Челлендж № 23 Династия Ланкастер

[Darlen]

♫ Elley Duhé - Immortal ♫ (слушать)

- Земля-1, приём, как слышите? Парацельс-101 приближается к пункту назначения, экипаж в полном составе, потерь нет, система корабля работает исправно. Мы почти дома…

*п-ш-ш*

- Земля-1 на связи, вас понял. *смешок* Ну и как вам вид, командир Хемпшер?

- О-о-о… просто великолепен, сэр. Наша планета светит нам ярче своей звезды.

- Счастливого вам дальнейшего пути, дети. *голос дрогнул* И да хранят вас все известные Боги на той земле и на этой…

Связь прерывается, корабль подскакивает, словно столкнувшись с невидимой кочкой, все аппараты связи начинают шипеть, изредка пропуская взволнованные обрывки фраз оттуда … из дома. Секунда – и всё обрывается полностью, корабль трясёт, над нашими головами загораются красные лампочки. Инстинктивно я хватаюсь руками за рукоятки своего кресла, всем весом вдавливаясь в его спинку. Отовсюду доносятся тревожные возгласы, плач и даже молитвы. Слышно, как животные в соседнем отсеке мечутся в своих клетках, собаки начинают громко скулить. Держись, Ани, скоро это закончится… Невольно в голове проскакивает мысль, что если я умру прямо здесь и сейчас, то так даже будет и лучше. Я не желала себе другого дома, кроме моего собственного, земного и до боли родного. Я не знаю, сколько мы уже летели, чувство времени исчезло то ли от неменяющегося пейзажа за иллюминатором, то ли от пережитого стресса. Сколько уже прошло – 3 часа, неделя, несколько лет, целая вечность? Я думала лишь о том, что за это время наверняка бы успела пешком дойти из Ньюмена в Гаунсвильд за лучшей на всём земном шаре клубникой в саду у самой добрейшей и понимающей бабули Эллины… Но её уже нет, ни её, ни клубники, ни моего отца, ни моего дома. Только бескрайняя и холодная пустота вокруг, давящая на меня даже сквозь стены корабля. Весь полёт я чувствовала себя ужасно. В ушах звенело, в горле мерзким комом стояла тошнота, все внутренности стремились выбраться наружу сквозь удерживающие их кости, мышцы, кожу. Я физически ощущала пульсацию всех артерий своего тела, казалось, ещё немного и я свихнусь, не добравшись до конечной остановки. Не раз на мои жалобные стоны и невнятные ругательства прибегали медики, предлагали снотворного, но я отказывалась. Кажется, между собой они перекидывались парой слов о том, что на новом месте я долго не протяну. Плевать. Больше всего меня сейчас печалило то, что я не могу напоследок полюбоваться красотой своей родной планеты. Говорят, отсюда она выглядит просто невероятно. Но вот теперь я больше никогда её не увижу. Не принесу свежие цветы на могилу матери, не взгляну в искрящиеся добротой и нежностью глаза отца, не обниму подругу, не услышу прекрасного голоса Давиона… К счастью, не побываю на его свадьбе и не увижу Ниму в его объятиях. Только ради этого стоило покидать Землю.

В 2005 году молодой учёный Алан Фильсман заявил на весь мир о том, что обнаружил планету, по всем параметрам приближённую к Земле. На протяжении всего последующего столетия другие учёные умы то опровергали его открытие, то подтверждали, и только спустя ещё столетие после смерти Алана окончательно и верно заключили: она существует. Вполне себе реальная и так похожая на Землю спокойно вертится вокруг своей оси и попутно вокруг притягивающей её звезды, даже не подозревая о том, что какие-то земляне уже построили на неё планы и разрабатывают новейшие космические корабли, чтобы нанести визит. Стоит сказать, для быстрого развития данного проекта имелись предпосылки: существ, считавших себя самыми умными во всей Вселенной, уже не могла прокормить собственная планета. Ресурсы заканчивались, а население росло, и никакие новейшие технологии, роботизированные механизмы и сверхразвитая медицина не могли его спасти. Самые отсталые и многочисленные страны двинулись с войной на соседние богатые территории, по всему миру поднялась паника. Как дощечка, брошенная в реку, не может остановить её ход, так и слова не могли остановить животные инстинкты людей, оказавшихся на грани вымирания. Ещё немного – и последняя дипломатия отошла в сторону, весь мир принял военный режим.

В научном городке Крамене, в котором я родилась и выросла, жизнь текла наперекор всему остальному миру. Нас круглые сутки охраняли военные, данные исчезали со всех карт и радаров, официально нас даже не существовало, всё было засекречено. Парадоксально, но именно это обеспечило счастливое детство детям всех учёных городка. И я относилась к их числу: мои родители были людьми, посвятившими свои жизни тому, что находилось за пределами их собственной планеты, и они никогда по-настоящему не ценили то, что имели здесь. «Придёт время, Ани, и мы будем летать на соседние планеты за мороженым», - мечтательно произносила мама, а я, будучи ещё совсем маленькой, смотрела в свою тарелку с наполовину растаявшим лакомством и искренне негодовала, чем же оно может быть хуже того другого, инопланетного. Шли годы, мама умерла, а отец стал ведущим экспертом в проекте «Юг-1». Предполагалось, что как птицы улетают на юг, так и человечество отправится пережидать неблагоприятные времена в другом месте. Мне были чужды его разработки, мечты, задумки, о которых он вечно твердил за завтраками, обедами и ужинами, но поневоле я была в курсе всего происходящего. Найденная планета располагалась в созвездии Весов, заветную звезду назвали Галатея, в своей системе она содержала 6 планет, но лишь одна из них была особенной. Она имела атмосферу, воду и температуру, устраивающую живых существ, все учёные Крамена были буквально в неё влюблены. Галатея g451… Романтичнее названия и не придумаешь, не то что какая-то там «Земля». Но отец моего скептицизма не разделял. Он очень расстроился и негодовал, когда ещё в молодости по состоянию здоровья его не взяли в научную экспедицию, активно ведущую терраформирование Галатеи g451, зато всем, чем только мог, помогал с Земли. Последние вовсе не радужные события в мире, влекущие за собой море человеческих трупов и страданий, вынудило руководство раньше времени изымать проект «Юг-1» из-под грифа «Совершенно секретно», известия о колонизации новой планеты разлетелись по всему миру. Люди с недоверием и скептицизмом отнеслись к данной новости, и тогда был объявлен набор добровольцев в составе первых 300 человек, тех самых избранных, чьи ноги первыми вступят на новую землю. Удивительно, но желающие потекли рекой, и было много негодовавших среди тех, что забраковали по состоянию здоровья или возраста. Отец ни разу не заикался о нашем собственном переезде. Я была спокойна.

Я любила нашу планету, любила яркое небо над головой, величественные деревья, я любила Крамен вместе со всеми его чудаками-жителями и правилами, и я любила Давиона… Из-за него я отказалась получать высшее образование за пределами научного города, там, где жизнь шла совсем по-иному, на той части света, что я мечтала с самого детства увидеть хоть краешком глаза. Но вместо этого я осталась после школы при местном научном институте: родители с малолетства обучали меня вперёд школьной программы и выходили за её пределы, так что сдать вступительные экзамены и пройти на направление робототехники для меня не составило труда. Отец гордился мной, в глубине души он надеялся и верил, что я прониклась его жизненной целью. Но вовсе не высшие намерения вели меня тогда, папа. Меня вела тайная и глубокая сердечная тоска по одному из твоих студентов. Давион был не самым образцовым учеником, один за другим его проекты терпели фиаско, однажды его обезумевший робот едва не погубил весь научный центр. Не раз поднимался вопрос об его отчислении, но я и Нима каждый раз вставали грудью на его защиту. Нима была со мной с самых малых лет: наши родители дружили, и мы также прониклись друг другом. Она поддержала мою идею остаться при научном институте, и даже последовала за мной, но я не говорила об истинной причине своего решения. Теперь я задаюсь вопросом: а что было бы, скажи я ей всё сразу? Наверное, ничего, так было предначертано. Мы дружили вместе все трое, и я не сразу заметила, как постепенно стала исчезать с общего фона. Мои чувства поглотили меня целиком, но неужели этого было не видно? Всё так же тайком я продолжала грезить о Давионе, держа это в секрете ото всех и надеясь, что однажды он всё поймёт и придёт просить моей руки у отца. К сожалению, этим мечтам не было суждено сбыться. Всё рассыпалось разом и вдребезги, когда счастливая Нима позвала меня к себе. Я была готова искренне порадоваться за неё, что бы там ни было, но не смогла, когда она показала сверкающее кольцо на пальце.

«Давион сегодня приходил, чтобы попросить моей руки. Мне просто не верится! Ты знаешь, я давно его люблю… И вот скоро я стану его женой! Ты рада за нас, Ани? Ани?...»

Весь мир рассыпался на тысячу осколков, и, кажется, я забыла как дышать. Обеспокоенная подруга уже щёлкала пальцами перед самым моим носом, но я не могла даже пошевелиться. Как они могли? Как они посмели полюбить друг друга?.. На глазах начали скапливаться слёзы, я неосознанно попятилась назад, собираясь промямлить какую-нибудь чушь про оставленного без присмотра робота со сбитой программой и бежать до дома, бежать что есть сил, пряча рыдания. Внезапная яркая вспышка за окном заставила меня застыть на месте от ужаса около самой двери комнаты Нимы. Секунда – и мощнейший взрыв сотряс землю, ударная волна разбила вдребезги стёкла окон, пошатнула стены. С потолка прямо на наши головы посыпалась штукатурка, настенные картины и фото с грохотом повалились на пол, со шкафа полетели книги. Нима закричала, закрыв голову руками. В последний момент увернувшись от падающей полки, я наконец пришла в себя.

«Нима, нужно уходить из дома! Скорее!»

«Что происходит, Ани? Что происходит?»

Она смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, но было некогда предаваться панике. Я схватила подругу за руку и насильно потащила сквозь образовавшиеся руины, на небе снова появилась яркая вспышка.

«Быстрее!»

Я успела протащить её к выходу из дома до того, как очередная волна сложила его пополам, словно картонный. Нима не переставала кричать. Сквозь клубы пыли и дыма я смогла разглядеть мечущихся в панике других людей, они спешно покидали свои дома, кричали, дети плакали. Вдалеке виднелось грациозное пламя, достающее до самого неба – горел наш научный институт. И только тогда до меня дошло, что это всё значит. На нас обрушили снаряды, война добралась и до Крамена.

«Внимание всем жителям и сотрудникам! Срочно покиньте свои дома, без паники двигайтесь в сторону военной базы. Помощь уже идёт. Держитесь в стороне от крупных сооружений города, будьте внимательны и осторожны».

Система безопасности вещала по всему городу, и вскоре напуганные люди стали выполнять поручения, меняя траекторию в сторону базы. Вдалеке показались обеспокоенные лица родителей Нимы, и только тогда меня, словно молния, поразила мысль: папа! Снаряды бьют стратегически по крупным и важным зданиям Крамена, а он прямо сейчас находится в научном центре – сегодня день отправки колонизаторов-добровольцев на «Парацельсе-101»! Отпустив руку Нимы, я побежала, что есть силы по заученному до автоматизма маршруту. Прыгая прямо по обломкам, раздирая кожу до крови, я бежала в самое пекло, а встречающиеся по пути люди кричали мне, пытались остановить, хватали за руки. Я никого из них слышала. Собственное дыхание и учащённое биение сердца – все доступные мне звуки на тот момент, а перед глазами только лицо отца. Когда я добежала, сотрудники тушили всем, чем могли, ботанический отдел, повсюду валялись обломки, осколки стёкол. Из сектора «В» на заднем дворе раздавались суетливые крики людей, я направилась туда.

«Антея!»

Родной голос заставил меня остановиться. Я обернулась.

«Папа!»

«Ты в порядке? Цела?»

Я прижалась к нему со всей силой, на которую только была способна, игнорируя вопросы. За каких-то нелепых полчаса вся моя жизнь превратилась в кромешный ад. Разве могла я быть в порядке?

«Ани, послушай меня. На нас напали и скорее всего в ближайшее время сровняют с землёй. «Парацельс» должен был отправляться только после полудня, но у нас нет времени. Зато есть шанс спасти целых три сотни людей. Зарегистрированные добровольцы явились не все, видимо, сбежали в панике. Осталось ещё четыре места. И одно из них твоё».

«Нет!»

«Ани, нет времени препираться. Этот город обречён, а вместе с ним и вся планета. Здесь больше нет будущего. А Галатея… Она прекрасна, поверь мне. Я бы ни за что не стал отправлять тебя на верную гибель. За столько лет мы успели её облагородить, там есть запасы еды и воды, там уже живут учёные и военные. Корабль готов и был протестирован сотни раз. Вы доберётесь.»

«Полетели со мной. Четыре места!»

«Я не могу. Я должен защищать Крамен до последнего. Здесь столько разработок, они не должны попасть не в те руки. К тому же они не должны добраться до вас».

«Нет! Я не полечу без тебя! Я тоже буду защищать этот город, ценой собственной жизни, если потребуется…»

«Антея! Прекрати сейчас же. Я твой отец, как я сказал, так и будет».

«Но, папа…»

«Сэр, мы готовы к взлёту. Экипаж на борту».

«Подождите, командир, у нас ещё один пассажир. Держи, Ани, я приготовил тебе документы. Они нужны, чтобы там на месте у тебя не возникло проблем. Будь сильной и не позорь меня, помни всё, чему я тебя учил. Ты положишь начало целой эпохе на новой планете, и она будет процветать, потому что ты со всем справишься. Я горжусь тобой…»

На этих словах его голос дрогнул. Я, обливаясь десятым потоком слёз, потянулась к нему, но он отстранился. Сделал жест рукой командиру, тот мягко, но настойчиво взял меня за плечи, повёл к кораблю. Отец отвернулся. Я кричала ему, спотыкалась, следуя за командиром спиной, порывалась сбежать, но его военная хватка была крепка. Пара мгновений – и с внешним миром нас разделяет непроницаемая стена, двери корабля закрываются, больше никого не принимая на свой борт. Так же насильно меня усаживают в кресло, пристёгивают сотней ремней, а я всё ещё пытаюсь куда-то бежать. По сигналу командира ко мне подходит пара медиков, делают укол, и я проваливаюсь в бездну.

Когда я пришла в себя, «Парацельс-101» вместе со всем своим грузом давно бороздил просторы Вселенной, направляясь к заданной точке. Меня окружали такие же пассажиры в креслах, как я сама, но никто не переговаривался. Каменные лица выдавали только одно – подавленность и страх перед неизвестностью. По-настоящему даже те из них, кто действительно жаждал обосноваться на другой планете, не был готов к этому на сто процентов. Мы все можем умереть в одно мгновение в первый же день, или гнить в муках на протяжении долгого времени. В любом случае, никто из нас не знал, как жить дальше. Земля осталась далеко позади, возможно, её уже полностью поглотило пламя. Оставалось смириться только с одним – наши близкие мертвы, город сожжён, прошлого нет. Есть только мы – кучка измученных людей, перед которыми теперь только одна цель – выжить.

Я опустила взгляд на свои руки и заметила, что всё это время прижимаю к груди папку, которую мне дал отец. Раскрываю её и вижу нечто вроде удостоверения со своей фотографией. Имя, возраст, место рождения, родители… образование. Все достижения за годы учёбы. Ещё бы, этой планете нужны только отборные умы. Мы теперь за неё в ответе. Ну, что ж, папа. Я сделаю всё, чтобы не подвести тебя, и занести твоё имя в новую историю.

…мигающие красные лампочки разом гаснут, рождая испуганные возгласы. Корабль затрясло ещё сильнее, словно самолёт в зоне турбулентности, вокруг меня всё плывёт и застилается пеленой. Командир что-то кричит по аппарату связи, но я не могу разобрать слов. Кажется, нас ожидает аварийная посадка. Очередная встряска – и я чувствую, что теряю сознание. Закрываю глаза и совершаю затяжной прыжок в неизвестность.​

*жми для просмотра в полном размере*

Игра ведётся по условиям челленджа №23 "Космическая экспансия"
Дополнения и каталоги: все (18 в 1)
Дополнительные ограничения: Научный городок
Баллы: считаю в соответствии с правилами челленджа

Дорогой читатель! Долго раздумывая, я всё же решилась на этот шаг. Данный челлендж привлёк меня своим изначально заданным интересным сюжетом, который в игре реализовать оказалось непросто, так же, как и играть по ограничениям. Учитывая то, что до этого я и мои симы в игре привыкли жить с максимальным комфортом, нам пришлось ещё и помучиться. Полученное в результате вышло скорее пособием по тому, как НЕ стоит вести данный челлендж. Но всё же я надеюсь, что мои истории найдут своих читателей, и вам будет интересно наблюдать за жизнью моих подопечных. Также приглашаю посетить наше закулисье, где я делюсь всякими интересностями игры и сюжета. Буду рада всем! Приятного чтения ^____^

Комментарии в теме запрещены​

 

[Darlen]

Запись двадцать пятая: обретаю надежду

Чем дальше, тем скучнее. Именно такой фразой теперь можно охарактеризовать мою жизнь, и это, мягко говоря, удручает. Дом-работа, дом-работа, дом-работа… Бессмысленный и беспощадный, вечно повторяющийся цикл. Тону в рутине, активно барахтаясь и хлеща руками в надежде из неё выбраться. Удаётся с переменным успехом.

Ради желаемого разнообразия в унылых буднях даже начала засиживаться за шахматными партиями вместе с Ноланом. Но и они долго не продолжаются: ровно до того момента, пока дядюшка вновь не начинает полоскать мозги, убеждая, что мне прямо-таки жизненно необходимо найти себе мужа.​

Ну да, ну да, ко мне же целая очередь из желающих выстроилась – не протолкнуться! Такой выбор, что аж глаза разбегаются. Устала уже повторять ему, что мне никто не нужен…

К счастью, теперь у дядюшки появился ещё один субъект для выноса мозга. Как и было велено, Ларри продолжает таскать к нам своего пацана, дабы у того был хоть какой-то пример мужика в семье. Такой себе пример, согласна, но на безрыбье, как говорится… К тому же малому, судя по всему, общение с дедом совсем не в тягость, он даже звонит ему по вечерам, интересуется всякой ерундой, о чём-то спрашивает.​

Я думала, Корделия начнёт ревновать, когда заметит эту устоявшуюся связь «дед-внук» (в конце концов, до этого момента всё внимание Нолана доставалось безраздельно ей одной), но, кажется, девчонке на них абсолютно плевать. С каждым годом она всё больше начинает походить на нормального ребёнка. Ну или очень старается на него походить. Таскает домой со школы каких-то подружек, сама ходит к ним с ночёвками, постоянно треплется с кем-то по телефону (а у меня потом глаза на лоб лезут, когда приходится счета оплачивать за эту повышенную социализацию).​

Прямо-таки диву даёшься, когда этот замкнутый и отрешённый в стенах родного дома ребёнок внезапно активизируется в обществе других детей, зажигает, как самая настоящая душа компании. Всё бы ничего, но стоит ей только распрощаться с дорогими подружками, как лицо снова становится восковым, а глаза пустыми и безразличными до всего. По-моему, как-то рановато ещё для развития лицемерия.

