- Всё живое из этого дома вывезли очень давно. Всё, что касается быта – тоже. Осталась буквально одна кружка, в которую я иногда наливаю себе кофе и там, в спальне, один набор постельного белья. Даже в пустом доме нужно помнить о нормальной жизни, как бы ни было, - Кристоф не сводил взгляда с Майкла, подходившего в его сторону. – Дотронься до этой стены. Попробуй прислушаться. Понять. Что это за дом, какой он?
Красноволосый юноша последовал примеру прадеда и коснулся ладонью стены, закрыв глаза. Если Крис говорит что-то делать, то лучше сделать.
Майкл сосредоточился, будто пытаясь прислушаться к музыке, играющей в самом тихом режиме. Спустя несколько секунд, он неуверенно ответил:
- Мама жила здесь. И дядя. И ты. Другие голоса я не узнаю сразу, - отчего-то услышать дом оказалось труднее, чем на первый взгляд. Майкл присел на диван, чтобы слегка передохнуть, - Тяжело почему-то. Трудно. Очень тихие они.
- Именно. Я вообще удивлён, что ты их слышишь. Возможно, кровь всё-таки берёт своё, - с этими словами Крис отошел на кухню за чашкой крепкого, густого чёрного кофе, - Я запечатал воспоминания... чем только мог. Даже собственной душой. Я хотел сохранить их всех только в себе одном, чтобы… Чтобы разделить их боль.
Быстрый юноша уже, к удивлению, не сидел на диване, а разглядывал старое фото, на котором с трудом узнавал прабабушку. Криса он узнал сразу же.
- Ты практически не изменился с тех пор. Ну-у-у, в смысле, ты постарел, конечно, но гораздо меньше, чем нужно. Ты тоже бессмертный?
- Не совсем. И, серьёзно, лучше присядь. История будет долгая…
Майкл направился к дивану. Если Крис говорит – лучше делать.
- Почему ты хочешь мне её рассказать?
- Возможно, она даст ответы на вопросы, которые тебя мучают. А ещё, мне всё равно больше некому это рассказать. Одиночество, сынок, это очень страшно, особенно для таких, как мы – Кристоф обернулся, чтобы разглядеть старое фото. Он, Май и его первый сын, Себастьян, ещё совсем юный и зелёный. Ещё не преданный, ни ей, ни ею, ни отцом. – А её ты тоже видишь?
- М? Кого – её? – с недоумением спросил Майкл, оглянувшись по сторонам.
- Значит нет. Значит их образы остались во мне.
Неосязаемые, полупрозрачные, недоступные. Кристоф видел их чёрно-белыми, немыми, как кино. Но сердце его предательски трепетало, когда сознание подсовывало эту ловушку.
Май. Его Леди. Стояла прямо перед ним, вопрошающе глядя прямо в глаза. Она улыбалось, что было так на неё не похоже. И оттого лишь сокрушительнее, желаннее становился её образ: недоступная, холодная и далёкая – она была его первой любовью, которой он был верен, пока смерть не разлучила их.
Стоило лишь двинуть рукой, как образ размылся, растворился в пустоте, из которой возник. Тупая ноющая боль в висках напала на изможденного вампира, вынудив присесть на место правнука, разглядывавшего себя в зеркало.
- Значит, видишь образы? Я только в зеркале её заметил. Это бабуля Май, да?
- Не уверен, что так её хоть кто-то называл, но да, это она.
- Ты не обратил её? Почему?
- Потому что это было её желание. Нет, я перестал питаться ею, когда кровь стала критичным показателем для её здоровья.
- И каково это? Наблюдать, как стареет твоя возлюбленная, как дряхлеет её тело, а ты – нет?
- Единственное, что я понял за столько времени, так это то, что ничто не вечно. Что всё временно. Я думал когда-то, что мы с ней будем вместе навсегда, а если нет, то умрём обязательно в один день. Теперь же… - он громко выдохнул, отогнав подступавшее к горлу отчаяние, - Если бы не мои визиты в Миднайт, я бы даже не вспомнил её лицо так чётко. Это было так давно... - Крис бросил взгляд на свои ладони, - Я помню, что любил её, хоть она всегда была неприступной и арктически ледяной.
Старый вампир рассматривал всё ту же фотографию, которая стоит на полке вот уже который десяток лет. Он с невероятным усилием пытался запомнить каждую черту лица своей первой жены, закрывая и снова открывая глаза. Смотреть на юного сына было ещё тяжелее, зная, что его тело уже почти превратилось в пыль.
