*где-то, дальше от Беладонны, чем хотелось бы*
...Так или иначе, единственное, что меня сейчас интересует: с какого момента всё пошло не так?
Некоторые сказали бы, что с самого начала. Иногда мне тоже кажется, что лучше бы моей матери никогда не приходило на ум прогуляться по вечернему парку в гордом одиночестве. Тогда их с отцом дорожки никогда не пересеклись бы, а я... Что я? Разве моё существование хоть кому-то в этом мире принесло пользу? Теперь я чётко вижу ответ, и его не назовёшь утешительным.
И всё же, где я ошиблась?..
***
После побега из дома мне ничего не оставалось, кроме как сразу отправиться в Джоутс – мелкий городишко к западу от Беладонны, в разы меньше и грязнее оной. Там я без проблем обнаружила заветное кафе «Слепой шарманщик», вопреки ожиданиям не пытающееся скрыться на задворках обывательского мирка, а смело выходящее на одну из главных улиц.
Имея в запасе достаточно средств, я не стала ютиться в отвратительном клоповнике, с излишней гордостью названном гостиницей, и сделала выбор в пользу небольшого коттеджа неподалёку от центра. Правда, по шкале от одного до десяти моё новое жилище и до двоечки дотягивало с трудом, но всё-таки у меня появился свой укромный уголок, откуда я могла преспокойно разведывать обстановку и тщательно обдумывать свои дальнейшие действия: я дошла до точки невозврата, поэтому не имела права ни на малейшую ошибку.
Отказавшись от спешки, я постепенно исследовала мир «Слепого шарманщика», о котором вряд ли догадывался кто-то из горожан. У меня за плечами огромный опыт внедрения в незнакомую среду и выведывания нужной информации, поэтому действовала я по хорошо знакомой схеме. Как обычно, прикинулась новым постоянным клиентом и пыталась наладить контакт с наиболее общительным барменом. Таковым оказался Лэнг, смазливый блондин, закономерно вызывающий у заядлых алкоголиков симпатию и непреодолимое желание излить душу. Пришлось постараться, но с помощью универсальных бумажек и давно отработанных намёков я узнала, что после заката кафе нередко посещают особые гости, которых можно узнать по чёрным рубашкам. За ними я и открыла охоту.
К сожалению, точка сбора была не шибко популярной среди местных мафиози. Позднее я узнала, что Джоутс – периферия владений клана, поэтому обретаются в нём только шестёрки, призванные следить за порядком. Однако данное обстоятельство не могло стать существенной помехой на пути к цели, разве что слежка затянулась на несколько месяцев.
Наконец, удача мне снова улыбнулась: в толпе банальных пьяниц я заметила искомого человека в чёрной рубашке. Лэнг подтвердил, что намеченный парень – один из тамошних VIP-клиентов. Этого хватило, чтобы решиться на знакомство с Роем, которое в дальнейшем мне очень пригодилось. Пускай мы сблизились сильнее, чем мне хотелось бы, но в итоге это положительно сказалось на моих планах. Как и в случае с Гилбертом, мне повезло наткнуться на парня, который не умеет держать язык за зубами после пары лишних коктейлей. Таким образом, получение нужной информации стало лишь вопросом времени.
С моим первым и последним парнем мы виделись достаточно редко, чтобы не привыкнуть друг к другу и не страдать от предсказуемого прощания в недалёком будущем. Рой оказался тем ещё нытиком, обожающим пожаловаться на свои проблемы, когда у него появлялось свободное время, причём даже не подумал о том, чтобы скрыть от меня личность своего работодателя и коллег по несчастью. Видимо, он считал, что я в жизни не поверю в то, что он – настоящий мафиози и сочту его истории нетривиальным пикаперским приёмом. Иногда тактика говорить правду в шутку срабатывает безупречно, но не в этом случае, так как я изначально была в курсе истинного положения вещей. Благодаря детектору лжи, я нисколько не сомневалась в наводках Гилберта.