Зато я уже могу без опаски доверять ей всякие важные и ответственные дела, наподобие кормления Морены, когда снова засиживаюсь на работе сутками и не могу сделать этого сама. Велю производить кормёжку втайне от Нолана, и она пока ещё ни разу не спалилась. Да-да, я прекрасно знаю, что заслуживаю всех премий «Мать года» в этом мире, но должна же быть и для меня какая-то польза от её рождения. Не зря же я столько мучилась и страдала в процессе.​

Сама Ларри тоже повадилась приходить к нам домой, в последнее время всё чаще и чаще. Просекла, что папаша не собирается гнобить её и полоскать мозги, как всегда делал это прежде, а потому совсем осмелела. Вечно рассказывает ему какие-то шутки-прибаутки, после которых они вместе гогочут на всю улицу. Ну прямо-таки образцово-счастливая семья, повод для восторженных охов и зависти… Если не знать предысторию.​

В общении со мной же она проявляет аккуратность и настороженность, как собака паршивой хозяйки, которая постоянно вынуждена находиться в ожидании смачного пинка под зад. Пытается выглядеть непринуждённой и развязной, в то же время стараясь не переборщить, показывая, что прекрасно помнит о своём положении не до конца прощённой и принятой. Довольно забавно за этим наблюдать.​

Наши дети быстро нашли общий язык, что неудивительно: её малой тоже кажется мне ребёнком со странностями. Сестрица не спрашивает, кто отец моей девчонки, а я не спрашиваю, где папаша её пацана, и любопытство нас обеих совсем не мучает. Идёт взаимное понимание на подсознательном уровне: лучше не знать.​

Недавно от моей спиногрызки появилась ещё одна полезная функция: она научилась делать лимонад из тех лимонов, что миллионами коробок ссылает нам щедрая Мэл, и стала его продавать всем желающим прямо у дома. Я даже почти горжусь наличием в ней предпринимательской жилки. Вдруг бабушкины гены взыграли?​

Однако гордиться пришлось недолго. На почту пришло письмо с требованием явиться в школу для какой-то «важной беседы» насчёт Корделии. Мне стало интересно, какой может быть повод для «беседы», поэтому я скрыла письмо от Нолана и пошла сама.​

Во-первых, директриса очень удивилась, так как все эти годы моя дочь считалась сиротой, которую воспитывает один лишь дедушка. Во-вторых, удивиться довелось мне ещё больше, когда выяснилось, из-за чего нас вызвали. Корделия пожаловалась классному руководителю, что кто-то из одноклассников её обижает. Забавно, что разрешать проблему поручили стороне жалующихся, а не распотрошили сторону обидчиков, однако я даже поддерживаю такую политику. Каждый человек должен уметь давать отпор, и уж тем более если этот человек – дочь Тайрис Ланкастер.

- Значит так, - начала я воспитательную беседу с девчонкой, когда Нолана не оказалось поблизости. – Если это пацан-хиляк, то бей ему прямо в жбан. Если пацан больше и сильнее тебя, то бей промеж ног – это надолго отобьёт у него охоту к тебе лезть, ты уж поверь. Если это девчонка, то просто выдери ей патлы. В чём проблема-то?

- Девчонка. И драться нельзя, за это на меня могут завести дело в полиции.​

- Мдаа, ну и времена пошли… А что она тебе вообще сделала?

- Насмехается и издевается.

- Скажи ей, что она жирная, и тоже начни насмехаться.

- Но она не жирная.

- Ну, тогда, что страшная. Красота – понятие субъективное, вот и скажи, что видишь её полной уродкой. У вас уже не за горами подростковый период, так что, поверь мне, она ещё закомплексует, услышав такие слова. В любом случае, ты должна разобраться с этим сама, стукачество только сильнее унизит тебя в её глазах. Ты же умная девочка, Корди, не позорь меня.

Девчонка отвела перманентно пустой взгляд в сторону и о чём-то крепко задумалась. Над моими советами, видимо. Ну, кто-то ещё сомневается в том, что я – мать номер один?​

На самом деле, то, что у неё есть проблемы со сверстниками, для меня удивительно. Я тоже таковые имела в её возрасте, но у меня был другой характер, и я не видела, чтобы она прям как-то особо переживала по этому поводу. Словно это не проблема вовсе, а неприятность, доставляющая дискомфорт, как мелкий камешек в обуви. Уже через пару дней она продолжила как ни в чём не бывало жизнерадостно трепаться со своими подружками, наматывая мне новые счета за телефон. На жертву школьной травли совсем не походила, как, в принципе, и до этого.​

Однако меня снедало любопытство – было интересно, чем закончилась эта история с обидчицей, так как в школу меня больше не вызывали. В итоге я даже решилась спросить.

- Как там дела с твоей врагиней?

- Нормально. Она уже давно не ходит в школу. Да и вообще не ходит больше.

- В смысле?

- Упала с лестницы на школьном стадионе, сломала обе ноги, - совершенно бесцветно произнесла девчонка. - Несчастный случай.

После этого непринуждённо пожала плечами и, убедившись, что я больше ничего не спрошу и не скажу, пошла дальше по своим делам.​

Стараюсь сама себя успокоить, но всё же берут сомнения. В её словах не было даже намёка на тайное злорадство, которое уж точно было бы у меня в такой ситуации, лишь сухая констатация факта, и это настораживает больше всего. А не перестаралась ли я со своими советами?..

Всё-таки воспитание – не моя стезя, не стоит лишний раз туда соваться, тем более в отношении этого ребёнка. С научными трудами у меня лучше получается находить общий язык.​

Вот им, пожалуй, и посвящу всё своё время.​

***

Недавний день рождения Корделии оказался первым, который я соизволила скрасить своим присутствием. Просто так звёзды сошлись: на работе выпал выходной, дома тоже особо делать было нечего, а идти куда-то желания не имелось… Пришлось посетить семейный праздник.​

Нолан украдкой утирал скупую слезу: его внучатая племянница, которую он единолично вырастил и воспитал с пелёнок, словно родной отец, преобразилась в юную девицу, которой уже не требуются его безраздельные внимание и забота. У меня же волосы встают дыбом и тут же седеют от осознания того, сколько ей лет. Столько времени прошло… Когда-то казалось, что я не смогу их столь благополучно прожить.

Девчонка изрядно вытянулась, переформировала пухлые хомячьи щёки в тонко очерченные скулы, стала намного симпатичнее и ещё больше начала походить на своего бесславного папашу. Особенно эти огромные тёмно-серые глаза, от резкого взгляда которых меня то и дело бросает в мелкую паническую дрожь… Никак не могу избавиться от невесёлых сравнений.​

Я почти не видела, как она растёт, точнее, не хотела видеть, но она всё равно зовёт меня матерью. Странно осознавать, что моя мама была для меня абсолютно всем, а я в жизни своей дочери лишь странная невежливая гостья, которая приходит и уходит, когда ей вздумается. Да и в общем она на меня совсем не похожа: прилежно учится, беспрекословно слушается Нолана, не вляпывается в сомнительные истории, не кутит с друзьями и пацанами… Исключительно скучный подросток, мне даже элементарно не о чем с ней поговорить. А я пытаюсь! Иногда, когда совсем нечего делать. Её закрытость и непонятность отталкивает и вызывает любопытство одновременно. Было бы очень интересно узнать, что она думает на самом деле, в том числе и обо мне, ведь я далеко не образец идеальной матери, которую хочет заполучить себе каждый ребёнок.

- Что читаешь? – подсела я к ней на диван как раз в тот день рождения, который она предпочла провести сидя на диване с книгой. Я в подростковом периоде свои дни рождения встречала исключительно с Мэл и исключительно в неадекватном состоянии. О времена, о нравы…

- «Воздушный замок», - без какого-либо выражения ответила девчонка. – Задали в школе.​

- Ну и как?

Я ни малейшего понятия не имею, что это за книга. Со школьной литературой, как и с самой учительницей литературы, отношения у меня были прохладные, мягко говоря.

- Нормально.

- Что, даже не возникает желания вздёрнуться от скуки?

- Нет.

- Удивительное дело. Я в твоём возрасте была уверена, что вся школьная литература – это разработанная с особой жестокостью форма пытки для детей.

Корделия оторвала сосредоточенный взгляд от книжки, перевела его на меня и растянула уголки губ в дежурной полуулыбке, за которой совершенно ничего не стояло. Секундный акт холодной вежливости, призванный дать иллюзию того, будто ей интересно, что я говорю. Затем она резко захлопнула книгу и встала с дивана.

- Не знаю, почему тебе так казалось. Мне интересно следить за жизнями других людей. Пусть даже вымышленных. После прочтения любой книги всегда найдётся, о чём поразмышлять.

И, подарив ещё одну дежурную улыбочку, просто ушла. Ну, будем считать, что поговорили. Материнский долг выполнен, можно забыть о нём ещё на несколько лет.​

Со всем остальным пусть справляется дядюшка, у него хорошо это получается, и девчонка ощутимо к нему привязана. От разговоров с ним она не отделывается вежливыми улыбками, всегда внимательно слушает и прислушивается, не отказывается провести с ним вместе часок-другой. Впрочем, от расположения Нолана больше выгоды: она прекрасно знает, что старик тут же кинется выполнять всё, о чём бы его драгоценная принцесса ни попросила. В малолетстве она от этого была жутко разбалованной, но сейчас как-то сдержана. Даже чересчур.​

Ну да ладно, эти двое сами с собой прекрасно разберутся. По крайней мере, благополучно разбирались все эти годы, а я лишь сторонний наблюдатель. Да и свои дела имеются, с которыми кроме меня никто разобраться не сможет.

В Морене заключена формула вечной молодости и код бессмертия – это я уже знаю наверняка. Она сама и её чудодейственное молочко – настоящий научный прорыв, о котором пока не стоит распространяться. Как бы я ни пыталась, всё ещё не могу синтезировать искусственно ту расчудесную жидкость, которую надоила у неё столько лет назад. От мяса животных она не образуется, а потому у меня есть теория, что для продления человеческой жизни необходимо забрать другую человеческую жизнь… Чёрт, на самом деле в этом есть биологический смысл! Только вот объект для подтверждающего эксперимента найти непросто… Во всех отношениях.​

Смерть Салливана была незапланированной случайностью, я и понятия не имела, что всё так удачно выйдет. Не идти же мне теперь на преднамеренное убийство, это абсурд, хоть и исследования, на которые потратила столько лет, бросать жалко. Обидно внезапно осознавать, что всё, что ты делал, было впустую, но, кажется, у меня нет иного выхода… Нужно лишь придумать, что теперь делать с самой Мореной: как ни крути, а рано или поздно о ней узнают, и к подобному открытию мир пока не готов.​

Что ж, поразмышляю ещё об этом на досуге, благо времени у меня теперь предостаточно.​

***

♫ The Cranberries - Why ♫ (слушать)​

Чёртова жизнь всё ещё преподносит мне удивительные сюрпризы. На этот раз чуть больше удивительный, чем обычно, и сам сюрприз не заключался в психопате, желающем меня убить. Но внезапно явился в облике его родного брата…

Я просто возвращалась вечером с работы и задержалась на улице чуть больше обычного. Погода была потрясающая, захотелось подышать свежим воздухом.​

В процессе насыщения кислородом инстинктивно повернула голову на раздающийся звук чьих-то шагов поблизости и едва не словила инфаркт от внезапного наплыва эмоций. И, как ни странно, самыми первыми из них были страх и паника, вызванные всплывшими воспоминаниями: чёртова психологическая травма от пережитого некогда ужаса всё ещё не желает исчезать.

- Это я, клянусь, - поднял вверх руки идущий в моём направлении Себастьян, заметив моё замешательство.

- Очень хорошо. Ещё одного твоего братца я бы не пережила.

Он невесело усмехнулся, остановившись в нескольких шагах от меня и уставившись как-то тоскливо-виновато. Не могу точнее описать этот взгляд… Как у нашкодившей собаки, наверное.​

Я же застыла совершенно неподвижно, всё ещё не веря, что вижу перед собой именно его, и не понимая, зачем он здесь.

- Ты пришёл к Нолану? – дядюшка очень бы обрадовался подобному повороту.

- Нет. К тебе.

А радоваться пришлось мне, да. Вернее, сначала я остолбенела от удивления, а потом уже рискнула порадоваться.

- Ко мне?..

Он вымученно вздохнул.

- Поговорим? По-моему, давно пора.

Мда уж, не поспоришь.

- Ну, пойдём…

- Нет, давай здесь. Не хочу заходить.

- Всё ещё не можешь простить Нолана? – отвёл взгляд в сторону и промолчал. – Знаешь, он прилично так изменился за это время. И каким бы паршивым папашей он тебе ни был, такого отношения не заслуживает.

Снова вздохнул, снова не ответил, молча опустившись прямо на землю и жестом предложив мне сделать то же самое. Прямо как раньше…​

- Кстати, раз уж ты здесь… Ларри вернулась. Мы снова все в сборе.

- Я знаю.

- Не ходил к ней?

- Нет.

- Очень зря. Посмотрел бы хоть на племянника. Нельзя держать лютую обиду на всю семью, знаешь ли, дети-то здесь ни при чём.

- И на племянницу это тоже распространяется, я так понимаю?

Я знала, что он обязательно поднимет эту тему, но всё равно словно получила удар под дых. Не ожидала, что вот так резко, бесцеремонно, да ещё и с дурацкой кривой ухмылочкой… Очень захотелось провалиться сквозь землю. До самой магмы, желательно, чтоб мгновенно в ней раствориться.

- Да, моя дочь – твоя племянница. Можешь ненавидеть меня, можешь презирать, но данного факта уже не изменит ничто.

- Как ты вообще могла не понять, что это был не я? – а вот и осуждающий холод в голосе подоспел. – Как тебе вообще могло в голову прийти, что я могу опуститься до такого, имея жену, детей, да ещё и скорбя по Тамаре?!

- У него на лбу не было написано «Я – чокнутый брат-близнец Себастьяна», знаешь ли. С чего мне было сомневаться? Откуда мне знать, что творится в твоей голове? Я и сейчас не особо в курсе! Ты сделал то же, что и он тогда: заявился ни с того ни с сего спустя столько лет молчания, даже не подумав предупредить о своём приезде заранее. Может, не такие уж вы и разные, а?

Он застыл и резко помрачнел, хотя и без того не сиял жизнерадостностью, а я осеклась и поспешила прикусить язык, поняв, что сболтнула явно лишнего. Впрочем, как и всегда…

- Мне очень жаль, что из-за меня вам пришлось всё это пережить, - закрыв глаза и опустив голову выдохнул он, резко перекинув всю вину на себя.

- А ты-то здесь при чём? Не бросайся из крайности в крайность! Что случилось, то случилось. Просто прими уже это и… отпусти.

Грустная усмешка в ответ заставила меня вновь замолчать и потупиться. Повисла тишина, нарушаемая лишь стрёкотом всякой живности в близлежащих кустах, активизирующейся под вечер. Сгущались сумерки, в прохладном воздухе стоял запах сырости и затхлости – признаки скорой смены сезона. Именно в тот момент я поняла, что уже очень давно вот так просто не сидела на улице, прислушиваясь к звукам окружающей природы, ведающим о скорых переменах. Где уж тут замечать что-то глобальное, когда в собственной жизни такой кавардак…​

- Ну, а ты, - очнулся Себастьян, - как ты сама? Так и не нашла себе никого?

- Да много кого нашла, - я даже чуть сконфузилась, - но не так, чтоб надолго.

- Хорошо. Значит, у меня ещё есть шанс всё исправить.

У меня от таких заявлений аж дар речи пропал, только и могла что вытаращиться на него и хлопать глазами, а он как ни в чём не бывало непринуждённо и молча наблюдал за моей реакцией, не спеша давать никаких пояснений. Я только сумела раскрыть рот, собираясь уточнить, что это, чёрт побери, значит, но не успела.

- Мама? – как-то полувопросительно раздалось со стороны входной двери. Синхронно обернувшись на голос, мы увидели Корделию, что стояла на крыльце, скрестив руки на груди, и бесстрастно смотрела на нас сверху вниз. – Деда зовёт ужинать.​

Чёртова девчонка обладает поистине сверхъестественной способностью появляться буквально из ниоткуда, мы оба её даже не заметили и не услышали, пока сама не подала голос. И как долго она вообще там стояла?

- Кажется, тебе пора, - тут же сориентировался Себастьян, начав подниматься на ноги. – Нельзя пропускать семейные ужины.

- Стоп-стоп-стоп, ты куда намылился? Не хочешь для начала объясниться? Раз уж решился говорить, то договаривай до конца!

Он вздохнул, сообразив, что отмолчаться не получится.

- Я понял, что принял слишком много неверных решений в жизни из-за собственной глупости, и мне хотелось бы исправить то, что я всё ещё в состоянии исправить.

- Тогда, может, начнёшь прямо сегодня и пойдёшь ужинать с нами? Нолан будет очень рад.

- Не всё сразу.

Он вновь грустно усмехнулся и покачал головой, а затем, даже ни на секунду не замявшись, потянулся ко мне с прощальными объятиями.

- Не заставляй меня слишком долго тебя ждать, - прошептала ему на ухо, прежде чем отпустить.​

Он уходил, но я продолжала стоять, смотря на его удаляющуюся спину, пока она не превратилась в размытый тёмный силуэт, а затем и вовсе слилась с пространством. Корделия уже зашла в дом, не дождавшись моего ответа, а я всё стояла и стояла, позабыв и про остывающий ужин, и про наверняка нервничающего дядюшку на кухне. В душе моей забурлило и растеклось тёплым потоком по венам что-то давно потерянное и позабытое, нечто очень похожее на надежду.​

Надежду на то, что ещё не всё кончено, не всё потеряно, а разбитое и поломанное можно починить и склеить. Что я – не грязное позорное пятно на полотне своего рода, что я по-прежнему заслуживаю большего. Чего-то лучшего, нежели скитание до конца жизни в одиночестве и беспросветном мраке.​

Почувствовав этот тёплый ветер перемен, уже не могу думать ни о чём другом. Очень глупо, понимаю, но когда я обходилась без глупости? Взять хотя бы эти дурацкие записи, которые по-хорошему надо было давно сжечь… Лишняя трата времени, пора бы уже бросать эту инфантильную привычку. Как раз листы в тетради заканчиваются, символичненько. Не хочу больше ничего писать, хочу просто жить, желательно, спокойно и счастливо. Как знать, может, мои лучшие дни ещё впереди?​

Дополнительно

Если кто переживал за Себу, то не стоит: у него всё в шоколаде :3

Всё четвёртое поколение в сборе. Ребятишки ждут своего звёздного часа ;3

Очень меня веселит этот костюмчик светила экологии, но при всём желании не смогла впихнуть его в отчёт: будучи в здравом уме, Тайрис ни за что бы так не вырядилась на работу х)

Баллы

+20 баллов за третье поколение, отыгранное без нарушения основных ограничений
Итого: 60

Речь автора

Ну что, друзья, вот я наконец и домучила многострадальное третье поколение, тянущееся уже чуть более двух лет. Хорошо ли, плохо ли справилась - судить уже вам, а я просто рада, что сумела его закончить. Не думала, что так выйдет, но этой истории просто не повезло выпасть на не самый простой период в жизни автора. Я хотела добавить в закулисье огромный пост со всеми нюансами и подробностями, со всем, что планировалось и что сбылось, по устоявшейся традиции, но, увы, нет на это времени: мне в затылок уже угрожающе дышат последняя сессия, госы и все "приятные" хлопоты, связанные с выпускным из универа. Также покоя не даёт ещё один запланированный бонус из этого поколения, так что, возможно, (возможно!) перед выходом первой записи от новой наследницы мы ещё раз оглянёмся назад. )
Само четвёртое поколение будет несколько... своеобразное, что вы уже, наверное, поняли, глядя на наследницу, там всё довольно сложно и непривычно для меня, поэтому я хотела как следует продумать все нюансы, кое-что почитать и кое-что посмотреть, прежде чем к нему приступить. Это намёк на то, что ждать опять придётся долго, да. По крайней мере, до того момента, пока я не найду хорошее жильё, постоянную работу и новый смысл жизни.
Большое спасибо всем, кто читал, ещё большее спасибо тем, кто будет ждать продолжения. Уходим надолго, но обязательно вернёмся! До новых встреч <3

 

[Darlen]

От автора

Ну что ж, пришло время возвращаться в строй обновляющихся династий :3 Пока что я принесла только коротенький бонус, который окончательно ставит точку в третьем поколении, поведав о нелёгкой судьбе ещё одного его представителя. Как-то нехорошо было бы совсем оставить Ширана за кадром.
Пока я только пытаюсь вспомнить, как писать, но работа над следующим поколением уже ведётся. Надеюсь, не затянем :3
А ещё очень скоро (ориентировочно - завтра) новая запись, наконец-то, появится и в нашем закулисье с:

Наверное, мне с самого рождения предначертано быть одному, и глупо было пытаться переиграть судьбу. Хорошо бы чувствовать себя уникальным, когда отличаешься от всех остальных, но на деле чувствуешь себя одиноким и лишним абсолютно везде. Как последний элемент мозаики, который никуда не подходит, и после долгих мучений выясняется, что вся картина и вовсе лучше выглядит без него. К счастью, моя семья всё равно так не считала, и меня любили.​

Во мне нет ни силы духа и храбрости отца, ни чуткости и мудрости мамы, ни упорства и стойкости старшей сестры. Каким-то образом мне удалось не вобрать в себя ни единой семейной черты, оставшись странным и неловким отщепенцем, которого интересуют лишь железные детальки да логические загадки. Родители приняли меня таким полностью, и только сестра видела то же, что видел я, глядя на себя каждый день в зеркало, - пустое и бесформенное ничто.​

«Пф, ты такой же слюнтяй, как твой папаша, – раздражаясь, часто говорила она мне. – А, нет, подожди… Ещё хуже». И хоть мама всегда и ругалась на неё за подобного рода высказывания, мне самому резало слух лишь сравнение с папой. В моих глазах он всегда был супергероем. Отважным, непоколебимым и сильным.​

Увы, мне не удавалось быть таким же. Ни в детстве, ни в юности настоящих друзей у меня не было, и мне казалось, что я попросту не могу никого заинтересовать. Да у меня и увлечений-то не было… Пока не наткнулся на старый станок, с помощью которого бабушка каждый день творила чудо. Никак иначе ожившие куски металла и назвать было нельзя, роботы всегда приводили меня в восторг. Особенно Скайла – главное бабушкино творение, которое очень уж воодушевилось, когда заметило, сколько интереса я проявляю к робототехнике. Мама говорила, что зачастую видела в ней саму бабушку. Это вдохновляло меня – идея того, что даже в холодный металл можно вложить душу.

