Жизнь продолжает стремительно нестись вперёд. И куда она так торопиться, окружая меня всё новыми и новыми невероятными событиями, открытиями, мечтами?.. Впрочем, пока у меня есть время, пополню свой блокнот очередным отчётом о недавнем прошлом. Хоть дневник и не помогает избавиться от всех размышлений над тем, что уже случилось, но надо же мне хоть с кем-то поделиться своими эмоциями, которых в последнее время просто запредельное количество.
О чём здесь ещё не было написано? Конечно же, о великой затее Ди по возвращению Расса в реальный мир. И как можно обделить вниманием такое значимое событие? Нет, не могу, как бы мне ни хотелось перейти к более важному. Прошлая запись завершилась описанием разговора с братом, во время которого он подарил мне надежду на примирение с Фрэнком и при этом попытался выяснить, кому отдано сердечко нашей Ди. Ох и злилась я тогда на братца за его непонятливость… Ладно, нет у него логики, но память-то взамен должна присутствовать! Печально, но ещё пару дней Расс мрачно передвигался по общаге, полностью погрузившись в раздумья.
На утро третьего дня после нашего разговора я случайно выглянула в окно и чуть не подавилась кофе: брат уныло стоял возле фонтана и изредка, судя по жестам, пытался ему что-то втолковать. Или наоборот выпытать информацию? Я не стала вдаваться в подробности, а только с улыбкой указала Ди на эту картину маслом. Подруга улыбнулась в ответ и сказала, что, пожалуй, пришло время для воплощения её плана в жизнь.
Я наблюдала из окна, как Ди подошла к Рассу, слегка тронула его за плечо, чтобы привлечь к себе внимание, по-видимому, что-то спросила, на что брат улыбнулся, слегка кивнул и они оба покинули участок. Никто даже не подумал мне сказать, что это означает. Ди так и не поделилась тем, что собирается предпринять, чтобы Расс стал прежним, что меня неслабо насторожило. Нет ничего хуже неизвестности, особенно если в тебе с рождения засело неконтролируемое любопытство… Но так как эти двое уже успели исчезнуть из поля зрения, а ответов на все вопросы ждать больше было не от кого, мне оставалось только пожать плечами, допить кофе и ждать, к чему в итоге приведёт затея Ди.
Можно было подумать, что всё идёт хорошо. Я действительно почти успокоилась и свыклась с мыслью, что Ди точно знает, что делает. Но окончательно поверить в свои же убеждения мне помешало внезапное осознание: к моменту моего прозрения эта прогулка по пустыне длилась уже четыре дня! Конечно, я поздно поняла, что что-то тут не так, но и меня можно простить, учитывая мои личные проблемы. Как только мысль о том, что я потеряла двух самых дорогих мне людей где-то в окрестностях Теха, ударила мне в голову, я сразу бросилась звонить во все возможные спасательные службы, учитывая Энди, как моего личного спасителя психики. Однако все эти действия были напрасны: только я повесила трубку, окончив разговор с шефом очередной солидной организации по поиску пропавших без вести, те двое, из-за которых я чуть не объединила всех подряд для их срочного поиска, невозмутимо вошли в общагу. И, кажется, оба были весьма довольны, увидев моё перекошенное от недоумения лицо. Спрашивается: что вообще от меня утаили и почему?
Пока я приходила в себя и решала, как пообиднее отомстить Ди и Рассу за мою беспочвенную панику, они уже выпили по чашке чая, посмеялись над парочкой старых шуток и разошлись по делам. И если Диана спокойно отправилась в свою спальню, то брат меня порядочно удивил: выпросил у поварихи ненужную банку из-под маринованных огурцов и, насвистывая, направился во двор, где ещё долго пытался поймать бабочку, которая непонятно как оказалась в нашей глуши. Конечно, Рассу было весело: я словно видела перед собой брата, каким он был лет десять назад. Но каким чудесным образом Ди удалось сотворить из символа скорби всего мира восторженного ребёнка?! Ещё немного понаблюдав за Расселом, который уже оставил в покое одинокую бабочку и задумчиво вглядывался в далёкую линию горизонта, я решила поговорить обо всём произошедшем с Ди: я должна была узнать, какое чудо произошло за четыре дня, кроме, разумеется, сотворения мира.
