4 поколение Династия Эпплгейт

[Мелочь]

Моя жена... непростая женщина.

Мы в браке почти двадцать лет, встречались еще подростками, дружим с детства, и мне до сих пор иногда кажется, что на самом деле я абсолютно ничего о ней не знаю. Все двадцать лет Хелен пытается выстроить Идеальный Союз, бесконечно уступая и закрывая глаза на определенные вещи. И вот, накануне большого юбилея, я даже не смогу ответить, что ее раздражает во мне и в наших отношениях.

А что-нибудь обязательно раздражает, вот без вариантов — это естественно и логично после стольких-то совместно съеденных пудов соли.

Насчет страхов — нет проблем. Хелен пугает куча разных штук, порой совершенно безобидных. Но вот в гневе, в ярости или хотя бы в сильном раздражении я ее не видел ни разу. Ни разу, миссис Кларк! И это рядом со мной. Честное слово, бывают дни, когда самому себя прибить хочется. А она ничего, терпит и даже зачем-то делает вид, что всем довольна.

Из нее бы получилась чертовски хорошая мать: нежная, любящая, понимающая, с прокаченным навыком всепрощения — будь Хелен чуточку лучше приспособлена к реальной жизни.

У них с Ходжем это общая черта: оба мало изменились со времен пубертата, что внешне, что внутренне. Один все такой же придурок, легкомысленный повеса, другая продолжает витать в облаках и придавать сверхзначение приглаженной, выхолощенной картинке семьи и домашнего очага из дамских романов.

Я же, оглядываясь назад, будто вижу там совершенно другого человека. Ни лучше и ни хуже меня, но — другого. В сто раз более пылкого, смелого и решительного, в сто раз менее рационального. Парня, который бы точно развелся еще вечность назад, а потом кинул бы Большому Боссу на стол свой значок — просто чтобы не оставаться долго на одном месте и искать себя в чем-то новом.

Может, ваша с Хьюго терапия так подействовала. Да, почти наверняка дело в ней, хотя бы отчасти.

На службе, кстати, все отлично. То есть, стабильно, рутинно, скучно, и к концу смены остается еще куча энергии на любимое хобби. Может, взаправду существует какой-то предел человеческой порочности, наш округ уже достиг его, а мы с коллегами переловили и пересажали каждую преступную шваль от Эвергрин-Харбор до Сан-Мишуно?

Сам не особо верю. Мои ставки на это: сейчас на улицах временное затишье перед бурей, назревает нечто грандиозное — и рванет в конце концов так, что заварушка в Стрейндженвилле нам еще покажется возней в детской песочнице. И хорошо бы, если честно, свалить в отставку раньше, чем начнется стрельба. Все-таки не в тех я уже летах, чтобы строить из себя Крутого Уокера.

Вы ведь слышали про «Стрейнджервилльский инцидент», миссис Кларк? Не слышали? Ваше счастье.

Никаких вещественных доказательств у меня, естественно, нет. Только домыслы и интуиция. Ходж на днях отметил — и, вроде как, даже не в шутку — что моя рекордная для нашего захолустья статистика раскрываемости на девяносто девять с половиной процентов держится на нестандартном мышлении (а уже оставшиеся полпроцента: жесткое следование протоколам).

Еще парочка мелких краж, и мне точно дадут полковника, а там — можно и на покой. Рыхлить под присмотром жены грядки в нашей оранжерее, возиться с сыном, готовить дочкам ланч по утрам и лично забирать их из школы днем.

А если очень приспичит, заведу еще пару собак. Получу лицензию кинолога и профессионально займусь дрессировкой.

Вот говорю это сейчас — и сам себе не верю. Дело не в новом значке, и не в опыте, и не в проценте раскрываемости, и даже не в том, что кто-то другой, оказавшись на моем месте, не сможет предотвратить катастрофу. Просто мой внутренний Брендан Эпплгейт до сих пор делает стойку на крупную рыбу, ему пофиг на угасание всех карьерных амбиций и мечты о безмятежной старости.

Он готов ловить гениев преступного мира уже только потому, что не может их не ловить.

***​

Реально не ожидал, что мы всем семейством вдруг попадем на первые полосы газет. И, положа руку на сердце, не особенно в восторге от этого.

Дешевая какая-то популярность.

Идея принадлежала Трисс. То есть, сперва наверняка было обсуждение среди всей больницы, а потом сестричка, как обычно, проявила инициативу. Решили, значит, провести ремонт в родильном блоке, оборудование обновить, еще с прошлого века на ладан дышащее. Ну, дело-то по сути благое, Смотрящим всячески одобряемое. Только мэра нашего и всю его шайку сейчас трясти бесполезно: до выборов еще два с половиной года, и его гражданская активность в глубокой коме.

Остался только вариант с частными инвестициями.

Примерно половину суммы, допустим, я мог сходу внести. Для привлечения остальных нужно было как минимум организовать фуршет и уже там проводить агитацию.

Столы в итоге накрыли в «Священной топи», и я снова не возразил: во-первых, особняк ведь принадлежит и мелким тоже, всегда принадлежал и принадлежать будет. А во-вторых, у сестрички под окнами который год стройка. Переделывают рыбную кафешку... в какую-то другую кафешку, я не особо в теме. И, вроде, уже открытие со дня на день. Но пока — шумят от рассвета до заката, и запахи в дом проникают совсем не аппетитные.

Плюс, я сам за годы службы оброс кое-какими выгодными знакомствами. Плюс, девчонкам моим полезно разок поприсутствовать на «светском мероприятии», просто чтоб в будущем представляли себе, как много с такими вечерами хлопот и как ничтожно мало потом эмоциональной отдачи.

Списком гостей, хоть я и внес туда пару пунктов от себя, тоже занималась мелкая. Получилось что-то около двадцати человек, все позиции сейчас, конечно, не вспомню.

Точно были Гаррисы из Эвергрин-Харбор: младший брат моего коллеги с супругой — эти вообще постоянно занимаются разной благотворительностью. Нильс специально прилетел с архипелага: он же сейчас просто повернут на теме экологии, а здравоохранение находится где-то рядом.

Ходжа еще позвали. Не то чтобы у него на счету были миллионы для пожертвований (без дураков, дайте Ходжу миллион, и он буквально через час спустит его на какую-нибудь безумную фигню), зато фирменное обаяние осталось и по-прежнему отлично действует на одиноких состоятельных вдов.

Шарлотта, поначалу очень серьезно подошедшая к своей маленькой организаторской роли, посоветовала внести в список миссис Шарм-Эрнест. Тэсс Шарм-Эрнест, может, слышали? Ведет дела в Глиммербруке. Джейден Шарм ее сын, и, подозреваю, дочке просто хотелось видеть знакомое лицо в толпе собравшихся у нас толстосумов. Миссис Шарм-Эрнест, впрочем, под конец фуршета выписала чек на приличную сумму, так что все сложилось удачно, одно к одному.

Напитки и закуски я взял на себя, и, сказать по правде, руководить группой захвата при облаве на наркопритон куда как проще и менее нервно. В юности было дело: подрабатывал по вечерам баристой и барменом в клубе — но с тех пор столько воды утекло, что сейчас даже шейкер в руке эффектно прокрутить не смогу.

А говоря о закусках...

Одно дело — готовить для домашних: съедобно, может быть, даже очень вкусно, но внешний вид никакого значения не имеет. А вот на фуршетах экстерьер — буквально все, основа мероприятия. И оформления блюд это тоже касается.

Подвести сестричку с ее социально значимым проектом мне страшно не хотелось, так что вся вторая половина недели, до самого разъезда высоких гостей по домам, прошла напряженно.

Из молодежи кроме Шарлотты был только сынок Шармов, весь зализанный, в костюме-тройке. Я себя-пятнадцатилетнего сразу вспомнил: растешь как-то по-дурацки, рывками; то любимые джинсы вдруг становятся на дюйм выше лодыжек, то пиджак, который всего месяц назад сидел по фигуре, начинает вдруг жать в плечах, и ты сутулишься, просто не можешь нормально выпрямить спину. Вдобавок, именно в этот момент у большей части одноклассниц обнаруживаются какие-никакие формы, и ты резко начинаешь их замечать — а сам неловкий, нескладный, с проблемной кожей и ломким голосом.

Ужасное время, миссис Кларк. Ну, вы, как психотерапевт, уж точно в курсе.

Шарлотта с появлением Шармов моментально отвалилась от общего «веселья», и большую часть вечера ребятишки просидели вдвоем в столовой. Потом вообще выбрались на задний двор, где мы с фрау Шварценбах не успели снег расчистить.

Его там местами по колено, свежего, чистого, рассыпчатого. Наверное, последние морозы и последний снегопад в этом году, на следующей неделе обещают уже градусов сорок* тепла...

И чтобы закончить о гостях: были еще, разумеется, Готы. Королева всех топовых сериалов для домохозяек Лолита Гот с племянницей.

Мы ведь когда-то чуть не поженились, прикиньте? А теперь практически не общаемся.

Лолита жила в «Священной топи», мечтала покорить Дель-Соль-Вэлли и заваливала каждые первые пробы. Мама вязала для нее смешные полосатые свитера, а фрау Шварценбах все пыталась украдкой подложить за завтраком пару лишних тостов на тарелку.

Сейчас даже мне трудно поверить, что это на самом деле было. Лолита смотрит на меня сверху вниз с мишунских баннеров, прекрасная и неувядающая, как диджитал-модель. Встречаю иногда ее имя в таблоидах и читаю, неизвестно зачем: что перчатки меняет реже, чем «покровителей»; что скрывает имя отца своих дочерей (честное слово, это не я, железно уверен даже по поводу старшей), что в этом году уж точно будет триумфатором церемонии «Старлайт».

На всякий случай: три четверти написанного — полная брехня. Околобогемные акулы пера любят раздувать скандалы на пустом месте. Лолита всегда была с причудами, это точно, но в ней совершенно нет высокомерия. И образ хладнокровной стервы-сердцеедки, который так популярен в желтой прессе — просто образ.

Шарлотта с ней запросто переписывается, как со старшей подругой или еще одной тетей, выпрашивает спойлеры «Апельсина» и советуется насчет нарядов.

В целом, если спросите меня, вечер прошел скучновато, но неплохо. Требуемую сумму собрали, а бульварные писаки (в кои веки) вместо очередных раскопок в грязном белье строчат хвалебные оды. Еще и мелкая под конец вечера удивила: вроде как, я совсем скоро опять стану дядей.

Заказала мне голубой детский комбинезон с именем «Норман». Мол, в этот раз у них со стажером точно-точно будет мальчик, она своим материнским чутьем еще до всех обследований пронзила.

***​

Зимой в календаре слишком много праздников.

Никогда не считал себя оголтелым трудоголиком, но это же реально напрягает. Сперва у всех полтора месяца головы забиты пучками омелы и елочными игрушками, ни о какой продуктивности перед Праздником зимы не может быть и речи. А сразу после каникул начинается подготовка к Концу Года, и все опять суетятся, что-то планируют, фантазируют, покупают — и работа с учебой, взявшись за руки, опять идут лесом.

Констанс толсто намекает нам с Хелен на приобретение котенка. Ну, знаете, все эти детские истории про подкроватное чудовище — только обычно их рассказывают как страшилки, с придыханием и испуганными глазами, а дочкин монстр оказался пушист и няшен. Такой упитанный гибрид котика с кроликом: она это на уроках Творчества нарисовала, а рисунок повесила прямо в спальне. Чтоб, значит, чаще приходил.

Я-то с детства собачник, совершенно равнодушен к кошкам (они ко мне, впрочем, тоже), но если вдруг принесут с Шарлоттой в дом усато-хвостатого, возражать не буду. Лишь бы на учебе это никак не сказалось. У Констанс есть определенные художественные задатки, может быть, даже настоящий талант — мне не хватает навыков и объективности, чтобы по-настоящему оценить. Будет обидно, если она не вложится в свое развитие с юности, упустит момент, и высокий потенциал не раскроется в полной мере.

Жену за последнюю неделю просто завалили заказами. Страшно представить, что будет весной, когда домохозяйки Виллоу Крик всерьез возьмутся за свои клумбы. Пока Хелен чаще выезжает в город. Один бизнес-центр в Мишуно-Сити заказал ей сорок композиций с хвоей и «какими-нибудь синими цветами» (потому что синий, видите ли, цвет приходящего года). Хелен же по своей натуре творец, а не производственный станок. Наштамповать сорок одинаковых вязанок с двумя сосновыми ветками и тремя голубыми хризантемами — не вариант. Пытается в каждый букет внести нотку индивидуальности, разнообразия.

Похоже, именно поэтому ее работа так высоко ценится. Времени, конечно, уходит прорва, и чтобы не завалить сроки Хелен снова переселилась в оранжерею.

И я действительно стараюсь принять это внезапное стремление к самореализации. Но засыпать в холодной постели некруто, миссис Кларк. Если честно, то просто полнейший отстой.

Из хорошего (более-менее): Арджун из криминалистов как-то за ланчем посоветовал вывести жену и детей в эту новую кафешку, недавно открывшуюся в Фаундри Коув. Ту самую, которую долго и мучительно возводили прямо впритык к сестричкиному огороду.

Мол, это в некотором роде даже моя обязанность, как «приметного» жителя Виллоу Крик: поддерживать всякое развитие нашего городишки.

Кафешка в итоге превзошла наши ожидания. Готовят вкусно, цены не кусаются, персонал — какие-то совершенно новые, незнакомые лица, но все здорово вышколены, исполнительны и безупречно вежливы. А уж про то, как улучшилась обстановка со времен «Пеликана» — и говорить нечего.

Мне тамошний администратор и правда обрадовалась как манне небесной. Надарила всяких скидочных купонов и рекламных буклетов, очень настойчиво рекомендовала бар на втором этаже и во всех подробностях нахваливала блюдо дня.

Купонами, кстати, могу поделиться, не жалко.

Вообще самой удивительной и приятной для меня частью вылазки стало то, что в принципе удалось собрать на целых два с половиной часа все наше вечнозанятое семейство (ну, кроме Чарли, среди закусок, увы, не оказалось детского яблочного пюре). Даже Хелен отвлеклась от очередной икебаны, и Шарлотта не проверяла смартфон каждые пять минут.

Посидели по-человечески, пообщались. Знаете, повседневное общение с домашними — удивительное сокровище, и трижды дурак, кто его не ценит.

Половина всех наших положительных эмоций пришлась на одну Шарлотту. Она вообще очень любит поесть, хоть и пытается, как большинство девочек ее возраста, по весне сгонять диетой невидимые сантиметры с талии. Причем если я, например, слежу за питанием, чтобы как можно дольше сохранять физическую форму (при моей работе это не прихоть, а суровая необходимость), то дочка получает огромное удовольствие, просто открывая для себя нечто новое и вкусное — польза-вред того или иного блюда ее совершенно не волнует.

Вкусная и не всегда полезная еда — можно сказать, единственная слабость Шарлотты. В остальном она прямо не подросток, а сущий ангел, любимое дитя Смотрящего. Кроме шуток: даже играет на церковном органе к каждой важной для яковитов дате.

Историю с Милу пока замели под коврик. То есть, может, они и переписываются в соцсетях (я, естественно, не лезу в ее аккаунты), но в целом дочь не выглядит по уши влюбленной. Вслух своего приятеля с архипелага вообще не вспоминает, хотя я не то чтобы против их отношений.

Главное, чтоб оставались в рамках разумного.

Ну, и раз уж мой унылый монолог опять свернул на детей: с Чарли тоже все путем. Кажется, только что лежал в колыбели, абсолютно беспомощный и донельзя хрупкий — и вот уже сын уверенно ходит и даже сам преодолевает наши крутые лестницы.

Накупили ему много-много детских книг: таких, знаете, с большими яркими картинками и минимумом текста. Целыми днями их перебирает, вертит по-всякому. Иногда рвет, конечно, или красками-карандашими портит — но так ведь для этого и приобретались.

Мы с первых лет хотим не только изучать мир, но и влиять на него, изменять его. Здорово же.

А что перемены не всегда происходят к лучшему — разве кому-то из нас, взрослых, надо это объяснять?

***​

Каких-то прям безудержно-веселых планов на Конец Года у нас не было. Решили к вечеру выбраться на Шик-стрит (это в юго-западном районе Сан-Мишуно, если не в курсе) большой компанией: мы с Хелен и Шарлоттой, Трисс со стажером и еще свояченица обещала подъехать с двумя младшими. Каждые четыре года последний день зимы совпадает с началом Фестиваля Романтики, грех было этим не воспользоваться.

А с утра Шарлотта вытащила сестру, Шарма и маленькую армию кузенов в Квартал Специй.

Сам бы я на такой подвиг ни в жисть не решился, и Шарлотте в определенных вопросах доверяю больше, чем себе. Джеймс Эпплгейт и тройняшки Уилл, Джейк и Кристен — это как система залпового огня, после срабатывания которой остаются только мили пустой выжженной земли.

Вот, давайте я вам по фото объясню, так будет проще.

Щуплый мальчик в очках — Джеймс, выглядит ровесником тройняшек, но вообще-то он самый старший. Как показало время, целиком унаследовал фирменное занудство Бенито, и выносить их вдвоем в одной комнате, если честно, тяжеловато.

Единственный блондин (на фото он в забавной синей шапке) — Уилл, самый смирный и тихий из всех моих племянников. И мог бы побороться с Шарлоттой за звание «Идеальный ребенок из Виллоу Крик», если бы не тащил в дом с улицы каждую блохастую кошку, каждую больную птичку и яркого жучка-паучка (который обязательно выползет из своей емкости, чтобы потом оказаться на шторе или в чьей-нибудь кровати, или прямо на обеденном столе).

Девочка справа от Констанс и мальчик в куртке с красными карманами — Джейкоб и Кристен, обладатели одного на двоих шила в заднице. Если они не пакостят, значит уже натворили что-нибудь невероятно ужасное или спят.

Короче, я бы на месте Шарма два раза подумал: настолько ли мне нравится девочка, чтобы опекать вместе с ней еще и пятерых дьяволят.

В Квартале Специй хорошая детская площадка, а рядом есть караоке, где могут оттянуться ребята постарше. Шарлотта не только с легкостью осваивает любой музыкальный инструмент, но и неплохо поет — даже удивительно: у нас-то в роду никто вокальными данными не отличался.

Мелочь в это время, видимо, устроила снежную баталию, потому что одежда вернувшейся домой Констанс была сырой до последней нитки. И на Фестиваль Романтики младшая дочь с нами не поехала, предпочла отправиться в гости к дяде Бену, и почти до полуночи они с Джеймсом обороняли от тройняшек ледяную крепость у набережной канала.

Аннабет, как и обещала, присоединилась к нам у рыночной площади. Не помню, рассказывал или нет: всего у них с мужем трое детей, причем старший уже обзавелся собственной семьей, живет отдельно и подарил родителям внука. Есть еще дочка, Каролина, в этом году заканчивает школу, и младшенький, Ленни, Шарлотта с ним очень дружит — вот эти двое и были с матерью на празднике.

Трисс, как беременная, и Шарлотта, как любительница всякой экзотической еды, почти моментально свернули к палаткам с восточными деликатесами. Стажер и Аннабет увлеклись обсуждением вчерашнего матча — вроде, «Единороги» второй раз за сезон с треском продули «Ламам», но я только краем уха слышал, сам-то не интересуюсь — Ленни и Каролина заняли очередь к фонтанчикам чая с сакурой.

И вот оно само собой так сложилось, что мы с Хелен остались вдвоем посреди Фестиваля Романтики.

Знаете, миссис Кларк, не все и не всегда у нас с женой идет гладко. Но любые попытки представить на ее месте какую-то другую женщину, которая тоже смогла бы терпеть мои закидоны без малого двадцать лет, проваливаются. Хелен такая одна.

В определенном смысле, мы идеально подходим друг другу: как Том и Джерри, Бонни и Клайд, Питер Паркер и Мэри Джейн. Я не стал бы это отрицать, даже если бы очень хотел.

И вот в последний вечер уходящего года у нас наконец-то появилась возможность побыть только вдвоем. Только мы вдвоем, розовые лепестки и чай с сакурой.

Внезапный входящий от Лолиты я просто скинул. Понятия не имею, что ей вдруг понадобилось.

Правда, через час с небольшим романтику отправила в нокаут уже Шарлотта, которой вдруг стало нехорошо.

Прикиньте, решила попробовать блюдо из рыбы фугу. «Точно-точно безопасное», в этом повар клялся здоровьем всех своих родственников. Мы поначалу жутко перепугались, конечно, потом мелкая вмешалась (она же у нас врач, даже если в декретном отпуске): мол, будь что не так с этой чертовой рыбой, крошка Лотти бы не на слабость с головокружением жаловалась, а уже давно рухнула бы без сознания.

Все равно сразу поехали домой.

Фестиваль Романтики в конце концов устраивают каждый год, а Шарлотта Эпплгейт одна такая на белом свете.

Примечания и техническое

*— имеется в виду метрическая система Фаренгейта. В привычном для нас варианте, это что-то около пяти градусов тепла.

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 6421699 (свободный капитал) + 5000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 (предыдущие стройки) = 10962612
Стоимость построенного лота: 125684

Рассмотреть кафешку поближе можно здесь.

Переезд Трисс туда и обратно (затевался на самом деле ради второй беременности).

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Чародейство», Хелен Эпплгейт)

+0,5 балла за развитие магических способностей до уровня «Чародей-виртуоз» (Хелен Эпплгейт)

(было достигнуто еще здесь, уровень чародея виден на панели потребностей, но я забыла посчитать)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Светский львенок», Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Воспитание, Хелен Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Обаяние, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Игра на органе, Шарлотта Эпплгейт)

+0,25 за пятёрку в старшей школе (Шарлотта Эпплгейт)

+0,25 за проведённое на золото общественное мероприятие уникального вида (Благотворительный банкет)

Всего: 108,5

 

[Мелочь]

«Гюнтер» — какое интересное имя. Есть немецкие корни?

И, серьезно, вы не слишком молоды для всех своих дипломов?

Просто для справки: то, что произошло в этом кабинете между мной и миссис Кларк — и чему вы, к сожалению, стали свидетелем — целиком и полностью моя вина. У нее ведь не будет теперь проблем с лицензией, или с клиентами, или с семьей? То есть, в самых общих чертах мне понятны основные положения вашей профессиональной этики, и очень бы не хотелось сломать жизнь настолько прекрасной во всех отношениях женщине. Могу я рассчитывать, что вы сохраните этот маленький секрет, мистер Ландграаб?

Поверьте, нам совершенно ни к чему ссориться.

Пару лет назад сеансы миссис Кларк стали для меня настоящим спасением. Мы вместе, рука об руку, прошли очень непростой период — и без понятия, как справился бы в одиночку, не хочу даже думать об этом. Я доверял ей полностью, как специалисту и чисто по-человечески.

На прошлой неделе умерла моя близкая подруга. Мы были знакомы большую часть жизни, и я до сих пор не могу принять как факт, что никогда уже ее не увижу. Потом еще наш питомец, Эмма, вдруг исчезла прямо с крыльца, дочки до слез расстроились. Секс всегда был для меня одним из самых эффективных способов поиска внутренней гармонии, а миссис Кларк... ну, скажем так: у меня были фантазии о чем-то подобном давно, просто именно сейчас все моральные плотины обветшали, их снесло течением, и фантазии прорвались в реальность.

Ох, не кривитесь так неодобрительно, мистер Ландграаб! Вам не идет.

Я помню многих женщин: вполне заурядной внешности и признанных красавиц, зрелых и совсем юных, свободных взглядов и зажатых скромниц, замужних и одиноких — и ни разу (просто прикиньте: ни разу!) мне не отказывали. Вот и сейчас чуда не произошло.

А, между нами, было бы неплохо хоть однажды наткнуться на ледяную стену. Слишком легкие победы убивают в мужчине азарт охотника, правда?

Ладно, давайте просто продолжим с того места, на котором мы остановились с миссис Кларк.

И нет, честное слово, я не имею в виду ваш шкаф для верхней одежды, сидите спокойно.

***​

Моя старшая дочь Шарлотта с самого Конца Года постоянно болеет. Сухой кашель, влажный кашель, насморк, лихорадка, головная боль — сезонные инфекции сменяют друг друга в ее медицинской карте, и стоит только выздороветь, походить на занятия неделю-другую, как все начинается по новой.

Естественно, меня это беспокоит.

Шарлотта очень много времени проводит за учебниками, пытаясь сохранить идеальный табель успеваемости. По два-три часа в день сидит за роялем или нашим маленьким домашним органом. Утром, даже если просыпается совсем разбитая, спускается в теплицу и помогает матери. На прогулки и какую-нибудь спорт-активность уже не хватает ни сил, ни свободных минут, и питаться только здоровой пищей дочка отказывается наотрез.

Ей по-прежнему нравится петь, но за короткие ремиссии голос не успевает окрепнуть, опять и опять срывается на хрип. Я каждый вечер завариваю чай с медом и имбирем по семейному рецепту. Шарлотта его терпеть не может, но пьет, пытается восстановить связки. Она ведь у меня теперь солистка церковного хора, и в конце весны, к празднику Благодати Смотрящего, должен состояться их первый большой концерт.

Во многом именно из-за Шарлотты остаток зимних каникул мы всей семьей просидели дома. Трисс — это моя младшая сестра, сейчас живет с мужем и дочерьми у набережной канала — звала на горнолыжный курорт, она с юности фанатеет от сноубординга и страшно хотела показать мне какой-то крутой, недавно освоенный финт. Братец Бен звал в кемпинг Гранит Фоллз: вспомнить старые добрые деньки и хорошенько порыбачить — говорят, лед на озере в этом году сошел еще ко второй декаде февраля.

Но какие теперь поездки? Все перенес на конец весны-лето, будем надеяться, к этому сроку вирусы с бактериями поумерят свирепость и дружно отвалят от моей дочери.

Нет, сильно заскучать не дали. Уж вы-то должны знать, как это бывает: внушительный банковский счет и вклады в ценные бумаги тащат за собой не только приятные бонусы, но и целый прицеп обязательств. Я никогда не стремился вникнуть во все нюансы деятельности акционерных обществ, финансируемых нашим семейством, оставлял их управленцам и другим инвесторам. Но хотя бы в самых общих чертах мне, как старшему мужчине с фамилией «Эпплгейт», необходимо понимать, где вертятся капиталы.

Кроме того, еще мой покойный отец поддерживал долгосрочные отношения с парочкой благотворительных фондов. Формально, я не подхватывал у него эстафетную палочку и не подписывался регулярно спонсировать кого бы то ни было. Но если внезапно пропаду с радаров, в обществе это воспримут не очень хорошо. Взносы-то мизерные, больше напрягает необходимость постоянно о них помнить.

Супруга... мда, супруга у меня флорист.

И если вы — ну, вдруг — еще о ней не слышали, могу поискать визитку.

Хелен никогда не бывает скучно. У Хелен не бывает плохого настроения — только творческий поиск, творческий подъем и творческий экстаз. Жаль, отец немного не дожил до нашей свадьбы, он бы обязательно сказал что-то в духе: «Эта женщина достойна войти в семью, трудолюбие у Эпплгейтов в крови».

Знаете, концепция ревности к садовым грядкам уже не кажется такой глупой, когда на тебя человек тратит пять минут в день, а на грядки — часов пятнадцать. Может, будь расклад другим, мне бы и в голову не пришло затаскивать в шкаф своего психотерапевта.

А, впрочем, кого и зачем я обманываю?.. Все равно пришло бы.

Сын в любом случае еще слишком мал для дальних путешествий и лесных кемпингов, ему пока достаточно и детской площадки в парке «Цветущая магнолия». А Констанс — это наш второй ребенок — вообще не нуждается ни в ком и ни в чем для отличного отдыха. Потрясающая самодостаточность: всегда знает, чем заняться, над кем подшутить и где напакостить.

За последний год она здорово вытянулась. Чувствую, скоро придется обновлять гардероб, переносить детские вещи в подвал и смиряться с тем, что еще одна дочь превратилась из очаровательной девочки в своенравную и почти-взрослую девушку.

Как это все у них быстро происходит!..

Свободное от исполнения обязательств и возврата долгов время я обычно трачу на одно маленькое хобби — вязание.

Лет пятнадцать назад мисс Шарм, упокой Смотрящий ее душу, моя соседка и бывший куратор, посоветовала выбрать какое-нибудь мирное, монотонное занятие для релаксации. Мы, Эпплгейты, всегда отличались взрывным темпераментом, это практически наша родовая черта, и потому для каждого из нас жизненно важно отыскать собственный путь сдерживания эмоций. Думаю, именно так отец однажды увлекся садоводством, но лично мне уход за растениями никогда по-настоящему не давался. Трисс или Хелен могут хоть опорожнить на клумбу помойное ведро — и из горы хлама вырастет куст, увешанный маленькими мусорными пакетиками. А под моим присмотром загибаются даже кактусы.

Зато я отлично вяжу теплые свитера, мистер Ландграаб. Кроме шуток.

Еще отремонтировал кое-что по мелочи: закоротившую солнечную батарею на заднем дворе, подтекающую трубу в уборной на третьем этаже, вентиль отопления в подвале. Заменил часть проводки и рассохшуюся оконную раму в теплице. Закупил хороший сосновый брус в строительном универмаге, собираюсь на днях переложить крыльцо. Подкрутил настройки в старой отцовской машине для выжимки нектара, чтобы жене уж точно было куда пристраивать излишки фруктов.

В старых домах постоянно требуется мелкий ремонт. У нашей домоправительницы фрау Шварценбах много талантов: справиться с засором в трубе или заменить изгрызенную Эммой антенну телика она вполне может и без посторонней помощи. Но для чего-то более серьезного уже нужен мужчина.

Нам, конечно, по карману вызов сантехника, или электрика, или даже целой бригады рабочих любых специальностей. Просто таков еще один фамильный пунктик: все Эпплгейты должны иметь руки, растущие из плеч — если вы понимаете, о чем я.

***​

Отец иногда брал нас с собой на воскресные мессы в Кортьярд Лейн. Это не было «принудиловкой»: я мог просто сказать, что не хочу идти, и он бы не заставлял и не ругался. Скорее даже, именно мы папу уговаривали, особенно Трисс. Нам очень нравилось в церкви: много света, насыщенный сладковатый запах живых цветов, органная музыка — внутри рождалось отчетливое предвкушение торжества, праздника, радостного чуда. И пусть мы в то время понимали не больше половины слов, доносившихся с кафедры, покойный пастор Гаррис был человек исключительного обаяния. Поучительные притчи и строфы из Кантат слушались как сказки на ночь.

У нас не особенно религиозная семья. То есть, Смотрящий, он, наверное, есть — ну, и пускай себе смотрит, кто ж Ему запретит. Лично я по жизни не особо рассчитываю на помощь высших сил, и в храмы прихожу не для того, чтобы о чем-то попросить или на что-то пожаловаться.

Пастор Манч, сменивший на посту пастора Гарриса, ярко выраженной харизмой, увы, не обладал. Пресный, нудноватый, страшно гнусавил к тому же, и все проповеди уныло бубнил себе под нос — половина паствы ко второму куплету засыпала. Пятнадцать лет прослужил в Кортьярд Лейн, успев охладить до нуля не только мое религиозное рвение. И вот совсем недавно в преемники ему прислали пастора Гарри Панкейка.

Пока одно могу сказать определенно: сидеть на месте дольше пяти минут пастор Панкейк не умеет. Очень деятельная личность. Худощавый, огненно-рыжий и вообще весь подвижный, как пламя. Вроде, его семья из наших мест, хотя учился и принял сан пастор в Винденбурге.

С первой же недели начал активно привлекать молодежь к воскресным службам: собрал небольшой хор, Шарлотту мою поставил солисткой. За Шарлоттой сразу потянулась половина ее одноклассников, и Констанс, конечно, тоже захотела участвовать.

Девочки с малых лет очень близки, несмотря на разницу в возрасте. Шарлотта подает пример, а Констанс всеми силами пытается ей подражать. И это, наверное... здорово, да? Ну, в смысле, что может быть плохого в скаутских сборах, занятиях музыкой, отличной учебе и призах за школьные олимпиады?

А насчет церковного хора...

Для меня действительно не имеет значения, верят дочки по-настоящему или нет (и уж тем более, какое из направлений Догмы Смотрящего им ближе). Они получают удовольствие от репетиций, это видно невооруженным глазом; с нетерпением ждут выступления; все уши прожужжали и нам с Хелен, и Бену, и Трисс, и стажеру, и Тиане, и даже Ходжу — буквально каждого встречного зовут на церемонию в канун праздника Благодати Смотрящего.

Вот, что кажется мне действительно важным: у Шарлотты и Констанс появилось общее увлечение, которое приносит радость и дополнительно укрепляет эмоциональную связь между ними.

В целом же, мистер Ландграаб, дела в «Священной топи» идут гораздо лучше, чем неделю назад.

Благополучно нашлась наша старушка Эмма — спасибо соседским мальчишкам, приятелям Констанс. Чарльз практически перестал пачкать пеленки и уже способен сам, без маминых подсказок, посчитать до пяти.

Я наконец-то убедил Шарлотту заниматься со мной по утрам в тренажерном зале. Коронным аргументом стал манекен для отработки ударов и обещание показать несколько приемов армейского рукопашного боя. Ну а что, как по мне, базовые навыки самообороны — штука полезная, особенно для девочки. Район-то у нас спокойный, благополучный и без происшествий, но мало ли...

Кто знает, какие времена настанут лет через десять, какие будут порядки и каким остолопам в форме поручат охранять покой мирных граждан?

Орхидеи моей вечнозанятой супруги выиграли какой-то суперважный международный конкурс, обеспечили ей платиновый сертификат и нерушимую репутацию в мире садоводов.

Клянусь, мистер Ландграаб, я не шутил насчет цветка из мусорной корзины. Хелен под силу вырастить что угодно. Давным-давно, еще в годы моей юности, у западной стены нашего дома пробился странный плотоядный гибрид коровы с венериной мухоловкой — может, помните тот скандал в научном центре Оазис Спрингс? Собственно, мы с этим сорняком почти поладили, Трисс назвала его Мартой и кормила соевыми бифштексами дважды в день.

Пару зим назад, попав под удар особенно сильных ночных заморозков, Марта погибла. Что-то вроде почки или маленького саженца хранилось у нас в подвале, но сам бы я не рискнул с ним экспериментировать.

А вот жена рискнула.

И просто прикиньте: на том участке газона, где она произвела посадку, уже проглядывают из земли маленькие коровьи рожки! До сих пор не определился, радоваться этому или заранее предупреждать детей и Эмму, чтоб обходили северо-западный угол крыльца десятой дорогой.

***​

И если уж зашла речь о странных, необъяснимых вещах: в ночь на вторник со мной случился один... эпизод.

Отчетливо помню, как спускался по ступенькам крыльца, огибал дом и забирался на опору нашего телескопа — там механизм середины прошлого века, постоянно заедает и требует смазки. Помню, что-то вдруг меня удивило, заставило отложить инструменты и пойти в сторону озера. Что именно — без понятия, сейчас всплывают только смутные образы, ощущения, слабые отголоски эмоций. Причем до озера — оно буквально в двухстах ярдах от телескопа — я, кажется, не добрался.

Дальше в памяти полный провал. Пустота и чернота.

Очнулся очень резко и на том же самом месте: у опоры телескопа. С крыльца спустился в половину первого (мы поздно ложимся, Констанс хотела немного понаблюдать за звездами перед сном), «пробуждение» случилось около четырех. И я не знаю, что делал в этот промежуток времени.

Впервые со мной такое.

Честно говоря, напугало до мурашек. Я, вроде, еще недостаточно стар для маразма, еще не должен путать имена и даты и забывать важные события. Так ведь?

***​

Мой лучший друг (и по совместительству Большой Босс, это важно) Ходж Скотт, ну, не то чтобы идиот, но звезд с неба не хватает.

И никогда не хватал.

Ходжу просто никогда не требовалась особая сообразительность, он снимал сливки с чаши своей судьбы совершенно другими талантами. Отчасти поэтому мне странно, что он вдруг заговорил о заслугах и справедливых наградах. Вдвойне странно, что заговорил именно сейчас.

— Эй, приятель, мы оба знаем, кто по-настоящему достоин сидеть на моем месте, — выдал он на днях. — У кого лучший в округе процент раскрываемости? Эпплгейт! Кого из года в год нереально обожают журналисты? Эпплгейт! Душа компании за ланчем? Эпплгейт! Кому в конце концов даже наш нелюдимый Киан регулярно таскает бесплатные гамбургеры?..

И все в таком духе. Битых полчаса распинался, пока мое терпение не лопнуло, и я уже прямо не спросил, чего Его Величеству, собственно, от меня надо.

— Да я, — говорит, — если честно, вообще служить в полиции не собирался. Просто использовал удачно подвернувшуюся возможность занять пустой трон.

А вот со мной, мол, совсем другая история. Годами шел к каждому из своих значков, каждое звание зарабатывал титаническим трудом, ни разу не вспомнил, например, про отцовские связи и регалии. Хотя мог бы. И авторитет мой в участке, типа, гораздо выше, чем у самого Большого Босса, все во мне просто души не чают, только что в рот не заглядывают.

Короче, пора, мол, объявить антракт в этой затянувшейся комедии положении и сдать мне наконец фуражку Большого Босса и ключи от кабинета.

Ходж надумал выйти в отставку.

Если хотите знать мое мнение, ему просто все у нас надоело. Ходж по жизни не фанат стабильности, и неважно, о чем конкретно идет речь: о карьере ли, отношениях, хобби — да хоть бы даже о просмотре сериалов (ни один еще не сумел удержать Ходжа до финала первого сезона). Гораздо больше меня удивляет, что он проработал у нас столько лет. И неплохо, кстати, справлялся со своей порцией нудной канцелярщины. Все успели как-то привыкнуть к нему и его многочисленным закидонам, и я в том числе. Смирились с мыслью, что Ходжа из его кабинета вынесут только вперед ногами.

И вдруг Большой Босс сам заговаривает об отставке. Обещал похлопотать насчет моей кандидатуры наверху. Я в ответ пообещал подумать — и запросил внеочередной отпуск.

У вас тут, в Оазис Спрингс, смена времен года совсем не ощущается. А в Виллоу Крик к началу этой недели пришла Весна с большой буквы.

Сестричка посоветовала ненадолго вывезти Шарлотту на архипелаг: много солнца, свежий морской воздух с отчетливым ароматом соли и водорослей, местные фрукты, поутру собранные прямо с деревьев и продаваемые на деревенском базаре без какой-либо предварительной консервации — что может быть лучше для укрепления здоровья? И погода там сейчас самая подходящая для пляжного отдыха. Полежать неделю на горячем песке, понежиться в теплых как парное молоко волнах — и все тревоги и сомнения сами собой отступят.

Заодно, может, повидается со своим приятелем. Познакомилась с одним местным пареньком во время наших предыдущих каникул на архипелаге, изредка обмениваются открытками.

У Констанс сегодня день рождения. Как только закончится наш с вами сеанса, поеду в супермаркет за продуктами для вечеринки. Ничего грандиозного устраивать не будем — так, традиционное сборище родственников, самых близких друзей и некоторых соседей. В конце концов, тринадцать лет — это не юбилей и даже не возраст получения водительских прав; в середине рабочей недели многим неудобно; да и чемоданы в дорогу у нас наполовину собраны.

Торт для моей красавицы испеку сам, как обычно.

Я же вот о чем думаю: может, ну ее в бездну, эту фуражку Большого Босса? Говорил об этом миссис Кларк (правда, скорее в шутку), и повторю теперь вам (уже вполне серьезно). Только человек предельно далекий от внутренней полицейской кухни решит, что начальственная должность — это круто. Только по незнанию. Активности мало, бумажной возни много, плюс, на тебя вешают всех собак за косяки каждого из твоих подчиненных. Ходжу нравилось обедать с мэром, носить форменный пиджак с золотым шитьем и блестящими пуговицами, мягкое рычание служебного автомобиля, личный шофер. Мне же подобный лоск до лампочки, я запросто мог бы иметь его и так, безо всяких званий, за «живые» деньги.

Хочу ли я встретить закат карьеры у подножия горы чужих рапортов и ежедневно топтать малиновый ковер в приемной мэра?

Не удивлюсь, если Ходж подает в отставку, чтобы наконец банально пообщаться со всеми своими признанными и непризнанными детьми.

Во время прошлой нашей вылазки на архипелаг жена оставалась дома, но больше я такой ошибки не совершу. Никогда не думал, что скажу это, но мой брак действительно нуждается в экстренном спасении, мистер Ландграаб. Мы не ссоримся, не кричим друг на друга, она не упрекает меня в изменах, я ее — в отстраненности от домашних дел. Просто отношения медленно умирают, сходят на нет, как это обычно происходит между людьми, которые слишком редко видятся и постепенно забывают друг друга.

Хелен пока сопротивляется (во-первых, она боится самолетов), но, надеюсь, в конце концов уступит. Она всегда уступает — рано или поздно. Пусть хотя бы раз в жизни это нам обоим пойдет на пользу.

Сам я фанат активного отдыха и своих девочек пытаюсь приучить к тому же. Заранее заказал для Шарлотты акваланг, кислородные баллоны, маску и камеру для подводной съемки. Само собой, никаких экстремальных погружений в первый раз, пусть только слегка прикоснется к величию океана, увидит его не как туристка, а как один из исконных обитателей. Шарлотта умеет ценить красоту, в ней есть творческая, художественная жилка.

А уж источников вдохновения под водой предостаточно.

Для себя любимого тоже планов целая куча — и не только на романтические прогулки с женой. Давно хотел покататься на гидроцикле, может быть, даже приобрести один в личное пользование. Вряд ли управлять им сложнее, чем обычным двухколесным байком, а на крайний случай в Охан'али полным полно инструкторов.

И береговых спасателей.

Но главная цель поездки, само собой, просто хорошо провести время. Все остальное вторично. Даже если что-то не получится или погода окажется не так хороша, как я надеюсь — главное, что нам снова удалось выбраться на семейный отдых.

Короче, следующие два или три сеанса хотел бы заранее отменить.

Позвоню вам, когда вернемся в город, тогда и обсудим новый график.

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Повелитель вязания», Брендан Эпплгейт)

+1 балл за достижение вершины карьеры (Садовод, специализация Флорист, Хелен Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Непослушный проказник», Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Творческое дарование», Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Флористика, Хелен Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Моторика, Констанс Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Горшок (Чарльз Эпплгейт)

Всего: 112,5

 

[Мелочь]

У нас в Виллоу Крик, как и в любом тихом пригороде, редко что-нибудь происходит. Я имею в виду, что-то, достойное попасть в сводки федеральных новостей. Но если сравнивать с архипелагом, наша жизнь просто бьет ключом. В лагуне Охан'али вообще ничего не происходит, словно деревня и ее обитатели застряли во временной петле.

Даже тамошние бизнесмены, все как на подбор, добродушные флегматики, терпеть не могут быстрых сделок и уклоняются от любых рисков. Мой давний приятель, лет сорок назад ассимилировавшийся на островах, рассказывал, что еще ни один приезжий инвестор не смог вести дела в этом болоте. Нормальный, законопослушный бизнесмен, он же все равно как форель: любит чистую воду с бурным течением.

Вот и туризм на Сулани (при классных природных условиях) идет ни шатко ни валко. Отдыхают в основном «дикарями»: прилетел, по-быстрому арендовал какую-нибудь хижину — предложений не очень много, но приемлемый вариант найти можно — и дальше развлекай себя сам в меру собственной фантазии.

Я, например, увлекся не на шутку подводной фотографией. Такие кадры могу показать — глаз не оторвете! А дочкам один местный паренек, знакомый Шарлотты (я, кажется, про него уже рассказывал), устроил что-то вроде экскурсии по мысу Муа Пел'ам. Водил к древней пещере, в которой островитяне века назад прятались от извержений вулкана, и к остаткам тысячелетней мозаики. Тропку к жерлу вулкана, опять же, указал, хотя наверх они — слава Смотрящему — не поднимались.

От пещеры и Констанс, и Шарлотта остались в полнейшем восторге. Говорят, в полузатопленных тоннелях такое эхо, словно вдалеке поют хором, печально и протяжно. Островитяне потому и прозвали ее «Русалочьим гротом». Мол, по нечетным числам там морские сирены проводят свои корпоративные брифинги: кто сколько кораблей развалил и матросов соблазнил, выполняется ли квартальный план по утопленникам.

Доля правды есть — в том смысле, что грот действительно обитаем. Констанс клянется, что видела в воде дельфинов, один даже подплыл к ней совсем близко и дал потрогать себя по лобастой морде.

Короче, отпуск удался.

И я бы назвал его абсолютно идеальным, если бы дочки не препирались два последних дня из-за каждого пустяка и не дулись друг на друга все время полета. Не могу сказать точно, что вдруг на них нашло, но мои ставки на зависть: у Шарлотты, вроде как, появился дружок. Пусть даже это подростковая версия курортного романа, все невинно и несерьезно, Констанс наверняка чувствовала себя в их компании третьей лишней — а с терпением и терпимостью у обеих пока не ахти.

Дом встретил свежей кучей проблем. Хелен еще не до конца оправилась после зоны турбулентности, в которую мы угодили на обратном пути — а тут этот телефонный звонок, будь он неладен...

Оказывается, пока мы грели спины под суланийским солнышком, старшая сестра жены, Аннабет, угодила в клинику с сердечным приступом. Зять не стал сообщать сразу. Во-первых, была надежда, что все обойдется: Аннабет быстро прооперировали, и она даже пришла в сознание в интенсивной терапии. Врачи в один голос уверяли: кризис миновал — и уже собирались переводить ее в обычную палату, когда самочувствие Аннабет вновь резко ухудшилось.

Во-вторых, мы все равно были по другую сторону океана; не смогли бы быстро переоформить билеты, только километры нервов истратили бы впустую, и старина Мэддокс не захотел портить нам отдых.

Жена заперлась в спальне наверху, чтобы там немного успокоиться и как-то оградить от своих переживаний Чарли. Ему только пять, смысл слова «смерть» еще не особо понятен в этом возрасте. Но сын, конечно, все равно почувствовал неладное.

Спросил меня:

— Пап, а почему мама плачет?

И я честно попытался объяснить ему суть происходящего, не вдаваясь в подробности. Ведь рано или поздно Чарли тоже столкнется с потерей очень близкого человека, это, к сожалению, неизбежно. Как по мне, будет лучше, если он придет к понимаю собственной и чужой смертности постепенно.

— Ты же любишь своих старших сестер? Любишь, когда Шарлотта помогает тебе складывать башенку из кубиков и когда Констанс катает тебя на спине? А мама точно так же любит тетю Аннабет. И очень расстроилась, потому что больше никогда не сможет с ней поиграть.

Тогда сын поинтересовался: а «никогда» — это вообще надолго? Неужели дольше, чем до следующего понедельника? И даже дольше, чем до зимы? Ого!

Шарлотта, пытаясь успеть все на свете до конца весенних каникул, с новыми силами вгрызлась в гранит науки. Она очень серьезно относится к итоговым экзаменам, прямо очень. Прямо спит и видит себя студенткой какой-нибудь престижной университетской программы, как дядя и тетя.

Естественно, «новые силы» быстро иссякли, и дочь опять начала засыпать на ходу и принимать таблетки от мигрени. Да, пока моя крошка Лотти выглядит чуть менее напряженной, чем до отдыха на островах — но ключевое слово здесь «пока».

Какой-нибудь другой отец на моем месте наверняка радовался бы, что самый проблемный возраст отпрыска проходит за учебниками, а не в ночных клубах. Я же больше опасаюсь, что Шарлотта такими темпами совсем себя загонит.

Как любил повторять мой «предок»: для каждой придури есть свое время. И прыгать через планку завышенных амбиций лучше в районе тридцатки.

Да, и к слову об амбициях.

На днях сдал в архив, пожалуй, одно из самых громких дел в своей карьере. Может, вы даже об этом читали: одна предприимчивая дамочка отправила к Смотрящему сперва престарелого супруга-миллионера, а после начала планомерно и очень ловко расправляться с прочими наследниками. Грязная история, но!.. Но со стороны выглядит как отличный сюжет для детективного романа. Газетчики сразу возбудились.

Триумф — хорошее время, чтобы поставить точку. Но Ходж после отпуска принялся наседать на меня в два раза активнее и в конце концов продавил. Я согласился возглавить окружную полицию. И буквально первым документом, который пришлось подписать в новой должности, было заявление Ходжа об отставке по собственному желанию.

Теперь я Большой Босс, мистер Ландграаб. Правда, не думал, что это когда-нибудь случится. Из меня крутой исполнитель (тут без ложной скромности, могу себе позволить), но отвратительный начальник. Я просто не умею делегировать полномочия.

Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам.

Но, согласитесь, выглядит по-дурацки: начальник полиции округа со словами «все равно же чушь напишешь, давай сразу я подготовлю рапорт» выхватывает папку с делом какого-нибудь карманника из рук какого-нибудь двадцатилетнего стажера.

***​

Вечерами частенько собираемся у телика. Прямо подсели всей семьей на пару сериалов и одно комедийное ток-шоу.

Надо признать, с развлечениями для молодежи у нас в городишке негусто. Причем так было еще во времена моей юности, и ни-че-го-шень-ки до сих пор не изменилось.

«Синий бархат», хоть и называется «ночным клубом», больше подходит для старперов и всяких музыкальных задротов. Там часто выступают вживую (порой даже очень неплохо) и есть бар, зато нет нормального танцпола. Городской парк подходит для пикников и прогулок с детьми, но тащиться туда в метель или ливень, понятное дело, не хочется. Ну а кафешка, что в Фаундри Коув, может стать неплохой локацией для свидания, но большой и шумной компании там точно будет тесно.

Все более-менее приличные тусовки — в Сан-Мишуно. Или еще дальше. И хорошо, если у кого-нибудь из друзей есть тачка, потому что последний автобус до речного вокзала Виллоу Крик отходит от парка Мишуно Медоуз ровно в полночь. Опоздал — лови попутку на трассе, звони родственникам или мерзни на парковой скамейке до утра.

Так что Шарлотта и Констанс отчасти вынуждены торчать вечерами дома, просиживать вместе со мной штаны на диване в гостиной или вместе с матерью возиться с Чарли.

И да, я считаю все это на редкость унылым способом отдыха — в их случае.

У Шарлотты скоро выпускные экзамены, потом университет или сразу карьера (как захочет), семья, дети, счета, ремонты — ну, какие тогда уже тусовки и ночные клубы? Когда мои девочки смогут узнать вкус настоящих развлечений, на пенсии что ли?

В минувший четверг попытался вытолкать обеих из дома хотя бы кафешку. По идее, там можно потанцевать — на втором этаже, возле барной стойки.

Констанс вдруг встала на дыбы:

— Да ну! — говорит. — Шарлотта опять позовет своего Джейдена, а за Джейденом, как песик на поводке, стопудово увяжется его тупой кузен Эван. Будет выпендриваться весь вечер у доски для дартс, вспоминать, как из-за него подрались две девчонки из группы поддержки, и хамить самому симпатичному официанту!

Я так смеялся, мистер Ландграаб, даже не представляете!..

Джейден Шарм — одноклассник Шарлотты, они с малых лет не разлей вода. Думаю, бедный парень давно влюбился по уши, вот и ходит кругами: боится признаться. Я ему даже где-то симпатизирую, если честно — уж очень напоминает порой моего бывшего стажера Тео.

А Эван Шарм живет от нас через два дома, в конце улицы.

Хорошо знал и его бабку, и отца. Джемма Шарм, да примет ее Смотрящий со всем радушием, была само очарование, более легких в общении людей мне в жизни встречать не доводилось. А папаша Эвана, Дориан Шарм, вырос редкостным тюфяком и рохлей. То есть, возможно в быту его вечная бесхарактерность идет всем только на пользу, и вообще Дориан — человек высоких моральных качеств. Но прикрывать спину в опасном патруле я бы его не взял, однозначно.

Откуда бы, скажите на милость, в таком семействе вдруг появиться бунтарю и задире?

Как бы там ни было, убедить Констанс поднять задницу с дивана удалось только после звонка Бенито и Тиане: попросил отпустить с девочками в кафе Джеймса — это старший из моих племянников.

Очень странный мальчик. С виду ботаник ботаником: постоянно носит очки в толстой оправе и мешковатые свитера, учится на одни пятерки — да только под свитерами на поверку скрывается настоящий вулкан страстей. С начальной школы вечно ввязывается в драки и чувство юмора, едкое, тонкое, снайперски бьющее по самым больным местам, целиком унаследовал от дедушки.

Но Констанс его почему-то обожает, почти боготворит. Один кузен Джейми ей заменяет сразу и защитника, и репетитора, и лучшую подругу

Вернулись далеко за полночь, но я не в претензии. Когда еще гулять до утра, как не в старшей школе?

— Отправляйте мне, — говорю, — раз в час смску «все норм, пап», и развлекайтесь хоть до рассвета.

Констанс потом взахлеб рассказывала, как они нашли на втором этаже кафешки темный угол с «магической» доской и проводили там настоящий спиритический сеанс.

Пытались, мол, пообщаться с дедулей и бабулей (те оказались чем-то заняты в загробном мире, попытку контакта не поддержали). А я прямо в красках представляю себе выражение лица главного судьи штата Аарона Эпплгейта, реалиста и материалиста до мозга костей, если бы при нем кто-нибудь всерьез поднял тему этой астральной мути.

Хотя... Помнится мне, у нас в подвале собирала пыль — может быть, точь-в-точь такая же — «магическая» доска.

При своем исключительно трезвом и рассудительном взгляде на вещи отец был просто одержим гаражными распродажами. Чуть ли не каждое воскресенье гордо привозил из Сан-Мишуно какой-нибудь подержанный диван или стул, или светильник — который в дальнейшем отправлялся в дальний угол нашего обширного подвала «до лучших времен». Искусство торга с продавцами хлама отец почитал выше музыки и литературы. Сбив цену за (абсолютно бесполезный для нас) журнальный столик на десять-пятнадцать симолеонов, радовался как ребенок.

В общем, чем я пытаюсь с вами поделиться: обе мои дочери — те еще «тусовщицы», особенно Шарлотта.

Констанс вполовину не такой одержимый трудоголик и на самом деле любит развлекаться. Просто не в шумных компаниях, а дома у компьютера.

Вот этот способ досуга меня не очень радует, честно говоря.

Я не из тех родителей, которые свято убеждены: все зло в мире от компьютерных игр. Но и пользы от них никакой, просто бессмысленная трата времени.

Время — чертовски ценный ресурс. Вы, мистер Ландграаб, еще очень молоды, а потому, наверное, не ощущаете это так же остро, как я теперь.

***​

Одно хорошо в фуражке Большого Босса: никто не стоит рядом с палкой, чтоб ты вкалывал от заката до рассвета как проклятый. То есть, само собой, у меня и на новой должности есть начальство (начальство всегда есть, наверное, даже у президента), но в участок с проверкой оно является раз в сто лет, предпочитая все контролировать по телефону.

Поэтому в День Любви я просидел в своем кабинете полчаса, раздал всем праздничные подзатыльники, и уже в половину одиннадцатого утра мы с женой гуляли в маленьком сквере на западе Пендула Вью.

Когда все вокруг так бурно цветет, настроение ну совершенно не рабочее. Мои ребята знают, где меня искать, если вдруг наступит кризис (приедет внеочередная министерская проверка, например), а вне кризисов — честно, плевать, пусть даже разносят участок по камушку. За все то дерьмо, что Хелен вытерпела от меня со дня нашей свадьбы, она точно заслуживает хотя бы один день в году побыть королевой бала и первым номером в моем личном списке приоритетов.

После обеда ей, правда, все равно пришлось потесниться: Констанс вернулась из школы одна, громко хлопнула входной дверью, не пообедала, не поздоровалась с фрау Шварценбах и сразу стрелой взлетела по лестнице в свою комнату. Мы с Хелен и фрау Шварценбах переглянулись, и меня единогласно назначили парламентером.

— Ну что, — спрашиваю, — случилось? С контрольной по геометрии все плохо, или мальчик, который тебе нравится, пригласил на свидание другую девочку? Со вторым-то папа быстро поможет: посажу его в участок на ночь за хулиганство — к утру уже одумается и будет весь твой.

Дочь молча вытащила из рюкзака табель успеваемости. Сплошные «А», даже придраться не к чему. Оставалась версия с мальчиком, я и повторил: поделись с папой — скидка выйдет. В смысле, на душе легче станет. А то, может, и совет какой-нибудь найдется: сам же был однажды популярным пятнадцатилетним парнем, припоминаю пару крючков и наживок для этой рыбы.

Вот здесь подозреваемая и раскололась.

Да каким, говорит, надо быть дураком, чтобы всерьез относиться ко Дню Любви? Ни о чем праздник. Даже не выходной. Дарить цветы друг другу — глупость несусветная, и цветы жалко: они-то, сорванные, быстро погибают. От шоколадок портятся зубы, открытки могут посоперничать в бесполезности с ассортиментом гаражных распродаж, всякие стихи и песни под окнами — и подавно, тут даже обсуждать нечего.

