.

- А что, далеко идти? – включился в разговор напарник Морган.

- Я провожу тебя, мои тоже… - Лилия кивнула на него, имея в виду, что родители не будут против просто потому, что их не будет дома до позднего вечера.

- Давайте лучше в парк пойдём? - значок на лямке рюкзака у приятеля Ханса капсом сообщал, что владельца зовут Лекс.

Ночью над домашкой не посидишь, утром – мчаться в кафешку. Дастин опять занят… мать палит до сих пор через родительский контроль абсолютно всё, чем Лили занимается в сети. Тут, как со счётчиком, не ухитришься…

Почему-то родители думают, что если ребёнок начинает меньше играть или занимается «делом», то ему стало меньше хотеться заниматься "ерундой".

Лилия уже проходила это. Мэри-Сью поняла попытки дочери заработать себе на отдых, который нравится дочери, как долгожданное взросление - и была разочарована, застав Лилию опять по уши в грязной луже с бумажными корабликами.

И Лили тоже была разочарована, только не могла подобрать нужное слово.

- Странно, что ты с Хансом не знакома, - Морган стряхнула пыль с плеча после дома привидений, где компания прекрасно справлялась и без пластиковых декораций, пытаясь напугать друг дружку.

- Чего вдруг?

- Вы ж на историю вместе ходите. И на… матешу, кажется, тоже.

Лилия пожала плечами:

- Наверное, он не ходил.

- Да ты, кроме своего Итана, никого не видишь, - Морган пришлось понизить голос, потому что ребята, отходившие к киоску с едой, возвращались. – И скучно у вас, ребят.

- Ну-у… ты думаешь, если я ему устрою внезапную пенную вечеринку в шкафчике, он наконец пригласит меня на свидание?

Лилии очень хорошо представилась картина покрытого шуршащей пеной Итана – пена даже залепила его модные очки – который тут же осознаёт буквально ВСЁ и вручает ей прямо в коридоре своё сердце.

«На вот, возьми, только отвяжись».

- Позову его сама, - твёрдо заявила Лилия, отвернувшись и взглянув на яркие шатры аттракционов.

Подошедший Ханс улыбнулся. Он вообще часто улыбался.

Дурачок, наверное.

- Давайте сфоткаемся вместе! – предложило это улыбающееся создание. Запихаться вчетвером в фотобудку? Да кто от такого откажется.

cattelein · 6 Сен 2022

«Жертвы ради любви!» «Томакс в больнице Хромого Гнома!» «Есть ли будущее у «Мётлы Крю» без Томакса?»

Есть ли жизнь в других мирах и есть ли будущее у трио, которое, судя по накалу страстей в «Глиммербрукской правде», могло стать дуэтом, интересовало и Мэри. Она вцепилась в газету и принялась читать статью, нетерпеливо отыскав её среди других, не таких богатых на драму.

Под окнами квохтали куры, скрипели замёрзшие ветки – а Мэри уже погрузилась в трагичную и загадочную историю Томакса Колетта, неожиданно угодившего в больницу.

- Но зачем? – вырывалось у неё. И тут же следовало, - Вот это любо-овь…

Точно ли это была любовь или Колетт гнался за славой, как и другие участницы группы, Мэри не думала. Кому, в самом деле, нужно здравомыслие, особенно в такое-то время?

Она пригладила волосы, спрятала острые кончики ушей. Хотя большинство и так знало, что она эльфийской крови, Мэри старалась лишний раз не напоминать соседям и горожанам о своем происхождении. Эльфы, покинув этот мир, перестали быть образцом для подражания и обрекли своих потомков быть постоянно кому-то должными. Мэри давно перестала задаваться вопросом, почему она должна оправдываться, и стала прятать уши.

Почему она вообще принялась за чтение, а не уселась перед стареньким эфирвизором, чтобы под его хрипение не скоротать день до смены в баре? Потому что не нашла на утреннем рынке бывшего учителя Сильверсветтера – он, как обсуждали между собой горожанки (Мэри в беседу, понятное дело, никто не приглашал), давал показания в полицейском участке и был последним, кто видел Колетта до…

А до чего, так Мэри и не смогла разобраться. Понятно было только одно – Томакс влез в неприятности ради невероятной Изабеллы Яга. Их симпатию друг к другу заметили уже давно, и вот теперь строились теории одна смелее другой: Томакс участвовал в дуэли с таинственным соперником и едва ли не ценой жизни отвоевал право ухаживать за прекрасной Яга.

Может быть, подумалось Мэри, он хотел достичь высшего могущества – и всё для неё, обладательницы чудесного голоса сирены.

Говорят, что все суждения люди, эльфы, гномы и прочие существа, способные изъясняться, пропускают через себя и смотрят на других исключительно через самих себя. Мэри, хоть и была потомком эльфов, думала именно так: её скромные способности не позволили продолжить обучение в Академии Глиммербрука, и надеяться на эльфийское наследие не имело никакого смысла. Её умений хватало разве что на то, чтобы развести огонь в очаге или заставить небольшую лужу испариться. Ну, ещё были какие-то зачатки ментальной магии, но тут даже Эмбер, которому посчастливилось освоить весь свой немалый потенциал эльфа, не мог определить, что это такое.

Вот Моргин может не прятать свои уши. И Колетт тоже. Первый вот – могущественный чародей.

И соблазнитель к тому же.

Мэри покраснела, вспомнив, что никто из первокурсников не мог устоять перед обаянием Эмбера: о его золотых кудрях вздыхали во всех углах – и не только девушки!

А Томакс Колетт – из «Мётлы Крю», и его энергетика заставит забыть не то что об ушах, там маму родную не вспомнишь…

Замечтавшись, Мэри и не заметила, как пролетело время. Настала пора отправляться в «Вунш Пунш». Она загнала кур в курятник, проверила, не набезобразничали ли потомки динозавров в клумбах, и оседлала свою старенькую метлу. Эльфы, как писали в красивых, тяжёлых фолиантах библиотеки Академии, могли перемещаться без их помощи, открывая порталы в любом месте – да что там месте, они путешествовали между мирами! Для Мэри такое волшебство было ухом от селёдки, так что приходилось одеться потеплее да держаться самой короткой дороги до таверны.