Первый и четвёртый Мориэли отправились в парк. Кристоф специально выбрал именно это место, потому что он всегда приходил сюда до того, как посетить кладбище. Нарушать созданные им же традиции казалось ему неправильным, даже в присутствии Майкла.
Образы, которые он видел, всегда были прочно привязаны к месту, к самой яркой эмоции, которую он ощутил. И если дом для него – это оплот жены, то скрытный маленький сквер, где он впервые заставил правду прозвучать вслух – это память о его второй любви.
- Мама рассказала мне немного про Сару. Это моя бабушка, насколько я понимаю. Мама всегда её осуждала, хотя в её голосе я, кажется, слышал нотку понимания.
Вдохнув холодный воздух поглубже, Кристоф осмотрелся, а затем положил две руки на своё тело, испуганно вглядываясь в даль.
- Она… здесь. Всё ещё здесь, - почти прошептал он.
- Ты бредишь. Сказал бы сразу, что приехал сюда мультики смотреть, я бы себе отдельный маршрут продумал, - Майкл оглядывался, но рядом не было ни единой души. Миднайт в целом терял жителей последнее время, дома пустели, но отчего-то юноше город от опустения казался только привлекательнее. «
Лучше Бриджпорта в разы» - так ему казалось. – А ты прям замер. Неужели ты правда так сильно ощущаешь эти образы? – неожиданно спросил Майкл.
Кристоф замер в страхе пошевелиться первым. Её рука проскользнула в область, где должно было жить его сердце. Оно давно разбилось, склеилось, уменьшилось до размеров грецкого ореха и затвердело. Но каждый раз, когда её образ появлялся перед ним, он до ужаса боялся его потерять.
Половина его сознания страстно желала остаться здесь и наблюдать за ней: прекрасной, лёгкой Сарой. Вторая же часть чётко отдавала себе отчёт в том, что происходящее – нереально, но от этого было не легче.
- Она здесь. Она сокрушила меня однажды и делает это до сих пор, - образ Сары медленно начал двигаться. Крис ловко и осторожно двигался, чтобы не задеть его и ещё дольше наслаждаться видением своего прошлого, - Май знала об этом. С первого дня, как Сара появилась на пороге нашего дома. Себастьян, мой сын, не понимал, почему Сара ведёт себя так странно, почему убегает от него, почему возвращается, - Кристоф провожал призрака взглядом и шёл за ним.
Юноша последовал за ними, держась на расстоянии.
- Она была женой твоего сына. Ты не имел на неё прав, согласись.
- Хотел бы. Я просил её уйти до их помолвки. Я пытался
переселить их в другой дом, пытался уехать сам, но я не смог, - завороженный, он смотрел в пустоту, и видел в ней Сару, танцующую возле воды, - Я не знал, что так бывает. Я не знал, что женщина умеет так горячо любить. Обвини меня в том, что я обманул своего сына – и ты будешь прав. Обвини в том, что я лгал и ей – и тут ты ошибёшься.
- Так ты любил её? Почему не исчез сам? Разве сын не должен был быть тебе дороже какой-то девушки?
- Мы все ошибаемся. Абсолютно все. Кто-то – в меньшем, кто-то в большем. По тебе я слышу, что ты не знаешь этого чувства, сынок. Не знаешь.
- Какого? Любви? У меня есть невеста и дети.
- Ты любишь только себя. Ну, ладно, ещё мать. Больше никого, - наотмашь произнёс Крис, задержав дыхание. Он приблизился к призраку, который и сам стремился прильнуть к нему.
Видение Сары прикрыло глаза, подставив щеку для поцелуя. Кристоф боялся пошевелиться, но ещё больше он боялся быть далеко от этого минутного воспоминания. Именно они, воспоминания, как он полагал, ещё как-то поддерживали в нём настоящего человека.
- Насколько я слышал от матери, Сара
всё-таки вернулась к Себастьяну, разве нет?
Голос Майкла нарушил хрупкое равновесие в сознании Криса, и образ Сары начал постепенно угасать. С её лица не сходила тёплая улыбка.
- Не сразу. У нас были непростые отношения, конечно. Если бы мы встретились раньше или при других обстоятельствах, нам было бы легче. Построить счастье на слезах сына невозможно. Жаль, я понял это слишком поздно, - Кристоф зажмурился, затем резко открыв глаза, - Я любил её. По-настоящему. Человек, оказывается, может любить не один раз, сынок. Запомни это.