Кого волнует, что Шарлотту в коридорах все самые крутые парни взглядами провожают? Даже Майкл Хантингтон, капитан футбольной команды! Плевать, что «сердечек» ей надарили — рюкзак еле застегнулся, а Констанс всего парочку.

И вообще, мол, красота — это социальный конструкт, для счастья в жизни совершенно необязательный. Сестра вон, хоть и красивая, весь последний урок прорыдала в туалете. Директор же ей поручил спортзал к школьной вечеринке украсить, и что-то там очень сильно пошло не так.

На этом моменте я, понятное дело, нахмурился.

— Как же, — уточняю, — ты могла ее бросить в таком состоянии? И где Шарлотта теперь?

Я раньше был спокоен, потому что думал: гуляет с кем-нибудь в центральном парке, уж очень погожий выдался денек. А, оказывается, моя рациональная принцесса как никто нуждалась в моральной поддержке.

Констанс только отмахнулась: Джейден Шарм, типа, уже записался в бесплатные психотерапевты.

Джейден, типа, если речь идет о Шарлотте, ну просто бог психотерапии. Даром что несовершеннолетний и без диплома. И сопли вытрет, и самооценку поднимет, и обедом угостит, и домой вернет к девяти. И в День Любви уж всяко лучше Джейден Шарм, чем младшая сестра.

В общем, даже в печали повезло Шарлотте, у Констанс вот нет такого же сокровища. И Джеймс здесь не помощник. Он же кузен. Букет цветов, конечно, подарит, но всем ясно, что просто из вежливости.

На самом деле, мистер Ландграаб, никаких реальных поводов комплексовать у моей младшей дочери нет. Они с Шарлоттой обе растут красавицами. Очень разные, Констанс больше взяла от матери. И лицо, и фигура — все при ней. Но отцам в таких вопросах, увы, не верят.

«Не надо меня утешать» — и точка.

Это моя-то Констанс «невзрачная», «незаметная»! Что же тогда соседские мальчики, оказавшись в ближнем радиусе, сразу начинают выпендриваться у доски для дартс, вспоминать все свои победы (в том числе, воображаемые) и свирепо разгонять конкурентов?

Полчаса препирались и в конце концов заключили пари: Констанс приглашает на прогулку Эвана Шарма — а в День Любви это, уже само по себе, жирный намек на симпатию — и если в процессе прогулки вдруг не окажется, что все это время «задира и бунтарь» сох по ней как медуза на раскаленных камнях, я должен буду Констанс сотню симолеонов.

Теперь имею полное право два месяца не выдавать ей денег на карманные расходы.

***​

Помню, когда мой старик готовился разменять седьмой десяток, я тоже никак не мог взять в толк, чего это он внезапно приуныл.

Ну, серьезно, что такого? Прошел еще один год. Для меня отец всегда был человеком из другой эпохи, годом больше, годом меньше — в глобальном смысле ничего ведь не менялось.

Вот и Шарлотта спросила меня, на пару минут зависшего над именинным тортом:

— Пап, что-то не так?

И я, шестидесятилетний пенек, не нашел подходящих слов. Шарлотта сейчас вся — юность и свежесть, порывистость и целеустремленность. Ей нет еще и двадцати, ну как тут объяснишь...

Девочка, твой папа только что понял: жизнь проходит.

Хорошее, яркое, значимое — все проходит.

Ну, кое-что, само собой, остается напоследок: например, я всерьез рассчитываю лично отвести обеих дочерей к свадебной арке; дождаться внуков; проконтролировать получение Чарльзом аттестата зрелости — но каждое из этих достижений будет уже в большей степени частью жизни моих детей, а мне пора разучивать по сценарию роль пассивного наблюдателя.

Не мое коронное амплуа.

С детства привык быть в центре событий.

Ну что ж, во всяком случае в день своего юбилея я еще был именно там.

И поздравить меня еще собирались те самые люди, которых я обожал с детства и до последнего вздоха хотел бы видеть рядом с собой.

Техническое

Шарлотта выполнила еще две неуникальные жизненные цели и получила с пяток черт из магазина наград.

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Пляжная жизнь», Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за достижение вершины карьеры (Детектив, Брендан Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Фотография (Брендан Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Передвижение (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 за лучшего друга (Джеймс Эпплгейт)

Всего лучших друзей посчитано: 5

+0,25 за пятёрку в старшей школе (Констанс Эпплгейт)

Всего: 115,5

 

[Мелочь]

Давненько уже у меня не случалось такой насыщенной недели, мистер Ландграаб.

Что ж, начну по порядку.

В минувший уик-энд, не дожидаясь очередного приглашения к мэру, я подал в отставку.

Все-таки руководящая должность — это не для меня.

Может, я и прирожденный лидер (в юности часто слышал о себе подобное), но точно не из тех, кто во время военных действий отсиживается в штабе, вдали от передовой. Полевое командование — еще куда ни шло, эту лямку тянул бы и дальше. Но фуражка Большого Босса подразумевает максимум бумажек (и ответственности) при минимуме следственных выездов. Короче, ну ее к черту — вот как я решил!

Сразу появилась куча свободного времени.

Однажды (вы просто прикиньте) настолько не знал, чем заняться, что четыре с половиной часа играл сам с собой в шахматы. Дочки были в школе, Чарли спал наверху, Хелен и фрау Шварценбах пересаживали куст рождественской розы в оранжерее (туда мне по-прежнему вход заказан); от телика голова давно опухла, а книжки... честно говоря, никогда особенно не любил читать.

С такими проблемами я не сталкивался за все шестьдесят лет своей жизни.

Потом, к счастью, вспомнил парочку давным-давно отложенных планов: посетил благотворительный балл в Сан-Мишуно, выписал несколько чеков, обсудил с пастором Панкейком наш, местный, дом ребенка. Договорились, что я свяжу несколько детских комбинезонов, лично отвезу их (вместе с пожертвованиями других прихожан) в Ньюкрест и дам большое интервью «Дэйли Саусвест».

Может быть, это все-таки подтолкнет наш муниципалитет выделить средства на ремонт здания.

Утром в субботу отдал концы старина Персик Четвертый.

Мой хомяк. Я разве не рассказывал, что с детства развожу грызунов?

Снова напомнил мне, насколько все живое в мире хрупко и недолговечно. И как важно — особенно в пожилом возрасте — соблюдать режим питания и физических нагрузок. Вообще-то я постоянно поддерживаю себя в форме: строгая вегетарианская диета, йога по утрам и пробежки трижды в неделю. Дневная активность, конечно, все равно упала: до отставки я регулярно пользовался нашим (только для копов) спортзалом, а сейчас даже смотреть боюсь в сторону силовых тренажеров.

Опять увлекся писательством — и уже получил несколько восторженных отзывов от старых преданных фанатов. Правда, понятия не имею, надолго ли меня хватит на этот раз. Привычка складывать слова в предложения, а потом издавать результат — семейная. Отцу ведь даже как-то вручили «Старлайт» за его книгу, да и я сам в молодости успел выпустить пару романов. Без особого успеха, но сейчас у меня хотя бы есть возможность пытаться снова и снова, пока не получится нечто по-настоящему достойное.

Шарлотта разослала анкеты и прошла экзаменационные тесты Бритчестерского университета и института Фоксбери. Ждем результатов.

В какой-нибудь Технологический колледж Стренджтауна она, конечно, все равно не поедет, нет смысла даже подавать заявку. Но кататься на лекции и коллоквиумы в Бритчестер вполне можно прямо из дома (я бы сам отвозил ее по утрам). Выбор специальности будет целиком зависеть от баллов: Шарлотта до сих пор толком не определилась, чем именно хочет заниматься во взрослой жизни.

Ей нравится готовить. Всего лишь немного меньше, чем пробовать разные деликатесы.

Школьный учитель музыки и пастор Панкейк в один голос твердят, что у Шарлотты безупречный слух и просто ангельский голос. Да, мне бы не очень хотелось отдавать дочь в шоу-бизнес, но решать все-таки ей. Захочет — пусть получает степень в области Изящных искусств и пробивает себе путь на сцену.

Говорю совершенно искренне: я поддержу любое ее решение. Даже если вовсе откажется от высшего образования — окей, нет проблем. Сам даже не пробовал поступать куда-то, кроме полицейской академии, и до сих пор не жалею об этом.

Диплом далеко не всем идет на пользу. Мой младший брат Бен, например, окончив престижную программу Фоксбери, превратился из просто зануды в самодовольного зануду — и только. На его заработки как программиста-фрилансера степень ну совершенно не повлияла.

***​

В следующем году Чарли уже пойдет в младшую школу. Моя невестка Тиана настойчиво советует записать его в подготовительный класс, чтобы заранее освоил простую арифметику и научился хорошо читать. Но, думаю, справимся своими силами: у меня теперь полно времени да и Хелен почти безвылазно сидит дома. Чарли побаивается незнакомых людей, и в большой компании сверстников и их родителей ему вряд ли будет комфортно.

В этом они с Констанс похожи, и оба — в родню жены. Шарлотта, напротив, чуть ли не с пеленок была сверхсоциальным ребенком, уже лет в восемь ее с трудом удавалось загнать домой под вечер.

Констанс чем дальше, тем сильнее привязывается к своему компьютеру. Даже в день рождения брата не смогли заставить ее прибраться в комнате и выйти к гостям.

«Пап, ну еще пять минут! Если я прямо сейчас дропну чат, это нубье откинется в данже, и нашу базу зерграшнут низколевельные мобы!»

Да, это точная цитата, мистер Ландграаб. Специально сохранил в заметках смартфона, теперь ищу переводчика.

Мне порой кажется, дочь с этими своими игровыми марафонами даже в туалет и поесть не выходит из комнаты. Весь уик-энд чахнет у монитора. По будням после школы, слава Смотрящему, у нее подработка: мы с Хелен наотрез отказались финансировать покупку новой видеокарты «чтоб без фризов тащила графен пятого «Убежища» и не жарила как плита», поэтому Констанс устроилась в торговый центр на Магнолия Променад. Продает всякие шампуни, ароматные мыла и бомбочки для ванн. В зале компьютера, к счастью, нет, иначе на него сразу был бы поставлен какой-нибудь «Бликблок», и эту игроманку давно бы уволили.

Уже и на самой вечеринке в честь Чарли только приход кузена Джейми вернул ее к нам из виртуальной реальности. Хелен в тот день, как назло, чувствовала себя неважно, жаловалась на тошноту и головокружение, принимала какие-то таблетки. А родной дочери хоть бы что!

Ладно уборка — даже праздничные салфетки в столовой не помогла разложить.

Впрочем, зачем я вам про тот вечер рассказываю? Вы же у нас были.

Торт так поздно подали, потому что ждали Шарлотту. Ее подработка как раз целиком занимает субботний и воскресный вечера. Чарли капризничал и не хотел задувать свечи без любимой старшей сестренки, насилу его уговорил: и правда, все уже собирались расходиться, впереди ведь новая рабочая неделя.

Шумный мужчина, который ко всем приставал с одним и тем же анекдотом? А, так это был мой зять Тео.

Я его называю просто «стажер», потому что сто лет назад, когда он только появился в нашем участке, именно мне поручили вводить парня в курс дела. Обычно Тео гораздо сдержаннее, я бы даже сказал: настоящий тихоня. К сожалению, пить он совсем не умеет, пара пива — и Тео несет к караоке.

А в воскресенье, видимо, опрокинул несколько бокалов пунша. Фрау Шварценбах готовит очень крепкий, на коньяке.

И со старшей моей вы, выходит, не пересеклись?

Да, она только после полуночи вернулась.

Ее последние наниматели, мистер и миссис Лобо из Сан-Мишуно, даже звонили мне как-то с благодарностями за прекрасно воспитанную дочь. Можете себе представить? Бэбиситтер в наш век вечнозанятых родителей — очень востребованная профессия, и агентства этого профиля просто процветают. У Шарлотты замечательные рекомендации, она аккуратна, ответственна, обаятельна, и главное, ищет индивидуальный подход к каждому ребенку.

Ну, само собой, я очень и очень горжусь. Чего бы и нет?

***​

Вот посмеивался на днях над своим покойным родителем, что он, мол, мимо кучи хлама спокойно пройти не мог, если хлам был по скидке — а, между прочим, в это воскресенье сам, как последний лох, угодил в сети гаражной распродажи.

Началось все с Трисс, моей младшей сестрицы. Подкараулила меня на дне рождения Чарли — и давай агитировать: так и так, приезжай, типа, завтра к полудню в Квартал Специй Сан-Мишуно; мы со стажером наконец-то балкон разобрали решили продать кое-что; поддержишь меня, если покупателей совсем не будет.

По слабому месту ударила: «поддержи меня», значит. Я же, как старший в семье, не могу не поддержать. Хоть и знаю, что по запасу моральной прочности Трисс кого угодно обойдет на полкорпуса, что ее в принципе трудно задеть, расстроить, вывести из равновесия. Плевать, даже прожив на земле полвека, для меня она остается маленькой беззащитной девочкой.

Так что воскресным утром выехал «поддерживать». Все равно собирался провести конец уик-энда в городе, договорились с Ходжем выпить в одном баре на Шик-стрит. Дочки за компанию напросились. Шарлотта в принципе любит бывать в Сан-Мишуно, любит ритмы мегаполиса, суету и толпы людей. А Констанс после свидания в праздник влюбленных постоянно названивает Эван Шарм: то на прогулку в парк позовет, то на ланч в кафе — дочка только личико кривит, будто лимон разжевала. Морозится. Причем прямо отказать она почему-то не может, все сочиняет разные небылицы.

Ну и поездка со мной в Квартал Специй сошла за оправдание. Я уж намекал: зря только парня мучаешь, объясни лучше все как есть.

«Папа, ты ничего не понимаешь».

Женщины!

Вот и Трисс туда же. Продавала, значит, в числе прочего коллекционные стеклянные шары. Эти, помните?.. Которые твинбрукская фабрика выпустила к своему столетию. Теперь-то, когда фабрика закрылась, шарики сразу в цене взлетели и по частным коллекциям разошлись очень быстро. А стажер их всю жизнь собирает, прямо с детства. Успел скопить несколько лишних, повторяющихся экземпляров.

— Что, мелкая? — спрашиваю. — Может твой любимый братик рассчитывать на хорошую скидку?

И скряга эта неблагодарная мне на голубом глазу:

— Конечно! Как оптовый покупатель. Бери два любых, на третий скину двадцать пять процентов.

Шарлотта и Констанс, пока я за всякую ерунду торговался, нашли себе развлечение. Купили там же, на распродаже, пару баллончиков с краской — и давай на асфальте узоры вырисовывать. Еще лет пять назад я бы, может, их одернул: а ну как выпишут нам штраф за вандализм — в участке потом до Праздника зимы припоминать будут.

А сейчас сам схватил зеленый баллончик, и в шесть рук мы роспись тротуара за полчаса закончили. Отлично получилось.

Этим же вечером хорошенько оторвались с Ходжем в «Планете Хани Поп»*.

Караоке-бар на западе от Мишуно-Сити, в так называемом «модном» районе. Отмечали сразу и его, и мой выход на свободу, немного выпили и решили попробовать что-нибудь по-настоящему сумасшедшее.

Да что вы, мистер Ландграаб, какие кальяны в нашем возрасте? Ну и, тоже мне удовольствие — сидеть потом с выпученными глазами и каруселью в башке, пока бармен с охранниками не выведут на свежий воздух. Не-ет! Для бравых парней, вроде нас с Ходжем — только самое улетное.

Только «Нектарные земли» дуэтом — и мы не согласны на меньшее!

С нами еще, на свою беду, стажер увязался. Подозреваю, сестричка подговорила: приглядывай, мол, за этими старыми полоумными козлами, чтоб не очень чудили и домой вернулись хотя бы под утро. А стажер, он ведь ответственный до мозга костей, всегда таким был — никогда и ни в чем не халтурил. Вот и терпел наши руллады вместе с барменом, даже когда все остальные посетители разбежались.

Проставили ему пару кружек темного эля. Заслужил.

Нет, девчонок моих там уже не было. Что им делать на «пенсионерской» вечеринке? Поехали в какой-то модный ночной клуб за парком Мишуно Медоуз. Договорились с сынком Ким-Льюисов, что довезет их потом до «Священной топи».

Ну а как бы я запретил? У Шарлотты это, может, последняя возможность оторваться перед итоговыми экзаменами.

Все, июнь на дворе.

Даже платье для выпускного уже куплено.

***​

Жена меня пилит: что ты цепляешься все время к Чарльзу, он ведь еще ребенок.

Ну, заигрался с ребятами в сквере, не сделал домашку — с кем не бывает? Ну, задремал, когда скаутский отряд в местном доме престарелых порядок наводил — и немудрено. К нему же какой-то маразматик прицепился, начал рассказывать о своей бурной молодости, тут бы кого угодно сморило. Ну, не убрал за собой тарелку — разве мне сложно ее в посудомойку отправить? Ну, разрисовал штукатурку на втором этаже цветными мелками — просто Чарли такой творческий мальчик.

Хелен, как мать, никогда этого не поймет.

Вот не станет меня — кто займет место старшего мужчины в доме? Кто будет оберегать ее, Шарлотту и Констанс; кому достанутся самые тяжелые решения и самая большая ответственность; кто будет контролировать семейные инвестиции?

Чарли. У меня нет другого сына. Шарлотта умна и может за себя постоять, но в определенных ситуациях просто не обойтись без мужского плеча. Какие гарантии, что человек, которого она однажды выберет, будет этого достоин?

Возможно я и требую от Чарльза больше, чем от его сестер — но, в определенном смысле, и надеюсь на него больше. Сам в юности был довольно легкомысленным, наделал ошибок; и мне совершенно не хочется наблюдать, как мой отпрыск повторяет их все, одну за другой.

Мы часто спорим, потому что смирный и покорный Эпплгейт — это крепко спящий Эпплгейт. Хелен с переменным успехом пытается сглаживать углы. Шарлотта и Констанс не лезут, во-первых, потому что у каждой сейчас своих собственных проблем хватает, во-вторых... ну, наверное, я их так воспитал.

Если начистоту, наша семья всегда была немного патриархальной. Взять хотя бы моих родителей. Мама, неизменно яркая, шумная, жизнерадостная, очень активная, очень своенравная — и отец, целеустремленный, как ракета с четко рассчитанной траекторией, контролирующий каждую свою эмоцию (а ведь он был эмоциональным, даже взрывным: ярко выраженный холерик по темпераменту). На каждые пять минут маминой болтовни и различных мнений приходился один папин комментарий.

Но последнее слово всегда оставалось за ним.

Мне кажется, он сам до конца этого не осознавал. Просто чувствовал себя лидером, чувствовал груз ответственности на своих плечах — и нес его достойно.

Шарлотта похожа на деда больше, чем думает. Та же неумолимая целеустремленность, умение планировать дальше завтрашнего дня, прагматизм и очень, очень знакомая горьковатая ирония — но и крови Райтов в ней предостаточно.

Такие, как моя мама — что лозы плюща: бурно разрастаются, найдя подходящую опору. Но если опоры нет...

Чарли сейчас восемь, это действительно очень мало. И мне неприятно осознавать: я делаю с ним ровно то, за что когда-то здорово обижался на собственного предка — давлю как виноградный пресс, пытаясь выжать из энергичного, очень живого (и, может быть, вправду творческого) парня хотя бы каплю серьезности.

Я просто не знаю, как добиться от него этой серьезности иначе и раньше, чем через четверть века.

***​

Значит, так, мистер Ландграаб.

У меня снова ворох новостей. Три хорошие, одна плохая и... насчет последней не вполне уверен, но, надеюсь, ей вы тоже обрадуетесь.

Во-первых — об этом, наверное, уже слышали — я в шестой раз возглавил ежегодный рейтинг самых богатых бизнесменов юга.

Лично мне титул кажется, скорее, забавным: никогда не считал себя бизнесменом. Просто к моему вступлению в права наследства капиталы оказались так удачно вложены, что оставалось только подсчитывать прибыль и ничего не менять. Вот в последнем я особенно преуспел. Не трогай то, что уже работает — моя первая заповедь, ни разу в жизни ее не нарушал.

И, как видите, порой этого вполне достаточно.

Знаю, отец был бы на седьмом небе от счастья — вот что действительно греет. Хоть в чем-то я его не разочаровал. Хотя бы главное дело всей его жизни не испортил.

Правда, в связи с публикацией пресловутого рейтинга, снова всплыли истории тридцати- и даже сорокалетней давности: с кем я спал, с кем я возможно спал, сколько раз изменял жене и что про меня говорили (и возможно говорили — за плотно закрытыми дверями) мужья-рогоносцы. Каждый год таблоиды исправно поднимают со дна всякую плесневелую муть и пытаются подать читателям как что-то свежее. Я не отрицаю: некоторые статьи содержат долю правды, а в парочке отдельно взятых «доля» даже превышает девяносто процентов — кому есть дело до этих древних легенд сейчас?

Почему людей, которые меня лично даже не знают, вообще так интересует моя постель?

Нет, проблема не в Хелен.

Хелен очень спокойно воспринимала мои сомнительные подвиги, даже когда они случались каждую неделю. Меня упрекали по электронной почте какие-то ноунеймы-морализаторы. Давние приятели смотрели косо (не Ходж, конечно, он сам из того же теста, но были прецеденты). А Хелен вела себя так, словно ничего не происходит. Отмахивалась от всех попыток «раскрыть ей глаза на неверность мужа».

Теперь-то, когда я, можно сказать, «успокоился» и остепенился, у нас вообще полная гармония. Это, кстати, вторая хорошая новость.

Неприятно, что дочкам в сети запросто может выпасть таргетная реклама с моим фото и заголовком в духе «Печальная правда о семье Эпплгейт». Неприятно, что кто-то из их одноклассников может однажды поднять острую тему.

Когда появляются дети, репутация начинает парить тебя в разы больше, потому как обязательно отражается на них. Жаль, я это осознал слишком поздно, ничего уже не исправить. Заткнуть рты газетчикам? Да не смешите меня, проще реку вспять развернуть силой мысли.

Но вернемся к хорошему.

Шарлотта получила ответы из Бритчестера и Фоксбери. Из всех кафедр, предлагающих выпускникам престижные программы, ей отказали только Информационные технологии. Ну и, будем честными, IT-сфера — не ее профиль. Один дипломированный программист в семье уже есть — по-моему, вполне достаточно.

Стипендии Шарлотты (я имею в виду, подтвержденные на бумаге) суммарно потянут на пару тысяч симолеонов. Даже если бы ее собственный банковский счет был абсолютно пуст, этого хватило бы на полную оплату четырех курсов за семестр и проживание в университетском кампусе. Тоже, в принципе, достижение.

А если о плохих новостях — то есть, реально плохих, посерьезнее сплетен в желтой прессе: в понедельник не стало Эммы.

С детства у меня жили маленькие собаки. Грызуны и маленькие, очаровательные, неизменно дружелюбные и ласковые собаки. И Эмма, пожалуй, была самой умной и ласковой из них.

К старости все мы, даже изначально толстокожие типы, становимся в разы чувствительнее, сентиментальнее. Не думаю, что готов прямо сейчас обзаводиться новым питомцем. Тем более, другой собакой. Шарлотта практически равнодушна к домашним животным (напоминает в этом, опять же, моего родителя — у того прямо глаз начинал дергаться, когда старушка Алиса, наш кинг-чарльз-спаниель, покусывала ножку стула в гостиной), и, если уж сравнивать, больше симпатизирует кошкам.

Так что вряд ли в ближайшие пару лет мне надо будет выводить кого-нибудь на утреннюю прогулку в сквер. Придется спать подольше, снова чем-то заполнять освободившееся время.

Пока не забыл. Чем вы заняты завтра после шести, мистер Ландграаб?

У Шарлотты день рождения, намечается большая вечеринка.

Думать над подарком вообще не обязательно (если для вас это вдруг проблема). Дочь и сама уже отказывается о них думать, а ведь мы с Хелен пытаем ее с прошлого месяца: чем тебя, милая, порадовать? Трудно угодить тому, у кого и так есть абсолютно все и даже немножко сверху.

Короче, просто приходите, если не запланировали никаких срочных дел. Я буду рад вас видеть. Наконец-то со всеми познакомлю.

Ну и напоследок — новость, насчет которой я до конца не уверен.

Она, безусловно, хорошая для меня. Да и у вас наверняка давно в печенках сидит мое старческое брюзжание о погоде, детях, налогах и неизжитых комплексах. Слышал, от клиентов отбою нет, все сеансы расписаны на три месяца вперед.

Еще был бы случай интересный, а так...

Много лет назад, когда родители почти пинками загнали меня на психотерапию — нет, не к миссис Кларк, тогда этот кабинет еще занимал доктор Виллареаль — я сопротивлялся как мог и всем подряд доказывал, что в помощи мозгоправа не нуждаюсь.

Хотя на самом деле, очень даже нуждался.

Мне казалось, это стыдно: признать собственное бессилие перед внутренними демонами, признать свою уязвимость и попросить помощи. Ну, типа, как же так: я крутой офицер полиции, стреляю от бедра, могу одним ударом сломать кому-нибудь челюсть и пробежать стометровку быстрее гепарда — и вдруг «ментальное расстройство». Ха!

Понадобилось сорок лет, чтобы признаться самому себе: быть уязвимым не стыдно. Это нормально. Мы все в той или иной степени уязвимы.

Но прямо сейчас я чувствую, что нашел некую точку гармонии с самим собой. Мелкие неприятности по-прежнему задевают, но не выводят из равновесия. А значит, прямо сейчас терапия мне не нужна.

Может, однажды сеансы снова понадобятся, мистер Ландграаб. Через год, через два, через десять лет — мало ли, каким местом жизнь дальше повернется? В любом случае, вы отличный специалист, и я искренне рад знакомству с вами. Кроме шуток, будете первым, кому позвоню, если вдруг снова возникнет потребность выговориться.

Найдете часик-другой в своем плотном расписании для любимого пациента?

Примечание

* — в избирательной русскоязычной локализации «Планета Медок».

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Супер-родитель», Брендан Эпплгейт)

+0,75 (0,25+0,25+0,25) за пятнадцать новых уникальных экземпляров в одной коллекции (Стеклянные шары)

+1 балл за завершённую коллекцию (Стеклянные шары)

+0,5 (0,25+0,25) за десять новых уникальных экземпляров в одной коллекции (Лягушки)

(за первые пятнадцать экземпляров посчитано здесь, здесь и здесь)

+1 балл за завершённую коллекцию (Лягушки)

+1 балл за достижение максимального уровня репутации (безупречная, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Логика, Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Кулинария, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Игра на пианино, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Садоводство, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Видеоигры, Констанс Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Общение (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Мышление (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Воображение (Чарльз Эпплгейт)

+1 балл за развитие до максимума всех навыков малышей и получение черты характера «Идеальный малыш» (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение подростком вершины карьеры неполного рабочего дня (Няня, Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за выполнение всех условий для достижения «Вундеркинд» (Шарлотта Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня Танцевального навыка (Шарлотта Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня Танцевального навыка (Констанс Эпплгейт)

+1,25 балла (0,25+0,25+0,25+0,25+0,25) за получение при взрослении подростка в молодого персонажа каждой черты характера, полученной в результате развития особенностей характера (манеры, контроль над эмоциями, сочувствие, ответственность, решение конфликтов; Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за получение персонажем всех пяти «воспитываемых» черт характера (Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла, за получение в результате развития особенностей характера пяти положительных черт (Шарлотта Эпплгейт)

Всего: 129,5

 

[Мелочь]

Это Ваш первый пост на SimJournals! Расскажите о себе

Случайный факт обо мне: почти десять минут тупила на пустую форму поста без единой мысли, что тут «рассказать».

И зачем я вообще регистрировалась?

Хорошо, начну уже хоть с чего-нибудь.

Меня зовут Шарлотта, и с этого года я студентка биомедицинского факультета Фоксбери.

Моя специальность считается одной из самых сложных в институте. Тетя Беатрис, чей портрет до сих пор украшает галерею лучших выпускников на втором этаже «Лавровой библиотеки», была первой, кто начал меня отговаривать.

«Пока все твои друзья будут зависать в клубах, ты будешь зубрить химию. Пока все твои друзья будут влюбляться и ходить на свидания, ты будешь зубрить фармакологию. А когда все твои друзья превратятся в успешных и счастливых людей с интересной работой, супругами и детьми, тебя научат препарировать лягушек», — вот что она сказала.

Уверена, тетя преувеличивает.

А даже если нет, химия и фармакология гораздо интереснее клубных вечеринок (и да, в вечеринках я разбираюсь). Лягушек немного жалко, но, вроде как, по новой учебной программе и с новыми симуляторами разрезать их уже не настолько обязательно.

Прямо перед моим зачислением на курс состоялся семейный совет, и большинством голосов (три против двух) было принято: я не перееду в университетский кампус и буду добираться на занятия либо на автобусе, либо на папиной машине. Либо, если упущу автобус и папа проспит будильник — на велосипеде. Это не очень удобно с точки зрения временных затрат и не даст мне прочувствовать студенческий быт во всех мелочах, зато не нужно париться насчет пропитания и конфликтных соседей.

Нет, правда, жить с родителями во время учебы вовсе не так тухло, как может показаться вначале. В домашней библиотеке сохранились редкие справочники, по которым тетя Беатрис когда-то готовилась к семинарам, а в дедушкином кабинете — архив электронных материалов (например, по криминалистике и судебной экспертизе), никогда не публиковавшихся в широком доступе.

Архив, конечно, был запаролен, но это не создает особых проблем, если твоя младшая сестра — классный хакер.

Словом, за первые недели семестра мне не выпало ни одной по-настоящему сложной темы. Зато я завела кучу новых интересных знакомств (и даже умудрилась вступить в студенческое братство Специально-Для-Ботаников-Отличников), посмотрела красивый старый город Бритчестер, сбросила пару кило поездками на велике и выслушала от всех своих многочисленных родственников, как сильно они мной гордятся.

Пока высшее образование приносит сплошные плюсы.

И кстати о родственниках. То есть, вот о чем еще я могла бы здесь рассказать.

Начну с папы.

Во-первых, потому что абсолютно все знают моего папу — по крайней мере, в нашем медвежьем углу. А во-вторых, я с раннего детства типичная «папина дочка», и именно от него, по общему мнению дяди Бена и тети Беатрис, получила свои самые удачные и самые неудачные черты.

Лучшие годы папиной жизни были, по его же собственным словам, «бездарно потрачены» на службу в окружной полиции. И, выйдя в отставку, комиссар Брендан Эпплгейт решил поведать об этом каждому человеку в мире.

Он начал писать книги.

Самая популярная серия — это, конечно, про детектива Эмерсона. В ней уже шесть или семь томов (я читала три — знаю, я плохая дочь). Папа очень быстро пишет. Говорит, просто все сюжеты взяты из реальной жизни, он вообще ничего не придумывает, только вспоминает. Хотя, знаете, после «Детектива Эмерсона в логове оборотня» и «Детектива Эмерсона против Скотланд-Ярда» я чуть-чуть сомневаюсь.

Оборотень — еще куда ни шло. Но чтобы весь цвет британской полиции рванул через океан в крохотный городишко на юго-западе Луизианы и там (в полном составе и под руководством британского же премьер-министра) рухнул на колени перед каким-то провинциальным копом... Короче, по-моему, склонность к преувеличениям в нашей семье есть не только у тети.

За вычетом сочинительства и сна, все остальное время суток папа тратит на здоровый образ жизни. В свои шестьдесят-плюс по-прежнему фанатеет от спорта, боевых искусств, йоги, плавания и сидит на строгой веганской диете.

Вот с диетами у меня по жизни не очень складывается, зато утренними пробежками за последние пару лет успела крепко заразиться.

Именно на моем факультете очень много внимания уделяют физическому развитию. Наверное, чтобы каждый студент осилил сдачу курсовой презентации по фитопатологии. Серьезно, готовила я эту презентацию ровно один вечер. А вот бегала с ней за профессором Гринбергом чертовых две недели!

Окей, всякое нытье отложим до следующего поста, а пока лучше расскажу про маму.

Мы с ней редко понимаем друг друга (просто слишком разные люди). Но это не значит, что я ее не люблю.

Мама у меня очень тихая, мягкая, вся такая женственная и нежная. И мастер спорта международного класса по избеганию открытых и громких высказываний, протестов и споров. При возникновении любого конфликта интересов она сначала с улыбкой примет твою точку зрения, а потом просто сделает по-своему. Я вот совсем не так устроена. Если мне что-то не нравится, об этом услышат все по нашу сторону Миссисипи.

А с мамой даже поскандалить толком не получается.

Как вести дискуссию с человеком, который сходу заявляет: да, ты абсолютно прав? Ну и потом, когда этот же человек поступит, как сам изначально считал верным, и ты возмутишься, с тобой согласятся еще раз.

«Да, конечно, ты абсолютно прав! Понятия не имею, как так вышло. Извини меня, пожалуйста».

Повинную голову меч не сечет и все прочее. А дело уже сделано.

Но, может, именно благодаря маминой удивительной неконфликтности родителям удалось выстроить идеальный брак? Они и сейчас, почти сорок лет со дня свадьбы, всем на зависть влюблены друг в друга.

Хотя, знаете (вот только что вспомнила), когда моя сестра Констанс на прошлой неделе попыталась хакнуть школьный компьютер и подправить результаты за тест по химии, мама очень даже смогла устроить громкий скандал.

Младшую сестру я уже упоминала.

Констанс у нас компьютерный гений. И что-то мне подсказывает, инцидент с химией был не первым, просто раньше она не попадалась. Факультет Информационных технологий (единственный в Фоксбери, не предложивший мне престижную программу) раскатал бы перед такой абитуриенткой красную ковровую дорожку. Вот только Констанс получать диплом вообще не собирается. Говорит, для «айтишника» это пустая трата времени, у них ценятся только навыки, а на ученую степень никто даже не смотрит. Гораздо важнее — приобрести профессиональный опыт, поучаствовать в крутых проектах хоть тестировщиком, зарекомендовать себя, и уже годам к двадцати пяти можно спокойно выбиться в тимлиды.

Дипломы — это для всяких будущих докторов, которые в свои двадцать пять все еще будут пересдавать анатомию.

На самом деле, Констанс не такой уж проблемный подросток. Иногда бывает занозой в заднице, как любая младшая сестра, но в основном мы отлично ладим. Недавно ее перевели из «специалистов по продажам» мочалок и шампуней в службу технической поддержки торгового центра (читай: усадили за вожделенный компьютер), и это каким-то образом сгладило большую часть углов сестричкиного характера. Резко улучшились коммуникативные навыки.

Теперь мы иногда даже можем поговорить как настоящие подруги, а не как терпеливая няня с капризным младенцем. Еще бы отучить ее воровать мой хайлайнер и сливать всю горячую воду по утрам — и в нашем доме наконец-то наступит полная идиллия.

Бонусом к младшей сестре, у меня есть еще и младший брат.

Его зовут Чарли.

Обычный мальчик десяти лет. Любит гулять с друзьями, не очень любит школу и домашние задания. Правда, с тех пор, как папа взялся лично контролировать его успеваемость, учителя звонят с жалобами гораздо реже.

Еще Чарли состоит в братстве скаутов, потому что такова наша семейная традиция: и я когда-то была скаутом, и Констанс, и папа, и дядя Бен с тетей Беатрис.

Обожает соккер и помнит по именам всех игроков всех команд Евролиги.

Думаю, при такой памяти, из него однажды мог бы получиться отличный врач: зазубрить названия двухсот шести костей человеческого тела на двух языках гораздо проще.

Приглядывать за Чарли в разы менее напряженно, чем за Констанс в этом же возрасте. Хотя бы потому, что о мелких пакостях он думает не каждую секунду своей жизни (и полностью равнодушен к моей косметичке). А по-настоящему большие проблемы вообще начинаются только тогда, когда Чарли встречает Синди.

Синди — это одна из моих кузин. Старшая дочь тети Беатрис.

Сама по себе Синди тоже очень спокойная, тихая и (временами) даже милая девочка. Но почему-то любое ее общение с нашим Чарли — это химическая реакция натрия с водой. Даже самый короткий телефонный разговор в духе «да, да, нет, понятно» может обернуться пауком на рабочем столе директора, освобождением мышей из клеток в кабинете биологии или запиранием всех школьных футболистов в их же спортивных шкафчиках.

Кстати, всего у меня четыре кузины и пять кузенов. На недавнюю вечеринку в честь моего дня рождения не приехал только один из них — и наш трехэтажный особняк, в детстве казавшийся мне огромным и запутанным, как лабиринт Минотавра, был просто битком набит Эпплгейтами.

Отозвался даже Ленни — младший сын покойной тети Аннабет. Совсем недавно он потерял отца, и минимальный срок траура еще не истек. Но Ленни тем не менее решил меня поздравить.

Пожалуй, нашу семью можно назвать очень дружной.

Мама говорит: «Не стоит делиться счастьем, чтобы не навлечь беду». Но я не слишком верю в приметы.

У меня есть любимый человек.

Из-за учебы мы сейчас реже видимся, поэтому каждая проведенная вместе минута — настоящее счастье.

Мать Джейдена, миссис Шарм-Эрнест, настояла на его поступлении в двухгодичный бизнес-колледж, чтобы поскорее начал вникать в семейное дело. Из-за этого, хотя мы живем всего в пятидесяти милях друг от друга, выбираться куда-нибудь на свидания чаще, чем раз в две недели, никак не получается.

Не знаю, может быть, нам стоит съехаться? Пока эта тема ни разу не поднималась, и, почти уверена, папа такое решение не одобрит. Мы с Джейденом влюблены, давно встречаемся и, что, по-моему, важнее всего, полностью доверяем друг другу. Общий быт, общий домашний очаг — это ведь следующий шаг в развитии отношений.

Пока у нас есть только короткие летние вечера в кафе у набережной канала.

В этом году Виллоу Крик (так называется наш город) просто бьет все температурные рекорды. Папа, который родился и вырос здесь, говорит, что никогда в сердце луизианских болот не было так сухо, и солнце никогда так безжалостно не жгло асфальт и крыши домов.

На севере Пендула Вью (это наш район), где озера и искусственные пруды переходят в топкую трясину, до заката почти невозможно дышать. Вблизи ручья Виллоу, быстрого и холодного, короткая прогулка хотя бы не закончится тепловым ударом. Поэтому мы ужинаем в кафе «У старой Мари», а потом разъезжаемся по домам.

Там хорошая кухня, зато все официантки — поклонницы папиного творчества. И вместо «что будете заказывать» я каждый раз слышу: «Мистер Эпплгейт ведь уже работает над новой книгой, правда?»

Но поныть я обещала только в следующем посте.

А «о себе» — это пока все, наверное.

***​

Что происходит?*

Сегодня в «Энергичных орхидеях» прошла первая (официальная) папина встреча с фанатами. Встреча фанатов с папой. Не знаю точно, как правильно.

Был момент, когда мне показалось: сейчас они просто разорвут его на части.

Я знала, что папины книги читают и любят. И даже предполагала, что в основном женщины (хотя папа пишет детективы и приключенческий экшн, и любовные линии в его романах обычно не очень).

Но такую толпу и в кошмарном сне представить не могла!

Очередь за автографами выстроилась от барной стойки «Орхидей» до спортклуба в конце квартала. И, Смотрящий милостивый, почти половина собравшихся были моими ровесниками! Какая-то вчерашняя школьница даже пыталась строить глазки — и это в двух шагах от моей мамы. Очень мило (на самом деле, нет).

На «личную беседу» допускались (серьезно, на входе дежурила охрана) уже в основном старые друзья и отдельные представители фан-клубов.

Да, у папы есть фан-клубы.

Его популярность должна была немного вырасти после интервью Дане Лобо. Ее ток-шоу по телику многим нравится, ее канал на СимТВ собрал миллионы подписчиков, ее сторис в Симстаграме каждый раз ломают счетчик просмотров.

Но «мой папа — суперзвезда»... Я просто не готова принять это вот так сразу.

Конечно, я рада за него. Потому что вижу: папа сам за себя очень рад. Он любит быть в центре внимания, чувствует себя там как рыба в воде.

И, наверное, мне стоит все-таки прочесть «Неудачу детектива Эмерсона», раз уж ее номинировали на «Старлайт». Неудобно получится: вдруг меня однажды подкараулит какой-нибудь пронырливый журналист? Спросит: что вы, мисс Эпплгейт, думаете о невероятных сюжетных поворотах в этом гениальном романе?

А я ничего не думаю.

Когда папа торжественно вручил мне экземпляр «Неудачи», у меня на носу был экзамен по биологии.

Придется теперь выкраивать время между тестом по биохимии и зачетом по физкультуре.

Примечания и техническое

*— стандартная запись в пустой форме поста в Твиттере. В рамках «блога» Шарлотты будет обозначать начало нового поста.

В скринах этого отчета (из-за особенностей повествования) очень сильно нарушена хронология. Хронологически, раньше всего была вечеринка в честь дня рождения Шарлотты — это та же самая вечеринка, которой заканчивался предыдущий отчет.

Поскольку 10 уровень навыка Фитнес Шарлотта получила на парах в институте, игра просто не выдала мне стандартную плашку о повышении уровня (ее не было даже в архиве оповещений). Пришлось скринить с панели навыков.

Про максимальный уровень славы Брендана объясняла здесь.

Баллы

+0,5 балла за третье поколение

+1 балл за достижение уровня «Супер-пупер звезда» (Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Фитнес, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Программирование, Констанс Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Общение, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение подростком вершины карьеры неполного рабочего дня (Продавец, Констанс Эпплгейт)

+0,25 за пятёрку в младшей школе (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 за лучшего друга (Синди Эпплгейт)

Всего лучших друзей посчитано: 6

+0,25 за проведённое на золото общественное мероприятие уникального вида (Встреча фанатов со звездой)

Всего: 133,25

 

[Мелочь]

С вами последние новости юго-западной Луизианы: жара на улицах по-прежнему стоит такая, что барбекю можно готовить без гриля. К концу недели пруд позади нашего дома, наверное, совсем высохнет. В полдень на крыльце отчетливо пахнет жженой резиной — думаю, плавится асфальт.

А я пережила почти половину первого учебного семестра, и до сих пор все идет неплохо.

В пятницу состоялся первый в этом году товарищеский матч между сборными Фоксбери и Бритчестера по соккеру. Я ужасно хотела посмотреть — тем более, в Бритчестере столбик термометра не застрял так прочно в «красной зоне», почти всю минувшую неделю шли дожди — но при этом категорически не хотела сидеть на трибуне одна.

Ну, само собой, абсолютно одна я бы в нашем секторе не оказалась: пять центральных рядов традиционно занимают ребята из общества «Фанатов Фоксбери». Но так вышло, что никого из них я толком не знаю. И не особенно вникала в историю славных побед и горьких поражений нашей команды, не запомнила игроков (даже вратаря) — то есть, вы понимаете: у меня просто не было должной теоретической подготовки, чтобы сходу влиться в компанию «Фанатов» с большой буквы.

Джейден заранее предупредил, что не сможет вырваться из родительского дома до конца уик-энда, а Келли, Питер и Аманда (мои новые приятели из «Умников») не особенно жалуют соккер. Папа предложил свою компанию, но после интервью у Ланы Лобо и номинации на «Старлайт» появляться с ним в публичных местах стало очень рискованно. Будет совсем не круто, если в институте обо мне заговорят только как о «дочери Брендана Эпплгейта».

Понятно, что настолько огромное шило в мешке полностью не утаишь, но пока хотя бы первое впечатление у людей складывается на основе моей внешности, моего воспитания и моей успеваемости.

Короче, я успела не только отчаяться, но и почти смириться с тем, что пятничная игра пройдет без меня — и тут внезапно позвонила Лори.

Это явно был знак свыше.

Мы с Лори Кларк дружим с детства. От «Священной топи» до особняка ее родителей не больше четверти часа пешком. В начальной школе сидели за одной партой (потом интересы к учебным дисциплинам у нас, к сожалению, не совпали: в отличие от меня, Лори с трудом успевала по естественным наукам, она типичный гуманитарий), вместе записались в скаутское братство, вместе же ушли оттуда.

Лори никогда не ставила перед собой цели получить высшее образование. После выпуска закончила курсы секретаря-референта и сейчас работает в Мишуно-Сити. Созваниваемся мы довольно часто, а вот вживую последний раз пересекались еще в канун Праздника зимы. На этот раз предложение «посидеть где-нибудь» внесла именно она:

— У меня сногсшибательные новости! — вот как было сказано.

Я просто поддержала идею и посоветовала вместо «где-нибудь» один вполне конкретный стадион в часе езды от Виллоу Крик. Поскольку билеты пришлось покупать уже на первых минутах матча, места нам достались не очень хорошие.

А еще наша команда еле-еле свела игру к ничьей (второй гол вообще был забит каким-то чудом, не иначе) и все два тайма не особо блистала на поле. Но эмоции у нас с Лори к началу дополнительного времени все равно зашкаливали.

Обсуждать сногсшибательные новости на трибуне было не слишком удобно, поэтому после матча я потащила Лори в паб «У Пеппер» (тот, что у реки, на другом берегу от развалин). По пятницам там собираются почти все студенческие общества как Фоксбери, так и Бритчестера, и я обещала Аманде заглянуть к «Умникам» хотя бы на полчаса.

Хорошо, что мы с Лори в итоге заняли отдельный столик. Сногсшибательная новость оказалась если и не взаправду сногсшибательной, то челюстеотвисательной — однозначно.

— Я выхожу замуж! — сияя как новенький симолеон, сообщила Лори.

Правда, ничего подобного я не ожидала.

Первая мысль, пришедшая в голову сразу после, вообще была из серии «что значит «замуж», мы же еще почти дети, мы же недавно школу закончили». Мои ровесники, одноклассники, друзья моего детства уже создают семьи — ну ничего себе открытие! Сама я пока даже не думала в эту сторону, до сих пор беспокоилась только об учебе и совсем чуть-чуть — о будущей карьере.

Но брак, дети... Как бы я ни доверяла Джейдену, как бы его ни любила, взваливать на себя столько новых обязательств — сейчас для этого слишком рано, разве нет?

Кроме того, еще пару месяцев назад Лори точно не состояла в прочных, стабильных отношениях. Может, мы и нечасто видимся, но уж такой важный факт я бы ни за что не пропустила!

Словом, мой ответ не слишком соответствовал общей торжественности момента:

— Э-э, поздравляю. Наверное. А за кого?

— За Мартина конечно! — возмутилась Лори, повторно вогнав меня в состояние шока. — И ты будешь моей подружкой, это даже не обсуждается. Организуешь потрясающий девичник и поможешь мне выбрать туфли и букет!

Двойной удар в солнечное сплетение.

С Мартином Ким-Льюисом мы тоже знакомы с тех пор, как оба научились ходить (и родители стали выгуливать нас на детской площадке центрального парка). И до этого самого дня Мартин ровно никак не проявлял свой романтический интерес к Лори, а я даже в шутку не допускала, что между ними что-то есть.

И вдруг — свадьба.

Кроме того, хоть я и ценю Мартина как друга, не могу отрицать некоторых его... особенностей. Сама, будучи в здравом уме, ни за что не согласилась бы связать с ним свою жизнь. Он же страшный зануда! С тех пор, как увлекся фриганизмом (лет пять назад), «Общество Потребления» стало единственной темой всех наших разговоров. У меня уже от одной только этой фразы начинается приступ неукротимой тошноты.

Чтобы Лори — милая, немного легкомысленная Лори, которой всю жизнь не под силу было интересоваться чем-то одним дольше месяца — согласилась пойти к свадебной арке под ручку с занудой Мартином? Да мир, кажется, сошел с ума!

— И выбор музыки конечно тоже за тобой, — сделала Лори контрольный в голову.

Некоторое время назад одна известная в наших краях музыкальная группа устроила... ну, назовем это «конкурс талантов».

Считаешь себя композитором? Отправь по электронной почте трек своего авторства и (возможно) получишь путевку в шоу-бизнес. Лучшие песни исполнят по местному радио в прямом эфире, и все будут в выигрыше: группа обновит репертуар, автор-самородок получит громкий дебют, местное радио немного поднимет рейтинги.

И мое участие в итоге объясняется только тем, что песня у меня уже была. До «конкурса талантов» я не имела ни малейшего понятия, как с ней вообще поступить. «Мирное небо» просто появилось у меня в голове, потом появилось на нотной бумаге — и все. Я не планировала его кому-то показывать или пытаться продать. Форма заявки была заполнена абсолютно спонтанно, под влиянием минутного порыва, и в глубине души я ни на что не рассчитывала.

Но песня неожиданно взлетела и стала хитом. Даже принесла мне номинацию на «Старлайт» как музыкальному открытию года. Честно говоря, думаю, тут опять сыграла репутация отца. А может, он и убедил организаторов конкурса, что победу надо отдать мне — хотя сам папа все отрицает.
В глобальном смысле, успех «Мирного неба» ничего не изменил. Я по-прежнему студентка биомедицинского факультета Фоксбери и не собираюсь переводиться на более творческую специальность, не считаю себя настоящим композитором и, думаю, золотую звезду «Старлайт» мне даже потрогать не дадут. Если только папину — вот он в своей номинации однозначно всех сделает.

Но друзья (да, и Джейден тоже) после этой истории почему-то считают меня чуть ли не реинкарнацией Моцарта. Обладательницей эталонного музыкального вкуса. И плевать, что даже садовому гному понятно: музыкальный вкус и сочинение песен если и связаны между собой, то очень и очень косвенно.

Организовывать девичник оказалось в большей степени запарно, чем приятно и почетно.

Во-первых, потому что Лори словно бы кто-то постоянно толкает в спину: скорее беги под свадебную арку, быстрее, быстрее, не то опоздаешь и уведут твое бесценное сокровище прямо с дорожки розовых лепестков.

В итоге для вечеринки не подошла никакая другая дата, кроме дня рождения моей мамы. И я просто с ног сбилась, пытаясь успеть все и сразу. Часть закусок пришлось готовить ночью накануне (с пособием по строению клеток в левой руке, потому что уже в понедельник у меня важный зачет), а вино заказывать втридорога — за срочность.

Во-вторых, обычно вкусам Лори несложно угодить: аппетитная еда, коктейли с зонтиками, зажигательные ритмы сальсы, мелодрамы с молодой Юдит Уорд — но только не в этот раз. Вместо нормального, стандартного девичника моя подруга во что бы то ни стало решила устроить маскарад.

Результат лично мне больше напоминал Хэллоуин, чем какой-либо другой праздник. Но главное ведь — чтобы невеста осталась довольна.

Удалось собрать под одной крышей всех общих знакомых, с полдюжины коллег Лори, Аманду и Келли (во время пятничных посиделок в пабе Лори была от них в восторге) и некоторых моих родственников (просто потому, что мамин день рождения праздновали в тот же вечер, и кузине из Бриндлтон-Бэй, например, было легче взять билет на утренний автобус).

Мама, вроде бы, не возражала против двойного праздника. Но мне никогда толком не удавалось понять, что у нее на уме. Правильнее будет сказать: выглядела мама как человек, который хорошо проводит время. Она даже подобрала себе забавный костюм и поддержала тост за успешную карьеру Лори.

А примерно к шести часам переоделась в платье и вышла к гостям уже как хозяйка вечера.

В бонус к обязательной толпе родственников я пригласила Джейдена. Не могу этого до конца объяснить (точнее, могу, но мне совсем не хочется объяснять), но для меня важно, чтобы он как можно больше общался с родителями, Констанс и Чарли, чтобы все они полюбили Джейдена хотя бы в четверть той силы, с какой его люблю я.

Правда, Джейден замечательный. Другого такого, наверное, в целом мире нет — разве только на страницах сентиментальных романов.

В определенный момент мне показалось, что мама даже устроила ему полноценный «родительский» экзамен (ну, знаете, классический насколько-серьезны-твои-намерения-допрос, обычно его устраивают отцы): они с Джейденом вышли на верхнюю террасу, подальше от шумного веселья, и о чем-то долго говорили там — я наблюдала за ними из сада, но не разобрала ни словечка.

Бессонная ночь у плиты дала о себе знать уже часам к десяти вечера, и я, с трудом дождавшись торта и горячих напитков, извинилась перед всеми и поднялась в комнату Констанс. На время предсвадебной подготовки Лори переехала к нам, в мою спальню под крышей особняка, а мы с сестрой ночевали вдвоем этажом ниже.

Но быстро отключиться почему-то не вышло. Один-единственный стакан «Риджпорта» заставил кровь буквально кипеть в венах. Простынь под спиной сбилась в горячий и липкий ком, подушка казалась слишком плоской и жесткой, в висках стучало. Пролежав в темноте примерно до половины второго (гости уже разошлись, а Констанс очень кстати застряла внизу с ноутбуком), я решила выйти на террасу позади дома, немного проветриться и, может быть, выпить воды.

В угловой спальне на третьем этаже горел свет. Лори тоже не спалось.

Обычно не в моих правилах лезть в чужую личную жизнь и раздавать советы, но в ту ночь я все же спросила ее:

— Детка, ты уверена, что события развиваются как надо?

Лори любит животных. Любит тусовки и большие компании. Любит простых мускулистых парней с предельно простыми интересами и без комплексов. Любит вкусно поесть и стиль «бохо» в дизайне. Бездарна в ведении домашнего хозяйства.

И мне до сих пор непонятно, как в эту композицию вдруг вписался Мартин, который... Мартин.

— Абсолютно, — без тени сомнения заявила Лори. — Знаешь, подруга, когда встречаешь правильного человека, события вообще могут развиваться единственным способом.

Еще больше вопросов, еще меньше ответов.

«Правильный человек» — это правильный в чем? Или для чего? О каких «правилах» речь, кто и когда их установил, и почему я только теперь впервые о них слышу?

***​

Что происходит?

До Лори и Мартина меня приглашали на свадьбу ровно один раз. Мне было двенадцать, а тетя Беатрис выходила замуж за дядю Тео. Пастор Манч соединил их руки под увитой цветами аркой, за окном собиралась гроза, и всю церемонию я думала о том, что шелковые розы и ленты на платье тети Беатрис одного оттенка с кремом свадебного торта.

На той церемонии от меня требовалось всего-навсего просидеть спокойно два с половиной часа (задача почти непосильная), не хихикать в церкви, а чуть позже — не пролить сок на белую юбку Констанс. Теперь же, перешагнув рубеж двадцатилетия, я должна была взвалить на свои плечи многочисленные обязанности подружки невесты.

То есть, лично проконтролировать каждый шаг каждого гостя, доставку торта и напитков, музыку, и самое главное — поведение второй подружки невесты. Потому что на эту должность назначили одну из младших сестер Мартина. Робин славная девочка: выглядит уже совсем по-взрослому (мне бы такую грудь в таком возрасте), зато в голове — бунтарские пятнадцать в самом расцвете.

Для церемонии, танцев и торжественного разрезания торта арендовали площадку в центральном парке. Рано утром я должна была заглянуть в Кортьярд-Лейн и напомнить пастору обо всех договоренностях.

Пастор Панкейк — замечательный человек (вот сейчас совершенно без сарказма). Нашему яковитскому приходу очень повезло. Проблема в том, что он даже в лучшие годы не отличался педантизмом и внимательностью к деталям. А теперь, когда пастору перевалило за семьдесят, ему очень нужен помощник. Он, в общем, и сам это признает.

Вроде бы, в следующем месяце должны прислать кого-то из Винденбурга. А пока с подготовкой к ежедневным утренним службам помогаю я — кроме вторников, когда лекция по анатомии начинается в половину девятого.

Потом надо было согнать всех гостей и жениха с невестой в кучу, рассадить по машинам и отправить в парк «Цветущая магнолия».

Магнолии отцветали.
Было жарко как в духовом шкафу, и Лори в своем длинном платье с полупрозрачными синтетическими рукавами наверняка чувствовала себя или индейкой в фольге, или овощем в парнике. Платье ей очень шло. У Лори высокая статная фигура с пышными формами, и свадебный наряд подбирался из соображений «это меня стройнит». Удобство же занимало позицию в первой тройке с конца.

Пока бармен стоял в пробке на выезде из Ньюкреста, я быстренько выдала инструкции Робин: помочь мне расставить стулья и рассыпать лепестки на дорожке между рядами, держаться от коктейлей с ромом и текилой как можно дальше.

Для сестрички тоже нашлось занятие: подключить колонки к проигрывателю (для укрощения какой угодно техники на заклание лучше посылать Констанс, чем меня), аккуратно закрепить на верхушке многоярусного торта сердечко из белой карамели.

Когда мне впервые за этот сумасшедший день удалось присесть у барной стойки и перевести дух, ноги уже гудели от беготни на каблуках и на часах была половина третьего. С большим опозданием приехали родители Лори, мистер и миссис Кларк, а также ее младшая сестра Габриэлла.

Совершенно неожиданно (и в такой-то момент!) выяснилось, что мистер и миссис Кларк далеко не в восторге от жениха. Лори, когда я спросила ее об этом, лишь отмахнулась:

— Ой, родители всегда ворчат! Они просто еще не привыкли к тому, что я повзрослела.