Подруга, как ни в чём не бывало, сидела в своей комнате и слушала музыку. Увидев меня в дверях своей комнаты, она счастливо улыбнулась и пригласила присоединиться к ней. Однако меня одной улыбкой не заставишь забыть обо всех накопившихся вопросах! Поэтому разговор я начала сразу после того, как закрыла за собой дверь.
***
- Ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Моя мама точно так же спрашивала кота, когда он в очередной раз портил ей тапки… Ты на меня за что-то сердишься?
- Пока нет, но лучше не затягивай с ответом.
- Джуд, ты чего такая?
- Пожалуйста, не уходи от ответа, иначе я умру от любопытства! Признавайся, каким способом ты промыла Рассу мозг настолько, что он снова ведёт себя как десятилетний! Не то чтобы раньше была особая разница, но всё-таки…
- Я и сама хотела тебе рассказать. Но просто для интереса: как думаешь, что пришло мне в голову?
- Ближе к делу, Ди! Ты же знаешь, что у меня нет фантазии, но её отсутствие с лихвой компенсируется любопытством!
- Ладно-ладно! В общем, я решила взять с собой Расса в очередной научный поход, на этот раз – индивидуальный. Мне показалось, что наедине с природой ему будет легче разобраться в себе и успокоиться после всех неприятностей. И я не ошиблась: мы посетили все потрясающие виды, которые я обнаружила за годы учёбы, и ты бы видела немой восторг на лице Расса! Ему стало намного лучше, когда вокруг была только пустыня и её непревзойдённые пейзажи, которые не всем удаётся увидеть с правильной точки зрения. Правда, в один момент я отвлеклась от дороги, и мы заблудились, но чудом сумели сориентироваться в пространстве и добраться до дома…
- Да вы с ума сошли! Я же ясно видела, что вы ушли в пустыню даже без снаряжения, словно самоубийцы!
- Это легко объяснить: всё снаряжение хранится у нас на факультете.
- И всё же… В какой именно момент ты потеряла дорогу? Не похоже на тебя, разве только не случилось что-то сверхординарное.
- Догадываюсь, о чём ты могла подумать, но всё гораздо прозаичнее: я отвлеклась на счастливую улыбку Расса и его неостановимый поток слов. Это, наверное, кульминация нашего похода. Тогда он долго рассказывал о том, как плохо себя чувствовал после ссоры и расставания с Ланой, а после этого похода мрачные краски в его жизни изменились на противоположные, и всё это благодаря мне. Представляешь? Он на самом деле так и сказал!
- А чему ты удивляешься? Благодаря тебе он сейчас не винит весь мир в существовании. Я бы никогда не додумалась, что Рассу для внутреннего равновесия не хватает природы…
- Я вспомнила, как в детстве он увлекался наблюдением за окружающим миром, вот и сделала соответствующие выводы.
- Здорово, что я могу ещё сказать! Но всё-таки… Ничего необычного больше не случилось?
- В смысле..? Нет, что ты! Мы были полностью поглощены путешествием по пустыне.
- Ди, так нельзя! Ты же знаешь Расса: он не понимает намёков, да и дедукцией его с рождения обделили… Если хочешь, чтобы он узнал о твоих чувствах, скажи, иначе оставшуюся жизнь мой братец проведёт в поисках твоего таинственного возлюбленного!
- Может, это и банально, но я боюсь, что он снова не примет мои чувства. Снова скажет, что воспринимает меня только как хорошую подругу, а мне во второй раз будет ещё больнее. Лучше оставить всё, как есть сейчас: не хочу из-за своих эгоистичных желаний портить наши отношения.