- А она тебя? Если вернулась обратно к Себастьяну? – спросил Майкл.
- Я отпустил её к детям и той жизни, которую она должна была прожить. А ещё потому, что это сделало моего сына счастливым. Так или иначе. Постепенно. Признаюсь, мы расставались и сходились ещё несколько раз после того, как она уже вернулась к детям. Возможно, Лаура ощущала это, поэтому так не любила мать. Безвольную, как ей казалось. Но, Майкл, это было выше нас. Сильнее. Кто может запретить тебе любить? Как сказать солнцу «свети меньше» или дождю «лей сильнее»? Я… вероятно, оправдываюсь. Но она была суждена мне. Как дар и проклятье, - Крис помолчал несколько секунд, вспоминая запах её волос и тепло её тонкой кожи, - Проклятье...
- Мне слабо это представляется, но, возможно, отчасти. Иногда мне кажется, что я дорожу памятью о маме и шансом её вернуть, больше чем…
- …Чем своими детьми и невестой. Я скажу за тебя, - Крис подмигнул Майклу, - Мне уже терять нечего.
На пути к кладбищу они оба молчали. Кристоф от того, что сегодня образы, которые он видел, были значительно сильнее и реалистичнее, чем в предыдущие года. От этого он расчувствовался и наговорил больше, чем следует.
А Майкл… Начинал осознавать, почему вспомнил про брак с Элспет только сейчас, когда все вокруг уже тыкали на него пальцем.
- Вот здесь. Они похоронены рядом. Первой ушла она, а мой сын не продержался без неё и шести месяцев. К сожалению, твоя мать никогда не была здесь. Зато Доминик был. Теперь ему, конечно, тяжело сюда добираться, но я делаю это вместо него.
- Дядя Доминик жив? Он же уже должен быть очень старым.
- И что? – Крис улыбнулся, - Старый, но живой. Растит сына, моего внука, Оливера, - внезапно Майкл немного смутился и потупил взгляд в пол. – Я знаю, что случилось с моей внучкой. Но ты не должен винить себя. Такие силы не сразу поддаются контролю.
- Почему могила безымянная? – попытался перевести тему юноша. Вспоминать своё первое случайно убийство ему не хотелось от слова совсем.
- Как и все свои воспоминания в этом городе, я их прячу. Для себя. Но сегодня, конечно, я покажу, - Кристоф провёл рукой по воздуху, будто бы стирая завесу между ним и каменными плитами, - У Доминика не было фотографий своих родителей, которые он мог бы здесь разместить. Да и зачем чужакам тревожить их своими взглядами. А я хотел видеть это. Принять это.
С холодных мраморных плит на Майкла смотрели его бабушка и дедушка: Сара и Себастьян Мориэли. Их похоронили рядом, так, как хотел его дедушка. Кристоф, вопреки обычаям, всегда покупал им ровно две розы, не разделяя своё подношение, относясь к ним, как к единому целому.
- Привет, сын. Ещё один год я прожил, когда не должен был жить, - начал говорить Крис, - Сегодня я привел показать тебе твоего внука, которого ты никогда раньше не видел. Это Майкл. И я буду верен ему так, как не был верен тебе, чтобы ты простил меня. Обещаю.
Майкл смотрел на Кристофа, а тот и не думал останавливаться. Старый человек говорил о мёртвом, как о живом.
И Майкл понял, почему. И понял, что его цель обязательно, во что бы то ни стало будет реализована. Мама вернётся. Это возможно.
- Майкл, я хочу поговорить с ней. Пока я скажу пару фраз, пожалуйста, оставь меня наедине с ней. Можешь попробовать… послушать других, если сможешь. Для тебя это будет полезное упражнение.
Если Крис говорит, то лучше сделать.
Майкл отошел, но всё равно всё слышал. На кладбище больше никого не было. Из живых.
- Спасибо, что приходишь ко мне. Спасибо, что я вижу тебя, даже спустя столько десятков лет.
Заросшее сорняками и травой кладбище Миднайта оказалось для младшего Мориэля спокойным потоком душ, в который он вслушивался, как в стройный хор. Стоя там, посреди мёртвых, Майкл ощутил в своих жилах энергичную кровь, мощь, сильнейший поток, который питался от остатков жизни, кружащих у надгробий.
Он напрягся и сосредоточился пуще прежнего, пытаясь выловить из потока голоса Сары или Себастьяна. Майкл старался так сильно, что его аура смогла немного расшириться и отделиться от тела: мурашки стаями носились по его коже, будто жеребцы скакали во вздутых венах. Челюсть сжалась от напряжения, а по телу пробежала лёгкая дрожь.