Приближался Праздник конца Просинца*. Таверну украсили ароматными еловыми лапами, обвитыми шуршащими гирляндами из бумаги, добавили свеч. На иллюзии у хозяина не хватало золота, поэтому бумага была самая обычная, а не сияющая, как в Академии, и не мерцали висящие в воздухе волшебные огоньки.

Зато здесь было всегда весело. Вечер только начинался, один из работников, Рид, уже протёр столы, хотя это было работой Мэри. Рида тоже вышвырнули из Академии, но на третьем курсе, и он не сознавался, почему, но это было не так уж важно - главное, что он охотно дружил с Мэри и прикрывал её, если она опаздывала, засидевшись за любимым сериалом по эфирвизору.

Она отряхнула облепленную снегом куртку и заняла своё место у стойки.

- Слыхала новости? – Рид скинул фартук и сунул его на полку. Скоро придут гости, будут танцы – Рид будет играть на скрипке рил, а пол будет стонать от стука башмаков.

- Ты про «Мётлы Крю»?

- Чего? – не понял Рид. – Я про взлетевшие цены на рынке! Хозяин едва смог купить провизии в запас, так что дело идёт к тому, что мы останемся без премии к празднику.

И с чего Мэри вдруг решила, что ему будут интересны неземные переживания небожителей?

- А ты небось намылился в Хэнфорд к своей красотке?

Рид усмехнулся, мол, виновен. Искусителем, как Эмбер, он не был. Для каждого гостя таверны у него нашлась бы улыбка и приятный разговор. Ну, правда, за задницу его и не пытались ущипнуть, так что шлёпать грязной тряпкой по морде подвыпившему посетителю у него не было причин.

Вскоре он ушёл в соседний зал, куда подтянулись и другие музыканты. Воздух в таверне загустел от коптивших свеч и табачного дыма. Мэри не успевала пополнять кружки элем для развеселившихся гуляк и порядком замоталась, когда перед ней всплыла синяя грива, и знакомое дерзко раскрашенное лицо обратилось к ней.

- Чего вам подать? – спросила Мэри, изучая Изабеллу Яга, восседавшую среди гостей так, будто она вовсе не сладкоголосая богиня, а самая обычная горожанка, зашедшая пропустить стаканчик-другой зимним вечером.

- Настойки пустырничка мне налей, девочка. Я домой лечу, - отозвалась Глиммербрукская сирена, выгнув густую бровь такого же невообразимо синего цвета.

---
Просинец — ДЕКАБРЬ или ЯНВАРЬ. Просинец («просиять») - означает возрождение Солнца

.

JaNat · 6 Сен 2022

cattelein сказал(а):
«Жертвы ради любви!» «Томакс в больнице Хромого Гнома!» «Есть ли будущее у «Мётлы Крю» без Томакса?»

Ммм, кликбейтные заголовочки, вкусна))))

cattelein сказал(а):
- Настойки пустырничка мне налей, девочка. Я домой лечу

Аааыыыаа

меня вынесло с отсылочки :зеленый:

А как правильно Яга или ЯгА?

cattelein сказал(а):
Рид усмехнулся, мол, виновен. Искусителем, как Эмбер, он не был

А всё-таки милаш)

cattelein · 6 Сен 2022

JaNat сказал(а):
А как правильно Яга или ЯгА?

Думаю, на первый слог, издержки перехода из языка в язык и всё такое :закнигой:

Большое спасибо за отклик! :Данко:

cattelein · 7 Сен 2022

Изабелле Яга нравились красивые вещи. Когда она появилась на площади, выделяясь даже в пёстрой толпе хэнфордских зевак, Томакс сразу понял, что она создана для лучшей жизни.

Даже не так! Для самой лучшей жизни.

Изабелла попросила у Грэйс гитару, взобралась на стул и захватила всё внимание – и это был вовсе не тот случай, когда горлопан из зрителей пытается доказать, что он и то спел бы лучше. Её голос трогал каждое сердце, очаровывал и заставлял подпевать. Томакс сам не заметил, как затянул знакомый всем и каждому мотив и обменялся взглядами с Грэйс, такой же ошеломлённой и замершей в восхищении – и вдруг обнаружил себя стоящим на краю водопада Мелвин, где рёв низвергающейся в пропасть воды сплетался с дивным голосом. Голосом, который был тем единственным, что удерживало от прыжка и заставлял переживать сладкое мгновение перед объятиями с бездной снова и снова.

Томакс почувствовал, как падает – и скользит по мощным струям воды, сливаясь с ними, подобно речной нимфе. В груди резвились рыбы, сверкая в свете полной луны серебристой чешуёй, в волосах цвели кувшинки и лилии – и вот он совсем потерял плоть, и кровь давно смешалась с водами реки, закованной в доспехи скал, обрамлявших его родной Глиммербрук.

Когда его, обессилевшего от восторга, выбросило на берег, Томакс не сразу понял, что не вековой лес шумит, негодуя из-за дерзновенного чужака на Заветных землях, а публика аплодирует что есть мочи.

Так он познакомился с волшебством Изабеллы, которой не нужна была волшебная палочка, чтобы творить потрясающее колдовство и завладевать сердцами.

«Мётлы Крю» начали набирать популярность. В любом пабе или таверне Хэнфорда им были рады – хозяевам это сулило немалую прибыль. Как, впрочем, и «Мётлам», которые вскоре смогли перебраться в Глиммербрук, чтобы попробовать свои силы на большой сцене.

Томакс не мог унять своё сердце, начинавшее частить каждый раз, когда рядом появлялась Изабелла. Всё горело синим пламенем – эти её волосы, сияли морской синевой глаза, подведённые ярко и смело, зрители зажигали на кончиках своих палочек синие огоньки, так что перед сценой колыхалось целое поле волшебного мерцания.