- Ди… Может, ты и не заметила, но мне кажется, что всё уже не так, как прежде: мир вокруг нас постоянно меняется, а Расс – его часть, так что не унывай.
- Всё в порядке, Джуд, пока мы можем быть рядом.
***
Странный получился разговор, совсем не такой, на который я рассчитывала… Да и вариант развития событий в моём воображении был ярче и насыщеннее, а оно вот как на самом деле оказалось. Балбес мой братец, самый настоящий балбес! И когда до него дойдёт, что это ему, а не кому-то неизвестному так повезло?!
А пока я сержусь на братца в своей комнате, он преспокойно трудится в гостиной над своей очередной книгой. Четырёхдневная прогулка с Ди явно пошла ему на пользу: с тех пор мы не слышали ни одного тоскливого вздоха по ушедшим лучшим годам жизни! Наоборот, брат вернулся в своё привычное состояние вечного полёта в облаках: целыми днями сидит за компьютером, строча свой роман (правда, никто не знает, о чём он), а временами надолго занимает мольберт, вдохновенно творя иллюстрации к новой книге. За такое рвение его наградили и даже торжественно пригласили вступить в клуб местных писателей-любителей. И хотя по уровню братец намного выше всех членов этого сборища, от приглашения не отказался. А мне, смотря на него и вспоминая, каким Расс был ещё неделю назад, оставалось только счастливо улыбаться: хоть у кого-то из нас настал мир в душе.
Несмотря на наше всеобщее умиротворение, экзамен за первый семестр последнего курса не заставил себя ждать и нагрянул, когда все успели забыть, что всё ещё находятся в университете. Мне в то время было совершенно не до учёбы, однако Джуди Картер всегда ладила со своей памятью, которая обладает чудесным свойством запоминать буквально за день всё изученное за полгода. Спрашивается: чем я занималась в течение времени, отведённого мне на учёбу? Вопрос вполне закономерный, однако, отвечать на него немного стыдно: я в мельчайших деталях представляла себе, какой будет наша встреча с Фрэнком, если она состоится. Ведь перед этим мне ещё предстояло наладить наше общение, позвонить первой и… извиниться, чего я почти никогда не делала. Да, придётся негласно признать, что я – самовлюблённая избалованная девица, которой хочется всё получить, при этом ничего не предпринимая самой. Этими мыслями я и была занята, пока не осознала, что экзамен уже на носу… Поаплодируем же моей памяти, которая в очередной раз стала для меня спасением! Таким образом, Джуди Картер вышла на финишную прямую неизменной отличницей.
В тот же день я словно очнулась от своих размышлений: встреча, которую я так долго откладывала, в надежде лучше к ней подготовиться, стала ближе, чем когда-либо, так как крайним сроком я обозначила начало последнего семестра. «Когда, если не сейчас?!» - в отчаянии думала я, всё ещё боясь провала. Пока во мне потихоньку накапливалась решимость перейти к воплощению всех надуманных планов, я сама на удивление быстро разобралась с дипломной работой (тема мне досталась абсолютно пустяковая) и потом без особой цели блуждала по общаге, наблюдая за вечно суетящимися соседями.
В один день мне захотелось посвятить время искусству. Единственным производителем искусства в нашей общаге неизменно является мольберт. Глубоко надеясь на то, что он не оккупирован Расселом, я поднялась на второй этаж, вышла на балкон – и остановилась как вкопанная. На мольберте красовалась достаточно необычная картина, которая едва ощутимо показалась мне знакомой. Больше я удивилась тому, что ещё не видела подобных композиций у Рассела. Это определённо был не его стиль, вот только чей? Среди наших соседей появился ещё один художник? Да нет, не похоже. Тогда, может, дни, проведённые наедине с Ди и пустыней, пробудили в брате новое видение мира и собственных произведений? В любом случае, картина показалась мне интересной, и я решила поговорить с Рассом о ней и об идее его новой книги, которая, не скрою, меня заинтересовала всего лишь одной иллюстрацией.