Но… ничего. Видимо, Кристоф спрятал их настолько сильно в себе, что другим не дано услышать или увидеть их. Эгоизм и жадность или попытка сберечь самое близкое в самом надёжном месте?
Если бы Майкл мог, он бы сделал с мамой тоже самое. Но лучше, конечно, вернуть в неё жизнь.
- Этот театр мне подарил сын. Он называется моим именем, представляешь.
- Кто бы мог подумать, что место преступления и преступник так очевидны, - произнёс Майкл, вспоминая смерть Надин.
- Я же не припоминаю тебе свою внучку, м? – сказал Крис, приподняв одну бровь. – Убийство – высшая степень греха, и, к сожалению, я предчувствую, что ты ещё к ней прибегнешь.
До дома они добирались молча.
- И что ты чувствуешь сейчас? Когда прошло столько времени? Твой первый сын, Сара, Май – все мертвы, твои внуки тебя знать не знают, разве что я остался. Тут уж родственников не выбираешь.
- Что чувствуешь, пф, глупый вопрос. Конечно же, конечно… - Крис помедлил пару секунд, - Тоску. Пустоту. Я категорически одинок, это мой диагноз и причина, почему я их вижу. Я расплачиваюсь за всё, что совершил, - тяжёлый взор снова упал на фотографию, которую Кристоф поставил в центр комнаты. – Мой второй сын меня не признал отцом, поэтому внуков я не растил и не видел. С первым сыном я помирился лишь незадолго до его кончины, уже после смерти возлюбленной. Твоя мама, например, тоже отказалась со мной общаться. Виктор, твой биологический отец, мог стать мостиком между нами, но он тоже отказался от моего участия.
- Участия в чём? Это же только их отношения.
- Он знал о том, какой у него родится ребёнок. Знал, что не доживёт до того, как сможет его увидеть. Но не дал твоей матери шанса на мою поддержку.
- А зачем она была ей нужна? Мама и так хорошо справлялась.
- Так хорошо, что ты случайно убил свою кузину, а теперь сбегаешь от своих детей в другой город, - строго ответил Кристоф.
- Кстати об этом, я так и не понял, откуда и, что самое главное, зачем мне столько детей? Это ведь, видимо, тоже не случайность.
- Верно. Но ответ простой: если ты не справишься со своей ролью, кому-то из них придётся сделать это вместо тебя. И чем больше у тебя детей – тем безопаснее. По крайней мере такую версию я слышал от Него. И да, держи детей с твоими генами подальше от центра города. Мотыльки пытались когда-то забрать и тебя, но
Хранитель Времени каким-то чудом оказался рядом быстрее меня.
- Сколько новых непонятных слов… Ощущение, что все вокруг знают о том, что мне делать, больше, чем я сам.
Кристоф смотрел на фото. Майкл наблюдал за ним. Красноволосый видел только безупречную фигуру своего прадеда, и его тёмно-серебристые волосы, гладкие, как змеиная кожа.
А Крис видел их обеих. Бесцветные образы прошлого, немые, хрупкие, непостоянные. Видения, которыми он так дорожил, потому что это было всё, что осталось в его жизни.
Кроме Майкла.
На секунду, нет, на мгновение, Кристоф понял, каким жалким кажется и как выглядит в глазах своего правнука. Он считал себя неудачником, который не добился ни любви жены, ни верности любовницы, и успел предать сына. Обоих сыновей. Его последним шансом спасти себя оставался только Майкл, которого он хотел направить, помочь, обучить… Быть ему отцом, которого его лишила судьба.
Послышался всхлип.
- О чёрт, не надо. Не начинай. Хотя, стой, подожди, нет, я просто, - Майкл не знал, как реагировать на столь сильные эмоции такого, до сегодняшнего дня, неприступного Кристофа, - Я лучше сам прогуляюсь, а потом мы вернёмся к тому, почему ты ещё жив и вернулся именно ко мне.
Без сомнений, в этом городе Майкл ощущал себя спокойнее, чем в собственной кровати рядом с невестой. Всё его нутро, вся его природа подсказывала ему, куда идти и где свернуть, чтобы увидеть нечто прекрасное. Миднайт был его душевным домом, местом, куда с тех пор он всегда хотел возвращаться.