На лице мистера Кларка, когда он только выбрался из машины, было написано такое глубокое отвращение, словно его ботинки ступали не по выгоревшей зелени паркового газона, а по содержимому канализационной трубы. Миссис Кларк, как дипломированный психолог с многолетним стажем, скрывала эмоции чуть лучше. Не намного.

Я без колебаний спихнула их обоих (и Габриэллу заодно) на маму, зная, что никто лучше нее не умеет гасить конфликты в зародыше.

Пастор появился только в четыре часа, хотя должен был — как минимум, на сорок минут раньше. И утешаться мне, как главному организатору торжества, оставалось только тем, что... ну, они ведь в конце концов поженились!

Глядя как Лори вытирает салфеткой взбитые сливки с подбородка своего новоиспеченного супруга, а Мартин таращится на ее густо накрашенные губы совершенно влюбленным взглядом, я вдруг подумала: Смотрящий милостивый, неужели и мне однажды придется стать главной звездой такого же шоу-буффонады?

Да я просто не выдержу этого второй раз, ни в каком качестве!

И еще: вот взять Джейдена, он правильный человек? Тот самый, с которым моя судьба — свернуть на единственно возможную дорогу?

Уже открывая дверцу свадебного лимузина, Мартин попросил меня:

— Предупреди, пожалуйста, чтобы мусор не вывозили на свалку. Я сам разберусь с ним завтра, наверняка почти все можно так или иначе переработать.

— Даже одноразовую посуду и сдувшиеся шарики?

И следующие двадцать минут я, мысленно проклиная свой длинный язык, слушала лекцию о том, что полторы тысячи пластиковых стаканчиков — это одна детская горка.

Под свадебной аркой чуда не произошло: женатый Мартин по-прежнему остался Мартином.

***​

Что происходит?

Знаете, даже если бы ни папу, ни меня не номинировали в этом году на «Старлайт», нам бы все равно пришлось туда пойти — чтобы поддержать тетю Тиану.

Тетя Тиана — папина невестка, жена дяди Бена. Пишет статьи для глянцевых журналов. Не очень часто, но всегда резонансные. И вот ее пригласили вести церемонию «Старлайт», а дядя Бен застрял где-то в Аризоне со срочным контрактом.

Чарли оказался единственным, кто действительно пришел в восторг от нашей семейной вылазки. Даже фоткался со всеми на красной дорожке. Констанс скучала и не могла расстаться с телефоном. Папа нервничал, пытался это скрыть и напустить на себя самый беззаботный вид, но пальцы у него дрожали, а на висках выступили капли пота. Мама (как обычно) его успокаивала.

А я вдруг поймала себя на том, что тоже очень переживаю. Хотя заранее настраивала себя на отсутствие каких-либо результатов.

Ради тети Тианы мы приехали раньше всех, стремительно промчались через толпу зевак и журналистов, чинно расселись в первом ряду.

— Эпплгейты в центре событий. Сегодня и всегда, — с непонятной улыбкой шепнула мне тетя Тиана прежде чем выйти к микрофону.

Мою номинацию должны были объявить в самом начале, сразу после «почетных лауреатов» (это те, кто получает премию просто за выслугу лет: номинировались миллион раз, никогда не выигрывали, но за полвека или больше страшно всем надоели в светской тусовке) и заслуженных благотворителей. То есть, мои мучения в любом случае не продлились бы долго. Каких-то пятнадцать-двадцать минут, и все «открытия года» назовут — выдыхай, малышка, расслабляй плечи и оглянись вокруг: ты среди сливок общества в конце концов (какое-то время я просто не могла об этом думать).

Я сделала глубокий вдох.

И тут в конверте неожиданно оказалось мое имя.

До сих пор не могу в полной мере осознать. А заодно — разгрести завал поздравительных смсок, электронных открыток и комментариев здесь, в этом блоге. Но я обязательно всем отвечу, мои дорогие подписчики! Спасибо вам огромное за моральную поддержку!

Ну а папин выход к микрофону попал во все светские хроники. Даже не буду ничего пересказывать, вы сами наверняка видели.

Там же, на церемонии, я, между прочим, узнала, что книг уже девять. В моем активе пока четыре, и ведь я с раннего детства очень быстро читаю!

Чарли, кстати, больше всех впечатлила номинация «Научный прорыв» (для меня всегда было загадкой, как что-то, связанное с наукой, вообще оказалось в Дель-Соль-Вэлли).

Собирается победить в ней, когда вырастет. Изобрести машину для управления погодой, остановить процесс глобального потепления, очистить все мировые океаны и спасти галапагосских черепах — что-то вроде этого.

Примечания и техническое

В первом сообщении темы под спойлером «Основатель и наследники» появился не только портрет Шарлотты, но и ссылка на семейное древо, которое я стараюсь регулярно обновлять. Если запутались в потомках Аарона Эпплгейта, там можно подсмотреть.

Оранжерея приведена в соответствие с обновленными правилами (осталось одно денежное дерево, все привитые им растения были удалены и заменены «чистыми» экземплярами). Скопившиеся в багаже семьи плоды денежных деревьев и питайи были перемещены в инвентари Хелен и Шарлотты и проданы оттуда.

Участок «Парк «Цветущая магнолия» был модернизирован для свадебной вечеринки, все предметы на скрине. Сразу после торжества были удалены.

Переезд Лорен Кларк к Эпплгейтам и в семью Ким-Льюис:

Баллы

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Изысканная кулинария, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Обаяние, Хелен Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Светский львенок», Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Творчество, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Интеллект, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 за проведённое на золото общественное мероприятие уникального вида (Тайная костюмированная вечеринка)

Всего: 135,5

 

[Мелочь]

В первой главе своего дебютного романа дедушка Аарон написал: «Человек становится по-настоящему взрослым, когда начинает сам оплачивать счета».

Не знаю, так ли это на самом деле, но с начала осени я оплачиваю не только свои счета, но и часть семейных: все коммунальные услуги, все связи с благотворительными фондами.

У меня нет доступа к нашему сейфу и нет права подписи ключевых документов, личные капиталы папы и мамы находятся под прямым папиным управлением, так что де-факто я просто веду домашнюю бухгалтерию. Но это вовсе не жалоба, не подумайте! Еще до моего рождения дедушка инвестировал сотни тысяч симолеонов в ценные бумаги, и вся прибыль от инвестиций поступает на специальный банковский счет — с двадцати одного года я могу распоряжаться этими деньгами как угодно.

Теперь, если бы у меня вдруг возникло желание прикупить бриллиантовое колье или новую машину, даже не пришлось бы просить разрешения. К добру или к худу, попытки некоторых дельсольвэлльских знаменитостей обвешаться самыми большими и блестящими драгоценностями всегда казались мне ужасно глупыми. С автомобилями еще проще: я до сих пор не сдала на права.

Возможно для девочки, родившейся с серебряной ложечкой во рту, я живу как-то чересчур скромно. Даже стоимость учебы в университете полностью покрывают стипендиальные программы. Ужасно переживаю перед каждым экзаменом, что могу их лишиться — это сильнее меня, настоящий комплекс отличницы. Умом понимаю: если Келли, родители которой влезли в долги, или Аманда, которой пришлось брать студенческий кредит, вылетят за академическую неуспеваемость, это станет для них настоящей трагедией — а мне в самом худшем случае придется остаток жизни выслушивать причитания тети Беатрис «как же так, Лотти, у тебя же такая светлая голова» на каждом семейном вечере.

Свою первую сессию я определенно запомню навсегда, потому что как забыть две недели непрерывной пытки.

Я до такой степени нервничала, что не могла нормально спать по ночам. С ног валилась от усталости, но стоило лечь в постель — и приходили мысли. Что если профессор Рокка не отметил мою презентацию в журнале? Ему (то есть, профессору, не журналу) ведь уже лет двести, песок сыплется, весь семестр путался в темах занятий, и мы трижды разбирали цикл трикарбоновых кислот. А вдруг на завтрашнем экзамене мне выпадет эмбриогенез? Надо бы повторить размеры бластоцисты, профессор Уолш жутко снижает баллы за незнание чисел (и плевать, пригодятся ли нам когда-нибудь в будущем эти числа). Смотрящий милостивый, ну как запомнить анатомию ромбовидной ямки? Спинальное ядро тройничного нерва по функции двигательное или чувствительное?

К четвертому экзамену (гистология, курс о клетках и тканях организма) тревога сменилась тупой обреченностью. Я уже толком не могла готовиться и повторять материал, глаза постоянно слипались, желудок бунтовал, а руки во время сдачи практических навыков тряслись так, что едва получилось свести бранши пинцета.

Можете себе представить, какое колоссальное облегчение ощутил весь наш курс в первый день каникул?

Мне казалось, за спиной выросли крылья.

В мире не существовало задачи, которую я бы в этот момент не смогла решить. Будущее представлялось ясным и светлым, полным грандиозных свершений и триумфов вроде «найти секрет вечной молодости» или «вылечить зуд пламбоба». Мне все было по плечу, все! И так отчаянно хотелось жить, что никакие преграды и доводы разума не удержали бы меня от глупостей.

Ничем другим объяснить произошедшее между мной и Джейденом я просто не в состоянии.

Поймите правильно: мы встречаемся уже семь лет, дружим и того дольше; порой мне кажется, я любила Джейдена всегда, еще неосознанное, чувство к нему жило во мне с первого вздоха. И до сих пор у нас не было близости, это же ненормально! Но Джейден действительно не сделал ни одной попытки затащить меня в постель, а я сама... ну, меня и сестру в этом смысле воспитывала жутко старомодная экономка, фрау Шварценбах.

«Женщина, майнэ либе, не должна проявлять интерес первой. Шлехтер штиль. Дурной тон», — вот как она нас учила.

Не буду врать, что живу строго по наставлениям фрау Шварценбах, и все же при других обстоятельствах я бы наверное продолжала ждать и сомневаться: может, на самом деле я нравлюсь Джейдену только как хороший друг, а в качестве девушки он меня с трудом воспринимает (но боится потерять друга и потому не отталкивает)? Может, его вообще не интересует секс? Или не интересует секс именно с девушками? Может, и поцелуи он только терпит, и вся романтика — талантливо разыгранный спектакль? Ну, должна же быть причина, почему взрослый современный мужчина даже не пытается соблазнить женщину, с которой давно состоит в отношениях!

И вот, едва разделавшись с экзаменами, я попыталась сама. Намекнула очень прозрачно. Когда во время поцелуев в спальне партнер расстегивает пуговицу ваших джинсов, мне кажется, кто угодно способен сложить два и два.

Джейден замер на несколько мгновений (у меня все внутренние органы льдом покрылись, кроме шуток), потом отстранился и тихо спросил:

— Ты уверена?

Я не была уверена. Не в том, хочу ли с ним переспать (этого мне однозначно хотелось), но правильно ли делать это вот так — почти навязываться? Меня бы нисколечки не удивило, если бы в следующую секунду Джейден начал извиняться, оправдываться, «дело не в тебе, дело во мне», вот это все.

Но дождавшись ответного кивка, он сам обхватил меня за плечи — так резко и с такой силой, что только новый поцелуй не дал мне вскрикнуть. И поцелуй этот был самым пылким за все время наших отношений, почти яростным, почти болезненным. Потом Джейден успокоился, выдохнул, как-то расслабился, словно от моего согласия в голове у него лопнула туго натянутая струна, и вновь стал нежным и ласковым, внимательным и уверенным — тем Джейденом, которого я безгранично люблю.

Может ли быть так, что и он годами жил в паутине комплексов, пытаясь угадать: действительно мы хотим одного и того же или я притворяюсь от слишком хорошего воспитания?

***​

Дома все потихоньку сходят с ума. Ничего нового.

С Констанс опять невозможно разговаривать. Я бы сказала «это ПМС», если бы он не тянулся уже полгода без перерывов. Порой достаточно какой-нибудь одной, совсем невинной фразы, чтобы сестричка закатила гневную истерику. Перегорает она быстро, но потом еще неделю дуется. После школы либо запирается у себя в комнате, либо, едва перекусив, уезжает на работу, либо торчит на террасе у столярного верстака.

Номер Эвана Шарма у Констанс в черном списке, и, выбираясь из школьного автобуса, бедняга каждый день смотрит на наше крыльцо тоскливым собачьим взглядом. Я не слишком жалую Эвана (как и весь наш район), и, честно говоря, за предыдущие восемнадцать лет он показал себя редкостным засранцем. Джейден разгребал проблемы младшего кузена с тех пор, как Эван произнес свое первое слово. Просто любовь умеет делать больно, я это знаю и потому не могу не сочувствовать.

Сестричка заигралась в неприступную крепость — вот мое мнение. Но жизнь Констанс принадлежит только Констанс, ей и решать, как вести себя с парнями.

Маме недостаточно репутации лучшего цветовода штата Луизиана, теперь она не на шутку увлеклась лекарственными растениями, припарками, мазями и прочей народной медициной. С кухни порой доносятся такие запахи, словно наш университетский анатомический театр дает там выездные гастроли. Страх перепутать биойогурт с какой-нибудь самодельной слабительной настойкой в моем сознании уже разросся достаточно, чтобы тщательно проверять перед употреблением каждый продукт из холодильника.

И нашей огромной теплицы маме тоже мало, часть садика переехала на задний двор, прямо под окна столовой.

Какое-то время я думала, что новое хобби вообще поглотило ее с головой, и скоро маме придется напоминать про еду, сон и прочие человеческие потребности. Но однажды вечером, оторвавшись на минутку от очередного «Альманаха практикующего знахаря», мама вдруг пристально посмотрела на меня и спокойно поинтересовалась:

— Милая, ты и Джейден... Какие у вас планы на будущее?

Сериал, который я в этот момент смотрела, вмиг стал бессмысленным набором ярких картинок.

Гением быть не надо, чтобы смекнуть: имелась в виду не вечерняя прогулка в центральном парке.

Уверена, однажды Джейден станет прекрасным отцом и мужем, у него есть все необходимые для этого качества. Достаточно послушать, как он рассказывает о своих младших братьях и кузенах — с такой теплотой и нежной заботой. Достаточно вспомнить, каким чутким он был в нашу первую ночь. Достаточно знать, какое у него на самом деле большое сердце.

Но прямо сейчас мы оба поглощены учебой, не имеем стабильного заработка. Неужели мама не понимает: я просто не могу теперь думать о свадьбе, только-только справилась со своей первой сессией, а дальше начнутся клинические и лабораторные дисциплины. Лет через пять наверняка будут ресторан и кольцо в бархатной коробочке, потом свадебная арка и многослойный бисквитный торт — да, все это у нас обязательно будет! Джейден, видимо, из тех, кому тяжело дается первый шаг, но теперь-то я уверена: наши отношения важны для него ничуть не меньше, чем для меня.

Маме я так и ответила:

— Сейчас в моих приоритетах только институт и карьера.

— Очень хорошо, — мягко улыбнулась мама. — Извини, я не хотела давить. Просто пыталась выяснить, все ли у вас идет гладко.

А почему, собственно, не должно идти?

— Джейден странный мальчик, правда? Такой обаятельный, но такой замкнутый. Слишком боится сделать неверный шаг и разочаровать тебя.

Чем больше она говорила, тем выше приподнимались мои брови. Джейден странный? Да ничего подобного! У него, как и у меня, прежде не было серьезных отношений — вот и все. Поэтому мы оба порой ведем себя нелепо.

Но мы ведь научимся.

«Странно» — это скорее уж про недавнее папино заявление: они с Констанс, мол, слышал цоканье собачьих когтей по паркету и тихий скулеж, когда вечером в холле работали над школьным проектом.

«Как будто старушка Эмма просит поделиться с ней обедом».

Эммы нет уже много лет, она похоронена в нашем саду рядом с дедушкой и бабушкой. А папа никогда не верил в призраков — во всяком случае, мне так казалось.

«Боится разочаровать» — это про Чарли.

Он месяц готовился к ежегодной эстафете начальной школы Виллоу Крик. Каждый вечер бегал вокруг особняка, подтягивался на детском рукоходе — в любую погоду: в дождь, в грозу, в мокрый снег, в первые осенние заморозки. Поразительно, но в свои годы Чарли уже очень четко понимает, на какие кнопки нужно давить, чтобы понравиться тому или иному человеку. Папа всегда поощрял в нас стремление к спорту, к здоровому образу жизни, к состязаниями и победам, и был страшно горд, когда команда Чарли пришла к финишу первой.

Еще «странно» — это про папины книги, которых уже двенадцать и каждая из которых продается лучше, чем предыдущая. Не понимаю, что люди в них находят, правда. Вот уж про кого точно можно сказать «обаятельный», так это про папу, но разве для писателя и его произведений это имеет хоть какое-то значение? Я хорошо отношусь к детективам и приключениям, проблема, на мой взгляд, заключается не в жанре.

Просто невыносимо скучно читать в третий, пятый, десятый раз, как несокрушимый Супермачо решает нерешаемые проблемы, соблазняет женщин одной улыбкой (по две-три партнерши на один роман), приводит в тинейджерский восторг влиятельных политиков и бизнесменов, а в конце, скромно потупив очи, заявляет: «Ничего особенного, это моя работа». Каждая история про детектива Эмерсона строится по такому принципу.

В общем, у папы тоже все путем. Активно пишет, общается с поклонниками, занимается йогой по утрам и посещает все мало-мальски заметные мероприятия нашего городка в качестве почетного гостя. В начале весны, например, открывал фестиваль Марди Гра на площади перед муниципальным музеем.

Половину каникул пришлось потратить на разбирательства (и даже суды) с разными благотворительными фондами. Папа в жизни не вел никаких расходных записей, не проверял репутацию и надежность каждой конкретной организации (хотя имел для этого все возможности). А, между прочим, благотворительность — любимый яблочный пирог мошенников и аферистов. И пожертвования на нужды многодетных матерей или собачьих приютов запросто могут уходить на теневые счета какого-нибудь финансового магната.

Кроме того, я решила немного подработать — не ради денег, ясное дело, просто не привыкла целыми сутками сидеть дома. Компания «Стиль будущего» наняла меня в качестве фотографа. Пока практикуюсь в основном на своих многочисленных родственниках (кузина Кристен, например, обожает позировать), благо большинство из них действительно фотогеничны.

***​

Что происходит?

Вчера мне наконец отправили зачетную ведомость. Она лучше, чем я опасалась, но хуже, чем надеялась. Самый низкий балл выставил профессор Гринберг, первое лицо на кафедре фитопатологии. Хотя если верить Аманде, никто не получал максимум по этому предмету со времен тети Беатрис, так что рвать на себе волосы и заламывать руки не стоит.

Главное — все стипендии остались при мне как и шансы получить однажды диплом с отличием. А улучшить свои отметки до первого места в университетском рейтинге я смогу и в следующем семестре, когда профессор Гринберг и его беспочвенные придирки перестанут быть проблемой.

Еще вчера мы отпраздновали день рождения Констанс.

Сестричка теперь официально совершеннолетняя, может водить машину, заказывать крепкий алкоголь в барах и даже избираться в городской совет. Прямо на вечеринке, не откладывая в долгий ящик, поставила родителей в известность, что мой пример для нее — и не пример вовсе и поступать в какой-нибудь «захудалый институт» она не собирается. Родители, как и ожидалось, приняли новость с философским равнодушием.

По случаю очередного семейного сборища папа получил возможность похвастаться перед родней своими навыками бармена.

В юности он уже подавал напитки в кафе и ночных клубах, но с тех пор, по его собственным словам, слишком много воды утекло и все профессиональные умения слегка запылились. Свободного времени у папы сейчас полно (не то что в юности), можно и полдня крутить на пальце шейкер под монотонный бубнеж самоучителя. Лишь бы занятие приносило радость, лишь бы жизнь не потеряла привкус новизны.

Их с мамой, конечно, тоже все поздравляли, почти наравне с именинницей.

Ну, как же, как же, «у вас прекрасные девочки, миссис Эпплгейт, такие красавицы и умницы». Даже обычно скупая на похвалу фрау Шварценбах сказала несколько приятных слов.

Приглашением гостей занималась вообще-то я, но каждое имя было согласовано с Констанс. Именно она захотела видеть на своем празднике Мартина и Лори. Ведь Кларки-Ким-Льюисы успели стать для нас кем-то вроде очередных кузенов за те дни, что я помогала им с подготовкой к свадьбе.

Лори уже ждет ребенка.

Прямо вся светится изнутри от радости, беременность очень здорово на нее повлияла, сделала мудрее и спокойнее. Было бы неправильно сказать, что я завидую (это не так, постановка учебы и карьеры на первое место в очереди — мой собственный выбор, ну и однажды я тоже обязательно стану матерью, просто не прямо сейчас), но неприятное, неуютное ощущение вдруг возникло в груди и никак не желало исчезать. Словно бы я упускаю нечто важное, словно бы меня уже лишили какой-то доступной другим возможности.

Знаю, в этом совершенно нет логики. Может быть, я просто чересчур озабочена собственным личным счастьем и потому так остро воспринимаю чужое?

И кстати.

Хотелось бы думать, что из-за моих постов у вас не сложилось неверное впечатление о моей младшей сестре. Констанс совсем не чудовище. Хорошо воспитана (фрау Шварценбах старалась как могла), неглупа, может за себя постоять, но умеет и быть обходительной — некоторые покупатели оставили о ней просто сверхположительные отзывы на сайте торгового центра. Кроме того, на Констанс всегда можно положиться в сложной ситуации. Ну а небольшая вспыльчивость и резкость, как любит повторять тетя Тиана, заложена в наших генах, тут уж ничего не попишешь.

Уже хотя бы по количеству гостей-неродственников, которые пришли ее поздравить, можно сделать вывод: Констанс очень славная девочка, верный друг и приятный собеседник. А если люди вокруг нас когда-нибудь полностью сгладят все свои острые углы, мир станет унылым, кошмарно скучным местом.

Каждый гость, конечно, старался угодить с подарком. Убеждена, что даже Чарли вручал свою Адскую Смесь с самыми добрыми намерениями. Не его вина, что Констанс открыла пробирку и сделала глубокий вдох.

Кто в здравом уме вообще будет нюхать самодельный декокт одиннадцатилетнего гения, сваренный из случайного набора маминых лекарственных трав и химических реактивов?

Сестричкин обморок я, кстати, пропустила. Мы с Джейденом были на заднем дворе, беготню и крики в спальнях второго этажа оттуда практически не слышно.

***​

Что происходит?

Спать хочется сильнее, чем жить, но я просто обязана внести в блог эту запись.

Сестричку приняли на работу в крупнейшую IT-компанию на юго-западе! Да-да, именно в «МоркуКорпс»*!

Знаю, у них были огромные проблемы с репутацией после той истории с черным рынком египетских древностей и шпионажем, но ведь прошло почти сорок лет. Сейчас компания занимается только программным обеспечением (и в этой нише они однозначно в десятке мировых лидеров), и Констанс пока определили в отдел техподдержки их новой социальной сети VSims — не вижу в этом никакого криминала. Сестре наверняка хватило мозгов очень внимательно прочитать свой трудовой контракт в конце собеседования, и ничего связанного с пирамидами и артефактами там однозначно не было.

Единственный минус: социальными сетями она прежде не занималась, обслуживание серверов и локальной сети торгового центра — это все же немного другое. Констанс быстро учится (и само собой, «МоркуКорпс» не бросает новичков сходу решать самые сложные задачи в одиночку), но все равно очень боится сплоховать.

Мы с папой решили помочь ей расслабиться, поэтому весь сегодняшний вечер, отбросив смущение, орали втроем в караоке.

Папа, конечно, не может не привлекать к себе внимания, и даже его книги тут на самом деле не при чем. Просто папа вот такой и всегда таким был: появляется, улыбается, заказывает всем выпивку — и через полчаса каждый человек в помещении уже считает его своим лучшим другом и готов в лепешку расшибиться, лишь бы Брендан Эпплгейт это одобрил.

Он не старается специально быть для всех хорошим и приятным, ничего такого. Просто с первого же взгляда видит собеседника насквозь, знает, что собеседнику нужно и знает, как этого добиться — и все вдруг выходит само собой, по наитию.

Мой младший братец Чарли похож на папу больше, чем они оба об этом думают. Не знаю даже, как назвать: тонкая манипуляция на подсознательном уровне. Харизма. Животный магнетизм. Есть люди, которым на роду написано прославиться, вести за собой армии, основать собственный религиозный культ или новую мировую идеологию.

В общем, что я хотела написать (мысли немного путаются, кажется, третий «Немой фильм» и правда был лишним): мы сегодня здорово оттянулись в Сан-Мишуно, а у Констанс огромные карьерные перспективы, и теперь ее очередь выслушивать дифирамбы тети Тианы. Может быть, даже дядя Бен позвонит и скажет что-нибудь поощрительное — они же в конце концов отныне и навсегда коллеги.

***​

Что происходит?

Вчера мы (я, мама и Констанс) пытались пообщаться с духом бабушки Джулии.

У Констанс какая-то нездоровая страсть ко всему потустороннему. Она словно бы искренне верит в духов, колдовство и возможность диалога с мертвыми — это и пугает по-настоящему. Наши невинные подростковые развлечения (мы и раньше устраивали спиритические сеансы: трудно придумать лучший повод подержаться за руки с каким-нибудь симпатичным парнем в темноте или при свечах) словно бы вышли для нее на качественно новый уровень. На позицию «реальные убеждения», а уж в этом-то точно нет ничего хорошего.

Обычно я таким прихотям сестры не потакаю, но вчера ведь был Хэллоуин, да и мама почему-то одобрила идею.

Разумеется, ничего сверхъестественного после слов «дух бесплотный, выйди ко мне, говори со мной» не произошло. А что свет в коридорах третьего этажа вдруг начал мерцать — так виной всему исключительно древняя проводка. Коммуникациям «Священной топи» почти сотня лет! Их прокладывал еще дедушка Аарон, и с тех пор никто и никогда не обновлял.

Если так подумать, весь наш особняк — настоящий музейный экспонат.

Сегодняшний Праздник урожая хочу провести дома, с семьей, фрау Шварценбах (которую мы все давно считаем еще одним членом семьи) и Джейденом — он обещал заехать после лекции и, может быть, даже останется на ночь.

С утра у нас уже побывал работник кошачьего приюта: привез в переноске очаровательную кроху Пэйшенс**. Мы с Констанс давно собирались завести котенка, даже согласовали этот вопрос с родителями. Пэйшенс стерилизована, приучена к лотку и когтеточке, ее фото на сайте приюта запало мне в душу с первого взгляда — короче, не нашлось ни одного веского аргумента против «удочерения» этой четвероногой красавицы.

Тем более, папе сейчас срочно нужно переключиться на что-нибудь позитивное: минувшая неделя оказалась очень тяжелой для него в моральном плане.

Он даже отказался от традиционного обеда за общим столом (заявил, что не голоден), хотя я только из-за него половину вечера потратила на «вегетарианскую индейку». Если бы не папа со своими принципами правильного питания, эта пародия на нормальную, мясную еду ни за что не появилась бы на нашей кухне.

Ладно, на самом деле я совершенно не злюсь. Папу несложно понять. Мне тоже будет очень не хватать мисс Гот («Просто Лолита, ну что ты»). Эта смерть вообще стала огромной потерей для всей страны, финалом целой эпохи кинематографа. Печально, когда уходят настолько яркие, настолько сильные и прекрасные люди, даже если между вами не было личного знакомства.

Но для папы мисс Гот была совершенно особенной женщиной. Самым близким другом после дяди Ходжа, так что в его глубоком горе и желании замкнуться, отстраниться от нас нет ничего удивительного.

У меня в запасе, правда, есть одна новость, способная моментально и с гарантией вывести папу из хандры. Новость, которая точно встряхнет не только его, но и все наше многочисленное семейство.

Но положа руку на сердце, я совсем не уверена, что папа обрадуется.

Примечания и техническое

* — здесь и далее отсылки к квестовой линейке Египта из «троечного» аддона «Мир приключений».
**— «Пэйшенс», patience [ˈpeɪʃns] — терпение, терпеливость.

Квест четвертого этапа жизненной цели «Хорошая наследственность» («Пусть ребенок или внук достигнет верха карьеры») Хелен почему-то зачли после получения Шарлоттой студенческого табеля успеваемости.

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Хорошая наследственность», Хелен Эпплгейт)

+0,75 балла (0,25+0,25+0,25) за получение при взрослении подростка в молодого персонажа каждой черты характера, полученной в результате развития особенностей характера (манеры, сочувствие, ответственность; Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Смешивание напитков, Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Механика, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Обаяние, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Вундеркинд», Чарльз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Непослушный проказник», Чарльз Эпплгейт)

+0,25 за уникальный вид школьного проекта превосходного качества (Роботостроение)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Моторика, Чарльз Эпплгейт)

Всего: 140,25

 

[Мелочь]

У каждого из нас есть такой родственник (либо отпрыск друзей семьи), которого мама и папа постоянно, по поводу и без, ставят в пример.

«Почему ты не учишься как Элис?»

«Твой кузен Адам каждый день пылесосит весь дом, а ты даже посуду за собой вымыть не можешь!»

«Дядя Джон в твои годы уже вкалывал на трех работах, воспитывал сына и параллельно получал второй диплом! А ты до сих пор даже не определился, чем вообще хочешь заниматься!»

Настоящим злым гением моей юности была кузина из Глиммербрука (впрочем, сама она едва ли знала о нашем противостоянии). Каролина, дочь тети Аннабет.

Как-то летом мы с папой и Констанс прогостили у них две недели — с тех пор все и началось. С первого же раунда у меня не было ни малейшего шанса превзойти или хотя бы догнать кузину. У нас четыре года разницы (в ее пользу), так что правила всегда устанавливала именно Каролина.

Ну, например: она отлично успевала по всем предметам, и за ужином папа мог как бы невзначай об этом вспомнить («Разве не умница? Вот уж у кого точно не будет проблем с колледжем!»). Но стоило мне подтянуть учебу до верхней строчки классного рейтинга, как выяснилось: кузина еще и лидер в своем скаутском отряде. Я тоже вступила в братство, почти все свободное время тратила то на благотворительную распродажу печенья, то на помощь отстающим, то на уборку в центральном парке. И тут Каролина первой пришла к финишу в ежегодном кроссе, а следом всплыли ее выдающиеся спортивные достижения.

Я упрашивала тренера Калани взять меня в женскую сборную по баскетболу — Каролина вела очень-очень полезный блог о проблемах мировой экологии. Я пыталась вести эко-блог — Каролина подрабатывала официанткой в кафе и больше не нуждалась в деньгах на карманные расходы. Я нашла подработку — Каролина в одиночку тащила домашнее хозяйство.

Словом, стоило мне немножко освоить технику покера, как кузина садилась за шахматную доску. И даже представить не могла, какие комплексы создает в моем сознании своими успехами — так что и винить ее, в общем, нет объективных причин.

Потом соревнование вдруг закончилось. Уж не знаю, что именно произошло между кузиной и тетей Аннабет, а только они в один день сделались чуть ли не врагами. Каролина переехала жить к парню в Бриндлтон-Бэй, отношения быстро перешли в стадию «очень серьезно», и сейчас у сладкой парочки двое детей. А примирения с тетей Аннабет, увы, не случилось. По-моему, они до самой тетиной смерти так ни разу и не поговорили по-человечески.

В общем, Каролина неведомым образом проштрафилась, и меня перестали с ней сравнивать. Но понадобилось еще очень много времени и работы над собой, чтобы наши отношения стали действительно дружескими.

Перед тем, как объясниться с Джейденом, я попросила кузину о небольшой прогулке. Нестерпимо хотелось получить совет. Все же не рядовая новость: Шарлотта Эпплгейт и Джейден Шарм скоро впервые станут родителями. Несмотря на уверенность в Джейдене и его убеждениях, в его любви к детям вообще и глубоком чувстве ответственности, росток сомнений в душе развивался день за днем: как Джейден примет факт моей беременности? Не будет ли это выглядеть попыткой «захомутать» его, посадить на короткую цепь неприятных обязанностей?

Поделиться такими мыслями с мамой не показалось мне хорошей идеей. Зато кузина была человеком моего поколения и притом уже дважды как-то справлялась с аналогичной проблемой.

— Просто расскажи своему партнеру все, как есть, — мягко наставляла Каролина, пока мы ждали заказ в кафе у Собольей площади. — Если вы любите друг друга и готовы вместе преодолевать трудности, даже нежданный ребенок не станет поводом для конфликта.

— А если он подумает, что я, ну... Давлю? Использую беременность как аргумент для свадьбы? Понимаешь, мы ведь никогда это не обсуждали.

— Ты непременно хочешь выйти замуж? Даже если партнер по каким-то причинам против официальной церемонии?

Последний вопрос поставил меня в тупик почти на четверть часа (нам как раз принесли кофе и травяной чай).

Хочу ли я вообще замуж? Брак всегда представлялся мне как нечто неизбежное, естественное, происходящее абсолютно с каждым. Но ведь это не было правдой. Кузен Ленни, к примеру, не водил свою Меган под свадебную арку — и отсутствие какого-то документа и общей фамилии совершенно не помешало им произвести на свет чудесную дочь. В наше время мужчина и женщина могут до бриллиантовой годовщины дожить под одной крышей, в любви и согласии, но без регистрации брака. И никто не смотрит на них косо!

Итак, я всегда знала, что однажды выйду замуж, но до сих пор понятия не имела, хочу ли этого.

— Наверное, нет, — я встряхнула головой, расправила плечи и повторила гораздо решительнее: — Нет. Если Джейден против свадебной церемонии, пусть все остается как есть. Просто съедемся наконец.

— Погоди, Джейден?.. Шарм? — миловидное личико кузины на миг исказила странная гримаса. — Твой партнер и отец будущего ребенка — это Джейден Шарм?

Они пересекались на вечеринках в «Священной топи», напомнила я себе. Кроме того, Глиммербрук — маленький город. Меньше даже, чем Виллоу Крик. Наверняка там вообще все друг друга знают, а уж фигура такого масштаба, как Тесс Шарм-Эрнест (мама Джейдена) — и подавно, не имеет ни малейшего шанса остаться незамеченной.

И все же реакция Каролины меня удивила и встревожила.

— А что не так с Джейденом Шармом?

Но кузина уже взяла себя в руки, натянуто улыбнулась и покачала головой:

— Ничего. Вам в любом случае необходимо все обсудить и как можно скорее.

Я решила тогда, что у Каролины в прошлом была собственная история с моим парнем. Не обязательно интимная, но наверняка очень неловкая. Теперь это уже ни на что не могло повлиять

Вот взять хотя бы моих родителей. Газетчики еще полвека назад раздули вокруг папы репутацию настоящего повесы и сердцееда. Но мама все равно любит его и верит ему, и мне кажется, это главное: верить только своим глазам, чувствам и личному опыту, не слушать посторонних людей. А еще и у мамы, и у папы очень непростые и несхожие характеры, но с годами они так привыкли и стерпелись, что теперь не могут друг без друга.

Дома и наедине с собой я уже сделала предварительную оценку своего положения.

Мы с Джейденом знакомы с начальной школы, и насчет его искренности в отношениях не было никаких вопросов. Мне вот-вот стукнет двадцать три, и благодаря своей университетской специальности и здравому смыслу, я уже должным образом подготовлена к тому, что материнство — это не только большая радость, но и много-много забот, а еще возможные медицинские осложнения.

Даже если я страшно ошиблась в любимом человеке, все пойдет не по плану, и мы с малышом окажемся предоставлены сами себе, финансовые трудности, с которыми сталкиваются многие матери-одиночки, нам не грозят. Хорошо постаравшись в первом семестре, я могу теперь рассчитывать на небольшие поблажки от преподавателей: отсижу в декретном отпуске минимальный срок и вернусь к учебе, диплом получу как задумывалось. С этой стороны даже хорошо что беременность случилась именно сейчас: не придется в будущем приостанавливать врачебную практику.

Может выйти и так, что в качестве мужа и жены мы с Джейденом просуществуем недолго, и дороги судьбы в конце концов разведут нас в разные стороны. Уверена, мы сумеем сохранить дружбу, и ребенок не пострадает.

Наш роман никогда не был таким, знаете... на разрыв. Как у моей сестры и Эвана Шарма. Смотрю на них — и не перестаю удивляться. Сколько же всего намешано между двумя людьми: и сексуальное напряжение (что называется, «аж искрит»), и стойкая неприязнь, и ярость, и ревность, и трепетная нежность. Констанс костерит нашего соседа на все лады, кажется, с момента знакомства — и который год не может выбросить из головы. Эван вечно задиристый как мальчишка, пытается грубо доминировать, но на самом деле сестричка веревки из него вьет — это с первого взгляда понятно.

Так, вот о чем еще забыла: у меня замечательные родители, и на их поддержку я могу рассчитывать при любом раскладе.

Папа, поначалу схватившийся за голову, уже оттаял, расслабился. Вовсю представляет себя в новом статусе: как будет нянчить внука или внучку, петь колыбельные, рассказывать сказки о прекрасных принцессах, драконах и отважных рыцарях и гулять с коляской в центральном парке. По сказкам папа у нас вообще главный, всенародно признанный специалист.

А еще, вы будете смеяться, но он превосходно вяжет на спицах. Говорит, во время кризисов преступности в нашем округе надо было как-то успокаивать нервы — вот и научился. Теперь по вечерам фанатично вывязывает всякие ползунки и пинетки, благо зрение у него до сих пор — как у средневекового лучника на пике формы.

Мама отказывается от моей помощи в саду и в оранжерее, говорит «лучше побереги себя». Хотя я еще вполне могу и нагнуться, и граблями помахать, а маме уже за семьдесят и надорванная в молодости поясница частенько шлет ей болезненные приветы.

Но с ней же невозможно спорить. Если взбрело в голову, что прополка грядок сразу спровоцирует у меня выкидыш — так мама и будет жить с этой мыслью. На все мои аргументы покивает: да-да, милая, конечно мы вместе пересадим куст розовой бегонии. А когда я спущусь в оранжерею, бегония уже обнаружится на другой клубе, а мама изобразит растерянность и приступ амнезии.

Короче, перспективы во всех возможных вариантах неплохие. Осталось раскрыть карты перед Джейденом (и я почти набралась смелости, правда), обсудить детали и немножко скорректировать привычный распорядок под новые обстоятельства.

Не вижу ни единой причины, почему у меня что-то должно не получиться. А вы?

***​

Что происходит?

Второй человек, с которым меня всегда сравнивали — главный судья штата Аарон Эпплгейт. Папа частенько повторяет, что я похожа на него больше, чем он сам, дядя Бен и тетя Беатрис вместе взятые.

В детстве данный тезис напрочь сбивал меня с толку. Портрет дедушки в полный рост в тяжелой посеребренной раме висит у нас на подземном этаже. Помню, я часами всматривалась в строгое, неулыбчивое лицо этого высокого белого мужчины, а потом прикладывала к стене рядом с рамой маленькое зеркало и пыталась найти хоть одну общую черту.

Очень, очень не сразу до меня дошло, что папа имел в виду не столько внешность, сколько характер, склад ума и, может быть, отдельные привычки.

Мы с Джейденом договорились о встрече в Мишуно-Сити. Причем именно он позвонил мне, а заодно выбрал время и место.

— Мне нужно обсудить с тобой кое-что важное, — тихо и устало, почти обреченно признался Джейден. — Даже не знаю, как ты к этому отнесешься.

Какое совпадение, подумала я.

После семинара в пятницу у меня был свободный вечер, впереди маячил настолько же свободный уик-энд, и я совсем не возражала против вылазки в город. Джейден заказал столик в коктейль-баре «Звездное небо». Чудесное местечко, расположено буквально на крыше делового центра — этому и обязано своим названием.

Нам чертовски не повезло с погодой. Пока автобус вез меня к парку «Мишуно Медоуз», небо от края до края затянула плотная пелена темно-сизых туч. А когда такси, прорвавшись через все пробки мегаполиса, затормозило у бетонной лестницы в холл высотки, разыгралась настоящая буря.

В лифте у меня немного закружилась голова, но Джейден, молчаливый и подавленный, как будто ничего не заметил. Сама мысль, что он догадается прежде, чем я объясню все словами, почему-то внушала панический ужас. Открытое кафе, продуваемое всеми ветрами, мало подходило для свидания в грозу и проливной дождь. Официант принес нам меню, Джейден заказал горячие напитки и легкую закуску, а я старалась вести себя непринужденно и естественно. Но беседа все равно не клеилась. Вспышки молний и долетающие чуть не до барной стойки редкие крупные капли нервировали, и тишина с каждой минутой становилась все более напряженной.

Казалось, многоэтажное здание под нами дрожит и качается от шквалистого ветра.

— Ты собирался что-то со мной обсудить, — наконец напомнила я, так и не подобрав нейтральную, не-сногсшибательную формулировку для новости «у нас скоро будет ребенок».

— Да, да, — рассеянно согласился Джейден. — Извини, нам, наверное, стоит уехать отсюда. Моя машина припаркована неподалеку, давай я верну тебя в Виллоу Крик.

Я не стала спорить. Нас, коренных жителей Луизианы, не напугаешь бурей, даже самой свирепой. Просто в кафе действительно было неуютно. Мы словно бы ужинали на театральной сцене, и десятки людей смотрели на нас из зрительного зала, и никому заранее не выдали сценарий.

На обратном пути зашел вялый и бестемный разговор об учебе, Джейден неотрывно таращился на дорогу, отвечал односложно и частенько невпопад. Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Когда миновали мост через канал, даже выглянуло солнце. Пропустив поворот на Пендула Вью, Джейден выехал на центральный проспект, и с моего молчаливого одобрения остановился у муниципального музея.

— Знаешь, нам... Мы не сможем видеться какое-то время, — выбравшись из машины, Джейден сразу прижался спиной к двери и низко опустил голову. — Месяц или около того.

— Завал в колледже? — проигнорировав сбившееся с ритма сердце, легкомысленно уточнила я. — Не проблема. То есть, проблема, конечно, буду скучать и все такое. Но у нас в Фоксбери вообще-то тоже скоро сессия. Хорошо, что интернет придумали еще в конце прошлого века.

Закусив нижнюю губу, Джейден несколько мгновений молча и в упор смотрел на меня и тщательно подбирал слова.

— Нет. Нет, дело не в этом. Мы совсем не должны общаться, понимаешь? Как будто между нами все кончено.

Настала моя очередь ошарашено пялиться на собеседника и собирать мысли в кучу.

Это было настолько не то, что я ожидала услышать от Джейдена после обещания поговорить о важном — мозг просто взрывался. Обычно шумная улица этим ранним, внезапно распогодившимся вечером почему-то пустовала, и все же я испытала острое чувство неловкости, когда вопрос «в каком смысле кончено» прогремел слишком громко.

— Я знаю, как это звучит, — еще сильнее помрачнев, продолжал Джейден. — И как выглядит со стороны. Тем более... тем более, что я просто не смогу все до конца тебе объяснить. Но и лгать тоже не могу. Шарлотта, пожалуйста... В тебе столько мудрости, столько веры в людей, столько веры в меня; я даже в собственных родителях никогда не замечал подобного.

В долгих паузах, который Джейден делал после каждой реплики, я отчетливо слышала, как гулко и неритмично стучит в висках мое собственное сердце.

— Несколько дней назад маму выдвинули на очень важный пост. Всю жизнь она к этому шла, и ни за что не простит мне... В общем, я никогда больше не смогу с ней заговорить, если откажусь теперь участвовать в этом дурацком спектакле.

— Спектакле?

— Я должен сделать вид, что ухаживаю за дочерью одного человека. Что у нас роман и свадьба на носу... Шарлотта, клянусь тебе перед ликом Смотрящего, клянусь всем, что у меня есть, когда-либо будет: я не люблю эту девушку! И на самом деле у меня ничего не было с ней. Я даже почти ее не знаю, видел всего пару раз!

Он потянулся ко мне, и я отступила на шаг. Лицо Джейдена исказилось в отчаянии, но все перемены, все колебания и вспышки в нем из-за острого шока теперь воспринимались с неестественной, равнодушной отстраненностью.

Я ждала ребенка от этого человека.

Готова была связать жизнь с этим человеком, или ничем не потревожить привычный для него уклад — только бы сделать его счастливым.

После этого Джейден еще что-то говорил и снова попытался приблизиться ко мне. Я уперлась лопатками в кирпичный забор музейного дворика, а потом, словно опомнившись, бросилась бежать. У джаз-клуба в конце улицы желтел автомобиль такси. Помню, с какой яростью, почти остервенением дергала запертую заднюю дверь, а водитель, вытаращив глаза, испуганно наблюдал за мной сквозь боковое стекло.

В конце концов он все-таки хлопнул по кнопке на приборной панели, дверь поддалась, и я, скомандовав ему из последних сил «просто езжай вперед», рухнула на потертый чехол из грубого сукна, обтянувший сиденье.

Мы поехали. Застывшее, закаменевшее лицо Джейдена возникло вдруг совсем рядом, его ладонь с длинными чуткими пальцами мазнула по стеклу — и все исчезло, растворилось в карусели огней и ярких красок.

***​

Через несколько часов мой самолет уже заходил на посадку над архипелагом Сулани.

Сейчас, оглядываясь назад, я даже сама себе не могу ответить, каким местом думала. лихорадочно хватая в аэропорту последний билет практически на другой конец мира. Неведомая могущественная сила будто тащила меня за воротник — туда, в этот безмятежный рай на земле, где ласковый прибой день за днем смывает с усталых человеческих тел все тревоги.

Отправляясь на встречу с Джейденом, я брала с собой документы и банковскую карту, ведь они могли пригодиться в большом городе. Но никакого багажа, сменных вещей, даже белья и купальника у меня, естественно, не было. Хуже того — не было и наличных денег, а среди суланийцев, знаете ли, кредитки не особенно в ходу.

Напросившись в компанию к молодой семейной паре, я кое-как добралась до деревни, и вновь ноги сами понесли меня — теперь к главному деревенскому пляжу.

Архипелаг почти не меняется со временем. Даже в мелочах.

Неподалеку от пляжного бара по-прежнему был маленький причал. На причале по-прежнему сдавали напрокат парусные лодки и гидроциклы. И друг моей юности Милу Иона сидел на отсыревших, осклизлых досках, вытянув ноги и любуясь темнеющим небом — совсем как в тот день, когда мы впервые встретились.

Он даже не удивился, хотя в последний раз я отдыхала на архипелаге больше пяти лет назад.

— Это ничего, — спокойно заметил он, выслушав мой сбивчивый, близкий к истерике рассказ о предательстве Джейдена. — Ничего. Тебе просто нужно отдохнуть. Пойдем, девочка с большой земли, пойдем. Мама наверняка найдет для тебя что-нибудь из одежды.

Так начались мои незапланированные островные каникулы.

Милу по-прежнему жил в Охан'али с родителями и двумя братьями (младшему, кажется, не было и года, когда Милу водил нас сестрой к вулкану Муа Пел'ам и Русалочьему гроту). Отец его, пожилой, но еще достаточно крепкий мужчина, постоянно находился в разъездах и редко ночевал дома. Мама занималась хозяйством, и в деревне ее почему-то называли «Кири* Заклинательница Бурь».

Было в этой женщине что-то такое... не знаю даже, как описать.

Когда Милу представил нас друг другу, в голове само собой возникло другое прозвище: водяная змея. Гибкая, пластичная, с тонкими изящными руками, резными высокими скулами, узким ртом и тяжелым, пронзительным взглядом.

Однажды вечером, когда мы ужинали вдвоем на крытой террасе хижины, а все мужчины ушли на деревенскую площадь, она невозмутимо обронила:

— Не ешь, если не хочешь. Здесь все кругом равнодушны к пустой вежливости, а в твоем положении лучше прислушиваться к себе.

Она откуда-то узнала о моей беременности. Хотя я даже с Милу этим не поделилась, и первый триместр переносила очень легко, без классических утренних мучений.

— Ваш сын тут не при чем, — на всякий случай резко обозначила я, и Кири по-девичьи звонко рассмеялась.

— Ну конечно же Милу не при чем! Хотя, видят духи, мы приняли бы вас обоих как родных, если бы ты только захотела.

Она медленно, почти величаво поднялась из-за стола, и я, словно кролик загипнотизированный взглядом удава, отодвинула тарелку и поднялась следом. Без малейших колебаний Кири положила прохладную сухую ладонь мне на живот, произнесла в задумчивости:

— Ты не видишь, потому что появилась на свет слепой и никто не заставил тебя прозреть. Сила спит в тебе, как спит наш вулкан уже много веков, но этот плод — совсем другое дело.

И будто бы что-то внутри жадно внимало каждому ее слову, неумело пыталось отозваться — и не могло. Сознательная часть моего существа — напротив, хотела перехватить ладонь ненормальной старухи и, наплевав на все правила приличия, оттолкнуть, заткнуть, «пожалуйста, пожалуйста, пусть она просто замолчит».

— Однажды этому мальчику будет по силам стереть в порошок скалу и высушить море. Не теперь, конечно, не теперь. Мы с тобой вряд ли доживем до дней его высшего могущества. Ну конечно же это не мой внук, нет! — и жесткое, недоброе выражение лица Кири резко контрастировало с плавными, ласкающими движениями ее ладоней. — И да сохранят тебя духи предков, если однажды ты наберешься глупости встать между ним и его отцом!

Если же вычеркнуть одну даму-со-странностями, архипелаг действительно вернул мне хрупкое ощущение покоя и безмятежности.

По вечерам, когда на небе алмазной россыпью загорались звезды, мы гуляли с Милу вдоль линии берега. Иногда целовались. Я чувствовала себя свободной, и Милу был свободен как ветер с океана — так почему, черт побери, нет? Когда-то нас уже влекло друг к другу со всей пылкостью первой подростковой симпатии. Теперь Милу стал мужчиной, а я — женщиной, и старые, изрядно выцветшие, но не исчезнувшие до конца чувства просто обрели более конкретную форму.

И все-таки переступить известную границу мы оба так и не решились.

Однажды это почти произошло. В маленькой хижине у Сапфирового берега, где отдыхали в жаркий полдень пляжные спасатели и хранились под замком баллоны со сжатым воздухом для глубоководных погружений.

Снова я проявила инициативу: огладила жесткие, будто выточенные из дерева мышцы пресса под футболкой, проникла пальцами под ткань. Милу мягко улыбнулся, и уже сам направил мою ладонь ниже, одновременно потянув с плеча лямку струящегося летнего платья. Он весь был поцелованный солнцем, жилистый, гибкий, и такой отзывчивый, что едва наши обнаженные тела соприкоснулись — и меня словно током прошило воспоминание.

В один бесконечно жуткий момент на плечи рухнул весь груз неприятной истины: я не смогу быть с Милу сейчас. Я не смогу быть с ним никогда.

Не потому что внутри меня уже рос ребенок Джейдена Шарма, и даже не потому что мое тело еще помнило его близость. Я вдруг увидела в будущем неизбежную гибель собственной гордости: призрак Джейдена Шарма не оставит меня, в любой толпе я стану бессмысленно и неосознанно искать его, в любом мужчине увижу его черты, наш общий сын или дочь до конца моих дней будет смотреть на меня его зелеными глазами.

Уткнувшись лбом в плечо Милу, такого чуткого и замечательного, я несколько раз прошептала «прости» — и поняла: пора возвращаться домой. Архипелаг Сулани уже сделал для меня все, что мог.

После бегства от ворот муниципального музея я за две недели так и не удосужилась позвонить родителям. Как объяснить им, что произошло? Как рассказать обо всем папе, который и на восьмом десятке лет может вспыхнуть словно порох от одного неосторожного слова? Чтобы не поднялась паника, я связалась с тетей Беатрис — самым рациональным человеком из всей нашей безумной семейки. Но даже ей объяснила только, что некоторое время поживу у друзей и должна подумать о своем будущем.

— Прощай, девочка с большой земли, — широко улыбаясь, произнес Милу и открыл передо мной дверь старенького пикапа. — Помни: архипелаг всегда примет тебя.

Мой отказ он выслушал с той же добродушной деликатностью пополам с безразличием, что и новость об отношениях с другим парнем. Может быть, в раю просто не положено переживать из-за таких мелочей.

Встречая меня на крыльце «Священной топи», папа впервые заметил:

— Все-таки ты дочь своей матери.

И это не прозвучало как комплимент.

Но потом папа сделал шаг мне навстречу, крепко обнял — и жизнь снова сделалась терпимой.

***​

Что происходит?

У меня есть хобби, престижное и даже немного доходное: сочинение музыки. И еще примерно пять тысяч идей, как провести время с пользой.

Джейден сделал мне очень больно, но вариться в этом двадцать четыре на семь всю ближайшую жизнь я однозначно не собираюсь.

Сестричка, когда у них с Эваном в очередной раз находит коса на камень, становится буквально ходячим приложением к ноутбуку. Осваивает какой-нибудь новомодный язык программирования, хватается за интересный проект и вязнет в нем по уши как в болоте — а там, глядишь, и Эван осознает глубину своей неправоты и, робко виляя хвостом, приползает к нашему порогу с очередными извинениями.

Как результат, Констанс и двух лет не проработала в «МоркуКорпс», а уже считается мидлом** и получает приличную зарплату, а задиристый сосед-бойфренд потихоньку дрессируется. Все в выигрыше.

Мама, если папа вдруг начинается вести себя как трудный подросток (а он до сих пор иногда начинает), отдыхает душой, общаясь с природой. Часами пропадает в оранжерее, ухаживает за пчелами, штудирует энциклопедию лекарственных растений — и это ее успокаивает. А папа в конце концов всегда понимает, что погорячился.

Извиняться словами через рот он, в отличие от старины Эвана, так и не научился, зато пытается сгладить конфликт поступками и примерным поведением.

Чарли... ну, ему по-прежнему нет и двенадцати, так что все проблемы с отношениями еще ждут его впереди. Но брат тоже ни минуты не сидит без дела, постоянно куда-то спешит, разрывается между внеклассной работой, друзьями и домашним заданием — в общем, живет полной жизнью.

Я немножко занимаюсь с ним музыкой, потому что у Чарли, как у Констанс, как и у меня, есть определенные задатки. Но пока ему не очень нравится. Я только надеюсь однажды заманить братца в церковный хор Кортьярд Лейн: у Юджина Кларка в этом году начал сильно ломаться голос, и нам снова нужен мальчик-солист.

Папа, как я (а заодно и все журналисты, когда-либо выпускавшие статьи о нем) уже однажды писала, крепко сидит на здоровом образе жизни, йоге, медитациях — а все это отлично укрощает даже самый буйный характер. Ну и, конечно, его книжки. И вязание.

Словом, наш папа собаку съел на способах расслабиться после тяжелого дня.

И кстати, у меня еще есть учеба.

И кстати, все это, абсолютно все вышеперечисленное ни черта мне не помогает.

***​

Умом я прекрасно понимаю: глупо злиться на кузена Джеймса за то, что именно сейчас, в такой сложный для меня период, он вдруг решил жениться. Наоборот, мы все должны порадоваться за него и Тришу Ким-Льюис, пожелать им счастливой семейной жизни, здоровых детей, карьерного роста и... ну, короче, всего, что обычно желают на свадьбах.

Джеймс, само собой, попытался собрать на торжество абсолютно всех Эпплгейтов. У меня, само собой, не нашлось ни одной уважительной причины отказаться.

Можно было бы, конечно, изобразить приступ токсикоза. Свадьбу играли ни много ни мало на другом конце Америки. Джеймс недавно купил дом на восточном побережье и для праздника арендовал ближайший к нему бар. В моем положении совершать дальние путешествия не очень разумно и не так уж полезно. Но если бы я только намекнула, что скверно себя чувствую, родители бы наверняка тоже не поехали. И на пару недель перевели бы меня на жесткий постельный режим с запретом брать в руки что угодно тяжелее суповой ложки.

Кузен Джейми у нас ресторанный критик. На практике это означает экстравагантные костюмы, полные желчи статьи в глянце и три-четыре больших фуршета в месяц. Триша до помолвки вкалывала поваром в маленькой индийской забегаловке: мистер и миссис Ким-Льюис из тех, кто считает, что птенца в определенном возрасте надо тупо вытолкнуть из гнезда на самообеспечение, и неважно, сколько у семьи денег. Теперь она уволилась. Сноб Джейми Эпплгейт и его жена-повар маленькой, пропахшей горелым маслом и специями индийской забегаловки — это, конечно, скандал.

Но поскольку в данном случае мы имеем дело с браком по любви, можно было ожидать и больших неожиданностей.

Мне с моим животом основную часть церемонии удалось продержаться в тени. Но потом кузина Кристен попросила спеть что-нибудь подходящее к случаю, я покорно села за рояль — и за спиной сразу зашептались. Семейные сплетни — это так отвратительно и так обязательно, что просто нет другого выхода, кроме смирения.

Все собравшиеся знали, от кого я жду ребенка. Первый крестовый поход против Джейдена Шарма, естественно, попытался организовать папа. Сразу после моего возвращения с архипелага.

— Чего ты хочешь добиться? — устало поинтересовалась я тогда. — Чтобы Джейден женился на мне? Да я же видеть его не могу.

И в этом кроется самая горькая часть правды. Никакими поступками — посторонних ли людей или самого Джейдена — нельзя исправить причиненный ущерб.