Вечером, когда брат вернулся с собрания своего нового клуба, я, всё ещё находясь под впечатлением, подлетела к нему и закидала вопросами, в ответ на которые Расс только нервно улыбался и часто моргал. Наконец, когда мой поток слов и запас воздуха в лёгких иссякли, Рассел очнулся от ступора и внимательно осмотрел меня с ног до головы, после чего нахмурился и слегка покачал головой.
***
- Вроде бы, это ты, Джуд, но всё равно что-то не так.
- О чём ты? Я не имею права обсуждать с тобой будущее произведение? Боишься плагиата или я просто недостойна общения с писателем твоего уровня?
- Что? Нет, дело вовсе не в этом! Ты меня разыгрываешь или как?
- Не стоит скромничать, просто скажи, как тебе удалось создать картину, так непохожую на все прочие!
- Да какую картину?! Может, это я чего-то не понимаю…
- Ту, которая всё ещё стоит на мольберте! Тут других нет, и пока не предвидится.
- Джуд, ты можешь мне не верить, но это твоя картина…
- Стоп, с этого места поподробнее! Как это – моя?
- Да вот так! Ты её ещё накануне перед экзаменом ночью нарисовала. Я хотел напомнить тебе о том, что по ночам положено спать, а ты улыбнулась и сказала, что вдохновение важнее. Так и простояла у мольберта полночи.
- Бред! Я точно помню, что перед экзаменом рано легла и неплохо выспалась!
- Но я не мог спутать кого-то со своей сестрой! И вообще, Джуд, если ты так неоригинально набиваешься на комплимент своей работе, то знай, что я от неё в восторге! Это то, что нужно для моего романа! Похоже, я нашёл себе иллюстратора там, где не додумался искать раньше. Может, обсудим наше долгое плодотворное сотрудничество? А то всех этих редакционных художников интересуют только деньги…
- Что?! Тебя совсем не волнует, что со мной происходит?
- Волнует, конечно же, но картина впечатляющая. Так что, когда приступим к обсуждению ярчайших сцен романа?
- После дождичка в четверг! И без твоих попыток разбогатеть мне хватает проблем.
***
Разговор был коротким и непредсказуемым. И полностью подтвердил смелые предположения моего психолога. То, что уже давно понял мистер Рочестер, для меня с трудом сложилось в единую печальную картину. Я просто не хотела в это верить! Не хотела признавать, насколько на меня повлияло прошлое. Но теперь уже нет смысла что-то скрывать ни от окружающих, ни от дневника. Сложно даже писать такое, но придётся. Сейчас не хватает только барабанной дроби и фанфар… Мой приговор – раздвоение личности. Тяжело иначе объяснить эти записи от моего лица, периоды, о которых я не помню, хронические бессонницы и нервные расстройства. Чёрт, в глубине души я догадывалась, что рано или поздно в моей жизни появится место для шизофрении!
Психолог говорит, что, скорее всего, на меня так повлиял разрыв с Джимом. Все эти слова о том, какой я должна быть и какой я не являюсь, сделали своё дело: одна часть меня действительно решила измениться, и настал момент, когда она перестала быть частью моего сознания. Так это объясняется простыми словами. Если подумать, то я сама и виновата. Лицемерие не доводит до добра, мне твердили об этом многие книги, но личные принципы оказались главнее. И теперь мне суждено за это расплачиваться.
Не знаю, хотел ли Рочестер меня утешить или надежда на выздоровление действительно существует, но он предположил, что раз другая Я не подавала признаков активности, пока рядом со мной был кто-то по-особенному любящий и любимый, то единственный выход – окружить себя такой любовью снова. Тогда защитный механизм в виде активации идеальной девушки будет не нужен, и я смогу всегда оставаться собой. Кажется логичным, если учесть, что изначально я хотела только внимания к себе. Скромное, типичное желание любой девочки-подростка моего возраста обернулось для меня только проблемами… Эта теория имени Рочестера, конечно, изящно придумана, но где гарантия, что она окажется верной? Единственное, что мне сейчас остаётся, - это проверить догадки человека, который должен понимать в психологии больше, чем я.