Рано или поздно мои стремления выяснить правду должны были принести долгожданные плоды. Веря во все россказни Роя, я быстро заслужила его доверие и могла без опаски расспрашивать о мире, в который давно мечтала проникнуть незамеченной. Не забывая о кокетстве и флирте, я искренне интересовалась обязанностями своего временного бойфренда, его товарищами, характером босса и порядками в клане. Но, конечно же, главной интригой был Клеменс – человек, не заслуживающий данного определения, недостойный друг, предавший моего отца в сложнейший период его жизни.
Интрига длилась недолго: рассказ о перевороте почти двадцатилетней давности оказался одним из самых любимых в арсенале Роя. С восторгом дошкольника он мог хоть при каждой встрече пересказывать события, которые не застал лично и поэтому верил любым преувеличениям коллег постарше. Настоящим испытанием для меня стало умение хладнокровно выслушивать словесные издевательства над репутацией Брюса Кеннета, ни в коем случае не подавая виду, что мне отлично знакомо это имя. Отца за прошедшие годы успели превратить во влюблённого идиота, чуть не развалившего организацию из-за девчонки, годившейся ему в дочери. Его незаконного преемника, некоего Уолтера Грэя, наоборот почитали как мессию, поднявшего клан с колен. Нашлось в этой лживой легенде место и для Клеменса, причём аналогично в виде героя. Подумать только, как героично – выдать старого друга, доверявшего тебе до последнего вздоха, беспощадному суду по первобытным законам!
Несмотря на все свои положительные стороны, Рой был не шибко осведомлённым источником. Его сведения о Клеменсе ограничивались тем, что вскоре после переворота тот, несмотря на повышение до советника третьего порядка, добровольно перевёлся в разряд так называемых стражей периферии и с тех пор не принимал активного участия в жизни клана. В последний раз его видели в соседнем городке, Итенсборо, да и то лет десять назад. Услышав об этом, я внутренне содрогнулась: а что если я опоздала и Костлявая успела отомстить проклятому Клеменсу первой?
От того же Роя я узнала имя предателя: Манфред. С этими данными уже можно было попробовать найти его в справочнике Итенсборо, чем я немедленно занялась. Иуда оказался непредусмотрительным и вскоре попался на крючок: оказалось, что во время своего затишья он так и жил в периферийном городке, до сих пор пребывая в добром здравии. Собрав о нём все крупицы сведений, которые могла почерпнуть из документов общего доступа, я начала обдумывать долгожданный визит, о котором в различных вариациях мечтала ещё со средней школы.
Судьба благоволила воплощению моих намерений: зная адрес, я без труда обнаружила Клеменса – жалкое подобие человека, ведущее одинокую и безрадостную жизнь в трущобах Итенсборо. Семьи, как и друзей, у него не было. По крайней мере, за пару месяцев наблюдения Манфред ни с кем не контактировал: только сутками смотрел телевизор и время от времени таращился в окно пустым взглядом, лишённым минимальных эмоций. С первого взгляда я поняла: его душа давно мертва, вероятно – после того рокового предательства. Однако тело продолжало существовать, даже не подозревая, что этот бесцельный процесс под угрозой.
Мой план втереться в доверие и предать исподтишка потерпел сокрушительное фиаско из-за личности предателя, изменения в которой я не смогла предсказать. Клеменс бездумно отсиживался в квартире, пока я недоумевала, откуда у него берутся силы на походы от кресла к окну и обратно. Наконец тайное стало явным: старику приносила продукты какая-то девушка, которую он, очевидно, давно знал и мог ей доверять. С того дня, когда я это заметила, в моей голове зародился новый план.