Скайла показала мне все бабушкины разработки, и я потерялся. Потерялся в мире чипов, микросхем и проводов. Потерялся в мечтах и идеях, и когда прямо на моих глазах постепенно умирала мама, это было единственным, что отвлекало меня от погружения в чёрное отчаяние.

Сначала у меня получались кривые и нелепые поделки, рассыпающиеся чуть ли не прямо в руках, но с течением времени благодаря упорному труду, стараниям и помощи Скайлы я смог подняться до такого уровня, на котором можно было собой гордиться. И не стесняться демонстрировать свои работы другим.​

Я хорошо помню день нашего знакомства. Будучи в расстроенных чувствах из-за какой-то мелкой жизненной неурядицы, она, идя по тёмной улице, захотела выпустить пар и не придумала ничего лучше, чем пнуть со всей силы первый попавшийся на пути мусорный бак. Волею случая ей приглянулся именно наш бак, а Рекс, запрограммированный строго пресекать всякого рода посягательства на собственность, счёл подобное действие за преступление, да не стал церемониться. К счастью, я в этот момент оказался поблизости и сумел вовремя его остановить. Перепуганная девушка, заикающаяся и дрожащая после бодрящей порции удара тока, начала клятвенно заверять меня, что больше не станет агриться на чужое имущество и наводить беспорядки. Мне было смешно и жаль её одновременно, а ещё я отметил, что она очень милая.​

Я не строил никаких иллюзий и не питал надежд, но неожиданно Влада сама мной заинтересовалась. Будучи ещё школьниками, мы начали общаться и проводить много времени вместе, но не пересекали черту дружбы. Всё изменилось, когда умерла мама. Мне было невыносимо больно, страшно и одиноко, а Влада была рядом. Не сбежала, испугавшись чужого горя, и не отказала, когда я, твёрдо решив, что нам с отцом стоит переехать, позвал её с собой, готовый отдать ей всю свою жизнь. Таким образом, новую страницу собственных судеб мы начали писать вчетвером. Это было чудесное время. Мы много разговаривали, мечтали, строили планы на будущее. Отец был рад, наконец-то вынырнув из затягивающей пучины скорби, Скайла была спокойна. Я думал, что поймал птицу счастья за хвост, и не собирался её отпускать.​

Сразу же после свадьбы мы условились во что бы то ни стало открыть собственный бизнес. Влада говорила, что я гений, что я талантливейший из всех людей, каких она только знает, и это окрыляло меня, я очень быстро поверил ей… И поверил в себя. Все формальности и бумажные заморочки моя жена взяла на себя, я же полностью сконцентрировался на производстве товара. Дико было называть свои высеченные с душой и искренней любовью творения товаром, но я старался вести и приучить себя думать как настоящий бизнесмен. Впервые в жизни мне захотелось прыгнуть выше собственной головы, чего-то добиться, и я чувствовал себя способным на это на все сто процентов.​

Папа был в восторге от моей избранницы. Она была всегда очень мила и вежлива с ним, каждый день справлялась о его самочувствии и ни разу не отказала составить ему компанию в шахматной партии. Отец снова начал улыбаться, а я стал ещё счастливее. Жизнь налаживалась. Она продолжалась и играла яркими красками вопреки всему.​

Открытие магазина требовало от нас огромных ресурсов, и очень скоро стало понятно: я не справлюсь один. Влада с горечью призналась, что может лишь управлять и продавать, ей ни за что не постичь всех премудростей робототехники, а моих рук было явно недостаточно… Мне пришлось просить о помощи Скайлу. Когда я впервые озвучил свою просьбу, она растерялась и надолго зависла, пытаясь уложить в своей набитой чипами и микросхемами голове то, что я от неё хочу. Она знала всю теорию от и до, но ей никогда не позволялось применять её на практике. Настало время это изменить, и она справилась. Очень скоро моя железная подруга, наш полноценный член семьи, стала мне верной и надёжной опорой.​

С помощью Скайлы и с работой в четыре руки дела быстро пошли в гору. Мы денно и нощно, сменяя друг друга при острой нужде, делали всё новых и новых роботов, совершенствуя и усложняя их всё больше. Влада же в это время занималась вопросами постройки и обустройства магазина, а также начала заранее собирать нам клиентскую базу.​

Первый день открытия робототехнического магазина вызвал огромный ажиотаж во всём округе. «По роботу в каждый дом», - звучал наш слоган, и люди с восторгом на него откликались. Разумеется, сначала было много сомнений и недоверия, но со временем, как только покупатели убедились, что вся наша продукция рабочая и абсолютно безопасная, людской страх сошёл на нет. Дело очень быстро набирало обороты.​

Рост продаж и спроса практически приковал меня к станку, отвлекаться было совершенно некогда. Днём я работал в поте лице, создавая новый товар, Влада консультировала клиентов и вела продажи, а Скайла помогала ей на кассе. Это было время невероятного триумфа.​

Слава о нашем магазине очень скоро облетела всю планету. К нам приходили журналисты, о нас говорили на улице, нас называли творцами будущего, и мы даже получили пару наград от правительства. Меня впервые в жизни распирало от гордости за самого себя, разрывало от радости, что мною гордятся и другие. Я не жалкий слизняк, я – опора своей семьи, я – будущее этой планеты, я – надежда всего человечества!​

Успех вскружил мне голову, он окрылял и вдохновлял, заставляя всё больше и больше времени проводить у станка. Я воссоздал все разработки своей бабушки, я поднялся до её уровня, и хотел забраться ещё выше. Бесконечная вера в себя и свои силы, неиссякаемая поддержка близких людей рядом позволили мне достичь, казалось, невозможного – я создал первого полноценного прототипа Скайлы. Меня приводила в восторг лишь одна мысль о том, что подобная ей верная помощница вскоре появится в каждом доме, а моё имя войдёт в историю.​

Увы, всё это оказалось слишком уж утопично, и моему счастью не суждено было продлиться долго. Всё пошло крахом, когда умер папа. Снова боль, скорбь, засасывающая пустота внутри, попытки справиться и не потерять остатки рассудка…​

Влада по-прежнему была рядом, но вела себя уже иначе. Её попытки ободрить выглядели наигранными и казались неуместными, а ещё пару раз она прямо говорила о том, как повезло, что папа за всю свою жизнь сумел отложить нам приличную сумму в наследство. Это коробило и вызывало чувство отвращения, раз я даже вспылил и не смог удержаться, чтобы не накричать на неё. Она спохватилась и сразу же извинилась, вспомнив о том, что должна меня утешать. Это был тревожный звоночек, но я, как настоящий слабак, предпочёл его проигнорировать.​

Второе падение случилось, не дав мне опомниться от первого. Мои ожидания по поводу восторга населения от появления в их жизни человекоподобных роботов не оправдались: люди отнеслись к моим новым изобретениям со скепсисом и недоверием. Они всё ещё шептались, глядя на Скайлу, опасались, что «разумные железки» отберут у них рабочие места и лишат возможности заработать лишнюю буханку хлеба. Это был провал, но я не желал сдаваться.​

Вместо папы меня продолжил искренне поддерживать и ободрять дядя Нолан, а пару раз я даже встречал в магазине свою племянницу Корделию.​

- Мама просила передать привет, - тепло улыбалась мне девочка, тоже стараясь по-своему выразить поддержку.

Я улыбался и кивал в ответ, хотя прекрасно понимал, что ни о чём таком Тайрис точно не просила. Навряд ли она вообще знала, что её дочь частенько появляется в моём магазине, искренне интересуясь роботами, и вряд ли её вообще заботило, как и чем я живу. Соболезнования по телефону после смерти папы – самый максимум, на который её хватило, и то это было такое сочувствие, после которого требуется ещё большее сочувствие. Но я давно к этому привык, и не держу на неё зла. Такая уж у нас семья, такая уж у меня сестра. И я безумно рад, что у неё родился столь чудесный ребёнок.​

На этом всё хорошее в моей жизни закончилось. Ажиотаж от моих старых роботов спал, а от новых не появлялся. Мы не падали в продажах и доходах, но застряли и буксовали на одном месте. Влада злилась. Старалась держаться и улыбаться при клиентах, но после рабочего дня срывалась и на мне, и на Скайле.

Мою любимую женщину словно подменили, и вскоре я совсем перестал её узнавать. Каждый наш разговор неизбежно заканчивался ссорой, она стала озлобленной, холодной, далёкой. Могла уйти куда-нибудь прямо посреди ночи или даже пропасть на целые сутки, не считая нужным поставить об этом в известность меня. Я всё терпел и старался её оправдать, мне очень страшно было её потерять, а потом до меня дошли слухи. Шушуканья и смешки о том, как лихо моя дражайшая супруга накручивает мне рога, откровенно плюя в самую душу.​

Дома она появлялась лишь для работы, где выкладывалась по полной ради прибыли, а затем снова пропадала. Возвращалась, принося с собой запах сигаретного дыма и чужого одеколона. На все мои вопросы и претензии лишь отмахивалась, прося не распускать нюни, и уже совсем перестала стесняться интрижек на стороне.​

Моё терпение и желание сохранить отношения лопнуло, когда сама Скайла подошла и сказала, что так больше продолжаться не может. Если уж даже бесчувственный робот понял, что мы дошли до края, чего жду я? Впервые в жизни я припёр свою жену к стенке и закатил скандал, требуя объяснений. А лучше бы и дальше продолжал закрывать глаза…

- Что ты хочешь от меня, Ширан, что? Я устала от тебя, невыносимо устала! От твоего бесконечного нытья, нерешительности, бесхребетности, от неумения взять всё в свои руки, как подобает настоящему мужчине. Хочешь развестись, серьёзно?! Да ты без меня – ничто! Всё, чего ты добился, есть лишь благодаря мне! И кстати… На бумагах владелицей магазина значусь я, ты забыл, милый? Так что давай, подбери сопли с пола и принимайся за работу! Захочешь уйти – без единого гроша тебя оставлю, всё равно приползёшь обратно. Ты способен только паять железки и крутить гайки, так кем ты будешь без меня?​

Всё это было слишком больно выслушивать, с этим было невозможно смириться. Она в открытую призналась, что всё это время лишь использовала меня ради собственных целей и амбиций, а я совершенно ничего не мог ей ответить. Да, я совершенно бездумно позволил любимой жене оформить все бумаги на её имя, я так сильно доверял и верил ей, я даже подумать не мог, что до такого может дойти. И я всё ещё продолжал любить её после всего этого, так искренне, что даже не смог ничего ответить, да и не хотел. Вместо меня в громкий скандал вмешалась Скайла, и весь дом ещё долгое время сотрясала неуёмная ругань. Я же просто отполз в сторону, как раненый пёс. Это оказалось слишком для меня.​

Влада уже не скрывала своего ко мне презрения, она перестала играть. Не желая даже просто находиться рядом со мной, она переделала бывшую папину комнату под свою и стала спать там. Мне места в её жизни больше не было. Разве что для продвижения бизнеса и заколачивания денег – для этого я всё ещё был ей нужен.​

Зов разума для меня звучал металлическим голосом Скайлы. Именно она, оставшись мне единственной опорой в этом доме, утверждала, что Влада – проблема, которую нужно решать. Она уже не моя любимая женщина, она подлая предательница, которая нагло эксплуатирует меня, а в случае необходимости в любой момент может вышвырнуть вон. Я всё это понимал, но ничего не мог сделать. Всё ещё не мог до конца осознать и принять то, как круто и внезапно полетела вниз с обрыва вся моя жизнь.​

Ситуация запахла ещё большей безнадёгой, когда моя супруга заявила, что нашла мне ученика. Какого-то доморощенного мастера, который, по её словам, прекрасно разбирался в технике и любил паять железки. Я понял, что она ищет мне замену, настолько я ей осточертел, и совсем впал в отчаяние.​

Но как бы то ни было, я вовсе не желал того исхода, который произошёл. Видит Вселенная, не хотел!

Её нашла Скайла. Обездвиженную и бездыханную, трогательно свернувшуюся калачиком на нашей крыше прямо под звёздным небом. Даже врачи не смогли мне толком объяснить, что случилось. Просто внезапная остановка сердца.​

Я потерял ещё одного человека, которого безумно любил, и пусть она не любила меня, пусть лгала, использовала и предала, я искренне горевал и скорбел. Снова.​

Краски померкли, и в этом мире для меня уже не осталось ничего прекрасного. Желание прожить собственную жизнь умерло вместе с ней, но я старался держаться. Я отчаянно хотел быть сильным.

- Теперь всё будет хорошо, - пыталась как-то очень странно утешить меня Скайла, но я не придавал значения её словам. Глупо ждать понимания и сочувствия от робота, пусть и очень очеловеченного. – Скайла защитила семью. Скайла должна защищать семью.​

Медленно отчеканив эти слова пугающим механическим голосом, железная подруга надолго зависла, и я всерьёз испугался. Потерять ещё и её – это последняя капля. Последнее, что у меня осталось… Однако через пару дней она вернулась в прежнее своё состояние и снова перестала говорить о себе в третьем лице.

И я тоже продолжаю жить. Зачем? Я не знаю. Наверное, просто по инерции, просто потому, что должен. Магазин придётся закрыть – я больше ни за что не смогу в него вернуться, без Влады всё потеряло смысл. Но я не перестану работать. Остался один и попытаюсь сохранить себя. Прочный станок, который до сих пор хранит на себе тепло рук бабушки, и величайший робот, который хранит в себе её душу, всё ещё со мной. Стало быть, мне по-прежнему есть чем заняться на этой опустевшей и холодной земле.​

 

[Darlen]

Традиционное предисловие :3

На этот раз без лишних оправданий: автор жив, династия не заброшена, история продвигается вперёд. Огроменное спасибо и душевный привет всем, кто ждал и дождался ^.^ Я планирую уже понемногу начать ускоряться, два поколения всего лишь осталось как-никак, поэтому далее постараемся двигаться без полугодовых провисаний. О новом поколении ничего говорить не буду, оно само о себе расскажет, а я просто надеюсь, что рассказ для вас выйдет интересным. )
Ну что ж, с Новым годом всех и с новым поколением Ланкастеров, ура

Поколение IV
Несокрушимая королева

~ 01 ~
Как говорит Нолан

Скука. Именно её я испытываю большую часть своего даже несвободного времени, и именно от неё неистово жажду освобождения. Иногда мне удаётся найти для себя что-нибудь действительно занятное, но чаще я просто тупо убиваю время. Прямо как сейчас, когда сижу за бессмысленным записыванием собственных мыслей в одну из своих ярко-розовых тетрадей. Нет, это не мой любимый цвет, он вообще мне не нравится, но зато любой даже самый любопытный гость моей комнаты навряд ли подумает, что можно прятать что-то слишком личное под настолько слепяще яркой обложкой, неизбежно привлекающей внимание. Я вообще все свои секреты храню на видных местах, и это потрясающе действенная схема. Надеюсь, она будет работать и дальше, иначе тот образ меня, что я тщательно прорабатывала годами, некрасиво разрушится. Будет довольно прискорбно.​

Нравиться людям – несложно. Достаточно просто всегда быть с ними милой, дружелюбной, делать вид, будто тебе интересно, что они говорят, и смеяться над их даже самыми убогими шутками. Мне всё это даётся легко, поэтому у меня много друзей. Я никогда никого не осуждаю, не поучаю и не заставляю чувствовать себя неловко. Даже если мой собеседник – отпетый кретин, коих, к сожалению, большинство. Но зато у меня полно полезных связей по всему округу, частенько приносящих приятные бонусы. В виде хороших скидок на симпатичные мне вещи в не самых дешёвых магазинах, например.​

Деда говорит, что отличная репутация среди общества играет даже большую роль в благоприятной жизни, чем деньги, а я всегда прислушиваюсь к его словам. Он очень умный, а ещё он никогда меня не обманывает. Именно поэтому в детстве я не верила в монстров, зубных фей, добрых волшебников и прочую ересь, которой взрослые пытаются контролировать поведение своих детей. Деда всегда был честен и прямолинеен со мной, а я старалась его никогда не разочаровывать. И сейчас стараюсь этого не делать.​

Я всегда поступаю так, как он говорит, даже если мои интересы от этого страдают, но зато он меня любит. Меня вообще все любят, кроме родной матери. Как бы я ни старалась завоевать её расположение, у меня ничего не выходит, и это изрядно раздражает. По всем меркам прочих родителей я идеальный образец дочери, но только не для неё. Раздосадованная неудачами, однажды в детстве я даже спросила у деды, почему мама меня не любит, а он вдруг резко помрачнел, поджал губы и просто погладил меня по голове, так ничего и не ответив. Я тогда надолго огорчила его своим вопросом, поэтому больше ничего подобного не спрашивала. Как не спрашивала напрямую и у самой мамы. Не потому что боялась услышать ответ, а потому что знала – она не ответит, зато сильно разозлится. Вообще любой разговор с ней равняется хождению по минному полю: никогда не знаешь, какое именно твоё слово выведет её из себя и навлечёт ярый гнев, который ещё долгое время будет тебе аукаться. Поэтому я стараюсь избегать разговоров с ней вовсе или же сводить их к минимуму.​

К сожалению, не всегда это выходит, и я действительно расстраиваюсь, когда она решает подняться к ужину из своего подвала, уже заранее зная, что семейные посиделки обернутся очередным скандалом.

- Сегодня утром звонила Скайла, сообщила, что Влада умерла. Похороны уже прошли, но я не осуждаю Ширана за то, что нас не позвали. Несчастный мальчик разбит горем, так сказала сама Скайла.

- Ох, бедный дядя Ширан, - опечаленно вздохнула я, зная, что дедушке понравятся мои слова. – Нужно будет обязательно его навестить. Он не должен сейчас оставаться один.​

Я оказалась права: деда тепло улыбнулся и погладил меня по голове.

- Конечно, золотце.

На самом деле известие о смерти жены дяди не вызвало у меня ничего, кроме небольшого огорчения: теперь Ширан вряд ли будет рад видеть меня так, как раньше, и вряд ли вновь откроет свой магазин. А мне там нравилось. И особенно нравилось, что добрый дядюшка с радостью дарил всякие вещицы, которые мне казались интересными. Стоит сказать, что он делал действительно много всего занятного. Его жена пыталась быть любезной и постоянно крутилась рядом со своей неизменной пластилиновой улыбкой, от которой даже мне становилось тошно, и более не запомнилась ничем.​

- Что за Влада? Уж не та ли особа, которая по десять раз на дню наставляла ему рога? На всё поселение нашу фамилию опозорила, вот так прекрасная родственница. Повезло ей, что сама откинулась, пока мои руки до неё не дошли.

А вот это была неправильная реакция. Деда нахмурился и тяжело вздохнул, как всегда вздыхает, когда начинает злиться.

- Пристало тебе грязные сплетни слушать? Лучше вырази соболезнования брату. Ему и так сейчас нелегко.

- Ему всю жизнь было нелегко, потому что уродился слюнтяем. Даже ещё большим, чем его папаша, что вообще, казалось бы, невозможно.