Исходя из всего вышенаписанного, хочется выйти на крышу общаги, упасть на колени и заорать на всю округу: «Ну почему всегда я?!». Останавливает меня только врожденная лень и то, что я уже в пижаме. Да и кто знает, иногда самые безумные средства могут оказаться действенными. Вдруг это как раз мой случай? Что ж, выждем и узнаем, так ли я безнадёжна, как привыкла считать.
И пока я каждую минуту жду чего-то экстраординарного, напишу ещё о кое-чём, невероятно важном. Мама в своём дневнике любила оставлять самое значимое напоследок. Да и мне нравится эта идея, почему бы и нет? Всегда приятно закончить запись на чём-то хорошем.
Я решила поверить в чудо, быть может, в последний раз в своей жизни, но это лучше, чем сразу впадать в отчаяние. Поэтому, пока вера в лучшее будущее не угасла, я собралась (наконец-то!) с силами и начала операцию под кодовым названием «Примирение». Первый шаг оказался самым сложным: подойти к телефону, забыть обо всём окружающем, вспомнить слова, которые хотела сказать, набрать легко заученный номер и – самое главное – не бросить трубку, когда Фрэнк ответит. Всё шло нормально, пока сам разговор не начался. Как только он сказал «Слушаю», все заготовленные речи моментально вылетели из головы и началась жестокая и беспощадная импровизация...
***
- Эм… Возможно, ты меня не помнишь, но…
- Очень смешно, Джуди.
- Выходит, всё-таки помнишь…
- Прошло всего лишь полгода. Тебе не кажется, что этого мало для того, чтобы забыть любимого человека?
- Ну не начинай так сразу… Лучше скажи, не хотелось бы тебе сходить со мной на… прогулку?
- Это будет свидание?
- Нет!
- Тогда я занят…
- Но я даже не сказала, когда!
- Я всегда очень занят, третий курс, знаешь ли…
- А на свидание у тебя, значит, время бы нашлось.
- Конечно, ведь это свидание. Тем более с тобой. В этом случае нереально отказаться. А на прогулку ты можешь сходить и с собакой.
- У меня нет собаки!
- Правда? Жаль…
- Ты ведь догадываешься, что это может быть наш единственный шанс наладить отношения, пока я не окончила университет и навсегда не уехала домой?
- Наладить отношения? По-моему, они в полном порядке. Мы не общались так хорошо даже до того, как у тебя появился парень.
- Забудь о нём и просто ответь, предварительно перед этим подумав: пойдёшь ты со мной на прогулку или нет?
- Нет. Но на свидание – да, с удовольствием пойду.
- Ты издеваешься надо мной?!
- Кто знает… Ну так что ты решила?
- Единственный, кто здесь должен был что-то решать, - это ты!
- Поздно, я перевёл стрелки.
- Гр-р-р-р…
- Это значит «да»?
- *тяжёлый вздох* Да… Ты победил…
- Ура! Этот день настал! Я знал, что моя жизнь не напрасна!
- Рада за тебя, а теперь стоит назначить время и место встречи, поэтому отвлекись ненадолго от своих восторгов.
- А? Конечно! Как насчёт завтра? Я заеду за тобой в семь, и потом вместе решим, куда поехать. Подходит?
- Более чем.
***
После этого диалога меня раздирали противоречивые чувства: во-первых, я радовалась тому, что в нашем с Фрэнком общении не было ожидаемой холодности и натянутости, а во-вторых, огорчилась тому, что ему удалось так легко меня перехитрить и сделать обычный вечер откровений свиданием. Однако на долгие раздумья меня уже не хватило: концентрация на разговоре отняла много моих и без того скудных сил, поэтому, думая только о скачущих овцах, я отправилась спать.
