4 поколение Династия Рэйв

[HoneOnna]

​

Глава 135

Телепортироваться мне не понравилось.

– Это единственный магический навык, освоенный мною на удовлетворительном уровне. Правда, обычно я перемещался один, без спутников… Как ты? – Ноа сочувственно глядел на согнувшуюся напополам меня.

– Отлично. Только в ушах звенит.

Дурноту, дрожь в коленках и ощущение, что лёгкие уменьшились в два раза, я упоминать не стала.

По крайней мере, мы не промахнулись с местом назначения.

Окружающий вид сильно напоминал Хэнфорд: горы, деревья, изумрудная трава, неширокая и чистая речка. Под ногами у нас была круглая каменная платформа, а колонна, на которую я оперлась в попытках не упасть, оказалась частью высокой арки. И арка, и платформа выглядели прямо-таки древними – все в щербинах, камень кое-где позеленел и растрескался, и в этих трещинах выросли мох и камыши.

Я бы приняла всю эту конструкцию за руины какого-нибудь старинного храма, если бы пространство между колоннами не светилось. Вернее даже – переливалось, словно арка была прикрыта прозрачной занавесью, слегка колышущейся от ветра.

– Эта штука нас тоже телепортирует? – спросила я, кивая на арку.

– Не бойся, звона в ушах больше не будет. Стационарные порталы, как правило, устанавливают самые искусные чародеи.

– А он меня пропустит? Я же не маг… и вообще не человек.

– Мы не добрались бы сюда, будь ты нежеланным гостем, – Ноа ободряюще улыбнулся мне. – Всё хорошо, Джули. Просто войди в портал.

Он думает, я боюсь. Ничего я не боюсь! И всё-таки перед тем, как шагнуть вперёд, я на всякий случай сгруппировалась. Вдруг портал разберётся в том, кто я есть, и выплюнет меня обратно…

К счастью, этого не произошло. Переливающаяся завеса оставила на моей коже только ощущение лёгкого покалывания. В глазах потемнело, но почти сразу я поняла, что мои глаза тут не причём: в мире магов было сумрачно.

Попадая в незнакомую местность, первым делом звери всегда обращают внимание на запахи. Здесь витал тот же аромат мяты, что обычно исходил от Ноа, и я отметила про себя – это запах волшебства. К нему примешивались другие, большую часть которых я не узнавала. Слабо пахло человеческим потом – значит, это место обитаемо. Воздух был прохладным и влажным – значит, поблизости есть водоём… Всё это я почуяла ещё до того, как увидела перед собой замок. В отличие от замка в Форготн Холлоу, этот был совсем не зловещий (ну, может быть, чуточку). Больше всего он походил на школу. Конечно, не простую деревенскую школу вроде хэнфордской, а скорее пансион со строгими нравами, где все ходят в отглаженных рубашках.

Ноа молчал, позволяя мне вдоволь на всё наглядеться, и я обернулась к нему.

– Как красиво!

– Ты думаешь? – с сомнением отозвался он. – Посмотри туда.

Там, куда он указывал, в тёмно-синем небе висел… ну, наверное, можно назвать это островом. Считается ли островом парящий кусок скалы с какими-то постройками на поверхности? Повертев головой по сторонам, я насчитала ещё два таких же острова, а сами мы, кажется, находились на четвёртом. И как они не падают? Чудеса. Точнее, не чудеса, а магия.

– Здесь как будто бомба взорвалась, – сказала я, наблюдая за медленно плывущими по воздуху осколками камней.

– Так оно и есть. Частицы этого мира непрерывно накапливают магический заряд, и если его количество превысит допустимые пределы – произойдёт взрыв.

– И такое уже было?

Ноа подошёл ближе, запрокинул голову, засмотрелся в небо.

– Люди не любят тех, кто на них не похож. Думаю, тебе это известно, ведь не зря ты так тщательно охраняешь свой секрет. Истребление других видов – часть человеческой природы, но мы пострадали от людей больше, чем кто бы то ни было. Из-за людей весь магический мир чуть не погиб.

– Они пришли сюда с оружием?

– В оружии не было необходимости… Видишь ли, для поддержания магического заряда на должном уровне требуется определённое число чародеев. Однако тысячу лет назад люди открыли охоту на ведьм, и очень многие маги стали её жертвами. Оставшиеся не успели ничего предпринять, заряд достиг критической точки, и произошла катастрофа… Мы называем это событие Вторым Взрывом. Первый создал вселенную, а второй едва не уничтожил небольшую её часть – этот мир, вместе с которым погибли бы все маги до единого.

– Но они спаслись?

– Не все... Острова, которые ты видишь, уцелели благодаря трём магистрам, наложившим заклятие остановки времени. Оно невероятно сложное даже для магистра, и силы каждого из них хватило лишь на это, – Ноа вновь вытянул руку вверх. – Магистр Практической магии перед взрывом собирал ингредиенты для зелий, и его заклятие накрыло сад. Магистр Проказливой магии покупала новую метлу, и потому смогла уберечь часть рынка и торговцев с их запасами. Магистр Неукротимой магии проводил тренировку со своими последователями. Он защитил Остров Дуэлей и, что более важно, нескольких одарённых чародеев, среди которых был и мой предок. Все вместе они также спасли академию, где находилась библиотека с научными трудами и большинство учеников. – Он перевёл взгляд на замок. – Хочешь посмотреть?

Я хотела. Через парадную дверь мы попали в огромный, слабо освещённый зал, на каменный пол которого был нанесён рисунок – круги, треугольники и какие-то символы. Наши шаги гулким эхом отдавались от стен. Замок показался бы мне пустым, если бы не звуки из боковых комнат: шелест книжных страниц, ритмичный стук дерева о металл, кто-то смеялся, кто-то болтал, кто-то кого-то отчитывал. Надо же, всё как в обыкновенной школе! Только ещё повсюду сияющие кристаллы, узоры, котлы на подставках и разные непонятные штуковины.

Первым, кто встретился нам на пути, был мужчина в белом костюме, с густыми бакенбардами и надменным выражением на лице. Ноа поклонился ему, я сделала то же самое, но мужчина на меня и не взглянул.

– Шарм, – холодно произнёс он. Вначале я даже не поняла, что этим словом он обращается к Ноа. – Какой сюрприз.

– Магистр.

– Неужели ты решил продолжить обучение? Если так, то заруби себе на носу: я не останусь твоим наставником. Пускай эта честь перейдёт магистру Дафтон или магистру Абрамсу.

– Я учту, магистр Ринн. Благодарю Вас.

– Так ты действительно возвращаешься в академию? – нахмурился магистр.

– Нет, магистр. Я здесь не для этого.

– Хм! Что ж, это твоё дело, Шарм. Я тебя предупредил.

Магистр резко развернулся на каблуках и ушёл, не попрощавшись. Ну и грубиян.

– Кто это такой? Твой учитель?

– Магистр Проказливой магии Донован Ринн.

– Проказливой? Не похож он на того, кто любит проказничать.

– Так уж вышло, – Ноа задумчиво смотрел грубияну вслед. – Он всегда мечтал стать магистром, потому занял первую же освободившуюся должность. И потом, «Проказливая» – это всего лишь название для раздела магии, связанного с воздействием на разумных существ.

– Это ведь то, что нам и нужно, разве нет?

– Возможно… Но, как видишь, магистр Ринн не очень-то ко мне расположен. Попытаем счастья с кем-нибудь другим.

Мы поднялись по лестнице и очутились на балконе. Тут было несколько шкафов с книгами, а в центре стояли три кресла и столик с кристаллом вместо светильника. Подойдя к перилам, я увидела знакомый портал, а за ним – обрыв и зависшие в пустоте камни.

Бедный полуразрушенный мир. И магов жалко. Чуть не потерять всё из-за дурацких людей, которые и понятия не имеют, что натворили! Ну, хоть эти островки остались целы… потому что магистры заколдовали время. Интересно, как это работает?

– Ноа, ты говорил, время в этом мире остановилось? Если поселиться тут навсегда, то не состаришься и не умрёшь?

– К сожалению, нет. Под действие заклинания попали только те, кто присутствовал здесь в момент взрыва, но и им оно всего лишь дало возможность сбежать. Живые организмы слишком сложны, чтобы надолго поддаваться магии такого типа…

Эх! Я уже хотела спросить, умеют ли маги отматывать время назад.

– А вот книги, котлы и сам замок остались с тех самых пор, – продолжал Ноа. – Они никогда не придут в негодность, что очень удобно – это ведь школа.

– Я сразу догадалась, что это школа, – похвасталась я. – И что, ты тоже тут учился?

– Учился – слишком громко сказано.

– Ага, понятно. Ты был двоечником и прогульщиком.

– Пожалуй. Но один предмет я никогда не прогуливал.

– Телепортацию?

– Телепортация – не предмет. Просто навык, один из многих. А любил я историю.

– Юный Шарм! – вдруг прозвучал сзади чей-то голос.

Хозяйкой его оказалась пожилая женщина. У неё было морщинистое лицо, пышная копна седых кудрей и удивлённо поднятые брови. Она внимательно рассматривала нас с Ноа, и я устыдилась своих потрёпанных шорт и коротенькой безрукавки с узлом на талии. Ноа был одет не лучше, но его-то смутить невозможно.

– Магистр Дафтон, – он поприветствовал женщину поклоном. – Вас я и искал.

– Вот как? – ещё больше удивилась магистр. – Что ж, идёмте. Очевидно, предстоит нелёгкий разговор.

Она отвела нас в другую часть балкона, туда, где вокруг одинокого котла росли цветы и трава. Наверное, эта магистр любит природу, а не роскошные замки, потому и устроила себе здесь лужайку.

– Итак, сгораю от нетерпения, – она скрестила руки на груди. – Зачем же я понадобилась Вам, мистер Шарм? Уж не попросите ли Вы меня о наставничестве? Я слышала, магистр Ринн от Вас категорически отказался.

– Что Вы, магистр Дафтон. Я бы не осмелился на подобную дерзость.

Я уткнулась взглядом в пол, стараясь не улыбаться. И не надоедает им целыми днями так церемонно разговаривать? Понятно теперь, где Ноа набрался своих заумных словечек!

– Тогда что же привело Вас ко мне?

– Желание помочь близкому другу, только и всего. Магистр, я бы хотел спросить Вас: что Вам известно об оборотнях?

– Об оборотнях? – на миг я почувствовала на себе её проницательный взгляд. – Любопытный вопрос, мистер Шарм. Что именно Вы хотите знать об оборотнях?

– Я хочу знать, есть ли способ излечить оборотизм.

Наступила тишина. Я затаила дыхание. Ну же, магистр! Скажите, что этот способ есть, и Вы прекрасно знаете, что делать!

– Друг, о котором Вы говорите, это… – магистр Дафтон сделала паузу.

– Да. Это Джульетта Рэйв, – наконец представил меня Ноа. – Джульетта, это магистр Дафтон. Магистр, Джульетта – урождённый оборотень, и её интересует, есть ли у неё возможность стать человеком.

– Для чего это Вам, мисс Рэйв? Быть оборотнем настолько невыносимо?

Она серьёзно?!

Почему все меня об этом спрашивают? То таула, то магистр! И что она хочет услышать – про обращения, про потерю контроля над собой, про ужас и вину от осознания того, что я наделала, будучи волком? Можно подумать, она знает, каково это!

– Не отвечайте, – неожиданно произнесла магистр. – Я вижу ответ в Ваших глазах.

– Простите, – с трудом выдавила я. – Не думаю, что Вы поймёте.

– И Вы правы. Я не пойму. Однако Вы пришли ко мне за помощью, и это говорит о многом.

– Так Вы поможете? – я начинала терять терпение.

– Боюсь, что мне нечем обрадовать Вас, мисс Рэйв. Лунные чародеи давно откололись от нас, и с тех пор мы мало знаем об их деятельности. Мне неизвестно, насколько далеко зашли их исследования лунного проклятия, ныне известного как оборотизм… Если где-либо и стоит искать следы этих исследований, то только в Мунвуд Милл. Можете также воспользоваться нашей библиотекой. В ней множество книг, даже я не берусь утверждать, что знаю каждую. Таков мой Вам совет, – магистр развела руками.

– Мы благодарны Вам, магистр Дафтон, – Ноа опять наклонил голову, и я машинально повторила его слова и его жест. Лишь бы не расплакаться.

– Удачи Вам, мисс Рэйв. А на Вашем месте, мистер Шарм, я бы задумалась об образовании, – строго добавила она перед тем, как покинуть балкон.

Дождавшись, пока магистр скроется в замке, я горько вздохнула. Которое уже по счёту разочарование, а каждый раз как первый.

– Опять всё зря. Никто ничего не знает…

Но Ноа не спешил отчаиваться.

– Почему же зря. Во-первых, можно поискать книги об оборотнях в библиотеке. Во-вторых, есть зацепка: Мунвуд Милл. Что это, кстати?

– Деревня оборотней, – я ощутила лёгкую гордость. Редко выпадает возможность сообщить Ноа что-то, чего он не знает. – У них там община, или коммуна, или стая…

– И что предпочитаешь делать? Отправимся туда или начнём с библиотеки?

– С библиотеки, – решила я, понемногу заражаясь его оптимизмом. – Вдруг всё проще, чем кажется?

Ох, как я ошибалась! Начали-то мы бодро, но на проверку одного-единственного книжного шкафа у нас ушло не меньше часа. А в школе этих шкафов – штук двести. Сколько же насочиняли эти волшебники… Некоторые книги я откладывала сразу, некоторые пролистывала с интересом и надеждой. Попадались и те, что были написаны шифром и понятны только магам. Сами маги время от времени сновали мимо по своим делам, косо посматривая на нас. Я, в свою очередь, пялилась на них открыто: мне ещё не приходилось видеть, чтобы кто-то размахивал руками, и от этого варево в котле мешало само себя.

На середине второго книжного шкафа я начала зевать. На трёх четвертях поняла, что забываю только что прочитанное, а ближе к концу – сдалась.

– Ноа, я больше не могу. Слишком много книг для меня! Может, продолжим позже?

– Как скажешь, – Ноа аккуратно вернул на полку толстый том. – Пока отдохни немного, а я сейчас вернусь.

Я с облегчением откинулась на спинку дивана и принялась сквозь полуприкрытые веки наблюдать, как стоявшие поодаль парень и девушка пускают из рук золотистые искры. А здорово было бы сделаться магом после того, как перестану быть оборотнем… Хотя вряд ли это возможно. В одной из книг было написано, что научиться колдовать может не любой. Взять, к примеру, Ноа – потомственный маг, а ничего толком не умеет.

И наставник почему-то его невзлюбил. Наверное, потому что Ноа ужасно учился. Или этот магистр Ринн просто вредный… Вот я как раз слышу его голос, он с кем-то спорит или ругается. Говорю же, вредный.

– …бросаешь академию, годами от тебя нет вестей, а потом ты являешься и просишь… об этом?! Шарм, ты, должно быть, сошёл с ума, если считаешь, что я соглашусь.

– Клянусь, магистр, подобное решение и мне далось нелегко. Я не прошу сделать это сейчас…

– Даёшь мне время на раздумья? Покорнейше благодарю, мне оно не требуется. Мой ответ – нет, нет, и ещё раз нет! Ты хочешь, чтобы трагедия повторилась?

– Ни в коем случае, магистр. Но я…

– Тогда о чём мы говорим? Убирайся прочь с моих глаз, Шарм, и больше не смей поднимать эту тему. Поверить не могу, что такие талантливые чародейки, как Анна и Майя, – твои родные сёстры!

У Ноа есть сёстры, да ещё талантливые чародейки? Вот это новость. И отчего магистр так раскричался? Ноа, конечно же, не ответит, если я спрошу. Но я всё же не сдержалась.

– Вот я и закончил. Идём домой?

– Идём. А почему магистр на тебя злился?

– У тебя отменный слух, – заметил Ноа. Он ни капли не был расстроен или раздражён. Как можно быть таким спокойным, когда тебе только что отказали в просьбе и велели убираться прочь?

– Вовсе нет. Я не разобрала слов, – слегка приврала я. – По тону услышала, что он недоволен.

– У него достаточно причин быть мною недовольным. Я был его учеником, он возлагал на меня надежды, а обманутые надежды – это неприятно.

– И почему же ты бросил школу?

– Понял, что самый очевидный жизненный путь не всегда самый подходящий. Ты тоже об этом знаешь, не так ли?

Я пожала плечами.

– Меня просто выставили из дома, а дальше оно само получилось.

– У тебя счастливая судьба.

В небе над нашими головами пронеслась похожая на Мэй девушка, сидящая верхом на метле. Ух ты, так полёты на метлах – это не сказки!

– Сейчас я вправду счастлива. А вот лет пятнадцать назад было куда хуже, – я завороженно следила, как метла летит по кругу и постепенно снижается, а наездница с трудом удерживает равновесие, то и дело сползая набок.

– Это и есть гармония, – Ноа тоже смотрел на девушку. – Чтобы познать счастье, сперва надо испытать боль. Так же как чтобы подняться, сначала надо упасть.

Летунья, видимо, хотела эффектно затормозить у самой двери, но чего-то не рассчитала и брякнулась на спину.

– Ноа, пожалуйста, хватит на сегодня премудростей, – взмолилась я. – День какой-то сумасшедший, у меня уже мозги плавятся!

– Хорошо, хорошо, – засмеялся он. – Тогда вот тебе вещь попроще: когда захочешь продолжить с книгами, скажи мне. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.

Мою усталость как рукой сняло. Он хочет как можно скорее мне помочь! Ничто не радует и не воодушевляет меня так, как эта мысль. Всё получится. Всё получится, потому что мы будем стремиться к цели вместе!

Баллы

Без изменений, 153,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 136

За три месяца мы с Ноа побывали на другой стороне портала всего несколько раз. Вылечить оборотизм для меня – главная цель, но не могла же я закопаться в книги и бросить детей на Мэй и Анару? Им и самим помощь не помешала бы. Нерия спокойная девочка, но она много болеет, и Мэй чуть ли не каждую неделю ходит с ней к Раттане.

И потом, у Мэй должно быть время на себя. Она ведь возобновила свои похудательные пробежки и ради них вставала в пять утра, пока мы вместе с Ноа не уговорили её заняться-таки йогой. Это и полезнее, и стресс снимает лучше, и к дому ближе.

Мэй очень радуется, когда перед редкими путешествиями в магический мир я прошу её приглядеть за Мелли. Про магический мир ей, конечно же, неизвестно, и она думает, что мы с Ноа ходим на свидания. Вот ещё! Между нами – нечто поважнее, чем какая-то там любовь-морковь. Никто, кроме меня, не знает секрет Ноа, и никто, кроме него, не знает мой.

С таким союзником я горы могу свернуть. Даже дети безошибочно угадали в Ноа самого начитанного взрослого в доме, и теперь все «почему» достаются в основном ему.

А пару-тройку недель спустя Ноа сделал для меня ещё одну вещь. Потрясающую, замечательную вещь.

– Я вижу, тебе некогда сидеть в библиотеке.

– Ну а то! Я надеялась, что дело пойдёт быстрее, но маленькие дети – это не шутки, – я ткнула пальцем в пол, где Мелли клубничным джемом нарисовала свой портрет. – Тебя же почти не бывает дома, ты не знаешь, какой тут обычно бардак.

– Не забывай о своей цели. Не потеряй её за повседневностью.

– Да что ты? Вот когда родишь своих, тогда и поговорим!

– Непременно, – со смехом ответил Ноа. – Я закончил с книгами, Джули. Просмотрел их все. Вот то, что удалось найти об оборотнях. Ты можешь оставить их себе, это копии.

– Это мне? То есть… – растерялась я. – Ты правда это сделал? Для меня? О, духи. Ноа, я не знаю, как тебя благодарить. Что мне сделать для тебя взамен?

– Найди свой путь и не сбивайся с него. Это лучшее, что ты можешь сделать для меня, для себя и для всего мира.

Обязательно найду, пообещала я себе. А что это за путь, я уже знаю: такой, в котором нет дурацкого чулана для обращений!

* * *​

И всё равно мне не удавалось выделять на чтение больше, чем полчаса перед сном. Особенно после того, как Нерия научилась ползать, а потом, хоть и с опозданием, но всё-таки встала на ножки и пошла.

Я не сдавалась, хотя интуиция и подсказывала мне, что ничего не выйдет. Если бы рецепт лекарства можно было легко отыскать в книгах, то мой папа сделал бы это! С другой стороны, у него же не было такого умного, рассудительного и находчивого друга-мага…

Большинство книг, которые принёс Ноа, содержали в себе разные истории – уж не знаю, правдивые они или придуманные. Про лечение оборотизма я не нашла ничего, зато заметила непонятные значки, часто встречающиеся на страницах. Какой-то шифр?

Я показала значки Ноа, но он тоже не смог их прочитать и сказал, что поищет в библиотеке справочник по магическим символам. Что ж, это даже хорошо, потому что у нас как раз намечалась стройка: подросшим детям нужно было место для игр, и Анару решил сделать для них настоящий пиратский корабль.

Получилось просто здорово, и закончили мы как раз к моему дню рождения. Давненько у нас не было вечеринок, бедняжка Мэй без них вся извелась.

Для меня они с Анару постарались от души. Они как никто знают, что я люблю. Томатный суп с морепродуктами, и форель с лимоном, и стейк, и курица с овощами… Не день рождения, а званый ужин какой-то.

Принимая поздравления, я краем глаза увидела, как Ноа болтает с Джун Махи’аи. Раньше мне не приходило в голову, что многие наверняка считают Ноа красавцем и завидным женихом… Ещё бы, с такой-то необычной для островов внешностью. С длинными светлыми волосами, с бледной кожей, к которой не пристаёт загар, с крепкими от плавания и йоги мускулами. Ох, Джун, не строила бы ты ему глазки, а то как бы не пришлось тебе познакомиться с одной очень злой волчицей…

– Анару испёк особенный торт. Загадай самое заветное желание, и оно точно сбудется, – сказала мне Мэй, пока я готовилась задувать свечи. Знаю, она надеялась, что я загадаю поскорее выйти замуж. О, нет. У меня есть одно куда более сильное желание.

Я верю, скоро моя мечта станет явью. Таула предсказала это, а она не ошибается. Мне всего тридцать, это меньше половины жизни, и впереди у меня ещё столько лет, которые я проживу нормально. По-человечески!

И хватит уже откладывать неизбежное. Я признаюсь себе: да, я побаиваюсь Мунвуд Милл, потому что тамошние оборотни – не добрые и не дружелюбные. Я же читала в мамином дневнике, как какой-то отшельник из этой деревни обошёлся с папой. Правда, папа тогда был человеком, но вряд ли по отношению ко мне оборотни будут гостеприимнее. Я не из их стаи, я – чужак.

Однако выбора у меня нет. Сказки из библиотеки магического мира ни на сантиметр не приблизили меня к цели.

Я застала Ноа на берегу, посреди сеанса йоги, и без предисловий заявила:

– Мы должны отправиться в Мунвуд Милл.

– Сейчас? – только и спросил он.

– Сейчас. Младшие уже спят. Ты сможешь нас перенести?

– Конечно.

– Я не знаю, чего ожидать. Там может быть опасно.

– В случае чего я смогу перенести нас и обратно.

– Э-э, ну да. И там наверняка прохладнее, чем здесь.

– Скорее всего.

– Тогда я пойду переоденусь.

– Буду ждать, – и Ноа как ни в чём не бывало продолжил своё занятие.

Его спокойствие слегка ободрило меня. Не набросятся же эти оборотни на нас сразу, без разговоров? Хотя напрямую спрашивать у них про лекарство, наверное, не стоит. Кто знает, как они отреагируют, узнав, что мне не по нраву быть одной из них…

На всякий случай я надела зимнюю куртку – ну то есть, зимнюю по меркам островов. Как оказалось, напрасно. В Мунвуд Милл стояла густая, влажная, почти суланийская духота, какая обычно бывает перед дождём.

– А забавное местечко, – сказал Ноа, осматриваясь.

– Оно… оно чудесно.

Я прикрыла глаза и втянула носом воздух. Неприятные эффекты телепортации вмиг отошли на второй план. Дерево. Земля. Сырость. Дым. И всюду – запахи других оборотней, такие новые для меня и в то же время знакомые…

Никогда я не чувствовала ничего подобного, даже впервые попав на Сулани. Я знала эти места.

Они мои.

Это здесь я должна была появиться на свет. Вырасти, вступить в стаю, найти свою пару, родить детей. Здесь должна была состариться и умереть.

Я должна была сидеть на старой покрышке у костра, заказывать в баре крепкие напитки, выигрывать в карты, распевать песни, состоящие из запрещённых слов.

В дни полнолуния я должна была бежать по лесу бок о бок с членами своей стаи. Мы должны были вместе охотиться, играть, спать вповалку на мокрой от дождя траве, согревая друг друга теплом наших тел. А утром – возвращаться домой, смеясь и вспоминая ночные приключения.

Стоп! Хватит. Глупости. Мой дом – Сулани, а всё это – просто картинки, навеянные множеством разных запахов. Я затрясла головой, отгоняя их.

– Смотри, там бар, – Ноа видел в темноте хуже меня и только сейчас разглядел вдалеке плохо освещённый трейлер-бар. – А это, судя по вывеске, библиотека. Зайдём?

Он легко толкнул скрипучую деревянную дверь, и я машинально пошла за ним, всё ещё сама не своя.

Я не знала, чего мне хотелось больше – увидеть в библиотеке другого оборотня или вообще никогда не встречаться с ними, но внутри никого не было. Запахи говорили о том, что сюда приходят часто. Мебель тут была старая и облезлая, но свет исправно включался, а пол не был покрыт пылью, как в заброшенных зданиях. Забавно, что в центре Мунвуд Милл находится не что-нибудь, а библиотека. Впрочем, магистр Дафтон же упоминала, что оборотни – это бывшие чародеи…

– Начнём с них? – Ноа взглянул на полки, где в беспорядке громоздились книги.

– Опять? – я взяла одну, быстро перелистала и тут же захлопнула. – Эта у меня уже есть. Да и в остальных, мне кажется, лекарства мы не найдём.

– Подождём кого-нибудь и спросим, – предложил Ноа, расположившись на продавленном диване.

– Думаешь, они выдадут свои секреты чужакам?

– Тогда какой у нас план?

Я молча села рядом с ним, чувствуя себя дурой. И правда, а какой у нас план? Мне почему-то казалось, что попав в Мунвуд Милл, я пойму, что делать. Ну, вот я здесь. Что дальше? Все эти запахи сбили меня с толку.

– Здесь чем-то пахнет? – Ноа с улыбкой смотрел, как я принюхивалась.

– Тихо, – я скользнула к двери, двигаясь по-звериному быстро и бесшумно. – Кто-то идёт. Не лучше ли тебе спрятаться?

– Я не боюсь.

– Но оборотням может не понравиться, что…

Договорить я не успела. Дверь распахнулась, и на пороге возник… волк.

Верней, волчица, определила я. Пожилая, но здоровая. Напряжена и готова к бою, несмотря на свой по-домашнему выглядящий наряд. Она знает, что я тоже оборотень, и знает, что я тоже нервничаю.

– Кто вы такие? Что вам нужно на нашей земле? – глухо произнесла волчица.

Я не могла не заметить, что её речь была чистой, а жесты – человеческими. О духи, да она полностью осознаёт себя в волчьем облике! И, странно, но мне понравилось то, как она говорит: прямо и сразу к делу, пусть и не очень-то вежливо. Я решила отвечать в том же тоне.

– Я оборотень. Это – мой друг, маг. Мы не сделаем вам ничего плохого.

– Попробовали бы вы сделать нам плохое! – фыркнула волчица. – Я тебя раньше не видела. Зачем ты пришла, да ещё притащила с собой мага? Маги нам не друзья.

Я просто не могла соврать ей или схитрить. Мне приходилось лгать людям, я сто раз лгала своему брату-ростоману, наверное, смогла бы солгать и Ноа… Но не ей, не другому оборотню.

– Мы ищем лекарство от оборотизма.

– Лекарство? Ты что, новообращённая? Непохоже. Кто тебя обратил?

– Никто. Я родилась оборотнем. Мой отец им был.

– Кто твой отец?

– Его звали Риан.

– Риан, – повторила волчица. – Не слышала. Почём мне знать, что ты не врёшь?

– Я не вру.

– Поверю, если покажешь, какова ты в деле, – она кивнула на дверь, и я возмутилась:

– Ну вот ещё! Почему я должна тебе что-то доказывать?!

– Потому что это наша земля, а не твоя, – возразила волчица, и я поняла, что она права. – Мы не любим пустолаек. Не хочешь отвечать за свои слова – проваливай.

Ноа, молчавший всё это время, пошевелился. Я взглядом послала ему сообщение: всё нормально. Сулани научил меня уважать традиции, и в Мунвуд, конечно, они тоже есть.

Мне не понадобилось прилагать усилия, чтобы пробудить свою волчью половину – она сама вырвалась наружу, едва только моя соперница встала напротив меня и зарычала.

Наконец-то – никакой клетки, свобода, лес, драка! Долго же я ни с кем не дралась по-серьёзному, как равный с равным!

Каждая из нас понимает, что это не бой насмерть. Слегка потрепать друг друга в поединке – обычная вещь для оборотней. Волчица не уступает мне в силе, она опытнее, зато на её сноровке сказывается возраст. Я не могу проиграть, не могу позволить ей считать меня слабачкой.

Сразу чувствуется, что она тоже давно не дралась, да ещё и рассчитывала на лёгкую победу. Зря! Я ловко вцепляюсь волчице в плечо, и она прыгает назад, чередуя звериное поскуливание с человеческими ругательствами. На моих зубах солёный вкус её крови. Ранение не угрожает жизни, поэтому я не даю передышки и вновь бросаюсь на неё. Мы падаем, катимся по земле, рыча и кусаясь. В конце концов я подминаю её под себя, унизительно хватаю зубами за загривок, дёргаю и с силой отбрасываю. Она приземляется на прокушенное плечо и по-щенячьи взлаивает.

Отскочив, я жду, что волчица поднимется, но она лежит без движения достаточно долго, чтобы стало ясно: поединок окончен, я победила.

– Ты победила, – прерывисто дыша, подтверждает она мою мысль. Затем тяжело встаёт на ноги и прижимает ладонь к ране на плече. – Ты сильна. Хочешь стать членом стаи?

– Нет. У меня-рррр есть своя стая.

– Маг не может быть стаей. Маги хитры, им нельзя доверять.

– Не твоё дело, – я на всякий случай демонстрирую клыки.

– Правду говоришь. Мне плевать, – она опускается на четвереньки, собираясь уйти. – О том, что вы ищете, знает Грег. Он живёт в той стороне, у озера. Расспросить его не выйдет, бедняга совсем обезумел, поэтому поступай как хочешь. Ты победила меня в честном бою, и я клянусь от лица стаи: мы не станем тебе мешать, но и помощи от нас не жди. Прощай.

– Пррррощай, – откликаюсь я, и волчица убегает. Запах крови слабеет, и моя ярость вместе с ним идёт на спад.

Вернувшись в человеческий облик, я сразу же проговорила вслух: «Грег, который живёт у озера». Нужно было как можно скорее перенести эту информацию из волчьей памяти в человеческую, иначе можно и потерять её: волки не запоминают сложные вещи вроде имён или цифр.

– Ты в порядке? – ко мне подошёл Ноа. – Я видел, как вы дрались. Выглядело довольно жёстко.

– Ерунда, – небрежно махнула я рукой. – Той волчице досталось посильнее моего. Главное, что теперь мы знаем про Грега.

– И что же мы знаем про Грега?

– Он живёт возле озера и он тот, кто нам нужен. Волчица так сказала. И ещё она сказала, что Грег сумасшедший… Наверняка опять придётся драться, но ничего. Я и ему наподдам.

– Будь осторожнее, – предупредил Ноа. – Сила и слабость безумца в том, что его сознание не имеет границ и часто действует против него же. Это делает его способным на всё.

– Что мне его сознание? У нас же не творческий конкурс. Зубы, когти и мышцы пригодятся ему больше, – и, развернувшись, я уверенно зашагала в сторону озера.

Баллы

153,00 было
0,25 за достижение максимального уровня навыка общения (Мелани Рэйв)
0,25 за достижение 10 уровня навыка общения (Артемис Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка кулинарии (Анару Уха)
0,25 за золотую вечеринку №29
Итого: 154,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 137

Пока мы с Ноа были в библиотеке, прошёл дождь, и теперь в деревне царила приятная прохлада, которую я и ожидала здесь найти. Направляясь к озеру, мы перешли реку по старому, но добротному деревянному мосту; Ноа беспечно глазел по сторонам, а я дышала как можно глубже, стараясь впитать в себя всё, что чую, вижу и слышу. Похоже, когда-то у людей были планы на Мунвуд. На берегу реки виднелись следы начатого строительства: расчищенная от деревьев и кустов площадка, брошенный заржавевший кран и какие-то кабинки, обмотанные цепью. Наверное, из Мунвуда хотели сделать второй Хэнфорд, но из-за Вечной Зимы стройку пришлось прекратить.

Хорошо, что они не добрались до озера. До прозрачно-белого тумана над тёмной, таинственно поблёскивающей поверхностью воды, в которой отражались звёзды.

И бьюсь об заклад, что я знаю, для чего нужна вот эта высокая скала. Взобраться на самый верх, дождаться, когда луна повиснет прямо над головой, и громко-громко завыть, чтобы услышал весь лес! Подобное наслаждение может понять только оборотень. Да уж, живи я здесь с самого рождения – наверняка у меня не возникло бы и мысли лечиться от оборотизма…

– Непростое озеро, – заметил Ноа. – У него есть магическая аура. Магистрам было бы любопытно.

– Только не приводи сюда своих магистров, – забеспокоилась я. – Оборотням это не понравится.

– И не подумаю. Хотя поединок магистра Ринна с той женщиной-оборотнем мог бы выйти интересным…

Неудивительно, что Грег решил поселиться именно тут, в таком красивом месте, – хотя, судя по его жилищу, ему давным-давно было плевать на красоту или хотя бы порядок. В окнах не осталось ни одного целого стекла, перила у крыльца были переломаны, стены – исцарапаны, а заваленный мусором двор порос сорной травой.

В нескольких метрах от дома в землю были воткнуты предупреждающие таблички.

– «Стоп нельзя». «Убьёт, не влезай». «Осторожно, злая собака», – прочитала я и прыснула. – Вряд ли сам Грег это написал.

– Местные жители считают его опасным, – сказал Ноа. Усилием воли я отбросила зарождающийся в душе страх.

– Вот что, я пойду осмотрюсь, а ты постой здесь. Грег где-то близко. Если он внезапно нападёт на тебя, то я могу не успеть прийти на помощь.

Ноа неопределённо кивнул и ничего не ответил.

Я медленно двинулась вперёд, останавливаясь на каждом шагу, нюхая воздух и пытаясь понять, где находится Грег. Бесполезно, тут отовсюду им пахнет… Под ноги мне то и дело подворачивались какие-то предметы, и я наклонялась их рассмотреть. Вдруг они помогут понять, кто таков этот Грег и как убедить его поделиться секретом лекарства? Ну, пока я поняла только то, что у него много резных деревянных фигурок волков. Черепки разбитой глиняной посуды и кости мелких животных, наверное, можно не считать.

Вонь злобы и мокрой шерсти ударила мне в нос так неожиданно, что я вздрогнула. И почти сразу увидела источник – крупного серого волка, несущегося ко мне со всех ног.

Сердце ухнуло куда-то вниз, но звериные инстинкты меня не подвели. Время замедлилось. В первую очередь я бросила взгляд в сторону Ноа: его нигде не было, значит, он в безопасности. Грег остановился и издал устрашающий рёв. Я сделала шаг назад и приказала своей волчьей половине: выходи.

Да где это видано, чтобы самец нападал на самку? Он какой-то бешеный. Лучше сбежать, чем драться с таким! Но у меня нет выбора. Волчище бросается на меня. Я уклоняюсь, он легко предугадывает мой манёвр и сильным толчком чуть не сбивает меня с ног. Его зубы щёлкают у самого моего уха. Отчего-то он не выпускает когти, но сокрушительные удары лапами следуют один за другим. Большая часть их попадает в цель, и с каждым новым синяком я скулю всё жалобнее.

Он ужасно силён и быстр, я не успеваю даже помыслить об ответной атаке и лишь обороняюсь, стараясь подставлять под удары наименее чувствительные места. Пинок в живот выбивает весь воздух из моих лёгких, я сгибаюсь и кашляю. Понимаю, что больше не вынесу, заваливаюсь на бок и по примеру побеждённой мною волчицы лежу неподвижно, как мёртвая.

Наблюдаю за волком через узкие щёлочки между веками. Он хрипло дышит и выглядит скорее больным, чем уставшим от драки. Из его пасти каплет пена, зрачки отливают красным, к свалявшейся шерсти пристали колючки и репейники, но всё это не делает его менее грозным.

Наконец он коротко рычит. Я слышу шорох травы и стремительно удаляющиеся скачки. Он даёт мне возможность убежать, и я пользуюсь ею, поднимаюсь и ковыляю прочь от его дома со всей возможной скоростью. За пределами двора сознание покидает меня, и прихожу в себя я уже не там, где упала.

Я лежу на траве посреди лужайки. Солнце висит над горизонтом, небо ясное и безоблачное. Кто-то промыл и обработал царапину на моей морде. Я вскакиваю, бегу, озираюсь, издавая низкий рычащий звук и скаля зубы. Но вокруг нет ни души, даже стоящий неподалёку дом пуст.

