Я лежал в полной темноте на подобии соломенной подстилки поверх холодного каменного пола. Малейшее движение приносило жгучую боль, а накрепко связанные верёвкой ноги и руки затекли так, что вряд ли стали бы меня слушаться, если б их освободили от пут. Глаза уже давно привыкли к темноте, но смотреть здесь было не на что.Одиночная камера в подвалах особняка не располагала условиями для комфортного отдыха своего постояльца. Сколько времени я тут находился? Сбился со счёта… «Допросы с пристрастием» в конце концов лишили меня возможности адекватно оценивать время. Зато слух и зрение обострились настолько, что ничьё появление в тюремных коридорах не могло проскользнуть мимо меня. Я отчётливо слышал разговоры стражников, которые без стеснения обсуждали между собой мою участь, совершенно не заботясь о том, что их кто-то может услышать. Для меня же эти разговоры были бесценны. Анализируя услышанное, я знал, что пока есть надежда – меня могут оправдать. Лишь бы Энтони успел найти доказательства, иначе казни мне не избежать. Убийство члена королевской фамилии оправдать почти нереально. Но у меня было такое оправдание – я сорвал заговор против короля, предотвратил переворот. И всё могло быть иначе, если б этот мерзавец не напоролся на мой кинжал. И разом из защитника короны, я превратился в убийцу представителя правящей династии. Участь моя незавидна, если только не найти сообщников – других заговорщиков, но успеет ли Энтони? Успеет ли? Но что это? Я услышал стук каблуков – кто-то спускался вниз по лестнице. Я напрягся, ловя каждый звук. К шагам по лестнице присоединились чьи-то шаги, судя по всему человек шёл навстречу спускавшегося.
– Мэм? – несколько удивлённо поприветствовал мужской голос.
– У меня разрешение… вот, возьмите – донеслось в ответ.
Даже несмотря на приглушённость, с которой были произнесены слова, я никогда в жизни не смог спутать этот голос с чьим-то другим. Он принадлежал Элизабет, моей Элизабет.
Воцарилась пауза, во время которой охранник, очевидно, развернул бумагу и, изучив её текст, снова заговорил:
– Вам придётся подождать здесь, мэм… мне нужно доложить начальнику охраны о вашем свидании с мужем.
Ответа не последовало, но перед моими глазами тут же возник образ любимой, молчаливым кивком головы проводившей стражника.
Во мне боролось два противоположных чувства: с одной стороны, я не мог дождаться мгновения, когда смогу увидеть жену, в другой – мне было невыносимо от мысли, что с ней будет при виде моего состояния.
Сначала было тихо, но потом из коридора стали доноситься голоса – это охранники, по своей привычке, стали обсуждать новости. Однако сегодня их диалог мне был неинтересен. Казалось, прошла вечность с тех пор, как ушёл первый охранник, и я стал потихоньку терять терпение. Но тут я услышал такое, что полностью изменило всё!
– Слыхал, что завтра казнь? – спросил один охранник другого.
– Ещё бы, – утвердительно ответил его собеседник.
– Поговаривают, король не хочет больше ждать, да и стоит ли?
– О чём-это ты?
– Сдаётся мне, Они там итак обо всём знают…
– Тогда зачем же казнь?
– Э, брат, а как иначе-то? Всегда нужен тот, кого надо казнить, чтоб другим неповадно было…
У меня подступил комок к горлу. Не нужно было быть гением, чтобы сложить два плюс два. Эти двое говорили обо мне. Надеяться больше было не на что. Но хуже всего было то, что этот разговор слышал не я один.
Снова раздались шаги – вернулся первый охранник и отпер дверь моей камеры. Яркий свет тут же рассёк темноту, и мне пришлось крепко зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть. Охранник же был вынужден отойти от двери, чтобы позвать мою жену, которая, очевидно, так и не сдвинулась с места.
– Мэм! У вас мало времени, проходите или отменим свидание.
– Нет-нет, я иду, уже иду, – торопливо произнесла Элизабет, однако я услышал слёзы в её голосе.
Она вошла в камеру, охранник остался снаружи. Элизабет опустилась на колени рядом со мной и, не говоря ни слова, просто поцеловала меня. Я не ошибся, она плакала, но войдя ко мне, постаралась скрыть это. Мне хотелось сесть, но ничего не вышло. Именно тогда я заметил небольшую бутылочку в руках жены, которая попыталась помочь мне принять более удобную позу. Я узнал флакон по цвету и содержимому. «Сладкие грёзы». Эликсир, способный облегчить боль, погрузив принявшего лекарство в крепкий сон, но если выпить больше обычного – пробуждения не будет…
Я принял «лекарство».