И примерно вот так проходит каждое наше семейное времяпровождение. Мама опять говорит что-нибудь неподобающее, дедушка её упрекает, они начинают спорить, а в финале происходит взаимный обмен оскорблениями и расхождение по разным углам дома, подальше друг от друга. Самое главное в пылу их перепалки не попасться под горячую руку, поэтому я предпочитаю отмалчиваться и сидеть незаметно в сторонке.​

Деда после такого долго злится на маму, он считает, что она подаёт мне дурной пример. И с этим трудно не согласиться, только я из всего привыкла выносить пользу, так что мать подаёт мне отличный пример того, как НЕ стоит себя вести, и что НЕ следует говорить. А дедушкины нахмуренные брови – словно индикатор, мерцающий красным сигнал «так нельзя». По правде говоря, я даже немного завидую маме, потому что она всегда честна со всеми и не считает нужным притворяться. Это очень глупо, но тем не менее вызывает восхищение, ведь она по-настоящему независима от других.​

Сколько себя помню, она всегда держалась в стороне от людей и от полноценной жизни. Одинокая, обиженная и озлобленная на весь мир, предпочитает закрываться в тёмном подвале целыми сутками вместе со своей любимой плотоядной питомицей, пробирками, микроскопами, книгами. Я никогда не понимала её, зато она, кажется, отлично понимает меня. Иначе почему у неё всегда такой пронзительный и строгий взгляд на меня в упор? Она отлично чувствует, когда я вру, и перед ней бессмысленно притворяться. Раздражает, но всё же не так сильно, как некая другая особа, перед которой мои навыки социализации тоже абсолютно бессильны. Впрочем, о ней как-нибудь в другой раз. Не хочется портить себе настроение на ночь глядя.​

С дедушкой же, который на самом деле мне не родной, а двоюродный, ситуация совершенно иная: он меня совсем не понимает, однако мне с ним максимально комфортно. За столько лет я уже абсолютно точно знаю, какой он хочет меня видеть, как мне нужно себя вести и что говорить. Это словно игра в правильное действие, и в ней я уже в который раз год за годом оказываюсь победительницей. Он любит меня, потому что я его не разочаровываю, как мама, а он в свою очередь не расстраивает меня и придаёт уверенности в себе.​

Без его поддержки с одной лишь мамой мне было бы крайне трудно адаптироваться к тем условиям жизни, в которых я появилась на свет, поэтому я очень злюсь, когда деду Нолана обижают. Люди на улице всегда косятся в его сторону из-за того, что он сильно хромает на правую ногу, принципиально не желая пользоваться тростью, но ещё никто не смел насмехаться над ним, кроме моей бывшей премерзкой одноклассницы Линды. Вот уж где истинный образец девиантного поведения. В младших классах она много кому из детей досаждала, но её самой любимой мишенью всё же оказалась я, так как предпочитала упорно игнорировать её выводящие из себя издёвки, как и советовали мне учителя, к которым я пыталась обратиться за помощью. «Будь умнее, просто не обращай внимания», - говорили они мне, и я действительно придерживалась тактики игнорирования, что злило и заводило гадкую девчонку ещё сильнее: я оказалась единственной в классе, кого ей так и не удалось довести до слёз. Однако моё терпение лопнуло, когда Линда совершила непоправимую ошибку: она оскорбила дедушку. Именно тогда я поняла, что полагаться на помощь взрослых бессмысленно и необходимо брать дело в свои руки. Точнее, не совсем в свои... К удаче для меня, в моём классе находилась ещё одна не особо приятная личность с полнейшим отсутствием принципов. Кира родилась в очень бедной и не желающей заботиться о благополучии собственных отпрысков семье, а потому за мешочек конфет или какую-либо красивую игрушку готова была сделать всё что угодно. Её презирали и сторонились, словно прокажённую, в том числе и я, однако именно в той ситуации она оказалась крайне подходящим человеком. Я пообещала подарить ей баночку розовых блёсток, которыми у меня благодаря дедушке была завалена целая тумбочка, лишь за то, что во время физкультуры она как будто случайно столкнёт Линду с лестницы на стадионе. У безбашенной девчонки настолько загорелись глаза от перспективы получить что-то красивое, что она слегка перестаралась и сделала всё слишком очевидно. Линда отправилась в больницу на долгие месяцы и после множественных операций уже не находила в себе сил над кем-либо издеваться, так как сама встала на костыли, а Кира… Без понятия, что с ней случилось, но после продолжительного расследования дела полицией мы её больше не видели. Где бы она ни была, надеюсь, что честно отданная мною баночка блёсток греет ей душу, ведь меня она всё-таки не выдала.

С тех пор я поняла, что люди могут помочь разрешить все возникающие у меня проблемы, если суметь их правильно на то смотивировать. Дедушка очень бы расстроился, узнав, что половину домашних заданий за меня уже который год делают другие ученики, но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.​

Также я не расстраиваю его честным признанием в том, что со сверстниками у меня крайне мало общего, а дружбу я с ними вожу лишь для вида. И выгоды, которой, в принципе, оказывается не так уж и много. Я знаю, что никто из них не поймёт моих интересов и не примет моих истинных взглядов. Ещё с раннего детства я поняла, что отличаюсь от других, и довольно рано осознала, что должна это скрывать, чтобы не стать таким же изгоем, как Линда, Кира и… моя собственная мать. В отличие от всех них мне хватило интеллекта понять, что в этой отнюдь не дружелюбной среде лучше мимикрировать, чем выделяться ярким окрасом и отпугивать. Большинство людей вокруг меня – никчёмные идиоты, что достойны лишь презрения, но лучше им об этом не знать. И лучше в первую очередь для меня самой.

Меня привлекает всё то, что у прочих вызывает отторжение и страх. Именно поэтому я вынуждена скрывать все те книги по криминалистике с красочными картинками, которые тайком утащила из дедушкиной библиотеки, ведь «нельзя девочке моего возраста видеть ужасающие реалии жизни взрослых». Но я всегда любила читать страшные сказки. Особенно если это вовсе не сказки.​

Впрочем, обычные книги я тоже читаю. Я вообще люблю читать, так как каждая книга – это словно портал в иную реальность, в которой ты можешь наблюдать за жизнями других. А я люблю наблюдать. Меня крайне интересуют механизмы жизни и всё живое в частности, однако проводить наблюдения я стараюсь незаметно: маме не нравится моя увлечённость другими, она ругается даже когда я подолгу слежу за однотипными передвижениями Бублика в его клетке. И почему она так печётся за благополучное существование какого-то дурацкого грызуна? Я никогда не хотела и не просила завести какое-либо домашнее животное, потому что попросту не вижу в них никакого смысла. Кроме, разве что, чисто научного интереса.​

Из этого же интереса я помогала маме и заботиться о Морене, но с недавних пор она запретила мне это делать. Жаль, но не особо: так наше общение с матерью скатывается до ещё большего минимума, и у меня появляется больше времени на себя и свои дела.

Ещё у меня есть лучшая подруга. Её зовут Шарлотта, она довольно глупа и посредственна, но крайне предсказуема, а я люблю предсказуемых людей. С ними не нужно излишне напрягаться при общении, можно действовать по заученному годами шаблону.​

Мы довольно много времени проводим вместе, как и подобает близким подружкам. Сидим за одной партой, вместе обедаем в столовой, ходим куда-нибудь после уроков. Шарли очень скромна и тиха, поэтому никогда не доставляет мне особого дискомфорта. А ещё она крайне наивна и не болтлива. Обычно.​

- Как ты думаешь, стоит дать понять, что он мне нравится?

- Конечно же, нет. Я думаю, тебе стоит дальше просто таращиться на него со стороны и тяжко вздыхать, когда он проходит мимо. Это гарантированный успех, точно тебе говорю.

Я мягко улыбаюсь, придавая эффект дружеского подтрунивания своим словам, а она цокает языком и легко толкает меня в плечо.

- Ну не издевайся, я же серьёзно! Думаешь, у меня есть шансы?

И так во всём. Она настолько неуверенна в себе, что постоянно спрашивает чьего-то мнения и совета, преимущественно моего, прежде чем начать действовать. Но я всегда знаю, что ответить.

- Разумеется, есть, дурёха! Если вдруг окажется, что ты ему не нравишься, то он самый слепой и тупой мальчишка на свете. А зачем тебе такой нужен вообще? Пфф.​

Шарли снова толкает меня и смеётся, но я прекрасно вижу, что мои слова её окрылили. Её вообще несложно вывести на эмоции, что хорошо и плохо одновременно. Плохо тем, что при малейшей жизненной неудаче она бежит плакаться ко мне, думая, что мне интересно её пустое нытьё, и прекрасно зная, что я не скажу ей той суровой правды, которую ужасно боится услышать от других. Парадоксально, но именно эта очевидная неискренность и называется дружеской поддержкой.

Её щенячья влюблённость в парня из другого класса, длящаяся уже на протяжении полугода, начинает изрядно раздражать, потому что любой наш разговор неизменно скатывается к нему. Скучно и совершенно неинтересно, однако долг подруги вынуждает. А я умею быть хорошей подругой.​

Кроме Шарлотты у меня есть ещё один близкий друг – мой троюродный брат Сайлан. Наше знакомство было очень неожиданным, но мы быстро «спелись», как говорит мама. С Саем мне намного проще, под него почти не приходится подстраиваться и в разговоре с ним не нужно думать, подбирая правильные слова. Он такой же прямолинейный и вечно недовольный жизнью, как моя мама, но в отличие от неё имеет гораздо больше такта и умения слушать.​

Сайлан точно так же, как и я, постоянно страдает от скуки, поэтому часто приходит в гости: вдвоём нам удаётся хотя бы на время сразить это отвратное ощущение бесполезно долго тянущегося времени. Он всё сокрушается, что мы живём слишком далеко и учимся в разных школах, но честно говоря, я думаю, что это к лучшему, иначе мы бы быстро надоели друг другу. У нас схожи взгляды и мировоззрение, но всё же мы разные. Сай слишком нервный и прилично закомплексованный, он ненавидит проигрывать и начинает злиться всякий раз, когда я, отвлекшись от постоянного контроля над собой, перестаю ему поддаваться во время даже самой безобидной игры. Странно, но он совсем не терпит людей, которые лучше его хоть в чём-либо. Во имя нашей дружбы я стараюсь скрывать, что превосхожу его буквально во всём.​

Мне нравится, что наш диапазон совместных занятий может варьировать от подвижных игр на улице до совместной готовки на пустой кухне, и темы для разговора при этом долго не иссякают.

- …И она всё ещё говорит со мной, как с недоразвитым ребёнком. Делает понимающий вид и кивает, будто ей интересно моё мнение, а у самой в глазах читается: «Ты ещё слишком мелкий кретин, чтобы учить меня жизни». Как же бесит!..​

Забавно, что наши с ним матери совершенно не похожи и имеют совсем разные подходы к воспитанию, однако Сай постоянно жалуется на свою, а я предпочитаю молчать. Впрочем, за столько лет он и сам сумел понять суть наших с мамой отношений, а потому никогда о ней не спрашивает. Его же мама мне нравится. Да, она глуповатая и как будто не от мира сего, но зато всегда мила и приветлива, а когда я прихожу к ним в гости, то она обязательно дарит мне какую-нибудь красивую безделушку. Тётушка же и стала моим постоянным поставщиком книг по психологии, когда заметила, что подобная тематика мне интересна. Ей они всё равно уже ни к чему.​

С дедой Сайлан проводит время не так охотно, как со мной, я бы даже сказала, что делает это из-под палки. Всякий раз, когда дедушка зовёт его сыграть хотя бы одну партию в шахматы, у брата проявляется настолько кислая мина, что я не могу сдержать смешок. Он не силён в шахматах, а деда, в отличие от меня, совсем ему не поддаётся. Стоит признать, что к истинному внуку Нолан действительно более требователен, чем ко мне. В нём он видит неотёсанный камень, мягкую глину, из которой необходимо сформировать всесторонне сильного человека, достойного мужчину. А Саю поучительства и посягательства на уже имеющуюся у него личность явно не по душе.​

Это, наверное, главная причина, по которой он дружит со мной, – я ничего от него не требую, принимая полностью таким, какой есть. Кроме меня у него нет друзей. Ему психологически комфортно со мной, а я просто привыкла сама подстраиваться, нежели кого-то подстраивать под себя. И эта позиция даже более выгодная, на самом-то деле. Она делает меня могущественнее.​

Я никогда не чувствовала себя одинокой и несчастной в этом мире, где все превозносят родительскую любовь и твердят о том, как она важна. У меня нет ни матери, ни отца, только дедушка Нолан, который с самого моего рождения говорит, что я лучшая девочка на всём белом свете. А он никогда не врёт.​

 

[Darlen]

Авторское

Сердечное спасибо всем тем людям, которые терпеливо продолжают ждать обновлений в этой теме несмотря ни на что <3 Две недели назад нашей династии исполнилось целых 5 годиков. К сожалению, полноценного празднования у нас не получилось и уже не получится, но я посылаю лучи любви всем, кто остаётся с нами на протяжении столь долгого времени. Мы не останавливаемся, но очень сильно тормозим. Надеюсь, однажды я всё-таки смогу вернуть свою былую активность, а пока... пока только второй отчёт четвёртого поколения. Приятного прочтения :3

~ 02 ~
Обременяющие узы

Моя жизнь не отличается особым разнообразием, но всё же я понимаю, что это к лучшему. Да, ужасно скучно, зато надёжно. Ты просто просыпаешься и выполняешь доведённые за многие годы до автоматизма ритуалы, помогающие сделать твою жизнь проще и удобнее. Но иногда мне всё-таки надоедает это спокойное однообразие, появляется желание спровоцировать что-нибудь новое, неординарное. Поскольку больше всех внимания мне уделяет дедушка, то мои внезапные эксперименты падают именно на него. Порой я специально начинаю вести себя странно, не показываю никаких эмоций, отвечаю невпопад, выдаю иные реакции нежели те, которых он от меня ожидает, чтобы увидеть, что он подумает и что начнёт делать. Странно, но чаще всего мои отклонения в привычном поведении дедушка принимает за хандру и начинает приводить меня в прежнее состояние всеми возможными способами. Пытается развлечь, рассмешить, порадовать. А если я вдруг совершенно случайно обмолвлюсь о том, что уже давно мечтаю о какой-либо вещи, то она тут же у меня появляется. Полезно, но всё ещё скучно.​

Экспериментировать с другими людьми я нахожу особенно забавным, однако стараюсь сдерживаться во избежание непредвиденных последствий. Просто иногда могу загадочно улыбнуться случайному мальчишке в школьном коридоре, которого до этого будто специально старалась обходить стороной, или говорю что-нибудь неподобающее в компании самых прилежных учеников, чтобы увидеть и оценить реакцию. Вообще-то, я думаю, мне может легко сойти с рук даже что-нибудь по-настоящему серьёзное. Я знаю, что красива, а общество всегда более лояльно относится к красивым людям. Все считают меня милашкой, и я старательно оправдываю образ. Иногда мне даже присылают анонимные любовные письма с восхвалениями и восхищениями, а я трепетно храню их, будто лично завоеванные трофеи.​

К сожалению, не всё в моей жизни столь безоблачно и легко, как хотелось бы. Иногда даже самый прекрасный день, чистый и безупречный, как белый лист, портит мерзкая чернильная капля, растекающаяся до самых полей. И название этой капле – семейные сборища.​

Отсутствие общения с роднёй вовсе не тяготило меня в детстве, но дедушка помирился со своим приёмным сыном, моим дядей, так что теперь выбора у меня нет. Дядя, его жена и две дочери с недавних пор довольно частые гости в нашем доме, и в дни их визита весь привычный мир переворачивается с ног на голову, всё становится другим. С дедушкиного лица пропадает суровая хмурость, и он как будто перестаёт меня замечать (иначе как он до сих пор не понял, что приезд двоюродных сестёр отнюдь не добавляет мне радости?); мама прекращает ворчать и злиться, с какой-то нелепой излишней любезностью хлопочет вокруг тёти Брианы, с блеском в глазах слушает совершенно неинтересные и скучные истории дяди из его жизни, а ещё с раздражающе искренним восторгом гогочет над каждой идиотской шуткой Митч. Да, наверное, стоит уже признать, что именно в моей старшей кузине, которая отчего-то невзлюбила меня с первого дня знакомства, таится весь корень зла.​

Не будь её – и эти семейные посиделки абсолютно ничего бы не значили и не вызывали во мне совершенно ничего. Я бы даже не старалась избегать их всеми возможными способами и изощрениями, но увы. Она всегда приходит и всегда неизбежно действует мне на нервы.
Непоседливая, болтливая, шумная, надоедливая и совершенно бестактная. Я искренне стараюсь её игнорировать, но она всегда нарочно меня задевает и каждый раз очевидно пытается спровоцировать на конфликт. Как противный ребёнок, неистово желающий привлечь к себе внимание, она целенаправленно пытается вывести меня из себя. Вот уж не знаю почему уже вторая мерзкая девчонка с шилом в неприглядном месте выбирает в качестве объекта для выплеска своей негативной энергии именно меня, но в отличие от Линды, с Митч мне так просто не разделаться.​

Впрочем, достаётся не только мне, но и всей семье. Насколько я слышала, родители её постоянно держат на домашних арестах в качестве наказания за бесчисленные безрассудные поступки, но эти меры не особо действуют. Пару раз её посреди ночи доставляли домой полицейские и выписывали штрафы за какие-то непонятные акции протеста, в которых она активно участвует. Я уверена, что во мне после такого дедушка раз и навсегда бы разочаровался, но в отношении Митч он лишь обречённо вздыхает и говорит, что она из тех людей, которые делят мир исключительно на чёрное и белое, и что всё наладится, как только из неё выветрится юношеский максимализм. Я прочла о том, что такое, в одной из своих книг по психологии, но не нашла сходств. Как по мне, моя старшая кузина – просто патологическая идиотка.​

Возможно, она напрягала бы меня чуть меньше, если бы не мама, с восторгом восхваляющая каждый проступок своей племянницы и чуть ли не покатывающаяся с хохота после каждого её слова. Впрочем, ждать поддержки и помощи от родной матери я не привыкла, поэтому стараюсь просто как можно скорее покинуть семейное застолье, с каждой секундой всё больше напоминающее шабаш злобных ведьм.
Я спешу скрыться в своей комнате, но и она не всегда меня спасает. Взбалмошная девица может совершенно беспардонно ворваться в мою личную обитель, даже не думая предварительно постучать.​

- Так и знала, что ты уже здесь, - ввалилась она недавно после очередного ужина ко мне в комнату. Разумеется, без приглашения. – Всегда прячешься, как мышь в свою нору. Неужели совсем нет желания пообщаться с сёстрами?
Митч невинно похлопала ресницами и принялась медленно продвигаться по моей комнате, ища взглядом, чем бы мне в очередной раз напакостить.
- По-моему, мы и так обсудили всё, что могли, - я состроила дружелюбную улыбку в надежде отделаться малой кровью хотя бы в этот раз.
- Нууууу не скааажиии, - нараспев протянула она, затем подошла к картине, мирно висящей до этого на стене, и, слегка прикоснувшись к углу рамы, чуть сдвинула её влево. – Как-то криво висит, по-моему.
В ответ на мой тяжкий вздох последовала ехидная ухмылочка. Это её любимая игра с названием «Устрой хаос в мире Корделии». Я ненавижу картины на стенах, потому что почти никто никогда не вешает их ровно. В своей собственной комнате я выравнивала их по линейке вплоть до единого миллиметра, ведь в противном случае они будут мозолить мне глаза и раздражать. Не знаю, как так выходит, но мой глаз чётко определяет всякую малейшую неидеальность в окружающих предметах, а заметив её, я начинаю нервничать, пока не исправлю.
Рука злорадствующей кузины уже потянулась к полке с игрушками, но я решила пресечь её пассивные издевательства на корню:
- Не трогай мои вещи, Митч.
Она изобразила невинное удивление.
- Тебе жалко, что ли? – опять похлопала ресницами, но затем вздохнула и закатила глаза: - Твой перфекционизм граничит с чем-то нездоровым, тебе так не кажется, девочка-робот?​

Как же мне надоели её нескончаемые попытки вывести меня на агрессию. Настолько очевидные, что становится даже немного смешно. Но ей всё равно не добиться своего, я не настолько глупа, чтобы ввязываться в дурацкие сестринские противостояния.
- Я просто люблю порядок. Вот и всё.
Я в очередной раз предприняла попытку вывернуть разговор в мирное русло и просто дружелюбно улыбнулась. Однако на Митч это безобидное действие оказало совершенно противоположный эффект: она вдруг разозлилась ещё больше. И что не так с этой проклятой девчонкой?
- Да как же ты бесишь, - давясь истинной злостью, зашипела на меня кузина. – Всё лыбишься и лыбишься, как идиотка. Наори на меня, дай отпор, врежь, в конце-то концов, поведи себя как нормальный человек! Что с тобой не так?!
Этот вопрос от неё в мой адрес оказался настолько неожиданным, что я не сумела сдержать резкий смешок. На мой взгляд, он походил больше на нервный, чем на издевательский, но Митч показалось иначе.
- Ах, вот оно что, - просиял лютой ненавистью в глазах мой нежеланный враг, - ты специально надо мной издеваешься! Хочешь выяснить, кто из нас прочнее?
- Нет. Я вообще не хочу ничего выяснять, - и это была чистая правда, - я хочу, чтобы мы с тобой просто нормально общались. В мире и спокойствии. Неужели это так сложно?​