Следующий день пролетел быстро, учитывая то, что проснулась я уже после полудня. Видимо, организм почувствовал некоторое облегчение от мыслей и решил наверстать все ночи, проведённые без сна. Стоит ли удивляться тому, что я не успела практически ничего из запланированного ранее? Но это было уже неважно: впереди меня ждал невероятно важный вечер.
Фрэнк, как и следовало ожидать, подъехал на такси к нашему общежитию ровно в семь. При встрече он тепло улыбнулся, сказал, что я чудесно выгляжу, а ещё, что он очень скучал. Я же, чувствуя лёгкое смущения, вела себе сдержанно и вообще старалась не выходить за рамки своего прежнего неприступного образа, хотя ещё утром решила не стесняться в проявлении чувств. Эта загадочная девичья душа!
Немного поспорив, мы решили быть банальными и выбрали в качестве территории для первого свидания небольшой ресторанчик в центре. Я, конечно, сомневалась, что там нам удастся спокойно поговорить из-за музыки и множества других посетителей. Но в реальности всё оказалось гораздо приемлемее, чем в моём воображении: музыка хоть и играла, но не настолько громко, чтобы не услышать друг друга, да и людей в ресторанчике оказалось мало. Поэтому я практически перестала нервничать и обратила внимание на меню. Пока я вчитывалась в одну и ту же строчку в течение пяти минут, Фрэнк терпеливо ждал своей очереди, а я переживала, почему он молчит. В общем, эта сцена была неприлично длинная и ни капли не интересная, поэтому пропущу её и сразу перейду к моменту, когда атмосфера вечера немного изменилась.
Неловкое молчание, во время которого я каждую секунду порывалась начать тот самый монолог, который заготовила ещё месяцы назад, было прервано официанткой, которая с широкой улыбкой поставила перед нами заказанные блюда, пролепетала что-то по-французски и упорхнула к другим посетителям. Во время еды, как всегда и бывает, мы вспомнили, что у нас есть дар речи. Изначально разговор ничем не отличался от наших обычных: Фрэнк высказывал какую-то свою мысль, я скептично высказывалась в ответ, но нам обоим было весело. Тогда я остро ощутила, как мне не хватало Фрэнка в тот сложный период нашей разобщённости. В конце концов, всё складывалось так хорошо, что я даже забыла, что мы не виделись целых полгода: казалось, что мы всегда вот так общались ни о чём, стараясь при этом не съезжать на опасные для каждого темы. Каждый интуитивно понимал, о чём не стоит говорить, поэтому ужин получился непривычно весёлым. На какое-то время я даже забыла, что хотела казаться холодной и гордой, а вместо этого воровала еду с тарелки Фрэнка, хотя он и не был против, и неоднократно провозглашала тосты за одного странного посетителя, удивительно похожего на кровопийцу из фильма ужасов.
В общем, было здорово, пока я не решила, что мы снова друзья, а значит можно начать говорить друг с другом искренне. Однако то ли выпитое шампанское уже подействовало на мою нетренированную нервную систему, то ли тот упыреподобный парень испортил всю атмосферу своим мрачным видом, но разговор наш не задался. Я снова была в своём репертуаре: начала не с того, с чего следует начинать подобные беседы. Видимо, сказалось всё наболевшее.
***
- Ты говорил, что боялся быть собой, когда мы общались раньше, до этого перерыва длиной в семестр. А сейчас?
- Сейчас все мои страхи бессмысленны.
- И почему же?
- Во-первых, у меня было достаточно времени, чтобы осознать свои ошибки и избавиться от неправильных принципов. А во-вторых, ты сама позвонила мне и пригласила на свидание.
- Ничего подобного! Изначально я предлагала просто прогуляться. Ты просто представил всё, как тебе хотелось.
- Правда? Но ты всё-таки согласилась на такой вариант, значит, ничего не имеешь против.
- Всё равно это неправильная формулировка… Как можно называть свиданием встречу с целью поговорить?
- И о чём же ты хотела поговорить?
- В первую очередь о том, что было. Надеюсь, с сегодняшнего дня мы оба будем искренни друг с другом. Ты ведь понимаешь, как это важно?