Где моя стая? Где мои волчата? Я хочу к ним, но обморок не прибавил мне сил, я полностью вымотана. Хочу позвать их воем, но привлекать к себе внимание чужой стаи – опасно. Сворачиваюсь в клубок под деревом и впадаю в чуткий беспокойный сон.

Просыпаюсь через несколько часов. Чувствую себя гораздо лучше. Мой желудок пуст. Охотиться на чужой территории нельзя, здешней стае такое не понравится, а я не хочу ещё одной схватки. Копаю землю в поисках мышиных гнёзд, ловлю пару мышей и съедаю их.

По запаху нахожу логово стаи. Не приближаюсь к нему, смотрю издалека. Это не нора и не пещера, а человеческий дом в окружении высоких елей. Очень старый, прочный и ухоженный дом, мне он нравится.

Здесь живут та волчица, с которой я дралась, и её самец. Укрывшись за деревом, я вижу, как волчица роет землю во дворе. Её волк рядом. Он опытный и сильный, его лучше не злить.

Я ухожу от логова. Силы опять кончаются и я всё ещё голодна. Тропа выводит меня на другую лужайку, где стоит стол, а на нём – тарелка с человеческой едой. Я не могу есть такую дрянь, мне нужно мясо! Но другая я – может. Надо уступить ей, иначе от голода я ослабею.

Скажите пожалуйста, какие мы привередливые! А я вот не вижу ничего плохого в том, чтобы перекусить жареными овощами, пусть они и подпортились на солнце. Главное, чтобы стая не восприняла это как покушение на их собственность. Да ладно, кому нужно позавчерашнее жаркое? Будут возмущаться – принесу им из дома другое, свежее… Если вообще попаду домой, потому что Ноа куда-то делся.

Наверное, когда Грег напал на меня, Ноа телепортировался куда подальше. И правильно сделал, иначе стал бы следующей жертвой этого психа! Местные сто раз правы в том, что написали на табличках. Ну разве можно кидаться на людей без повода? Я всего-то хотела задать несколько вопросов, а в результате получила по шее, потеряла целый день и ничего не узнала. И как теперь быть?

Нет, мне нужна передышка. Утолив голод, я наудачу побрела вперёд, выискивая среди окружающих запахов тот, что принадлежит Ноа. Неподалёку от библиотеки след стал различим лучше, и я ускорила шаг.

– Вот и ты, – невозмутимо поприветствовал меня Ноа. Он стоял перед зданием библиотеки с книгами в руках и так резко выделялся на фоне окружающего пейзажа, что мне захотелось побыстрей увести его отсюда.

– Где ты был? Я тебя потеряла!

– Я? Перенёс тебя из владений Грега. Купил в магическом мире зелье и подлечил твои раны. Потом вернулся домой и предупредил Мэй и Анару, что мы кое-где задержимся, – перечислил Ноа. – Ты куда-то пропала, и я ждал тебя здесь весь день.

– Ну, хорошо, спасибо, – смутилась я. Мне-то казалось, что он меня бросил, а он так здорово обо всём позаботился. – Теперь и я хочу домой. Наш поход провалился и я очень устала.

– Может быть, и не провалился. Вот что было в доме Грега, – Ноа протянул мне свои книги.

– «Настольная книга оборотня», журнал «Волчья жизнь»… А тут опять шифр… Погоди, ты сказал, в доме Грега?!

– Пока ты применяла свои методы расследования, я применил свои, – скромно улыбнулся он. – В его доме почти ничего нет, но книги меня заинтересовали, и я сделал магические копии. Вероятно, они будут тебе полезны.

Я перелистала страницы и грустно вздохнула.

– Или нет. В них сплошные непонятные закорючки, я не смогу их прочитать.

– В библиотеке академии нет ничего об этом шифре, но посмотри сюда, – Ноа показал на обложку. – Название книги написано обычными буквами, а под ними изображены символы. Я думаю, это перевод. Если сопоставить буквы и символы, то можно получить часть алфавита и расшифровать остальное.

– И правда, – я вгляделась в знаки. – Вот тут три кружка, похожих на луну, как три О в слове «оборотня»… Ноа, ты гений!

– К счастью, нет. Быть гением – очень тяжёлая ноша, – серьёзно ответил Ноа. – Обрати внимание на книгу без заглавия. Она похожа на личный дневник. Вполне возможно, в нём-то и окажется то, что ты искала.

– Снова книги, – весело сказала я. – Ещё и зашифрованные. Я прямо как настоящий детектив!

– А я, выходит, твой Ватсон?

– Мой кто?

– А, неважно… Так что, домой?

Я кивнула и тут же ощутила лёгкую печаль оттого, что могу больше никогда не увидеть Мунвуд. Оттого, что это прекрасное место, такое понятное и подходящее обеим моим половинам, – не мой дом. Печаль уменьшилась, когда Ноа встал ко мне вплотную и взял за руку, как требовалось для телепортации. Но всё-таки я понимала, что Мунвуд мне уже не забыть.

* * *​

По совету Ноа я начала с дневника и после расшифровки первой же записи узнала, что принадлежит он самому Грегу. Или тому, кем Грег когда-то был.

Его настоящее имя было Греггориус Лунвик. Он был магом, одним из первых лунных чародеев, которых постигло проклятие оборотизма. У него были жена Авелина, любившая астрономию, и пёс по кличке Брут. Как и моя мама, Грег не имел привычки указывать в дневнике даты, поэтому оставалось только гадать, сколько лет назад происходило то, о чём он писал.

Скорее всего, именно Лунвик изобрёл сложный шифр, которым делал свои записи и который встречался мне в книгах об оборотнях. Предположение Ноа оказалось верным лишь наполовину: символы совпадали с буквами обычного алфавита, но меняли своё значение каждые две страницы, отчего у меня получалась белиберда и приходилось начинать расшифровку заново. В общем, я точно знала, каково сейчас малышке Нерии. Ей тоже никак не даются буквы на кубиках и карточках.

Зато я могла читать дневник в гостиной и не бояться, что кто-нибудь будет заглядывать через плечо. Хотя вообще-то и так никто не будет. Мэй слишком занята с Нерией, Анару слишком увлечён музыкой и тем, что он называет «высокой кухней», а Арти с Йоном не вылезают с пиратского корабля, забегая домой только поесть и поспать. Одна только Мелли везде суёт свой кнопочный носик, но её легко отвлечь любой яркой вещицей.

Я носила дневник с собой, возвращалась к нему в свободные моменты и всё не могла понять, отчего же умный и тонко чувствующий чародей превратился в злобного монстра. Он часто упоминал приступы буйства, да ещё его лучшую подругу убило жвачное растение… Уж не то ли это растение, какое Сэмми однажды посадил у нас в саду в Хэнфорд? Надо будет сказать ему, чтобы был осторожней с этой гадостью, если она до сих пор у него.

И всё же любопытно, что случилось с Грегом. Изучая его жизнь с расстояния «ближе некуда», я не могла не испытать к нему сочувствие и интерес. Где его любимая жена, которой посвящено больше половины дневника? Были ли у них дети? Почему Грег сам не вылечился от оборотизма, если знает рецепт лекарства? И главное, записал ли он этот рецепт в дневнике прежде чем обезумел, или я опять трачу время зря? Ох, Грег, ну давай же. Ты ведь далеко не идиот! Я не верю, что ты мог допустить, чтобы такое важное изобретение просто взяло и потерялось!

Баллы

154,25 было
0,5 за достижение детской ЖЦ "Непослушный проказник" (Артемис Рэйв)
Итого: 154,75

 

[HoneOnna]

​

Глава 138

Переводить дневник Лунвика становилось чем дальше, тем сложнее. По-моему, у него была паранойя. Мало того, что он весь дневник написал шифром, так ещё и всё время менял его разными способами. Перелистываешь страницу, а там алфавит уже другой, и похожий на луну кружок означает не О, а А, или вообще Б… Кое-как мне удавалось разгадывать загадки Грега, но последняя, особенно сложная, заставила-таки меня отвлечься от дневника и переключиться на «Настольную книгу оборотня».

Ох, как жалко, что она не попалась мне раньше! Зря я думала, что оборотни не создали ни одного руководства по тому, как правильно быть оборотнем. Создали, ещё как! Вот только в отличие от вампирских книг, эта была действительно редкой, и найти её за пределами Мунвуд было невозможно.

Многое из того, о чём говорилось в «Настольной книге», мне было уже известно на собственном опыте. В новинку были разве что мунвудские рецепты – пунш из луноцвета, жареная лунная рыба и всякое такое. Читая их, я даже слегка затосковала. На Сулани-то ни лунная рыба не водится, ни луноцвет не растёт…

– Джули, ты мне нужна, – в детскую вошла Мэй с тарелкой в руке. Нерия следовала за ней по пятам. – Сходишь со мной и девочками на рынок? Нужно продать питайи и ещё кое-какие мелочи, мне одной не унести.

– Угу, – промычала я, перелистывая страницу.

Сходили на рынок

– Йону нужны учебники. Заодно купим тебе новую книжку, а то ты уже полгода читаешь одну и ту же. А Нерия просит сказку про зверей, с картинками. Мелли, наверное, тоже что-нибудь захочет?

– Ха, ну может быть, раскраску.

Это правда, моя Мелли не очень-то любит книги. Училась читать она с удовольствием, но быстро забросила это дело и теперь её больше интересует, как покрасивей завязать бантик на волосах.

Я-то надеялась, она возьмёт пример с меня и с Арти, но эта девочка, похоже, не собирается брать пример ни с кого и никогда. Ну и ладно. Не всем же быть заядлыми читателями и круглыми отличниками? Хватит в семье и одного такого. Арти учится на одни пятёрки, мне даже не приходится ему помогать. Он сам поможет кому хочешь. Например, младшему брату.

Или своей маме, которая иногда так глубоко задумывается обо всяких дурацких шифрах, что забывает убраться в доме.

Ноа не выказал желания поработать над переводом вместе со мной, и я не стала его просить. Почему-то мне не хотелось делить с ним тайные знания оборотней. Пусть я сама скоро перестану быть оборотнем, пусть мунвудская стая мне чужая, всё равно: они отнеслись ко мне с уважением, как к равной, и я хочу отплатить им хотя бы тем, что сберегу их секреты от посторонних.

И потом, Ноа и так достаточно для меня сделал, и продолжает делать. Он научил Арти плавать и нырять, убедил не бояться подкроватного монстра, а сколько они сыграли партий в шахматы – не сосчитаешь.

А кому-то в это время приходится страдать над книгами. Эх. Нет, это здорово, когда очередная страничка поддаётся мне и рассказывает что-нибудь интересное – про подземные тоннели Мунвуд или про первых поселившихся там оборотней…

Но тот день, когда всё это наконец закончится, я буду праздновать как свой второй день рождения. Как только стану человеком, в первую же ночь сожгу календарик с лунными фазами, а потом посмотрю на луну и помашу ей ручкой. Пускай знает, что больше она мной не командует.

Я догадываюсь, почему Грег не вылечился. Живя в таком месте, как Мунвуд Милл, быть оборотнем легче и даже приятнее, но это не главное. У Грега нет друзей-людей, ему не для кого бороться со своей яростью. Он пытался измениться ради своей жены Авелины, с которой они жили душа в душу и заботились друг о друге. Как Мэй и Анару.

Но ничего не вышло, а потом и Авелина куда-то пропала. В дневнике нет об этом записей. Может быть, они поссорились и разошлись, а может, с ней что-то случилось, и Грег теперь один. Бедный. Мне его жалко. Если бы у него хотя бы остался ребёнок от Авелины... Дети как никто дают нам силы жить, уж я-то знаю.

– О чём думаешь?

Ноа ловко перепрыгнул бортик джакузи, плюхнулся рядом со мной, и я отложила в сторону «Волчью жизнь». Смешной журнальчик, но для меня бесполезный.

– О том, что дети – это прекрасно.

– У тебя был грустный вид. Сделать тебе массаж? Аламеа показала мне кое-какие приёмы.

– Давай... – и я блаженно заулыбалась, когда его прохладные руки коснулись моей кожи.

– Как продвигается изучение дневника? – спросил Ноа, растирая мне спину.

– Медленно. Узнала всё, кроме того, что хотела. Почему всё должно быть так сложно, а? – я поморщилась, прогоняя вставшие перед глазами символы из дневника. – У вас, у магов, нет никакого волшебного способа заставить Грега просто сказать мне, что делать? Сыворотка правды, или там, я не знаю…

– Нехорошо заставлять человека или оборотня делать что-то против его воли. Полагаю, из-за этой точки зрения я и не преуспел в проказливой магии.

– Я думала, ты ни в какой не преуспел... ай!

– Прости, – он ласково погладил моё плечо, на которое секунду назад сильно надавил. – Ты права, я в достаточной мере убедился, что приличным магом мне не стать. Скоро это не будет иметь значения.

– Ну, не знаю. Не знаю, что бы я делала, если бы не твоя магия. Я очень тебе благодарна.

Сладко потянувшись, я повернулась к Ноа. Мы сидели бок о бок, я чувствовала исходящее от него тепло, а его лицо с глубокими светло-фиолетовыми глазами было всего в нескольких сантиметрах от моего. Сейчас он меня поцелует, загадала я.

И ошиблась. Ноа вдруг отвёл взгляд, пробормотал что-то насчёт того, что должен подумать, и поспешно вылез из джакузи. Я с досадой ударила ладонью по воде. Ну и что это с ним? Джефф в него вселился, или я на всех мужчин так действую? Нет, всё-таки романтика - это не моё!

По крайней мере короткий сеанс массажа был хорош. Я и не знала, что они с Аламеа такие друзья, она даже учит его массажу… Впрочем, на Сулани все – друзья, и ничего удивительного, что младшие учатся у старших. В нашей семье устроено так же. Йон учится у Арти играть в шахматы, а Нерия учится у Мелли танцевать под новый музыкальный инструмент Анару – синтезатор.

Йоге мы с Мэй учимся друг у друга: я больше умею на практике, а Мэй знает, какая поза как работает.

Чему я никогда у неё не научусь, так это выдумывать всё новые и новые идеи для вечеринок. На день рождения моей дочки Мэй подговорила всех устроить сюрприз и прийти в смешных костюмах. Ой, кого там только не было - и медведь, и хотдог, и даже робот! Кто был роботом, мы не знаем до сих пор.

Мэй нарядилась клоуном, я – детективом, а Анару и Ноа нацепили оранжевые комбинезоны, которые носят заключенные в тюрьме. На Сулани нет тюрем, поэтому некоторые сначала даже не поняли, что это за костюмы такие.

Имениннице же я разрешила переодеваться столько раз, сколько она захочет, и она успела сменить четыре платья ещё до того, как вынесли торт.

Моя красавица так ждала дня, когда сможет ходить в школу. Чтобы что? Правильно, чтобы и в школе все восхищались тем, какая же она красавица. Так оно и есть, между прочим. Я смотрю на Мелли и представляю её через десять лет: стройная, длинноногая, голубоглазая, с кукольным личиком и длинными белокурыми волосами. Ну просто ангел! Я давным-давно и думать забыла об её настоящем отце, но кто бы ни подарил мне такую дочь, спасибо ему.

Вечеринка затянулась, и гости разошлись далеко за полночь. Даже Мэй утомилась. Арти, чей день рождения был несколько месяцев назад, отмечал его совсем не так бурно. Он просто пригласил троих друзей, полчасика посидел с семьёй ради приличия, а потом они прихватили ноутбук и сбежали на террасу, где весь вечер играли в игры и над чем-то дико хохотали.

У Арти в школе полно приятелей, хотя за последний год он сильно изменился и будто нарочно стремится отличаться от других: носит тёмные джинсы и чёрные рубашки, застёгнутые на все пуговки. И это в такую-то жару! Вампирские гены или обычные подростковые заскоки? Всё-таки Арти уже не ребёнок. Вскоре после дня рождения сестры он признался мне, что больше не хочет жить в детской: «в ней слишком светло, и она девчачья».

Хорошо, что мы с Мэй когда-то решили сделать наш дом двухэтажным. На втором этаже раньше стоял мой преобразователь, но я к нему уже сто лет не подходила, поэтому комнатой никто не пользуется. Арти перетащил туда свои вещи, сам выбрал новые обои и прочую обстановку, и с тех пор я стараюсь там не бывать. Его выбор неприятно напоминает мне дом брата и сестры Ваторе.

Зато Мелли абсолютно счастлива – детская теперь целиком принадлежит ей. В честь этого мы сделали ещё один ремонт, чтобы добавить в комнату побольше дочкиного любимого голубого цвета.

Хотя бы у одного из моих детей пока нет никаких проблем.

Вкусы Арти в одежде и интерьере мне не нравились, но я никогда не приставала к нему с нотациями. Лишь одного важного разговора нам было не избежать. Полноценным оборотнем он ещё не стал, обращений пока можно было не бояться, однако его вампирская сторона начинала меня беспокоить. Она усилилась, и я не знала, насколько, пока Арти не обратился ко мне сам.

– Мам?

– Ммм?

Не знаю, почему он выбрал именно этот момент, когда я стояла в ванной и ремонтировала стиральную машинку после того, как её «отремонтировал» Анару.

– Мне сказали передать взрослым, чтобы кто-нибудь позвонил в школу. Это из-за Йона, он поссорился в столовой с Кеони, а потом все начали кидаться едой, миссис Каханануи начала орать, ну и, в общем… да.

– Ммм. Круто, молодец, – отозвалась я. Мда, машинке кранты. Надо показать Мэй, вдруг она сможет что-нибудь поделать.

– Молодец? – Арти захихикал. – Мам, ты вообще меня слушаешь?

– Задумалась. Прости, – я смущённо улыбнулась сыну. – Ну, переполох в столовой – это же весело, да?

– Ага. И это. Я, кажется, заболел или что-то типа того.

– Что с тобой? Температура? – я потрогала его лоб. Холодный.

– Не-а. Я просто всё время есть хочу, а спать не хочу. И кожу жжёт на солнце. А если долго стоять, то она дымится. И больно. И в интернете про такую болезнь ничего нет.

Я вздохнула. Ну вот, началось.

– Пойдём к тебе, поговорим.

Присев на кровать, Арти выжидательно смотрел на меня. Существует ли вообще хороший способ рассказать своему ребёнку, что он вампир? Сомневаюсь. Немного подумав и побродив по комнате, я спросила его:

– Ты знаешь что-нибудь про вампиров?

– Ну, знаю. Они пьют кровь. У тебя была книжка про вампиров, я как-то открыл её – думал, там сказки. Но книжка оказалась скучная, и я не стал читать.

– Это были не сказки. Вампиры правда существуют, Арти, и ты один из них.

– Чего?

– Я говорю, ты вампир.

– Эээ, не понял, – сын растерянно заморгал. – Мне тоже надо пить кровь, что ли? Из людей?

– Не обязательно из людей, – поспешила я объяснить. – Твой… то есть, один вампир, которого я знала, не пил кровь из людей. Он покупал донорскую, или искусственную, в пакетах… И вообще! Мы можем сделать тебя человеком. Я знаю, как, и если приготовить лекарство…

– Подожди, мам, – остановил меня Арти. – Вампиры же бессмертные? По-моему, это круто.

– Ну, да, только как ты будешь жить? И как ходить в школу? Можно, конечно, носить с собой зонтик, и сказать всем, что у тебя какая-нибудь аллергия на солнце…

– Зачем?

– Как зачем? Ты же сам говоришь, что твоя кожа от солнца дымится и болит.

– Нет, зачем врать всем про аллергию?

– Как это зачем? – теперь уже растерялась я. – Если твои друзья будут знать, что ты вампир, то… не знаю. Вдруг они перестанут с тобой дружить?

– Значит, они и не были моими друзьями, – рассудительно сказал Арти, и я начала заводиться. Как он не понимает?

– Хорошо, если ты такой смелый, то рассказывай кому хочешь, только это ещё не всё. Ещё ты оборотень.

– Это как? Ты же только что сказала, что я вампир?

– И оборотень тоже. Ты и то, и другое сразу.

– Я запутался. В смысле, я должен пить кровь, прятаться от солнца… и превращаться в волка в полнолуние? Так, что ли?

От его слов я поникла. Очень уж нехорошо они прозвучали. Такой жизни и врагу не пожелаешь, не то что собственному сыну.

– Не знаю, Арти. Честное слово, не знаю. Понимаешь… Ты такой один во всём мире. Кроме тебя, полуоборотней-полувампиров нет и не было.

Он замолчал. Я тоже сидела тихо. Не хотелось мешать ему думать, и в то же время я опасалась того, что он там себе надумает.

– Почему я такой? – наконец проговорил он, комкая в руке край майки.

– Наследственное, – призналась я. – Я тоже оборотень. Может, ты помнишь все те разы, когда я вдруг уходила по срочным делам… На самом деле я запиралась в нашем сарае, превращалась в волка и ждала, пока снова стану человеком. А твой… твой…

– А мой отец был вампиром, – помог мне сын. – Ты никогда о нём не рассказывала. Вы расстались? Почему я его не знаю?

– Потому что он придурок и мы с тобой ему не нужны, вот почему. Я для него была просто игрушкой, а иметь ребёнка он вообще не хотел.

– А ты? Ты хотела?

Его вопрос застал меня врасплох, и на какую-то секунду мне показалось, что будет правильнее ответить «да» и на этом закрыть тему. Вот только что за матерью я буду, если совру моему ребёнку о такой важной вещи?..

– В то время я тоже не задумывалась о детях. Но тебя я полюбила в тот же миг, как узнала, что беременна. И я счастлива, что ты у меня есть и что ты такой, какой есть.

Арти молча кивнул и потупился. Он оставил в покое майку и теперь сжимал и разжимал кулаки, словно проверяя, насколько сильно может это сделать.

– Ты не злишься на меня? – тихо спросила я. Сын помотал головой, и какое же огромное облегчение принёс мне этот простой жест.

– Мне уйти? Я понимаю, что ты сегодня узнал слишком много, тебе нужно побыть одному и поразмышлять как следует…

– Я хочу узнать больше, – Арти вскинул на меня взгляд, и от него прямо-таки повеяло воодушевлением. – О том, кто такие вампиры. И оборотни тоже.

– Об оборотнях я тебе расскажу. А насчёт вампиров, возьми мои книги. Там собрано всё, что можно, и про лекарство от вампиризма тоже есть. Ты точно пока не хочешь его принять?

– Точно. Вначале я хочу всё узнать, – твёрдо сказал Арти.

Ну ничего себе. А я-то уже готовилась вместе с Ноа отправляться в Форготн Холлоу за ингредиентом для лекарства, кровавыми плодами. Я думала, что знаю своего ребёнка. Мне и в голову не приходило, что он может не захотеть лечиться!

Баллы

154,75 было
0,25 за достижение максимального уровня навыка пользования горшком (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка воспитания (Мэйлеа Махи'аи)
0,25 за достижение максимального уровня навыка мышления (Мелани Рэйв)
0,25 за достижение 10 уровня навыка моторики (Йон Махи'аи)
0,5 за достижение детской ЖЦ "Непослушный проказник" (Йон Махи'аи)
0,25 за достижение максимального уровня навыка воображения (Мелани Рэйв)
0,25 за получение черты характера "Счастливый малыш" (Мелани Рэйв). ЖЦ счастливому малышу выбрала самостоятельно, ЧХ дана фамильная.
0,25 за золотую вечеринку №30
Итого: 157,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 139

От женщин, воспитавших за свою жизнь не одного ребёнка, я слышала, что дети всегда преподносят сюрпризы своим родителям. Когда я сама стала матерью, эти слова показались мне преувеличением: ну какие сюрпризы можно ждать от того, кого знаешь с самого рождения, кого учил завязывать шнурки и попадать ложкой в рот? Что ж, теперь я знаю, какие, и мне приходится привыкать к тому, что в моей семье есть вампир.

Чтобы пересказать Арти всё, что я знаю об оборотнях, хватило одного вечера. После этого сын взялся за книги. Видно было, что вампиры нравятся ему больше. Ну конечно, эти их крутые способности и вечная жизнь… Мне даже стало обидно за оборотней. Мы, между прочим, тоже сильные, и отец Арти испытал это на своей шкуре!

Как бы там ни было, теперь нас с сыном объединяла общая тайна. Мы полюбили засесть вдвоём в какой-нибудь из комнат и уткнуться каждый в свою книгу, время от времени обмениваясь впечатлениями от того, что только что прочитали.

Книги Арти проглотил очень быстро. Хорошо быть подростком, да ещё и вампиром, – сон почти не нужен, домашние задания – ерунда, и не надо разбираться с разными взрослыми вещами вроде звонков из школы. Йон, видите ли, показал одноклассникам неприличный рисунок. И ради этого меня отвлекли от изучения надписей на фигурках волков из Мунвуд Милл? Тоже мне, событие…

И всё же, несмотря на мелкие хлопоты, в конце концов я кое-что нашла.

«Жизнь оборотня не всем придётся по вкусу», говорилось в одной из глав «Настольной книги оборотня». Да, с этим не поспоришь! «Многие оборотни полагают, что секрет лекарства кроется в сочетании волчьего корня с неким веществом, содержащим частичку магии, которая когда-то вызвала самое первое перевоплощение.» Как я поняла, книга намекала на луноцвет – редкий цветок Мунвуд Милл, распускающийся только в полнолуние. Неизвестно, правы ли эти «многие оборотни», но попробовать точно стоило. Моё первое обращение случилось в двенадцать лет, а Арти уже тринадцать. Надо спешить.

Я убедила сына пока не рассказывать никому о своём происхождении. Не хочу, чтобы всё это дошло до ушей Мелли. Рановато ей ещё о таком задумываться, пусть себе спокойно учится, играет с друзьями и крутится перед зеркалом в своих любимых платьицах.

Как я и ожидала, в школе Мелли быстро стала популярной. Теперь она часто приводит домой свою лучшую подружку Юну, дочку таулы. Мелли говорит, что «Юночка милая-премилая», что они ужасно похожи и даже день рождения у них в один день.

Честно говоря, я не понимаю, что похожего на себя моя озорница углядела в скромной, вежливой и не по годам серьёзной Юне. Мне немного жаль эту девочку. Ей предстоит стать новой таулой, а могут ли у таулы быть близкие друзья? Вряд ли…

Но до этого ещё далеко. Сейчас девочки очень дружны, и надеюсь, благодаря этой дружбе Мелли начнёт заботиться о своих оценках. Пока они у неё оставляют желать лучшего.

Над оценками мы с ней поработаем как-нибудь потом, а сперва я хочу закончить начатое. Нужно дождаться полнолуния и снова посетить Мунвуд Милл. Не терпится побывать там ещё раз, и к тому же Ноа будет со мной. В последнее время он вечно где-то пропадает, и в лучшем случае я вижу его у дома на коврике для йоги.

Я скучаю без тех вечеров, что мы проводили наедине. Что у него появились за дела, о которых он не говорит? Что там такого интересного, что для него интереснее, чем я?

Или всё-таки его отталкивает моё проклятие? Ну так я скоро всё исправлю! Я вылечусь, и ничто не будет нам мешать. Может, Ноа даже предложит мне стать его девушкой. Правда, не знаю, хочу ли я быть чьей-то девушкой… Я хочу, чтобы он был рядом.

Хочу, чтобы он стал частью моей семьи, а не просто человеком, которого я по-дружески пустила к себе пожить. Хочу, чтобы он был с нами, когда мы под вечер собираемся в детской и занимаемся кто чем хочет.

После ремонта почему-то именно детская стала в нашем доме центром общего притяжения. Мелли это очень нравится, она говорит – ей лучше рисуется, когда другие бормочут, шуршат или ходят поблизости.

Вот и я хочу, чтобы Ноа бормотал, шуршал и ходил поблизости от меня! Наверняка он хочет того же самого, ведь не зря он прожил с нами так долго и со всеми подружился. С Мэй они вместе занимаются йогой, Анару прислушивается к его мнению о музыке, младшие любят его за то, что он умный, а для Арти он – старший товарищ, с которым можно много чего обсудить.

Уж не Ноа ли внушил моему сыну идею о том, что важно быть собой, искать свой путь и всё прочее? Я не представляю, почему ещё Арти захотел изменить свою жизнь так резко и таким коренным образом. У него даже цвет глаз изменился: были голубые, а стали карие.* Эта-то перемена мне нравится, но остальное? Почему не принять лекарство и не остаться человеком?

– Потому что вампиры крутые, – обычно отвечает Арти, если я завожу об этом разговор во время наших книжных посиделок. – И ещё я никогда не умру.

– Да тебе всего тринадцать! Я не вампир, но в твоём возрасте всё равно считала, что никогда не умру!

– Но люди же умирают, а я не умру. Я даже не постарею, и всегда буду таким, как сейчас.

– Ага. Если только не сгоришь на солнце. Скажи, ты не забываешь носить с собой зонтик, который я тебе купила? Он чёрный, как ты любишь!

– Не забываю, мам. Спасибо.

– Над тобой не смеются в школе из-за него? Если что, ты только скажи, я им устрою. Не обращай на них внимания и зонт всё равно носи!

– Мам, ну хватит, а? – сын картинно закатил глаза. – Никто надо мной не смеётся. А если и будут, то я не такой дурак, чтобы рисковать вечной жизнью из-за каких-то насмешек.

– Вот и хорошо, Арти. Вот и хорошо. Никак не могу запомнить, что ты у меня уже такой большой и умный…

– А ты запиши, – посоветовал он, и я рассмеялась. Книга вывалилась у меня из рук, упала на пол, и, потянувшись за ней, я заметила торчащий из корешка маленький уголок бумажного листка. Моя звериная интуиция тут же встрепенулась, а сердце забилось тревожно и радостно. Что может быть записано на листке, свёрнуто и запрятано под корешок книги? Конечно же, что-то очень важное!

Это было письмо. Снова шифр, но простой, такой же, как на первых страницах дневника Грега.

Греггориус,
Высылаем тебе имеющийся у нас вариант рецепта. Мы знаем, что ты против добавления его в книгу, но все остальные – за (в том числе и Авелина!). Таким образом, решение принято большинством голосов и вопрос можно считать закрытым, а потому будь добр, просмотри рецепт и исправь ошибки. Ждём твоего ответа.
Дж. и М.Волковы

На одну порцию:
Луноцвет – 3 цветка
Волчий корень – 10 цветков
Смешать и залить 300 мл горячей воды. Дать настояться 10 минут. Принимать на голодный желудок, желательно во второй половине дня.

– Ой, мам, ты чего, – сдавленно просипел Арти, на которого я от избытка чувств накинулась с объятиями.

– А вот чего! – я сунула рецепт ему под нос, совсем забыв, что он не понимает волчий шифр.

– «Свежие», – прочитал сын. Это слово было написано человеческим языком рядом с «тремя цветками». Последнюю же фразу вычеркнули с такой силой, что ручка прорвала бумагу. Узнаю старину Грега! Какой же он умничка, что сохранил письмо!

– И что это за «свежие»?.. – Арти хотел было взять у меня листок, но я уже рванулась к лестнице. Я знаю, кому я это покажу! Клянусь, совсем недавно снаружи звучал его голос!

– Ноа! – закричала я на бегу. – Ты не поверишь!

– Поверю, – Ноа произнёс это негромко, но я всё равно услышала. – Конечно, поверю. В жизни чего только не случается.

– Лекарство, – я помахала листком перед ним. – Я нашла его. Вот рецепт. Настоящий. Подробный. Скажи мне, что он сработает!

– Я не знаю, сработает ли. Я не силён в лунной магии…

– Да мне не важно, силён ты или нет! Просто скажи, что сработает!

Как я люблю эти моменты, когда мне удаётся привлечь его внимание. Рассеянный сиреневый взгляд фокусируется на мне, уголки губ слегка поднимаются вверх, а у глаз возникают едва заметные морщинки…

– Хорошо, если ты так хочешь. Он сработает.

И я не выдержала. Я бы взорвалась, если бы не поцеловала эти чуть улыбающиеся губы прямо сейчас.

Он ответил на поцелуй, и всё, чего я хотела в ту минуту, – чтобы это продлилось вечность. Но так не бывает, и когда я отстранилась от Ноа, то увидела, что выражение его лица ничуть не поменялось. Надо было что-нибудь сказать, но моя голова совершенно опустела, и мы просто смотрели друг на друга до тех пор, пока Мэй не позвала нас из дома. Начинался её сериал, ради которого мы неделю назад купили телевизор.

Ну, а чего я ждала – признания в любви, предложения руки и сердца? Так тоже не бывает. Ноа – это не Калеб с его лживыми комплиментами. Ноа всегда думает над своими словами, и раз он пока не торопится мне ничего обещать – значит, так надо.

И вообще! Есть дела поважнее. Надо приглядывать за Арти, чтобы он не слишком увлекался использованием своих новых способностей. А то кто знает, до чего можно дойти!

Хорошо хоть проблема с питанием решена. Арти сам заказывает его через интернет. Меня каждый раз передёргивает, когда он как ни в чём не бывало достаёт пакетик с кровью и пьёт её через трубочку. Это не настоящая кровь, в больницах давно научились делать искусственную, и всё-таки мне не по себе.

Ну как можно добровольно отказаться от возможности выйти на улицу в солнечный день, поваляться на пляже, позагорать, позаниматься спортом, пробежаться по песку вдоль берега?

Разве Арти не видит, какие красивые на Сулани закаты, разве в это время ему не хочется медленно плавать в тёплой морской воде, или гулять по пляжу с друзьями, или с любимой девушкой, которая у него обязательно когда-нибудь появится? Не понимаю.

Но то, что я не понимаю, не мешает мне любить моего сына. Главное, чтобы он был здоров и счастлив, и если счастливым его делает вампиризм – пускай так. А я наоборот жду не дождусь, когда стану человеком. Не верю, что думаю это, но – поскорей бы полнолуние!

Примечание и Баллы

*Арти – вампирооборотень. А это его вкладка потребностей.

Тёмный или волчий облик у него был с самого тоддлерства и отображался только в кас, в игре его принять было невозможно. Заходить в него я пока боюсь, потому что попытки редактировать второй облик персонажей-полукровок часто вызывают рандомные изменения в первом. Это уж не говоря про прочие связанные с такими симами глючки, но до этого мы ещё дойдём) Пока только маленькое пояснение: в детстве у Арти были голубые глаза Калеба, но при взрослении в подростка они переехали в тёмный облик. В обычном облике у него теперь карие.

157,25 было
0,5 за достижение 10 уровня навыка здорового образа жизни (Ноа Шарм)
0,25 за достижение максимального уровня навыка общения (Нерия Махи'аи)
0,5 за достижение 10 уровня навыка фитнеса (Джульетта Рэйв)
Итого: 158,50

 

[HoneOnna]

​

Глава 140

Вот не могло это дурацкое письмо с рецептом выпасть из книги пораньше, а? Обидно, что я столько времени потратила зря. Можно было не переводить ни дневник Грега, ни «Волчью жизнь»… А теперь приходится делать всё в последний момент!

Я боюсь за сына. Его звериная половина вдруг начала очень быстро набирать силу. Он ходил раздражённый, злился на всё подряд, чуть не перессорился с друзьями… Мне так хотелось уберечь своих детей от этого, но я не справилась. Скорее всего, уже в нынешнее полнолуние Арти должен будет обратиться. Как он это перенесёт? Для человека обращение – это ужасная мука, а для вампира? Раны у них заживают быстрее, чем у людей. Так может, Арти и будет полегче, чем было мне… Лишь бы не наоборот!

Пока сын успокаивает себя какой-то особой вампирской медитацией. Я чуть не завизжала, когда впервые её увидела. Скрестив ноги, Арти с отрешённым лицом парил посреди комнаты, и я почти могла разглядеть потоки тёмной энергии вокруг него. Странно знать, что мы мирно болтаем в гостиной, а прямо над нашими головами происходит что-то настолько… зловещее.

Однако я ничего не могла поделать. В ожидании полнолуния мне оставалось занимать руки вязанием и приглядываться к тому, что изменилось вокруг, пока я была увлечена поисками.

Например, я обнаружила, что Мелли довольно сильно привязана к Ноа и любит с ним разговаривать. Мне даже стало казаться, что они чем-то похожи. Подозрительно это, учитывая, что я так и не знаю, кто отец моей дочки… Но нет, это не может быть Ноа. Во время Дня Любви его не было на островах. Или?..

Он же маг. Со своей телепортацией он мог быть где угодно и когда угодно...

Ну нет, это уж слишком! Ничего они и не похожи. Где Ноа со своей невозмутимостью и где моя звёздочка с её бурными эмоциями по поводу и без!

Вот уж кому точно не стоит быть оборотнем. Мелли и в обычной-то жизни не даёт себе труда сдерживаться, а что с ней станет в волчьем облике? Кто-нибудь может пострадать.

У Мэй и Анару детки просто золотые. Разве что Нерия усваивает буквы медленнее, чем хотелось бы, а Йон вслед за моей дочкой вступил в скаутский кружок и слишком много времени проводит вне дома с друзьями оттуда. Мэй считает это проблемами, и пусть считает. Хорошо бы ей никогда не довелось узнать про настоящие проблемы.

Сама же Мэй… Ну, это надо видеть. Её тренировки привели к тому, что она уменьшилась раза в три. Теперь она носит микроскопическую юбку, топик с блестяшками и делает вид, что ни капельки не гордится собой.

Повезло, что она не застала нас с Ноа целующимися! Иначе я выслушала бы кучу вопросов о том, где мы будем праздновать свадьбу и что я преподнесу в дар духам. Какая там свадьба, мне пока даже ничего не предлагали, и вообще – тут бы полнолуние пережить! А следующий день после первой ночи полнолуния – это день рождения Мэй… Ох. У Мэй день рождения, Арти в опасности, я тоже предчувствую обращение, да ещё и этот поцелуй! К чёрту вязание, всё равно спицы в руках не держатся.