​

Я мастерски добавила дрожь в голосе на последних словах и посмотрела с молящей надеждой ей прямо в глаза. На какое-то время Митч опешила. Стояла, хмурая и тяжело дышащая, словно раздразненный бык, долго вглядывалась мне в глаза, пытаясь, видимо, понять, насколько я искренна. В конце концов она лишь хмыкнула и грубо толкнула меня в плечо.
- Не верю. Ни милому голоску твоему, ни честным преданным глазкам. Ты фальшивка, и сколько ни притворяйся, меня не проведёшь. Я насквозь тебя вижу.
Последнее она проговорила настолько ехидно и угрожающе, будто была уверена в своём превосходстве и ощущала триумф, так что я снова не сдержалась.
- Что ж, тем хуже для тебя.
Всего лишь несколько простых слов возымели эффект хлёсткой пощёчины. Митч настолько резко взбеленилась, что я не успевала отслеживать бурную смену эмоций на её лице.
- Что ты сказала?.. Что ты сейчас сказала, лицемерная дрянь?!​

Признаться откровенно, в этот момент я растерялась, совершенно не зная, как выкручиваться теперь. Довести дело до рукоприкладства было бы совсем унизительно, а как деликатно сдать назад я не представляла. К счастью, помощь пришла, откуда не ждали.
- Митч, тебя мама зовёт, - показалась в дверном проёме голова моей младшей кузины – Мёрси. Она тоже не постучалась, но в данный момент это оказалось простительно.
- Зачем? – недовольно хрипнула старшая, продолжая сверлить меня злобными тёмно-серыми глазами. Точь-в-точь такими же, как у меня.
- Ну вот сходи и узнай. Мне не доложили.
Буркнув себе под нос что-то нечленораздельное, Митч всё-таки отлепилась от меня, развернулась, застыла на секунду, а затем одним резким движением руки смахнула с настенной полки на пол всё её содержимое.
- Ой, - ехидно бросила она, прежде чем скрыться за дверью, не забыв ею хорошенько хлопнуть.​

Сама ты дрянь… Жалкая и никчёмная, как и вся твоя семейка. Бесись, сколько хочешь. Кишка у тебя тонка со мной тягаться.
- Что, опять тебе крови попортила? – виновато улыбнулась Мёрси, подбирая с пола уроненные сестрой предметы. – Ты уж не злись на неё, пожалуйста. Она не такая противная, как кажется… Просто в последнее время с ней что-то происходит. Гормоны в голову бьют, наверное. Мама называет это «трудным возрастом».
Дружелюбный голос Мёрси вывел меня из неожиданного транса, и я спохватилась, осознав, что уже долго молча пялюсь в дверной проём, за которым столь поспешно скрылась пылающая гневом старшая кузина. И почему Митч не может быть такой, как её родная сестра? Какие-то до нелепого неправильные близнецы. Мёрси нравится мне куда больше. Она тихая, спокойная, предсказуемая. Обычная, словом. Никогда никому не доставляет хлопот. Такая же простая и бесхитростная, как её мать.
- Ничего, я уже почти привыкла к ней, - ступор мой постепенно проходил, и я даже смогла непринуждённо улыбнуться.
- Что у тебя нового? За столом нормально поговорить так и не удалось…
Общаться со второй кузиной мне тоже не особо хотелось, но всё же это было куда приятнее. Она явно испытывает неловкость за поведение родной сестры и старается сгладить острые углы, однако мне кажется её интерес ко мне вполне искренним. Иногда мы просто садимся и болтаем о чём-нибудь, пока с первого этажа её родители не сообщат о том, что всему их семейству пора возвращаться домой.​

Деда и мама любят эти родственные визиты, во время семейных посиделок и ещё какое-то время после у них держится хорошее настроение. Не представляю, чем им так дороги эти семейные узы. Сайлана и тётушки Ларри было бы вполне достаточно, на мой взгляд. Для меня навязанное общение с роднёй обременительно, но, к счастью, я быстро забываю плохое, и успокаиваюсь сразу же, как только Митч пропадает с горизонта.
Помимо родственных есть ещё одни узы, от которых крайне трудно отвязаться, – дружеские. И даже несмотря на то, что друзей, в отличие от родни, мы выбираем себе сами, поддержание этих связей также происходит в ущерб себе. Однако Шарли меня любит, я стараюсь демонстрировать это чувство ответным, а потому вынуждена в свои драгоценные выходные промерзать вместе с ней до костей в каком-то дурацком парке. Первое время я наивно думала, что тащит она меня в один и тот же парк чуть ли не каждый день лишь из желания проводить со мной побольше времени. Мы же лучшие подруги, как-никак. Но очень скоро я узнала истинную причину её тяги к парку с детской площадкой, и имя ей – Лансель Лоней.​

Рыжий, пучеглазый, веснушчатый и губастый парнишка из класса на год старше, по которому моя подруга уже не первый месяц испускает томные вздохи, работает в этом парке каждый день после школы, и в выходные дни тоже. Когда я всё поняла и прижала Шарлотту к стенке, она вся раскраснелась и таки призналась, что таскает меня сюда за собой лишь для того, чтобы иметь возможность как бы невзначай пялиться на свой предмет воздыхания. Меня очень не устраивает роль прикрытия и даже откровенно подбесил факт того, что дружбу со мной она задвинула за спину из-за какой-то дурацкой одержимости каким-то дурацким мальчишкой, но я знаю, что хорошая подруга обязана принять подобное как должное. Когда-нибудь я ей это припомню и заставлю пожалеть, ну а пока… Пока я – хорошая подруга.
- Смотри, вон он идёт, - с искусно наигранным восторгом шепчу я Шарли, толкая её в бок, - и на тебя смотрит! Давай, подойти к нему!
- С ума сошла?! – в голосе подруги слышится явная паника. – Что я ему скажу-то вообще…
- Какая же ты трусиха! Ну хочешь, вместе подойдём? Мы всё-таки в одной школе учимся, он точно нас обеих узнал хотя бы на лица. Нет ничего такого в том, чтобы подойти поздороваться со школьным знакомым.​

Шарли призадумалась, а вместе с ней и я. На самом деле, Лансель – не такой уж плохой вариант. Учится хорошо, ведёт себя прилично, рядом с сомнительными личностями не ошивается, в тёмных историях замешан не был. Носит вязаные шарфики и жилетки поверх рубашек, но при этом на забитого маменькиного сынка не похож, довольно самостоятельный. Даже работает уже. Пожалуй, если бы мне пришлось выбирать себе романтический интерес, я бы приняла его во внимание. Но, к счастью, меня такие пустые глупости не задевают. А вот Шарлотту бурлящие гормоны всё-таки победили, и, помявшись ещё немного, она кивнула в ответ на моё предложение. Я одобрительно улыбнулась, зная, что ей от этого станет легче.
Однако вот так резко начать действовать Шарли не решилась, пришлось ещё немного потянуть резину. Наш нехитрый план состоял в том, чтобы находиться рядом с Ланселем, при этом как будто его не замечая, но активно стараться привлечь его внимание. Ещё минут пятнадцать мы с подругой старательно делали вид, что просто веселимся на детской площадке, ни на кого и ни на что не обращая внимания. В процессе разыгрывания этого нелепого шоу я заметила, что находящийся рядом парень всё чаще и дольше смотрит в нашу сторону, однако Шарлотта продолжала нещадно тормозить.
В конце концов мне это надоело, и когда она в очередной раз нагло проигнорировала мой тайный сигнал к действию, я забила на её страхи и просто подошла к парню сама.
- Привет, - дружелюбно помахала я ему, спиной чувствуя напряжение лучшей подруги. – Ты же Лансель, да? Мы учимся с тобой в одной школе, кажется.​

- Привет, Корделия, - щурясь от полуденных лучей, послал мне ответную улыбку парень. – Да, я уже давно тебя узнал. Ты же здесь почти каждый день бываешь, прям как и я.
- А мою подругу Шарлотту знаешь? Нам вместе нравится здесь бывать.
- Не знаю, но это можно исправить.
Парень продолжал широко улыбаться, а я про себя вздохнула с облегчением. Наконец-то дело тронулось с мёртвой точки. Куда оно нас в итоге приведёт - я не представляла, но терпеть рядом с собой постоянно нервозную Шарлотту уже порядком осточертело.
Мы вернулись к ней вместе и долгожданное знакомство, наконец, состоялось. Шарли заметно тряслась, краснела и что-то еле слышно блеяла, но в итоге разговор всё же наладился.​

До самого вечера мы пробыли на этой площадке втроём. Обсуждали школу, учителей, приятелей, над чем-то смеялись, как-то веселились. Такая повышенная социальная активность меня изрядно вымотала, но зато Шарли выглядела довольной и воодушевлённой.​

Когда время подошло к закату, Лансель засобирался домой, однако выразил желание потусить всем вместе как-нибудь ещё. Разумеется, Шарли с радостью согласилась за нас обеих.​

- Вселенная всемогущая, Корди, это лучший день в моей жизни! – запрыгала и запищала от радости Шарлотта, как только парень скрылся из поля зрения. – Я так счастлива, что наконец смогла поговорить с ним!
- Я же говорила, что ты зря трусишь, дурёха. Считай этот день поворотным в своей жизни, - хитро подмигнула я.
- Спасибо, Корди, спасибо! Ты самая лучшая! И что бы я без тебя делала?​

«Продолжила бы жевать сопли, как бесхребетная амёба, коей ты и являешься», - подумала я, но вслух, разумеется, ничего не сказала. Шарли в следующую же секунду кинулась на меня с радостными объятиями.
Ну вот, минус одна забота. Можно выдохнуть.​

Восстанавливать душевное равновесие после всех социальных перипетий я отправляюсь к Сайлану – единственному человеку, перед которым можно не притворяться. Ну или, по крайней мере, притворяться меньше. Когда Шарлотта никуда меня не тащит, а свободное время имеется, я прихожу в гости к тётушке. Её саму редко доводится застать дома, а потому мы с кузеном можем нормально поговорить.
- То есть ты добровольно подписала себя на роль третьего лишнего в любовных игрищах своей подружки-идиотки и её пай-щегла? – скривился Сайлан, как только я вкратце рассказала ему последние новости из жизни.​

Мы играли партию в шахматы, и он как всегда изрядно тормозил, а я поддавалась.
- Ну, я бы не сказала, что она прям идиотка, - при брате можно говорить откровенно, ведь всё равно он с моим кругом общения никак не соприкасается. – Просто глуповатая и до раздражающего неуверенная в себе. А насчёт третьего лишнего… Да лучше уж так, чем терпеть её постоянное нытьё.
- М-да. И почему ты вообще с ней общаешься? – нахмурился Сайлан.
Ему никто не нравится из моих друзей и приятелей. Говорит, это оттого, что они все сплошь идиоты, но я знаю, что на самом деле брата гложет ядовитая смесь ревности с завистью. У него-то самого никого нет. Только я.
В ответ на его вопрос я неоднозначно пожала плечами. Всё равно не поймёт и будет продолжать гнуть свою линию. Он очень упрямый.​

Настолько, что ни в какую не хочет принимать налаживающуюся личную жизнь матери. Тётушка уже около полугода встречается со своим коллегой по работе, но Сайлан его на дух не переносит. Всякий раз, как возможный будущий отчим появляется на пороге, братец поспешно прячется в своей мрачной комнате, утаскивая меня за собой. Чем ему так не угодил ухажёр матери, он внятно объяснить не может. А как по мне, нет в том ничего особенного. Ни плохого, ни хорошего. Одно только смазливое лицо врезается в память.​

- А что ты будешь делать, если они решат пожениться? – спросила я Сая, когда он снова увёл меня к себе комнату, говоря, что «слюнявые лобзания этих двоих испортят настроение нам обоим».
На самом деле, мне было всё равно. Даже немного любопытно – мне нравилось наблюдать за отношениями других людей и отмечать для себя новые интересные детали.
- Вздёрнусь, наверное, - болезненно поморщился Сайлан. – Вот бы поскорее отсюда свалить. Может, попробуем поступить в универ, а?
- Я уже думала об этом.
- Ну да, с твоими-то оценками можно подумать. А у меня… не жизнь, а сплошной тлен.
- Тебе хотя бы не приходится каждую неделю встречаться с доставучими родственничками. Считай, счастливчик.
- Что, старшая кузина так и не смогла проникнуться к тебе сестринской любовью?
- Не-а. Всё ещё считает меня дефектной. Деда говорит, что она очень похожа на мою маму в молодости. А я похожа на её отца, дядюшку Себастьяна. Довольно примечательно, ведь у нас даже глаза одного цвета.​

- Слушай, а ты никогда не думала, что… - Сайлан почесал затылок и выдержал приличную паузу, подбирая слова, - ваша схожесть не с пустого места взялась? Ну, типа, наш дядька в семье приёмный, да и эта многолетняя ссора, о которой нам никто ничего толком не рассказывает, тоже немного намекает.
- Нет, это бред. Дедушка как-то сказал, что моего отца уже давно нет в живых.
- Ага, ведь родители всегда говорят детям только правду, - Сайлан криво усмехнулся.
- Деда никогда мне не врёт, - твёрдо возразила я.
- Ну да, ну да… Продолжай верить, наивная.
Я промолчала, хотя его скепсис на долю секунды меня озадачил. Уверена, что деда не стал бы мне врать о чём-то настолько серьёзном. Конечно, я понимаю, что у нашей семьи наверняка завалялся не один скелет в шкафу, но они мне не особо интересны. Я вообще не вижу смысла копаться в прошлом. Прямо здесь и сейчас мы выстраиваем своё будущее, и нужно постараться не оплошать. Надеюсь, следующая моя запись в дневнике не будет пестрить сожалениями о сделанном и сказанном накануне.​

 

[Darlen]

~ 03 ~
Третий лишний

Я люблю красивые вещи. Я люблю новые вещи. И не люблю то, что новые и красивые вещи слишком быстро становятся скучными и блёклыми. Ничего не могу с собой поделать – со временем мне всё надоедает. Люди в том числе, но с тряпками и побрякушками дела обстоят легче: их просто можно задвинуть подальше в шкаф или закинуть в самый ненужный ящик стола, а освободившееся место заполнить чем-то новым и пока ещё интересным.​

Карманные деньги, которые деда выдаёт мне на личные нужды раз в месяц, обычно не задерживаются у меня больше нескольких дней. При таком раскладе я могла бы сидеть в школе все уроки голодная, так что приходится заслуживать поощрения. Отличная отметка в дневнике, качественная уборка в доме, ароматные вафли на завтрак – и вот деда уже совсем забывает, что давал мне приличную сумму буквально пару дней назад. В крайнем случае в ход идут слёзные мольбы или разыгрывание тяжкой меланхолии, но это уж совсем редко. Деда слишком сильно меня любит, чтобы хоть в чём-то отказывать.​

И всё было бы замечательно, если бы в наш идеальный союз порой не вмешивалась мама. Строго пару раз в год на неё что-то находит, словно обострение на шизофреника, и она вдруг вспоминает, что должна проявлять ко мне внимание. Ещё хуже становится, когда она решает, что обязана принимать участие в моём воспитании. Я пытаюсь пресекать подобное на корню и стараюсь как можно скорее заглушить в ней материнские инстинкты или муки совести, или что там вообще ею движет, но в последнее время она стала настойчивее и решительнее. Уже не машет на меня рукой и не уходит спустя пять минут разговора, не закатывает глаза и не вздыхает, когда я прошу что-то мне объяснить. Чаще подходит ко мне сама, что-то спрашивает, пытается завязать разговор, проявляет интерес к тому, что я делаю.​

Это настолько дико и непривычно, что несколько выбивает из колеи: в моём устоявшемся мирке мать всегда присутствовала фоном, и это нас обеих вполне устраивало. До настоящего момента… Интересно, с чего бы такие изменения? Пресловутый кризис среднего возраста? Страх одинокой старости?​

Старательно пытаюсь дать понять, что её припозднившееся внимание не к месту и совершенно мне не нужно, но мамуля у меня упёртая. Настолько прониклась к идее дружной семьи, что даже перестала пропускать ужины. Выбуривается из своего подвала и подходит на кухню аккурат к необходимому времени, ведь её по привычке уже никто не зовёт. Деда тоже заметно удивлён, но старается не подавать виду, дабы не спугнуть это внезапное явление чуда. К несчастью для меня, она даже начала слушать наши разговоры и принимать в них участие.​

- А у нас скоро будет экскурсия в научный центр… - как раз воодушевлённо начала я приводить в действие свой план по добыванию денег на новое платье, но мать решила некстати вклиниться.

- В который? – не заботясь о приличиях, уже с набитым ртом спросила она.

- Не знаю точно… Вроде в тот, что недавно открыли в Санрите.

- Пфф, и что там смотреть? На пустые стены любоваться? Там же ещё нет ни черта!​

Я пожала плечами, обеспокоенно косясь в сторону деды. Он это заметил.

- Сколько тебе нужно, золотце?

- Три сотни…

- Сколько?! – сотрясла стены своим недоумённым возгласом мама. – Да я вас по своему бесплатно проведу! И намного полезнее будет, между прочим…

- Тайрис, хватит. Не вмешивайся в учебный процесс. Если преподавательский совет решил отвести их в Санрит, значит так надо. Не переживай, солнышко, я дам тебе денег.

- Спасибо, деда! – счастливо просияла я, пытаясь заглушить возникшие на фоне возмущения и недовольства матери.​

Разумеется, никакой экскурсии не существовало и в помине, а вот белое расшитое бисером платье в соседнем магазине было вполне реально, и оно уже несколько дней не давало мне покоя. Будет обидно, если кто-то заполучит его раньше меня, так что план по перехвату пришлось разворачивать на ходу. Лишь бы дражайшая мать не надоумила дедушку начать меня в чём-то ограничивать. После ужина я ненадолго задержалась в коридоре, чтобы послушать, о чём они будут говорить между собой наедине. Это бывает очень даже полезно.

- Нолан, ты чересчур её балуешь. Прекрати уже во всём ей потакать.

- А тебе лишь бы экономить на ребёнке.

- А ты не оборзел, старый пёс?! Знаешь что, не хочешь экономить – не экономь из своего бюджета, а не из моего. Долго сможешь тащить вас обоих на свою нищенскую пенсию, интересно?

- Дожили, старика и родную дочь деньгами попрекаешь. Да и пожалуйста, не нужны нам твои бумажки.

- Агрх, да не в деньгах дело! Ты вообще меня слушаешь? Я о том, что она из тебя верёвки вьёт…​

Дальше я слушать не стала, ведь и без того прекрасно знала, что деда начал злиться и уже не остановится. К счастью, за столько лет жизни в одном доме мама ничуть его не узнала и не научилась с ним правильно общаться. Теперь он будет до конца идти ей наперекор из принципа и неизменно займёт мою сторону. Они снова серьёзно поругаются, мать разозлится, снова решит забыть о моём существовании, и всё вернётся на круги своя.

А пока они не достанут друг друга окончательно и не разругаются в пух и прах, я могу сбежать к друзьям. Да, именно во множественном числе, ведь с той судьбоносной прогулки в парке дуэт, состоящий из меня и Шарлотты, превратился в трио, состоящее из меня, Шарлотты и Ланселя. До сих пор не понимаю, как так вышло. Просто однажды парень предложил нам собраться погулять всем вместе снова, одна прогулка перетекла в следующую, и вот мы уже ежедневно выходим из школы втроём.​

Поначалу это было как-то странно и нелепо, но со временем я привыкла. Шарлотта перестала надоедливо жужжать над ухом о своём предмете воздыхания, выглядела донельзя довольной во время наших прогулок, всегда была в хорошем настроении, не ходила, а летала, не говорила, а щебетала, и вообще из кожи вон лезла, чтобы понравиться нашему новому общему другу. Я так и не поняла, заметил ли Лансель её активные старания. С нами обеими он вёл себя одинаково, просто и непринуждённо. Создалось впечатление, что этому парню действительно не хватало друзей, хотя в школе он отнюдь не был изгоем-отшельником. В какой-то момент я даже почувствовала, что с ним мне нравится проводить время больше, чем с Шарлоттой.​

Разумеется, ей об этом знать вовсе не нужно. После каждой прогулки она обваливалась мне на телефон и не переставала трещать о том, какой Лансель интересный, смешной, красивый и потрясающий. Уши у меня от неё вяли нещадно, но приходилось терпеть.