Чтобы затмить подарки, которые Изабелла принимала весьма охотно, Томакс должен был совершить что-то невероятное – и в эйфорической самоуверенности он был готов на любое безумие. В одной из лавок для зачарователей Изабелла присмотрела себе одну картину, портрет колдуньи с луноцветом, однако в тот день, когда она смогла наконец выбраться в город, картину уже купили. Томакс заметил, что Яга не просто разочарована, а по-настоящему огорчена, и даже мог понять её: картина была подлинником, к тому же написанной особыми красками.

Но задумал он вовсе не о картине. Он думал о колбе с луноцветом, на которой покоилась бледная рука нарисованной колдуньи. Луноцвет считался редким ингредиентом – настолько редким, что его обманчиво хрупкие цветы передавали из поколения в поколение в самых именитых семьях волшебников. И время не имело власти над его едва светящимися лепестками.

Сильв с радостью согласился на встречу, но сразу предупредил, что времени в обрез. Над его головой маячил магический символ, означавший, что занятия в самом разгаре, и обмениваться новостями пришлось в коридоре Академии, пока студенты старательно разносили учебную залу, оставшись без преподавателя.

Маги сговорились на том, что Сильверсветтер отдаст одну из карт мунвудских общин, доставшуюся ему в наследство от деда, а взамен Томакс привезёт ему одну треть своей добычи. Ну, или хотя бы магнитик.

Сильв в успех не верил, это было понятно по его изувеченной скептичной морде.

Томакс тоже не верил в успех, но верил в себя, и вскочил на свою метлу.

Just do it, сказал он себе.

В Мунвуде его никто не встретил. Местные, едва завидев чужака, захлопнули ворота своего поселения, и внутрь Томакс попасть даже на метле не мог, натолкнувшись на магический барьер.

Он, конечно, знал, что здешние маги предпочитают жить обособленно, но настолько, чтобы не предложить гостю кружки воды или просто погреться у очага?

Томакс активировал карту, едва не рассыпавшуюся от такого простого действия.

Портал, замаскированный под деревенский туалет, привёл его на поляну среди скалистых гор, дышавших вековым холодом. Карта указывала на вход в заброшенную шахту, но Томакс соваться в тёмный провал не стал. Он облетел гору на метле, внимательно пригляделся и прислушался к своим ощущениям, чувствуя необычный фон от камней. Отделанное металлом древко метлы холодило даже сквозь перчатки, когда Томакс набрал высоту, чтобы посмотреть на вершину – и обнаружил небольшое плато, будто исполинскую гору обезглавили. Обломки камней обвивали тёмные стебли, скорее всего, хищной ползучки, так что приземляться там Томакс не рискнул и вернулся к подножию.

Он присматривал место для ночлега, чтобы телепортировать сюда палатку и развести костёр, раз уж в общине ему были так не рады, и услышал негромкое рычание. Томакс обернулся, всмотрелся в лес и заметил силуэт какого-то лесного хищника. Из любопытства звери могли опасно приблизиться, а там мало ли что случится – медведи, бывало, задирали даже самых сильных чародеев, шкура глиммербрукских хозяев леса была малочувствительной к магии.

Колетт потянулся к метле, на мгновение упустив, как ему подумалось, медведя-шатуна из виду.

Сильный толчок опрокинул его на землю, что-то хрустнуло, и всю левую половину тела словно прошило молнией – как будто мадам Шарм попрактиковала на нём своё знаменитое шоковое проклятие. Сознание поплыло, но не покинуло авантюриста – он прильнул к снежной корке, будто она могла успокоить боль, и увидел «шатуна» - гигантского зверя, встававшего на задние лапы, словно человек.

Его слабое дыхание остывало, даже не долетая до студёной земли, левая рука, придавленная телом, не слушалась. Шевелилась только правая – и вот она нащупала наконец метлу. Зверь стал поворачиваться, показал оскаленную морду, блестящие от слюны клыки. Томакс сжал пальцы что есть сил, и метла рванулась ввысь, как у неумелого школьника, обдавая лицо магическими искрами и кристаллической окалиной.

Лучше отбиваться от ползучки, чем быть съеденным – это предпоследнее, что подумал Томакс, упав на плато и отпустив метлу.

Последней его мыслью было, что ползучки здесь нет, а прямо перед ним, расколов камень, покачивается луноцвет. Здоровой рукой Томакс тронул нежно зазвеневшие вьюнки, дёрнул за стебель и спрятал драгоценные цветы прямо за шиворот.

Настоящие сирены пользовались дурной славой из-за легенд о моряках, очарованных их пением и направлявших свои корабли на скалы. Сильв как-то рассказывал, что моряков было не так уж много, а всего один, да и корабль до корабля не дотягивал, так, ялик – и сирена прибегла к колдовству, потому что никак не могла заманить своего загулявшего муженька домой. А что он разбил свой плавательный ночной горшок, так это вина не сирены, а его собственных кривых рук.

Но из правды легенду не сложишь, так что сирены попали в немилость у приморских народов, и все довольно быстро забыли, что их пение могло помочь выбраться из шторма, а не налетать на рифы.

Томакс плыл по чёрным волнам бессознательного, тянулся к голосу. Даже во сне он чувствовал жгучую боль, и чернота незнакомых вод кое-где уступала тревожному красному сиянию откуда-то из глубин.

**

Грэйс тихонько поднялась, чтобы Изабелла её сменила у постели больного. Томакс чувствовал себя гораздо лучше, даже пришёл в сознание. Укус зажил быстро, лекари прогнозировали быстрое выздоровление и отпустили молодого колдуна домой.

Правда, Томакс, придя в сознание, в себя всё-таки не пришёл. Он почти не разговаривал, выглядел немного потерянным и никого не узнавал. Грэйс решила, что её дом достаточно большой, чтобы вместить ещё одного жильца, и пустующую спальню занял Колетт.

Он послушно ел всё, что ему предлагали, сидел в своей комнате, не пытаясь выйти из неё и даже из дома – это очень облегчало жизнь остальным «Мётлам», которые не хотели, чтобы писаки разнесли по своим газетам новости про чокнувшегося Томакса.