Ладно.

Давайте просто вместе пожелаем новобрачным чуть больше порядочности, чем когда-либо имел мой бывший парень.

А я как-нибудь не пропаду.

Разве же я не предусмотрела все, в том числе самые неблагополучные варианты?

Примечания и техническое

* — Кири — традиционное полинезийское (маори) имя, дословно означает «кора дерева».

Милу — [миф. Гавайи] бог Земли Мертвых. Местопребывание мертвых называется Луа-о-Милу. Некоторые духи, имеющие сильную волю, могут вернуться на Землю, а живые так же могут посещать подземный мир. Находясь в Луа-о-Милу, они не должны есть ничего, если не хотят остаться там навсегда.

** — Мидл — (от англ. middle, «середина») — сленговое обозначение IT-специалистов второй ступени; опытный сотрудник, который активно развивается в своем направлении, но еще не дорос до руководства проектом.

---

Переезд Джеймса к династийной семье и в свободное плавание (выдали ему 150000 приданого на покупку жилья в Винденбурге). Жену Тришу потом подселяла к Джеймсу через режим города.

Участок, где проводилась свадьба — коктейль-бар «Из ниоткуда в никуда», строила его для игрового мира, там же и показывала в разных ракурсах.

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 9023181 (свободный капитал) + 8000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 - 125684 (предыдущие стройки) = 16438410
Стоимость построенного лота: 91275

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Музыкальный талант», Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за достижение максимального уровня репутации (безупречная, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Творческое дарование», Чарльз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Игра на гитаре, Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Логика, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Пение, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Логика, Констанс Эпплгейт)

Всего: 144,75

 

[Мелочь]

Сестричку впервые поставили во главе проекта, очень амбициозного и неплохо профинансированного.

Кто-нибудь другой на ее месте мог бы и занервничать: как же так, совершенно без опыта руководящей работы повести за собой команду профессионалов и взять полную ответственность за экспериментальный софт. Кто-нибудь — но только не наша Констанс, спустя четыре месяца в отделе техподдержки соцсетей она уже уверена в себе на двести процентов.

По-моему, «МоркуКорпс» оказывает сестричке медвежью услугу, так стремительно продвигая по службе. Еще немного, и от череды громких успехов у нее закружится голова — а дальше пиши пропало.

Раздавать задачи подчиненным — это же совсем не то, что прописывать алгоритм в программной строке. Компьютер всегда поступает в точности так, как ему приказывают, и основная сложность — правильно сформулировать приказ.

Люди же… ну, от людей еще попробуй добейся беспрекословного послушания.

***​

Что происходит?

Да, да, можете меня поздравить!

Дуглас* появился на свет немного раньше срока, но все равно достаточно крепким и здоровым. Первый крик, как и положено, издал еще в родильном блоке (правда, услышал его только папа, я была под наркозом).

Мы украшали дом к вечеринке в честь тринадцатилетия Чарли, когда у меня неожиданно начались схватки. Пришлось папе все бросить и срочно ехать в окружную больницу. О естественных родах не могло быть и речи: последние тесты показали, что плод дважды обмотан пуповиной, а значит, при движении по родовым путям он бы просто-напросто задохнулся.

Дежурная бригада сработала на отлично. Меня быстро подготовили, увезли в операционную. Последнее, что отчетливо помню: надо мной склоняется женщина-хирург, и ее лицо прямо на глазах меняется, трансформируется, словно кто-то невидимый лепит плоть как глину. Исчезают очки, розовая шапочка и медицинская маска — и вот на меня уже не моргая смотрит «водяная змея», Кири Заклинательница Бурь.

Видение оказалось таким реальным, таким жутким, что я даже попыталась сбежать прямо с операционного стола. Ну, то есть, сознание мое уже совсем поплыло, руки и ноги почти не слушались, но я бы точно грохнулась на пол, если бы медсестры вовремя не подхватили.

Навалившийся следом наркотический сон оказался тяжелым и вязким, и снова очень ярким. «Да сохранят тебя духи, если однажды наберешься глупости встать между ним и его отцом!» — повторяла и повторяла шаманка, а потом вдруг схватила меня за горло, сдавила до боли, и было совсем нечем дышать. Очнулась я только на следующий день и с мучительной ломотой во всем теле, словно по мне табун диких лошадей пронесся.

Но, знаете, это сразу отошло на второй план и забылось, когда в палату наконец-то принесли моего маленького сына.

Пока Даг, к счастью, больше похож на меня, чем на своего отца: оттенок кожи абсолютно мой, и форма носа, и разрез глаз. Радужки слишком темные, и совершенно не разобрать: зеленые или карие. Мама говорит, так бывает и с возрастом цвет немного изменится.

Самое главное: Даг абсолютно нормальный младенец. Он ест, набирает вес, пачкает пеленки и кричит, как и все прочие младенцы — и я, хоть и приглядываюсь с первого дня, не вижу в нем ничего такого, ни малейшего признака стремной жути из пророчеств шаманки с архипелага.

Слава Смотрящему, все это оказалось просто пустой болтовней.

А вечеринка имени моего младшего брата, кстати, успешно состоялась. Мама закончила с украшениями, Констанс взяла на себя закуски, которые мы с папой не успели дорезать, и нашла в интернете быструю доставку готовых десертов.

Ближе к полуночи, когда Даг уже отдыхал в детском боксе, а я смотрела седьмую серию кошмаров в интенсивной терапии, папа вернулся домой: лично рассказать остальным, как все прошло, и получить свою порцию поздравлений от гостей Чарли.

Мне правда жаль, что меня не было с ними. Чарли буквально зачеркивал числа на календаре в ожидании этой даты. В его жизни открылась новая, очень важная страница, и у братца уже столько планов, столько желаний попробовать разные «можно», которые совсем недавно были «нельзя».

Например, он давно хотел устроиться на вечернюю подработку в мое любимое кафе у набережной канала («У старой Мари» нанимают подростков, нужно только разрешение от родителей), стать более самостоятельным и в будущем не просить у папы денег на кино и новые кроссовки. Тут я легко могу его понять: чувство новообретенной финансовой независимости было одним из самых прекрасных чувств, что я испытывала в жизни. Пока Чарли не доверяют ничего серьезнее уборки столиков и сервировки подносов, не подпускают к кассе (и платят соответственно) и постоянно проверяют.

Но братец не унывает и потихоньку осваивает все официантские премудрости.

Он однозначно унаследовал, по крайней мере, часть знаменитой папиной харизмы, а администратор кафе — женщина средних лет с явным комплексом заботливой мамаши. Так что, это только вопрос времени, когда Чарли пойдет на повышение. Пускай он чуть-чуть легкомысленный и не до конца понимает значение слова «ответственность» — братец чертовски любит похвалу, любит быть во всем лучшим, первым. Поэтому и старается.

О, и совсем забыла! С последнего моего поста в нашем доме случился еще один именинник.

Пэйшенс исполнился ровно год.

Мы взяли ее из приюта крохотным двухмесячным котенком — а теперь по дому ходит гордая пушистая императрица весом почти в девять фунтов (я пыталась посадить на диету, но это же просто нереально, когда все остальные регулярно подкармливают кусочками собственных обедов).

У нее даже есть свой Симстаграм! В основном, мы с Чарли его обновляем, братцу тоже нравится фотографировать. Подписывайтесь, кстати, ссылка в первом комментарии.

***​

Что происходит?

Даже не знаю зачем, но однажды я спросила у мамы: как она поступила бы, если бы папа вдруг на самом деле ей изменил. Допустим, мама очень неконфликтный человек, но ведь измена любимого мужчины — это же особый случай.

Мама сперва молчала добрых две минуты (видимо, не могла представить), потом выдала мне прописную истину:

— Когда по-настоящему любишь, прощаешь все.

Тут уже я не могла не взорваться. Ну, в самом деле, что за дурацкая нафталиновая риторика! Выходит, если не можешь простить предательство, то и любви не было — так получается? Остается буквально полшага до «сама, дура, виновата». Неправильно любила девочка мальчика, вот мальчик и подсуетился: нашел другую девочку.

Но от конфронтации мама, по своему обыкновению, ловко увернулась.

— Я же тебя ни в чем не упрекаю, милая. Только хочу сказать: если твои чувства к Джейдену хотя бы вполовину так сильны, как мои чувства к твоему отцу, тебе будет очень трудно на выбранном пути.

Вчера вечером мне пришлось срочно заносить все контакты Джейдена в черные списки.

Вы спросите, почему я не сделала этого раньше — и ответ очень прост. Джейден не позвонил и не написал мне ни разу за три триместра беременности. Вообще никак не давал о себе знать. После всего случившегося, это меня уже совершенно не удивило. Его должно было полностью устраивать такое положение дел: я тихо исчезла из поля зрения, не искала новых встреч, не пыталась «раскрыть глаза» своей сопернице.

Мы разошлись, и точка.

И вот вчера Джейден неожиданно решил накатать после этой точки полноценный сиквел.

Началось все с тривиальных вопросов: где я, как у меня дела, обижаюсь (Смотрящий милостивый, «обижаюсь»!) ли до сих пор. Я как раз слушала лекцию по генетике, звук у смартфона был выключен — так что все эти послания и непринятые вызовы просто пролетели мимо. А вот дальше посыпались перлы на порядок интереснее.

«Ты очень многого не знаешь. Даже о собственной семье. Попробуй расспросить маму, кем был твой дедушка».

Главным судьей штата. Говорят, удивительный был человек. Только вот до сих пор понять не могу, какое отношение дедуля Аарон имеет к истории с походом налево, если он умер раньше, чем этот двуличный засранец вообще родился?

«В вашем подвале есть неприметная дверь, и в детстве ты наверняка много раз слышала от мамы, что ее ни в коем случае нельзя открывать».

Точно. А повзрослев до сознательного возраста, получила ключ. И до сих пор регулярно пользуюсь нашей маленькой подвальной сауной, чтобы как следует очистить кожу перед лифтингом. Очень рекомендую.

Судя по всему, Джейден выпил больше одной бутылки прежде, чем взял в руки телефон. Пришлось заблокировать его номер и аккаунты во всех соцсетях, потому что и к ночи поток бреда не иссяк. Поначалу я даже развеселилась, но в конце концов это стало утомительно.

Вчера мне показалось, что черных списков достаточно, наутро Джейден протрезвеет и снова отвалит. Но сегодня днем он подловил меня в кампусе. Еще в прошлом семестре я записалась на факультатив по судебной медицине (и понятия не имею, как Джейден об этом узнал, мы уже не общались) и как раз выходила из учебного корпуса, когда меня в буквальном смысле схватили за руку.

Я, конечно, сразу вырвалась. Пригрозила, если прямо сейчас не уйдет, закричу так, что примчится окружная полиция. Заявила: не хочу и не буду больше ничего слушать, привыкла воспринимать информацию с первого раза. С моей точки зрения, изменам нет оправданий — все, конец истории. Почему просто нельзя оставить меня в покое?

Как назло, сама я не могла в тот момент поймать такси или сбежать на автобусную станцию. Мы с Констанс договорились встретиться в кампусе, именно у входа в этот учебный корпус. Сестричка опаздывала (а потом и вовсе не приехала) — Эван Шарм, понимаете ли, вытащил ее на свидание.

И предупредить меня хотя бы смской она почему-то не догадалась.

Нет, я искренне рада, что сестричка наконец-то стала воспринимать свои отношения с Эваном серьезно. За обоих рада, честное слово, но… но как же, черт побери, не вовремя!

Джейден уходить не собирался. Поверьте, я очень давно и хорошо знаю своего бывшего, знаю всю его мимику до мельчайших деталей: когда Джейден вот так сжимает зубы и чуть выпячивает подбородок, он мысленно превращается из человека в каменную стену. Дальнейший спор бесполезен. Джейден был готов отбиваться от полиции, лишь бы донести до меня очередную порцию душевынимающих признаний.

Пришлось возвращаться в корпус. У Джедена не было пропуска, и он не мог миновать турникет на входе.

***​

Что происходит?

Ситуация выходит из-под контроля. То есть, окончательно.

С прошлой недели я снова играю в яковитской церкви Кортьярд-Лейн по воскресеньям. С учебой все ровно, за Дагом есть, кому присмотреть, и можно наконец-то позволить себе освежить часть старых привычек.

Сегодня около девяти я заглянула туда, чтобы немного порепетировать: у меня не было семинаров в первой половине дня, и мне хотелось проверить, насколько качественно настроен инструмент — пастор Панкейк как раз накануне приглашал специалиста.

Утренняя служба уже закончилась, в зале оставались два-три человека, не считая пастора Хекинга (его недавно прислали в помощь пастору Панкейку, который из-за приступов ревматизма почти перестал выходить из дома), и мои гаммы никому не мешали.

Общеизвестно, что пастор яковитского прихода не должен иметь семьи и что сан чаще принимают те, кто в семейной жизни уже разочаровался. Мужчины среднего возраста, отцы, навсегда отказавшиеся от возможности видеть своих детей. Но пастор Хекинг — исключение по всем пунктам. Во-первых, он очень молод (кажется, мой ровесник), во-вторых, никогда не был женат. Понятия не имею, по какой причине молодой, умный, полный сил и ужасно симпатичный парень (не поймите неправильно: это просто констатация факта) вдруг решил посвятить остаток жизни провинциальной юго-западной церквушке. Я не спрашивала. Мне любопытно, конечно, но тема ведь слишком личная.

Мы быстро подружились. И в тот день, как только я села за орган, он сразу подошел ко мне с приветствием.

В качестве отступления: как здорово, что хотя бы в собственных родителях я не ошиблась. Они действительно поддерживают меня во всем, и только благодаря им я могу оставить сына на полдня (и даже больше), спокойно отправиться на учебу, в церковь, на прогулку – куда угодно. Могу писать курсовые, могу заниматься семейной бухгалтерией, могу жить почти той жизнью, которая была у меня до появления Дага.

А тот человек, в котором я ошиблась, внезапно объявился посреди церковного зала аккурат к началу второй страницы фуги.

Я не хотела устраивать скандал в самом неподходящем для скандалов месте, правда. Я просто хотела, чтобы Джейден ушел и как можно скорее.

Неужели для избавления от него, мне придется выбить из местных чиновников судебный запрет? Чем я вообще это заслужила? Почему человек, которого я много лет считала абсолютным совершенством, идеалом всех моральных качеств, стремится теперь вогнать последний гвоздь в крышку моего гроба?

Столько вопросов без ответов.

Черт, я ведь даже не мстила ему! И ничего не требовала с момента расставания, все его семейство ни симолеона не вложило в пеленки-подгузники-пустышки Дага!

Джейден, наверное, вообще не знает про Дага.

Эван мог рассказать кузену, хоть сестричка и поклялась, что ее бойфренд будет держать язык за зубами. Парни не умеют хранить секреты.

— Пожалуйста, успокойтесь оба, — попросил пастор Хекинг, когда я в очередной раз велела Джейдену убираться, а Джейден в очередной раз заявил, что никуда не уйдет. — Вам, очевидно, нужно уладить серьезный конфликт, но это не должно происходить подобным образом.

Попытка найти помощь у другого мужчины в тот момент была чисто инстинктивной: Джейден крупнее меня, сильнее меня, я не могу просто схватить его в охапку и вытолкать вон. Наверное, все факторы сработали в комплексе. Между нами стоял не подслеповатый и забывчивый пастор Панкейк, а молодой, привлекательный и яркий парень, пусть и в облачении церковника. Я не хотела уступать. Плюс, какие-то серьезные проблемы у Джейдена, кажется, действительно случились: выглядел он паршиво, словно не спал несколько дней.

И пастор Хекинг был готов меня защитить. Когда я в порыве эмоций вцепилась в его рукав и в двух словах описала суть «серьезного конфликта» (то есть, просто сказала, что Джейден меня преследует, на детали не было времени), он расправил плечи, вскинул голову и произнес уже с металлическими нотками в голосе:

— Сын мой, прошу вас немедленной уйти.

Джейден почти ему врезал. Уже сделал шаг вперед и сжал кулаки, но в последний момент одумался. Как-то разом «погас» и молча вышел в притвор.

Мне до сих пор неловко перед пастором Хекингом за эту безобразную сцену. Даже не знаю, как теперь смотреть ему в глаза на воскресной мессе.

***​

Что происходит?

В последний день перед зимними каникулами пришел мой табель успеваемости за семестр. И-и-и… барабанная дробь… там все отлично!

Думаю, я заслужила спокойный уик-энд в кругу семьи. Видит Смотрящий, сейчас мне больше ничего не нужно.

Никаких поездок, никаких вечеринок (ну, может быть, дядя Бен и тетя Беатрис заглянут в гости, но вряд ли это стоит считать полноценной вечеринкой). Здорово просто наблюдать, как мама маленьким ножичком вырезает из ароматного воска декоративную свечку на праздничный стол, как Пэйшенс игриво гоняет по полу один из папиных шерстяных клубков, пока папа не видит,

как сестричка в недавно организованной специально для нее «лаборатории» собирает навороченную электронную игрушку (говорит, что в подарок Дагу, но вообще-то для игр с электроникой мой сын еще слишком мал),

как брат, недавно увлекшийся астрономией, закусив кончик языка, аккуратно вклеивает собственные снимки звезд и комет в дорогой глянцевый атлас.

Из подвала в холл уже перенесли нашу огромную искусственную сосну, и Констанс с Чарли успели перебрать старые игрушки и гирлянды, отправить в мусорное ведро все порванное и разбитое.

Если бы ненужный, сломанный хлам можно было вот так же легко выбросить из моей головы и жизни…

Дом и праздничное дерево мы украшали все понемногу, и результат (впервые на моей памяти) тоже неожиданно устроил абсолютно каждого. Констанс, конечно, презрительно пофыркала на наши с Чарли убогие представления о дизайне — но она была бы не Констанс, если бы промолчала или честно признала, что получилось отлично.

За Большие Праздничные Обеды отвечает папа. Это одна из немногих традиционных обязанностей, которые он исполняет с большим удовольствием. К папиной стряпне у меня вообще-то нет претензий — особенно когда он не пытается подсадить нас всех на суперздоровую веганскую кухню.

У меня слегка ухудшились показатели крови после беременности (ничего серьезного, и на семинарах по гинекологии мы уже обсуждали, что так бывает и явление временное), и доктор при выписке порекомендовала почаще включать в рацион нежирное мясо.

Большую часть подарков мы обычно складываем под елку и разворачиваем на следующее утро. Но кое-что мне хочется вручить лично. Например, мазь от растяжений — сама приготовила специально для папы!

В этом полугодии я хожу еще и на факультатив по траволечению. Все-таки мамино хобби не прошло для меня бесследно. Стоило лишь однажды задуматься: хэй, если маму настолько затянуло — может, в знахарстве действительно что-то есть? И, словно прочитав мои мысли, Смотрящий (кто же еще?) сразу добавил нужный факультатив в общий список. Я прослушала пару лекций — и вуаля! уже варю в домашней кастрюле травы из нашей оранжереи!

Даже не знаю, как это получилось. Говорят, во время беременности у многих просто-напросто сносит крышу.

***​

Что происходит?

«Я вытащу тебя в большой мир, чего бы это ни стоило!» — ультимативно заявила мне сестричка сегодня после обеда.

«Весь день не отлипаешь от смартфона, пора тебе хорошенько проветрить мозги!»

Я безропотно села в машину — в отличие от меня, Констанс очень опытный и уверенный водитель — и до последнего ждала, что вот сейчас мы припаркуемся у какого-нибудь бара, и после четырех порций коктейля мои мозги взаправду и очистятся, и проветрятся, и пройдут процедуру дезинфекции (лишь бы не потерялись в процессе). Но у сестрички была идея получше.

Мы оказались в предгорьях Юкимацу.

«Помнишь, как в детстве мы катались по этому склону вдвоем на санках? Ну и что, если нам обеим уже впору готовиться к переезду в дом престарелых? Повторить приятный опыт никогда не поздно!»

Констанс абсолютно чокнутая, вот что я вам скажу. Гений и безумие — две стороны монеты.

«Ой, да взбодрись! Выпей горячего, прыгни с трамплина для новичков, попробуй гигантский слалом! Сколько можно, в самом деле, тухнуть из-за какого-то придурка? Он этого не стоит!»

И мы катались до посинения. В буквальном смысле: Констанс упала восемь раз, съезжая по склону для новичков на сноуборде, и еще шесть — пытаясь одолеть этот же склон на лыжах. Вся ее спина и задница сейчас должны отражать полную палитру оттенков синего и фиолетового.

Я не забыла никого из близких в этот Праздник зимы, серьезно. Даже бабушке и дедушке пожелала спокойных и сладких снов под снежным покрывалом.

Друг познается в беде — чистая правда. В беде познаются преданность, забота, любовь — все, что я пока не смогла найти за пределами своей семьи. Но именно от семьи видела с самого детства.

И потому у меня нет никакого права жаловаться на жизнь, ведь многие, оказавшись в сложной ситуации, лишены и этого тоже.

Примечания и техническое

* — Douglas [ˈdʌgləs] — несмотря на более распространенную русификацию имени с гласной «у», в оригинале оно звучит как «Даглас». И сокращенный вариант, соответственно, «Даг».

С этой записки игра обновлена до ИН «Интерьер мечты» включительно.

Баллы

+1 балл за завершённую коллекцию (Космические снимки)

+0,75 (0,25+0,25+0,25) за пятнадцать новых уникальных экземпляров в одной коллекции (Космические снимки)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Производство, Хелен Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Научные исследования и дебаты, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Кулинария, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Изысканная кулинария, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Смешивание напитков, Чарльз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Логика, Чарльз Эпплгейт)

Всего: 149,5

 

[Мелочь]

Никто из нас не был к этому готов.

Не было никаких предвестников, намеков. Еще накануне вечером маму совершенно ничего не беспокоило: они с папой и Чарли играли в снежки на заднем дворе, и родители смеялись как подростки.

Дядя Бен поздравил нас по телефону, и его голос звучал бодро и жизнерадостно. За столом в «Крике кабана» кроме него, тети Тианы и тройняшек собрались еще и прилетевшие из Винденбурга Джеймс и Триша. Дядя Бен впервые увидел внучку, и даже его извечный скепсис и замашки мизантропа на время отступили, смытые волной безоблачного счастья.

Рано утром мы распаковывали подарки, и Констанс вовсю подтрунивала над озадаченным Чарли, которому достался «набор юного автомеханика». Братец реально надоел своим нытьем о новой тачке: видите ли, крутые парни не пользуются школьным автобусом, и, уж тем более, не позволяют предкам себя подвозить. Думаю, папа хотел намекнуть, что машина — это не только статус и магнит для одноклассниц, но еще и ответственность, и готовность как следует поработать руками.

В половину десятого у меня начиналась лекция в Бритчестере, плюс, я обещала папе заглянуть в издательство и уточнить кое-что насчет его гонораров. После возни с подарками времени осталось в обрез, и, столкнувшись на крыльце с Джейденом, я просто в очередной раз потребовала оставить мою семью в покое — ни причина его появления, ни новые оправдания меня совершенно не интересовали.

Естественно, клал он с прибором на все мои требования — это было уже предсказуемо. Я только не ожидала, что в доме найдется человек, который, в деталях зная нашу историю, пустит Джейдена внутрь. Поэтому второе столкновение — уже в половину двенадцатого и в спальне на третьем этаже — стало для меня неожиданностью.

Очень неприятной неожиданностью.

Прежде в тех случаях, когда перерыв между занятиями был меньше двух часов, я не возвращалась домой: готовилась к следующему семинару в «Лавровой библиотеке» или устраивала пикник в сквере у озера. Но Дага нужно было кормить строго по часам — и вот, небрежно бросив рюкзак на диван в гостиной, я взлетела по лестнице, чтобы обнаружить Джейдена у колыбели нашего сына.

Надо отдать ему должное: обошлось без истерик.

— Почему ничего не сказала? — поинтересовался Джейден тихо и печально.

— С чего ты вообще взял, что он твой? — огрызнулась я, и тут же прикусила язык.

ДНК-тест выглядел бы как пустая формальность — достаточно было один раз увидеть Джейдена с Дагом на руках, чтобы наверняка определить в них отца и сына. Что я там писала? Мой оттенок кожи, мой разрез глаз? Забудьте. Даг родился точной копией своего папаши.

Джейден эту мысль уложил в одну простую фразу:

— Я знаю, что он мой, — и страх за будущее сына, впервые испытанный еще на архипелаге, в хижине шаманки, вернулся стократно и ударил под дых.

Я понимала это настолько же ясно, как то, что однажды умру: никто не заберет у меня Дага — и уж совершенно точно его не получат Джейден и вся чертова семейка Шармов. Собственными руками придушу каждого из них, если понадобится, но не позволю влезать в нашу жизнь, не позволю обманывать и ломать моего ребенка.

— Вряд ли миссис Шарм-Эрнест сильно обрадуется, узнав, что ты завел сына на стороне. У нее же были на тебя какие-то планы, разве нет?

— Мама умерла, — спокойно сообщил Джейден, и ни один мускул в его лице не дрогнул. — Четыре месяца назад.

Наверняка об этом писали в газетах, просто в последние полгода моя собственная жизнь настолько била ключом, что не хватало времени следить за новостями. По большому счету, до Тесс Шарм-Эрнест мне не было никакого дела. До всей этой истории с правильной девушкой и свадьбой по расчету мы — как я полагала — взаимодействовали друг с другом в нейтрально-доброжелательном ключе. Она не вставляла палки в колеса наших с Джейденом отношений, а я всегда обращалась к ней уважительно и в глубине души немного восхищалась: миссис Шарм-Эрнест обладала железной волей, активно занималась бизнесом, оставив мужу домашнее хозяйство и воспитание троих сыновей. Папа иногда приглашал ее в гости, и она сидела с нами за одним столом, по-приятельски общалась с родителями и ни разу ни словом, ни взглядом не выразила своего к нам пренебрежения.

Честно говоря, я не особенно верю в эту историю с долгожданным повышением и принуждением к разрыву одних отношений и началу других. Наверняка все было гораздо банальнее: Джейден изменил мне, испугался, что я узнаю об этом от общих знакомых, и попытался повесить на мои уши фунт-другой макаронных изделий. И лично миссис Шарм-Эрнест ни в чем не была передо мной виновата. После сцены у муниципального музея и Джейден, и все его близкие просто перестали для меня существовать.

— Сочувствую, — равнодушно бросила я. — Ну, и чего ты теперь хочешь? Денег?

Может, это и было жестоко, но в тот момент мной руководили только холодная логика и желание избавиться от Джейдена любой ценой. Я бы заплатила за свой покой, кроме шуток. Какую угодно сумму. Когда мы расстались, Джейден не имел стабильного заработка, учился. Внезапная смерть миссис Шарм-Эрнест должна была здорово ударить по семейному бизнесу и банковскому счету.

Глаза Джейдена широко распахнулись в драматическом изумлении. Он быстро замотал головой, словно бы не в силах выдавить из себя ни звука. Но меня еще ждал семинар по физиологии, и не было ни сил, ни времени досматривать этот спектакль до конца. Так что я объявила антракт: велела Джейдену спуститься вниз, ждать моего возвращения в гостиной и на пушечный выстрел не приближаться к ребенку.

Только поговорить начистоту нам вчера так и не удалось.

Пока я участвовала в публичной дискуссии в Бритчестере, позвонила тетя Тиана: у дяди Бена случился сердечный приступ. Парамедики даже не успели добраться до «Крика кабана» сквозь метель, как все уже закончилось.

Дядина жизнь закончилась.

Мама восприняла это… острее, чем я могла представить.

Папа еще не оправился от первого потрясения, и когда мама заметила, что в комнате слишком душно и она хотела бы выйти на воздух, никак не отреагировал. Может быть, вовсе не услышал. Через десять минут фрау Шварценбах обнаружила маму на крыльце уже без сознания.

Она ушла в одиночестве и, наверное, даже не успела понять, что умирает.

Сложнее всего теперь — объяснить все Дагу.

Почему бабушка больше не хочет с ним играть? Почему дядя Бен не пришлет ему геймбой на следующий Праздник Зимы? Почему дядя Тео, которого утром увезли в клинику с подозрением на перфорацию язвы, так и не расскажет ему о своих юношеских похождениях в летнем лагере?

Даг растет чертовски сообразительным мальчиком, но эти вопросы слишком сложны даже для людей много, много старше.

Вся наша большая и дружная семья так страшно осиротела за одну зиму. Вчера вечером я вообще с трудом понимала, что происходит вокруг, кто держит меня за руки и укладывает в постель, как больную и беспомощную маленькую девочку. Утром исчезло чувство реальности: я помнила факт маминой смерти, но никак не могла его осознать.

И до сих пор не могу.

Я думала, сделать мне больнее, чем Джейден своим предательством, просто-напросто невозможно. Но у Судьбы, конечно, получилось.

Кстати, Джейден так никуда и не ушел (понятия не имею, где он спал: наверное, на диване в гостиной). Когда рано утром, исполняя свой ежедневный, въевшийся в кровь и плоть ритуал, я спустилась в подвал к тренажерам, он словно бы поджидал меня. Безупречно просчитанная атака, эффект внезапности сработал на сто процентов.

— Мне очень жаль, — мягко, вкрадчиво начал он, приобняв за плечи и вновь отчаянно пытаясь поймать мой взгляд; напряженную сцену у колыбели Дага будто ластиком стерли из его памяти. — Знаю, что ты чувствуешь сейчас, знаю, как тебе больно. И не стану врать, что однажды все пройдет без следа. Нет, это горе теперь всегда будет с тобой, и время только сделает его не таким острым, не таким… едким. Ты научишься с ним жить.

И я не нашла в себе сил разорвать это нежное, ненастойчивое объятие. Еще одна привычка, давно слившаяся с моей внутренней сутью — искать утешения у Джейдена. Он умел подобрать нужные, правильные, цепляющие душу слова, когда нам было по пятнадцать, и до сих пор владеет этим навыком в совершенстве. Прижаться ближе, глубоко и размеренно дышать в ритме биения чужого сердца, приоткрыв губы, ответить на осторожный, почти целомудренный поцелуй — все сложилось так легко и естественно. Чем глубже в прошлое уходит ссора, тем громче и настойчивее голос мечтательной «крошки Лотти» в моей голове.

Разве важно, что было на самом деле? Ведь в конце концов Джейден вернулся к тебе. Торжество оскорбленной гордости редко приносит людям счастье.

Вот только гордость не подвела меня, когда мир рушился на глазах. Так что еще пару мгновений спустя я отстранилась и молча вышла из тренажерного зала, оставив Джейдена в одиночестве.

Завтра похороны.

Маме понравилась бы тихая, скромная церемония. Никакой помпезности, оркестров и прессы. Некролог в газете появится, конечно — это приемлемо и отчасти даже необходимо: как флорист, мама постоянно брала частные заказы, вокруг нее давно сформировался круг постоянных клиентов, и все они в известном смысле на маму рассчитывали. Пока нам с Констанс худо-бедно удается держать оборону и не подпускать журналистов к папе (он действительно не готов сейчас публично делиться своими переживаниями). Поэтому завтра в «Священной топи» соберутся только самые близкие.

Я очень боялась, что тетя Беатрис откажется под каким-нибудь предлогом. Они с папой оба овдовели, оба недавно потеряли младшего брата. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из них теперь замкнулся в себе, утонул в своем горе и одиночестве. Наоборот — согласитесь? — было бы правильно сплотиться как никогда прежде и во всем поддерживать друг друга. В итоге тетя пообещала заглянуть к нам завтра утром, за пару часов до поминального обеда, и ее голос звучал очень спокойно и твердо — практически как обычно.

— Трисс прирожденный боец, — невесело усмехнувшись, заметил папа. — Ничуть не меняется с годами, ни капли.

Почти все мои кузены и кузины завтра лично принесут нам свои соболезнования — а это, на секундочку, два десятка персон, если считать с семьями. Нужно отдать фрау Шварценбах распоряжения насчет меню, лично проконтролировать доставку напитков, отправить Констанс в супермаркет, попросить Чарли, чтобы поднял из подвала дедушкин столовый сервиз.

Этот пост в электронном дневнике должен был помочь мне привести в порядок эмоции. Выплеснуть их куда-то, вытолкнуть из себя по максимуму — чтобы сегодня и завтра уж точно не увязнуть в них и действовать продуктивно. Но вот я пишу эти строчки, а эмоций практически нет. Пустота и растерянность. И в голове вместо воспоминаний о маме только список срочных дел.

У меня очень мало времени на рефлексию.

Наверное, это к лучшему.

***​

Что случилось?

Есть простое правило насчет доверия и обмана. Первое выстраивается между людьми очень медленно, шаг за шагом, на протяжении многих лет. И одной маленькой лжи бывает достаточно, чтобы умножить на ноль длинную цепочку взаимных уступок и откровений.

А история с тайной невестой — это однозначно не «маленькая ложь».

Теперь Джейден может еще тридцать три раза повторить, что любил в своей жизни только меня и только со мной был по-настоящему близок — я не смогу поверить, даже если бы очень хотела.

Он искренне привязан к Дагу. Пока этого достаточно, чтобы не слишком яростно выставлять его за дверь.

Мама практически не занималась домашним хозяйством, если не считать уход за растениями в оранжерее. Но ее смерть на время выбила папу из колеи, и кто-то должен был перехватить штурвал нашего семейного корабля, не дать ему разбиться и пойти ко дну. Учеба тоже требует изрядно времени: диплом уже не за горами, пора подтянуть хвосты и готовиться к финальной сессии. В моих сутках слишком мало часов, и Дагу толком ничего не остается. Приходится идти на компромиссы и терпеть рядом его отца: Джейден всегда рад почитать сказку на ночь, разогреть детское пюре или даже поменять подгузник. За это ему, конечно, спасибо

Чарли (он не в курсе всех деталей, но краткое содержание нашей мыльной оперы знает) поначалу скалился и язвил, подкалывал «дорогого гостя» наравне с Констанс. Джейден стойко игнорирует любые провокации — все же кузен Эван, застрявший в пубертате на полтора десятилетия, здорово прокачал его выдержку. И постепенно братишка оттаивает, это очень заметно. Ему нужен старший товарищ — причем именно парень, то есть, ни я, ни Констанс не подходим, — кто-то, с кем можно поделиться проблемами, посоветоваться, не опасаясь упреков. Папа требователен к Чарли слишком часто, а хвалит слишком редко, Джейден же… ну, я не могу припомнить, чтобы он вообще когда-нибудь предъявлял свои требования к окружающим.

Таким образом, к концу минувшего уик-энда под крышей «Священной топи» сформировались две коалиции: «Мужской Клуб» в составе папы, Чарли и Дага, которые теперь дружно считают Джейдена отличным парнем и не против, чтобы он задержался у нас еще на месяц-другой, и «Женский Клуб» из меня, Констанс, фрау Шварценбах и Пэйшенс (мы выступаем против). Папа дольше всех сохранял нейтралитет, но в определенный момент и над ним взяла верх пресловутая мужская солидарность.

— Ты пойми, солнышко, — осторожно, почти заискивающе начал он вчера вечером, — не все легко мирятся с переменами. Нам, мальчикам, бывает страшно принять как факт, что беззаботные времена кончились и пора браться за голову. Это… не очень хорошо, да. И не делает нам чести. Но обычно, когда стадия отрицания заканчивается, нормальный мальчик справляется со своими страхами и становится мужчиной. Начинает нести ответственность не только за себя, но и за свою женщину, за своих детей.

У меня не было никакого желания выслушивать прописные истины о взаимоотношениях полов, взрослении и семейной жизни. Так что я напомнила предельно прямо:

— Пап, Джейден не боялся стать отцом. То есть, мы не поэтому расстались. Он просто нашел мне замену, и я послала его к черту.

— Вы ведь встречались много лет. Стабильность тоже порой вызывает тревогу, особенно в молодости.

— Ты бы оставил любимого человека, если бы тебе сказали это сделать? — резче, чем когда-либо в разговоре с ним, уточнила я. — Например, родители?

Папа молчал несколько мгновений, словно размышляя над ответом, потом грустно улыбнулся.

— Я в своей жизни совершил достаточно гнусных вещей. Гораздо более отвратительных.

В общем, теперь и папа убежден, что Джейден не сделал ничего непоправимого, непростительного. И я, мол, только напрасно мучаю себя и его: на обиженных воду возят, а гордость не особо помогает найти счастье в личной жизни.

Нет уже сил объяснять, что гордость — это мой последний бастион. Единственное укрытие. Ругаться очень не хочется. В «Священной топи» по-прежнему траур. Мама не одобрила бы нашу с папой громкую ссору.

Вообще-то он очень неплохо держится, даже продолжает писать и общаться с поклонниками. Через месяц собирается переоформлять права, по-прежнему ощущает себя в автомобильном потоке как рыба в воде и не жалуется на здоровье. По вечерам я веду элективный курс в анатомической аудитории Фоксбери, Констанс в это время еще торчит в офисе и именно папа обычно отвозит меня в Бритчестер и забирает после занятия.

Частенько повторяет, усмехаясь в усы, что наши достижения помогают ему не зацикливаться на горечи утраты. Но знаете, как я об этом думаю? Все совершенно наоборот. Это мы трое отчаянно цепляемся за папу, словно беспомощные малыши, словно слепые котята. Жалобно пищим и тычемся носами во все углы, стоит только на миг оказаться без его контроля, сделать один-единственный самостоятельный шаг в любую сторону.

Он скучает по маме.

Никогда не заговорит об этом сам, да и в ответ на прямой вопрос не признается. Но каждое утро, забирая ланч из холодильника, я вижу папу сквозь стеклянные двери оранжереи. И мамины розы, бегонии и хризантемы раскрывают бутоны и тянутся к нему — точно, как тянемся мы. Знаю, папа совершенно равнодушен к цветам, однако теперь бережно заботится о них. И едва ли только потому, что у меня и Чарли слишком плотные графики, а под присмотром Констанс чахнут даже неприхотливые кактусы. Мама действительно проводила среди грядок очень много времени, если какое-то место в нашем доме и сохранило слепок ее личности, то именно оранжерея.

Даг предсказуемо оправился от потери быстрее всех. Просто потому, что ему три. Когда тебе три, все проблемы, даже самые серьезные, преходящи и адаптация к новым условиям происходит стремительно.

В день похорон (от общей атмосферы, я думаю) он так сильно плакал, что Джейдену, а потом и Констанс пришлось сидеть с ним наверху. Я не могла подняться: скорбящие родственники, друзья, поминальный обед, панихида на Кортьярд-Лейн — папа не должен был разбираться со всем этим в одиночку. Но вот прошла неделя, другая, приближается Конец Года. И Даг, как любой нормальный ребенок, отвлекся в ожидании праздника. Безусловно, он не раз еще вспомнит бабушку, как и все мы, будет тихо по ней тосковать. Но жизнь продолжается.

Дети понимают подобные вещи на инстинктивном уровне, потому что в них самих слишком много жизни, энергии и надежд на лучшее.

За прочими новостями последних зимних дней помолвка Эвана и Констанс как-то потерялась. Просто идея, давно витавшая в воздухе, стала реальным фактом. Я могла бы написать, что всегда верила в их отношения, но не вижу смысла лишний раз подчеркивать очевидное.

Все случилось само собой. Со слов сестрички, не было ни кольца, ни падения на одно колено. Никакой мишуры. Два человека, которые давно вместе и которых до сих пор настолько тянет друг к другу, что это совершенно невозможно игнорировать или отрицать, однажды вечером обменялись взглядами — и вот свадьба уже заняла почетное место в их совместных планах на ближайшее будущее.

Если бы не обстоятельства, и венчание случилось бы само собой. Не было бы ни платья, ни гостей, ни торта. Максимум — клятвы перед пастором Хекингом и обращение в городскую ратушу.

«Обстоятельства» — это я и моя бесконечно кошмарная личная жизнь. В целом, наш папа — человек прогрессивных взглядов, но некоторые аспекты бракозаводного процесса волнуют его слишком сильно. За четким, ужасно старомодным представлением о том, как правильно создавать семью, а как неправильно, наверняка стоят уроки дедушки Аарона. На том портрете, что висит у нас на цокольном этаже, дедушка выглядит ровно настолько старомодным.

Красивая церемония под свадебной аркой, белое платье в пол, высокая прическа, свежие цветы и торжественная музыка — это правильно. Жить под одной крышей со своим бывшим, который наколдовал тебе ребенка и которого ты, вроде как, бросила, но почему-то до сих пор подпускаешь слишком близко — это плохо, крошка Лотти. Очень, очень плохо.

Папа заслуживает хотя бы одну дочь, способную выстроить свою жизнь как надо.

Сестричка не то чтобы из принципа протестует против семейных тусовок. Скорее, не хочет тратить попусту время и деньги. Экспериментировать с робототехникой в подвале, с паяльником в зубах и по уши в машинном масле, с ее точки зрения, гораздо интереснее, чем бегать по бутикам Сан-Мишуно в поисках идеальных туфель.

Еще и подкалывает:

— Это же ты всю жизнь была девочкой-девочкой: наряды, косметика и прочая дребедень. А я бы и прямо в этом комбинезоне поехала кольцами меняться. Ну, мало ли. Вдруг повезет, и мой придурок в последний момент испугается и сбежит!

Я в курсе, что она на самом деле не со зла и без намеков. Но в груди все равно что-то предательски сжимается: Эван-то не сбежит.

«Мой придурок» уже набегался за всех Шармов, причем на пару поколений вперед.

Дописываю этот пост, а этажом выше братец выводит на скрипке самые избитые и заезженные мелодии Праздника Зимы подряд, и мне почему-то физически больно их слушать.

Все вокруг отчаянно хотят переступить с черной полосы на белую, жить дальше, искать и находить новые радости (и как можно за это винить?) У всех вокруг получается жить дальше.

У меня — нет. Такие дела.

***​

Что случилось?

Фестиваль Романтики в Квартале Специй Сан-Мишуно — именно так сейчас выглядит мой персональный Ад.

Я не ханжа и понимаю, что брюзжать на всех влюбленных только потому, что мне самой однажды разбили сердце — низко и глупо. Но и моральных сил для искренней радости за других сейчас не хватает.

Кто следит за погодой в Луизиане, тот в теме: ночь Конца Года выдалась аномально холодной. Вот прямо и не скажешь, что весна придет уже на следующее утро. Людей на площади было непривычно мало.

И даже не спрашивайте меня, какого черта наше безумное семейство туда потащилось.

Не имею ни малейшего понятия.

Чарльз быстро выцепил у лотков с сувенирами какую-то одноклассницу, папа утащил Эвана Шарма, на свою беду увязавшегося с нами, обговаривать «серьезные мужские вопросы», проголодавшаяся сестричка заняла очередь к киоску с пончиками и горячими напитками — и вот уже я осталась совершенно одна посреди этого тошнотворно-розового бедлама.

Джейден, слава Смотрящему, остался с Дагом.

Мне хватает воображения представить, как было бы при ином раскладе: все разбились бы на парочки, к папе пристала бы очередная группа фанатов детектива Эмерсона — и вот мы с Джейденом неловко топчемся вдвоем, потерянные и смущенные. На Фестивале Романтики.

В теории, время должно меня лечить, а не усугублять сосущую пустоту внутри. Наверное, эта методика срабатывает, только если источник проблемы с концами исчезает из твоей жизни.

Так что мой Конец Года — два часа блужданий по площади Квартала Специй, от края до края, пока пронизывающий ветер выстуживал тело до костей, до дрожи и стука зубов (лайк, если тоже невесело отметил; репост, если повезло больше). Очень неловко было портить остальным настроение, так что блуждала я молча и покорно.

Наверное, пришлось бы проторчать в городе до утра, если бы у сестрички от фестивальной еды не прихватило живот. И хоть называть это «везением» негуманно — честное слово, я рада, что к полуночи мы все-таки оказались дома.

Пишите в комменты, что загадали под бой курантов. Мне не пришло в голову ничего лучше, чем «начать жизнь с чистого листа, встретить новую любовь и иметь больше поводов для искренних улыбок».

Рассуждая трезво и без эмоций: нам с Джейденом (да, обоим) нужно очень сильно постараться оставить прошлое в прошлом и наладить хотя бы подобие дружеских отношений — ради нашего сына. Будет гораздо легче, если мы оба в дальнейшем не станем ничего усложнять и примем как истину: подростковая страсть умерла, окончательно и бесповоротно, но раз уж она имела последствия — тупо разбежаться в разные стороны не выйдет. Ради Дага мы в любом случае продолжим взаимодействовать.

Пусть не сердцем, не душой, но умом я все это уже понимаю.

Джейден — нет. Иногда мне кажется, он пришел в этот мир, чтобы раз за разом испытывать на прочность мое терпение.

После полуночи все остались в гостиной, и мне вдруг особенно остро захотелось побыть в одиночестве. Спустилась в подвал (не помню уже, под каким предлогом), потому что если на мой третий этаж еще могут «случайно» нагрянуть любимые родственники, то уж торчать в подвале в ночь Конца Года — о, это однозначно вариант для настоящих мизантропов.

Джейден либо не уловил намек, либо просто не захотел улавливать. Я была у нашего сейфа, когда за спиной тихо приоткрылась дверь — и, верите, мне даже не понадобилось оборачиваться, чтобы разгадать личность вошедшего.

— В такой момент никто не должен быть один, — спокойно, уверенно, как непреложную истину произнес он.

Я улыбнулась. Приблизилась на расстояние вытянутой руки, мягко огладила высокие смуглые скулы, нижнюю челюсть — короткая темная щетина кольнула кончики пальцев.

И, размахнувшись, влепила Джейдену звонкую, хлесткую пощечину.

Техническое

Переезд Джейдена

Баллы

+1,75 балла за свободные баллы счастья (Хелен Эпплгейт, 18360 свободных баллов счастья)

+0,25 балла за выполненные желания (29, Хелен Эпплгейт)

+5,25 балла за пережитые эмоции по формуле (Хелен Эпплгейт)

(1+1+0+66+6+3+163+53+239+548+25+6-23-21)/50*0,25

+0,25 за проведённое на золото общественное мероприятие уникального вида (Черно-белая вечеринка)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Садоводство, Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Робототехника, Констанс Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Игра на скрипке, Чарльз Эпплгейт)

Всего: 158,5

 

[Мелочь]

Любимая книга Дага — «Замок принцессы Пламбоб». Я тоже ее обожала, когда была малышкой.

Забавно, но оказаться на месте принцессы, первой красавицы Волшебной Страны, мне даже изредка не мечталось. Что там с ней происходит вообще за все двести пятьдесят страниц? Ничего! Абсолютно ничего. Сидит себе, ждет спасителя — скукота…

Скукотища!

То ли дело храбрый Антонио: путешествие сквозь дремучую чащу — раз, побег от коварной ведьмы — два, плен на пиратском корабле — три. И это только первые пять глав! Хотя концентрация приключений на квадратный сантиметр текста — вторичный фактор. Гораздо важнее, что Антонио на протяжении всех своих странствий оставался хозяином собственной судьбы, сам выбирал, куда отправится и чем станет заниматься. Принимал решения и действовал, а не ждал у моря погоды.

До определенного момента папа очень поощрял мою решительность и стремление к независимости. Потом забеспокоился, что я слишком отдаляюсь от семьи, слишком рано выхожу из-под их с мамой опеки — и резко изменил курс, развернувшись буквально на сто восемьдесят. Может, поэтому сейчас у меня все так сложно: я очень боюсь остаться одна, без поддержки, и в то же время любая поддержка тяготит как неприятная обязанность. Как выданный насильно кредит, за который однажды придется выплачивать огромные проценты.

В воспитании сестрички обошлись уже без рывков, и, может, поэтому Констанс чуть проще воспринимает чужой контроль (в разумных пределах).

Может, поэтому ее жизнь складывается на порядок удачнее.

Я не завидую. Ну, если только самую малость. Свадьба Констанс — уже четвертая «чужая свадьба» для меня. Вторая, где приходится выступать в качестве подружки невесты. И мысль «это не твое торжество, детка, тебе замужняя жизнь, кажется, в принципе не светит» успела стать привычной и естественной.

Почти не задевает.

Самой сложной частью на этот раз оказалось платье. Не потому что сестричка была так уж придирчива в выборе, просто они с Эваном ждут ребенка. Да-да, через каких-то пять-шесть месяцев я стану тетей! Широкая юбка и высокая талия заранее решили проблему с животом (хотя в любом случае он пока не очень заметен), зато лиф пришлось перешивать трижды. Последний раз — прямо накануне, и все равно по пути в Бриндлтон-Бэй Констанс жаловалась на тесноту в груди. Эван, само собой, только рад появлению у невесты аппетитных форм. Такими глазами пожирал в зале кафе-бара, что я всерьез забеспокоилась: как бы не скрылись в темном уголке и не пропустили приезд пастора.

Как подружка невесты, я лично выбирала для праздника абсолютно все, кроме места. Констанс мечтала о вечеринке в том самом кафе-баре, где когда-то поженились мама и папа.

— Если их брак оказался в итоге настолько счастливым и крепким, может, и мне повезет, — весело заявила она. — Так или иначе, у этой забегаловки отличная энергетика.

Насчет последнего ничего не могу сказать — просто не верю в подобные вещи. Зато алкогольная карта на сайте «забегаловки» приятно поразила своим разнообразием, и я не стала спорить.

Первый коктейль был выпит не столько из желания поднять градус веселья, сколько просто от жажды: пришлось сделать не меньше тридцати звонков, чтобы цветы и свадебный торт доставили вовремя. Залпом. На языке остался горьковато-кислый привкус, текила обожгла пустой желудок. Хмель ударил в голову значительно позже: я успела приговорить второй бокал и заказать третий.

Когда широкая горячая ладонь легла мне на запястье, удерживая от очередного глотка, даже оборачиваться не пришлось — присутствие своего «голоса разума» в комнате я ощущаю на каком-то метафизическом уровне.

Джейдена на церемонию пригласил Эван, и снова у меня не было права голоса. Со стороны жениха набралось всего три персоны: парочка коллег из издательства и кузен. Ни родителей, ни сестру, ни брата Эван в день своей свадьбы видеть не захотел, и вся эта веселая пьяная толпа на фото пришла на самом деле ради Констанс. Если вам вдруг нужны доказательства, что мой новоиспеченный зять по-настоящему сложный человек, то вот, пожалуйста!

— Кажется, тебе стоит взять перерыв, — негромко, но твердо заметил Джейден, прижимая мою правую руку к барной стойке. — Может, пройдемся?

— Кажется, тебе стоит отвалить, — привычно огрызнулась я. — И не указывать другим, что делать.

— Ты не простишь себе, если сейчас напьешься, натворишь глупостей и испортишь сестре свадьбу. Самый важный, самый светлый день в ее жизни. Я слишком хорошо тебя знаю, крошка Лотти. Уже завтра ты казнишь себя за это.

Только папа называет меня «крошка Лотти», только у него есть такое право.

И кто решил, что свадьба, пусть даже с близким, желанным мужчиной, это самый важный день в жизни девушки? Тем более такой, как Констанс. Она же влюблена в свое дело, IT-разработка — это ее Смотрящий, ее альфа и омега. Ни один человек никогда не станет для сестрички ближе компьютера. И, знаете, это нормально: не замыкать свой мир вокруг одного-единственного обладателя Y-хромосомы. Нормально, если самым счастливым становится первый день на высокой должности, первый день путешествия в экзотическую страну, день победы в конкурсе «Лучший собаковод штата» — словом, какой угодно другой день.

«Она вышла замуж. А для нее это был вторник»*.

Не дожидаясь очередной колкости, Джейден добавил чуть мягче, почти интимно:

— Если не хочешь на террасу, давай потанцуем. Помнишь бар на втором этаже «У старой Мари»?

Зарубите себе на носу, парни: играть на чувстве ностальгии — это мелочно, это устарело еще в прошлом веке, это пошло и вульгарно в конце концов, и ваши акции ни на симолеон не вырастут в цене.

Раздраженно оттолкнув недопитый коктейль, я действительно отправилась танцевать. Только без Джейдена, от его навязчивой заботы желудок сжимался в ком и тошнота подкатывала к горлу. На небольшой площадке у лестницы уже разминались Лори и кузен Ленни — их компании мне было более, чем достаточно.

Через пару минут зажигательные ритмы хип-хопа сменились тягучим блюзом, но для медленных танцев гости были еще слишком трезвы и слишком возбуждены ожиданием Торжественного Момента. Лори тоже предложила подышать воздухом на террасе: Мартин, Чарли и кузен Джейкоб как раз закончили расставлять там стулья, а приглашенный декоратор — закреплять гирлянду из свежих лилий на раме свадебной арки.

Весна в этом году объявилась в южных штатах очень рано, снег полностью сошел еще к последней неделе февраля. Но пронизывающий ветер с залива все равно покусывал мои обнаженные плечи, а березы вдоль моста к бухте Кавалье не успели выбросить почки. Пастор Хекинг прибыл на своем бирюзовом пикапе без опозданий, дружелюбно улыбнулся и кивнул мне в знак приветствия. Чуть поодаль тетя Беатрис сердито выговаривала кузине Кристен за поздно отправленное в Бритчестер письмо. Гости не спешили покидать теплый бар, новобрачные позировали фотографу в мраморной беседке, папа (как обычно) собрал на втором этаже клуб своих восторженных поклонниц, и пастор никого не торопил, и, кажется, без моей отмашки вся эта пустая суета растянулась бы до сумерек.

Натянуто улыбаясь и перекрикивая музыку, я предложила сидевшим в зале: «Ну что, начинаем?» Лори сразу убежала искать мужа и вернулась уже к свадебным клятвам. Соседний стул в заднем ряду занял, разумеется… кто бы вы думали?

Нет, увы, не папа. И не Чарли.

Джейден уверен, что может — или даже обязан — всегда быть рядом, всегда быть, присутствовать в моей жизни. Понятия не имею, с чего вдруг, просто вижу как факт. Я больше не его женщина. И даже если пока не могу начать отношения с кем-то другим — разве это по умолчанию значит, что я готова простить и примириться?

Разве нельзя жить счастливо в одиночестве?

Папа сидел от нас через проход, и большую часть церемонии я наблюдала не за мистером и миссис Шарм-Эпплгейт, а за ним. Папа хотел этой свадьбы. То есть, не именно с Эваном Шармом, но для папы всегда было важно «передать дочерей под опеку кого-то надежного». Забавный и ужасно старомодный пунктик, побочный продукт развитого чувства ответственности. Эван со своей вспыльчивостью, упрямством и острым языком, конечно, не подарок, но, будем честными: едва ли через пару лет он найдет еще кого-то, способного не просто терпеть, но и принимать, любить его со всеми многочисленными тараканами — что автоматически накидывает много-много баллов надежности, разве нет?

Я была уверена: проводив Констанс под свадебную арку, папа испытает если не восторг, то облегчение. Все-таки треть миссии выполнена. Да, мы с Чарли остаемся ходячими проблемами, но хотя бы Констанс не подкачала.

Но папа не выглядел счастливым. Пока пастор зачитывал длинную вступительную речь, пока Констанс и Эван обещали делить пополам радости и горести и хранить друг другу верность до последнего вздоха, папа хмурился. Смотрел прямо перед собой невидящим взглядом и будто вспоминал что-то… неприятное.

Может быть, сожалел, что мамы в такой день нет с нами рядом.

Нежный поцелуй под аркой, конфетти, блестки, аплодисменты и поздравления, хлопок открытой бутылки шампанского — мои полномочия подружки невесты заканчивались на свадебном торте (за лимузин новобрачных отвечал кузен Уильям: шафером его не назначали, просто у кузена Уильяма нашлись полезные знакомства). А торт прибыл в кафе раньше большинства гостей. В общем, пока все выстраивались в очередь для фото с красавицей-невестой, я сбежала в ту самую увитую плющом беседку, где фотосессия уже закончилась.

От коктейлей, хлопушек и звонкого голоса кузины Синди, которая троекратным «ура» сделала меня глухой на левое ухо, страшно разболелась голова. Джейден последовал за мной как привязанный, как баржа за буксиром, как хищник за добычей. И увидев его облокотившимся на мраморную колонну, наблюдающим, выжидающим, заинтересованным, я уже почти не удивилась.

— Что?

— Ничего, — улыбнувшись, он пожал плечами. — Я же предложил потанцевать, а ты так до сих пор и не ответила.

Стоило, наверное, послать его еще раз. Потому что плыть по течению — значит, приплыть однажды туда, куда ни один разумный человек не хочет попасть. И все же, когда Джейден протянул руку, я приняла ее, позволила увести себя прочь от каменной скамьи и уютной, укромной беседки. Он не давил, он никогда не давил, и каждое наше совместное движение было таким плавным и непринужденным, что сама мысль оттолкнуть его показалась мне в тот миг ужасно кощунственной.

Просто все это уже происходило с нами много раз: рука в руке, успокаивающее тепло чужого тела совсем близко и медленный танец. Алкоголь отключал стоп-сигналы, сбивал сомнения на подлете, обращал реальность в томительный зыбкий сон. А во сне можно творить что угодно, ведь твои решения не имеют логичных последствий. Похмельное утро, в котором я задала бы себе вопрос «куда исчезли твои мозги, Шарлотта», не должно было наступить.

