Lorraine,
Династия Мориэль
Вот читаю я четвёртое поколение, где Майкл и много детей, и думаю, что герои у тебя сплошь интровертные. Экстраверты только побочники. Я бы к экстравертам Сварда отнесла и Доминика. Интересная особенность, если учесть, что автор экстраверт.
Мне нравилось поколение Лауры. Она как будто всю жизнь ждала, когда жизнь начнётся. В Миднайте она ждала, пока закончится этот период. Она будто правда не жила, а просто терпеливо и как-то с отчаянием ждала, что вот раз и всё закончится. Она не ждала, что что-то начнётся, нет. Об этом она не думала. И когда "оно" закончилось, они с Домиником переехали, у Лауры так и не началось "что-то". Она перестала ждать "окончания" (оно же закончилось), а как жить по-другому и дальше ей было непонятно. События происходили с ней, а не она создавала события. Лаура словно отстранённо наблюдала, как идёт вокруг неё жизнь, как случаются события. Доминик жил, и она смотрела на него, как люди смотрят интересный фильм, погружаются в героев и сюжет, отвлекаясь от своего ничего. Когда Доминик сошёлся с Карен, Лауре было грустно, но не от того, что брат отдалился, а от того, что "фильм" больше не показывают. Точнее, показывают, но как-то без неё. Тогда она начала с удивлением замечать, что у неё есть своя жизнь. Сначала было не совсем понятно, что делать, чем жить. Лаура жила словно по инерции. Она придумывала какие-то пустые цели, которые казались ей вроде правильными, но не вызывали у неё отклика. Как и Свард. Он просто был, он случился с ней, и Лаура его особо не замечала. Впервые она открыла глаза и осознала себя в жизни, когда встретила Виктора. Неудивительно, что Свард искал общества другой девушки - Лаура не любила его, Лаура его едва замечала. Как-то вежливо, как шкаф или тумбочку, подаренную дальним родственником. Вроде ценная, вроде как надо протирать и беречь, но на самом деле не надо и не моё вообще. При разрыве Лаура злилась, она думала, что злилась на Сварда, он стал адресатом её бесконечной злости, граничащей с яростью. Она тогда "проснулась", ей казалось, что Свард виноват, все виноваты, как будто эта боль из-за Сварда. А боль была от того, что столько лет куда-то прошли и принять это, даже просто осмыслить больно, слишком больно. И только когда родился Майкл, она полностью стала живой. Как будто она всю жизнь жила в полусне, ожидая этого чего-то. Конец жизни она прожила живой, хотя "свеча гасла". "Свеча гасла", а она на самом деле только начинала жить и только набирала вкус жизни. Последние главы - максимально живые, максимально реальные. Она словно с широко раскрытыми глазами смотрит на каждый перелив, каждый оттенок её жизни, прислушивается к каждому ощущению. И пусть жизнь уходит, она с интересом и даже каким-то восторгом наслаждается каждой секундой. Чем меньше остаётся времени, тем шире она "открывает глаза". Она всё-таки начала жить, чем дольше она не жила, тем ярче она воспринимала потом каждый момент. Её последний роман - настоящий. Пусть не сложилось, пусть было всё не как в книгах, но Лаура его полностью прожила, полностью включённая в реальность. Ей было не всё равно, она чувствовала, хотела, злилась. Она была хорошей мамой, она по-настоящему любила, она находила мудрость по отношению к сыну, понимание, терпение, уважение. Хотя ей негде было их подсмотреть, примеров у неё не было. Это подсказывало ей сердце. И в этом её красота, сила. Такое родилось в ней самой. Как дивный цветок, который распустился.
Майкл балбес. Он ведёт себя как балованный напуганный ребёнок. Он не любит жену, он не любит детей. Да он никого не любит, если на то пошло. И маму он хочет обратно просто из чувства противоречия. И чем больше "не получается", тем больше он упирается "а я хочу". Он сам не знает, чего хочет, он не чувствует благодарности за бессмертие. Он получает силу, жену, бессмертие, кровь как бесконечные дары, а он их не хотел, он их не просил. Он похож на ребёнка, которого задаривают подарками, а ребёнку этого не надо, он складывает эти подарки в кучу в углу, и эта куча вызывает у него тревогу. Вроде как надо радоваться, вроде огого сколько всего, а он не знает, что с ними делать. И чем больше в этой куче всего, тем больше он растерян. Он словно вынимает из этой кучи "игрушку", крутит её в руках и такой "огого, смотрите, какая классная машинка, ни у кого такой нет, ей можно играть и в песочнице и под стол закатить" и Майкл словно погружается в это, как круто было бы этой игрушкой играть. На секунду он становится счастливым, представляя эту интересную игру, и кладёт машинку обратно. Но он так и не начинает играть, ему нравится предаваться этим мыслям и только, он не умеет играть, он не пробует играть, перед ним просто гора игрушек, и он смотрит на них с растерянностью и тревогой. Он не счастлив иметь это всё, он их не хотел. А ему дарят новых детей, новое привидение согласно жить с ними, алхимия - пожалуйста. Он берёт то одну игрушку, то другую, и никакую он не любит всерьёз, не ценит, даже тяготится этим всем. Ну это я аллегорично описала.