Он смотрел на озеро с тех же мест, с которых за ним наблюдала его мать. Майкл был её ментальной копией, он очень схоже с ней ощущал мир, окружавший его, и сейчас он ничуть не жалел, что решил узнать родину своих корней. Узнать, где зародилась история семьи Мориэль. Его история.
Ночное небо центрального парка сливалось с тёмными тонами города. Единая картина, целостная, как симфония, предстала перед его глазами. На этом месте
Крис проводил много часов, играя с группой и в одиночку, а ещё именно здесь
свою свадьбу праздновали его бабушка и дедушка. И пусть он не знал этого, какой-то тёплый комфорт, как мягкий носочек, обволакивал его душу.
Но только там, в самой отдалённой части города, у озера, где
впервые встретились Кристоф и Май, младший Мориэль пробудил своё сознание, своё сердце, свой разум, и, наконец, понял, что он такой же, как и Крис –
одинокий. И все люди, каждый по-своему, одиноки.
Майкл закрыл глаза, чтобы выдохнуть и вдохнуть ночной воздух. Он всегда пахнул как-то иначе, а в такую волшебную ночь, как эта, у воздуха, кажется, был космический вкус.
Сконцентрировав энергию в ладонях, Майкл протянул руки перед собой, будто бы раздвигая плотные шторы своего сознания. Он сам не знал, что хотел увидеть, но магия, которую использовал Крис, сильно впечатлила его. Для Майкла это было сродни соревнованию, ведь именно он должен быть самым сильным. Великим. Внезапно он услышал детский плач, совсем рядом, практически за спиной. Он обернулся, но, ожидаемо, в такой поздний час никаких детей на пляже не было.
Снова плач. Уже другой, но всё ещё детский. Через пару мгновений Майкл узнал, он расслышал в себе голос собственных малышей, зовущих его домой.
Это не было ни хорошо, ни плохо. Ни радостно, ни грустно. Это был факт: ответственность за семью лежала на его плечах независимо от того, чувствует ли он себя одиноким, или нет.
Поспешно вернувшись к Крису, юноша застал его, сидящим на диване, с тем самым строгим лицом, которое он надевал, как маску,
в раннем детстве Майкла, чтобы его проучить. Сейчас Кристоф делал это скорее для того, чтобы защитить остатки своего достоинства.
- Итак, - подытожил Майкл, - Ты живой, не старый, и я почему-то с тобой общаюсь. Коротко скажи мне, только коротко, почему? – он присел напротив Криса.
Прадед выдохнул, прикинул, как будет быстрее сказать всю длинную историю и цепочку событий, которая привела к нынешней ситуации, и смог сказать что-то вроде:
- Тебя породила Тьма, которая хочет обратить всех в вампиров или убить в случае сопротивления. Ты должен начать с Бриджпорта. Я здесь в наказание за убийство, обман и попытку суицида. Мой последний шанс спокойно умереть – помочь тебе выполнить свою задачу.
- И если я не справлюсь, то это придётся делать кому-то из моих детей? А если я откажусь? - для Майкла такой сценарий звучал как дешёвый фэнтези-сериал для подростков. Вместе с тем, Лауру действительно забрали, и неважно, правда это всё или нет - если у него есть способы её вернуть, даже самые нелепые, он обязательно попробует.
- Потеряешь всё. Всё, что любишь.
Майкл помолчал две секунды, а затем улыбнулся уголком губ.
- Ты сам сказал, я люблю только себя и мать. Её вы уже забрали. Убьёте меня?
- Я не выбираю, что делать, - отрицательно покачал головой старый вампир, - Не говори «вы». Я такой же заложник всего этого, как и ты.
- И что мне дальше делать? – с ноткой претензии произнёс Майкл.
- Жить дальше, Майкл. Я постараюсь помочь тебе.
Юноша улыбнулся и встал. Какое-то нежное чувство вдруг охватило его сердце, внезапное и горячее – если б мог, он бы обязательно обнял своего прадеда. Но в этой игре были другие правила. Направившись в сторону спальни, Майкл, неожиданно даже для себя, всё-таки бросил последнее:
- Я верну её. В любом случае. И да, Крис, - прадед обернулся в сторону Майкла, - Спасибо. За всё.
Кристоф коротко кивнул, дверь в спальню щелкнула с другой стороны. Старый вампир вдруг улыбнулся, взглянув на фотографию и на лица, смотрящие на него уже столько лет. Он подмигнул картинке своего прошлого, навсегда утерянного в его воспоминаниях, и произнёс полушёпотом:
- Наконец-то я нужен.