Время никак не хотело пойти быстрее, вечер приближался с улиточной скоростью, но приближался. Ноа не было дома. Только бы он не забыл! Нет, он не такой… И всё же я поймала себя на том, что с тревогой посматриваю на дверь. Вот, наконец, кто-то идёт!

Только это не Ноа. Походка лёгкая, не мужская, и запах совсем другой. Тоже знакомый.

Чтобы таула сама пришла к кому-то домой? Очень странно. Вроде бы у нас никто не родился и не умер. Или я чего-то не знаю?.. Моё волнение резко достигло своего пика, и я пулей вылетела на крыльцо.

– Привет! То есть, здравствуй! Что-то случилось?!

– Здравствуй, – таула слегка удивилась моей бурной реакции. – Я пришла просто поговорить с тобой.

– А-а, хорошо… – я тут же расслабилась. – Тогда идём в дом.

– Лучше здесь, – оглядевшись, она села в стоявшее на крыльце кресло. – Я думала, рано или поздно ты придёшь ко мне сама. Хотя бы после случая с Минали Кеалоха.

Этим именем таула будто по голове меня ударила, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Я-то надеялась, та позорная история давно позади!

– Мне было стыдно… И я боялась. Вдруг бы ты сказала мне убираться с острова, и вообще…

– Ты не причинила серьёзного вреда Минали. Лишь напугала её. Если подобное когда-нибудь повторится, мне придётся посоветоваться с духами о твоей дальнейшей судьбе на Сулани.

– Это не повторится, – заверила я таулу. – Скоро я вообще перестану быть оборотнем! Сегодня же!

– Джули, я хочу попросить тебя подумать в последний раз. Ты должна знать, что не исправишь свою жизнь таким способом.

– Как это? Почему? Лекарство не подействует?

– Перед тобой множество дорог, но ты видишь лишь две, ни одна из которых не ведёт к твоей цели. К спокойной и счастливой жизни. Твоя борьба не закончится излечением от оборотизма, вот что я пытаюсь сказать.

Снова что-то непонятное. Почему мне вечно задают задачки? Я что, до сих пор в школе?

– Как же мне поступить? – на всякий случай спросила я, хотя и знала, что нормального ответа опять не получу.

– Найти третий путь. Узнай, с чем ты борешься, и узнаешь, как это победить. Мне не изменить твоего решения и твоих планов на сегодняшнюю ночь. Я лишь хочу предупредить тебя: это не конец. Будь готова.

– Я и так знаю, с чем я борюсь. С волчицей! Это никакой не секрет.

– Не только с ней, – таула медленно покачала головой. – Не только…

– Ну, спасибо за предупреждение, но ты права. Сегодня я собираюсь победить её, и ничто меня не остановит. А что будет потом, я узнаю потом!

Произнеся это вслух, я ощутила, как наполняюсь силой и уверенностью. В самом деле, ну с чем таким я борюсь, что ещё может помешать мне зажить по-человечески? Не люблю загадки и сложности на пустом месте. Если какое-то время я и думала над словами таулы, то зрелище величественной мунвудской скалы, возвышающейся над озером, заставило меня обо всём забыть.

Для подъёма на вершину местные жители проделали в скале коридор, внутри которого разместили деревянную лестницу. Сколько же труда в это вложено! И оно того стоило, посмотреть только на открывающийся отсюда вид: лес тянется далеко-далеко, докуда хватает взгляда, а на горизонте – горы и висящее над ними закатное солнце. Вот бы Ноа счёл обстановку достаточно романтичной, чтобы, ну… что-нибудь предпринять!

Ноа стоял в паре метров от меня, и красивый закат привлекал его явно больше, чем мои несмелые взгляды. Зато я заметила одинокий цветок с закрученными в спираль стеблями. Впервые такой вижу, наверняка это и есть луноцвет!

– Смотри, – я показала цветок Ноа. – Думаю, это он. Почему он не цветёт? Сегодня ведь полнолуние, я проверила по календарю!

– Возможно, надо дождаться полуночи? Или захода солнца? – предположил Ноа.

– Наверное… Подождём, – я нервно сглотнула, стараясь снова не впадать в беспокойство. Интересно, как там Арти.

– Предлагаю не терять время и отправиться в Форготн Холлоу.

– Форготн Холлоу?..

– Для лекарства нужен ещё волчий корень, верно? Ты говорила, он растёт в Форготн Холлоу.

– Да, точно…

Я и забыла, что нам ещё нужно в Форготн Холлоу! Вот чёрт. И как назло, приземлились мы прямо перед сараем, где я жила.

Воспоминания обрушились на меня водопадом, в котором я едва не захлебнулась.

Мы с Калебом лежим на траве и глядим на звёзды.
Мы стоим у памятника Штрауду, и Калеб шутит над его причёской.
Мы играем в шахматы на площади, я слышу его голос: «Джульетта, ты феноменальна!»
Мы прячемся в кустах и…

– Атмосферно, – прокомментировал Ноа. – В эстетике тьмы и увядания определённо что-то есть.

– Ничего хорошего, – мрачно отозвалась я. – Я хочу собрать цветы и уйти отсюда побыстрее.

И про себя добавила: не столкнувшись при этом с Калебом или Лилит. Вон их мерзкий дом, так близко, даже смотреть туда не буду. Или может, наоборот, зайти в гости? Пускай видят, что я уже не та наивная дурочка. Пускай Калеб видит, что я без него процветаю, и у меня новый парень! К тому же, я пока ещё оборотень и могу наподдать ему так, как он того заслуживает!

К счастью или нет, мы не встретили ни одного вампира. Форготн, как всегда, казался безлюдным и мёртвым. Волчьего корня здесь нашлось достаточно, и вдобавок я сорвала несколько плодов, которые в вампирской книге назывались «кровавыми»: якобы, вампиры могут питаться ими вместо крови. Посмотрим, вдруг Арти понравится.

Возвращение в Мунвуд позволило мне наконец выдохнуть. Всё, больше никакого Форготн Холлоу, никогда! Мунвуд на его фоне кажется мне в сто раз милее и роднее!

Но моя злость была вызвана не одними лишь воспоминаниями. Полная луна всё-таки брала своё.

– Ноа, тебе лучше уйти. Я скоро превращусь, и… В общем, я не хочу случайно напасть на тебя, или что-нибудь в этом роде.

– Вот как. Сколько это продлится?

– Не знаю. Каждый раз по-разному. Иногда два или три часа, а иногда всю ночь. Чёрт, а если… – я схватилась за вдруг ставшие горячими виски. – Я же не успею собрать луноцвет!

– Я соберу, – успокоил меня Ноа. – Встретимся на скале, когда всё закончится.

– Главное, будь осторожен, прошу тебя! Сейчас полнолуние, а здесь полно оборотней!

– И ты тоже будь осторожна. За меня не переживай. До встречи…

Ноа исчез, а я села на землю ждать. Ох, надо было предупредить его, что в облике волка я наверняка первым делом понесусь на скалу!

Впрочем, моя внутренняя волчица ведь любит его и считает своим… кхм, самцом. Да и Ноа её не боится. Он ничего не боится. Какой же он… Добрый. Понимающий. Отзывчивый. Храбрый. Рядом с ним у меня всё получается. Хоть в чём-то я со своей волчьей половиной согласна!

Опять меня занесло на территорию чужой стаи. А они круты, такое местечко себе отхватили! Но я тоже не промах. Со стаей я связываться не буду, а лучше побегу к тому одинокому волку, с которым в прошлый раз у меня была славная схватка!

Его нигде нет. Отлично! Перекопаю весь его двор, оставлю свои метки, чтобы не воображал о себе!

У меня есть стая – мой самец и мой волчонок. Стая всегда сильнее, чем одиночка. Когда-нибудь мы вернёмся сюда вместе, и мой сын всем здесь покажет, кто настоящий альфа! Я обучу его волчьему поединку, и мы… мы… о духи, Арти.

* * *​

Не представляю, чем бы всё закончилось, опоздай мы хоть на минуту.

Вампирская медитация не защитила Арти. Он уже обрастал шерстью, когда мы с Ноа попали домой. Жуткий запах боли и страха заставил меня броситься на второй этаж, откуда мы перенесли Арти в чулан. Бедный мой мальчик, он не мог даже кричать, только часто-часто дышал, а я в панике молилась духам – пожалуйста, передайте его боль мне! Это ужасно, когда твой ребёнок страдает, а ты не можешь ему помочь! А если он умрёт?! Это будет моя вина, я не смогу с ней жить! Держись, мой хороший. Ты самое дорогое, что у меня есть! Пожалуйста, держись…

Арти выдержал. Спустя три долгих, мучительных, кошмарных часа он вновь принял человеческий облик и попросил крови. Десяток пакетиков – и вот он уже выглядит здоровым, отмахивается и говорит, что нигде у него не болит.

А я почувствовала себя не просто выжатым лимоном, а лимоном, который трижды пропустили через соковыжималку, потом бросили на дорогу и проехались сверху катком. Сегодня я сделала всё, чтобы заполучить бессонницу, седые волосы и головную боль. Если лекарство сработает как надо, то клянусь, остаток жизни я буду сидеть в кресле и вязать. И ничего больше.

Чтобы добить меня окончательно, Мэй запланировала на сегодня романтический вечер с Анару. Это значило, что, во-первых, дети вечером останутся со мной, а во-вторых, что деньрожденьческая вечеринка с гостями переносится на утро. То есть, на прямо сейчас.

Как прошёл праздник, я толком не помню. Было много шума, пения, напитков и конфетти. Я приветствовала гостей и чего-то желала Мэй, с трудом складывая звуки в слова, а слова в предложения.

Помню, что Джефф приглашал нас на свадьбу, и я мысленно ухмыльнулась – надо же, не прошло и десяти лет, а потом долго не могла вспомнить: на ком это он женится?

Хорошо хоть подарок был куплен и упакован заранее. Мэй так сильно похудела, что вся одежда стала ей велика, поэтому на ближайшие праздники её ждёт гора новых платьев, юбок, шортов и купальников. Вкусы у неё почти как у моей дочери – поярче да поискристее, и совсем хорошо, если синее. Ошибиться невозможно.

Под конец вечеринки я могла только сидеть на полу, привалившись спиной к стене, и глупо улыбаться. Видимо, остальные решили, что я перепила кавы, а я испытывала… счастье. Не могу назвать его по-другому. В спальне под подушкой лежит заветная смесь цветов, которая превратит меня в человека. Рядом те, кого я люблю. Все веселятся, радуются и смешно прыгают под музыку. Ну разве не счастье?

Примечание и Баллы

Арти начал обращаться ровно в тот момент, как мы отбыли в Мунвуд. Я тыкнула на него, увидела это и поняла, что ничего хорошего не выйдет)

158,50 было
0,75 за достижение 15 уровня навыка вампиризма (Артемис Рэйв)
0,25 за достижение 10 уровня навыка интеллекта (Йон Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка творчества (Мелани Рэйв)
0,25 за достижение 5 уровня навыка танцев (Ноа Шарм)
Итого: 160,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 141

Ничто ещё я не запоминала так же хорошо, как это. Разбуди меня среди ночи, спроси, и я без запинок отвечу: 3 свежих цветка луноцвета, 10 цветков волчьего корня, 300 миллилитров горячей воды, 10 минут времени. Простая и понятная инструкция, мне такие нравятся.

Как только празднование дня рождения Мэй было окончено, моя усталость сразу испарилась. Дети же, наоборот, разбрелись по комнатам и вскоре уснули. Наверное, утомились от бешеных танцев, или убаюкал начавшийся дождь. А Мэй и Анару как раз ушли на пляж, вот невезение… Хотя, что им дождь? Анару долго жил в шалаше, а Мэй вообще дочь русалки.

Даже в такой миг, заваривая самый важный травяной чай в моей жизни, я беспокоюсь об этих двоих. Вот как сильно я их люблю.

В опустевшей гостиной был только Ноа, который неподвижно сидел на подушках, глубоко задумавшись над чем-то. Моё появление отвлекло его.

– Ну как? Получилось?

Я поставила драгоценные картонные стаканчики на стол. Синевато-фиолетовая жидкость в них заколыхалась, многозначительно заблестела, и на миг мне почудилось, что на дне шевелятся какие-то тени и причудливые силуэты…

– Пока не знаю. Побудь рядом, а? Ты же лучше меня понимаешь разных там зельях и проклятиях.

– Я никуда и не ухожу. Ты боишься? – спросил он дружелюбно, без всякого осуждения. Я с деланной небрежностью взмахнула рукой.

– Нет, не боюсь! Просто так… на всякий случай.

– Тогда, может, сомневаешься?

– Кто, я?! Ещё чего! Смотри!

И, схватив стакан, я в три глотка опустошила его. Терпкий, горьковатый вкус. Не такой уж и противный для лекарства, вообще-то. Да будь оно на вкус как прокисшее сто лет назад молоко, я бы всё равно выпила!

У меня закружилась голова. Некстати всплыли из памяти слова таулы, которая всё намекала на что-то и раз за разом советовала мне подумать над своим желанием. Можно забыть про её советы, потому что дело сделано! Как мне хорошо и легко от этого. Так легко, что я готова взлететь, точно воздушный шарик. Погодите-ка, я и вправду взлетаю?!

– Ноа, – беспомощно позвала я, чувствуя, как мои ноги отрываются от пола. – Я сейчас улечу под потолок!

– Не бойся. Я тебя поймаю.

У него спокойный голос, значит, волноваться не о чем… Ведь так?!

Меня закружило вокруг собственной оси, а потом глаза вдруг обожгла вспышка белого света. В первую секунду я подумала, что в меня попала молния, но боли не было. Только лёгкость, тепло и ощущение, будто что-то покинуло моё тело и развеялось в пустоте…

Вес медленно вернулся ко мне и потянул обратно, вниз. Я мягко опустилась.

– Ну, как ты? – поинтересовался Ноа.

– Как-то… Не знаю. Что-то не то. Как-то всё не… О, духи, – неожиданно я поняла. – Запахи, их нет! Они пропали! Ты ничем не пахнешь! Получилось!

Неужели получилось? О, Смотрящий. Поверить не могу!

Я запрокинула голову и рассмеялась от счастья. Прощай, чулан! Не будет больше ни борьбы с самой собой, ни обращений, ни связанных с ними страха и стыда… Хотелось орать, петь и плясать, хотелось заключить в объятия весь мир! Ноа понял без слов, обнял в ответ, когда я притянула его к себе.

– Что ж, наша эпопея закончена? – тихо произнёс он.

– Да, то есть нет! Ничего не закончено! Мы же не перестанем дружить из-за того, что мне больше не нужна твоя помощь? – я отстранилась и положила ладони ему на плечи. – Вот что, отдохни-ка, а то ты всю ночь не спал. Выспишься, и мы с тобой что-нибудь придумаем.

– Как скажешь, – глаза Ноа снова затуманились, словно бы он видел что-то, невидимое для остальных.

У нас впереди много лет, и ни секунды из них я больше не потрачу на пребывание в волчьем облике. Когда-нибудь он мне расскажет, в каких вселенных витает, когда его взгляд становится таким!

Прихватив лекарство, я вошла в детскую. Сонная Мелли выпила свою порцию залпом, брезгливо сморщилась, высунула язык и схватила с тумбочки конфету. Она не взлетала и не светилась, как я. Значит, лекарство действует на детей по-другому? Или не действует совсем? Я и не подумала о том, что, став человеком, уже не смогу узнать оборотня по запаху. Но что мне было делать, не могла же я допустить, чтобы дети пили неизвестное волшебное зелье первыми? Буду надеяться, что волчья сторона Мелли исчезла, не успев пробудиться. А в случае чего снова сгоняю в Мунвуд за луноцветом.

Арти не спал, сидел за компьютером. Он мельком глянул на меня, когда я поставила перед ним стакан.

– Спасибо, мам, я пока не хочу пить.

– Этот напиток ты точно захочешь, – я всё ещё радостно улыбалась. – Если, конечно, не решил остаться оборотнем.

– Ни за что! Я думал, мне конец. Чуть уши не оторвались! Превращаться всегда так больно?

– Первое обращение – самое неприятное. Потом становится легче, а потом и вообще привыкаешь… Ай, да кого это теперь волнует! Ты что, не заметил своим вампирским чутьём? Я стала человеком!

– Моё вампирское чутьё пока такое себе, – неохотно признал Арти. – Ты вылечилась? А это что, лекарство?

– Лекарство, лекарство. Пей скорее!

С Арти всё сработало как надо: подъём, пируэт в воздухе, яркий свет. Приземлившись, он глубоко вздохнул и протянул:

– Вааау… Я как будто не был самим собой, а теперь стал.

– Вот и я так же, – закивала я. Как хорошо он выразил мои собственные ощущения. – Может, заодно вылечим и твой вампиризм, а? Вдруг станет ещё лучше?

Арти скривил губы и ссутулился, а его руки безвольно повисли вдоль тела. Это у него с детства значило категорическое "не хочуууу, ну маааам".

– Ну что такого, что я вампир? Мне нравится быть вампиром. Я же никого не кусаю, ничего плохого не делаю, хожу с зонтом...

Вампирьи способности Арти

– Уж и предложить нельзя! – я ласково похлопала его по спине. – Будь вампиром, если так хочется. А мы с Мелли пойдём загорать на солнышке и купаться. Без тебя!

Правда, сегодня загорать и купаться не довелось никому. К вечеру разразилась такая гроза, что пришлось убрать мебель с террасы. Мэй и Анару вернулись вымокшие до нитки. Вот тебе и романтический вечер... Я вручила им по кружке горячего чая и отправила греться под душем, а сама заглянула к Ноа. Его спальня была пуста.

Когда-нибудь он мне расскажет, где его носит ночью в такой-то ливень.

На островах мы придерживаемся мнения, что у природы нет плохой погоды. Просто одна погода лучше подходит для прогулок, а другая – для того, чтобы завернуться в халат, прихлёбывать чай и смотреть в залитое дождём окно, радуясь домашнему теплу и уюту.

Я беспорядочно бродила по дому, разыскивая своё вязание. Да уж, не так я планировала провести сегодняшний вечер… Кроме таулы, Ноа – единственный человек на Сулани, кто знал о моём проклятии. Почему же он не остался отметить моё излечение? Такое счастливое событие, а я одна. Остальные были заняты своими делами, и дома воцарился бы полный покой, если бы из детской не неслись скрипучие заунывные звуки. Моя звёздочка пробует себя в музыке.

Я тоже хочу попробовать что-нибудь особенное. Какое прекрасное будущее меня ждёт! Отныне я не оборотень, а мои дети стали большими и самостоятельными. Я хочу жить!

Вместе с Ноа забраться на самую высокую гору на Сулани. Вместе с Ноа танцевать до упаду в баре. Вместе с Ноа пойти на Настоящее Свидание, в конце концов! Может быть, он всё-таки скоро вернётся? Я загадывала себе: довяжу этот ряд, и он появится на пороге. Нет, не этот, а следующий. Ладно, через один. Через пять. Через десять…

Ноа так и не пришёл.

Я увидела его уже утром. Он стоял спиной к дому и, похоже, наслаждался свежестью и прохладой морского воздуха. Дождь кончился, умытое им солнышко взошло совсем недавно, и под его лучами природа выглядела только что созданной. Песок высыхал на глазах, пока я шла по нему к Ноа. Как непривычно приближаться и не чуять всегда сопровождавшего его мятного запаха…

– Эй, привет, – окликнула я. – А я тебя жду. Где ты пропадал?

– Привет. Я был по ту сторону портала, – отозвался он, не оборачиваясь. Терпеть не могу разговаривать с кем-то, кто на меня не смотрит, поэтому пришлось обойти Ноа и встать перед ним.

– По ту сторону портала – это в магическом мире? Эм-м, и что там? Что-нибудь случилось?

– Я всегда мечтал быть таким человеком, как ты, – вдруг не в тему сказал он.

– Это каким?

– Твёрдо знающим свою цель и идущим к ней, как бы ни было трудно. Сколько бы времени и сил это не отнимало. Я побывал во многих местах, познакомился со многими людьми, слышал многие истории, и все они были для меня одинаково хороши. Пока я не осознал, что не цель выбирает нас, а мы выбираем цель. И я выбрал.

– И что ты выбрал? – спросила я.

Ноа неторопливо развернулся и двинулся вперёд, вдоль линии прибоя, вынуждая последовать за ним. Меня пробирала внутренняя дрожь. Может, сейчас он наконец-то скажет, что выбрал меня?..

– Я выбрал… Несколько лет назад я выбрал Сулани.

А вчера вечером я выбрал отправиться на ту сторону портала. Выбрал попросить магистра Дафтон избавить меня от магического дара.

– Так ты теперь не маг? Магистр согласилась?..

– Не сразу. Далеко не сразу… Но да, она согласилась, и я теперь не маг. По твоему примеру я выбрал свой путь сам, а не пошёл туда, куда толкали меня обстоятельства.

– Не понимаю я тебя. По-моему, быть магом здорово. Телепортироваться куда хочешь, колдовать, и вообще…

– Таула предупреждала, что мне выпадет возможность передумать. Я понял её предсказание: она говорила о тебе. Я помог тебе, не так ли? Чем больше сил у нас есть, тем эффективнее мы можем помогать окружающим.

– Ты мне ещё как помог! Очень сильно помог, без тебя я бы не справилась, – горячо подтвердила я, но Ноа будто не слышал.

Мы вышли на небольшой песчаный пляж и остановились. Сощурившись, Ноа всмотрелся в океанскую даль. Маленькие волны набегали на берег, одна за другой. Становилось жарко, море манило к себе, и я предложила:

– Поплаваем?

– Я сделал ещё один выбор. Настало время осуществить его.

Да что это с ним сегодня? На каждый мой вопрос он отвечает невпопад. Уж не от волнения ли? Я даже вздрогнула от внезапной мысли: а что, если Ноа собрался сделать мне предложение?!

Смысл слов, которые он произнёс на самом деле, дошёл до меня не сразу.

– Я отправляюсь в новое путешествие.

– Ты… что? Куда, зачем?

– Исследовать глубины мирового океана. Искать останки древних цивилизаций, о которых поётся в русалочьей песне. Думаю, так я принесу больше пользы, чем оставаясь магом-недоучкой… Эти исследования и будут моей целью на ближайшие десятилетия.

– Десятилетия? – у меня перехватило дыхание. – Хочешь сказать, мы не… То есть, ты уедешь с Сулани на десятилетия?!

– Уплыву, – поправил Ноа. – Благодаря Аламеа это стало возможным.

– Причём здесь Аламеа?..

– Я заслужил её доверие. Она приняла меня в своё племя. По его законам я не могу говорить о нём…

– Русалки, – потрясённо перебила я. Плевать мне было на всякие там приличия. – Ты стал русалкой!

Ноа приложил палец к губам. Меня бросило в жар, и я спрятала лицо в ладонях. Так это правда!!!

– Вижу, что расстроил тебя. Я не желал этого. Прости.

Расстроил! Я вскинула голову и во весь рот заулыбалась. Хотелось ли мне, чтобы Ноа понял, насколько фальшивая эта улыбка? Не знаю.

– Вовсе я и не расстроена. Это твоя жизнь, ты можешь делать всё, что хочешь. Удачи тебе в путешествии, желаю найти миллион останков цивилизаций, и всё такое.

– Спасибо, Джули. Спасибо, что помогла мне понять. Кто знает… Возможно, мы ещё встретимся.

И он пошёл к морю, по пути избавляясь от одежды.

Меня подмывало кинуться за ним. Догнать его, дёрнуть за руку, ударить. Сделать хоть что-нибудь, что его задержит!

– Ноа, подожди! – неожиданно для самой себя крикнула я. – Мелани – твоя дочь!

Он не удивился, не замер ни на мгновение. Лишь прокричал через плечо:

– Скажи ей, что папа любит её!

Зайдя по грудь, Ноа нырнул и погрузился с головой. Раздался громкий плеск, и над водой в облаке брызг взметнулся большой рыбий хвост – жемчужно-перламутровый, победно сияющий на солнце.

Очень красиво.

Вот так оно и происходит – ждёшь чего-то, а оно раз и не сбывается. И обвинить-то некого, кроме себя.

Разве Ноа клялся мне в чём-то? Нет. Давал повод подумать, что влюблён в меня? Тоже нет. Он помогал мне, в то же время преследуя собственные цели. С тем поцелуем я сама на него набросилась, а он просто не хотел быть грубым.

Вот и вышло, что я стою одна на берегу, как дура, и пялюсь на крошечное белое пятнышко вдалеке.

Когда-нибудь он мне расскажет, что находится на дне океана.

Нет, ничего он мне уже никогда не расскажет. И его одежда останется валяться на песке, пока волны не смоют её в океан.

Техническое и Баллы

Русалочьи водоросли куплены за Джулины баллы счастья. Сам Ноа накопил их всего ничего, так что подсчитываю только эмоции:

14 + 22 + 18 + 32 + 74 + 14 + 32 + 6 - 1 - 17 = 194

160,00 было
1 за оборотня, живущего на игровом лоте, превращённого в человека (Джульетта Рэйв)
0,25 за достижение максимального уровня навыка пользования горшком (Нерия Махи'аи)
1 за чародея, живущего на игровом лоте, превращённого в человека (Ноа Шарм)
1 за персонажа, живущего на игровом лоте, превращённого в русалку (Ноа Шарм)
0,75 за эмоции Ноа (194 \ 50 = 3; 3*0,25 = 0,75)
Итого: 164,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 142

– Мелли, заканчивай пиликать. Пора переодеваться.

– Мам, я не пиликаю, а делаю ге-не-ральную ре-пе-ти-цию. Я сочинила песенку в подарок Черепашке на день рождения, мне за это даже новую нашивку дали. Эй, Черепашка, тебе нравится песенка?

– Нравится.

– Видишь, мам? Ей нравится.

– Хорошо, хорошо, но всё равно пора переодеваться. И тебе, Нерия, тоже.

– …попросил зайти к нему сегодня. Думаю, меня ждёт повышение. Здорово, а?

– Блеск, Анару! Мы сможем купить себе… ай, я не знаю, что, у нас и так всё есть! Куда нам столько денег? Будем жертвовать их на благотворительность.

– Внимание-внимание! Дорогие все, перед вами выступает великая скрипачка, крутая скаутша и самая красивая девчонка в школе – это я! Сейчас сыграю вам песню, слушайте! Эй, Анару и Мэй, вы не слушаете!

– Мы слушаем, Мелли. Начинай!

– Как вам?

– Замечательная мелодия.

– Да, Мелли, это очень красиво. В следующий раз я буду аккомпанировать тебе на синтезаторе.

– Вооот! А мама говорит, что я пиликаю. Черепашка, эта песня специально для тебя, чтобы ты выросла большая-пребольшая!

– Спасибо…

– Концерт окончен! Налетайте на жаркое, а потом будем есть торт.

– А Арти почему не ест? Ждёт, пока торт разрежут? Хитренький какой!

– Я не голоден, Мел. Мой кусок торта можешь взять себе.

– Не зови меня Мел! Только Юна может меня так называть. А от лишнего куска торта я стану толстая! Пусть Черепашка съест, у неё же день рождения.

– Арти, тебе не жарко в чёрном? Мы могли бы сходить на рынок, присмотреть тебе что-нибудь другого цвета.

– Мам, я люблю чёрный. А жарко мне не бывает, я тебе уже говорил. Мы так устроены…

– Да, точно. Я забыла.

– Нерия, милая, иди ко мне. Какая же ты стала большая!

– Мам, почему взрослые вечно повторяют, какие мы стали большие?

– Звёздочка, ты поймёшь, когда у тебя будут свои дети. Вы растёте слишком быстро, и мы не успеваем за вами.

– Не будет у меня никаких детей. Они всё время орут, всё разбрасывают, писаются и какаются. Фууу!

– Ой-ой. Давно ли ты сама брызгалась в унитазе?

– Я? В унитазе?! Ха-ха-ха, нет, не брызгалась!

– Брызгалась, ещё как.

– Неееет!

– Тише-тише, сейчас Нерия будет задувать свечи. А мне всё кажется, будто и твой седьмой день рождения был только вчера.

– Мам, ты смешная. Мой седьмой день рождения был сто лет назад, а сейчас мне уже воооосемь!

– Звёздочка, тебе надо подтянуть математику!

– Потом подтяну. А можно мне конфетти? Хочу конфеттиный дождь.

– Держи. Три-два-раз! С днём рождения, Нерия!

– С днём-ро-жде-нья!

– Урааа!

– С днём рождения, Черепашка! Теперь ты будешь ходить со мной в школу. Там ужасные уроки, дурацкие одноклассники и зверские учителя, но ты ничего не бойся. Твоя классная-прекрасная старшая сестра тебя от всех от них спасёт.

– Мелли, хватит запугивать сестру. Лучше принеси с кухни новую ложку, видишь, Мэй свою уронила.

– Мэй всегда всё роняет. Её надо записать к нам в скауты, но она взрослая. Мэй, а ты была скаутом, когда училась в школе?

– Ха-ха, Мелли, ну ты скажешь. Никаких скаутов тогда ещё и в помине не было! Их даже на материке-то не так давно придумали.

– Слышал, Йон? Я же говорила, что скаутов на материке придумали, а ты не верил.

– Мам, правда?

– Правда, правда. В моём детстве у нас были только кружки по рисованию и по музыке. Твой папа туда ходил. Хочешь тоже записаться?

– Неее, мне нравится со скаутами. Играть на гитаре меня и папа научит.

– Правильно, Йон! Мы, скауты, самые-самые крутые.

– Девочки и мальчики, сделайте-ка музыку потише. Я немного устала. Пойду прилягу.

– Джули, что-то ты стала часто спать днём. Ты, случаем, не беременна снова?

– О духи, Мэй. Конечно, нет! Просто не выспалась, вот и всё.

– Мама спит днём, потому что ночью она часто видит плохие сны. Она просыпается и больше не может заснуть, и тогда идёт плавать.

– А ты-то откуда знаешь, Мел?

– Сам ты Мел. Ты тоже часто плаваешь по ночам вместе с ней. Вы разговариваете, а я всё слышу через сон.

– И что ты слышишь?

– Всё слышу. И как Йон храпит, тоже слышу, хе-хе.

– Я не храплю!

– А вот и храпишь. Как тигр. Хрррр-хрррр!

– А, ну если как тигр, то ладно…

* * *​

– Не спится?

– Неа. Я редко сплю. Мы так устроены…

– Знаю, знаю.

– А тебе почему не спится?

– Да так. Сон дурацкий приснился.

– Про Ноа?

– Почему ты так решил?

– Не знаю. Вампирское чутьё, наверное. Почему он ушёл?

– Вспомнишь тоже… Сто лет прошло.

– А всё-таки?

– Откуда я знаю? Захотел и ушёл.

– Я думал, он твой парень, и вы поженитесь.

– Ну, ты ошибся.

– Мам, я же не маленький. Он жил в твоей спальне!

– А я, если ты не заметил, всё это время жила в детской. Почему ты вообще о нём спрашиваешь?

– Просто. Хотел узнать про… ну, про любовь, и всякое там. У нас в классе много красивых девчонок, и кто-нибудь в кого-нибудь всё время влюбляется, а я нет.

– Про любовь тебе лучше у Мэй спросить, она у нас специалист. У её родителей счастливая семья, и у неё самой тоже.

– А у тебя почему нет?

– Тебе ответить честно или как мама?

– Честно.

– Понятия не имею. Нет, и всё. И о любви я на самом деле знаю не больше, чем ты.

– Так почему вы не поженились с Ноа? Он был прикольный.

– Потому что.

– Это он – папа Мел?

– С чего ты взял?!

– Да просто. Они похожи друг на друга.

– Мел знает?

– Не знаю. Я ей не говорил.

– И не говори. Нету у неё никакого отца, она – дочь Сулани. И про себя советую тебе думать так же.

– Ну, нет. У меня-то есть отец, и он вампир, как я.

– Кстати о вампирах: будь добр, не проделывай в гостиной эти свои трюки с превращениями в летучую мышь. Кто-нибудь может увидеть.

– Ну и что. Пусть все знают, что я вампир. Я не кричу об этом на каждом углу, но и скрывать не хочу…

– Мне это не нравится.

– Да никто меня не увидит, мам. Я превращаюсь только ночью, когда все спят, кроме тебя.

– Будь осторожен. Девочки иногда встают рано, почти в пять утра.

– Ладно. Скажи, как его зовут-то хоть?

– Кого?

– Моего отца.

– Не помню.

– Так я и поверил.

– Не хочешь, не верь. Я изо всех сил старалась забыть его имя, и адрес, и то, что он вообще существует. Тебе лучше поступить так же.

– Не хочу. Мне он ничего плохого не сделал.

– Ага, если не считать того, что бросил ещё до рождения.

– …ладно, мам, не злись. Давай кто вперёд до того острова?

– Поплыли.

* * *​

– Ну как ты? Выспалась?

– Наверное.

– А я уже успела помедитировать. Так хорошо! Завтра позову тебя с собой. Тебе тоже не помешает расслабиться, а то, говорят, тебя кошмары мучают.

– Да уж, не помешает. Что-то я и правда забросила медитацию.

– И кстати, у меня сногсшибательная новость. Джефф только что звонил.

– Какая же это новость? Он и мне, бывает, звонит. В последний раз вот жаловался, что не может связаться со Стрейнджервилем.

– Да нет, новость не в этом. Джефф звонил и сказал, что Леа Хоапили вернулась на острова!

– Ох. Сколько лет тут живу, а всё никак не разберусь в ваших родственных связях и не запомню, кто кому кем приходится. Леа Хоапили – это кто?

– Анару, ты уже слышал? Леа Хоапили приехала назад!

– Да ты что? Одна, или как?

– Нет, не одна, они всей семьёй приехали. Представляешь, у её мужа рыжие волосы, как у Джули! И ещё у него есть два брата, которые тоже приехали. Блеск!

– Да кто они такие-то?

– Леа – старшая сестра таулы! Она улетела на материк ещё до твоего приезда, и вот, вернулась!

– Все знали, что так и будет. Из семьи Хоапили пока никто не смог покинуть Сулани насовсем.

– Говорят, что-то странное случилось там, где они жили. Как интересно! Нужно обязательно всё разузнать. И между прочим, один из братьев мужа Леа – ещё школьник, а второй – молодой неженатый красавчик. Вот была бы пара для нашей Джули! А то она сама не своя с тех пор, как… в последнее время.

– Мэй, ну не надо опять меня кому-то сватать… Я никогда больше не хочу думать обо всякой там любовной ерунде! И вообще ни о чём не хочу. Спасибо, что напомнила про медитацию, пойду-ка ею и займусь. Всем пока.

– Джули, подожди, я не хотела тебя обидеть. Джули, постой! Джули!..

Баллы

164,00 было
0,5 за достижение детской ЖЦ "Творческое дарование" (Мелани Рэйв)
0,25 за получение черты характера "Счастливый малыш" (Нерия Махи'аи)
Итого: 164,75

 

[HoneOnna]

​

Глава 143

Мэй опять затеяла вечеринку в честь неизвестно чего, и я ушла из дома. Не было настроения веселиться. Странное дело: раньше меня злило то, что обращения мешают мне проводить время с друзьями, а сейчас я сама частенько предпочитаю одиночество.

Будто мне снова пятнадцать лет. Мой дом мне не принадлежит, и из его стен давно выветрился запах того, кого я любила.

Тогда, в пятнадцать, я по крайней мере должна была ходить в школу, а мою учительницу миссис Барнс волновали мои оценки и прогулы. Теперь же нет и этого.

Мне не нужно ни в школу, ни на работу, и никто не ждёт моего возвращения, чтобы посидеть вдвоём на террасе, выпить холодного чаю и поговорить. Даже мою ежедневную обязанность – проверку уроков у дочки – взял на себя Арти, мающийся от избытка свободного времени. У меня нет ни целей, ни желаний, ни срочных и важных дел. Давно я так не жила…

Ну что ж, придётся привыкнуть.

– Зря стараешься!

– А?..

Я выпрямилась, стряхивая песок с только что найденной раковины.

Дорога вывела меня к большому двухэтажному дому с бассейном. Я сотню раз проходила мимо него и думала, что здесь никто не живёт. Кому нужен дом с бассейном, когда можно плавать в океане? И всё-таки женщина в красном купальнике почему-то выбрала бассейн.

Обращалась она явно ко мне. Я смотрела, как она вылезает из бассейна, отжимает воду из своих пушистых кудрей и идёт навстречу. Её лицо выглядело знакомым.

– О, я приняла тебя за одну из тех девушек, что вечно прохаживаются под нашими окнами, – сказала она. – Издалека ты выглядишь совсем молоденькой.

– Девушек?

– Из-за Гая. Брата моего мужа. Мы приехали с материка, всем любопытно посмотреть на нас, а Гай ещё и холост. Поэтому красавицы со всей округи часто гуляют перед домом. Надеются, что он выйдет или увидит их в окно. Гаю сейчас не до них, зато Лиам в полном восторге…

– Я просто собирала ракушки, – пожала я плечами. После слов про материк стало ясно, кто передо мной: та самая сестра таулы, про которую говорила Мэй.

– Ты ведь тоже приезжая, да? Что-то я тебя не помню. Как тебя зовут?

– Джульетта. Джули. А ты – Леа Хоапили? Мне про тебя рассказывали.

– Леа Бреннан, вообще-то. На материке женщины при замужестве чаще всего берут фамилию мужа. Будем знакомы, Джули.

– Будем знакомы, – повторила я, не зная, что ещё сказать.

– Зайдёшь к нам?

– Спасибо, но я, наверное, пойду… Жарковато что-то сегодня.