- Конечно, я же сказал, что поработал над собой и исправился.
- То есть теперь ты обещаешь в общении со мной быть настоящим собой, а не каким-то безликим нормальным человеком?
- Если тебе так нравится, то да.
- Ха! Ты подозрительно легко соглашаешься.
- Джуди, у меня было полгода, чтобы подумать над твоими словами, сказанными во время того разговора. Думаешь, я мог решить иначе, когда ты для меня настолько важна?
- Ах да, вот ещё… Ты так легко говоришь о том, что любишь меня, что я уже начинаю в этом сомневаться. Вдруг всё это игра с какой-то целью? Ты неплохой актёр, а значит…
- Что за странные мысли? Я бы никогда не стал играть с твоими чувствами!
- Откуда мне знать это наверняка? Я сама лицемерка со стажем, понимаю, как легко сорваться… И когда ты скрывал себя столько времени, оправдываясь страхом…
- Джуди, что бы я ни скрывал от тебя всё это время, мои чувства – настоящие!
- Ты так легко об этом говоришь…
- Потому что это правда!
- А мне не верится!
***
Почти выкрикнув эти слова, я резко встала из-за стола и, не слушая летящие мне вслед слова Фрэнка, направилась в спасительную дамскую комнату, так как уже чувствовала текущие по щекам горячие слёзы. В голове кружилось беспорядочное множество мыслей: одни велели мне вернуться, другие требовали забыть об этом вечере и о Фрэнке, а прочие содержали в себе только обрывки нашего разговора. Как я смогла так шикарно испортить вечер, долгое время бывший моей надеждой на счастье? Джуди Картер как всегда отличилась!
Не знаю, на сколько я заперлась в той кабинке и сколько раз меняла своё решение относительно дальнейших действий, но наконец, слёзы закончились и одновременно с ними закончились сомнения: если я упущу свой шанс сказать ему правду, то так и буду всю жизнь упрекать себя за это. К тому же я не могу оттолкнуть дважды человека, который говорит, что любит меня, даже со всеми моими странностями. После долгих споров с самой собой стало неважно, что чувствует Фрэнки на самом деле, настоящая его любовь или надуманная и красиво преподнесённая, но моя-то настоящая.
С твёрдым намерением высказать всё и надеяться на понимание я снова вышла в зал, но Фрэнка там уже не было. От досады я чуть не пнула стоящую рядом мусорную корзину, но вовремя сдержалась, вспомнив, что я всё ещё в приличном обществе. Подумалось, что объясниться по телефону будет даже легче. С оптимистичными мыслями на будущее, я с гордо поднятой головой вышла из ресторанчика и… тут же меня окликнул Фрэнки, дышащий ночным воздухом на лавочке неподалёку. Так жизнь подарила мне ещё один шанс расставить всё по местам.
***
- Зачем ты сидишь здесь?
- Жду тебя и заодно отдыхаю.
- Я думала, что ты уже уехал.
- И оставил тебя одну? Хорошего же ты обо мне мнения!
- Не хотела обидеть, просто это было бы логично.
- Теперь ты знаешь, что я алогичен.
- Ага...
*напряжённое молчание*
- Прости.
- Тебя? За что?
- За то, что я повела себя как ребёнок, которому не хотят объяснять фокус. И этот капризный ребёнок даже не понимает, что некоторые фокусы не поддаются объяснениям. А если серьёзно и без всех этих глупостей, которые я сочиняла заранее, то я просто немного тебе завидую.
- Ого, это по-настоящему неожиданно… И чему же во мне можно завидовать?
- Тому, что ты умеешь говорить о своих чувствах, а я нет. Если бы умела, всё могло бы быть иначе. Вместо того чтобы наконец-то сказать, что я чувствую, я строю из себя неизвестно что и боюсь. Да, всё ещё боюсь, что на этот раз тоже ничего не получится и тогда будет только хуже…
- Джуди, ты уже достаточно сказала, чтобы я всё понял, поэтому можешь не продолжать, если не хочешь. Пойду, принесу тебе воды…
- Нет! Не смей сейчас уходить, иначе я себе никогда не прощу!