Грэйс как раз читала статью в «Глиммербрукской правде», которая больше напускала туману, чем рассказывала про настоящее положение дел. Скрипнула дверь, в столовую зашла Яга в своей безразмерной ночной сорочке.

- Что делать будем?

- Ну-у, - вздохнула Изабелла. – На рынок предлагаю слетать после полудня, мне бы самой поспать.

- Я про Тома. У него мозги как спеклись…

Послышался звон стекла, и обе ведьмы вскочили.

- Я сама, - заявила Яга, устремляясь к спальне Колетта.

Грэйс не сомневалась, что подруга в два счёта заколдует здорового мужчину, но вот только палочки при себе у Изабеллы не было. До Грэйс это дошло не сразу, поэтому она последовала за Ягой бегом, боясь не успеть.

Она не поверила своим глазам, уставившись на колбу с луноцветом, стоявшую на каминной полке. На полу валялась куртка Томакса, блестели осколки стекла – кажется, он разбил другую колбу. В спальне никого не было, но в примыкающей к ней ванной слышалась возня. Из открытой двери выскочила Изабелла и, не говоря ни слова, принялась выталкивать Грэйс вперёд себя из комнаты. Впрочем, в объяснениях она и не нуждалась: увидев гигантское чудище, следовавшее за Ягой, Грэйс сама пулей вылетела из спальни.

- Где Томакс?!

- Это и есть Томакс! – выдохнула Изабелла, захлопнув за собой дверь и держа ручку. Грэйс поспешно сотворила запирающее заклинание, и обе уставились друг на друга.

- Как… он оборотень? Как это возможно? – пролепетала Грэйс. Изабелла вздрогнула, когда Томакс с рёвом бросился на запертую дверь и принялся беситься внутри, и беспомощно пожала плечами. – И луноцвет! Откуда он у него?

Возможно, ей со страху чудилось всякое, вот и во взгляде Яги показались самодовольные искорки.

- Мы не можем отправить его в лечебницу. Будет скандал.

- Скандал нам только на руку, - возразила Изабелла. – К тому же ни ты, ни я не проходили курс оборотневедения. Вдруг он нас сожрёт? Или, не дай Селена, умрёт от тоски? Мы не можем держать его взаперти постоянно. Исключено!

Она энергично махнула пальцем.

- Мы заплатим лучшим лекарям и скормим газетам невероятную историю, пока Томакса будут ставить на ноги! Так мы не потеряем своих поклонников и не будем выдумывать очередное враньё, чтобы объяснить, почему не можем выступать.

- А как быть, если его не вылечат? Кто будет выгуливать это чудовище? И как долго держать «замок»?

- А если его вылечат? – не сдавалась Изабелла. – Кто будет писать песни, если Том погибнет, потому что ему вовремя не оказали помощь? Я умею их петь, ты – тоже. А Томми всегда пишет прекрасные стихи, которые сами ложатся на музыку.

Ведьмы опасливо покосились на коридор: запертый Томакс завыл, будто не согласившись – мол, и он петь очень даже умеет.

- Спать я уже не хочу. Прошвырнусь по городу и залечу на рынок, - поёжилась Изабелла. – А сейчас давай отправим письмецо в лечебницу. И в полицию, наверное…

Без помощи констеблей упаковать пациента будет тяжело, лекари всё равно вызовут на такой без преувеличения экстраординарный случай.

cattelein · 9 Сен 2022

Томакс наконец пришёл в себя. Первым делом он нарычал на медсестру, но, оказалось, это его рычание было попыткой разговора. Тяжёлые, урчащие нотки поселились в его голосе, как и незнакомый фиолетовый отблеск в потемневших глазах. И неясная аура – из-за изменений в ней целители опасались отпускать Колетта домой.

У Грейс и Изабеллы было другое мнение на этот счёт.

- Вылечить они его не могут, это уже и так понятно, - вздохнула Грейс, отставляя свою кружку с пивом. Сегодня ведьмы ужинали в небольшом пабе Хэнфорда, предпочтя тишину и возможность остаться неузнанными оживлённым пабам Глиммербрука. – Мы должны помочь ему.

- Ты опять начинаешь, - Изабелла с самого начала воспротивилась идее подруги. – Я очень хочу помочь Томми, но Сильверсветтер наотрез отказывается говорить, куда вела карта, и я его понимаю – после разговора с полицией я бы и сама чёрта с два стала обсуждать эту тему!

Грейс опять вздохнула. Белла всегда любила яркий макияж, но теперь он служил ещё одной цели – скрыть её усталость. Томакс проявил к Яге невиданную привязанность и всё пытался что-то вспомнить. Грейс было тяжко смотреть, как он силится сказать нечто Белле – и не может, и мысли его превращаются в такой сумбур, что не стоит и пробовать их прочесть.

- Я не могу ждать. Сыск ничего не собирается делать, столичные маги не занимаются проблемами провинций, - Грейс отхлебнула пива, словно для храбрости. – А Сильверсветтеру мне есть что рассказать, раз уж он решил помалкивать.

- Ты собираешься в одиночку?! – Яга всплеснула руками, мол, посмотрите, добрые люди, что делается. – Поверь, Грейси, я тоже очень люблю Томакса, но если с тобой случится такое же? Его ведь нашли почти умирающим! Что прикажешь делать потом – мне?

Она стукнула краем своей кружки о кружку Грейс и сделала щедрый глоток.

- На самом деле мне досадно, что не могу к тебе присоединиться. Я останусь в городе, буду пудрить мозги, чтобы нас не смели сбрасывать со счетов, - утерев пену с губы, проворчала Изабелла.

Грейс улыбнулась.

- Томаксу, кажется, лучше после твоих визитов.

- И это тоже, - румянец едва пробился сквозь белила на щеках Яги. – Даже если он не сможет петь, его урчание тоже сгодится.

- Новый хит «Залепи своё урчало» не за горами, - хохотнула Грейс, но тут обе отвлеклись на злющего хозяина, который высунулся в окно и принялся вопить кому-то во дворе, чтобы убрали свою «вонючую тарантайку». К сожалению или счастью, искусство летать на мётлах было недоступно простецам, и они разъезжали на самоходных повозках – автомобилях, оставлявших после себя клубы пыли и отвратительную вонь.