– Может быть, стакан воды? – Леа хитровато улыбнулась. – Сказать по правде, ты окажешь мне услугу, если зайдёшь. Фергус и Гай против того, чтобы отпраздновать наш приезд как полагается, а я считаю, что нам пора выбираться из своей скорлупы и познакомиться хотя бы с соседями. Это поможет нам скорее забыть Стрейнджервиль и всё, что случилось.

Так вот где они жили – Стрейнджервиль!

В надежде узнать побольше я всё-таки согласилась зайти. В Стрейнджервиле точно произошло что-то из ряда вон выходящее… и, видимо, очень плохое, раз оно заставило семью Леа покинуть город. К тому же у меня появилась убедительная причина для отсутствия на вечеринке Мэй: меня позвали в гости, и не кто-нибудь, а Леа Хоапили!

В доме я не увидела типичной суланийской пестроты. Цвета обоев и мебели были приглушенные, неяркие, мебели мало, а разных милых безделушек почти нет. На диванчике бледный рыжеволосый подросток читал сказку пристроившейся рядом малышке.

– Это Лиам, а это моя дочь Эми, – представила их Леа. – Дети, познакомьтесь с Джули. Она живёт по соседству.

– Привет, Лиам, привет, Эми, – произнесла я как можно более дружелюбным тоном, и Лиам поздоровался в ответ. Эми промолчала, лишь глянула на меня исподлобья и насупилась. Леа успокаивающе погладила дочь по кудрявой голове.

– Она у меня вежливая, просто немного боится. Дети стали пугливыми после… всего.

После какого такого «всего», я спросить не успела. Помешал появившийся в комнате мужчина невысокого роста, с бородой и волосами того же медного оттенка, что и у меня.

– Леа, ты не видела мои… О. У нас гости.

Я поймала на себе его настороженный взгляд. Уже второй настороженный взгляд за последние две минуты. Да что же такое с этой семейкой?

Мужчина назвался Фергусом, супругом Леа, и я пожала ему руку. Вблизи его круглые голубые глаза показались мне не недоверчивыми, а печальными.

– Знакомство состоялось, уже неплохо, – выдохнула Леа, когда мы оказались на кухне. – Садись, Джули, я принесу тебе воды.

Она отвернулась к шкафчикам, а я села на стул, машинально понюхала воздух и тут же спохватилась. Пора бы уже избавиться от этой дурацкой привычки! Я человек, а люди полагаются не на запахи, а на то, что видят. Что я вижу? Дом у них большой, но и семья немаленькая, так что в самый раз. Обстановка скромная, сразу ясно, что здесь живут небогатые люди, которые въехали недавно и ещё не успели обжиться как следует. Вот, пожалуй, и всё.

– Так вы из Стрейнджервиля? – спросила я у Леа.

– Да. И я рада возвращению, – она поставила передо мной стакан. – Даже здесь меня всегда считали чудачкой, а там-то и подавно… Но раз духи создали меня такой, значит, такой я и должна быть, да ведь?

– Угу, – промямлила я. Легко говорить, когда духи не создали тебя оборотнем. Но не спорить же мне с ней об этом?

– Новости о старых знакомых я слышала от сестёр, а вот о тебе ничего не знаю, – Леа присела рядом и подперла рукой щёку. – Давно ты живёшь на островах?

– Кажется, я оказалась здесь вскоре после твоего отъезда. Я живу вместе с Мэй Махи’аи и её мужем Анару.

– Мэй и Анару, значит. Я помню их обоих. Раттана говорила, что они поженились и растят двоих детей. Ну, а ты? Ты замужем?

– Нет, – отрезала я. – Но у меня тоже есть дети. Артемис и Мелани.

– Красивые имена. Дети – это чудесно. Не представляю, как бы я жила без моих Эми и Элая.

– Скажи, а ты знакома с Кахиллом? – осмелилась я задать вопрос. Помедлив, Леа кивнула, и я обрадовалась:

– Правда? Я тоже его знаю! Как он? Здесь, на Сулани, живёт его сын Джефф, и в последнее время у него не получается дозвониться до отца…

– Связь, должно быть, ещё не до конца починили.

– А что такое? Какая-то поломка?

Моя собеседница надолго замолчала. Может, не расслышала или не поняла меня? Я открыла рот, чтобы переспросить, и тут Леа проговорила:

– Прости, но мы не любим вспоминать. У нас в семье эта тема – табу.

– Какая тема? Про поломки связи? Ты тоже меня прости, но я ничего не понимаю. Что случилось?

Поджав губы, она покачала головой – не то снисходительно, не то с неодобрением.

– Ох уж это суланийское любопытство.

– Это не простое любопытство, – обиделась я. – В Стрейнджервиле живут мои друзья и родственники. Мне нужно знать, что там творится.

– Если хочешь знать об этом, то есть у нас тут кое-кто, кто застрял в воспоминаниях. Думаю, ему тоже будет полезно поговорить о них. Вот, кстати, и он… Гай! – окликнула Леа другого мужчину, спустившегося по лестнице со второго этажа. Неужели это и есть новая местная знаменитость, причина такого оживления среди девушек?

И что в нём особенного? Совсем не похож на парня, в которого влюбляются с первого взгляда. Худой и длинный, растрёпанный, с потерянным взглядом за очками. Он нас и не заметил бы, если бы Леа не позвала.

– Гай, это Джули. Она хочет узнать про своих друзей из Стрейнджервиля. Идите-ка наверх, пообщайтесь там, чтобы дети не слышали.

– Пошли, – скучным голосом проговорил Гай. Мне ничего не оставалось, как пойти с ним. Похоже, я надоела Леа своими вопросами, и она решила от меня избавиться. Ну, может, хотя бы этот парень окажется не таким скрытным.

Мы вошли в полупустую спальню. Из мебели здесь были только тумбочка да кровать, на которую нам и пришлось усесться. Гай молчал, уставившись в пол. Мда, чувствую, весёленькая предстоит беседа…

– Э-эм, привет. Я Джули. Я тоже родом с материка, у меня есть друзья в Стрейнджервиле, и мой брат… в общем, я ничего не знаю о том, что там произошло. Новости я читаю редко, почти не читаю, вообще-то… но если бы случилось что-то важное, то об этом бы везде написали, и показали бы по телику, верно?

– Неверно, – неожиданно сердито сказал Гай. – Если об этом и сочинят статейку для новостей, то в ней не будет ни слова правды. Правды Стрейнджервиль избегает всеми силами, когда речь заходит про его тёмные делишки.

– Но ты-то знаешь, как всё было?

– Знаю.

– Ну так расскажи… Если тебе не трудно.

– Допустим. Кто твои друзья, о которых ты хочешь знать?

– Кахилл, – быстро ответила я, пока он не передумал. – Джефф Кахилл. Леа сказала, она с ним знакома.

– Кахилл… – Гай невесело усмехнулся. – С него-то всё и началось. Ты бывала в Стрейнджервиле?

– Бывала.

– Тогда тебе должно быть известно про болезнь и про заражённых.

– Зомби-то? Конечно. Я их видела.

– «Зомби» – выражение Кахилла, – Гай поморщился, отчего его очки забавно подпрыгнули. – Это оскорбительно. В институте научных исследований мы называли их «заражённые» или «инфицированные». Когда Кахилл впервые связался со мной, я решил, что он сумасшедший. Он всё повторял – «зомби», «зомби»… И доказывал мне, что медикаменты, которые мы разрабатываем против CCPS, – бесполезны.

– Против чего?

– CCPS, «cerebri contagio per sporis». Инфекция головного мозга, вызванная спорами. Так её назвали. Я и слушать бы не стал, но Кахилл пообещал заплатить мне десять тысяч, если окажется, что он ошибся. У нас было туго с деньгами… долги... – он виновато развёл руками. – Одним словом, я согласился. Кахилл дал мне контакты других учёных, которым доверял. Мы тайно провели собственное исследование и выяснили правду. Наш препарат действительно не был лекарством. Он лишь избавлял от некоторых симптомов CCPS – провалов в памяти, приступов лунатизма, нарушений речи… но не устранял причину заболевания. Понимаешь, что это означало?

– Эээ… Нет. Что?

– Заговор, конечно! Ты представляешь себе, сколько проверок должен пройти лекарственный препарат до того, как его начнут продавать в аптеках? И сколько данных должно быть подделано, чтобы в продажу поступила фальшивка? Это просто невозможно без их одобрения, – Гай указал куда-то в потолок. – Хотя поначалу мы тоже не поняли этого. Решили, что произошла какая-то ошибка, и отправились со своими исследованиями прямиком в дирекцию института, как полные идиоты. Нас выслушали, пообещали разобраться... и ничего. Ничего не изменилось. Препарат не отозвали из клиник, не объявили о его неэффективности, не перестали якобы лечить им инфекцию. Кахилл ликовал, его догадки подтвердились, а я... мой мир рухнул. Всё, во что я верил, оказалось чушью, моя работа – ложью, а люди, которых я уважал, – лжецами.

– Сочувствую, – искренне сказала я. Что такое «рухнул мир», я понимаю очень хорошо.

Гай вскочил и начал расхаживать по комнате.

– После этого возле наших домов по ночам стали собираться целые толпы заражённых. Они даже пытались проникнуть внутрь. Кахилл предупреждал, что так и будет, что нужно всегда запирать двери на ночь, и уж теперь-то я его послушал!

– Чего они хотели? Убить вас?

– Пока ещё нет... Очевидно, они хотели нас инфицировать, сделать такими же… – его передёрнуло. – CCPS вызывается микроспорами растений, которые росли в кратере. Фергус установил нам самые мощные очистители воздуха, какие только смог достать. Леа каждый день делала уборку, а я просвечивал весь дом инфектоскопом сверху донизу – утром, вечером, иногда даже ночью... Всё равно не мог спокойно спать, зная, что они стоят внизу, скребутся в двери, пытаются добраться до нас. Мы даже перестали пускать Лиама в школу. Кахилл говорил, добром это не кончится. На что мы надеялись? Нужно было уезжать ещё тогда, но я не мог бросить исследования. Мы начали делать настоящее лекарство, – на лице Гая впервые появилось слабое подобие улыбки, и я сразу поняла:

– И у вас получилось! Да?

– Не совсем. Мы были очень ограничены в ресурсах… Приходилось скрываться, работать сверхурочно, поодиночке, урывками… В конце концов нам удалось синтезировать не лекарство, но хотя бы вакцину. Кахилл вызвался быть добровольцем-испытателем, а когда мы убедились, что вакцина работает, – он стал тайком распространять её среди тех, кто ещё не был заражён. Многие нам не поверили… Очень жаль, потому что вакцина была нашим единственным шансом. Они ведь тоже не теряли времени даром и подбирались всё ближе.

– «Они»? Зомби? – мне стало страшно. – И что было потом?

– Пятидневная Война. Или Восстание зелёных.

– Какое ещё восстание?

– Я сам придумал название. Если когда-нибудь это добавят в учебники истории, то наверняка назовут похожим образом, – объяснил Гай, и, видя, что я теряю терпение, заговорил сбивчивыми отрывистыми фразами: – Я, Рокка и Ле Шьен находились в лаборатории. Отключилось электричество. Пропал интернет. Мы подумали – кратковременный сбой… Включили аварийные генераторы, стали ждать. И тут появились они… По протоколу во время работы лаборатория закрывается на несколько замков… Только это нас и спасло. Их было так много… Зелёные, и почти весь персонал института, от уборщиков до директоров, все… Мы смотрели через стекло, как они пытались выбить дверь… у них так и не вышло... Ле Шьен запаниковал, стал кричать, что мы должны найти Флекса и Маркес, которые остались снаружи… Маркес я потом видел в коридоре, она была мертва, они её задушили… Флекса не нашли. Боюсь думать, что с ним стало.

– А дальше?..

– Мы провели в лаборатории пять дней. У нас был запас воды и автомат с протеиновыми батончиками… ненавижу их с тех пор… Они напали не только на институт, но и на военную часть. Больше половины военных подверглось заражению, так что у них было и оружие… К счастью, кто-то из вакцинированных смог сбежать в СимСити и попросить помощи. Отряд городской полиции прибыл на следующий же день. Ещё через два дня заражённые вдруг покинули институт, а через три в городе включились сирены и оповещения о том, что всё кончено. Большинство горожан погибли...

– Какой ужас! – ахнула я. Гай не слышал. Он снова опустился на кровать, и его широко распахнутые глаза глядели в пустоту.

– Когда нам позволили выйти, – медленно произнёс он. – Я шёл домой, и... На улицах кругом были тела. Заражённые и убитые ими. Мужчины, женщины, старики, дети… Они не пощадили даже детей! Неужели какая-то инфекция заставила их сотворить такое?! Невозможно…

Я думала о Стрейнджервиле. О главной улице, по которой мы с Кахиллом ехали в машине. На обочине дороги лежит ребёнок. Он как будто бы спит, свернувшись калачиком… Его одежда измята, она вся в пыли и бурых пятнах… И тёмно-оранжевая стрейнджервильская земля под ним пропиталась кровью.

Меня пробила мелкая дрожь. О, духи. Да это же настоящий кошмар. Это хуже всего, что когда-либо доводилось испытать мне!

– Слушай… мне жаль, – с трудом выдавила я. – Мы с тобой почти не знакомы, но… мне правда жаль, что тебе пришлось всё это пережить.

– Мне ещё повезло. Из моей семьи почти никто не пострадал. У Фергуса был выходной, он заперся дома, Леа с племянниками тоже… – Гай вяло махнул рукой. Он вообще весь как-то поник, превратился в сдувшийся воздушный шарик. – Есть закрытый сайт со списком погибших, включая и зелёных. Их особенно сложно было сосчитать, тела разлагаются сразу после смерти, представляешь… Я пришлю тебе ссылку и пароль. Кахилл часто его меняет.

– Кахилл! Он жив?

– В первый день его подстрелили… Не смертельно, всего лишь ранили в ногу. Он поправится. Какой-то мальчишка ему помогал. Вроде бы, даже поселился с ним в самолёте. Макс Сото, кажется, так его зовут.

Сото... Сото – это же девичья фамилия Стеф! А Макс Сото, стало быть… малыш Макс?! Где же тогда сама Стеф, и где Билл?

– А что зелёные? Они все тоже погибли?

– Возможно, кого-то и захватили живым, но, скорее всего, из-за долгого воздействия спор их мозг необратимо повреждён… Ты знаешь, что они вырастили в кратере лес, в глубине которого прятали несколько гигантских плотоядных растений? – Гай слегка оживился. – Одно из них, самое крупное, они называли Мать и поклонялись ему. Утверждали, что оно говорит с ними. Это, конечно, бред и галлюцинации, такое бывает при болезнях мозга… Однако военные всё же сожгли лес.

Мать! Я вспомнила: это было в мамином дневнике. Так называлось растение-монстр, которое убило бабушку Талли. В тот раз маги уничтожили его, но, выходит, оно выжило и вновь принялось за своё. Заколдовало стрейнджервильцев, и папу Кейдана, и даже Билла!

– А от этих растений точно ничего не осталось?..

– Ничего, кроме пепла. Я был там, видел своими глазами. В городе ещё долго будет стоять запах гари. И крови. Рокка и Ле Шьен вскоре уехали, да и я больше не мог ходить по этим улицам, как прежде. Мы перебрались в СимСити. Потом сюда. Леа говорит, на Сулани нам станет легче, но я не… всё это слишком…

Он сдёрнул с носа очки, низко наклонил голову и принялся тереть глаза рукой.

– Здесь и правда становится легче, поверь. Я точно это знаю, – осторожно сказала я. Хотелось как-то утешить его, но что я могла?..

– Спасибо, что выслушала, – тихо ответил он, не поднимая взгляда. – В семье никто не хочет об этом говорить.

– На Сулани ты можешь говорить с кем угодно о чём угодно. Мы любим слушать, и помогать людям тоже любим… Тебе нужно сходить к тауле, вот! Она спросит у духов, что делать, чтобы ты поскорее всё это забыл.

– Мне бы лучше рецепт на хорошее снотворное, – проворчал Гай. – Не верю я во всякую там эзотерику, да и в Смотрящего не то чтобы…

– Никакая это не эзо... это самое. Таула на самом деле говорит с духами!

– Да, да, – он равнодушно покивал. – Я, наверное, уже утомил тебя своими рассказами.

– Вовсе нет. Это я что-то засиделась.

Мы поняли друг друга без слов: историй на сегодня хватит. Каждому из нас нужно было остаться наедине со своими мыслями.

После всего услышанного мне хотелось идти домой ещё меньше, чем раньше. Я не чувствовала даже голода. Аппетит отбили то и дело всплывающие перед мысленным взором картины: перекошенные лица зомби, толпящихся перед дверью лаборатории… девушка в белом халате безжизненно привалилась к стене, и глаза у неё стеклянные, как у куклы… следы крови на полу чьей-то гостиной… повзрослевший малыш Макс меняет повязку лежащему на кровати Кахиллу, а тот кряхтит от боли и ругается на чём свет стоит… Ни за что не хотела бы я увидеть всё это в реальности. Бедный Гай. И Леа, и Фергус, и Лиам, они ведь тоже там были…

Я гуляла по острову до самого вечера, а вернувшись домой, тихонько прошмыгнула в свою спальню. Дети чем-то заняты на террасе, вот и хорошо, а Мэй я потом объясню. Она поймёт.

Гай прислал мне сообщение с адресом сайта и его паролем. Я трижды ошиблась, пока набирала его – шутка ли, двадцать перемешанных между собой цифр и букв…

На мониторе открылся перечень имён. Я онемела. О, духи. Сколько же их! Остался ли в Стрейнджервиле хоть кто-то живой?!

У каждого имени в скобках был указан возраст – 63, 41, 30… 16, 12… 4, 3… Смотрящий, это же дети… Такие маленькие, совсем крохи… Слёзы потекли по моему лицу. Я зажала рот рукой, заглушая рвущиеся наружу всхлипы, и стала быстро-быстро крутить колёсико мыши, спускаясь до буквы С.

Людей с фамилией «Сигворт» в списке было много. Я и забыла, что эту фамилию вместе с номером дали всем ростоманам-мужчинам, выращенным в Стрейнджервиле. У папы Кейдана ведь тоже был какой-то номер. Какой – я не помнила, и не желала вспоминать. Не хотелось увидеть его в списке, хотя он наверняка был здесь. Они все здесь были, начиная с Первого Сигворта.

И в самом низу, после всех номерных имён:

Сигворт, Уильям (44)
Сигворт, Стефани (43)
Сигворт, Хлоя (7)

У меня зазвенело в ушах. Ну, вот…

Вот так и закончилась жизнь моего старшего братца.

Когда-то я сказала бы, что так ему и надо. А сейчас… Мне жаль его. И ещё больше жаль Стефани, которая была добра ко мне и которая уж точно ни в чём не виновата. Видимо, в Стрейнджервиле у них родился ещё один ребёнок, дочь Хлоя, и она тоже умерла. Ей было всего семь лет.

Мама, мамочка, я впервые думаю, как хорошо, что ты не застала этого ужаса. Иначе, быть может, и наши с тобой имена были бы в этом списке, на букву Р. Ты не зря боялась Стрейнджервиля, он отнял у тебя многих из тех, кого ты любила: бабушку Талли, папу Кейдана, а теперь и Билла. Не потому ли ты ушла – чтобы защитить хотя бы меня? Я живу, а ты – нет, и папа Риан – нет, и Билл, и Стеф, и их маленькая дочка, и ещё множество людей, чьи имена расплылись у меня перед глазами.

Как тут не верить в духов и Смотрящего. Если их нет, то кто же тогда знает ответ на вопрос – почему?..

Баллы

Без изменений, 164,75

 

[HoneOnna]

​

Глава 144

Так уж получилось, что я стала одной из немногих узнавших историю Бреннанов целиком. Мне пришлось дважды пересказать её. В первую очередь – Джеффу, который и без того беспокоился за отца, а от таких новостей разволновался ещё больше. На следующий же день Джефф вылетел на материк и вернулся всего через полторы недели. В Стрейнджервиль его не пустили, зато у него получилось поговорить с отцом по видеосвязи, убедиться, что тот в порядке и за ним есть кому присмотреть. Уже хорошо.

Анару, Мэй и детям тоже было интересно послушать про Стрейнджервиль. Некоторые подробности из рассказа Гая я опустила. Не для детских это ушей, во-первых, а во-вторых – суланийцы, они ведь наивные до ужаса… Всю жизнь они видят вокруг себя только дружные крепкие семьи, добрососедские отношения и тёплую погоду.

В таких условиях легко забыть, что в остальном мире существуют холод, боль, преступления и плохие люди.

Арти сильно впечатлился историей. Он-то сразу понял, что я много чего недоговариваю. По своему обыкновению он подловил меня после того, как все разошлись по делам, начал расспрашивать… Слово за слово, и я рассказала сыну почти всё о нашей семье: про бабушку Талли и деда Малькольма (о них мне было известно не так много, но думаю, они были классные), про маму и двух пап, про моих братьев-ростоманов. Хочу, чтобы Арти гордился принадлежностью к нашему роду и поменьше думал о своём отце. У них нет ничего общего, кроме вампиризма. Арти может сколько угодно носить чёрное и жить в своей мрачной комнате, я всё равно знаю, что внутри он добрый и хороший мальчик.

И не сомневаюсь, что, задумавшись о серьёзных взрослых вещах, он придёт к правильным выводам.

За остальных детей тоже переживать нечего, для них события в далёком Стрейнджервиле – всего лишь страшная сказка. Куда больше их пугает гроза, плохие оценки и подкроватный монстр. Впрочем, моя Мелли не боится и этого: двойки для неё не редкость, монстры – ерунда, гром и молнии – «это у Смотрящего дискотека». Единственный страх дочки – что я свяжу ей какой-нибудь уродливый свитер и заставлю носить.

Вообще-то вяжу я вполне сносно. Жаль только, что вязание даётся мне слишком легко, я перестаю сосредотачиваться, и голова освобождается для разного другого…

Мама учила меня относиться к природе бережно, но за то, что натворило это кошмарное растение под названием Мать, я бы своими руками вырвала его и растоптала. Одно радует: его сожгли, больше оно не будет распространять заразные споры и никому не навредит. Словно огромная волна накрыла Стрейнджервиль, унесла и хорошее, и плохое, что в нём было. Теперь город и его жители имеют шанс начать с чистого листа. Я и сама проделывала это много раз, и в итоге мой путь привёл меня в прекрасное место.

Правда, не все такие, как я. Многие любят держаться за прошлое и не любят его отпускать.

– Мэй, слушай-ка. Не провести ли нам ещё одну вечеринку?

– Почему бы и нет. Какую ты хочешь? С костюмами? Или пожарим еды на гриле и посидим у костра? Я за любой вариант.

– Нет, костюмов не надо… Я просто подумала, что Бреннаны так и не отметили свой приезд. Может, у них мало денег, или ещё что-нибудь. Мы можем всё устроить и пригласить их к себе, и получится, что вроде как отметим.

– Идея – блеск, Джули, – Мэй потёрла руки в предвкушении. – Только эти Бреннаны какие-то нелюдимые. Думаешь, они придут?

– Вот и узнаем!

Сказано – сделано. При помощи Анару я наготовила побольше разных закусок, в основном тех, что едят на материке, чтобы Бреннанам было привычнее. А напитки у нас будут традиционные суланийские: соки, коктейли с местными фруктами, и, конечно же, кава.

Леа и Фергус всё-таки пришли. А с ними и Гай.

– Лиам тоже хотел пойти, но кто-то должен был остаться с детьми. Мы решили, что Гаю выйти в общество будет полезнее, – объяснила Леа.

– В следующий раз берите с собой и малышей, – весело сказала Мэй. – У нас полно игрушек! Кстати говоря, мы можем отдать вам те, из которых наши дети уже выросли. И одежда… Сколько, говоришь, лет вашим близнецам? Элай и Эми, да?

Они с Леа разговорились о детях. Я заметила, как Мэй подала знак Анару, указав ему на Фергуса. А мне, значит, достаётся Гай? Хитро придумали…

Но к Гаю было не подступиться – сперва его атаковали сёстры Мэй, потом ему нашлось что обсудить с Джеффом. Так что я просто болтала со всеми понемногу и старалась выглядеть радостной, чтобы новоприбывшие видели, как мы на Сулани любим гостей, как у нас тут здорово и как они правильно сделали, что приехали.

Вроде бы, наш план удался. По крайней мере, после второго стакана кавы у Фергуса разгладилась напряжённая морщинка между бровями. Гай по-прежнему казался слегка нервным и постоянно сбегал на кухню. Наверняка это из-за Джун, которая отчаянно с ним кокетничала.

Ну что ж, надо спасать несчастного.

– Надеюсь, Джун тебя не очень смущает? Она всегда такая. Обожает флиртовать с парнями.

– Я пока не привык, – смущённо ответил Гай. – У вас всё такое… не такое, как в Стрейнджервиле. Климат там тоже жаркий, но люди совсем другие…

– Ты привыкнешь! Сулани – настоящий рай.

– Что же, тут ни у кого нет проблем, и вы целыми днями только поёте и танцуете?

– Проблемы есть. Просто мы решаем их вместе. И спасибо, что напомнил про танцы!

Я была почти уверена, что Бреннаны танцевать не станут, и не угадала. Кавы, видимо, было в самый раз!

Или они присоединились к нам из вежливости. В Стрейнджервиле, в окружении военных, местные жители наверняка были жутко вежливы друг с другом и вообще по струнке ходили. В Хэнфорд было почти то же самое. Хочешь жить как все – добро пожаловать, но не вздумай выбиваться из общественных представлений о нормальном!

Нужно будет сказать Гаю, что на Сулани всё по-другому. Можно без задней мысли флиртовать с красивыми девушками, можно не танцевать, если не хочется, и мыть за собой посуду в гостях вовсе не обязательно.

Хорошо, Мэй не додумалась включить медленную музыку с намёком на парные танцы. Хотя и без неё приходилось быть начеку.

– Ребята, вы так классно смотритесь вместе! У вас волосы одинаковые. Интересно, если бы у вас были дети, то у них были бы такие же?

– Мэй, ну ради духов, не начинай… – я сморщилась, испытав почти физическую боль.

– А что? Я просто пытаюсь быть дружелюбной. Это же генетика! Наука! Гай в этом разбирается. Да, Гай?

– Есть немного, – кивнул тот. – Вероятность рождения рыжеволосого потомства от двух рыжеволосых родителей составляет примерно 60 процентов… Мы с Фергусом унаследовали цвет волос от отца, но наш дед по материнской линии тоже был рыжим.* Вероятно, рыжими волосами обладал и кто-то из родителей Джули.

– Мой папа был брюнетом, а мама… блондинкой, – я интуитивно сообразила, что при Гае не стоит упоминать ростоманов.

– Бывает и так. Цвет волос кодируется множеством генов, и в процесс наследования включено несколько поколений…

– Как интересно! Ты обязательно должен рассказать всё Джули. Я бы тоже послушала, но не могу, еда кончается! Не скучайте, – Мэй исчезла, а я устало вздохнула.

– Не обращай внимания.

– Она «всегда такая»? – усмехнулся Гай.

– Точно. Мечтает женить всех своих друзей, и я уже несколько лет её главная и самая сложная цель.

– Так у тебя, эм-м… нет парня?

– Не-а.

Мэй была бы счастлива, что он задал мне такой вопрос, но вряд ли за этим что-то стоит. Больно ему нужна старая дева с двумя детьми, когда кругом столько красавиц помоложе.

Хотя с детьми Гай, похоже, ладит. Не успел познакомиться с Йоном, как уже взялся объяснять ему какую-то задачку из домашней работы по математике. Ну да, у него ведь младший брат и два племянника…

Даже Мелли начала приглядываться к нему с интересом.

– Мам, это тот парень, который недавно приехал? А он ничего, симпатичный. Все говорят, у него нет девушки, да?

– Звёздочка, это его дело. Меня это не касается, а тебя – тем более. Знаешь, что бывает с очень любопытными девочками?

– Знаю. Любопытные девочки – самые умные, потому что они всё время расширяют свой кру-го-зор.

Называется, получите и распишитесь. В семье подрастает вторая Мэй.

И настроена она ещё более серьёзно, чем первая. Мелли применила всё своё обаяние и каким-то чудом уговорила Гая остаться у нас до самого вечера. Якобы ей срочно и вот прямо сейчас необходим учитель по шахматам. И как она только догадалась, что Гай обожает эту игру?

Ладно уж, пусть развлекается. Главное, что все довольны.

– Спасибо, что пригласили, – сказал Гай на прощание. Я вышла немного проводить его, чтобы он не заблудился по дороге. – Мне давно не было так хорошо. Я весь вечер и не думал про… Ну, про сама-знаешь-что.

– У нас часто бывают вечеринки. Можешь приходить на любую, – и, помедлив, я добавила: – И просто так тоже можешь приходить, без приглашения.

– Леа права, нужно почаще выходить из дома. В той, прошлой жизни я… Одним словом, я не был душой компании.

– Ну, вдруг теперь станешь? – полушутливо спросила я, и Гай улыбнулся:

– Может быть, но очень-очень нескоро.

– Зря ты так. Ты всем понравился, даже детям.

– Думаешь?..

– Конечно. Мы, островитяне, стараемся видеть в жизни и в людях только хорошее. Тебе у нас тоже понравится.

– Надеюсь, – Гай огляделся по сторонам. – У вас даже небо другое. Не помню, чтобы я когда-нибудь видел столько звёзд.

Я села и похлопала по песку рядом с собой.

– Садись. Теперь запрокинь голову и посмотри. Так удобнее, и вид лучше.

Гай удивился, но последовал моему примеру. Я услышала его восхищённый вздох.

– Ого... И верно. Созвездия как на ладони…

Мы молчали, разглядывая звёзды. Их будто бы становилось всё больше с каждой минутой. Вот пустое место, а посмотришь внимательнее – что-то блестит…

– Самое страшное, что было за те пять дней, – это тишина, – произнёс Гай. – Сначала мы разговаривали… Потом кто-то предположил, что мы, возможно, никогда отсюда не выйдем. Умрём в этой самой комнате. Даже если инфицированные не смогут проникнуть внутрь, то вода и еда у нас рано или поздно закончатся… После этого мы перестали говорить. Каждый думал о своём. Звуки снаружи не доходили до нас, оборудование было отключено… Только часы тикали. Раньше мне нравился звук часов, а сейчас я его терпеть не могу.

– Я тоже не люблю, когда тихо. Сразу начинаешь думать про всякую чушь.

– Про какую же?

– Всякую. Про то, про что думать не хочется.

– Понимаю… Я думаю о том, не я ли во всём виноват.

– В чём во всём?

– Всё это… – он замялся. – Заражённые напали на нас из-за того, что не смогли инфицировать. Возможно, им стало известно про вакцину, и они поняли, что другого выхода нет. Я вспоминаю всё, что я делал в те дни, каждый свой шаг, и думаю: что, если я был недостаточно осторожен? Что, если именно я допустил утечку информации, которая попала не в те руки и стала причиной…

– Ничего подобного! – перебила я. – Ты не виноват. Даже если они знали про вакцину, даже если от тебя – что с того? Вы не сделали ничего плохого, всего лишь пытались защитить себя и других от болезни. Или ты хотел заразиться?

– Может, и надо было. Бродил бы сейчас по городу вместе с другими заражёнными, ничего не соображал, болтал с голосами в голове. И все мирно дожили бы до старости.

– А потом что? Инфекция выбралась бы за пределы Стрейнджервиля, докатилась до СимСити, и всё закончилось бы ещё хуже, чем сейчас.

Гай замолчал. Было слышно, как он перебирает руками песок, пересыпает его с места на место.

– Да, наверное… – наконец сказал он. – Ты права. Это я так… Мысли вслух…

Попрощавшись с Гаем, я решила прогуляться. Разговор нагнал на меня лёгкую тоску, которую не хотелось нести домой. Незаметно я добралась до самого бара; вечерами он обычно полон людей, и я не пошла к ним, а присела на стоявший перед баром плетёный диванчик и засмотрелась на пламя горящего костра.

Сами собой вспомнились Стефани, малыш Макс… И Билл… Чёрт, надо ведь ещё сообщить обо всём Сэмми, вряд ли он в своём Глиммербруке интересуется мировыми новостями. Не представляю, как я напишу ему сообщение «Билл умер». В отличие от меня, Сэмми-то любил брата…

Костёр медленно затухал. Я подошла, поворошила угли палкой. Огляделась в поисках дров…

Из кустов на меня выплыл полупрозрачный силуэт. От неожиданности я отшатнулась, а через мгновение поняла, что…

– Мама?..

– Это я, зайка.

«Зайка». Никто не обращался ко мне так, кроме неё. Она называла «зайка» нас всех – и меня, и Сэмми, и Билла. У меня защипало в глазах.

– Мам, я прочитала твой дневник, – зачем-то сказала я.

– Знаю, милая. Я думала, что пишу его лишь для себя, а оказалось, что всё это время я писала для тебя.

– Где ты сейчас? Папа тоже там? А Билл?

– Прости… Нам нельзя рассказывать об этом живым. Ты узнаешь, когда придёт твой час… До тех пор я буду с тобой.

Мамин голос звучал странно, отдавался эхом, будто мы разговаривали по телефону с плохой связью.

– Но я не могу тебя видеть… Приходи иногда поговорить со мной, мам! Вокруг меня столько людей, а мне всё равно порой бывает одиноко.

– Рядом с тобой есть люди, которым ты нужна и которые нужны тебе. Сделай шаг им навстречу…

– А если это опять плохо кончится?

Мама улыбнулась. Как и она сама, улыбка её была призрачная, но я почувствовала тепло – как от настоящей…

– Зайка, в детстве ты ведь ничего не боялась, помнишь? Я так гордилась тобой, горжусь и теперь. Посмотри, какой ты стала взрослой, как много ты сделала… Осталась лишь одна малость…

– Какая?

– Открой своё сердце.

– Что?..

– Я внутри, в твоём сердце. Открой его. Мне тесно от того, что там накопилось. Выпусти это… – мамино лицо вдруг очутилось вплотную к моему, я увидела бездонный взгляд призрака… и, дёрнувшись, резко проснулась.

Приснится же!

Слишком реалистичные сны – это довольно пугающе… Но вообще-то здорово было повидаться с мамой хотя бы так. Вот бы это и правда была она, а не моё воображение. «Открой своё сердце» – фраза из какого-нибудь мультика, которые Мелли с Нерией вечно смотрят в интернете. Хорошо хоть мама не спела мне песенку из титров любимого сериала Мэй!

Примечание и Баллы

*Рыжие, из Стрейнджервиля – кто бы вы думали) Ну да, это внуки Эрвина Прайса и Эвы.

164,75 было
0,5 за достижение 10 уровня навыка изысканной кулинарии (Анару Уха)
1 за достижение ЖЦ "Душа компании" (Мэйлеа Махи'аи)
0,25 за пятёрку в младшей школе (Йон Махи'аи)
0,25 за пятёрку в старшей школе (Артемис Рэйв)
0,5 за достижение детской ЖЦ "Вундеркинд" (Йон Махи'аи)
Итого: 167,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 145

Появление в моём сне призрака мамы натолкнуло меня на кое-какую идею о том, куда можно девать освободившееся время: подумать об окружающей среде. Правда, на островах нет серьёзных проблем с экологией, но ведь всегда есть куда стремиться, верно?

Суланийцы, как и ростоманы, помнят, что природа – живая, и как любому живому существу, ей требуются забота и внимание. Здесь действует общее правило «увидел мусор – убери, даже если для этого нужно проплыть несколько лишних метров».

В походы на охоту за мусором я часто брала детей. Арти с нами не ходил, но тоже участвовал: ему мы приносили весь собранный хлам, а он отправлял его в наш домашний утилизатор. Говорит, что наблюдать за работой этой машины для него «почти как медитация».

Жаль, Анару не может тоже пойти, слишком уж он устаёт на работе. Мэй, конечно же, остаётся с ним, потому что для Анару проведённое с ней время – лучшее лекарство от усталости. Их любовь с годами не угасает, а становится только крепче, и не надо волчьего нюха, чтобы это понять.

Пока мы с детьми гуляем, я рассказываю им про то, как мама и папа Кейдан превратили Хэнфорд в цветущий рай, где из реки можно пить воду, а каждый клубничный кустик осенью даёт такой урожай, которого в городах не добиться никакими достижениями современной науки. Чтобы не упоминать способности ростоманов, подробности приходится выдумывать на ходу, зато о результате-то я ни капельки не вру!

Надеюсь, мне удалось донести полезные идеи хотя бы до Йона или Нерии. На мою Мелли надежды мало. Если она и шла с нами, то только за компанию, или если не найдёт дел поинтереснее (чаще всего – находит).

А вот Гай часто к нам присоединялся.

Вообще-то его наверняка много куда зовут, он ведь у нас популярная персона. Но когда его приглашала я – он никогда не отказывал, не ссылался на занятость и не говорил, что у него уже есть другие планы. Скоро Гай и сам завёл привычку звонить мне по утрам и бодро спрашивать, не занята ли я сегодня после обеда? Конечно, я не занята (если не планируется какая-нибудь очередная вечеринка).

Нередко мы гуляли и без детей. Наверное, поначалу Гаю было нужно моё общество, потому что только со мной он мог говорить про Стрейнджервиль. От этого ему становилось легче, и постепенно поток его воспоминаний и мыслей о тех событиях иссяк совсем. Теперь дело было за мной. Кто как не я разбирается в том, как забыть неприятности и начать новую жизнь? На Сулани столько вещей и занятий, которые в этом помогают, и я, пожалуй, знаю их все.

Так мы и стали друзьями. Гай страшно умный, слегка странноватый и чуточку зануда, однако в нём есть главное, что я люблю в людях: честность и простота.