- Не стоит заставлять себя!
- Молчи и слушай, Фрэнк Рэдфилд! Я скажу это только один раз, поэтому запомни: я люблю тебя и мне всё равно, если ты не чувствуешь того же!
- Разве ты до сих пор не поняла, что я не притворяюсь?
***
На этом моменте следовало запустить трогательный саундтрек из какой-нибудь классической мелодрамы, но тогда об этом думать как-то не хотелось. Хотелось только остановить то мгновение и прожить в нём всю оставшуюся жизнь. Наверное, впервые в жизни я чувствовала себя настолько счастливой, что не могла ни о чём думать. Только о том, что Фрэнк рядом и теперь так будет всегда. Или хотя бы до смерти, чего бы мне тоже хватило. Больше не могу написать ничего адекватного по этому поводу, так как при воспоминаниях о том поцелуе мысли снова смешиваются настолько, что отдельные не различить.
***
- Видишь, говорить о своих чувствах несложно, если они взаимны.
- Возможно, только если «говорить» - не буквальное понятие.
***
Наш вечер подходил к концу, и, подумав об этом, я ощутимо расстроилась. Как только всё начало налаживаться, нам уже было пора расставаться. Конечно, я знала, что следом за этим последуют и другие вечера вместе, но как жаждущий, выбравшийся из пустыни, я не могла насытиться новоприобретённой водой. Находиться рядом с Фрэнком было так приятно, что я не могла поверить, что не сплю: всё-таки этот вариант окончания нашего свидания был лучшим из сочинённых мной. Судьба ещё никогда не дарила мне столько счастья за один вечер. Может, это был знак, что дальше начнётся новая жизнь, в которой мне будет лучше? Неважно, какая она будет на самом деле, если со мной будет Фрэнк.
Эти и подобные мысли витали в моей голове, пока я, не мигая, всё ещё недоверчиво, как маленький ребёнок, смотрела в счастливые глаза Фрэнка. Так могло продолжаться долго, если бы мне не позвонил Расс и не напомнил, как уже поздно. Мысленно пообещав себе припомнить это братцу на будущее, я виновато улыбнулась Фрэнку и сказала, что мне уже пора.
Сидя в такси по пути домой, мы почти не смотрели друг на друга, предпочли окна, хотя за ними уже давно ничего не было видно. Каждый задумался о своём с отсутствующей улыбкой на лице. И всё-таки иногда наши взгляды встречались в отражениях, после чего улыбки становились шире.
Дорога получилась короткой. Я в очередной раз подумала, что время невероятно скоротечно, когда не хочешь его отпускать. Прощаясь, мы долго стояли молча, но это молчание, в отличие от предыдущих раз, не было напряжённым или неловким. Нам просто нравилось находиться в обществе друг друга. Я почти была уверена, что Ди и Расс тайком наблюдают за нами из окна гостиной на втором этаже, но для меня это не имело значения, пока Фрэнк был рядом.
Наконец я призналась, что замёрзла от ночного пустынного ветра, да и Фрэнки, должно быть, устал от столь насыщенного вечера. На прощание он ещё раз поцеловал меня, слегка улыбнулся, сел в такси и уехал. Оставшись наедине с собой и звёздным небом, я глубоко вдохнула ночной свежий воздух и ещё раз улыбнулась: мои самые смелые мечты сбылись, надежды на лучшее оправдали себя и больше всего мне хотелось, чтобы и дальше ничего не менялось. Кто-то изнутри подсказывал мне, что это чересчур наивно, но в тот момент я уже твёрдо знала: если я смогла преодолеть себя, то и сохранить своё счастье должна, чего бы мне это не стоило.
Это были последние новости из моей жизни. Неизвестно, что случится со мной дальше, но пока что я могу с уверенностью сказать, что счастлива.