В целом, насколько я могу судить, между нами в процессе совместного времяпровождения не возникало неловкости. Мы просто болтали о всякой ерунде, обсуждали планы на будущее, смеялись, играли. Ничего необычного, хотя всё же было несколько интересно узнать, как мы все вместе смотримся со стороны.​

Школьные сплетники, конечно, активно шушукались, но они никогда не были объективным и достоверным источником информации. Наслушавшись ревнивых завываний Сайлана о том, что я выставляю себя идиоткой, впутываясь в эти отношения третьей лишней, я даже пыталась подтолкнуть Шарлотту к следующему шагу, но безрезультатно. Она всё ещё трусила признаться нашему другу в отнюдь не дружеской симпатии.

«Нам сейчас так хорошо, вдруг я всё только испорчу?» - испуганно махала она руками в ответ на мои очевидные намёки.​

Честно говоря, я сама вконец запуталась и уже не понимала, как себя вести и что делать. Выбрать правильное действие оказалось непросто, поэтому я решила плыть по течению и соображать по ходу дела. А пока мы весело и задорно играли в трио лучших друзей, на этой земле зеленел от злости, ревности и обиды мой троюродный брат. Он всерьёз дулся на меня и откровенно считал, что я «променяла его на каких-то жалких двух идиотов», так что в свободное от прогулок время приходилось ещё утирать ему сопли и умасливать домашней выпечкой.​

Я прекрасно давала понять, что всегда найду на него время, но он всё равно куксится и недовольно бурчит. Раздражает это его болезненное желание, чтоб весь мир крутился вокруг него одного, но ничего не поделать. Дедушка огорчится, если мы поссоримся, да и мне не особо хочется терять единственного человека, с которым можно хоть немного побыть самой собой. Это же и является ещё одной причиной, по которой мне нельзя злить Сайлана: он слишком много знает обо мне такого, чего больше не знает никто.​

И всё было бы прекрасно и дальше в моём упорядоченном мирке, если бы дражайшая мамочка всё-таки не решила запустить в него свои заботливо-ядовитые щупальца. Вернувшись однажды домой после школы, я наткнулась на мать и дедушку, сидящих рядом на диване и очевидно дожидающихся меня. Деда был мрачнее тучи, и я сразу поняла, что где-то прогорела. Мама была недовольна так же, как и всегда, на неё я даже не обратила внимания.​

- Как ты могла обмануть меня, Корделия?! – с ходу начал деда, и я, признаться, даже растерялась, боясь предположить, в какой именно лжи меня уличили.

К счастью, мама пришла на выручку.

- Я связывалась с твоей классной руководительницей, нет у вас никакой экскурсии в научном центре, - не столь эмоционально пояснила она. Я вообще не могла понять её интонацию, что ещё больше выбивало из седла.

- Почему ты меня обманула? Зачем тебе деньги? Что ещё ты от меня скрываешь?! – резко подорвался с места не на шутку разозлённый дедушка, и мне пришлось импровизировать на ходу.​

- Деда, прости меня, пожалуйста, - изображала искреннее раскаяние я. – Деньги нужны были не мне, это для Шарлотты…

- Для Шарлотты? Вы во что-то впутались вместе?

- Нет-нет, что ты! Просто у неё бабушка сильно приболела, вот я и решила помочь…​

- А я видела и её недавно, - снова вклинилась мать, - вполне себе живую и здоровую.

А я не просила тебя раскрывать свой рот. С чего ты вообще взяла, что можешь вмешиваться в мои дела? Мерзкая, никому ненужная истеричка, жаль, что ты не исчезла так же, как мой неизвестный папаша…

- Снова пытаешься соврать? Ну как же так, Корди?.. – деда внезапно осел, и вместо того, чтобы сильнее разозлиться, вдруг резко погрустнел. – Ты очень, очень меня разочаровала. Никаких тебе больше денег. Никаких прогулок. После школы – сразу домой, ясно? Ты наказана до тех пор, пока не придёшь и честно во всём не сознаешься.

- Деда!

Я попыталась его остановить, но он лишь взмахнул рукой, развернулся и просто ушёл.​

- Ну что, маленькая принцесса, как теперь будешь выкручиваться? – подала голос со своего места мать, и я снова не смогла разобрать её эмоций, что выбесило ещё больше.

Чтобы сдержаться и не наговорить лишнего, я предпочла её проигнорировать, молча уйдя в свою комнату.

Я посмела понадеяться, что пройдёт день-два, деда успокоится, забудет и простит меня… Но нет. Впервые в жизни он несколько дней подряд не говорил со мной и даже не смотрел в мою сторону, выполняя рутинные домашние дела с мрачным и недовольным видом. Зато мать не переставала бросать на меня многозначительных взглядов, но с разговорами не лезла. Видимо, они оба решили устроить мне молчаливый ультиматум, пытаясь так надавить и вывести на чистую воду, но не учли одной простой вещи – я слишком хорошо знаю их слабости. Несколько дней в заточении позволили мне придумать неплохой план того, как вернуть расположение дедушки и отбить у матери всякую охоту лезть в мою жизнь.​

Я знаю, что больше всего на свете деда дорожит мной, а мама – своими научными успехами. Именно поэтому я незаметно стащила у неё ключи от подвала и тихо пробралась туда ранним утром выходного дня, когда они оба завтракали на кухне, думая, что я сплю. По-настоящему любимое матерью дитя встретило меня настороженным принюхиванием и нервным вилянием хвоста. В это место мне путь был давно закрыт, поэтому Морена успела от меня отвыкнуть. Но, тем не менее, агрессии не проявляла.​

Какое-то время я молча и неподвижно изучала это странное и несуразное достижение науки, которым так сильно восхищалась моя мама, и которое так сильно пугало дедушку. Впрочем, интересовали меня в ней конкретно зубы, поэтому я достала заранее припрятанный кусок мяса и начала размахивать им прямо перед её мордой, стараясь детально рассмотреть изогнутые торчащие клыки. Занятие не самое безопасное, но я пыталась быть максимально осторожной.​

Как только я хорошо рассмотрела и запомнила зубы невиданного чудища, тут же отдала ей на съедение столь желанный кусок мяса, а затем принялась за ещё одну заготовку, оставленную рядом накануне – две широкие дощечки с торчащими из них гвоздями. Пришлось ещё немного повозиться с плоскогубцами, пытаясь придать им неказистую форму зубов Морены, но в целом я быстро справилась. Конечно, мой план не был идеален: гвозди оказались намного тоньше настоящих зубов, однако я понадеялась, что в суматохе и стрессе никто не обратит на размер ссадин внимания, ведь совать руку в настоящую зубастую пасть было чересчур опасно. А так я озаботилась тем, чтобы гвозди были новыми, чистыми и предварительно продезинфицированными. В конце концов, потерянной руки эта проучительная инсценировка точно не стоила. Вышло не совсем идеально, но полученные раны выглядели всё равно впечатляюще, поэтому я поспешила спрятать имитированные челюсти Морены и бросилась бегом на кухню, не забыв при этом разразиться криками и плачем.​

Дальше всё пошло как по маслу: мои истошные крики перепугали обоих завтракающих за столом, вид моего зарёванного лица и покалеченной руки заставил дедушку мгновенно позабыть про свои обиды и ультиматумы, он тут же бросился ко мне.

- Ох, золотце моё, что случилось? Что с твоей рукой?..

- Э-эт-то всё М-Морена… - заикаясь, еле как выдавила я и поспешила добавить ещё слёз, чтобы деда принялся меня успокаивать.

- Чего? Ты сбрендила?! – тут же спохватилась не менее перепуганная мама. – Ты зачем к ней вообще подходила?!

- Я-я х-хотела взять твои книги из подвала, чтобы с-сделать докла-а-ад…

- Шкаф находится у совершенно противоположной от неё стены, идиотка!..

- Хватит, Тайрис! – деда пылал от злости и негодования, и это хорошо было видно. – Сколько раз я тебе говорил, что твоя зубастая игрушка опасна? Сколько я говорил тебе, что её не должно быть в одном доме с ребёнком?! И вот, посмотри теперь, чего стоило твоё упрямство! Покалечила собственную дочь…

- Ладно-ладно, не ори! Не орите оба… Я виновата, да. Простите…​

Это было настолько неожиданно, что я даже перестала всхлипывать. Мама выглядела растерянной, поникшей, разбитой и действительно виноватой. Я ожидала совсем другой реакции. Думала, что она обо всём догадается, будет отстаивать своё детище до последнего, разругается с дедушкой начисто, и, может быть, даже уйдёт из дома, наконец-то осознав, что в нашей семье она – третий лишний. Но вместо этого всего мне удалось впервые заставить её чувствовать передо мной вину. Тоже неплохо.

- На что теперь твои извинения? Бегом за аптечкой!..

Как я и предполагала, в мои раны особо не вглядывались – оба были чересчур потрясены. Наскоро обработав и перебинтовав руку, чуть не плачущий деда ещё долго обнимал и успокаивал меня, пока мама молча сидела рядом с видом побитой псины, истинно доставляющим мне удовольствие, а потом я сказала, что хочу подняться к себе и отдохнуть. Меня отпустили, но по привычке я всё же задержалась в коридоре, желая послушать, о чём они будут говорить.

- Надеюсь, теперь ты понимаешь, что всерьёз заигралась? Так больше нельзя, Тайрис. Ты обязана от неё избавиться.

- Да знаю, знаю. Я что-нибудь придумаю. Обещаю…​

Тяжёлый полный сожаления вздох дал мне понять, что я в очередной раз победила, и заставил усмехнуться. Ничего личного, Морена, ты мне даже нравилась. Но снова любящий меня дедушка и покладистая мать, чувствующая себя передо мной обязанной, полностью окупают жертвы.​

Все запреты, ультиматумы и домашние аресты мгновенно позабылись, о моей маленькой лжи ради получения денег даже и думать перестали. Получив долгожданную свободу, я первым делом потянулась к мобильнику, ведь из-за того, что несколько дней моего заточения выпали аккурат на выходные, общения с друзьями я была лишена начисто. Я думала, что мой бедный аппарат будет разрываться от обилия звонков и смс, но увы: там оказалось лишь одно-единственное сообщение от Шарлотты. «Я решилась признаться во всём Ланселю. Позвала его прогуляться вдвоём. Пожелай мне удачи!» - было написано в пятницу вечером, как раз после моего грандиозного провала, и с тех пор тишина. Она даже не сообщила, чем всё в итоге закончилось. Я пробовала связаться с Шарлоттой сама, но все мои звонки она сбрасывала, а на смс не отвечала. Ситуация вырисовывалась интересная, но ещё интереснее стало на следующий день, когда я пришла в школу, а там выяснилось, что лучшая подружка пересела от меня за другую парту. От моего вопросительного взгляда она отворачивалась, на переменах сразу куда-то сбегала и вообще делала вид, что меня больше не существует в этой реальности. Даже не подумала подойти спросить, куда я пропала на несколько дней и почему у меня перебинтована рука. Однако вечером уже после уроков я получила от неё обратную связь. Снова в виде сообщения на мобильный. «Оставь меня в покое, пожалуйста. Я больше не могу с тобой дружить».

Первой мыслью было, что мой дражайший братец таки не удержался и наговорил Шарли лишнего, когда, например, она решила у него узнать, почему я не выхожу на связь. Я тут же растрясла Сайлана, но тот клялся и божился, что даже и на километр не подходил к моей «подружке-дурнушке». От непонимания внутри меня начала подниматься немая злоба, и чтобы хоть как-то её выплеснуть, я со всей силы сжала забинтованную руку. Острая боль заставила меня содрогнуться, и мгновенно пришло озарение – Лансель. Если кто и в курсе всего происходящего помимо самой Шарлотты, то только он. От новоиспечённого друга мне тоже не приходило ни ответа, ни привета за всё это время, но я настроена была решительно. Голос парня в телефонной трубке звучал растерянно, он явно удивился моему звонку, но встретиться и поговорить согласился.​

Отлично, значит, бойкота Шарлотты он не разделяет. Осталось лишь выяснить у него, на чём я в этот раз погорела.​

 

[Darlen]

~ 04 ~
У всех есть секреты

Ждать Ланселя долго не пришлось: он примчался буквально через пятнадцать минут после моего звонка. Будучи в нервозном нетерпении, я даже вышла встречать его на улицу. Однако чем ближе парень приближался ко мне, тем медленнее и неувереннее становился его шаг. А ещё я заметила у него какой-то странный опасающийся взгляд, будто он ожидал, что я налечу на него с кулаками. В этот момент в мыслях моих случился тотальный коллапс, непонимание ситуации начинало выбешивать. Налицо были все признаки страха, волнения и смятения, - я прекрасно читала его эмоции, но никак не могла понять, с чем они связаны. Что-то невидимое, но осязаемое, висело у меня прямо перед носом, а ухватиться никак не удавалось. В конце концов, я решила: самое главное, что на лице Ланселя не читалось ни презрения, ни злости, ни желания меня в чём-то обвинить, а потому, как только он всё-таки оказался рядом со мной, я изобразила счастливую улыбку и потянулась к нему с объятиями. С начала нашего общения мы постоянно обнимались при встрече и на прощание, однако в этот раз чисто формальный жест приветствия вышел каким-то долгим и неловким из-за Ланселя. Он дольше обычного не убирал от меня руки и вообще был каким-то чересчур напряжённым.​

Не желая иметь лишних свидетелей нашего приватного разговора, как только парень явно нехотя отлепился от меня, я тут же потащила его к себе в комнату. Он всё ещё излучал мимикой нечто странное и пялился на меня с глуповатой улыбкой, однако я решила забить на этот непонятный эмоциональный ребус и перейти сразу к делу.

- Лансель, что происходит с Шарлоттой?

- Так ты ничего не знаешь? – чрезмерно сильно удивился парень.

Я покачала головой, и весь огонь в его глазах мгновенно потух. Он вдруг весь смутился, сжался, застыдился и загрустил одновременно. От попыток захватить и понять каждую эмоцию, мелькающую на его лице, у меня разболелась голова, и я уже начала жалеть, что просто не забила на всю эту ситуацию в целом.

- Видишь ли, - наконец начал он, - в тот вечер, когда Шарлотта позвала меня на прогулку, она призналась мне кое в чём…

- В том, что ты ей нравишься?

- Да.

- И что ты ответил?

- Что мне нравишься ты. Уже очень давно…​

Лансель густо покраснел, вперил глаза в пол и принялся рьяно тереть, очевидно, горящую от смущения шею. Услышать это оказалось настолько неожиданно, что я молча застыла, собирая в голове наконец-то разгаданный пазл. Не то чтобы раньше мальчишки не признавались мне в симпатии, просто из-за ярой одержимости Шарлотты я автоматически видела Ланселя влюблённым только в неё, и как-то даже не представляла, что всё может быть иначе.

- Знаешь, я всё никак не решался к тебе подойти, - не дождавшись реакции с моей стороны, продолжил откровение парень. – А потом ты взяла и сама подошла на детской площадке. Я был так рад и взволнован! И… я сразу понял, что ты сделала это лишь для того, чтобы свести меня с Шарлоттой. Её влюблённый взгляд трудно было не заметить, но я предпочёл игнорировать её чувства. Знаю, это вовсе меня не красит, я люто облажался, и теперь сгораю от стыда и чувства вины, но… всё же я не могу больше притворяться и скрывать то, что чувствую к тебе.

Пока я продолжала соображать, что мне теперь делать со всей этой свалившейся информацией, разгорячённый порывом откровения парень вдруг потянулся к моим рукам и крепко сжал их в своих.

- Я думал, она сразу всё тебе рассказала, и вы теперь обе не хотите меня видеть, но сегодня ты мне позвонила… И я понадеялся, что у меня есть шанс.​

Он застыл, с немым вопросом уставившись мне прямо в глаза, а я поняла, что совершенно не знаю, как реагировать на эту ситуацию. Почувствовав, что голова моя вот-вот лопнет от активных мыслительных процессов, я решила говорить честно.

- Лансель, это всё так неожиданно. Я даже не догадывалась о твоих чувствах и теперь мне нужно подумать, прежде чем что-либо тебе отвечать.

- Конечно, я понимаю, - я уловила, что он расстроился, хотя пытался не подать виду. – Думай столько, сколько тебе потребуется. Я подожду.

Мда, ну и задачку мне подкинули все эти любовные игрища Шарлотты. Лансель просто улыбнулся мне на прощание и вышел из комнаты, а я даже не пошла его провожать. Опустившись на кровать, принялась водить глазами по всей комнате, параллельно пытаясь выстроить план дальнейших действий. Шарлотта или Лансель? Выбор не то чтобы значимый, они оба по сути не представляли для меня никакой ценности, но отпускать всю эту ситуацию просто так не хотелось. Реакция Шарлотты всё ещё казалась мне странной, я не понимала, почему она вдруг обиделась и ведёт себя так, будто я виновата во всём этом. Прежде чем дать ответ Ланселю, я решила прояснить всё до конца со своей лучшей подружкой.​

Однако сделать это оказалось непросто, ведь милейшая Шарли бегала от меня, словно заяц от лисицы. Всё ещё продолжала упорно игнорировать мои попытки выйти на контакт, и так как в школе ей удавалось это особенно легко, я решила пойти на хитрость: подговорила одноклассницу, к которой Шарлотта теперь активно пыталась навязаться в подружки, назначить ей встречу в парке после уроков. Обделённая сообразительностью блондинка повелась, там-то я её и подловила тет-а-тет. Разумеется, уже догадавшись, в чём дело, она попыталась провернуть своё обычное «я тебя не вижу, не слышу, не замечаю», но я уже начинала прилично злиться, и настроена была крайне решительно.​

- Шарлотта, стой! – не стесняясь окружающих, кричала я ей. - Нам нужно поговорить. Я не оставлю тебя в покое, пока ты со мной не объяснишься, слышишь?

Загнанная в угол, как в переносном, так и в самом прямом значении, Шарли сдалась, и в первые за всю неделю посмотрела, наконец, прямо на меня. На лице её читалась какая-то странная смесь злости с отчаянием, и на миг я даже растерялась.

- Ну что ты хочешь от меня?! – вдруг завизжала она. – Я же сказала, что больше не хочу с тобой ни дружить, ни просто общаться. Что в этом непонятного?

- Всё! Потрудись объяснить, что я тебе сделала? Я не виновата в том, что Лансель выбрал не тебя. Я тоже этого не хотела, между прочим.

- Да, ты не виновата, - вздохнула Шарлотта, наконец, сменив гнев на милость. – Не виновата в том, что лучше меня. Буквально по всем параметрам. Ты потрясающая, Корди! А я… я вечно находилась в твоей тени. Я всегда тобой восхищалась, искренне, но эта ситуация с Ланселем… В общем, я поняла, что пока нахожусь рядом с тобой, всегда буду оказываться на втором месте. Тебе совершенно невозможно составить конкуренцию, хах.​

Все её слова – чистая правда, и я наконец-то начала понимать, к чему она ведёт. Бедняжка Шарли сама не вынесла своей никчёмности, но вместо того, чтобы пытаться что-то изменить в себе, решила просто избавиться от меня.

- Так что же? Думаешь, перестанешь со мной общаться, и жизнь сразу наладится, а Лансель вдруг заметит тебя? Он мне совершенно неинтересен, кстати, чтоб ты знала.

- Нет, я понимаю, что у меня уже нет никаких шансов. Ну и дружить с тобой я больше не могу. Прости, Корди. Знаю, что я гадкий утёнок, но на твоём фоне это особенно заметно. Давай просто забудем друг о друге и разойдёмся в разные стороны, ладно? Нам обеим лучше быть с кем-то равным себе.

- Вот как, значит? Уверена, что не пожалеешь об этом?​

В ответ она только вздохнула, покачала головой и, даже не думая попрощаться, просто обошла меня на пути к выходу.

Ну что ж. Зато теперь мне всё предельно ясно.