Он любит вкусно поесть, не любит носить шорты и боится летать на самолётах. Иногда в темноте ему мерещатся танцующие огоньки. А ещё он обожал свой Центр научных исследований и до сих пор по нему тоскует. Работа – его страсть! О работе Гай может говорить часами и ни разу не повториться. В тот вечер он как раз рассказывал мне про один из своих проектов: «таблетки от сна», изобретённые специально для военных.

– Они позволяют человеку спать так же, как спят некоторые перелётные птицы, по несколько минут зараз. Это очень удобно в ситуациях, когда для полноценного сна нет возможности. Ты не поверишь, сколько добровольцев откликнулось, когда мы объявили о начале испытаний…

– Тысяча, – предположила я. Мы болтались в воде недалеко от берега. Был поздний вечер, небо уже потемнело, и сегодня по нему медленно разливалось северное сияние. Оно осветило противоположный берег, и я прищурилась, вглядевшись. Это… Арти?

После излечения моё зрение стало похуже, но всё-таки я ясно видела фигуру сына. Он что, целует какого-то парня в фартуке?..

Да нет же – кусает его в шею!

Ну, я сейчас ему задам!

– Гай, прости, – мне пришлось перебить Гая, который только подобрался к теме результатов первых испытаний, – Мне срочно нужно бежать! Встретимся завтра, ладно? Всё, пока, извини!

Я плыла к берегу со всех ног и рук, но всё равно не успела: и Арти, и парень куда-то исчезли. Эх, мне бы сейчас моё прежнее обоняние, мигом нашла бы обоих! Хотя будь я до сих пор оборотнем – уже обратилась бы от злости. Кусать людей! Этого только не хватало!

Ладно... без паники. Подожду его дома. Он у меня получит!

Я нервно мерила шагами гостиную, когда дверь детской приоткрылась. Оттуда выглянула Нерия, и её жалобный вид сразу заставил меня остыть.

– Под кроватью чудовище, – пропищала она.

– Черепашка, ну ты чего, – донёсся сонный голос Мелли. – Я же сварила тебе супер-микстуру от всех чудовищ мира, вон стоит на столе! Побрызгай на него, и оно отстанет.

– Я боюсь, – прошептала Нерия, чуть не плача.

– Не бойся, Чере… Не бойся, моя хорошая. Если я сама побрызгаю на чудовище, ты сможешь уснуть? – спросила я, и она закивала.

Я не уверена, что Нерии нравится выдуманное Мелли прозвище, но она ни разу и слова против не сказала. Какие же дети всё-таки удивительные создания. Воспитывали мы их всех одинаково, а что получилось? Робкая молчаливая Нерия – и моя своенравная, острая на язык Мелли. Йон, который обожает солнечную погоду и любовно ухаживает за нашим маленьким садиком с питайями, – и Арти… Ох, Арти-Арти. Что же ты творишь?..

Сын всё не приходил. В ожидании его возвращения я взялась за недовязанный свитер, но уже через несколько минут начала клевать носом. Вот был бы у меня волчий слух – могла бы поспать, пока не услышу сквозь сон шаги на пороге… Или вот бы мне те таблетки против сна. Надо будет попросить Гая дорассказать, у него интересно получается. Напишу ему сообщение, чтобы не обижался на мой внезапный побег. Сейчас, полежу пять минут…

На улице тепло. Дует слабый ветерок. Я на берегу. Иду по направлению к морю, будто бы собираюсь искупаться, и останавливаюсь, не доходя до воды. Из неё мне навстречу тоже кто-то идёт.

Размытая фигура. Мужчина. Он выходит из моря, отряхивается, с его тела во все стороны летят капли. Это Ноа. Несмотря на то, что черты его лица я вижу нечётко, создаётся ощущение, что он изменился: похудел, загорел, посерьёзнел.

– Здравствуй, Джульетта, – говорит Ноа голосом Риана. – Как ты выросла.

– Папа? Это ты?..

– Думала, я сгорел в пожаре? Нет, я уплыл в Стрейнджервиль и завёл там другую семью.

– ..пап?..

– Я хотел, чтобы ты поплыла за мной, а ты не поплыла, – Ноа-Риан смотрит на меня с укором. – Теперь уже поздно. Зелёные мертвы, и Мать вместе с ними. И я, отец, тоже.

– Ничего не поздно! – протестую я. – Вы не умерли, вы превратились в духов! Иначе как ты оказался здесь, да ещё в теле Ноа?

– Давай спросим у него. Я знаю, где он. Уплывём, уплывём, уплывём!

Я обнаруживаю себя по шею в воде. Впереди мелькает перламутрово-белый русалочий хвост, и я устремляюсь за ним, крича:

– Подожди! Ноа… папа, подожди меня!

Он плывёт быстро, удаляется от меня всё сильнее и сильнее, и я, как ни стараюсь, не могу его догнать. А потом и вовсе понимаю, что не плыву, а бестолково барахтаюсь на одном месте. Я начинаю работать конечностями вдвое проворнее, не сводя глаз с белого хвоста. Безрезультатно. Хвост блестит на солнце в последний раз и исчезает. Я кричу от обиды… и просыпаюсь. Одна. Посреди моря.

Я слышала о людях, которые ходят во сне, но вот чтобы кто-то во сне плавал… Забавно. Расскажу Гаю, он в своей лаборатории наверняка и не такое исследовал.

Арти был у себя, собирался в школу. Переодевшись в сухое, я поднялась к нему.

– Доброе утро, мам, – сказал он, и я поразилась тому, каким спокойным он выглядит после ночных приключений.

– Не такое уж и доброе.

– Э? Что-то случилось?

– Мой сын напал на человека, вот что случилось. Не объяснишь мне, как же так вышло?

Арти потупился. Чувствует ли он вину, или только делает виноватый вид, чтобы я поскорее от него отстала?

– Я хотел попробовать.

– Что-что? «Попробовать»? – я мгновенно закипела. – И сколько раз ты так «попробовал»?!

– Один, – поспешно ответил сын, и тут же сдался под моим сердитым взглядом: – Ну, ладно, два… или три. Мам, да они всё равно ничего не запомнят! Мы, вампиры, всегда гипнотизируем своих жер… тех, кого кусаем. Чтобы им не было больно, и они всё забыли.

– Ах, вот оно что. Хитро у вас, вампиров, дела делаются. Никто не помнит – значит, не было, да?

Честное слово, я еле сдерживалась. Арти бросил на меня быстрый удивлённый взгляд.

– Ну, а разве… не так?

– НЕ ТАК!!! – потеряв терпение, заорала я и треснула кулаком по столу. Арти машинально подался назад вместе со стулом. – Неважно, помнят они или нет! Кусать людей – плохо, Арти!

– Ты же сама была оборотнем, – он всё ещё пытался сохранять невозмутимость. – Что, ты ни разу ни на кого не напала, пока была в волчьем облике?

– Не сравнивай! В волчьем облике я не контролировала себя, а ты прекрасно всё понимаешь и просто хочешь «попробовать» человеческую кровь, как будто это блюдо в ресторане!

– Должна же у меня быть хоть какая-то радость в жизни, – еле слышно проговорил Арти, заставив меня задохнуться от возмущения.

– Что, прости? Радость? Укусить человека – это для тебя радость?!

– Ты не поймёшь. Ты же не вампир. И вообще… – тут его наконец прорвало. – Скажи, мам, о чём ты думала? Ты же знала, что я буду вампиром, и выбрала поселиться в самом солнечном месте на планете! Что мне здесь делать – всю жизнь прятаться в своей комнате?

– О чём я думала? Я скажу тебе, о чём я думала! Я была ненамного старше тебя, когда Калеб бросил меня беременной, и мне пришлось уйти из Форготн Холлоу. Я думала о том, как выжить и как дать тебе лучшую жизнь, чем у меня! И я благодарна людям, которые помогали мне и позволили остаться на островах. Тебе тоже следовало бы быть благодарным, а ты что делаешь вместо этого?!

Из всей моей речи Арти уловил только одно.

– Калеб из Форготн Холлоу… Как его фамилия?

– Никак! Это к делу не относится! – я опять повысила голос, мысленно ругая себя последними словами за то, что проговорилась. – В общем, так, Арти. Если я ещё раз увижу, услышу или узнаю о том, что ты кого-то укусил. Если замечу у кого-нибудь следы от укуса… Я посажу тебя под домашний арест. Заколочу окна досками, чтобы ты не вылетал из них летучей мышью, буду провожать тебя в школу и встречать из школы. Тебе понятно?

– Понятно, – бесцветным тоном ответил сын.

– Вот и отлично.

Когда Мэй за что-нибудь распекает своих детей, она всегда добавляет в конце «но я всё равно люблю тебя». Может, это и правильно, но мне совершенно не хотелось говорить сыну так же. Плохие оценки, школьные драки и дырки на новых джинсах... Какая ерунда по сравнению с поступком Арти. Ну вот что я сделала не так, а? Не объяснила ему, что нельзя причинять другим боль? А что, здесь нужны какие-то отдельные объяснения?!

Две недели после той ссоры мы с Арти не разговаривали. Я была зла, он был зол и обижен… Постепенно всё сгладилось, и всё же наши отношения уже не будут такими доверительными, как раньше. Увиденное не развидеть, а сказанное не вернуть назад – вроде бы простая истина, но иногда она разбивает сердце.

Нападать на людей Арти, судя по всему, перестал. Я нарочно звала Гая на вечерние прогулки, мы обошли все острова на сто раз, бывали в самых дальних уголках и порой расходились по домам за полночь. Арти я нигде не видела. Свежих укусов на чужих шеях тоже не появлялось. Будем считать, что он всё осознал и оставил свои отвратительные вампирские замашки в прошлом. Радость в жизни, ну надо же… Нет бы увлечься чем-нибудь полезным, хоть той же йогой!

Да ещё этот его интерес к отцу!

Мне приходила в голову идея попросить Анару поговорить с Арти как мужчина с мужчиной, но в конце концов я от неё отказалась. Во-первых, у моей семьи слишком много тёмных секретов, а во-вторых… не хочу лишний раз волновать Анару.

Его болезнь сердца с возрастом прогрессирует, как ни печально. Анару старше меня всего на полтора года, и поэтому мне хорошо видны перемены в нём: чуть медленнее стала походка, чуть чаще накатывает усталость, чуть тяжелее вставать по утрам. Как булавочные уколы – мелкие, но неприятные.

Мэй стоило больших усилий затащить его к врачу. Анару, как настоящий мужчина, признаёт только две известно какие болезни, одна из которых проходит сама, а вторая не лечится. К сожалению, его состояние ближе ко второму, чем к первому… И всё-таки мы не унываем. По крайней мере, не сегодня, не в его день рождения.

Сегодня у нас по плану – нарушить диету (да, врач прописал Анару диету, что его особенно расстроило) и развлечь гостей музыкальными номерами. Ни один день рождения Анару не обходится без его сольного выступления. Даже у Бреннанов уже есть любимые песни, хотя они и познакомились с творчеством Анару совсем недавно.

Привыкли они и к тому, что в гости к нам лучше захватить с собой купальник. На тот случай, если компания захочет переместиться в джакузи, как сейчас.

Мне досталось место рядом с Джеффом, и я хотела потихоньку спросить его, есть ли вести от Кахилла. Нет, наверное, не стоит… Гай рядом, он может услышать. Ни к чему напоминать ему про Стрейнджервиль.

Кто-то завёл тему про сновидения. Все по кругу стали пересказывать свои самые смешные и нелепые сны, и мы с Гаем печально переглянулись. Могу себе представить, что ему снится после всего пережитого… Да и у меня с этим есть некоторые сложности. «О, знаете, я тут видела во сне призрак мамы, а ещё однажды вплавь преследовала человека с внешностью моего несостоявшегося парня и голосом моего погибшего отца! Разве не весело?»

Арти выбрался из своей конуры, когда почти все гости уже разошлись. Ну, хотя бы выбрался, и то хорошо! В последние месяцы он выходит только в школу, а всё остальное время проводит за компьютером. Будто сам посадил себя под домашний арест, которым я ему угрожала.

Арти прав, вечно прятаться в комнате он не сможет. Не потому ли ему хочется больше знать об отце – надеется встретиться с ним, посмотреть на другую, вампирскую жизнь? Ни за что. Калеб отберёт у меня сына. Нет, он не станет держать его против воли, он поступит хитрее: промоет ему мозги, очарует его, как очаровал когда-то меня, и сделает так, что я перестану узнавать своего мальчика… Я не могу этого допустить!

За всеми этими мыслями я не заметила, как доплыла до маленького острова напротив нашего дома. Того самого, где мы с таулой собирали ракушки. Ну вот, а всего-то хотелось окунуться в прохладную морскую воду после тёплого джакузи… Но остров – хорошее место, можно даже обустроить здесь уголок для медитаций и просто одиноких размышлений. Хотя сейчас я, похоже, не одна.

– С ума сошёл, – я наблюдала, как Гай вылезает из воды, тяжело дыша. Он всю дорогу плыл за мной, а я и не видела. Для него это серьёзное испытание, плавает-то он хуже, чем я…

– Просто хотел поговорить с тобой наедине, – сконфуженно пояснил Гай. – Ну и скорость у тебя.

– А то. Годы тренировок! – я гордо расправила плечи и засмеялась. – А о чём ты хотел поговорить?

Он несколько раз глубоко вздохнул, как перед прыжком с высоты, и его взгляд сделался сосредоточенным. Очков на нём не было, и я впервые обратила внимание, какое у него необычное лицо: решительное и при этом по-детски открытое, с этой милой россыпью веснушек на носу и щеках.

– В общем… Джули. Ты сходишь со мной на свидание?

– Свидание? Зачем? Мы же и так видимся почти каждый день.

– Я имею в виду… не хотела бы ты пойти со мной на свидание, как девушка с парнем.

Я впала в ступор. Захлопала глазами и по-дурацки приоткрыла рот. На свидание? Я?

Гай, видимо, истолковал моё удивление по-своему и принялся путано объяснять:

– Я знаю, что я младше тебя, что у тебя дети и своя, налаженная жизнь, в которую я наверняка не вписываюсь. Ты ничего мне не должна и не обязана, я не хочу давить и что-либо от тебя требовать, и… Мы столько говорили обо всём, что я решил, вдруг мы… Ты… Если не считать семьи, то ты мой самый близкий друг, и я не хочу всё испортить… Наверное, уже испортил. Ладно, давай забудем. Не отвечай ничего. Давай представим, что этого не было, хорошо?

– Подожди. Я согласна. Я пойду с тобой на свидание.

– О. Правда? – теперь он выглядел ещё более изумлённым, чем я.

– Правда. А чего ты так удивляешься? Думал, я откажусь?

– Не знаю… Нет, если бы я так думал, то не стал бы спрашивать.

– Ну, значит, решено. Свидание так свидание, – и в подтверждение я подошла к Гаю и слегка коснулась его губ своими.

От этого он совсем растерялся.

– Ты поцеловала меня, – пробормотал он, будто не веря. – Это значит, что… То есть… Извини, просто это так… неожиданно.

– Пару часов назад мы вспоминали сны, – улыбаясь, сказала я. – Однажды мне приснился призрак мамы, который посоветовал мне не бояться и сделать шаг к тем, кому я нужна и кто нужен мне. Вот я и сделала. Понимаешь?

– Не очень…

– Я тоже не очень. Но идея со свиданием мне нравится. Только предупреждаю: я ничего не знаю о том, что делают на свиданиях.

– Я тоже. Я даже не знаю, куда именно я тебя приглашаю.

Секунду мы смотрели друг на друга, а потом одновременно расхохотались. Да уж, отличная из нас получается парочка, оба в любовных делах ни бум-бум… Ну, может, это и к лучшему?

Примечание и Баллы

Два облика Арти. В тёмном облике изменила только причёску и одежду, даже оверлей наделся сам.

167,25 было
0,25 за достижение 10 уровня навыка творчества (Йон Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка общения (Йон Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка общения (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка здорового образа жизни (Мэйлеа Махи'аи)
0,5 за достижение 10 уровня навыка игры на пианино (Анару Уха)
Итого: 169,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 146

Оглядываясь назад сейчас, по прошествии нескольких месяцев, я задаю себе вопрос: почему я согласилась пойти на свидание с Гаем?

По всем признакам, не должна была. Нет, дело не в том, что Гай мне не нравится. Нравится, хотя в то время я думала о нём лишь как о друге. Но моя голова была забита мыслями об Арти и немного – о тревожных снах, которые тогда ещё не были такими частыми.

Сегодня мне снова приснилась бесплодная погоня за русалочьим хвостом. Хорошо хоть обошлось без приступов лунатизма. Они тоже стали у меня регулярными, и каждый раз после этого я встаю разбитой, словно не спала совсем.

Похоже, сколько бы я ни прожила на Сулани, настоящей суланийкой мне стать не суждено. Коренные жители острова идут по жизни легко и беззаботно, а у меня вечно не одно, так другое.

Это несправедливо!

Я только и мечтаю зажить по-человечески, никто не мечтает об этом сильнее меня, и что я получаю? Чёртов лунатизм и сына-вампира, который с каждым днём отдаляется от меня всё больше!

Наверное, потому-то я и решилась перевести свои отношения с Гаем из дружеских в романтические. Я долго сопротивлялась мысли о том, чтобы пойти протоптанной миллионами женщин тропинкой: свидания, предложение, свадьба. Но, может, эта тропинка-то и приведёт меня туда, куда я хочу попасть? Пусть я и опоздала лет на пятнадцать, но ведь лучше поздно, чем никогда…

И Гай – подходящий спутник на этом пути. Люблю ли я его? Не знаю, но если называть любовью то, что я испытывала к Калебу или к Ноа, то такого счастья мне больше не надо. Я не хочу проводить с Гаем каждую секунду своего времени, не хочу бороться за него с другими девушками, не хочу пытаться разгадать его, как загадку, и попусту на что-то надеяться. С ним всё это и не нужно. С ним просто хорошо и спокойно.

Сегодня мы договорились встретиться в баре. Я пришла первой и за стойкой неожиданно увидела Лиама, брата Гая.

– Подработка. Повезло найти рядом с домом, – объяснил он. – С деньгами у нас напряг. Столько нахлебников – малышня, Леа, Гай…

– Неправда. Я тоже работаю, – Гай появился у меня из-за спины, сел на соседний стул, и я потянулась к нему для приветственного поцелуя.

– Ага, – хмыкнул Лиам. – Калякаешь статейки в журналы для умников. Что-то там про правильную переработку мусора и всякую другую экологию. Тоже мне работа.

– Уж получше, чем валять дурака за стойкой. Прекращай позорить меня перед моей девушкой и сделай нам пару коктейлей.

– Даме – за счёт заведения. А ты, братец, давай раскошеливайся.

– Выпендрёжник, – проворчал Гай. Я давилась от смеха. Мелли и Йон порой ведут себя так же, поэтому искреннюю братскую любовь в этой перепалке я чую сразу.

– Так что? – обратилась я к Гаю. – Про какое новое изобретение ты мне сегодня расскажешь?

– Тебе ещё не надоела моя болтовня?

– Нисколько. Ты интересно рассказываешь, и объяснения у тебя понятные.

– Тогда пойдём-ка сядем снаружи, а то этот поросёнок будет подслушивать, – Гай кивнул на Лиама, и тот скорчил рожу.

Прихватив стаканы, мы вышли на улицу. Сегодня было нежарко, солнце пряталось за облаками и не било в глаза. Гай такую погоду любит, я знаю.

– Тебе ведь не станет со мной скучно, когда у меня кончатся истории? – спросил он.

– Нет. И ты задолжал мне как минимум одну историю.

– Какую же?

– При Лиаме ты назвал меня своей девушкой. Когда это я успела ею стать?

– Я думал, это и так очевидно. Мы же встречаемся… Когда люди проводят время вместе, как пара, и при этом не считают друг друга парой – это какой-то обман, по-моему. Или нет? Ты что, против?..

– Не знаю, – я вздохнула. – Я с детства ненавидела все эти словечки – любовь, отношения, девушка-парень, муж-жена… Не могла примерить их на себя. Наверное, из-за мамы. Она ведь погибла от этого.

– От чего?

– От любви. Я рассказывала тебе. Если бы она не любила моего отца, то не стала бы встречаться с ним в клинике и не погибла бы в том пожаре.

– Я помню, но… – Гай замялся. – Ты же не думаешь, что у нас тоже всё закончится плохо только оттого, что ты станешь моей девушкой?

– Не знаю… Глупо, да?

Гай придвинулся ко мне, обнял за плечи.

– В тот вечер, когда я впервые пригласил тебя на свидание, – сказал он. – Я пришёл домой и не смог заснуть. Сидел у бассейна, думал, думал… Тут над водой появились эти странные огни. Я наблюдал, как они кружились в воздухе, и вдруг меня как молнией ударило. Мне чётко представилось будущее. Как мы будем понемногу сближаться, никуда не торопясь. Однажды начнём жить вместе. Не сразу, но когда-нибудь… Потом поженимся. Будем стареть вместе. Может, у нас даже будут дети – рыжие, как ты и я. Ты знаешь, что я – учёный, я не верю в духов и мистику, но в тот момент… Я чувствовал, что всё идёт так, как должно быть. Понимаешь? Как будто кто-то подсказывает мне правильный путь. Так что, если ты не хочешь этого будущего со мной… что ж, я хотя бы попытался.

– Это были духи! Как ты можешь в них не верить? – я легонько стукнула Гая по колену. – Это наши умершие родственники, они всегда рядом и помогают нам, только никто их не видит. А ты увидел и всё равно не веришь!

Он немного помолчал, а когда заговорил снова, его голос был тихим и печальным.

– Знаешь, у нас с Фергусом ведь была старшая сестра. Линн. Я ещё учился в школе, когда она влюбилась в одного из зелёных и ушла жить к нему, в кратер. Фергус ходил туда за ней, уговаривал вернуться... но Линн была очень упрямой. С тех пор мы редко с ней виделись… Однажды она пришла к нам домой с младенцем на руках. Наверное, она уже тогда всё понимала и надеялась, что мы сможем уберечь если не её саму, то хотя бы её ребёнка… Наша мама в то время ещё была жива, и мы решили оставить малыша у себя. Вырастили его, как нашего младшего брата.

– Так Лиам на самом деле не твой брат… а твой племянник? – прошептала я, машинально глянув в сторону бара. В окно было видно, как Лиам ловко жонглирует стаканами. Что стало с Линн, мне было понятно без лишних вопросов…

– Да, – кивнул Гай. – Только об этом не знает даже он сам. Видишь, я рассказал тебе семейную тайну. После такого ты просто обязана официально стать моей девушкой.

– Ну и хитрюга же ты. Иди сюда.

Телефон запиликал: Мэй прислала сообщение с вопросом, где меня носит. Я отправила ей спонтанное селфи и получила в ответ кучу смайликов. И список продуктов.

Так сложилось, что день рождения Йона мы всегда празднуем в баре, а не дома. Сегодня как раз он и есть, и нам с Гаем досталась почётная обязанность сходить на рынок за фруктами и сладостями. Йон, как и его папа, обожает сладкое.

Часам к шести гости были в сборе. Пока мы выбирали музыку и восхищались очередным кондитерским шедевром Анару, дети о чём-то секретничали снаружи. Надеюсь, моя звёздочка сообразила подарить Йону подарок? Я совсем забыла за этим проследить, Арти слишком разбаловал меня своей самостоятельностью. От Мелли вполне можно ожидать, что она наденет красивое платье и заявит что-нибудь в духе «лучший твой подарочек – это моя не-от-ра-зи-мость!»

В баре стало так шумно и людно, что я чуть не пропустила момент с поздравлениями и задуванием свечей. Йону тринадцать лет, о духи… Ну разве можно так стремительно расти? Совсем не щадят своих бедных родителей.

К Гаю опять прицепилась Джун. Насколько я знаю, у неё уже давно есть жених, а она всё туда же… Я поймала себя на том, что совершенно не ревную. Ну и дела! Красивая молодая девушка вертит своими прелестями перед моим теперь-уже-парнем, а мне только смеяться хочется. Почему?..

Может, потому, что ни один мужчина в моей жизни не мог дать мне того, что дал Гай.

Возможность доверять… и чувство «завтра».

А это значит, что и сегодня я могу расслабиться и просто жить.

– …плавать и заниматься йогой, – услышала я звонкий голосок Мелли. – И ещё делать свечи. А, да! Ещё мама любит красный цвет, если хочешь ей нравиться, то носи всё красное. С твоим цветом волос в красном ты будешь выглядеть ужасно, но ради любви делают и не такое!

– Вот как? А тебе, наверное, нравится мальчик, который любит синий цвет? – поддел её Гай.

– Это я люблю синий цвет, – гордо ответила дочка. – Он красиво подходит к моим глазам. А что любят мальчики, мне не интересно, потому что все они дураки и вонючки!

* * *​

– Что там Мелли тебе наговорила? – спросила я у Гая. Вечеринка уже подходила к концу, и мы вдвоём, обнявшись, стояли у костра.

– Учила, как «подобрать ключ к твоему сердцу». Это её выражение, – Гай засмеялся. – Превосходный словарный запас для её возраста.

– Ты её не очень-то слушай. Она у меня выдумщица, ей лишь бы перед кем-нибудь покрасоваться лишний раз…

– Ну почему же. Во-первых, она знает тебя гораздо дольше, чем я. А во-вторых, ей хочется видеть тебя счастливой.

Улыбнувшись, я потёрлась щекой о его рыжую колючую щетину и шепнула ему на ухо:

– Тогда ей достаточно выглянуть сейчас в окно…

Гай проводил меня до дома. Мы долго прощались на крыльце, так что даже дождались возвращения Анару с вечерней смены. Он принёс радостную новость: его повысили, теперь он аж целый заместитель шеф-повара. Давно пора!

Гай поцеловал меня на прощание, пожелал спокойной ночи и ушёл. Я помню, как ложилась в постель, как завернулась в одеяло, а потом…

– Соскучилась, моя дорогая?

– Нет. Уходи.

– Ах, да, я запамятовал – ты ведь больше не моя. Какая жалость…

– Жалость? Ты сам меня бросил, придурок!

– Как грубо. Где твои манеры, Джульетта? – Калеб притворно морщится от отвращения. – Позволь напомнить, что я тебя не бросал. Это ты бросила меня. Ушла с моим ребёнком в утробе, ни сказав ни слова, оставив меня в полнейшей безвестности…

– Не делай из меня идиотку! Я слышала твой разговор с Лилит.

– Ай-яй-яй… Подслушивать нехорошо, моя радость. Высок риск услышать нечто, не предназначенное для твоих прекрасных ушек. Отчего же ты посчитала, что я был честен с Лилит? Быть может, я всего лишь не хотел её огорчать.

– Враньё. Всё, что ты говоришь, враньё. Ты даже не искал меня!

– Верно. Не в моих правилах силой или уговорами удерживать женщину, которая хочет меня покинуть. Однако, как видишь, я здесь… Хоть и не ради тебя.

Он поворачивается к дому и кричит:

– АРТЕМИС! СЫН МОЙ! Я ПРИШЁЛ ЗА ТОБОЙ!

Голос Калеба звучит оглушительно, словно он усилен десятком невидимых мегафонов. Из окна второго этажа раздаётся громкий шум. Как если бы огромная птица билась в стекло изнутри – раз, другой, третий… Слышится визг на высокой ноте. Он нарастает, больно ударяется в мои барабанные перепонки, я вскрикиваю…

…и открываю глаза.

Я стою почти у самой кромки воды, и никакого Калеба рядом, конечно же, нет. Меня бьёт дрожь – не то от страха, не то от холодноватого морского ветра. Это был просто сон. Очередной глупый сон, который нужно поскорее забыть.

Баллы

169,00 было
0,25 за лучшего друга (Джульетта Рэйв \ Гай Бреннан)
Итого: 169,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 147

После того, как Йон перешёл в старшую школу, Мелли начала ездить на нём по полной программе. Её оценки всё ещё оставляют желать лучшего, а самый простой способ поднять свой средний балл – это делать проекты, вроде модели солнечной системы или простенькой игрушки-робота из деталей. Вот Йон и исполняет обязанности старшего брата, сидит над всякими поделками вместе с Мелли.

– Я на нём не ездию, – обиделась дочка, когда я заговорила с ней на эту тему. – У нас честный договор! За то, что Йон помогает мне с учёбой, ему дадут новую нашивку. Я уже почти все собрала, а у него и половины нет. И на Черепашке я тоже не ездию, она сама попросилась посмотреть!

Что ж, договор так договор. Взаимопомощь – это хорошо.

Один за другим дети входили в подростковый возраст, и это заставило меня задуматься о насущном. Что, если мы с Гаем решим съехаться? Дом маловат для восьмерых человек. Кто же мог знать, что наша семья так разрастётся… Хорошо ещё, что Мелли и Нерия пока уживаются в одной спальне. Йону-то и вовсе приходится ночевать в гостиной, либо, по-скаутски, в палатке или на пиратском корабле.

И, несмотря на тесноту, никто не хочет переселяться. И я не хочу. Мы ведь семья.

Не представляю, как я буду обходиться без утренней шумной возни девочек в детской. Без запахов стряпни Анару, без звуков синтезатора, без очереди к моему ноутбуку, когда он внезапно оказывается нужен всем одновременно…

Эти мелочи так долго составляли мою жизнь, что я уже не помню, жила ли когда-нибудь иначе. А мои дети другого и не знают. Арти ещё ладно, он-то, став вампиром, полюбил уединение, но Мелли с ума сойдёт без большой компании. Школьных подружек ей недостаточно, дома тоже всё время надо с кем-нибудь болтать.

– Мам. Мам. Ты меня слушаешь? Мам, у меня ди-лем-ма. Йон подарил мне заколку. Она жёлтая. Она уродская. Это самая уродская заколка в мире. Если я её надену, все будут от меня разбегаться, а если не надену – Йон обидится. Что мне делать?

Ох, ну и вопросики.

– Звёздочка, нужно быть благодарной за любые подарки. Даже за те, которые тебе не по вкусу.

– Я что, должна врать, что мне нравится эта жуткая заколка? Ну нет, фигня какая-то.

– Ага. Полная фигня. Но моя мама учила меня поступать так, – я развела руками. – Просто скажи спасибо и не носи. Йон неглупый, сам догадается, что подарил не то, а ты взяла, потому что не хотела его обижать.

– Кто, Йон догадается? – Мелли закатила глаза. – Дааа, как же… Ладно уж, надену дома пару раз, а потом потеряю. Или отдам Черепашке, скажу, что она просила…

– Наверное, можно и так, – согласилась я, хотя не была уверена, что так можно. – Я тоже хотела тебя кое о чём спросить, Мелли. Что скажешь, если когда-нибудь мы переедем в другой дом? Ты, я и Арти.

– И Гай? – дочка хитро прищурилась на меня.

– И Гай.

– Ну, я буду немножко скучать по Йону и Черепашке, но мы же сможем ходить друг к другу в гости. Это тоже весело. А переезд – это как маленькое путешествие. Путешествия я люблю. Когда вырасту, я хочу побывать везде, как ты… Кстати, там твой Гай пришёл, ждёт у порога.

Да, Мелли мечтает о путешествиях. Не знаю, как я отпущу свою звёздочку одну в большой, чужой и полный опасностей мир. Надеюсь, это у неё временно и она передумает…

А если не передумает? Ты не можешь помешать дочери искать свой собственный путь.

Тебя не спрашивали! Твой «путь» с моим больше не пересекается, поэтому помолчи.

Отмахиваясь от воображаемой и очень знакомой фигуры, я спустилась с крыльца. Не стоит всё же думать так далеко наперёд, Гай ведь ещё не предлагал мне жить вместе. Он вообще не любит торопиться, и мне это нравится. Пока все нормальные люди ходили на свидания и наслаждались романтикой зарождающихся отношений, я уже растила сына, так что сейчас имею право наверстывать упущенное столько, сколько захочу.

Быть чьей-то девушкой оказалось не так уж и ужасно. Всё равно что близким другом, только ещё с поцелуями и другими, не менее приятными занятиями. Думаю, со временем я смогу рассказать Гаю и те вещи, которые скрывала даже от Мэй. Кроме, может быть, содержания дурацких снов, которые вынуждают меня расхаживать по ночам. Вряд ли он обрадуется тому, что мне снятся бывшие возлюбленные…

– …а потом выяснилось, что Долли перепутала результаты двух групп между собой. Мы всем отделом уже готовились писать заявления на увольнение, а она просто перепутала! – Гай рассмеялся и тут же резко оборвал сам себя. – Так. Кажется, получилось нудно, а не смешно.

– Да нет, смешно. Прости, я задумалась.

– Я заметил… У тебя что-то случилось?

– Нет, ничего.

– Что-то с детьми? Если я могу помочь, ты только скажи.

– Ну… хорошо, – я опустилась на шезлонг напротив него. – Ты знаешь что-нибудь про лунатизм?

– Хм-м, – Гай задумчиво потёр подбородок, – Такое случается из-за стресса, недосыпа или некоторых препаратов. Если по-простому, то при лунатизме, или сомнамбулизме, тело пробуждается, а мозг продолжает спать. Во время приступа люди могут ходить, разговаривать, даже отвечать на вопросы. Будить лунатика нежелательно, нужно постараться уложить его назад в кровать. А что? Кто-то из детей начал бродить во сне?

– Нет, не из детей, – я неловко улыбнулась. – Это я начала. Уже давно. Самое странное, что иногда во сне я выхожу из дома поплавать.

– Это ты странная. Вечно с тобой какие-то проблемы.

– Что ты сказал?.. – опешила я.

– Я говорю, это нормально, – Гай смотрел на меня как ни в чём не бывало. – Формы поведения при лунатизме очень разнообразны. Бывали случаи, когда люди во сне убирались, готовили, водили машину или делали покупки в магазине.

Я перевела дух. Должно быть, послышалось. Наверняка это даёт о себе знать всё тот же недосып…

– Сам по себе лунатизм не опасен, – продолжал Гай. – Если, конечно, не делать ничего опасного. Поэтому лучше по ночам держи дверь комнаты на замке. И если тебя это беспокоит, то можно обратиться к врачу. Хочешь, я схожу с тобой? Или могу сходить один, спросить, что да как, а то я не очень-то много знаю…

– Не надо, – я потянулась к нему, погладила по руке. – Спасибо тебе. Самое главное я уже услышала.

А именно – беспокойство в его голосе. Неравнодушие ко мне и к моей жизни, которого я напрасно ждала от Калеба и от Ноа. Это признак любви, который никогда не обманет.

До сих пор трудно поверить до конца. Неужели кто-то и правда переживает за меня так же, как я переживаю за своих детей?

Проблемы Мелли с заколками и школьными отметками, конечно, важны, но меня больше волнует Арти. Ведёт-то он себя нормально и учится хорошо, и всё равно я чувствую, что нас будто разделяет прозрачная тонкая стена. Арти завёл личный дневник и часто что-то там пишет. Если бы существовал способ заглянуть туда так, чтобы сын никогда про это не узнал, – я бы заглянула. Да, наверное, я ужасный человек и плохая мать, зато, по крайней мере, не вру самой себе.

Радует то, что Арти по моему совету занялся-таки йогой. Ещё бы, в нашем доме сложно ею не заняться, почти все мы время от времени становимся на коврики и практикуем асаны. Вот и Йон тоже подключился после того, как Мелли однажды назвала его пирожком. Он в самом деле всегда был пухленьким, и теперь не планирует сдаваться, пока не станет «сильным и ловким, как джедай», что бы это ни значило.

На Мелли он не обиделся. Он никогда на неё не обижается, хотя она частенько не выбирает выражений. То ли в этом их скаутском клубе принято считать друг друга командой несмотря ни на что... то ли Мелли слишком нравится Йону, и предсказание Мэй о том, что они будут парой, понемногу сбывается. Ну, если так, то хоть кто-то в нашем роду удачно выйдет замуж с первого раза, как положено. Не знаю насчёт бабушки, а вот нам с мамой не особенно везло.

– Как думаешь, они поженятся, когда вырастут? Йон и Мелли.

Мэй перевернулась на спину, подставляя живот ласковым солнечным лучам. Пока дети были на скаутских сборах, мы с ней позволили себе отдохнуть и немного увлеклись.

– Было бы здорово. Но я не буду подбрасывать Йону идею, пускай сами разбираются…

– Чтооо? Кто ты и что ты сделала с моей Мэй, которая мечтала, чтобы все вокруг переженились?

– Мне просто лень думать. Лежим, греемся, а ты тут со своими сложными вопросами. Ещё бы вспомнила, что у нас посуда не мыта.

– Так ведь и правда не мыта. А мы бездельничаем. Какой кошмар.

– И не говори. Мрак.

– Отвратительно. Подай, пожалуйста, полотенце…

Солнышко любит Мэй больше, чем меня: к вечеру её кожа приняла тёплый тёмно-коричневый оттенок, а мою лишь слегка позолотило. Долго сидеть или лежать на одном месте мы обе не привыкли. Тело требовало движения, и заплыв до одного из ближайших островов как раз подойдёт. Обожаю плыть навстречу закату в это время суток. Солнце медленно уходит за горизонт, небо окрашивается в розовый, оранжевый или светло-фиолетовый цвета... День заканчивается.

Прибавив скорости, я нагнала Мэй, и мы поплыли рядом.

– Между прочим, ты ни разу не спросила меня про Гая. Ни когда мы с ним поженимся, ничего. С тобой точно что-то не так! Стареешь, что ли?

– Ну спасибо, – Мэй шлёпнула по воде, окатив меня фонтаном брызг. – Не старею, а умнею и набираюсь опыта! За годы жизни с тобой я поняла, что чем больше я лезу к тебе с расспросами, тем сильнее твоё желание меня побить.