То ли дело – метла! Никаких следов, чистый свежий воздух и надземные порталы. Один из таких перенёс Грейс прямиком во двор Академии, где ей предстояло погоняться за упрямым Мастером Сильверстветтером.

**

- Ещё одна, - селянин сплюнул на каменистую дорогу, не став отвечать на вопросы Грейс. Уставшая от перелёта ведьма не стала церемониться и взяла негостеприимного мунвудца в оборот, заставив проводить её до поселения. Там она узнала, что никакого мага тут и близко не видели, а ещё много о себе – впрочем, мнение грубиянов из глухомани её не особо волновало.

Сильверсветтер не мог обмануть, Колетт был ему другом – и известие о нападении на него и болезни не оставило мастера Академии равнодушным.

А тут даже самое мощное поисковое заклятие не помогает…

Грейс присела на холодный камень колодца посреди дороги, мрачно оглядывая тёмные дома с узкими оконцами, большинство из которых было забито досками. Над дверями висели непонятные обереги, не имевшие никакой силы – она уже проверила, ни один из пучков трав или камешков не был напитан магией. Того и гляди, местные попытаются сжечь залётную ведьму на костре.

От созерцания суеверных знамений, среди которых было очень много изображений луны, Грейс отвлёк оклик. Оперевшись на изгородь, какой-то мужик кивнул ей на проулок и отвёл взгляд, будто ничего и не было. Она уже мысленно скрутила фигу в кармане, не собираясь нырять в темноту, чтобы её там стукнули по голове и ограбили.

- Приходил тут один колдун, - тихо и словно сам себе сказал селянин. – Провожать не стану, уж извини, мармазелька, но скажу, про что он спрашивал.

Демонстративно вытащив палочку, Грейс свернула на улочку, куда он показывал раньше, и вскоре мужик присоединился к ней. Поняв его намёк, она звякнула мешочком с монетами.

- Спрашивал про гору Лунвика. Никто с ним туда не попёрся, ясен-красен. Была там когда-то башня колдуна, но проклятое это место. Тебе всё равно не расскажут, это не к добру.

Мужик поплевал себе за плечо. Грейс добавила ещё пару монет.

- От нас давно ушли маги, новых не присылают. Нечисть расплодилась, медведей с волками. Хозяин у леса есть, охотников то и дело дерёт. Некоторые даже от простых ран померли.

- А с башней что?

- Говорят, там сокровищ полно. Да только туда не добраться, и потом как всё тащить мимо зверья лесного? – посопев, ответил селянин.

Грейс отдала ему деньги и села на метлу. Мужик топтался в стороне, хмуро глядя на её приготовления, и объяснял, как добраться до башни.

«Любопытно, - подумала Грейс, - даже золото не особенно развязало ему язык. Что тут происходит, что они нос из города высунуть боятся?»

В засилье лесных хищников она не поверила, как и в байки про хозяина леса. Из нечисти тут могли обитать только кобольды, которые могли напакостить – но чтобы они нападали на людей? Невероятно.

Ей и самой захотелось плюнуть на землю, выразив тем самым своё недоверие к сущей ерунде, захватившей умы селян.

Рваные облака неслись под ногами в сапогах с закрученными носками, ледяной ветер проникал даже сквозь дорожную куртку и гладил холодными руками задницу в полосатых шерстяных штанах. Грейс пожалела, что оделась по столичной моде – но она и не ожидала встретить тут такую дремучесть и холодину!

Огонёк поискового заклятия затрещал и заплевался искрами, пришлось снижаться и прочёсывать заснеженный лес. Грейс увидела цепочки следов, слишком мелких для волка или медведя, редкие кусты среди вековых стволов и высокие сугробы. Поиск привёл её к голой скале, с которой жестокий ветер сорвал снежный покров. Внутри скалы выло и стонало на все лады, и Грейс стало жутко – нельзя было исключать, что колдуна из сельских баек заключили в камень, и бедняга никак не мог обрести покой. И тут кто-то кинул в неё увесистым снежком, кинувшись затем со всех своих коротеньких кривых ног в темноту.

- А ну, - крикнула Грейс, швырнув вслед существу сгусток света, - камцумириссимо!

Магия вытащила зловредного кобольда из норы и подвесила в воздухе за лодыжку перед ведьмой.

- Где башня, гномья кочерыжка? – без церемоний, в которых тут вряд ли нуждались, сразу приступила к делу она.

Горный кобольд попытался плюнуть в неё, но она просто повернула его к себе спиной, так что плевок улетел в морозную пустоту.

- Не скажешь – подниму на высоту, заморожу и шарахну о землю, - пригрозила Грейс. Кобольду от такого трюка не помогла бы и способность превращаться в камень.

- Глаза разуй, клята баба, - послышалось сквозь ругательства, а затем кобольд напрягся и пустил такого ветра, что Грейс невольно выронила пакостника.

Она прокашлялась, торопливо осматриваясь, но пердунишки и след простыл – к досаде и облегчению ведьмы. Она облетела скалу, заметив только чудом укрытое туго сплетёнными лозами окно. Грейс вспомнила, что заброшенные жилища старых магов могли обрастать горными породами или словно набрасывать на себя новые и новые слои земли, чтобы скрыться от чужих глаз. Земля будто пыталась поглотить бывшие вместилища сильного волшебства.

Значит, когда-то здесь и вправду жил колдун.

Грейс прошлась по небольшой комнатке – угадывались очертания лётной площадки, теперь закованной в камень, ей пришлось повозиться с метлой, чтобы влезть в оконце и не свалиться. Дверь пришлось вынести взрывом, иначе бы она не проникла в основную часть жилища.