Шарлотта уже давно скрылась из виду, а я всё продолжала сидеть в этом парке, выстраивая в голове будущий план мести. Нет уж, Шарли, твоё предательство просто так тебе с рук не сойдёт. Я заставлю тебя пожалеть.​

Впрочем, думать долго не пришлось. Я уже и так прекрасно знала, что мне делать дальше.​

***

Когда я позвонила Ланселю и предложила встретиться, он был вне себя от счастья. Ещё счастливее стал, когда я повторила его недавний жест, взяв его руки в свои. Играть влюблённость мне ещё не приходилось, выходило неловко и странно даже по моим собственным ощущениям, но Лансель поверил. Выдохнув, я решила, что буду учиться по ходу дела. Благо образ влюблённой дурочки Шарлотты ещё не выветрился из головы. Нелепо улыбаться, преданно смотреть прямо в глаза, смеяться даже над самой убогой шуткой, стараться быть ближе и как бы невзначай касаться. Изображать радость при встрече и грусть при расставании. Оказалось не так уж сложно.​

В тот же вечер мы официально стали парой. Даже и не помню, что я там наплела Ланселю по поводу Шарлотты… Хотя она в тот момент его не особо интересовала, чувство вины вполне себе удачно заглушалось моими объятиями. В школе все мои несостоявшиеся ухажёры смотрели на него с завистью, девчонки одобряли мой выбор и сами как будто даже заинтересовались моим парнем, шушукаясь в тени школьных коридоров и насмехаясь над вмиг поседевшей Шарлоттой. Когда сплетни облетели всю школу, а случилось это достаточно быстро, она даже позабыла про своё стремление держаться подальше и сама подошла ко мне.

- Ты же говорила, что он тебе не нужен…

- Ну… я передумала. Решила последовать твоему совету и быть рядом с кем-то равным себе. В конце концов, ты и правда портила нам всю картину.

Выражение её лица в тот момент оказалось наградой высшей степени. Оно того стоило.

Моя маленькая месть свершилась быстро, сработав безотказно, однако избавляться от отношений с Ланселем я не спешила. Во-первых, тогда Шарлотта смогла бы догадаться, что я сошлась с ним лишь назло ей, а во-вторых, моя жизнь наполнилась чем-то новым, необычным и пока ещё нескучным. Новые ощущения, новые эмоции, которые мне приходилось учить и разыгрывать, а также самые обыденные ритуалы влюблённых, которые раньше я могла только наблюдать со стороны. Поцелуи для меня – всё ещё что-то странное и неловкое, но не такое уж омерзительное, как когда-то казалось.​

Лансель не жалеет для меня ни времени, ни тех смехотворных денег, что зарабатывает. Как преданная девушка, я частенько отсиживаю смены в парке вместе с ним, а потом мы идём куда-нибудь гулять. Он даже водит меня на ужины. Конечно, это достаточно убогие и затхлые заведения с сомнительным интерьером, обслуживанием и качеством еды, но на большее его зарплаты не хватает, а я и не требую. Даже в таких душных забегаловках на нас обращают внимание, умиляются, и там больше шансов встретить кого-нибудь из знакомых. Легенда про счастливую парочку всё ещё должна подпитываться.​

Практически после каждого свидания Лансель таскает мне букеты цветов, которые оставляет прямо у порога дома с какими-нибудь милыми записочками. И мама, и дедушка уже в курсе, что я обзавелась молодым человеком, но заходить ко мне домой Лансель отчего-то стесняется. Возможно, просто трусит перед моей знаменитой роднёй, хотя деда не высказывался против наших отношений, даже одобрил мой выбор, а мама и вовсе только хмыкнула.​

Через пару месяцев я окончательно привыкла к Ланселю и безупречно вжилась в свою роль. Он по-прежнему одаривал меня вниманием, заботой и подарками, на которые только был способен, а я с каждым днём всё больше начинала ощущать, что мне эти отношения надоедают. Мы ходили в одни и те же места, вели одни и те же разговоры, занимались одним и тем же… Скука. И как эти влюблённые парочки умудряются вести отношения годами, не наскучивая друг другу? Шарлотта, наверное, смогла бы ответить мне на этот вопрос. Уж она-то точно была бы счастлива оказаться на моём месте.​

Бывшая подружка забавляла меня своими огромными телячьими глазами, заполняющимися слезами всякий раз, как мы с Ланселем проходили мимо неё за ручку, но и её вечно жалкий вид постепенно начинал становиться мне безразличным. В общем, игра вышла занятная, но чересчур уж однообразная, цепляющая лишь новизной ощущений. Мне хотелось порассуждать на тему всей любовной галиматьи с единственным, кто, как я думала, может меня понять – с Сайланом, но он не понял. Он вообще взъерепенился с самого первого дня наших с Ланселем отношений, начал считать меня чуть ли не предательницей, и говорить с ним теперь было невозможно. Масла в огонь его нервозности подлила ещё и тётушка Ларри, когда сообщила, что хочет съехаться со своим возлюбленным. По словам дедушки, братец закатил матери самый настоящий скандал, с истерикой, обвинениями, слезами-соплями, битьём посуды и ультиматумами.​

На следующий день после ссоры расстроенная тётушка даже попросила меня поговорить с Саем, приказавшим ей выбирать между сыном и ухажёром, но разговор у нас с ним и тогда не задался. Разбушевавшийся вулкан Сайлан чувствовал себя всеми преданным, брошенным и забытым, хотя я не раз пыталась выйти на контакт и втолковать ему, что мой роман на самом деле несерьёзен. Кто бы меня ещё слушал… Эта ходячая истерика начинала действовать на нервы, и в конце концов я просто забила, игнорируя многочисленные мольбы тётушки. Пусть бесится, сколько влезет, не намерена я тратить своё драгоценное время впустую.​

Вскоре к постоянным встречам с Ланселем меня стала подталкивать мама, неожиданно затеявшая дома ремонт. Вернее, это был не совсем ремонт. Она заявила, что раз и навсегда закроет тему со своим опасным произведением науки, и просто притащила в дом рабочих, которые долго и громко замуровывали наш подвал. Я спасалась от постоянного шума, пыли и присутствия чужих людей бегством к своему парню, а дедушке пришлось даже целую неделю пожить у тётушки Ларри, так как мы все опасались за его здоровье. По итогу: подвала у нас больше нет, а Морена оказалась похоронена под непробиваемым слоем бетона. Звучит как-то чересчур жестоко даже по моим меркам, и я до сих пор не могу поверить, что мама решилась так с ней поступить. Деда теперь спокоен и доволен, он даже сказал маме, что гордится ею, а сама она теперь бродит целыми днями по дому как неприкаянная, не зная, чем себя занять. Я думала, она будет жалеть и тосковать, но нет, я вижу на её лице только до боли знакомую мне скуку. Раньше-то она даже спать оставалась в своём обожаемом подвале, и он ей был куда милее собственной уютной комнаты. Зато она купила новый огромный книжный шкаф и подчистую забила его теми книгами, что были эвакуированы из подвала перед его ликвидацией. Этот шкаф – всё, что осталось от маминой научной деятельности в нашем доме.​

За период этого внезапного и громкого ремонта произошло ещё кое-что интересное. Когда я уставала от постоянного нахождения рядом с Ланселем, то врала ему, что иду домой, а на самом деле часами просто бродила по отдалённым малонаселённым улицам. Это отнюдь не самое безопасное занятие для девушки моего возраста, но мне совсем не было страшно, даже наоборот: серость окружающей среды, от которой веяло мраком и безысходностью, меня успокаивала, помогала приводить в порядок мысли. Я даже не думала, куда иду, полностью поддаваясь внезапному желанию оказаться вдали от всех в одиночестве, и открыла для себя много интересных, потаённых от благообеспеченных граждан мест. Одним таким вечером я забрела на очередную мрачную заброшку, где миловалась какая-то парочка, совершенно не ожидавшая простых прохожих.​

Я вышла прямо на них из-за поворота неожиданно для самой себя в том числе, и на какое-то время зависла, раздумывая, как бы теперь ретироваться, оставшись незамеченной, но было уже поздно. Оба обнимающихся явно моих ровесника синхронно повернули на меня головы, разом перепугались и тут же отскочили друг от друга, словно током ударенные. Им было неловко и отчего-то страшно, мне было всё равно, и я бы просто прошла мимо с невозмутимым видом, если бы не узнала в перепуганной девчонке свою младшую кузину. Судя по её круглым глазам, меня она тоже сразу узнала.

- Корделия?.. – вообще непонятно зачем решила уточнить она, а голос нервно дрожал.

Кавалер же её, как только понял, что мы знакомы, поспешил натянуть капюшон по самые глаза, застегнуть до упора большеватую ему кожаную куртку, и чуть ли не бегом пустился прочь.​

- Пугливый же у тебя ухажёр, Мёрси, - улыбнулась я кузине. – Ещё не готов знакомиться с родственниками?

От моих слов она побледнела ещё сильнее, и я принялась напрягать все свои мозговые извилины, чтобы вспомнить, где видела её тайного возлюбленного.

- Не рассказывай им про Арвина, пожалуйста, - взмолилась в ответ Мёрси, и я сразу же вспомнила.​

Под «им» она имела в виду всю нашу семью. Ведь вряд ли даже мама одобрит Арвина Вонга – сына её некогда близкой подруги. Семейка маргиналов, ни дня не проживающая без бурного скандала. Безработный безалаберный папаша, неадекватная вспыльчивая мамаша, туповатая и дерзкая старшая дочь, с подросткового возраста состоящая на учёте в полиции, и он – сам Арвин, замкнутый и странноватый парнишка с ненавидящим весь мир взглядом. С его матерью моя мама перестала общаться уже давно, и причиной стало их семейное падение на социальное дно без стремления выбраться. Неудивительно, что Мёрси не спешит рассказывать родне про своего избранника – я бы тоже постеснялась. Её родителям уже давно пришлось поставить крест на старшей дочери, а потому на младшую – примерную умницу-красавицу – возлагались большие надежды, и благословения на отношения с мрачным оборванцем из неблагополучной семейки она явно не получит.​

Мне не было никакого резона раскрывать её любовную тайну, к тому же иметь под боком обязанного тебе человека может быть очень полезно.

- Даже не сомневайся: я – могила, - заговорщически подмигнула я кузине, а та сразу же издала громкий вздох облегчения и благодарно улыбнулась.

Немного сдвинувшую камень с души Мёрси потянуло на откровения, и мы остались вдвоём болтать на том же месте до самого позднего вечера.

- Ты даже не представляешь, насколько это тяжело: каждый день врать самым близким людям, зная, что тебя попросту не поймут и не примут твоего мнения, - сокрушалась младшая кузина.

Я невольно усмехнулась: уж это-то я как раз хорошо представляю.

- А ты точно в нём уверена? Знаешь, я тоже немного переживаю, честно говоря…

- Абсолютно! Он очень хороший, Корди, поверь мне. Добрый, умный, ответственный. А семья… Ну, её же не выбирают. Глупо судить о человеке по его родственникам.

Я бы могла поспорить с этим высказыванием, но прекрасно понимала, что от меня ждут другого. Я – плакательная жилетка, впитывающая вместо слёз страхи и отчаяние, чтобы впоследствии иметь возможность превратить их в оружие.​

- Ну что ж, раз ты так сильно его любишь, значит, он действительно этого достоин.

- Я знала, что ты меня поймёшь, - засияла счастливой улыбкой Мёрси. – Ты ведь тоже влюблена! И Лансель – чудесный парень. Тебе крупно повезло.

Ну да, повезло получить возможность вовремя скинуть предательский балласт в лице Шарлотты и немного поразвлечься, наблюдая за тем, как она в отчаянии кусает локти. Но этого Мёрси точно не поняла бы и не оценила.

Как только кузина выговорилась и получила полную уверенность в том, что отныне я – самый близкий для неё человек, мы отправились по домам. Что ж, ещё один чужой секрет в копилке явно не будет лишним, хотя лучше бы я подловила на чём-то компрометирующем старшую кузину… Подёргать её за верёвочки было бы куда приятнее.

На следующий день я уже и думать забыла о тайном романе Мёрси, мне казалось это до жути скучным. Как и затянувшаяся игра в любовь с Ланселем. Я как раз начала думать, как бы внести разнообразия в свою застоявшуюся жизнь, когда мне на мобильный внезапно позвонил Сайлан. С момента последней нашей ссоры он вообще не желал со мной никоим образом контактировать. Я уж было подумала, что до него в кои-то веки снизошёл здравый смысл, а оказалось ровно наоборот.

- Чёрт, Корди… Кажется, я жёстко влип. Мне больше некому рассказать. Ты же и сама знаешь…​

В голосе его слышалось то же самое, что стремились вывалить на меня все прочие – страх и отчаяние. Я уже понимала, что он не просто наводит панику, и оказалась готова взять на себя ещё одну чужую тайну.​

 

[Darlen]

~ 05 ~
Дурное влияние

Выяснилось, что пока я устраивала личную жизнь, мой незадачливый и не особо умный троюродный братец успел пуститься во все тяжкие и принялся катить всю свою судьбу по наклонной вниз. В момент, когда я всё это выслушивала, даже и подумать не могла, что он станет пытаться утянуть меня вслед за собой, так что будет мне ещё один жизненный урок. Недаром ведь кто-то мудрый однажды сказал: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Но тогда я отнеслась слишком беспечно к заведомо серьёзной ситуации и повелась на его сопливые мольбы. Впредь стоит быть умнее.
Сбивающимся от тревоги и страха голосом Сайлан рассказал мне в том телефонном звонке обо всём, что успел натворить за время нашего разобщения. Бурный скандал с матерью стал отправной точкой его падения на дно. Он разобиделся на неё так, что перестал совсем с ней общаться. В лучшем расположении духа – игнорировал, в худшем – зубоскалил и позволял себе высказывать такое, за что дедушка связал бы его в морской узел и выбросил в помойное ведро, запретив называться нашей фамилией. Но Сай в тот период даже гордился собой. Он был болезненно привязан к матери, из-за чего в школе частенько получал унизительные прозвища и терпел издёвки, но после её «подлого предательства» наконец-то смог отдалиться и почувствовать себя сильной, независимой личностью. Смех да и только.​

Осуществлять план мести Сайлан решил с учёбы, полностью забив на школу и уроки. И это сработало, ведь тётушка пришла в ужас, осознавая, что без образования её любимый сынишка скатится в невостребованный обществом мусор. И она права, вообще-то, но способность здраво мыслить у Сая пропала начисто. Пытаясь образумить, мать полностью лишила его карманных денег, однако он не растерялся и решил связаться с каким-то очевидно мутным типом, обещавшим быстрый, лёгкий, самостоятельный заработок. Так Сайлан стал тем, за кем охотился его дед в годы своей полицейской карьеры.​

Разумеется, сначала ему было страшно, и сомнения не раз посещали затуманенную голову, но со временем он втянулся и позабыл об инстинкте самосохранения. У него появились деньги и даже то, чего никогда не было – друзья. Ну, так он называл тех отбросов, которые принялись обхаживать его с первого дня знакомства и кормить иллюзиями о беззаботной жизни в достатке.​

В конце концов братец настолько поверил в себя, что решил, будто теперь ему подконтролен весь мир. Вообще перестал ходить в школу, не стесняясь посылал родную мать к чёрту и даже дальше, пропадал ночами на «делах» со своими друзьями, а под утро заваливался домой в неадекватном состоянии. И всё ещё был невероятно доволен собой.​

Поскольку матушка-природа сообразительностью его всё-таки несколько обделила, Сайлан далеко не сразу заметил, что ему поручают самую опасную и грязную работёнку, за которую не хотели браться другие. Позже он всё-таки понял, что остальным было даже «непрестижно» делать то, что предназначалось ему. Пелену с глаз сдёрнули его же дружки, когда уже достаточно глубоко втянули в своё болото, чтобы он не сбежал и не сдал их со всеми потрохами. Перемену в отношении к себе Сай почувствовал резко: «друзья» перестали притворяться, дабы удержать его рядом с собой, начали сыпать подколками, издёвками, тычками и неприглядными выражениями. Иначе говоря, ему явно дали понять, что отныне он на коротком поводке, и никуда уже не денется.

Дошло до того, что братцу пришлось тащить деньги у собственной матери, а также выносить из дома то, что хранилось в нём ещё до нашего появления на свет. По словам Сая, он пытался выбраться из всего этого, но было уже поздно. Криминальная шайка давила на него, угрожала расправой над ним и над самой тётушкой Ларри, если он вдруг решит проболтаться своему легендарному ищейке-деду или кому-либо ещё об их гнусных делишках. Тогда Сайлан придумал самый свой идиотский план, на который был только способен, достиг апогея собственной тупости, однако тогда ему казалось это единственным возможным выходом: он поставил свою свободу на кон в карточной игре. Он и сам не смог толком объяснить, почему решил, что сможет победить в честном сражении профессионального жулика, списал всё на глубочайшую степень отчаяния. Разумеется, он с треском продул. Окончательно и бесповоротно.​

К концу своего рассказа Сайлан уже чуть ли не рыдал мне в трубку, сетуя на собственную беспомощность. Он боялся за себя и за мать, не хотел обращаться с опаснейшей проблемой к дедушке. Однако с чего-то взял, что я смогу каким-то чудесным образом его из этого всего вытащить.

- Ты должна мне помочь, Корди, обязана!..

И когда это я успела ему чего-то задолжать? Не припомню. Как будто общая фамилия обязывает меня всё бросать и помогать ему искать выход из глубокой задницы. Поразительная наглость. Сам кашу заварил – сам её и расхлёбывай. Именно что-то в этом духе я ему и ответила тогда, прервав истеричные вопли кнопкой отбоя.​

Сейчас я понимаю, что это было самое здравое и верное решение, а в тот момент отчего-то всё-таки засомневалась. Побоялась, что в порыве отчаяния он наломает ещё больших дров и в конце концов вывалит в грязи всю семью. Наша фамилия достаточно авторитетная во всём поселении, не хотелось бы рушить репутацию руками какого-то болвана. Я задумалась над тем, что могу со всем этим сделать. Очевидным решением было обратиться к дедушке, однако конечных исходов у такого поворота событий было слишком много, и я боялась не просчитать все. Я настолько глубоко застряла в собственных мыслях и поисках оптимального решения, что уходила в себя даже наедине с Ланселем, а он, разумеется, не мог этого не заметить.

- Тебя что-то беспокоит, - встревоженно заглядывал он мне в глаза. – Что случилось?​

Я пыталась улыбаться как можно шире и заверять его, что всё в порядке, но это не сработало. Мой драгоценный суженый уже понял, что я скрываю нечто серьёзное, и даже начинал злиться на моё упёртое нежелание делиться этим с ним. В конце концов, я подумала: а почему бы и нет? Лансель не из болтливых, и ничего не сделает без моего позволения. А лишний взгляд со стороны мог быть вполне полезен. Выслушав меня внимательно, парень нахмурился и надулся, словно грозовая туча. Никогда ещё его таким не видела.

- И ты серьёзно думала справляться с этим одна? – насупился он на меня, а затем вздохнул. – Знаю я таких, как дружки твоего брата. Они теперь так просто не отстанут.

- И что же делать?

- Играть по их правилам. Точнее, без правил.

Я ничего не поняла, но Лансель пояснил, что смысл в действиях Сайлана, когда он решил отыграть свою жизнь, всё же был: по какой-то неведомой мне логике карточное пари в криминальных шайках имеет огромное значение. Победа никоим не образом не оспаривается, на кон может ставиться всё что угодно, а проигравший обязан подчиниться, или же не будет ему ни уважения, ни чести. Я как раз хотела поинтересоваться, откуда у моего парня такие глубокие познания принципов криминальных авторитетов, но он не дал мне и рта раскрыть своей заботливостью.
- Не переживай, спасём мы твоего болезного родственника. Я сделаю всё, что смогу, обещаю.

И принялся меня утешать в нежных объятиях. Не стала показывать, что я озадачена, а не обеспокоена, чтобы не рушить свой столь тщательно выстраиваемый образ великодушной девицы, и расплылась в благодарностях, не забыв даже пару раз всхлипнуть для правдоподобности.​

На следующий же день Лансель велел мне звонить Сайлану, чтобы тот договорился со своим главарём о встрече. Наказал упомянуть об отыгрыше его свободы. Я совсем не понимала, к чему всё идёт, а пояснить он не потрудился. Зато Сайлан очень обрадовался моему звонку, лепетал что-то там о вере в меня, что я его никогда не брошу, не оставлю в беде, и вообще весьма воодушевился. Не меньше моего удивился, когда я сказала о необходимости нового пари с его босом, но перечить не стал. Он думал, что я придумала великий и гениальный план по спасению его задницы, в то время как я даже понятия не имела, что задумал хмуро молчащий Лансель, и просто повторяла его указания. Как и полагал парень, главарь банды Сайлана великодушно согласился дать ему реванш, и мне впервые в жизни пришлось выбираться посреди ночи из дома тайком, чтобы поучаствовать в этой операции спасения обречённого. Вообще-то, Лансель настаивал, чтобы я не ходила, но где уж там. Прикрывшись беспокойством о судьбе троюродного брата, я утоляла своё любопытство, никто не был в силах запереть меня дома.