Он не любит жену. Сначала любил, сначала хотел получить, как вон ту "игрушку" на полке магазина. А жизнь хопа и "сняла игрушку с полки", дала ему лично в руки. Хочешь - на. И Майкл просто добавляет жену в кучу этого всего, что имеет, и жена для него теряет интерес. Дети - туда же. Каждый раз он словно надеется, что новая игрушка принесёт ему счастье, но когда ему дарят ещё одного ребёнка, сад, который он хотел, ещё двух детей, он чувствует пустоту и даже тяготится этим всем. Куча игрушек растёт. Он хочет больше и больше, но в глубине души он чувствует отчаянье, ничто его не радует! Он всё может получить так легко! Кровь людей - на. Обожание жены - на. Привидение - на. Алхимия - на. Ему для этого ничего и делать не приходится. И только маму он не может получить. Игрушка на верхней полке. И ему так хочется её только потому, что он не может достать. И вот он тащит стулья к полкам, он тянется за этой игрушкой, он кидает туда плюшевых медведей, мячики и жену, чтобы сбить воооон ту игрушку, которую ууууу хочу. Игрушка не падает. Ух, Майкл топает ногами, как избалованый мальчишка. Хочу, хочу, хочу. А за спиной у него высится гора бесполезных и ненужных игрушек, которые когда-то он также сильно хотел заполучить... Заполучи он сейчас маму, кинул бы туда же и почувствовал бы себя совсем несчастным, лишённым смысла жизни и цели. Он бы сидел у этой горы игрушек и бесцельно бы их перебирал. Смотрел бы по сторонам. Да, ни у кого нет такой силы и бессмертия. И такой жены, которая так обожает. И таких детей... И вроде как надо радоваться, но не радует, пусто.
Ему когда-то рассказали, что он суперсильный и мир перевернёт, и он поверил. И стало ему сыпаться на голову всё, чего он только пожелает. Даже если ещё не успел пожелать. Мир вокруг пляшет в ритм его малейших желаний, но Майклу скучно, он всё ещё пытается увлечь себя происходящим. Он старательно пытается убедить себя, что вау, круто, вау, я счастлив, он говорит это на все лады, и чем он чаще это повторяет, тем больше чувствуется растущее внутри ощущение пустоты, растерянности. Он пока не признаётся в этом сам себе, заглушает, что... Но он этого не желал! Он этого не просил! Майкл как сын очень богатых родителей (жизни), которые предугадывают малейшее желание сына и дают ему даже больше, чем он просит. Хочет новую машинку? На тебе ящик машинок на пульте управления. Хочешь воздушный шарик? На тебе целую комнату воздушных шаров! Хочешь пирожное? Вот тебе в подарок своя кондитерская! И бедный мальчик уже ничего не хочет и тяготится всем этим. Но ему в голову не приходит уйти, бросить, отказаться. Как можно от такого отказаться, об этом все мечтают, это так круто...
Как в таких условиях может родиться мысль делать ради других? Быть благодарным. Заботиться. Жертвовать чем-то. Без этого не стать счастливым.
Ему нужно выйти за пределы озабоченности собой. А как выйти, если жизнь всё делает для тебя. Некуда бежать. Пока он не "раздаст" все игрушки бедным детям, тем, кто всю жизнь мечтал об этих машинках, мишках, бессмертии, садах, он не освободится. Ему нужно сдать всё, что он имеет в благотворительные фонды, не чтобы осчастливить кого-то (он пока не способен об этом думать), просто чтобы избавиться. Сделать это просто чтобы спасти себя от лавины этого "счастья". Ему нужно почувствовать, как ему плохо в этой горе игрушек и захотеть избавиться от этого всего. Пока ради своего счастья, потому что ему в этой горе игрушек плохо. А жизнь, как богатые родители, будут спрашивать "сыночек, что с тобой, хочешь этого, хочешь того", а он должен, сжав зубы, качать головой. Ничего больше он не хочет, ничего ему не надо. А что купят и дадут - отдать соседу, другу, ближайшему детскому садику. Куда угодно, лишь бы избавиться от навязчивого всесилья и всёимения. А после выбрать человека, чьи интересы вдруг станут выше его. Что-то вроде идти по улице и увидеть плачущего ребёнка, и чтобы стало вдруг не всё равно, чтобы впервые в жизни захотелось подумать о другом. Спросить, что случилось. И сделать всё, чтобы решить проблему этого ребёнка/бабули/мужчины, любого человека, чья беда вдруг тронет. Своего ребёнка? Вряд ли, скорее это сработает с другим, с посторонним человеком. Это будет первый шаг на пути к исцелению. Сделать всё самому. От и до. И ещё скрывать намерения от всесильных родителей, которые будут готовы дать ему всё для решения вопроса. Сам. Найти деньги, найти способ помочь. Не гордиться этим. Не кичиться. Может даже никто и не узнает, что он сделал, он не раскажет. Он просто сделает и увидит, что человек, чья проблема его тронула, стал счастливее. От этого в его душе появится что-то светлое, лёгкое, незнакомое ему сейчас. Он впервые ТАКОЕ почувствует, это сделает его внезапно очень счастливым, и тогда его жизнь изменится. Начнёт меняться.
Вот что я думаю про Лауру и Майкла.
Про Майкла я пока до рождения двойняшек дочитала.