«Случайно» познакомившись с вышеупомянутой девушкой на улице, я моментально поняла, почему Манфред выбрал именно её в качестве посредника от реального мира. Юное, солнечное и абсолютно невинное создание, от которого невозможно ожидать подставы. По крайней мере, до встречи со мной: именно тогда мне удалось незаметно вытащить из её кармашка ключи от квартиры Клеменса. Как говорится, в любви и на войне все средства хороши, а я пошла на эту скрытную войну ради любви к отцу. Чем не двойное оправдание?
Еле дождавшись полуночи, я проникла в подъезд и дрожащими от волнения руками открыла параноидально мощную дверь. Манфред даже не услышал, как я вошла: в крохотной гостиной неистово вопили персонажи очередного сериала, безрезультатно пытаясь перекричать какой-то жуткий дабстеп доносившийся из соседской квартиры. Можно было не сомневаться, что выстрел с глушителем услышат только двое, при этом только один сможет о нём рассказать.
Я не ожидала от Манфреда бурной реакции и снова ошиблась: увидев меня, бесшумно вошедшую в гостиную, старик молниеносно побледнел и затрясся всем телом, пытаясь вжаться в своё верное кресло. «Неужели сразу узнал?» – задорно спросила я, красноречиво кладя руку на пистолет, очертания которого угадывались под пайтой. Папа надеялся, что я никогда в жизни не притронусь к оружию, но всё-таки втайне от мамы сделал мне подобный подарок – исключительно для самообороны. Жаль, что оборонять в итоге пришлось не себя, а поруганную честь отца.
– Наконец-то, – прочла я по губам Клеменса, толком не различая его шёпота. – Я надеялся, что ты всё-таки придёшь.
– О чём ты говоришь?! – вспылила я, не успев вовремя совладать с замешательством.
– Я уже почти разочаровался, но ты – настоящая дочь своего отца. Брюс тоже не оставил бы случившееся без внимания.
– Ты... Да как ты..? – мне хотелось видеть в его глазах страх, унижение и – что главное – раскаяние, но этот мерзавец смотрел на меня почти что с облегчением, словно я пришла его простить, а не прикончить на месте. – Ты что, не узнаёшь эту штуку у меня за поясом? Подсказка: она убивает!
– Ну-ну, не нужно выходить из себя и портить впечатление! – нервно усмехнулся Манфред, и, обливаясь потом от волнения, просительно сложил руки напротив груди. – Пожалуйста, не затягивай то, что должна сделать, и избавь меня от мук совести. Я так давно этого ждал!
Не в силах выговорить ни слова, я ошарашено смотрела на презренное существо передо мной и не могла поверить в то, что вижу. Он умолял меня скорее достать пистолет и отнять у него опостылевшую жизнь в постоянных сожалениях о прошлом. Первым порывом было заткнуть его столь страстно желаемой пулей, но пальцы не слушались: всё во мне протестовало против того, чтобы подарить предателю такую лёгкую смерть, по сути обещавшую стать счастливым избавлением. Нет, оставив его в живых после нашей встречи, я отомщу куда больнее. Сам он слишком труслив, чтобы решиться на самоубийство. Остатки его смелости ушли на то, чтобы посмотреть мне в глаза и увидеть там отца, преданного и брошенного на произвол кровожадной банды.
Больше не обращая внимания на жалкие мольбы недочеловека в кресле, я садистски улыбнулась и, бросив на прощание лишь одну фразу («Ты сам выбрал свою судьбу»), навсегда покинула ненавистную квартиру, которая рано или поздно станет склепом для Манфреда Клеменса, променявшего единственного настоящего друга на тусклое существование без души.