Со стороны это едва ли выглядело эффектно: мы просто топтались на месте, прижимаясь друг к другу слишком тесно, слишком откровенно, словно каждый из нас пытался прощупать границы дозволенного. А потом Джейден вдруг подался вперед как в танго, я покачнулась на каблуках и только горячая ладонь на пояснице помешала мне рухнуть навзничь. Поцелуй тоже вышел неловким, спонтанным и абсолютно естественным. Джейден, наверное, был еще пьянее меня, почему-то пах тропическими фруктами, и я вылизывала его рот изнутри требовательно и грубо.

Обняла за шею и бесстыдно выгнулась навстречу, когда рука с поясницы медленно переместилась ниже, задирая платье. И только прикосновение к голой коже над резинкой чулка немного отрезвило. Я вспомнила, что мы, черт побери, собираемся заняться сексом на открытой площадке перед террасой кафе, на свадьбе моей младшей сестры и в шаговой доступности от нас — целая толпа Эпплгейтов.

Отпрянула, вырвалась, с трудом, но удержав равновесие, и на подгибающихся ногах кое-как вернулась к бару. Джейден не попытался меня остановиться: собственная несдержанность на время оглушила и полностью парализовала его. За все годы наших отношений он никогда не вел себя так, никогда не терял голову до конца, и во многом я уважала и ценила его именно за это.

Рядом с Джейденом можно было смело уходить в отрыв, ведь он всегда подстрахует, удержит от самых больших глупостей и вернет домой к маме и папе. В целости и сохранности, не позже полуночи. Тот парень, с которым комфортно. Тот парень, которому можно доверить любимую дочь, машину и ключи от дома.

И даже обманув мое доверие, Джейден оставался Тем-Парнем-С-Которым-Комфортно.

Джейден, с которым мы целовались у беседки, был совершенно чужим, незнакомым, страстным и пылким до одержимости мужчиной. Прекрасным и чувственным как грех, Тем-Парнем-Которому-Нельзя-Доверять. И отступать было тяжело и больно.

Ерзая на высоком стуле без спинки, я продолжала ощущать его прикосновения по всему телу. В ушах шумело от возбуждения, мелодия из колонок сливалась в сплошной гул, и легкими алкогольными компотами все это было уже не исправить. Я заказала сет из шести кроваво-красных шотов, и четыре из них сразу выпила один за другим.

Потом, кажется, снова размахивала руками на танцполе.

А потом проснулась почему-то в родительской спальне.

Наступил вечер. Сквозь полуоткрытые шторы с улицы проникал золотистый луч фонаря, освещая циферблат маленьких настольных часов. Приподнявшись на подушках, я попыталась сфокусировать на нем взгляд и уточнить время, но в глаза словно песка насыпали. Было очень душно, голова кружилась, а руки и ноги отяжелели, но колоссальным усилием воли я все-таки выгнала себя в коридор, к лестнице.

В гостиной продолжали праздновать.

Заливисто смеялась сестричка; тетушка Тиана громко нахваливала пирог с патокой (а мой желудок, видевший с самого утра только алкоголь и алкоголь, и ровным счетом никакой еды, вновь укоризненно сжался); фрау Шварценбах, в своей обычной манере чеканя каждое слово, отчитывала Пэйшенс за прыжки по кухонным тумбам; Чарли живо обсуждал с кузеном Джейкобом и кузиной Нормой каких-то игроков континентальной хоккейной лиги. Звенела посуда, негромко играл джаз.

В гостиной продолжали праздновать — уже не напоказ, не для фото, просто в теплом семейном кругу. Без меня и малыша Дага.

Но, если честно, мы ведь с самого начала были лишними на этом празднике.

***​

Что происходит?

Мне нравится преподавать. Во всяком случае, взрослым. Не уверена, что смогу выстоять против класса начальной школы или призвать к порядку дюжину-другую тинейджеров, но вести дополнительные и принимать отработки у первокурсников по вечерам мне только в радость.

Медицина начинается с анатомии, как театр — с вешалки, а дом — с котлована под фундамент. Долгие часы в компании кафедрального скелета и прочих учебных пособий — это возможность еще раз закрепить азы перед выпуском. До итоговых экзаменов остается всего ничего. Чуть ли не впервые за годы учебы у меня нет сомнений в успешной сдаче. Я славно потрудилась в последние месяцы, у меня отличный рейтинг и превосходные конспекты.

Что вообще может пойти не так?

Со стажировкой все тоже более-менее ясно: хирургия, след в след за тетушкой Беатрис. Для практикующего хирурга знать анатомию в совершенстве не просто важно, а необходимо. Меня не пугают сложные задачи, и перспектива посвятить жизнь в первую очередь работе, профессии — кажется, именно то, что мне сейчас нужно.

В остальных сферах человеческого существования я абсолютно безнадежна, необучаема и готова наступать на одни и те же грабли снова и снова. Так, может, хоть с карьерой что-то сложится?

Джейден каждый вечер ждет меня у статуи во дворике между корпусами. Каждый раз я беру его за руку, отвечаю «супер» на дежурные вопросы о делах и настроении, а потом мы идем по аллее американских буков и вдоль набережной к автобусной станции. Джейден устроился посудомойщиком в кафе у «Лавровой библиотеки» и рассуждает об этом слишком спокойно для «золотого мальчика». Покидает «Священную топь» еще до рассвета, чтобы вечером торчать у корпуса Фоксбери.

Каждый вечер мой внутренний голос кричит, что в одну реку нельзя войти дважды, и я должна уже двигаться дальше — в своем собственном направлении. И если буду хорошо себя вести, не передавать либидо контроль над мыслями и поступками, сохранять хладнокровие и пресекать на корню любые манипуляции, лет через пять смогу полюбить кого-то, кто не Джейден Шарм.

Но пока я не могу.

На месте папы, сделала бы ставку на Чарли.

Пускай братец не вполне осознает, что ему уже пятнадцать, а не пять, шансов однажды вырасти в достойного представителя рода Эпплгейт у него на порядок больше.

Я же, судя по всему, человек конченый. Слепая и бестолковая.

Каждый вечер меня зовут, и я иду как крыса за дудочкой Крысолова. И даже если замечу впереди пристань и холодную серую воду, продолжу шагать с улыбкой и суматошно стучащим сердцем.

Точь-в-точь как годы назад.

***​

Что происходит?

Когда в середине прошлого месяца мой аппетит вдруг резко возрос, я не придала этому большого значения.

Во-первых, я с детства люблю поесть. И не стыжусь этого. Папины кулинарные таланты соблазнили бы на плотный ужин даже профессиональных топ-моделей. Мы с Констанс и Чарли привыкли к хорошей пище, но не разучились получать от нее удовольствие. Бегаем по утрам, чтобы оставаться в форме, и в целом стараемся вести активный образ жизни.

Во-вторых… ну, вы понимаете. Выпускные экзамены, стресс. Плюс, я особенно не отслеживаю, когда и в каком объеме заполняю желудок. Возникло сосущее чувство голода — спускаюсь на кухню или заглядываю в ближайшую кофейню. Никаких сомнений и колебаний.

Просто раньше я спокойно высиживала два часа дополнительных занятий, потом возвращалась домой, в Виллоу Крик, и уже там фрау Шварценбах делала мне горячие бутерброды или разогревала папину овощную запеканку. А теперь перекус в студенческом кафе у автобусной станции стал необходимостью. Миссия «потерпеть до дома» вдруг превратилась в невыполнимую.

Через пару недель список «странностей» пополнили тошнота по утрам и задержка женского цикла. Я наконец сложила два и два и… смирилась.

Поразительно быстро и легко.

Статус наших нынешних отношений с Джейденом в двух словах не обозначишь. Для друзей и родных это выглядит, наверное, как оттепель: романтические прогулки, всевозможные знаки внимания, поцелуи под звездным небом и нежный секс после, за закрытыми дверями моей спальни. Джейден увлеченно карабкается вверх по карьерной лестнице. Уже не просто посудомойщик, а главный посудомойщик.

— Знаешь, все к лучшему, — то ли в шутку, то ли всерьез заявил он однажды. — Никогда не хотел наследовать семейный бизнес. И чем больше мама об этом говорила, тем меньше хотел. На кухне… интереснее. Это целый микромир со своей иерархией и законами. Кстати, «У Пеппер» собрался отличный коллектив. Я ни о чем не жалею.

Какой-то внутренний надлом, который явственно ощущался в нем еще недавно, теперь словно бы исчез. Серьезно, я со старшей школы не видела Джейдена таким спокойным, счастливым и уверенным в завтрашнем дне. И совсем как в старшей школе, мне хочется просто положиться на него, принять заботу и вместе строить планы на будущее.

Но что-то мешает. Мы словно актеры в дурной пьесе, не знаем сценария и тупо повторяем реплики за суфлером. Старательно обходим острые углы и делаем вид, что никогда не расставались. Живем и спим вместе, воспитываем сына, а через несколько месяцев будем по очереди менять пеленки еще одному младенцу.

Засыпая на плече единственного, с кем когда-либо была близка, я не могу отделаться от смутного предчувствия: все не так, что-то надвигается. Вокруг картонные декорации, занавес скоро опустят, и не будет даже аплодисментов. Психиатр бы выявил у меня тревожное расстройство, если бы только я с ним поделилась.

Сегодня попыталась объяснить Дагу, что скоро у него появится братик или сестричка. Кажется, он не против. Выслушал меня очень внимательно, развеселился, узнав, что новый родственник через пару лет станет отличным товарищем по играм. Дружелюбия Дагу не занимать, наверняка поладят с младшеньким (или младшенькой) не хуже, чем мы с Констанс.

А самая напряженная беседа, само собой, вышла с папой.

Нет, он, конечно, рад внукам. Обожает (и страшно балует) Дага. Почти ежедневно навещает Констанс в Сан-Мишуно — они с Эваном сняли отличную квартиру в «модном» районе, буквально через мост от Сити. Настаивал, чтобы назвали ребенка Рэймондом (ну, вы понимаете: в честь детектива Эмерсона, главного героя папиной бесконечной книжной саги) — пока не выяснилось, что будет девочка.

Но у меня-то другая ситуация, слишком неопределенная и неустойчивая. Я только-только получаю диплом и выхожу на стажировку, бойфренд — посудомойщик (окей, главный посудомойщик), мы не женаты и неизвестно, поженимся ли вообще когда-нибудь. Отдельным пунктом — мне не хватает времени на одного Дага, и, честно говоря, сейчас именно папа занимается его воспитанием. А тут в семействе снова прибавление.

Словом, папину… настороженность можно понять. Но что случилось, то случилось.

Сначала мы четверть часа кричали друг на друга, потом оба расчувствовались (я так и вовсе разрыдалась, чертовы гормоны), потом все же поговорили по душам. Зная папу, стадия криков и взаимных обвинений могла бы растянуться и на пару дней — но сейчас он постоянно в хорошем настроении, постоянно «на подъеме», и даже словно помолодел лет на пятнадцать.

Разгадка проста.

В апреле Сан-Мишуно принимал ежегодный фестиваль гиков «УмниКон». По забавному стечению обстоятельств, основную площадку этого фестиваля вот уже лет десять размещают прямо у сестрички под окнами. Папа, конечно, не мог пройти мимо. Тем более, один из стендов посвятили сериалу по его книгам (плевать, что первая серия выйдет только осенью, у проекта уже есть свой фандом).

Там же, на фестивале, папа и встретил Сильвию.

В смысле, вот он просто рассматривает стенды; вот его узнают, и начинается спонтанная автограф-сессия; вот все женщины в округе возрастом от пятнадцати до бесконечности выстраиваются в очередь за фото с Кумиром — короче, как обычно. Но вот к папе подходит Знойная Богиня с Чарующей Улыбкой, их взгляды встречаются и химия срабатывает.

Искра, буря, безумие.

И наш папа нашел себе новую Музу.

Кроме шуток, я рада за него. Неважно даже, кто она такая на самом деле, эта Сильвия. Чарли, в чьем вольном пересказе история папиного знакомства с Музой дошла до меня, знает только, что Сильвии около сорока, она в разводе (уже лет восемь) и отлично играет на гитаре. Важно, что папа теперь по-настоящему принял мамин уход. Он живет дальше и по-прежнему способен испытывать радость, интерес, волнение. Влюбленность.

Хоть нас об этом никто и не спрашивал, мы с Чарли дружно дали Сильвии «зеленый свет», заранее одобрили их с папой отношения. Папа все-таки не ребенок и… ну, считается настоящим знатоком женщин (ужасно неловко писать об этом даже здесь; если честно, я убеждена: три четверти слухов о нем — просто грязные сплетни). И преступников. Бывших главных комиссаров не бывает.

Если Сильвия (ну, вдруг) окажется коварной и беспринципной аферисткой — ей же хуже!

***​

Что происходит?

Наконец, свершилось.

Последние баллы выставлены, бесконечные часы зубрежки позади, и этот пост для вас пишет свежедипломированный врач.

«Ура» мне.

Нет, конечно, диплом — лишь первый условно-самостоятельный шаг на длинном пути. Но все-таки он сделан, и сегодня я горжусь собой.

Папа, Чарли и Даг гордятся мной. Вчера вечером и мой, и папин мобильный просто обрывали тети, кузены и кузины, спешащие признаться, как сильно они гордятся мной.

Джейден гордится мной.

— Даже вопросов нет, в кого Даг растет юным гением, — тепло улыбаясь, шепнул он мне между поцелуями.

И, Смотрящий милостивый, как это приятно слушать...

Папа хвастается мной перед своими фанатами:

— Конечно, впереди еще минимум девять сиквелов, — небрежно откинув со лба вьющуюся прядь, сообщил он утром какой-то дамочке (я подслушала через окно кухни). — Есть планы, сюжетные наработки... Воспитал себе личного доктора, могу теперь и новую серию начать. Сил и времени предостаточно.

На церемонии вручения придется толкнуть речь, как лучшей выпускнице курса. И, само собой, послушать ее соберутся абсолютно все Эпплгейты (Джеймс и Триша уже взяли билеты).

Тетя Беатрис сядет в первом ряду.

Прекрасно понимаю, что должна быть благодарна им всем: и тете, и папе, и брату, и кузенам. По многим причинам годы учебы оказались не только самыми прекрасными, но и самыми тяжелыми и горькими для меня, и без постоянной и всесторонней поддержки семьи едва ли вышло бы преодолеть эту ступеньку.

И я благодарна, правда!

Пришла пора перевернуть страницу или, может быть, даже начать новую книгу. Закрыть и забыть старую.

Дальше будет только сложнее — и это мне понятно тоже.

Но прямо сейчас в груди тесно от восторга, самых светлых надежд и готовности к переменам. И я искренне хочу не думать о плохом хотя бы один вечер.

Примечания и техническое

* — отсылка к тропу Чтобы увидеть скрытый текст, войдите или зарегистрируйтесь..

Переезд Констанс в перестроенную квартиру «122, Хаким Хаус»

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 9103086 (свободный капитал) + 9000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 - 125684 - 91275 (предыдущие стройки) = 17427040

Стоимость построенного лота: 113431

Подселение (для планирования второго ребенка) и выселение Джеймса Эпплгейта

Баллы

+0,5 балла за свободные баллы счастья (Констанс Эпплгейт, 5495 свободных баллов счастья)

+0,25 балла за выполненные желания (47, Констанс Эпплгейт)

+3,75 балла за пережитые эмоции по формуле (Констанс Эпплгейт)

(2+2+0+44+14+22+18+100+285+187+42+81-24-12)/50*0,25

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Академик», Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за получение отличного диплома (Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Кулинария, Джейден Шарм)

+0,25 за пятёрку в старшей школе (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Общение (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Горшок (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Воображение (Дуглас Эпплгейт)

Всего: 166,5

 

[Мелочь]

Не удивлюсь, если папа решит снова жениться.

Ну а что? В девяносто жизнь только начинается. Если сейчас у него хватает энергии на детей, внуков, племянников, йогу и пилатес, мамину оранжерею, кулинарные эксперименты, встречи с поклонниками, графоманию и порчу холстов масляными красками и остается еще на нытье «ах, как давно мы не путешествовали вместе, всей семьей, может, махнем на острова или на горнолыжный курорт» — по-моему, самое время для перемен на личном фронте.

Я в свои тридцать к вечеру падаю с ног от усталости. При этом даже не работаю: беременность протекает тяжело (может, потому что сейчас я жду двойняшек) и вместо стажировки пришлось взять отпуск. Играю и гуляю с Дагом, прохожу обследования — и все. Фрау Шварценбах зорко следит, чтобы я не приближалась к плите или пылесосу, и, тем не менее, уже часам к шести пополудни чувствую себя выжатой как лимон. Ноги страшно отекают, поясницу ломит. И постоянно хочется есть, желудок болит от голода днем и ночью.

А папа в те же самые шесть пополудни звонит дяде Ходжу, такому же неизменно бодрому и жизнерадостному, с приглашением «прошвырнуться по барам Сан-Мишуно, как в старые добрые времена».

Джейден по-прежнему старается быть рядом каждую свободную минуту, но теперь, когда его повысили, с этим сложнее. Отмывать тарелки «У Пеппер» взяли другого парня, а Джейден стал кем-то вроде официанта-сервировщика. Иногда даже выходит на кассу. А еще в длинном списке его обязанностей появились выезды на разные мероприятия, от свадеб до похорон.

Огромный живот, к которому невозможно до конца привыкнуть, делает мой сон очень чутким. И я в курсе, что порой Джейден возвращается в «Священную топь» под утро. Отдыхает часа три, а потом будильник выдергивает его на новую смену. Джейден — тот еще альтруист, всегда готов подменить напарницу, у которой заболел ребенок, или сверхурочно помочь пожилому управляющему свести дебет с кредитом.

Меня, конечно, напрягает эта ситуация. Но дело не в ревности, нет. Я не подозреваю Джейдена в чем-то таком и не собираюсь следить за ним, чтобы проверить свои догадки. Думать обо всех на свете, кроме себя — вполне в характере Джейдена. Плюс, ему искренне нравится изнурительная низкоквалифицированная работа. Не то чтобы Тесс Шарм-Эрнес сильно баловала своих сыновей, но все же Джейден рос в совершенно другой среде и никогда не должен был заниматься чем-то подобным.

Ему нравится жить не той жизнью, для которой он был рожден. Такой вот сильно запоздалый подростковый бунт, бессмысленный и упорный.

Ревнивые подозрения — удел слабых, неуверенных в себе женщин. Не хочу больше опускаться на этот уровень, хватит. На сегодняшний день я уверена в себе настолько, чтобы улететь без Джейдена в Винденбург на свадьбу кузена Уильяма.

Полгода назад тетя Беатрис начала принимать ставки: кто из ее детей, а заодно и папиных, и дяди Бена первым добежит до свадебной арки. После Констанс ставили на кузину Синди: она чуть ли не с младшей школы ходит за ручку с одним и тем же мальчиком. Чарли и Норма еще несовершеннолетние, со мной родственникам давно все понятно, а тройняшки Уилл, Джейк и Кристен наперебой заявляли, что до самой смерти не сунут голову в петлю законного брака.

Но затем Уильям, пошедший по стопам тети Тианы в ландшафтный дизайн, без памяти влюбился в одну из своих клиенток. И вот уже подобраны смокинг, галстук-бабочка и модные остроносые ботинки, и выруливает наш Уилл на финишную прямую холостяцкой жизни как миленький.

Нас с папой не будет в Виллоу Крик три или четыре дня (обратные билеты до сих пор не заказаны) — и все это время Джейден планирует сервировать подносы на чьих-то годовщинах и корпоративах.

Я должна ему доверять. С той роковой беседы у муниципального музея прошли годы, мы оба изменились, усвоили урок и стали мудрее. Пытаемся начать все заново, с чистого листа. Нормальные, крепкие отношения между людьми невозможны без взаимного доверия.

Повторяю каждый день перед зеркалом: ты должна доверять, ты должна доверять, ты должна. Ему. Доверять. Все будет нормально, и за три-четыре дня мой мир не рухнет.

К черту любовь, если цена ее — жизнь в постоянном страхе.

***​

Что происходит?

Главное открытие этой поездки: мы с Констанс не общались уже Смотрящий знает сколько. Месяц? Два месяца?

Да, я пропустила последнее общесемейное сборище — панихиду по тетушке Беатрис — но ведь они с Эваном живут не так далеко, могли бы заезжать на ужин каждый уик-энд. В конце концов, существуют мессенджеры, видео-чаты. Сестричка торчит за компьютером круглыми сутками (даже в бар, где отмечали свадьбу, явилась с ноутбуком), а у меня сейчас полно свободного времени.

И поводов для обсуждений, вроде бы, предостаточно: папин роман, недавнее повышение Чарли, весенний благотворительный бал в парке «Цветущая магнолия». Да хоть бы и первые зубки моей маленькой племянницы и умение Дага читать по слогам.

Еще год назад я вообразить не могла, что Констанс вот так, в одночасье, исчезнет из моей жизни. Тихо, без ссор и скандалов — только потому, что каждая из нас обзавелась собственными детьми и целиком сосредоточилась на них. Сестричка казалась мне некой константой бытия, как земля или кислород, но мы спокойно просуществовали друг без друга месяц.

И то ли еще будет.

Семейное гнездышко молодожены вообще-то собираются вить в Сан-Мишуно. А в Винденбург торжество перенесли по совету кузена Джеймса. Покинутый остров прекрасен поздней весной, с утесов открывается изумительный вид на залив, а старый бар, аренда которого на вечер не стоила кузену Джеймсу ни симолеона, весь украшен живым плющом и плетистыми розами.

Кайли (новоиспеченная миссис Уильям Эпплгейт) само очарование, просто невозможная прелесть. Человек с настолько позитивной аурой и ослепительной улыбкой, что поладила бы даже с убежденным мизантропом. Хотя, строго между нами: над платьем и прической могла бы поколдовать и подольше, все-таки у крыльца дежурили репортеры.

(Вот что случается, когда невеста решает обойтись без подружек, да-да).

Зато кузина Кристен произвела своим появлением настоящий фурор, уступила только папе. Последний раз мы виделись на свадьбе Констанс, и не настолько уж это было давно. Лет с двенадцати кузина предпочитала платья свободного кроя в романтическом стиле, нежные пастельные тона, нюдовый макияж и волосы до лопаток.

И вдруг я встречаю у барной стойки какую-то совершенно незнакомую девицу в красно-черном коктейльном мини, с яркими губами и кислотным омбре на короткой ассиметричной стрижке, с татуированным плечами и бунтарским чокером. Увидев меня, совершенно незнакомая девица широко улыбается, машет рукой и представляется моей кузиной Кристен.

Даже тетя Тиана не может объяснить, что стряслось с нашей романтичной тихоней. Получив аттестат зрелости, кузина почти сразу устроилась на работу в тематический парк «Планета Батуу», крайне редко ночует дома и толком ничего о себе не рассказывает. Но выглядит счастливой и бодрой, как человек с большими планами на будущее.

Два слова про репортеров. Они-то, конечно, съехались на Покинутый остров из-за папы.

Куда бы он ни выбрался, вокруг за считаные минуты возникает огромная толпа, а все сказанное через полчаса становится заголовком на каждом новостном портале. Такова цена славы. Папу по-прежнему не напрягает, он как недолюбленный ребенок — постоянно ищет внимания, признания, чужой симпатии.

Наверное, мы с Констанс и Чарли слишком редко говорим, что он наш обожаемый папочка. Почему-то никто из нас троих не силен в выражении чувств, хотя, видит Смотрящий, вины родителей в этом уж точно нет.

Может, Даг исправит ситуацию. Дедушка Брендан — его любимчик. Угадайте, к кому мой сын с визгом кинулся в объятья, когда мы вернулись из Винденбурга?

Правильно. Не ко мне.

***​

Что происходит?

Оглядываясь назад, я немного жалею, что не устроила Джейдену вечеринку-сюрприз. Надо было сразу связаться с его младшими братьями, у меня ведь остались контакты, и пригласить в «Священную топь» обоих, ни о чем именинника не спрашивая.

Все это действительно странно: Джейден, которого я знаю, всегда души не чаял в своих младших братьях. В каком-то смысле он выполнял для них функции родителя. Миссис Шарм-Эрнест занималась бизнесом, при необходимости выкраивала время закрутить сыновьям гайки, но играть с ними, гулять, путешествовать, учить чему-то — нет, такими вещами занимался именно Джейден. О муже миссис Шарм-Эрнест я очень мало знаю, видела всего дважды или трижды. Джейден как-то упомянул, что положение мистера Ананси в браке с самого начала было подчиненным, даже зависимым (может, поэтому и Джейден, и его братья носят фамилию матери). Но объяснить свои слова тогда не захотел — кажется, это тяжелая и запретная тема для их семьи.

Вот, что могу сказать точно: к собственным детям мистер Ананси относился прохладно. И, как это обычно происходит в подобных случаях, нехватка родительской любви очень сблизила мальчиков. Джейден рано научился заботиться о тех, кто меньше и слабее. До определенного момента мне казалось, что и я для него просто еще один «младший брат» — настолько осторожным, ненавязчивым и невинным был ритуал ухаживания.

Решив, что вечеринка-сюрприз — это слишком и что все «сюрпризы» после тридцати лучше согласовывать, я заранее поинтересовалась у Джейдена, кого он хотел бы видеть в свой день рождения.

— Тебе не нужно беспокоиться из-за меня. Не нужно стараться, — ласково сжав мои ладони, попросил Джейден. — Я буду счастлив провести вечер только с тобой и Дагом.

— Ну, хотя бы Кеннета и Элайджу стоит пригласить. Они ведь в любом случае придут тебя поздравить. И мы с папой, кстати, совершенно не против, почему бы и не прямо в четверг?..

С этого и начались странности.

В одно мгновение Джейден весь как-то подобрался, нахмурился и после короткой паузы выдал, тщательно подбирая слова: нет, братья не придут его поздравить. Ни в четверг, ни в пятницу, ни в какой-нибудь другой день недели. И если мне так уж хочется устроить шумную тусовку, пусть на ней будет кто угодно, кроме Кеннета и Элайджи.

— Вы что, поссорились?

— Нет. Просто разошлись во взглядах и прекратили общение.

— То есть, поссорились, — скептически изогнув бровь, ответила я сама себе. — Ну, и какой повод?

У меня были определенные подозрения. С тех пор, как Джейден переехал в «Священную топь», о братьях он не обмолвился ни словом. И ни разу не связывался с ними при мне.

— Веский, — тяжело вздохнув, он продолжил, выдавливая из себя каждую фразу словно бы через силу: — Дело не в ссорах и обидах. Иногда конфликт не может быть разрешен компромиссом. Мнения сталкиваются и приводят самых близких друг другу на разные стороны баррикады. И никто не может уступить, даже если очень захочет.

Меня эта философская чушь, конечно, не успокоила. Смотрящий и пророк Его Яков, мы же взрослые люди! А взрослые люди умеют договариваться. Мне ли не знать, что примирение возможно даже, когда сожжены все мосты. Если обе стороны конфликта по-настоящему любят и хотят быть вместе, они сойдутся вновь. Вопреки каким угодно обстоятельствам и убеждениям.

— Так нужно, Шарлотта, — грустно улыбнувшись, Джейден опустил взгляд на носки собственных кроссовок. — Не спрашивай, я не смогу объяснить. Просто не вмешивайся и забудь об этом.

Насчет последнего — вот уж вряд ли. Но пока я приняла правила игры, и на дне рождения Джейдена собрались в основном мои знакомые и родственники.

Папа испек наш фамильный медовый торт, Чарли вдохновенно мешал для гостей коктейли. И даже я подняла (пусть чисто символически) бокал нектара за здоровье и счастье именинника, хотя терпеть не могу тосты.

А когда перевалило за полночь, и гости начали потихоньку разъезжаться, мы вдвоем остались на террасе позади дома. Джейден уже в пятый раз поблагодарил меня за хлопоты, в шестой раз заметил, что «не стоило». Все-таки вежливость, любезность, манеры — часть его базовой программной прошивки. Я совершенно расслабилась, усталость привычно надавила на плечи свинцовыми ладонями, и думать о чем-то серьезном, принимать фундаментальные решения мой бедный мозг уже не был способен.

— Не уверен, что прямо сейчас подходящее время, но все эти свечки на торте заставляют по-новому взглянуть на некоторые вещи, — подняв лицо к звездному небу, заметил Джейден.

— Мгм?..

— Мы живем вместе, спим вместе, скоро станем многодетными родителями. Вместе прошли долгий и сложный путь, знаем друг друга тысячу лет. Фактически, мы уже женаты, осталась маленькая формальность.

Сколько раз я представляла себе этот момент. Сколько лет была уверена, что он никогда не настанет.

Почему когда протягивают кольцо любимому человеку, спрашивают «ты выйдешь за меня?» — и называют это предложением? Не вопросом, не уточнением, не выбором, хотя так было бы правильнее. Джейден же ни о чем меня не спрашивал, даже не предлагал — просто напомнил, что есть между нами сейчас, и рассказал, что будет дальше. А выбора ни для него, ни для меня давно не существовало.

Мы были обречены друг на друга еще в детстве, когда он носил мой рюкзак до крыльца «Священной топи» и в сумерках сбегал из дома на автобусную станцию.

Я не знаю, сможет ли Джейден сделать меня счастливой (и смогу ли я сделать счастливым его). Но уверена, что ни один другой мужчина точно не сможет.

Значит, так тому и быть. Мы поженимся, продолжим жить, как живем сейчас, и когда-нибудь вместе встретим старость.

Папа, разумеется, целиком и полностью одобрил это решение. Я еще не вышла из комнаты, а он уже искал в списке контактов номер тетушки Тианы. Те, кто ставил в нашей внутрисемейной свадебной гонке на Синди, кажется, опять в проигрыше.

Чарли тоже отреагировал положительно: пожал плечами и пробурчал себе под нос что-то вроде «ну, наконец-то додумались, не прошло и десяти лет».

Даже Пэйшенс теперь относится к Джейдену немного лучше. Правда, сомневаюсь, что дело в помолвке, скорее уж свою роль сыграли кошачьи лакомства.

Пусть мы еще не выбрали дату и даже не определились, будем ли устраивать пышное торжество с толпой родственников или скромную церемонию только для нас двоих. Все равно что-то неуловимо переменилось. Последний триместр беременности, моя стажировка, работа Джейдена — таковая взрослая жизнь, ты вынужден подстраиваться под тысячу мелочей.

И все же Джейден прав в этом: мы шли друг к другу очень долго, слишком долго. Еще пара месяцев отсрочки погоды не сделают.

***​

Что происходит?

Мы договорились с доктором Гаррис, моим лечащим врачом, что в понедельник утром папа отвезет меня в приемный покой с вещами и документами. Контрольное обследование и плановые роды на хирургическом столе. Доктор Гаррис вела меня на протяжении всей беременности и собиралась лично руководить операцией.

Увы, двойняшки решили не ждать до понедельника.

Дениз и Дайана впервые увидели этот мир в полдень пятницы, а сегодня нас всех уже благополучно выписали домой.

Девочки абсолютно здоровы и со мной тоже в целом порядок — если вынести за скобочки, что ресурсов моего организма пока не хватает на выкармливание сразу двоих. Дениз на четыре минуты старше сестры, они разнояйцевые близнецы и уже не слишком похожи друг на друга.

Папа и фрау Шварценбах готовились к моей выписке как к последней битве за крепость. Папа снова взялся за спицы и уже навязал для внучек теплых вещей лет на десять вперед, фрау Шварценбах скупила весь детский отдел супермаркета. Со дня на день «Священную топь» возьмет в осаду армия моих кузин и кузенов, желающих хоть одним глазком взглянуть на новорожденных Эпплгейтов.

В общем, все как обычно.

Поскольку пробиться к собственным детям через стену восторженных родственников нам с Джейденом в ближайшее время не светит, День любви решили провести вдвоем и на природе.

Если точнее, в Кродад-Корнер. Сейчас, когда в южные штаты еще не добралась удушливая летняя жара, болотистые отмели в дельте ручья Виллоу очаровывают своим мистическим, почти колдовским шармом. На площади у клуба «Синий бархат» собиралась толпа, играли уличные музыканты, но вливаться в общее шумное веселье не хотелось.

Наше последнее нормальное свидание было целую жизнь назад

Говорили мы мало и в основном о каких-то пустяках, целовались и просто сидели на длинной скамейке, соприкасаясь плечами и коленями.

— Я хочу, чтобы ты запомнила, — проникновенно начал Джейден, когда сумерки совсем сгустились и только огни «Синего бархата» и сияние далекого маяка разрезали тьму. — Что бы ни случилось, как бы ни повернулись в дальнейшем наши отношения, ты никогда не останешься одна. Презирай меня, ненавидь, отталкивай, ты имеешь на это право. Но я буду рядом. Сделаю все, что потребуется ради твоего благополучия.

От кого-то другого и при других обстоятельствах это, может, прозвучало бы тревожно, даже угрожающе. Но Джейден всего лишь обозначил словами то, что и так уже происходило. Он вернулся ко мне и предложил свою поддержку, не рассчитывая на прощение и принятие.

Кстати, папа тоже не весь День любви бегал по дому от колыбели до колыбели.

Констанс, узнав от меня про новую папину Музу (оказывается, от нее папа скрывал и шифровался), тут же вспомнила хакерскую юность и за один вечер раскопала на Сильвию целое досье.

Ничего криминального, хотя история, конечно, грустная. Родилась Сильвия в Винденбурге, окончила драматические курсы и даже успела засветиться в парочке малобюджетных мелодрам. Потом выскочила замуж за сынка какой-то шишки с архипелага, забросила карьеру и переключилась на детей и домашнее хозяйство. Но брак в конце концов все равно дал трещину. Теперь Сильвия вновь бегает по прослушиваниям, надеясь зацепиться хотя бы за один из малобюджетных сериалов, которые пачками выходят на онлайн-киносервисах каждый месяц, а по вечерам выступает в кантри-барах с акустической гитарой.

Знаю-знаю, о чем вы подумали. Слегка вышедшая в тираж актриса второго плана и всенародно известный писатель-миллионер на пике популярности — мотив, вроде бы, очевиден.

Но это наш папа.

Половина моих одноклассниц мечтала когда-нибудь стать моей мачехой. И не уверена, что эти мечты сейчас неактуальны.

Собственными ушами слышала на одном из его творческих вечеров: с возрастом папина врожденная харизма становится только ярче.

В общем, единственным из всей нашей семьи, у кого День любви прошел откровенного не очень, стал Чарли.

Братец превращается в самого упрямого на свете молчуна, когда речь заходит о школьных симпатиях, так что подробностей я не знаю. Есть факт: после вечеринки в честь Дня любви папу вызывали в школу. Чарли с приятелем должны были украсить спортзал перед дискотекой, но вместо этого устроили настоящий цирк с фейерверками, испорченной техникой и «кровавыми» угощениями из кетчупа и кетчупа. Думаю, это была попытка привлечь чье-то внимание. Но братец так и не сознался.

Теперь до самых каникул будет торчать на дополнительных занятиях, подметать задний двор и отмывать спортзал. И от папы ему, конечно, влетело.

***​

Что происходит?

Вы бы видели этот торт! Смотрящий милостивый, я так хотела его сфоткать! Но сначала закрутилась с напитками, а потом от кулинарного шедевра остался уже маленький кусочек.

Джейден обещал повторить на мое тридцатипятилетие. А пока просто поверьте: торт был шикарный. И шесть свечек на нем Даг затушил с первого раза.

Абсолютно сумасшедший день рождения получился. Когда семеро детей собираются под одной крышей, взрослым нужна психиатрическая бригада, кроме шуток. В какой-то момент, оставив маленьким монстрам на съедение Чарли и Джейдена, мы, последние выжившие, забаррикадировались наверху.

Оказывается, Констанс «ославила» меня перед тетушкой Тианой как большую мастерицу спиритических сеансов.

И — о, ужас! — моя пожилая и мудрая тетушка тоже абсолютно серьезно воспринимает эту духовно-волшебную чушь. Просила меня наладить канал связи с покойным дядей Беном, мир его праху. Очень расстроилась, когда дядя не пошел на контакт.

Больше всего я боюсь, что рано или поздно эта зараза однажды перекинется на папу. Они с тетушкой Тианой сейчас особенно сблизились: оба вдовствуют, оба на пенсии, могут часами хвастаться друг другу успехами детей и внуков.

Джейден теперь свободен почти весь день — уходит на смену к шести и возвращается перед рассветом. «У Пеппер» он теперь заведует баром, еще чуть-чуть и займет кресло управляющего (хотя, кажется, Джейдена больше привлекает работа у печи). В принципе, я могу приступить к стажировке.

— Не волнуйтесь, если что, за мелочью я присмотрю, — очень серьезно заявил Даг, врываясь в наш с папой очередной спор о карьере.

Папа у нас немного из прошлого тысячелетия и считает, что для женщины успешная карьера — пустая блажь. Семья должна быть на первом месте: менять подгузники детям, чесать животик уставшему после тяжелого дня супругу, ну да. И зачем я, спрашивается, столько лет училась? Зачем гробила молодость над анатомическими атласами — с полного папиного одобрения, кстати?

Чтобы, получив диплом с отличием, превратиться в отчаянную домохозяйку?

Примечания и техническое

Подселение (для свадьбы) и отселение Уильяма Эпплгейта. Выделила ему 100 000 «приданого», купила квартиру в Сан-Мишуно (квартиру не перестраивала).

Перестройка участка «Бруксбридж Бороу» (Глиммербрук), где обитает Леннард Сильверсветер (он же «кузен Ленни») с женой и детьми. Рассмотреть некоторые комнаты можно в закулисье.

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 9143627 (свободный капитал) + 9000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 - 125684 - 91275 - 113431 (предыдущие стройки) = 17445425
Стоимость построенного лота: 141563

Баллы

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Изысканная кулинария, Джейден Шарм)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Фитнес, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение подростком вершины карьеры неполного рабочего дня (Официант, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Ясновидение (Шарлотта Эпплгейт)

+1 балл за развитие до максимума всех навыков малышей и получение черты характера «Идеальный малыш» (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Мышление (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Передвижение (Дуглас Эпплгейт)

Всего: 169,5

 

[Мелочь]

Вчера за ужином папа спросил полушутя-полувсерьез:

— А не заняться ли мне преподаванием? Объяснять ребятишкам правила дорожного движения, или азы самообороны, или технику рисования? Я многим вещам мог бы научить и превосходно умею ладить с детьми.

Кажется, ему нестерпимо скучно на пенсии.

Я предложила начать с лекций по криминалистике для курсантов полицейской академии. Сомневаюсь, что багаж знаний комиссара с сорокалетним следственным опытом так уж необходим в младшей школе.

В недавнем увлечении Дага детективами, теориями заговора и громкими нераскрытыми убийствами (Джек-Потрошитель, Кливлендский Мясник и все в таком духе) чувствуется влияние дедушки. И, хэй, я совершенно не против, если, повзрослев, Даг решит стать копом. Но сейчас ему восемь, и чтение кровавых страшилок рано или поздно доведет до психотерапевта.

До ночных кошмаров — уж точно.

Что же до азов самообороны, лучше бы папа начинал свои уроки с объяснений: «оборона» — это когда на тебя нападают, а ты защищаешься, никак иначе. И если драки можно избежать, стоит воспользоваться шансом.

Еще, казалось бы, недавно папа выслушивал от директора школы жалобы на наши проделки, а теперь внезапно настала моя очередь. Тихий и не по годам рассудительный Даг подрался с одноклассниками: расквасил парочку носов, а одному противнику чуть не оторвал ухо.

Сказать, что я была в шоке от записки миссис Дельгато — значит, ничего не сказать. Как же так? Наш тигренок, наш умный и спокойный мальчик — хулиган? Просто в голове не укладывается!

На перекрестном семейном допросе свидетель (любимый дедушка Брендан, кто ж еще) пояснил следствию: обвиняемый защищал товарища, боевую подругу. Недавно в классе Дага появилась новая девочка. Из многодетной и не самой благополучной семьи, в неряшливых обносках и притом очень робкая, совершенно беззащитная.

Дети чувствуют слабость в других, как акулы — кровь. Новенькая быстро сделалась объектом насмешек, а Даг с его развитым чувством справедливости не мог смотреть на это спокойно. Надо отдать нашему тигренку должное: поначалу он засомневался, что драка — единственный и наилучший выход из положения. Увы, растерявшись, за советом Даг пошел к дедушке.

У папы в подобных вопросах все однозначно: задиры понимают только язык затрещин.

А теперь смотри и учись, внучок: вот так мы с напарником накрыли наркопритон в восемьдесят седьмом; их было девять, нас — двое. Тактика, холодный расчет и грамотно поставленный удар правой тебе в помощь!

С Дагом я побеседовала предельно деликатно. Все же у него были благие намерения, пусть и способ решения конфликта тигренок выбрал неудачно. Папе высказала все, что в душе накипело. И миссис Дельгато тоже досталось. Какого черта, собственно, в ее классе одних детей безнаказанно обижают, а другие вынуждены самостоятельно с этим разбираться? Разве в обязанности куратора уже не входит мониторинг отношений внутри коллектива? А школьный психолог куда смотрела?

Да, не буду скрывать: ужасно обидно, что Даг с самого начала не рассказал эту историю мне, не поделился своими переживаниями и сомнениями. Умом понимаю, что мальчику в процессе взросления бывает необходимо руководство именно старшего мужчины — и все-таки.

Джейден из-за работы сейчас не может уделять Дагу достаточно времени. Но, честное слово, лучше бы Настоящие Мужские Советы сын получал от него или от Чарли!

У братца хватает недостатков, но хотя бы проблема с контролем агрессии к ним не относится.

***​

Что происходит?

Моя стажировка — это чертов сумасшедший дом.

Неделя в целом началась откровенно дерьмово, что уж говорить. Внезапный уход тетушки Тианы всех нас выбил из колеи. И, может, первый день в больнице прошел для меня как в тумане, вещи падали из рук, не получалось толком сосредоточиться и половину объяснений доктора Гринберга я пропустила мимо ушей.

Короче, да. Может, отчасти я сама виновата.

Но все-таки оставлять меня одну в приемном покое на второй, мать его, день стажировки — это не нормально!

Как назло, медсестра, которая могла бы здорово помочь (хотя бы вовремя подсказывать, где что лежит), таинственно испарилась из смотровой буквально через полчаса от начала смены. В Команде Спасения Виллоу Крик от травм, отравлений и сезонных инфекций остались еще регистратор Зейн и санитарка Лора. Зейн, кажется, неплохой парень: доброжелательный, с чувством юмора и не задирает нос перед новичками. Обещал показать, в какой электронной папке хранятся шаблоны осмотров, но увы. На мое первое самостоятельное дежурство выпала вспышка ламового гриппа у школьников, и Зейна в холле просто на части разрывали обеспокоенные мамаши. Неловко было отвлекать.

От Лоры в принципе нет никакого толку. Ей вряд ли намного больше двадцати, но по коридорам Лора передвигается со скоростью пьяной улитки. Я попросила отвести в третью смотровую пациента с сильнейшим ознобом — и через час этот пациент все еще топтался в холле, а Лора флегматично попивала кофе в комнате отдыха. Пачка рентгеновских снимков, которая еще утром должна была оказаться в ординаторской, к вечеру еле-еле нашлась в малой операционной (и стоит, похоже, воздать хвалу Смотрящему, что вообще нашлась).

Короче, ответственность за бумажный хаос, который в итоге достался от меня ночной смене, по справедливости стоило бы разделить минимум на троих.

Примерно до полудня я крутилась как белка в колесе, пытаясь успеть везде и сразу (и всюду опаздывая и попадая впросак), затем входящий поток пациентов начал понемногу редеть. Удалось добраться до «своих» палат и уже обстоятельно побеседовать с теми, кого персонально мне предстоит лечить в ближайшие недели.

Вообще-то озноб, ламовый грипп и лучистые глаза — это три кита, на которых стоит весь университетский курс внутренних болезней. Студентов пытают дифференциальной диагностикой до тех пор, пока самый тупой биомедик на потоке не запомнит отличия температурных кривых и высыпаний на теле.

Разбудите меня среди ночи, и я повторю с интонациями профессора Дримера: упорная лихорадка и мелкая зудящая сыпь — озноб; все то же самое плюс острый живот — уже ламовый грипп; головокружение и сыпь имеет форму спиралей — лучистые глаза.

Так что, если не подгонять меня, не дергать по пустякам и дать возможность спокойно расспросить и осмотреть пациента, здоровых людей в нашем городке прибавится, Фоксбери все еще держит марку.

А вот принимать роды на второй день стажировки я совершенно точно не была готова.

Знаю, знаю. Считается, что любой выпускник биомедицинского должен уметь три вещи: распознать ламовый грипп, прооперировать зуд пламбоба и принять роды. И если хотя бы один из пунктов не соответствует истине, значит, и не диплом у него вовсе, а кусок туалетной бумаги в рамочке. Безусловно, меня учили всему этому. И симулятор, на котором мы отрабатывали технику экстракции плода, был очень-очень похож на реальный аппарат.

Но вы же понимаете: между манекеном в симуляторе и живой беременной женщиной есть разница.

На приеме третьи срочные роды и полное раскрытие шейки матки — то есть, времени вызванивать и дожидаться доктора Гринберга у меня попросту не было. В другую больницу не отошлешь: до ближайшей миль сорок по трассе. Да и какой повод? Аппарат для экстракции технически исправен, свободных палат в родильном блоке достаточно, а «стажер не готов оперировать» — это для нас не оправдание.

Когда я впервые переступила порог малой операционной, руки тряслись так, что лишь с третьей попытки удалось включить монитор. Хорошо хоть, пациентка ничего не заметила. Процесс родов занимает не пятнадцать минут, и постепенно тревога улеглась, стало полегче. Пальцы сами давили на правильные кнопки, ритмичный писк датчиков почти погрузил меня в медитативный транс. И когда новый маленький человек, оказавшись в детском боксе, громко, пронзительно заплакал, в голове остались звенящая пустота и единственная мысль: что, уже все? Мы справились?

На смену тремору рук пришла страшная слабость в ногах. Вот упасть бы на стул в комнате отдыха и не подниматься до семи часов вечера, прикинуться мебелью — как-то так выглядел предел моих мечтаний к середине дежурства. Но три смотровых, битком набитые пациентами, прикончили эти фантазии в зародыше.

Уточнить жалобы, расписать каждому план первичной диагностики, забрать из лаборатории результаты анализов и заключение кардиолога (потому что санитарка Лора даже на это не способна), вызвать узких специалистов, подготовить целую пачку консультаций — словом, за следующие четыре часа я не то что в комнату отдыха, а даже в уборную не смогла вырваться.

Пост ночной бригаде сдавал уже полутруп. Будто меня избили, затем прокрутили в бетономешалке, затем переехали товарным поездом, а из останков, точно из глины, слепили человекоподобную фигурку — и вот она я, доктор Шарлотта Эпплгейт.

Чрезвычайно ответственный, усердный, десять часов без перерыва отработавший полутруп.

— В приемном покое всегда так? — с затаенным ужасом уточнила я у Зейна, на минутку вынырнув из океана медицинских карт и переводных эпикризов.

— Как?

Я быстро замахала руками, очерчивая в воздухе зыбкий контур чего-то округлого и объемного.

— Шумно, напряженно, не по плану. В инфекционный стационар не дозвонишься, лаборанты вечно торчат на улице. Полный хаос.

— Ну, что ты! — ободряюще улыбнувшись, протянул Зейн. — Вполне рядовое дежурство, бывает и хуже. Знаешь, не всем ведь можно есть запеченную индейку на Праздник урожая, но все едят. Не все умеют кататься на лыжах и коньках, но придет зима, и все начнут.

Смотрящий милостивый, почему я не стала адвокатом, как дедушка Аарон? Зейн определенно шутил, вот только интуиция мне подсказывала: доля правды в его шутке близка к ста процентам.

— Главное, не переживай заранее. Ты отлично справляешься, — и легонько похлопав меня по плечу, Зейн отошел к картотеке.

Окей, по крайней мере, сплоченный коллектив муниципальной больницы Виллоу Крик не сожрал меня с потрохами в первую рабочую неделю.

***​

Что происходит?

Веселее всех день рождения Чарли отпраздновал наш папа.

Даже сам Чарли так не радовался совершеннолетию.

— Милая, однажды ты поймешь, — пообещал папа после третьего бокала «Аворналино». — Однажды все твои дети вырастут, и дай тебе Смотрящий дожить до этого дня! Они вырастут и выберут свой собственный путь. Хороший ли, плохой — неважно. Тебе останется в награду ни с чем не сравнимое чувство выполненного долга.

Не хотелось портить ему торжество (да и вообще, последнее, чего мне хочется после смены в больнице — это спорить, с кем угодно и о чем угодно), так что я просто молча покивала. Но, будем честными, от выбора собственного пути Чарли сейчас дальше, чем от Аль-Симары.

Да, мой маленький братик вымахал в здоровенного плечистого лося. Да, вроде как, он наконец-то нашел себе девушку (но это не точно). А еще Чарли уволился от «Старой Мари» и устроился к «Пеппер», под крылышко Джейдена.

Но если вдруг спросите его: «Хэй, чувак, что думаешь делать через десять лет? Как насчет колледжа? Когда планируешь жениться и сколько хотел бы детей?» — ответом вам станет испуганный взгляд и невнятное мычание.

Просто в понедельник Чарли исполнилось двадцать, и это изменило в нем ровным счетом ничего. Даг младше своего дядюшки в два раза, и в десять раз лучше понимает, как выглядит настоящая взрослая жизнь.

С той девочкой, которую наш тигренок еще недавно защитил от школьных забияк, они навек лучшие друзья. Даг не жалуется, но, кажется, остальные ребята теперь сторонятся его: может, из-за репутации драчуна, может, из-за общения с «изгоем». Упрямство сын унаследовал от меня целиком и полностью, так что позицию свою не изменит в любом случае. Надо бы познакомить его с Томом, старшеньким Лори и Мартина — у мальчиков небольшая разница в возрасте, но в школе они совсем не пересекаются.

Еще хорошо бы самой взглянуть на эту девочку Одри, из-за которой весь сыр-бор. Чем черт не шутит, вдруг она моя будущая невестка? Мы ведь с Джейденом тоже в начальных классах познакомились.

Стажировка в больнице Виллоу Крик по-прежнему имеет такой градус сюрреализма, что комфортно на моем месте было бы разве только Сальвадору Дали.

Слышали новость о вспышке тройной угрозы среди туристов на архипелаге? А я это все наблюдала собственными глазами. Каким-то совершенно непостижимым образом доктор Гринберг протолкнул меня в бригаду мишунских медиков, которые экстренно вылетели на помощь пострадавшим.

«Получишь уникальный опыт, — сказал он. — Международное сотрудничество, ликвидация особо опасной болезни в экстремальных условиях. Только представь, как это будет выглядеть в твоем резюме».

Мне виделась в резюме немного другая строчка: «международный скандал». Но, знаете, ко всему человек привыкает. И я уже почти привыкла к тому, что больница Виллоу Крик — это кое-как замаскированный театр абсурда.

Наши пациенты настолько хотят лечиться, что медицина бессильна. Медсестры по-прежнему исчезают в самый неподходящий момент, а все остальное время смотрят на меня как яковитские миссионеры на петерианских отшельников. Младший персонал (за исключением Зейна и еще парочки нормальных ребят) упорно занимается чем угодно, кроме того, чем должен.

И единственный плюс во всем этом: моя стажировка не будет продолжаться вечно. На самом деле, осталось чуть больше двух месяцев.

Вчера вечером, желая немного развеяться после тяжелого рабочего дня, выбралась с Дагом на фестиваль «Шутки и забавы» в Сан-Мишуно.

У тигренка сейчас тоже нелегкое время. Он вообще-то очень способный и старательный, и, если вынести инцидент с дракой за скобочки, учителя в основном его хвалят. Но ведь бывает так, что не все и сразу получается на уроках? А Даг к подобному совершенно не привык, низкие оценки сильно его огорчают.

С нами зачем-то поехала фрау Шварценбах. То есть, у нее был свободный вечер, и де-юре ничто не мешало ей поехать, но серьезно: наша чопорная домоправительница и фестиваль шуток? Да существует ли в мире что-то менее совместимое? И все же фрау Шварценбах не только составила нам компанию, но и недрогнувшей рукой записалась на участие.

Мы с тигренком дружно выбрали команду «Проказников», а фрау Шварценбах решила примкнуть к «Шутникам» (ха-ха, готова поспорить, она сделала это только потому, что я все тридцать миль до города громко удивлялась). Так что, в каком-то смысле, нас спровоцировали. Я притворилась захмелевшей от пунша (на фестивале он льется рекой, только успевай подставлять бокалы), изобразила мировую скорбь и «по секрету» сообщила: финансовое положение семьи в последние годы неуклонно ухудшается, счета растут, и мы с папой планируем в ближайшее время максимально сократить расходы и рассчитать домоправительницу.

Это даже не совсем ложь. Счета нам действительно приходят фантастические.

Даг же, выпросив у меня на карманные расходы пятьдесят симолеонов, разжился в сувенирной палатке баночкой мыльных пузырей. Вскоре пузыри радужной стайкой закружились вокруг фрау Шварценбах, и все что ей оставалось — раздраженно фыркать и отмахиваться.

Фейерверки, экзотическая еда, возможность безнаказанно потроллить знакомых и незнакомцев — черт, я только этим вечером по-настоящему поняла, что мне давно пора было расслабиться.

И не так важно, что наша команда в итоге выиграла состязание. Приятно, но абсолютно, совершенно, ни капельки не важно.

***​

Что происходит?

Обновление информации: Чарли действительно нашел себе девушку.

И это Мэри, младшая дочь покойной Лолиты Гот. Да-да, той самой, из фильмов, над которыми в три ручья рыдает ваша мама.

Хотя мы с Лолитой, вроде как, дружили, о Мэри я почти ничего не знаю. Внешне они просто нереально похожи, словно близнецы или клоны. Папа даже пчелиным чаем подавился, когда Чарли решил их познакомить: будто бы человек, которого давно уже нет в живых, вдруг зашел в комнату.

Кажется, это серьезные отношения. Ну, насколько мой безалаберный братик вообще может в серьезность.

А может он, честно говоря, не очень.

Вечеринки, работа в баре по ночам, друзья-приятели, киношки и компьютерные рейды — в общем, исключая школу, Чарли сейчас занимается тем же, что и пять лет назад. Иногда в списке появляются всякие неожиданные увлечения, вроде изготовления стульев из вторсырья на 3D-принтере, но долго они не живут.

Если Мэри рассчитывает скоро оказаться под свадебной аркой, ее ждет большое разочарование. Впрочем, повторюсь, пока я слишком мало о ней знаю: вполне вероятно, Мэри тоже целиком и полностью устраивает романтика без обязательств. Или она сосредоточена на карьере. Или Чарли просто не любовь всей ее жизни, а так, проходной вариант.

Кстати, о любви всей жизни.

Миссис Дельгато снова хочет со мной побеседовать.

На большой перемене под стулом Дага нашли записку с признанием в нежных чувствах. Честно говоря, советуя миссис Дельгато больше времени уделять внутриклассным отношениям, я не имела в виду «осматривать личные вещи учеников», но допустим.

— Я бы не стала вас беспокоить, если бы записка была адресована кому-то из девочек, — с нашей первой «очной ставки» высокий и резкий голос миссис Дельгато стабильно вызывает у меня мигрень. — Но учитель!.. Да еще и… Вы же понимаете, какой это скандал?

Смотрящий милостивый, я отлично помню Майкла Хантингтона. Мы вместе посещали экономику и английскую литературу, он был капитаном школьной сборной по футболу. И по баскетболу. И вообще превосходно себя проявлял во всех спортивных дисциплинах, а тренер Калани молился на фото Майкла и все заслуженные им золотые кубки каждый Праздник зимы.

Даже предположить не могла, что теперь Майкл преподает математику в общественной школе Виллоу Крик.

В мое время на него заглядывались чуть ли не все старшеклассницы. Теперь им восхищается мой сын.

Надо бы найти мамины тетради — помните, в последние годы она сильно увлекалась траволечением? Мне бы сейчас не помешал какой-нибудь декокт для успокоения нервов, честное слово. Пусть даже из крапивы, тараканов и лягушачьих лапок.

Примечания и техническое

Aliis inserviendo consumor — Светя другим, сгораю сам (служа другим, расточаю себя). Конкретный автор изречения неизвестен, но популяризовал его в народе голландский хирург Николас ван Тульп (жил на рубеже XVI-XVII вв). В настоящее время считается девизом врачей.

Шарлотта выполнила еще две неуникальные жизненные цели.

Баллы

+1 балл за достижение максимального уровня репутации (безупречная, Чарльз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Рисование, Брендан Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Воспитание, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Пакости, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Здоровый образ жизни, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Общение, Дуглас Эпплгейт)

+0,25 за лучшего друга (Одри Ричардс)

Всего лучших друзей посчитано: 7

+0,75 балла (0,25+0,25+0,25) за получение при взрослении подростка в молодого персонажа каждой черты характера, полученной в результате развития особенностей характера (манеры, контроль над эмоциями, ответственность; Чарльз Эпплгейт)

Всего: 173,75

 

[Мелочь]

Белое платье невесты должно символизировать чистоту и непорочность.