– Нет у меня никакого желания тебя побить, я же тебя люблю. Может, мне не хватает твоих расспросов.

– Ладно, раз уж ты сама об этом заговорила, то я счастлива, что ты наконец одумалась и завела парня. Гай хороший, это сразу видно, и будет просто блеск, если вы поженитесь и ты успеешь родить ему ребёночка. Или двоих.

– Так охота снова с кем-нибудь понянчиться? Не волнуйся, рано или поздно тебе ещё предстоят внуки.

– Когда это будет! Лет через десять.

– Ну, уже что-то! Я вот вообще ничего не могу сказать точно. Мой Арти дружит только с мальчишками, ни разу не видела его с девушкой.

– Мальчишки взрослеют медленно. Джефф был такой же, – Мэй хихикнула. – Ты вспомни, как долго он решался с тобой хотя бы заговорить. А сейчас ничего, женат, дети… Всё случается тогда, когда духи позволяют этому случиться. В своё время.

– Ладно, допустим, успокоила…

Это было правдой, слова Мэй успокоили меня. Арти ведь не замкнулся в себе окончательно. Он не похож на других, ему нужно больше времени на то, чтобы определиться в жизни. Только и всего.

Я была уверена, что после такого расслабленного дня лунатизм мне не грозит… и всё же перед тем, как лечь спать, заперла комнату. Мама считала, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Кажется, я начинаю её понимать.

Баллы

169,25 было
0,25 за достижение 10 уровня навыка интеллекта (Мелани Рэйв)
0,25 за достижение 10 уровня навыка интеллекта (Нерия Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка общения (Нерия Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка моторики (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка кулинарии (Мэйлеа Махи'аи)
0,5 за достижение 10 уровня навыка комедии (Мэйлеа Махи'аи)
0,25 за достижение 10 уровня навыка творчества (Нерия Махи'аи)
0,5 за достижение 10 уровня навыка вязания (Джульетта Рэйв)
Итого: 172,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 148

– Как ты себя чувствуешь? Я имею в виду твой лунатизм.

– А, да нормально. Уже лучше. Не беспокойся.

– Рассказала бы хоть, что тебе снится.

– …в основном, люди. Знакомые.

– Ты многовато скрываешь от меня. Не знаю, хочу ли я и дальше с тобой встречаться, пока ты себя так ведёшь.

– Что-что?!

– Э-э… Я просто спросил, что за знакомые. Можешь не отвечать, если это больная тема.

– Знакомые… Из прошлого. Ты прав, я не хочу их вспоминать. Это всего лишь глупые сны, всякий бред… Сделать тебе массаж?

– Давай. О-о, какие у тебя сильные руки!

– А то. Физнагрузки – это полезно, знаешь ли.

– Я понял намёк, но у меня пока нет времени. Редактор «Прикладной экологии» – настоящий зверь в том, что касается сроков сдачи материала. Особенно если речь идёт о ведущих авторах.

– Таких, как ты. Ты у меня самый ведущий из всех ведущих, да?

– Смею надеяться.

– И всё-таки ты сидишь со мной в джакузи, несмотря на свои зверские сроки.

– Да. Потому что со мной в этом джакузи сидит кое-кто, кто для меня поважнее работы.

– Я могла бы сказать то же о тебе, будь у меня работа.

– Я сказал бы и больше… Только, кажется, нас подслушивают.

– Это ты про Мелли? О, ей не до нас.

– Чего это она вдруг вышла поплавать в одиночестве?

– Следит за своим весом. Вычитала где-то, что заниматься спортом полезнее по вечерам.

– Ничего себе акселерация. Следит за весом? Сколько ей, тринадцать?

– Ну, плавание в любом случае пойдёт ей на пользу. И она перестала есть так много сладкого. Говорит, от него кожа портится.

– Да уж. В её возрасте я про это и не задумывался. А стоило бы, чтобы не смотреться на твоём фоне жалким дохляком.

– Ой, брось. Мне нравится, как ты выглядишь.

– Мне больше нравится, как выглядишь ты. С каждым разом уходить домой всё сложнее.

– Тебе уже пора?

– Да… пора. Завтра я надеюсь закончить проклятую статью, а потом…

– ...начнёшь новую проклятую статью, я тебя знаю.

– Возможно. Но перед этим у меня будет один или два выходных, которые я хочу провести с тобой. И ничто меня не остановит…

* * *​

Гай никогда не напрашивается остаться у меня на ночь. К царящей на островах свободе нравов он так и не привык. Как я поняла, родители воспитывали их с братом довольно строго: Фергус ухаживал за Леа лет пять, прежде чем они поженились, и Гай, похоже, решил его обогнать. К тому же он думает, что я больше люблю спать в позе звезды, чем с кем-то в обнимку. Так оно и есть, но уж с такой-то мелочью я как-нибудь смирилась бы.

Вот только мне совсем не хочется, чтобы Гаю пришлось наблюдать мои приступы. Не дай Смотрящий я начну вслух комментировать то, что вижу во сне! И без этого хватает жути, как представлю, что я хожу по комнате с закрытыми глазами и слепо натыкаюсь на стены, как… ну да, как те заражённые.

Мэй показала мне травы, которые нужно заваривать для успокоения нервов. Не знаю, можно ли сказать, что они мне помогли. Кошмары стали сниться реже, зато когда уж приснятся – от реальности не отличить… Повезло, что никто ни разу не застал мои похождения среди ночи. Домашние спят крепко, только Арти с Йоном часто допоздна засиживаются наверху, да ещё они взяли в компанию Лиама.

Ни у Мэй, ни у Анару не бывает похожих снов. А я-то чем их заслужила? Может, это такой побочный эффект от лечения оборотизма? Или что-то вроде повышенной чувствительности к лунному циклу… не зря же болезнь называется «лунатизм». Ладно, я была бы даже согласна быть лунатиком, если бы мне при этом снилась полянка с цветочками, а не всякая дрянь!

– Ну что, макаронная голова, думала, больше меня не увидишь? Оборотнем ты мне нравилась больше. Тогда ты, по крайней мере, была достойным соперником в драке, а теперь ты просто еда.

– Чего ты прицепилась ко мне? Уходи отсюда, тебя никто не звал!

– Люблю смотреть, как ты бесишься. Каково это, знать, что твой сын видит в тебе лишь еду?

– Неправда. Арти не видит в людях только еду!

– Много ты понимаешь в вампирах, – Лилит криво ухмыляется. – Даже собственного сына не знаешь. Будь ты оборотнем, он уважал бы тебя. Отправляйся-ка ты в Мунвуд Милл и попроси Грега укусить тебя. Можешь остаться там, вы хорошая пара, ха-ха… Твой очкарик всё равно тебя бросит. Или ты его. Ты ведь обожаешь всё бросать, не так ли?

– Я никогда его не брошу, понятно тебе, кошка ты драная?

– В самом деле? Тогда я сейчас брошу тебя. Причём, буквально – с небес на землю.

Она запрокидывает голову и громко хохочет, а потом без предупреждения кидается на меня.

Её ногти глубоко впиваются в мою кожу, однако я не чувствую боли. Мы начинаем подниматься в воздух. Взлетаем всё выше и выше, кусаясь, царапаясь и дёргая друг друга за волосы. Краем глаза я вижу, как остров уплывает куда-то вниз и в сторону, медленно исчезая в тёмно-синем тумане. В конце концов внизу не остаётся ничего, кроме пустоты, и тогда Лилит издаёт торжествующий вопль и выпускает меня. Я падаю, стремительно лечу вниз, кувыркаясь и хватая ртом затвердевший воздух. Земля появляется из тумана слишком внезапно, чтобы можно было что-нибудь предпринять. Я на полной скорости врезаюсь в неё коленями, успеваю подумать, что сейчас наступит боль и, возможно, смерть, но за миг до этого… Просыпаюсь. На том же месте и в той же позе, что во сне – стоя на коленях, тяжело дыша и судорожно загребая пальцами песок.

Не сны, а настоящий парк аттракционов. Я читала про такие парки: раньше, до Вечной Зимы, они были популярным развлечением среди детей и взрослых, и сейчас в некоторых крупных городах их восстановили. Там можно кататься на здоровенных качелях и каруселях, в том числе и таких, где тебя пристёгивают к креслу и бросают с огромной высоты. И что за радость люди в этом находят? Меня чуть не стошнило.

Хорошо ещё, что Мэй и девочки уже ушли. Полчаса назад, когда я прилегла вздремнуть, они были здесь с моделью солнечной системы – хотели посмотреть, как планеты будут светиться в темноте…

Подумав о планетах, я перевела взгляд на луну, похожую на жирный, мерзкий кусок прогорклого масла на сковородке. Ненавижу луну. Когда она уже отстанет от меня и даст пожить спокойно?

Из дома не доносилось ни звука. Все мирно спали. Даже у Арти не горел свет. «Каково знать, что твой сын видит в тебе лишь еду?» – всплыли в голове слова Лилит, и я вздрогнула. Тьфу.

Как бы я ни уставала, у меня редко получается заснуть в течение часа-другого после приступа. Лучше всего – послушать музыку, принять тёплую ванну или немного пройтись; я выбрала последнее и зашагала прочь от дома по тонкому песчаному перешейку, соединявшему наш остров с Лани Сэйнт-Таз. Если идти прямо, постепенно забирая левее, то я выйду к дому Бреннанов. Гай наверняка тоже спит – духи, пусть хотя бы ему приснится что-нибудь хорошее…

Если же свернуть налево сразу, то можно попасть на полуостровок, где стоят качели и чей-то старый, испачканный краской мольберт. Арти в детстве любил эти качели, мы с ним часто приходили сюда. За мольбертом я никогда никого не видела.

Верёвки натянулись и тихонько заскрипели, когда я опустилась на деревянное сидение, оттолкнулась от земли и принялась раскачиваться. Назад, вперёд, снова назад… Слегка захватывает дух, но это приятное чувство, в отличие от того, что я испытала во сне. И парка никакого не надо. Всё есть здесь, у нас. Дома.

Чьи-то лёгкие шаги раздались сбоку. Стройная фигурка возникла на краю поля зрения, на секунду застыла, наблюдая. Потом подошла, села на соседнюю качель и откинулась назад. Таула. Умеет же она появиться там, где никак не ожидаешь её встретить.

– Опять выходной?

– Да, – откликнулась она. – Начался в полночь. Вижу, и тебе не спится.

– Ага.

– Волнуешься о чём-то.

Это был не вопрос. Конечно, она догадалась, что я здесь не просто так… Тут кое-что пришло мне в голову, и я спросила:

– Ты ведь знаешь об Арти? Скажи… Он не лжёт мне? Он правда больше не…

– Нет, он не лжёт тебе. Он прошёл по грани, но удержался на ней… как и ты в своё время, – Аманон вдруг негромко засмеялась. – Задали же вы двое мне задачу. Я не могла запретить твоему сыну питаться так, как это делает его вид, но не могла и допустить, чтобы из-за этого страдали люди. Я должна поблагодарить тебя за то, что ты решила эту проблему вместо меня. Спасибо.

– Не за что, – печально сказала я. – Прости, что мы… такие.

– Вы – творения природы, такие же, как и мы. Это жизнь, – набрав уже приличную скорость, она с шумом пролетела на качелях мимо меня. – Твой сын – не единственная причина, почему ты не спишь.

– Сны дурацкие замучили. Нет ли у тебя какого-нибудь волшебного зелья от снов?

– Если бы оно и было, я бы не рекомендовала тебе его принимать, – серьёзно ответила Аманон. – Сны ценны возможностью услышать самих себя. Они содержат подсказки. В каком-то смысле во снах мы более настоящие.

– А сейчас я что, не настоящая? Опять какое-то раздвоение, – я затормозила пятками, и из-под них полетел песок. – Я стала человеком специально чтобы покончить с этим.

– И как в любом человеке, в тебе скрыто больше, чем кажется на первый взгляд.

– Это что же?

– Чувства. Желания. Воспоминания. Страхи. В твоих снах могут быть спрятаны ключи ко всему этому. Борясь со снами, ты борешься с частью себя.

– Ну, однажды я уже делала это и победила.

– Ты ещё не победила, – Аманон вновь пронеслась мимо.

– Почему? Я же перестала быть оборотнем!

– Верно. Однако то, что прорывалось наружу во время твоих обращений, – осталось. Пока ты не примешь эту свою часть, она будет находить выход, через сны или что-нибудь другое. Пожалуй, я всё-таки должна была отговорить тебя от излечения.

– Слушай, – я соскочила с качелей. Мне не удавалось поймать взгляд Аманон, потому что она так и продолжала летать туда-сюда. – Я понимаю, ты – таула, ты общаешься с духами и всё такое. Но нельзя же брать на себя так много! Спасибо тебе, только со своей жизнью я и сама разберусь.

– Будь осторожна, – прозвучал у меня за спиной её ровный голос, когда я уже почти вышла на дорогу к дому. – Тот, кто отказывается узнавать себя, обречён бродить в тумане наощупь.

И как же это, интересно, я должна узнавать себя через сны? Там какую только чушь не увидишь. Хорошо, если приснится мама или хотя бы её призрак. Она дала мне совет, благодаря которому у меня теперь есть Гай. А сон про Лилит не способен подарить мне ничего, кроме головной боли и ватных ног.

Я проспала бы до полудня, если бы не разбудили звонком из школы: Йон пытался взломать школьную базу данных, где лежит информация об оценках. Никто не мог понять, для чего это понадобилось ему, круглому отличнику. Ох, чует моё сердце, что вовсе не свои оценки он хотел подправить!

В наказание мы велели Йону идти после школы на рынок – продавать свежий урожай нашего садика и некоторые ненужные нам больше вещи. Раз уж он так любит помогать другим, то лучше бы помог своему отцу. Доктор сказал, что Анару вредно носить тяжести, а Йон как раз хочет накачать большие мышцы, вот и будет ему тренировка.

Поход на рынок

Арти тоже пошёл с Йоном. Он забежал домой на минутку, чтобы приготовить себе «Защиту от солнца» – коктейль, который на какое-то время спасает вампира от солнечных лучей. Арти теперь часто им пользуется для прогулок с друзьями, и я рада, что он не засиживается дома. После разговора с таулой мне захотелось поощрить сына за то, что он бросил свои дурные привычки, и я дала ему денег на покупку той новой игры, «Хиллок II» или как там её. Он такое любит.

Я же после обеда занялась медитацией. Она здорово облегчает мне жизнь в те дни, когда я хожу с квадратной головой от приступов лунатизма. Проверено: послеобеденный сон сделает ещё хуже, а медитация заставляет мозги отдохнуть по-настоящему.

Гай расправился со своей статьёй раньше, чем ожидал, и вскоре позвонил мне. Мы прогулялись по пляжу возле водопада, привели его в порядок: кто-то, видимо, вчера устраивал здесь пикник. Ну разве можно оставлять за собой целую кучу пакетов и разбитых бутылок? Должно быть, это приезжие или какие-нибудь дети. Уж точно не мои.

Додумались же портить такое прекрасное место. Этот пляж – наш с Гаем любимый. Песка здесь немного, на жаре он не слишком раскаляется и не обжигает ноги, а купаться на такой глубине не страшно даже тому, кто плохо плавает. Тем более что чистая вода позволяет видеть под собой дно.

И ещё на этот пляж почему-то чаще приходят посидеть у водопада, чем покупаться. Если на несколько метров отплыть от берега и укрыться за скалами, то легко представить, что мы на всём архипелаге одни и можем делать что захотим…

Да-да, я уболтала Гая поплавать нагишом. Кто бы мог подумать, что он ведётся на слабо, как мальчишка.

– Такой номер я исполняю впервые! – смеялся он. – А вдруг кто-нибудь украдёт нашу одежду?

– Ты что, это же Сулани. Здесь не воруют.

– Ну, не украдёт, а, предположим, спрячет. Ради шутки.

– И в чём шутка?

– В том, что нам придётся выйти из воды голыми.

– Что смешного? Можно подумать, тут никто голых людей не видел!

– Ладно, ты выиграла… Но это всё равно нечестно. Ты-то хотя бы в майке!

– А это чтобы ты не очень-то пялился куда не надо.

– Ага. Значит, пялиться куда не надо могут только рыбы, которые вокруг нас постоянно снуют.

– Да, только рыбы. Говорят, ещё здесь водятся русалки, – мне вдруг стало любопытно, знают ли о русалках в Стрейнджервиле. – Ты про них слышал?

– Русалки… Это полулюди-полурыбы? Не хотелось бы встретить что-нибудь подобное. Впрочем, не думаю, что они действительно существуют…

– Почему не хотелось бы? – удивилась я. – Русалки, наверное, очень красивые.

Гай поёжился, словно от холода.

– Когда-то в моём городе считали, что зелёные волосы – это красиво, – сказал он. – Подростки, да и многие взрослые красили себе отдельные пряди в зелёный, чтобы быть хоть чуточку похожими на... них. Ты знаешь, что случилось потом. Русалки, если они и существуют, – это тоже другой биологический вид, конкурирующий с нашим. Вряд ли они к нам дружелюбны.

– А если дружелюбны? – не сдавалась я. – Мы же не звери, чтобы драться друг с другом за еду или землю!

– Я бы не был так уверен, – Гай мрачно усмехнулся. – Мы столько лет доверяли зелёным и в конце концов получили нож в спину. Что-то мне не хочется больше иметь дело с существами, которые до поры до времени изображают из себя людей.

– Ну, а вампиры? А… оборотни?

– Сказки, разумеется. Ты в них веришь? Постой, только не говори, что ты русалка.

Я поболтала ногами в воде.

– Хвост видишь?

– Не вынуждай меня пялиться куда не надо, – Гай картинно возвёл глаза к небу. – Хвоста там, вроде бы, нет. И отлично. Хватит с меня нелюдей…

Он сменил тему, заговорил о своих племянниках. Я порадовалась тому, что можно молчать и просто слушать, потому что мне резко захотелось одеться и уйти. Убежать. Бежать и бежать, пока не выбьюсь из сил.

Ну, не могло же обойтись без какого-нибудь подвоха, да? Вот и он: Гай ненавидит «нелюдей». И как мне теперь сказать ему, что я и почти все мои родственники – из их числа?..

Баллы

172,00 было
0,25 за школьный проект превосходного качества (солнечная система)
0,5 за достижение 10 уровня навыка видеоигр (Артемис Рэйв)
Итого: 172,75

 

[HoneOnna]

​

Глава 149

Ничего не изменилось, на первый взгляд.

Гай всё так же приходит ко мне домой даже в те дни, когда он очень занят – хотя бы на полчасика. Домашние его обожают, особенно дочка. Она в восторге от того, что Гай справляется с любым школьным проектом гораздо быстрее и лучше, чем Йон (чем кто угодно из нас, если честно). Будь то химический вулкан или маленькая взаправду-летающая ракета – Гай точно знает, что делать. Мне нравится видеть их с Мелли радостные лица, когда у них всё получается.

Гай уже почти член нашей семьи. Он добрый, умный, открытый и надёжный. На него можно положиться. Он ладит с моими детьми. Я не против выйти за него замуж и встретить с ним старость – если он сам не против, конечно. Он любит меня, а я люблю его.

Так я думаю днём. А ночью…

Он бросит тебя
Он бросит тебя
Он бросит тебя, когда узнает
Он бросит тебя так же, как и все остальные

Чей-то голос в моих снах повторял это снова и снова. Я просыпалась в слезах и больше не могла уснуть до утра. Зажигала огонь в камине и подолгу бессмысленно глядела на него. Иногда глаза закрывались, и сон приходил-таки ко мне во второй раз за ночь, но обычно он был ничем не лучше первого.

Получается, таула всё же была права. Я не победила. Эта проклятая тайна останется со мной до конца жизни.

Пляшущие в камине язычки пламени напоминали мне тот вечер, когда я увидела во сне маму. С тех пор она больше не приходила. Я помнила её слова: «я буду с тобой». Это здорово, конечно, но как мне с ней поговорить? Мне так нужен её совет! Может, я вообще не создана для отношений с мужчинами. Может, я слишком привыкла быть одна, и это уже нельзя изменить. Может, я проклята, на мне венец безбрачия или что-нибудь в этом роде. Духи должны знать такие вещи!

Похоже, наверху меня услышали, только вот поняли не совсем правильно: вместо моей мамы в гости зашла мама Мэй. Обычно она бывает у нас только по праздникам, а в остальное время Мэй с Анару и детьми ходят к ней сами. Не сказать, чтобы возраст сильно повлиял на Аламеа; выглядела она почти так же, как и раньше, разве что стала больше тянуться к океану, чем к людям. Мэй говорит, с немолодыми русалками часто так случается. Особенно с теми, кто потерял супруга. По человеческим меркам русалки ведь живут долго, очень долго, и каждая из них, заключая брак с человеком, знает, что переживёт его.

И всё-таки из поколения в поколение они делают это – влюбляются, женятся и выходят замуж за людей… потому что любовь мы с русалками чувствуем одинаково.

Размышляя о судьбе Аламеа, я вдруг поняла, что мне сейчас столько же лет, сколько было маме, когда её не стало. Я всё ещё жду её совета, хотя сама уже давно – мать, почтенная дама в годах (ха-ха), сама могу раздавать советы, и даже найдутся те, кто их послушает… Так что же я бы посоветовала самой себе?..

Поговорить с Гаем, вот что. Сказать ему правду, и будь что будет.

Во-первых, мне не хочется ему лгать. Он имеет право знать, с кем встречается.

А во-вторых… Я просто не верю, что наши чувства могут взять и испариться из-за такой мелочи!

Ничего себе мелочь. Сын-вампир, мать-ростоман…

Да. И у меня нет другого сына и другой мамы, которые были бы людьми, и нет другого прошлого, в котором я не была бы оборотнем. Если это помешает Гаю быть со мной… Что ж. Значит, не судьба.

Решение созрело, и почему-то в первую очередь я подумала о дочке. Мелли нам не простит, если мы расстанемся. Она уже начала надеяться, что станет отличницей благодаря помощи Гая.

Вечером он вновь был у меня. Мы собирали макет моста, дочка щебетала о школе и одноклассниках, Гай внимательно слушал, при этом ухитряясь делать основную часть работы. Я пыталась казаться весёлой, но сердце сжималось от страха каждый раз, когда он обращался ко мне.

– Глядите, – Мелли указала на Мэй и Анару. Они медленно шли к дому, возвращаясь с прогулки. Я не слышала их разговора, но вдруг они повернулись лицом друг к другу и начали танцевать – так, будто они совершенно одни, и никто на них не смотрит.

Мне вспомнилось, как однажды мы вчетвером сидели в джакузи и болтали обо всём на свете. Мэй тогда обмолвилась, что готова простить Анару что угодно, кроме одного – измены. А Анару ответил, что ей он простил бы даже измену… Мэй возмутилась – да как ему в голову могло прийти, что она на такое способна! – и принялась брызгаться. Мы посмеялись и забыли об этом; Гай тогда ничего не сказал, но и у него наверняка есть список вещей, которые он никому не простил бы.

Наверняка в его списке на одном из первых мест – враньё и недомолвки.

Наверняка уже поздно. Я должна была рассказать ему сразу.

– Что, тоже хотите потанцевать? – Мелли лукаво глянула на нас по очереди.

– С удовольствием, – тут же отреагировал Гай, и я была вынуждена неловко улыбнуться:

– Может, сначала всё-таки доделаем мост?

– Мне надоело, – Мелли подбросила в воздух листок с взятой в интернете инструкцией для постройки. – И я хочу есть. Пойду что-нибудь приготовлю, а вы доделывайте сами, если хотите. Или не доделывайте. Короче, ни в чём себе не отказывайте!

Она подмигнула мне, нарочито мило улыбнулась Гаю, затем поднялась и бодрым шагом удалилась в дом. Незаконченный мост так и остался стоять между нами.

– Надо доделать. Нельзя же бросать работу на полпути, – Гай потянулся за листком, сложил его вдвое, потом вчетверо – ему-то никакие инструкции не нужны.

– Не надо, – я взяла листок у него из рук и положила на мост сверху. – Мел и сама разберётся. Ты слишком её балуешь.

– Твоё слово – закон, – он подошёл ко мне вплотную, и мои руки утонули в его тёплых ладонях. – Слушай… Всё же в порядке, да?

– Всё хорошо. Почему ты спрашиваешь?

Я и сама услышала, как изменился мой голос, выдавая ту бурю эмоций, которая бушевала у меня внутри и только что достигла своего пика.

– Ты сама не своя в последнее время. Знаю, ты не любишь жаловаться, но… я ведь твой парень. Мне ты можешь рассказать.

– Я…

Могу ли?..

– Всё, что волновало меня, я выложил тебе в первую же нашу встречу. Помнишь? – он слегка сжал мои пальцы. – И ты можешь делать так же. Правда, можешь.

– Я знаю, – тихо пробормотала я, опустив глаза.

– Хочешь, я… – Гай помедлил. – Хочешь, я сегодня заночую у тебя? Ничего такого… мы будем просто разговаривать. Я буду спрашивать, а ты отвечать. Или я буду сидеть молча и слушать, а ты будешь рассказывать. Как тогда, когда мы познакомились, только наоборот. Я же вижу… Ты переживаешь о чём-то, и это что-то очень важное для тебя, иначе мы давно бы поговорили. Верно?

– Верно, – я наконец нашла в себе смелость взглянуть на него.

– Это связано с… нами?

– Связано.

– Мне остаться?

О духи, я так хотела сказать «да». Коротенькое слово сидело на языке, готовое сорваться в любой миг. Давай же, Джули. Вот же он, этот момент, более подходящего и пожелать нельзя!

Я смотрела в ярко-голубые глаза, в которых плескались нежность и сочувствие.

«Хватит с меня нелюдей...»

Не знаю, сказал ли Гай это вслух, или мне опять что-то послышалось, но фраза ударила по голове, словно кокосовый орех. И я… я струсила.

Он бросит тебя, как только узнает

Если так и случится, то пусть хотя бы не сегодня!

– Давай в другой раз, ладно? Завтра. Приходи завтра, и я всё тебе расскажу. Обещаю.

– Хорошо, – согласился Гай. Легко и без всякого разочарования. – Я понимаю. Тогда… до завтра?

Мы поцеловались, и на прощание я крепко обняла Гая, стараясь вложить в это объятие всю свою любовь и благодарность к нему. Он, правда, понимает. Я и не мечтала о том, что кто-нибудь будет относиться ко мне так, как он.

И чем же ты отплатила ему за это? Ложью и скрытностью.

Нет! У меня ещё есть шанс исправиться. Я расскажу ему так, чтобы он снова меня понял. Подберу нужные слова. У меня есть целая ночь, чтобы подумать об этом, ведь заснуть всё равно вряд ли удастся...

Но мне удалось.

Через полчаса после прощания с Гаем я уже стояла на пустынном берегу.

Мир стал серым. Песок – светло-серый, океан – угрюмого тёмно-серого цвета, кусты и листва на деревьях каким-то образом – зелёно-серые, а звёзды в сером небе светятся огненно-серым светом. Луны нигде не видно. Единственное цветное пятно – это фигура мужчины, стоящего рядом и чуть впереди. Сперва я принимаю его за Гая и хочу заговорить с ним, но берег вдруг оказывается пуст, никакого мужчины уже нет. Белоснежный русалочий хвост мелькает вдали. Не раздумывая, я бросаюсь в море.

Обладатель хвоста присоединяется к семье

И, внезапно, – догоняю.

Ноа оборачивается и поджидает меня, покачиваясь в воде. Его лицо, как всегда, очень спокойно.

– Ты ничего не сделала, – произносит он. – Ты ничего не сделала.

– Я? – от неожиданности я совершаю резкое движение и едва не врезаюсь в него. – В смысле, чтобы тебя задержать?

Он несколько раз кивает.

– Ты вышвырнула меня из памяти. Так же, как Калеба. Как своего брата, своего отца и даже саму себя – ту, что была волком. Но мы до сих пор здесь. Здесь, – он протягивает руки к моему лицу.

– Вы мне не нужны! – я отшатываюсь. – Я хочу жить настоящим, а не тенью прошлого!

– Покой приходит не от забвения, а от принятия. Мы сделали тебя той, кем ты являешься. Ты не можешь притвориться, что нас нет и никогда не было. Не можешь выбросить в море часть своей души. Не можешь убежать от себя и начать новую жизнь, как ты всегда делаешь…

– Неправда! Не всегда. Есть те, от кого я не убегаю. Я люблю их!

– Любовь… – он усмехается. – Любовь подразумевает доверие, Джули. Всё ли они знают о тебе? Ты считаешь себя такой искренней и честной… а на самом деле?

На это мне возразить нечего, но я быстро нахожусь:

– Мои дети! Я люблю своих детей и ни за что их не брошу!

– Да? – Ноа как будто бы удивляется. – Разве не ты отругала сына за то, что он вампир? Это прямо-таки в духе Билла… А если и твоя дочь станет не той, кем ты хочешь её видеть? Что, если твой хрупкий мир опять рухнет? Опять убежишь?

– Ты всё переврал! Я отругала Арти за нападения на людей, а не за то, что он вампир!

– Это одно и то же. Вампир питается кровью, вампир – хищник… Но и своего сына ты хочешь разделить надвое, отбросив всё, что тебе не по нраву. Что останется, если задавить часть себя, Джули? Хочешь знать, как ощущается давление?

Не дожидаясь моего ответа, он выпрыгивает высоко вверх и на целую секунду зависает в воздухе, будто стоя на кончике своего хвоста. Затем ныряет. Его тело входит в воду совсем без брызг, море принимает его в себя, и оно бесследно растворяется.

Всё стихает.

– Ноа, – зову я. Почти касаясь воды кончиком носа, заглядываю в морскую глубину. Под моими болтающимися в невесомости ногами не видно дна, вместо него – только какие-то искристые сиреневые завихрения. Что это? Похоже на...

…на чай из волчьего корня и луноцвета. Я плаваю в море лекарства от оборотизма.

Что-то сильно дёргает меня за ноги, и, не успев вдохнуть, я погружаюсь с головой.

Грудную клетку сжимает со всех сторон. Я пытаюсь вырваться, но сразу понимаю – бесполезно. Это не водоросль, не верёвка и не чья-то рука. Это сам океан тянет меня вниз, и я не могу с ним бороться. Мои силы иссякают.

Перед глазами мельтешат пузыри. В нос и рот попала вода, я машинально хочу откашляться, и она наполняет мои лёгкие. Вода внутри меня. Если я случайно проглотила какую-нибудь маленькую рыбку, то я теперь – аквариум.

Эта мысль кажется мне забавной. Я начинаю смеяться, хоть и не знаю, как это возможно под водой. От бульканья и пузырей становится ещё смешнее, я хохочу и чуть не задыхаюсь, как вдруг обнаруживаю, что выплыла на поверхность. Мои мокрые волосы холодит ветер, а вместо смеха я издаю хриплые лающие звуки.

Всё перестало быть серым. Вокруг меня бесконечная синева. Она тоже разная, от тёмно-бирюзового до серовато-синего. Впереди должен быть горизонт, но его линия скрывается в тумане, и отличить море от неба можно лишь по лёгкому блеску волн.

Повернув голову, я вижу свой дом. Он светится, там тепло и уютно, там мои родные. Мне хочется плыть туда, но у меня нет никаких сил, борьба с океаном полностью истощила меня. Далёкий тёплый свет мерцает, кружится и совершает безумные прыжки.

Это не беда. Я знаю, как быть. Нужно просто закрыть глаза и сделать то, чего хотел океан: пойти ко дну. Когда мы умираем во сне – в жизни мы просыпаемся. А это ведь всего лишь дурацкий сон, да?..

Техническое и Баллы

Эмоции и баллы счастья Джули:

6 + 172 + 2 + 99 + 6 + 167 + 95 + 67 + 519 + 273 + 146 + 103 - 29 - 72 = 1554

172,75 было
0,25 за пятёрку в младшей школе (Нерия Махи'аи)
0,5 за достижение детской ЖЦ "Вундеркинд" (Нерия Махи'аи)
1 за смерть от утопления
1,5 за баллы счастья Джули (16940 \ 2500 = 6; 6 х 0,25 = 1,5)
1 за выполненные желания Джули (113 \ 25 = 4; 4 х 0,25 = 1)
7,75 за эмоции Джули (1554 \ 50 = 31; 31 х 0,25 = 7,75)
1 за пережитые все виды эмоций Джули
Итого: 185,75

 

[HoneOnna]

​

Интро

– Лох-несское чудовище.
– Его не существует.
– Да? Упс. Русалки?
– Ты что! Они не такие.
– Тогда – кровожадные водоросли-убийцы.
– Какие-какие водоросли?
– Никакие. У меня кончились варианты. Я не знаю, что ещё придумать.

Всем привет.

Я привыкла здороваться так, потому что чаще всего нахожусь в компаниях: то в школе, то на скаутских сборах, то дома, где живёт моя большая семья. Даже самой себе я мысленно говорю по утрам именно эти слова.

В общем. Всем печальный и недоуменный привет. Это я сижу у Юны и пытаюсь понять, что убило мою маму.

Видите ли, я не верю, что мама утонула сама. Этого не может быть, потому что этого не может быть в принципе. Она плавала лучше всех, кого я знаю: лучше Мэй, у которой мама – русалка, и лучше Анару, который вообще-то довольно сильный мужчина – по крайней мере, был до своей болезни. И даже лучше Йона, который и выловил маму из воды сегодня рано утром.

То есть не маму, а её тело. Вы не хуже меня знаете, что самой мамы в нём уже нет.

Ноа отсоединяется от семьи

Меня разбудили взволнованные голоса. Спросонья у меня не хватило сил удивиться, я просто накрылась одеялом с головой и попыталась уснуть обратно. Однако через минуту в нашу с Черепашкой спальню вошла Мэй и склонилась надо мной.

– Не буди её, не надо, – сказал в гостиной Анару. – Пускай поспит. Расскажем ей утром.

Вот теперь уже запахло чем-то интересным. Я приоткрыла один глаз и уставилась им на Мэй.

– Что такое?

– Мелли, солнышко…

Лицо у Мэй было странное, как будто она не знала, какое выражение ей выбрать, и решила не выбирать никакое.

– Что, Мэй?

Она вздохнула.

– Солнышко, твоя мама ночью утонула в море.

Я услышала, как за окном пошёл дождь.

Похоже, меня ждал самый паршивый день в моей жизни.

Не знаю, в курсе вы или нет, но если у нас на островах кто-нибудь умирает, то похороны должны состояться как можно скорее. Пока тело не сожгут, дух будет привязан к нему и не сможет отправиться к Смотрящему. На похоронах я не была ещё ни разу, и быть там мне запрещено, пока не исполнится хотя бы семнадцать. Тут тоже есть своя причина: до семнадцати мы считаемся детьми, а дети связаны с миром духов сильнее взрослых, и умерший может случайно забрать ребёнка с собой. Это я знаю от Юны. Она говорит, её бабушка даже была знакома с человеком, который в детстве случайно попал на похороны. Нет, он не умер, но потерял память, разучился говорить и до конца жизни так и остался круглым дурачком.

Я буду скучать по маме. Я бы хотела в последний раз её увидеть, но у меня нет никакого желания становиться дурочкой. Йона и Черепашку на время церемонии отправили к бабушке Аламеа, а я пошла к Юне.

После обеда дождь зарядил снова. Дождь я люблю, особенно когда он подходит к моему настроению. Обычно мы с Юной знаем, как развеселить друг друга, но сегодня, боюсь, даже ей это не под силу.

Юна – моя лучшая подруга. Стоило мне увидеть её впервые, как я сразу поняла – вот с кем я буду дружить! Юна отлично рисует и поёт, да и вообще она самая умная, самая красивая и самая классная девчонка в школе (после меня, конечно). А ещё в будущем Юна станет нашей новой таулой.

Ну так вот, о чём это я.

Дождь перерос в потрясающую грозу. Мы сидим на террасе, я перечисляю всех морских монстров, которых только могу вспомнить, а Юна мотает головой и спорит.

– Знаешь, Мел… Мама говорила мне кое-что про Джули. Немного, но…

Она несколько раз кусает себя за нижнюю губу. Ужасная привычка. Я говорила ей перестать так делать, но кто бы меня послушал.

– Да рассказывай уже.

– В общем, Джули, вроде как, запуталась в себе. Ей было тяжело справляться с самой собой. Вот. Больше я ничего не знаю.

– Запуталась в себе? Пффф, ну и бред. Это у нас с тобой трудный возраст, это нам положено быть запутанными в себе! А мама была уже давным-давно не подросток!

– И что? Взрослые тоже запутываются в себе. К моей маме постоянно приходят и спрашивают совета.

– Кошмар. Ну и какой тогда смысл взрослеть, если всё равно ничего не будешь знать?

– Надо не просто считать свои дни рождения, а становиться умнее и расти духовно, – наставительно говорит Юна, и я закатываю глаза.

– Ой, вот давай не будем хвастаться, а? Я знаю, что ты учишься лучше, и что ты выше меня на целую кучу сантиметров. Спасибо, что напомнила мне про мои комплексы.

– Я не это имела в виду… – бормочет она, и я давлюсь смешком. Юна смешно пугается каждый раз, когда я изображаю, что оскорбилась.

– Уфф, – похихикав вдоволь, я выдыхаю. – Ладно, проехали. Мама станет духом, вернётся ко мне, и я спрошу у неё самой, почему она умерла.

– А вот и нет. Духов может видеть только таула, и то не всегда.

– Значит, приду к тебе. По всем правилам. Принесу подарок и всё такое, и ты спросишь у моей мамы, почему она умерла. Идёт?

– Идёт.