Не помню, как вернулась в свой ветхий коттедж в Джоутсе. Судя по темноте в воспоминаниях, ночь ещё не закончилась, когда я закрыла за собой входную дверь и через пару мгновений сползла по ней на пол, моментально ощутив на своих плечах всю тяжесть провала. Неужели всю сознательную жизнь я готовилась к этому? Получается, что я зря день за днём копила решимость, чтобы вложить в заветный выстрел всю ненависть, все сожаления, всю увядшую любовь, адресата которой у меня отняли так бессердечно? Моя непомерная уверенность в собственных силах лопнула подобно мыльному пузырю, как только на горизонте подвернулась бескровная альтернатива. Я всё-таки не смогла убить предателя. Ло был прав. И раз за разом эти мысли проносились в моей голове, преумножая разочарование, пока я рыдала на пыльном полу.
Сложно сказать, сколько часов я просидела в позе эмбриона, вымаливая прощение у отца, который наверняка ожидал от меня иной мести. Не будь естественных потребностей, я бы провела в подобном состоянии несколько суток, не меньше. Но я по-прежнему оставалась человеком, хоть и ощущала себя бесполезным мешком нереализованных планов.
Наверное, на этом моменте и следовало поставить точку во всей истории, но я чувствовала, как меня гложет какое-то ощущение незавершённости и необходимости осуществить своё предназначение, каким бы оно на самом деле ни являлось. И толчок на новый путь не заставил себя ждать.
Через пару дней, ознаменованных внутренними терзаниями, меня навестил Рой, пребывающий в полнейшем неведении относительно моего отъезда. Если бы не возникшие на горизонте проблемы, он бы преспокойно обошёлся без моего общества ещё полгода. У меня в запасе как раз оставалась бутылка коньяка, после которой парня было не заткнуть, да и не хотелось: услышанное не только ободрило меня, но и подарило новую цель.
Выяснилось, что босс Роя уже продолжительное время страдает от какой-то сердечной хвори и активно ищет любые средства, чтобы отдалить неизбежную кончину. Особое предпочтение он в этом плане отдаёт традиционной восточной медицине, в частности – ищет мастеров акупунктуры, считая её самым безопасным и эффективным лечением. Данное убеждение не лишено смысла, однако мне на ум сразу пришла давняя история, которую я однажды прочла в газете: о летальном исходе сеанса иглоукалывания. Еле дождавшись, пока Рой решит уехать домой, я с удвоенным энтузиазмом принялась за разработку нового плана.
Кому нужна мелка пешка вроде Манфреда, когда можно нацелиться выше и лишить клан, эту коварную змею, головы, столь любимой, уважаемой и почитаемой? Ослабив сердце Уолтера Грэя, жизнь, сама того не зная, дала мне громадную фору. Ослеплённая осознанием своих преимуществ, я ни на секунду не сомневалась в успехе столь рискованной затеи. Как могло быть иначе, если на моей стороне была сама судьба?
Приготовления длились гораздо дольше, чем мне хотелось: недели растянулись на месяцы, так как план требовал нешуточной осторожности. Я переехала поближе к резиденции босса, адрес которой без зазрения совести выдал болтун Рой, ставший для меня ценнейшей находкой на пути к желаемому. Не без насмешки я обнаружила, как расслабились мафиози за последние годы: охрана была смехотворной, совершенно не воспринимающей свою основную задачу всерьёз.
Сам босс, живущий в возмутительной праздности, всё внимание уделял поиску надёжных врачей и бесплодным попыткам убедить своего единственного, хоть и незаконнорождённого сына занять, наконец, пост лидера. Парень, практически мой ровесник, не воспринимал предложения отца всерьёз и лишь активно разбрасывался его деньгами, ещё не нагулявшись и не растеряв заряд юношеского максимализма. Изначально я решила действовать через младшего Грэя, но, к счастью, вовремя узнала от Роя, что девушками он не интересуется. Эта информация дала мне возможность не светиться и строить ловушку для босса в подполье.
История с акупунктурой не давала мне покоя, поэтому в итоге я решилась на самый сложный вариант: притвориться знаменитым мастером иглоукалывания и предложить мистеру Уолтеру Грэю экспериментальный сеанс чрезвычайно эффективной, хоть и недавно открытой методики (отчаявшись, он, бывало, соглашался и на подобное). Ло считал, что в моей внешности есть что-то азиатское, да и не просто так я была лучшей актрисой школьного театра. Настало время извлечь из обоих фактов реальную пользу.