Крутясь перед зеркалом во время последней примерки, я снова и снова спрашивала себя, имею ли право его носить. Чистота, непорочность — и трое детей? Нонсенс! Пусть даже их отец был моим единственным мужчиной и именно за него я собираюсь замуж. Каждая вещь на свете имеет срок годности, и для моей невинности он давным-давно вышел. Когда тебе настолько за тридцать, что уже почти сорок, глупо влезать в наряд трепетной девы.

Но потом я подумала: да какого черта? Прежде всего, платье отлично на мне сидит, а остальное — дурацкие суеверия, пережитки Средневековья. Я хотела стоять под свадебной аркой в белом шелке и кружеве, рядом с любимым мужчиной — и я получу это, сколько бы мне ни исполнилось лет.

Две беременности не слишком испортили фигуру, по-прежнему могу носить обтягивающие шмотки. Точка. Все прочее никого не касается.

В конце концов, даже пастора Хекинга не возмутила моя дерзость.

— Вы прямо светитесь, Шарлотта, — с улыбкой заметил он перед церемонией. — Каждая невеста по-своему хороша, и все же, клянусь вам: эти стены давно не видели такой ослепляющей красоты.

А уж кто лучше него разбирается в грехах и добродетелях?

В качестве гостей на свадьбе были только самые близкие. Все они хотя бы в общих чертах знали нашу долгую и непростую историю и ни за что не осудили бы теперь мою безобидную прихоть.

В маленькой церкви Кортьярд Лейн две дюжины человек смотрелись огромной толпой, но проводить обряд бракосочетания где-то еще, не в этих небесно-голубых стенах, я отказалась наотрез. Слишком часто, аккомпанируя на органе во время церемоний, представляла, как однажды этот инструмент зазвучит и для Шарлотты Эпплгейт, слишком часто видела себя и Джейдена на месте очередной счастливой пары.

Джейден обещал принять без возражений любой мой выбор, но, кажется, был очень рад, что в итоге мы остановились на скромном, почти домашнем торжестве.

Пастор начал молитву на закате.

Нежно-розовые, как листья японской ивы, лучи уходящего солнца проникали в зал через высокие окна, и в этом теплом рассеянном свете все вокруг казалось мне волшебным, нереальным и бесконечно прекрасным. Глубокий бархатный голос пастора шел словно бы от самой церкви, напоминал, что хорошая, крепкая семья создается только по воле Смотрящего, что выбираем в действительности не мы, а Он. Души всех влюбленных уже соединены Его благословением, и нам остается лишь смиренно принять это и соединить отныне и впредь наши судьбы.

И я думала: как это верно! Мы не выбираем, мы ничего не можем изменить.

Любовь делает нас рабами, любовь — самый крепкий поводок.

Я будто долго-долго пыталась грести против течения, а теперь сделала то, что еще недавно казалось мне пределом безумия: полностью расслабилась и позволила мощной, широкой реке нести меня, куда ей вздумается. В моем сердце страх борется с любопытством: ужасно интересно, чем это все закончится.

Кольцо на пальце — ключ к началу большого совместного приключения.

Торт нам разрешили разрезать сразу после принесения обетов, прямо в церкви. Выпекал торт папа в ночь накануне. Я предлагала заказать готовый, значительно сэкономив время и силы, но папу, если уж ему взбрело что-то в голову, невозможно переупрямить.

— Я, хвала Смотрящему, пока в своем уме и трезвой памяти. Да и на крепость рук не жалуюсь, — выдал он в качестве контрольного аргумента. — Бисквиты твоего деда, крошка Лотти, когда-то славились на весь Юг! А я его превзошел, замечу без ложной скромности. О вашем свадебном торте еще неделю будут писать в газетах!

— А это обязательно?

— Не переживай, милая, — слегка сбавив обороты, папа деловито заправил прядь моих волос за ухо. — Невесту он, конечно, не затмит. Все первые полосы июня уже принадлежат тебе.

И продолжил диктовать фрау Шварценбах перечень ингредиентов. В нем (перечне) было пунктов сто, честное слово.

Хотя на вкус торт, безусловно, удался, и Мистера Лучшего Кондитера упрекнуть не в чем.

Как счастливой новобрачной мне, наверное, полагалось не видеть вокруг ничего и никого, кроме супруга — и да, стоя под свадебной аркой, я была переполнена счастьем: легким, словно пузырьки шампанского, головокружительным, окрыляющим. Но в то же время ничего особенного, ничего принципиально нового, невероятного с нами не происходило: Джейден был в моей жизни вчера, Джейден будет в моей жизни завтра, и события развивались по единственно возможному сценарию.

Эмоции быстро пришли в покой, и среди прочих родственников я заметила печальное, почти скорбное личико кузины Синди.

Кусочки семейных сплетен вдруг сложились в единую картинку: у Синди не все ладилось с приятелем в последние месяцы. Слишком много разговоров о помолвке, которая до сих пор не состоялась, слишком много ожиданий — кузен Джейми и Кайли, супруга кузена Уилла, особенно часто поднимали тему — слишком много давления. Может быть, сама Синди и не хотела торопиться с браком. Но постоянные выпады в духе: «Ну, как, твой Стэн наконец созрел для предложения?» — заставляли ее нервничать и тоже задаваться этим вопросом, сомневаться в прочности чувств Стэнли Бера и сомневаться в нем самом.

Я как никто понимала душевные терзания кузины. Для нее моя свадьба стала той самой «чужой свадьбой», открытой демонстрацией чужого благополучия, на которое нестерпимо больно смотреть.

Мне очень хотелось ее поддержать, но путь через церковный зал оказался полон неожиданных препятствий. Сперва у меня на шее с визгом повисла Констанс: она, видите ли, «всегда верила», что у нас с Джейденом все получится. Потом кузина Кристен добрых полчаса нахваливала мое платье и прическу. Еще десять минут отняли крепкие объятия кузины Нормы, а уже в проходе между рядами передо мной неодолимой стеной вырос кузен Уильям. Судя по его красным воспаленным глазам, у крошки Миранды начали резаться зубки, и Уиллу срочно понадобился совет врача. Аргумент «я вообще-то не педиатр» улетел в молоко, пришлось пообещать, что заеду к ним в гости на следующее утро.

Ну а пока я пыталась донести до Уилла, что не каждый костюм белого цвета равен белому халату, Синди уже взяли в оборот папа и фрау Шварценбах.

— Junges Mädchen не к лицу так поджимать губы, — категорично заявила фрау Шварценбах. — Умение держать лицо, как и умение подбирать наряд, должно быть отточено до совершенства у фрау вашего Kreise.

В этом вся домоправительница «Священной топи». Лучший способ утешить плачущего человека? Как можно строже сказать ему «довольно слез».

Но, за вычетом неприятностей кузины Синди, это была идеальная свадьба. В точности, как в моих фантазиях.

И когда под пальцами ожил и запел старый церковный орган, я впервые за много лет подумала: наверное, Смотрящий все-таки любит меня.

***​

Что происходит?

Чтобы уехать в свадебное путешествие со спокойным сердцем, нужно было сперва привести в порядок все дела в Виллоу Крик. И одно из таких неоконченных дел вчера привело нас с Дагом на ужин к Хантингтонам.

Я не отчитывала и не наказывала Дага за обнаруженную миссис Дельгато записку. Во-первых, в ней не было ничего ужасного: «Вы мне очень нравитесь, мистер Хантингтон. Вы замечательный», — без подписи, но по почерку автор, конечно, вычислялся на раз-два. Мы мирно все обсудили: я узнала, что моего тигренка привлекают люди с высоким интеллектом, Даг — что выражать эмоции анонимками не всегда уместно.

К беседе с Майклом меня подталкивало в основном любопытство. Мы жили в одном небольшом городке, но с самого выпуска ни разу не пересекались. Наверное, если бы я встретила его на улице, прошла бы мимо, даже не узнав. Номером Майкла меня снабдил Чарли — его девушка Мэри приходится Майклу сводной сестрой. Я позвонила, предложила поболтать как-нибудь вечером за чашечкой кофе — и совершенно неожиданно получила приглашение на семейный ужин.

Майкл с женой и детьми обосновались в Кортьярд Лейн, неподалеку от церкви. Детей оказалось двое: девочка чуть старше Дага и мальчик на пару лет младше. Майкл здорово изменился за полтора десятилетия, превратившись из архетипичного спортсмена-качка в архитипичного ботаника, но по-прежнему достаточно привлекателен. Типаж «секси-профессор», если вы понимаете, о чем я.

— Математика в начальных классах, серьезно? Чемпион НФЛ* — да, но математика!.. На худой конец, ты мог поиграть пару лет, а затем податься в тренеры.

— Ну, ты ведь тоже сейчас не певица в Старлайт Шорз, — пожав плечами, легко парировал Майкл. — Вкусы меняются. В футбол могу поиграть с сыном на каникулах, а в остальное время меня вполне устраивает математика.

— Туше.

Я нервно хихикнула. Вообще-то мы с Майклом не были особенно близки в школе, и теперь его знание (и память!) о моих подростковых мечтах стали настоящим откровением.

Помимо уроков, Майкл курирует шахматный клуб. Даг очень хотел бы туда записаться, но до шестого класса в клуб не принимают.

Все же это так странно: крепкий парень в футбольном шлеме и сине-белой форме, которого я помнила, и мужчина-интеллектуал в очках с тонкой оправой, классических брюках и безупречно отглаженной рубашке, которого я видела перед собой — как эти двое могут быть одним человеком?

Неужели и я настолько изменилась со времен старшей школы? Вдруг захотелось сравнить свое отражение со старыми фотографиями.

Пока мы, взрослые, сплетничали в гостиной об успеваемости и поведении отпрысков, мой коммуникабельный тигренок успел завязать с обоими младшими Хантингтонами крепкую дружбу.

Я всегда бурно радуюсь появлению у Дага новых приятелей. Мне кажется, ему не хватает общения со сверстниками. Когда мне было десять, у крыльца «Священной топи» каждый вечер собиралась компания: Лори, Мартин, Диана, кузен Джейми и кузен Ленни. Ну и, конечно, Джейден. Пусть не со всеми я поддерживаю отношения до сих пор, память о наших безобидных (и не очень) шалостях даже в самый мрачный день вызывает улыбку и согревает душу.

Тигренок же чаще играет с дядей, чем с кем-нибудь из одноклассников.

Вот уж кому не грозят радикальные перемены с возрастом. Внутренний ребенок Чарли в неполные двадцать пять не просто жив, но и прекрасно себя чувствует.

***​

Что происходит?

График ночных дежурств в экстренной хирургии и управляющий паба «У Пеппер» яростно сопротивлялись нашему романтическому отпуску.

Однако мы с Джейденом были настроены очень решительно. Забронировали билеты. Арендовали на несколько дней симпатичную виллу в предместье Сельвадорады. С подачи Констанс наняли детям хорошую няню и оставили самые подробные инструкции фрау Шварценбах. Я в рекордные сроки разобралась с ежемесячными пожертвованиями в благотворительные фонды, Джейден освоил по самоучителю базовые техники тайского массажа — ну, чтобы мы уж точно не заскучали вдвоем в тропических джунглях мезоамерики.

Правда, пункт «вдвоем» отвалился на стадии сбора чемоданов в дорогу.

Во-первых, с нами в путешествие напросился Даг. Может, фрау Шварценбах права и мы слишком много ему позволяем, но, услышав, что мама и папа вот-вот отправятся в самое сердце дикой, почти нетронутой сельвы, к древним омисканским руинам, обезьянам, крокодилам и карнавалам, тигренок загорелся бешеным энтузиазмом. Устоять перед его жалобным взглядом абсолютно нереально. Джейден спасовал на второй день уговоров, и уже сам начал внушать мне, что взять еще один билет для Дага со всех сторон выгодно. У меня не будет болеть голова от тревоги за него, неизвестно чем занятого за много миль от нас.

С тигренком провели очередную серьезную беседу, по итогам которой Даг торжественно пообещал не капризничать, не убегать в джунгли, не заговаривать с незнакомыми людьми, ложиться спать не позже одиннадцати и выполнить все-все домашние задания за время пропуска.

Во-вторых, большую спальню на первом этаже виллы в итоге заняли Чарли и Мэри.

Поначалу Чарли в шутку предложил опекать в поездке Дага. Именно в шутку. Ну, потому что свадебное путешествие с сыном и младшим братом — это уже какой-то цирк. Нашей первоначальной целью ведь было уединение! Мы только что поженились! Все новобрачные заслуживают хоть немного побыть вдвоем, без посторонних, разве нет?

Но чем больше Чарли обдумывал идею сопроводить нас в Сельвадораду, тем серьезнее к ней относился. В конце концов он заявил, что уже настроился, просто ужас как хочет своими глазами увидеть омисканские храмы и окунуться в легендарный источник вечной молодости. И даже если я буду категорически против, билет Чарли все равно закажет. Большой мальчик, сам зарабатывает на жизнь и в каких-либо разрешениях старшей сестры совершенно не нуждается. Вот.

А Мэри он с собой потащил просто потому, что ей давно пора было развеяться. Да и вообще, почему бы не пригласить Мэри? Хоть одна причина, почему нет?

Ну и, само собой разумеется, с нами полетел папа.

Как вообще мой папа мог с нами не полететь?

— Это же именно то, что мне сейчас нужно, — все попытки оставить его дома с внучками были отметены одним небрежным движением руки. — Я безнадежно исписался. Полный кризис идей!

— Твой последний роман стал бестселлером. У меня вся лента новостей в телефоне забита хвалебными отзывами.

— Им всегда нравится не то, что по-настоящему хорошо, — брюзгливо искривив губы, проворчал папа. — Хочу новых впечатлений, новых знакомств, новых пейзажей. Сельвадорада — это блеск. Просто блеск, да. Да. Я уже знаю, где найдут труп.

— Какой еще труп, папа?

Кричать, топать ногами и напоминать про медовый месяц было совершенно бессмысленно. В папиной голове бравый детектив Эмерсон уже вычислял убийцу по навыкам стрельбы из духового ружья и отпечатку ботинка на плитах омисканской пирамиды.

Именно папа добил романтику этого отпуска контрольным выстрелом в голову. Быстро найдя общий язык с местными на деревенском рынке, он уже на второй день вытащил нас всех в джунгли. Кувыркаться в постели, мол, вы можете и дома, а вот трехтысячелетний золотой тотем Балампасы еще неизвестно когда увидите.

Пока он прорубал для нашей маленькой экспедиции путь через густые заросли, лихо размахивая мачете, я старалась держаться подальше. И на всякий случай не выпускать из поля зрения Дага: загоревшись какой-нибудь идеей, папа не особенно смотрит по сторонам. Джейден и Чарли наперебой предлагали помощь — все же папа уже далеко не мальчик — но куда там!

Заскучавший в отставке комиссар полиции — это, скажу я вам, действительно страшный человек. Настоящий сорвиголова, и никаких тормозов. Настойчивость бронепоезда, помноженная на топливные мощности космического корабля перед стартом.

— Тигренок, не отвлекай, пожалуйста, дедушку. Вот, возьми лучше лопатку. Помнишь, мы читали буклет в самолете? На этой тропе часто находят древние монеты и всякие раскрашенные черепки. Только не углубляйся один в чащу!

— Ладно, мам, — чуть заторможенно кивнул Даг, будто загипнотизированный резкими, размашистыми движениями острого лезвия. — Но дедушка ведь отведет нас к храму?

— Ну, куда-нибудь дедушка нас уж точно отведет, не переживай.

К обеду бронепоезд «Брендан Эпплгейт» добрался до площадки дворцового комплекса в горном ущелье.

Стояла нестерпимая духота. Столбик термометра поднялся, казалось, до сотни, и воздух был как в сауне: слишком горячий и влажный. Я тяжело переносила акклиматизацию, меня немного знобило с самого перелета, а долгий путь по извилистым горным тропам только усугубил мое болезненное состояние.

Ну и вишенка на торте — насекомые. Целые полчища насекомых: гигантских комаров, тропических ос, пауков, многоножек и Смотрящий знает кого еще. Все это природное богатство так и норовило заползти за шиворот, свалиться на голову с пальмовой ветви, вонзить жвалы в беззащитную кожу. То есть, вдумайтесь: мы с Джейденом в этот момент должны были нежиться на свежих хлопковых простынях под кондиционером, вместе принимать ванну или потягивать через трубочку экзотические коктейли на веранде. Теплового удара, беготни по горам и комаров с пауками совершенно точно не было в планах!

Из захваченных с виллы припасов Джейден сварил на перевалочном пункте ароматный овощной суп. Чарли стремительно как удав заглотил двойную порцию, и все уговаривал меня тоже попробовать. Но мне, увы, кусок в горло не лез. Еще на подвесном мосту через бурную реку с водопадом так сильно закружилась голова, что желудок попытался бойкотировать заодно и завтрак.

— Извини, что так получилось, — перед гигантской каменной лестницей я аккуратно придержала Джейдена за плечо, и мы на время отстали от группы. — Если бы знала, что папа на старости лет вдруг решит обскакать Индиану Джонса, держала бы от него наш отпуск в секрете до самого аэропорта.

— Все в порядке, — в зеленых как листья стрелиции глазах Джейдена и в самом деле не было даже тени раздражения. — Мне нравится твоя семья.

— Наша семья. Ты теперь тоже ее часть, привыкай.

Он усмехнулся, покачал головой, но возражать не стал.

За вычетом папы, самые яркие эмоции от вылазки в джунгли получил, естественно, Даг. К поискам следов древней цивилизации он подошел с недетской серьезностью. За полдня поднял из буроватой почвы несколько действительно странных штук и то и дело с гордостью отводил меня к очередному месту раскопок, чтобы я ни в коем случае не пропустила какое-нибудь великое историческое открытие. Приходилось склоняться к сухой, растрескавшейся земле и с умным видом разглядывать укрытые ржавой пылью булыжники, обломки статуй и барельефов или даже чьи-то кости.

— Решила найти одну из восьми знаменитых Золотых Лягушек? — пытливо уточнил Чарли, подловив меня за изучением грунта чуть в стороне от храмовой тропы.

— Что еще за «Золотые Лягушки»?

— Местная легенда, — тут же охотно пояснил братец. — Лягушки у омисканцев были в большом почете. Считались первыми детьми хозяйки зверей. Из-за тесной связи лягушек сразу с тремя стихиями, водой, землей и воздухом, шаманы часто использовали их кожу или внутренности в ритуалах. Яд гигантской древесной лягушки помогал изменять сознание, в нем целая куча наркотических веществ.

— Окей, поняла тебя. Ни в коем случае не прикасаться к лягушкам, — я еще немного порыхлила веточкой землю на прогалине между ползучими кустарниками и выпрямилась.

— В общем, есть предание о великом омисканском шамане, который однажды повелел отлить из желтого металла восемь лягушек в натуральную величину, украсить драгоценными камнями, а затем отправить по одной каждому из восьми омисканских вождей. В знак единства племен с природой и всякого такого. Когда в Сельвадораду вторглись конкистадоры, Золотые Лягушки таинственно исчезли и «белым захватчикам» не досталось ничего, кроме легенды. А, уж поверь, искали они тщательно, спрашивали очень настойчиво.

— Ты это только что сам придумал?

Прищурившись, я добрых две минуты сверлила братца строгим взглядом снизу вверх. Но у Чарли к строгим взглядам еще с начальной школы выработался стойкий иммунитет, и в ответ он лишь безмятежно улыбнулся.

— Вообще-то вычитал в путеводителе.

— Звучит как бред. «Золотые Лягушки». Ну да.

— Кто знает, кто знает… — и Чарли медленно покачал головой, напустив на себя еще больше загадочности. — В этих развалинах похоронено столько реликвий, почему бы и не лежать среди них Золотым Лягушкам?

К сумеркам мы наконец миновали величественные каменные ворота и оказались на заросшей площади перед храмом. Вернуться на виллу до темноты категорически не успевали, а усталость настигла даже папу и Дага. Решено было разбить лагерь, установить палатку и заночевать прямо среди арок, тотемов и оплетенных вечнозеленым плющом колонн.

Джейден, Чарли и Мэри ушли спать первыми, папа с тигренком еще какое-то время сидели перед палаткой, любуясь звездами. А меня, весь день мысленно проклинавшую джунгли, омисканцев, омисканские постройки и кое-чью неуемную жажду приключений, неведомая сила вдруг потянула по каменным ступеням вверх.

Мы согрели на костре немного воды, и я выпила кружку растворимого кофе — может быть, в нем крылась причина. Может быть, жара не давала мне уснуть: хотя солнце давным-давно село, земля за день накопила изрядно тепла и теперь щедро отдавала его в разреженный горный воздух.

Изначально я просто хотела пройтись и осмотреться. Храм был пуст и нетронут: лестница вела в тесное квадратное помещение, отделенное от ритуальной залы коридором ловушек. Тысячелетия покоя не слишком им повредили. Дверной проем занимало огненное кольцо, в стенах блестели ядом острые наконечники дротиков, из отверстий в полу вырывался раскаленный пар.

Я обошла комнату по периметру, остановилась у резной колонны с четырьмя орнаментами и… И вдруг эта колонна с рычагами, кольцами и символами до ужаса напомнила мне электронный щиток пожарной сигнализации в холле нашей больницы. Всего пару недель назад главный врач лично проводил нам инструктаж по его эксплуатации. Будто во сне я погрузила руку по самое предплечье в одну из ниш, потянула за кольцо — и ловушки выключились!

Меня вдруг охватил тот самый азарт, который днем гнал папу сквозь непролазные дебри к неизвестной цели. Все механизмы в храме имели причудливый вид, но совершенно понятные, логичные принципы действия! Я отключала их один за другим, продвигалась дальше и дальше, пока в какой-то момент не обнаружила себя уже в главной церемониальной зале!

Там меня поджидали сундуки с сокровищами.

Утром я бы, наверное, приняла это все за дивный сон. Но причудливо украшенная тарелка из чистого золота весом почти в двадцать пять фунтов не дает усомниться в реальности происходящего!

Когда я выбралась из храма на дрожащих ногах, солнце уже снова поднялось над горизонтом. У палатки в одиночестве завтракал Чарли. Папа и Даг еще спали, Джейден бродил по окрестностям в поисках какого-нибудь ручья с чистой пресной водой, Мэри делала селфи на фоне исполинской фигуры Затото. Рухнув прямо на землю перед раскладным стулом, я выложила к ногам братца свою находку и наконец-то перевела дух. Чарли забавно вытянул шею, разглядывая тарелку со всех сторон, но буквально через минуту, придя в уме к какому-то выводу, полностью потерял к ней интерес и продолжил жевать кусок горячей пиццы.

— Откуда, черт побери, ты посреди диких джунглей вытащил пиццу?

— Не я, — флегматично передернув плечам, отозвался Чарли. — Джейден уже держал коробку в руках, когда я проснулся. Крутая у них доставка, а?

— Здесь даже связь не ловит. Какая еще доставка?

— Не забивай голову. В Сельвадораде вообще все странное. Папа… он только полчаса назад лег, кстати, так что у тебя тоже есть время выспаться. В общем, папа прежде, чем уснуть, рассказывал: ночью у него попросил совместное селфи ходячий скелет.

— Или папе что-то приснилось, когда он на минутку задремал в раскладном кресле, — закатив глаза, предположила я.

Ну, правда. Сокровища сокровищам, легенды легендами, но это же не повод сходить с ума окончательно.

— Или так, — легко согласившись на разумное объяснение, Чарли быстро добавил: — Скучная ты.

Часам к одиннадцати, перекусив и немного взбодрившись, мы вышли к королевской купальне омисканцев.

У нас с Мэри мутно-зеленая вода с густым покровом тины вдоль бортов каменного бассейна никакого желания в нее окунаться не вызвала. И Дага я даже ноги помочить не пустила — страшно представить, что показал бы БАК-посев этой воды через неделю-другую. Зато папа, Чарли и Джейден только что в коктейльные бокалы ее не разливали. И понырять успели, и на поверхности полежать, и заплыв на скорость устроили (выиграл папа). Одно слово: мужчины!

Может быть, риск заражения холерой придал братцу смелости, может, он еще дома все запланировал. Но почти сразу по прибытии на виллу Чарли и Мэри ушли в деревню, а вернулись уже женихом и невестой!

И знаете, что я хочу написать под конец большого-большого поста?

Наш с Джейденом романтический отпуск не был идеальным. Буквально все, что могло пойти не так, воспользовалось этой возможностью. Погода, враждебная дикая природа, неожиданная компания родственников, изматывающая экскурсия по джунглям, ловушки в храмах — вот ни один пункт из этого списка не всплывает в голове на фразе «отличный медовый месяц».

Но я почему-то все равно чертовски счастлива.

Оказывается, порой даже череда неприятных внезапностей может сложиться во что-то хорошее.

Примечания

НФЛ* — Национальная Футбольная Лига, профессиональная лига американского футбола.

Баллы

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Светский львенок», Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Обаяние, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Сельвадорадская культура (Брендан Эпплгейт)

Всего: 175,0

 

[Мелочь]

Смотрящий милостивый, как же я соскучилась по своим девочкам!

Нас не было дома меньше недели, и последние два дня в Сельвадораде меня трясло как пьянчужку от нестерпимого желания их увидеть, обнять, убедиться, что с ними все в порядке. К сожалению, век высоких технологий до сих пор не наступил для фрау Шварценбах. Принять входящий вызов — это ее потолок. Констанс отправила через мессенджер один короткий видеоролик, когда заезжала к нам в прошлую пятницу, но даже моей гениальной сестричке не под силу обучить фрау Шварценбах пользоваться мобильной камерой.

Впрочем, мы с Джейденом все равно бесконечно ей благодарны. Присматривать за двойняшками и приходящими нянями — то еще испытание для немолодой женщины. Особенно, конечно, Дайана доставила хлопот: стоит отвернуться на секунду, и эта маленькая чертовка уже на другом этаже, пытается догнать кошку или оседлать наш навороченный робот-пылесос.

В бывшей комнате Констанс наконец-то закончили ремонт, и теперь там снова царство плюшевых медведей, розовых зайцев и единорогов. Совсем как в старые добрые времена.

С подачи Чарли заказали даже детскую игровую палатку. Братцу виднее, чего хочет маленький ребенок.

— Это же просто космическая штука! — листая взад-вперед фотогалерею мебельного каталога, заявил он. — Я бы в детстве душу за нее продал.

— В таком случае, хорошо, наверное, что мама с папой обставляли угловую спальню без твоего участия. Продажа души, знаешь ли, очень осуждается Догмой Смотрящего.

— Не занудствуй, — забавно наморщив лоб, Чарли увеличил один из кадров, и глаза его вновь загорелись от восторга. — Эй, глянь, здесь и расцветку можно выбрать!

В общем, если Дениз и Дайане вдруг не понравится новый аттракцион, в палатку переедет их великовозрастный дядя. Найдет в том же каталоге детский холодильник и детскую барную стойку, пригласит Мэри, и будут они до старости играть в дочки-матери.

Даг, вдохновившись нашей поездкой и прочитанной в самолете «Ценой сокровища», теперь до поздней ночи не слезает с «паутинки» на заднем дворе. Решил стать великим археологом. Все великие археологи, в представлении Дага, должны обладать не только высоким интеллектом, но и незаурядной силой, ловкостью, выносливостью. Чтобы в случае чего без проблем сбежать от гигантского валуна, увернуться от ядовитого дротика и победить гризли в рукопашной схватке.

Пожалуй, не буду его пока разубеждать. Тигренку не помешает подтянуть физкультуру перед средней школой.

Хуже всех разлуку перенесли, кстати, не дочки (они хоть и крошки, но уже умеют поддерживать друг друга), не Пэйшенс, не Персик Седьмой, не Дэйзи и не фрау Шварценбах — а мамина оранжерея. Следуя каким-то давним-давним указаниям, фрау Шварценбах старается ничего там не трогать без крайней необходимости.

Потребовалось четыре дня и четыре пары рук, чтобы вернуть грядкам ухоженный вид.

Папа, по уши замотивированный омисканскими древностями, заперся с ноутбуком в дедушкином кабинете. Даже чемодан толком не разобрал. Если судить по его предыдущим успехам, два новых романа (они совсем скоро выйдут в печать) будут пользоваться бешеной популярностью. Хотя лично для меня важнее, чтобы папино творчество приносило радость самому папе. А любовь толпы — дело десятое.

Поставив точку в длинной свадебной эпопее, я наконец-то могу полностью сосредоточиться на других проблемах. Например, выяснить, какая кошка пробежала между Джейденом и его младшими братьями. А там, чем Смотрящий не шутит, может, все у них и наладится? Мы с Констанс в юности ссорились настолько часто, что если бы каждая из этих ссор на дюйм отдаляла нас друг от друга, сейчас жили бы по разные стороны Атлантики.

Брат — это ведь даже не бойфренд, родственные связи не так-то легко оборвать.

До поры до времени я собиралась держать свою роль миротворца в секрете от мужа. То есть, я должна была скрываться также и от папы, Дага и Чарли. Констанс и фрау Шварценбах хоть немного умеют хранить тайны, а вот на мужчин в этом вопросе совершенно нельзя положиться.

Разработала предельно простой план. В субботу — вечеринка в честь дня моего рождения, а на пятницу мы с папой и Чарли наметили семейный обед в Сан-Мишуно. Решили проведать Констанс, пока мой отпуск не кончился. Ну и заодно прошвырнуться по торговым центрам, посетить тренажерный зал, кинотеатр… короче, я дождалась, пока сестричка и братик начнут штурмовать беговые дорожки под чутким папиным руководством — и тихо проскользнула в раздевалку.

Уже из автобуса отправила Констанс сообщение: «Встретила одноклассницу, посидим полчаса в кафе. Вечером буду у вас, как договаривались :*», — и понадеялась, что сестричка все поймет правильно и прикроет по мере надобности.

Те вопросы, которые мне хотелось задать, не очень-то подходили для телефонной беседы. Поэтому я решила без приглашения нагрянуть в старый особняк Шармов: мол, ехала мимо — дай, думаю, загляну, не чужие все-таки люди. Существовала, конечно, вероятность, что с подобным подходом меня и на порог не пустят или дома вообще никого не окажется. Из-за упорного нежелания Джейдена говорить о родственниках, я понятия не имела, чем по жизни заняты Кеннет и Элайджа: продолжают семейный бизнес, или нашли себя в чем-то совершенно другом, или вовсе нигде себя не нашли и потихоньку проматывают наследство родителей. В конце концов, они могли продать особняк и переехать.

Но примерно через полминуты после звонка в глубине дома раздались шаги, а затем двойная дверь с изящными витражами открылась.

Мы не виделись больше двадцати лет и все же сразу узнали друг друга.

— Шарлотта? — изумленно вскинув брови, уточнил Кеннет Шарм, второй по старшинству отпрыск Тесс Шарм-Эрнест. — Здравствуй… Эм-м, что-нибудь случилось?

Натянув улыбку как тугую резиновую маску, я выдала заготовленную легенду: ехала мимо, завернула на огонек и прочая, прочая, прочая. И если мой дорогой деверь ничем не занят, почему бы нам не выпить по чашечке кофе и не поболтать о жизни.

Напор и натиск, детка. Напор и натиск.

— Да… Да, конечно, — после долгой паузы согласился Кеннет, по-прежнему растерянный и даже немного испуганный. — Проходи. Только ступай осторожно, Белинда порой забывает свои игрушки в самых неожиданных местах.

Итак, один занятный факт о родне мужа я выяснила еще на крыльце. Кеннет тоже успел обзавестись семьей: женой и чудесной маленькой дочкой.

Это показалось мне удачной темой для начала доверительных отношений. Пока мы шли по длинному светлому коридору в библиотеку, я спросила, в курсе ли Кеннет, что успел стать дядей уже трижды — причем старший из его племянников скоро закончит начальную школу. Нет, не в курсе, но был очень рад услышать такие новости. Ну и замечательно, воскликнула я (в комнату очень вовремя забрела та самая Белинда: пухлощекая девочка, удивительно похожая на своего отца), почему бы нашим детям не познакомиться? Вот буквально завтра — то есть, в эту субботу — я праздную день рождения и устраиваю небольшую вечеринку для самых близких. Какое удачное совпадение, действительно. Кстати, и для Элайджи двери «Священной топи» всегда открыты. Он ведь в порядке? Очень давно ничего о нем не слышала. Женился? Чем зарабатывает?

Если поначалу Кеннет еще кивал и даже односложно отвечал на мои реплики, то последние пару минут я тарахтела в режиме монолога. Собеседник завис, ссутулившись рядом на диванчике и уставившись в одну точку.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — наконец выдавил он после очередной драматичной паузы. — Джейден нам не обрадуется.

— Ой, брось! — я с нарочитой небрежностью взмахнула руками. — Даже если вы когда-то крупно повздорили, это не повод дуться друг на друга до гробовой доски.

— Как много ты знаешь?

Вот он, мысленно возликовала я, наконец-то вот он, момент истины! Мне до печенок надоели туманные намеки, жуткая таинственность, которую Джейден развел вокруг своего разрыва с семьей. Смотрящий милостивый, даже если Тесс Шарм-Эрнест каждый вечер, взобравшись с мегафоном на трибуну, называла меня шлюхой и пускающей слюни идиоткой, а Кеннет и Элайджа с энтузиазмом поддакивали — сейчас я это однозначно переживу. И глазом не моргну. Любая правда лучше туманных намеков.

Однажды туманные намеки уже обернулись для меня внезапной невестой моего бойфренда. Хватит.

— Знаю, что по каким-то причинам сильно не нравилась вашей маме, — спокойно и твердо произнесла я. — Знаю, что ее уже нет и довольно давно. Догадываюсь, что в какой-то момент именно из-за меня в вашей семье возник конфликт, Джейден собрал вещи и ушел. Видимо, вы с Элайджей встали на сторону матери. Ничего удивительного. Сколько тебе тогда было? Пятнадцать? Я не в обиде, если ты вдруг переживаешь на этот счет.

Кеннет замотал головой. Губы его странно дергались, словно он пытался что-то сказать, набрав полный рот тягучей карамели.

Теперь, чтобы справиться с собой, ему понадобилось почти десять минут. Я засекала по настенным часам.

— Все не так. То есть, насчет конфликта — да, это верно. Но обстоятельства… гораздо более сложные. Маме ты очень нравилась на самом деле. Просто в какой-то момент она стала заложницей этих обстоятельств.

— Джейден упоминал, что миссис Шарм-Эрнест обещали важный пост, если ее старший сын составит правильную партию, — я столько раз прокручивала в голове свою собственную ссору с Джейденом, что извлечь из памяти мельчайшие детали было легче легкого.

— Она так его и не получила. Но не это важно, с этим мама однажды смирилась бы. А мы с Элайджей… нет, мы не встали на ее сторону. Мы вообще ничего не сделали, когда должны были. Джейден ради нас мог бы всем пожертвовать, и в тот единственный раз, когда ему понадобились помощь и поддержка, мы ничего не сделали.

Слегка запутавшись в «важном» и «неважном», кофликтах и жертвах, я упрямо вцепилась в последнюю фразу.

— Тебе было пятнадцать, Элайдже, наверное, лет десять. Даже представить боюсь, что, по-твоему, вы должны были тогда сделать. Но, может, хватит пережевывать эту давно заплесневевшую жвачку? Ваша мама никак уже не способна на вас повлиять. Сейчас вы продолжаете сидеть в разных углах, потому что таково именно ваше решение.

У Кеннета оставались за пазухой контраргументы. Готовность выложить их на стол читалась по сведенным к переносице бровям, плотно сжатым губам и скованной позе. Но что-то его останавливало, словно поднятый рычаг ручного тормоза. До сих пор Кеннет, в точности как его старший брат, сыпал обтекаемыми формулировками и не сказал мне ничего конкретного.

— Как думаешь, что Джейден сделает, если ты появишься на вечеринке и попытаешься с ним заговорить? Устроит истерику? Мы оба знаем, это не в его стиле. Затеет драку? Исключено, он ни за что не станет портить мне праздник. Попытается выставить тебя за дверь? Едва ли, «Священная топь», в первую очередь, мой дом. И вечеринка, кстати, будет, в первую очередь, моя. Так что, минимум — брат тебя выслушает. Если и правда страдаешь от чувства вины, почему не попытаться ее загладить?

— Если бы все…

— «…было так просто». Нет уж, приятель. Пока все именно просто, проще пареной репы. Вы даже не пытаетесь.

В общем, я его дожала. Расставались добрыми друзьями и до вечера субботы. Видимо, все эти годы Кеннету было необходимо, чтобы пришел кто-то посторонний и сказал грубо и прямо: возьми себя в руки и иди уже решать свои семейные проблемы.

А Элайджа, как выяснилось, давно покинул Глиммербрук, обитает теперь где-то на дельсольвэлльских холмах. Кеннет обещал связаться с ним и передать мое приглашение. В общем, легко угадать, почему весь обратный путь до «модного» района Сан-Мишуно я буквально ощущала крылья за спиной.

У меня получилось!

Пусть мрачные тайны семейства Шарм остались для меня мрачными тайнами — в конце концов, так ли это важно? Я в состоянии укротить свое любопытство. Крайне болезненный для Джейдена эпизод навсегда останется в прошлом, братья снова войдут в его жизнь. Добрая фея Шарлотта может взять из холодильника кусочек торта и отдыхать до следующего кризиса.

На радостях я даже простила папе чтение Дагу вслух «Детектива Эмерсона и шифров Сиксама» (уточнила только, пропускал ли папа при чтении те самые сцены). Мир казался мне потрясающе светлым местом, и благодать Смотрящего заливала душу как первые лучи встающего над каналом солнца.

А потом наступила суббота, и мне исполнилось два раза по двадцать.

Нет, с утра все тоже было отлично: цветы, завтрак в постель, шикарный комплект украшений от папы и плюшевый динозавр от братца. Поездка в магазин, суета на кухне, потом мы с фрау Шварценбах наводили порядок в гостиной, пока Джейден и Чарли занимались оранжереей.
И ровно за два часа до прихода гостей Джейдену вдруг приспичило смыться из дома.

— Ненадолго, — пояснил он. — Постараюсь вернуться к ужину.

Решив, что у мужа для меня заготовлены еще какие-то сюрпризы, я благосклонно покивала и не стала требовать подробности. Ну а когда на крыльцо начали подниматься друзья и родственники, мне вовсе сделалось не до тревог. Вы же знаете, как это бывает: не успеешь обсудить новости с подругой, как тебя уже сгребает в охапку кузина или племянница. Кеннет появился одним из первых. В коридоре мы не смогли толком пообщаться: он лишь вручил мне небольшую коробочку с подарком и шепнул на ухо, что Элайджа приедет чуть позже.

И самый младший из братьев Шарм действительно приехал.

Целый вечер флиртовал с кузиной Нормой, хотя, вроде как, женат уже лет пять.

А еще его почему-то очень заинтересовала наша домоправительница.

— Как давно она у вас служит? — понизив голос, спросил Элайджа, когда фрау Шварценбах отлучилась из столовой за чистыми бокалами.

— Точно дольше, чем я живу на свете. В каком-то смысле, фрау Шварценбах стала для нас с Констанс второй матерью, членом семьи. Мы очень привязаны друг к другу. Так что, если собираешься переманить ее в Дель-Соль-Вэлли, советую подумать дважды.

Но Элайджа только покачал головой и вдруг улыбнулся мне как-то очень лукаво, проказливо — словно ребенок, уже совершивший шалость.

— По-твоему, сколько примерно ей лет?

Время шло, на кухне заканчивались салаты, а на террасе — безалкогольный пунш. Кузен Джеймс по третьему кругу завел рассказ о своем новом телешоу, и фрау Шварценбах подала в столовую десерт. Джейден все не возвращался.

Я звонила ему несколько раз, но телефон был стабильно вне зоны доступа.

Наконец, глубоко за полночь, когда вечеринка подошла к логическому завершению, и гости разбрелись по домам; когда я не знала уже, что и думать, дважды позвонила в окружную больницу и металась по гостиной, нервно заламывая руки — канареечно-желтый автомобиль такси высадил у подъездной дорожки моего драгоценного супруга.

Бросив на диван форменную куртку паба «У Пеппер», он спокойно встретил мой взгляд и отправился на кухню за чашкой кофе*.

Мы не сказали друг другу ни слова, и все же я знала совершенно точно: Джейден каким-то образом разгадал мой душеспасительный план. Это была его маленькая месть. Я тайком пригласила Кеннета и Элайджу, хотя прежде Джейден прямо заявил о своем нежелании видеть их в «Священной топи» — и таков был ответ. Откровенность за откровенность, молчание за молчание.

Джейден все же испортил мне праздник, и теперь смотрел так, словно именно я должна была извиниться первой.

Я не злилась на него, нет. Я была в бешенстве.

В столовой Чарли медленно потягивал белое вино, листая новостную ленту в телефоне. Вытащив из буфета другой бокал, я плеснула себе из его бутылки, но вина там оказалось на донышке. Меня это не остановило, только заставило принести с террасы еще бутылку красного и демонстративно раскупорить ее перед напряженно притихшими мужчинами.

Так мы и просидели втроем почти до рассвета.

Ранним утром Даг вручил мне маленький непрозрачный пузырек со словами:

— Чтобы эмоции вырвались наружу. Ты очень сердишься, это видно, но запираешь гнев в себе. А так неправильно, нам мисс Бер на прошлой неделе рассказывала. Гнев может тебя съесть.

Мисс Бер — новый школьный психолог. Комитет попечителей, куда входим мы с папой, уже успел оценить ее «передовые методики» и «современные взгляды», от увольнения мисс Бер отделяет одна-единственная промашка.

— И что же ты предлагаешь мне выпить?

— Я сам приготовил. Из старых дедушкиных реактивов. На вкус гадкое, зато сразу поможет!

Пробовать «лекарство» я, конечно, не стала. Сохраню в подвале до лучших времен, мне пока достаточно и собственных способов избавления от негатива. Весь сегодняшний день, например, приводила в порядок бумаги по семейным инвестициям и сметы благотворительных расходов. Монотонное, ужасно скучное занятие, но нервы успокаивает преотлично.

Одна только мысль не идет из головы: а ведь и правда, сколько лет сейчас фрау Шварценбах? Прямо я никогда ее об этом не спрашивала, поначалу просто не интересовалась подобными вещами, потом узнала, что спрашивать неприлично.

Я бы дала ей около пятидесяти, если бы не знала наверняка, что в «Священной топи» домоправительница появилась еще до моего рождения. Окей, допустим, некоторые люди в зрелом возрасте «консервируются», перестают меняться (чаще это, конечно, происходит с мужчинами, на женщинах сильно сказывается менопауза и сопутствующие гормональные скачки). Но папа часто рассказывал нам истории о собственном детстве, и о том, как его самого воспитывала фрау Шварценбах. А ведь это никак не возможно!

Если фрау Шварценбах воспитывала нашего папу, сейчас ей должно перевалить за сотню! Наверное, папа что-то перепутал. Очень, очень сильно перепутал.

***​

Что происходит?

На всю последнюю неделю меня накрыло рабочим авралом. Два ночных дежурства, да и «дневные» смены затягивались до темноты, куча долгих и сложных операций — как чисто наших, хирургических, так и совместных с гинекологами.

Приезжала домой и засыпала прямо на диване в гостиной. Писать посты в этот блог совершенно не было сил. Да и о чем писать? Я же специально рассказываю здесь о личном, не о работе, а ничего «личного» за минувшие семь дней не происходило.

В больнице все стабильно (лучшее, чего можно ожидать от моей работы) — и хватит об этом.

Свой первый полноценный выходной после аврала решила посвятить детям. Полдня играла с дочками, пока они, вымотавшись, не уснули, потом заглянула в электронный дневник Дага, послушала песню, которую разучивает к Празднику урожая детский хор. В конце концов, захотелось просто поболтать с тигренком о школе: что там у них происходит, как поживает Одри Ричардс, оценил ли мистер Хантингтон нестандартное решение дополнительных задач недавней проверочной.

Не помню, как именно мы к этому пришли, но Даг вдруг обронил очень странную фразу:

— Мне никогда не бывает скучно. Если, например, я долго не могу заснуть, появляется бабушка и рассказывает какую-нибудь сказку.

— Милый, — очень серьезно начала я, едва оправившись от потрясения. — Бабушка давно умерла.

Удивительно, что он вообще ее помнит. Мама, конечно, обожала Дага, сутками напролет с ним возилась. Но тигренок ведь был совсем малышом, когда Смотрящий забрал ее у нас.

— Я знаю, мам. Я спрашивал: умирать очень больно? А она сказала: нет. И сейчас у бабушки ничего не болит, только немножко холодно и скучно.

— То есть, бабушка часто тебе снится? Ох, это… так случается, да. Мне тоже очень ее не хватает. Иногда, если мы о чем-то долго и напряженно размышляем, объект размышлений проникает в наши сны. Ты просто должен понимать, что на самом деле бабушка не говорит с тобой… напрямую. Да, ее душа осталась с нами, но…

Обсуждать с детьми смерть — еще хуже, чем обсуждать с детьми секс, серьезно.

— Мам, ты ее не видишь, потому что не можешь. И дедушка не может, и дядя Чарли. Только мы с папой видим. Но папа притворяется, что такой же, как ты. Это мне тоже бабушка объяснила. Он редко с ней разговаривает, хотя все равно чаще, чем с остальными.

— С какими еще «остальными»?

— Они тоже по ночам приходят: прадедушка Аарон, прабабушка Джулия и собаки. Бабушка говорит, они все это могут, потому что похоронены здесь. Тетя Беатрис и дядя Бен никогда не появляются.

Мисс Бер вылетит из школы с «волчьим билетом», гарантирую. Интересно, сколько еще детей в Виллоу Крик вместо стандартных воображаемых друзей общаются с покойными родственниками?

— Тигренок, не знаю даже, как тебе это объяснить… Пожалуйста, не говори больше таких вещей. Бабушка ушла к Смотрящему, и тревожить ее покой, сочиняя страшилки про призраков — грех, понимаешь? Неприлично. Стыдно.

— Но я же правда ее вижу!

— Нет, милый. В лучшем случае, ты сейчас выдумываешь, потому что очень творческий мальчик. Или врешь. А врать плохо, разве я тебе этого не объясняла?

Может быть, нам следует посетить нормального психолога.

Знаю, это глупо, но от фантазий Дага про маму у меня мурашки по коже. Он так обыденно произнес: «Я спрашивал: умирать очень больно? А она сказала: нет». Детские сочинения обычно пестрят подробностями, невероятными деталями, раскрашены эмоциями, а тут… ну, словно бы и впрямь рядовое воспоминание. Десятью минутами ранее мы в том же стиле обсуждали урок природоведения.

***​

Что происходит?

У меня дрожат руки, но, надеюсь, если напишу это, станет немного легче.

Сегодня была свадьба Чарли.

Знаю, прозвучит странно, но мы с папой оказались к ней не готовы. То есть, окей, у Чарли есть девушка, он сделал предложение, а Мэри ответила согласием — просто, Смотрящий милостивый, какая из них может получиться семья? Братец ночами напролет крутит шейкеры в баре, Мэри иногда подрабатывает аниматором, хотя в основном сидит на шее у родственников.

А тут вдруг Чарли почти бегом влетает в гостиную и выдает: свадьба намечена на ближайший уик-энд, об аренде помещения он уже договорился.

Среди финансовых вложений нашей семьи есть небольшой яхт-клуб на побережье. То есть, он не принадлежит нам целиком, просто папа поддерживал это общество деньгами в непростой для них период и с тех пор числится почетным членом — хотя не умеет ходить под парусом и вообще ни разу не поднимался на борт яхты.

Морской воздух, широкий выбор рыбных деликатесов в меню, приятное оформление зала — в общем, вчера утром мы прибыли в Бриндлтон-Бэй, а на закате Чарли и Мэри стали мистером и миссис Эпплгейт.

С погодой не слишком повезло. Местный бармен обмолвился, что весной и осенью у них порой неделями напролет льют дожди и держатся туманы. Но чего можно ожидать от выбора Чарли? Не будет же он при аренде зала руководствоваться логикой. Пф! Какой-то там климат, какая-то там погода — да кто вообще смотрит прогноз, прежде чем выставить под ливень толпу родственников в вечерних нарядах?

Словом, молодожены отбыли на первую брачную ночь в гостиницу, а мы с папой и Дагом — в «Священную топь». И все было хорошо, даже отлично.

А потом папа схватился за сердце, чего никогда на моей памяти не делал, и очень четко произнес:

— Знаешь, крошка Лотти, такое странное чувство…

Примечания и техническое

* — Зелье молодости было куплено на баллы Шарлотты (25695 баллов на момент покупки).

Для свадьбы Чарли добавила на участок «Клуб «Калико»» обеденный стол, фуршетный стол, фонтанчик для пунша, букет цветов и несколько гирлянд (см. скрин).

Сразу после мероприятия все эти предметы были удалены с участка.

Переезд Чарли (выделила ему 200000 «приданого» на покупку дома).

Как только количество симов в семье перестало быть предельным, совершила еще три пары переездов туда-обратно: Джеймса Эпплгейта, Эвана Шарма и Уильяма Эпплгейта (чтобы сделать их супругам еще детей через опцию «Зачать ребенка»). Все необходимые скрины у меня есть, но чтобы выложить их все сюда в читабельном размере (с учетом ограничения в 800 рх по большей стороне) придется «сожрать» половину лимита по скринам в посте.
В общем, просто напишу, что ни симолеона у отцов-молодцов не забрала в пользу династийной семьи и, если понадобится, готова подтвердить скринами.

Дом в Эвергрин-Харбор, построенный для Чарли (больше ракурсов здесь).

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 9052503 (свободный капитал) + 10000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 - 125684 - 91275 - 113431 - 141563 (предыдущие стройки) = 18121463
Стоимость построенного лота: 97087

Карточка бонусов славы Брендана (на случай сбора коллекции):

Баллы

+2,75 балла за свободные баллы счастья (Брендан Эпплгейт, 28740 свободных баллов счастья)

+1,25 балла за выполненные желания (129, Брендан Эпплгейт)

+11,5 баллов за пережитые эмоции по формуле (Брендан Эпплгейт)

(2+77+27+285+17+138+260+147+795+432+118+101-23-52)/50*0,25

+1 балл за пережитые хотя бы по 1 разу все виды эмоций (Брендан Эпплгейт)

+0,25 балла за выполненные желания (46, Чарльз Эпплгейт)

(скрин в «Примечаниях и техническом»)

+3,5 балла за пережитые эмоции по формуле (Чарльз Эпплгейт)

(0+19+1+61+18+31+24+70+260+133+57+64-16-17)/50*0,25

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Непослушный проказник», Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Садоводство, Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Фотография (Чарльз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Моторика, Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Интеллект, Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Творчество, Дуглас Эпплгейт)

Всего: 197,25

 

[Мелочь]

Вчера Дениз спросила меня:

— Ма, а ты тепей тоже ум’ешь?

Она все еще не выговаривает некоторые буквы, зато неплохо понимает кое-какие сложные вещи.

— Конечно, — честно ответила я. — Когда-нибудь обязательно умру. Когда-нибудь мы обе умрем, только вряд ли прямо сегодня. Если повезет, то вообще очень и очень нескоро.

Увы, мое «нескоро» не слишком ее утешило: дочь разревелась, громко, отчаянно, до икоты. А вечером чуть ли не впервые закапризничала, ни в какую не хотела ложиться в кровать и закрывать глаза. Даже любимая сказка про Королеву Зимы оказалась бессильна. Обычно ночному и дневному сну у нас яростно сопротивляется Дайана, в Джейдена (если именно он вытаскивает короткую соломинку и вынужден укладывать младшую из двойняшек) может даже бросить какую-нибудь машинку — маленький Кинг-Конг в лиловом детском комбинезоне. Дениз же засыпает как ангелочек, быстро и безмятежно.

Но не могла ведь я соврать, заявить, что нет, детка, твоя мама не умрет никогда. Рано или поздно ей все равно придется принять основные принципы мироустройства.

Даг с моего разрешения переехал в папину комнату, потому что «Персик Седьмой остался один и страшно скучает». Пусть так. Я все равно сейчас не в состоянии делать ремонт, перестраивать эту уютную угловую спальню для кого-то другого, собирать в коробки папины вещи (например, коллекцию дурацких фигурок-призов из парка аттракционов), снимать со стен старые фотографии и бабушкины картины.

Однажды я все это спрячу, конечно. Или кто-то другой спрячет. Вместо меня. Мы уедем в отпуск — может, снова в джунгли Сельвадорады, почему бы и нет? Констанс наймет строительную бригаду, и под ее руководством они переделают папину комнату, например, в гостевую. Стильную и безликую, в бежево-коричневых тонах. Сестричка куда как проще смотрит на жизнь, она справится.

Никогда не отличалась сентиментальностью, не то что я.

Объясняю самой себе, как еще недавно объясняла Дагу: души наших близких навсегда остаются рядом, мы удерживаем их образы в памяти, и пока помним, они не покинут нас. Так верят на островах. Просто помни, и любимые будут ступать за тобой след в след, словно живые, укрепят твой дух в минуты слабости.

Папа не был идеальным главой семьи, слишком часто им руководили эмоции, а не доводы рассудка. Зато он умел проявлять твердость, уверенность в собственных решениях, умел делать хорошую мину даже при самой паршивой игре, и потому именно к папе регулярно обращались за советами все наши многочисленные родственники.

Я же пока не могу собраться даже ради детей. Совсем маленьких, ни черта еще не знающих о взрослом мире, лицемерии, притворстве и прочих взрослых играх — даже от них у меня не получается скрыть свое бессилие, горе и страх перед будущим.

Утром — психологический тренинг, минутка самомотивации в ванной. «Шарлотта Эпплгейт, сегодня ты справишься» и все такое прочее.

Вечером — чистосердечная исповедь перед зеркалом в той же самой ванной. «Шарлотта Эпплгейт, ты в полной заднице». Потом короткий неспокойный сон, и круг замкнулся.

Даг в последнее время еще сильнее увлекся историей. Прежде всего, загадками исчезнувшей омисканской цивилизации, но не только. Средневековье, времена рыцарства, грозных королей и дремучих суеверий тоже очень его интересуют. Тигренок даже подготовил шикарный исследовательский проект об этом к ежегодной «Неделе науки» в начальной школе.

Папа любил читать ему рыцарские романы. Даже больше, чем детективы собственного авторства.

— Среди рыцарей, конечно, попадались те еще ублюдки, — говорил он. — Привилегированное сословие, чего от них ждать? Плюс, многие даже свое имя написать не могли. Воины, не ученые. Но вот их идеализированный литературный образ, «рыцарский кодекс», благородство и отвага — отличные ориентиры для десятилетнего мальчика, разве нет?

Я не спорила. Пора это признать: я понятия не имею, как правильно воспитывать сына.

Теперь кузины и кузены приходят за советами ко мне (теперь ведь я глава семьи, старшая из Эпплгейтов), ждут каких-то мудрых подсказок. Но во мне нет ни мудрости, ни маминой чуткости, ни папиной твердости. Меня учили лечить зуд пламбоба и ламовый грипп, а не разбитое сердце и поломанную судьбу.

Кузине Синди, с которой мы, в конце концов, все-таки обсудили ее нерешительного бойфренда, я сдуру (иначе не скажешь) брякнула:

— Хэй, на дворе ведь третье тысячелетие! Здоровые отношения — это равноправное партнерство. Не только он, но и ты можешь вынести на повестку дня что-нибудь важное для вас обоих. Спроси у Стэна прямо, заинтересован ли он в браке, хочет ли от тебя детей, не пора ли вам жить вместе. Почему нет? Нормальные, абсолютно естественные вопросы на восьмой год свиданий.

А потом промаялась от бессонницы до рассвета. Я же почти ничего не знаю об этом Стэнли Бере, видела только издали, а про характер могу судить исключительно со слов кузины (которая его явно идеализирует сильнее, чем авторы Нового времени — средневековых рыцарей). Может, в голове у Стэнли далеко не третье тысячелетие, а самый расцвет викторианства. Как у нашей домоправительницы, фрау Шварценбах — живет же она как-то, законсервировавшись душой и телом! Что если женщины, первыми проявляющие инициативу, Стэнли Бера пугают и отталкивают?

Кузина влюблена без памяти. Если мой метод эволюции отношений вдруг приведет эти самые отношения к краху, аргументы вроде «ну, и зачем тебе такой пещерный человек, найдешь теперь нормального парня» едва ли ее успокоят. И как мне потом смотреть Синди в глаза на семейных сборищах?

Ох, папа, папа… Где твоя уверенная призрачная рука, чтоб на нее опереться?

***​

Что происходит?

Не помню, писала ли здесь об этом, но да, мой совет кузине определенно помог.

Только вот не уверена, стоит ли этому радоваться.