Юна мрачнеет. Она всегда мрачнеет, если речь заходит о том, что ей предстоит стать таулой. Этот факт ей не слишком-то нравится. Ну разве не чокнутая? Вот мне бы понравилось быть таулой. Только подумайте: все тебя уважают, приходят с дарами, делятся секретами и спрашивают, как жить… По-моему, восхитительно. Помню, когда мы с Юной были совсем маленькими, то однажды задумали перекрасить волосы и поменяться семьями – якобы, никто нас не узнает. Из этой затеи ничего не вышло, потому что я в последний момент представила себя брюнеткой и разревелась

Мы сделали домашку, в тысячный раз перемыли кости одноклассникам, потом сыграли пару партий в шахматы – у Юны дома нет других игр. Гроза кончилась, самое время было пойти погулять, как вдруг к нам заявился Арти.

Ну вот каким ветром его сюда принесло?!

Чтоб вы знали: Юна влюблена в моего брата. Я ещё поняла бы, если бы эта неприятность случилась с ней недавно, после того, как Арти благодаря своей йоге превратился в подтянутого мускулистого красавчика. Но нет, влюблённость Юны длится с первого класса. Едва она видит Арти – у неё отключаются мозги, взгляд становится овечьим, и я её теряю.

– Зачем ты притащился, – шиплю я на брата.

– Пришёл за тобой. У меня для вас торт, – он машет Юне, которая маячит у меня за спиной. Я прямо-таки чувствую, как в воздухе начали летать сердечки и розочки.

– А свечи зачем?

– Для поднятия настроения. Прикольно же, нет? Как на день рождения.

Спасите. Меня окружают одни чудилы. Теперь придётся остаться на чаепитие с этим несчастным тортом и слушать, как Юна неумело флиртует с моим братом, а тот в упор не понимает, чего от него хотят.

– Мой день рождения уже прошёл. И я не ем сладкое на ночь, – бурчу я, и Арти лохматит мне волосы прежде, чем я успеваю увернуться.

– Не вредничай. Давай-ка задуем свечи.

– Давайте задуем, Мелли! – поддерживает его Юна. Ну ещё бы! Если Арти предложит ей обрить голову и отрастить бороду, она только спросит, какой длины!

В школе многие знают, что Арти – вампир, и почти никто всерьёз в это не верит. Думают, что ему просто нравится быть бледным, ходить с зонтиком и не спать по ночам. Некоторые девушки даже находят это привлекательным. По правде говоря, многие девушки. Меня частенько просят передать Арти записочку или мелкий подарок, сказать его номер, помочь устроить свидание и ещё что-нибудь в этом роде.

Представьте себе, братец действительно не понимает девушек, хотя он вроде бы не идиот. Просто он, так сказать, выше всего этого Записочки он читает, за подарки благодарит, иногда соглашается на свидания, и в итоге у него полшколы подруг и ни одной Той Самой. Что же, если таковая и появится, я её быстренько отгоню. Нечего мешать Юне завоёвывать сердце Арти, у неё и без того осталось мало времени. Ведь тауле нельзя встречаться с парнями.

Правда, я не знаю, почему она тянет. Призналась бы ему, да и дело с концом! Но Юна говорит, что «всё должно случиться естественно». Видимо, это означает – годика через три. Прямо как у мамы с Гаем.

Ох, я совсем забыла про Гая. Он, наверное, сейчас в полном шоке. Надо будет как-нибудь зайти к нему, проведать, и заодно напомнить, что никто не умирает навсегда. Понимаете ли, Гай у нас учёный, в духов он не верит, называет нашу веру антинаукой и ерундистикой (смешное слово, которое я впервые услышала именно от него), ну а я считаю так: если что-то не доказано научно, это ещё не значит, что оно не существует. Например, кто-нибудь доказал существование русалок? Или вампиров? А между тем один из них сейчас находится со мной в одной комнате и ждёт, пока я задую дурацкие свечи.

Машинально я подумала о том, какое бы загадать желание.

Однажды мы с Анару пекли торт на день рождения Черепашки, и он (Анару, а не торт!) рассказал мне вот что. На материке тоже есть традиция со свечами, но там она имеет совсем другой смысл, и никто уже не помнит, какой. Мы же, суланийцы, задуваем по свече за каждый прожитый год в знак того, что прошлое развеивается, как дым. Мы не можем повернуть время вспять и изменить прошлое. Зато можем загадать желание и съесть огромный калорийный кусок торта, который отложится на заднице наполнит нас радостью и энергией для воплощения своего желания.

Итак, чего же я хочу? Своими глазами увидеть материк – раз. Стать богатой и популярной – два. Поселиться в роскошном старинном особняке в центре большого города – три. Пожалуй, пока достаточно.

В перспективе я ещё хотела бы встретить прекрасного принца, выйти за него замуж и завести ребёнка, но это желание я оставлю на следующий год. Всё равно ему не суждено сбыться, пока рядом крутится Йон и отпугивает от меня всех мало-мальски симпатичных парней.

Многие считают, что мы с Йоном встречаемся. Я уже устала всем объяснять, что это неправда. Сам Йон не трудится опровергать слухи, наоборот, они ему нравятся! Он, видите ли, вообразил, что мы с ним – идеальная пара. Ну уж нет! Я ни за что не выйду за Йона. Я скорее останусь старой девой, чем выйду замуж за человека, который храпит, кладёт в чай по пять ложек сахара и вечно ходит с грязными ногтями, потому что много копается в саду!

Покончив с тортом, мы собираемся домой. На самом деле я хотела потихоньку смыться и дать голубкам побыть вдвоём, но Арти не планировал засиживаться – торопился на важный вечерний рейд в игре. В этом весь мой братик: между компьютерной игрушкой и влюблённой девушкой он всегда выберет первое. Юна же с её врождённой деликатностью не смеет намекать ему на продолжение вечера. Помяните моё слово, такими темпами эти двое никогда не сойдутся.

На улице давно стемнело, а гроза оставила после себя запах мокрого песка и дерева, блестящие бриллиантики-капельки на листьях и ощутимую прохладу. Вот вам и ещё один феномен, который наука не может объяснить: холод я чувствую, а замёрзнуть не могу. Не получается.

– Как прошли похороны? – интересуюсь я у Арти.

– Нормально.

– «Нормально» и всё? Где вы были?

– У вулкана. Мамино тело обложили цветами со всех сторон и кремировали, пока мы распевали песни.

– Я надеюсь, платье было красное? Если нет, я вам этого не прощу. Красный цвет был маминым любимым.

– Да красное, красное. Мэй сама выбирала последний наряд.

– Если выбирала Мэй, то я спокойна, – с облегчением вздыхаю я. – Мама предстанет перед Смотрящим красивой. Мэй в этом понимает.

– Ага.

– Что будем делать?

– С чем?

– С тем, что мы с тобой теперь сами по себе. Как будем дальше жить? Глава рода теперь ты, тебе и решать.

– Что тут решать? – Арти пожимает плечами. – Ты будешь учиться, я буду заниматься своими делами, а там посмотрим. Есть, правда, одна проблема.

– Какая ещё?

Он останавливается и как-то непонятно на меня смотрит. Мне становится не по себе.

– Мама не рассказала тебе, да?

– Смотря о чём. О чём?

– Об оборотизме. Ты оборотень, Мел.

Я застываю как вкопанная. Шутит, что ли?..

– Во-первых, сам ты Мел. Во-вторых, простите, что? Кто? Я? Оборотень? В смысле, настоящий оборотень, могу превращаться в волка и всё такое? Как ты – настоящий вампир? Ты смеёшься? Ну, нет, не может быть! Я на это не подписывалась!

От растерянности или испуга я всегда начинаю болтать без умолку. Ничего не могу с собой поделать, так уж я устроена.

Арти – другое дело. Мой брат – мастер по сохранению спокойствия в любой ситуации.

– Как глава рода я бы посоветовал тебе помолчать и послушать, но если собираешься закатить истерику, то я пойду, окей?

– Нет, – я моментально беру себя в руки. Это я тоже умею. – Стой. Говори.

– Значит, слушай и не перебивай. Мама была оборотнем, её отец был оборотнем, я был оборотнем, и ты тоже оборотень. Мама не хотела, чтобы об этом знали даже Мэй и Анару, не говоря уж об остальных. Несколько лет назад ей удалось найти лекарство, излечиться самой и вылечить меня, а вот с тобой что-то пошло не так. До сегодняшнего дня я не был уверен, но сейчас могу сказать точно – на тебя лекарство не подействовало. Поэтому, если почувствуешь себя странно, если сильно заболит голова, то неважно, где ты при этом будешь, – бегом ко мне, поняла? Или, если меня не будет рядом, – сразу же прячься в чулане, запри дверь на ключ и сиди там, пока не пройдёт. Предупреждаю, ощущения будут не из приятных.

– Ощущения от чего? Я что, действительно превращусь в волка?

– Скорее, в здоровенного человекоподобного зверя с волчьей головой и хвостом.

– Блеск, – невольно вырывается у меня любимое словечко Мэй. – Просто блеск. И что же со мной не так? Почему лекарство не подействовало на меня?

– Точно не знаю. Возможно, в то время ты была слишком мала для лечения, и стоило бы попробовать ещё раз.

– Что за лекарство? Где его купить?

– «Купить», – Арти усмехается. – Думаешь, лекарство от оборотизма продаётся в аптеке?

– Откуда я знаю? Ты вываливаешь на меня такие новости и хочешь, чтобы у меня мозги работали как надо?!

– Да я всю жизнь только и делаю, что жду, когда они у тебя заработают как надо…

– Да-да, твои подколки – это просто верх юмора, но лекарство, Арти, лекарство!

– Мама нашла его в каких-то книгах. Они должны быть в её комнате, поищи там. Если ничего не найдёшь, то я попробую спросить кое у кого ещё.

– В книгах, – кивнула я. – Ага. Хорошо. Поискать – это можно. Погоди, у кого это ты собрался спрашивать об оборотнях? У тебя что, есть знакомый специалист?

– А вот, – загадочно отвечает брат. Ладно, прицепиться к нему с вопросами я ещё успею, сейчас меня это волнует в последнюю очередь.

Подумать только, моя мама – и вдруг оборотень! Сколько, оказывается, о ней я не знала. Права Юна: у взрослых тоже бывает очень запутанная жизнь… И теперь путаница по наследству досталась мне.

Если я и была бы согласна сделаться кем-то, кроме человека, то – русалкой. Изящно сидеть на скале посреди океана и расчёсывать волосы. Быть вампиром, между прочим, тоже неплохо; мне нравится окутывающая их аура темноты и мрачноватой тайны. Но оборотнем? Наполовину животным? Охотиться на кроликов и вычёсывать блох из шерсти? Нет, спасибо. В этом спектакле мне должна достаться роль красавицы, а не чудовища!

Баллы

185,75 было
0,5 за переход к четвёртому поколению
0,25 за пятёрку в старшей школе (Йон Махи'аи)
0,25 за пятёрку в младшей школе (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение детской ЖЦ "Вундеркинд" (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка здорового образа жизни (Артемис Рэйв)
0,25 за достижение 5 уровня навыка танцев (Артемис Рэйв)
1 за развитие четырёх особенностей характера до уровня получения ЧХ, по 0,25 за каждую (Артемис Рэйв)
Итого: 189,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 150

– Что с тобой происходит, Мелли? Всё читаешь и читаешь, – говорит Мэй, садясь рядом. – Ты же не любила книги.

Я смотрю на Мэй так долго, что она в конце концов смущается и уходит.

На самом деле я просто задумалась. Обычно я предпочитаю действовать, а не думать, но в последнее время со мной и правда что-то происходит. Я меняюсь. У меня возникают разные мысли, которых раньше не было.

Мэй с детства была мне как вторая мама. Она знает, что я люблю и что не люблю. А я – что я знаю о Мэй? Скажем, как ей жилось в семье, где она была единственной девочкой-нерусалкой? Или Анару – каково ему было до приезда моей мамы, когда он был влюблён в Мэй без всякой надежды жениться на ней и завести детей?

И мама… Что чувствовала она?

Всем привет. У меня выдался сумасшедший день, и сейчас я вам всё расскажу.

Неделю после маминых похорон её спальня оставалась нетронутой, если не считать того, что Черепашка постоянно заседала за ноутбуком. Арти научил её играть в «Невероятный спорт», чему мы с Йоном сперва не поверили. Черепашка и видеоигры – всё равно что я и бокс.

Даже если вы разбираетесь в играх так же плохо, как я, то всё равно наверняка знаете, что там важны точность и скорость реакции. Теперь угадайте, за что Черепашка получила от меня своё прозвище?

Раньше я думала, что она немножко туповатая: увидит какой-нибудь красивый цветок, встанет столбом и глядит на него, приоткрыв рот. А уж бабочка или муравейник были способны занять Черепашку минимум на час. Больше всего она любит собак, но попросить у родителей щенка не решается. Черепашка не тупая, она просто ещё одна чудилка.

Словом, всю неделю мы с утра до ночи готовили вкусности, общались между собой и пели песни. Так полагается, потому что неделя – это срок, за который дух точно успеет слетать к Смотрящему и обратно. Вот вам было бы приятно вернуться домой и застать там всеобщее уныние и кислые лица? Вот и никому не приятно. Духи радуются, когда радуются их потомки.

Вещи в комнате умершего запрещено переставлять и выбрасывать до тех пор, пока дух не прилетит назад на острова: он должен видеть, что мы помнили и ждали его. А потом… потом жизнь продолжается.

К вечеру седьмого дня я охрипла от песен. Пожалуй, хватит с меня. Мама всё равно наверняка уже с нами, она всегда всё делала быстро – и ходила, и плавала, и ела, и одевалась. Так что и дорога к Смотрящему не должна занять у неё много времени.

Я выбираюсь из дома, чтобы взглянуть на море, и натыкаюсь на Йона в асане «Дерево». Увидев меня, он тут же обрывает сеанс, подходит и берёт мои руки в свои. Сейчас он почему-то не кажется мне назойливым. Даже исходящий от него запах пота не раздражает. Нормальный мужественный запах.

– Рад, что ты пришла. Мы не разговаривали наедине с тех пор, как… ну, давно, – говорит Йон. – Я знаю, ты скучаешь по Джули. Мы все по ней скучаем. Хочу, чтобы ты знала: я всегда рядом. Я смогу тебя защитить.

– Спасибо, – я чуть улыбаюсь ему, и тут у меня появляется идея. – Знаешь что? Комната, Йон. Спальня моей мамы теперь ничья, и я отдам её тебе.

– Мне? Я думал, ты сама её займёшь.

– Не хочу. Мне лучше спится, когда Черепашка сопит и ворочается наверху.

– Понимаю. Тебе не хочется сейчас оставаться одной.

– Похоже на то.

Знаете, я ему благодарна. Другой парень на его месте мог бы сделать какое-нибудь пошленькое предложение, но от Йона подобного ожидать не приходится.

– Только сегодня я посплю в маминой комнате, ладно? – поспешно добавляю я. – А с завтрашнего дня начнём ремонт. Переделаем всё под твой вкус.

– Да, – кивает он. – Да, конечно. Спасибо, Мелли.

Юна как-то рассказывала мне о давнем поверье: если лечь спать на чужую кровать, и особенно на чужую подушку, то увидишь сны её хозяина. Не знаю, считаются ли те, кто уже умер, но… я просто хочу хоть как-то приблизиться к маме. Уловить хотя бы кусочек её мыслей.

Оказавшись в маминой постели, я понимаю, почему она выбрала для себя именно эту комнату. Здесь темновато, зато отсюда можно выйти наружу в любое время суток, никого не потревожив.

А ещё по сравнению с нашей спальней здесь довольно тихо, и посторонние звуки не так сильно мешают сну. Даже музыкальное сопровождение, под которое я привыкла засыпать, – ругательства Арти и бешеное кликанье мыши, доносящиеся со второго этажа, – в маминой комнате слышны хуже.

Правда, со мной это работает наоборот. Выспаться в тишине я не смогла, никаких снов не увидела, а когда Мэй утром исполняет нам «будильную песню» – я решаю, что ослышалась. Что, уже утро? Какой кошмар.

На природоведении я чуть не отключаюсь (Юна вовремя толкает в бок локтём, храни её духи), зато на математике неожиданно для себя вызываюсь к доске и получаю пятёрку. Как вам такое, а? Видели, на что я способна даже в полусонном состоянии? То-то же!

И да, я не такая безнадёжная эгоистка, как вам могло показаться. Я знаю свою маму достаточно, чтобы догадаться, что самые ценные вещи она хранила не где-нибудь, а под кроватью. Вот же они – книги об оборотнях, и пакетик сушёных цветков с надписью «волчий корень», и личный дневник Лилли Рэйв – моей бабушки. Ой-ёй, да это же настоящая семейная реликвия! Я переворачиваю всю спальню вверх дном и обыскиваю мамин ноутбук в надежде на то, что она тоже вела какие-нибудь записи, но ничего не нахожу. Жаль. Ну что ж, зато я заполучила, что хотела, и теперь со спокойной душой могу вручить комнату Йону.

Книг – целая стопка. С какой бы начать? Плюю на поговорку «книгу по обложке не выбирают», открываю самую красивую и погружаюсь в историю неведомой мне деревни под названием Мунвуд Милл. Дойдя до середины, осознаю правдивость поговорки. Вряд ли рецепт лекарства от оборотизма мимоходом упоминается среди исторических сведений, от которых у меня вновь начинают слипаться глаза.

Ладно, первый блин комом. Я беру «Настольную книгу оборотня» и на этот раз попадаю в цель: из неё мне на колени выпадает листок бумаги. Больше всего он похож на письмо, вот только написанное не буквами, а какими-то значками. Я вижу только одно понятное слово: «свежие». Свежие – явно что-то из кулинарии. Вполне возможно, это и есть тот рецепт, который я ищу. Остаётся лишь расшифровать значки… Я листаю страницы «Настольной книги», и меня охватывает ликование. Мамочка! Как же я тебя люблю!

Она переводила эту книгу до меня. И она делала пометки. С её помощью я расправляюсь с рецептом за несколько минут.*

Ну, и… вы же не думали, что всё будет легко, да?

Зелье состоит из двух ингредиентов, и их названия мне ни о чём не говорят. Хотя стойте-ка, цветы волчьего корня я ведь вытащила из-под маминой кровати вместе с книгами… Точно, вот они. Как раз на одну порцию! Мамуля, я знаю, что меня слышишь, и я говорю тебе вслух и на полном серьёзе: ты лучше всех.

Теперь хотелось бы знать, что ещё за «луноцвет»? Спрошу Йона, он у нас главный по садоводству. Черепашка сообщает, что Йон отправился на рыбалку. «Я всегда буду рядом, бла-бла…» Ну и где он, когда нужен? Вот и верь после этого мужчинам!!

Остаток вечера я разбираю мамины вещи. От нечего делать она иногда вязала, и в её шкафу скопилось множество ковриков, носков и чехлов для кашпо. Самые красивые я оставляю на память, остальные складываю в коробку, на которой крупно пишу «БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ». Делаю фото и отправляю в скаутский чат. Новая нашивка мне обеспечена.

Поймать Йона мне удаётся только на следующий день после школы, и он признаётся, что никогда не слышал ни о каком луноцвете. За это я жестоко мщу ему тем, что сижу над душой, мешаю выполнять домашку, пересказываю всякие приколы из интернета и мысленно делаю ставки, на какой минуте он меня выставит. Он не выставляет, и время от времени даже улыбается.

Вечером приходит Юна, и мы вместе с ней блаженствуем в джакузи.

– Кайф, – Юна перебирается через бортик, искоса глядя в сторону столика, за которым Арти с Йоном режутся в шахматы. Я протягиваю ей ледяной «Туман и ветер». – Этих вечеров мне будет не хватать.

– Почему? Разве тауле нельзя сидеть в джакузи?

– Не уверена. Моя мама так не делает…

– Твоя мама ни с кем не дружит.

– Думаю, так и должна себя вести таула. Её образ должен вызывать почтение. А разве меня будут почитать, если я буду вместе со всеми по-свойски валяться в джакузи и плясать на вечеринках? Люди увидят, что я такая же обыкновенная, как они, и перестанут мне верить.

– Глупость какая-то, – возмущаюсь я. – Ты как будто приносишь себя в жертву ради нашей веры.

– Большая власть – большая ответственность, – заученно отвечает Юна. Я не выдерживаю такой наглости, набрасываюсь на неё с объятиями, отчего она визжит и хохочет.

– Юна Хауата, что бы ты там себе ни думала, а я останусь твоей подругой на всю жизнь!

– Хоапили! Пока ещё Хоапили!

– Прекрасно, Хоапили! Давай-ка устроим нашим мальчикам небольшое шоу.

– О, нет, – стонет Юна. – Опять фирменное дефиле Мелани?

– О, да! Повторяй за мной!

Показ мод я увидела в детстве по телику, и он произвёл на меня сильнейшее впечатление. Широко распахнутыми от восхищения глазами я наблюдала, как стройные красавицы одна за другой выходили на подиум; показ был посвящён современной городской моде, поэтому наряды не были слишком уж вычурными, но девушки демонстрировали их так, словно те были расшиты золотом и жемчугами. Позже я узнала, что всё это называется красивым словом «дефиле». Я потратила целый месяц, чтобы научиться ходить так же, и в итоге сочла, что у меня получается даже лучше.

Плечи гордо расправлены, подбородок поднят. Движения рук естественные и непринуждённые. Бёдра слегка покачиваются, ноги ступают плавно и мягко. Смотреть прямо перед собой, ни в коем случае не на окружающих, как бы транслируя: «я любусь сама собой, а если вы случайно оказались поблизости – меня это не касается!» Дойти до конца подиума террасы, на секунду застыть в эффектной позе, и – грациозно нырнуть в воду. Конечно же, руками вперёд, выпрямившись, как стрела, а не какой-нибудь там вульгарной «бомбочкой».

– Для чего ты это делаешь? – Юна догоняет меня уже в воде, и мы отплываем подальше от берега. – Йон тебе даже не нравится.

– Чтобы не терять навык. Пока мужчины сворачивают шеи мне вслед, я на вершине мира.

Подруга укоризненно поджимает губы.

– Бедный Йон, наверное, уже умеет сворачивать шею на триста шестьдесят градусов. Он хотя бы знает, что ты мечтаешь уехать на материк и бросить его?

– Запомните, дети, чтобы что-то бросить, нужно сначала что-то подобрать, – произношу я, копируя интонации нашей учительницы миссис Каханануи. Юна хихикает.

Мы ложимся на воду и замолкаем, позволяя волнам потихоньку убаюкивать нас. Я думаю о материке. Что меня ждёт на островах? В лучшем случае – брак с каким-нибудь скучным типом вроде Йона, пара-тройка детей и хлопоты по дому до тех пор, пока я не стану старой развалиной, которая не может поднять корзину с бельём. Предсказуемо до тошноты.

На материке всё по-другому. Там я смогу стать кем угодно. Захочу – и стану бизнес-вумен в строгом костюме и на каблуках. Или выйду замуж за богатого аристократа, чтобы командовать штатом слуг и устраивать благотворительные приёмы. Или стану профессиональной моделью, как те подиумные красотки… Видите, сколько возможностей? С моей стороны будет преступлением ими не воспользоваться.

– Юна, – зову я. – Кем бы ты хотела стать, если бы мы поехали на материк вместе?

– Я не могу поехать на материк, – грустно отзывается она.

– Да знаю, ну а если бы могла?

Она шумно переворачивается на живот, поднимая тучу брызг.

– Наверное, занялась бы политикой или общественной работой. Или стала бы врачом.

Я легко представляю Юну в белом халате со стетоскопом на шее, и так ей об этом и говорю. Фразу про политику оставляю без комментариев. «Политика» – это даже звучит скучно

Проводив подругу домой, я достаю из-под подушки «Настольную книгу оборотня» и быстро просматриваю её в поисках информации о луноцвете. Нахожу. Ну разумеется! Он растёт только в поселении оборотней – Мунвуд Милл, и цветёт только в полнолуние. А это значит что?

Это значит, мне придётся посетить материк раньше, чем я ожидала. Поняв это, я долго сижу, уставившись в стену и ощущая, как по моему лицу расползается довольная улыбка.

Роскошно!

Засыпаю я абсолютно счастливой. Чудесный, чудесный день. Между прочим, не у меня одной: Анару сегодня повысили до главного кого-то там, и мне слышно, как они с Мэй празднуют это в спальне. Но я же леди, а леди не подслушивают, леди пользуются берушами (которые всё равно не помогают, но я пыталась).

К утру от моей радости нет и следа. Я встаю с жуткой головной болью. Мои глаза горят и едва не вываливаются из черепа. От каждого движения боль усиливается, а каждая мысль вызывает у меня лютое раздражение. Мне хочется что-нибудь разбить или растоптать, и я ненавижу здравый смысл, шепчущий, что от этого я почувствую себя только хуже!

Я закрываю глаза и с минуту сижу неподвижно, стараясь не шевелить ни единой мышцей. Боль чуть утихает, голос здравого смысла становится различим чётче. Он говорит, что я, скорее всего, больна. Нужно пожаловаться кому-нибудь на жизнь и выпить таблетку, и всё пройдёт.

Тянусь к телефону, чтобы позвонить Юне, и обращаю внимание на время: половина седьмого. Нет, Юна не заслуживает того, чтобы её будили в половине седьмого в субботу. Медленно и осторожно я поднимаюсь с кровати, иду в ванную, и на полпути вдруг вспоминаю. Арти предупреждал о головной боли. Я панически оглядываю себя. Ни хвоста, ни волчьих лап пока не видно.

В комнате брата стоит густой, специфический вампирский запах, поэтому я не особенно люблю в неё заходить. Арти занят тем, что будто бы беседует со своим отражением в зеркале, но из-за приступа боли я не разбираю, о чём. Он замечает меня и оборачивается.

– Ты чего здесь?

– Голова… – жалобно скулю я.

– Ясно, – Арти моментально серьёзнеет. – Началось… Соберись, Мел. Сейчас мы быстро-быстро спустимся и пойдём в чулан. Ты меня понимаешь?

– У-у-у…

– По дороге ты съешь столько таблеток обезболивающего, сколько позволяет дозировка. Я закрою тебя в чулане, а сам буду снаружи.

– Ы-ы-ы… – я хватаю его за руку, но он отрицательно качает головой.

– Нет, я не смогу побыть с тобой. В волчьем облике ты, скорее всего, захочешь меня убить. Помни, Мел: ты не умрёшь и не сойдёшь с ума. Тебе ничего не угрожает. Это всего лишь обращение, и оно закончится.

Всё происходит так, как он и сказал. Я глотаю таблетки и иду, не разбирая дороги. Последние несколько метров Арти тащит меня на себе, потому что мои ноги сводит судорога. В чулане ничего нет, кроме деревянной скамьи, на которую брат и сгружает меня, как мешок картошки. Он щупает мой пульс, скармливает мне ещё одну таблетку и выходит. Я слышу, как поворачивается ключ в замке. Меня пронзает новая вспышка боли и… силы?

– ДА ПРИСТРЕЛИТЕ ЖЕ МЕНЯ КТО-НИБУДЬ!!! – ору я во весь голос, скатываюсь со скамьи и впиваюсь ногтями в кожу на голове.

Что-то нарастает внутри меня. Что-то сильное, крупное и яростное собирается смять мою личность и выбросить в мусорный бак. «Я тебе что, тетрадный листок с двойкой?!» – успеваю подумать я, прежде чем во мне что-то лопается и монстр вырывается наружу.

– А-А-А-А-А!!!

Где я? Это моё логово? Какое маленькое и нехорошее! Мне оно не нравится. Я хочу выйти! Обнюхиваю каждый угол в поисках выхода. Его нет! Я в клетке! Царапать, крушить, разрушать! Биться в эти стены, пока не сломаю их!

Я устала. Я долго кружу по тесной клетке. Выход не появляется. У меня есть стая? Где она? Помогите мне, я в беде! Ауууууу!

Когда я прихожу в себя, перед глазами всё мигает и расплывается. Я тяжело дышу, от усталости мои ноги гудят, но боль понемногу отступает.

Арти говорил об этом словно о какой-то малоприятной болезни, и я думала, всё будет иначе. Я думала, что буду как бы прятаться внутри и следить со стороны за тем, что делает зверь, но он… он и есть я. Другая я.

Так мне нравится ещё меньше. Получается, я – зверь, причём не только телом, но и душой?! Ну, знаете ли!

Нет. Нет и ещё раз нет. Я совершенно точно не намерена терпеть этот кошмар каждое полнолуние. Нужно срочно собирать сумку и гуглить, где находится чёртов Мунвуд Милл и как туда добраться. Только одной пускаться в такое путешествие всё же страшновато… Мало ли что может случиться с юной беззащитной девушкой в чужом городе? Мне нужен защитник. Мужчина. И кажется, я знаю, кто именно.

Примечание и Баллы

*Джули для открытия лекарства от оборотизма понадобилось прочитать штук семь книг, из них некоторые даже по два раза. Мелли хватило всего трёх.

189,00 было
0,5 за достижение 10 уровня навыка писательства (Артемис Рэйв)
0,25 за пятёрку в старшей школе (Мелани Рэйв)
0,5 за достижение 10 уровня навыка логики (Артемис Рэйв)
Итого: 190,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 151

Всем привет. Я открою вам один секрет, если пообещаете никому о нём не рассказывать. Обещаете? Супер.

Секрет такой: Мелани Рэйв в первый раз в её жизни пришлось бегать за мужчиной.

Я отправляла ему сообщения – он их не читал. Я звонила ему – он не брал трубку. Я четыре!!! раза приходила к нему домой, но его родные говорили мне, что он не желает никого видеть. Странным образом всё это только сильнее убедило меня, что он – именно тот, кто нужен для участия в моей авантюре.

Стыдно сказать, мне пришлось караулить за углом и ждать, пока Леа и Фергус уйдут!

– Привет! Как дела?

Это я вхожу в дом и здороваюсь с Джулай. Её присутствие в гостиной Бреннанов меня не удивляет: я видела, как она пришла, и догадалась, что Леа и Фергус попросили её приглядеть за детьми. Эми, их младшая дочь, сидит здесь же, и я приветливо улыбаюсь ей.

– Привет, Мелли, – Джулай не очень-то довольна. – Мы с Эми учим стишок. Хочешь послушать?

– «Идут домой из школы четыре ученицы, им песенку весёлую насвистывают птицы…»* – начинает Эми. Я дослушиваю стишок до конца и искренне хвалю девочку.

– А ты к кому? – спрашивает Джулай.

– К Гаю. Мы договаривались, что я зайду, – с лёгкостью вру я. – Он наверху, да?

– Наверное. Я давно его не видела.

– Гай грустит. Мы с Элаем подарили ему картинку, – сообщает Эми, указывая на следы краски на полу.

– Вы молодцы! Пойду-ка и я сделаю что-нибудь, чтобы он не грустил, – я подмигиваю Эми и быстренько сбегаю, чтобы Джулай не начала задавать вопросы. Принцесса пробралась через лесную чащу, переплыла ров с крокодилами и перелезла через каменную стену, чтобы спасти принца. А ведь Гай даже не мой принц!

Поднимаюсь на второй этаж и пускаю в ход одно из немногих достоинств оборотизма: нахожу комнату Гая по запаху. Обычно Гай пахнет приятно, но сейчас ему не помешало бы помыться и сменить рубашку. На моё появление он не обращает ни малейшего внимания. Я в свою очередь не обращаю внимания на его невнимание и усаживаюсь рядом с ним.

С минуту мы просто молчим, не шевелимся и не смотрим друг на друга. Я слышу ровное неглубокое дыхание. Если бы не оно, Гая можно было бы принять за пластиковый манекен.

– Ну? – я всё-таки сдаюсь первой. – Ничего не скажешь?

– Что говорить? – хрипло произносит он, и я радуюсь хоть какому-то ответу.

– Например, «привет, Мелли, я рад тебя видеть».

– Привет, Мелли, я рад тебя видеть, – механически повторяет Гай.

– Прекрасно для начала. Что ещё?

Он тяжело вздыхает. Так тяжело, что от тяжести мне хочется пригнуться.

– Спасибо, что пришла, но сейчас я не в том состоянии, чтобы встречать гостей.

– А я и не гость. Я чуть не стала твоей семьёй, забыл?

– Не забыл. Помню.

– Круто, что ты об этом помнишь, потому что мне нужна твоя помощь.

– Попроси своего брата. С твоими школьными проектами он может помочь не хуже меня.

– Гай, это не школьный проект. Всё очень серьёзно, и Арти не может мне помочь, – я наклоняюсь к нему и доверительно шепчу почти в самое ухо: – Никто не может, кроме тебя.

Потом отодвигаюсь и добавляю обычным тоном:

– Но я понимаю. Без мамы я тебе никто, и мне лучше уйти. Прощай.

Тут нужно сделать отступление.

Для удобства я делю мужчин на четыре категории: мужчина-господин, мужчина-друг, мужчина-сыночек и мужчина-рыцарь. С первыми чувствуешь себя как за каменной стеной, вот только очень уж они любят командовать; из вторых получаются отличные приятели, а для кого-то – и мужья (привет, Мэй и Анару); третьи ищут себе покорную и заботливую мамочку, от них я предпочитаю держаться подальше. Четвёртый тип – мой любимый: этих хлебом не корми, а дай возможность проявить свои лучшие качества и окружить опекой прекрасную даму. Покажи такому парню женщину в беде, и он немедленно помчится её спасать.

На это я и рассчитываю, когда прощаюсь с Гаем и выхожу, оставив его одного. Я уверена, что в душе он – классический рыцарь. С мамой он не мог как следует раскрыться, ведь на слабую женщину мама была похожа меньше всего. Ну, а я… Я попробовала действовать по-другому.

И звук открывающейся у меня за спиной двери подтверждает мою правоту.

– Подожди, Мелли. Что у тебя стряслось?

Я успеваю принять максимально серьёзный вид. Мне удалось его зацепить, однако радоваться ещё рано.

– Даже и не знаю, как сказать, – я тяну время, параллельно соображая, какую часть информации стоит выдать ему сейчас, а какую позже.

– Скажи уж как-нибудь. Не зря же я покинул свою комнату впервые за три недели.

– Я собираюсь отправиться на материк за одной очень важной вещью. Лететь в одиночку мне страшно, и я хочу, чтобы ты полетел со мной.

– Хорошо.

– Хорошо?.. – я теряюсь от того, как легко он согласился.

– Хорошо. Я и сам думал о том, что мне нужно уехать отсюда. Слишком много воспоминаний.

– И куда бы ты хотел поехать?

– Куда угодно, – судя по голосу, ему правда всё равно. – Сказать честно, больше всего я хотел бы умереть.

– Я как раз даю тебе такую возможность! Мунвуд Милл может оказаться опасным местом. Не исключено, что ты погибнешь героической смертью, защищая меня от толпы разъярённых обо… местных жителей.

Гай пропускает шутку мимо ушей.

– Мунвуд Милл? Не слышал.

– И правильно сделал. Нечего там делать тем, кому там делать нечего. Так я могу считать, что ты в деле?

– В деле, в деле, – устало говорит он. – Дай мне пару дней собрать вещи.

– Пары дней мне самой мало. Мы должны быть там… – я вдруг понимаю, что не знаю, когда мы должны там быть, чтобы застать полнолуние. – В общем, я напишу тебе. Только читай мои сообщения, ради духов.

– Ради духов… – Гай печально усмехается. – Ты действительно веришь, что Джули теперь тоже одна из этих духов?

– Конечно. Может быть, она прямо сейчас стоит рядом с нами и слушает наш разговор. А ты что, веришь, что после смерти мы все просто исчезаем?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю.

Гай скомкано прощается и уходит к себе. До меня доносятся шорохи и звуки выдвигаемых из тумбочки ящиков: видимо, он решил начать паковать вещи сейчас же. Надо бы и мне поторопиться, пока он не передумал… Да, моральное состояние нашего рыцаря – хуже некуда. Надеюсь, поездка в компании красивой девушки его взбодрит.

Вернувшись домой, я обнаруживаю, что мне грозит опоздание на сегодняшние сборы. Может, прогулять по случаю удачного завершения охоты на Гая? Нет, нельзя. С недавних пор я сделалась вожатой, у меня в подчинении младший девчачий отряд под названием «Майны», и сегодня мои девочки участвуют в заплыве! Я рысцой бегу переодеваться в скаутскую форму, по дороге замечая Черепашку, которая висит на лесенке вниз головой.

– Эй, Черепашка, а я лечу на материк! – кричу я и машу ей рукой.

– Здорово, Мелли, – откликается она после небольшой паузы. Такая уж Черепашка есть – ни вопросов, ни допросов, живёт в своём мирке, как жемчужница в раковинке. Скажи я ей, что лечу на другую планету, она ответила бы мне точно так же.

Я не пожалела, что сходила-таки на сборы. Перед заплывом мои подопечные страшно нервничали. В итоге мы заняли второе место – разумеется, благодаря моему чуткому руководству и поддержке с примесью волшебного пинка под зад. Второе место – отличный результат! Первое нам всё равно не светит, потому что Ола и Мелика Кеалоха из «Дельфинов», по слухам, – будущие русалки, а состязаться с русалками в плавании – без шансов, сами знаете. Жалко, что мальчишки плывут отдельно, иначе Йона и его «Мангустов» мы бы точно уделали…

Я рассказала о своих планах Мэй. Она порадовалась тому, что я взяла на себя миссию по приведению Гая в чувство. Мэй и сама пыталась с ним поговорить, упёрлась в ту же стену, что и я поначалу, и в конце концов решила не настаивать.

– Ты умничка, Мелли, – сказала она. – Запретить тебе поездку я не могу, всё-таки я не твоя мама… Но если с тобой будет Гай, я могу не волноваться. Да благословят духи ваш путь.