Не хочется вспоминать всю круговерть с созданием липового образа именитой целительницы с труднопроизносимым китайским именем, достаточно сказать, что это было непросто. Мне пришлось потратить почти все свои сбережения на создание тематического сайта и его раскрутку. В считанные дни там появилась куча посещений и положительных отзывов, что должно было избавить человека, жаждущего любой помощи, от неприятных подозрений. И когда всё было готово (включая подделку документов, которые в итоге даже не понадобились), я отправила Грэю письмо со ссылкой под видом обыкновенного спама. Ответа не пришлось ждать слишком долго.
В назначенный день я явилась в резиденцию под личиной известной целительницы. Разленившиеся охранники бросили в мою сторону лишь пару незаинтересованных взглядов и, сочтя вполне безобидной, пропустили без проверки документов, как будто предупреждения их босса о важной гостье было достаточно, чтобы не ждать от неё никакого подвоха. Посмеиваясь про себя над глупцами, любезно предоставляющими мне возможность прикончить их лидера, внешне я оставалась невозмутимой и уверенно следовала за случайным проводником к логову своего главного противника.
Однако моя заново накопленная уверенность чуть не улетучилась, когда на входе в кабинет Грэя меня встретил насмешливый голос: «Ни шагу больше!» Застыв на месте, я инстинктивно подалась назад, но дверь за моей спиной уже захлопнули. А прямо передо мной, сжимая в пальцах дротик, расслабленно стоял Айк – беспечный сын Уолтера, которому на роду написано расплачиваться за своё легкомыслие. То, что дротик был направлен в мою сторону, не способствовало зарождению симпатии.
– Не советую двигаться, пока я не кину последний, иначе сама станешь жертвой иглоукалывания, – мерзко улыбнулся парень и всё-таки кинул свой дротик куда положено. Последний повторил судьбу своего предшественника и вонзился в стену, вызвав волну нецензурной брани.
– Айк, попрошу тебя выражаться по-человечески, а ещё лучше – как можно скорее приступить к исполнению моего поручения.
Этот ледяной голос, несомненно, принадлежал Грэю-старшему, по-хозяйски развалившемуся в дорогом кресле за не менее роскошным столом. Что ж, посчитала я, пусть наслаждается своим положением, пока может. Теперь, когда в меня больше не целились дротиком, я могла принять надменный вид и молча поклониться, как и подобает мастеру восточной медицины.
– А эта целительница куда моложе, чем я ожидал, – Айк и не думал прислушиваться к отцу. – Когда она успела набраться знаний и уж тем более заслужить такую блестящую репутацию? Тебе, па, на это понадобилось лет двадцать, не так ли?
– Выйди вон и займись делом, – тем же ледяным тоном процедил Уолтер. Судя по ритмичному постукиванию по ручке кресла, ему не терпелось начать сеанс и обнаружить малейшие признаки улучшения здоровья.
– Ладно-ладно, но учти, что я не доверяю всем этим шарлатанам, и тебе не советую.
Наградив меня красноречивыми взглядом и наигранным жестом «я слежу за тобой», Айк всё-таки покинул кабинет, оставив нас с Уолтером наедине. Не отдавая себе отчёта, я не могла оторвать взгляд от человека, который не только занял место отца, но и нашёл в себе силы измучить его до смерти. Подчинялся он при этом желанию толпы или сам стремился к возмездию, он должен заплатить за содеянное. Грэй тем временем встал из-за стола и указал мне за ширму, где стоял массажный стол, заранее подготовленный для нашего сеанса.
– Вы не особо похожи на китаянку. Как вас зовут по-настоящему? – неожиданно спросил он.