Вроде бы, Стэнли неплохой парень. Понравился Джейдену (хороший знак), зато Чарли его уже просто ненавидит (вдвойне хороший знак). Занимается графическим дизайном, работает в основном удаленно, готов сидеть с детьми, пока Синди в Мишуно-Сити строит из себя бизнес-леди. Любит активный отдых (хорошо, Синди тоже любит), терпеть не может рыбалку.

Лично мне после пяти минут общения показался нудноватым типом, почти начисто лишенным чувства юмора. Чем-то напомнил Мартина — никогда не понимала, как в таких парней умудряются влипать по уши. И больше всего смущает, что Стэнли восемь лет тупо ждал, когда Синди позовет его к свадебной арке.

То есть, да, третье тысячелетие, тотальное переосмысление социальных и гендерных ролей, равноправие, эмансипация, и я сама кузине битый час все это объясняла… но, серьезно, просто сидел и ждал? Даже если бы Синди встречалась с девушкой, такая пассивность выглядела бы подозрительно.

Правда, если бы Синди восемь лет встречалась с девушкой и эти отношения настолько же никуда не продвигались, у меня бы и к самой кузине возникла парочка вопросов. Но Стэнли все-таки парень. Раньше только для парней было в порядке вещей проявлять инициативу, а Синди, если присмотреться к ее платьям и прическам, предпочитает ретро.

Впрочем, на торжестве она выглядела более чем довольной, просто светилась от счастья — а остальное, наверное, не должно меня волновать.

В «Священную топь» добрались уже к сумеркам. Первым делом я вытащила из кухонной раковины полурастаявший соевый бифштекс для Дэйзи, и как раз спускалась по ступенькам крыльца, торопясь покормить наш хищный сорняк. Как вдруг заметила на одной из скамеек маленького сквера через дорогу незнакомую девушку, совсем юную, лет около двадцати — и мы с ней почему-то уставились друг на друга пристально и недобро, как давние противники.

Виллоу Крик — крошечный городок, и у нас почти не бывает приезжих в последние годы. Я знаю в лица абсолютно всех своих соседей, и эта девушка даже отдаленно не напоминала никого из них.

Она сидела на чертовой скамейке, как актриса на сцене, и будто не фонари освещали ее, а театральные софиты. Аристократическая белизна кожи резко контрастировала с темными стильно уложенными волосами и еще более темным нарядом. Точеной фигурке позавидовала бы любая топ-модель.

Запоздало спохватившись, я отвернулась. Дэйзи уже вовсю принюхивалась к бифштексу, шумно втягивая воздух огромными розовыми ноздрями, заинтересованно шевелила листиками. И знаете, она ведь может схватить угощение вместе с моими пальцами, если слишком долго ее игнорировать. Мама совсем не занималась дрессировкой, папа — тем более. Какое-то время мы с коровкой играли в «палочку», затем в «чудище». Затем я, как обычно, свернула к семейному кладбищу.

Боль почему-то становится меньше среди могил. Не намного, но пока мне слишком нужна эта короткая передышка в конце дня. Как наркотик. Я не обливаюсь слезами, не жалуюсь надгробным плитам на все свои злоключения — просто смотрю на них, иногда приношу свежие цветы из оранжереи.

Словом, на несколько минут я отвлеклась, и тогда странная девушка в черном поднялась со скамьи и подошла ближе.

Очень, очень близко.

— У вас красивый дом, — интимным полушепотом выдохнула она прямо мне в ухо. — Заметно, что старый, хоть и в хорошем состоянии. Благородная, почтенная старость.

Словами не передать, как сложно было сохранить самообладание в тот момент.

— Хотите купить особняк в Пендула Вью? — уточнила я.

— Что вы, миссис Эпплгейт. Просто любуюсь видами. Живописный район, замечательный дом, очаровательная семья. Воплощение американской мечты — и как тут пройти мимо?

Было в ней что-то невыразимо жуткое. Может, странная мимика: во время беседы шевелились только губы, глаза хранили абсолютную статичность, не прищуривались, не моргали и смотрели строго вперед. Может, меня потрясло то, как неслышно она оказалась за моей спиной. И, конечно, запах. Тяжелый, насыщенно-сладкий, почти удушливый аромат лилий — столкнись мы в закрытом помещении, у меня быстро разыгралась бы мигрень.

— Мы знакомы? — было совершенно ясно, что нет: подобную встречу я бы помнила и спустя годы.

— Лишь заочно. Джейден, ваш супруг, в прошлом был очень близок с моим отцом. Спросите как-нибудь при случае об Анне-Марии Ваторе. Уверяю вас, это долгая и увлекательная история.

Вечер становился все менее томным. Эффектная незнакомка объявляется на пороге моего дома, без капли смущения признается в сталкинге и под занавес жирно намекает на «увлекательную» общую историю с моим мужем — о чем задумалась бы любая нормальная женщина на моем месте? Вопрос риторический.

Удалилась она так же стремительно и внезапно, как возникла на горизонте. Я даже возмутиться не успела — настолько была потрясена. Обсудить инцидент с Джейденом вчера не получилось: вернулся он из паба очень поздно, мы с детьми давно спали.

Наверное, мне следовало сразу разозлиться, принять меры, немедленно поехать «к Пеппер» в конце концов. Уж точно не ждать вообще никаких объяснений (все ведь очевидно), но…

Как ни смешно это признавать, Даговы страшилки имеют накопительный эффект. Нет, я, разумеется, не верю, что призраки всех похороненных в нашем саду ночами бродят по «Священной топи». Просто из сказанного «снежной королевой» меня больше напрягло не гипотетическое наличие у Джейдена любовницы, а сам факт, что какая-то чертовски странная женщина пристально наблюдала за моим домом, за моими детьми. За нашей жизнью.

Чего она хотела? Устроить громкую сцену, разрушить семью?

Даже себе самой не могу внятно объяснить почему, но я так не думаю.

Даг продолжает твердить, что бабушка — а теперь и дедуля Брендан с ней заодно — регулярно его навещает. Однажды принес из школы семейный портрет цветными карандашами: я, Джейден, Дениз и Дайана, Пэйшенс и фрау Шварценбах и, разумеется, сам тигренок (мы все были подписаны, так что с опознанием сложностей не возникло). И еще с краю — тонкий силуэт, просто контур, отдаленно напоминающий человеческую фигуру.

Дедушка. Как же без него.

Я аккуратно поинтересовалась:

— А что, милый, на дедушку времени не хватило? Почему ты его не раскрасил, как остальных?

— Он теперь прозрачный, — терпеливо, словно прописную истину объяснил Даг. — В нашем мире дедушка мертвый и может быть только таким.

Вы, наверное, скажете, что я рехнулась: ребенок недавно пережил тяжелую потерю, справляется с ней как умеет, нет настоящих поводов для беспокойства. Переосмыслил распространенную концепцию посмертия — ну и ладно, зачем паниковать? У Дага живое, пылкое воображение, двойняшки обожают придуманные им истории больше любых популярных сказок и буквально пищат от радости, когда соглашается на совместную игру в куклы.

И все же я беспокоюсь.

Тигренок заметил Анну-Марию через окно кухни, и как только я поднялась на крыльцо, выбежал навстречу — возбужденный, с сияющими глазами и болезненным румянцем на скулах.

— Ты видела? Видела?!

— Что я должна была увидеть? — меня саму еще слегка потряхивало от нервов, но Дагу точно не следовало об этом знать.

— Как тетя надела свою тень! — он почти кричал. — Подняла с земли и надела! Мертвые это могут, но не все.

Тут на моем лице наверняка отразилась крайняя степень шока, и Даг притих на несколько мгновений. Вспомнил, что прежде мы уже неоднократно спорили насчет его причудливых выдумок, и отношусь я к ним без восторга. В конце концов желание разделить плоды фантазий перевесило здравый смысл, и тигренок вновь затараторил:

— Тетя мертвая, но ходит среди живых. Не как дедушка с бабушкой: они, когда умерли, разучились быть здесь все прямо целиком. Это… вот то же самое, что ты приоткрываешь дверь в мою комнату и смотришь из коридора: сплю я или нет. Дедушка и бабушка тоже смотрят. Но зайти внутрь не могут, а она не может выйти. Понимаешь, она никогда не выходила!

Знаете все эти жуткие хоррор-муви, где маленький ребенок обладает паранормальными способностями (либо в него вселяется какая-нибудь древняя тварь, что еще хуже)? Я в своей жизни видела их достаточно.

Мы точно идем к психологу.

***​

Что происходит?

Всех подписчиков — с Праздником урожая!

Не знаю, отмечаете вы или нет, но в Виллоу Крик этот день любят больше Конца Года. И наша семья не исключение. Сколько себя помню, «середина осени» всегда было равно «индейка, яблочные пироги, кленовые листья из цветной бумаги, расклеенные буквально повсюду (словно бы на лужайках этого добра недостаточно), ярмарка ремесел в центральном парке, садовые гномы, исполняющие желания, и полным дом дальних родственников».

Ладно, допустим, не каждый год собирались у нас. Запеченные бататы тети Аннабет, кажется, до сих пор стоят у меня в горле (она так и не научилась нормально готовить). У дяди Бена нельзя было подниматься из-за стола, пока дядя не закончит жаловаться на своих безграмотных клиентов — он страшно обижался, словно какая-нибудь оперная дива, углядевшая скуку на лицах зрителей в партере. Вот у тети Беатрис и дяди Тео мне в целом нравилось — правда, большую часть вечера приходилось следить за младшим братцем и кузиной, обладателями одного огромного шила в заднице на двоих.

В этом году я съездила к сестре в Сан-Мишуно.

Констанс ждет второго ребенка. Срок уже приличный, к зиме точно родит. Чувствует себя неплохо, почти не жалуется на больную спину, старается поменьше работать и побольше гулять, пока не ударили первые заморозки.

Мы многие вещи успели обсудить, добрались и до воображения Дага.

— Вампирские истории — еще пустяки! — заверила сестричка. — Рэйч под конец каникул знаешь, что выкинула? Не поеду, говорит, в школу без Барни. Это ее плюшевый пес, подарили на восьмилетие. Они с Рэйч примерно одного роста, в школьном шкафчике такого не оставишь. Неделю ругались. Все тут было: крики, слезы, истерики. Шарм быстро прогнулся, он тот еще «воспитатель», ни в чем не может ей отказать. А я до последнего спорила.

— И кто победил?

— Сошлись на том, что Барни будет ждать в машине. Теперь с восьми до полудня пятифутовое пятнистое чудовище пугает офис-менеджеров на парковке издательства, представляешь? — я только покачала головой, но Констанс гнула свою линию с упорством тяглового мула. — В общем, к чему я веду: в начальной школе у многих начинаются причуды. Помнишь, папа рассказывал, как стеснялся проблемной кожи и постоянно носил маскарадный костюм? Возможно, Дагу не хватает друзей, и он придумывает мрачные сказки, чтобы казаться интереснее. Зря беспокоишься, само пройдет с возрастом.

Этот разговор по душам и правда снизил уровень моей тревожности. Не до нуля, увы, но я хотя бы смогла выдохнуть и нормально провести с детьми остаток уик-энда.

У тигренка весь Праздник урожая был расписан буквально по минутам. За последние месяцы он здорово вовлекся в скаутскую активность: то готовит с папой печенье для благотворительной распродажи, то пытается вытащить дядю Чарли на марш вдоль набережной канала. Мне хотелось бы больше семейного общения — может быть, выбраться на пикник в центральный парк или даже за город. Но, наверное, Даг уже слишком взрослый, чтобы «зависать с предками».

Тем более, и отец его не очень-то горел желанием торчать целый день в Виллоу Крик.

— Хочу разобраться со старыми долгами, — заявил Джейден в ответ на мое предложение вместе навестить Констанс.

«Старые долги» — это, как мне кажется, про его бывшую невесту.

Уже не знаю, чему верить, а в чем сомневаться. Джейден сказал так: у миссис Шарм-Эрнест была договоренность с мистером Ваторе, отцом Анны-Марии. Что-то там про общий бизнес, общие сферы интересов, слияние капиталов и теплое местечко в правлении крупного холдинга. Именно на ней Джейден должен был жениться. Не спрашивайте, как это возможно, если Анне-Марии сейчас (навскидку) около двадцати, а история с договорным браком случилась почти пятнадцать лет назад.

Наверное, это еще один случай, когда человек выглядит значительно моложе своего реального возраста (как наша фрау Шварценбах). Фитнес, здоровое питание, отсутствие серьезных стрессов, да и пластическая хирургия не запрещена в Луизиане. И все-таки. Я видела Анну-Марию очень близко. Шея, кисти, изменение мимики, густой слой косметики — что-то должно было выдать в ней женщину под сорок, разве нет?

Пока в четыре руки переодевали двойняшек к завтраку, я уточнила насчет «разобраться»:

— Куда-то уедешь? Надолго?

— В Глиммербрук, нужно посоветоваться кое с кем, — тут он, оторвавшись на мгновение от цветных заколок и непослушных кудряшек Дайаны, быстро клюнул меня в губы. — Постараюсь вернуться сегодня же, к вечеру. Нашу семью не должны преследовать тени прошлого. Тебя не должны преследовать. Я все улажу.

Вот как-то так.

У меня на пороге объявляется наглая девица, которая связана с моим мужем темной и мутной историей. Потом муж заявляет, что это его бывшая, сматывается неизвестно куда. Сын вообще утверждает, будто к нам нагрянуло исчадие Ада. А я должна улыбаться и делать вид, что ничего не происходит.

Пускай Джейден действительно вернулся к вечеру, как и обещал, мы собрались за праздничным столом и чинно разрезали индейку — откуда мне знать, до чего они с Анной-Марией договорились за моей спиной? И был ли там вообще какой-то разговор: в мире ведь полно других, гораздо более интересных занятий.

Только что, спускаясь по лестнице, я услышала, как тигренок рычит на кого-то в гостиной:

— Уходи. Уходи! Тебя тут нет!

Мои нервные клетки просто не выдерживают столько напряжения.

Сегодня я совершу, кажется, самый глупый поступок в своей жизни. Допишу этот пост, закрою ноутбук и отправлюсь в подвал на поиски ответов. Там должна быть маленькая комната, где мама когда-то хранила сушеные и перетертые травы, свои «знахарские» записи, где она оставалась наедине с собой и отдыхала от всего мира. Я никогда не заходила в эту комнату — и, если честно, даже не представляю почему. Папа лишь пару раз упоминал о ней — и тоже не заходил. Может быть, слишком уважал мамино личное пространство.

Джейден однажды намекнул, что мамина комната почему-то важна. Хотя ума не приложу, откуда он вообще мог о ней узнать: мы в то время еще не жили вместе. А Даг на днях вдруг начал выдумывать, будто бы бабушка Хелен попросила его забрать какие-то книги из подвала. Хотя тут легче подобрать объяснение: подземный этаж у нас большой, легко возбудит исследовательский интерес у любого десятилетнего мальчишки. Наверняка наткнулся на запертую дверь, а от дедушки когда-то услышал, что именно за ней находится.

У меня в голове сейчас сотни фрагментов, и я вслепую пытаюсь собрать из них картину. Картину, которую пока не могу даже четко вообразить.

Мамины родители переехали в Виллоу Крик из Глиммербрука, и там, как я понимаю, были достаточно близко знакомы с Шармами. Мама что-то такое знала о Джейдене и его семье, чем никогда не делилась. Были только намеки, оговорки, многозначительные взгляды и осторожные вопросы. Сложно зацепиться за конкретный эпизод, но вот это смутное ощущение, будто самые родные люди связаны общим секретом, в который не собираются тебя посвящать, оно со мной не первый год. Кузина, выросшая в Глиммербруке, тоже, помнится, очень странно отреагировала на новость о моем романе с Джейденом.

Кеннет много раз намекал на существования неких обстоятельств, которые многократно усложнили их нынешнее общение. Что это может быть?

Я надеюсь найти среди маминых записей подсказки. Вдруг она вела дневники или хранила контакты знакомых, которые смогут поговорить со мной откровенно, начистоту. Слишком долго я шла к тому, что сейчас имею, и никакие внешние силы или старые, пыльные тайны не отнимут у меня нормальную жизнь.

***​

Что происходит?

Честно говоря, я ни на что особенно не рассчитывала, когда просила Констанс побольше разузнать об Анне-Марии Ваторе и о Ваторе в целом: каковы их активы, деловые интересы, что эта семейка вообще из себя представляет. И вдруг сестричка позвонила мне сегодня утром, очень настаивала на встрече — «это не телефонный разговор» и все такое прочее.

Мы с кузиной Кристен как раз завтракали в кафе у набережной канала. Обсуждали ее инновационную фитнес-методику. Кристен планирует начать свое дело, открыть зал в Ньюкресте. Нашла недорогое помещение в хорошем месте и хочет взять у меня беспроцентный заем, по-родственному. Тоже, понимаете ли, важная тема, нельзя было обрывать на полуслове.

Так что вести с кибер-полей пришлось отложить до вечера. У двойняшек сегодня день рождения, и мы заранее договаривались, что Констанс с мужем заедут на чашку чая.

Самой сложно в это поверить, но мои девочки уже совсем большие и вот-вот пойдут в школу. Кстати, обе ждут первый учебный день с нетерпением. Дайана вовсю листает старые пособия Дага, а Дениз требует отвезти ее в художественную студию Оазис Спрингс (малышка Рэйчел успела разрекламировать, как там здорово).

Уединиться на террасе нам с сестричкой удалось только после полуночи, когда дети улеглись, а Джейден вернулся из кафе и отвлек Эвана. Констанс буквально распирало от новостей: она у нас в принципе не отличается терпением.

— По бумажкам все чисто и ничего интересного. У Калеба Ваторе сеть ресторанчиков в Сан-Мишуно. Дешевая еда на вынос. Звезд с неба не хватает, но стабильно держится на плаву уже пару десятилетий.

— Как-то не вяжется, — призналась я. — Миссис Шарм-Эрнест считала его дочь сверхвыгодной партией, а ты описываешь бизнесмена средней руки. К тому же, Шармы никогда не занимались ресторанами и кафе, совсем не их сфера.

— Да это ерунда, — и, внезапно перегнувшись через стол, Констанс понизила голос, глаза ее возбужденно заблестели. — Я Калеба Ваторе видела как тебя сейчас. У него вообще не может быть взрослой дочери, он нам с тобой в сыновья годится.

Тут я стала предлагать варианты. Может быть, в наших краях несколько бизнесменов с таким именем, или «Калеб Ваторе» — семейное имя, передается по наследству от отца к сыну вместе с ресторанами. Может быть, Анну-Марию удочерили. Может быть, Констанс просто что-то перепутала.

Все мои версии тут же отметались с негодованием.

Вокруг становится слишком много нестареющих людей, вам не кажется?

Примечания и техническое

С этой записки добавлены: дополнение «Загородная жизнь», комплекты «Лофт», «Фэшн-Стрит», «Стиль Инчхона» и «Комнатные растения».

По какой-то причине игра «сожрала» плашку оповещения о пятом уровне навыка Мышление у Дайаны, хотя она успела его заработать и призовую черту «Идеальный малыш» ей при взрослении присвоили.
Скрин-пруф с панелькой навыков:

Шарлотта выполнила еще одну неуникальную ЖЦ:

Переезды (выселение Синди и подселение Кристен):

«Петерианская церковь» со скринов свадьбы Синди и Стэнли Бера (больше ракурсов здесь):

Общий бюджет для стройки: 325373 (дом) + 8798172 (свободный капитал) + 10000000 (капитал в хранилище) - 88153 - 219454 - 81373 - 227888 - 167592 - 125684 - 91275 - 113431 - 141563 - 97087 (предыдущие стройки) = 17770045
Стоимость построенного лота: 92650

Баллы

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Вундеркинд», Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Творческое дарование», Дуглас Эпплгейт)

+1 балл за развитие до максимума всех навыков малышей и получение черты характера «Идеальный малыш» (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Воображение (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Горшок (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Мышление (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Передвижение (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Общение (Дениз Эпплгейт)

+1 балл за развитие до максимума всех навыков малышей и получение черты характера «Идеальный малыш» (Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Воображение (Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Горшок (Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Общение (Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Передвижение (Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Мышление (Дайана Эпплгейт)

+0,25 за пятёрку в младшей школе (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 за уникальный вид школьного проекта превосходного качества (Диорама средневекового замка)

Всего: 203,25

 

[Мелочь]

Недавно ко мне на прием попала Сильвия. Да-да, та самая. Последнее папино увлечение.

Надо признать, с учетом возраста и обстоятельств, выглядит она замечательно. Гораздо моложе своих пятидесяти двух, даже при очень хорошем освещении.

И повод-то для обращения был ерундовый: ламовый грипп в легкой форме. Я сделала ей витаминную инъекцию для укрепления иммунитета, расписала дальнейшее лечение, а после, не удержавшись, поинтересовалась, как она теперь живет.

— Все хорошо, спасибо, — старательно отводя взгляд, пробормотала Сильвия. — Работаю над одним проектом в Сан-Мишуно.

— Значит, окончательно перебрались туда?

— Не совсем, — тут она замялась на целую минуту, гладкий лоб от размышлений собрался некрасивыми складками. — Пока по-прежнему снимаю дом в Ньюкресте. А через пару месяцев, наверное, вернусь на архипелаг. Там мои дети. Мы… мы очень давно не виделись.

До меня наконец дошло, насколько поднятая тема ей неприятна. Когда они с папой встречались, отношения Сильвии с бывшим мужем стабильно держались на отметке «хуже некуда», и общаться с детьми ей запретили. Вроде, он какая-то серьезная шишка на архипелаге, добился полной опеки и чуть ли не судебных ограничений на все контакты Сильвии с их отпрысками. Папа со своей стороны обещал посодействовать, но не успел.

Смотрящий милостивый, не хочу даже думать, как поступила бы на месте Сильвии — если бы меня вдруг насильно разлучили с Дагом, Дениз и Дайаной. Изолировать мать от ее ребенка просто бесчеловечно. Не знаю, почему судьба бывшей папиной подружки вообще меня заинтересовала (мы до сих пор недостаточно сблизились, чтобы делиться чем-то по-настоящему личным, сокровенным, и полноценной мачехой я ее, конечно, не считала), но в тот момент мне вдруг очень захотелось с ней поговорить. Может, как-то поддержать, может, вместе придумать план по исправлению ситуации.

Я попросила Сильвию подождать немного в холле. Но стоило выйти из смотровой, как на меня коршуном налетела медсестра Джабари. По графику на первую плановую операцию я должна была мыться после полудня, но что-то у коллег в оперблоке пошло не так, и мое время сдвинули на два с половиной часа. Главное, пациента уже отвезли, анестезиолог готовил наркоз — и только тут старшая медсестра заметила, что кого-то в операционной не хватает.

Так порой случается. Наша больница, увы, не самое организованное место в мире.

А обратно в приемный покой я вернулась уже под конец смены. Сильвия, разумеется, давно ушла.

Пока удаляли часть желудка одному не слишком удачливому парнишке, ее семейные проблемы на время вылетели у меня из головы. Все-таки хирургия — это искусство. Готовясь к той или иной операции, я мысленно планирую ее ход, от первого разреза до последнего стежка (уверена, каждый хирург так поступает). Но когда все в самом деле начинается, ты уже не можешь тупо следовать алгоритму. Реальность обязательно будет немного другой, чем ты себе представлял, даже имея на руках полный комплект анализов пациента.

Хирург всегда опирается на свои знания. И всегда немного импровизирует. Операционное поле — особая часть пространства, где фундаментальная наука, опыт врача, талант и смекалка, стратегическое планирование и импульс сливаются в единую симфонию. И поймав ощущение полного раскрытия, максимума возможностей, логики и интуиции, ты внезапно осознаешь, что способен творить чудеса.

Вряд ли мне это когда-нибудь надоест.

В общем, спустя несколько часов и после всех операций, я вновь вспомнила про Сильвию и как бы посмотрела на ее ситуацию немного другим, свежим взглядом. А, собственно, с чего вдруг я решила, что точно смогу что-то для Сильвии сделать? Про реальную помощь умолчим, но ведь даже группа поддержки из меня сейчас просто кошмарная.

В моей семье уже не первый год происходит какая-то чертовщина, и я определенно не способна с этим справиться. Ну да, при таких исходных только и решать чужие проблемы.

Пока я размышляла об этом, мы с медсестрой Джабари пили кофе в больничном кафетерии. Мое задумчивое выражение лица и угрюмое молчание она истолковала по-своему.

— Слышала, с декабря вы замените Гринберга. Уже можно поздравлять?

Доктор Гринберг последние восемь лет заведует у нас приемным отделением. И на пенсию он собирался задолго до того, как я поступила в окружную больницу Виллоу Крик «зеленым» ординатором. Может, теперь его время и в самом деле пришло: все-таки семьдесят пять — слишком круто для нашей паршивой, изнуряющей работы.

В любом случае, сплетничать о бывшем наставнике с медсестрами мне не хотелось.

— Ничего об этом не знаю.

Старшая сестра Джабари — типичная «королевская кобра» во главе женского коллектива. Мы невзлюбили друг друга с первого месяца совместной работы, но неприязнь наша всегда оставалась тихой, без прямых и шумных конфликтов. Ни на день не сбрасывала маску формальной вежливости.

— Если бы в какой-то момент вам показалось, что самые близкие люди не откровенны с вами до конца, — невесть зачем начала вдруг я, — что существует некий секрет, в который посвящены все ваши домашние, кроме вас… Как бы вы поступили?

Расправив плечи, медсестра Джабари снисходительно посмотрела на меня поверх очков и с явным удовольствием сделала еще глоток американо.

— Обычно, когда женщине кажется, что ей изменяет муж, это действительно так.

Вот серьезно, что за бес тянул меня за язык и заставил поделиться с главной фурией нашего городка тайными переживаниями? Теперь сплетен не оберешься.

— С чего вы взяли, что мне изменяет муж?

— Вы сами это сказали, — поджав губы, процедила медсестра Джабари. — Уверяю вас, миссис Эпплгейт, не вы первая, не вы последняя. Миллионы женщин по всей планете находятся точно в таком же положении. И тут нечему удивляться. Если жена круглыми сутками торчит на работе, рано или поздно мужчина начнет искать другие варианты.

Как будто, если бы Джейден в самом деле завел любовницу, меня бы утешило, что еще пара миллионов женщин умудрились вляпаться в такое же дерьмо.

— Разве я именно так сказала?

Знаете, что хуже всего в этой ситуации?

У меня, человека, с детства привыкшего к огромному кругу общения, сейчас нет ни одной подруги, с которой можно было бы нормально посоветоваться. Лори Ким-Льюис? Ха, очень смешно. Лори, конечно, обожает помогать друзьям и всегда берется за дело решительно и с энтузиазмом — вот только количество проблем после ее помощи почему-то лишь растет. С Ди мы не виделись, не перезванивались и даже не списывались уже лет пять. Констанс и так в этом деле по уши, плюс, она худший психолог в истории человечества, кроме шуток. Кузина Каролина, кажется, понимает больше, чем говорит, и я не уверена, что общаться с ней… безопасно.

Хотя медсестра Джабари в качестве «жилетки» — тоже не выход.

Что вообще значит «если жена круглыми сутками торчит на работе»? Ничего по-настоящему важного я не пропускаю, семья занимает первое место в списке моих приоритетов.

И под «семьей» я сейчас имею в виду не только тех, с кем живу под одной крышей.

До сих пор я не пропустила ни одного дня рождения, ни одной свадьбы, ни одной церемонии вручения дипломов! Вот, например, вчера вечером у нас была вечеринка в честь тринадцатилетия Дага, и я не только была рядом с именинником, но и сама лично приглашала гостей.

Смотрящий милостивый, я даже в недавних похоронах Персика Седьмого поучаствовала!

Точнее, кремации. Мы отвезли его бездыханное тельце в специальный крематорий для животных на окраине Бриндлтон-Бэй. В коробке из-под моих сандалий, кстати.

Окей, речь не об этом! Да, может быть, мы с Джейденом сейчас редко проводим время только вдвоем, и, может быть, нам стоило бы уединяться чаще. Но причем здесь мои несчастные шесть дежурств в месяц? Хэй, у нас трое детей! А дети, знаете ли, требуют внимания.

И да, в том числе, старший из них.

В общем, кажется, этот день, когда я не вовремя открыла рот, будет отравлять мою жизнь еще очень, очень долго.

А что касается потенциального повышения — ой, тоже мне событие! Я уже сейчас заполняю три четверти бумаг, которые по протоколу обязан заполнять доктор Гринберг. Он регулярно с ними лажает.

***​

Что происходит?

Все эти книги, которые мама хранила в подвале… Пока не решила, как к ним относиться.

Одна, например, целиком посвящена вампирам. Нет, не фэнтези и не готический роман в духе «Дракулы». Даже не сборник классических легенд. Скорее, что-то вроде справочника.

Я не осилила весь том целиком — так, пролистала, выхватывая основные тезисы. Например, что вампиром можно либо родиться, либо стать после «особого» укуса. Причем оба варианта будут «вечно бродить в тенях», только обращенные навсегда застрянут в том возрасте, когда были обращены, а урожденные и века спустя выглядят как юноши и девушки «едва вступившие в пору расцвета».

Или вот еще: большинство вампиров так или иначе способны влиять на разум смертных, но при этом почти все они, кроме самых древних, боятся чеснока.

Для развлекательного чтива — слишком уж подробно и нудно. И таким высокопарным слогом, что поневоле носом начнешь клевать через две страницы.

В другом пыльном фолианте написано про всех подряд, не только про вампиров (хотя есть статья и про них). И снова в формате этакого пособия для «чайников». Была, например, история, как некий Годвин из Стольного задался целью создать живое из неживого. Заплатил наемному рыцарю, чтобы тот потихоньку добыл для Годвина свежий труп*. Рыцарь порешил какого-то хмельного бродягу у городского кладбища, а Годвин создал из полученных останков гомункула. Существо сохранило часть личности «донора» и даже охотно отзывалось на его имя, но бродяжничать и хлебать эль бочками уже не желало, превратилось в покорного и исполнительного слугу.

Часть души гомункула, как пишут в «справочнике», обращается в топливо для поддержания жизни в мертвом теле. Оставшаяся же часть позволяет исполнять простые хозяйственные поручения. Гомункулы практически не способны к саморазвитию, им недоступны по-настоящему глубокие эмоции, «гомункулов можно обучать, но не более, чем собаку». Таким образом, получаем неприхотливого и недалекого раба на сотни лет.

И снова: воспринимать все изложенное как обычный прикол трудно, потому что автор заморочился даже с рецептом! Расписал в мельчайших деталях: через какое плечо бросать в котел щепоть разноцвета и в какую погоду собирать кровомох. Программа «В помощь хозяйке», непостоянная рубрика «Живой труп в домашних условиях».

В самом центре секретной маминой комнаты, кстати, стоит котел. Я не шучу.

Мне тут вообще не до шуток. Если на время — вот буквально на одну минуту! — допустить, что вся эта книжная коллекция собиралась с какими-то серьезными намерениями… Получается, мама состояла в культе?

И если пойти еще чуть дальше — в этой абсурдной параллельной реальности, где чисто гипотетическая гипотеза насчет культа верна — сразу вылезает вопрос: кто еще может (или мог) в нем состоять? Тесс Шарм-Эрнест? Анна-Мария Ваторе? Отец Анны-Марии? Кузина Каролина?

Джейден?..

О, Смотрящий, я же так с ума сойду!

Мне теперь всюду мерещатся какие-то знаки. Вот, например, сегодня, когда я в очередной раз листала один из маминых бредовых мануалов, в нашу с Джейденом спальню неожиданно поднялся Даг. В принципе, у него была причина: я прикупила несколько книг по сельвадорадской культуре за время путешествия по Мезоамерике, а у тигренка сейчас пик интереса к этой теме.

Но почему-то стоило ему сесть рядом со мной и полюбопытствовать «мам, а что ты читаешь», как мне вдруг сделалось очень-очень неуютно. Некстати вспомнились страшилки, которые он так любил рассказывать в детстве — странные, по-своему последовательные, связанные друг с другом. И еще взгляд. Поначалу безмятежный, с легким, ненавязчивым любопытством. Однако едва Даг хорошенько рассмотрел пухлый том в моих руках, как весь внутренне подобрался. В глубине зрачков мелькнула вдруг совершенно взрослая, циничная проницательность.

Словно бы мой сын точно знал, что именно я обнаружила в подвале.

Мог ли Джейден — да, заглянем еще на минутку в ту жуткую параллельную реальность, где самые близкие для меня люди записались в какой-то чертов долбаный культ, почему бы и нет — частично или полностью посвятить его в свои секреты?

Нет же. Нет. Это все полный, полнейший бред. Я просто не собираюсь и дальше всерьез рассуждать на эту тему.

***​

Что происходит?

Могу вам точно сказать, кто еще был бы в полном восторге от этой свадьбы. Тетушка Тиана.

Она бы и не заметила, что на улице всего градусов десять по Фаренгейту. Мир тетушки Тианы целиком состоял из самых возвышенных чувств и эмоций (причем, как правило, противоречивых). Ее восхитил бы медленный танец снежинок над площадью Фон Хонт Эстейт, и глубоко опечалила бы мысль о том, насколько все в мире мимолетно: вроде бы, недавно она сама была невестой — и вот под свадебной аркой уже стоит ее взрослая дочь.

Понятия не имею, как они с дядей Беном полвека уживались друг с другом. Дядя-то даже в юности был приземленным до занудства.

По шкале, где идеализм тетушки Тианы это «ноль», а реализм дяди Бена — «сотня», я бы поставила себе баллов пятьдесят. Готова согласиться с тем, что ослепительная белизна вокруг подчеркивает торжественность момента, а растаявшие снежинки отлично смотрятся на лепестках живых лилий. Но, черт побери, когда у тебя от мороза пальцы едва гнутся, а нужно играть свадебный марш — это совсем, совсем не круто!

К счастью, по последнему пункту со мной были солидарны большинство гостей, так что официальную часть пастор сократил как мог, и уже к сумеркам мы перебрались в залы особняка. Джейдена, который привез новобрачным от «Пеппер» двухъярусный кремовый торт, я обнаружила в холле у лестницы.

И да, возможно, до костей промерзнув за роялем, я была слегка на взводе и отреагировала слишком резко. Но ведь и Джейдена никто не просил читать мне нотации вместо «привет, дорогая».

— Все же зря мы оставили двойняшек в коттедже, — посетовал он. — Дениз так хотела разбрасывать лепестки.

Смотрящий милостивый, Дениз и Дайану в будущем ждут еще десятки свадеб: кузенов, троюродных кузенов, близких друзей, их собственные в конце концов! Вековые брачные церемонии когда-нибудь достанут их до зубовного скрежета. Разве плохо, если это случится на пару лет позже? Кузина Кристен выбрала откровенно неудачную площадку для праздника, в Винденбурге в этом году морозы ударили еще к середине ноября, до школьных каникул три недели — ну, конечно, любимый, почему бы нам не притащить на венчание дочерей (учитывая, что кузина, несмотря ни на что, категорически настаивала на официальном дресс-коде), что вообще может пойти не так. Пневмония — это ведь ужасно полезный опыт, каждый должен попробовать.

В общем, я вяло огрызнулась, напомнив, что самую важную часть свадьбы — шведский стол — девочки не пропустят. И на этом беседа могла бы более-менее спокойно завершиться, но Джейден твердо решил лезть в бутылку до упора.

— Дело ведь даже не в лепестках на самом деле. Ты очень много работаешь в последние месяцы. Понимаю, как для тебя это важно, и очень горжусь тобой, крошка Лотти. Просто хочу сказать, что Дениз и Дайана радуются любой возможности провести с мамой чуть больше времени. Не отталкивай их.

Все вышесказанное так «удачно» легло на мою недавнюю перепалку с медсестрой Джабари, что тут я буквально взорвалась. Не горжусь собой, ни капельки, но порой нам необходимо выпускать пар и вытаскивать камень из-за пазухи — ничего не поделаешь.

Плохо помню, что именно наговорила Джейдену на верхней точке кипения. В какой-то момент мне вдруг стало нестерпимо душно в просторном холле, словно бы сами стены начали медленно сближаться, давить, как древняя омисканская ловушка. Оборвав себя на полуслове, я выскочила на открытую всем ветрам террасу, прямиком в объятия метели — и только там немного успокоилась.

Джейден выждал пару минут, потом снег, сорвавшийся с козырька задней двери, неподатливо заскрипел под его ботинками.

— Извини. Ты, наверное, права. Наверное, это мои собственные детские страхи: мать, у которой есть время на что угодно кроме меня, которая вспомнит обо мне, только посчитав ценным ресурсом… Я вообще не должен был прикладывать к нам этот шаблон.

Почти наверняка, мне стоило извиниться в ответ. Хотя бы за резкость и отсутствие конструктивного диалога. Но Джейден не ждал от меня извинений, и я промолчала.

Этот цикл повторяется снова и снова: что-то происходит, Джейден извиняется, я прощаю.

Он не всегда виноват, я не всегда права, а прощать не всегда легко. Но, кажется, схему уже не переделаешь.

Говоря конкретно о двойняшках и свадьбе кузины Кристен — здесь-то я была права без вариантов. Во-первых, повторюсь, ничего критически важного и сверхинтересного они не пропустили, во-вторых, обе мои дочери прекрасно умеют развлекать себя сами.

Лучший собеседник для Дайаны — интересная книга. А в том коттедже, что мы арендовали в Старом Городе на уик-энд, книг было предостаточно.

Дениз растет по-настоящему творческой девочкой, с удовольствием рисует открытки к каждому празднику, дважды в неделю посещает уроки скрипки. Может, в будущем она свяжет свою жизнь с чем-то совершенно другим (Констанс в детстве обожала рисовать, но уже в старшей школе забросила альбом в дальний угол и увлеклась программированием) — неважно. Творческое развитие полезно даже законченным технарям.

Суть в том, что толпа людей вокруг очень не всегда нужна Дениз для достижения внутреннего комфорта.

Даг поехал с нами на венчание, но, я уверена, в глубине души был бы рад обменять эту бесценную возможность на пару спокойных часов дома, по уши в омисканских легендах. Кроме шуток, тигренок действительно одержим этой древней цивилизацией: их культурой, историей, мифологией, особенностями быта. Мне трудно понять, почему именно омисканцы, чем они интереснее, к примеру, древних суланийцев, которые оставили о себе гораздо больше памяти, или аборигенов острова Твикки, которые по-прежнему тщательно оберегают свои традиции, передавая их из поколения в поколение.

Но, видимо, что-то зацепило Дага именно в джунглях Сельвадорады.

Будем честными до конца: я бы и сама отказалась от этих мини-каникул в Винденбурге и очередного свадебного переполоха, если бы существовал какой-нибудь способ никого этим не обидеть и в целом остаться в рамках приличий. Потратила бы хоть один вечер на полноценный релакс, заглянула бы в спа-салон или… да вот хотя бы живописью можно было бы заняться — такое медитативное убийство времени!

Но нет. Вместо этого мы на три дня переместились в Ледниковый период, и кузина Кристен, упрямая как мамонт, едва не похоронила нас в вечной мерзлоте.

Счастья молодым, конечно, но скорее бы уже на работу.

***​

Что происходит?

Знаете, день как-то сразу не задался.

С утра мутило, еле-еле удалось затолкать в себя чашку кофе и тост. Причем о тосте я пожалела уже по дороге в больницу.

Потом была кошмарная двухчасовая операция, где лично мой вклад состоял всего лишь в том, чтобы проконтролировать действия двух уже довольно матерых стажеров. И даже это вдруг оказалось суровым испытанием на выдержку.

На ланч был звонок от Констанс. С совершенно дурацким вопросом: а не завести ли им с Эваном еще ребенка — вроде, и можно бы, но «ты же понимаешь, какая это ответственность».

То есть, за два предыдущих захода об ответственности они с Шармом не задумались ни на минуточку. И вдруг случилось прозрение. Само собой, лучше поздно, чем никогда, но вообще-то оптимальный вариант — «вовремя».

Уже сбросив вызов, я задумалась: а когда у меня была последняя менструация? Напрягала память до конца смены, но так и не нашла ответ. В молодости я следила за циклом очень тщательно, делала пометки в электронном календаре и не пропускала походы к гинекологу. И немножко гордилась тем, какая я сознательная женщина.

Просто в последнее время все это потеряло актуальность. Нет, до менопаузы у меня еще остается несколько лет в запасе, дело в другом.

Я как-то… перестала ощущать себя женщиной? Многодетная мать — да, старшая сестра — да, хозяйка огромного дома, где что-нибудь постоянно ломается — да, глава приемного отделения окружной больницы Виллоу Крик — безусловно. Женщина? Под большим вопросом.

И все чисто женские проблемы тоже начали постепенно забываться.

Итак, могу ли я в свои сорок-плюс внезапно оказаться беременной, потому что мы с мужем, прожив в браке не один год и заимев троих детей, забили на какую-либо контрацепцию? Вопрос, прямо скажем, из категории «есть ли предел человеческой глупости».

А на вечер у меня был запланирован Эксперимент.

Именно так, с большой буквы. Я неделю к нему готовилась. Нашла способ аккуратно выдворить всех из дома: у Джейдена была смена в пабе, Даг повел девочек на городской каток, а для фрау Шварценбах, в качестве «маленького подарка за годы безупречной службы», я раздобыла билет в оперу.

Понятия не имею, любит ли она оперу на самом деле (немецкие корни и консервативные взгляды вообще-то не гарантируют неземной восторг от Вагнера), но это было лучшее, что мне удалось придумать.

Возможно, стоило все перенести, раз уж чувствовала я себя препаршиво. Но опасения, что второй раз избавиться от свидетелей так же изящно не получится, в конце концов перевесили. Я быстро «украсила» коридор у лестницы, крыльцо и даже гостиную заранее припасенными связками чеснока (кассир супермаркета вчера днем смотрел на меня как на умалишенную). Чуть сама не рухнула в обморок в процессе, но добилась желаемого результата: стойкого, плотного чесночного запаха, который просто нереально было игнорировать.

После этого, стараясь не делать глубоких вдохов, набрала на смартфоне номер, который сестричка некоторое время назад раскопала для меня в рамках своего маленького расследования.

Пригласила в гости потенциального врага.

Анна-Мария Ваторе сразу согласилась.

Знаю, это выглядит как чушь, звучит как чушь и в целом полная чушь. Даже если моя мать была культисткой, состояла в какой-то секте, где людям внушают, что вампиры, колдуны, гомункулы и прочее фэнтези существует — причем тут совершенно посторонняя женщина? Да, так совпало, что Анна-Мария подходит под десять из десяти пунктов статьи о вампирах. Это случайность. С моей стороны было глупо даже просто вчитываться в чертову статью, не говоря уже том, чтобы проверять ее на практике.

Мне отчаянно хотелось ткнуться, как слепому котенку, в твердую, суровую реальность. В реальность, к которой я привыкла, в которой прожила всю жизнь. Убеждала себя, что это будет просто. Гостья либо вежливо проигнорирует новый элемент дизайна, либо открыто покрутит пальцем у виска — плевать. Главное, я смогу с чистой совестью закрыть мамину комнату на ключ и окончательно похоронить ее тайны.

Мама умерла. Уже не имеет значения, во что она верила и что прятала. С Джейденом и Дагом, если тигренку вдруг успели запудрить мозги, разберусь иначе, при активном участии психологов. Чтобы вытягивать кого-то из пучины безумия, я сама сперва должна была ощутить под ногами почву нормальности.

А потом Анна-Мария, перешагнув порог «Священной топи», вдруг оскалилась, словно дикий зверь.

Она знала, что однажды я позвоню, ждала этого. Наверное, рассчитывала на еще один отвратительный разговор, на три четверти состоящий из намеков. У них с Джейденом была какая-то история, и все попытки выжать, вытрясти, вытащить из нее эту историю доставляли Анне-Марии больное, извращенное удовольствие. При встрече на кладбище ей понравилась моя растерянность, напряжение, которое я при всем желании не смогла бы скрыть, возникшее от одного упоминания нашей с Джейденом семьи, детей.

Она мстила мне, как будто действительно была брошенной у алтаря невестой.

А увидев гирлянду чесночных головок, дернулась, как будто… ну, как если бы обыкновенный чеснок действительно причинял ей боль.

Прошипела (я не уверена, что расслышала правильно): «Все-таки догадалась». И выскочила обратно на крыльцо.

Минуту спустя я тоже вышла из дома. Хотела своими глазами увидеть, что эта женщина, это существо, не застряло у нас под окнами. Вечер выдался ясный, и в мягком сиянии фонарей наша улица отлично просматривалась в обе стороны до самого горизонта.

Анна-Мария как сквозь землю провалилась.

Джейден вернулся из паба уже за полночь, как обычно. Я спросила, что он думает о чисто гипотетическом четвертом ребенке.

— Я благодарен тебе и Смотрящему за каждого из них, — просто ответил он.

Идеальный мужчина, чтоб его.

Я знаю Джейдена столько, сколько себя помню. И при этом, кажется, не знаю о нем ни черта.

***​

Что происходит?

А происходит именно то, чего следовало ожидать. Переохлаждение в Винденбурге, умножить на бессонные ночи за изучением сельвадорадских находок — получаем температуру под сорок, сопли ручьем и больное горло.

Началось это все еще во вторник. И теперь тигренок смирно лежит в своей комнате, не посещает школу и не спускается в подвал, в свою святая святых — лабораторию археолога (да, есть у нас в «Священной топи» и такое). Литрами пьет пчелиный чай по дедушкиному рецепту и в целом не очень сопротивляется лечению. Я с удивлением обнаружила, что если отобрать у Дага все-все книжки про омисканцев, а заодно и смартфон с ноутбуком, он без особой драмы переключается на… женские любовные романы.

Ужасно смутился, когда я заметила выглядывающий из-под подушки уголок пикантно-красного томика.

Сама я тоже чувствую себя немногим лучше, чем в начале недели, так что хозяйственными хлопотами сейчас занимаются только Джейден и фрау Шварценбах.

Нас же с тигренком сегодня ждет большой медицинский марафон: у меня после полудня запись к гинекологу, у него — к терапевту. Помощь в лечении сына мне вообще-то не требуется, с лихорадкой уже справились, ринит и тонзиллит тоже идут на спад. Просто в школу нужна будет справка о болезни.

И еще я записала Дага к психотерапевту. Только он сам пока не знает об этом.

Так будет лучше. Мне нужен взгляд специалиста да и… просто независимый взгляд со стороны. Даже если осведомленность Дага о Культе мне померещилась, беседа все равно принесет пользу.

В принципе, любому тинейджеру не помешает время от времени изливать душу психотерапевту. Такой сложный возраст.

Обязательно напишу в закрытом посте о результатах, как только вернемся.

***​

Что происходит?

он все повторяет что любит меня

что никогда бы не причинил мне вреда мне страшно

откуда он появился

***​

Что происходит?

Я не знаю, как и откуда Джейден узнал о психотерапевте, но он узнал.

Заявился прямо в клинику. Даг как раз отошел в поисках кофе-автомата, когда его отец присел рядом со мной на диванчик в холле. Он сказал мне

сказал

Суть в том, что Джейдену моя инициатива совсем не понравилась. Намного, намного хуже, чем когда-то с его братьями (сейчас почему-то смешно об этом вспоминать). Он сразу начал с того, что наш сын не болен, что он просто особенный, сказал

у негорукигорели блин руки

На обратном пути, в машине, прямо за рулем, у меня случилась истерика. Самая настоящая. В смысле, припадок, помутнение сознания.

Впервые в жизни. Без понятия, как вообще доехала. Чудом.

чертовой сраной магией

Сейчас заперлась изнутри в дедушкином кабинете, здесь очень надежная дверь — отряд спецназа не высадит. Ставили когда-то на совесть. Хотя, если честно, я уже ни в чем не уверена. Не знаю, на что Джейден на самом деле способен. Наверное, мне нужно вызвать полицию.

Только, как я все это им объясню?

Расскажу, что мой муж… колдун? Что мой сын колдун? что я всю жизнь мать ее жила как слепая дура пока мне лгалилгалилгали

он всегда мне лгал смотрящий почему так больно сказал я не должна бояться но мне страшно мне страшно мне страшно

сказал что никогда не причинит мне вреда я просто забуду я все забуду

***​

Что происходит?

Я должна успокоиться и собраться. Должна написать здесь обо всем, что произошло. Джейден вряд ли рассчитывает, что первым моим действием после его откровений будет пост в какую-то социальную сеть. Стараюсь дышать глубоко и не думать, просто транслировать ранее услышанное, но стоит начать — и вдруг оказывается, что уже писала такие слова.

Это все в моей голове, или Джейден что-то сделал со мной?

Он хочет что-то сделать со мной, стереть мою память. Говорит, так будет лучше для меня, мы сможем жить как раньшекак раньшекак раньше

И я не уверена, что смогу ему помешать.

Не уверена, что хоть кто-то в силах ему помешать.

Существует целый мир, о котором мы, обычные люди, ничего не знаем. Мир магии. Вампиры реальны. Моя домоправительница чертов гомункул. Мой муж и сын

он сказал что любит меня

ОН ЗДЕСЬ ПОМО

Примечания и техническое

* — здесь и далее отсылка к квесту «Мой ласковый иль злобный зверь» из игры «The Sims Medieval».

Переезд Кристен. Выдала ей 100к приданого на покупку нормальной квартиры в Сан-Мишуно (супруга потом уже подселила к ней).

Баллы

+1 балл за достижение вершины карьеры (Доктор, Шарлотта Эпплгейт)

+0,75 балла за достижение максимального уровня навыка Вампиризм (Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Выпечка, Джейден Шарм)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Садоводство, Джейден Шарм)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Рисование, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Археология, Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Непослушный проказник», Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Моторика, Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Творчество, Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Общение, Дайана Эпплгейт)

Всего: 208,25

 

[Мелочь]

Совсем забросила блог и очень удивлена, что его до сих пор не закрыли. Ни одного поста за… черт, ни одного поста после смерти папы. А это ведь случилось годы назад. Столько воды утекло, столько перемен, хороших и не слишком, успело произойти!

Не буду даже пытаться пересказать абсолютно все, просто примите как факт: та Шарлотта Эпплгейт, которая вот буквально на днях наконец-то позволила себе вытащить палку из задницы и сходить под свадебную арку с любимым мужчиной, и нынешняя Шарлотта Эпплгейт — два совершенно разных человека.

Для начала, нынешняя Шарлотта только что перенесла нервный срыв.

Я очень плохо помню последние недели перед попаданием в клинику, все как в тумане. Помню лишь смутную, неотступную тревогу, которая сдавливала грудь, будто жесткий корсет. Со слов Джейдена, меня накрыло сильнейшей панической атакой, но он понятия не имеет, что конкретно ее спровоцировало.

Доктор Стерлинг, мой терапевт, винит во всем постоянные переработки и позднюю беременность. И, черт возьми, наверное, он прав. Но как же сложно это принять!

Никогда бы не подумала, что материнство и любимая работа однажды подтолкнут меня к срыву. Вообще не предполагала, что могу настолько выйти из равновесия, почему-то считала себя крепче. Да, ничем не обоснованная самоуверенность — по-прежнему мое второе имя.

В каком-то смысле, этот урок, травматичный и болезненный, был мне даже необходим.

Сейчас чувствую себя гораздо лучше (назвала бы это «почти в порядке»), снова могу мыслить ясно и хладнокровно, внутреннее напряжение рассеялось. Беременность значительно сузила диапазон препаратов, которые доктор Стерлинг имел право мне назначить, так что в клинике я застряла на целый месяц. Даже Праздник зимы отметила на больничной койке. Но скучать не пришлось: регулярные сеансы психотерапии, гипнотерапии, групповая арт-терапия, массаж и гидромассаж — в общем, сведя к минимуму количество таблеток в моем рационе, доктор Стерлинг обеспечил меня максимально насыщенной культурной программой.

На одиночество тоже не могу пожаловаться. Джейден навещал меня каждый день, старался выбраться в Дезертвью хотя бы на полчаса перед вечерней сменой в пабе.

В определенный момент уже его эмоциональное состояние превратилось в повод для беспокойства. Джейден, само собой, старался выглядеть безмятежным, улыбаться и приносить из «Священной топи» только хорошие новости. Но я ведь знаю его с детства. Уже на уровне инстинктов ощущаю, когда что-то у нас идет не так.

В смысле, понятно, что жена, у которой немного поехала крыша, мало кого обрадует. И понятно, что в одиночку справляться с тремя пикси-непоседами, какими бы очаровашками они порой не выглядели, очень непросто. Добавьте в уравнение огромный, требовательный к уходу сад, старый особняк и толпы веселых, одолевших зимнюю сессию студентов «У Пеппер». И все же, мне кажется, дело не только в этом.

Как пятно томатного соуса на свадебной скатерти, которое не вывести никакими средствами, в безупречной идиллии нашей семейной жизни всегда существовала Та История с изменой-неизменой и браком по расчету. Видит Смотрящий, я попыталась простить, но, кажется, сделать это до конца так и не смогла. И Джейден наверняка отлично все понимает, потому что тоже знает меня с пеленок.

Впервые я задумалась вот о чем: а был ли он когда-нибудь действительно счастлив со мной? Что Джейден вообще получил от меня, кроме пресловутой верности? Скажем честно, я ведь далеко не подарок. Папа, который за всю жизнь ни разу не отругал по-настоящему, и мама, которая в принципе не умела ставить людей на место (даже если они этого заслуживали), воспитали на редкость упрямого, эгоцентричного и капризного ребенка. Потом работа в медицине перевернула над моим чувством юмора целый танкер с цинизмом. И семейная, наследуемая каждым поколением Эпплгейтов вспыльчивость — как вишенка на торте.

Мысленно признав все это, я и выдала как на духу: мне жаль, что тебе сложно со мной; что как-то незаметно, постепенно, год за годом ты стал тем, кто постоянно слушает и терпит, не получая взамен ни искреннего тепла, ни поддержки; что я настолько заигралась в жертву, настолько привыкла смаковать свои и только свои переживания — даже и не заметила, как однажды сама превратилась в мучителя.

— Пожалуйста, не говори так, — осторожно сжав мою ладонь, оборвал эту тираду Джейден (и, видит Смотрящий, мне правда было, чем продолжить). — Знаешь… еще очень давно, задолго до того, как мы оба выросли, я уже понял, что недостоин. Тебя. Нас. Даже одного мимолетного взгляда. И никогда не буду достоин. Понял, что и на пушечный выстрел не должен к тебе приближаться. Но это всегда было сильнее меня.

Короче говоря, моему идеальному мужу хороший психотерапевт тоже нужен как воздух. Согласитесь, такие проблемы с самооценкой стоило бы проработать.

За четыре недели, что меня не было дома, нас успела покинуть старушка Пэйшенс.

Мне далеко не сразу сказали, но шила ведь в мешке не утаишь, правда?

И пусть моя позиция будет выглядеть трусливо и малодушно, но я рада, что не присутствовала при этом. Потеря пушистого друга не входит в список вещей, к которым легко привыкнуть. Единожды переоценив собственные внутренние резервы, я уже и не уверена, что прощание с моей чудесной ласковой девочкой не вернуло бы меня обратно в клинику.

Случались, впрочем, и солнечные дни над «Священной топью». Например, свадьба кузины Нормы.

Это было чертовски неожиданно, как ни посмотри. Во-первых, когда Чарли занес мне пачку свадебных фотографий, я только по белому платью и узнала кузину в толпе гостей. Специальная диета*, на которую наша пышечка Норма с полгода назад села по совету Кристен, оказалась страшно эффективной. Ста фунтов как не бывало! Вообще-то полнота кузины Нормы никогда, с моей точки зрения, не выглядела безобразной, но, похоже, не на шутку беспокоила ее саму.

Надеюсь, сейчас ей комфортно смотреть на себя по утрам в зеркало.

Во-вторых, даже Чарли, который и с Нормой, и с ее старшей сестрой Синди с детства были не разлей вода, до последнего не подозревал, что она в отношениях. А Себастьян — так зовут моего новоиспеченного зятя — между прочим, живет в «Амбридж Мэнор». Это в Пендула Вью, в конце нашей улицы. Светло-серый особняк в колониальном стиле, мимо крыльца которого я каждое утро проезжаю по пути в окружную больницу.

А еще семье Себастьяна принадлежит кафе «У старой Мари», с которым у меня связано так много теплых воспоминаний.

И наконец, в-третьих, кузина Норма ждет ребенка.

Я давно и безнадежно запуталась в своих двоюродных племянниках (кажется, их уже двенадцать? четырнадцать?), и все-таки каждый раз прибавление в семье кузена или кузины вызывает внутри легкий диссонанс. Еще помню те времена, когда золотистая макушка Нормы едва доставала мне до пояса.

Как я уже упоминала, Праздник зимы в этом году моим ребятам пришлось отмечать без меня.

И они замечательно справились: елка, гирлянды, праздничный стол — меньше всего я хотела бы, чтобы мое состояние как-то отразилось на Даге, Дениз и Дайане, чтобы все каникулы они втроем просидели на диванчике в холле клиники, мрачные и перепуганные (а ведь попытки были). Доктор Стерлинг настаивает, что в моем подсознании давно прячется замешанный на чувстве вины страх принести какие-нибудь проблемы близким. Может, добрый доктор и прав, но разве это плохо — не превращаться в обузу для своей семьи, всеми способами избегать такого сценария?