И тут она струхнула: даже не обладая чутьём сыскаря, Грейс поняла, что башня обитаема.

cattelein · 14 Сен 2022

Башня до сих пор служила кому-то домом. Грейс спустилась по лестнице, хватаясь за каменные стены - от перил остались гниющие обломки - и увидела арку, ведущую в едва освещенную залу. Подойдя ближе, она уверилась в своей догадке: слабый свет шёл от магического светильника, и получалось вроде ночника, чтобы не запнуться в темноте, если надо творить волшебство в предрассветные часы. Светильники следовало подпитывать энергией, и этот получил энергию не так давно.

На полу валялись книги, сквозь камни пробивалась кристаллическая друза. Кристаллы нарастали либо в природных источниках магической силы, либо там, где магию применяли часто.

У нее чуть не вырвалось восклицание - под столом, заваленным хламом, стоял ларец с волшебной палочкой. Она очень надеялась, что это палочка Томакса, хоть какой-то след, что он тут побывал... Грейс подняла крышку, поймав стеклом блик от светильника, и осмотрела находку. Тёмное, закалённое мощной магией дерево, никаких украшений - настоящая древнятина. Пальцы легли на рукоятку и сами собой нащупали отшлифованные местечки, где дерева обычно касалась рука хозяина.

Грейс вдруг захотелось обернуться.

Страх приморозил её к месту, пальцы стиснули чужую палочку. Медленно, боясь обнаружить неведомую нечисть, занявшую весь арочный проем, ведьма повернулась.

Коридор был пуст. Из башенки напротив виднелось призрачное сияние, и там кристаллы проросли уже даже сквозь скалу.

Грейс не покидало ощущение, что на неё пристально смотрят. Сглотнув загустевшую слюну, она положила палочку на место, постояла, прислушиваясь. Решив, что нечего бояться теней, ведьма продолжила искать, полистала книги. Большая часть из них была исписана чьими-то примечаниями и касалась астрологии - Грейс же звезды не интересовали. Взгляд её возвращался к коридору снова и снова.

Книги лежали здесь давно, пыль на кожаных переплетах никто не тревожил до Грейс. Горка сравнительно свежих изданий целебного искусства была покрыта более тонким слоем грязи, чем остальное в комнате.

Она вышла в коридор, подумала и решила не лезть к телескопу в другой башенке - и спустилась ещё ниже. Из полуоткрытой двери рядом с лестницей тянуло сыростью, ползучка уже вовсю плелась по стенам, и Грейс немного расслабилась: если бы тут до сих пор кто-то жил, с таким соседом он бы не смог мириться. Она заглянула в ванную комнату, не нашла ничего интересного в грубо сколоченной бадье и прошла в другую комнату, ожидая увидеть там спальню.

На полу, заменяя постель, лежали истрепанные ковры и выцветшие подушки, усеянные перьями. Книги валялись и тут, как и косточки и другой мусор.

Сокровища и в самом деле тут были: Грейс увидела, как поблескивают грани драгоценных кристаллов на деревянных полках, и наверняка где-то осталось и золото - но она пришла сюда не за этим. На самом нижнем этаже Грейс нашла маленькую кухню с потухшим очагом и единственным деревянным столом. Огонёк, тлеющий на кончике палочки, выхватил табурет из занозистого дерева и исцарапанную когтями столешницу, ящики, покрытые паутиной и ветхими тряпками, горшки с припасами. Здесь следов Томакса уже не было, да и на верхних этажах они истаивали прямо на глазах.

Тут ей пришла мысль ещё более замечательная: Грейс взмахом палочки развеяла заклинание поиска, направленное на Колетта, и задумалась, какой предмет мог бы точно принадлежать хозяину башни и привести к нему.

Она вспомнила про найденный ларец с палочкой из тёмного дерева и вернулась в ту залу. На этот раз, однако, она нашла ещё одну, тоже из дерева, кривоватую и с истёртой рукоятью. Грейс взяла и её, но первой испробовала поиск на той, которую нашла первой.

Из волшебной пыли соткался маленький воронёнок, с хриплым карканьем улетевший в башенку напротив. Он уселся на телескоп и каркнул ещё раз. Грейс нетерпеливо махнула палочкой и упёрла руки в бока.

- А дальше?

Воронёнок принялся чистить призрачные пёрышки – значит, здесь следы владельца этой палочки обрывались. Грейс коснулась кончиком своей палочки другой, найденной только что, и воронёнок встрепенулся, сделал круг по комнате, пролетая прямо сквозь кристаллы и камни, громоздившиеся там. Затем он сел на подоконник и стукнул клювом в стекло.

Грейс бросила прощальный взгляд на телескоп, обращенный к небу, и, спрятав сигнальный маячок на случай, если сюда вернётся хозяин, покинула башню колдуна.

Она ещё раз наведалась в Мунвуд, ухитрившись поймать одного из жителей и вместе с ним пройти через защитный контур поселения - после визита полиции сюда магический купол восстановили, и это было неприятным открытием после ночи, проведённой в холодной башне посреди леса. Грейс рассчитывала хотя бы на тёплую таверну перед отлетом домой, а тут пришлось постучать лбом в закрытые двери едва ли не буквально.

Но ведьма есть ведьма, и собственный лоб Грейс не пострадал.

- Ты это, - по грубому лицу мужика было трудно прочитать, что он удивлён, - кусаная, а? Ты сюда не ходи.

Он сунул ей под нос пучок дурно пахнущих трав - несомненно, такой жест отпугнет любое существо, обладающее обонянием.

Грейс отмахнулась от селянина, спрашивая про другие башни в округе и про луноцвет.

- Чевой? Луноцвет? - Грейс пришлось объяснять и даже показать, взмахнув палочкой и сотворив иллюзию цветка, - не слыхивал. Охотники, можа, и сказали бы чего, но они в лес ушли почти следом за тобой.

Других башен в окрестностях не было, искать луноцвет самостоятельно среди снегов Грейс не решилась.

В приметельной сумке она всё-таки утащила из лесной башни одну из ветхих книг, прельстившись красивым плетением непонятного почерка и нарисованными вручную заглавными буквами.

Грейс собиралась книгу отвезти на место, разумеется, когда найдёт хозяина или маячок даст знать о его возвращении. До этого она уж успеет упросить Эмбера создать копию, а с неизвестным магом надо непременно потолковать.