– Палома, – выпалила я первое имя, которое пришло мне тогда в голову. По иронии судьбы так звали первую бабочку в коллекции, которую мы собирали с отцом. Он тогда сказал, что её крылышки белые, словно перья голубки.
Уолтер кивнул и больше не проронил ни слова. В полной тишине он разделся за ширмой и вышел оттуда в одном полотенце, а затем привычно лёг на массажный стол, погрузившись в мысли и надежды о чудесном оздоровлении. В открыто подставленной спине было что-то от сдачи без боя, но Грэй об этом не знал, поэтому я отогнала непрошенную ассоциацию с Клеменсом и сосредоточилась на своей основной миссии, не терпящей осечек.
Заранее я изучила по интернету пару курсов массажа и, под предлогом расслабить мышцы, пыталась выиграть себе время, чтобы настроиться на главную задачу – воткнуть иглу с ядом в жизненно важную точку, связанную с сердечнососудистой системой. Чуть глубже допустимого – и Грэй станет трупом меньше, чем через четверть часа. Но колебания не исчезали, подначиваемые актуальными страхами: ты собираешься стать убийцей и уподобиться этому подонку... кто-то войдёт... тебя выследят и отправят спать с рыбами, прямо как отца... ты одна, совсем одна против их всех...
– Нет, сейчас он тоже один, а значит мы на равных! – раздражённо прошептала я, гоня прочь сомнения, и только через мгновение осознала, что произнесла это вслух. Однако в мурашках, пробежавших по спине, не было смысла: Уолтер успел уснуть, что равнялось джекпоту на колесе фортуны.
Не веря своей удаче, я с трудом взяла с подноса одну из игл всё ещё дрожащими пальцами, погрузила кончик в маленькую колбочку с ядом, которую пронесла под платьем, и нацелилась на ту самую точку, от попадания в которую зависела жизнь моего заклятого врага по отцу. Хватило одного мимолётного воспоминания о нашей беззаботной ловле бабочек, чтобы рука стала твёрдой и через мгновение игла завершила свой путь. Грэй даже не пошевельнулся, подтверждая паралитическое воздействие.
Я не решалась покинуть кабинет, пока не убедилась в действенности выбранного яда. Ровно через четверть часа спокойное дыхание Уолтера навсегда прекратилось. Только тогда я вздохнула с облегчением и посчитала, что пора уходить, и побыстрее.
Однако к тому моменту я успела исчерпать лимит счастливых случайностей: пришлось за них расплачиваться. В коридоре поджидал Айк, нетерпеливо буравящий взглядом циферблат своих часов.
– Ну наконец-то! – закатил он глаза, увидев меня на пороге кабинета, и решительно направился к двери.
– Туда пока нельзя! – слишком явно запаниковала я, чем и вызвала недоумённый взгляд.
– Я переживу вид своего старика в чём мать родила, спасибо за беспокойство.
– Дело не в этом! Процедура была слишком тяжёлой, мистеру Грэю нужен отдых!
Несмотря на все доводы, порождённые импровизацией, Айк оттолкнул меня в сторону и, бормоча что-то о неотложном деле, вошёл в кабинет, на ходу объясняя отцу суть своего внепланового вторжения.
Осознав возможные последствия, я в ужасе помчалась к выходу, в суматохе забыв скинуть туфли, что значительно облегчило бы мой побег. Не успела я достичь и конца коридора, как услышала душераздирающий крик Айка, который быстро сопоставил все фактические признаки в единую картину умышленной смерти. Через несколько секунд особняк наполнил оглушительный сигнал тревоги, наличие которой я предусматривала, но не сочла нужным вписать в свой план, так как надеялась, что справлюсь лучше.
