Миниатюра с ЛД: нед. 110 (340/2)
Вечеринка у костра на острове, где только ты и твои друзья. Казалось бы, что может быть лучше? Но всё как-то неправильно. Даже я не рада, ничему не рада. Сижу поодаль от костра, что тепло потрескивающих веток не доходит до меня. Алистер играет на гитаре. Где он её взял? Голоса стихают, становится теплее. Странно… очень странно.
Повернувшись к костру, на удивление никого не вижу. Музыка всё также играет. Кто-то запел. Такой знакомый голос… мама? Да, это она, стоит метрах в пяти от костра, но не подходит: боится. Знает, что для неё это смертельно. Её правильные «ангельские» черты лица становятся пугающими от света, даваемого огнём. О чём она поёт?
«…Сцена насилия…»
Поборов страх, она приближается, слова становятся страшнее, опаснее. Лицо меняется. Нет больше ангела: глаза пылают огнем, пряди волос змеями поднимаются вверх. Она всё поёт, а в голове проносится: «Нужно, милая моя, нужно. Позволь мне сделать это. Ты ведь умрёшь». Голос так спокоен, будто не я, дочь её, должна умереть. Ради жизни. Моей жизни.
«…Колючая проволока…»
Всё исчезает. Я в лесу, в родном лесу, не на острове: не слышно прибоя. «Нужно! Нужно! Нужно!» – доносится из ниоткуда, обволакивает тело, и как яд пытается проникнуть в каждую его клеточку.
— Мне это не нужно! Лучше умереть так, чем мучиться вечность! – кричу я что есть силы, пытаясь вырваться из липкого яда её голоса. Она пугает, больше ничего не умея.
«Тебе не на что и не на кого надеяться! Нет больше надежды!»
«…Надежда становится пеплом…»
Могу вырваться и вырываюсь. Выпрямляюсь и со спокойным лицом говорю:
— Я не боюсь умереть. Я просто не хочу умирать от твоих зубов. Быть потом живым мертвецом. Как ты, бояться света, открытого огня, простых деревянных карандашей, – здесь губы сами складываются в усмешку. – Помнишь, как я вогнала в тебя такой? Выйди. Или ты боишься собственную дочь? Я уже умерла, разве ты не понимаешь?
Боль, сильная боль, такая, что темнеет в глазах. Пустота… и больше ничего.