**

Дома Грейс не застала никого, только фея-посыльная доставила записку от Изабеллы: Томакса пришлось снова отправить в лечебницу, потому что у него началась новая и довольно интересная фаза.

Она даже перемотала записку, не поверив ушам своим, но голос Изабеллы по-прежнему был радостным, когда она говорила, что непривередливость Колетта в еде приобрела такие масштабы, что он готов был съесть даже тарелку, на которой ему подавали обед.

- Твой сервиз на двенадцать персон теперь на десять персон, - сказал огонёк голосом Яги. – А ещё нас с тобой ждут на приёме в поместье Шарм: к ним приехали гости, и они решили устроить званый вечер.

Планы погреть замёрзшие в мунвудских лесах ноги и побренчать в полной тишине на лютне провалился. Но Шармы нечасто расщедривались на приёмы, надо было ловить удачу за хвост. Грейс взглянула на воронёнка, парившего в созвездии разноцветных искорок над её головой, и отпустила ищейку. Пришлось натягивать платье, брать пухлую папку с нотами, заменив ею в притороченной к метле сумке таинственную книгу из башни, и лететь во всех смыслах в поместье.

Её встретила бледная тоненькая девушка, Эмилия Эрнест, и проводила в гостиную, где собравшихся уже очаровывала Изабелла. Грейс заняла своё место за пианино.

Погрузившись в музыку, она отрешилась от всего – от погони за исчезнувшей спокойной жизни Томакса, от тоски, зацепившейся в старой башне за душу и протянувшейся даже сюда, в Глиммербрук. От страха потерять друга и сверкавшее соблазнительными видениями будущее где-нибудь на юге королевства.

Впрочем, от этих мыслей было легко отвлечься: гости Шармов почти все являлись вампирами из форготтенского клана, и каждый раз, когда кто-то из них проходил за спиной Грейс, она чувствовала холодок, будто её игриво щекотали когтистыми пальцами за обнажённую шею.

- Невеста грустит весь вечер, - тихонько сообщила Яга, когда музыкантам позволили перекусить перед уходом, а гости пожелали спокойно побеседовать между собой. Грейс проследила направление взгляда Изабеллы и посмотрела на молоденькую девушку в красном платье. Она сидела, уставившись в пол перед собой и сложив руки на коленях, будто браслеты из золота с такими же красными камнями оттягивали ей запястья.

- А что же жених? – пожав плечами, спросила Грейс.

- Его сегодня нет. После церемонии в церкви они приехали без него.

- Может, оттого и грустит?

- Хм-м… не думаю. У них что-то не ладится в последнее время. Эмилия в экспедиции угодила под гоблинское заклятье, а Джемму просватали за такого жениха, что и не знаешь, как на это смотреть.

Грейс обернулась к младшей Шарм как раз в тот момент, когда её обнимал неизвестно откуда взявшийся мужчина. Ведьма не смогла разглядеть его лица, обрамлённого седыми прядями, но такую вольность в присутствии посторонних мог проявить точно только жених.

Грейс бросила взгляд на Даррела Шарма – тот разговаривал с Эмилией и не обращал внимания на седого – и на главу семейства, Минерву Шарм. Вот тут-то у неё застрял кусок в горле: мадам Шарм снисходительно улыбалась довольно юному вампиру.

- Это Калеб Ваторе, - подсказала Изабелла. – весь вечер ухлёстывает за хозяйкой.

Грейс хихикнула, удивляясь, что этому-то надо от старой ведьмы. Ей хотелось поскорее вернуться домой и наконец улечься спать в собственную кровать, где не надо оставлять фамилиара сторожить кошель с деньгами и метлу.

- Жениху-то лет двести с чёртом, - добавила Яга деталь по пути домой, когда ведьмы снизились и неспешно пролетали над городскими крышами. – А Джемме едва пятнадцать или шестнадцать минуло.

- Обычное дело, - отозвалась Грейс. – Такие, как Шармы, чтут традиции, да и породниться с таким старым кланом – большая честь для неё. Красавицей её не назовёшь, а мужики нынче переборчивы стали.

- Бр-р, - передёрнула плечами Изабелла. – Ну ладно там, за старика замуж выйдешь и быстренько его в деревянный макинтош нарядишь, а этот же даром что старый козёл, так ещё и вампир! И со свету не сживёшь, родичей больше, чем в пещере Глухого Гоблина летучих мышей…

Через некоторое время, пролетев через холодные дождливые облака, она добавила:

- Я вот не пошла бы на смешанный брак. Хватит уже.

Грейс удивилась:

- Ты была замужем?

- А как же. Была, - Изабелла спрыгнула на землю, цокнули каблуки подкованных железом сапог. – Певец был – до смерти заслушаешься. Сатир он был.

Сатиры жили в Сильванском лесу, где царили вечные розоватые сумерки, и редко выбирались со своей родины, связанные магией со своими владениями. Грейс пока не удалось встретить ни одного сатира за пределами Сильвана.

- Утонул в озере.

Изабелла промолчала, что покойный не умел плавать и не был настолько глуп, чтобы лезть в Озеро Фей.

cattelein · 16 Сен 2022

Я коротко, пока дозревает новая глава.
Жизни с молодыми оборотнями посвящается.

В нашем доме поселился
Замечательный сосед:
Обувь всю он умудрился
Слопать быстро на обед.

Целый день рычит и воет
И гостей всех распугал,
А когда его накроет -
Землю роет, как шакал.

Провода грызет, скотина,
Все углы нам обоссал.
Не прибить бы нам детину -
Столько песен написал.

:подозревака:

Пап-па, пападапа-пад-ла…

cattelein · 16 Сен 2022

Выбраться в город хотелось обеим ведьмам: в доме с новообращённым оборотнем жилось непросто. Томакс понимал, что делает не совсем правильные вещи – а иногда совсем не правильные – но слишком поздно.

Зато дома у Грейс был теперь идеальный порядок. Так случается, когда появляется маленький ребёнок или котёнок. Или щенок-переросток, радостно исследующий мир – зачастую на зуб.