Бесконечные коридоры, выскакивающие чуть ли не из-за каждого угла охранники, не знающие причин внезапного переполоха, нестерпимое покалывание в боку, оглушительные крики Айка, следующего за мной попятам… Происходящее превратилось в быстро раскрученный калейдоскоп, сюрреалистичность которого разорвали первые выстрелы, приближающиеся с пугающей скоростью. Я мыслила как машина: основная задача изменена на «бежать и не останавливаться», всем остальным – пренебречь.
И я следовала этой задаче: бежала и не останавливалась, чудом не спотыкаясь и почти не чувствуя одышки, чудом найдя дорогу из кошмарной резиденции и скрывшись в посадке, прилегающей к ближайшему городку, чудом не поймав ни одной пули из пущенных мне вслед десятков, сотен, тысяч... По крайней мере, я была уверена в этом, пока пелена побега не спала с моего сознания.
Я остановилась на окраине того городишки, толком не помня его названия. Да что там, своё имя я тоже не сразу вспомнила. Оглядевшись по сторонам, я застонала от отчаяния: какая-то безликая подворотня с никому не нужным хламом, вокруг – ни одной живой души, у меня при себе – ни денег, ни телефона, ни папиного пистолета... Хуже всего было то, что сзади нарастал гул погони, а меня словно молнией поразила новая боль в боку, появившаяся явно не от долгого бега. Отмахнувшись от растрепавшихся волос, я с удивлением заметила кровь, стекающую по платью и размазанную по правой руке. Позади тяжёлые вязкие капли на тротуаре предательски отмечали мою неровную траекторию.
Давясь кашлем, обжигающим лёгкие, и не думая о самой пуле, которая хотя бы не задела лёгкое, я одной рукой оторвала кусок от платья и попыталась кое-как заткнуть неожиданную рану. Кровь на плитке зловеще блестела в свете ближайшего фонаря, но мне было не до заметания следов. Бежать дальше я не смогла бы, поэтому следовало немедленно найти укрытие и понадеяться на то, что мне суждено пережить эту погоню в каком-нибудь тёмном незаметном уголке.
***
И вот я здесь, в забытой Создателем подворотне, прячусь от вооружённых до зубов преследователей, готовых разорвать меня голыми руками и имеющими для этого все возможности. Что я могу им противопоставить? Две туфли с расшатанными каблуками, ногти и зубы, в которых не осталось ни капли сил, и слезливую историю о моих благородных намерениях? Да уж, никудышная из тебя мстительница, Нэнс. Хотя как сказать: главную цель ты всё-таки ликвидировала.
Вот только истерического смеха в этом закутке не хватало! Прекрати, сейчас же! Лучше притаись за своим верным другом (мусорным баком, в который ты даже не смогла залезть, хотя тебе там самое место) и тихо оплакивай свои шансы на выживание. Где-то залаяла собака... Надеюсь, она не работает на мафию, иначе моя смерть будет мучительной и жалкой. Впрочем, она обещает быть таковой при любых обстоятельствах.
Холодно, как же здесь холодно. И бок невыносимо ноет. Интересно, когда я в последний раз ела? Утром даже радовалась отсутствию аппетита, а теперь всё отдала бы за бабушкин особый суп с морепродуктами... Ха, размечталась! Ты больше никогда не увидишься с родственниками. Для бабушки, дедушки и Ло ты давно умерла. Скоро умрёшь и для себя, как бы ни хотелось выжить. Но так всегда: цена одной жизни – другая жизнь. Человечество никогда не расплатится за свои преступления, но день за днём продолжает их множить. Неужели я добровольно стала убийцей? Наконец-то я начала понимать, почему Ло считал меня сумасшедшей. Жаль, что слишком поздно.
Они уже в городе, рассекают пустынные дороги колёсами своих шикарных авто, сигналя словно всадники моего личного апокалипсиса. Но мне уже всё равно: я потеряла слишком много крови, в глазах начинает темнеть. Так и знайте, ублюдки: если я и умру, то не от ваших грязных рук. Отец не будет разочарован ещё сильнее!..
***