В общем, у нас с Дагом состоялся очередной серьезный разговор. Я убедила тигренка, что, раскачивая собственную нервную систему, он абсолютно ничем мне не поможет. А значит, ему и девочкам следует провести зимние праздники так, как планировалось изначально, до кризиса в маминой голове.

Даг бесконечно уважает логику и спокойные, взвешенные аргументы. Слишком рассудительный для своих пятнадцати. Изредка может выкинуть какой-нибудь фокус (например, подарить нашей чопорной домоправительнице упаковку фейерверков), но в основном ведет себя сдержано и разумно. Таким, наверное, и должен быть будущий глава семьи.

Папа бы им страшно гордился.

У двойняшек к концу календарного года начались трудности с учебой. Особенно с математикой, особенно у Дениз. Для нее нет принципиальной разницы между плюсом и минусом, умножением и делением, числителем и знаменателем дроби — едва ли в старших классах она включит в свое расписание хоть один технический предмет (иначе остро встанет вопрос о разнице между синусом и косинусом, параболой и гиперболой, первым и вторым законами термодинамики).

Обычно математику мы с девочками оставляли напоследок и решали вместе, так что сейчас, когда мне резко стало не до учебников и задач, сразу несколько важных тем прошли как поезд мимо нищего. Пришлось Дагу наверстывать с сестрами упущенное. В итоге к каникулам пробелы кое-как удалось заполнить, и все трое получили очень даже приличные табели успеваемости.

Предложение съездить куда-нибудь на праздники и Джейден, и дети отмели с негодованием. Да, я бы и без семейных визитов нашла, чем себя развлечь (кроме того, они могли бы присылать фотки!), но мои упрямые домочадцы даже слышать об этом не хотели.

Хорошая новость: друзья-одноклассники Дениз и Дайны, чьи семьи также отмечали Праздник зимы в Виллоу Крик, стали чаще собираться в «Священной топи». Когда Джейден накануне моей выписки забеспокоился, что толпа шумных, возбужденных детей на заднем дворе может спровоцировать новый приступ, пришлось напомнить ему, как выглядело наше собственное детство.

Мне нравится, когда жизнь вокруг кипит, когда шумно и весело, много людей и новых знакомств, это комфортная для меня среда. И я только рада, что двойняшки популярны среди сверстников (ничего удивительного, мы, Эпплгейты, всегда умели вписываться в самые разношерстные компании).

В клинику Дениз и Дайана приезжали редко, за месяц мы увиделись лишь четыре раза. Это было мое решение: двойняшки привыкли видеть маму уверенной и решительной, я же ощущала себя разбитой, мысли путались, постоянно кружилась голова. Не хотелось их пугать. Всю первую неделю мучали тяжелые и яркие сны, не приносившие отдыха, в конце концов, доктор Стерлинг скрепя сердце назначил мне мягкое снотворное — и только тогда я наконец-то перестала ползать по этажам клиники, как инфузория, и начала восстанавливаться. Позволила Джейдену хотя бы по субботам привозить ко мне девочек.

В одну из таких встреч Дениз случайно «сдала» старшего брата с потрохами: оказывается, наш тихоня впервые начал ухаживать за девочкой!

А я ведь давно подозревала, что Даг неровно дышит к Элспет Хантингтон, это еще с младшей школы началось (совсем как у нас с Джейденом). Пока называть их отношения отношениями рановато: ребята просто общаются, вместе готовятся к урокам в городской библиотеке, а по вечерам тигренок провожает Элспет до крыльца. Но я ни секунды не сомневаюсь в природном обаянии Дага. В конце концов, у его дедушки и на девятом десятке отбоя не было от поклонниц, а генетика — упрямая штука.

Сегодня меня должны наконец-то выписать, доктор Стерлинг обещал подготовить бумаги еще до обеда. Как минимум, ближайшие полгода буду наблюдаться у него, регулярно приезжать на консультации. Но в целом, по словам доктора, всю последнюю неделю я демонстрирую «признаки стойкой ремиссии», а значит, держать меня в стационаре дольше нет смысла.

Вот это уже чертовски прекрасная новость.

Да, элитная клиника в Дезертвью, Оазис Спрингс, далеко не худшее место, где может оказаться человек с психическим расстройством. А конкретно отделение неврозов и неврозоподобных состояний — и вовсе почти курорт. Но, знаете, даже на курортах я начинала слегка тосковать по дому буквально через пару дней, а целый месяц вне стен «Священной топи» — готовый триггер для стресса.

Дождаться не могу, когда уже заветная выписка позволит расстаться с больничной койкой хотя бы на какое-то время.

***​

Что происходит?

Дэвид Эпплгейт пришел в этот мир глубокой ночью и в страшную метель. Видимость на дорогах была настолько отвратительной, что Джейден дважды пропускал нужный поворот, и в конце концов мы были вынуждены гнать в объезд по скользкой, обледенелой трассе. Каким-то чудом все закончилось благополучно, никто не разбился, не съехал в кювет и не родил прямо в машине.

Учитывая мой возраст и анамнез, ничуть не удивилась бы решению коллег из гинекологии не выпускать нас с Дэйвом из отделения до самого Конца Года. Но посмотрите-ка, черная полоса, кажется, сменилась белой: до праздника еще неделя, а мы с малышом уже снова дома.

Джейден тоже выглядит счастливым. Я по-прежнему ощущаю какое-то скрытое напряжение между нами, какой-то болезненный момент, который он категорически не хочет обсуждать. Но если не присматриваться и не копать глубоко, в «Священной топи» сейчас царит полная гармония.

— Раз уж Праздник зимы ты пропустила, придется организовать двойную норму веселья в этот уик-энд, — закрепляя под потолком пучок омелы, пообещал Джейден сегодня утром.

Может, я просто слишком себя накручиваю? Ищу проблемы там, где их нет? Доктор Стерлинг предупреждал, что тревожность может вернуться сразу после курса лечения, наверное, мне стоит обсудить это с ним.

Что касается атмосферы чудес и праздника — тут мой супруг самый настоящий волшебник.

Искусственную ель уже разобрали и разложили по коробкам в подвале, но стены на первом этаже снова увешаны серпантином, звездами из папье-маше и веточками остролиста, а на каждом карнизе мои любимые мужчины закрепили разноцветные фонарики. У меня сердце немножко сжимается каждый раз, когда свежий снег и старые, еще дедушкиных времен, украшения превращают «Священную топь» в замок из сказки про Королеву Зимы — это как на мгновение вернуться в детство. Моя жизнь уже состоялась, мне нечего загадывать под бой курантов и не о чем просить в письме Санта-Клауса, но в такие минуты все равно ощущаю радостное предвкушение.

Словно бы что-то очень прекрасное, совершенно замечательное вот-вот произойдет.

Наступит утро, и мы с братом и сестрой побежим наперегонки вниз по лестнице — в холле, под красавицей-елью, нас дожидается целая гора подарков.

Впрочем, есть еще пара дел, которые хотелось бы завершить до Конца Года. Для начала, поставить на ноги Дениз: аккурат в последний день учебы она простудилась на городском катке.

Тигренок, кажется, все каникулы собирается проторчать в подвале. За смахиванием вековой пыли с очередных омисканских черепков. Я, как его мать, просто обязана этого не допустить.

В первую неделю нового семестра в старшей школе Виллоу Крик пройдет конкурс научных проектов, и Даг хочет выступить в секции «История». Лучшим докладчикам пообещали особый приз (вроде бы, Аламский музей археологии подключился): несколько дней на исследовательской базе в предместьях Пуэрто-Ламанте, полевая практика и мастер-классы от настоящих археологов. Легко догадаться, почему Даг загорелся.

Ни секунды не сомневаюсь, что на конкурсе тигренок будет блистать. Он потрясающий рассказчик и уже знает о культуре омисканцев больше коренных жителей Сельвадорады. И пускать под откос каникулы (чтобы однажды горько пожалеть об этом) совсем не обязательно.

Насчет потрясающего рассказчика я нисколечко не преувеличиваю. Лори как-то поделилась: у ее старшего, Томми, несколько общих занятий с Дагом. Так вот, рефераты тигренка по истории весь класс слушает затаив дыхание — так живо и эмоционально, с иронией и кучей интересных деталей не объясняет тему ни один учитель.

Его увлечение омисканцами, впрочем, в старшей школе Виллоу Крик разделить особенно не с кем. Разве что с Одри Ричардс — девочкой из неблагополучной семьи, которую Даг когда-то защищал от буллинга. Сейчас она единственная, кто также готов часами рассматривать под лупой каждый миллиметр разбитой терракотовой маски, переводить с французского статьи маститых исследователей из Шам ле Сим и обсуждать в социальных сетях не тусовки, шмотки и модные сериалы, а жрецов и вождей давно сгинувшей цивилизации.

Положа руку на сердце, не уверена, что Одри действительно так уж интересует затерянный Омискан. Просто самый короткий путь к сердцу тигренка выложен страницами пыльных справочников — это правда. Неплохой ход и при других обстоятельствах, наверное, мог бы сработать.

Вот только у Дага совсем нет опыта, и намеки он понимает плохо. Видит в малышке Одри только подругу и немного зациклен на Элспет Хантингтон. Омисканцам Элспет, конечно, проигрывает вчистую, зато остальных девочек сделала на полкорпуса.

— Я считаю, сперва нужно хорошенько узнать друг друга, а потом уже начинать… что-то, — покраснев до ушей, но твердо, с непоколебимой внутренней убежденностью заявил Даг в ответ на мои попытки аккуратно уточнить, к чему привели их милые вечерние прогулки. — Найти точки соприкосновения, общие интересы. Выбрать музыку и фильмы, которые нравились бы обоим. Понять, каких тем стоит избегать, выстроить зону комфорта.

Раньше мне почему-то казалось, что у мальчиков с «точками соприкосновения» все попроще. На уровне врожденных рефлексов.

— Думаешь, Элспет тебе откажет, если прямо пригласишь ее на свидание? О, дорогой!.. Уверена, этого не произойдет.

Может, я и не эксперт в воспитании сыновей, зато отлично помню, чего боятся влюбленные подростки. Отказа. Быть отвергнутыми. Причем форма отказа почти не имеет значения: даже если тебя отошьют максимально вежливо, все равно будет больно.

Не то чтобы после сорока неудачи на личном фронте начинали согревать душу, но с возрастом самооценка обычно обрастает кое-какой броней. В пятнадцать же ты предельно уязвим, поводов ненавидеть себя предостаточно, а эмоции скачут, как блохи в чашке Петри.

Доверительной беседы у нас с Дагом пока не получилось: вчера вечером он просто сбежал, едва прозвучало слово «свидание».

Кстати, буквально на днях закончили ремонт в его комнате.

Распланировали все еще до моего затянувшегося больничного, но кровать и стеллаж доставили только на прошлой неделе. У Дага было одно-единственное пожелание: как можно больше свободного пространства. Так что, перекопав все интернет-каталоги, заказали ему кровать-трансформер. Откидную, с пультом управления и автоматическим диваном, убирается в стену. В целом, удобная вещь — если вы умеете аккуратно обращаться с техникой.

В итоге тигренка чем-то не устроили подъемный механизм и заводской пружинный блок, и он сам все пересобрал. Меня это поначалу здорово напугало (особенно после найденной в сети заметки о несчастных случаях с кроватями-трансформерами), но Джейден уверяет, что сам десять раз протестировал инженерное чудо и что руки у нашего сына растут из правильного места.

И, пожалуй, последняя новость (если это вообще можно назвать новостью): мой братец Чарли, заглянувший посмотреть на нового племянника, решил сегодня остаться у нас на ночь.

Сам он мямлил что-то насчет сумерек и сугробов на шоссе, но позвонившая час назад Констанс (сестричка пока не может к нам вырваться: тоже родила недавно, и крошка Джемма уже задает им с Эваном жару — поэтому звонит каждый день) прояснила ситуацию: Чарли в пух и прах разругался с женой. Катастрофа в раю, иначе и не назовешь. Чарли и Мэри оба принадлежат к одному (весьма раздражающему) типу людей: вечные дети. Это у меня в одном помещении что с братцем, что с невесткой через пару часов гарантированно заболит голова, а друг с другом они всегда уживались прекрасно.

Такая милая инфантильная семья под постоянным присмотром старших родственников с обеих сторон.

О причинах ссоры Чарли упрямо не говорит (и дуется при этом, как дошкольник), но утром обещал свалить обратно в Эвергрин-Харбор. Выгнать братца из дома, где он вырос, я, разумеется, не могу — даже ради его же блага, даже если это может научить его решать проблемы вместо того, чтобы банально сбегать от них. Остается только сохранять спокойствие и беречь нервную систему.

Таково мое жизненное кредо в целом после выписки: спокойствие, мир в душе и никакого напряжения. Стараюсь уделять больше времени разным расслабляющим занятиям: йоге, вязанию, живописи, ведению блога, благотворительности.

Рецидива панических атак совсем, совсем не хочется.

***​

Что происходит?

Не выдержала и все-таки заехала сегодня в родную больницу на пару часов, хотя полноценно приступить к работе должна буду уже после каникул. Мысль, что моя госпитализация в отделение неврозов не остается секретом только лишь между мной и начальством из административного корпуса, а вызовет живейший интерес и бурное обсуждение во всем нашем дружном коллективе, не давала спать спокойно.

Теперь, кажется, можно выдохнуть.

Во-первых, медсестры связали мое долгое отсутствие с экстремально тяжелым течением беременности — что в контексте репутации звучит на порядок лучше. Во-вторых, высокое начальство по мне скучало. Вот настолько, чтобы прибавку назначить. Чисто символическую, но все равно приятно.

На радостях выбрались в кафе: я, Джейден и двойняшки — Даг устроился на подработку по выходным, решил сам откладывать на колледж. Мы ведь еще даже мое назначение на пост заведующего не отмечали.

Джейден перед обедом произнес такой тост, что я чуть не прослезилась (пора заводить водостойкую тушь): мол, девочки видят во мне прекрасный пример умной, целеустремленной и успешной женщины, ах, как это восхитительно. Дениз и Дайана синхронно кивали.

Я, конечно, так себе «успешная» — где б я сейчас была и чем бы занималась, если бы не фамильное состояние? — и, наверное, не очень-то «умная». Но в своих детях не сомневаюсь: они такими точно станут. Дениз всю дорогу до кафе болтала о скаутских сборах, Дайана в новом году обещала налечь на учебу, про Дага и говорить нечего — с его целеустремленностью можно стены лбом прошибать.

Для себя на весь наступающий год загадала так: больше развлекаться, меньше тревожиться и найти новое увлекательное хобби. Может, книгу напишу. Папе именно литература здорово помогала в преодолении внутренних кризисов — вдруг и я найду в этом источник силы?

Вечер получился бы просто невероятным, если бы мы с Дайаной не отравились.

В моем случае — ничего удивительного, роллы с сырой рыбой по определению содержат потенциальную угрозу. Зато омлет, который принесли Дайане, выглядел вполне благонадежным.

Раньше на месте кафе «У старой Мари» был ресторан «Пеликан на охоте». То еще местечко, незнакомое санитарным службам. Прошли годы, сменились хозяева (и одним из них, напомню, стал мой зять), вывеска и меню, но кое-что, кажется, осталось по-прежнему.

Возможно так судьба намекает мне: пока не поздно, детка, загадай, чтобы все болезни забрал с собой уходящий год.

И вы тоже не зевайте под бой курантов, дорогие подписчики.

Удачных выходных!

Примечания и техническое

* — в игре это были три вазочки мороженого «Диетический вкус».

Переезды кузины Нормы в династийную семью и в особняк мужа.

Переезд Чарли в династийную семью и обратно (второго ребенка ему завели).

Баллы

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Писательство, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Вязание, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Воспитание, Джейден Шарм)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Механика, Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Творческое дарование», Дениз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Светский львенок», Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Общение, Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Моторика, Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Интеллект, Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за пятерку в старшей школе (Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за пятерку в младшей школе (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за лучшего друга (Белинда Шарм)

+0,25 балла за лучшего друга (Венди Гринберг)

Всего лучших друзей посчитано: 9

Всего: 213,0

 

[Мелочь]

Вчера кое-что произошло.

Кое-что очень, очень скверное.

Честно говоря, я давно перестала удивляться тому, как стремительно белая полоса в моей жизни сменяется черной, а безмятежное счастье — полной катастрофой. Вот мы отмечали Конец Года,и все было просто отлично, дети распаковывали подарки, а мы с Джейденом собирались махнуть вдвоем на вечерний каток, устроить что-то-вроде-свидания (совсем как в старые добрые времена).

А вот мой мир сужается до точки, тьма обступает со всех сторон, колени предательски подгибаются, а левую щеку холодят лакированные, выскобленные моющим пылесосом до зеркального блеска доски паркета.

Джейден говорит, это снова была паническая атака.

Именно он нашел меня в коридоре третьего этажа, у лестницы и привел в чувство. Доктор Стерлинг не то чтобы однозначно согласен с его выводами, но допускает такую возможность.

Я не помню (да и не хочу вспоминать, серьезно), что конкретно спровоцировало приступ, но в одном уверена на сто процентов: перед обмороком мне не было страшно. Ничего похожего на декабрьский кризис, не-а: ни тяжелой, изматывающей тревоги, ни ужаса, ни липкой, замораживающей паники.

Кажется, вчера все было совершенно наоборот. Там, в коридоре третьего этажа я по неизвестным причинам веселилась от души.

Так веселилась, что в конце концов мой перегруженный мозг просто отключился. Как чересчур разогретый ноутбук, который автоматически вырубает питание по достижении определенной температуры. Для ноутбука это всего лишь способ защиты компонентов от поломок и деформации, и с человеческим мозгом — вы не поверите! — дела обстоят точно так же.

О причинах веселья ничего не могу рассказать. Помню только, что в нем не было искренней радости. Ненормальное, болезненное веселье, истерический смех, парадоксальная реакция на вещи или явления, в которых на самом деле нет ничего смешного — пожалуй, наиболее верное описание сохранившихся у меня данных.

Я вдруг вспомнила или осознала что-то. Что-то невероятно важное и очевидное, и оно поразило меня, словно мощный электрический разряд, выбило почву из-под ног. Я подумала: Смотрящий милостивый, да как вообще можно было об этом забыть?

И сразу следом пришла темнота.

Страх явился намного позже. Уже после того, как перед глазами прояснилось. Я лежала на диванчике все в том же коридоре, Джейден держал меня за руку — и голова сама собой начала заполняться мыслями о вероятном развитии событий в других обстоятельствах.

Например, я могла бы вести машину. Или оперировать кого-то. Или спускаться по лестнице. И еще десятки, сотни очень печальных «или».

Страх явился сразу после слов доктора Стерлинга: любое угнетение сознания может перейти в кому, и из этой комы Шарлотта Эпплгейт имеет все шансы никогда не выйти.

Кстати, Джейдена запросто могло не быть поблизости.

Лучше видеть во всем плюсы, правда? В конце прошлого года моя жизнь превратилась в ночной кошмар, где нет ничего стабильного, где бессмысленно строить планы даже на неделю вперед, где в любую секунду и без явной причины может случиться «перезагрузка системы». И даже в такой трагедии мне видится, по крайней мере, один значимый плюс.

Я с детства рассматривала заботливое, трепетное отношение Джейдена ко мне как должное, как нечто совершенно естественное и незыблемое. Принимала его дружбу, нежность и любовь, купалась в его внимании и обожании, будто в солнечных лучах, и не считала нужным отвечать взаимностью.

То есть, я и сейчас не считаю, что человека, который любит тебя, обязательно любить в ответ. Это иначе работает.

Правда в том, что я любила Джейдена эгоистичной, потребительской любовью. Правда. Никто не навязывал мне чувство вины, я просто знаю, что в юности была эгоисткой. И даже почти потеряв его, не вынесла для себя никаких уроков, только жгучую, колкую обиду. Может, будь он уверен во мне, в моих чувствах, в моем принятии, выбор между мной и амбициями его матери не вызвал бы у Джейдена ни малейших сомнений.

Он ведь оказался в мою пользу, этот выбор. Не сразу, но Джейден выбрал меня.

И теперь выбирает меня снова и снова, каждый день, год за годом. Моя болезнь не оттолкнула его, лишь сделала наши отношения еще ближе и доверительнее. Наконец-то я понимаю, что истинной привязанностью второй половинки могут похвастаться далеко не все, что мне ужасно повезло.

Наконец-то я начинаю по-настоящему ценить то, что всегда имела.

В моем возрасте пора уже руководствоваться здравым смыслом при принятии любых решений. Наверное, я должна полностью перестроить свою жизнь под новые обстоятельства: не садиться за руль, уволиться с работы, избегать лестниц и дальних путешествий. И вообще как можно реже выходить из дома. Еще неплохо было бы привести в идеальный порядок финансовые бумаги, чтобы у Джейдена и детей не возникло никаких проблем с наследством, если вдруг меня не станет прямо завтра.

Найти кого-то, кто… ну, не заменил бы мать Дагу, двойняшкам и Дэйву (это не выглядит осуществимым), но смог бы присмотреть за ними, поддержать, подарить немного ласки, внимания и воспитательных подзатыльников. Кого-то из троюродных кузин, вероятно. Я, разумеется, полностью доверяю фрау Шварценбах, но все же она немолода и слишком занята хозяйством.

Знаете, каждый вечер я говорю себе: ну все, крошка Лотти, с завтрашнего дня ты существуешь по новым правилам, начинаешь как следует готовиться к тому, что можешь внезапно умереть. Но утром на горизонте возникают новые факторы, которые не получается игнорировать, и в итоге у меня банально нет времени шить себе саван и присматривать место на кладбище.

Сегодня таким «фактором» стал звонок профессора Нисидаке.

Если кто-то из вас, мои дорогие подписчики, не в курсе, профессор Харухи Нисидаке — историк с мировым именем, эксперт по культуре и быту горных кланов Комореби. Изредка читает лекции в Бритчестере, но живет в предгорьях Юкимацу, поблизости от объекта своих исследований. Познакомились мы около пяти лет назад на международной конференции в Сан-Мишуно. Выступали, естественно, в разных секциях, зато в гостинице получили смежные номера. И хотя профессор Нисидаке намного моложе меня, никакого «барьера поколений» между нами не было с самого начала. Она настоящий гений, бывший вундеркинд, и даже вне мира науки все ее суждения прагматичны и рациональны. На мой взгляд, с ней нашел бы общий язык кто угодно.

Мы изредка переписывались все эти годы, и когда в начале осени она упомянула фестиваль в деревне Вакаба, регулярно организуемый местным историческим обществом, я загорелась идеей его посетить. Это было еще до первого приступа, и уже к Празднику зимы крошка Лотти совершенно забыла, что перечислила на организацию фестиваля солидную сумму и попала в список почетных гостей.

Что я писала насчет «избегать дальних путешествий»? Забудьте. В половину восьмого утра мне пришлось срочно искать билеты на самолет.

Может, это и было вдвойне опрометчиво, но я решила взять с собой девочек. Во-первых, Фестиваль Юности — яркий и потрясающий праздник, рассчитанный в большей степени именно на детей. Для них устраивают конкурсы, работают аниматоры, с лотков торгуют японскими сладостями, проводят мастер-классы по оригами. Во-вторых, учеба — безусловно, значимая штука, но все же менее значимая, чем семья. Я понятия не имею, сколько у меня еще времени, хочу использовать любую возможность для общения с теми, кто мне действительно дорог.

Я и Дагу бы заказала билет, но тигренок с головой ушел в подготовку к весенней неделе науки. Дети не знают про мой диагноз, конечно, и я не смогла переубедить его, не раскрывая деталей.

В целом, хорошо, что так сложилось. Я имею в виду пожертвование и благодарность исторического общества. Здравый смысл здравым смыслом, но в моем положении, если не отвлекаться периодически, не переключаться на что-нибудь позитивное, можно и спятить окончательно. Немного положительных эмоций еще никому не вредило. Вдруг теперь получится закончить мемуары на светлой, мажорной ноте?

Да, просто прикиньте: я села за мемуары. Пишу книгу, прямо настоящую книгу, совсем как папа. Именно о нем и думала в первую очередь, когда начинала. Папу сочинение детективных историй отвлекало от проблем в реальности, и даже если истории эти выходили глупыми и смешными, основную функцию они выполняли без сбоев.

Еще не знаю, насколько смешная глупость получится у меня, рискнут ли ее издать и как отреагируют читатели (если книгу вообще хоть кто-нибудь купит). Мне нравится процесс. Складывать слова в предложения поначалу было тяжело и муторно, но со временем это затягивает, будто крепкий алкоголь.

***​

Что происходит?

Ни секунды не сомневалась, что тигренок выиграет диплом первой степени, а вы? Вы сомневались?

И вот он покорил жюри «необычайно глубоким знанием темы и креативным мышлением», получил грамоту из рук директора школы, и мне пришлось отпустить его в Пуэрто-Ламанте на целую неделю.

Это была чертовски долгая неделя, если спросите меня.

Не подписать разрешение на поездку, конечно, было бы преступлением. Положа руку на сердце, я думала, Даг слегка преувеличивает масштабы программы Аламского музея для школьников, но она действительно собрала в Сельвадораде одаренных подростков со всей страны. И мой сын оказался в их числе!

Я в него верила, разумеется, я мать и не имею права не верить, но… Но у него действительно получилось! Это же просто очуметь! Мой Даг среди самых талантливых, самых сообразительных, среди тех, за кем будущее мировой археологии!

Собирая теплые вещи в его рюкзак (ночью в джунглях прохладно), я ни на секунду не расставалась со смартфоном. Все Эпплгейты должны были узнать новости. И кузина Каролина — в первую очередь.

Смотрящий милостивый, как бы папа гордился своим старшим внуком сейчас!

Группу разместили на одной из университетских баз, и де-факто все ученые, находившиеся в Сельвадораде на раскопках, проводили для них полевые практикумы. Но официально программу возглавила профессор Брок, приятная женщина средних лет, преподаватель с огромным стажем. Мы пообщались в аэропорту перед вылетом, и у меня успело сформироваться неплохое впечатление о ней.

Об остальных ребятах могу написать только со слов Дага (то есть, это будет мнение шестнадцатилетнего подростка, пусть даже экстремально умного). Кроме него старшую школу Виллоу Крик в Пуэрто-Ламанте представляла Одри Ричардс. Формально, они вместе готовили проект, хотя тигренок — я знаю наверняка — выполнил основную часть работы. Впрочем, мне-то нисколько не жмет, что Даг решил разделить славу и выигрыш с подругой. Напротив, думаю, он поступил благородно. Бедной девочке, может, за всю жизнь не представится другого шанса посмотреть мир, ее отец по-прежнему едва сводит концы с концами.

Плюс к тому, тигренок до сих пор немного теряется в целиком новых, незнакомых компаниях, присутствие Одри явно сделало поездку гораздо комфортнее для него.

Еще там был старший сын профессора Брок (кажется, Нэд или Пол — простите, у меня отвратительная память на имена). Другие ребята поначалу приняли его в штыки, посчитали везунчиком, который попал в программу только потому, что его мать всем там заправляет. Несправедливо? Может быть. Но ведь каждый из этих подростков очень много трудился, чтобы заслужить свое место на исследовательской базе. А у Пола (или Нэда) Брока в любом случае была фора: мать возила его по раскопкам с тех пор, как Пол научился ползать.

Была девочка из Стрейнджервиля, очень целеустремленная и замкнутая. Даг искренне восхищался ее выкладками об омисканских тотемах, но так ни разу и не решился заговорить с ней напрямую.

Был мальчик, вроде бы, из Невады, с удивительным именем Люциан. «Жутко выпендривался» (цитата из рассказов тигренка), особенно сразу после прилета, когда все размещались на базе, постоянно ссылался на родителей-аристократов и крутой колледж, где его уже год как ждут не дождутся. Дагу, который по своему желанию подрабатывает с тринадцати лет и вырос на дедушкиной правде «Эпплгейты никогда не боялись запачкать руки», подобные разговоры вот нисколечко не нравились.

Но на третий день поездки Даг слег с недомоганием. Сочетание акклиматизации, недосыпа и сверхдозы энергетиков, которыми тигренок накачался «чтобы ничего не упустить», оказалось совершенно убийственным.

У него закружилась голова прямо в джунглях, на подступах к храмовому комплексу, и неожиданно Люциан сам вызвался отвести приболевшего товарища в лагерь. А потом сидел у постели Дага почти целые сутки, развлекая забавными историями. В общем, на поверку Мистер Выпендрежник оказался и вполовину не так плох, как пытался выглядеть. Надеюсь, это научит тигренка в будущем не судить о книге по обложке.

Еще в группе «самых одаренных» был Гарри из Винденбурга. Но о нем я подробно расскажу вам чуть позже.

И наконец, была девочка с архипелага, очень милая, но «на своей волне», как все суланийцы.

Одри с ней особенно сдружилась. Знаете, эта Одри немного навязчивая, слишком старается привлечь внимание, понравиться всем вокруг — думаю, следствие психологической травмы, ее мать однажды настолько увлеклась петерианством, что ушла из семьи, оставив мужа и троих дочерей. Комплексы брошенного ребенка вынуждают Одри быть… шумной, постоянно удерживать на себе взгляд собеседника любыми способами. Ей должно пойти на пользу общение с кем-то флегматичным и независимым.

Словом, сами понимаете, компания подобралась разношерстная и непростая, почти вся неделя ушла на попытки притерпеться друг к другу. Не раз и не два на базе вспыхивали скандалы, и ученых (профессора Брок — в первую очередь) это серьезно беспокоило. Повторюсь, даже очень умные подростки — по-прежнему подростки. Они еще не умеют игнорировать острые углы окружающих, с трудом прощают и не склонны к снисходительности.

Но тигренок все равно от путешествия в полном восторге. Целую неделю (за вычетом одного дня страданий от собственной дурости) он занимался любимым делом, и уже одно только это могло бы сделать Дага счастливым.

В конце концов он неплохо адаптировался к полевой жизни (во многом потому что давно научился сохранять спокойствие в тревожных ситуациях и заранее прочел несколько инфобуклетов о безопасном туризме — хотя такие штуки вообще никто никогда не читает) и поладил со всеми ребятами на базе. Даже с Полом Броком. В последний вечер в Сельвадораде группа, отложив в сторону научные изыскания, самозабвенно фотографировалась и обменивалась контактами. Даг почти полностью забил память смартфона портретами своих новых приятелей и фантастическими видами окрестностей Пуэрто-Ламанте.

Чтобы увидеть скрытый текст, войдите или зарегистрируйтесь.
Что касается учебы, по итогам своей поездки Даг сделал еще один проект (и это чудесно), зато нахватал пропусков по всем дисциплинам и теперь должен разобраться с целой горой домашних заданий.

Дениз, наблюдая за страданиями брата над тригонометрией, уже выдала, что не очень-то хочет во взрослую жизнь. А Дайана, только-только исправившая свой табель успеваемости, просто злорадно хихикает.

Не думаю, что хоть у кого-то из нас есть выбор взрослеть или нет. Но здорово, когда дети понимают, как замечательно быть ребенком.

***​

Что происходит?

Знаю, я почти никогда не пишу о работе Джейдена, разве что о его загруженности или очередной прибавке. Хотя мой супруг вовсе не какой-нибудь там секретный агент или связанный контрактными обязательствами актер. Делает ли это меня плохой, невнимательной женой в ваших глазах?

На самом деле, я просто ничего толком не понимаю в его работе. Не в кулинарии (готовлю я вполне прилично, хоть и редко) — во внутренней кухне… кухни. Каждый ресторан — маленькая экосистема со сложной иерархией, в которой постороннему человеку не разобраться.

В общем, с понедельника Джейден получает на полсотни симолеонов в час больше и приходит домой еще немного позже. Или раньше, как посмотреть: его смена заканчивается под утро. И теперь он занимается в основном десертами. Вот и все, что мне известно.

Он по-прежнему возится с детьми в любую свободную минуту и не дает ни малейшего повода для упреков. Увы, их с Дэйвом «графики» не очень-то совпадают: малыш открывает глаза около половины седьмого утра — его отец в это время как раз возвращается из паба и уходит наверх отсыпаться. За Дэйвом присматриваю в основном я, он первый ребенок, которому я могу посвятить себя полностью. Еще одна строчка в графе «Неочевидные плюсы моей болезни», да-да. Даг повзрослел, пока я училась и проигрывала в безнадежной битве с собственными чувствами, Дениз и Дайана — пока строила карьеру. И вот теперь, когда первые трое уже стали слишком самостоятельными, у меня остался единственный шанс проявить себя нормальной матерью.

То есть, не думаю, что мы с Джейденом будем заводить еще детей. Четверых определенно достаточно.

Постоянно слышу от знакомых: «какие у тебя сообразительные девочки» или «Смотрящий милостивый, вот бы мои оболтусы хотя бы раз в жизни без проблем сели за школьные задания». Иронично. Кажется, я произвела на свет тех самых «детей маминой подруги». Вот только гордиться мне нечем. Это не моя заслуга, что Даг, Дениз и Дайана растут такими. Скорее уж дело в генах.

Фрау Шварценбах, конечно, тоже не сидит без дела. На ее глазах я из безалаберной, необучаемой девицы превратилась в такую же безалаберную, необучаемую женщину. А значит, доверять мне целиком воспитание сына (моего собственного маленького сына) — преступление в чистом виде. Сейчас мы особенно часто спорим о поощрениях и наказаниях, спорим долго, до хрипоты, и по итогам каждая остается при своем мнении. Но, знаете, я не в обиде вообще-то. Все понимаю. У фрау Шварценбах нет другой семьи. В какой-то степени я, Констанс и Чарли стали ее семьей, ее детьми, а Даг, двойняшки и Дэйв — внуками.

Преданность — вот, что я всегда по-настоящему ценила в людях. За безграничную преданность прощается многое.

Да в конце-то концов! Если фрау Шварценбах однажды исчезнет из нашего дома, на кого еще мы с Джейденом сможем все оставить, если вдруг решим выбраться на какой-нибудь светский раут?

Я шучу, разумеется. В моем положении шумные тусовки — то, что доктор прописал.

Знаете, это жестоко. У меня было столько планов, столько увлечений, столько вещей, которые я хотела сделать и увидеть! Я ведь еще не старуха, передо мной едва-едва замаячил призрак гармонии в отношениях. И вдруг обмороки, срывы, панические атаки, мигрени и аномальная активность мозга — почему все это должно было случиться именно теперь и именно со мной? Именно с нами?

На днях Даг прошел вступительные тесты в университет. Скрестив пальцы, ждем результаты.

Если вдруг он поступит, скажем, в Академи Ла Тур (читай: лучшее профильное образование для историков и археологов, а также лучшие перспективы после диплома) и решит уехать от нас на другой конец света, я не стану его винить.

Жизнь слишком коротка и слишком быстро может пойти под откос, чтобы откладывать свои заветные мечты на потом.

Примечания и техническое

Наследница третьего поколения выполнила свою часть ограничения «Писатель».

Баллы

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Светский львенок», Дениз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Вундеркинд», Дениз Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Непослушный проказник», Дайана Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Творческое дарование», Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Интеллект, Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение 10 уровня детского навыка (Творчество, Дайана Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение подростком вершины карьеры неполного рабочего дня (Разнорабочий, Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за пятерку в младшей школе (Дайана Эпплгейт)

+0,25 за уникальный вид школьного проекта превосходного качества (Создание моста)

Всего: 216,25

 

[Мелочь]

О, дети! Иногда от них хочется лезть на стену.

Зато с ними не бывает скучно.

«Священная топь» жива, пока по ее скрипучим лестницам бегают дети. Этот особняк строили для большой семьи, и сколько бы мы с папой не меняли планировку, мебель, двери и окна, обои и паркет, суть оставалась и остается неизменной.

Годами, десятилетиями.

Наш младшенький, Дэйви, уже совсем вырос. Еще нуждается в родительской заботе и постоянном присмотре — но это не показатель (за Дагом тоже до сих пор лучше приглядывать, а ведь ему уже почти семнадцать). Кажется, через полгода-год станет достаточно самостоятельным, чтобы мы всей семьей могли отправиться в отпуск к морю или в горы.

Ну, знаете, полезно хотя бы изредка менять обстановку. Особенно если лето в вашем городке похоже на лето в Виллоу Крик: недели изнуряющей жары чередуются с жуткими грозами, а на болотах с мая по август разводится достаточно насекомых, чтобы сожрать буйвола за пару минут.

Кроме того (возвращаясь к теме детей), если ваши отпрыски вдруг заскучают за время продолжительных летних каникул — пиши пропало.

Вот, к примеру, малышка Дениз на днях отмочила: залезла в ящик трюмо, где я храню косметику, и так вымазалась румянами и цветной подводкой, что у фрау Шварценбах едва сердечный приступ не случился. Хотела на День любви «быть красивой как ты, мама».

Смотрящий милостивый, и смех, и слезы!

Попыталась объяснить ей концепцию естественной красоты и соответствия макияжа возрасту (потому что родительское «ты у меня и без макияжа самый очаровательный пирожочек» дети, увы, не слишком хорошо воспринимают), но в глубине души уверена: набег на мою косметичку повторится в ближайшее же время и не раз.

Двойняшками потихоньку начинают интересоваться одноклассники.

— Мам, а у нас дома ведь есть слабительное? — спрашивает у меня как бы между прочим в четверг после ужина.

— Дени, это плохая шутка. Любые шутки с лекарствами плохие.

Ну, а для чего еще двенадцатилетний ребенок будет уточнять насчет слабительного? Ясное дело, сектор «розыгрыш» на барабане.

— Да какие шутки, мам! Ты же сама постоянно повторяешь: нужно жить по справедливости. А разве справедливо, если из твоего шкафчика крадут вещи или достают тебя звонками с неизвестных номеров? И доказать ничего нельзя, потому что никаких улик не остается!

Еще одно забавное наблюдение: дети редко вспоминают о справедливости, если для них это не выгодно. Впрочем, как и взрослые.

— Но ты, выходит, все-таки знаешь, кто именно тебе пакостит?

— Конечно, знаю! Я ведь не глупая. Это Джастин, больше некому. И лягушку из кабинета биологии в мой рюкзак тоже он подбросил!

Про Джастина Уорда мы с Джейденом уже наслышаны. На родительских собраниях только и разговоров, что о проделках братьев Уорд. Старший, Кристофер, вроде бы, на год-два младше Дага, а Джастин вот угодил в один класс с двойняшками. Трудный, избалованный ребенок, очевидно. Но жалуется на него почему-то всегда только Дениз. Дайану начинающий хулиган либо не достает, либо она попросту не придает его выходкам никакого значения.

Надо бы, пожалуй, проконтролировать, чтобы «добрый дядюшка Чарли» не подсказал любимой племяннице, где я храню домашнюю аптечку.

Если в Эпоху Пеленок и Пустышек Дайана была более капризной и непоседливой, чем сестра, то сейчас хлопот от нее заметно меньше. Попенять можно разве что на полное отсутствие музыкального слуха при наличии желания освоить игру на пианино. Ну, что поделать, не всем дано солировать в церковном хоре.

Дайана обожает книги. Не то чтобы это качество было для меня в диковинку: еще дедушка Аарон собрал в «Священной топи» приличную библиотеку, у нас в целом читающая семья и каждый может похвастаться живым воображением. В конце концов, папа прославился как писатель, да и мои «мемуары» до сих пор неплохо продаются. Просто именно для Дайаны чтение — по-настоящему сакральный процесс, путешествие по другим мирам. Ее невозможно отвлечь от интересного романа ничем, хоть бы и сам Гарик Покер вдруг выпрыгнул из портала и позвал на прогулку по затерянной Лемурии.

И кстати о книгах и славе.

Даг уверенно идет по стопам дедушки: Аламский музей собирается выпустить его исследовательские работы отдельным сборником! Можете себе представить?

Я видела черновики перед отправкой на рецензирование. Три четверти статей явно вдохновлены недавней экспедицией и легко читаются даже при самых скудных знаниях о древнем Омискане. Можно сказать, это в большей степени путеводитель, а если рассматривать с точки зрения мира науки — перечень тезисов без аргументов и доказательств.

Да и вообще, книга в итоге выйдет ненамного толще рекламного проспекта.

Но все равно, для юноши, которому еще в школе несколько лет учиться, это ведь огромное достижение! Мы с Джейденом за последнюю неделю услышали столько комплиментов нашим родительским талантам, что едва не лопнули от гордости. И насчет колледжа, полагаю, можно не беспокоиться: нет никаких сомнений, что Дагу найдется место в престижной программе, расклад у него более чем убедительный.

Даже если вынести за скобки сборник и конференции, Бритчестеру стоило бы принять его только ради усиления своей сборной по соккеру. Даг в превосходной физической форме (впрочем, у нас, Эпплгейтов и это уже превращается в традицию).

На носу конец учебного года, промежуточные тесты и экзамены, и тигренку внезапно предложили сдать на аттестат зрелости экстерном.

Сперва директор беседует об этом с проявившим себя учеником, а потом уже с родителями — такой порядок. Все же Даг достаточно взрослый, чтобы осознавать важность общего образования. Выпускные экзамены станут переломным моментом в его жизни, а результат может как здорово упростить, так и усложнить выбранный путь. Я полностью доверяю его решению и в любом случае не собиралась давить.

Тигренок, поразмышляв сутки, отказался.

Знаете, при всех своих успехах и талантах мой сын — обыкновенный подросток (что меня очень радует, если честно). Он не лишен тщеславия, ему нравится преуспевать в учебе и спорте, нравится, когда окружающие воздают должное его страстному увлечению. Но школа — это ведь не только про учебу и стометровки на время. Это и общение со сверстниками, и внеклассная деятельность, праздники, театр, шахматный клуб и группа поддержки, это первая влюбленность и первые отношения, первые разочарования и обиды, дружба, зависть и не совсем безобидные шалости. Даг не хочет слишком быстро переворачивать настолько важную страницу — и разве можно его осуждать?

Лично я бы с удовольствием вернулась в старшую школу на пару недель, если бы умела отматывать время назад.

Зато двойняшки вот-вот там окажутся безо всяких временных аномалий.

Через месяц у них день рождения, и мы уже потихоньку готовимся. Лихорадочно пытаемся выбрать достойные подарки, выкроить время в плотных рабочих графиках и заранее договориться с их дядюшками и тетушками, чтобы тоже ничего не планировали на этот важный вечер.

Джейден обещает на десерт свой фирменный шоколадный торт (у него, как у любого настоящего кулинара, уже конечно же есть свои фирменные рецепты) и утку в маринаде. Обычно я такое не ем, стараюсь огранивать себя в сладкой и жирной пище (в моем возрасте это уже вопрос здоровья), но тут, сами понимаете, особенный повод.

Констанс недавно пошутила, что у меня слишком много детей, а значит, слишком много и поводов нарушать диету. Нет смысла даже пытаться ее придерживаться.
И кое в чем сестричка права, как ни странно.

У Дэйви вообще-то тоже скоро день рождения.

***​

Что происходит?

Если бы мы с Констанс, будучи подростками, делили на двоих комнату, никто из нас не дожил бы до совершеннолетия, точно вам говорю.

Я бы в первую же неделю схватилась за топорик для рубки мяса, не выдержав ее вечных ночных бдений у компьютера. Честное слово, сестричка умеет так громко кликать мышкой и стучать по клавишам, что никакие наушники не спасли бы мой сон.

А ее всегда бесили долгие телефонные разговоры и пение в душевой.

В общем, все, что я люблю.

Но у двойняшек с этим проще, действительно проще. Они по-прежнему не слишком похожи внешне (пожалуй, по фото их даже не примешь за родственников) и кардинально различаются по интересам и образу жизни. Но между ними всегда существовала та самая «близнецовая» связь, которая позволяет терпеть друг друга в режиме нон-стоп и даже чувствовать себя комфортно, не разлучаясь ни на миг.

Дайана до сих пор предпочитает книги живому общению, выбирает сдержанные наряды и редко повышает голос. Порой фамильный темперамент Эпплгейтов, конечно, дает о себе знать, но не чаще двух-трех раз в месяц.

Приемлемо.

Читает Дайана, кстати, все подряд, от мировой классики до идиотских подростковых романов, которые сейчас в тренде. Думаю, отчасти дело в том, что ее подруги запоем глотают эту многосерийную дрянь про любовный треугольник с вампиром и оборотнем, и дочка просто не хочет выбиваться из компании.

Дени… ну, Дени совсем другая.

Не похожа ни на меня, ни на Джейдена. Может, папа был таким в четырнадцать. В нем до последних дней тоже было что-то беспредметно бунтарское. Неукротимое желание выделиться, стать центром всеобщего внимания, проявить себя.

Дени любит тяжелый рок, кричащие оттенки и броские аксессуары. Записалась в школьный драмкружок, покупает одежду в модных шоу-румах, выкрасила волосы в кислотно-голубой и розовый, проколола бровь, а на прошлой неделе даже сделала татуировку (правда, небольшую, не слишком вызывающую и на щиколотке). Стараюсь успокаивать себя мыслью, что многие подростки проходят через этот этап, и со временем желание выглядеть как представитель внеземной цивилизации просто сходит на нет.

Еще Дениз Эпплгейт активный блоггер (снова побуду понимающей мамой: ссылки на профили в Симстаграме, Тренди и СимТоке в первом комментарии), пытается даже немного зарабатывать на этом. В SimJournals вы ее однозначно не встретите: дочке не нравится много писать, максимум — проставлять теги под видеороликами. Зато в более молодежных соцсетях «стильные обзоры» Дени набирают популярность.

Окей, буду понимающей мамой до конца и признаюсь, что уважаю ее целеустремленность и уверенность в себе. Хоть и не могу до конца разделить точку зрения.

Сегодня суббота, и с самого утра дочки уехали в соседний городок, Коппердейл. Миль сорок на северо-запад.

В компании несколько парней, чьих родителей я знаю, и племянница Джейдена Белинда (очень милая, сознательная девочка) — словом, я совершенно за них спокойна. На носу ежегодный школьный бал, и двойняшкам, конечно, нужно продумать праздничные образы. Кроме того, на пристани Коппердейла работает единственный на всю округу парк аттракционов.

Дайане, кажется, нравится сын доктора Стерлинга, Гил. Помню его еще совсем мальчиком, на каникулах половина начальной школы Виллоу Крик играла у нас на заднем дворе, и Гил с радостью участвовал в каждом приключении, которое затевали двойняшки. Тогда он был невысоким и даже щуплым, но теперь превратился в настоящего красавца.

Надеюсь, чувства Дайаны взаимны, и ей хватит решимости пригласить его на бал. Потому что, знаете, парни бывают такими неуклюжими и робкими, когда речь заходит о школьных танцах.

Дени в Коппердейле интересует, в первую очередь, брендовый секонд-хэнд (он действительно классный, сама давно хочу туда съездить) и новые идеи для блога. Ждите тонну фотографий сегодня вечером, тем более с ней любимая «кузина Беллс» — тоже большая любительница позировать.

Мне уже прислали парочку селфи в личные сообщения (в качестве доказательства, что нормально добрались). Такие забавные.

Почти уверена, что парой Дениз на предстоящем балу станет Джастин Уорд. Годы идут, но некоторые вещи не меняются.

Не могу сказать, что очень одобряю этот выбор, но тут как с пирсингом и кислотным омбре — лучше не мешать и выждать, пока само пройдет.

Хочу подчеркнуть: я не утверждаю, что Джастин Уорд — воплощение зла и однажды доведет мою дочь до беды. Вполне возможно, руководство школы Виллоу Крик сильно ошибается на его счет. Да, у Джастина репутация хулигана, но давайте вспомним, к примеру, моего зятя Эвана. Тоже ведь был тот еще «подарочек» в старших классах и до сих пор остается очень, очень сложным человеком.

Но в то же время они с Констанс до сих пор счастливы друг с другом, стали многодетными родителями. И за все минувшие годы сестричка ни разу не оказывалась поздно вечером на пороге «Священной топи» с заявлением «Смотрящий милостивый, мы разводимся, это просто невозможно дальше терпеть».

А вот для братца такие вечера, увы, превращаются в норму.

Словом, возможно, Джастин Уорд на самом деле не так уж плох. Мы разговаривали всего пару раз, и это были короткие, вежливые разговоры.

Просто рядом с Дени, которая сама по себе порой взрывается как маленький вулкан, мне бы хотелось видеть кого-то более… спокойного. Морально зрелого.

Но в конце концов, это ее жизнь и только ее выбор.

***​

Что происходит?

Мне часто пишут в комментарии: а я вот своим детям такого не позволяю.

Или: все беды современного общества как раз от того, что подросткам слишком много разрешено, они не учатся соблюдать нормы поведения и уважать мнение окружающих.

Или (мое любимое): а вы уверены, что ваши дети не совершат ничего непоправимого, прежде чем жизненный опыт расставит для них все по местам?

Постараюсь ответить на три претензии сразу: нет, конечно же, я не уверена.

Я не социальный педагог. И никому не хочу навязывают свою позицию по воспитанию отпрысков. Тот путь, те взгляды, о которых я пишу здесь, сформировались у меня под воздействием определенных факторов и личных обстоятельств. Моих собственных. Я никогда не утверждала, что они единственно верны.

И да, порой я задумываюсь о том, чтобы проявлять больше родительской твердости.

Сегодня, как вы, возможно, помните, должен был состояться ежегодный школьный бал. Последнее крупное мероприятие перед каникулами, для подростков — шанс блеснуть перед одноклассниками и начать новые отношения.

Ну, и… собственно, он состоялся.

Я сама отвезла девочек в школу, а Джейден пообещал вечером всех забрать. Даг уехал на полтора часа раньше, в Глиммербрук. Он в последний момент пригласил на бал мальчика, с которым обычно работает в паре на химии — просто по-дружески, у него тоже не было иных вариантов — и договорился встретить его у крыльца.

Накануне я уточнила (старалась, чтобы прозвучало как можно деликатнее):

— А как поживает Гарри, дорогой? Понимаю, он не смог бы приехать. У него ведь, кажется, в этом году экзамены.

— Да, мам. Но даже если бы не было бы никаких экзаменов, не думаю, что он согласился бы приехать.

Оказалось, тигренок плохо знает своего приятеля.

Потому что Гарри Фирс прилетел на его выпускной из самого Винденбурга и безо всякого приглашения.

А теперь представьте себе растерянность моего мужа, когда в десять вечера ему заявили, что Дениз стала звездой вечера и королевой бала, а Даг исчез неизвестно куда сразу после вступительной речи директора.

— Да все в порядке, не парьтесь, — небрежно заявила Ее Величество. — Сам доберется. Сколько можно? «Куда идешь», «когда вернешься», «чтобы не позже девяти», пф! К Дагу друг приехал, погуляют немножко, поговорят, что тут такого? Вы нас собираетесь контролировать, пока нам по пятьдесят не исполнится?

Вот здесь мне в очередной раз пришло в голову: пожалуй, с детьми и правда стоит быть построже.
Чтобы увидеть скрытый текст, войдите или зарегистрируйтесь.

***​

Что происходит?

Вау, я что, в самом деле уже несколько месяцев пишу здесь только о детях и совсем ничего о себе? Надо это исправить.

Хотя… о себе в отрыве от детей сейчас и рассказать-то особенно нечего.

Большую часть уик-энда провела у брата в Эвергрин-Харбор. Наконец-то как следует познакомилась со своими племянницами, Рут и Дафной. Девочки просто прелесть, и дом у Чарли неожиданно уютный, но вот район — это же словами не передать!

Еще недавно он был промышленным, и воздух там до сих пор ужасный. У реки по утрам по-настоящему трудно дышать, хуже, чем в старом прокуренном баре. Вот правда, только мой брат мог по своей воле (и имея достаточные средства для поиска более подходящих вариантов) свить семейное гнездышко и растить детей в таком месте.

Понемногу возвращаюсь к работе. В основном, разбираю накопившиеся бумаги. В операционную очень хочется, но страшно даже заходить.

У моих приступов нет никакого «периода предвестников», все происходит внезапно, и возле операционного стола может обернуться катастрофой.

С воскресенья у нас дома только и разговоров, что о свадьбе кузена Джейкоба.

Событие года, не иначе.

Про кузена Джейкоба я, кажется, совсем тут не писала. Они с кузиной Кристен и кузеном Уиллом тройняшки, и в юности мы частенько гуляли и играли вместе. Но с возрастом кузен Джейкоб немного «выпал из гнезда», если вы понимаете, о чем я.

Не назвала бы его неприятным в общении. Скорее чудаковатым и очень замкнутым. Он всегда сторонился (и до сих пор сторонится) семейных сборищ и отказывался, если его приглашали. Даже недавний юбилей брата проигнорировал, как будто пятьдесят лет человеку исполняется каждый месяц.

Кстати, тоже работает в медицине. Дерматовенеролог. Практически не пересекаемся в коридорах окружной больницы.

Кристен как-то рассказывала мне про его постоянную подружку, Луану. Приехала к нам с архипелага на учебу, затем влюбилась и осталась. Они с кузеном Джейкобом даже ребенка завели (ему сейчас, кажется, лет десять), но никогда не стремились официально оформить отношения.

И вдруг меня и Чарли попросили стать свидетелями на свадьбе.

Уж не знаю, что это было: минутная прихоть или какие-то обстоятельства, в которые кузен Джейкоб нас просто не посвятил — а только все организовывалось в большой спешке, сумбурно и потому местами неловко. День для торжества выбрали неудачно: стояла страшная жара, настоящее адское пекло. В крохотной часовне нечем было дышать, гости с задних рядов то и дело выходили наружу «проветриться», а пастор Хекинг разве что милостью Смотрящего выдержал церемонию до конца.

Все наше огромное (и постоянно растущее) семейство ради такого события, конечно, собралось в Кортьярд Лейн, бросив дела — никто вообще-то уже и не надеялся, что кузен Джейкоб однажды остепенится. Тем более — что решит сделать это публично и с большой помпой.

Джейден произнес замечательную речь о важности брака в жизни каждого успешного мужчины. Ему так аплодировали! А у меня снова тушь потекла на фразе «в самые темные и страшные дни только наши любимые помогают нам не опускать руки, и потому мы ни в коем случае не должны забывать о них в часы триумфа».

Чертовски дорогая, между прочим, водостойкая тушь.

Когда наконец появилась невеста, мы просто в осадок выпали.

Оказалось, для нее это была свадьба-сюрприз. То есть, кузен Джейкоб сделал предложение, Луана ответила согласием, но конкретную дату они не назначили. И кузен Джейкоб пригласил ее в церковь, якобы, просто обсудить какие-то «материковые» традиции. Луана совсем недавно приняла яковитство, и хотя бы на исповедь перед торжеством ей бы, пожалуй, и правда стоило сходить.

В общем, никакого белого платья под свадебной аркой, и клятвы жених и невеста не выучили наизусть, а повторяли за пастором.

Трудно сказать, понравился ли сюрприз: эта Луана очень сдержанная, немного даже заторможенная девушка, большую часть своих мыслей держит при себе. Во всяком случае, обошлось без некрасивых сцен.

Ну, а после поцелуя новобрачных не было уже никаких сюрпризов. Разрезали свадебный торт (отвратительно безвкусный: дизайн ярусов совсем не сочетался с украшениями — но так оно обычно и получается, когда заказываешь впопыхах у непроверенного кондитера), подняли несколько тостов снаружи. Потом кузен Джейкоб и Луана с частью гостей поехали к набережной канала, а мы вернулись домой.

Все-таки девочкам и Дагу утром в школу.

Даг целый вечер рассказывал нам о свадебных традициях Омискана, даже продемонстрировал элементы ритуальных танцев. Кажется, это станет темой его нового исследования.

В общем, прекращаю ворчать. Все прошло не так уж плохо.

Завтра я не работаю и собираюсь целый день заниматься чем-нибудь спокойным, даже медитативным: йогой, вышивкой, вязанием. Может быть, съездим в магазин вдвоем с фрау Шварценбах, давно пора пополнить запасы бытовой химии.

Вот как-то так и течет сейчас моя жизнь, если вынести детей за скобки.

Скучно, но меня это не печалит. Тот самый случай, когда отсутствие новостей — уже хорошая новость.

Не уверена, что достаточно окрепла для потрясений более серьезных, чем внезапная свадьба кузена Джейкоба.

Примечания и техническое

С этой записки игра обновлена до дополнения «Старшая школа» включительно.

Джейден выполнил еще две неуникальные ЖЦ, Дуглас — еще одну.

Баллы

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Шеф-повар», Джейден Шарм)

+1 балл за достижение уникальной жизненной цели («Специалист по археологии», Дуглас Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение жизненной цели ребёнка («Вундеркинд», Дайана Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Программирование, Шарлотта Эпплгейт)

+0,5 балла за достижение 10 уровня «взрослого» навыка (Фитнес, Дуглас Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Вышивание крестиком (Шарлотта Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Фотография (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня Танцевального навыка (Дениз Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Горшок (Дэвид Эпплгейт)

+0,25 балла за достижение максимального уровня навыка Общение (Дэвид Эпплгейт)

Всего: 221,0