А Йону я ничего не буду говорить до последнего. Я его знаю, будет ходить за мной хвостом и упрашивать никуда не лететь. Материк ему не нравится, и наверняка он опасается, что я захочу остаться там насовсем. Что ж, правильно опасается! Да только я не откажусь от своих целей даже ради любимого мужчины, не то что ради Йона.

Йон по моей классификации – мужчина-господин. Уступишь ему в малом – сама не заметишь, как уступишь и в большом, а потом вдруг обнаружишь себя на кухне, в заляпанном фартуке и с младенцем на руках.

Вечером я иду к Арти. Маленький лайфхак: если хотите обсудить с моим братом что-то важное, лучше выберите для этого тёмное время суток. При свете дня Арти часто бывает не в настроении.

Я вкратце пересказываю брату всё то, что он пропустил, и он удивляется:

– Ого. Быстро же ты разобралась с этим лекарством.

– Это не я. Это всё мама. Она переводила книги, – объясняю я. – Не хочешь присоединиться к нам с Гаем?

– Наведаться в гости к оборотням? Нет, спасибо. Ты явно не дочитала книгу до того места, где говорится, что оборотни и вампиры – злейшие враги.

– Да? А как тогда ты появился на свет? Выходит, нашёлся вампир, который дружил с оборотнями достаточно, чтобы влюбиться в маму.

– Я как раз собираюсь это выяснить. Я полечу с вами, – внезапно говорит Арти. – Но только до СимСити… А дальше направлюсь в Форготн Холлоу. К отцу.

– К отцу? Ты нашёл его? Оооо, Арти, роскошно! Какой он?

– Мы переписываемся уже пару месяцев. Он классный, – застенчиво улыбается брат. – Я всё не знал, как сказать об этом маме…

– Ага, ага, мама бы тебе устроила, – смеюсь я. – Он похож на тебя?

– Очень.

– Тогда я хочу, чтобы вы прислали мне селфи. Надолго ты останешься у него?

– Мел, я думаю… думаю, я не вернусь на Сулани.

– Чтоооо?!

Я изобразила крайнее изумление, хотя по правде сказать, это не было такой уж неожиданностью.

Я ожидала чего-то подобного с тех пор, как Арти по секрету сказал мне, что разыскивает отца. Да, в отличие от мамы, я знала об этом… и знала, почему не должна узнать мама. Думаете, мы не пытались её расспрашивать? Пытались. И вместе, и поодиночке. Всё, что нам удалось выведать, – что воспоминания об отце Арти заставляют маму в лучшем случае переводить тему, а в худшем рычать, звереть и злобно сверкать глазами.

Я понимаю Арти. У меня нет отца, а если бы был – я бы тоже постаралась его найти и повидаться с ним. Но понимание пониманием, а закатить сцену – это святое

– То есть ты улетаешь навсегда? Бросаешь свою младшенькую сеструсечку-сестропусечку на произвол судьбы? Оставляешь меня одну-одинёшеньку в этом жестоком мире? О, брат мой, как черства твоя душа! Что теперь со мной будет? Кто позаботится обо мне?

– Не драматизируй, – Арти морщится. Он не выносит мои представления. – Во-первых, жестокого мира я что-то вокруг не наблюдаю. Во-вторых, ты не одна. У тебя есть Мэй, Йон, Юна и остальные.

– Юна! – я хлопаю себя по лбу. Как Юна переживёт то, что её ненаглядный решил сделать нам ручкой?!

– Что Юна?

Нет, она мне не простит, если я проболтаюсь брату о её чувствах.

– Ничего… Послушай, а вдруг моё лечение снова не получится? Что тогда?

– Ты же знаешь, что это за штука? – Арти берёт со стола телефон и помахивает им перед моим лицом. – Если не получится, воспользуйся ею. Видишь, тут кнопочки, ими можно набрать мой номер...

– Опять прикалываешься! Нет, ты правда решил не возвращаться?

– Что мне делать на Сулани? В мире нет места, которое подходит вампирам меньше, чем Сулани. Это солнце в один прекрасный день меня прикончит.

– Всё с тобой ясно. Ты поселишься в каком-нибудь мрачном местечке, где твой крутой вампирский отец будет учить тебя крутым вампирским фокусам.

– Ну да. Если я ему понравлюсь.

– Что за бред, как ты можешь ему не понравиться? Ты же его сын!

Арти на мгновение отворачивается от меня.

– Мама говорила, что отец расстался с ней, потому что ни она, ни я не были ему нужны. А по словам отца, всё было наоборот, и она сама от него ушла. Вот я и хочу знать, что произошло на самом деле, понимаешь?

– Ага, – я ободряюще глажу его по руке. – Понимаю. Живи там, где тебе хочется жить. Только не забывай и обо мне, ладно?

– Дурочка ты, – ласково произносит Арти. – Я никогда о тебе не забуду.

Я утыкаюсь лбом в его плечо, и он кладёт ладонь мне на голову.

– Ты от меня так просто не отделаешься. Я тоже перееду на материк, как только закончу школу. Присмотри там для меня уютный домик по соседству с тобой.

– Форготн Холлоу вряд ли придётся тебе по вкусу. Я присмотрю для тебя домик в СимСити. В самом центре.

– Договорились…

Вот и нарисовалась главная новость на сегодня: трое смельчаков отправляются на материк за новой жизнью. Точнее, это Гай и Арти отправляются за новой жизнью, а я-то, наоборот, хочу вернуть старую. Чтобы я вновь была самой собой, безо всякой второй звериной личности внутри. И, знаете ли, у меня хорошее предчувствие.

Примечание и Баллы

*Агния Барто - "Песенка птиц".

Баллы без изменений, 190,25

 

[HoneOnna]

​

Глава 152

Я высчитала по календарю, что до полнолуния осталось всего шесть дней. Вычесть один на дорогу от СимСити до Мунвуда – итого пять. Пять дней я сгорала от нетерпения, не могла ни на чём сосредоточиться и видела во сне всякую ерунду. То я ссорюсь с незнакомой девушкой, а за спиной у неё болтается длинный лисий хвост. То Арти кусает за шею какого-то парня с зелёной кожей. К чему бы это, а?

Днём после школы я гуляла с Юной, а вечера старалась проводить с братом, с которым мне вскоре предстоит расстаться. Юна восприняла его отъезд философски. «Нам всё равно не суждено быть вместе», – сказала она и грустно улыбнулась. Знаете, иногда её смирение с судьбой просто выводит меня из себя. Боюсь, рано или поздно я-таки выскажу Юне всё, что думаю на эту тему

С Гаем в эти пять дней я не разговаривала. На моё сообщение о дате вылета он ответил коротким «ок» – значит, не передумал. Я в нём и не сомневалась. Слово рыцаря стоит дорого, если уж он его дал – то сдержит.

И вот наступает долгожданное утро, и… Всем привет. Это я, великая путешественница Мелли Рэйв, и я понятия не имею, почему проснулась в таком поганом настроении.

Я лечу на материк. Как бы, ура. А что дальше? Мне придётся вернуться, чтобы ещё два года торчать на островах и ходить в школу. Мама умерла, Арти уходит к отцу, Юну я тоже потеряю, когда она станет таулой… Всё плохо. Жизнь ужасна. А тут ещё и Йон подливает масла в огонь.

– И когда ты собиралась мне рассказать, что улетаешь?

– Сегодня. Или никогда. Я что, обязана перед тобой отчитываться? Отстань от меня!

Я громко хлопаю дверцей холодильника и иду назад в свою комнату. По опыту знаю, что сейчас мне нужны только две вещи: черничный кекс и хорошенько прореветься. Если это не поможет, то дело плохо

Йон, однако, не отстаёт.

– Мелли, ты обиделась? Прости. Я не хотел.

– Какое мне дело, хотел ты или не хотел? Да, я обиделась! Я в депрессии, ясно?

– Что мне сделать, чтобы ты улыбнулась? Хочешь, песенку спою?

– О нет, только не это! У тебя нет слуха.

– Вот ты и улыбаешься. Ты такая красивая, когда улыбаешься.

– Спасибо, я в курсе.

Йон осторожно подходит и берёт меня за плечи. Как бы он ни раздражал меня порой, в нём есть и то, что мне очень нравится. К примеру, его сильные руки. Когда он прикасается ко мне, я чувствую себя маленькой и хрупкой. Это довольно мило.

– Я просто не понимаю, почему узнал о твоём отъезде последним, – говорит Йон. – Мы ведь друзья.

– Потому что ты начал бы меня отговаривать.

– Я всего лишь переживаю за тебя. На материке всё не так, как у нас. Вдруг с тобой что-нибудь случится?

– Я не дура, Йон! Я тоже об этом подумала, поэтому и взяла с собой Гая.

– Почему не меня? – нахмурившись, спрашивает он. – Я мужчина, член твоей семьи, и я старше тебя.

Ах, так вот оно что – мы возревновали! Моя печаль растворилась без следа, уступив место азарту. Люблю это ощущение. Выяснять отношения – мой конёк, здесь меня никому не победить

– Ты старше меня всего на девять месяцев! Ты ещё школьник, а вот Гай – мужчина, и тоже почти член семьи. Он жил на материке, он всё там знает, с ним мне не будет страшно.

– Но ты и он… Как-то это неправильно. Я не хочу, чтобы вы делали что-то… такое.

– Какое? – я коварно улыбаюсь, еле сдерживая смех (плохо же он знает Гая!). – Например, такое?

Поднимаюсь на цыпочки и целую его прямо в губы.

Конечно, это не настоящий взрослый поцелуй, а так, баловство, но всё-таки я никогда раньше не целовала Йона. Сама не знаю, почему мне вдруг захотелось. Правда, я тут же жалею об этом, потому что, отстранившись, вижу его лицо. Такое же выражение у него было всякий раз, когда он обыгрывал меня в шахматы в детстве. Гордое, высокомерное и отвратительно самодовольное. Хорошо, что я не успела поесть, иначе меня бы стошнило.

– Теперь ты счастлив? Всё, Йон, иди. Мне нужно собираться!

– Мелли, я… я… – мямлит он, и вроде бы хочет сказать что-то более осмысленное, но я не желаю его слушать. Нечего тут делать всякие лица!

– «Я, я»… Иди уже! У меня самолёт через два часа. Если из-за тебя я опоздаю, то оторву тебе… что-нибудь!

Йона как ветром сдувает. Он знает, что со мной лучше не ссориться. Наконец-то я могу вернуться к своему черничному кексу!

Про сборы я Йону наврала. Вещи у меня давно собраны, осталось только переодеться, обнять Мэй, Анару и Черепашку, подхватить под руку Арти с его вечным зонтиком, – и можно отчаливать. До свидания, Сулани!

Я намереваюсь запомнить каждую секунду путешествия, но всё происходит так быстро и сумбурно, что полёт в моей памяти превращается в череду смазанных картинок. Гай с безразличным видом помогает мне занести вещи в самолёт и садится позади нас с Арти. Мы поднимаемся в воздух, я разглядываю Сулани с высоты, и он выглядит крошечным. Потом под нами долго нет ничего, кроме океана. Когда вдали показывается город, я прислоняюсь лбом к стеклу, чтобы лучше видеть небоскрёбы и широкие автострады. Как настоящие… Нет, они и есть настоящие!

Потом – посадка и суета. Я цепляюсь за брата, боясь потеряться. Мы покидаем аэропорт, Гай вызывает такси, которое прибывает почти сразу и куда-то нас везёт.

В такси ужасно воняет бензином, так что мне поневоле приходится открыть окно, подставить лицо прохладному ветру и смотреть во все глаза.

Первое впечатление от материка – очень много бетона, камня и асфальта. Второе – люди. Они не похожи на нас: выглядят такими занятыми, идут по своим делам, и никто не останавливается поболтать. Третье – сколько тут всего необычного!

– Смотри, – я пихаю Арти в бок. – Что это? Похоже на какую-то древнюю купальню.

– Не знаю, – отвечает брат и лезет в карман за телефоном, чтобы поискать в интернете.

– Это мраморный карьер, – говорит Гай. – Раньше здесь была каменоломня.

– Мраморный карьер, – шёпотом повторяю я, фотографируя. На островах подобного не увидишь.

Район, по которому мы едем, мне нравится. Арти сообщает мне, что он называется Эвергрин-Харбор. Тут нет небоскрёбов, зато всё чистенькое, аккуратное, а маленькие домики с зелёными крышами стоят так, словно их выравнивали по линейке.

Гай снял в этом районе квартиру. Квартиры – тоже что-то новенькое для меня. В моём доме всегда было много народу, я к этому привыкла: здесь почти то же самое, только у каждой семьи свой кусочек дома. Заходить к другим без спроса нельзя, и люди, живущие через стенку, могут быть даже не знакомы друг с другом. Так и живут в одном доме с незнакомцами, представляете? Мрак

Интерьер квартиры похож на то, что я видела снаружи, – такой же лаконичный, состоящий из геометрических фигур и прямых углов. Скучновато, но ничего лишнего.

Здесь всего две комнаты: небольшая гостиная да спальня с чудесной удобной кроватью, которую я тут же объявляю своей и заваливаюсь отдыхать. Энергии во мне хоть отбавляй, но отдыхать всё равно надо. Перелёт и резкая смена климата – это стресс для организма, а стресс плохо влияет на кожу и волосы.

Мне не терпится пройтись по городу и узнать, как живут люди в нём, чем они занимаются, куда ходят развлекаться… У меня ещё будет на это время. Сначала – Мунвуд. Ночь полнолуния наступит уже сегодня, и мне нельзя её упустить, поэтому пока я довольствуюсь тем, что смотрю на городскую улицу в окно.

Долго отдыхать тоже некогда. Гай приносит продукты, из которых я готовлю незамысловатый обед. Арти ничего не ест и ощутимо нервничает. На прощание он обменивается с Гаем рукопожатием, и мы вдвоём выходим. При ярком солнечном свете я вижу, что Арти даже бледнее, чем обычно.

– Как ты доберёшься? – спрашиваю я. – Поедешь на такси?

– Полечу, – Арти машет руками в воздухе на манер крыльев.

– А-а, да, вы же это умеете… Значит, пора прощаться?

– Похоже на то…

– Боишься?

– Немного.

– «Немного?» – я скептически щурюсь. – А выглядишь так, будто если бы вампиры ходили в туалет, ты уже надул бы в штаны.

– Что, так заметно? – он переминается с ноги на ногу.

– Ага. Да не волнуйся ты, всё будет хорошо! Давай пять.

Брат высоко поднимает руку, и я от души по ней хлопаю. Арти морщится и изображает, что он в шоке от моей силы. Эту фишку мы с ним выдумали, когда были маленькими.

– Хотел сказать тебе кое-что, пока я ещё здесь, – произносит он. – Мама не рассказывала тебе о твоём отце?

– Отце? – удивляюсь я. – У меня нет отца. Забыл, что ли? Я дочь Сулани!

– Но ты же знаешь, откуда берутся дети. Знаешь же? Короче говоря, я думаю, что твой отец – Ноа. Помнишь Ноа?

Разумеется, я помню Ноа. Мне был год или два, когда он появился у нас, и шесть – когда ушёл. Я помню его спокойную улыбку. Помню, как он слушал мои дурацкие истории, как послушно пил воображаемый чай с моими куклами и как разрешал мне завязывать бантики на его дредах. Одно время я и правда считала Ноа своим папой, но когда кто-то из взрослых меня разубедил – не расстроилась. Называться дочерью Сулани намного круче.

– Глупости. Это тебе мама сказала?

– Она не говорила этого напрямую, но…

– Ну и всё, – я смеюсь. – Между ними ничего не было. Можешь поверить оборотню со звериным слухом, я всю жизнь знаю, кто у нас в доме с кем спит. Или ты решил, что раз у тебя есть отец, то и мне он тоже нужен? О, Арти, ты такой зайка. Всё-таки я не знаю, как буду без тебя жить. Может, возьмёшь меня с собой?

– Ой, только не начинай…

– Ладно, ладно… Не начинаю. Просто знай, что в случае чего ты можешь вернуться на острова, даже если там уже не будет меня. И где бы я ни обосновалась, двери моего дома тоже всегда будут для тебя открыты.

– Эта речь мне нравится больше. Долго сочиняла?

– Экспромт! Твоя сестра просто талантище.

– Знаю, – Арти улыбается. – Мне пора, талантище. Не пропадай.

– Не пропаду, не надейся, – я крепко обнимаю Арти, чувствуя жар его постепенно нагревающейся на солнце кожи, и шепчу: – Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Мел. Удачи с лекарством, и, если что, обязательно позвони.

Превращение Арти я видела всего дважды, и мне любопытно посмотреть ещё раз. Кивнув мне напоследок, он подпрыгивает на месте; раздаётся негромкий хлопок, и вместо брата передо мной уже бьёт крыльями летучая мышь. Через мгновение она исчезает из виду, я даже не успеваю проводить её взглядом.

Арти отбывает

До свидания, братишка. Будь счастлив.

Гай спускается по лестнице. Шаги звучат очень тяжело, словно ему не хочется никуда ехать. Наверное, ему и правда не хочется… А после того, как он узнает всю правду, захочется ещё меньше. Но правду сказать надо.

– Слушай, Гай. Перед тем, как мы поедем, я должна тебе кое в чём признаться. В Мунвуд Милл живут оборотни. Если точнее, там живут только оборотни.

– Мне всё равно, – равнодушно отвечает он. – Хоть оборотни, хоть инопланетные монстры, хоть даже зелёные.

– Я вообще-то серьёзно.

– Если серьёзно, то оборотни – это выдумка, Мелли.

– Да? Я, по-твоему, выдумка?

– Хочешь сказать, ты – оборотень? – впервые я слышу в голосе Гая хоть какую-то эмоцию и без труда распознаю её как насмешку. – Ну, так докажи. Превратись в волка.

– Чуть позже. Это не происходит по моему желанию, знаешь ли. Я предупреждаю тебя, чтобы ты не запаниковал, если доведётся увидеть моё обращение. Просто бери ноги в руки и беги как можно дальше, понятно?

– Мелли, я согласился сопровождать тебя в поездке, а не выслушивать сказки. Давай покончим с этим поскорее, хорошо? Я возьму напрокат автомобиль, мы съездим в ту деревню, ты заберёшь там то, что должна забрать, и на этом всё.

Он поворачивается ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен. За это я дуюсь на него всю дорогу до Мунвуда. И забываю о своей обиде, как только пейзаж за окном начинает меняться. Становится холоднее, и я радуюсь, что предусмотрительно захватила с собой куртку. Впереди виднеется что-то белое, и сперва я не понимаю, что это. О духи. Это же снег!

Я никогда не видела настоящего снега. Какой он классный… Редкие, крупные, похожие на птичий пух хлопья летят с неба. Завораживающее зрелище. На земле покров пока тонкий, но какая же красота! Вот бы на Сулани хоть разочек выпал снег. Интересно, какой он наощупь?

Автомобиль нам приходится оставить на обочине: два поваленных дерева перегородили дорогу у самого въезда в деревню. Я уверена, что это сделано нарочно. Выскочив из машины, первым делом я наклоняюсь, зачёрпываю снег горстью (холодно!) и сминаю в плотный ком. Мой первый в жизни снежок!

– Деревня начинается там. Я не знаю, куда тебе нужно, так что веди, – Гай явно не разделяет моего восторга.

– Э-э… Вообще-то я и сама не знаю, куда мне нужно, – сознаюсь я.

– Зачем же мы тогда приехали? – Гай хмурится. Он не любит, когда ничего не понятно, поэтому лучше мне сейчас быть с ним честной.

– За луноцветом. Это такой цветок. Он нужен мне, чтобы излечиться от оборотизма.

– Отправляться на другой континент за цветком? Мелли, ты заигралась. Чтобы слетать на материк, необязательно изобретать какие-то глупые предлоги.

– Я не изобретаю! Если бы я хотела просто слетать на материк, я бы сейчас гуляла по городу, а не тащилась в эту глухомань!

– Не знаю, – под моим напором Гай тушуется. – Ладно, пошли, раз уж приехали… Не стоять же на месте.

Мы перелезаем через лежащие на дороге деревья и молча продолжаем путь. Я ловлю себя на странном ощущении – будто бы не в своей тарелке, – и понимаю, что мы вступили на чужую территорию. На землю, принадлежащую другим оборотням. Об этом красноречиво говорят их запахи. Я стараюсь не бояться. Если нам попадутся местные жители, я сумею с ними договориться. Оборотни, хоть и оборотни, а ведь тоже люди! Что им, жалко для меня одного несчастного цветочка?

– Мне казалось, у тебя здесь другие цели, – внезапно говорит Гай.

– Какие же?

– Я думал, что здесь, возможно, живут родственники Джули. Или твой отец.

– Да что вы все сегодня заладили мне про отца? Мама разве не говорила тебе, откуда я у неё взялась?

– М-м-м, – он несколько секунд мнётся. – Она говорила, что забеременела после какого-то праздника…

– Не какого-то, а Дня Любви! Самого романтичного праздника в мире. Дня, когда таула и другие женщины получают шанс зачать необыкновенного ребёнка. Такого, как я и Юна.

– Честно сказать, не вижу ничего романтичного в том, чтобы надеть странный костюм и переспать с незнакомцем.

– Ну, знаешь! – я вспыхнула от возмущения. – Так можно опошлить что угодно! Это ритуал, ясно тебе? Ритуалы связывают нас с нашими предками и с миром духов. И нечего судить о том, чего не понимаешь!

– Не понимаю, – соглашается Гай. – Извини, если мои слова прозвучали оскорбительно. Не проникся я этими вашими ритуалами и духами.

– Чужак, что с тебя взять! Понаехали тут на наши острова… О, гляди! Доска объявлений. Пойдём-ка почитаем, что пишут, – и я решительно устремляюсь вперёд, срываясь на бег. С этим упрямцем невозможно разговаривать!

Техническое и Баллы

Статистика Арти:

80 + 52 + 1 + 46 + 65 + 184 + 32 + 70 + 58 - 15 - 30 = 543

190,25 было
0,5 за баллы счастья Артемиса (5095 \ 2500 = 2; 2 х 0,25 = 0,5)
0,5 за выполненные желания Артемиса (56 \ 25 = 2; 2 х 0,25 = 0,5)
2,5 за эмоции Артемиса (543 \ 50 = 10; 10 х 0,25 = 2,5)
0,25 за заработанные 100.000 симолеонов приданого Артемиса
Итого: 194,00

 

[HoneOnna]

​

Глава 153

Всем привет из Мунвуд Милл Как вы знаете, я до него добралась и даже нашла достопримечательность в виде доски объявлений. Хорошо бы на ней висело что-то типа «Если вы ищете луноцвет, то идите прямо и направо, там его целая поляна».

Но это было бы слишком просто. Почти все объявления на доске – старые, выцветшие, с расплывшимися от времени буквами. Тем не менее, из большой и когда-то яркой листовки я узнаю, что Мунвуд Милл имеет свою историю. Читать про заводы и лесопилки неинтересно, зато тут есть карта.

– Смотри, – говорю я Гаю. – Если верить карте, то мы находимся в центре Мунвуд. Странно, да?

– Что же странного?

– Ну… это, – я оглядываюсь вокруг. – В центре деревни должна быть площадь или бар. А это что? Тут какая-то развалюха, там какой-то облезлый трейлер. Как будто здесь никто не живёт.

– Судя по этим объявлениям, живут, – Гай показывает мне другую бумажку. – Тут сказано про две группы: Община Мунвуда и Клыки.

– Вот видишь? Клыки! Кто ещё может так себя назвать, если не стая оборотней?

– Не знаю. Например, какая-нибудь секта, члены которой считают себя оборотнями.

– Какой же ты упёртый, – вздыхаю я. – Ладно, вот тебе ещё одна новость: мама тоже была оборотнем.

– Правда? – холодно переспрашивает он. – Не замечал, чтобы она превращалась в волка.

– Она вылечилась до того, как вы познакомились. И я хочу сделать то же самое, – терпеливо поясняю я. Видно, что Гай мне по-прежнему не верит, однако он задаёт вопрос:

– Надо думать, Артемис тоже оборотень?

– Нет… то есть уже нет. Арти вампир.

– Вампир, – Гай на пару секунд зажмуривается и потирает переносицу. – Хорошо. Вампиры пьют кровь и боятся солнечного света, да?

– Всё верно. Ты не замечал, что Арти везде ходит с зонтом?

– Я думал, у него аллергия на солнце.

– Аллергия, ну-ну, – хихикаю я. – Все так думают. Если хочешь что-то спрятать – спрячь на самом видном месте!

Я отхожу от доски и на всякий случай принюхиваюсь. Запахов других оборотней вокруг много, но их самих пока не видать. На карте нет никаких пометок относительно луноцвета, так куда же нам идти? Всё кажется одинаковым: лес, заброшенные здания, кое-где – кучи брёвен и остатки стройки. Неприятное местечко. Я выбираю дорогу наугад и жестом зову Гая за собой. Помедлив, он спрашивает:

– Мелли, а… кто отец Артемиса?

– Какой-то вампир, – я догадываюсь, что именно он хочет услышать, и добавляю: – Я его не знаю, они с мамой разошлись ещё до рождения Арти и больше никогда не встречались. Там вышла запутанная история – то ли она его бросила, то ли он её… Арти как раз и полетел к отцу, чтобы всё выяснить.

– Да уж, – мрачно говорит Гай. Он идёт позади меня, и я его не вижу, но легко могу вообразить, какое угрюмое у него сейчас лицо. – Иногда мне кажется, что я не знал о ней ничего.

– Ага. Никто не знал. Такая уж она, моя мамуля.

– И эти её приступы сомнамбулизма, – продолжает он, не слыша меня. – Я должен был сразу понять, что это серьёзно! Наверняка из-за них-то всё и случилось…

– Приступы сомнамбулизма? – я удивлённо хлопаю глазами.

– Ты не знала?

– Ну, я слышала, что иногда она ходит по ночам, но думала, что ей просто не спится… Она никогда не жаловалась ни на какие приступы. И вообще ни на что.

– Точно, – хмуро отвечает Гай. – Никогда. Но ты-то её дочь! Родители обычно не жалуются детям на свои проблемы. А мне она, выходит, просто не доверяла.

Мы выходим к реке и ступаем на деревянный мост. Дойдя до середины, я останавливаюсь, чтобы осмотреться. Тонкая корочка льда на поверхности реки, чуть присыпанная снегом, выглядит очень красиво. Мне невольно приходит мысль о купании, и я вздрагиваю, представив, какая холодная здесь должна быть вода.

– О том, что мама оборотень, не знала даже Мэй, – говорю я. – А уж ей мама точно доверяла. Они – лучшие подруги, и знакомы дольше, чем я живу на свете.

Гай молчит, обдумывая мои слова.

– Если ты говоришь правду, – медленно произносит он. – То я идиот.

– Почему это ты идиот?

– Джули как-то спросила меня, верю ли я в русалок, в вампиров… Не помню, что конкретно я ответил, но кажется, что-то не слишком положительное. После того, что натворили зелёные, я не очень-то хорошо относился к не-людям, – он косится на меня. – Тебе ведь известно о зелёных?

– Ха. Ха, ха. Ещё бы мне не было известно о зелёных! Моя бабуля, то есть мамина мама, была зелёной, и оба маминых брата – того же цвета. Из вампиров у нас в роду только Арти, а про русалок я рассказывать не могу, уж извини. Такие правила.

– Час от часу не легче, – бормочет Гай. Мы идём по мосту дальше. Снег до сих пор не закончился, и я развлекаюсь тем, что ловлю падающие снежинки.

– Ну и что? Ты бы бросил её, если бы узнал об этом?

– Шутишь? Конечно, не бросил бы! Будь она хоть зелёной, оборотнем и русалкой одновременно!

– Так я и думала, – киваю я. – Мама правильно сделала, что выбрала тебя.

– Выбрала… – он с тоской вздыхает. – Наверное, ты ещё маленькая, чтобы разбираться, но всё-таки… Как считаешь, я мог бы…

– Нет, – перебиваю я его. – Не мог бы, Гай, не мог бы. Ты ни в чём не виноват. Ты прямо как Йон, он тоже верит, что любовь побеждает всё. А я знаю, что тебе не переловить всех тараканов в чужой голове, как ни старайся.

Гай опять замолкает. Чтобы не мешать ему думать, я отвлекаюсь, леплю новый снежок и прицеливаюсь в ближайшее дерево.

– Спасибо, Мелли, – говорит Гай. – Мне нужно было это услышать. Спасибо тебе.

– Угу, – мычу я и бросаю снежок. Попала.

Мы сходим с моста. Я воспроизвожу в памяти карту: где-то рядом должно быть озеро Лунвик. Луноцвет – Лунвик, ну вы понимаете, звучит похоже… Надеюсь, это не случайность, и возле озера я найду то, что ищу.

Честно говоря, Мунвуд Милл мне не нравится. Какое-то тут всё неопрятное, старое, разрушенное… Кому по вкусу жить в подобном месте? Почему местные жители о нём не заботятся? На Сулани бы такого никогда не допустили.

А вот и скала, которая тоже была на карте. Я внимательно осматриваю территорию у подножья, но не вижу никаких необычных цветов. В книге было написано, что он цветёт только в полнолуние. Может, нужно дождаться ночи? Лишь бы только нам не помешали...

– Ну так что, теперь ты веришь в оборотней? – интересуюсь я у Гая.

– Хм… – он избегает смотреть на меня и вместо этого водит глазами по сторонам. – Должен признать, что если поверить, то кое-что встанет на свои места.

– Отлично. Ещё немного, и ты поверишь и в духов.

– Это другое! – возражает Гай. – Я правильно понимаю, что духов никто никогда не видел?

– Таула видит. И разговаривает с ними. Откуда она так много знает, если не от духов?

– Не знаю. Может, это какой-то трюк. Я не был у таулы.

– А жаль. Если бы был, то знал бы, что никакой это не трюк. Не хочешь вернуться на Сулани и убедиться в этом?

– Не хочу. Нет. Воспоминания… – он грустно качает головой. – Однажды я уже сбежал от них, и вот опять… В мои годы начинать новую жизнь – это даже смешно.

– Да ладно! Сколько тебе, тридцать?

– Тридцать семь.

– Фигня, – отмахиваюсь я. – Ещё жить и жить. Нечего выносить себя на помойку раньше времени, духи этого не любят.

– Не понимаю я тебя, – теперь Гай смотрит на меня в упор с непонятным выражением. – Твоя мать погибла, а ты как будто совсем не грустишь.

– Она просто перешла грань и теперь существует по-другому. Как мудрый всезнающий дух. Я скучаю по ней, ну и что с того? Арти, к примеру, уехал, и по нему я тоже скучаю, но я же не потеряла его навсегда.

– Если после смерти мы становимся мудрыми всезнающими духами, почему бы не умереть прямо сейчас?

– Ох, – я закатила глаза. – Тебе, как ребёнку, всё нужно объяснять. Духами мы будем целую вечность, а живыми – всего-то несколько лет! И я хочу много чего успеть, пока я живая.

– А я после смерти тоже превращусь в духа? – спрашивает Гай, и я ликую, потому что вижу слабый намёк на улыбку.

– Да. Но не торопись с этим.

Озеро Лунвик оказалось в сто раз красивее всей остальной деревни. Окружённое деревьями, оно почти не замёрзло: лёд образовался только у берега, и ходить по нему явно не стоит, потому что уже через два шага он истончается и пропадет. Подо льдом виднеется прозрачная вода. Природа в Мунвуд, как и везде, прекрасна. Ещё бы уборку кто-нибудь сделал! Собаки обожают рыться в мусоре, неужели и волки такие же?

Мы с Гаем обходим озеро. На другом берегу начинается густой хвойный лес, и, вглядевшись в чащу, я грустнею. Вдруг луноцвет прячется где-то там? Тогда мне не найти его за одну ночь. Я не против остаться на материке и подождать следующего полнолуния, но тогда придётся лишний раз пережить обращение… Нет, нет, не хочу. Нужно попытаться этого избежать.

– Ты уверена, что твой цветок распустится посреди зимы?

Гай просыпается ото спячки, я чувствую это. Его ум оживает, и наша миссия становится для него чуточку важнее.

– Уверена. Главное, чтобы было полнолуние…

– Стой, – он указывает на стоящие впереди таблички. – Взгляни. Здесь кто-то живёт.

Я вижу перед собой неухоженный, заросший двор, по которому разбросан мусор. Дом здесь тоже есть, под стать двору – кривой и обшарпанный. О духи, ну как так можно?

– «Осторожно, злая собака», – читаю я на табличке. – Ты видишь поблизости собаку, или это то, о чём я думаю?

– Может, она в доме, – предполагает Гай. – Давай-ка уйдём отсюда. Эти знаки здесь не просто так поставили.

Я уже готова его послушаться, но неожиданно меня едва не сбивает с ног ощущением опасности и резким запахом. Оборотень! Взрослый, сильный и агрессивный… Я понимаю, что мы крепко влипли, когда обладатель запаха появляется из-за угла. Здоровенный жуткий волчище. Без сомнений, он тоже нас заметил.

– Гай, беги, – тихо говорю я, выступая вперёд, осторожно и медленно двигаясь по кругу. Волчище приближается. Я спотыкаюсь о плотно набитый мусорный пакет и чувствую подступающую ярость.

– Если он бросится на нас, вдвоём будет больше шансов… – шепчет Гай. Даже в шёпоте я слышу его изумление и страх.

– Я буду драться сама, – шиплю я сквозь зубы. – Меня он не убьёт, потому что я девушка, а вот тебе не поздоровится!

– Я тебя не оставлю!

– БЕГИ, КОМУ ГОВОРЯТ!

Оборотень угрожающе рычит, и это становится спусковым крючком для моей волчьей личности. Я отталкиваю Гая и падаю на колени. Боль вспыхивает, прокатывается по телу жаркой волной, и мой крик превращается в волчий вой.

– БЕГИ-И-И-А-А-А-У-У-У-У!!!

Мне угрожают! Большой опасный самец! Ну сейчас я покажу ему, что бывает, если не умеешь вести себя с самками!

От него воняет болезнью, злостью и мусором! Он слишком силён и быстр. Больно… Больно… И снова больно! Мне страшно! Мне больно и страшно! Я не могу его одолеть! Стая, помоги мне! Аууу….

Он повалил меня на землю. Я сдаюсь. Надо мной стоит другой самец, но это – человек, он слаб и напуган, он не может мне помочь. Он издаёт человеческие звуки.

– Мелли! О нет, Мелли… Да что же это… Эй, ты! Хочешь прикончить меня? Давай быстрее! Я устал ждать! Мои родители, моя девушка и половина друзей уже мертвы, неужели наконец-то настала моя очередь!

Я обессилена. Я засыпаю.

Задница мёрзнет.

Это первая мысль, возникшая у меня после того, как я прихожу в себя. Вторая: ура, я жива. Третья: где Гай?!

Я разлепляю веки, щурюсь от яркого света и пытаюсь встать. Не получается. Всё тело ноет, и некоторое время я лежу, сгибаю руки и ноги, потихоньку шевелю ими, как упавшая на спину черепаха. Вроде бы, ничего не сломано. Повезло… Волчища нигде нет, и откуда-то доносится запах Гая. Слава духам, он жив.

Способности оборотня Мелли

– Мелли!

Не без труда я поднимаюсь и сразу же вижу его. Он спускается с крыльца дома и спешит ко мне.

– Мелли! Как ты?

– О-ох, – я берусь за голову: на мгновение мне чудится, что она сейчас отвалится. – Что… Кто… Почему ты…

– Вот, возьми, – Гай даёт мне какой-то флакон. – Грег сказал, серьёзных ранений у тебя нет, а это для твоих царапин и синяков. И лучше пока не смотри в зеркало.

Услышав это, я тотчас же вытаскиваю из кармана куртки зеркальце, без которого не выхожу из дома. Спустя секунду оно летит в снег, и по всей округе разносится мой вопль:

– МОЁ ЛИЦО! ЧТО ОН СДЕЛАЛ С МОИМ ЛИЦОМ?! Я ЕГО УБЬЮ!!!

– Тише, Мелли, тише, – успокаивает Гай. – Возьми это средство… Грег пользуется им постоянно, говорит, что всё заживает быстро и бесследно.

Трясущимися руками я хватаю флакон. Содержимое пахнет ромашкой и слегка пощипывает кожу.

– Какой ещё Грег?

– Этот оборотень. Его имя Греггориус Лунвик. Мы с ним пообщались, он вообще-то нормальный парень… И всего лишь хочет, чтобы его не беспокоили.

Я торопливо втираю средство в чудовищные царапины, оставленные Грегом у меня на щеке. Не дай Смотрящий это не поможет, тогда я не знаю, что с ним сделаю… До меня не сразу доходят слова Гая, но когда доходят, я не могу не восхититься:

– Ну ты даёшь! «Грег», ха-ха… Ты умудрился с ним мило побеседовать?

– Вроде того, – смущённо отвечает Гай. – Он тоже потерял жену.

– А-а, так у вас много общего, и вы теперь лучшие друзья?

– Не совсем. Он не любит гостей…

– Ага, я заметила, – бурчу я себе под нос. Гай тем временем продолжает:

– И он рассказал, где найти твой луноцвет: на скале, после наступления темноты. Думаю, пока нам лучше вернуться к машине, обработать твои раны и чем-нибудь перекусить.

– Звучит как план! Только, пожалуйста, иди помедленнее.

– Я пойду медленно. Тебе больно? Обопрись на меня.

Я беру Гая под руку, пряча довольную ухмылку. На самом деле идти мне не так уж и тяжело, но рыцарь должен чувствовать себя рыцарем. Сегодня он как никогда достоин этого звания.

Баллы

Без изменений, 194,00