В корзинке шёлковыми змейками свернулись новые ленты для платьев и шляп, брякали плотно закупоренные колбы с настойками и порошками – и на самом дне притаилась книга, унесённая из мунвудской башни. Грейс надеялась застать Моргина в Академии, потому что как они с Изабеллой ни пытались прочесть увесистый талмуд, ни одного символа не смогли расшифровать. Мало того, ещё и в голове после этих попыток неприятно звенело, как будто кто-то очень обидно хохотал.

- И откуда, говоришь, у тебя… это? – рассеянно пролистав книгу, промурлыкал Эмбер. Его почерневшие пальцы замерли над кожаным переплётом, а зелёные глаза с вертикальным зрачком уставились на Грейс.

Как бы эльф прямо сейчас не рылся спокойненько у неё в голове! Моргин стал преподавателем Ментальных искусств, сменив на этом посту профессора Пильца, с возрастом всё больше напоминавшего старенький гриб, особенно когда профессор надевал свою широкополую шляпу. Пильц подрёмывал на занятиях, три шкуры, как молодой и борзый эльф, ни с кого не драл и точно не копался в мыслях учеников и студентов.

Эмбер же взялся за дело рьяно, и вскоре факультет менталистов стал в Академии ведущим – и притом с высоким цензом на поступление.

Моргин своих студентов не жалел, и ректору на него жаловаться было бесполезно. Королева Симсфора благоволила выпускникам Академии, вышколенным Эмбером, а против неё не попрёшь… И потому эльф верховодил и нырял в любую голову, что ему заблагорассудится.

- А я не говорила, - нахально улыбнулась Грейс, выгоняя из мыслей образ Томакса, пытающегося почесаться ногой за ухом.

Эльф прищурился, сыпанув меж ресниц изумрудными искорками, поскрёб чёрным ногтем по вдавленному в обложку книги узору.

- Деньги мне от тебя не нужны, - с лукавством проговорил он. – Пусть это будет услуга в долг.

Ведьма легко согласилась: почему бы не провести время с молодым (наверное?) эльфом, да ещё и почти не платить за своё любопытство.

И воровство.

Грейс пришлось сделать крюк домой, потому что Изабелла снова торговала лицом у бургомистра, а Томакса одного оставлять было нельзя. Яга, не обладая талантом к стихосложению, в сердцах переиначила слова популярной песни про замечательного соседа. И пустила фею-сплетницу в город. Правда, жители решили, что Мётлы Крю завели себе щенка.

- Щенка, - пробурчала тогда Изабелла, постукивая палочкой по ладони и наблюдая за Томаксом. Он, в свою очередь, с большим интересом изучал угол дома, эту собачью доску объявлений.

Колетт превратился в щенка с человечьими глазами, спящего днём и куролесящего по ночам.

Он сел напротив Грейс за стол, с животным кокетством взглянул в её тарелку и, конечно же, не отказался разделить с ней скромный обед.

- Гр-р-р…устишь, - заурчал он и посмотрел куда-то поверх головы ведьмы.

- Что? Не-ет. Я немного устала.

- Вр-р-рёшь, - Томакс коротко втянул воздух носом.

«Ну надо же, ещё один чтец мыслей. Тогда почему он превращается в гигантскую псину, а не в Эмбера?»

Грейс очень и очень осторожно завела тему путешествия в Мунвуд, но интерес в глазах Колетта сменился растерянностью: он ничего не мог вспомнить с того момента, как повернул в Заповедный лес.

Вопрос про окрестности Мунвуда заставил и мадам Коряжку призадуматься, когда Грейс наконец добралась до библиотеки.

- Поди к карте наверх, милочка, - посоветовала гоблинша, пока в её больших глазах ясно читалось «шалашовка», и шустро подкралась к студенту, завернувшему страницу. Накрашенные алым когти замелькали перед лицом оторопевшего парня, пока мадам библиотекарь костерила его на все лады. Библиотечные призраки с любопытством высунулись из стен, чтобы понаблюдать за скандалом.

Грейс открыла атлас, не найдя на карте ничего подходящего, ожили картинки со страниц. От только что разведённого костра побежали в темноту леса дети, а на свет вышел медведь.

Селянин в Мунвуде больше всего их и боялся.

Открылась дверь, впуская слегка запыхавшуюся старую гоблиншу. Она крутанула глобус в окованной металлом раме, и карта на стене начала меняться.

- Заповедный лес, - длинный коготь мадам Коряжки очертил границы леса, - кряж Вагбаг – его граница.

Грейс присмотрелась к появившимся подписям. Кажется, в Мунвуде ей говорили про гору Лунвика, но, как она ни искала, такой не нашла – зато нашла гору Авелины. Она попросила поискать любые книги с упоминанием этих имён, и библиотекарша ушла, оставив ведьму один на один с картой.

«А вдруг гора Лунвика – это на самом деле гора Авелины? – задалась вопросом Грейс. Новости из столицы долго доходили до окраин, да и не все официальные названия приживались. – Если это башня Авелины? С женщиной уж можно договориться».

Ей вспомнилась палочка из светлого дерева. Тёмная палочка тогда ни к чему не привела, только к телескопу, а вот светлая дала след, который снова пора было взять.

**

К фонтану подошёл высокий человек и устало опустился на каменное сиденье. Нежный аромат роз оставил его равнодушным, но он зачерпнул воды и отёр ею лицо, откинув длинные спутанные волосы.

Город казался ему ужасным местом – всего лишь очередным узилищем после одиночества в Мунвуде. Щенку, скорее всего, и подавно одна мука существовать здесь, борясь со Зверем каждую ночь.

Сколько он ещё протянет?

Чужеземец потянул воздух носом, задрал голову, уставив взор янтарных глаз в звёздную ночь. Это зрелище наводило на него безумную тоску, но сейчас он весь отдался хитросплетению запахов, пытаясь уловить среди них один – запах дуралея, заблудившегося в Проклятую ночь в лесу.

Странные дела

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina

inDesign

Colombina

Colombina

Colombina

Звёздная защитница

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina

inDesign

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina

Colombina