Однако Сайлан благородного стремления помочь от моего парня не оценил, и первым делом, как мы вдвоём подошли к обозначенному месту встречи, налетел на меня с воплями.​

- Это ещё что такое? Ты на кой чёрт его с собой притащила?!

- Успокойся, Лансель хочет помочь. У него есть план.

- Какой, мать вашу за ногу, план?! Думаешь, твой щегол подарит Теону один из своих вязаных свитерочков, и тот сразу растает, отпустив меня восвояси?

- Спокойно, Сайлан, я правда могу тебе помочь, - твёрдо и уверенно вклинился Лансель. – Я знаю, что делаю, доверься мне. В конце концов, иного выхода у тебя нет.

Братец запыхтел от лютого негодования, а затем вцепился руками себе в голову и буквально завыл на всю округу.

- Да я уже труп!..

Мы оба решили проигнорировать его очередную истерику и двинулись ко входу в странное ветхое здание на окраине поселения, которое сложно заметить даже при дневном свете. Как пояснил мне мимоходом Лансель, здесь постоянно зависают шайки отбросов, подобных дружкам Сайлана, а некоторые прямо здесь и живут, потому что идти им банально некуда. Ещё немного поистерив, братец всё-таки дошёл до стадии принятия, и нагнал нас уже у самых дверей.

Внутри оказалось сыро, тускло и мрачно, запах плесени и затхлости перемешивался с дымом сигарет и ядовитыми парами самодельного алкоголя. Не самое приятное место, зря я раздумывала над тем, что надеть. Зато выделялась и привлекала внимание зыркающих на нас со всех сторон подозрительных личностей, что заставляло Ланселя крепче сжимать мою руку и пытаться закрыть меня своей спиной. Куда уж там, на нас пялились со всех сторон, а самый пронзительный взгляд исходил от человека, вальяжно развалившегося за игральным столиком. Смотря на нас в упор, он усмехался и ловко перебирал в руках колоду карт, выделывая какие-то замудрённые трюки. Я представляла себе главаря криминальной банды огромным и сильным здоровяком, школьным хулиганом, которого пару раз оставляли учиться в одном и том же классе, а это оказался худощавый и смуглый дядька средних лет, с аккуратно прилизанной шевелюрой и выглаженной рубашкой, заправленной в брюки. Мда уж, и это гроза местной банды беспризорников? Я разочаровалась в Сайлане ещё больше.

- А вот и команда спасения подоспела, - оскалился во все тридцать два главный злодей. – Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт в том, что делаете. Меня зовут Теон. Каковы будут условия?

Лансель подался вперёд, прикрыв меня и нервно грызущего ногти Сайлана.

- Играем один на один, до победного. Если я выиграю – ты отпускаешь всех нас и навсегда забываешь о нашем существовании. Если же проиграю… то ты отпустишь их двоих, а я останусь твоей шестёркой.
Сайлан даже перестал трястись и раскрыл рот в немом изумлении. Я не до конца понимала, о чём идёт речь. Все вокруг притихли и начали переглядываться, а у главаря зажглись глаза, как у самого настоящего шакала.

- А кишка-то у тебя не тонка, парень, - хищно ухмыльнулся Теон. – Но всё же языком чесать – не мешки ворочать. Садись. Покажи, на что способен.

Мы все вчетвером уселись за стол. Лансель был спокоен, собран, уверен. Никогда ещё не видела его настолько решительным. Бледнющий Сайлан вперил глаза в стол и принялся нервно перебирать самодельные деревянные фишки. Отчего он продолжал нервничать, я не понимала, ведь мой парень уже буквально обменял его судьбу на свою. Теон и Лансель сцепились в рукопожатии, которое разбил какой-то подбежавший тип, обозначив заключение пари. Игра началась.​

Даже не знаю, сколько мы там сидели, время будто замерло. Я слышала только шелест летящих на стол карт, треск допотопных лампочек и напряжённое пыхтение рядом сидящего Сайлана. Игроки были сосредоточены исключительно на действиях друг друга, я даже не успевала замечать передвижение карт между их руками и колодой. И где только мой славный мальчик всему этому научился? Чем меньше карт оставалось в колоде, тем сильнее Сайлан вжимался в стул и впивался ногтями в деревянную поверхность стола. Первая игра закончилась вничью. Теон усмехался и не переставал в упор сверлить Ланселя взглядом всё то время, что перетасовывал новую колоду. Мой суженый смело отвечал ему, не поведя ни единым мускулом на лице. Второй раунд длился настолько долго, что я даже успела заскучать. Эта своеобразная дуэль походила на состязание двух чемпионов, а летящие по столу карты и фишки завораживали всех присутствующих. Это я заметила, когда почувствовала усталость от долгого сидения на одном месте и решила обвести взглядом пространство. Наконец, Теон выбросил на стол свои последние карты. Лансель посмотрел сначала на них, потом на свои, а затем просто разжал руки. По всему помещению разошлись возгласы удивления, Сайлан вздохнул и откинулся на спинку стула. Лансель победил.

Не говоря ни слова, Теон продолжил усмехаться, а затем вдруг медленно и очень громко принялся аплодировать. Создалось впечатление, что он совсем не расстроен своим проигрышем.​

- А кишка-то у тебя и впрямь не тонка, парень, - наклонился он к Ланселю, положив ему руку на плечо. – Если когда-нибудь станет худо, то приходи ко мне. Такие люди мне не помешают.
И ушёл. А вслед за ним поднялась со своих мест и вытекла наружу половина наблюдающих присутствующих. Я сидела молча и не понимала, как лучше среагировать. Меня сбивал с толку понурый и очень усталый вид парня. Зато Сайлан наконец взбодрился и подскочил со своего места крайне воодушевлённый.

- Чуваааак, вот это ты его уделал! – в восторге завопил братец. – Не такой уж ты чмошный хлюпик, каким казался. И где только таким выкрутасам научился, а? Мамка между вязанием шарфиков и готовкой кексов преподавала, что ли?​

Лансель медленно поднялся из-за стола, аккуратно задвинул стул, затем встал напротив Сайлана и со всего размаха врезал ему кулаком по лицу. Удар был настолько сильным, что голова брата отлетела назад, а сам он чудом удержался на ногах.​

- Пожалуйста, - только и сказал Лансель схватившемуся за окровавленный нос Саю, после чего галантно подал мне руку, помогая встать с места.

Я всё ещё молчала от растерянности, зато братец разразился бурным хохотом, в перерывах между вздохами и всхлипами крича что-то о том, что всё понимает, не в обиде, заслужил, и они теперь квиты. В тот момент мне подумалось, что у него от спавшего напряжения и стресса начинает ехать крыша.

- Прости, - понуро пролепетал Лансель, кивая в сторону сумасшедшего. – Не сдержался.

- Шутишь, что ли? Ты ему только что жизнь спас. Спасибо тебе.​

- Я делал это не ради него.

- Я знаю. И очень это ценю.

Парень потянулся ко мне за объятиями и я только тогда поняла, насколько сильный стресс он пережил: его кофта была насквозь мокрая. И всё это действительно было ценно. Я передумала с ним расставаться.

Сразу же после своего освобождения Сайлан начал вести себя как паинька. Первым делом он, разумеется, оборвал все связи со своими криминальными дружками. Вновь взялся за ум, вернувшись в школу. Не ложился позже десяти вечера, безвылазно сидел дома, готовил обожаемой мамочке завтраки. Чудо, а не ребёнок.​

Тётушка Ларри была безмерно счастлива: её блудный сын опомнился и вернулся к ней лучшей своей версией. Она старалась посвящать ему всё своё свободное время, навёрстывая упущенное. В том, что произошло ранее она винила исключительно себя, считая, что сынишка просто пытался привлечь её внимание, и не переставала благодарить меня. Она думает, что это я направила братца на путь истинный. Что ж, в какой-то степени так оно и есть.​

Я тоже вернулась к своей привычной повседневной жизни. Какое-то время спокойная обыденность без проблемных родственников меня радовала, но снова быстро наскучила. Наверное, именно поэтому, слоняясь по дому в поисках развлечений, я совершенно случайно заметила, как мама ранним утром проскальзывает за скрытую дверь в своём обожаемом шкафу. Похоже, это какая-то хитрая конструкция, встроенная в стену. Очень любопытно.​

Разумеется, я не стала говорить маме о том, что разоблачила её секрет. Эта полезная информация может пригодиться мне в будущем, пусть хранится до нужных времён. Я предполагаю, что подвал наш вовсе не замурован, как уверяла она нас с дедушкой, а Морена жива и здорова. Действительно, глупо было думать, что мать вот так просто возьмёт и откажется от своих достижений ради моей безопасности. Это меня немного подбешивает, но даёт определённое преимущество. Деда ни за что ей не простит обмана.​

А пока я молчу, играя свою роль образцовой дочери. С Ланселем наши отношения становились только крепче, я уже и сама не замечала, как переключалась на романтическую волну, подстраиваясь к нему на автомате. Безусловно, он заслужил моего усиленного внимания после всего, что сделал. Я познакомила его со своей семьёй официально, после чего он часто бывал у нас дома. А он в свою очередь даже познакомил меня со своей бабушкой. Забавное вышло знакомство, но несколько неловкое.​

Где-то в этот же период на волне нежности и в порыве чувств парень всерьёз признался мне в любви. На долю секунды я растерялась, но быстро сообразила, что лучше будет ответить взаимностью. Благородный и смекалистый рыцарь в сияющих доспехах, готовый ради меня и в огонь, и в воду, почему нет? Его искренняя привязанность ещё может пригодиться, глупо терять такой редкий драгоценный экземпляр.​

Всё пошло наперекосяк, когда Сайлану в своём новом амплуа пай-мальчика стало слишком скучно. Он считал меня единственным своим оставшимся другом и после долгого сидения в домашних стенах у мамочки под боком превратился в рыбу-прилипалу. Братец больше не мог безвылазно сидеть дома, а потому повадился чуть ли не каждый день таскаться к нам в гости. И плевать ему было даже на то, что я теперь большую часть своего времени проводила с Ланселем. Он вклинивался к нам третьим, совершенно не стесняясь и не ощущая неловкости.​

Кажется, после всего произошедшего Сайлан начал считать и моего парня своим полноценным другом. А вот Лансель так не считал. Я замечала, что его трясло от злости всякий раз, как Сай беспардонно врывался в наше личное уединённое пространство, но стискивал зубы и покорно молчал. Опять же, ради меня. Зато Сайлан кипящего негодования моего парня совершенно не замечал. Ему было абсолютно комфортно в нашей компании. Он без умолку трещал, травил какие-то шутки и выбирал, чем мы будем все вместе заниматься.​

Меня его поведение даже не особо раздражало, я была к нему привыкшая. Видимо, чувствуя вину и благодарность, брат стал очень внимательным ко мне. Старался развеселить, развлечь, перестал ныть, канючить, жаловаться на судьбу. Не такие уж плохие перемены, можно и потерпеть его навязчивое внимание.​

Однако терпение Ланселя вскоре лопнуло. Очередным вечером, когда Сайлан припёрся ко мне без приглашения, будучи абсолютно уверенным, что имеет полное на то право, мой бравый рыцарь в достаточно грубой, но доходчивой форме объяснил, что ему пора прекращать вклиниваться в наши отношения третьим лишним. Огорошенный Сай смотрел на меня тогда в ожидании поддержки, но я смолчала, не придумав, как лучше среагировать. Пожалуй, это было главной ошибкой. Обиженный брат выскочил из моего дома, не забыв хорошенько хлопнуть дверью. Я вновь превратилась в подлую предательницу, а он – в несчастного бедолагу, которого все бросают и презирают. Под влиянием эмоций мозг моего братца отключается, и он начинает творить невообразимое.

На какое-то время желание Ланселя сбылось: мы вновь остались только вдвоём. Гуляли, размышляли о будущем, строили планы, готовили кексы и пирожные, а потом сами же их вдвоём и съедали. Чудные времена продержались до тех пор, пока посреди ночи мне опять не позвонил взбалмошный Сайлан. Он голосил в трубку истерично и невнятно, как будто был не в адеквате, я хотела просто сбросить этот звонок и забить, но что-то всё-таки заставило меня выслушать бред троюродного брата до конца. Он верещал, что заставит всех заплатить, у него есть план, а я просто обязана быть с ним. Требовал, чтобы я немедленно всё бросила и тотчас же рванула по адресу, который он назовёт, а иначе он всем расскажет, какая я лгунья и притворщица. Меня здорово разозлил его подлый шантаж, но всё же я посчитала благоразумным не перечить и не перебивать. Назвав адрес, брат беспардонно отключился, оставив меня в полнейшей растерянности, и я не придумала ничего лучше, чем позвать Ланселя на помощь. «Да во что этот безалаберный балбес снова вляпался!» - так можно кратко и цензурно передать реакцию моего парня. Он тоже сомневался в том, стоит ли идти на поводу у эмоционально нестабильной ходячей катастрофы, но так же решил, что просто оставить его в таком состоянии будет ещё опаснее.

Мы вдвоём с Ланселем прибыли на названный Сайланом адрес, а там оказался чей-то дом. Хиленький и неказистый, но явно обитаемый.​

С заднего двора слышался треск приличного костра, в небо уходил чёрный столп дыма. Мы подошли ближе и увидели Сая, таскающего к этому костру всякий бытовой хлам. Стулья, стол, кресла, даже старый мольберт и шахматный столик стояли на улице, ожидая своей очереди спалиться дотла, в то время как в задорном огне уже обугливались прочие предметы жилищного убранства. Сайлан заметил нас и расхохотался, как истинный псих.

- О, а вот и наша парочка! Отлично, вы как раз успели к самому разгару вечеринки.

- Сайлан, что происходит?

- А на что это похоже?

- На то, что ты спятил.

- Как бы ни так! Не дождётесь! Я вам всем покажу, на что способен, а начну с дома этого козла, дурящего голову моей матери и утверждающего, что я для неё – обуза!​

На последних словах Сайлан истерично завопил, руками оторвал голову плюшевому медведю, которого также вынес из дома, и с искренней злобой закинул его тряпичные останки в костёр. Тогда я заметила пошатывающиеся неловкие движения, шальной взгляд, и поняла, что братишка помимо всего прочего ещё и пьян.

- Ты что, придурок, влез в дом любовника своей матери и уничтожаешь его имущество?! – на этот раз завопил уже Лансель, осознавший в полной мере объём катастрофы.

- Не смей так разговаривать со мной, щегол проклятый! Между прочим, ты был следующим в моём списке, но раз так рвёшься отхватить пораньше, то получай сейчас!​

Сайлану окончательно снесло крышу, он бросился на Ланселя с кулаками. Разумеется, на такое поведение терпения моего парня уже не хватило. Лансель ловко блокировал выпады неадекватного сумасброда, затем с одного удара повалил на землю и принялся раздавать ему щедрых тумаков.

Первые несколько секунд я просто стояла и смотрела на это избиение, но быстро сообразила, что лучше будет попытаться спасти хоть что-то из имущества возлюбленного тётушки Ларри. Я кинулась к костру, вытаскивая из него то, что ещё не успело сильно обуглиться, даже не думая о том, что делать так нельзя. Меня привёл в чувства Лансель, когда оставил пытающееся отдышаться, изрядно потрёпанное тело моего брата, а сам скомандовал мне немедленно отойти от огня и бежать за садовым шлангом.​

Мы вместе бросились выполнять роль пожарных, забив на пылающего яростью Сайлана, а это оказалось фатальной ошибкой. Оклемавшись, братец забрался в дом через окно и устроил поджог ещё и внутри. Только мы выдохнули с облегчением, обезвредив один пылающий факел, как в стенах дома вспыхнул другой. Начать спасать само жилище не успели: на крики, вонь дыма и летящий в воздух пепел среагировали соседи, вызвав пожарных, а заодно и полицию.

Разбираться во всём произошедшем на месте никто, конечно же, не стал, и нас всех загребли на допрос, как только ликвидировали пожар. Потом было много слёз и стенаний: тётушка Ларри, деда Нолан, мать и бабашка Ланселя штурмовали стены полицейского департамента, пока нас мариновали внутри и пытались добиться ответов. Ситуация осложнилась неизвестно откуда взявшимся свидетелем, который поведал, что видел нас всех троих в кругу криминальных личностей, на которых уже давно ведётся активная полицейская охота. И как назло, никто из соседей жениха тётушки Ларри не заметил наших с Ланселем попыток предотвратить пожар. Протрезвевший братец молчал как рыба, тихо хныча от саднящих на лице синяков, и мой рыцарь вновь проявил своё бескрайнее благородство. Лансель взял вину на себя. Сказал, что это ему ударила в голову пиромания, а мы с Сайланом пытались его остановить. Разукрашенная физиономия братца как будто подтверждала его слова, и никто даже не озадачился вопросом мотива, когда всплыла наружу биография отца моего парня, осуждённого десять лет назад за разбойное нападение. Нас с Сайланом отпустили, дедушка и тётушка Ларри были счастливы, в то время родные Ланселя выли белугами. Его отпускать никто не собирался.​

- Ну надо же, а с виду казался таким приличным и честным молодым человеком! – сетовал деда, гладя меня по голове. – И всё-таки гены берут своё, ничего здесь не поделаешь. К счастью, он не успел оказать на тебя дурное влияние, золотце.

Дедушка поверил в этот бред так же, как и все остальные, кроме родственников и самых близких друзей Ланселя. Они терроризировали меня чуть ли не каждый день, требуя правды, и тогда деда пригрозил, что будет отваживать всех досаждающих от нашего дома с помощью дробовика. В школу мы с Сайланом пару недель не ходили, родители ждали, пока всё уляжется.​

Когда нам разрешили вернуться к обычной жизни, я пропустила пару утренних уроков, чтобы увидеться с Ланселем в тюрьме. Его держали под стражей всё это время, и он был очень рад увидеть меня снова. Однако я пришла туда не ради него. Меня нескончаемо мучил один-единственный вопрос – почему? Для меня это было до жути непонятно, и он ответил.

«Я поступил так для того, чтобы защитить тебя. Этот психованный придурок непременно потянул бы тебя за собой, трусливый и бесхребетный. Пусть теперь живёт и радуется, если сможет. Ты ведь дождёшься меня, Корди, правда?..»

Я подарила ему самый тёплый и нежный взгляд, который только смогла изобразить, взяла за руку и заверила - обязательно дождусь, уже прекрасно осознавая, что ни за что никогда не вернусь в эту вонючую бетонную коробку, пропитанную страданиями по вольной жизни всех осуждённых. Да и сколько пришлось бы ждать – вопрос открытый. Но пусть Лансель пока порадуется. Быть может, эта надежда его ненадолго утешит.

С Сайланом я даже не разговаривала всё это время, хотя он и сам не рвался наладить общение, стыдливо опуская взгляд всякий раз, как мы пересекались. Домашние не лезли к нам и не задавали вопросов, увлёкшись обсуждением несуществующего преступления Ланселя, их всех очень устраивало то, что мы оказались «невинными жертвами». Лишь спустя пару месяцев братец всё же осмелился со мной заговорить.

- Она сказала, что собирается выйти замуж и переехать к нему, - всё так же понуро разоткровенничался Сайлан, когда мы остались наедине после очередного семейного ужина. – А я типа достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно. Она собиралась бросить меня ради него! Вот я и… Короче, прости, Корди. Мне правда жаль, что так вышло. И парня твоего… тоже жаль.​

Стоит отметить, что несостоявшийся жених тётушки Ларри оказался парнем неглупым – он один из немногих, кто не поверил в виновность Ланселя. Разумеется, ведь он прекрасно знал, насколько невменяем бывает Сайлан, и сразу смекнул, что за покушением на его жилище стоял личный мотив. Однако этого человека никто не слушал, признание Ланселя перекрывало доводы. Обиженная обвинениями в сторону сына, тётушка Ларри порвала со своим возлюбленным раз и навсегда.​

- Мне плевать, какие там у тебя были причины. Твои личные и семейные проблемы мне тоже до одного места, Сайлан. Уясни одно ясно и чётко: если ещё раз попытаешься утянуть меня на дно вслед за собой – я уничтожу тебя. И лучше тебе меня больше не злить, ты понял?​

Он понял, и отныне мы почти не общаемся. Изредка перебрасываемся парой-тройкой фраз на семейных сборищах, иногда можем выйти поиграть в мяч во дворе. И сейчас я даже рада вернувшейся в мою жизнь скуке.​

Дополнительно

Приветствую и горячо благодарю всех, кто уже прочитал или только собирается прочитать новую запись <3 Эта тема изрядно запылилась, но всё ещё жива. )

На самом деле Сайлан оказался очень хорош в криминальной карьере, однако пришлось оставить его достижения за кадром х)